Ущемленная гордость

6

Все остальное происходило будто в тумане. Николо бросился к отцу Дайаны и успел подхватить его прежде, чем тот упал на пол. Официант-крупье пришел Николо на помощь, и вдвоем они перенесли обмякшее тело на диван. Дайана же стояла на месте словно парализованная.

Это сделала я, мысленно повторяла она снова и снова. Я убила своего отца. От потрясения она не могла шевельнуть даже пальцем. Ее мозг зафиксировал, как какой-то мужчина отделился от толпы гостей, быстро подошел к дивану и склонился над отцом. Он взял его руку, посчитал пульс, затем развязал галстук и расстегнул верхние пуговицы на сорочке больного.

– Томазо, будь любезен, принеси сумку из моей машины, – приказал он.

Официант быстро вышел из гостиной. Кто-то подошел к Дайане и обнял ее за плечи. Это была дама в темно-красном платье.

– Не расстраивайтесь. Мой муж врач и знает, что надо делать в таких случаях.

– У па-пы ас-стма, – с трудом выговорила Дайана. – Лек-карство… у него в карм-мане д-должно быть лек-карство. Папа! – выкрикнула она, выйдя из оцепенения.

Дайана рванулась к дивану, но сердобольная синьора удержала ее.

– Подождите немного, детка, пусть Адриано сделает все, что нужно.

Тем же спокойным голосом она передала своему мужу информацию о лекарстве.

Николо резко поднял голову и посмотрел на Дайану так, словно она сообщила что-то, направленное лично против него. Она не поняла, чем был вызван этот обвиняющий, гневный взгляд. Как и то, почему Николо сильно побледнел.

Лекарство действительно находилось в верхнем кармане пиджака. Когда Томазо принес чемоданчик, Адриано с помощью Николо снял пиджак с больного, затем закатал рукав его сорочки и стал мерить давление. Врач работал быстро и четко. А Дайана продолжала казнить себя, что не предупредила отца о своей сделке с Николо.

– Он уже приходит в себя, – тихо проговорила Рената.

Адриано вполголоса беседовал с очнувшимся пациентом. Николо сидел тут же на корточках с абсолютно непроницаемым лицом. Гости стояли в растерянности, ожидая, чем все закончится.

Макдауэл поднял ослабевшую руку и прикрыл ею глаза. Он выглядел разбитым и постаревшим. У Дайаны сердце перевернулось от жалости, и она, легким движением плеч сбросив руку Ренаты, подошла к отцу.

– Папа… – позвала она, сдерживая рыдания.

Николо встал и отодвинулся, освободив ей место около дивана. Дайана взяла руку отца, которой тот прикрывал глаза, и отвела ее в сторону.

– Я так сожалею об этом, – прошептала она расстроенно.

– Это произошло неожиданно, – слабым голосом отозвался он. – Я сам виноват, забыл принять лекарство. Ничего, скоро приступ пройдет. – И, увидев слезы на глазах дочери, попросил: – Не плачь, дорогая, мне сейчас и без этого тяжело.

– Но это случилось из-за меня. Я должна была сказать тебе о нас с Николо…

– Мы хотели сделать всем сюрприз, – мрачно вставил Николо.

Дайану возмутило, что, несмотря на случившееся, он беспокоился о том, как бы о заключенной им проклятой сделке не узнали его родственники.

Пол Макдауэл поднял свои уставшие глаза на Николо и сказал:

– Нам надо поговорить.

– Только не сегодня! – вмешался Адриано. – Эту ночь вы проведете в моей частной клинике в качестве моего личного пациента.

Он еще не закончил говорить, когда за окнами гостиной послышался вой сирены. Дайана вцепилась в руку отца. Ее удивило, что он без возражений подчинился врачу.

– Не смотри на меня такими испуганными глазами, – попросил Макдауэл, глядя на дочь. – Я еще долго буду трепать тебе нервы.

– Обещаешь? – серьезно спросила Дайана.

– Клянусь. – Макдауэл грустно улыбнулся. Затем он обратился к стоящему за спиной Дайаны Николо: – Ты не такой реакции ждал от меня, полагаю.

– Не такой, – согласился тот.

– Она еще не знает? – тихо спросил Макдауэл.

– Чего я не знаю? – насторожилась Дайана.

Макдауэл вздрогнул и закрыл глаза. В гостиную вошли два санитара, и Николо бережно отвел Дайану в сторону, чтобы те имели возможность подойти к дивану. Дайана выразила желание ехать в клинику вместе с отцом, Николо заявил, что тоже поедет туда на своей машине.

