Утомленное солнце

Глава четырнадцатая

Младший лейтенант Гудимов летел на своем «Яке». За ним Бубенчиков – ведомый. И еще две пары сзади на среднем ярусе. Полет очень серьезный, и отношение к нему соответствующее. Хотя для постороннего наблюдателя летчики могли показаться сумасшедшими. Артем держал свой деревянный самолетик за хвост, за ним шел ведомый на таком же самодельном макете. И еще четыре летчика эскадрильи дополняли «боевую» четверку. А другие шесть пилотов изображали нападение немецких истребителей. «Мессеры» и «фоккеры». Выражение лиц предельно серьезное. Появись сейчас здесь какой генерал, эскадрилье младшего лейтенанта Гудимова был бы немедленно присвоен номер «шесть». По аналогии с палатой того же номера…

Но на самом деле учебный класс не имел ничего общего с палатой номер шесть. Да и класса как такового не было. Зеленая полянка в уютной березовой роще, стол с конспектами под охраной автоматчика. Артем – старший группы. Бубенчиков надежно его прикрывает. Остальные «наши» летчики в точности следуют замыслу боя и выполняют поступающие от него команды.

Атака немецких самолетов успешно отражена. Артем садится за стол. Вокруг него прямо на траве рассаживаются летчики. Тактическое занятие продолжается.

– Эшелонирование по высоте важнейший принцип воздушного боя… – учил он. – Как и взаимодействие между истребителями различных модификаций…

Отличившиеся летчики его эскадрильи были награждены, повышены в звании. Бубенчиков стал капитаном, заработал орден Боевого Красного Знамени. Артем же так и остался младшим лейтенантом, и наград никаких. Видимо, негласно действовало проклятие, наложенное на него особым отделом Сталинградского фронта. Сейчас этот фронт назывался Южным и под прикрытием авиации все той же восьмой воздушной армии действовал под Ростовом-на-Дону. Далеко отсюда, а проклятие действует. Все представления на него теряются где-то на уровне штаба воздушной армии. Ну и ляд с ним. Главное, что он жив. Главное, что может воевать и вести за собой в бой целую эскадрилью. Его боевой опыт и авторитет важнее всяких новых орденов и званий.

Две недели назад эскадрилья была доведена до ста процентов соответствия штатному расписанию как по технике, так и по летному составу. Все семь человек пополнения прибыли из летных училищ. В основном младшие лейтенанты. Уровень подготовки – «взлет-посадка». Даже два месяца обучения в запасном полку ненамного повысили этот уровень. Вот и приходится вдалбливать им в голову ратную науку. Времени на обучение катастрофически не хватает. Поэтому занятия приходится вести чуть ли не круглые сутки. И «стариков» тоже приходится гонять как сидоровых коз, чтобы не расслаблялись. Но это необходимо. Тяжело в учении, меньше потерь в бою…

– Атакуя наши смешанные группы, противник нередко прибегает к применению взаимодействующих между собой истребителей «Мессершмит» и «Фокке-Вульф». При этом первые выходят на верхний ярус, чтобы связать боем истребители сопровождения. Тем временем «Фокке-Вульфы» более нижнего яруса стремятся атаковать прикрываемую группу. Для отражения атаки противника необходимо четкое взаимодействие между истребителями прикрытия. Этого взаимодействия, товарищи, мы и добиваемся… Прошу подойти к плакату…

К организации занятий Артем относился с большой ответственностью. Приходилось по ночам составлять конспекты, создавать схемы воздушных боев, которые затем наносились на плакат художником из технического состава эскадрильи. И ватман попробуй-ка, достань. Но кто ищет, тот всегда найдет…

Плакат был закреплен на ветке дерева. Лесная школа советских летчиков. Только дятлам здесь не место.

– Рассмотрим схему воздушного боя. Десять «Як-9» под командованием капитана Икс сопровождают двенадцать штурмовиков «Ил-2», которые следуют в двух группах по шесть самолетов в каждой с интервалом 300–500 метров. Группа непосредственного прикрытия в составе шести «Яков» имеет следующий боевой порядок – одна пара на уровне первой шестерки и четыре «Яка» позади второй шестерки «Илов» на дистанции 300–400 метров с превышением 200–300 метров. Ударная группа истребителей находится выше штурмовиков на 500–600 метров и позади них на 800–1000 метров. При выполнении заданий группа прикрытия встретила 8 «Мессершмитов» и столько же «Фокке-Вульфов», – Артем обвел указкой обозначенную на исходных позициях группу вражеских самолетов. – При этом шесть «Ме-109» и восемь «ФВ-190» завязали воздушный бой с группой непосредственного прикрытия. Два «мессера» и два «фоккера» пытаются снизу взять в «клещи» наши штурмовики. Ударная группа в составе четырех «Яков» снижается и отражает все атаки вражеских истребителей. Воздушный бой заканчивается победой наших летчиков. Противник потерял два самолета. Наша группа потерь не имела… А теперь берем наших лошадок! Группа старшего лейтенанта Засохина имитирует немецкие истребители численностью восемь самолетов…

– За немцев воюем? – послышался чей-то жестко-насмешливый голос.

Артем невольно вздрогнул. Повернулся на звук. И летчики были ошарашены не меньше, чем он. И расступались, пропуская к нему подполковника госбезопасности, за которым шли два генерала и свита старших офицеров. Артем метнул взгляд в сторону автоматчика, который должен был подать предупредительный знак. Но тот лишь виновато отвел взгляд в сторону. Видимо, испугался особиста, который сам своевременно подал ему знак молчать. Ну что случилось, то случилось…

Раньше старший майор госбезопасности соответствовал воинскому званию «комдив» или «генерал-майор». А сейчас подполковник госбезопасности армейскому подполковнику и соответствовал. Да и в любом случае Артем не мог рапортовать этому кадру в присутствии заместителя командующего армии и командира своей дивизии.

