Утро бабочки

34

Маринка всю обратную дорогу до станции была задумчива. Слова бабы Аллы были простыми и понятными. Она удивлялась этой женщине, с ней было легко и хорошо, но наедине какая-то тревога окутывала ее сердце. Сережа сейчас был таким счастливым, вот у него все происходило легко: если он верил, так на полную катушку, не допуская никаких сомнений. Ее сердце сжимала какая-то непонятная тоска. И вдруг Маринку как током ударило: мама. Мама, мамочка, это она в ней тоскует, это ее душа болит в ней. Сейчас ее мама была так близка к ней. Теперь она понимала ее. Маринка начала вести с мамой немой диалог.

— Мама, я очень люблю тебя, все детство я тосковала по твоей ласке, сейчас я хочу тебе рассказать, что с мужем можно жить хорошо, счастливо. Уходить из жизни не надо рано, все можно решить, со всем справиться.

Маринка чувствовала, что мама внимательно ее слушает. Так вот о чем говорила баба Алла, она вспомнила ее слова: «Ты научишься разговаривать с мамой, ведь никто не умирает». Да, это еще одна ее маленькая победа: решить то, что маме не удалось при ее жизни. И в одно мгновение ей стало так легко и хорошо! Она прижалась к Настене, прикрыла глаза и почувствовала, как ее дочка тоже приникла к ней. Настена ликовала: тревога отпустила и ее. Ведь дети очень страдают от разлада родителей. Сережа включил свой сотовый, и телефон беспрерывно прерывал тишину дороги своей оглушительной трелью. Сережа уже работал.

Маринка думала о Матвеиче. Что-то совсем он сдал, ведь не старый еще. Хотя бы найти шалет. Маринке очень не хотелось, чтобы дед покинул тело, теперь она не говорила слово — умрет. Если она найдет шалет, то это добавит ему не один десяток лет.

А Николая совсем не узнать, он стал солидным, поправился, ему сейчас уже за пятьдесят — как бежит время! Подумать только — алкаш Колян превратился в такого замечательного мужчину. А Клавочка? Это вообще фантастика! Она вспомнила ее ту прежнюю и улыбнулась: теперешняя Клавочка, как и ее муж, разительно отличалась от той прежней. Сейчас она была похожа на наседку. Она опекала не только своих детей, но и мужа. Они у нее были все ухожены, накормлены, дом сиял ослепительной чистотой, и не скажешь, что они в деревне живут. Николай второй этаж построил и кучу пристроек. Теперь дом его напоминал скорей современный коттедж, чем деревенский домик. Бог даст через месяц она увидит свою старшую дочь Ольгу. Зря Матрена дала ей это имя, ведь так звали ее маму. Раньше Маринка практически не вспоминала о ней, но сейчас испытывала чувство вины. Девочка звала мамой Матрену, она так и не узнала, кто ее настоящая мать. Когда дочка была с ней, Маринка постоянно жила в страхе, что обман откроется. Как сильно Ольга внешне была похожа на нее. По поведению она была обыкновенным ребенком. Матрена научила ее писать и читать еще в пять лет. Она старалась вложить в девочку как можно больше любви. И дед тоже сильно любил ее. Он таскал ее в лес, дарил постоянно игрушки, баловал ее. Ольге прощались любые шалости. Интересно, куда он забирает своих детей? Где очутилась Ольга? Ведь, когда она пропала, ей было семь лет. Сейчас, когда у нее появились дети, ей было жаль Ольгу, и чувство вины перед ней не давало ей покоя. Маринка приняла решение: ей надо обязательно встретиться с дочерью и поговорить. Она не верила в то, что Ольга могла стать исчадием ада, ведь ее половина в ней все-таки есть. Сейчас она живет с Сатаной и постоянно находится под его влиянием. Это влияние она испытала на себе, он держал ее три года. А какое блаженство она испытала, когда он оставил ее в покое. Может быть, очень скоро Он тоже оставит дочь в покое. Тогда они могли бы помочь этой девочке в ее жизни. Сейчас ей 21 год. Сколько Он еще будет держать ее?

На вокзале в Москве их встречал Фима. Маринка с трудом узнала его. Он очень изменился: лицо его было осунувшимся, черные тени пролегли под глазами, морщины резко выделялись на лице. Маринка удивилась, для нее Фима всегда был огромным шкафом без мозгов. Как она ошибалась в этом человеке! Сережа тоже был удивлен:

— Фим, что с тобой? Что-то ты очень плохо выглядишь.