Они провели несколько тревожных минут в приемном покое, пока Макдауэл проходил более тщательный осмотр. Наконец к ним вышел Адриано и сообщил, что это был не инфаркт.

– У него немного повышено давление, поэтому я оставлю его здесь на ночь на всякий случай.

Дайана облегченно вздохнула и прислонилась к стене. Николо хотел поддержать ее, но она резко дернула плечом, заявив, что чувствует себя нормально.

– Однако вид у тебя далеко не нормальный, – проворчал он.

Дайана поинтересовалась, можно ли ей пройти к отцу в палату. Адриано разрешил, но на очень короткое время.

– Ему сделали укол и он спит, поэтому вы не сможете пообщаться с ним.

Убедившись, что лицо отца порозовело и что он дышит ровно, Дайана позволила Николо увести ее из палаты. В коридоре их ждал Адриано. Он мрачно взглянул сначала на одного, потом на другого. Дайана подумала, что врач, возможно, понял то, о чем ему не следовало догадываться.

– С ним все будет в порядке, – мягко подбодрил он Дайану. – Это был всего лишь небольшой испуг.

– Да, я знаю, – прошептала она, чувствуя, что вот-вот расплачется. Дайана порывисто обняла врача. – Спасибо за все.

– Рад был помочь, -ответил тот и внимательно посмотрел на нее. – Отвези ее домой, – велел он Николо, -заставь лечь в постель и завтра не отпускай сюда раньше полудня.

Они попрощались и вышли на улицу. Когда Николо сел за руль «мерседеса» и включил зажигание, Дайана сказала, что не хочет возвращаться на виллу, и попросила отвезти ее в какой-нибудь отель. Он ничего не ответил.

– Николо, я не хочу снова видеть всех этих людей.

– Они уже разъехались, – сообщил он ровным голосом. – Прием благополучно закончился.

– А он когда-нибудь начинался?! – вспылила Дайана.

Если слово «прием» вообще годилось для прикрытия того спектакля, который затеял Николо, подумала она. Ей вообще были не понятны мотивы его действий, так же не понимала Дайана и его родственников. То они вели себя враждебно, а то вдруг через минуту начали восторгаться.

– Они не любят тебя, – поделилась своими наблюдениями Дайана.

Николо усмехнулся.

– У них не было времени определиться с этим.

– Как это понимать?

– Я появился в их жизни как реальное лицо всего несколько месяцев назад. После смерти моего отца. Он завещал всю свою недвижимость, деньги и титул внебрачному сыну, о существовании которого они все предпочитали не думать.

Дайана пыталась осмыслить услышанное, потому что это помогло бы ей очень многое понять в поведении Николо.

– А ты знал об отце? – осторожно спросила она.

– Да.

– Всегда?

Николо пожал плечами.

– Но он никогда не признавал тебя, только в конце жизни, – сделала Дайана вывод.

Николо въехал во двор виллы и заглушил мотор. Они продолжали сидеть в машине. Дайана ждала, что он скажет что-нибудь еще. А Николо, как она подозревала, решал, что ей можно сказать.

– Он пытался – один раз, – произнес он наконец. – Семь лет назад, если уж быть точным. Но из этого ничего не вышло.

Семь лет назад? Что это – совпадение? Дайана почувствовала, что ей стало трудно дышать.

– Почему? – прошептала она.

Николо повернулся, и его глаза пробежали по ее бледному, уставшему, настороженному лицу. Что бы он там ни думал, глядя на нее таким взглядом, Дайана ни на секунду не сомневалась, что мыслями Николо вернулся в прошлое, на семь лет назад, и что в этих мыслях присутствовала и она.

– В то время мне нужен был не он, – сказал Николо, отведя глаза в сторону.

Он вылез из машины, предоставив Дайане самостоятельно сделать вывод из его сногсшибательного заявления.

Кого он имел в виду? Ее или их обоих? Говорил ли он о том, что семь лет назад должен был встретиться со своим отцом, но вместо этого завяз в отношениях с молодой иностранкой и с ее отцом-игроком?

Николо открыл дверцу и помог Дайане выйти из машины. Дайана снова была в состоянии сильного напряжения, ее била мелкая дрожь. Задавая себе вопросы, она боялась даже подумать об ответах на них, которые напрашивались сами собой.

Но Дайана убедила себя, что не она нужна была Николо семь лет назад. Иначе он не обчищал бы столь беспардонно ее отца за игорным столом.

– Пойдем, тебе и так досталось сегодня, – ворчливо поторопил ее Николо.

Дайане действительно хотелось сейчас одного – лечь в кровать и заснуть.