Подполковник понял, что рапортовать ему не будут. Отошел в сторону. Артем направился к заместителю командующего:

– Товарищ генерал-майор, личный состав вверенной мне эскадрильи проводит занятие по тактической подготовке. Командир эскадрильи младший лейтенант Гудимов…

– Вольно… – вяло махнул рукой генерал.

Молча обогнул Артема, подошел к плакату. Командир дивизии присоединился к нему. Зато особиста интересовала исключительно его персона.

– За немцев, значит, воюете? – ехидно переспросил он.

– Кто-то же должен имитировать действия противника…

Артем чувствовал, как холодок под лопаткой превращается в холод, заполняет грудь, опускается в желудок. Он прекрасно понимал, что в его положении встреча с особистом ничем хорошим закончиться не может…

– Подполковник, оставьте товарища Гудимова в покое, – сказал замкомандарма. – Он делает все правильно…

Он подошел к столу с конспектами, открыл один, с интересом пролистал. Комдив взял другую тетрадку. Тоже с интересом…

– Все нормально, товарищ Гудимов, все хорошо, – успокаивая, подмигнул ему особист. И для приличия тоже глянул на схему и на конспект. Даже вывод сделал: – Документы засекречены, охрана обеспечена… Все хорошо…

Артем обратил внимание, что его не называют по званию. Что бы это значило… Подполковник Зверев держался в стороне. И не подходил к нему, чтобы объяснить. Но странно улыбался…

Наконец, генералы оторвались от изучения тетрадей. К Артему подошел заместитель командующего.

– Наслышаны мы о вас, Гудимов, – улыбнулся он. – Эффективные действия вашей группы получили самую высокую оценку командования…

В дивизии его эскадрилья считалась лучшей. Самый высокий процент выполнения поставленных задач, наибольшее соотношение между сбитыми и потерянными самолетами.

– Теперь я понимаю, на чем строится ваш успех. Полная детальная проработка и анализ опыта ведения боевых действий. У вас богатый опыт, Гудимов… Пожалуй, ваши конспекты и схемы придется изъять. Ваш опыт нужно распространять в масштабе армии. Что вы на это скажете, товарищ генерал? – замкомандующего посмотрел на комдива.

– Да, конечно, боевая подготовка в эскадрилье Гудимова находится на высоком организационном уровне. Хотелось бы, чтобы каждая эскадрилья дивизии… э-э… и армии тоже имела такую организацию… У меня есть предложение…

– Предложения после, – загадочно улыбнулся заместитель командующего.

И велел Звереву организовать торжественное построение личного состава полка.

А к Артему подошел особист. И, как он выразился, для сведения сообщил интересную новость:

– В боях под Таганрогом самолет подполковника Хоботова был посажен на аэродром противника. Вы должны понимать, что это значит…

Это могло значить только одно: Хоботов – предатель. Летчика могли сбить над территорией врага, он мог попасть в плен. Это еще как-то можно было объяснить. Но то что Хоботов позволил немцам посадить свой самолет, это иначе как трусостью и малодушием назвать было нельзя. А там, где трусость, там и предательство… А значит… Значит, Артем не напрасно набил ему морду.

На построении полка Артем занял место во главе своей эскадрильи. Но заместитель командующего дал ему команду:

– Подполковник Гудимов, выйти из строя!

Наконец-то к нему обратились по званию. И какое звание…

Далее шло пояснение:

– Приказом главнокомандующего военно-воздушными силами РККА младший лейтенант Гудимов Артем Савельевич восстановлен в прежнем звании «подполковник»…

В торжественной обстановке Артему были вручены новые погоны. Два просвета, две звезды… Наконец-то, справедливость восторжествовала.

Но это было еще не все.

– Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических республик за мужество и героизм, проявленные при выполнении боевых задач, и в ознаменование победы на Курской дуге младш… подполковнику Гудимову присвоить звание дважды Героя Советского Союза с вручением второй Золотой Звезды и ордена Ленина!

Оказывается, Указ вышел еще две недели назад. Летчики, удостоенные высокого звания этим же Указом, уже летали в Москву на торжественную церемонию награждения. Артема же туда не позвали. Сам командующий армией генерал-лейтенант Руденко дал команду разобраться с ситуацией, которая сложилась вокруг Артема Гудимова. Выяснилось, что подполковник Хоботов добровольно сдался в плен к немцам. И это предрешило благополучный исход начатого расследования. Артема сначала восстановили в звании, а затем вручили вторую Звезду Героя… Двойная награда, двойное торжество справедливости…

Но выяснилось, что и это было еще не все. Успех, как и беда, в одиночку не приходит. После построения заместитель командующего вызвал Артема в штабную палатку. Еще раз поздравил его. Посмотрел на командира дивизии, перевел взгляд на Артема, сказал:

– Поступило предложение назначить вас заместителем командира дивизии по боевой подготовке…

От таких предложений не отказываются. Но удивление выразить можно.

