Утраченное соглашение

Глава девятая

— И что делать? — слова Сирилла были почти монотонными. Он мог или так, или бесконтрольно дрожать. Шинс была немного впечатлена, ведь опытные воины так не смогли бы. — Может, в окно?

Она посмотрела на ставни в кривой раме и покачала головой. Они могли бы выбраться, но съехать по стене снаружи… Было невысоко, но она не верила в шансы Сирилла.

— Дверь узкая, — отметила она, повысив голос, чтобы было слышно за шумом лестницы. — Я могу сдержать многих, если готов убрать тех, кто пройдет мимо мена.

— Эм… убрать? Я не уверен…

— Если они не начнут стрелять, — продолжила она. — Или не придут с огнем. Это здание похоже на дерево, что можно использовать, если не удается развести огонь.

— Гхрк! — сообщил Сирилл.

— Надеюсь, они так далеко не зайдут. Иначе придется рискнуть…

Голоса донеслись до ушей Виддершинс, Ольгун выхватил их среди бури топота и скрипа. Воровка обмякла на миг, а потом выпрямилась.

— Или, — она пошла к двери и потянулась к ручке, — можно просто впустить их и покончить с этим. Это ведь должно произойти, да?

— Кто… о чем ты? — Сирилл еще не был в панике, но близился к этой грани.

— Джордейн точно послал одного из людей галопом вперед себя, чтобы это произошло так быстро. Твоя матушка здесь.

— О, — пауза была долгой, Шинс начала открывать дверь. — Поздно просить поджечь здание?

Виддершинс хитро улыбнулась ему, открыла дверь и отскочила, убрав руки от боков, чтобы не вытащить скрытое и не скрытое оружие. Первые стражи Делакруа, что готовились выбить дверь плечом, растерянно моргнули, за ними прошло еще несколько.

Попытались. Тесная комната позволила пройти лишь двоим, и они не могли уже вытащить оружие. Пара не знала, что теперь делать, другие остались на лестнице или небольшой площадке, пытались заглянуть внутрь и понять, как помочь.

Это был не лучший миг стражи дома. Виддершинс не рассмеялась, только понимая, что это ухудшит ситуацию для нее.

Ольгун смеялся эмоциями, и проще от этого не становилось.

Когда с приказами Джордейна выбить дверь донесся запах дорогих духов, которым был таким сильным, что мог перебить зловония кожи, масла для стали и пота, радость Виддершинс стала уксусом. Она знала, что грядет.

Стражи выпрямились, прижались к стене или перилам, чтобы пропустить капитана Джордейна и их главу, Каланту Делакруа.

Она была в модной пышной юбке и яркой блузке, но кожаная жилетка поверх нее была не просто украшением, и она сжимала позолоченный пистоль так, как делал тот, кто умел им пользоваться.

Один из двух стражей комнаты вышел — с трудом — чтобы Джордейн занял его место. Леди Делакруа осталась на площадке, обрамленная дверным проемом. От ее выражения лица снеговик надел бы пальто.

— Ты в порядке, Сирилл?

Шинс встречала двух сверхъестественных существ из глубин кошмара. Голос главы пугал не меньше них.

— Матушка, Виддершинс не…

— Я не хочу слышать от тебя ее имя.

— Но…

— Я задала вопрос, мальчишка.

Сирилл, не опустив плечи и не издав звуков, как-то передал впечатление вздоха.

— Да, матушка. Я в полном порядке.

— Хорошо. Если услышу от тебя еще хоть слово, пока мы не добрались до дома, ты будешь жалеть неделями.

В этот раз не казалось. Сирилл охнул, его щеки покраснели, а остальное лицо побелело. Его губы беззвучно двигались, сначала в сторону мамы, потом — Виддершинс. Он отошел в дальний угол, но не вжался в него. Он опустил взгляд.

— Миледи, — начала Шинс, вспоминая все, чему ее учило время, пока она изображала аристократку. — Уверяю, ваш сын ничего не сделал…

Предложение оборвалось потрясенным бульканьем, когда пистоль главы направился на голову Виддершинс. Она ощутила от Ольгуна сдавленный вопль и злое рычание. Даже стражи Делакруа, включая Джордейна, отпрянули на шаг.

— Стоит убить тебя тут, — прошипела женщина, — как и всех, кто вынюхивает там, где не надо.

— Матушка, нет! — Сирилл забыл или не переживал больше насчет ее угрозы. Джордейн тут же начал:

— Миледи, не уверен…

— Ты глупо поверила, — осведомилась она, — что тебе можно безнаказанно лезть в эту семью?

