Ущемленная гордость

8

Чем ближе они подъезжали к Кьявари, тем более замкнутым становилось лицо Николо.

Дайана смотрела на красивый пейзаж, проплывавший за окном машины, а в голове у нее крутилась мысль: что Николо гнетет сегодня весь день? Он, наоборот, должен быть счастлив. Я веду себя тише воды ниже травы, не перечу, не бунтую против того, что он бесцеремонно прибрал к рукам мою жизнь. Во всяком случае, после той сцены на дороге, отметила Дайана справедливости ради.

У нее, правда, и не было возможности для бунта. Вчера, когда они вернулись на виллу Николо, он вместе со своим шефом безопасности сразу куда-то исчез. Дайана увидела его лишь сегодня утром, когда Николо зашел за ней, чтобы ехать в Кьявари.

Одет он был по-дорожному – в черный легкий костюм и в белую сорочку – и выглядел сумрачным и напряженным.

– Ты готова? Это твоя сумка? Мы можем уже ехать?

Николо забрасывал ее вопросами, не давая Дайане даже рта раскрыть. Затем, быстро пробежав глазами по ее строгой бежевой юбке и розовато-лиловой кофточке, которые она надела в дорогу, он постарался больше не встречаться с ней взглядами.

Он понимал, что прямой зрительный контакт может спровоцировать Дайану на очередное выяснение отношений. А он этого не хотел. По-прежнему не хотел, подумала Дайана, поскольку всю дорогу Николо хранил молчание.

Возможно, он боится, что я спрошу, где он провел прошлую ночь, ехидно подумала Дайана, потому что я точно знаю: в собственной постели его не было. И он может отводить глаза, чтобы не дай Бог не встретиться со мной взглядом, но я-то хорошо разглядела его лицо. У него такой вид, словно он вообще не спал этой ночью! А я спала, да еще как сладко…

Обманщица, пожурил Дайану внутренний голос. Ты просыпалась ночью несколько раз и очень волновалась, потому что Николо не было рядом с тобой. Ты скучала по нему!

– Черт! – выругался Николо, резко затормозив. – Мы, кажется, проехали поворот.

Он дал задний ход и доехал до указателя, однако не нашел на нем упоминания о Кьявари. Снова ругнувшись, Николо открыл бардачок и вынул из него карту.

– Разве ты не знаешь, как туда ехать? – удивилась Дайана.

– Нет.

От болтливости он не умрет, с ядовитой иронией подумала Дайана. Но она не понимала, каким образом Николо, обладавший фотографической памятью, мог заблудиться.

– Сколько раз ты ездил по этой дороге?

Николо водил указательным пальцем по карте, пытаясь определить место, где они находились в данную минуту. Дайана вдруг представила, что этот же самый палец, медленно скользя, делает круговые движения вокруг ее сосков, и ощутила прилив желания. Следующим ее чувством было презрение – к себе, за слабость.

– Ни разу, – сказал Николо.

Дайана не сразу поняла его. Палец Николо замер на точке, указывающей пересечение дорог, то есть именно на том месте, где они находились сейчас.

– Ты имеешь в виду, что ни разу не ездил сюда из Портофино? – не удержалась Дайана.

– Я имею в виду, что я ни разу там не был.

– Почему?

Николо не ответил. Он начал медленно сворачивать карту. В салоне автомобиля снова повисла напряженная тишина.

– Нико?

– Потому что я знал, что меня там не ждут. Понятно? – хмуро пробурчал он.

– Но ведь этот дом принадлежит тебе! – в недоумении воскликнула Дайана.

Николо пожал плечами.

– Какое это имеет отношение к гостеприимству?

Вдруг Дайану осенило.

– А, ты говоришь о той, кто может отравить тебя! Злая ведьма – это вдова твоего отца, которая живет там?

– Угадала. – Николо убрал карту в бардачок и тронул машину с места.

– И она… настроена против тебя?

Дайана постаралась сказать это как можно мягче, но Николо презрительно рассмеялся.

– А как бы ты отнеслась к человеку, который занял в семье место твоего собственного сына?

У отца Николо был второй сын? Значит, у Нико есть единокровный брат? Пока Дайана переваривала эту новость, Николо повернул машину налево и поехал по боковой дороге, ведущей в гору. Впереди них вился узкий пыльный серпантин. Николо все время держал правую ногу на педали газа, чтобы держать скорость на подъеме. Роскошный «мерседес» был сделан на заказ с максимальным количеством удобств, но никакой комфорт не мог изменить атмосферу в салоне, которую создали находившиеся там люди. В замкнутом пространстве витало множество вопросов, которые хотел задать один из путешественников, в то время как другой медлил с ответами и явно стремился от них уйти.

Наконец Дайана отважилась на самый важный вопрос, который напрашивался сам собой:

– Почему ты, а не он?