– Сразу на заместителя командира дивизии? Но я же не был командиром полка…

– Не скромничайте, товарищ подполковник. Полком вы командовали еще под Сталинградом. И командовали отлично. И здесь отличились. Подполковник Зверев характеризует вас как блестящего командира и организатора. В аттестации и представлении на звание Героя Советского Союза он указывает, что вы неоднократно водили полк в бой и добивались максимального успеха при минимальных потерях…

Артем с благодарностью посмотрел на Зверева. Он знал, то его командир и друг писал представление на самую высокую награду. Как знал и то, что первое представление зарубили. Оказалось, что Василий не остановился. За первым представлением последовало второе, третье… Артему же про них он ничего не рассказывал. Плохо, когда надежды не оправдываются… Но все же справедливость восторжествовала. Подполковник, дважды Герой, назначение на высокую должность…

Ровно через неделю Артем получил предписание сдать эскадрилью и прибыть в распоряжение командира дивизии.

Эскадрилью он сдал Бубенчикову:

– Надеюсь, не подведешь.

– Никак нет, товарищ подполковник! – весело улыбнулся капитан.

– Учти, ты у меня на особом контроле. Драть буду нещадно, не посмотрю, что вместе летали…

После победы на Курской дуге войска Центрального фронта продолжали наступления на запад. Наступление стремительно развивалось. Девятнадцатого сентября войска Центрального фронта форсировали Десну, а двадцать первого освободили Чернигов.

К этому времени Артем принял должность и приступил к исполнению своих обязанностей. Планирование и подготовка летного и технического состава дивизии, контроль за качеством боевой подготовки в частях и подразделениях, анализ боевых операций, отчет по их проведению…

Задач много. К тому же стремительный темп продвижения наземных войск диктовал свои условия. Необходимо было организовать срочное строительство взлетных полей на освобождаемой территории – инженерно-авиационные батальоны едва справлялись с этой задачей. Впервые приходилось строить взлетные полосы на стерне после уборки урожая. Не хватало горючего и боеприпасов. Большое внимание необходимо было уделять обороне и маскировке аэродромов, снижению сроков подготовки самолетов к вылетам. К инженерно-авиационной службе Артем имел косвенное отношение. Но командир дивизии все же ставил ему задачи по этой части. Аргументация простая – не будет вылетов, не будет боевой подготовки.

Но после нескольких боевых вылетов, которые Артем провел в качестве старшего группы, генерал Груздев перестал занимать его решением задач боевого обеспечения. И все больше стал привлекать к управлению боевыми действиями. Войска фронта продолжали наступать, от командира дивизии требовалось разрабатывать и проводить в жизнь тактику авиационного наступления. А с опытом как таковым было не густо.

Первый опыт организации и проведения авиационного наступления был получен еще под Сталинградом. Еще тогда штабы воздушных соединений планировали свои действия в форме авиационного наступления. Но сложные метеоусловия не позволили в полной мере использовать эти планы. Они были выполнены лишь частично.

В контрнаступлении под Курском авиационное наступление приобрело оперативный размах. Оно велось на всю глубину наступательных операций.

Стратегия и тактика фронтовой авиации рождалась путем горьких проб и ошибок, на крови погибших летчиков. Искусство авиационного наступления накапливалось по крупицам. Полученные знания обобщались, систематизировались, спускались вниз по инстанциям в штабы воздушных армий, корпусов и дивизий, но еще было мало командиров, в совершенстве владевших этой наукой. Артем имел немалый опыт применения истребительной авиацией в масштабе полка. Кое-что познал на курсах совершенствования комсостава ВВС. Командующий армией уделял большое внимание боевой подготовке летного и командного состава. На базе авиасоединений проводились тактические конференции по обмену боевым опытом. Анализировались сильные и слабые стороны вражеской авиации, вырабатывались рекомендации по тактике воздушного боя. Проводились летно-тактические учения. Артем с жадностью использовал любую возможность пополнить свои знания. Чем меньше ошибок он допустит, тем больше сохранит жизней рядовым летчикам…

Пятнадцатого октября войска Центрального фронта при поддержке авиации начали операцию на лоевском направлении по формированию Днепра и захвату плацдарма на его западном берегу. Накануне бомбардировщики шестнадцатой воздушной армии нанесли мощные удары по опорным пунктам обороны противника и железнодорожному узлу Гомель. Действия бомбардировщиков обеспечивались истребителями авиационной дивизии генерала Груздева. Особо отличилась эскадрилья капитана Бубенчикова – в воздушном бою уничтожила три «мессера» и обеспечила выполнение задания бомбардировщиками.

Днепр был форсирован. Пал сильный опорный пункт Лоев. Двадцатого октября решением Ставки Верховного Главнокомандования Центральный фронт был переименован в Белорусский. К концу октября войска этого фронта значительно расширили плацдарм на западном берегу Днепра. Дивизия генерала Груздева продолжала выполнять боевые задания. Прикрытие наземных войск и тыловых объектов, сопровождение бомбардировочной авиации, разведка войск противника. Подполковник Гудимов отличился в этих боях. Он с воздуха успешно координировал действия крупной объединенной группы. Лично сбил один самолет противника.

В октябре сорок третьего года авиационные полки были переведены на новый штат. Уже не две, а три эскадрильи по три звена двухпарного состава. Для расширения штатов и взамен уничтоженной техники в дивизию поступали новые самолеты, из запасного полка прибывали слабо обученные летчики. Нужно было вытягивать боевую подготовку на высокий уровень – Артему приходилось дневать и ночевать в полках. Повышал он и свой уровень. Систематизировал и анализировал приобретенный в последних боях опыт, изучал директивы, новую технику.

