Узел

— Продажей здания и участка будет заниматься ваша контора?

— Мы занимались в свое время вопросом передачи жильцам прав владения сроком на год, и у нас уже есть ряд клиентов, которые хотят приобрести это здание, как только это будет возможно. У нас даже есть один клиент, который готов заплатить всем жильцам премию, если они согласятся отказаться от прав на дом до наступающих выходных. Но если, например, у сестры Долли Твиггз есть на примете другой покупатель, то она совсем не обязана при продаже дома действовать через нас, так что мы либо можем получить все, провернув операцию, либо ничего не получить от продажи. Я должен вам сказать еще кое-что, — заметил Джой, посмотрев Риган прямо в глаза. — Я был рад тому, что в тот вечер привез те бумаги Долли Твиггз. Мой босс был, напротив, не очень доволен, потому что в противном случае мы могли бы завершить эту сделку уже год назад и с большой выгодой для нас. Я тоже хочу заработать побольше денег, и это естественно для нашего бизнеса, но в этом деле я думаю только об одном, что на месте кого-то из пожилых людей в этом доме могла оказаться, например, и моя бабушка. Что касается моей бабушки, то я не хотел бы, чтобы она вдруг потеряла крышу над головой.

Надин опять чмокнула его в щеку.

— Видишь, почему я люблю этого парня?

— Да, вижу, — улыбнулась Риган.

Джой тем временем посмотрел на часы.

— Мне пора возвращаться на работу.

— Я собираюсь отправиться на пляж, — объявила Надин. — Пойдешь со мной, Риган?

— Мне надо сделать кое-что, Надин, но все же дай мне номер своего телефона. Может быть, мы увидимся позднее.

Риган не терпелось поскорее добраться до «Четвертой Четверти» и выяснить поподробнее все, что там было известно о сестре Долли Твиггз.

Ирвинг Френклин любил свою маленькую лабораторию, располагавшуюся в подвале его собственного дома. Она не только давала ему возможность продолжать и вне рабочего времени научные исследования, но и позволяла избегать неприятных обязанностей семейной жизни. Не то чтобы он не любил свою семью, но, учитывая необходимость жить под одной крышей с тещей, нервы его все время были на пределе.

Было утро пятницы. Ирвинг только что спустился в свою домашнюю лабораторию и приступил к проверке состояния колготок, которые еще вчера с вечера оставил в горшке, заполненном смесью химических реактивов. Он подошел к горшку, снял крышку и с помощью длинных щипцов вытянул из пузыристой противной смеси сморщенную материю. Ирвинг был потрясен тем, что ткань практически мгновенно высохла и выглядела почти как новая и чистая.

— Черт! — пробормотал себе под нос Ирвинг. — Не может быть! Этого просто не может быть. Что-то с ними должно произойти. Что-то должно нарушиться.

Тут дверь, ведущая в подвал, распахнулась, и теща Ирвинга заорала:

— Пойдем, Ирвинг! Пора! Ты что, забыл, что должен подвезти меня к врачу по пути на работу?

Ирвинга всего передернуло. Он вдруг понял: только что ему испортили весь предстоящий день.

— Ирвинг! Ты слышал, что я сказала?

— Садитесь в машину! Я сейчас! — проорал он в ответ, бросил колготки в пластиковый пакет и пошел наверх, проклиная в душе свою тещу, которая не дала ему закончить эксперимент.

В квартире, некогда принадлежавшей Долли Твиггз, ее сестра Люсил Койл повернула вентиль газовой горелки под чайником и поднесла к отверстию спичку. Длинный язык пламени вырвался из-под ее пальцев к потолку. От неожиданности Люсил отпрянула назад. Напугал ее и громкий хлопок, раздавшийся при этом. «Бог мой, я совсем забыла, как это тут все включается», — подумала Люсил. Она прикрутила вентиль и осмотрелась. Вокруг накопилось довольно много пыли. Конечно, здесь давно никто не убирал. «Что ж, это и неудивительно. Долли ведь умерла ровно год тому назад», — констатировала Люсил.

Волна грустных воспоминаний накатила на нее, буквально придавив к земле. На глаза навернулись слезы. «Надо срочно чем-нибудь заняться, отвлечься», — решила она. В таких случаях только это позволяет как-то справиться с чувствами, с воспоминаниями.

Она включила воду, намочила оранжевую губку и улыбнулась, глядя, как губка набухла. Напевая себе под нос одну из своих любимых мелодий из репертуара церковного хора, она принялась протирать столы в довольно уютной кухне, где сейчас находилась. «Бедняжка Долли, — думала Люсил, поровнее расставляя банки с надписями „Мука“, „Сахар“, „Кофе“, „Чай“. — Я пыталась когда-то переставить все это на другую полку, а сюда водрузить тостер. Новая расстановка была бы гораздо практичнее. А стаканы надо было бы поставить вот сюда, на полку над мойкой, где их можно было бы легко доставать…».

В дверь позвонили. Люсил недовольно заворчала себе под нос:

— Интересно, кого это могло принести. — Она положила губку на место, поправила прическу и направилась к входной двери, а открыв, ойкнула от удивления, увидев, кто стоит в коридоре. — Ричи, это ты?! Как поживаешь? Ты прекрасно выглядишь. Заходи, пожалуйста! А кто это вместе с тобой?

— Привет, Люсил, — быстро ответил Ричи, целуя женщину в лоб. — Я так рад, что ты смогла приехать к нам, чтобы поучаствовать в мемориальной церемонии. Это мой друг — Риган Рейли. Она приехала в Майами на свадьбу своей подруги.

— Как мило! Хотите выпить чаю? Я как раз поставила греться чайник. А еще я успела купить несколько очень симпатичных пончиков с вареньем по пути из аэропорта.

— О’кей, — одобрила Риган, с улыбкой думая о всех тех несчастных, которые считают, что для того, чтобы прожить долгую жизнь, надо питаться исключительно ростками люцерны и йогуртами. Люсил было уже под восемьдесят, но она предпочитала питаться нездоровой, с точки зрения диетологов, пищей. Это могло означать только то, что жесткое самоограничение, настойчивое потребление экологически чистой, без калорий и холестерина еды, может быть гораздо вреднее для здоровья, чем уплетание с превеликим удовольствием пончиков с вареньем.

Люсил упорхнула в кухню, а Ричи и Риган тем временем поудобнее устроились в гостиной. Риган огляделась и увидела огромное количество расставленных во всех углах комнаты морских ракушек всех цветов и размеров. Она улыбнулась.

— Когда я была маленькой, я тоже, бродя по пляжу, собирала такие вот ракушки и приносила их домой мешками. Мы с Маурой частенько потом сидели на заднем дворе, прикладывая ракушки к уху и пытаясь уловить идущий изнутри шум океанских волн.

— Да, шум океанского прибоя… — тоже вспомнил Ричи.

— Но расслышать что бы то ни было нам почти всегда мешал шум машин с разъезда Джерси-тёрн-пайк. А потом мы принимались раскрашивать ракушки водяными красками, покрывали их блестками и дарили своим друзьям. Вот так и мы участвовали в разрушении природы нашей несчастной планеты. Наверное, наши поступки какому-нибудь экологу могли бы сейчас показаться просто кошмарными.

— У вас получались симпатичные раскрашенные ракушки, — запротестовал Ричи. — Вы как-то и мне одну такую прислали, к годовщине нашей с Бёрди свадьбы. У меня она до сих пор где-то лежит.

Вернулась Люсил, осторожно неся на подносе несколько дребезжащих чашек, такого же цвета чайник, молочник, сахарницу и целую тарелку пончиков. Торжественным движением она водрузила поднос на кофейный столик.

— Вот так. — Люсил налила две чашки чаю и передала их Риган и Ричи.

Ричи взял с тарелки пончик.

— А вы знаете, какое в них варенье?

— Малиновое.

— О! Мое любимое!

— И мое тоже, — сказала Риган, усаживаясь поудобнее. На самом деле это был ее первый пончик за последние лет восемь.

— Риган — детектив… — начал было рассказывать Ричи.

— Не может быть! — воскликнула Люсил и отпила глоток чаю из своей чашки.

Риган глубоко вздохнула.

— Я приехала в Майами вовсе не по делам, но вчера вечером нас с Ричи едва не сбил автомобиль недалеко отсюда…

— Вас с Ричи что?.. — перебила ее Люсил. При этом у нее явно перехватило дыхание.

— Мы шли в гости к племяннице Ричи, и в этот момент какой-то водитель явно нарочно попытался нас задавить. Насколько я знаю, на вашу сестру также было совершено нападение неподалеку отсюда, на пляже. Я не могла не задуматься над тем, нет ли между этими двумя случаями какой-то связи. Ричи сказал мне, что вы не будете возражать против того, чтобы поговорить об этом со мной.

Глаза Люсил потемнели. Ей по-прежнему было очень трудно говорить о сестре. В этих случаях к горлу неизменно подкатывал комок. Отказать же в такой просьбе Люсил не могла, потому что не хотела обидеть кого бы то ни было. И она согласилась.

— Как я понимаю, вас очень потрясла смерть сестры? — мягко спросила Риган.

— Господи, конечно! Когда я приезжала сюда к ней, мы вдвоем всегда ходили на пляж рано утром, когда там еще никого нет, и дышали воздухом океана. Еще мы собирались вместе отправиться в один круиз. Я прилетела к сестре за день до этого… ужасного случая. Мы хотели провести тут несколько дней вместе, перед круизом. На ужин она приготовила какое-то китайское блюдо. Вообще-то это ее блюдо никак нельзя было назвать китайским, но она настаивала на том, чтобы величать его именно так. Готовила она это блюдо таким образом: она брала чашку риса быстрого приготовления, две столовые ложки соевого соуса…

— Я тоже помню, как Долли готовила это блюдо… — перебил ее Ричи.

— Именно, — продолжила Люсил, — готовила Долли хорошо, но на следующее утро я тем не менее почувствовала себя неважно и на прогулку с сестрой не пошла. Видимо, все дело в том, что я только что совершила долгий перелет на самолете, а при этом люди всегда теряют много жидкости, поэтому вечером я выпила несколько бокалов вина. Именно поэтому, вероятно, я и не смогла утром подняться. Понимаете, о чем я говорю?

— Конечно, — кивнула Риган.

— Как бы то ни было, она ушла одна и достаточно долго не возвращалась. Во всяком случае, мне так показалось. Я встала, спустилась вниз, и как раз в это мгновение раздался громкий хлопок по другую сторону улицы. Боже мой… — Глаза Люсил наполнили слезы. — Долли нашли мертвой на пляже. Из ее ушей были вырваны ее маленькие серьги с бриллиантами, с нее сняли и обручальное кольцо, которое при жизни она не снимала ни разу, а также кольцо с родильным камнем… Ракушки, которые она собрала в свою походную сумку, были разбросаны вокруг, а из кошелька забрали даже мелочь. Мелочь она всегда носила с собой, чтобы иметь возможность купить вкусные горячие булочки в соседней булочной по пути домой. — Люсил помолчала. Ее голос дрожал, но она продолжила: — Долли лежала ничком, лицом в воде, ее лоб был весь в крови.

— Насколько я знаю, у нее случился сердечный приступ, — тихо сказала Риган.

— А у кого он не случится, если на вас вдруг нападут злоумышленники? — резко спросила Люсил.

— А до этого случая у нее не бывало никаких проблем с сердцем? Сбоев или тому подобного?

— Никогда, ни разу, — твердо ответила Люсил. — Она была здорова как бык. Я правильно говорю, Ричи?

Ричи отправил в рот последний кусочек пончика.

— Правильно. Она обычно в одиночку расставляла все раскладные стулья для наших собраний. И вообще она все время что-нибудь делала. Все время.

— Значит, она никогда не болела? — спросила Риган.

Люсил отрицательно покачала головой.

— Нет… ну, за исключением того случая, когда она порезалась осколком стакана. Он впился ей в руку, когда она мыла посуду. Мы пользовались унаследованной от нашей мамы тонкой работы китайской посудой, и Долли всегда настаивала на том, чтобы именно ей мыть эту посуду. Все потому, что однажды кто-то из гостей вызвался помочь и разбил какой-то ценный стакан. В результате набор из восьми стаканов оказался неполным. Как-то Долли мыла тарелки, и опять разбился один из стаканов, осколок которого попал ей в руку. Достать удалось только кусочек застрявшего в руке стекла. Она этого сразу не заметила, а через какое-то время пришлось уже делать целую операцию, чтобы извлечь все стекло. Операция была столь серьезна, что мне пришлось даже прилететь сюда из Далласа, чтобы ухаживать за сестрой. Боже мой, как все это было неприятно…

— Гм, — произнесла Риган, потом попыталась опять перевести разговор на случай на пляже. — А полиции удалось найти орудие нападения? Ну, то, чем Долли нанесли удар по голове? — спросила Риган.

— Скорее всего, она просто упала и ударилась головой о камень. Потом никто так и не смог выяснить, от этого ли у нее потекла кровь или же сначала ее ударили камнем, а потом бросили на землю. Странно то, что камень этот был довольно большой. Таких на пляже обычно не увидишь. И все же трудно себе представить, что ее убили всего лишь за какие-то безделушки, которые с нее сняли, да за мелочь в кошельке. Но если не за это, тогда за что же, за что? — спросила Люсил, обращаясь скорее к небесам. — Может быть, это сделал какой-нибудь маньяк или наркоман?

«Или же, — подумала Риган, — тот, кто хотел, чтобы все происшедшее выглядело обыкновенным ограблением, в то время как истинная причина была совершенно иная».

— А никто никогда не высказывал предположения, что у нее просто мог случиться сердечный приступ, она упала и умерла, а уж потом кто-то подошел и стащил ее драгоценности, украшения? Такое часто случается с жертвами дорожных происшествий.

— Нет, такого предположения никто не высказывал. Я бы и сама хотела думать, что все именно так и случилось, что она умерла своей смертью. Но я сердцем чувствую, что все произошло не так.

«И я с этим совершенно согласна», — подумала Риган.

— Вам, безусловно, все это трудно пережить.

