Уроки сладострастия

Глава 9

Он ворвался без стука в ее комнату и воскликнул:

— Я только что разговаривал со своим агентом!

Щенячий восторг распирал Шона. Он Наклонился к Каролине и, подхватив ее на руки, закружился вместе с ней по комнате, не обращая внимания на ее мокрый купальник. Пока Шон беседовал по телефону со своим агентом в Нью-Йорке, она поплавала в бассейне и теперь собиралась переодеться.

— Мой агент разговаривал с Тедом Ривером. Завтра мы выезжаем в Мехико.

— А ты не передумаешь в последний момент? — спросила Каролина, хотя для сомнений у нее и не было оснований.

Шон находился в прекрасной форме, что лишний раз доказал ей утром. Общими усилиями им удалось унять его эрекцию лишь к десяти часам. Они плотно позавтракали, и Шон сказал, что согласен сыграть главную роль в фильме «Дождливая зима». Каролина позвонила Теду Риверу, он попросил ее согласовать с Шоном дату проведения пресс-конференции в Нью-Йорке, на которой Шон оповестил бы весь мир о своем решении вернуться в кино. Однако актеру так не терпелось приступить к работе, что он настоял, чтобы это мероприятие организовали в Мехико. На вопрос Каролины он твердо ответил:

— Нет! Я уже позвонил Мэдди. Она в восторге и обещала встретить нас в Мехико.

— Ты рассказал ей, что произошло между нами? — спросила Каролина.

— Да. Я все честно ей рассказал. Пациент не должен лгать врачу.

Шон присел на кровать.

— И как она отреагировала?

— Вздохнула с облегчением. Ведь именно этого она и хотела, не так ли? Нас объединяла не любовь, а привычка. Я не мог обходиться без ее поддержки. Отныне я не нуждаюсь в костылях, поэтому каждый из нас пойдет своим путем, вот и все.

— Ты понимаешь, что я тоже тебя оставлю? — осторожно спросила Каролина, надеясь, что он не избрал ее в качестве тросточки. — Я должна вернуться к своим делам.

— Разумеется! Я все понимаю. Еще раз хочу сказать, что я очень благодарен тебе. Не беспокойся за меня.

В глазах Шона сверкали задорные искорки: он явно намеревался опробовать свои вновь открывшиеся таланты на других объектах.

— Но это не означает, что между нами все кончено, добавил он. — Ты ведь еще здесь! Иди ко мне!

— Позволь мне хотя бы снять мокрый купальник! — запротестовала Каролина, понимая, к чему он клонит.

Выражение лица Шона разительно переменилось за минувшую ночь: если вчера он был похож на несчастного, испуганного малыша, то сегодня ухмылялся и светился юношеским самодовольством. Она стянула с себя купальник и осталась голой. Шон окинул ее восхищенным взглядом и воскликнул:

— Потрясающие сиськи! Великолепные ноги!

Он схватил ее за руку и, притянув к себе, впился в ее рот. Каролина оттолкнула его, раздосадованная такой детской неуемностью, и попросила:

— Потерпи, пока я приму горячий душ. Потом сможешь вытворять все, что тебе вздумается.

— Прекрасно! А потом поедем ужинать в ресторан! — сказал Шон, с неохотой отпуская ее.

Каролина встала и потянулась, словно большая кошка. Шон шутливо хлопнул ее ладонью по попке.

— Что за ресторан? — поинтересовалась она. — Там готовят лучше, чем твой повар?

— Там великолепная кухня! Ресторан расположен на вершине горы, откуда открывается живописный вид.

Неожиданно зазвонил телефон, стоявший на тумбочке.

— Должно быть, это снова мой агент! — сказал Шон. — Он обещал перезвонить сюда, как только договорится о помещении для пресс-конференции. У тебя есть ручка?

— Посмотри в моей сумочке, вот там, на стуле!

Каролина направилась в ванную, радуясь, что Шон решился покинуть свою обитель и появиться на людях. Это означало, что ему хватит духу предстать перед журналистами в конференц-зале в Мехико. До этого момента она сомневалась, что он не струсит и не пойдет на попятную.

Каролина зашла за стеклянную перегородку и включила душ. Мощные струи обрушились на ее тело. Она блаженно зажмурилась и расслабилась.