— Да, понимаешь, не сплю совсем. Плохи дела у Светы. У ней лицо совсем обезображено. Один глаз еле видит, второй вообще выбило. Она как в зеркало себя увидела, так все. Вот уж неделю в себя прийти не может. Сейчас ей психотропные колоть начали, не может она никак с собой справиться.

— А ты почему с ней?

— Знаешь, Сережа, я люблю ее. Каюсь я перед Мишкой, спал я с его бабой. Но ты не думай, я не просто так, я по любви, — сказал Фима и смешно покраснел.

— Мишка догадывался, что Светка не верна ему, хотел даже детектива нанять. Значит, это правда, обмануть человека нельзя, всегда обман чувствуется.

— Сережа, ты что забыл, ведь и Мишка верен ей не был?

— Да, Маринка, права ты. Если тебе, Фима, помощь нужна, можешь на меня рассчитывать. А сейчас я хочу тебе предложить новую должность. Я помню, что у тебя даже образование какое-то есть?

— Да, техникум, строительный.

— Ну, вот и отлично. Мне теперь охрана не нужна. Не от кого меня охранять будет.

— Да ты что, Сереж, забыл, что с Мишкой-то сделали?

— Я тебя уверяю, что со мной такого не произойдет. У меня другая жизнь начинается. И я тебя в нее приглашаю, разделишь мои взгляды на жизнь, и мы с тобой сработаемся. Мне нравится, что Светку ты не бросил. Сейчас мы прямо в офис поедем. Не знаешь, как там? Наверно, все разбежались?

— Сереж, ты не поверишь, все на работу ходят, Ирка на месте. — Сказал это и глаза опустил.

— А вот с ней нам придется расстаться. Ты не тушуйся, Маринка все знает. Она, правда, может не знать, что Ирка моя секретарша, но в остальном во всем она в курсе.

Фимы с удивлением уставился на Сергея.

— Да, да. Этого больше ничего не будет, только жена. Так что выбирай, сможешь ты со мной теперь работать или нет?

— Да ты что, Серега, я даже рад. — Но лицо его тут же омрачилось.

— Видно про Светку вспомнил, — подумала Маринка, а вслух сказала:

Ребята, вы сейчас в офис поедете, а я к Светке в больницу, только вот домой заедем, Настя сегодня еще в школу успеет, две недели пропустила. Я, Фима, со Светой поговорю. Как там ее Дашенька?

— С девчонкой все в порядке. Ее пока в больнице держат. У Светки мать старенькая, сама нуждается в уходе, Дашку взять не сможет, я заплатил в больнице, чтобы ее еще подержали, там хоть под присмотром она.

— Дашеньку мы пока к себе заберем, Машка наша в деревне осталась, так что ей будет, где спать. А днем в садик ходить будет, я ее пока вместо Машки отведу, они ведь ровесницы. Надо только все ее анализы из больницы забрать, я сегодня это сделаю. Она в детской лежит?

— Да, они там рядом, через парк пройти надо.

Быстренько переодевшись, Маринка отправилась в больницу. По дороге накупила фруктов, пригодится, если сама не будет, так в палате раздам, Фима сказал, что в палате еще три человека.

Больница всегда действовала на Маринку угнетающе. Мама с Мишкой часто лежали в больнице, и она с отцом навещала их. В больнице ей всегда было страшно. Когда они приходили, Маринка всегда ждала, что выйдет врач и скажет: «А твой братик умер». Конечно, именно так и произошло. С тех пор прошло столько лет, но чувство, испытанное в детстве, осталось. Она вошла в облезлый коридор, подошла к окошку с надписью «регистратура», а рядом справочная.

Куда же ей обратиться? Фима сказал палату и отделение, но надо получить халат и пропуск, здесь просто так не пройдешь. Тетка в окне регистратуры забрала ее паспорт, переписала данные и под роспись выдала ей халат. Маринка отправилась на розыски травматологического отделения.

Господи, за двадцать лет ничего не изменилось. Много людей лежало прямо в коридоре. Остро пахло хлоркой. Мимо нее то и дело провозили носилки с людьми. Да, доктора здесь были самоотверженными мужчинами и женщинами, посвятившими свою жизнь работе. Условия в наших больницах невыносимые, а зарплата мизерная. Фима говорил, что все лекарство и одноразовые шприцы пришлось купить ему. Мама хотела, чтобы Маринка стала врачом, был бы в семье свой доктор, но сама Маринка и думать об этом не могла. Ей хватило и посещений больниц в детстве. Маринка, проходя, заглядывала в палаты. В каждой лежало человек по восемь. Это кардиология, а дальше травма, туда она и идет. Пройдя до конца коридора, Маринка остановилась возле последней палаты. К ней подошла медсестра и заговорила:

— Здесь у нас бомжи лежат — женская палата. Женщины все пожилые, держим, сколько можем, на свой страх и риск, здесь они хоть еду получают, и кровати у них есть. К этим никто не ходит. Вы остановились, и я подумала, неужели у кого-то из них родственник объявился?

