Ущемленная гордость

5

Дайана почувствовала, как Николо напрягся, и подумала, что ее предложение шокировало его. Но ей было все равно. Она хотела поскорее уйти из этого вертепа и увести отца.

Николо взял ее за плечи и сжал их так, что кости чуть не хрустнули.

– Дайана…

– Нет! – оборвала она его. Губы Дайаны дрожали, а ком в горле мешал дышать. – Ты сказал, переговоры окончены. И ты ждал от меня ответа. Ты его получил. Уведи меня отсюда!

Пальцы Николо еще крепче сжали плечи Дайаны.

– Дура! – в сердцах пробормотал он и уже другим тоном обратился к своим гостям, на лицах которых было написано нетерпеливое ожидание: – Прощу прощения, но я невольно поставил свою спутницу в неловкое положение. Вы тут веселитесь, пока я буду восстанавливать наши отношения. Скоро мы присоединимся к вам.

По гостиной пробежал удивленный шумок. Николо скрежетнул зубами, но продолжал улыбаться гостям. Он подтолкнул Дайану к двери с такой силой, что, если бы не держал ее за плечи, она непременно упала бы.

Дайана понимала, что он взбешен ее поведением, но ничего не могла с собой поделать. Осознание того, на что сейчас согласилась, стальным обручем сдавило ей грудь, и она не могла произнести ни единого слова в свое оправдание.

Николо вел ее через холл с видом сурового родителя, готовящегося наказать провинившееся чадо. Наконец Николо открыл дверь и ввел Дайану в просторную спальню. Она была обставлена с теми же изяществом и вкусом, что и гостиная, только вместо карточного стола здесь стояла кровать королевских размеров. Николо закрыл дверь. Дайана застыла у роскошного ложа и покорно ждала своей участи.

Прикажет ли Николо ей раздеться и лечь в постель? Или сначала выплеснет на нее весь накопившийся гнев и только потом потребует снять одежду?

Дайана не видела лица Николо, потому что он стоял к ней спиной, но по его фигуре поняла, что он до предела напряжен. И даже почувствовала удовлетворение оттого, что ей удалось возмутить спокойствие железного Николо Фонсека.

Наконец он шевельнулся, нарушив гнетущую тишину коротким громким вздохом. Николо сунул руку в боковой карман пиджака, достал бархатную вечернюю сумочку Дайаны и бросил на ближайший стул. Затем извлек из того же кармана черный шелковый бюстгальтер, который бросил поверх сумочки. Эти предметы напомнили Дайане о том, что произошло между ними в бассейне.

Николо снял пиджак и швырнул его на кровать. Дайана смотрела на его широкие плечи, на смуглую шею и мускулистую спину, загар на которой проступал через тончайший хлопок белоснежной сорочки. Она невольно затрепетала перед этой мужской красотой. Сердце у нее забилось, на щеках вспыхнул румянец. Грудь еще сильнее сдавило стальным обручем. Николо повернулся и окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом. У Дайаны пресеклось дыхание.

– Даю тебе пятнадцать минут. Приведи себя в такой вид, чтобы ты могла предстать перед моими гостями без выражения ужаса на лице.

Это требование явилось для Дайаны полной неожиданностью. Она приготовилась к взрыву ярости, обольщению или к тому и другому вместе. Но такого ледяного презрения, каким ее только что окатил Николо, она никак не ожидала.

– Я не собираюсь «представать» перед твоими гостями ни в каком виде, – дерзко заявила Дайана, вздернув подбородок.

– И тем не менее тебе все же придется сделать это, – невозмутимо сказал Николо.

– При чем здесь твои гости? Они не имеют никакого отношения к тому, ради чего мы приехали сюда! – горячо возразила Дайана.

Николо, ничего не ответив, повернулся и подошел к стенному шкафу, который занимал одну из стен этой просторной спальни.

– И не они вселили в меня ощущение ужаса, -сердито добавила Дайана, последовав за ним. – А тот карточный стол в гостиной, за которым ты собираешься окончательно добить моего отца!

– Значит, ты до сих пор считаешь, что я хочу выиграть у него, – спокойно заметил Николо, открыв одну из секций шкафа.

– Выиграть, проиграть – уже не имеет никакого значения! – продолжала кипятиться Дайана. – Мы с тобой договорились: если я провожу с тобой ночь, ты отказываешься от игры! Тебя никто не тянул за язык, ты сам предложил! И я согласилась!

