Ущелье Разбитого Сердца

Глава 7

— Час ночи, — сказал Сепп Келхаун. — К рассвету ты должен быть на месте.

— К рассвету буду.

Белая Рука сошел по ступенькам с веранды офицерского домика к своим людям. Индейцев было не меньше пятидесяти человек. Все верхом на лошадях.

Белая Рука вскочил в седло и поднял руку в торжественном жесте. Келхаун ответил ему тем же. Белая Рука повернул коня и с места в галоп понесся к воротам форта. Всадники последовали за ним.

Дикин открыл глаза, спустил ноги с диванчика, достал часы. Было четыре часа утра.

Он поднялся, побрел мимо спальных купе губернатора и Марики, через столовую и вышел на площадку. Отсюда он перешел на переднюю площадку офицерского вагона и очень осторожно заглянул в дверное окошко.

В кухонной двери был виден брошенный на пол тюфяк. На нем возлежала пара обутых ног. Они двигались. Генри явно не спал.

Дикин отпрянул от двери, какое-то время раздумывал, потом взобрался на перила, подтянулся и оказался на крыше вагона. Опустившись на четвереньки, он пополз к концу вагона, в любой миг рискуя свалиться с обледеневшей крыши, тем более, что вагон сильно раскачивало.

Буран утих, стало светлее. Поезд шел по узкому карнизу, нависшему над теряющейся в темноте пропастью. С другой стороны вверх вздымалась почти сплошная скалистая стена. Между ней и железнодорожным полотном узким рядом в несколько стволов поднимались искривленные ели. Когда их припорошенные снегом ветви проносились над самой крышей, Дикину приходилось прижиматься к льдистой поверхности, цепляясь за невысокие грибки вентиляторов.

Добравшись до конца вагона, Дикин заглянул через край крыши вниз и не очень удивился, когда увидел, что, закутавшись до ушей в какое-то одеяло, на площадке топчется Карлос.

Дикин повернулся к паровозу и увидел, что прямо на него несется огромная сосновая ветвь, почти лишенная отростков. Не колеблясь, Дикин отошел немного от конца крыши и подпрыгнул… Ветвь подхватила его на уровне груди.

Он действовал, не раздумывая, понимая, что если начнет прикидывать да рассчитывать, то у него вообще вряд ли хватит духу на этот трюк.

Неожиданно ветвь стала ощутимо прогибаться. Его обманул толстый слой снега на ней.

Он отчаянно поджал ноги, испугавшись, что налетающим краем крыши следующего вагона будет попросту разрублен. Он скосил глаза вниз, чтобы хотя бы разглядеть эту опасность… Карлос промелькнул внизу в одно мгновение…

Дикин отпустил ветку, понимая, что рискует разбиться об один из вентиляторов. Его спина была всего лишь в двух футах от поверхности третьего вагона, так что летел он невысоко, зато потом…

Падение перешло в скольжение к краю крыши, и так быстро, что он, несомненно, слетел бы с вагона. Но в самый последний момент, когда его ноги уже не чувствовали даже обледенелой поверхности, он успел схватиться за один из вентиляторов. На мгновение ему показалось, что правая рука вылетела из сустава. Тело его, как по терке, протащилось по шершавому, бугристому льду, и все-таки он удержался.

Превозмогая боль, он поднялся на крышу, дополз до конца вагона и скорее упал, чем спустился на площадку.

Добрых пять минут он ловил ртом воздух и ощупывал себя, чтобы убедиться, что цел и невредим. Боль в правом плече, ушибы и, конечно, несколько синяков не стоили того, чтобы обращать на них внимание.

Он поднялся и вошел в вагон. Между штабелем гробов и грудой медикаментов, он пробрался к передней двери и посмотрел в окошко. Карлос, не заметив ничего необычного, еще веселее приплясывал на своем посту. Дикин снял куртку, закрыл ею стекло, зажег один из фонарей, висевших, как и полагалось, на крюке у входа, и осмотрелся. С некоторым беспокойством он заметил в правой стенке узкую щель, через которую мог пробиваться свет, но ничего поделать с ней Дикин уже не мог.