— Нет, я в травму, к знакомой, она в 408 палате.

— Блатная значит. Как зовут-то?

— Светлана Игнатова.

— А, знаю. Ей здорово не повезло, лица нет совсем. Вы ей фрукты несете? У них холодильник ломится, отдайте лучше все бабушкам. Я им ношу из дому, но сами понимаете, что я могу, у меня зарплата четыре тысячи. А еда у нас никакая.

Маринка зашла в палату. Женщины с любопытством уставились на нее.

— К кому, милая? Кого ищешь?

— Да, наверно, вас всех. Вот фруктов вам принесла.

Маленькая сухонькая старушка вскочила с кровати и пулей подлетела к Маринке.

— Чур, делить будем поровну, чтобы никому обидно не было!

Маринка все выложила на стол, который стоял тут же в палате. Бабушки заахали. Такого сокровища они давно не видели.

— Никитична, гляди, бананы. Мы в мусорке только шкурки едим, а тут целые! Смотрите, как раз всем по одному! Ой, доченька, а икру забери, она дорогая очень. Я ее в жизни не пробовала, лучше и не знать, какая она.

— Нет, что вы, кушайте все. Медсестра права, Светке моей это все не понадобится. К ней мужчина ходит, каждый день продукты носит. Я думала, как вот приду с пустыми руками, а теперь понимаю, что все это условности. Светке не продукты нужны сейчас, а другое. А вам от них польза и радость.

Маринка, выслушав слова благодарности, попрощалась с новыми знакомыми и налегке отправилась к Светке.

В дверях палаты ее поджидала медсестра. Она, видимо, что-то хотела сказать Маринке, но не решалась.

— Вы что-то хотите?

— Да, вот хочу поговорить с вами. Вы мне не уделите немного времени?

— Да, конечно, с удовольствием.

Они прошли в небольшую комнатку, где стояла только медицинская кушетка. Маринка только сейчас разглядела медсестру. Эта женщина была уже в возрасте. Ничего примечательного в ней не было. Чистенький белый халат, большие натруженные руки. Она тоже внимательно разглядывала Маринку. Наконец заговорила:

— Знаете, мне не с кем поделиться этим. Я не могу никому рассказать, боюсь, что меня примут за сумасшедшую. Я думаю, что вы не такая, как все, вы поймете меня. Я проработала в больнице всю жизнь. Она у меня была не легкой. С мужем я прожила всего год, он погиб, когда родился мой сын, с тех пор я одна. Всю жизнь работаю в этой больнице. Сын сейчас совсем спился, ушел от жены, мне с ним очень тяжело. Если со мной что случится, кому он будет нужен? Я никогда ни во что не верила, в церковь не ходила, время такое было. Я в партии состояла и сыну внушала, что Бога нет. А тут со мной стали происходить странные вещи: я теперь знаю, когда человек умрет. Как-то дежуря, я как всегда обходила палаты. Мы двери не закрываем, вдруг, кому плохо станет, так позовут голосом, в больнице звонков нету. Так вот, в одной палате я увидела, что возле больного стоит человек. Я очень удивилась, была поздняя ночь, у нас пропускной режим строгий. По книге никто записан не был. У нас так заведено, если больной очень тяжелый, мы разрешаем родственникам дежурить ночью, так вот, в эту ночь посетителей не было. Я всегда проверяю, мне интересно с новыми людьми поговорить. Я зашла в палату и остолбенела. Дальше идти не могу. Холод меня сковал, я почувствовала, что как будто смерть рядом. Фигура обернулась, и я увидела просто голый череп, чуть не умерла со страху. Все свои силы собрала, о сыне подумала, что рано мне еще умирать, как же он тогда один останется? Вышла из палаты, обернулась, а фигуры уже не было. Меня озноб до утра бил. Через сутки тот пациент, у которого посетитель был, умер. И вот с тех пор, когда я вижу его или ее, я знаю, что человек умрет. А знаешь, у нас люди мрут, как мухи. Денег на операцию нет, а сердце как еще вылечить?