Николо достал из шкафа пиджак. Увидев в зеркале отражение сердитого озабоченного лица Дайаны, он перевел взгляд на кровать и сверкнул самой обольстительной из своих улыбок.

– Я поднял ставки.

– Что ты сделал? – растерянно переспросила Дайана.

Николо надел пиджак, поправил манжеты сорочки, чтобы видны были золотые запонки, и повторил свои слова. Видя, что Дайана по-прежнему не понимает, он перефразировал предложение:

– Я изменил условия сделки.

– Ты не можешь! – запротестовала Дайана.

– А как ты мне помешаешь? – насмешливо поддел ее Николо.

– Но… я уже согласилась на твое… грязное предложение, – пробормотала она, озадаченная его странным поведением. – Что еще тебе от меня нужно, Нико?

– Вот, – с ударением произнес он, словно она неожиданно сказала нечто важное. – Грязное предложение. Я подумал, что меня не устраивает сделка с таким оттенком. – Он подошел к висящему над комодом овальному зеркалу в золотой раме и поправил галстук-бабочку. – Поэтому я решил поднять ставки.

– Каким образом? До чего поднять? – упавшим голосом спросила Дайана.

– До брака.

Ошеломленная, она смотрела на Николо так, словно он только что свалился с Луны.

– Ты шутишь, – наконец обрела она дар речи.

Но отражавшееся в зеркале спокойное, более чем серьезное лицо Николо подсказывало ей, что это не шутка. Николо в самом деле имел в виду брак. С ней.

Дайана молча повернулась и пошла к двери. Все это зашло уже слишком далеко, мрачно думала она, берясь за бронзовую ручку, и слишком давно…

– Мы уже говорили об этом, и, если хочешь, я могу повторить еще раз, – услышала она за спиной вкрадчивый голос Николо. – Если ты сейчас уйдешь отсюда, я буду играть с твоим отцом в покер.

Дайана, уже нажавшая на ручку, застыла на секунду, затем медленно повернулась и, как-то сразу ослабев, прислонилась спиной к гладкой деревянной поверхности. Ее глаза обреченно смотрели на Николо. Он стоял, прислонившись к комоду, – ноги небрежно скрещены, руки засунуты в карманы брюк. Сильный и красивый, он олицетворял уверенность и успех.

И этот мужчина по какой-то странной прихоти хотел жениться на ней.

– У тебя, очевидно, есть серьезная причина для такого предложения. – Голос Дайаны дрожал.

Николо поднял на нее глаза, скрывавшиеся за густыми ресницами.

– Да.

– Ты можешь ее назвать? – сухо спросила она.

– Могу. Но только после того, как ты согласишься. И еще это зависит от того, как ты согласишься.

– В таком случае, может, скажешь, как ты хочешь, чтобы я согласилась? – Дайана начинала злиться, что ей приходится клещами вытягивать из него ответы.

– Для начала достаточно сказать просто «да». – Николо криво усмехнулся, как бы принимая к сведению ее сарказм. – Но если ты добавишь к этому, что не мыслишь своей жизни без меня, будет совсем хорошо.

Да скорее рак на горе свистнет! – мысленно огрызнулась Дайана и спросила:

– А где гарантия, что ты снова не поднимешь ставки, то есть не решишь потом расстаться со мной?

– Расстаться с тобой? – удивился Николо. – В данном случае этого не может произойти. Возможно, я произвожу впечатление парня без предрассудков, но если я женюсь, то это навсегда. Так что учти это, когда будешь принимать решение. Мне нужна твоя жизнь, Дайана. – Он сделал ударение на слове «жизнь». – И, поскольку я поднял ставки, я не только не буду играть с твоим отцом сегодня вечером, но оплачу все его фантастические долги, выкуплю все закладные на ваш дом и сделаю так, чтобы у тебя больше никогда не было этих проблем. Одновременно я возьму на себя заботу о твоем отце. – Николо задумался на секунду, как бы раздумывая, все ли перечислил. – Ну как, это немного подсластит нашу сделку?

Подсластит? Да это делает ее абсолютно фантастической, подумала Дайана, однако на сердце у нее было тяжело от понимания того, что она неуклонно движется к своему поражению.

– Если это навсегда, то почему ты выбрал меня? – поинтересовалась она, пытаясь понять мотивы, которыми руководствовался Николо.

Он пожал плечами.

– В этом нет ничего противоестественного. Ты красива, хорошо воспитана, образована. Ты можешь украсить жизнь любого мужчины.

