Узкое место

1

Анна Андреевна Львова, если согласиться с ее поклонником, — самая талантливая актриса в Москве, не умела готовить, стирать, гладить, наводить порядок и вообще заниматься хозяйством, предпочитая завтракать в уютном ресторанчике возле своего дома, где очень вкусно кормили. Ею был забронирован двухместный столик у окна, и табличка «Заказано» убиралась, только когда она садилась на свое место.

В редких случаях Аня завтракала со своим любовником Башмаковым, если тот у нее ночевал. Но она часто повторяла: «Башмаков ходит под башмаком у собственной жены!» И этот каламбур ей очень нравился. Впрочем, ей плевать было на Башмакова. Достаточно того, что он купил ей квартиру, машину, дарил цветы охапками, присылал корзины к финалу каждого спектакля. Конечно, Башмаков не был идеалом и не походил на принца, но она его терпела, пока он тратил деньги и обещал спонсировать сериал, где Аня сыграет главную роль. Кино и телевидение театральную звезду обходило стороной. Все знали ее невыносимый характер, капризность и страсть к диктату. С такими звездами никто не связывался. Да и продюсеры, в отличие от поклонников примадонны, не считали ее дарование большим. И зачем раскручивать актрису, которой перевалило за тридцать? К тому же Анна не пылала страстью к профессии. Ей хотелось быть звездой, но при этом ничего не делать. Она мечтала о принце с голубыми глазами и постельных утехах. Башмаков не способен был дать ей и половины того, чего хотелось. Годы поджимали, и Анна начала всерьез задумываться о настоящих и надежных отношениях с мужчиной, отвечающим ее критериям. Но не складывалось. Куда не глянь — либо женат, либо импотент. Нищие красавцы ее не интересовали, богатые уроды надоели, оставались алкоголики и дураки. Положение ужасающее.

Устроившись за своим столиком у окна, она осмотрела зал. Здесь даже в утренние часы было полно народу. Престижный район, хороший ресторан, чего еще нужно. Ни одно лицо не привлекало к себе внимания. Впрочем…

Аня увидела высокого блондина в дорогом костюме, стоящего у входа в зал и ищущего свободное место. С местами была проблема. Время ланча, когда приходят завсегдатаи. Девушка кивнула официанту на мужчину у входа и на свободное место за своим столиком. Тот все понял. Через минуту блондин сидел рядом, и она бесцеремонно разглядывала его.

— Я вас здесь раньше не видела, — первой заговорила Анна.

— И не могли видеть. Я приехал в Москву на три дня, а сюда забрел совершенно случайно.

«Периферийный красавчик, — подумала Аня. — Жаль. Хорошо бы такого иметь всегда под рукой. Но с другой стороны, если он не оправдает надежд, потом не отвяжешься. Атак приехал и уехал, никаких проблем. — Три дня меня устраивают, — решила она. — На это время можно отвязаться от Башмакова, притворившись больной».

— Тут очень хорошо готовят омлет с шампиньонами, рекомендую попробовать, и прекрасный капуччино.

— С удовольствием последую вашему совету.

Аня пригласила официанта и сделала заказ. Когда тот отошел, она небрежно бросила:

— Меня Анной зовут. Живу вон в том высоком красном доме.

Журавлев глянул в окно. Он знал этот дом. Мало того, он битых два часа блуждал возле него в ожидании этой неженки, вышедшей на улицу в одиннадцатом часу утра.

— Симпатичный домишко. Меня друзья зовут Диком. А вообще, Вадим. Вадик. Мой дом поскромнее, зато целиком принадлежит мне. Правда, находится он очень далеко. В пригороде Омска.

— Омск? Это где-то в Сибири?

— Где-то там.

— А Новосибирск от вас далеко?

— Смотря какими мерками мерить. Километров шестьсот.

— А Куйбышев?

— Посередине между Омском и Новосибирском.

— Потрясающе. Можно сказать, я еду к вам в гости.

— До вас ближе, чем до меня.

— Вы не так поняли… Впрочем, я не против обмена визитами. Могу пригласить вас к себе на чай, если вам понравился мой дом. Дело в том, что я актриса и наш театр, а точнее, один из лучших наших спектаклей будет участвовать в конкурсе. И мы послезавтра вылетаем в Новосибирск. В Куйбышеве пробудем две недели или больше. Удивительное совпадение.

— А может быть, судьба?

Журавлев заметил, что карие глаза Анны загорелись. «Как же она наивна и глупа», — подумал он.

— Для судьбы нужны условия. Вход по визитным карточкам. Критерии таковы: мужчина влюблен, холост, состоятелен, добр, ласков, мужественен и умен.

— Пожалуй, я найду такую карточку в своем кармане. А женщина должна быть красивой, темпераментной, не глупой, смелой, решительной и обворожительной. Не помешало бы и умение готовить завтраки не хуже ресторанных.

— Такую карточку я ношу в своей сумочке. А что касается завтраков, то ради счастья можно научиться чему угодно. Было бы желание.

— Прекрасно. Пропуска в рай мы уже имеем.

— Кажется, я слишком распалилась. Надо немного остыть.

Принесли завтрак. Ели они в полном молчании. Потом Анна взглянула на часы:

— У вас есть время, Дик?

— Есть один час, затем несколько деловых встреч и с восьми вечера я свободен.

— Час — это неплохо. Проводите меня до театра.

— С удовольствием.

Он положил деньги под салфетку, и они вышли на улицу. Переход, скверик — и парочка оказалась возле высотного красного дома.

Девушка показала на окна:

— Девятый этаж. Три больших окна. Там я живу.

— Кажется, мы собирались в театр?

— Конечно. — Она подошла к серебристой «Вольво» и открыла дверцу. — Садитесь, поехали.

Машина не из дешевых. Журавлев сел рядом. Шелковое платьице задралось, оголив округлые коленки. Вадим понял, что дамочка любит пустить пыль в глаза. Только чем он ей ответит?

Машину она водила неплохо, лихо маневрируя на переполненных московских улицах.

— Сейчас у меня прогон спектакля, вечером я играю другой. Освобожусь только в десять вечера. Вас это устраивает?

— Вполне.

— На приготовление завтраков я еще найду время, а что касается ужинов, то придется ходить в ресторан.

— Кстати. Я умею готовить именно ужины. Так что не стоит делать из этого проблему, а от ресторанной кухни у меня изжога.

Анна расстегнула сумочку, лежащую на коленях, и достала ключи.

— Вот, берите. Окна вы уже видели. Квартира сто восемьдесят шесть. Дома я буду в половине одиннадцатого. К ужину.

Тут он восхитился неподдельно. Что ж, назвался груздем — полезай в кузов.

— Так просто! Три минуты знакомства, и ключи от квартиры, где деньги лежат.

Она рассмеялась:

— В моей карточке судьбы есть пункт «решительность». Что ж вы удивляетесь. Если ошиблась, лучше узнать об этом сразу, чем доводить до слез и трагедий. Все остальное — дело наживное. Я не страдаю от потери неодушевленных предметов, даже если они красиво блестят.

Журавлев взял ключи.

— Надеюсь, соль и перец в доме есть?

— В доме есть все. Вот только холодильник открывается редко.

— Трудно поверить, что такая девушка, как вы, может быть свободной.

— Я не рабыня. Но и не совсем свободна. Но если я на что-то решусь, то пошлю весь свет к чертовой матери. Меня невозможно держать на привязи.

— Один пункт в вашей карточке сработал.

— Меня больше интересует ваша карточка.

Машина подкатила к зданию театра и остановилась. Они глянули друг другу в глаза. Кто в эту секунду о чем думал, можно только догадываться.

2

Стол в архиве был завален бумагами. Сухоруков не унимался:

— Фотороботы получились классными. Значит, Гриб говорит правду, а не виляет.

— Как ты-то об этом судить можешь, Боря? — возразил Марецкий.

— Помнишь свидетельницу? Одну-единственную. Когда водители из Зареченска приехали в Москву восьмого вечером, они стояли возле жилого дома. Девчонку там напугали. Это она тебе рассказала о шести машинах и мужике, подъехавшем на иномарке, который что-то показывал на карте. Так вот, я съездил к той девчонке еще раз. Показал ей фотороботы. И она узнала Ивана. Сразу узнала. Сказала, что это он приезжал на иномарке. Я показал ей фотографии Хохлова и Дементьева. И их она узнала. Тут все ясно. Хохлов выписал машины с водителями, а Иван командовал всей операцией. Хохлов понял, что ему крышка, как и всем, и увел Дементьева. КамАЗ его пропал, как в воду канул. Мы тут с Валерием Михалычем весь архив перевернули. — Сухоруков кивнул на пожилого мужчину с бородой, пьющего чай за соседним столом. — Второй фоторобот ни к кому не подходит. Зато наткнулись на интересный факт. Хохлов сидел в одной зоне вместе с Клещом. Они хорошо знали друг друга. А значит, Хохлов мог свести Ивана с Клещом. Вот почему Клещ сказал Грибу, что дело верное. Он доверял Хохлову. Банда Клеща и шайка Гриба согласились на дело, так как за заказчиком был свой человек.