– Может, потому что я внебрачный, а он нет? – ответил Николо вопросом на вопрос.

Дайана слегка покраснела от его грубой прямоты. Сейчас Николо охранял свою личную жизнь, но семь лет назад он не был таким. Он рассказывал ей о том, как жил с матерью в Торонто чуть ли не в трущобах и как им порой не хватало денег даже на еду. Дайана знала, что мать Николо умерла, когда ему было всего девять лет, и после этого он воспитывался в детских домах.

– Меня выбрали, потому что я обладаю большим личным состоянием, а семья практически обанкротилась.

Другими словами, отец назначил Николо своим приемником, руководствуясь меркантильными соображениями, а не потому, что хотел загладить свою вину. Неудивительно, подумала Дайана, что Николо относился ко всей этой истории с таким раздражением и цинизмом.

– А твой брат и его мать, какую они занимают позицию?

Лицо Николо стало еще жестче, если это вообще было возможно.

– Да все ту же. Они не признавали меня всю мою жизнь.

Немудрено, что он так долго не являлся за своим наследством, подумала Дайана. Понимал, какой прием ему окажут. Эта мысль потянула за собой еще один вопрос, который Дайана обязана была задать.

– А при чем здесь наше бракосочетание?

Николо сидел с плотно сжатыми губами и сосредоточенно смотрел на дорогу. Дайана успела смириться с тем, что не услышит ответа.

– Наш брак – это то средство, при помощи которого я оставлю их ни с чем, – сказал Николо после продолжительной паузы. – В своем завещании отец оговорил одно условие: они могут жить на вилле, пока я не женюсь.

Жесткий характер Николо проявился снова. Дайана даже невольно начала сочувствовать его вновь обретенной семье. У нее было такое ощущение, что они не знают, с кем им придется сегодня встретиться. Иначе они быстренько упаковали бы свои вещи и покинули виллу еще до приезда Николо.

– Ты когда-нибудь слышал о таком понятии, как прошение?

– Прощение дается только тем, кто хочет его получить, – изрек Николо.

Подмечено верно, но Дайана все равно содрогнулась от его слов. После этого она замолчала, и они уже не разговаривали до тех пор, пока не въехали в какую-то сонную деревушку.

– Остановимся здесь перекусить, – распорядился Николо.

Дайана не возражала. У нее затекли ноги, и хотелось пить. В любом случае, обед был более приятной перспективой, чем пыльная дорога, в конце которой их ждало неизвестно что.

Николо подрулил к небольшому кафе под выцветшим навесом. Выйдя из машины, он с наслаждением размял затекшие мышцы, ожидая, когда к нему присоединится Дайана.

Местечко было, конечно, не первый класс, но хлеб с хрустящей корочкой и салат, который им подали, оказались очень вкусными. Они заказали минеральную воду и принялись за еду. Оба по-прежнему молчали, и это делало атмосферу за столиком напряженной.

Потянувшись за хлебом, Дайана спросила:

– Еще долго ехать?

– Примерно столько же, сколько уже проехали, – ответил Николо.

Обреченно вздохнув, Дайана зевнула.

– Устала? – спросил Николо.

– Это все жара. И дорога. А где ты провел прошлую ночь?

Дайана чуть не откусила себе язык, заметив, как заблестели его глаза.

– Скучала по мне? – с нежностью спросил Николо.

– Нет, – солгала она. – Я спала как сурок.

– А я скучал по тебе, – признался он.

Дайана решила, что Николо дразнит ее, но нет, лицо его выражало совсем другие эмоции. Внезапно воздух между ними превратился в раскаленную заряженную массу. Дайана быстро отвела взгляд и схватила бокал с минеральной водой, но поздно: она уже ощущала характерное покалывание внизу живота.

– Мы можем зайти куда-нибудь, – предложил Николо.

Дайана чуть не поперхнулась.

– Тебе нужно сказать только «да»…

– Нет, Нико, – прошептала Дайана охрипшим голосом и нечаянно снова посмотрела на Николо.

В его глазах полыхало пламя. Он хотел ее. Хотел сейчас.

– Прекрати это, – едва слышно промолвила Дайана, чувствуя, как ее лицо заливает краска.

Дрожащими пальцами она потянулась к корзиночке с хлебом и наткнулась на пальцы Николо, который протянул к ней руку. Это было подобно прикосновению к оголенному проводу. Дайана отдернула руку. Николо же коротко ругнулся и вскочил из-за стола.

Дайана, не понимая, что произошло, ошеломленно смотрела на Николо, который вытащил из кармана деньги и бросил их на стол. Затем он схватил ее за руку, Дайана при всем желании не смогла бы высвободиться – так крепко Николо держал ее.