Он принялся за дело. С помощью большой слесарной отвертки, которую он предусмотрительно захватил из ящика Банлона, Дикин открыл громоздкий, окованный железом ящик, где должны были, судя по надписи, храниться медикаменты. Крышка поднялась с громким треском, но он не обратил на это внимание, считая, что грохот сцепок заглушит этот звук.

Лекарства от холеры оказались в странных контейнерах из светло-серого металла. Дикин вытащил один из них и открыл крышку. При свете фонаря тускло блеснули винтовочные патроны. Это не очень его удивило. Он вскрыл еще два контейнера, в них тоже находились патроны. Дикин вскрыл другой ящик. Там все оказалось так же.

Он повернулся к гробам и попробовал сдвинуть ближайший из них. Для пустого гроба он был неестественно тяжелым.

Не утратив веры в согревающую силу бурбона, Карлос еще раз приложился к бутылке. Он поднял ее донышко почти вертикально вверх, но ощутимого результата это не принесло — она была пуста. Он широко размахнулся и швырнул бутылку в ночь, печально проводив ее взглядом. Неожиданно эта печаль сменилась выражением жесткой и холодной настороженности. Он протер глаза и снова посмотрел вдоль правой стены багажного вагона — в одной из щелей виднелась тоненькая полоска света. Двигаясь с ловкостью, которую трудно было предположить в его пухлой фигуре, он перемахнул со своей площадки на переднюю площадку багажного вагона. Потом сунул руку за пазуху и достал нож, который можно было использовать для метания.

Тем временем Дикин справился с крышкой тяжелого гроба и заглянул внутрь. Лицо его окаменело, но не от удивления. Он нашел подтверждение того, в чем и раньше был уверен. Он просто нашел место, куда упрятали преподобного Пибоди.

Дикин надвинул крышку на гроб и стащил его на пол. Потом он принялся за другой, но попытка перетащить его вниз заняла у Дикина гораздо больше времени и сил, потому что этот гроб был гораздо тяжелее предыдущего. Используя свою отвертку, он снял с него крышку и поднял фонарь повыше. Почти сразу же он закивал головой, как человек, понявший что к чему. В гроб почти до самого верха были уложены тщательно смазанные магазинные винтовки фирмы «Винчестер» новейшего образца.

Чтобы вскрыть третий гроб, он отставил фонарь. Гроб уже не нужно было стаскивать на пол, достаточно было только поддеть крышку и заглянуть внутрь. Дикин успел заметить в колеблющемся пламени фонаря, что и этот гроб забит новенькими «Винчестерами»… Пламя фонаря не может мерцать в вагоне, в котором нет сквозняков!

Он обернулся в самый последний момент — Карлос кинулся на него с ножом, как атакующий бык. Дикин успел перехватить руку с ножом, но схватить отвертку уже не мог. Яростная схватка на мгновение прекратилась, когда оба, споткнувшись об гроб с преподобным, упали в разные стороны. Оба тотчас же вскочили, но Дикин, как более легкий, все-таки на долю мгновения опередил своего противника. Когда Карлос замахнулся, собираясь кинуть нож, Дикин, зажатый в тесном пространстве между гробами, толкнул сдвинутую крышку третьего гроба, в который он только что заглядывал, она ударила по фонарю, который полетел на пол, и все погрузилось во тьму. Дикин не ждал — драться в темноте с человеком, который вооружен ножом, было глупо.

Он выбежал через дверь на заднюю площадку. Путь к спасению был один — наверх. Дикин забрался на крышу, улегся на живот и стал ждать Карлоса, чтобы броситься на него сверху, либо, когда он полезет на крышу, сбить его на рельсы.