— Чтобы найти Ивана и киллеров, нам нужен Хохлов, — сделал примитивный вывод Марецкий. — А если он с Дементьевым, так же как Гриб, залег где-нибудь на сеновале, а машину спрятал в сарае? А может, Иван уже добрался до них и прикончил обоих.

— Позвольте, господа офицеры, вмешаться в ваш пылкий спор.

Сухоруков и Марецкий замолчали и повернулись к человеку, которого в управлении называли ходячей энциклопедией. На подполковника милиции Валерий Михайлович уж точно не походил. Белый халат, усики, бородка клинышком, очки без оправы, седой ореольчик вокруг лысины. Ну просто профессор медицины.

— Вы упомянули Зареченск. Оба ваших пропавших шофера из этого городка, и оба сидели за провоз трупов, если мне не изменяет память. Их нанимали авторитеты, коих ребята не выдали. А теперь я попробую предположить, что авторитеты не забыли о стойкости ребят во время следствия. Правда, надо признать, что они никого не выдали не из страха перед бандитами, а потому что знали — милиция состоит на пайке у тех же авторитетов. Не все, конечно, а верхушка. И им посоветовали помалкивать. Тут старое дело, — Валерий Михайлович похлопал по толстой папке. — И я его взял не случайно. Это дело имеет гриф «Секретно» и относится к группе внутренних расследований. Тогда был арестован начальник уголовного розыска Зареченска капитан Акимов. Его обвинили в коррупции и крышевании местных банд.

— Мне о нем рассказывали, — вспомнил Марецкий. — Но вроде бы этот Акимов руководит сейчас всей милицией города.

— Возможно. Тогда, пять лет назад, на все структуры МВД катили бочку. Мол, нет больше милиции, остались только бандиты. Чтобы не подливать масла в огонь, решили закрыть все внутренние дела и Акимова отпустили. Он, как ни в чем не бывало, вернулся к своей должности. Дело ушло в архив. Вот оно. И я с ним ознакомился. Сам Акимов меня не интересует. Но я обратил внимание на тех, кого Акимов прикрывал. Речь шла о мощной группировке, грабившей дальнобойщиков на трех трассах. Они много дел натворили. Тут и грабежи, и убийства, и рэкет. В своем городе вели себя тихо. Даже участвовали в его благоустройстве, открывали торговые точки, кафе. Из этой группировки особенно выделялись трое. Главарь банды Игорь Черных, типичный лидер, бесстрашный волк и безжалостный головорез. Вторым можно считать Виталия Крайнова. Идейный руководитель. Закончил МГУ, философский факультет. По сути своей — авантюрист. Придумывал невероятные планы и говорил: «А слабо претворить их в жизнь?» И гордый, тщеславный Черных отвечал: «Запросто!» Это из протокола допроса Акимова. Третьим в компании был Юрий Заболотный по кличке Пан Вотруба. Тихий финансист. Он распоряжался награбленным, реализацией и вложением денег в нужное дело. В банде был сухой закон, не пили, по кабакам не ходили. Они делали деньги, а из денег делали новые деньги, увеличивая капитал в пять-шесть раз.

В один прекрасный день банда распалась. Около двух лет назад все исчезли. Осталась мелкая шпана. Верхушка банды рассосалась. Вовремя. Они стояли на грани краха и, будучи не глупыми, понимали это. Я проверил перечисленные имена по всем нашим каналам. Таких людей не существует. Испарились. Вывод прост: Акимов сделал им новые паспорта. К тому времени он стал заместителем начальника горотдела. Думаю, что главные бандиты Черных, Крайнов и Заболотный переехали в Москву и легализовали накопленный капитал, став бизнесменами.

Хохлов увольняется с автобазы, уезжает в Москву. И вдруг случай! Он встречает одного из главарей. Тот его не забыл. Надежный парень. Решил пристроить односельчанина на теплое местечко.

— Так вы предполагаете…

— Я предполагаю, а вы проверяйте, ребята. Надо вычислить эту троицу самородков от криминала. Сколько волка ни корми, он все на лес поглядывает. Такой альянс на многое способен. Из таких олигархи рождаются.

— Ясное дело, Акимов нам их новые имена не даст, — с грустью заметил Сухоруков.

— А вы дело это внимательно изучите. Там немало фотографий. Фамилии они могли по десять раз сменить, но лица менять не станут. Слишком дерзкие, гордые и удачливые, чтобы делать себе пластические операции. Эти люди сейчас должны быть на виду. Попробуйте их поискать. Но только поймите меня правильно. Я выдвинул версию, она не претендует на аксиому. А может, в корне неправильна и не стоит рассмотрения. Но что-то в ней есть. Уж больно просто и удобно Хохлов устроился в Москве. Он же и шоферов выписал, и Клеща нанял, и на ювелира Аркадина работал. Все ниточки из одного клубочка. А теперь вспомните, что у Хохлова никого знакомых, не то что друзей, в Москве никогда не было. Парень из захолустья и вдруг попадает а такую сложную схему. Случай? Случайная встреча? С кем? С теми, кого знал. А кого знать можно, прожив всю жизнь в Зареченске? Вот эта тонкая паутинка и натолкнула меня на мысль о возрождении банды Черныха в Москве, но только на другом уровне, с другими капиталами и связями. В услугах ментовской крыши эти люди уже не нуждаются.

— Направление нам понятно, Валерий Михайлович, — сказал Марецкий. — Фотографии тоже дело хорошее. Только вряд ли эти люди будут светиться на публике и на страницах печати. Тем более, если они наметили крупное мероприятие криминального толка.

— Я дал запрос в БТИ и паспортный отдел управления. Меня интересуют все граждане, прибывшие из города Зареченска Владимирской области и купившие квартиры или получившие прописку в Москве летом 2003 года. Думаю, таких немного найдется. Нас интересуют мужчины от тридцати до сорока лет. Круг сужается. При наличии фотографий мы сможем сделать точный отбор и найти нужных. Потом выяснить их сегодняшние имена, проследить деятельность, характер занятий и в конце концов соотнести имеющиеся материалы по делу с возможным участием подозреваемых в событиях девятого мая. Может быть, мы тычем пальцем в небо, но если версия существует, она требует проверки.

— Когда вы получите ответы на ваши запросы, Валерий Михайлович? — спросил Марецкий.

— Думаю, что к завтрашнему утру списки будут лежать у меня на столе.

В архив зашел подполковник Лисин из криминальной милиции.

— Ты здесь, Степан? Всем здрасте. А я все управление прочесал в поисках тебя.

— Какие трудности, Димыч?

— Мы зафиксировали телефонный разговор Хохлова. Парень не выдержал и позвонил жене со своего мобильника. Определили место звонка с точностью до одного квадратного километра. Хохлов находится в районе поселка Ельня около Ногинска. Мы связались с местными ребятами из Ногинского райотдела и дали им ориентировки. Фотографии Хохлова и Дементьева у них есть. Они уже не первый день в федеральном розыске. Теперь все зависит от их ловкости и проворства. Хохлов — калач тертый. Знал, что рискует. Наверняка отъехал в сторону от своей берлоги километров на десять, предполагая, что его засекут.

— Отъехал? Ты прав, Димыч. Шофер свою машину не бросит. Надо искать КамАЗ. Я сам поеду в Ногинск. Сухоруков, за мной!

3

Окно кабинета заведующего труппой театра выходило во двор, где полным ходом шла погрузка контейнеров в огромные фуры. Сухинин стоял у окна, не сводя глаз с рабочих, таскавших тяжеленные ящики. Заведующий труппой, очень милый интеллигентный человек, сидел за своим рабочим столом, копался в бумагах и что-то говорил.

Интересное общение — люди беседуют, но не видят друг друга, каждый занимается своим делом.

— Я не понимаю, Владик, что за блажь тебе ударила в голову, почему ты решил ехать в такую даль на машине. Денег на бензин бухгалтерия тебе не даст. Если хочешь, продавай сам свой авиабилет до Новосибирска и покупай на вырученные средства бензин. Но ты проиграешь на этом. И потом. Где гарантия, что успеешь приехать вовремя?

— О чем речь, Филипп Исаакович? Я хочу выехать завтра утром, труппа вылетает через три дня, а наш первый спектакль состоится аж через неделю. Мне двух дней хватит на дорогу. Зато страну посмотрю. Всю жизнь мечтал по России проехаться.