У нее не было времени осмыслить случившееся. Она затруднялась объяснить, почему решила переспать с Шоном Садлером. Возможно, это был приступ сладострастия — в конце концов, он импозантный мужчина. Не исключено, что ей стало его жаль. Может быть, она захотела испытать силу своих женских чар. Так или иначе, Каролина ни о чем не жалела. А ведь если бы она соизволила хорошенько подумать, то сообразила бы, что она сильно рискует. Вечер мог бы обернуться катастрофой, если бы ее ожидания не оправдались и к Шону вернулось половое бессилие. Каролине грозила и другая опасность: Шон мог бы к ней привыкнуть, как до этого он привык к Мэдди, и угодил бы тогда из огня в полымя, и во втором случае последствия и для него, и для Каролины были бы печальными.

Она еще раз воздала хвалу прозорливости и чутью Мадлен Кейн, благодаря которой все обошлось, и задумалась над собственными насущными проблемами. Свою ответственную миссию она с честью выполнила. Теперь ей предстояло выпустить на экраны картину, успех которой был предрешен. В любом случае она получит свои миллионы, вопрос лишь в том, сколько их будет…

А что, если этот многоопытный воротила кинобизнеса Тед Ривер учуял, в чем именно нуждается сейчас Шон Садлер, и вовремя подложил ее под него? Возможно, это всего лишь ее предположение, однако оно объясняет, почему ему вдруг загорелось заманить ее в Нью-Йорк! Выпытать у этого хитреца, так ли это, бессмысленно, он все равно утаит от нее правду.

Но если рассудок Каролины мог удовлетвориться такими выводами, то душа ее продолжала терзаться сомнениями. Она укоряла себя за свою измену Стиву Данзигу, за то, что она была с ним не откровенна и в определенном смысле предала его. И никакие разумные доводы, никакие непредвиденные обстоятельства не могли оправдать такой поступок. Более того, она лгала ему с самого начала, и он поймал ее на вранье! А это вряд ли можно назвать удачной основой развития их отношений, так успешно начавшихся и суливших радужное продолжение.

Неужели это расплата за ее безоглядную распущенность? Неужели она превратилась в рабыню своих низменных страстей? Неужели опасные сексуальные опыты сделали ее коварной, подлой и беспринципной распутницей? И если это действительно случилось, то что ей теперь делать — печалиться или же ликовать? На этот вопрос Каролина не нашла ответа.

Она сделала воду погорячее и стала тщательно намыливаться. Душевую кабинку заполнил густой горячий пар. Внезапно ее дверца с шумом распахнулась, и не успела Каролина обернуться, как оказалась в объятиях Шона Садлера. Он был голый, и его пенис упирался ей в анус. Она инстинктивно сжала ягодицы. Шон охнул и сказал:

— Я успел соскучиться по тебе!

Ей следовало бы резко пресечь все его поползновения и четко объяснить, что между ними все кончено, дескать, побаловались — и довольно! Но вместо этого она подалась назад, и пенис вошел в ее намыленный зад. Она застонала от легкой приятной боли.

Шон совершил несколько возвратно-поступательных телодвижений, сжимая руками ее груди, извлек разгоряченный член из ее недр и, развернув ее к себе лицом, стал жарко целовать в губы, щеки, уши, нос и подбородок, вновь впадая в щенячий восторг.

Каролина разомлела. Соски ее отвердели, лоно расплавилось, клитор увеличился и затрепетал. Забывшись, она закинула голову и раскрыла рот — в него хлынула вода. Она раскашлялась.

Не замечая, что она поперхнулась, Шон припечатал ее спиной к перегородке, присел и, подхватив ее руками под колени, легко поднял в воздух. Это была крайне неудобная поза: перегородка больно давила ей на позвоночник, по голове хлестали горячие струи, она задыхалась от пара. Но все это ее не смущало. Она обхватила торс Шона ногами, обвила руками его плечи и села на торчащий пенис. Он вошел в нее до упора. Она завизжала и завыла в порыве сладострастия. Шон стал подкидывать ее в воздух мощными ударами пениса снизу. Головка все глубже проникала в ее лоно. Каролина застонала, пронизываемая сладостной болью. Он усилил свой натиск и вдобавок стал целовать ее в губы. Каролина забилась в экстазе. Шон то приподнимал ее, прижав спиной к стеклянной стенке кабинки, то отпускал, и тогда она падала и вскрикивала. Фаллос словно бы пронзал ее насквозь. Все плыло у нее перед глазами. Влагалище пылало, казалось, что даже из него валит пар. А Шон все вонзал в нее свой раскаленный причиндал. Внезапно он убрал руки с ее бедер, и Каролина, взглянув в его полубезумные глаза, прочла в них восторг и гордость. Шон прочно удерживал ее одним только пенисом, еще недавно болтавшимся, как сморщенный стручок, у него под брюхом. Теперь же он нарадоваться не мог на свою новую игрушку.