— Я не лезла в вашу глупую семью! Я пытаюсь помочь! Это, — добавила она тише, — тоже вмешательство, если определять строго, но…

Сирилл и Джордейн смотрели на нее, словно она была не в себе.

— Даже если это так, — перебила глава, — а я не убеждена, то что? Думаешь, мы тебя не видим насквозь? — она пронзила сына взглядом. — Почти все из нас.

— Видите… что?

— Обычную проститутку, — презрение окутало слова Каланты. — Надеялась на деньги? Может, на руку Сирилла или других моих сыновей? Для чего? Предложение помочь с проблемой, в которой ты не можешь разбираться, должно было скрыть твое низкое происхождение и низкие помыслы? Жалкая схема.

— Наглая… неблагодарная… — кровь гудела в висках Виддершинс яростным зовом к жестокости. Спокойствие и контроль, которые она выстраивала неделями, пропали за миг, она ощущала гнев Ольгуна рядом со своим, и это ощущение грозило захлестнуть ее. Она отчаянно хотела сорваться, провести сталью по плоти, вызвать кровь. Стереть презрение с лица женщины, из ее голоса…

И погибнуть в процессе?

Ей было почти все равно, но голосок разума зазвучал в голове, и она почти узнала его…

«И убить при этом Ольгуна?».

Все вокруг нее стало ледяной водой.

— Нет…

«Тогда не надо», — мягкий, но строгий голос. Конечно, ее совесть выбрала его голос из всех возможных. И, конечно, хоть его разочаровало бы поведение его дальних родственников, он расстроился бы сильнее, если бы Виддершинс позволила им или другим сделать ее ниже, чем она была.

«Ради него, — напомнила она себе своим голосом. — Ты тут ради него, а не для них».

Она не понимала, как долго длилась эта борьба, но вряд ли она затянулась. Она моргнула, увидев реальность сквозь красную дымку. Ничьи лица не изменились. Каланта хмурилась, ожидая, пока оскорбление Виддершинс будет озвучено до конца.

Воровка скрестила руки и хмуро посмотрела в ответ.

Не этого ждала глава, хоть Виддершинс не представляла, на что она надеялась.

— Джордейн!

— Да, миледи!

— Я хочу эту… негодяйку в цепях!

Шинс в этот раз впилась в воспоминание об Александре ногтями души, чтобы успокоить Ольгуна.

— Нет, — едва слышно прошептала она. — Рано… терпи…

— О, миледи… — страж, старый и опытный, звучал нервно. — У нас нет повода…

— О, ради Севоры… Ты поддерживаешь закон, а не только дом! У тебя есть власть, даже когда людей магистрату поставлять не наша очередь. Или ты хочешь сказать, что понимаешь закон города лучше меня?

— Конечно, нет, миледи. Но…

— Похищение и нападение на аристократа.

— Матушка! — завопил по-детски Сирилл. — Она не…

— Молчать! Прошла на земли Делакруа. И подозревается в атаках на наш Дом. Это только начало.

Джордейн нахмурился, насупил усы, но шагнул вперед, протянув руку.

Сирилл пересек комнатку в два шага и встал между воровкой и стражем.

— Нет! Боги, она не…

Гнев Каланты впервые попал в цепи неуверенности.

— Сирилл! Прекрати немедленно!

— Нет, матушка.

Шинс невольно посмеивалась от потрясения на лицах обоих Делакруа, от услышанных и высказанных слов.

— Джордейн, не дай моему сыну пораниться, — приказ был не таким твердым, в нем была слышна дрожь.

Два стража наступали, опасения на их лицах не выражались в позах и движениях.

И юноша не стал глупо доставать сталь. Его кулак попал по челюсти юного стража, и тот отшатнулся скорее от шока, чем от боли. Но Джордейн добрался до Сирилла раньше, чем тот пришел в себя от удара, руки обвили руки аристократа и шею, и захват был болезненным, но не вредил.

Шинс знала, что нужно делать.

— Поверь мне, — шепнула она, ведь знала, что Ольгун не поступит иначе. Она бросилась к борющейся парочке.

Для нее это было медленно и неуклюже.

Солдат, которого ударил Сирилл, схватил ее сзади, как и должен был. Она извивалась, надеясь, что выглядит правдоподобно, а руки трепетали за спиной, пальцы невидимо плясали на поясе стража.

«Вот так…».