— Она для меня была всем. Кроме Долли, у меня на свете никого не осталось. С момента ее смерти я здесь еще ни разу не бывала, потому что без нее тут бывать было слишком больно. Все здесь напоминает мне о ней. Именно поэтому я надеюсь, что Ричи удастся продать свое изобретение в эти выходные. Мне так хочется, чтобы обитатели этого дома купили его себе. Но если они не смогут этого сделать, я буду просто вынуждена продать его кому-то еще. У меня нет средств на то, чтобы поддерживать его в должном состоянии, мне просто хочется покончить со всем этим. Мне хочется вернуться в Даллас, к своим друзьям, которые живут именно там. — Люсил покраснела. — У меня к тому же есть там один друг. Этот джентльмен ждет меня. Его зовут Артур Зипп. Мы с ним встретились во время автобусной туристической поездки в Аламо шесть месяцев назад и с тех пор практически не расстаемся.

— О, как это мило! — мягко сказала Риган.

Люсил улыбнулась.

— Да, и если я не потороплюсь со своим возвращением, то я знаю, что некоторые другие девочки из нашего церковного хора могут начать обхаживать его. Ты меня понимаешь, Риган?

— Я вас понимаю. — Риган рассмеялась. Ей припомнились бесчисленные случаи, когда на вечеринках она только успевала познакомиться с каким-нибудь мужчиной и уже намеревалась попросить его принести ей что-то выпить, как тут же около них появлялась его жена или подружка, похожая на домовладелицу, вооруженную ружьем или еще чем-нибудь. Эти женщины готовы были на все ради того, чтобы оградить свою территорию от чужаков, при этом даже не подозревая, что никто и не собирался покушаться на их собственность. «Интересно, что произошло бы на какой-нибудь из этих вечеринок, если бы я действительно попробовала отбить у кого-то мужа или приятеля», — подумала Риган.

— Да, когда умерла моя Бёрди, мне надарили сразу кучу всяких домашних пирогов, и со всех сторон самые разные женщины вдруг стали оказывать знаки внимания, «обхаживать», как вы говорите, — заметил Ричи. — Единственной проблемой во всем этом оказалось то, что у меня в то время не было абсолютно никакого аппетита. Риган, мне уже пора ехать в мое агентство. Ты не передумала ехать со мной?

— Нет, не передумала, Ричи, но у меня есть еще один вопрос к Люсил. А были ли в газетах какие-то статьи по поводу смерти вашей сестры?

— Да, конечно. Я все вырезала. Они лежат у меня в ящике стола, включая и ту, что была посвящена…

— Можно мне их взять почитать?

— Конечно. Я была бы только счастлива, если бы выяснилось, кто же мог сделать такое с Долли. — Люсил подошла к старомодному комоду, достала из одного из ящиков конверт с газетными вырезками и передала его Риган. — Как говорится в Писании: «Пусть станет известна истина, и она освободит нас».

— Я вам обязательно верну все это в самое ближайшее время.

— Не беспокойтесь. Я тут останусь на все выходные, если все будет хорошо.

Компания «Калла-Лили» сняла номер-«люкс» в гостинице «Уотергрин», расположив там свою штаб-квартиру на все время форума представителей колготочного бизнеса. Учитывая, что компания все равно располагалась в Майами, руководство фирмы в лице Рут Креддок посчитало лишним оплачивать ночевку в гостинице своим сотрудникам. Такое решение было принято, несмотря на то что эти самые сотрудники должны были выполнять свои служебные обязанности в ходе всех мероприятий, к которым относились как ранние встречи за завтраком, так и поздние вечерние посиделки, посвященные проблематике улучшения продаж колготок в страны «третьего мира».

Как бы то ни было, в это утро пятницы дела шли не слишком гладко. Рут, известная еще как «беспощадная» среди своих мучеников-подчиненных, переворачивала все вверх дном в поисках не оказавшихся в городе членов совета директоров компании. Их присутствие было абсолютно необходимо для важного субботнего голосования. В полном густого сигаретного дыма кабинете Рут, практически не переставая, кричала в трубку телефона.

— Что значит — он сейчас путешествует? Я и слышать не хочу про то, что он где-то сейчас пробирается по первозданному лесу и горным тропам верхом на муле. Срочно разыщите мне его самого и его дурацкий рюкзак и посадите в самолет. Если он так хочет, пусть и своего мула привозит с собой сюда! — Рут выпрямилась в кресле и глубоко затянулась сигаретой. — Мне плевать, что такое путешествие было мечтой всей его жизни. Если он хотел обнаружить где-то самого себя, то делать это в любом случае надо было не сейчас, в свое восьмидесятитрехлетие, а немного пораньше! — С этими словами Рут бросила трубку на рычаг.

— Рут, — осторожно напомнила ей ассистентка Этель, — у вас выступление через десять минут.

— Это какое выступление? — нетерпеливо переспросила Рут.

— «Чулки как выражение моды. Факт или фантазия».

— А где мои тезисы к этому выступлению?

— Вот они.

— Ирвинг уже проявлялся?

— Нет, не проявлялся.

— Этель, вы знали моего деда?

— Конечно. Я была его секретаршей в течение многих лет.

— Неужели вы думаете, что я не знаю этого и поэтому спрашиваю? — взорвалась Рут. — Вопрос в другом, Этель. В том, что теперь людям стало на все наплевать, их ничто не интересует. Им наплевать на то, что вот эту компанию мой дед начал с того, что стал сшивать на нашем кухонном столе пары носков. А им на все это наплевать! Они удосуживаются только стричь купоны, получать свои дивиденды, и все! А на то, как работает компания «Калла-Лили», им совершенно начхать. Но они еще пожалеют об этом! Пожалеют, когда мы прогорим, а «нервущиеся колготки Бёрди» появятся на рынке. Вот тогда они действительно пожалеют!

Этель скорбно покачала головой. При этом она еще пару раз цокнула языком, наблюдая, как Рут затушила сигарету в пепельнице и принялась накладывать на губы свежий слой помады.

— Ваш дедушка очень гордился вами, Рут. Гордился тем, как умело вы приняли от него этот бизнес. Он был очень хорошим человеком, но порой становился весьма настойчив, слишком настойчив.

— Этель, — прервала ее Рут, громко захлопнув свою пудреницу, — я вернусь через час и надеюсь, что тут меня будут ждать какие-нибудь добрые известия.

«Я тоже на это надеюсь, — подумала Этель. — Если нет, то эти добрые вести мне во что бы то ни стало потребуется изобретать самой».

Ник Фаргус пребывал в ужасном расположении духа. Прошлым вечером, едва он успел усесться за один из столиков в каком-то кафе на Оушн-драйв, как проходивший мимо официант поскользнулся и опрокинул на его новую рубашку целую плошку «капеллини помодоро». Короче говоря, вся новая рубашка Ника оказалась облитой красным соусом для спагетти, оставлявшим трудносмываемые пятна, но хуже всего было то, что одна из девушек, сидевших в это время в кафе через несколько столиков от него, уже поглядывала на Ника с некоторым интересом. При этом внешне девушка была не хуже какой-нибудь манекенщицы. Пока Ник бегал домой переодеваться, девушка, естественно, уже ушла из кафе. Только потом Ник понял, что должен был поступить совершенно иначе. Он должен был просто зайти в соседний магазин и купить там себе новую рубашку, что было легко сделать, ибо все эти новомодные магазины работали круглые сутки.

Тяжело вздыхая, Ник сидел теперь за своим рабочим столом и страдал. Уик-энд предстоял очень трудный, особенно если учесть, что в гостинице проходили два собрания бизнесменов.

Проблем было хоть отбавляй. Например, мест в гостинице явно не хватало. Решать все эти вопросы чаще всего приходилось Нику самому, так что в ближайшие два дня он будет занят фактически двадцать четыре часа в сутки, то есть выбраться в Саут-Бич ему теперь удастся только лишь на следующей неделе.

Вот и сегодня рано утром он был разбужен паническим звонком дежурного клерка. Дело в том, что в гостиницу привезли множество гробов и теперь таскали их через холл в демонстрационный зал для показа участникам съезда представителей ритуального бизнеса. Естественно, что такие передвижения не могли не расстраивать гостей отеля, к похоронным делам не имеющих никакого отношения. Когда тем, кто перетаскивал гробы, предложили воспользоваться служебным входом, они заартачились, заявили, что за день до этого видели, как через холл гостиницы преспокойно таскали женские манекены, облаченные исключительно в одни колготки. Против этого никто ведь не возражал, а чем гробы хуже голых манекенов?

На столе Ника опять зазвонил интерком.

«Ну, что еще?» — со злостью подумал он и поднял трубку.

— Господин Фаргус?

— Да, Мария. — Ник потер рукой лоб.

— Один из наших клиентов хотел бы с вами встретиться. — Голос Марии звучал взволнованно.

«Еще одна проблема, — решил Ник. — Что-то все эти проблемы начались слишком уж рано».

— Скажи ему, что я сейчас очень занят, но обязательно приму его немного позже.

— Мистер Фаргус, этот клиент, эта женщина передо мной. И у нее очень важное дело.

— Хорошо, я приму ее прямо сейчас. — Ник знал, по опыту: раз Мария говорит, что дело важное, так оно и есть. Ему повезло, что у него была такая секретарша, она беспокоила его действительно только по серьезным причинам. С мелкими неприятностями она всегда справлялась самостоятельно.

Мгновение спустя дверь его кабинета отворилась и появилась Мария. Лицо ее сияло. Следом вошла Нора Риган Рейли, которую Мария радостно представила:

— …Миссис Рейли, а это Ник Фаргус.

Ник пожал руку Норе.

— Рад познакомиться с вами, миссис Рейли. Знаете, ваше имя мне кажется знакомым.

Мария бросила в его сторону осуждающий взгляд.

— Миссис Рейли пишет детективные романы. — Мария повернулась лицом к Норе. — Я просто обожаю ваши книги. У меня все они есть дома.

— Спасибо.

Тут и Ник быстро вступил в разговор.

— Конечно! Именно поэтому ваше имя мне кое-что напомнило. Видите ли, я читаю не так много, у меня нет для этого времени. Но вообще-то книги я люблю и уверен, что ваши романы мне как раз понравились бы. — Ник понял, что сам себя загоняет в угол. — Кроме того, вы мне напомнили, что моя мать — большая ваша поклонница. Она любит читать. Бесспорно, чтение — очень важная вещь в жизни.

— Именно такого мнения придерживается и мой издатель, — с улыбкой согласилась Нора.

— Могу ли я предложить вам чашечку кофе? — спросила Мария Нору.

— Нет, спасибо. Я хотела вас отвлечь всего на минутку.

— Садитесь, — предложил Ник.

Мария тем временем вышла из кабинета, недовольно покачивая головой.

— У вас прекрасная гостиница… — начала Нора.

— Спасибо. Мы как раз и ставим своей целью понравиться нашим клиентам. Все ли вас устраивает в вашем номере?

— Да, — ответила Нора, — мы с мужем прибыли сюда, чтобы участвовать в собрании владельцев бюро ритуальных услуг.

— Вот как? — Ник попытался придать своему голосу заинтересованность. — Занимаясь этим бизнесом, ваш муж, вероятно, имеет возможность подсказывать вам многие сюжеты для ваших романов, не правда ли?

— Да, ему случается узнавать некоторые интересные истории из жизни людей, — кивнула Нора.

— Знаете, — с энтузиазмом продолжал Ник, — мне всегда было интересно представить, как бы это было, если бы я вдруг очнулся в гробу, в каком-нибудь похоронном зале как раз тогда, как мастера принялись бы мною, так сказать, заниматься. — Ник рассмеялся. — В таком случае, ритуальная фирма должна компенсировать клиентам все расходы? Или же нет?

Нора подняла на него взгляд.

— Ну, я не знаю. Видите ли, все, кто проходил через ритуальные залы моего мужа, по приезде туда бывали уже мертвы.

— Да-да, конечно, вы правы, — усмехнулся Ник, — если все же вдруг произойдет нечто подобное, то, вполне возможно, служащие конторы стукнут вас по голове чем-нибудь тяжелым. Однако, извините, я всего лишь рассказал вам то, что приходило мне на ум пару раз. Не знаю, почему… Наверное, больше думать в тот момент было не о чем…

«Бог мой, — подумал Ник, — я уже заговариваюсь, а на часах всего-то девять пятнадцать утра».

— В общем, я зашла к вам, чтобы поговорить вот о чем… — снова, уже нетерпеливо, начала Нора.

— Вы можете палить, — опять хихикнул Ник, — при этом, естественно, я вовсе не хочу, чтобы вы действительно в меня палили, просто так иногда говорят…

— Да мне и в голову бы не пришло стрелять в вас, — успокоила его Нора, — разве что, может быть, на страницах одной из моих книг.

— О, это было бы просто великолепно! Прошу вас, назовите одного из ваших персонажей Ник, изобразите его эдаким «симпатичным негодяем», и уверяю вас, что обязательно куплю эту книгу.

— Хорошо, договорились. Именно так я и поступлю. Я хотела спросить вас вот о чем. Можно ли организовать у вас в каком-нибудь подходящем помещении завтра, во второй половине дня, небольшой коктейль?

Ник присвистнул и попробовал нахмуриться. Ему нравилось делать именно так, когда вдруг подвертывалось какое-нибудь крупное и выгодное дело. Такая манера поведения заставляла его чувствовать себя важным, значимым.

— Я знаю, что очень опаздываю со своей просьбой. Надо было обратиться пораньше, но произошло нечто важное, что повлияло на теперешнее мое решение.

Ник вступил в роль капитана корабля, достал из ящика стола план гостиницы и разложил ее перед собой на столе.

— Вы знаете, что у нас в эти выходные запланировано множество мероприятий. Поэтому все мои залы заседаний и конференц-залы заняты. Абсолютно все. Не знаю даже, что нам предпринять…

— Как обидно, — вздохнула Нора. — А между тем Ричи уже договорился со всеми этими манекенщицами…

Уши Ника напряглись. Могло показаться даже, что они у него вытянулись вверх. Он чуть было не задрал голову и не завыл от радости. Произнося следующую фразу, он пытался казаться спокойным и даже немного равнодушным.