Проходили секунды, Карлос не появлялся. Догадка об ошибке пришла слишком поздно… Обернувшись, он увидел, как от передней части вагона к него подползает Карлос с ножом в зубах. Он находился уже не более чем в десяти футах от Дикина. Не поднимаясь на ноги, пригибаясь от то и дело проносящихся над ними мощных сосновых и еловых веток, оба противника посмотрели друг на друга. Карлос взял нож в руку и улыбнулся — это была улыбка удовольствия от убийства. Дикин лихорадочно пытался найти выход.

За спиной повара Дикин увидел едва выступающие в темноте решетчатые фермы моста через очередное ущелье. Карлос оказался уже в двух ярдах от Дикина. Он был уверен, что не промахнется. С волчьей ухмылкой он поднял для броска руку… Огромный, не меньше мужского кулака, кусок заиндевевшего льда неожиданно полетел в лицо Карлосу. От удара он зажмурился и метнул нож вслепую. Дикин без труда увернулся и бросился вперед, стараясь спихнуть Карлоса с крыши левым, небольным плечом.

И сразу же понял то, что должен был понять еще во время схватки в вагоне — Карлос не был рыхлым толстяком, каким казался, а оказался крупным, сильным мужчиной. Он даже не покачнулся от этого удара, а схватил Дикина за шею и начал его душить. Дикин попытался вырваться, но не мог даже упереться как следует, руки и ноги скользили по крыше. Тогда, в слепой ярости, он ударил Карлоса в челюсть, собрав все свои силы. Негр лишь усмехнулся. Медленно, дрожа от напряжения, Дикин стал подтягивать колени, чтобы они оказались между ним и Карлосом. Со стороны могло показаться, что Дикин пытается встать. Негр тоже стал подниматься.

Заметив мост, а под ним бездонную пропасть, Карлос оскалил зубы, придумав, как он расправится с Дикиным. Его пальцы еще сильнее впились в шею Дикина.

Изрядная порция выпитого помешала ему правильно понять происходящее. Стоя на полусогнутых ногах, Дикин резко откинулся назад. Карлос, захваченный врасплох, стал падать на противника. В этот момент Дикин и ударил негра ногой в солнечное сплетение. От резкой боли Карлос разжал пальцы, но тут же, беспомощно размахивая руками и ногами в воздухе, слетел с крыши, миновал край моста и исчез в пропасти. До Дикина донесся долгий, полный смертного ужаса крик.

Этот крик услышал Генри, который хлопотал у плиты над кофейником. Он несколько секунд прислушивался, но затем пожал плечами и вернулся к своим утренним заботам.

Массируя шею дрожащими пальцами, Дикин лежал на крыше, автоматически втягивая голову, когда обсыпанные снежной пудрой хвойные ветки проносились над ним. Придя в себя, он пополз к концу вагона и спустился на заднюю площадку. В багажном вагоне он зажег фитиль фонаря, который висел у задней двери, и возобновил работу.

Вскрыв еще два гроба, он убедился, что и в них оказалось оружие. Потом его внимание привлек ящик несколько более длинный, чем те, в которых были патроны. Отыскав на полу отвертку, Дикин вскрыл его и обнаружил, что он заполнен какими-то цилиндрами около восьми дюймов длиной, обернутых в серую промасленную бумагу.

Дикин сунул несколько этих цилиндров в карман, погасил фонарь, пробрался к передней двери, снял свою куртку, которой прикрывал окно. В эту минуту он увидел, что дверь второго вагона открылась, и на заднюю площадку вышел Генри. Стюард удивленно осматривался, не найдя здесь Карлоса.

Дикин перебежал в конец вагона, вышел на площадку, закрыл дверь и стал смотреть в окошечко. Высоко поднимая свой фонарь, Генри вошел и увидел несколько раскрытых гробов с винтовками и несколько ящиков с боеприпасами. Медленно, точно во сне, он поставил кофейник и кружку на пол, подошел к гробу с преподобным Пибоди.