Он повернулся и словно непослушного ребенка потащил ее за собой по высушенной солнцем пыльной деревенской улице. Дайана хотела возмутиться, закричать, но, когда увидела свирепое выражение лица Николо, слова застряли у нее в горле. Однако оказавшись в холле местной гостиницы, Дайана поняла, чего он хочет, и сдавленно выкрикнула:

– Николо, нет!

Но он словно не слышал. В Николо будто вселился сам дьявол – на лице его была написана такая твердая решимость, что не стоило даже пытаться оказать сопротивление или взывать к его благоразумию. Дайана едва не сгорела со стыда, пока Николо договаривался с владельцем отеля о почасовой цене за самый лучший номер.

Впервые оказавшись в такой позорной ситуации, Дайана не знала, куда спрятать глаза. Владелец отеля то и дело бросал на нее короткие понимающие взгляды. Наконец Николо выложил на стойку несколько банкнот, расписался в регистрационном журнале и взял ключ от номера.

– Что ты себе позволяешь, Нико?! – выкрикнула Дайана, задыхаясь от злости, когда он втолкнул ее в комнату.

В небольшом помещении стоял полумрак оттого, что жалюзи на окнах были опущены. Кондиционер отсутствовал, поэтому дышать практически было нечем. Из мебели только самое необходимое – кровать, стол и пара стульев. Но к тому времени, когда Николо закрыл за собой дверь, Дайане было уже не до интерьера. Во рту и в горле у нее так пересохло, что она едва могла дышать. Тело ее было пронизано чувственностью и подрагивало от приятного возбуждения. Дайану это раздражало, потому что в данной ситуации она должна была бы испытывать совсем другие эмоции.

– Ты что, с ума сошел? – прошипела она, вырвав наконец у него свою руку.

Николо снова не ответил, но Дайане и так все было ясно. Ответ был написан на его застывшем, немного пугающем лице.

Не сводя с Николо настороженных глаз, Дайана отступила в глубь комнаты. И в следующую секунду она с изумлением наблюдала, как Николо снял с себя пиджак, стащил через голову сорочку и бросил их на ближайший стул. Оголившись до пояса, он глубоко вдохнул и выдохнул, словно освобождение от одежды было для него вопросом жизни или смерти.

Огонь и лед, подумала Дайана, глядя на его бронзовый от загара торс. Огонь бушевал в его теле, а лед Николо использовал для того, чтобы подавлять страсть. Дайана трепетала от мучительного томления и напряженного ожидания. Впервые у нее на глазах страсть растапливала лед, пока не осталось одно желание, опалившее ее своим жаром.

– Нико, это…

«Уже не смешно», – собиралась сказать она, но Николо взял ее за руки, привлек к себе и обвил ими свою шею. Его горящие глаза были скрыты за пушистыми ресницами, когда он начал торопливо расстегивать пуговицы на ее блузке.

У Дайаны бешено колотилось сердце, от радостного предчувствия или от обыкновенного страха – она не знала. Но она не отстранилась от Николо. Когда он снял с нее блузку, Дайана слегка прогнулась, подставляя Николо заключенную в кружевной бюстгальтер грудь и как бы приглашая его дотронуться до упругих полушарий. И когда Николо сделал это, у Дайаны остановилось дыхание. Вопреки ее ожиданиям прикосновение не было чувственным. Николо просто необходимо было дотронуться до нее.

– Зачем? – прошептала Дайана.

– Ты нужна мне, – ответил Николо и жадно набросился на ее губы.

После этого ничто уже не имело значения. Они торопливо сорвали с себя остатки одежды, и их горячие тела соединились в пьянящем вихре нестерпимого желания.

Кровать стояла рядом, и, когда они, не разжимая объятий, опустились на мягкий матрац, на них пахнуло свежестью накрахмаленных простыней. И этот запах почему-то вызвал у Дайаны ощущение домашнего уюта и закономерности происходящего.

Время шло, но они, объединенные бьющей через край страстью, забыли, что их ждет дорога. А может, нарочно решили забыть об этом. Торопливый ненасытный плотский голод гнал их по другой, более привлекательной дороге. Сливаясь в поцелуе, они задыхались, ошеломленные своей потребностью друг в друге, и обнимались с какой-то пронзительной тоской.

Они занимались любовью всю вторую половину дня, ненадолго засыпали, чтобы, проснувшись, снова отдаться во власть страсти с тем же неистовым жаром.

– Нико, почему все это происходит здесь? -спросила Дайана, обведя глазами комнату.

– Ты изводишь меня своими «почему», -проворчал он, проводя губами по ее шее.

– Это потому, что ты постоянно преподносишь мне сюрпризы.