— А по какому поводу вы собираетесь организовывать коктейль?

— Один из наших друзей изобрел какие-то особенные колготки и хотел бы представить их широкой публике. Кстати говоря, одни из таких колготок как раз сейчас на мне…

— Они очень симпатичны.

— Спасибо. Племянница этого моего друга тут у вас играет свадьбу в воскресенье. Ее зовут Маура Деркин.

— Ну, конечно! Это будет большое мероприятие. Они заказали абсолютно все блюда: от супов до орешков. Так, ну а теперь давайте все же поговорим о ваших планах на этот коктейль…

— О да. Так вот, мой друг, Ричи Блоссом, изобрел эти колготки и уговорил нескольких манекенщиц из Саут-Бич представить свое изобретение в ходе неформального показа. Мы хотели организовать вечеринку для участников собрания колготочников и для манекенщиц. Но теперь, пожалуй, нам придется придумать иной способ презентации.

— Гмм, — Ник не хотел показаться слишком уж взволнованным, однако ему не удалось скрыть переполнявшее его нетерпение, — мне очень не хочется отказывать вам, тем более что семья вашего знакомого именно у нас справляет свадьбу дочери. Знаете, я никогда еще в своей практике такого не делал, но я действительно хочу помочь вам в сложившейся ситуации. Я вот что вам предлагаю: провести коктейль с демонстрацией колготок в моем пентхаусе. Я был бы рад, если бы вы согласились использовать мои апартаменты для вашего мероприятия. Разумеется, я помогу все хорошо организовать там.

— Да, в самом деле, мне кажется, это было бы просто великолепно! — с энтузиазмом воскликнула Нора.

— Уверяю вас, это именно так и есть! Я и сам организовывал там несколько вечеринок, и проходили они просто замечательно. Вам понравится! К тому же, вы сможете организовать там и показ колготок. Мы соорудим небольшой помост. Проходить он будет через всю гостиную, как раз мимо окон с прекрасным видом на океан. Такой пейзаж сможет оттенить ваш замечательный товар — я просто убежден в этом.

Нора решила не упускать эту возможность и воспользоваться готовностью менеджера гостиницы помочь.

— Интересно… а есть у вас список прибывших на съезд бизнесменов и номера комнат, где они остановились? Я хотела бы послать им персональные приглашения на наше мероприятие.

— Есть, конечно! А манекенщицам вы посылать приглашения не собираетесь?

— Вряд ли в этом будет необходимость, — сказала Нора, — потому что все манекенщицы и так будут на показе.

— Конечно, конечно, — с готовностью согласился Ник. Дрожащими пальцами он достал компьютерную распечатку приехавших на колготочный форум делегатов с их фамилиями, должностями и номерами комнат.

— Это просто замечательно! — обрадовалась Нора.

— Так, и вот что еще мы сделаем, — объявил Ник, — в столовой мы соорудим бар…

В следующие несколько минут они успели обговорить и решить вопрос размещения открытого бара и согласовать набор закусок, которые будут подавать специально нанятые для этого официанты.

— Завтра утром я представлю вам примерный расчет, — подытожила Нора. — И спасибо вам огромное за помощь!

Как только она вышла и закрыла за собой дверь, Ник поднял трубку интеркома и связался с хозяйственной службой гостиницы.

— Убедитесь в том, что моя новая цветастая рубашка будет привезена из стирки в мою комнату завтра рано утром.

Кладя трубку обратно на рычаг, Ник нахмурился. Он понимал, что сейчас ему предстоит принять одно очень важное решение.

Риган и Ричи отправились пешком в модельное агентство «Моделз Моделз», которое располагалось всего в нескольких кварталах от «Четвертой Четверти».

— Здесь все находится так близко друг от друга, — заметила Риган.

— Да, действительно. Чтобы, например, добраться до Саут-Бич, достаточно подняться вверх, вот в ту сторону, где-то на милю. Именно поэтому нам, старожилам, так здорово живется здесь. Нам нет нужды иметь машину, тратить на нее деньги, — пояснил Ричи.

Они поднялись по лестнице в офис, находящийся на третьем этаже. По пути Риган продолжала размышлять. При этом мысли ее шли сразу в трех различных направлениях. «Мне надо позвонить Мауре, — думала Риган. — Она сказала, что сегодня утром пойдет куда-то в город за покупками, но сейчас-то она наверняка уже вернулась домой. Надо проверить, не требуется ли ей какая-нибудь помощь. Помимо этого, мне надо будет обязательно прочесть статьи о Долли Твиггз, даже если в них и не содержится ничего интересного. Вместе с тем мне совсем не хочется оставлять Ричи одного. Что-то подсказывает мне, что он может попасть в неприятности».

Риган даже казалось, что вплоть до окончательного решения вопроса с продажей «Четвертой Четверти» Ричи может грозить серьезная опасность.

В помещении агентства им сразу попались две манекенщицы, сидевшие на скамейке в холле. Они весело поприветствовали Ричи, назвав его по имени. Сама Элейн Басс восседала за огромным металлическим столом. Все стены небольшого офиса были увешаны фотографиями манекенщиц, позирующих, бегущих или, скажем, весело кривляющихся. Помощник Элейн, молодой человек по имени Скотт, сидел за небольшим столиком в самом углу комнаты. Он был занят сортировкой фотоснимков и то и дело отвечал на телефонные звонки. Сквозь открытые окна в помещение проникал яркий солнечный свет.

Ричи представил всех друг другу. Риган понравилась немного грубоватая, но в то же время привлекательная манера поведения Элейн. В ней была некая особенность, видимо, необходимая для ее бизнеса. Заключалась она в том, что всякий, начинавший общение с Элейн, тут же понимал, что ей, так сказать, лапшу на уши не повесишь и что она вообще видит всех насквозь и готова говорить только по конкретным вопросам. Наконец, Элейн просто не могла изображать сверхвнимательного человека, занимаясь ежедневным разрушением чьих-нибудь мечтаний. Чаще всего так случалась потому, что многие девушки, которые обращались к Элейн в агентство, просто не соответствовали тому стилю в моде, который преобладал в данный момент.

— Ричи, ты прекрасно выглядишь, милый, — сказала Элейн. — Нам очень понравился твой рекламный ролик. Ты понравился и нашему клиенту. — Она повернулась к Риган и добавила: — На эту роль мы опробовали буквально всех мужчин Майами старше шестидесяти лет. И ваш друг без всяких проблем стал первым в этом конкурсе.

— Кое-кто из обитателей «Четвертой Четверти» тоже пробовался на эту роль, — сообщил Ричи. — Так вот, теперь я боюсь им признаваться, что выбрали именно меня.

— Ну, это ведь шоу-бизнес, милый! — как бы между прочим заметила Элейн. — Тут такие правила. — Скотт, вручи пожалуйста, Ричи его чек. Так, теперь вот еще что, Ричи. Вот эти девушки, Уиллоу и Анабелл, придут к вам сегодня на репетицию показа колготок.

Девушки еще раз улыбнулись Ричи.

Элейн тем временем продолжала:

— К сожалению, они смогут пробыть у вас только час. Не вздумай задерживать их дольше. Я шучу. Вы ведь все равно им ничего не заплатите… — Она опять повернулась к Риган. — Не представляю, как это ему удалось меня уговорить согласиться на все это. — Не дожидаясь ответа, она пояснила: — Обычно моим манекенщицам платят за каждую минуту их появления на подиуме.

— Да уж, Ричи умеет уговаривать, — рассмеялась Риган.

— Точно! Но если бы он не подарил мне пару этих своих колготок, — с этими словами Элейн продемонстрировала всем свои ноги, — я бы никогда не узнала, насколько замечательны эти штуки. Послушайте, мы как раз собираемся заказать себе несколько сандвичей. Вы не хотите присоединиться к нашему ленчу? К тому же, к нам тут должен через часок приехать один фотограф, и я хотела бы вас, Ричи, показать ему. Я думаю, что вы прекрасно подойдете для реализации одного проекта, который он задумал.

Риган взглянула на часы. Был почти полдень.

— Ричи, я хотела бы на какое-то время вернуться в гостиницу и кое-кому позвонить. Вы не будете против, если я зайду за вами примерно в половине второго? — спросила она.

— Риган, тебе вовсе необязательно за мной заходить, — запротестовал Ричи. — Разве ты не хочешь сходить на пляж и искупаться?

— Ну, она прекрасно понимает, что в это время вредно сидеть под открытым солнцем, — вступила в разговор Элейн. — Я всем своим девушкам об этом твержу. Что, впрочем, вовсе не означает, что они меня всегда слушают.

Риган рассмеялась.

— Я никогда раньше не бывала на репетиции показа мод. И не хочу пропустить такого зрелища. Так что я все-таки зайду за тобой, Ричи, и мы вместе отправимся к тебе домой.

— Ну, хорошо, — согласился он. — Элейн, я бы не отказался от ржаного хлеба с колбасой.

Вернувшись в гостиницу, Риган первым делом включила вентилятор. Становилось невыносимо душно. Она налила себе стакан воды, плюхнулась на кровать и набрала номер Мауры.

— Как твои дела? — спросила она подругу.

— Все в порядке! Я сходила к парикмахеру, посмотрела, что за прическу он может мне сделать. И была потрясена: мне казалось, что с бигуди и тому подобным было покончено еще лет двадцать назад.

— А я вообще никогда не знала, что их когда-либо применяли.

— Сейчас же я, наверное, пойду на задний двор и искупаюсь в бассейне. Скоро придет Джон, и я не хочу, чтобы он застал меня в том виде, в котором я сейчас пребываю. А то еще испугается и откажется на мне жениться. Ведь еще не поздно.

— А что, если ему нравятся бигуди и все такое? — предположила Риган. — Может быть, они напоминают ему о какой-нибудь девочке, в которую он был влюблен в первом классе?

— В любом случае сейчас не время напоминать ему о его старых увлечениях, — сухо заметила Маура. — А как там у тебя развиваются дела?

— Я все утро провела с Ричи, — сказала Риган. — Знаешь, немного беспокоюсь за него.

— Мне тоже совсем не нравится то, что произошло с вами вчера вечером, — призналась Маура. — К тому же он так переживает, так не хочет терять свой дом. Как здорово, что твоя мама согласилась помочь ему в организации коктейля завтра вечером.

— О, хорошо, что ты напомнила. Мне нужно ей позвонить и выяснить, как там у нее все получается. Я вообще-то собиралась помочь Ричи с его репетицией показа мод сегодня во второй половине дня, если не буду тебе нужна для чего-нибудь еще в это же время.

— Хорошая идея, Риган. Я бы как раз хотела, чтобы ты побыла с Ричи. В любом случае сегодня вечером мы все равно увидимся, а после обеда я схожу в какую-нибудь другую парикмахерскую. Может быть, там они придумают нечто более привлекательное для моих кос. Если так пойдет и дальше, то я остановлю свой выбор на какой-нибудь прическе «а-ля индеец-могавк».

— Что ж, в таком случае попроси их покрасить часть твоей шевелюры в пурпурный цвет. Это тебе очень подойдет, — засмеялась Риган.

— Тогда моя прическа по цвету как раз будет соответствовать платью моей мамаши, — поддержала Маура шутку подруги. — Как бы то ни было, рада буду вас всех увидеть сегодня вечером в «Уотергрине». — Маура помедлила. — Присматривай там за Ричи.

— Обязательно, — сказала Риган, пытаясь придать легкость своему голосу. Повесив трубку, она почувствовала небольшое беспокойство, но все же открыла конверт с газетными вырезками и стала их читать. Пришла пора выяснить, кто же такая эта Долли Твиггз.

Прошел почти час с того момента, как Нора уселась за столик в своем номере и принялась надписывать конверты, на каждом указывая номер комнаты в отеле и фамилии бизнесменов, прибывших на колготочный съезд. Всех их она приглашала на свой коктейль. Времени для составления красочных приглашений уже не осталось, поэтому Нора быстро составила проект пригласительного текста, а Мария согласилась напечатать его и размножить на компьютере.

— А что, если я использую компьютерную графику и таким образом придам нашему тексту некоторую привлекательность? — предложила Мария. Как только приглашения будут готовы, Мария обещала прислать их в комнату Норы и Люка.

Нора отпила глоток клюквенного сока, который взяла в мини-баре своего гостиничного номера. Был уже почти полдень. «Как только надпишу последний конверт, тут же отправлюсь к бассейну и закажу себе там приличный обед», — решила она.

Позади нее распахнулась дверь. Нора резко обернулась и увидела Люка. Он улыбнулся жене.

— Как твои дела, дорогой? — спросила Нора.

— Была небольшая неразбериха с номерами для участников нашего форума и экземплярами гробов. Но потом удалось все утрясти, так что теперь вроде бы все в полном порядке. Мы всех и всё зарегистрировали, и у меня появилась пара свободных часов. — Люк снял пиджак. — Удалось тебе немного отдохнуть сегодня утром?

— Отдохнуть? Пожалуй, нет, хотя я поработала весьма плодотворно. Все это время занималась исключительно организацией коктейля для Ричи. Оказалось, что все залы в гостинице уже давно зарезервированы, так что пришлось искать иной выход из положения. В результате менеджер гостиницы предложил провести коктейль в своем пентхаусе. Он вообще оказался ужасно милым молодым человеком. Может быть, он даже сможет понравиться нашей Риган…

— Не говори ей об этом. Иначе она просто убьет тебя, — как бы между прочим заметил Люк.

— О, я знаю, знаю. Просто дело в том, что он так мило повел себя со мной и все устроил. Я очень надеюсь, что наша вечеринка поможет Ричи с его колготками. Будет очень жаль, если Ричи и его друзья потеряют свой дом.

Люк кивнул.

— Да, вот такие благородные дела надо всегда поддерживать и нечего заниматься всякими пустяками, потому что на пустяки просто жаль убивать драгоценное время.

— Дорогой, ты, наверное, забываешь, что мы с тобой повстречались именно во время одного такого пустячного времяпрепровождения. Мы с тобой встретились по объявлению, совершенно не зная друг друга.