Неожиданно стюард вздрогнул, быстро обернулся, но за его спиной никого не было. Поколебавшись, он направился к задней площадке. Дикин быстро взобрался на крышу.

Генри, появившись на площадке, окаменел. Когда до него дошло, что отсутствие двух вагонов с лошадьми не иллюзия, а реальность, он резко повернулся и исчез в глубине, даже не закрыв дверь на площадку.

Дикин спустился вниз и пошел за стюардом.

А Генри опрометью пронесся через весь поезд и влетел в салон губернаторского вагона, где должен был спать Дикин, но где его не было. Генри бросился во второй вагон. Увидев возвращающегося стюарда, Дикин притаился в кухоньке и стал ждать, что будет дальше.

Пробежав мимо полуприкрытой кухни, Генри стал отчаянно ломиться в купе к майору.

— Господин майор, вставайте! Они исчезли!…

— Черт возьми, о чем ты говоришь?

— Они исчезли, сэр, оба вагона с лошадьми!

— Уж не перепил ли ты, братец?

— В багажном вагоне гробы открыты! И Карлоса нигде нет! А этот Дикин… без следа, сэр. И еще, я слышал чей-то ужасный крик!

Голос стюарда стал глуше, очевидно, он вошел в купе майора, пока тот одевался. Более подходящего случая могло не представиться. Дикин быстро и бесшумно перешел в первый вагон, остановился у купе, где спала Марика. Убедившись, что оно заперто, он открыл его своими ключами и, оказавшись внутри, плотно закрыл за собой дверь.

На столике у изголовья Марики едва-едва горел ночничок. Дикин осторожно потряс укрытое одеялом плечо девушки. Марика повернулась, открыла глаза, приподняла голову… В невырвавшемся крике распахнулся ее рот, но исцарапанная ладонь Дикина быстро прикрыла ее губы.

— Тихо, иначе мы все погибли.

Ее глаза стали еще шире, а Дикин, стараясь придать себе убедительный вид, что у него не очень хорошо получалось, продолжил:

— Вовсе не от моих кровожадных замыслов. — Он кивнул головой в сторону двери. — Там ваши друзья. Если они схватят меня, то сразу же убьют. Вы поможете мне спрятаться?

Он убрал свою руку. Крохотная синяя жилка отчаянно билась на шее девушки. Она уже не боялась, но смотрела недоверчиво.

— Кто вы?

— Я тот, кто спасет вас, если вы спасете меня.

Марика непонимающе покачала головой. Дикин перевернул пояс, из скрытого на обратной стороне потайного кармашка достал карточку плотного картона и протянул ее девушке. Она прочитала, не поняла, перечитала еще раз. Теперь она смотрела изумленно и недоверчиво одновременно, но все-таки начиная понимать происходящее.

В коридоре послышались голоса. Марика выскользнула из-под одеяла и красноречивым жестом приказала ему ложиться. Он быстро улегся, прижавшись к стенке. Марика, поеживаясь от холода, осторожно легла рядом с ним и расправила одеяло таким образом, что Дикин стал совсем не заметен.

В дверь раздался требовательный, настойчивый стук.

Марика приподнялась на локте и сонным голосом спросила:

— Кто там?

— Майор О'Брейн, мисс.

— Вы можете войти, майор. Кажется, дверь не заперта.

Стоило майору войти, как девушка набросилась на него:

— С какой стати вы беспокоите меня, майор?

О'Брейн немного смутился.

— Дело в том, что сбежал арестованный Дикин…

— Куда может сбежать человек в этих диких местах? Шериф говорил, что у белого здесь нет никаких шансов.

— В том-то и проблема, мисс. Раз сбежать он не мог, то мы ищем его по всему поезду.

Марика холодно посмотрела на майора.

— И вы подумали, что я…

Пытаясь выпутаться, майор поспешно сказал:

— Нет, нет, мисс Ферчайлд… Но он мог незаметно пробраться сюда, пока вы спали.