— При чем здесь спектакль. До спектакля у нас намечено три прогона. Новая неизвестная сцена, непонятная акустика зала. Потребуются корректировки. Кроме заведующего постановочной частью, новую сцену никто не видел. Не исключено, что некоторые мизансцены придется менять. А потом, тьфу-тьфу, у тебя машина может сломаться в дороге! Что тогда?

— Это несерьезно. Машина у меня новая. Только обкатку прошла. Вот, гляньте в окно. Целых три дрыны повезут декорации и костюмы через всю страну. У них больше шансов сломаться.

— Компания по перевозкам гарантирует сохранность груза и доставку его в срок. А потом, с чего ты решил, что они поедут через всю Россию? Скорее всего, погрузят контейнеры в вагоны.

— А вы не знаете?

— У меня своих дел хватает. Декорациями завпост занимается. Ему видней. Мне же приходится капризными артистами руководить, за это молоко надо давать, как за вредное производство. Попробуй расселить вас так, чтобы Маша жила подальше от Даши, а Коля рядом с Петей, иначе скандала не миновать. У каждого свои заморочки.

Одну фуру полностью загрузили и начали закрывать.

— Ладно, я пошел, Филипп Исаакович.

Завтруппой бросил конверт на край стола:

— Возьми билет. И помни, мы везем только один состав на конкурс. Тебя заменить будет некому. Провалишь показ, уволим по статье. Считай, с карьерой покончено.

— А она у меня и не начиналась. Шесть лет в театре дурака валяю.

— Возмущение не по адресу. Иди к главному режиссеру и там качай права.

Сухинин схватил конверт и направился к дверям. Внизу, где находились «карманы» для декораций, его поджидал монтировщик, участвовавший в погрузке декораций.

— Ну что, переписал номера контейнеров, и какие в какую машину погрузили?

— Ничего не получилось, Влад. Не знаю кто, но наклейки с номерами с контейнеров содрали. Когда мы пришли на погрузку, все контейнеры были расставлены на сцене в три ряда. Ящики, они и есть ящики. Опломбированы, с навесными замками. Руководил погрузкой незнакомый тип. Скорее всего, экспедитор из транспортной компании. Все просто. Первый ряд в одну машину, второй — в другую, а третий — в последнюю. Наше дело только грузить, теперь мы за ящики не отвечаем. По двенадцать контейнеров в каждой машине.

— Кто же номера содрал? Утром, когда костюмы погружали, на каждом контейнере номер стоял.

— Не знаю, Влад. Я вообще никогда раньше не видел, чтобы номера наклеивали. Обычно краской по трафарету отбивают, как на вагонах.

— Ладно. Все равно на бутылку получи.

Сухинин сунул рабочему сотню и побежал к центральному выходу. Ему пришлось обогнуть здание, чтобы попасть в переулок, где находились ворота, за которыми проходила погрузка. В десять вечера уже стемнело, и его темная машина оставалась незаметной. В машине Влада поджидал Метелкин.

— Весь наш план прахом пошел! — стукнув кулаком по колену, воскликнул Сухинин, сев за руль. — Номера с контейнеров какой-то гад содрал. Гадай теперь, в какой машине кафтаны с орденами. Мало того, ни одна зараза в театре не знает, как повезут груз. Кроме завпоста. А тот уже в Куйбышеве.

— Не расстраивайся, Влад. Машины поедут вместе, какая разница, где ордена. Важно узнать другое — где копии заменят на настоящие награды. Они это сделают в городе.

— А если машины сейчас выедут из ворот и разъедутся в разные стороны? Что тогда делать будем?

— Это вряд ли. Видишь, черный джип «Лексус». Я о таком уже слыхал. Стекла тонированные, и не поймешь, сколько в нем народу сидит. Он только что подъехал. Думаю, это сопровождение. Так что держи дистанцию. Нам светиться ни к чему. Сами в ящик сыграем.

— Ты только меня не пугай. У меня семья, дети.

— Поздновато вспомнил.

Ворота раскрылись. Огромные фургоны начали медленно выползать из двора в узкий переулок.

— А шофера опытные, — бубнил себе под нос Метелкин. — Ишь как выруливают. Тютелька в тютельку.

— От нас все равно не уедут далеко. А где ты этот джип мог раньше видеть?

— Я его не мог видеть. Но из доклада моих коллег в Москве знаю, что грабителей орденов по Питеру возил черный джип «Лексус». Потом он отвез их на Московский вокзал и с полученной от воров добычей растворился в городе. Вор запомнил номер машины. Проверили. Номер липовый. Его украли со стоянки, сняв с «Жигулей», а потом выкинули.

— Значит, грабителей поймали?

— Один сам с повинной пришел. Его подельников перебили, вот он и решил в СИЗО перекантоваться, под ментовской крышей. Сидит в одиночке и мемуары строчит. Каждое звено, выполнившее свою задачу, тут же уничтожается. Подумай только, какие деньги поставлены на кон!

— Веселое мы себе нашли занятие. Опасения завтруппой не случайны. Я могу сорвать конкурсный показ.

— Это зачем же?

— Если не явлюсь на спектакль.

— Рано ты, Владик, себя хоронишь. Мы с тобой еще пошумим.

— Разрывая на груди тельняшку перед расстрелом. Вон, вторая выезжает. Ты прав, водители классные. Да, чуть не забыл. Спектакль спонсировал коммерческий банк «Новая Россия».

— Как ты узнал?

— Я говорил тебе о знакомом хакере. Так вот, я ему принес номер счета нашего театра. Он взломал банковский сервер, залез в счета театра и выяснил, что на наш счет от банка «Новая Россия» в январе этого года получена кругленькая сумма. Именно в январе мы и начали репетировать пьесу. Потом театр перечислил на счет декоративных мастерских львиную часть из денег спонсора. Мастерскими руководит Антон Алексеевич Аркадин. Тот самый, что делал все причиндалы для спектакля. Но с ним ты знаком, так что больше мне добавить нечего. У меня есть подозрение, что кто-то из банка «Новая Россия» рекомендовал сделать заказ у Аркадина. Это очень дорогое удовольствие, ни один театр, даже такой, как Мариинка, например, не пойдет к Аркадину. Значит, спонсор рекомендовал и дал на это деньги. Руководит банком…

— Валерий Юрьевич Башмаков.

Сухинин открыл рот.

— Опять агенты из Москвы доложили?

— Совершенно верно. Этот же банк спонсировал вашего московского конкурента, который в свою очередь дал аналогичный заказ тому же Аркадину. Ну а теперь заводи мотор, Влад, джип уже двинулся следом за автопоездом.

Сухинин перекрестился и включил зажигание.

Два часа дороги, и большегрузники прибыли в Волхов, что на восток от Питера. На окраине города находился какой-то завод или секретное предприятие, территория, обнесенная пятиметровым забором и колючей проволокой, имела гигантские размеры. Только вдоль забора они

ехали в течение пятнадцати минут. Миновали три шлагбаума на пересекавшей дорогу «железке» и, наконец, в сопровождении джипа скрылись за воротами. Машина Сухинина, следовавшая за автопоездом на приличном расстоянии с выключенными фарами, тихо подкралась к запертым чугунным створкам.

— Тупик! — сказал Сухинин.

— Не паникуй, — одернул его Метелкин. — Сдай назад метров на двести и затаись.

— А ты перемахнешь через штакетничек?

— Проще. На территорию все время какие-то составы проходят. Шлагбаум в сотне метров. Запрыгну на платформу и проскочу. По-другому не выйдет.

— Я с тобой.

— Жди в машине. Вдруг они назад повернут, на трассу. Если что, звони мне на мобильник.

Метелкин вышел из машины и скрылся в темноте.

Ничего не оставалось, как ждать. «Интересно, зачем он сумку свою прихватил?» — подумал Влад.

Вернулся Метелкин через полтора часа. Влад уже дремал.

— Так и жизнь свою проспать недолго, ваше высочество. Там целая паутина железнодорожных путей. Тридцать шесть ящиков перегрузили в вагоны. Схема та же, по двенадцать контейнеров в пульман. Номера вагонов я переписал. Электровоз с восточной стороны. Номер тоже зафиксировал. Машинистов на месте нет. Время отправления непонятно. Грузчики местные, руководят погрузкой экспедиторы, те, что ехали вместе с шоферами. В джипе четверо мужчин. Из машины не выходили, только огоньки сигарет видны. Я думаю, что ордена заменят в пути, либо их вовсе менять не будут, а сложат коробки с коллекциями в ящик со шпагами. Может, кто-то из джипа пересядет в вагон. Сказать сейчас трудно.