— У нас все было абсолютно по-другому, потому что наша встреча вовсе не была организована, например, твоей мамашей…

В этот момент в дверь постучали.

Люк вопросительно посмотрел на Нору.

— Ты что-нибудь заказывала в номер из еды?

— Ты шутишь? Я как раз хотела спуститься к бассейну и поесть что-нибудь там, около воды, если ты не возражаешь.

— Я с превеликим удовольствием составлю тебе компанию, — сказал Люк и пошел открывать дверь.

В коридоре стоял Ник Фаргус с кипой сложенных в аккуратную стопку листочков.

— Вы — мистер Рейли?

— Да, так точно.

— Я — Ник Фаргус. — Он протянул руку Люку. — Я — менеджер гостиницы «Уотергрин», мы пытаемся помочь вашей жене организовать небольшую вечеринку завтра вечером.

— Заходите, Ник, — позвала из гостиной Нора.

— Я принес вам приглашения. Они все готовы к отправке.

— Как мило с вашей стороны, — сказала Нора. — Мне осталось просто разложить их по конвертам и положить всем под двери.

— Не беспокойтесь, этим мы займемся сами, — твердо возразил Ник, вновь входя в роль капитана корабля. При этом он протянул Норе одно из отпечатанных приглашений. — Как вам нравится такой вариант?

Нора взглянула на предложенный ей листок с текстом и рисунком. Ее улыбку вызвало множество женских ног в колготках вокруг короткого текста приглашения.

— Люк, послушай, что мы тут придумали! — Нора принялась читать:

Нора сняла очки для чтения и подняла глаза на мужа.

— Каково твое мнение, Люк?

— Я бы пошел на такое мероприятие.

— Весьма высоко ценю доверие, которое вы выразили мне своим голосованием.

Ник рассмеялся.

— Что ж, можно считать, что мы готовы ко всему. Тогда я все сразу вам и изложу. Мистер Рейли, я знаю, что вы к нам приехали, чтобы участвовать в форуме представителей ритуального бизнеса. Все ли в услугах, представляемых гостиницей, вас удовлетворяет?

— Да, конечно. У нас были небольшие проблемы сегодня утром в связи с доставкой в гостиницу нужных нам для экспозиции гробов и местом для их презентации. Но сейчас проблема решена. Дело в том, что произошла небольшая путаница с номерами комнат.

Ник опять рассмеялся, но на сей раз немного нервно.

— Да, я в курсе. Мне по этому поводу сегодня утром звонили. Манекенщицы с их колготками, и ваши гробы едва не очутились в одном и том же зале. Вот такое сочетание действительно могло бы выглядеть весьма интересно. Если бы этих манекенщиц еще и положить в ваши гробы, то таким образом мы могли бы вообще придать новые оттенки известному выражению «живой труп». — На лбу Ника выступили капельки пота. «Бог мой, — подумал он, — неужели это я сказал сейчас подобную гадость?».

Люк улыбнулся.

— Да, пожалуй, так и получилось бы.

— Что ж, мне пора идти. Надо поскорее распространить приглашения.

Нора вручила ему конверты. Ник потряс ими и торопливо покинул номер.

Люк недоверчиво посмотрел на Нору.

— Так это он — подходящая кандидатура для зятя в твоих глазах?

Нора чувствовала себя явно неловко.

— Но ведь он не хотел сказать ничего плохого.

Люк улыбнулся.

— Ты всегда так завершаешь свои произведения. — Он слегка потянулся. — Мне необходимо переодеться. А потом спустимся вниз и займем лучшие места в плавучем баре и испробуем, хорошо ли они тут готовят свои знаменитые «Пина колада».

Надин вытянулась на пляжном лежаке, покрытая с головы до пят толстым слоем крема для загара. «Как замечательно, — думала она, — хотя начинает немного припекать. Надо бы искупаться».

Она поднялась и подошла к кромке воды. Ее ноги оставляли следы на песке, а набегавшие волны мягко плескали по щиколоткам. Вода не была холодной, но Надин, которая так и не могла заставить себя выдержать медленную процедуру привыкания к воде, неизбежно более холодной, чем жаркий воздух, не терпела даже малейшего дискомфорта. Вдруг, повинуясь некоему порыву, она сорвалась с места и с ходу нырнула в океан. Волны сомкнулись над ее загорелым телом. Ей понравилось ощущение мгновенного бегства от всех звуков окружающего мира. Стали слышны только глухие голоса подводного мира, которыми полны все эти скучные фильмы о жизни морей и океанов.

Надин вынырнула, отбросила назад волосы, нырнула опять, пытаясь поймать волну. Это ей удалось, и она какое-то время качалась на ее гребне, потом опять нырнула, достав руками до дна и немного поцарапав ладони о крошечные камешки и ракушки.

— Черт побери! — забывшись, произнесла Надин под водой и тут же наглоталась ею. Она встала на ноги и принялась изучать последствия нанесенного ущерба: три ее драгоценных ногтя оказались сломанными.

— Какая досада! — пробормотала себе под нос Надин, выйдя из воды и направляясь к своему лежаку. — День великолепный, но надо немедленно привести ногти в порядок.

Надин собрала вещи и направилась к дому Джоя. Она остановилась у душа на выходе с пляжа и постояла в очереди, чтобы смыть с ног песок. Стоять пришлось довольно долго, потому что какой-то мальчишка был твердо убежден, что ему надо удалить со своих подошв абсолютно все, даже самые маленькие песчинки. От нечего делать Надин принялась наблюдать за тем, как тут же, неподалеку, манекенщица позировала перед объективом фотографа. Рядом с ней замер осветитель с большим прожектором. Манекенщица была одета в зимнюю шубу. «Да, наверное, мне надо было бы заплатить огромные деньги, чтобы я согласилась вот так стоять под солнцем и потеть в этих мехах, — подумала Надин. — Да еще при этом общаться с фотографом, который говорит с тобой так, будто он какой-нибудь знаменитый кинорежиссер. В любом случае я даже понять не могу, на каком именно языке он на нее орет? На шведском, что ли?».

Но вот подошла ее очередь идти под душ. Надин быстро сполоснула ноги и надела сандалии. Пересекая улицу, она размышляла о том, куда следует направиться, чтобы сделать маникюр. «А что, если взять автомобиль Джоя и немного проехаться по окрестностям? — размышляла Надин. — Ведь должна же тут быть парикмахерская, маникюрный кабинет, или что-то в этом роде».

Риган сердито швырнула на кровать газетные вырезки. В них не было ничего, что могло бы ей помочь. Долли Твиггз все очень любили. Она и ее муж купили многоквартирный дом практически за бесценок сорок лет назад. Когда муж умер, Долли взяла на себя заботы о поддержании дома в должном порядке, однако с течением времени делать это становилось все труднее. В конце жизни Долли просто хотела продать дом. Детей у нее не было. После смерти Долли осталась в живых только ее сестра Люсил Койл, у которой тоже не было детей.

Тело Долли обнаружила группа местных жителей, которая следовала давней традиции начинать день с раннего купания в океане. В газете приводились слова одного из этой группы, некоего Сида Бернстейна: «Мы все были потрясены, когда пришли на пляж и увидели ее там. Как нам тогда хотелось поймать парня, который это сделал. Дело в том, что я бывал в свое время на некоторых из мероприятий, которые организовывались в „Четвертой Четверти“, и прекрасно помнил Долли. Она была очень доброй, всегда готовой помочь женщиной. Она мне даже сказала, что как только в ее доме освободится какая-нибудь квартира, она обязательно разрешит мне в ней поселиться».

Приводились и слова одной не назвавшей себя женщины: «В доме Долли собралась немыслимая комбинация жильцов. Здесь одновременно можно было встретить людей и зажиточных, и очень бедных. Тут были жильцы с кучей денег, купавшихся в роскоши, и бывшие бездомные, влачившие практически нищенское существование. Тут в клубах множество людей принимают наркотики, другие в нашем городе напиваются до бессознательного состояния в парках. А Долли Твиггз была порядочной женщиной, богобоязненной и поселилась в этом городе еще до того, как многие вообще впервые услышали об этих местах. И вот оказалось, что именно она и не смогла погулять по пляжу однажды рано утром. У меня вообще есть подозрения на этот счет и касаются они многих из живущих в нашем городе людей. У меня есть основания подозревать, что кто-то из них совершил этот отвратительный поступок».

«Великолепно, — подумала Риган, — следовательно, подозревать можно практически всех и каждого, все население города. Если бы не вчерашний случай, когда нас с Ричи едва не переехали автомобилем, я бы действительно могла прийти к заключению, что гибель Долли произошла всего лишь потому, что некто позарился на ее деньги, чтобы удовлетворить какую-то сиюминутную нужду.

Однако что-то подсказывает мне, что дело здесь обстоит несколько иначе, что есть и другие, скрытые причины, приведшие к преступлению».

Риган подняла трубку и набрала номер родителей. Телефонистка соединила ее с комнатой Норы и Люка, но даже после четвертого звонка трубку никто не снял. Когда телефонистка вновь появилась на линии и спросила Риган, не хочет ли та оставить для родителей сообщение, Риган ответила утвердительно.

— Скажите им, что звонила дочь и что мы с ними увидимся сегодня вечером.

— А как ваше имя? — по-деловому спросила телефонистка.

«Уж они-то наверняка его знают, неужели непонятно?» — подумала Риган, но вслух сказала:

— Ненси Дру.

— Благодарю вас, Ненси. Хорошего вам дня!

— И вам тоже.

Не успела Риган повесить трубку, как телефон зазвонил. Пришлось ответить.

— Алло.

— Это Риган Рейли? — спросил мужской голос на другом конце провода.

— Да, это я. С кем я разговариваю?

— Меня зовут Генри. Я служу официантом в кафе рядом с тем местом, где вас вчера чуть не сбил седан.

— Да, понимаю.

— Я подумал, что вам интересно будет узнать, что я был на Коллинз-авеню сегодня и видел, как полицейский грузовик оттаскивал с парковки синюю машину, которая показалась мне похожей на ту, что проскочила на бешеной скорости мимо вас вчера вечером. Должен признать, что я человек довольно любопытный, поэтому я подошел к водителю грузовика и спросил, почему он перетаскивает эту машину.

— И что же он ответил? — быстро переспросила Риган.

— Вы готовы услышать потрясающую новость? — риторически вопросил Генри.

— Готова, — ответила Риган, решив про себя, что она даже более, чем готова.

— Он сказал, что это — угнанная машина.

Номер, отведенный под штаб-квартиру компании «Калла-Лили», пронзил истошный вопль.

— Я просто не могу в это поверить! Что я вам говорила? — орала Рут.

Этель, не двигаясь, стояла рядом с ней. Рут читала и перечитывала приглашение, поступившее от имени Норы Риган Рейли.

— Теперь все пойдут на этот коктейль и получше разглядят там эти колготки. Я права, Этель?

Секретарша в который уже раз за сегодняшний день скорбно покачала головой, потом осторожно спросила:

— Извините, если вы все же туда пойдете, не могли бы вы попросить у нее автограф для меня?

— Заткнитесь, Этель! — Рут подскочила к своему столу и с размаху швырнула на него сумочку. — Есть у нас какие-нибудь известия с этой туристической конной тропы?

— Пока нет, но кое-какие хорошие новости мы получить все же успели, — бодро сообщила Этель. — Разыскали Бредфорда Стемплера-третьего на Канарских островах, и сейчас он находится на пути сюда. Мы все еще пытаемся найти Престона Ландерса. Пока безуспешно.

— Счастливчики, они находят свободное время для полноценного отдыха! Насколько я могу судить, Ирвинг тоже еще не появился в гостинице.

— Нет, мадам.

Рут подняла трубку и набрала номер лаборатории. Ирвинг отозвался только после шестого звонка.

— Да.

— Что происходит? В чем дело? — требовательно спросила Рут.

— Привет, Рут.

— У тебя есть что-нибудь новенькое для меня?

Ирвинг вздохнул.

— Материя похожа на мифический «криптонит». Она просто не желает разрушаться. Эти колготки могут привести к крушению всей колготочной промышленности точно так же, как появление компьютеров практически привело к исчезновению пишущих машинок…

— Не сыпь мне соль на раны! Сколько тестов тебе еще осталось провести?

— Всего лишь несколько. Одну пару колготок я отдал сегодня утром своей теще. Она хочет пройтись по всему городу и вообще находится в прекрасном расположении духа, так что вполне возможно, что именно она сумеет обнаружить в этой вещице хоть какой-нибудь изъян.

— Ирвинг, нам просто позарез нужно заполучить патент на эти колготки.

— А что мы будем делать, когда срок действия этого патента истечет?

— Это случится аж через семнадцать лет.

— И все же, что мы будем делать тогда, Рут? — мягко продолжал настаивать на своем Ирвинг. — Хотя к тому времени это вряд ли будет тебя особенно беспокоить. Ты уже сможешь с чистой совестью лежать в гамаке во дворе своего дома и ни о чем более не заботиться.

— Вовсе нет, Ирвинг! Если ты помнишь, мой дед оставался в активном бизнесе до самого конца, и я собираюсь поступить точно так же. Непосредственно перед истечением срока действия нашего патента мы выбросим эти колготки на рынок. Во всяком случае, тогда мы хоть заставим пострадать другие компании. Надеюсь, что к тому времени будет модно носить колготки двадцати двух различных цветов.

— Я просто убежден, что за эти семнадцать лет ты обязательно придумаешь способ сделать так, чтобы именно это вошло в моду. Ты ведь, Рут, всегда ухитряешься контролировать ситуацию. — Ирвинг улыбнулся. Рут почувствовала это, хотя и не видела его лица. — Впрочем, на этот раз ты, кажется, потерпела фиаско.

Рут передернуло.

— Мне пора идти. Держи меня в курсе дел. — Она бросила трубку и крикнула: — Этель, нам надо арендовать еще несколько вертолетов. Во что бы то ни стало следует найти этого новоявленного Деви Крокетта, даже ценой собственной жизни.