Удовлетворенный впечатлением, которое он произвел на Каролину своей потенцией, Шон обхватил ее руками и, повернувшись спиной к дверце кабинки, открыл ее пяткой. Прижимая к себе Каролину, плотно сидящую на пенисе, Шон выбрался из ванной в спальню, оставляя на полу мокрые следы, и повалил Каролину на кровать. Она упала на спину, задрав ноги, и Шон начал двигать торсом. Влагалище, измученное ночными и утренними сексуальными эксцессами, болезненно саднило, истерзанный клитор разбух до безобразия, но все это не омрачало ее настроения. Каждый новый толчок фаллоса доставлял ей неописуемое удовольствие. В голове ее образовался вакуум, а мир сузился до размеров влагалища. Она превратилась в комок нервов, вновь и вновь пронзаемый волшебным мужским инструментом.

Неожиданно к ее многочисленным ощущениям прибавилось новое: не снижая темпа телодвижений, Шон просунул в ее лоно палец, а другим стал массировать клитор. Не успокоившись на этом, он наклонился и, поймав ртом ее правый сосок, принялся его покусывать и сосать. Это стало последней каплей: клитор свело, влагалище конвульсивно сжалось, рот непроизвольно раскрылся. Но из него не вырвалось ни звука, оргазм отнял у нее все силы.

Каролина впала в нирвану, уверенная, что не способна ничего ощущать. Но несколькими мощными ударами пениса Шон воскресил ее, и в ней вновь вспыхнуло пламя. Оргазм быстро разрастался, словно цепная термоядерная реакция, и Каролине казалось, что она сгорит в нем, испарится в огне сладострастия. А раскаленный меч Шона продолжал неистово пронзать ее, словно бы задавшись целью свести ее с ума. Едва слышно она пролепетала:

— Я больше не могу, Шон…

— Не можешь? Что именно?

— Я не могу кончать. Я умру.

— Какая прекрасная смерть!

— Пожалуйста, не надо… — Она открыла глаза.

Он улыбнулся и сказал:

— Ты восхитительная любовница! Наденешь вечером свои чулочки?

— Не смей об этом говорить!

— А мне вот хочется! Ты становишься очень соблазнительной в своих чулочках и шелковых штанишках.

— Говори о чем-нибудь другом! Не думай о моем белье!

— Я хочу думать и говорить только о тебе!

— Нет! Не возбуждайся. Ах черт!

Обмякший было пенис вновь пронзил ее.

— Пожалуйста, Шон. Я больше не в силах! — взмолилась она.

— Хорошо, так и быть, обойдусь и без тебя. Смотри! — Он вытащил пенис из лона и стал мастурбировать, встав на колени и нацелив головку на ее груди.

— Ради всего святого, Шон! Не надо…

Каролина не договорила: единственный глаз лиловой головки словно бы загипнотизировал ее, и она бессильно раскинула руки и ноги. В глазах Шона вспыхнули ликующие огоньки. Он понял, чего она хочет, без лишних слов и не разочаровал ее.

В конференц-зале яблоку негде было упасть. Фотографы и кинооператоры, расталкивая коллег, пробивались в первые ряды толпы. Слух о том, что Шон Садлер вновь обрел былую стройность и творческий задор, переполошил главных редакторов всех ведущих международных изданий и телевизионных компаний. Они срочно направили своих репортеров в Мехико, на первую после пятилетнего молчания пресс-конференцию легендарного киноактера. Всем хотелось заполучить его фотографии и узнать, как ему удалось так быстро преобразиться.