– Что-то вроде приза. – Дайана горько усмехнулась.

– Можно и так выразиться. – Николо не собирался спорить из-за такой мелочи. – Но я не могу не сказать, что ты мне очень нравишься до сих пор, иначе тебя вообще здесь не было бы, поверь мне.

Радуйся, голубушка, что еще нравишься мне, а то находилась бы сейчас со всеми своими проблемами в совсем другом месте! – «перевела» Дайана.

– Я выйду за тебя замуж.

– Хорошо, – только и сказал Николо.

Он повернулся лицом к комоду, и Дайане показалось, что у него дрожала рука, когда он открывал ящик. Но к тому времени, когда в руке Николо оказался носовой платок, она была уверенной и твердой. Дайана решила, что ошиблась.

– Теперь в твоем распоряжении всего десять минут, чтобы прийти в себя перед встречей с нашими гостями, – сказал Николо. – Ванная за той дверью, одежда в шкафах. Мне надо сделать несколько телефонных звонков.

Он направился к ней – сдержанный, спокойный, непроницаемый Николо Фонсека, который не допускал даже мысли о том, что его может одолеть такая презренная человеческая слабость, как дрожь.

Дайана, стоявшая у двери, загораживала ему проход. Ей стоило сделать всего полшага в сторону, чтобы Николо мог выйти из комнаты, но она решила хотя бы в такой мелочи не уступить ему.

Николо остановился, и у струсившей Дайаны глухо застучало сердце.

– Мы что-то упустили? – насмешливо осведомился он, издеваясь над ее упрямым нежеланием пропустить его к двери.

Дайана судорожно сглотнула перед тем, как высказать Николо то, что у нее было на уме.

– Неужели тебе недостаточно того, что ты сделал со мной семь лет назад, чтобы продолжать вендетту против моей семьи?

Николо провел рукой по ее бледной щеке и тихо ответил:

– Семь лет назад тебе не надо было задавать мне этот вопрос.

– Семь лет назад я думала, что ты любишь меня, – негромко сказала Дайана. – Но ведь это была не любовь, да, Нико? Я просто оказалась под рукой, и ты с удовольствием развлекался со мной в перерывах между действительно важными для тебя делами.

Он как-то странно улыбнулся.

– Ты так считаешь?

– Я это знаю.

Даже сейчас, семь лет спустя, Дайана ощущала неприятный привкус горечи обманутых надежд.

Николо наклонился и коснулся губами ее уха.

– Как же тогда, дорогая, ты выносишь мои прикосновения? – прошептал он насмешливо.

Пальцы Николо скользнули к ее груди, и он моментально почувствовал реакцию Дайаны. Она отпрянула, ненавидя себя за то, что столь откровенно продемонстрировала ему свои истинные эмоции. И Николо – за то, что он спровоцировал ее на это.

Николо ничего не сказал, да это было бы лишним – Дайана и без того остро ощущала свое унижение. Поскольку путь был свободен, Николо открыл дверь и вышел.

Дайана опустилась на ближайший стул, но сразу же привстала – на сиденье лежали ее сумочка и лифчик. Черная полоска из тонкого шелка напомнила ей, почему бюстгальтер не на ней.

Он был еще влажным. Дайана автоматически перевела взгляд на пиджак, лежавший на кровати. Она взяла его в руки, и на нее сразу пахнуло знакомым запахом. Ее глаза были еще затуманены, но чувства работали безотказно. Прикосновение к пиджаку Николо было для нее равносильно прикосновению к нему самому. У Дайаны возникло ощущение, что она держит в руках не вещь, а живого человека, и желание, которое он вызывал у нее сейчас, было тоже вполне реальным.

Дайана тоскливо вздохнула. Семь недель она любила Николо, потом семь лет ненавидела, а теперь вернулась в его жизнь и уже семь минут ведет бесполезную борьбу со своими чувствами.

У Дайаны было ощущение, что она заглянула в самые потаенные уголки своего сознания. Ведь, как известно, ненависть – это обратная сторона любви.

На что же тогда надеяться? – с тревогой спросила себя Дайана. Она не знала, да и не хотела знать. Бросив на кровать все эти вещи, Дайана подошла к стенному шкафу. Одежда, о которой ей говорил Николо, оказалась ее одеждой, которую она взяла с собой в Италию. Что лишний раз подтверждало, насколько точно Николо все рассчитал. Он был абсолютно уверен, что так или иначе Дайана окажется здесь.