Надин забралась в автомобиль Джоя и тут же чуть не выпрыгнула из него, когда ее голые ноги коснулись раскаленной поверхности сиденья.

— Надо быстренько включить кондиционер, — с этими словами она запустила двигатель и повернула переключатель температурного контроля на полную мощность.

Из щелей кондиционера повалил еще более горячий воздух, чем тот, что был в кабине. Надин вынуждена была сесть на собственные ладони, чтобы навсегда не прилипнуть к виниловым чехлам, прикрывающим сиденья.

— Прошу тебя, милый холодный воздух, приходи поскорее, — взмолилась Надин.

Вернувшись домой с пляжа, она приняла душ, переоделась в шорты и легкую блузку. Ей было очень приятно находиться в доме Джоя, среди его вещей, несмотря на то что Джой и его соседи практически никогда здесь не убирали. В разбросанных мужских вещах, валявшихся по всем углам, было что-то трогательное. Спортивные штанги и тренажеры стояли почему-то посреди гостиной, обставленной, к тому же, разного стиля мебелью, которая, казалось, была занесена сюда прямо с улицы, где простояла, видимо, дня три под проливным дождем. На окнах висели блеклые занавески с неровными нижними краями. Похоже, они уже были в таком состоянии, когда Понс де Леон в свое время открывал Флориду. Повсюду по ковровому покрытию были разбросаны кеды, кроссовки, спортивные сумки и мячи для гольфа. Однако это совершенно не заботило хозяев помещения. Надин хотела было заняться уборкой, но потом передумала, вспомнив одну практическую мудрость, завещанную ей бабушкой: «Если у парня не убрано в квартире, он и есть тот самый закоренелый холостяк, который тебе нужен. А вот если неприбранная квартира у девушки, то девушка эта — просто-напросто неряха».

Выехав на дорогу, Надин вдруг подумала, что со временем она действительно может привыкнуть к Майами. Оставалось еще заставить Джоя привыкнуть к мысли о том, что и ему надо быть с ней вместе. Все эти перелеты через полстраны начинали надоедать, не говоря уже о том, что они плохо сказывались на ее здоровье. Надин просто ненавидела чувство опустошенности, которое испытывала по пути из Майами после очередного уик-энда. «Джозеф, — подумала вдруг Надин, — когда же ты догадаешься купить мне билет всего в один конец?».

Глубоко задумавшись, она ехала в плотном потоке машин по двухполосной дороге. Неожиданно ей на глаза попался нужный указатель: «Значительное событие! Открылся новый маникюрный салон». Быстро глянув в зеркало заднего обзора, Надин решила, что у нее достаточно времени и места для того, чтобы свернуть в указанном направлении. Ей даже удалось припарковаться как раз напротив входа в салон. «Если это — большое событие для всего города, — подумала она, — то здесь в состоянии неплохо поработать с моими ногтями. Ведь они заинтересованы в том, чтобы мне захотелось снова сюда вернуться. Нет нужды сообщать им, что я проездом в Майами, во всяком случае, пока».

Риган заехала за Ричи в агентство манекенщиц. Вместе они проехали вдоль Оушн-драйв, возвращаясь в «Четвертую Четверть». Войдя в здание, они поднялись в квартиру Ричи, чтобы взять там необходимое количество колготок для репетиции показа. На телефоне Ричи мигала лампочка, сигнализировавшая о том, что на его имя поступило какое-то сообщение.

— Риган, правда, это замечательно: возвращаться домой и видеть, что про тебя не забывают, и кто-то даже оставил тебе послание.

— Да, за исключением тех случаев, когда ты пытаешься воспроизвести это послание на своем автоответчике, и выясняется, что кто-то просто взял и вместо сообщения повесил трубку.

Ричи нажал на кнопку воспроизведения. Электронный голос монотонно сообщил: «Количество поступивших посланий — одно». Риган всегда казалось, что голос этот должен звучать тем живее, чем больше посланий для абонента поступило. Или же, например, он должен был бы произносить какую-нибудь другую фразу, например: «Поздравляю! Вам позвонили целых восемь человек!». Или: «Вы, видимо, стали очень популярной личностью! Вам позвонили аж двенадцать человек!». Или: «У вас, видимо, накопилась куча неоплаченных счетов. Вам звонили двадцать три раза!».

Мгновение спустя аппарат воспроизвел голос Норы Риган Рейли: «Ричи. Это — Нора. У меня для тебя прекрасные известия. Удалось зарезервировать для нас пентхаус в нашей гостинице. Здесь мы сможем провести и коктейль, и презентацию колготок. Перезвони мне».

— Твоя мать — святая женщина! — У Ричи даже дыхание перехватило. Он принялся торопливо набирать телефон «Уотергрина». — Она просто-напросто святая женщина.

— Святая Нора? — повторила Риган. — Что-то в этом сочетании действительно есть. Может быть, в книжных магазинах стоило бы перенести ее книжки в секцию религиозной литературы?

— Алло, Нора! — между тем закричал в трубку Ричи. — Как ты поживаешь, любовь моя?

Риган заметила, как расцвело лицо Ричи, пока мать рассказывала ему в деталях об организации предстоящего коктейля.

— Подожди-ка, Нора, дай я включу микрофон, чтобы твои слова могла слышать и Риган. Она тут как раз у меня.

— Привет, ма! — откликнулась Риган.

— Привет, Ненси! — ответила Нора.

Риган улыбнулась.

— Ты получила мое сообщение?

— Да, дорогая. Клерк дежурной службы гостиницы спросил меня, неужели я так хочу придать всем элементам своей жизни нотки детективных тайн, что даже свою дочь назвала именем героини известного детективного романа — Ненси Дру?

— Ты бы ему сказала, что у тебя дома есть еще и сынок, которого ты назвала Эдгар Алан По Рейли.

— Послушай, Нора, — взволнованно вступил в разговор Ричи, — повтори для Риган то, что ты мне уже рассказала насчет всяких организационных деталей предстоящего коктейля…

— Здешний менеджер гостиницы — очень милый молодой человек… — начала рассказывать Нора, и в течение следующих десяти минут они обсуждали, как все будет организовано в субботу вечером. Когда их разговор завершился, они договорились встретиться на ужине в «Уотергрине» в компании семьи Деркинов.

— Ричи, — спросила Риган, — а музыку ты какую-нибудь предусмотрел для показа?

— Музыку? — удивленно переспросил Ричи. — Вот об этом я даже не подумал.

— Музыка здорово помогает создать нужную атмосферу, настроение, возбудить интерес публики. Дизайнеры всегда запускают какое-нибудь особое музыкальное сопровождение на своих демонстрациях. У вас в «Четвертой Четверти» вообще есть какая-нибудь стереосистема, музыкальный центр?

Ричи как-то виновато посмотрел на нее.

— Ну, видишь ли… — с этими словами он подвел ее к громоздкой оранжевого цвета развалюхе с красочной картинкой удивленного коричнево-белого пса, обнюхивающего раструб граммофона. Надпись под картинкой гласила: «Он слушает голос своего хозяина».

Риган долго и удивленно смотрела на чудовищную машину.

— Я не думаю, что эта штука нам подойдет, — сказала она. Ей вдруг представилось, как она стоит и крутит ручку граммофона, а манекенщицы в это время торжественно вышагивают по подиуму, демонстрируя колготки. — Но она явно заслуживает почетного места в какой-нибудь коллекции. Это я тебе точно говорю.

На глазах Ричи появились слезы.

— Бёрди и я купили эту вещь ко дню нашей свадьбы. Нам тогда нравилось включать ее и танцевать вдвоем. До свадьбы мы даже брали уроки танцев, чтобы не выглядеть смешно, когда нас попросят станцевать на свадьбе.

— Думаю, что Маура и Джон тоже прошли соответствующую ускоренную подготовку на этой неделе, — заметила Риган. — Ладно, давай пока не будем переживать насчет музыки. Сейчас нам надо побыстрее спуститься вниз, потому что остальные, наверное, уже собрались там. Попозже я позвоню маме и узнаю, нет ли у ее «милого молодого человека — менеджера гостиницы» еще и стереосистемы в его превосходном пентхаусе. А сейчас давай поскорее возьмем все эти колготки и…

— Ты тоже святая, Риган. Я тебе точно говорю!

— Ричи, пожалуйста, не надо преувеличивать! Что касается моей матери, то, пожалуй, ты прав. Но в отношении меня это вовсе не так, потому что я точно знаю, что я — не святая, — рассмеялась Риган.

— Но тогда ты просто мой ангел-хранитель.

Риган замерла, потрясенная этим сравнением. После того что произошло вчера, эти слова вовсе не казались ей шуткой, далекой от действительности.

Надин вошла в раскрашенные красно-бело-голубые двери маникюрного салона, носившего название «Прочны как гвозди», и содрогнулась. Из кондиционера в углу помещения шел обжигающе холодный воздух. Рядом с аппаратом на раздвижной лестнице стоял рабочий и пытался как-то перекрыть этот леденящий поток. К Надин тут же подскочила сотрудница салона с блестящими черными волосами и густым макияжем. Несмотря на это, ясно было, что женщине почти пятьдесят лет.

— Что бы вы хотели сделать? Маникюр или педикюр?

Надин зябко повела плечами.

— Здесь у вас страшно холодно.

— Мы это сейчас быстренько исправим. Так вы хотите маникюр или педикюр? — настойчиво и с надеждой в голосе переспросила женщина.

— А свои инструменты вы стерилизуете? — осторожно уточнила Надин.

— Да, естественно. Для этого у нас есть специальная стерилизующая машина. Она здорово уничтожает микробы.

— Что ж, — согласилась Надин, хотя ее смутило отсутствие в салоне других клиентов. Это всегда вызывало у нее подозрения. «Правда, — признала Надин, — если это у них действительно один из первых рабочих дней, то, может быть, им нужно время, чтобы обзавестись своей клиентурой, запустить бизнес полным ходом».

В салоне все выглядело вполне сносно, соответствовало обстановке прочих подобных заведений. Вдоль небольшого фасадного окна выстроились шесть маникюрных столиков с необходимыми инструментами и принадлежностями. В уголке, отведенном под зал ожидания, на бамбуковом столе лежали пачки журналов. Этот уголок, вероятно, когда-нибудь будет полон клиентов с потрескавшимися ногтями и пальцами в заусенцах, ждущих своей очереди бок о бок с теми, кому уже обработали их ногти и кто сидел теперь с вставленными между пальцами клочками специальной бумаги и ждал момента, когда высохнет лак и им разрешат наконец обуться.

— Меня зовут София, — представилась женщина. — Проходите, пожалуйста, и садитесь. Я принесу сейчас удобный тазик с приятной горячей водой для ваших ног.

— Мне не нужен педикюр, — твердо ответила Надин. — Единственное, что мне необходимо, так это поправить кончики ногтей.

— О, такие операции — наша специальность! — воскликнула женщина, пытаясь скрыть свое разочарование. — Тогда педикюром мы с вами займемся в ваш следующий визит, хорошо?

Это прозвучало почти как приказ.

Надин села за столик напротив Софии, которая тут же принялась объяснять ей, что еще две сотрудницы выходят на работу только завтра, а третья (в это трудно поверить, не правда ли?) сказалась больной в первый же свой рабочий день! Кроме того, придется нанять еще нескольких девушек, но только самых лучших, разумеется.

«Боже мой, неужели она так никогда и не приступит к работе? Неужели она не может немного поторопиться?» — подумала Надин раздраженно.

София взяла руку Надин в свои ладони и принялась ее изучать.

— О, а вы здорово повредили свои ногти. Они выглядят просто ужасно. — Но тут же успокоила: — Не волнуйтесь. Я все исправлю.

Действовала София ловко и быстро. Лишь изредка Надин на всякий случай восклицала: «Ой, осторожно!». Но беспокоиться было нечего, поэтому вскоре Надин переключилась с ногтей, на окружавшую ее обстановку. Ее внимание привлек рабочий. Он несколько раз спускался по раздвижной лестнице на пол, рылся в чемоданчике с инструментами, потом взбирался обратно под потолок, к кондиционеру. «Приятный паренек, — подумала Надин. — Но не такой симпатичный, как мой Джой».

Неожиданно дверь салона с грохотом распахнулась.

— Я хотела бы сделать маникюр! — прокричала прямо с порога крепкая пожилая дама. — Я по почте получила одно из ваших рекламных объявлений.

София выпустила из рук пальцы Надин и бросилась к новой клиентке.

— Конечно, конечно. Только подождите секундочку.

Дама развернулась и прокричала кому-то, ожидавшему ее на улице:

— Все в порядке, можешь ехать дальше! Они примут меня. Только возвращайся поскорее. Я не хочу тут торчать весь день.

— Входите, садитесь. Вам придется подождать всего только минутку, — затараторила София.

«Бог мой, то же самое она говорила минуту назад», — констатировала Надин, которой чертовски надоел этот салон.

Новая клиентка, отдуваясь, плюхнулась в кресло рядом с Надин.

— Ой, как у вас тут холодно! — пожаловалась она.

Надин заметила, как обиженно взглянул на нее рабочий, продолжавший возиться с кондиционером.

— Кондиционер у нас что-то стал работать слишком сильно, — попыталась пошутить София. — Мы сейчас его починим. Буквально через несколько минут, не больше.

Пожилая дама тем временем уставилась на голые ноги Надин.

— Неужели вам не холодно?! — спросила она.

— Очень холодно. Я просто замерзаю, — усмехнулась Надин.

— Слава Богу, что на мне эти замечательные колготки. Иначе я бы тут ни за что не осталась.

Надин сморщила нос.

— По-моему, сегодня слишком жарко, чтобы еще и колготки носить?

— Эти колготки совершенно особенные, — объявила пожилая женщина со знанием дела. С этими словами она приподняла подол своего длинного платья, очень напоминавшего домашний халат, и продемонстрировала собравшимся красивые колготки розового цвета. — Они просто дышат. Они дают вам прохладу, когда вам это нужно, сохраняют для вас тепло, когда вам бывает холодно. А лучше всего то, что они не рвутся!

— Вы это серьезно? — удивилась Надин, не сводя взгляда с колготок.