— Теперь понятно — это зона грузового терминала. Мы можем ехать параллельно железке и контролировать ход поезда. Наверняка сможем опережать его и встречать на больших станциях. Так и доведем состав до конечного пункта.

— Идея мне нравится.

— А зачем ты сумку с собой таскал?

— Не понял?

— Нет.

— А ты книги мои хотя бы пролистывал?

— Когда? Ты же меня делами завалил.

— Так вот, я свои рассказы документально подтверждаю, иначе им никто не поверит. Слишком они неправдоподобны. Мне издатель предложил убрать слово «документальный». Хватит того, говорит, что это детектив, а верить или не верить — дело читателя. Но я настоял на своем и высыпал на стол груду фотографий, подтверждающих документальность описанных мной событий. — Метелкин достал из сумки три фотоаппарата. — Каждый имеет свое особое назначение. Может, сумеем разглядеть тех типов в джипе, когда напечатаем снимки, я и такой вариант не исключаю. К слову сказать, я начинал карьеру репортером желтой прессы, слежка за звездами и их любовниками с камерой в руках для меня дело привычное. Чем опытнее репортер, тем выше гонорары. Вот и прикинь.

— Ты, братец, универсал.

— Так точно, Ваше Высочество. А теперь заводи свою карету и дуем в Вологду встречать состав с нужными нам вагонами.

— А вообще-то мне нравится такая работенка. Вот только бы живым до Куйбышева добраться!

Машина выехала на темную пустынную дорогу. Теперь можно и фары включить.

4

Анна вошла в квартиру и была поражена чудным ароматом вкусной еды. Дверь ей открыл высокий красавец в цветном фартуке. Он улыбался. Что-то невероятное, похожее на сон. В этой квартире за два года, пока она в ней проживала, пахло только ее духами и ничем более. Фантастика! И девушку никто никогда не встречал и не ждал. Ждать приходилось ей, но радости от ожиданий она ни испытывала. Появление Башмакова напоминало визит кредитора, пришедшего за вечным долгом.

— Ужин готов, милая хозяюшка. Прошу.

Вадим посторонился. Анна забыла про усталость. Она медленно, будто в незнакомом месте, прошла по коридору и заглянула в гостиную. Стол накрыт белой скатертью, букет алых роз в хрустальной вазе, горящие свечи, шампанское, бокалы, закуски.

— Черт подери! Увидишь однажды такую картину в своем доме и на всю жизнь возненавидишь рестораны. Я ужасно хочу есть, что редко бывает после работы. Приходишь и замертво падаешь в кровать. А сейчас мне кажется, будто я только проснулась и полна сил. Или еще не проснулась? Сон продолжается?

— Так ли это важно? — стоя за спиной девушки, спросил Журавлев.

Она повернулась к нему, и ей захотелось прижаться к его груди, но Анна умела сдерживать свои порывы.

— А ты меня пугал: доверила ключи в чужие руки. Глупости! Я сердцем чувствую, а не делаю расчетов. Но такого я не ожидала увидеть.

— Ты еще ничего не видела. Садись, сейчас я принесу жаркое.

— Нет, нет. Давай сначала выпьем по бокалу шампанского.

Они очень легко перешли на «ты», даже не заметив этого. Вадим сбросил фартук и открыл бутылку.

— За что пьем? — спросила Анна.

— За судьбу. Она позволила нам встретиться.

— И снабдила нас визитными карточками с необходимыми характеристиками.

Бокалы со звоном ударились друг о друга, и они выпили шампанское до дна.

У девушки разгорелись щеки и заблестели глаза. Она положила ладонь на его руку:

— Я не верю в случайность нашей встречи.

— Стоит ли об этом думать…

— У меня болезненная фантазия. Для актрисы это хорошо, для женщины — не очень. Сегодня днем, после репетиции, я сидела в буфете и пила кофе. Не знаю почему, но ты не выходил у меня из головы, я только о тебе и думала целый день. И вот мне в голову пришла идиотская мысль, что тебя подослал ко мне Башмаков.

— О ком идет речь?

— О моем любовнике. Ты же взрослый мальчик и должен понимать, что красивая женщина, известная актриса, не может быть свободной и в тридцать лет жить одна, не задумываясь ни о чем. Конечно, я свободная женщина и сама вправе выбирать себе партнеров по жизни. Это на сцене мне их навязывает режиссер. В жизни у меня есть Башмаков. Что есть, что нет. Мне плевать на него. Ничего достойного на глаза не попадается, а менять шило на мыло не имеет смысла. Он женат, двое детей, богат, щедр и глуп. Возомнил, будто я его собственность. Даже детективов нанимал следить за мной. Глупость. Если женщина захочет изменить, она это сделает и ни один детектив не узнает. А когда я поехала в отпуск, подослал ко мне слащавого сутенера с заданием склонить меня к измене. Дурак. Не понимает элементарных вещей. Я не старая семидесятилетняя вдова, озабоченная сексом. Сутенеры с масляными глазками меня не интересуют.

— Значит, я тоже похож на сутенера?

— Ты? Нет. Ты судьба.

— И все же заподозрила?

— Болезненная фантазия. Просто я не поверила, что со мной такое может случиться. Моя жизнь — сплошные разочарования. Вот я и решила, что ты появился передо мной как очередной агент Башмакова.

— Кто он такой, этот Башмаков?

— Серая, невзрачная личность с наполеоновскими комплексами. Банкир. Спонсор. Это он спонсировал наш новый спектакль специально для конкурса. Имеет связи в Министерстве культуры. Думаю, что и сам конкурс — его идея. Только почему он должен проходить в Сибири, не понятно. Кажется, у его брата там завод. Никель или что-то в этом роде. Семейка «новых русских». Из грязи в князи.

— Он не из Москвы?

— Нет, конечно. Мы как-то ездили на день рождения к его старому другу. Я поразилась. Солидные люди, олигархи, все приволокли с собой девиц. Сплошные балерины, топ-модели, артисточки. Среди них две выглядели белыми воронами. Одна иностранка лет сорока, другая — ее подруга, похожая на рыночную торговку. Так к ней относились, как к царице. По имени-отчеству называли. Даже запомнила — Алина Адамовна. Что касается мужиков и самого именинника, то это просто кошмар. Все какой-то Зареченск вспоминали. Я о таком городе и не слыхала. Потом напились и перешли на мат. Я не выдержала и сбежала, пока Башмаков любезничал с Марлен.

— Марлен?

— Ну да. Иностранку звали Марлен.

— Вообще-то я хорошо отношусь к банкирам. Мой бизнес требует деловых отношений с банками. Есть такой банк «Возрождение», его генеральный директор мне очень симпатичен. Игорь Симагин.

Анна рассмеялась:

— Игорь? Он тебе симпатичен?

— А что?

— Так я о его дне рождения тебе и рассказывала. Чудовищный невежда. Но Башмаков передним пресмыкается, как пес перед хозяином. Меня тошнило от этой картины. Фу, мерзость! Хватит говорить о мерзостях.

— Я к тому, что мир тесен. Зная Симагина, я могу знать и Башмакова, а тот мог меня нанять для знакомства с тобой. Так что все возможно.

Анна отдернула руку и нахмурила брови:

— Ты хочешь испортить мне настроение?

— Нет, я хочу выпить за нас двоих и принести горячее.

Они выпили, поужинали. Свечи догорали.

— Сознайся, Дик, ты принес ужин из ресторана, а здесь все разогрел? Не может мужчина так вкусно готовить, если он не шеф-повар.

— Загляни в мусорную корзину. Она ломится от очисток. И в чем ты меня только не подозреваешь!

— Просто я не верю в реальность происходящего. Извини, женщина не должна говорить таких вещей мужчине, но я выпила и несу все, что думаю.

— Ты себя недооцениваешь. Это я с трудом верю в реальность. Когда ты улетаешь в Новосибирск?

— Через два дня. В понедельник.

— Я встречу тебя в аэропорту. Вас, вероятно, не хотели пугать, но от Новосибирска до Куйбышева триста километров. Четыре с половиной часа на автобусе.

— У нас об этом никто не знает.

— Догадываюсь. Но мы с тобой доедем на машине. Только у меня к тебе есть вопрос. Я могу в течение твоих гастролей пожить в Куйбышеве. В гостинице. Какой номер мне снять? На одного или на двоих?

— На двоих.

— А если тебя постигнет разочарование?

— Тогда ты уедешь в свой Омск, а я останусь.

— Резонно. Но спонсор вашего конкурсного показа может приехать, а если и нет, то он в любом случае узнает, с кем ты жила в гостинице.

— Ты о Башмакове? Я уже забыла о нем, и ты забудь.

— Хорошо бы и он забыл, но так не получится.

Анна встала, подошла к Вадиму и обняла его за шею.