В том же октябре в воздушные армии начали поступать радиолокационные станции «Редут» и «Пегматит». Широкое применение получала радионавигация с помощью устанавливаемых на истребителях радиополукомпасов. Для привода самолетов на аэродром использовались радиопеленгаторы. Внедрение радиосредств существенно повышало качество управления истребителями. Летчики своевременно могли получать информацию о воздушной обстановке. Наведение на цель, перенацеливание, предупреждение об угрозе нападения истребителей противников. Плюсов было много. Но сначала нужно было внедрить эту технику в войска, научить командиров и рядовых пилотов пользоваться ею. Чтобы научить других, Артем должен был сам овладеть ею в совершенстве. Учеба занимала все свободное время. И без того короткое время сна сократилось до трех часов. А иначе просто невозможно было охватить объем намеченных к выполнению задач. Впрочем, к такому режиму ему не привыкать…

2 января 1944 года войска Белорусского фронта получили очередную задачу – разбить группировку противника в районе города Мозырь с последующим наступлением на Бобруйск. А третьего числа генерал-майор Груздев получил новое назначение и убыл в распоряжение командующего ВВС. Ему предстояло принять под свое командование целый авиакорпус, формируемый где-то в тылу. Приказом командующего армией Артем Гудимов был назначен исполняющим обязанности командира дивизии. И одновременно с этим приказом из штаба армии был спущен боевой приказ о привлечении дивизии к предстоящим наступательным действиям. На основании чего Артем должен был составить план боевых действий вверенной ему дивизии. Оказалось, что он был неплохо подготовлен к исполнению новых обязанностей. В течение двух суток при участии начальника штаба и его помощника был составлен подробный план. Задачи дивизии в наступательной операции, последовательность их выполнения, привлекаемые силы, наряд сил и средств, выделяемых от полков на их решение, напряжение частей и подразделений по дням операции, общий порядок взаимодействия и управления. В дополнение к общему плану были разработаны планы штурманского, тылового, инженерно-авиационного обеспечения, воздушной разведки. Маршруты и графики вылетов, кодированные карты… Артем сделал все как надо. Командующий армией утвердил его план и дал ему высокую оценку…

Но природные условия внесли существенные поправки. Восьмого января войска Белорусского фронта перешли в наступление. Но из-за плохой погоды сосредоточенный удар авиации на участке прорыва не состоялся. И только со второй половины дня мелкие группы штурмовиков и бомбардировщиков смогли нанести удар по артиллерии противника. Одновременно бомбардировщики уничтожали вражеские эшелоны на узле Калиновичи, а штурмовики препятствовали подходу резервов к полю боя. Артем распорядился уменьшить выделенные группы прикрытия, исключить из них малоопытных пилотов.

Двенадцатого января он лично принял участие в боевом вылете. Необходимо было прикрыть группу бомбардировщиков из девяти самолетов. Но драться ни с кем не пришлось: немцев в воздухе не было. Зато вылет на прикрытие следующей группы закончился жестоким сражением в воздухе. Десятка «фоккеров» атаковала восьмерку «Яков». Завязался воздушный бой. Артем находился в небе, но общей группой не командовал. Зато следил за действиями командиров эшелонированных групп. Ни тот, ни другой не подвели. Артем также провел атаку в поддержку группы. Общими усилиями «фоккеров» удалось отогнать. Но не обошлось без потерь. Сгорели два «Яка», один летчик погиб, другой упал с парашютом на территорию, занятую врагом. Немцам тоже досталось – они потеряли три машины, но двум пилотам удалось спастись. Еще один «Як» был сбит из зенитного орудия. Таким же образом только в одном этом вылете были сбиты две «пешки», одной из которых управлял командир бомбардировочного полка подполковник Кривцов. Он направил горящую машину на скопление вражеских эшелонов… Победы в воздухе по-прежнему доставались тяжелой ценой. Большая война – большая кровь…

Активность вражеской авиации нарастала. Все чаще группы сопровождения вступали в бой с вражескими истребителями. Но скоро выяснилось, что на этом участке фронта подготовка немецких летчиков не соответствует даже среднему уровню. В дивизии Артема также хватало слабаков. Самолеты горели, взрывались и с той стороны, и с другой. Но все же инициативу в прифронтовой зоне удерживали советские истребители. За январь-март авиационными соединениями шестнадцатой воздушной армии было совершено более одиннадцати тысяч самолетовылетов, проведено двести пятьдесят воздушный боев, сбито более двухсот самолетов противника. Немалая часть из этих побед досталась на долю дивизии Артема. Командующий фронтом лично наградил его третьим орденом Боевого Красного Знамени.

В конце марта его соединение отправили в тыл на доукомплектование. Побывавшие в бою машины прошли капитальный ремонт и были рассредоточены по двум полкам. А один полк получил совершенно новую технику. Самолет «Як-3». Самолет уже был запущен в массовое производство, но в дивизию поступила постановочная партия. Артем хорошо знал, что это такое. Как правило, первые самолеты имеют минимум заводских дефектов и более всего соответствуют заявленным тактико-техническим характеристикам. И главное, первая партия располагает опытными пилотами. Так случилось и на этот раз. Отличные самолеты. Опытные пилоты составили одну треть личного состава полка. Две трети – новички из училищ. Но Артем сделал ход конем. Большую часть молодежи он рассредоточил по другим полкам, а вакансии заполнил побывавшими в боях летчиками. Впрочем, если бы он этого не сделал, ему бы обязательно порекомендовали такую перестановку. На самолет «Як-3» делались большие ставки.