В этой спальне находилось практически все, что она привезла с собой в Портофино. Кроме ее отца. Вспомнив о нем, Дайана заволновалась. Возможно, он шатается сейчас по вилле, как отвязавшаяся пушка, которая ждет, когда ей дадут произвести победный выстрел.

Мысль об этом заставила Дайану двигаться быстрее. Она за пять минут приняла душ, высушила феном волосы и наложила легкий макияж. Дайана выбрала темно-бордовое платье с глубоким овальным вырезом, который подчеркивал соблазнительную пышность ее грудей.

Николо вошел в тот момент, когда Дайана надевала изящные бордовые лодочки на высоком каблуке. По тому, как у него заблестели глаза, было видно, что своим элегантным видом она произвела на Николо впечатление.

– Я приятно удивлен. – Он неспешно окинул ее истинно мужским взглядом. – Не думал, что ты уложишься в столь короткое время.

– Мой отец проснулся? – сухо спросила Дайана.

– Дорогая, уже почти полночь. В это время люди обычно ложатся спать, а не встают, – добродушным тоном заметил Николо.

– Обычно люди не устраивают приемы в такое время, – парировала она.

– Я сова, – улыбнувшись, сообщил Николо.

– Отец тоже. Так где он?

– На кухне – играет в карты с шеф-поваром, – небрежно бросил Николо, но, увидев ужас в ее глазах, вспылил: – Господи, Дайана, это всего лишь шутка!

Ничего себе шуточки! – раздраженно подумала она.

Николо подошел к ней и взял за руку.

– Он в гостиной, хорошо проводит время с моими гостями. Приободрись.

Приободриться?! – разъярилась Дайана. Я устала, была сильно подавлена, пережив самый ужасный период в своей жизни за последние несколько часов, а он требует от меня бодрости!

– Если бы у меня оказалось под рукой что-нибудь тяжелое, я ударила бы тебя, – зло прошептала она.

Николо тяжело вздохнул и привлек ее к себе. Дайана не сопротивлялась, когда он прижал ее к своей груди, – у нее просто не было на это сил.

– С ним все в порядке, – заверил он. – И дальше будет так, потому что я теперь присматриваю за ним. Я думал, ты уже поняла это.

– Он болен, Нико, – сказала Дайана, в ее голосе слышалось страдание. – За ночь такие люди не вылечиваются.

– Я знаю.

– А он знает? – внезапно спросила она. -О нашей с тобой договоренности?

– Ему только известно, что ты здесь, со мной.

Еще одна проблема, с которой придется столкнуться, нахмурившись, подумала Дайана и освободилась из объятий Николо. Он внимательно посмотрел на ее уставшее лицо, но удерживать не стал.

Дайана молча вышла из спальни первой и всю дорогу до гостиной пыталась унять нервную дрожь, сотрясавшую все тело.

– Могу я узнать, кто эти люди, с которыми мне предстоит встретиться? – спросила она, не надеясь, впрочем, услышать ответ.

– Нервничаешь?

– Да.

– Не надо. Тебе предстоит познакомиться с моей семьей.

– Какая семья?! Ты же говорил, что у тебя нет семьи! – воскликнула ошеломленная Дайана.

Николо как-то странно улыбнулся.

– У меня ее и нет, – проронил он, но при этом его глаза блеснули таким ледяным холодом, что Дайана даже испугалась.

– Ты, как всегда, говоришь загадками.

– Мое секретное оружие, – отшутился Николо и улыбнулся уже совсем по-другому.

И не единственное, подумала Дайана, ощутив его ладонь на своей спине. Вдоль позвоночника словно пробежал ток, и Дайана невольно выгнулась, уклоняясь от его прикосновения. Николо уже собрался открыть дверь в гостиную, но, видимо вспомнив о чем-то, резко опустил руку.

– Не забудь, в каком качестве ты выступаешь, когда мы войдем туда, – строго сказал он. – Ты должна выглядеть счастливой невестой, для меня это очень важно.

Дайана не удостоила его даже взглядом, однако подняла голову и изобразила на лице улыбку. Николо распахнул дверь.

Первое, что бросилось Дайане в глаза, это карточный стол. Теперь он был покрыт белоснежной скатертью, на которой в серебряных ведерках со льдом лежали бутылки шампанского. Крупье превратился в безобидного официанта, который с невинным видом протирал хрустальные фужеры белой салфеткой.

Затем Дайана окинула взглядом людей, находившихся в гостиной. Все без исключения, несомненно, были итальянцами. Молодые и старые, одни смотрели на нее с явным любопытством, другие – настороженно. На лицах было написано высокомерие, характерное для аристократов.