Марика сделала вид, что меняет гнев на милость. В ее голосе прозвучала почти дружеская насмешка:

— Во всяком случае, под моей койкой его нет.

— Я вижу, мэм. И, пожалуйста, извините меня.

Едва майор вышел в коридор, голоса собравшихся там людей, удалились по коридору. Дикин вынырнул из-под одеяла и почтительно сказал:

— Восхищен вами, мисс. Вы даже ни разу не солгали! Никогда бы не подумал…

— Уходите, вы весь в снегу!

— Нет. Это вам придется одеться и сходить за полковником.

— Вы хотите, чтобы я одевалась в вашем присутствии?!

— Чтобы сохранить наши жизни, можно пойти и на более суровое испытание. Но я все-таки обещаю закрыть глаза.

Марика посмотрела на него и ничего не ответила. Несмотря на шутливый тон и улыбку на губах, в его глазах было что-то, что не допускало возражений. Девушка быстро оделась, вышла и через некоторое время вернулась с озадаченным и слегка заспанным полковником.

Едва они вошли, Дикин скинул одеяло и сел, спустив ноги.

— Вы здесь? — Полковник схватился за кольт. — Да что же это происходит?!

— Оставьте ваш чертов револьвер в покое. У вас будет возможность пострелять, только не в меня, — устало произнес Дикин и протянул полковнику карточку.

Клермонт пробежал ее глазами, потом прочитал вслух:

— «Джон Стентон Дикин является секретным агентом правительства Соединенных Штатов… Служба Аллана Пинкертона». — Полковник сразу стал мягче и спокойнее. — Я лично знаю мистера Пинкертона. Это действительно его подпись. И вас я знаю, или, по крайней мере, слышал о вас. В шестьдесят шестом вас звали Джон Стентон и вы раскрыли тайну похищения семисот тысяч долларов. — Дикин едва заметно улыбнулся и кивнул. — Что вы от меня хотите, мистер Стентон?

— Вы спрашиваете, чего он хочет, мистер Клермонт? — воскликнула Марика. — Но ведь, кроме этой карточки, у него нет никаких доказательств, что он именно тот, за кого себя выдает?

— Джон Стентон Дикин вне всяких подозрений, дорогая мисс, — мягко пророкотал полковник.

— А я вот, например, никогда не слышала о Джоне Стентоне или Дикине, — не сдавалась девушка.

— Странно, что даже полковник знает об этом, — терпеливо проговорил Дикин. — На удостоверении ясно написано — секретная служба. Нам не позволено рекламировать себя. Но сейчас не время для вопросов. Меня преследуют, да и ваши жизни стоят не больше обгоревшей спички. Сейчас все, кто остался в этом поезде, желают только одного — чтобы нас троих не было в живых! — Дикин встал, слегка приоткрыл дверь, прислушался и закрыл ее. — Они собрались в губернаторском салоне. Сейчас у нас единственный шанс спастись. Пошли!

С этими словами он сорвал с постели девушки простыни и спрятал их у себя под курткой.

— Зачем они вам? — шепотом спросил Клермонт.

— Потом поймете. Оденьтесь теплее, мисс, весна еще не наступила.

— А мой дядя? — с плохо скрываемым возмущением спросила девушка. — Не можете же вы оставить его так…

— А я его так и не оставлю, — увещевательно ответил Дикин. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы достопочтенный губернатор, ваш любимый дядюшка, как можно скорее был привлечен к суду за убийство, государственную измену и грабеж в крупных масштабах.

Марика смотрела на Дикина глазами, полными ужаса. Не обратив на это внимания, Дикин открыл дверь купе и бесшумно пошел по коридору в сторону задней площадки. Из салона доносились возбужденные голоса:

— Ричмонд, вот где я его видел! — Воскликнул Генри. — Это федеральный агент! Тогда ему удалось сбежать, но это он, я уверен!