Маринка подумала:

— Странно, почему она именно ко мне подошла? А ведь в детстве я видела такое же возле мамы. И действительно, она умерла через сутки.

Между тем медсестра продолжала:

— Что вы думаете, может быть, у меня галлюцинации? А если нет, может, мне в церковь сходить? Может быть, поп поможет, как вы думаете?

— Я думаю, что у вас просто дар такой открылся — увидеть то, что другим не дано. Не поможет вам церковь. Я такое тоже один раз видела. Одна моя знакомая мне объяснила, что это ангел Смерти. Кого-то он успокаивает, кого-то пугает, но кто-то его не видит совсем. Может быть, вам лучше работу сменить? Ведь вы на пенсии?

— Привыкла я к больнице, сорок лет на одном месте проработала, мне здесь дом родной.

— А знаете, хотите, я вам адрес дам одной моей знакомой. Она точно вашему сыну поможет. Ехать, правда, на поезде придется трое суток. Вот мой телефон и адрес, держите. Вы когда работу кончаете?

— Да я работаю сутки через трое. Сейчас вот смену сдам, и домой.

— Вот и хорошо. А как вас зовут?

— Мария Ильинична, легко запомнить — так маму Ленина звали.

— Мария Ильинична, зайдите ко мне вечером, часиков в восемь. Я вам все подробно расскажу и с билетами помогу.

— Спасибо, дочка. Вот видишь, правильно я к тебе подошла. Чувствовало мое сердце, что ты мне поможешь. Ведь ничего, что я тебя на ты называю?

— Конечно, мне так больше нравится. А не покажите, где у вас травма?

— Пошли провожу, прямо до палаты доведу и комнатку вам найду, а то в палате еще трое, все любопытничают. Вам ведь поговорить надо будет, правда?

— Да, конечно, а вы не можете сами Светлану привести в эту комнатку, а то боюсь, что она со мной не захочет туда пойти? Мы поругались с ней. А теперь я помириться хочу.

— Ну, что ты, конечно приведу, пошли.

Вскоре они были на месте. Комнатка эта была просто близнец той, где они сидели с медсестрой.

— Это наша процедурная, здесь уколы делают. Сейчас как раз она свободна, разговаривайте сколько хотите.

Маринка присела на кушетку.

Сколько людей несчастных бьются в этой жизни и не понимают, что вся их жизнь зависит только от них самих. Недавно я этого тоже не понимала. Но ничего, Аллочка и этой женщине поможет, все объяснит, и мир для нее изменится, как изменился он для тысячи других людей. Как нужна эта книга людям, без нее не прочитать Библию, уж больно все в ней зашифровано. Сколько раз читала ее и думала: какой-то бред написан, а там оказывается в каждой строчке инструкция для нашей жизни. Если бы эти знания стали доступны каждому, интересно, что бы было? Но, честно говоря, думаю, мало что изменилось бы. Ведь не каждый способен поверить этому, а жаль.

Ее мысли прервали: дверь открылась, и она увидела Светку. Лица у нее действительно не было. Хорошо хоть один глаз сохранился.

Господи, как же она жить будет такая? Маринка не узнала и ее голос. От ожога голосовые связки совсем сели. Раньше у Светки был нежный голосок, а сейчас она сипела.

— Кто здесь? Ее голос был напуган. Она чего-то боялась.

— Свет, не бойся, это я, Маринка. Ты не видишь меня?

— Только твой силуэт. Зачем пришла? Чтобы на меня такую посмотреть? Я всегда завидовала твоей внешности: твоему лицу, фигуре. Знаешь, о чем я иногда думала? Я хотела, чтобы лицо твое состарилось, а фигура растолстела. Мой Мишка всегда на тебя смотрел с вожделением, я ненавижу тебя, мне не нужна твоя жалость.

— Свет, зачем ты так? Я не жалеть тебя пришла, а помочь тебе. Я хочу тебе сказать, что ты очень богата. Мы с Сережей решили отдать тебе долю Миши, им подписали контракт. Представляешь, ты сможешь сделать себе пластическую операцию, я слышала, что сейчас хирурги делают чудеса, были бы деньги.

— Ты хочешь сказать, что вы отдадите мне миллион долларов?

— Гораздо больше, Сережа не обманет тебя. Свет, прости меня, я очень злилась на тебя за тот день рождения. Теперь я понимаю, что винить здесь некого.

— Не понимаю я тебя, ты какая-то блаженная. Я, действительно, знала, что тебе подсыпят в вино гадость.

— Света, зачем ты хочешь поругаться со мной? Что тебе это даст? Я же тебе сказала, мне все равно, это в прошлом. Тем более, Сережа знает обо всем.