О каком там Башмакове можно говорить.

5

Непонятно, чего больше в этом парне было — гордости, печали или отчаяния. Крепкий, здоровый юноша лет двадцати двух стоял, опустив голову, держа руки по швам, и тупо молчал. Передним прохаживалась женщина, очень красивая, но невероятно строгая. Может, пыталась соответствовать погонам подполковника.

На улице шел мелкий моросящий дождик, поздний вечер, пригород. На перекрестке шоссе стоял одноэтажный огромный дом, на котором светилась вывеска ресторана «Изба». На стоянке — несколько машин. Метрах в двадцати толпилась кучка милиционеров, на земле лежал человек в неестественной позе, а чуть дальше, у обочины, крутилась мигалка на крыше кареты «скорой помощи». Желтый теплый свет из окон ресторана освещал правую сторону лица понурого парня, а синий мигающий свет плясал по левой стороне его профиля.

— Ну, я жду, лейтенант, — строго произнесла женщина. — Докладывай. Вы же отличились. Подмосковный Рембо. Давайте по порядку.

— В общем так, — забасил парень, — Кольке сегодня звездочку дали.

— Какому Кольке? Мы не в баре, а на работе, Ромов.

— Лейтенанту Клюеву сегодня вручили пагоны старшего лейтенанта. Мы друзья, вместе школу милиции заканчивали и вместе в горотделе служили. Решили отметить событие. Этот ресторан всего в пяти километрах от нашего города. Доехали на попутке. Тут прилично кормят и обстановка приятная. Сели за столик, заказали выпить, закусить. Завтра выходной, можно расслабиться. Все шло нормально. Тут я смотрю, Колька как-то напрягся весь. Спрашиваю:

— Ты чего?

Он подался вперед и говорит:

— Глянь-ка на столик слева у окна. Там один тип сидит, только что пришел.

Я глянул. Рожа показалась мне знакомой. Вообще-то в этом ресторане одного не посадят за шестиместный стол. Значит, он не один, ждет компанию.

— Где-то я его видел, — сказал я.

— На доске «Их разыскивает милиция». Я сам его рожу на доску вешал два дня назад. Два портрета в отдел поступило. Кличка этого «Иван», разыскивается как бандит. А второй — мокрушник.

— Уверен?

— У меня глаз наметанный. Мечтал стать художником. Один раз увидел, считай, сфотографировал. Это он.

— Будем брать? — спросил я.

— Подождем. Если он не один, придется звонить дежурному и вызывать подкрепление. У нас с тобой не то что оружия, даже удостоверений нет. Базарить с ними бесполезно. В нежданчик надо сыграть, скрутим — и на землю.

— Официанты знают нас. Форма и корочки нам ни к чему. Давай сразу позвоним.

— Не гони волну. Мы его опознали, мы и возьмем.

— Не хочешь славой делиться?

— Дундук. Какая слава? Это наша работа. Тебе зарплату платят не за то, что ты погоны носишь. Не велик груз.

Спорить я не стал. Колька всегда вожаком был. Он парень жесткий, а я привык подчиняться. Но размазней никогда не был.

— В этом я уже убедилась, лейтенант. Что дальше?

— Официант к нему подошел. Стол начал накрывать. На пятерых. Водку принес. Этот Иван выпил один, не дожидаясь друзей. Вид у него был спокойный, как у всех, кто пришел в кабак расслабиться. И вдруг появляется второй, который тоже в розыске. Двоих нам не одолеть. Тем более что они наверняка с оружием. Колька подозвал официанта и велел ему звонить в горотдел. Тот все понял. Второй сел напротив. Они выпили, улыбались, и тут я вижу, что он из-за пояса пистолет достал с глушителем. Иван этого видеть не мог, стол загораживал, а с боку все просматривалось. Только сделать мы ничего не успели. Все произошло очень быстро. Киллер взял салфетку, вытер губы, накрыл ею пистолет, будто хотел положить ее на колени, поднял руку с накрытой пушкой и раздался тихий хлопок. Никто ничего не заметил: играл оркестр, люди танцевали в центре зала. Пуля попала Ивану промеж глаз. Мы с Колькой вскочили и бросились к тому столику. Здесь уже некогда было думать.

Киллер нас заметил. Колька немного вперед выскочил, а я на танцующую парочку наткнулся и сбил их с ног. Бандит выстрелил и попал Кольке в горло. Я бросился за ним. Убийца рванул через кухню. Я следом. Один раз он стрельнул через плечо, но попал в повариху. Считай, она меня собой загородила. Объемная была женщина. Выскочили на улицу, он за угол, я за ним. Ловкий малый, как сайгак скачет. Вижу, красные огоньки машины светятся и мотор работает. Ну, думаю, все! Ушел. А тут возле стены дома трубы валяются. Я схватил одну, прицелился и пустил ему вдогонку. Вот труба ему полбашки и снесла. Убивать я его не хотел, думал с ног сбить. Не рассчитал. Вообще-то я в городки хорошо играю, но одно дело по фигурам бить, другое — по движущейся мишени. Ну а не попал бы я в него? Ушел бы! Как пить дать. Наши только через полчаса приехали. Ищи тогда ветра в поле, здесь же перекресток, четыре направления, и везде крупные населенные пункты. Затеряться ничего не стоит. И марку машины в темноте не разглядишь. Это я потом подошел и понял, что в машине никого нет. Он специально загнал ее за ресторан со стороны леса и оставил с включенным двигателем. Все предусмотрел гад. Троих убил за две минуты и ушел бы. Разве такое можно допустить? Да если бы он жив остался, я бы его на куски разорвал. Это же не человек…

— Ладно, лейтенант, идите в зал, опишите все в деталях. И помогите дознавателю составить протокол.

Задорина подошла к убитому.

— Что, Алик? — спросила она осматривавшего труп полковника.

— Пистолет «ТТ», как я и предполагал. Пальчики я с обоих трупов снял. Еще мы имеем два мобильных телефона, а это не мало. У Ивана никаких документов, а у киллера только водительское удостоверение и доверенность на машину. Но все это может быть липой.

— А где Марецкий?

— Во второй половине дня в Ногинск поехал с Сухоруковым. Сигнал с мобильника Хохлова поступил, вот он и рванул, словно с цепи сорвался. Можем позвонить ему

— Не нужно. Здесь народу хватает. Осмотри машину киллера.

— Смотрел уже. Ничего там нет. А его следы уже никому не нужны. С врачами я договорился, трупы в наш морг они отвезут. Сюда, в такую даль, наша труповозка не поедет. Ну а ты что думаешь?

— Думаю, что операцию по Москве уже закончили. Предложили отметить и позвали Ивана сюда. Может, гонорар обещали заплатить. Стол он на пять персон заказал и подвоха не ждал. Иван свое сделал, и с ним расплатились. Своеобразным способом.

Внезапно раздался оглушительный взрыв. Все упали на землю. Машину киллера подбросило вверх метра на два.

Ксения приподняла голову.

— Ты цел, Алик?

— Цел. С киллером тоже хотели рассчитаться. До Москвы он не доехал бы.

— Ты не прав. Мы-то успели приехать. Значит, его путь был не ближним. Я же говорила, убийц они выписывают с периферии, сами руки пачкать не хотят. За час двадцать с момента убийства он мог за полтораста километров уехать.

Кораблев огляделся по сторонам:

— Интересная ситуация. Тут все носятся как угорелые, а двое лежат на травке и мило беседуют.

Он встал и подал даме руку. Задорина поднялась, отряхнула юбку.

— Хорошо машину заминировали. Грамотно. Я ведь все там внимательно осмотрел.

— Ну они же не лоха хотели подорвать, а человека опытного и осторожного. Противнику нас достойный. Все концы обрубил. Вот только с Хохловым промашка вышла. Вся надежда, что Степа его выловит.

— Этого мало, Ксюша. Надо заставить Хохлова заговорить. Он большой любитель в молчанку играть. А потом, они не только Хохлова упустили, но и Гриба. Правда, толку от него мало.

— Про Гриба они не знают. Киллер пятерых завалил. Надо бы слух пустить, что Гриб на свободе гуляет. Тогда они зашевелятся, чтобы его найти, будут искать, чьими руками его убрать. Они же всех боевиков уничтожили. Нужно новых нанимать.

— Хорошая идея, Ксюша. Я сам бы к ним пошел и предложил свои услуги. Мол, знаю, где логово Гриба, платите бабки, я его уберу. И еще показал бы им карточку, где я с Грибом водку на брудершафт пью. А потом можно Гриба под труп загримировать и сделать еще парочку снимков. И кровищи вокруг трупа ведерко вылить. А снимок в газете напечатать. Черт! Хорошая игра могла бы получиться.