Меньше, чем через минуту, Сирилла и Шинс задержали и подвели к главе.

— Хорошо, — тон женщины снова стал железным. — Ведите обоих в поместье, и…

— Простите, миледи, я не могу этого сделать.

Сирилл не мог обернуться на Джордейна, ведь не был совой, но остальные уставились на него.

— Что, прости?

— Вы приказали мне арестовать Виддершинс как слуге Обера. Я должен по закону привести ее в магистрат для пленения и суда.

— Это ее не касается! — если бы величавый опоссум мог лишиться терпения, то Шинс казалось, что он так и звучал бы сейчас. — Я дала тебе указания!

— Мне, правда, жаль. Но это так… и я, к сожалению, не могу вас послушаться.

Виддершинс надеялась, ради Сирилла, что его мать не заметит, как подрагивают ее губы от ее возможного наказания.

После мига яростной и очевидной внутренней борьбы Каланта покачала головой.

— Ладно. Отведи ее туда. Я обсужу тонкости в Вероче завтра. Проследи, чтобы Сирилл добрался до дома и оставался там, пока я не разберусь с ним.

Она взмахнула юбками, и это было бы драматичнее, если бы край не ударил по лодыжкам троих стражей в процессе. Она прошла мимо мужчин к лестнице и пропала из виду.

Несколько стражей повели Сирилла за ней. Он успел лишь взглянуть на Виддершинс, а потом тоже пропал.

Джордейн долго разглядывал пленницу с нечитаемым видом. А потом:

— Обыщите ее. Она хитрая, — а потом тише. — Прости. Мои ребята — профессионалы.

— Не переживай, — бодро сказала она. — Меня уже арестовывали раньше. И… — она улыбнулась шире, сияя. — Если руки будут не там, где надо, я их сломаю. Дважды.

Мужчины посмеивались, а потом застыли, когда поняли, что Джордейн не смеется.

— Видите? — сказала она им. — Спросите у босса, могу ли я.

Джордейн медленно кивнул.

— Она может. Если нужно, я ей позволю. А теперь быстро.

Это было быстро. И тщательно.

И очень вежливо.

Они забрали у нее не только рапиру и очевидное оружие на поясе, но и сам пояс, отмычки, скрытые в перчатках, сами перчатки, пилочку из сапога и плащ.

— Осторожнее с мечом, — попросила она. — Его мне отдал тот, кто хотел убить меня им.

Они забрали все, что можно было посчитать оружием или инструментом. Виддершинс прислонилась к мужчине, державшему ее, и сорвала одно из украшений с его пояса — одно такое она уже сорвала с другого стража до этого. Грубый образ льва из меди, мелочь, но Шинс и Ольгуну многое и не требовалось. Вещица пропала в рукаве, где стражи уже искали, и прижалась к ее коже, пока они забирали ее вещи и вели ее по Оберу.

— Мы были в темницах получше, — Шинс шагала, цокая языком.

Ольгун что-то буркнул с сочувствием.

— Да, но это важно! Где вызов в побеге из такого места? Где радость в жалобах, если тут даже не возникает желания жаловаться?

Ольгун или согласился, или решил переждать, пока она успокоится. Ответа не было, и Виддершинс переключилась на «тюрьму» вокруг нее.

Здание было простым, соединенным с кабинетами, архивами, комнатами встреч для тех членов городского правительства, которые не были важными в благородных Домах. Тут было несколько столов и стульев для констеблей, несколько сундуков для вещей пленников и, конечно, сами камеры. Последние были вдоль одной стены, отделенные от зоны стражей и друг друга толстыми железными прутьями. В каждой камере была деревянная койка с поеденным молью одеялом, горшок, который помыли наспех под текущей водой.

В Обере тюрьма должна быть больше и лучше. Может, это была остановка на пути туда или на суд? Тут почти никого не было. Кроме Шинс — и Ольгуна, если его учитывать — тут был только неопрятный чудик в двух камерах от нее, лежащий на койке и издающий звуки кабана. Даже тут ощущался запах алкоголя. В его камере можно было опьянеть только от испарений.

Виддершинс не знала, как долго была тут, но решила подсчитать. Прошли часы, она видела это по солнцу, что проникало в узкое окно с решеткой, и по одинокому констеблю за столом, рисующему лениво на дереве угольком. Его не было на посту, когда она прибыла, он не был из стражи Делакруа.

— Когда обед? — бодро спросила она. — И где меню?

Страж окинул ее взглядом.