— Вполне! Я и сама в это не верила, пока не испытала на себе.

— А где вы их раздобыли? — все еще недоверчиво спросила Надин.

Пожилая женщина опустила подол платья и чуть понизила голос.

— Они еще не выпущены в продажу. Мой зять — инженер. Он проверяет их для своей компании, чтобы выяснить, насколько реальны их замечательные качества. Его компания хочет купить права на эти колготки. Только это пока большой-большой секрет! Мой зять особо и не рассказывает мне об этом. Если говорить честно, то он вообще со мной мало разговаривает.

— Все, готово! — воскликнула София, закручивая крышку на флакончике лака. — Будьте осторожны.

— Я понимаю, — ответила Надин.

С этими словами она наклонилась, чтобы поднять с пола свою сумочку. Одетая в замечательные колготки пожилая клиентка в тот же момент начала вставать со стула.

— О, только не это! — успела закричать Надин, видя, как ее еще не высохшие ногти коснулись ног женщины. Лак мгновенно смазался. — Я опять испортила себе все ногти. — Спустя секунду она добавила: — А кроме того, я испортила еще и ваши замечательные колготки.

— О, за них-то не беспокойтесь, — успокоила ее пожилая дама, уже привычным жестом стирая лак с колготок.

Надин была просто потрясена.

— В это невозможно поверить! — воскликнула она. — С помощью лака вообще-то склеивают колготки, если они «поехали». Поэтому лак вообще практически невозможно стереть или даже смыть с них.

— Я же говорила вам, — ответила женщина, — что эти колготки совершенно особенные. Меня мучает лишь один вопрос, почему они ждали так долго, чтобы изобрести их, и сделали это только сейчас, когда я стала такой старой!

Пока София восстанавливала лак на вновь поврежденных ногтях, Надин и пожилая женщина обменялись адресами.

— Дайте мне обязательно знать, как только эти колготки поступят в продажу, — попросила Надин. — Вы когда-нибудь пробовали купить черные колготки вечером в субботу? В магазинах в это время творится что-то несусветное. А так я куплю себе такие вот колготки раз и навсегда, причем любого цвета, и буду жить себе дальше преспокойненько! И мне не придется потом рыскать по городу в поисках новой пары.

— Мне тоже нужны такие колготки, — вступила в разговор София. Она только что принесла из другой комнаты таз с горячей мыльной водой, куда вскоре и заставила опустить ноги ни о чем не подозревавшую семидесятилетнюю женщину.

Риган и Ричи торопливо расставляли раздвижные стулья в зале памяти Долли Твиггз. Было уже без четверти три, а молодые манекенщицы, вместе с участницами показа постарше, должны были прийти к трем часам.

— Здорово получается, — признал Ричи, ставя на место последний стул. — Мы все освободимся к поминальной службе, как раз к четырем часам.

— А почему вы вообще не догадались оставить здесь расставленные стулья после вашего вчерашнего собрания? — спросила Риган.

— Таковы наши правила, — сказал Ричи. — А вернее, это — правила Фло. Она считает, что зал начинает походить на церковное помещение, когда все стулья расставлены. Это, по ее мнению, портит домашнюю атмосферу, которая должна присутствовать здесь. И вообще она говорит, что стоит однажды отступить от правила, как правило это будет каждый раз нарушаться.

Риган огляделась. Просторный зал был меблирован тремя уютными диванами и несколькими креслами, расставленными так, что с любого места было удобно смотреть телевизор.

— А жильцы приходят сюда смотреть телевизор по вечерам? — спросила Риган.

— Да, они его смотрят круглыми сутками, — ответил Ричи. — В любое время тут можно кого-нибудь встретить. Здесь становится по-настоящему тесно, когда идет передача, которую не любят смотреть в одиночку, например, когда показывают репортажи о каких-нибудь стихийных бедствиях, или же о финале чемпионата страны по регби, или же… — Ричи усмехнулся, — когда президент обращается к стране с очередной речью. В такие вечера тут собираются все, и начинают страшно галдеть, каждый высказывает свое мнение. Да, вероятно, быть президентом — тяжелая работа, потому что ты всегда знаешь, что кто-то тобой, твоими действиями, недоволен.

— Привет, Ричи, — в дверях появились две молоденькие манекенщицы, которых Риган видела в агентстве.

— О, привет, как дела? Входите! — воскликнул Ричи.

В начале четвертого явились все остальные манекенщицы. Собрались и еще пятнадцать обитателей «Четвертой Четверти», которые вместе с девушками, посланными Элейн, должны были участвовать в показе.

Пришедшие поприветствовали друг друга, после чего Ричи сказал:

— Дамы, прошу вас садиться. У нас куча дел и не так уж много времени. — Когда все расселись, Ричи дождался абсолютной тишины, затем откашлялся. — Нам предстоит очень важный и волнующий день. Причем не только для тех, кто считает «Четвертую Четверть» своим домом, но и для, так сказать, истории колготок в целом.

— Мы очень на это надеемся! — крикнула с места Бесси Тиббенс, жившая в другом конце коридора, на том же этаже, что и сам Ричи.

— Точно! — поддержал ее еще один женский голос.

— Да услышит Господь наши пожелания, — сказала свое слово и Фло, и сегодня разносившая по залу поднос с пирожными. Подойдя к молоденьким манекенщицам, одна из которых хрустела свежей морковкой, Фло и им предложила отведать творения своей кухни.

— Спасибо, не надо. Я в рот не беру сладкого, — отказалась манекенщица с морковкой.

— Слава Богу, что я успела состариться до того, как они начали заставлять нас жрать всю эту кроличью пищу. К тому же пара печенья никогда большого вреда не наносила. — Фло двинулась дальше по залу со своим подносом. Но и другая манекенщица ответила отказом на ее предложение. При этом она отрицательно покачала головой и помахала в воздухе бутылочкой с минеральной водой.

— Господи, — разочарованно проворчала Фло себе под нос.

— Фло, прошу тебя, сядь на свое место, — взмолился Ричи.

— Ладно-ладно, сажусь.

— Итак, завтра, — начал Ричи, — завтра будет исторический день, который я могу сравнить разве что с тем днем, когда человек впервые прошел по поверхности Луны. Вместо слов «Маленький шаг человека, который стал огромным броском вперед для всего человечества!» я смогу этот наш день охарактеризовать так: «Один маленький шаг в колготках Бёрди — огромный бросок вперед для всех женщин Земли!».

— Да-да, я помню тот день, о котором ты говоришь. Это было двадцатого июля тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, — перебила Ричи со своего места Перл Шварц. — Мои внуки как раз зажигали свечки на моем именинном пироге, когда парень в космическом корабле решился-таки вылезти наружу. Тогда они задули эти свечки, а потом, когда этот парень попрыгал по Луне несколько минут, опять зажгли. Пирог же из-за этого превратился в нечто непонятное, покрытое коркой растекшегося воска. Пришлось эту корку соскребать. Это удалось сделать, но вместе со сладкой глазурью.

— Тебе надо было на свой день рождения попросить не сладкий, а сырный пирог, тогда все осталось бы в полном порядке, — предположила со своего места Фло.

— Перл, Фло, прошу вас, прекратите! У нас будет потом еще куча времени на обсуждение этих ваших проблем, — простонал Ричи. — Как я уже сказал, завтра может начаться отсчет новой эпохи в жизни женщин планеты. Все они могут завтра получить возможность носить удобные, мягкие колготки, которые не будут рваться или цепляться, которые сохнут в течение тридцати секунд и никогда не собираются противными складками на икрах. Именно такие колготки мы и продемонстрируем завтра человечеству. И вы все должны помочь мне сделать это с должным мастерством, создав вокруг события соответствующую атмосферу взволнованности и осознания торжественности момента. — Ричи посмотрел на молодых манекенщиц, сидевших прижавшись плечами друг к другу. — Именно для этого и проводятся показы мод, девушки. Или я не прав? — спросил он их.

Едва заметно обе девушки утвердительно кивнули.

— Разумеется, я прав, — сказал Ричи, как бы отвечая себе на поставленный вопрос. — Так вот то, что мы с вами собираемся всем продемонстрировать, — вещь совершенно исключительная, поэтому заинтересовать людей в ней, в ее качествах будет не так уж трудно. Я очень надеюсь на это. Бог ты мой, когда я начинаю думать над тем, что за ерунду они иногда пытаются показать на всех этих пышных демонстрациях мод, об этих разных балахонах, которые, вероятно, шили для каких-нибудь пришельцев с планеты Плутон, я просто прихожу в ужас! Но люди все это покупают, несмотря на то что и цены на все эти вычурные одежды тоже близки к космическим. Почему тогда какая-нибудь компания, черт побери, не захочет вдруг купить великолепные колготки, которые я могу им предложить?!

— Ричи, перестань брюзжать! — упрекнула Фло.

— Извините. Прежде чем начать, я хотел бы поблагодарить наших манекенщиц из агентства, которые согласились прийти и помочь нам в нашем деле. Они согласились подарить нам свое драгоценное время, чтобы спасти наш дом, сохранить его за нами, — с этими словами Ричи зааплодировал первым.

Его тут же поддержали другие собравшиеся. Получилось действительно теплое приветствие.

— И еще одна вещь. Рядом со мной вы видите…

«Боже, начинается», — подумала Риган.

— …моего большого друга — Риган Рейли. Она здесь, чтобы тоже помочь мне. Встань, пожалуйста, Риган, чтобы все тебя видели.

Риган поднялась, улыбнулась, приветственно помахала рукой, потом снова опустилась в кресло. Сделала она это очень быстро. «Пожалуй, это один из самых неловких ритуалов, который человечество все чаще использует на таких массовых мероприятиях, — подумала Риган. — И почему это таким модным стало представление новичков сразу большой группе незнакомых людей? В таких ситуациях приходится неловко махать рукой всем людям. Остается только посочувствовать английской королеве или победительницам конкурсов красоты, которые такими вот приветствиями вынуждены заниматься ежедневно. Поэтому, вероятно, они даже во сне приветственно помахивают руками».

— Риган согласилась организовать какое-нибудь симпатичное музыкальное сопровождение для нашего завтрашнего мероприятия.

Из глубины зала послышались слабенькие аплодисменты, поэтому Риган вновь пришлось встать и помахать собравшимся.

— Мама Риган, писательница Нора Риган Рейли, организует для нас и наших приглашенных коктейль в пентхаусе гостиницы «Уотергрин». В этом номере и пройдет наш завтрашний показ. Там сейчас готовят подиум.

Одна из сидевших в первом ряду женщин мило, по-доброму улыбнулась Риган. Та ответила ей столь же теплой улыбкой.

Женщина подалась немного вперед и спросила:

— А вы замужем, дорогая?

— Нет.

— Знаете, у меня есть внук, у которого собственное небольшое дело…

— Минни, прекрати, пожалуйста, — раздраженно прервал ее Ричи. — Нам еще очень многое предстоит сейчас сделать, и нет времени отвлекаться на всякие пустяки.

Риган вдруг почувствовала, как какая-то сила буквально вытолкнула ее, подняла с места.

— Ричи, — воскликнула она, — а почему бы нам прямо сейчас не начать раздавать колготки?

— Прекрасное предложение!

Ричи достал из коробки пар двадцать колготок разных цветов. Вручить же их удалось только после достаточно продолжительных споров: кто, какого цвета, и под какое платье сможет надеть колготки для демонстрации, кто найдет нужный наряд, чтобы должным образом подчеркнуть тот или иной оттенок расцветки колготок: персиковый, фиолетовый, цвета слоновой кости, оранжевый и так далее…

— Запомните, — говорил Ричи, — вы должны надеть достаточно короткие платья и юбки, чтобы все могли видеть ваши ноги. Кое-кто из вас, естественно, захочет надеть юбки и покороче.

— Ну, это уж несомненно, — пробормотала Минни.

Ричи предупредительно покинул зал, оставив собравшихся дам натягивать розданные колготки. При этом из-за дверей он с удовлетворением слышал раздававшиеся со всех сторон возгласы: «О, они действительно очень мягкие, приятные на ощупь!» или «Какие симпатичные!».

Затем Риган позвала Ричи обратно в зал.

— Бёрди просто гордилась бы тобой, Ричи! — крикнула Бесси со своего места. — Так приятно чувствовать эти колготки на ногах!

— Спасибо, Бесси.

Ричи и Риган выстроили двадцать манекенщиц, участниц показа, в одну линию. Во главе строя поставили красавицу Анабелл из агентства.

— Анабелл, — сказал Ричи, — давайте посмотрим, как вы пройдете по залу туда и обратно. Пройдитесь, пожалуйста, так, как вы ходите на своих традиционных показах.

Уверенным шагом Анабелл прошлась по залу памяти Долли Твиггз, повернулась к собравшимся одним боком, потом другим и двинулась в обратном направлении. Одна ее рука изящно покоилась на талии, другая свободно покачивалась вдоль бедра.

— Великолепно! Это было великолепно! — воскликнул Ричи. — Так, все видели, как именно она это делала? Все? Все отметили ее походку, ее взгляд, то, как Анабелл задержалась немного перед поворотом и проходом обратно? Если все вы сумеете сделать все именно так, тогда аудитория будет наша! Они будут буквально, как говорится, есть из наших ладоней.

— Если я в моем-то возрасте буду делать так же, надо мной все будут просто хохотать, — возмутилась Перл.

— Ты хочешь поехать жить к своей невестке, да? — спросила ее Фло.

— Вовсе нет!

— Тогда выходи со всеми на подиум и топай вперед, плавно покачивая бедрами!

— Ну ладно. Я представлю себя одной из этих танцовщиц, которых когда-то видела на сцене. Помните танец живота, который был так популярен во время войны? — С этими словами Перл двинулась через зал, плавно покачивая бедрами.

— Перл, при этом ты должна улыбаться, казаться счастливой, — принялся советовать Ричи.

— Так я и пытаюсь! Я стараюсь!

— Тогда подними голову и выпяти грудь вперед так, как это делала Анабелл.

— Как Анабелл?! Как же я это сделаю, если Анабелл выше меня на целых шестьдесят сантиметров?!