Как выяснилось в ходе пресс-конференции, репортеров не интересовал фильм, в котором Шон намеревался сниматься. С вопросами о нем к Каролине, сидевшей на подиуме рядом с кинозвездой, обратились только двое журналистов. Остальные забрасывали вопросами Шона о том, в чем секрет его преображения.

Шон держался уверенно и спокойно. Он развеял все сомнения относительно устойчивости достигнутых им результатов, отмел все подозрения насчет его готовности к съемкам и разрушил предположения о том, что он лечился некими чудодейственными снадобьями.

— Никаких особых лекарств я не принимал. Я просто переосмыслил свою жизнь и решил начать ее заново. Мне надоело бездельничать, — заявил он. — Я потерял пять лет и намерен наверстать упущенное.

После пресс-конференции Мэдди, Шон и Каролина укрылись от репортеров и поклонников в заранее заказанном ими в отеле «Шератон» номере. Шон заявил, что хочет принять душ.

— Никто не желает составить мне компанию? — спросил с улыбкой он, поглядывая на женщин. Желающих не нашлось, и он отправился мыться один.

— Мне срочно нужно чего-нибудь выпить! — заявила Каролина.

Мэдди, одетая в элегантное желтое платье, с волосами, убранными в пучок, изъявила желание к ней присоединиться. Каролина разлила по бокалам бурбон, добавила туда льда, и они присели на диванчик. Сделав глоток, Мэдди сказала:

— Можешь не рассказывать, как у вас все было.

— Могла бы и предупредить, что он ненасытен.

— Мне хотелось сделать тебе приятный сюрприз!

Они рассмеялись.

— Значит, ты вернешься в Лос-Анджелес? — спросила Каролина.

— Да, осенью.

— Но не раньше?

— Нет.

— В таком случае могу предложить тебе работу!

— Любопытно — какую же?

— В составе съемочной группы. Ты будешь моей страховкой.

— Понятно! Опасаешься, что он сорвется? Этого не случится. Но все равно я согласна. Мне интересно посмотреть, как делается кинокартина. И конечно, хочется побыть еще немного рядом с Шоном!

— Будем считать, что мы договорились!

Они чокнулись бокалами и рассмеялись.

Каролина полагала, что ее затея понравится Теду Риверу. По сравнению с гонораром Шона зарплата Мэдди — капля в море. Она согласилась бы работать и бесплатно, Шон наверняка не поскупится на деньги. Однако Каролине не хотелось ставить ее в зависимость от него, и она решила предложить ей подписать трудовое соглашение.

— А какие у тебя планы на ближайшее будущее? — спросила Мэдди.

— Тед Ривер обещал прислать за мной свой личный самолет. Я возвращаюсь в Нью-Йорк, — ответила Каролина.

— А попрощаться с Шоном ты не хочешь? — Мэдди кивнула на дверь спальни.

— Ты же у нас психиатр! Вот и посоветуй, как мне поступить.

— Прислушайся к своему внутреннему голосу, — с улыбкой сказала Мэдди.

— Тогда я так и поступлю! — Каролина допила бурбон и встала.

Она сдернула с кровати покрывало и стала раздеваться, глядя в окно. На город опускались сумерки, последние солнечные лучи золотили крыши домов. С девятнадцатого этажа отеля было хорошо видно, как свет преломляется в смоге, зависшем над городом, и расслаивается в десятки оттенков оранжевого, желтого и красного цветов.

Она легла на двуспальную кровать, размышляя, сделала бы она это, если бы поговорила по телефону со Стивом Данзигом. Скорее всего нет. А может быть, и да. Адрианна Родс научила ее прислушиваться к голосу своего тела, а он говорил ей, что она все делает правильно. В ее планы не входило поддерживать интимную связь с Шоном во время съемок, так что сейчас она собиралась отдаться ему в последний раз. Или, выражаясь словами Мэдди, попрощаться с ним.

Шум душа стих, дверь ванной распахнулась, из нее вышел Шон, обтираясь на ходу полотенцем.

— Ты здесь? — удивленно спросил он. — Решила вздремнуть?

— Если ты утомился, то я сама позабочусь о себе, — холодно произнесла Каролина и, раскинув в стороны ноги, начала мастурбировать, поеживаясь от приятного ощущения.

— Какое занимательное зрелище! — воскликнул Шон и подошел к ней поближе. Пенис его зашевелился.