– Я думал, на этот раз все понятно без слов. Ты настолько красива, что я не могу спокойно смотреть на тебя, – низким, проникновенным голосом сказал он. – И меня так сильно тянет к тебе, что я не могу выдержать даже небольшой отрезок времени, чтобы не остановиться посредине пути и не заняться с тобой…

Николо жарко и проникновенно поцеловал ее, и у Дайаны отпала всякая необходимость задавать вопросы. Однако она понимала, что, несмотря на его лестные слова, главная причина, по которой они очутились здесь, в этой постели, заключалась в другом.

Чем-то за обедом в деревенском кафе она случайно выдала себя, и Николо понял, что ей не хватало его прошлой ночью. Дайана хотела бы знать, какие струны в нем задела, потому что тогда, возможно, стала бы понимать его гораздо лучше.

Наконец с большой неохотой они решили, что им пора отправляться в путь, чтобы успеть прибыть на виллу до наступления темноты. Дайана отправилась принимать душ, который находился в конце коридора. Когда она вернулась, Николо стоял у небольшого столика, на котором лежал деревянный поднос с горой бутербродов, кувшином и стаканами.

– О, владелец гостиницы не забыл про нас, – весело заметила Дайана.

– У нас не было настоящего обеда, – сказал Николо, наполняя стаканы ледяным морсом. – Поэтому я подумал, что нам не повредит немного подкрепиться перед дорогой. Угощайся. Здесь, правда, только сыр и ветчина, – добавил он, передавая ей стакан.

– Спасибо.

Николо ушел в душ, и Дайана с любопытством оглядела номер. То, что имело неясные, загадочные очертания в полутемной комнате, теперь, когда Николо поднял жалюзи, вызывало у нее интерес. Стены, окрашенные в бледно-зеленый цвет, несли на себе печать времен, на дощатом полу лежали толстые самодельные коврики. Кровать была из тех громоздких сооружений, на которые нельзя сесть, не приподнявшись на носках. По обе стороны от изголовья находились тумбочки, на которых стояли настольные лампы. На аукционе старинных вещей за них дали бы немалую сумму.

Во мне сейчас говорит искусствовед, подумала Дайана и усмехнулась. Ей нравилось, что лампы стояли именно там, где им и положено стоять, а вопрос, сколько за них могут выложить на аукционе, был для нее сейчас далеко не главным.

Ей вообще нравилась эта комната, и Дайана понимала почему. Комната навсегда останется в ее памяти как место, где она наконец разобралась со своими чувствами и обрела покой. Дайана любила Николо и хотела быть с ним, независимо оттого, что он использовал ее в прошлом и продолжал это делать в настоящем.

И если Николо не сможет снова полюбить ее, теперь она, по крайней мере, знала, что он хотел ее, хотел страстно. С этим она могла жить, могла на этом что-то строить.

Из душа вернулся Николо, сел на стул и, взяв с подноса бутерброд, оглядел комнату.

– Не дворец, конечно, – с легкой иронией заметил он.

– Зато очень мило. Я люблю такие маленькие, уютные местечки.

– Больше пятизвездочной роскоши с кондиционером? – поддразнил ее Николо.

Дайана кивнула, с ее лица не сходила улыбка.

– У этой комнаты есть душа, – пояснила она. – Темные шкафы хранят секреты. Комната может поведать о том, что случилось здесь много лет назад. К примеру, эти стулья. Кто были те люди, которые сидели на них первыми? Или, скажем, кто пролил чернила на этот стол? Может, женщина, которая писала прощальное письмо своему тайному возлюбленному? Поскольку ее глаза застилали слезы, она случайно опрокинула чернильницу… Или это был мужчина? Работа над новым романом настолько захватила его, что он нечаянно пролил чернила.

– Все это могло легко произойти и в первоклассном, современном отеле, – возразил Николо, восхищенный ее талантом сочинять истории.

Дайана покачала головой.

– Если кто-то прольет чернила в номере одного из твоих отелей, испорченный стол тотчас заменят на новый. В этом нет души, Нико, – задумчиво сказала она. – Совсем нет.

– Значит, тебе нравятся только старые вещи, предпочтительно с изъянами. – Он улыбнулся. – Я правильно тебя понял?

– Мне нравятся некоторые старые вещи, имеющие иногда какие-нибудь изъяны, – уточнила Дайана. – Я люблю и новые вещи, если они могут поведать мне что-то. Для меня главное, чтобы это было интересно.

– Ну что ж, думаю, что могу обещать тебе интересное там, куда мы едем.

Дайана вздрогнула и, импульсивно схватив его за руку, попросила:

– Не надо, Нико. Не порть этот день.

Николо коротко вздохнул и нежно поцеловал Дайану, как бы извиняясь за свое настроение, но, когда она попыталась продлить поцелуй, отстранился и сказал:

– Нам действительно пора ехать.

Дайана поняла, что время почти совершенной гармонии истекло.