Николо отвел ее в спальню. У Дайаны не было сил даже на то, чтобы раздеться. Николо смотрел, как она опустилась на край постели и прикрыла рукой уставшие глаза. Дайана слышала, как он открыл стенной шкаф, и вскоре на ее колени упало что-то шелковое. Она отняла руку от глаз и увидела, что это ее ночная сорочка. Николо поднял Дайану за плечи и подтолкнул к ванной.

– Прими душ и переоденься.

Дайана делала все автоматически. Когда она вышла из ванной через несколько минут, Николо в спальне не было. Облегченно вздохнув, Дайана скользнула под одеяло и растворилась в блаженном небытии. Однако через некоторое время она услышала позвякивание льда о стекло и, открыв глаза, увидела, что Николо поставил на тумбочку графин с водой и два стакана. И ушел в ванную.

Дайана не знала, что делать: бежать отсюда сломя голову или остаться и позволить событиям развиваться по сценарию Николо.

Она осталась. У нее не было сил двигаться куда бы то ни было. Впрочем, желания не было тоже.

Николо появился из ванной в коротком халате и принес с собой свежий запах мыла и дополнительное напряжение. Он, очевидно, настолько уверен в своих мужских чарах, что даже не сомневался в том, что проведет ночь со мной, неприязненно подумала Дайана.

– Я не буду с тобой спать, – сухо сообщила она.

Николо, убиравший свою одежду в шкаф, обернулся и спокойно уточнил:

– Спать – в смысле спать или заниматься любовью?

– И то и другое. И я не понимаю, с чего ты взял, что я буду.

Николо не спеша продолжал заниматься своим делом. Дайана следила за каждым его движением, одновременно пытаясь справиться с сильным сердцебиением.

Но сердце забилось еще быстрее, когда Николо закрыл дверцу шкафа и подошел к кровати. Опершись на руки – одна на подушке рядом с головой Дайаны, другая на одеяле около ее согнутых коленей, – он заговорил тихо, сдержанно-холодно:

– Давай проясним кое-что. Что касается меня, наша сделка остается в силе. Если ты решила отказаться от нее, последствия тебе известны. Они не изменились из-за того, что твой отец заболел. Но если ты хочешь сохранить нашу договоренность, то тебе придется убедить своего отца и всех остальных в том, что я единственный, кто тебе нужен. Понятно?

Что уж тут непонятного, мысленно огрызнулась Дайана. У меня по-прежнему нет выбора.

– Если с отцом что-то случится, я тебе этого не прощу, – сказала она.

– Это я давно понял.

– И если ты попытаешься дотронуться до меня сегодня ночью, меня, возможно, стошнит.

Николо вздохнул и наклонился к ее лицу.

– Если я сейчас дотронусь до тебя, то ты, возможно, расплачешься и прижмешься ко мне так, словно от этого зависит твоя жизнь.

И будто в подтверждение своих слов он скользнул губами по ее губам. Не успел Николо выпрямиться, как глаза Дайаны наполнились слезами. Никакой тошноты она не почувствовала, у нее лишь осталось ощущение беззащитности. Николо щелкнул выключателем и лег в постель.

Он лежал на своей половине кровати, не пересекая тот невидимый барьер, который разделял широкое ложе на две части. Дайана заснула, борясь со своими противоречивыми чувствами и ненавидя себя за то, что она, как и утверждал Николо, действительно отчаянно хотела прижаться к нему.

Где-то ближе к рассвету Дайана проснулась, так и не поняв, что разбудило ее. Она лежала на животе по диагонали широкой кровати и чувствовала себя необыкновенно хорошо и уютно. Но, как только Дайана осознала, что находится в постели Николо, ее словно током ударило. Когда же она увидела, что прижимается щекой к его гладкому плечу, а одна ее рука лежит на его груди, ей стало еще хуже.

Николо не спал. Дайана поняла это по тому, как он нежно проводил пальцами по ее руке, покоящейся на его груди. В этой ласке не было ничего сексуального, скорее это был машинальный жест человека, занятого своими мыслями. Но Дайане все равно было очень приятно, настолько приятно, что она не хотела, чтобы это кончалось. Правда, она не знала, как долго ей удастся притворяться спящей, – удары ее пульса становились все громче, дыхание более частым.

Она давно – целых семь лет! – не ощущала мужского тепла. И даже тогда это было тепло того же мужчины. То, что она оказалась сейчас в этой постели, Дайана посчитала иронией судьбы. Именно Николо избаловал ее в сексуальном плане настолько, что начисто отбил желание ложиться в постель с другим мужчиной.