Новой технике он уделял большое внимание. Изучал «третьи» «Яки», досконально осваивал пилотаж. Но не забывал и про другие полки. Боевая учеба в дивизии кипела. Никакой халтуры. Прифронтовое небо – самый суровый экзаменатор…

«Як-3» очень понравился ему. По сравнению с той же «девяткой» взлетная масса уменьшилась на двести килограммов, за счет улучшения аэродинамики значительно ослабло лобовое сопротивление. И это при двигателе мощностью тысяча восемьсот лошадок. Эффект потрясающий. Скорость возросла до фантастических величин. У земли 610 километров в час, на высоте – 720. Артем еще не знал ни одного немецкого истребителя с такими скоростными характеристиками. И маневренность отличная. Великолепная приемистость. И скороподъемность покруче, чем у «девятки», – 1430 против 1020 метров в секунду. Разворот на вираже тоже сократился. Вооружение осталось прежним – двадцатимиллиметровая пушка и один пулемет калибра 12,7.

Легкая, скоростная и маневренная машина. Простое облегченное управление. Словом, мечта боевого летчика. Войска Белорусского фронта готовились к летнему наступлению. Немецко-фашистская группа армий «Центр» готовилась к отражению массированных атак. На территории Белоруссии была создана мощная, глубокоэшелонированная оборона. На этом направлении действовали эскадры шестого и частично четвертого воздушных флотов Германии. Всего до девятисот самолетов. Авиачасти базировались на аэродромных узлах в районах Минска, Бреста, Люблина. И Барановичей. Знакомые Артему места. Он помнил, что здесь творилось в июне сорок первого. Жаль, что ему так и не удалось тогда подняться в воздух. Зато в сорок четвертом небо Белоруссии было распахнуто для него. Скоро он снова будет на фронте…

Четвертого июня дивизии было предписано влиться в состав родной шестнадцатой армии. А пятого – в штаб соединения прибыл новый офицер. Молодцеватый, щеголеватый полковник с двумя орденами Боевого Красного Знамени на груди. Новенькая форма старшего комсостава сидела на нем как влитая. Сам сияет как медный котелок, глаза горят. Но на губах блуждает скользкая улыбка.

– Товарищ подполковник, полковник Телегин для дальнейшего прохождения службы прибыл, – отрапортовал он.

Он должен был доложить, что прибыл в распоряжение подполковника Гудимова. Но он прибыл для прохождения службы… Почему он так сказал?

Дивизия шла на фронт без одного командира полка. Вернее, командир был, но временно исполняющий обязанности. Такая же ситуация была и с самим командиром дивизии. Артема так и не утвердили на этой должности. Но все к этому шло… Сам командующий армией обещал…

Артем решил, что новый офицер прибыл в качестве нового командира полка. Но он жестоко ошибся. В предписании значилось, что полковник Телегин назначен на должность командира дивизии.

– Вот так-то, товарищ подполковник, придется вам уступить свое место, – вроде как сожалея о происшедшем, сказал полковник. Но в его голосе проскальзывали нотки торжества. – Приказ о моем назначении подписан командующим ВВС РККА…

Артем с трудом сохранил невозмутимость на лице. Очень трудно казаться спокойным, когда тебя как щенка за шкирку вышвыривают за дверь. Он полгода командует дивизией. За это время он два раза был отмечен в приказе Верховного Главнокомандующего, был награжден боевым орденом. Под его началом дивизия восстановила свои силы, превратилась в единый боевой организм. И вот тебе на, какой-то молодец на белом коне с непонятным приказом в зубах. На все готовенькое явился…

Артему пришлось потрудиться, чтобы связаться со штабом армии. Начальник штаба с прискорбием подтвердил, что действительно полковник Телегин назначен командиром его дивизии. Артем же должен приступить к исполнению прежних обязанностей – заместителя командира по боевой подготовке…

– Ну что ж, хорошо хоть в запасной полк не отправляют, – с мрачной иронией усмехнулся он. – Главное, что летать будем…

– Будете летать, подполковник, будете! – сказал, как разрешил, полковник. – Ну что ж, освобождайте место, раз уж получили подтверждение…

Что-то неестественное чувствовалось в этом назначении. Дивизия убывала на фронт, а тут новый командир. А ведь коней на переправах не меняют… Что ж, начальству видней.

Видимо, полковник Телегин более соответствовал высокой должности, чем дважды Герой Советского Союза Артем Гудимов. Да, наверное, так оно и есть.

Свой боевой путь Телегин начал на Халхин-Голе. Вернулся из Монголии в звании капитана, с орденом Боевого Красного Знамени на груди. Войну встретил в звании майора, в должности командира эскадрильи. В боях за Киев сбил самолет противника. Был ранен, отправлен в тыл, благодаря чему избежал окружения. В госпитале был награжден вторым орденом, хотя оснований для этого вроде бы не было. В те времена правительственная награда вручалась за три сбитых самолета. Может быть, вверенная ему эскадрилья сбила в бою не менее пятнадцати самолетов противника и потеряла при этом более трех машин? Вряд ли, хотя кто его знает. Может, ранение сыграло свою роль? Или чья-то поддержка сверху….