— Федеральный агент? — злобно переспросил О'Брейн. — Вы понимаете, что это означает, губернатор?

Губернатор все понимал, потому что заговорил срывающимся, неестественно высоким для него голосом:

— Найдите его, ради всего святого! И убейте, убейте немедленно! Вы слышите?!

— Ваш дядюшка очень мил, не правда ли?! — шепнул Дикин Марике.

Девушка была смертельно бледна, но больше ее волнение никак не проявлялось, и плохо знающему ее человеку она показалась бы, пожалуй, даже спокойной. Шествие замыкал полковник. Как ни странно, но в его глазах время от времени вспыхивал азартный огонь. И хотя он держал в руке револьвер, в его жестах и мимике было столько же уверенности, сколько привыкли видеть в нем попутчики за эти несколько дней. Если не больше.

Миновав офицерскую столовую, эти трое вышли на заднюю площадку губернаторского вагона. Дикин указал пальцем вверх. Клермонт озадаченно поднял брови, но в следующее мгновение понял его. С помощью Дикина он быстро оказался на крыше. Потом протянул руку Марике, и скоро все трое уже сидели наверху, повернувшись спиной к ледяному ветру пополам со снегом и прижимаясь друг к другу.

— Какой холод, — голос девушки дрожал. — Мы замерзнем здесь через полчаса.

— Не отзывайтесь плохо о вагонных крышах, — отозвался Дикин. — Для меня они стали вторым домом. Кроме того, и для вас это сейчас самое надежное место в поезде… Осторожнее!

Они едва успели наклониться, как огромная сосновая ветвь, вполне способная на такой скорости снести человеку голову, пронеслась над ними.

— И все-таки я буду упрямо называть крышу самым надежным местом, если, разумеется, вы будете следить за ветками.

— Что будем делать дальше? — Голос все-таки выдал полковника; с такой интонацией мальчишка спрашивает старшего приятеля о захватывающем приключении.

— Ждать и прислушиваться.

Дикин подполз к ближайшему вентилятору. Затем он обнял девушку за плечи и помог ей уцепиться за него.

— Вовсе не обязательно обнимать меня, — холодно проронила Марика.

— Знаете, здесь такая романтическая обстановка, а я чрезвычайно расположен к таким вещам.

— Я этого не нахожу.

— Это потому, что вы меня мало знаете. Кроме того, я не хочу, чтобы вы сверзились с этой дьявольской крыши.

Клермонт, который, наклонив голову к вентилятору, внимательно прислушивался к тому, что происходит внизу, возбужденно сказал:

— Они там!

О'Брейн, Генри и Пирс действительно стояли с револьверами в руках в офицерской столовой. Пирс говорил:

— Если Генри действительно слышал крик, и если Дикин действительно схватился с Карлосом, то, вполне возможно, оба свалились с площадки.

В столовую, насколько это было возможно для его комплекции, вбежал губернатор. Задыхаясь от гнева и испуга, он прокричал:

— Моя племянница! Она исчезла!

Наступило короткое молчание. Первым опомнился О'Брейн. На крыше Дикин про себя отметил, что майор вообще реагирует быстрее и толковее всех в этой компании. Это следовало иметь в виду на будущее.

— Сходите и посмотрите, где полковник, — сказал майор. — Впрочем, не надо, я пойду сам.

Дикин чуть-чуть приподнялся, чтобы посмотреть на площадку внизу. Как заметил Дикин, майор забыл правила вежливости и отправился к старшему по званию офицеру, не спрятав оружие. Дикин вновь улегся на крышу и рассеянно обнял девушку за плечи. Если у Марики и были какие-то возражения, на этот раз она их не высказала.

— Вы действительно схватились с Карлосом? — спросил Клермонт.

— Это произошло на крыше багажного вагона. Ему повезло меньше, чем мне — он свалился.

— Этот веселый и симпатичный негр свалился вниз? — воскликнула Марика. — Наверное, он сильно ушибся? И он может даже… даже замерзнуть на таком морозе!