— На тебя тоже любопытно посмотреть! — с улыбкой проворковала Каролина и принялась сильнее массировать клитор. Волна мощнейших ощущений пробежала по ее телу, оно непроизвольно выгнулось дугой над кроватью.

— Какая ты сексуальная! Ты меня возбуждаешь! — сказал Шон. — Посмотри, что со мной случилось!

Каролина взглянула на него и увидела, что его член торчит, словно толстая ветвь дерева, из густых зарослей на лобке.

От этого зрелища у нее участился пульс, а по лицу и шее расползлись алые пятна. Рука непроизвольно начала двигаться быстрее, ее давление на чувствительный бугорок возросло. Каролина стремительно возбуждалась, ее тело, привыкшее к ласкам Шона, настоятельно требовало удовлетворения. Она могла бы кончить, просто глядя на него и мастурбируя. Предчувствуя оргазм, она согнула в коленях ноги, уперлась пятками в матрац и приподняла таз. Ах, как ей сейчас недоставало вибратора! Будь он под рукой, она бы устроила Шону потрясающее представление!

Оргазм нарастал, как девятый вал в бушующем море. Он накатывался на нее, как громадная водяная стена. Охваченная предчувствием божественного удовольствия, Каролина заметалась на подушке, издавая сладострастные стоны. Внезапно кто-то оторвал ее руку от лобка, и в следующий миг Шон навалился на нее и вонзил в нее свой член. У Каролины перехватило дух.

Он поцеловал ее в рот, просунув в него длинный горячий язык, и стал размеренно сокрушать ее лоно пенисом. Каролина кончила, едва лишь он вошел в нее. По телу распространился приятный жар, все мышцы напряглись, стенки влагалища стиснули раскаленный брусок мужской плоти. Она закрыла глаза, взмывая на пик нового экстаза, и полетела вниз, теряя сознание. Когда же она пришла в себя и открыла глаза, то увидела стоящую посередине комнаты Мэдди.

— Все нормально? — тихо спросила она.

Мэдди была в белых кружевных трусиках и белом бюстгальтере, отчего ее оливковая кожа казалась еще более смуглой. Волосы ее были распущены по плечам.

— Да, — ответила Каролина.

— В чем дело? — спросил Шон и, смутившись, слез с нее, прикрывая член руками.

— Мне подумалось, что нам следует отблагодарить Каролину, — сказала Мэдди.

— А как? — спросил Шон.

— Напряги свое воображение!

Мэдди приблизилась к кровати, встала рядом с Каролиной на колени и сжала рукой ее грудь.

— Тебе приятно? — спросила она.

— Да, очень, — ответила Каролина.

— Тогда продолжим!

Вспоминая все случившееся за этим позже, Каролина пришла к выводу, что это было наваждение. Стоило лишь Мэдди прикоснуться к ней, как на нее нахлынули воспоминания о ласках других женщин. Нежные руки Мэдди воспламенили в ней огонь страсти. Каролина поняла, что не остыла к лесбийской любви, а просто временно забыла, какие глубинные чувства она способна в ней всколыхнуть. Образ Мартин возник перед ее мысленным взором, потом нарисовался трепещущий от вожделения Тед. Следя за шаловливыми пальчиками Мэдди, теребящими ее соски, Каролина грудным голосом воскликнула:

— Еще!

Мэдди наклонилась и стала сосать сосок. Облизнув его, она провела языком влажную дорожку к другой груди.

Каролина взглянула на Шона. Он следил за ними восторженным взглядом.

— Я даже не подозревал, что ты увлекаешься этим, — признался он.

— Ты еще многого обо мне не знаешь, — ответила Мэдди, поднимая голову. Она похлопала его ладошкой по щеке и, поцеловав в губы, сняла бюстгальтер, обнажив упругие смуглые груди. — Присоединяйся к нам, Шон! — сказала она и вновь стала сосать грудь Каролины.

Поколебавшись, Шон последовал ее примеру. Они с Мэдди лизали и сосали соски Каролины, покусывая и пощипывая их. Потом они стали покрывать поцелуями ее шею и лицо, постепенно приводя ее в возбуждение.