После госпиталя уже не майор, а подполковник Телегин получил новое назначение. На Дальневосточный фронт. Где принял полк. Задача перед ним стояла очень ответственная – быть в готовности отразить нападение японских милитаристов. Видно, на этом поприще он добился очень больших успехов, потому как в начале сорок третьего года был назначен начальником штаба авиадивизии смешанного состава. В том же году был направлен в Москву на ускоренные курсы академии Генерального Штаба. Все правильно, стране нужны высококвалифицированные командиры. Таким командиром и стал Телегин. Только надо было отправляться на Восточный фронт, а не на Западный. Но, видимо, новоиспеченный полковник посчитал, что сейчас воевать с немцами не так опасно, как в сорок первом. Тем более он шел на повышение. А скорее всего, кто-то его толкал. А как иначе можно было сделать столь стремительную карьеру. Всего за три года был проделан путь от командира эскадрильи до командира дивизии. И это вдали от театра боевых действий. Ну, если не считать, первого месяца войны…

Артем с первого дня почувствовал ревнивое к себе отношение со стороны нового командира. Телегин строго очертил круг его обязанностей – боевая подготовка, и все. Управление дивизией, планы боевых действий, взаимодействие с другими соединениями, размещение полков на новых аэродромах, маскировка позиций, организация обороны – все это он взял на себя. Как же, он же закончил курсы самой главной в стране академии. А ведь известно, что в академиях дураков не держат…

Войска фронта и авиация воздушной армии готовились к решающему наступлению. Но дивизия приступила к выполнению задач сразу же по прибытии к месту дислокации. Штурмовая и бомбардировочная авиация наносила воздушные удары по скоплениям вражеской техники. Истребители вылетали на их сопровождение, на прикрытие наземных войск. Велась интенсивная разведка.

Инженерно-аэродромное обеспечение и материально-техническое снабжение в дивизии было на высоте. Но в этом заслуга главного инженера дивизии и командиров полков. К тому же командование армии уделяло этому вопросу огромное внимание. Семь инженерно-аэродромных батальонов, сорок шесть аэродромно-технических рот, сорок семь батальонов технического обеспечения… Такими можно было создать разветвленную сеть аэродромных узлов. Работа была проделана огромная. Почти каждый полк получил свой аэродром, да еще с развернутыми тылами. Усиленно строились ложные аэродромы, тактика применение которых оправдала себя еще на Курской дуге. На аэродромах были созданы запасы горючего и боеприпасов на пятнадцать-двадцать дней боевых действий, развертывались полевые ремонтные мастерские. Огромное внимание уделялось маскировке и обороне аэродромов, борьбе с воздушными разведчиками.

Полковник Телегин с ходу провалил несколько боевых заданий по обнаружению и уничтожению немецких разведчиков. Он высылал самолеты на воздушное патрулирование. И как только они возвращались на аэродром, в небо поднимались фашистские «рамы». К моменту появления новых групп разведчики уже исчезали.

Артем решил, что так дальше продолжаться не может.

– Товарищ полковник, надо изменить тактику, – предложил он свою помощь. – Надо организовать скрытные взлетные площадки вдоль вверенного нам участка фронта, установить дежурство. Самолеты должны находиться в засаде на земле, а не в воздухе…

Он не открывал Америку. Такая тактика борьбы с разведчиками применялась еще под Курском. Но Телегин и слушать ничего не хотел.

– Рожденный летать, ползать не должен, – снисходительно посмотрел он на Артема. – Кстати, поступил приказ – самолеты «Як-3» к боевым действиям не привлекать…

Это не было новостью. Командование армии придерживало новые машины для решающего наступления.

– Я считаю, что в целях более эффективной подготовки новых самолетов к боевым вылетам необходимо передать полк в подчинение опытного командира… Вы, товарищ подполковник, имеете огромный боевой опыт, дважды Герой Советского Союза. Думаю, что под вашим командованием полк добьется наибольших успехов. Я возлагаю на вас огромные надежды, товарищ Гудимов!

Ярко, красочно, фанфарно. И ядовито… В благих намерениях Телегина была завернута свинья…

Но Артем не расстроился. Напротив, он даже обрадовался новому назначению. Лучше быть первым в полку, чем шестым в дивизии…

Он так и остался в должности заместителя командира дивизии. Что не помешало ему принять под свое начало полк новых «Яков».

Работы в полку хватало. Техническая и тактическая подготовка, испытательные и учебные вылеты, режим повышенной секретности, постоянные инспекции от главного штаба ВВС и завода-изготовителя. Но на боевые вылеты был наложен строжайший запрет.

Артем же рвался в воздух. И это желание усилилось, когда он узнал о двух сбитых «Яках» соседнего полка. Шестерка истребителей совершала патрулирование над линией фронта, когда из облаков вывалились два «фоккера». Немцы атаковали на больших скоростях. По завершении атаки пронеслись мимо «Яков», стремительно забрались на «горку». И снова исчезли в облаках. Только их и видели. В результате внезапной атаки два «Яка» были уничтожены – взорвались в воздухе. Это свидетельствовало о высочайшем уровне подготовки немецких пилотов. В воздухе действовали настоящие асы.

На следующий день немецкие асы наголову разгромили четверку «Яков». Истребители барражировали над прифронтовой зоной в поисках разведчиков. Три самолета сгорели, четвертый еле дотянул до своего аэродрома. Единственный уцелевший летчик получил нервный срыв.