— Все будет зависеть от твоего собственного отношения к тому, что ты делаешь, — настаивал на своем Ричи. — Я просто-напросто хочу всем продемонстрировать, что в «колготках Бёрди» женщины любого возраста будут выглядеть просто фантастически и обожать их.

Перл заставили еще несколько раз пройтись по залу туда-сюда, и скоро она уже кокетливо и действительно весело улыбалась аудитории, двигаясь уверенно и красиво.

— Как легко все получается! Это замечательное упражнение!

— Завтра, когда у нас будет еще и музыка, ты сможешь пройтись еще увереннее, попадая в нужный ритм, — заявил Ричи.

Следом за Перл одна за другой по залу прошлись все остальные участницы показа. Все они внимательно слушали инструкции Ричи, который правильно подсказывал им, что вести себя надо «естественно», «заигрывая с аудиторией».

— Что ж, по-моему, все получилось вполне прилично, — подытожил репетицию Ричи, когда по залу по нескольку раз прошлись все манекенщицы.

— Завтрашний показ продлится не так уж долго, правда, Ричи? — спросила Риган.

— Да, это-то и хорошо! Люди быстро устают, теряют внимание, хуже концентрируются на том, что им показываешь. В ходе презентации твоя мама, Риган, будет говорить нужный текст. Она как раз пишет его сейчас. Все это для того, чтобы успеть за короткое время привлечь внимание аудитории, «зацепить» их. И тогда уже начнутся торги!

Одна из девушек-манекенщиц подняла вверх сжатый кулак.

— Так давайте сделаем это!

— А что, если сделать все это еще разок, последний? — спросила Риган. — Чтобы как бы поставить завершающую точку, а?

— Точно, сделать это так, как делается на концертах известного ансамбля. Помните, как это делают «Ракеты»?!

— Да, нечто вроде этого!

Участницы показа опять выстроились в одну линию, обняли друг друга за талии и по команде Ричи разом подняли ноги. Но только чуть-чуть. Это Ричи не понравилось.

— Давайте! Поднимите ваши ножки повыше! Давайте! И покажите, что вам все это тоже весело, вам это нравится! А под конец мелодии, которая будет звучать, вы должны удалиться с подиума, прищелкивая пальцами в такт завершающим аккордам. Этим номером мы должны привести аудиторию в бешеный восторг. В бешеный восторг! — повторил он в азарте.

— Вы дождетесь, что я просто свалюсь от этих ваших упражнений, — сказала Перл. — Если я задеру ногу слишком высоко, я потеряю равновесие и упаду. Я вам это точно говорю!

— Сделай все, что сможешь, Перл, — посоветовал ей Ричи. Потом обернулся к Риган: — Мы ничего не забыли? А то пора уже распускать наше маленькое собрание.

— Ричи, хватит, нужно уже приступать к поминальной службе!

В дверях зала появился Элмер Пикетт.

— Послушай, Элмер, иди-ка и возьми себе где-нибудь шоколадное печенье, — резко бросила ему Фло. — Уверяю тебя, там еще куча осталась.

«Что она так злится на всех?» — удивилась Риган.

— Нам надо еще пару минут, Элмер, не торопи нас, — ответил вошедшему Ричи. Потом продолжил, обращаясь к двум девушкам-манекенщицам из агентства, которым уже не терпелось пойти на какие-то свои следующие рабочие встречи. — Я прошу вас оставить свои колготки в каких-нибудь пластиковых пакетах. Только надпишите, чтобы можно было найти их перед показом. Это было бы здорово и удобно. В пентхаусе, который нам любезно предоставят завтра, мы организуем отдельную комнату, где вы сможете переодеться. Прошу вас не опаздывать завтра, и тогда у нас обязательно все получится. Они все просто лежать будут у наших ног!

«Если только до нас с Ричи кое-кто не доберется первым», — подумала про себя Риган.

Человек стоял в будке таксофона и нетерпеливо вздыхал, нервно теребя пальцами телефонный провод. Треск в трубке наконец-то сменился гудками. Наконец-то его междугородный звонок дошел до абонента где-то в Южной Америке.

Человек в будке перестал терзать провод и представился.

— Так, ну и что там у вас происходит? — спросил голос с акцентом.

— Нам еще не удалось добраться до него.

— Почему же это? — злобно рявкнули в ухо.

— Весь сегодняшний день он опять провел с этой девкой.

— Уберите и ее тоже! Вы что, не понимаете, что времени почти не осталось?!

— Понимаю. Не беспокойтесь. Я сделаю все, что надо.

— Лучше, если так оно и будет. Ставки очень высоки. Я знал, что начинать все это там, в Южной Америке, надо было раньше, но вы… — человек глубоко вздохнул, — вы сказали, что никаких проблем не возникнет.

— Я и не думал, что могут возникнуть проблемы. Надеюсь, все обойдется.

— Я больше не хочу слышать ни объяснений, ни извинений! Сделайте то, что необходимо! — Линия разъединилась.

Человек в будке все еще сжимал в руке трубку.

— Хорошо, я все сделаю, — пробормотал он, уже ни к кому не обращаясь, и, повесив трубку, заверил сам себя: — Я в этом абсолютно убежден!

— «И если суждено будет мне пойти по долине смерти, в душе моей не будет страха». Я знаю, что сестра моя, Долли, ждет меня там. И вместе с ней мы продолжим тогда наш путь по тому пляжу, но уже на небесах, — так говорила Люсил, со слезами на глазах оглядывая людей, собравшихся в зале памяти Долли Твиггз. — Моя сестра так любила вас всех. Я чувствую, что она сейчас смотрит на нас в этот самый момент и посылает свои духовные приветствия. Мне кажется, она хотела бы, чтобы все вы помнили ее и чтобы за этими воспоминаниями стояло то, что и для нее было очень важным в жизни. Там, у дверей, лежит коробка с ракушками, которые сестра собирала долгие годы. Я попрошу каждого из вас взять оттуда по одной ракушке, когда будете выходить отсюда.

Собравшиеся приветствовали это предложение одобрительным гулом голосов.

— Я знаю также: ей бы очень хотелось, чтобы вы все же сумели набрать нужную сумму и выкупить «Четвертую Четверть», чтобы оставаться здесь вплоть до окончания вашей земной жизни. Я тоже хотела бы, чтобы все вышло именно так. Это самое мое заветное желание. Так давайте же возьмемся за руки и помолимся, каждый обращаясь к своему Богу, чтобы удалось успешно продать колготки, которые изобрел Ричи.

Ричи и Риган взялись за руки. Риган повернулась и подала вторую руку своему соседу Элмеру Пикетту. Тот до этого момента сидел, скрестив руки на груди. Он явно демонстрировал всем, что не желает ни с кем держаться за руки, а тем более объединять души в молитве.

«Для человека, который почему-то страшно хотел, чтобы эта служба началась строго в предусмотренное время, — подумала Риган, — он не выглядит особо заинтересованным в конечном успехе мероприятия. Или же принципиально не желает молиться за успешную продажу колготок Ричи?»

Риган осмотрела остальных собравшихся. Глаза всех были закрыты. Казалось, будто они подняли лица к палящему солнцу и не могут разомкнуть веки, боясь ярких лучей. Вероятно, они думали, что чем крепче сожмут веки, тем больше будет шансов у Ричи продать свое изобретение, что даст им всем желаемые наличные средства.

— Аминь, — наконец произнесла Люсил.

— Аминь.

— Аминь.

— Аминь.

Финальное слово молитвы доносилось со всех концов зала. Люди поднимались со своих мест, складные стулья хлопали.

Люсил бесшумно опустилась на один из стульев в первом ряду.

Фло, которая, по мнению Риган, обязательно должна была быть президентом какого-нибудь клуба в свою бытность в школе, поднялась и, обращаясь к аудитории, сказала:

— Когда Долли погибла, когда это случилось именно так, на пляже, в этот момент с ней не оказалось никого… Мы все были этим просто потрясены. Конечно, мы все присутствовали на похоронах, но в таком составе никогда не собирались, никогда не говорили все вместе о Долли, никогда не отдавали ей должное. Так, как делаем это сегодня. Слава Богу, время лечит, и сейчас мы способны оценить ее жизнь, с радостью рассказать о том, какой она была. Ведь именно эта женщина в течение долгих лет так и не повысила квартирную плату! А все потому, что она хотела, чтобы мы все оставались здесь как можно дольше. Когда же она сама была уже не в состоянии далее содержать этот дом, она дала нам время и возможность попробовать самим выкупить его. И это в тот момент, когда цены в нашем районе росли с космической скоростью и она могла спокойно выручить за этот дом гораздо больше того, что просила с нас. А теперь и сестра Долли, Люсил, которая, собственно, никого из нас и близко не знает, тоже проявляет терпение и вот сейчас находится вместе с нами и выступает за то, чтобы мы собрали нужную сумму для приобретения «Четвертой Четверти». Она тоже не ищет выгоды, не стремится заработать на этом деле. Она попросту хочет поскорее вернуться к своему джентльмену, который ждет ее там, в Техасе.

Люсил покраснела и укоризненно покачала головой:

— Фло, перестань!

— Ничего страшного, Люсил. А теперь я хочу пригласить всех собравшихся выйти сюда и поделиться с нами тем, что они чувствуют. Расскажите нам каждый свою историю про Долли, все, что вы захотите вспомнить о ней, о том, какое значение она для вас имела.

К удивлению Риган, первым поднялся Элмер Пикетт. Он вышел в центр зала и встал перед остальными собравшимися.

— Я только недавно переехал жить в этот дом. Незадолго до смерти Долли, но она ко мне тоже очень хорошо отнеслась, — Элмер сказал это резковато, как бы обвиняя всех остальных обитателей «Четвертой Четверти». — Моя жена как раз тогда умерла, и я не хотел оставаться один в нашем доме. Так вот, я продал наш дом и снял здесь квартиру. Когда я слонялся в полном одиночестве по округе, Долли всегда оказывалась рядом, разговаривала со мной, поддерживала. Однажды мы с ней пошли прогуляться вниз по улице, и там было много всяких манекенщиц, фотографировавшихся для модных журналов. Они и нас попросили поучаствовать в съемке, постоять на заднем плане, чтобы создать фон. После этого случая Долли все говорила мне, что я должен этим заняться основательно: начать участвовать в съемках и зарабатывать на жизнь. Так вот я ее послушал и теперь действительно занимаюсь этим постоянно. У меня даже есть свой агент. Я с радостью докладывал Долли о своих успехах на этом новом поприще. Она мне еще тогда правильно посоветовала, что я должен ходить на то же самое место каждый день и ждать, когда мне повезет, то есть им потребуется пожилой мужчина для какой-то фотографии и они заметят меня и пригласят. Все это вернуло меня к жизни. Бог мой, конечно, я не звезда какая-нибудь, но это дает мне повод подниматься с постели каждое утро и с надеждой начинать новый день.

Риган показалось, что Элмер обратил свои следующие слова к Ричи:

— Последнее время у меня не так уж много работы, но все то, что я получаю, это благодаря Долли. И именно ее я должен за это постоянно благодарить.

«Понятно, он просто злится на Ричи, — решила Риган, — за то, что тот перехватил у него работу в том рекламном ролике».

Следующим в центр зала вышла Перл.

— Каждый раз в мой день рождения, а это происходит в тот день, когда человек впервые ступил на Луну, Долли всегда пекла мне особенный пирог и водружала посредине американский флаг. — Голос Перл дрогнул. — Этого я никогда в жизни не забуду.

Минни Кимбл с трудом выбралась из своего кресла и принялась рассказывать о том, как они с Долли любили вместе гулять по пляжу.

— Мы поднимали каждую ракушку, попадавшуюся на нашем пути, и исследовали ее, решали, стоит ли она того, чтобы оставаться в нашей коллекции. Я часто говорила ей: «Долли, когда ты наконец прекратишь собирать все эти ракушки? Неужели у тебя их еще недостаточно?». Она же в ответ всегда повторяла свою любимую скороговорку: «Она продает ракушки на морском берегу…». Если хотите, попробуйте быстро-быстро повторить ее три раза подряд.

«О, таких скороговорок я и сама могу предложить кучу», — почему-то подумала Риган.

Следующим выступал Чарли Дунсдей. В руках у него была губная гармоника.

— Еще до того времени, когда тут появилась куча шатающихся туда-сюда людей, Долли обычно любила сидеть у входа в наш дом на раздвижном стуле, и я играл ей на своей гармонике. Долли, я надеюсь, ты услышишь то, что я тебе сейчас сыграю. — С этими словами он поднес свой инструмент к губам и заиграл известную мелодию: «У нас дома».

«Да, — согласилась Риган, — тот океан человеческих существ, что плещется по тротуарам Саут-Бич, конечно же, не оставляет много места для оленей, антилоп и прочих героев этой знаменитой песни».

Остаток часовой поминальной церемонии был столь же плотно заполнен личными воспоминаниями собравшихся, несколькими песнями и полным слез душераздирающим исполнением прощальной песни «До свиданья, Долли».

Когда церемония подходила к концу, Риган незаметно взглянула на часы. Было уже десять минут шестого.

— Ричи, я пойду к себе. Мне надо переодеться для сегодняшнего мероприятия. Я заеду за тобой в половине седьмого. Ты ведь никуда отсюда не собираешься уходить?

— Да нет, конечно, Риган. Я буду ждать тебя здесь.

«Очень надеюсь на это», — подумала Риган и торопливо вышла.

Риган вышла на улицу под остывающие лучи заходящего солнца и посмотрела через дорогу на океан, медленно кативший свои волны. В это время суток пляж выглядел весьма спокойно, мирно. Лучи заходящего солнца отражались от воды и уже не представляли особого интереса для загорающих, большинство которых давно отправились домой.

Риган вдохнула соленый воздух, повернулась и пошла вдоль тротуара, по привычке заглядывая в попадавшиеся по пути кафе и ресторанчики. «Конечно, — думала она, — на пляже людей уже совсем мало, зато в эти часы их становится все больше и больше в таких вот заведениях. Люди готовятся к очередному веселому времяпрепровождению».