— Во время обеда. И у тебя есть два варианта. Есть или не есть.

— О, такое было на ужин прошлой ночью.

Он быстро отвернулся, но она успела заметить, как он посмеивается.

— Ладно, Ольгун, что думаешь? Дождемся ночи, да? Если они поменяются, новый страж будет внимательнее, но…

— Э! Я тебя знаю!

Даже если бы тут был не только пьяный, даже если бы она не оглянулась на его лицо, прижатое к прутьям его камеры, она поняла бы, кто обратился к ней.

— Можно дышать в другую сторону? — спросила она. — У меня глаза слезятся, болит горло, и я уверена, что у меня тает зуб, пока мы говорим.

Он моргнул, и это чуть не лишило парня всех оставшихся сил, а потом:

— А?

— Забудь. Мы не встречались. Иначе мне было бы сейчас сложно дышать, и у меня было бы похмелье.

— Да! — если бы он сунул голову в прутья еще сильнее, Шинс была уверена, что его глаза вылетели бы и покатились по комнате. — Ты шпра… спрашивала о Тысяче ворон! Мы джж… должны были следить за тобой!

— О. Вот я. Пойдешь докладывать?

— Да!

Он моргнул, но остался на месте.

— Ольгу? То, как ты улучшаешь мне слух или зрение? Ты можешь так работать с другими ощущениями и уменьшить их?

Покалывание — она почти ощущала запах — и едкая вонь стала не такой тошнотворной.

— Спасибо, — а потом громче. — Так ты с улиц? Знаешь, что там, кто там, и когда что-то произойдет?

Он закивал, лишь немного смутившись. Он стукнулся о прутья так, что они зазвенели, а он даже не заметил.

— Да. Когда я не здесь…

— О-о-о… — она чуть не охрипла, растягивая это. — И ты должен был рассказать воронам обо мне?

— Все, — он выпятил грудь. — Любой, кто тебя увидит. Малин хошет тебя поймать…

— Малин?

— Ивон Малин. Босс.

Шинс кивнула.

— Я не знала, — проворковала она.

Пьяница выпятил грудь еще сильнее, а потом вспомнил, что нужно еще и дышать.

— И как ты доложил бы воронам обо мне? У тебя должно быть приглашение в их штаб-квартиру?

— У них ее нет, — признался он, — кроме квартиры одного из них, где они встречаются на неделе. Нет, нужно идти туда, где они пьют. Найти одного из них, или дать им найти меня. Они всегда знают, когда мне есть что-то рассказать.

— А магия? Все говорят…

— Пальцекость? Пугало. Но то не магия. Ахимлия.

Виддершинс растерянно моргнула.

— Что?

— Ахимлия, — твердо повторил он.

Девушка пыталась вспомнить то, что изучала с Александром Делакруа. Знакомый термин мелькнул при изучении истории, но не заинтересовал ее тогда.

— Ты про алхимию? — спросила она.

— Я так и шказал! Ахимля! Глухая моль…

Шинс опустилась на койку, подперла подбородок кулаком, пытаясь все обдумать.

— И почему я не слушала учителей внимательнее? Даже не думай отвечать, или я расскажу о тебе Каланте Делакруа. Хочешь быть хранителем их дома?

Она думала, что нужно тело, чтобы поежиться, но Ольгун передал ощущения.

— Ладно… — то ли помог разговор вслух, то ли помог Ольгун, но она стала вспоминать. — Это старая практика, да? Наука на грани магии? Котлы, пробирки и кипящая слизь. Кислота, яды и лекарства, изменение олова в золото и плоти в камень, — она замолчала. — Это ты пытался мне объяснить? Болезнь земель Делакруа и тот порошок в кузне? Это все алхимия?

Ольгун робко и неуверенно ответил «да».

— Никто это больше не делает, — бормотала Шинс. — Я читала. Потому это было в истории. Так почему бандиты занимаются этим?

Если Ольгуну не нужно было тело, чтобы поежиться, он не нуждался в нем, чтобы пожать плечами.

— Ты очень помог. Ладно, терпение, — она прислонилась к единственной настоящей стене камеры, тихо двигала медным украшением по камню, чтобы постепенно придать ему форму тоньше и полезнее. — Взломать замок несложно. Нужно только выждать миг…

Им не нужно было выжидать, ведь через пару часов…

— Как это «свободна»?!