Телегин не нашел ничего лучшего, как усилить состав патрулирующих групп. И лично поднял в воздух десятку «девятых» «Яков». Он действовал в точном соответствии с тем, чему его учили в академии. Создал двойное эшелонирование по высоте. Три пары внизу, две вверху. Но патрулирование все же велось по старинке, на пониженных скоростях. И это сыграло с полковником злую шутку. Сигнал о появлении противника поступил с командного пункта с большим запозданием. Группа даже не успела лечь на курс атаки. Два «фоккера» свалились с большой высоты и уничтожили один «Як». Эффект внезапности был утрачен, численное превосходство не дало эффекта – немцы решили выйти из боя. И тут Телегин снова свалял дурака. Дал команду преследовать «фоккеры». Только два самолета сумели с ходу набрать необходимую для преследования скорость. Остальные отстали. К тому же были нарушены строй и эшелонирование. Чем немцы и воспользовались. Стремительно развернулись, взяли в «клещи» ведомый «Як» передовой пары и разорвали его на куски, а затем уничтожили и самолет ведущего. Но при этом они потеряли скорость и высоту. Вот тут бы Телегину и обрушиться на них всеми силами. Но полковник дрогнул и дал команду повернуть назад… Телегин получил от командарма строгий выговор… Через день история повторилась. Немецкие «свободные охотники» уничтожили один самолет, второй вывели из строя. Артема вызвали в штаб дивизии, куда еще до него прибыл командир корпуса. Генерал был мрачнее тучи.

– Наступление еще не началось, товарищи офицеры, а ваша дивизия несет большие потери. Одни летчики гибнут, другие теряют веру в свои силы. А наступление не за горами. Вот-вот все начнется… Товарищ подполковник…

Комкор впился в Артема тяжелым гнетущим взглядом. Как будто он во всем виноват.

– Думаю, полковник Телегин поступил правильно, что поручил вам командовать особым полком. Вы офицер опытный, в совершенстве владеете искусством воздушного боя. Да и новым самолетам пора пройти испытание боем. Ставлю вам задачу найти и уничтожить немецких асов, действующих на участке вашей дивизии… Полковнику Телегину принять все возможные меры для обеспечения выполнения задачи…

Телегин делал ставку на систему радиолокационного наблюдения. И это при том, что она не оправдала себя. Артем не стал сбрасывать со счетов систему дальнего обнаружения. Но применительно к этому организовал систему наземных засад на маршрутах вероятного противника. И воздушное патрулирование не стал отменять. Радиолокация, наземные засады и воздушное патрулирование должны были дать необходимый результат.

Сам он поднялся в воздух для патрулирования в районе вероятного появления немецких асов. Группа состояла из двух пар. Остальные машины были разбросаны на взлетных площадках вдоль линии фронта. Радиолокационная станция работала в усиленном режиме.

И все же немцы появились внезапно. Они пересекли линию фронта вне зоны радиолокационного наблюдения и зашли на четверку «Яков» с востока, со стороны реки Припять. Падали они с огромной высоты со стороны солнца. И все же Артем успел получить заветное предупреждение еще до того, как на него обрушились смертоносные трассеры. Сам он сумел столкнуть свою машину с линии огня. А вот его ведомый не успел. Его машина задымилась и по плавно нисходящей траектории пошла к аэродрому. Самолет получил несколько пробоин, был поврежден масляный радиатор. Но это далеко не катастрофа.

Беда была в том, что немецкие «фоккеры» не снижали скорость. И после атаки легко взяли «горку», набрали нужную высоту и на форсаже уходили за линию фронта. Артем не успевал взять необходимый для успешного преследования разгон.

Но положение спасли патрули наземного базирования. По его команде они поднялись со взлетных площадок и перерезали немцам путь к отступлению. «Фоккеры» вовремя заметили опасность, взяли в сторону и скрылись в облаках. Но при этом они значительно потеряли в скорости. К тому же их вела станция радиолокационного наблюдения. Артем получал точный координаты. Его самолет шел на огромной скорости. И когда он выскочил из облаков, «фоккеры» сразу же попали в поле его зрения. Отрыв составлял не более километра. Преимущества в скорости немцы уже не имели. Им ничего не оставалось как, принять бой.

«Фоккеры» набрали высоту, развернулись, пошли в лобовую атаку. Вооружение у них мощное, за штурвалами настоящие асы. Велика вероятность того, что атака на встречных курсах закончится для трех «Яков» плачевно. Артем принял смелое решение. Стремительно разгоняясь, он пошел на снижение под таким горизонтальным углом, что «фоккеры» не успели довернуть на него свои пушки. Два «Яка» сумели повторить его маневр, удержались на хвосте. Немецкие асы остались ни с чем. Но им сейчас главное выйти из боя. Только Артем не позволил им сделать этого. На боевой разворот он шел по большому кругу, чтобы терять скорость по минимуму. «Фоккеры» раскусили его замысел и, чтобы не подставлять под удар свои тылы, сами решили зайти ему в хвост. Но Артем и его ведомые показали высокий класс пилотирования и опередили немцев. «Фоккеры» бросились врассыпную, чтобы разобщить группу преследования. По команде Артема его ведомый превратился в ведущего для третьего самолета. И заново созданная пара устремилась за ведомым «фоккером». Артем же занялся ведущим.

Немецкий ас подпустил его на расстояние, близкое к критическому. Знает, что у него мощная задняя броня. Резко сбавил скорость, пошел на скольжение и тут же бросил свою машину в штопор. И выполнил он это с таким мастерством, будто был знаком с фигурами высшего пилотажа еще с пеленок. Но ведь и Артем не у куриц летать учился.