— Уверяю вас, сейчас он не страдает, он вообще ничего не чувствует. В тот момент мы как раз проезжали по мосту через глубокое ущелье.

— Вы… вы убили его? — едва слышно прошептала девушка. — Значит, вы — убийца!

— Каждый занимается своим делом. — Дикин еще крепче обнял девушку за плечи. — Или вы предпочли бы, чтобы в пропасть упал я?

Несколько секунд она молчала, потом, вздохнув, сказала:

— Простите меня. Я сразу не сообразила.

— Разумеется, — согласился полковник Клермонт, забыв на миг о своей старомодной галантности. — Каковы будут наши дальнейшие действия, мистер Дикин?

— Теперь нам необходимо захватить локомотив.

— И там мы будем в безопасности?

— Я вам это обещаю… сразу после того, как мы избавимся от нашего общего знакомого Банлона. — Клермонт так посмотрел на Дикина, что секретный агент счел нужным повторить: — Дело обстоит именно так, полковник, как бы странно это вам не показалось.

— Прямо не верится! Такой послушный и исполнительный…

— Трупы трех человек должны вас убедить.

— Трех?

— Скорее всего, больше. Но в настоящее время я располагаю доказательством только на трех убитых.

Несколько мгновений полковник подавленно молчал, потом вздохнул, кивнул и спросил:

— Значит он вооружен?

— Думаю, что вооружен. К тому же у Рафферти был револьвер, и Банлон может им воспользоваться, если… скажем, если успеет сбросить Рафферти с поезда.

— Выходит, нам и туда проникать опасно?

— В этом мире все опасно, полковник, — тон Дикина говорил о беззаботности, граничащей с легкомыслием.

— Но мы могли бы занять крепкую позицию в поезде. Например, в коридоре второго вагона или в дверях третьего. У меня есть револьвер…

— Полковник, они все до единого отчаянные люди. При всем моем к вам уважении, я сомневаюсь, что вы справитесь с Пирсом или О'Брейном, имея только револьвер. Но даже если нам повезет и удастся использовать фактор внезапности, поднимется сильная стрельба, и Банлон насторожится. После этого мы уже никак не сможем захватить паровоз, и он прямехонько доставит нас в форт Гумбольд.

— Вот и прекрасно, мы окажемся там среди друзей!

— Должен вас разочаро…

Дикин предостерегающе поднял руку, и полковник привычным жестом пригнул голову. Но это оказалась не ветка, просто из второго вагона в первый возвращался О'Брейн.

Едва хлопнула дверь, Дикин приник к вентилятору. Свойственная майору вежливость оставила его совершенно:

— Полковника тоже нет! Генри, стойте тут, и если покажется кто-нибудь из этой троицы, стреляйте, не задумываясь. Натан, губернатор, начинаем с конца поезда и обшариваем весь этот проклятый поезд. Выворачивайте наизнанку каждый шкафчик, заглядывайте на каждую полку…

Дикин решительно показал, что нужно ползти вперед.

Не отозвавшись ни звуком, полковник и девушка послушно поползли к паровозу. Добравшись до конца крыши, Дикин спустился на переднюю площадку и заглянул в дверное окошко. В коридоре, примерно у двери купе губернатора, стоял Генри, поглядывая то в окна офицерской столовой, то в конец вагона, откуда, как он подозревал, могли появиться беглецы. В руке у него был кольт. По тому, как он обращался с оружием, можно было понять, что опыт в этом у него был немалый.

Дикин на всякий случай приложил палец к губам, хотя в этом, скорее всего, не было необходимости, и помог Марике спуститься на площадку. Полковник спустился сам. Потом Дикин дошел до задней стенки тендера и требовательным жестом протянул назад руку. Немного поколебавшись, полковник вложил в нее свой револьвер. Дикин сунул его справа за пояс, легко, как канатоходец, сделал оставшиеся три шага, подтянулся и выглянул вперед.