— Конечно. Если бы знать, кому свои услуги предлагать. Сначала надо выяснить кому, потом как, а затем планы строить… В болоте погрязнем. А ехать он далеко собрался, — заметила Задорина, глядя на пылающий автомобиль. — Бензина полный бак залил. Видишь, как полыхает.

Полковник кивнул, думая о своем. Идея с внедрением в банду своего человека занозой впилась ему в голову.

6

Самолет приземлился во втором часу ночи. Таможенный контроль прошли быстро. У двоих пассажиров, прилетевших из Парижа, не было чемоданов, они обошлись одной спортивной сумкой на двоих и обычными деловыми портфелями. Один из них — был пожилой, низкорослый, с седым коротким ежиком, в клетчатом бежевом пиджаке, с бабочкой темно-зеленого цвета, чем привлекал к себе внимание, резко выделяясь из общей массы пассажиров. Его приятель был полной противоположностью. Высокий брюнет лет сорока в строгом темно-синем костюме, в дымчатых очках без оправы. Рядом с неуклюжим стариком он смотрелся еще элегантнее.

Они прошли в общий зал, у входа увидели мужчину с табличкой, на которой латинскими буквами было написано: «ms. Vashensky».

Подойдя к нему, пожилой с седым ежиком сказал:

— Яков Александрович Вашенский — это я. А это Жерар Леру, — кивнул он на своего спутника. — Мы оба говорим по-русски, и табличку надо было писать по-русски, а не использовать чужой алфавит и коверкать мою фамилию.

— Я ее не писал. Что мне дали, то я и привез. Я всего-навсего шофер. Мне велено встретить вас и отвезти в отель «Метрополь».

— Хорошо, поехали.

Старик сразу бухнулся на заднее сиденье, а Леру остановился. Длинноногая красавица беспомощно оглядывалась по сторонам, рядом с ней стоял огромный чемодан на колесиках.

— Какие-нибудь проблемы, мадемуазель? — любезно спросил Леру.

— Да. И очень серьезные. Меня должны были встретить, но, вероятно, получилась какая-то путаница.

— Мы можем довезти вас до города, в машине есть место.

— Это было бы очень любезно с вашей стороны. Леру кивнул шоферу. Тот открыл багажник и положил

в него чемодан. Элегантный парижанин сам открыл даме дверцу, и она устроилась рядом с пожилым пассажиром.

— Вы бы не пересели на переднее сиденье, мой друг? — обратился Леру к Вашенскому по-французски.

— Вы в своем репертуаре, Жерар, — проворчал старик, тяжело вылезая из машины.

От девушки исходил возбуждающий аромат духов. Пышные темно-каштановые волосы, высокая грудь. Опустить взгляд ниже Леру не позволяло воспитание. Впрочем, он успел разглядеть все, что хотел, перед тем как обратиться к ней:

— По какому адресу вас отвезти?

— В гостиницу «Метрополь», если это вам по пути.

Леру расплылся в улыбке:

— Конечно. Без проблем. Поехали.

Машина тронулась с места.

— Меня зовут Жерар. Я прилетел в Москву из Парижа.

— Меня зовут Настя. Я прилетела из Барселоны. Но вы француз, как я догадываюсь, я же — русская.

— Но не из Москвы, если едете в отель?

— Здесь у меня дела. Живу я в Санкт-Петербурге.

Она слегка тряхнула головой, отбрасывая густые волосы назад, и он увидел в ее ушах бриллиантовые серьги. Опытный глаз определил, что украшение старинное и имеет антикварную ценность. Леру глянул на ее руки — колечко с камнем в десять карат, не меньше, из того же гарнитура.

Леру был заинтригован. Девочка не простая, держится независимо и в то же время непринужденно. Ее побрякушечки тянут на целое состояние. Можно предположить, что она важная особа. Русские не останавливаются в «Метрополе» — это привилегированный и очень дорогой отель по местным меркам.

— Где вы научились так хорошо говорить по-русски? — спросила Настя.

— Я изучаю русское искусство. Часто бываю в России и знаком со многими искусствоведами, историками, художниками, ювелирами.

— Ювелирами? Это интересно. У меня много старинных ювелирных украшений. Наследство бабушки.

— Ваша бабушка была богата?

— Да, очень. Старинный род, уходящий корнями во времена Рюриковичей. Хотелось бы знать поподробнее о содержимом бабушкиной шкатулки.

— Удивительно, как это сохранилось до наших времен. В России царили очень жесткие времена.

— Моя бабушка вышла замуж в девятнадцатом году за очень крупного ученого, признавшего революцию. Советская власть его очень ценила, он даже под репрессии не попал. Мой отец тоже стал ученым. Одним словом, пронесло.

— Если вы пожелаете, я могу взглянуть на ваше наследство и дать ему объективную оценку.

— Мне неудобно затруднять вас и отвлекать от серьезных дел. К тому же все находится в Санкт-Петербурге.

— Завтра мы получим расписание нашей работы. Мы приехали в качестве экспертов по просьбе российской стороны. Это деловая поездка, а не путешествие. Но я не думаю, что загруженность будет столь велика, что мне не удастся выкроить пару дней на личные дела. А Петербург мне очень дорог. Я прожил там три года, участвовал в создании эрмитажных каталогов.

Машина остановилась возле гостиницы «Метрополь». Холл в ночное время пустовал. Портье проверил документы, гости заполнили анкеты и получили ключи. Всех поселили на третьем этаже в одноместных номерах с видом на Театральную площадь.

— Какая удача! — воскликнул Леру. — Наши номера рядом. Вы позволите мне пригласить вас на завтрак?

Настя позволила. При ярком свете он наконец разглядел ее удивительные зеленые глаза. Жерар давно не встречал ничего подобного, хотя русские женщины всегда вызывали у него восторг.

Насупленный старик буркнул себе под нос: «Спокойной ночи» — и скрылся в своем номере.

Конечно, Леру хотелось заказать шампанского и пригласить даму к себе, но он не решился. Можно все испортить глупой выходкой. Лучше потерпеть и показать себя в лучшем свете.

— В котором часу мы идем на завтрак?

— Постучите мне в десять. Я буду готова.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Звонка от Дика Настя так и не дождалась, уснула. Она знала, где он и с кем, поэтому сама звонить не стала. Он позвонил в девять утра.

— Привет, старушка. Как спалось в новой кровати?

— Ничего особенного. Через час мы идем завтракать.

— Значит, клюнул старый ловелас.

— Не такой он старый и очень даже симпатичный. Я думаю, что комбинацию с Петербургом можно провернуть. Только учти, я должна стать отпрыском рода голубой крови. Леру типичный сноб.

— Сделаем все на высшем уровне. Я дам сигнал коллекционерам, и они постараются не упасть в грязь лицом. С их возможностями получишь квартиру в Эрмитаже. На пару дней, конечно. Где Вашенский?

— В триста девятом номере. Как, где и когда на него выйдут, я не знаю, но «жучок» смогу поставить, только когда он уйдет на завтрак. Универсальный ключ портье мне передал.

— Это дорого стоило, Настя, так что не подведи. Вашенский завтракает рано. Будь готова.

— А ты где?

— На стоянке перед «Метрополем».

— Хорошо, я спокойна.

В трубке раздались короткие гудки. Настя убрала мобильный телефон в сумочку, подошла к входной двери, слегка приоткрыла ее. Вашенский слышал, как Леру приглашал Настю на завтрак, и не стал даже заходить к нему, а ушел в ресторан один. Настя дождалась, пока потомок Зубова сел в лифт, и проникла в его номер. Один «жучок» она установила в телефон, а к внутренней стороне лацкана пиджака прикрепила булавку с крошечной головкой. В головке был вмонтирован очень чувствительный микрофон, действующий в радиусе пятисот метров.

В коридоре стояла гробовая тишина. Настя незаметно перебралась в свой номер и села к зеркалу приводить себя в порядок.

Ровно в десять в дверь постучали.

Заложив руки за спину, Вашенский ходил из угла в угол просторного номера. Наконец-то зазвонил телефон, и он нетерпеливо схватил трубку:

— Слушаю вас.

— Доброе утро, Яков Александрович, как долетели?

— Лучше не бывает. Вот только я не люблю, когда со мной играют в кошки-мышки. Я человек солидный и не хочу шарить руками в темноте.

— Конечно, конечно. Но в таком же положении находятся еще несколько десятков солидных и состоятельных господ, приехавших в столицу со всех концов света. Вы понимаете, о чем идет речь, и меры безопасности принимаются наистрожайшие. К этому придется привыкнуть и смириться с некоторыми неудобствами. К сожалению, не все еще собрались. Отдыхайте. Выезд из Москвы через два-три дня. Вам позвонят утром в день отъезда и скажут номер автобуса, в который вы проследуете со своим другом. Автобусы будут на гостиничной стоянке. Сопровождающему вас гиду отдадите билет с указанными на нем местами. Конверт с билетом возьмете у портье. С пассажирами и гидом ни о чем говорить не надо.