Если эти люди – родственники Николо, значит, он происходит из весьма знатного рода, подумала Дайана. Ее озадачило, что во взглядах, направленных на Николо, сквозила антипатия, столь сильная, что ни одному из присутствующих не удалось скрыть ее.

Они не любят Нико, поняла вдруг Дайана. Они пришли в его дом, пользуются его гостеприимством, пьют его шампанское, но делают это вынужденно, по какой-то не понятной пока причине. Все это еще больше запутывало ситуацию, в которой для Дайаны и так было много неизвестных.

Наконец она увидела отца. Он стоял в стороне от остальных гостей с довольно кислым выражением лица и смотрел в стакан с виски, который держал в руке. Он даже не обратил внимания на вошедших.

Дайана догадывалась, о чем он думал. «Какого черта мы здесь торчим, когда пора наконец заняться делом?» – примерно в таком направлении работала мысль Пола Макдауэла, когда у него начинался карточный зуд. В данную минуту Дайана не испытывала к нему ни малейшей жалости. Ну что ж, папа, тебя ждет неприятный сюрприз!

– Прости, Николо, – с надменным укором проронила величественная дама в шелковом темно-красном платье, нарушив всеобщее молчание. – Я слишком стара для столь поздних приемов. Ты знаешь, который сейчас час? Понимаешь ли ты, насколько непростительно грубо ведешь себя по отношению к нам? Ты собрал нас здесь неизвестно зачем и ушел.

– Приношу свои извинения, тетя Рената, – смиренно сказал Николо, не обращая внимания на презрительный тон дамы. – Я просто подумал, что вы не захотите пропустить такое событие.

– Какое событие? – с плохо скрытым любопытством спросила тетя.

– Празднование… – Николо намеренно медлил, выбирая слова, – моей невероятной удачи…

Как только он сказал это, Дайана, поняв, что за этим последует, снова ощутила тяжесть в груди. Рука Николо скользнула вниз по ее спине и легла на талию – то ли в знак поддержки, толи предупреждения. Пол Макдауэл сразу поднял голову и строго посмотрел на дочь.

– В соответствии с традицией рода ди Фонсека, – спокойно продолжал Николо, – я пригласил вас всех сюда, чтобы представить вам мисс Дайану Макдауэл. Леди только что дала согласие стать моей невестой и будущей баронессой.

Трудно было сказать, кого больше потрясла эта новость – Дайану или родственников Николо. Ибо, если Николо назвал ее будущей баронессой, значит, сам он носит титул барона!

Дайана бросила взгляд на отца – тот стоял с застывшим лицом. Он все понял, подумала Дайана. Он мог потерять голову из-за своего пристрастия к азартным играм, но не способность соображать. Если Николо объявил о намерении жениться на его дочери, значит, она продала себя за отцовские долги. Дайана увидела, как губы отца беззвучно проговорили «нет», и к ее горлу подкатил ком.

В гостиной воцарилась звенящая, напряженная тишина. Затем последовал вздох и чей-то голос произнес:

– Поздравляем. – Вперед вышла немолодая женщина. – Подумать только! А мы-то решили, что ты собрал нас здесь для того, чтобы сообщить, что отказываешься от титула и возвращаешься в Канаду.

Не решили, а надеялись, мысленно поправила даму Дайана. Как ни странно, но атмосфера в гостиной резко изменилась – скрытая враждебность уступила место вынужденной радости. Со всех сторон посыпались поздравления и объятия. Дайана едва успевала отвечать на них, одновременно пытаясь запомнить имена родственников своего новоявленного жениха. С шумом полетели пробки от шампанского, и официант, по совместительству крупье, начал разносить бокалы.

Единственный человек, который не принимал участия во всеобщем ликовании, был Пол Макдауэл. Он по-прежнему стоял в стороне. Дайана заметила, что отец смотрит на нее так, словно с его глаз упала пелена и он впервые стал видеть ясно и четко. И вдруг, буквально на ее глазах, лицо его начало сереть. Дайана испугалась.

– Нико… мой отец, – успела сказать она, чувствуя, что сейчас случится что-то ужасное.

В этот момент из рук Макдауэла выпал стакан с виски и покатился по ковру.

– Нет, папа, нет! – в отчаянии выкрикнула Дайана, видя, как лицо отца перекосилось и он, схватившись рукой за грудь, стал медленно оседать на пол.