Банлон смотрел вперед из своего окошка. Рафферти подкидывал дрова. Картина была совершенно мирной.

Внезапно, оставив топку открытой, Рафферти повернулся и шагнул в тендер. Дикин быстро спрятал голову. Рафферти постучал обледенелыми чурочками, набрал охапку, и, когда Дикин снова выпрямился, кавалерист уже ушел в кабину. Тогда Дикин подтянулся, перемахнул через край тендера и спрыгнул с поленицы.

Банлон и Рафферти услышали стук подошв и повернулись в его сторону. Агент стоял всего в пяти футах от них. Его кольт был направлен на машиниста.

— Я вижу, что в углу стоит ваше ружье, — обратился Дикин к Рафферти. — Не вздумайте прикасаться к нему. Сначала прочтите вот это.

Кавалерист нехотя взял из рук Дикина карточку, прочитал при свете все еще открытой топки и вернул ее с совершенно недоуменным выражением.

— Полковник и мисс Ферчайлд находятся на передней площадке, — продолжал командовать Дикин. — Помогите, любезный Рафферти, перебраться им сюда. И не делайте больше ничего, если не хотите нечаянно помочь врагам.

Рафферти некоторое время раздумывал, потом молча взобрался на поленицу. Минуты две спустя, он вернулся вместе с полковником и девушкой. Они, тяжело дыша, все еще переживая неверное покачивание буферов под ногами, несущуюся внизу заснеженную землю и попытки взобраться на скользкий и холодный тендер.

Дикин шагнул к машинисту и ткнул револьвером ему под подбородок.

— Твое оружие, Банлон! Такой змей, как ты, должен иметь оружие!

Банлон с незаурядным актерским вдохновением попробовал было оправдаться:

— Убей меня Бог, не понимаю вас, мистер! Господин полковник…

Дикин завел его правую руку ему за спину и подтолкнул сразу ставшего беспомощным машиниста к двери.

— Прыгай!

— Нет! — В глазах Банлона появился непритворный страх. Прыгнуть вниз в эти вихри снега было действительно очень опасно.

Дикин приставил револьвер ему к спине и надавил изо всех сил:

— Прыгай!

Марика, потрясенная этой жестокостью, сделала шаг вперед, но твердая рука полковника остановила ее.

— Ну, хорошо… — захныкал машинист. — Он под ящиком с инструментами.

Дикин отошел назад, позволив машинисту спрятаться от жгучего ветра.

— Достаньте, что там у него, — приказал Дикин Рафферти.

Кавалерист взглянул на Клермонта, тот кивнул. Тогда солдат полез под ящик и вытащил оттуда револьвер. Дикин взял его, тут же вернув полковнику его кольт. Клермонт спрятал оружие в кобуру на своем ремне с заметным облегчением.

— Они не дураки и скоро сообразят — если нас нет в поезде, то мы можем находиться только здесь. И в любом случае нас выдадут следы на крыше. — Дикин повернулся к Рафферти. — Держите его на мушке, приятель, и при малейшем подозрительном движении стреляйте, чтобы уложить наповал.

— Наповал, сэр?

— Вы бы не стали церемониться с гремучей змеей, которая нападает на вас? А Банлон гораздо опаснее гремучей змеи. Так что можете с полным правом отправить его к праотцам. Все равно, если он не выпрыгнет на полном ходу из поезда, то умрет на виселице.

— Я… умру… на виселице? — Сморщенное лицо машиниста задергалось от нервного тика. — Не знаю, кого вы из себя разыгрываете, Дикин, но как ясно говорит закон…

Без всяких предупреждений Дикин шагнул к машинисту и ударил его с такой силой, что Банлон отлетел к рычагам. Изо рта и носа у него потекла кровь, залившая грудь машиниста и рифленый пол кабины паровоза.

— Закон здесь я, — сурово проронил Дикин.