— И долго нас будут возить по стране?

— До тех пор, пока мы не удостоверимся в вашей безопасности. А потом пересадим нужных пассажиров на другой транспорт. Наберитесь терпения и не беспокойтесь. Всего наилучшего.

Связь оборвалась, Вашенский бросил трубку. Сидящий в машине возле отеля Журавлев снял наушники и выключил магнитофон.

О том, что Вашенскому и Леру забронировали номера в «Метрополе», он узнал несколько дней назад. Тогда-то и завербовали двух администраторов отеля за очень солидное вознаграждение и рядом с гостями сделали номер Насте. Но это было лишь полдела. За последнюю неделю было забронировано тридцать шесть номеров. Журавлев получил списки ожидаемых гостей и показал их Седельникову, человеку, сумевшему объединить коллекционеров в коалицию по возврату всех раритетов их последним хозяевам. Собрался мощный коллектив влиятельных и очень богатых людей со связями, властью и неограниченными возможностями. Детективное агентство Журавлева приступило к операции, и господа коллекционеры, многие имена которых оставались неизвестными, помогали, чем могли. Список гостей был тщательно проработан. Коллекционеры пришли к выводу, что из тридцати шести ожидавшихся иностранцев только двенадцать подходили на роль потенциальных участников аукциона. Что это означало? А то, что потенциальные покупатели орденов разбросаны по разным отелям. Теперь Вадим понял — никто из них до сих пор не знает, где и когда пройдут торги. Устраивать слежку бессмысленно. Их могут повезти по проселочным дорогам, по нескольку раз пересаживать и мотать по России столько времени и километров, сколько нужно, а потом самолетом отправить в Новосибирск или Омск, а то и в Барнаул, потом опять посадить в автобусы. Все расчеты сводятся к тому, что аукцион пройдет в Куйбышеве. А если это отвлекающий маневр? Тогда они проиграли и уже ничего сделать не смогут. Провал такой сложной операции Журавлева не устраивал. Во-первых, он обманет ожидания коллекционеров и позволит достоянию отечества покинуть родину. Во-вторых, его агентство заработает худшую из возможных репутаций. В-третьих, он подведет своего старого друга Марецкого, от которого скрывает львиную долю информации, а от него получает подробные отчеты. Оба они нарушают правила игры, но сознательно идут на это ради общего дела.

Журавлев набрал номер Марецкого. Услышав знакомый голос, сказал:

— Догадываюсь, Степа, что ты не можешь говорить вслух, вокруг тебя сидит твоя банда сыщиков во главе с обворожительной Ксенией Задориной, несбыточной твоей мечтой.

— Да, я слушаю вас.

— Ну вот, я угадал. А теперь возьми ручку и записывай. Что-то тебе и без меня известно, но лишнее подтверждение не помешает. Существует компания. Год назад они собирались на вечеринку, праздновали день рождения председателя совета директоров банка «Возрождение» Игоря Симагина. Хочу напомнить, что этот банк спонсировал выставки коллекционеров, похоже, речь может идти и о готовящемся фестивале искусств. Надо поинтересоваться личностью Симагина. Возможно, он родом из Зареченска, как и другие, которых я перечислю. Директор банка «Новая Россия» Валерий Башмаков. Его банк может быть мыльным пузырем, а Башмаков марионеткой. Слишком глуп для такой должности. Но он спонсировал два спектакля, готовящихся к показу на фестивале. Один поставлен в Москве, другой в Питере. Артисты играют вельмож восемнадцатого века, увешанных орденами и высшими наградами тех времен. Бутафорскими, разумеется. Еще две интересные гостьи присутствовали на вечеринке. Одну зовут Марлен. Очень похожа на Ингрид Йордан. И некая дама по имени Алина Адамовна. Тут в памяти всплывает госпожа Рудецкая Алина Адамовна, сидевшая в одной камере изолятора ФСБ в Смоленске с Йордан. Рудецкую освободили, а потом во время этапирования в Москву загадочная немка исчезла, оставив после себя труп конвоира с простреленной головой. Хорошенькая компания собралась на дне рождения современного олигарха. Остальных гостей установить не удалось. Принял к сведению?

— Принято!

Марецкий положил трубку.

Марецкий просматривал список приехавших несколько лет назад из Зареченска. Две молодые семьи и один парень. В списке банды такие не числились. Он позвонил в архив.

— Валерий Михайлович, у меня к вам просьбочка. Нужны биографии двух банкиров. Это Валерий Башмаков, банк «Новая Россия» и Игорь Симагин, банк «Возрождение». Они попали в поле нашего зрения по делу с коллекционерами. При ваших связях и возможностях вы быстрее меня докопаетесь до истины. И еще. Помните дело с архивами гестапо, которое мы передали в ФСБ три или четыре года назад? Там фигурировала некая Ингрид Йордан. Выяснилось, что она сбежала. К ее побегу может быть причастна Алина Адамовна Рудецкая. Поскребите по сусекам, может, что и всплывает.

— Постараюсь, Степан Яковлевич.

Закончив разговор, майор заметил удивление на лице Кораблева.

— Что с тобой, Алик?

— Рудецкая?

— И что из этого?

— Видишь ли, дактилоскопия дала интересные результаты. Проходящий в деле под кличкой «Иван» в нашей картотеке не значится. Наверное, это естественно. Ставить уголовника во главе группы исполнителей глупо. Подставная фигура без уголовного прошлого. Его могли привезти из Владивостока или Мурманска. Не имеет значения. Выполнил поручение, получил деньги и до свидания. Но как мы знаем, истинные организаторы свидетелей не оставляют. Выходит, Иван знал заказчиков в лицо. Что касается киллера, уничтоженного возле ресторана «Изба», то тут дело выглядит иначе. Зовут его Виктор Анатольевич Рудецкий. Сорок два года. Год назад была обезврежена банда киллеров. Ее организатором оказался некий Кудасов, тренер сборной Красноярского края по биатлону. В состав банды входили бывшие спортсмены. Это очень мобильные люди, выносливые, без вредных привычек, отличные стрелки, но списанные из спорта по возрасту. Работали чисто, быстро и грамотно, не гадили у себя под носом. Рудецкий входил в эту группировку. Талантливый в прошлом спортсмен. Три золотых медали, дважды чемпион Европы. Банда Кудасова состояла из семнадцати человек. Суд установил причастность к заказным убийствам одиннадцати из них. Шесть человек были оправданы и выпущены из-под стражи в зале суда. Среди них и Рудецкий. У меня есть список всех освобожденных. Не исключено, что второй киллер, убивший из автомата «электриков» в машине «Техпомощь» и перестрелявший пятерку грабителей на даче, может относиться к той же группе освобожденных. Следы их затерялись. Но это не означает, что они завязали со старым.

— Сколотили новую команду. Впрочем, и сколачивать не надо, — рассудил Марецкий. — Шесть человек — уже команда, если есть лидер. Вожак стаи. На свободе остались самые талантливые. Те, кто работал лучше всех и не оставлял улик и свидетелей.

— Ну а если в деле появилась женщина с такой же фамилией, то, возможно, она родственница Рудецкого.

— Гриб опознал Ивана по фотографии трупа. А киллера он не видел. Правда, его не так просто узнать, лейтенант ему полголовы снес стальной трубой. Сейчас Сухоруков разбирает распечатки их телефонных соединений. Операторы мобильной связи дали все данные. У обоих телефоны куплены на радиорынках, а сим-карты ворованные. Но, думаю, мы все равно найдем что-то интересное.

— Нашли! — сказал с порога Сухоруков. — Всем привет. Разрешите войти?

— Ты уже вошел, Боря. А теперь садись и выкладывай, что тебе удалось накопать.

Сухоруков присел к столу и достал свой блокнот.

— Первое. Иван связывался по телефону со многими номерами. Тут путаница. Копать можно до бесконечности. Все телефоны ворованные. Соответственно, настоящие владельцы ни при чем. Но прослеживается одна закономерность. Мобильники крали у девушек в районе метро «Щелковская». Пацаны срывали их с шеи девчонок. Я связался с местным отделением. Воришек поймали. На «живца» взяли. Сопляки. С тех пор уже год прошел, они сидят за решеткой. Ребят прижали к стенке, и они сказали, что товар продавали хозяину палатки на Митинском рынке, показали кому. Тот тоже долго не отпирался. Мол, понятия не имел, что телефоны ворованные. На него надавили, пригрозили статьей «Скупка краденного», и парень сказал, что в тот день, когда ребята ему принесли пять хороших телефонов, он их тут же продал одной клиентке. Женщина лет сорока, интересная, немного вульгарная, очень дорого одета. Одним словом, личность яркая и запоминающаяся. Он заломил высокую цену, она согласилась с условием, что он ей достанет сим-карты к мобильникам. И достал. Это все. Парень отделался штрафом, но его точку на рынке закрыли. Сейчас на том месте чебуреками торгуют.

