Уйти на Запад

Нечто вроде эпилога. Форт-Смит, штат Арканзас, июль 1865 года

— Прекрасный дом! — с воодушевлением нахваливал мистер Кейн, собираясь продать под офис девятого отделения «Вестерн Континентал» новехонькое строение, еще пахнущее свежим деревом. Его воодушевление настораживало: в общем-то ничего удивительного для продавцов недвижимости, однако мистер Кейн слишком был готов на скидку. Мы с Норманом прям нюхом чуяли, что в этом доме кроется какой-то подвох. Стропила гнилые? Доски, погрызенные термитами? Промоина прямо под домом? Было, было что-то, но мы никак не могли понять, где искать. Дом выглядел вполне добросовестно сработанным.

Когда мы пару месяцев назад уезжали на Индейские территории, никакой улицы здесь еще не было. Была дорога, ведущая из Форт-Смита к броду на речке Пото и парому для тех, кто хотел перебраться через Пото, не замочив ног. У переправы за рекой стоял дом паромщика-чокто, а с нашей стороны до самой кузни на окраине Форт-Смита почти полмили никаких домов не было.

Теперь вот появились, да не около города и кузни, что, казалось бы, логичнее, а ближе к переправе, как бы отдельным хутором, два строения. И вроде бы между кузней и хутором еще что-то затевалось, но пока еще на всей улице с громким названием Пото-авеню были только два дома: этот и через дорогу наискось другой, над входом в который как раз сейчас устанавливали вывеску: «Салун «Первый и последний шанс». Название мне туманно что-то напомнило, но я никак не мог сообразить – что. И я, пока Норман придирчиво осматривался, вышел из дому и прошелся немного по направлению к реке, чтобы посмотреть на «хутор» со стороны и понять, какие мысли навевает мне вывеска салуна.

Судя по всему, «наш» дом построили немного раньше, а салун уже вторым. И стоял наш дом ближе к реке, пусть даже на самый чуток. И это было неправильно. Салунщик должен был из кожи лезть, чтобы заполучить самый ближний к реке дом. «Первый и последний шанс» ведь! На похожую вывеску с этими же словами я несколько часов пялился через Ред-ривер, когда поджидал Нормана из Шермана и караулил пароход. На Индейских территориях ведь объявлен сухой закон, и путешественники, покинув эти земли, часто первым делом искали место, где можно промочить глотку. А здесь…

Я хмыкнул и вернулся к Норману.

— С домом все в порядке, — сообщил я. — Просто он построен на Индейской территории.

— Точно! — сообразил Норман. — Здесь же граница проходит не по реке, а по берегу!

Мистер Кейн попал в ловушку, расставленную нерадивыми картографами. Он по просьбе салунщика поставил дом как можно ближе к границе, а потом в топографическом отделе обнаружили, что на самом деле граница проходит на сто футов ближе к городу. И все. Использовать дом как салун – нельзя. Разобрать и перенести дом на эти сто футов оказалось невозможным: нельзя разрушать строения на индейской стороне. Да и вообще кому-нибудь жить в этом доме сложно: на земле чокто белые просто так селиться не имели права.

Застройщику только и оставалось, что найти дураков, которым можно спихнуть никому не нужный дом.

Нюанс ситуации был в том, что мы как раз имели право временно проживать и вести работу на Индейской территории. И хотя мы пока не планировали переносить офис девятого отделения в дикую индейскую глушь, все же наша работа теперь состояла в прокладке и обслуживании телеграфных линий именно на Индейских территориях, а Форт-Смит, стоящий на арканзасской земле, обслуживать должно было отделение с офисом в Литл-Роке. Все, что мы имели право сделать на территории Арканзаса – это провести линию от городского пункта телеграфа до границы индейской территории, и эта линия, уже спроектированная нами, должна была проходить аккурат по будущей Пото-авеню.

В общем, дом мы купили.

И стали поджидать Джейка и Фокса, которые со дня на день должны были прибыть с севера. Путешествие Фокса в Денвер-сити, похоже, закончилось пустышкой. Во всяком случае, в телеграмме, которую мы получили от наших приятелей, никакого ликования по поводу найденных сокровищ не оказалось.

Обставлять офис мебелью мы пока не очень торопились, но самое необходимое уже начали закупать. Бродя по улицам Форт-Смита из магазина в магазин, я обнаружил, что являюсь заметной личностью: со мной здоровались неизвестные мне люди, вспоминали мою лекцию, а Валентин Делл так и вовсе выдавил из меня обещание, что я на следующей неделе расскажу еще что-нибудь.

Мистер Борн, фотограф, у которого я в прошлый раз одалживал штативы, при встрече начал допытываться у меня, как именно я представляю производство «движущихся фотографий». Я честно признался, что не очень представляю. Донимая меня предположениями на эту тему, он приперся со своей аппаратурой на Пото-авеню и предложил снять нас с Норманом на фоне свежеповешенной вывески офиса. Чувствуя, что иначе отвязаться не получится, мы принарядились и встали на крыльце. Пока мистер Борн прицеливался, я глазел по сторонам и первым заметил приближающуюся со стороны города процессию. В первом ряду шли Джейк, Фокс и Дуглас. За ними тянулась вереница негритянских мальчишек, несущих саквояжи и чемоданы, и прогуливающихся просто так, за компанию.

— Погодите, мистер Борн, — попросил я.

Минут пятнадцать спустя мы стояли под прицелом мистера Борна все пятеро.

— Не шевелитесь!.. Снимаю…

И на этом, собственно, и следовало бы закончить рассказ, да только всевидящий и всеслышащий автор, как обычно некстати, подслушал, что Дуглас, входя в дом после фотосессии, тихо спросил у Нормана:

— Скажите, а мистер Миллер не кажется вам… странным?

Норман оглянулся на Дэна, на которого со свежим изобретательским пылом насел мистер Борн, и туманно ответил:

— Да как вам сказать…

Но это, как принято говорить, уже другая история.