Она чувствовала, как их руки поглаживают и сжимают ее груди, скользят по животу и лобку, проникают в промежность. Чьи-то пальцы углублялись во влагалище и в анус, тормошили клитор. Кто-то покусывал соски. Каролину охватило оцепенение, она не могла поднять голову, охваченная истомой. Веки ее словно бы налились свинцом, по телу пробежал электрический ток. Один оргазм быстро сменился другим. Но все ощущения были разными: одни потрясали ее до самых глубин, другие стремительно возносили к облакам, иные повергали в трепет. Порой ей казалось, что клитор протыкают раскаленной иглой, и она мысленно готовилась к смерти. Но яркие новые ощущения оживляли ее, и утомленное тело воскресало, наполняясь блаженством.

Потом ее приподняли, поставили на четвереньки, и Шон овладел ею сзади. Мэдди умело направила его член в нужное отверстие. Почувствовав в себе горячую и твердую мужскую плоть, Каролина ощутила мощный прилив энергии и, вдохновленная этим, завертела задом, обостряя ощущения. Ей хотелось одного — чтобы так продолжалось вечно. Фаллос заполнил ее пустоту до краев — она содрогнулась в экстазе, открыла глаза и взглянула на Мэдди.

Аппетит ее разыгрался. Она сползла с пениса и, перевернувшись на спину, заползла под стоявшую на четвереньках Мэдди. Шон растерянно переводил ошалелый взгляд со своего пениса на женщин, не в силах решить, что ему делать. Тем временем Каролина, перехватив инициативу, оттянула край трусов Мэдди и впилась в ее промежность ртом.

Промежность Мэдди поросла курчавыми черными волосами, как и лобок. Но Каролина ловко пропихнула язык сквозь густые заросли и, нащупав клитор, стала энергично теребить его. Мэдди задергалась, подалась лобком вперед и просунула ладони ей под ягодицы. Затем она раздвинула половые губы и начала лизать клитор.

Шон стряхнул оторопь и тоже включился в игру, не желая оставаться пассивным созерцателем. Пока Каролина раздражала языком нервные окончания клитора Мэдди, а та делала то же самое с ней, Шон нацелился пенисом на углубление между ягодицами Мэдди. Каролина с удовольствием наблюдала, продолжая сосать клитор, как Шон не спеша подползает к желанному отверстию и одним неуловимым движением вгоняет в него до упора фаллос.

Все трое пришли в неистовство. Энергия передавалась от одного к другому по замкнутой цепи. Каролина извивалась от ласк Мэдди, с поразительной ловкостью работавшей своим языком, и сама жадно вгрызалась в ее шелковистый треугольник, упиваясь его ароматом и нектаром.

Разумеется, серия оргазмов возобновилась. И новый экстаз получился не менее ярким, чем предыдущие. Вид гладкого твердого пениса Шона, ритмично погружающегося в тело Мэдди, ощущение юркого языка страстной брюнетки и ее пухлых губок на своих половых органах, ее искаженное сладострастием лицо — все это оказывало на Каролину колоссальное воздействие. При каждом новом толчке Шона тело Мэдди напрягалось и подавалось вперед, ее клитор выскальзывал у Каролины изо рта.

Ей оставалось лязгать зубами и сокрушенно вздыхать. Но Мэдди тотчас же подавалась назад, поскольку Шон натягивал ее на себя руками, вцепившись ей в бока. И Каролина успевала схватить ее трепещущий червячок губами или зубами. Мэдди взвизгивала, и дрожь пробегала у каждого из троих по телу. Все начиналось сначала: женщины сосали и облизывали одна другую, Шон сопел, упорно работая торсом и все больше краснея и потея. Внезапно Мэдди напряглась, застонала и вгрызлась в промежность Каролины. Той стало больно, и она часто и тяжело задышала. Мэдди обмякла, по лицу Каролины потек ее сок. Она стала с жадностью его глотать. Шон вытянул член из Мэдди, сжал его в кулаке и просунул головку между преддверием влагалища Мэдди и губами Каролины. Горячая струя семени потекла по ее подбородку. Не растерявшись, она схватила головку ртом и стала ее сосать. Пенис дрожал и продолжал исторгать сперму. Язык Мэдди ожил и проник во влагалище Каролины. Недра ее потряс новый взрыв, и она снова испытала неописуемое блаженство.