— Знает!? И он тебя не выгнал?

— Свет, а за что? За что меня выгонять, за правду? Мы друг другу во всем признались. Мы теперь стали жить без обмана и счастливы. Из-за этого у Сережи такие сдвиги пошли в работе.

— Ой, не могу, держите меня! И твой лопух в это поверил? Вот тебе повезло!

— Я не буду убеждать тебя ни в чем. У тебя дочь растет, ты о ней думаешь? Какие у тебя планы?

— До этой минуты, пока ты мне о деньгах не сказала, у меня один был план — уйти на тот свет. А дочка что, и в детдоме вырастет. Конечно, лицо мне подошьют, но не думаю, что это получится красиво. Мужиков мне не видать больше, как своих ушей. Кому я такая нужна?

— А как же Фима? Он любит тебя.

— Ой, уморила совсем! Ведь это шкаф без мозгов! Помнишь, сама же это говорила. О чем я с ним говорить буду?

— Я не знала его. Почему ты о нем такого мнения? Ведь он ходит к тебе. Знаешь, он техникум закончил. И вообще он просто хороший человек. А сейчас Сережа его себе в работники взял. Он у него теперь коммерческий директор. Фима самым преданным оказался. Сережа ему очень благодарен. Он и дочку твою навещает. Свет, неужели тебя твое несчастье не изменило совсем?

— Ладно, Марин, давай начистоту. Я столько в жизни дерьма повидала, что озлобилась совсем. Не знаю, когда я плакала последний раз. Вот сын погиб, а знаешь, что я подумала? Ну и слава Богу, мне двоих не потянуть. Я, сволочь порядочная, нет во мне ни капли любви, ни к кому — одна злоба. И мать я — дерьмо, и жена — дерьмо, и любовница я тоже дерьмовая. Устала я жить, устала от этой поганой жизни. Мужики все твари. Думаешь, твой успокоится? Помяни мое слово, и месяца не пройдет, как побежит к проститутке.

— Света, есть совсем другая жизнь. Она прекрасна, она полна любви, счастья. Бог любит нас всех, только повернись к нему лицом.

— Ты что, в баптисты подалась? Хотя ты всегда была у нас блаженной. Если бы даже Бог и существовал, то разве допустил бы он смерть моего сына, ведь он ни в чем не виноват?

— Да, а как тебя еще разбудить? Чтобы ты о жизни задумалась и гулять перестала, тебя лишили лица, сына и мужа. Ты мне желала скорой старости, вот и получила такое лицо. Любое наше пожелание к нам и возвращается. Миша и Сережа хотели конкурента убить, а какой результат?

— Ага, а твой-то жив!

— Да, жив. А если бы я любовника себе завела, то навряд ли бы он остался жив. Моя любовь спасла его и моих детей. Любовь покрывает все. Мы сами делаем свою жизнь. Бог не посылает нам испытаний больше тех, что мы можем выдержать. Посмотри, как повезло тебе. В твоем положении у тебя жива дочь, есть деньги и мужчина, который любит тебя. Отвернешься от его любви, дурой будешь. Бог дарит тебе такой шанс, используй его. Я тебя уверяю, мужчины не твари, как ты говоришь, знаешь, как много мужчин, которые не изменяют, любят жену, семью. Оглянись вокруг себя, их очень много. Имея другое сознание, что ты могла увидеть? Сейчас признай, что в жизни много прекрасного, и сразу ты это получишь. Давай, Свет, просыпайся, просыпайся для новой жизни. Я тоже была в заднице, как и ты, а вот же смогла выкарабкаться. Знаешь, я после нашей оргии таблеток наглоталась, чисто случайно в живых осталась. Меня Маргарита спасла. Она давно в любви живет. Посмотри на нее — какие у нее результаты. А я все отбрыкивалась от этой жизни, думала, что жить можно во вранье, в злобе. Не понимала, что это не жизнь, а смерть. Вот сейчас только моя жизнь и начинается. Я тебе предлагаю к ней присоединиться, что ты теряешь? Тебе уже точно терять нечего.

Светка молчала. Она сидела на кушетке, низко опустив голову. И тут случилось то, что Маринка уж совсем не ожидала: Светка заплакала, но не тихонько, а громко, по-бабьи, тяжело всхлипывая. Маринка обняла ее, прижала к себе, а она даже не отстранилась.

— Поплачь, Светка, слезы очистят твою душу, тебе станет легче. Мы еще с тобой поживем, на свадьбе у тебя погуляем.