Она дошла до поворота и стала ждать, когда в потоке автомобилей появится брешь, достаточная для того, чтобы успеть перейти улицу. После вчерашнего случая она явно не собиралась рисковать. Едва ступив на проезжую часть, она краем глаза заметила приближающийся автомобиль. Риган резко отпрянула и тут же сшибла с ног оказавшегося сзади человека, который вместе с ней рухнул на асфальт.

Падая, Риган больно ударилась локтем о тротуар. Мужчина, которого она сшибла, тоже здорово расцарапал руку.

Она услышала, как он выругался себе под нос.

— Нельзя ли поосторожней, леди? — проворчал он и стал подниматься.

Риган и сама не на шутку разозлилась, тем более что ей действительно было очень больно.

— Это и к вам относится! — выкрикнув это, она тоже поднялась. — Нечего было торчать прямо за моей спиной.

Он ничего не ответил, ибо был уже в нескольких метрах от нее, ловко катя на своих роликах. Она лишь успела заметить, что он в темных очках и широкополой соломенной шляпе.

«Придурок», — подумала Риган. Ей было больно. Резкое движение заставило болезненно напрячься все мускулы. А этот парень оказался здоровяком. Столкнуться с ним — все равно, что с кирпичной стенкой.

Она потерла ушибленный локоть и огляделась.

К ней подошла пожилая супружеская пара.

— С вами все в порядке? — предупредительно спросил мужчина.

— Да, спасибо.

«Видимо, я попятилась и врезалась в него, — стала размышлять Риган. — Хотя он должен был проехать рядом, в том направлении. Если же он собрался повернуть в ту сторону, вниз по улице, то почему оказался так близко от меня на повороте? Если ему надо было сворачивать в эту улочку, он должен был просто проехать мимо на большой скорости и не останавливаться, но он почему-то не сделал этого. Все было бы именно так, не будь у него причины оказаться позади меня в этот момент».

Риган опять замерла на тротуаре, ожидая разрыва в потоке машин, потом осторожно перешла на другую сторону и направилась в гостиницу. «Интересно, почему он так быстро укатил? Может, он не хотел, чтобы я хорошенько разглядела его лицо? — продолжала размышлять Риган. — В этой дурацкой шляпе он был похож на грека. Может, это маскировка? И не связано ли это с тем, что произошло вчера?».

Поднявшись в свой номер, который все больше представлялся ей убежищем от угроз внешнего мира, Риган сбросила туфли и плюхнулась на кровать. Лопасти вентилятора гнали прохладу и почему-то напомнили Риган Нью-Орлеан, хотя она никогда там не бывала. Мысли ее вновь вернулись к этому роллеру. У нее было такое чувство, что он уже не первый раз появляется на ее пути. Кто же это был? И действительно ли он намеревался толкнуть ее под колеса проезжавшей машины?

«Надо принять ванну, — решила Риган. — Мое тело просто нуждается в хорошенькой процедуре отмокания. Этого требуют разодранная вчера коленка и широкая царапина, подсыхающая на локте. Хорошо еще, что я не участвую в показе мод у Ричи. Ведь он пока не изобрел колготки для истекающих кровью. Если же дела пойдут так и дальше, то мне понадобятся не колготки, а бинты и гипс! Два несчастных случая, или неприятных происшествия, или как там их можно назвать, всего за двадцать четыре часа! Более того, говорят, что третьего не миновать. Что еще ждет меня впереди? Может, я поскользнусь в ванне? — Риган грустно усмехнулась. — Это — лучшее, что меня может ждать. Тогда хоть с неприятными предчувствиями можно будет покончить, забыть о них». В ванной она не заметила никаких наклеек, которые в приличных гостиницах должны были охранять вас от опасного скольжения. Наклейки были неэстетичными, но очень полезными вещицами. Замечая такие наклейки, Риган всегда думала, что это следы какого-нибудь призрака водосточных труб, который был здесь, а потом навсегда скрылся в хитросплетениях водопровода.

Риган ступила в ванну и на полную мощность включила воду. Хлынувший поток по звучанию напомнил ей Ниагарский водопад. Вдруг Риган повернулась к двери и прислушалась. Ей показалось или она действительно услышала какой-то звук в спальне. Ей всегда чудилось, что она что-то слышит, когда находится в ванной.

На этот раз она решила проверить и вернулась в спальню. Здесь никого не было. Все находилось в полном порядке. «Не надо становиться параноиком», — решила Риган. Она вернулась в ванную комнату и заперла за собой дверь. Сбросив одежду, залезла в ванну и сразу почувствовала облегчение: теплая вода стала мягко обволакивать свежие раны. Подложив под голову полотенце, Риган откинулась на бортик ванны и закрыла глаза. Через мгновение она задремала.

Сквозь полудрему и шум воды она все же уловила, как стала вдруг поворачиваться ручка входной двери.

Риган широко раскрыла глаза, подскочила и закричала во все горло. Она бросилась к двери в ванную комнату и навалилась на нее всем телом.

— Кто там? Кто это? — закричала она. Сердце ее бешено колотилось.

— Тысяча извинений, мисс, — послышался за дверью испуганный женский голос. — Я просто подумала, что вам могут понадобиться свежие банные полотенца.

Риган резко выдохнула.

— Нет, спасибо, я как-нибудь обойдусь без них!

— Может, вы хотите, чтобы я разобрала вам постель?

— Нет, спасибо, и этого не надо!

Ее всю трясло.

— Хотите, я положу вам на подушку несколько шоколадок?

Риган захотелось прокричать в ответ: «Хочу, конечно, положите мне туда целую коробку „молочных трубочек“». Вместо этого она опять отказалась:

— Нет, спасибо. Со мной все в порядке, так что не стоит беспокоиться.

— Хорошо, мисс, тогда приятного вам вечера.

— И вам желаю того же.

«И почему эта гостиница так меня раздражает?» — размышляла Риган, залезая обратно в ванну. Занятая этими мыслями, она не рассчитала свое движение и действительно поскользнулась. Пытаясь устоять на ногах, резко схватилась за пластиковую занавеску. Два державших занавеску крючка оторвались, и она криво повисла. «Третий инцидент меня действительно может доконать», — печально подумала Риган.

Ричи надел пиджак и поправил галстук. На часах было половина седьмого. Он взял со столика флакончик одеколона, который достался ему в подарок от соседей по «Четвертой Четверти», и как следует побрызгал на себя пахучей жидкостью. Обычно он одеколоном не пользовался, но на этот раз решил изменить привычке, потому что реклама одеколона «Белый Рыцарь» утверждала, что именно благодаря этому достижению парфюмерии какой-то парень добился права управлять весьма сексуального вида автомобилем, полным на все готовых девушек. «Интересно, поможет ли это лучшей продаже колготок?» — подумал Ричи. Его взгляд остановился на одной из множества фотографий Бёрди, украшавших стены комнаты.

— Мне не нужны никакие девушки, никакие поклонницы, милая моя. Я просто хочу, чтобы вокруг меня была некая аура на случай, если сегодня действительно придется напрямую столкнуться с типами, участвующими в этом колготочном бизнесе.

Внимательно следя за своим отражением в зеркале, Ричи несколько раз попробовал с достоинством произнести: «Добрый день, меня зовут Ричард Блоссом. Да, именно я и есть изобретатель „колготок Бёрди“. Да, я с удовольствием с вами встречусь, — помедлив, Ричи продолжил: — Мой агент? Кто мой агент?» — Он нахмурился.

Надо было спросить у Риган, как отвечать на такой вопрос. Ричи еще внимательнее всмотрелся в свое отражение. «Неужели я тот самый человек, который завтра станет героем, знаменитостью? Или я всего лишь ни на что не годный тип, который опять подведет своих товарищей?».

Ричи пожал плечами. «Послушай-ка, парень, — сказал он сам себе, — почему ты перестал мыслить позитивно? Куда все девалось? Это, а также немного денег, поможет тебе добиться потрясающего результата». Он находился так близко к цели, и многое зависело от его следующих шагов. В этом-то и было все дело. Короче, либо он сможет завтра заработать нужные деньги на своих колготках, либо вся их компания должна будет навсегда развалиться.

— Бёрди, — сказал вслух Ричи, обращаясь к фотографии жены, где она была снята во французском берете на фоне Эйфелевой башни под пасмурным парижским небом, — мне так нужна твоя помощь! — Ричи вдруг охватила злость. — Если бы ты была жива, я бы сюда в жизни никогда не переехал и никогда бы не привязался к этому дому и его обитателям. А теперь мы можем все это потерять, и я опять останусь совсем один.

Бёрди молча смотрела на него с фотографии. От этого взгляда Ричи стало стыдно.

— Прости меня, пожалуйста, — прошептал он. — Наверное, наша старая шутка, что мы когда-нибудь умрем в один день от того, что сведем друг друга с ума, оказалась всего-навсего мечтой.

Ричи аккуратно поставил фотографию жены обратно на старый дубовый столик.

«Мне уже пора идти. Риган меня, наверное, ждет. — Он взял бумажник, прошелся щеткой по волосам. — Сегодня вечером все будет прекрасно. Ведь малышка Маура выходит замуж, а я об этом даже и не подумал как следует. Ну ладно, если у меня все получится, то я еще успею им подарить какой-нибудь замечательный подарок», — решил Ричи.

Коробка с колготками стояла около выхода. Он взглянул на нее, переступил порог и запер дверь на ключ. Риган он подождет на улице, неподалеку от дома, а вообще-то надо сказать этой милой девушке, что ей следует поменьше переживать и беспокоиться по пустякам.

Нора и Люк одевались в своем номере, готовясь к вечернему мероприятию. По телевизору передавали новости. Однако звук приходилось приглушать каждые две минуты, потому что в номере часто звонил телефон. Вероятно, именно в этот час большинство обитателей гостиницы возвращались в свои номера и обнаруживали там приглашения на завтрашний коктейль и показ колготок.

Большинство звонивших с удовольствием принимали приглашение.

Нора положила список приглашенных у телефона и отмечала галочками фамилии, обладатели которых подтверждали свое участие.

— Дорогая, — сказал Люк, — может быть, ты все-таки закончишь? Я вот, например, уже готов и могу взять на себя обязанность отвечать на телефонные звонки.

— Спасибо, милый, — ответила Нора, — но ты и так весь день был занят делами, так что сиди отдыхай и смотри телевизор.

— Это хорошо, но я так и не смог досмотреть ни одного сюжета, — довольно сухо сказал Люк.

Телефон зазвонил еще раз, и Нора опять вынуждена была отключить на время звук телевизора.

— Ладно, уговорил. — Нора протянула ему ручку, пульт дистанционного управления телевизора и исчезла в дверях ванной комнаты.

— Алло, — тут же зазвучал громкий голос Люка. — Да, это номер Норы Риган Рейли. Нет, мы не будем продавать никаких книг на завтрашнем коктейле. Насколько я знаю, какие-то книги продаются в киоске в холле гостиницы… Там уже все продали? Что ж, очень сожалею. Может быть, вам удастся добыть что-то интересное в городе?.. Нет, я не знаю, как называется и где находится ближайший книжный магазин… Как ваше имя? Спасибо. Увидимся завтра. — Он как раз клал трубку, когда Нора вновь появилась в комнате. — Мне кажется, что завтрашнее мероприятие весьма благоприятно скажется на объеме продаж твоих книг.

— Вообще-то цель нашего мероприятия — продать колготки, а вовсе не мои книги, — уточнила Нора, надевая туфли на высоком каблуке.

Телефон зазвонил снова.

— Можешь на этот звонок ответить сама, — вздохнул Люк. — А я тем временем хотел бы посмотреть этот рекламный ролик. Он, кажется, весьма занятный.

Нора понимающе рассмеялась.

— Алло… Да, именно сюда надо звонить насчет завтрашнего мероприятия. Рут Креддок… Рада, что вы сможете прийти к нам, Рут… Да, будет много приглашенных… Алло!.. Алло!.. — Нора пожала плечами. — Кажется, ей почему-то страшно захотелось поскорее прекратить наш разговор.

— Что ж, правильно сделала, — прокомментировал Люк. — Давай и мы поступим так же, смоемся отсюда, пока телефон не зазвонил опять.

— Сейчас, мне только надо кое-что подправить в макияже, — ответила Нора.

— С лицом у тебя все в порядке. Во всяком случае, оно на своем обычном месте, — успокоил Люк.

— О, я чуть не забыла! Я же должна надеть колготки, изобретенные Ричи! — Нора торопливо вытащила их из шкафчика. — Ты можешь идти вперед без меня, а я догоню.

— Нет. Лучше я тебя подожду. — Люк снова опустился в кресло. — Тут как раз начинается фильм — «Унесенные ветром». Здорово! Я ведь так ни разу и не досмотрел его до конца. Может, хоть сейчас мне это удастся.

Рут не могла найти себе места. Она сидела за столом в штабном номере компании «Калла-Лили». Как обычно, она оказалась права. Только что из телефонного разговора она узнала, что завтра множество людей отправятся на этот коктейль. «Здорово! Просто здорово», — думала Рут.

— Этель! — заорала она.

Этель выглянула из-за угла, отделявшего небольшую кухоньку от остальных комнат номера. Секретарша только что приготовила себе чашечку чаю. Сегодня выдался отвратительный день: она успела проглотить всего пару чашек чаю, а отпроситься и сходить пообедать так и не решилась. Именно в этот час она любила посидеть за чашечкой чая, съесть булочку, почитать газету, но вместо этого должна была находиться в постоянном напряжении. И вот наступил вечер, но Этель понимала, что ей лучше не поднимать вопроса об уходе домой.

— Да, Рут, — откликнулась она на зов.

— Этель, у меня кончились сигареты!

— Вот, пожалуйста, Рут. — Этель распахнула дверцу холодильника, где хранились блоки любимых сигарет начальницы. Не было на свете ничего страшнее Рут в плохом настроении, да еще когда она переживает очередной период воздержания от курения. «Если я однажды не скончаюсь от сердечного приступа, работая на эту стерву, — думала Этель, доставая пачку сигарет из блока, — то наверняка погибну от дыма ее отвратительных второсортных сигарет».