Женщина средних лет услышала этот потрясенный — и пронзительный — вопрос. Ее седеющие волосы были стянуты в пучок, и лицо казалось острым. Кожаная безрукавка, бледная блузка и рапира придавали ей вид солдата или дуэлянта.

Она вскинула бровь, пока махала стражу за столом принести ключи.

— Можешь уйти? Уже не под арестом? Все довольно ясно.

— Но… но… — Виддершинс беспомощно махала рукой, чувствуя себя обмануто. А она так старалась сделать отмычку!

— Ты хотела остаться?

Шинс вздохнула.

— Нет.

— Ладно.

Страж протянул связку ключей. Женщина принялась перебирать их, поглядывая на замок.

— Почему меня отпускают? — спросила почти бывшая пленница. — У вас не будет проблем? Кто вы? А леди Делакруа? Когда…?

— Боги! Ты можешь помолчать?

— Нет у меня такой привычки.

Ключи звякнули.

— Я — Розалина Вероче. Я — магистрат Обера.

— Магистрат? — Шинс уже слышала это слово, но не знала его.

— Ах… — Вероче выбрала ключ, поднесла к свету и вставила в замок. — Мэр, спикер, главный констебль… и прочее. Куча дел, почти никакой власти.

Замок щелкнул, и дверь открылась, скрипя петлями.

Воровка встала с койки, потянулась и вышла из камеры.

— Думаю, вы постарались в этом, да?

Магистрат слабо улыбнулась и бросила через плечо:

— Принесете вещи девушки? — она бросила ключи другому констеблю, и тот принялся перебирать их. — Слушайте, мадемуазель… Виддершинс? Да?

— Это имя.

— Хорошо. Виддершинс, я поговорила с миледи Делакруа и ее капитаном стражи, без ведома его госпожи. Я понимаю, что ее возмущения личного характера. Нет доказательств ее обвинений — кроме нарушения границ ее земель — и ее сын поддерживает вашу версию событий?

— Эм… наверное?

— Я верю Джордейну. Мы служили вместе, — деревянный сундук открылся, стало видно вещи Виддершинс. — Не знаю, что творится в Галиции, но никто не держит Дома в узде. Они были мягче, а теперь сразу обвиняют, не думая. У меня есть дела важнее, чем держать тебя тут и заниматься местью голубой крови.

— Зачем вы говорите мне это?

Страж тихо фыркнет.

— Она всем говорит.

Вероче хмуро, но не зло посмотрела на него.

— Мои чувства — не тайна. Я вряд ли буду занимать это место после следующего собрания Домов. А до этого…

Шинс кивнула, забирая вещи. Она отметила, что ее рапиру перевязали в ножнах кожаным шнуром. Распутать ее было не сложно, но она не могла выхватить клинок сразу.

— Думаю, не всем гостям у вас понравилось так, как нам, — шепнула она Ольгуну и сказала громче. — Я ценю это. Спасибо, я просто…

— Покинете Обер, — перебила магистрат.

— Эм, я не это собиралась…

— Это. Мне хватает проблем в моем городе. Виддершинс, ты — магнит для них.

— О, давайте винить жертву!

Вероче не хотела спорить. Она прислонилась плечом к прутьям, хоть Шинс не видела в этом удобную позу.

— Ты серьезно разозлила один из самых сильных благородных Домов, и мне пришлось разозлить их в процессе. За тобой еще и гоняется банда воров, да?

— Тысяча ворон, — буркнула Шинс.

— Они были всюду в последние месяцы. Нам не нужны такие проблемы. Ради нас обеих — иначе ты окажешься в камере — тебе нужно отсюда направляться к дороге. Ты можешь купить припасы, если нужно. А потом уходи из Обера и постарайся забрать с собой побольше бед.

— Хорошо, ладно! — девушка прикрепила меч к поясу и закутала плечи в плащ. — Что-то еще? Мне можно дышать по пути вашим воздухом? Мне проверить сапоги, чтобы я не украла землю или снег Обера?

В этот раз она была уверена, что Вероче смотрела на нее хмуро не понарошку.

— Иди с ней, — приказала она стражу, который сел за стол и хотел остаться забытым. — Доведи ее до границы города и смотри, чтобы она шла дальше.

Он мрачно кивнул, встал со стула и подошел к Виддершинс.

— Прости.

— Э, ты не виноват, — Шинс открыла дверь, вышла в ясный, но холодный зимний день. — Как тебя зовут? — спросила она по привычке, а не из интереса.

— Александр.

— Ясное дело, — Виддершинс вскинула руки из-за жестокости мира и зашагала.