Николо легко вздохнул, и Дайане захотелось сделать то же самое, но она боялась выдать себя. Однако вздох все равно слетел с ее губ, и Дайана воспользовалась им как предлогом, чтобы отодвинуться от Николо будто бы во сне. В этот момент он тоже поменял позу – повернулся на бок, лицом к Дайане, его пальцы сплелись с пальцами ее руки. Дайана увидела в его глазах отражение собственного напряженного состояния. Он хотел ее, Дайана легко прочла это в его взгляде. Она не сомневалась, что Николо увидел такое же желание и в ее глазах. Было уже поздно притворяться, поздно бежать и прятаться.

Николо привлек ее к себе и впился в губы жадным, голодным поцелуем. У Дайаны появилось ощущение, что к ней наконец вернулось то, что она давно считала утерянным и чего ей так сильно не хватало. И, возможно, потому, что она не боролась с ним и даже не пыталась протестовать, Николо целовал ее с огромным наслаждением. Дайана даже допускала, что в данную минуту он испытывает к ней такие же чувства, какие испытывает к нему она.

А может быть, все дело было в предрассветном часе, когда они оба находились после сна в расслабленном состоянии, и в темноте, которая поглощала все вокруг и делала их едва различимыми друг для друга.

Как бы там ни было, но этот поцелуй был не похож ни на один из тех, которые они дарили друг другу в прошлом. Он продолжался так долго, что Дайана уже засомневалась в реальности происходящего и коснулась ладонью щеки Николо, желая убедиться, что это не сон. Затем ее пальцы скользнули по его скулам, по носу, нащупали уголок рта, где он соприкасался с ее губами.

Николо застонал, будто прикосновение задело в нем чувствительную струну. Он перевернул Дайану на спину и стал исследовать пальцами ее лицо, повторяя все ее движения. Но его поцелуй постепенно становился более чувственным, в движениях Николо появилось сладострастие, и от этого их чувства обострились, хмелем забродила кровь в жилах, появилось невыносимое томление, которое жгло и мучило обоих.

Дайана обхватила его руками за шею, и губы Николо, оторвавшись от ее рта, скользнули вниз, к шее, затем к упругим полушариям грудей. Соски стали твердыми и вызывающе торчали, приглашая вкусить этот сочный упругий плод.

Она чувствовала его руки, скользящие вдоль ее тела, гладящие ее медленными, завораживающими движениями. Николо взял ее ладонь и прижал к своему животу. Это было сигналом для Дайаны, чтобы она начала ласкать его тело подобно тому, как ласкал ее он. Однако семь лет воздержания сделали Дайану неуверенной в себе. Ее пальцы робко скользили по груди Николо, покрытой завитками волос. Наткнувшись на крошечный сосок, они начали мягко сжимать его. Николо громко застонал и осыпал поцелуями шею, лицо, глаза Дайаны. Молниеносным движением сдернув с нее и нетерпеливо отшвырнув в сторону ночную сорочку, он принялся ласкать внутреннюю сторону бедер Дайаны.

Из ее груди вырвался громкий стон, она припала губами к его плечу и стала нежно покусывать гладкую кожу. Не оставляя в покое ее бедра, Николо начал играть языком с ее сосками. Она ощущала дрожь в его теле, его растущее возбуждение, которое опаляло ее своим жаром.

Его рука начала подниматься выше, к треугольному холмику.

– Нико… – пролепетала Дайана, не зная, чего хочет больше – остановить его или, наоборот, подтолкнуть.

– Шшш… -прошептал он, покрывая ее лицо поцелуями.

Он, наверное, подумал, что я не хочу этого, мелькнуло у Дайаны в голове, но в эту секунду ладонь Николо скользнула в ее влажную, жаркую плоть, и Дайана, задыхаясь и вскрикивая, закачалась на пике чувственного наслаждения.

Не отрывая губ ото рта Дайаны, Николо мягко и уверенно вошел в нее, и они задвигались в едином ритме, насыщая свой плотский голод и деля взаимные восторг и экстаз. Прошлые предательства, вчерашние подозрения были забыты на время. Сейчас для них имело значение только то, что они чувствовали и ощущали.

И когда дыхание Дайаны стало короче, а тело нетерпеливым, Николо безошибочно угадал, что наступил момент для завершающей стадии танца любви. В безоглядном, неистовом взрыве, который шел из глубины его существа, он унес Дайану с собой в мир восторга и наслаждения.

После того, как эмоции улеглись, они еще долго молча прижимались друг к другу, и в этом было что-то необычайно интимное и волнующее.

Наконец Николо поднял голову, легко поцеловал Дайану в губы и провозгласил:

– Теперь ты моя.

Дайана ничего не ответила. Ей не надо было особенно напрягаться, чтобы осознать, что она всегда принадлежала Николо. Включая те семь лет, которые они провели в разлуке.