Он мгновенно просчитал ситуацию. Немец очень быстро ушел под его крыло. Повторять его маневр бессмысленно, можно потерять скорость, свалиться вниз. Но «фоккеру» понадобится время, чтобы выйти из штопора и сесть ему на хвост. И в течение этого времени Артем должен успеть сделать переворот с уходом вниз и сохранением необходимой скорости. Он блестяще проделал эту фигуру и вышел на немца как раз в тот момент, когда он задирал и поворачивал свой нос, чтобы взять его в прицел. Сейчас все решала снайперская точность. Артем нажал на гашетку. Он видел, как огненные трассеры полоснули по кабине пилота. Неуправляемый немецкий самолет кубарем летел к земле. С одним было покончено. Оставался второй. Два «Яка» поначалу никак не могли с ним справиться. Но опытный капитан Шакиров все же нашел верный, хотя и чертовски опасный тактический прием. Он подставился под «фоккера» – за счет скорости сдерживал его на расстоянии прицельного выстрела. И пока немец гонялся за ним, его ведущий зашел ему в хвост и длинной очередью из всех стволов отбил ему крыло. И плевать, что у него заклинило пушку. Ведь немцев в воздухе больше не было.

Немец выбросился с парашютом. Но уйти не смог. Целый пехотный батальон устроил на него облаву. Когда его взяли, Артем и его подчиненные уже были на своем аэродроме.

На разбитом немецком самолете не было фотопулемета. Зато в кармане немецкого летчика была обнаружена летная книжка, в которую заносились его победы. Оказывается, за последние шесть дней «свободный охотник» сбил двенадцать русских самолетов. В то время как Артем вместе со своим напарником сбили всего девять машин, две из которых подлежали восстановлению. К сожалению ведущий ас сгорел вместе со всеми документами. Но Артем почему-то не сомневался, что его личный счет пополнился, как минимум, пятнадцатью самолетами. Эти шесть дней «свободные охотники» летали над советской территорией, и некому было проверить заявленные данные о сбитых самолетах. Так что запросто можно было поднять планку до пятидесяти машин… А ведь им верили на слово. Видимо, потому что немецкие асы считались воздушными рыцарями. А рыцари, как известно, не лгут. Во всяком случае, в сказках…

Утром 22 июня сорок первого года немецко-фашистские войска начали наступление на Белорусском направлении. Утром 23 июня сорок четвертого года в наступление перешли советские войска. Цель – освободить Белоруссию.

Двадцать четвертого июня при поддержке авиации шестнадцатой воздушной армии в направлении на Бобруйск начали наступление войска 1-го Белорусского фронта. Боевые действия начались с торжественных построений полков при развернутых знаменах. Перед строем были зачитаны обращения военного совета фронта и командования воздушной армии.

Артем уже привык, что почти все крупные наступательные операции начинаются в нелетную погоду. Даже в этот летний день были туманы и низкая облачность. И в этих условиях полковник Телегин принял решение бросить в бой полк, в чью задачу входило прикрытие наземных войск. Самолеты дружно поднялись в воздух, дружно смешались в одну большую кучу. Из-за столкновений в воздухе разбились три самолета и погибли два летчика. К счастью для Артема, на период операции его полк подчинялся непосредственно командиру корпуса.

Когда погода прояснилась, в бой были брошены полки штурмовой и бомбардировочной авиации. Под прикрытием истребителей. Полк Артема получил особую задачу. Истребители вверенной ему части должны были искать и уничтожать самолеты противника. Он заранее спланировал маршруты возможных полетов, с началом операции внес поправки.

В бой он вводил группы по шесть-восемь самолетов. Никакого эшелонирования. Все полеты на верхней высоте. Тактика «свободных охотников». Одна стремительная атака и никаких боев на виражах.

У него было достаточно времени, чтобы натаскать летный состав на уничтожение воздушных целей. Отличная техника, слаженность групп и слетанность пар, огневая подготовка, тактическое мастерство сделали свое дело. За первый день вылетов полк уничтожил шесть бомбардировщиков, восемь штурмовиков и четыре истребителя.Потери – один самолет.

К исходу двадцать седьмого июня в районе Бобруйска была окружена крупная группировка гитлеровцев. Но враг был еще силен и, по данным разведки, готовил массированный удар с целью вырваться из котла. Авиация шестнадцатой воздушной армии нанесла упреждающий удар. В расположении врага рвались снаряды и ракеты, разгорались пожары. Поднялся едкий дым. Гитлеровцы приняли его за химический газ и стали в панике разбегаться. Штурмовики и бомбардировщики продолжали утюжить их позиции – жечь технику и расстреливать живую силу. Управление войсками было разрушено, части потеряли боеспособность, по лесным дорогам в ужасе метались немецкие танки и солдаты. Над районами скопления техники поднялись такие облака из дыма и копоти, что невозможно было наносить точечные удары.

Авиация люфтваффе активности не проявляла. В небе изредка появлялись истребители противника. А «трешки» особого полка не зевали. Немцев били и в хвост и в гриву.

За пять дней наступательных боев войска 1-го Белорусского фронта прорвали оборону врага, окружили и уничтожили его бобруйскую группировку и продвинулись вперед более чем на сто километров. Когда-то так стремительно продвигались на восток немцы. Давно это было… Враг отступал так быстро, что не успевал уничтожать свои собственные аэродромы. На четвертый день боев полк Артема перебазировался на новое место, поближе к стремительно удаляющемуся фронту. К этому времени его летчики уничтожили более сорока самолетов. Потери – шесть боевых машин и три погибших летчика.

А через неделю его вызвали в штаб армии и велели принять под свое командование некогда вверенную ему дивизию. При минимальной активности вражеской авиации в наступательных боях полковник Телегин умудрился потерять шестнадцать «девятых» «Яков». Да, действительно, дураков в академиях не держат. Их отправляют на фронт…