— Парня можно найти? — спросил Кораблев.

— Конечно. Все его данные имеются. Он уже на учете. Идем дальше. На номер Ивана трижды поступал звонок с мобильного телефона Хохлова, — Сухоруков сделал паузу, — которого, к сожалению, мы так и не нашли в Ногинске. Но местные ребята держат ушки на макушке. Нуда ладно. Последний звонок Ивана был на мобильный киллера. Перед тем как звонить киллеру, он звонил на городской телефон. Примерно за полтора часа до смерти. Надо сказать, что он не раз звонил по этому номеру, и ему звонили с него. Киллер так же звонил в эту квартиру. Теперь хронология событий последних двух часов жизни Ивана и киллера.

— Киллера зовут Виктор Рудецкий, — подсказал Кораблев.

— Хорошо. Пусть Рудецкий. У нас есть четыре телефонных номера. Иван, Рудецкий, «квартира» и еще один мобильник. Назовем его Икс. Схема разговоров следующая. «Квартира» звонит Ивану, после чего звонит Рудецкому. Предположительно «квартира» приказывает Ивану заказать столик в ресторане, собраться всем отметить окончание операции и получить гонорар за проделанную работу. Рудецкий получает задание убрать Ивана. Далее, Иван звонит Рудецкому и Иксу. Приглашает в ресторан. По идее там должны собраться пять человек, но мы имеем четыре единицы. Возможно, в «квартире» сидят двое. Далее. Икс звонит Рудецкому. Я думаю, что Икс и Рудецкий крепко связаны, они очень часто созванивались. Если мы предположим, что Икс и есть второй киллер, то Рудецкий предупредил его о том, что в ресторане второму стрелку делать нечего. Мол, он получил задание убрать Ивана и справится с задачей один. Иван, ничего не подозревая, обзванивает всех, чтобы собраться отметить событие. В результате получает пулю в лоб. Итог очевиден. Главный командир сидел в квартире и расставлял пешки. Икс получал команды от партнера Рудецкого и с «квартирой» связи не имел.

— Ты выяснил, кому принадлежит «квартира»?

— Хозяева уехали за границу и сдают квартиру в наем. Я был там. Осмотрел дверь. Внизу протянута нитка между створками, держится на пластилине. Живет там очень осторожная женщина. Если она боится облавы и проверяет, открывалась ли квартира во время ее отсутствия, то надо понимать, что рыльце у нее в пушку. Соседи-старушки во дворе видели ее пару раз, но мельком. Ходит в париках и темных очках, лет сорока, держится с достоинством. Описание очень похоже на женщину, покупавшую мобильники в палатке. Напрашиваться в гости я не стал, тем более что в квартире никого нет, если нитка натянута. Я оставил наружное наблюдение из состава оперов местного отделения. Но думаю, туда уже никто не вернется и ничего мы там не найдем. Конспиративная квартира, действовавшая во время операции, теперь никому не нужна. Исполнители уничтожены, давать команды некому.

— Значит, Икс не звонил в «квартиру»? Между этими точками связь не велась? — переспросил Марецкий.

Сухоруков подтвердил:

— Икс перезванивался только с Рудецким. На его номер несколько раз звонил Иван.

— Почему «квартира» имела связь с Рудецким, а Икса игнорировала… Значит, Рудецкий только номинально подчинялся Ивану. «Квартира» дала ему задание уничтожить Ивана, он так и сделал. А Иван считал, что все исполнители подчинены только ему одному и не ждал удара от тех, с кем еще не расплатился. О чем это говорит? Женщина из «квартиры» и была теневым руководителем операции, воплощавшим свои планы через Ивана. Но в конечном итоге ей надо и его убрать. А как? Руками киллера. Но потом и киллера придется убирать. Даже двух. — У Марецкого взмок лоб от напряжения. — Важный момент. Женщина и киллер должны были доверять друг другу. И если мы предположим, что женщину зовут Алина Адамовна Рудецкая, то все встает на свои места. Киллер — ее муж. Брата она взрывать не станет. Теперь нам надо собрать все сводки о взрывах машин в ближайшем Подмосковье. Боря очень точно разложил логическую цепочку. Рудецкий позвонил Иксу и сказал: «Я должен убрать Ивана, вызов в ресторан ложный. Тебе там делать нечего. Езжай домой. Я скоро приеду сам». Тогда мне все понятно. Икс поехал один и по дороге должен был взорваться, так же, как и Рудецкий. Все партии сыграны и концы обрублены. Найти неизвестную женщину в Москве практически невозможно. Ее имя всплыло совершенно случайно через независимые каналы. Она об этом даже подозревать не может.

Марецкий позвонил дежурному и попросил собрать сводки по области о взрывах автомобилей.

Постучав, в комнату вошел подполковник Сорокин:

— Не помешал?

— Что вы, Валерий Михайлович, мы вас ждем с нетерпением. Присаживайтесь.

— По справкам, которые я успел собрать, многое проясняется, — надев свои очечки, начал Сорокин, разбирая груду бумаг. — Я даже нашел фотографию Алины Адамовны Рудецкой. Уникальная дамочка. Начинала фарцовщицей, торговала иконами. Руководила воровской артелью форточников, которые под ее заказ эти иконы воровали из церквей. Причем брали только самые ценные. Другая артель занималась реставрацией. Художники трудились на славу. Рудецкая наладила связи с иностранцами. Хорошо владеет немецким, французским и английским. Закончила МГУ, филологический факультет. Умная, грамотная женщина, но предпочитала изображать из себя дуру, недалекую торговку, продающую краденые иконы. Ее муж — Виктор Рудецкий часто выезжал за границу на соревнования. Отличный спортсмен, чемпион. Он выполнял роль курьера и вывез за рубеж немало добра. Валюта, связь с иностранцами — и мы передали все материалы КГБ. Но кажется, ей удалось выпутаться. Знакомство с фрау Йордан могло подвигнуть ее на новые деяния. Родственные души, вот только размах разный. Муж Рудецкой к тому времени ушел из спорта. И не по возрасту, а попался на таможне с иконами, допингом для спортсменов. Вышибли из команды его и всех, кто этим допингом пользовался. Рудецкая разводится с мужем, выписывается из московской квартиры и исчезает. Муж едет в Калугу, где у него свой дом, продает его и московскую квартиру тоже. Оба исчезают из поля зрения органов. Потом, как вы знаете, Рудецкий попадает под суд, но выходит с оправдательным приговором. Что касается его бывшей жены, то нам о ней ничего не известно. Она могла выйти замуж, сменить фамилию и получить новую прописку где-нибудь в Санкт-Петербурге. С ней сложнее. Теперь поговорим о зареченской банде. Схема похожа. Мы ищем в Москве приезжих из Зареченска. По логике правильно. Только они приехали из других мест. Руководитель банка «Возрождение» Игорь Симагин приехал в Москву из Новосибирска. Этот городу нас на слуху. Он женат на родной сестре местного воротилы. Я не стал посылать запрос, а позвонил в паспортный стол, где прописана Ирина Сергеевна Симагина. Игорь — ее второй муж. Симагина она — по первому браку. Девичья фамилия — Храпонина. Она сестра Генерального директора сталеплавильного комбината Льва Сергеевича Храпонина. Я выяснил, где регистрировался ее второй брак. В загсе мне дали справку, что ее муж Игорь Черных, уроженец города Зареченска Владимирской области, при регистрации брака взял фамилию жены. Ради Бога! Потом жена прописала его к себе. Все нормально. Через месяц Симагин обращается в паспортный стол с заявлением о потере паспорта. Ему дают новый. Игорь Симагин рвет все концы и теперь к Зареченску не имеет никакого отношения. С этим паспортом он приезжает в Москву из Новосибирска, покупает трехкомнатную квартиру, учреждает банк «Возрождение». Таким образом, мы выяснили, что бывший главарь банды Зареченска Игорь Черных превратился в уважаемого столичного банкира Игоря Симагина. По той же схеме могли сработать и его главные партнеры — Виталий Крайнов и Юрий Заболотный. Думаю, что Заболотный должен находиться всегда под рукой у новоиспеченного банкира, так как Черных не имеет полного среднего образования и решать банковские проблемы не способен. Ему нужен серый кардинал, а им может быть только Юрий Заболотный. Что касается идеолога движения, то он слишком умен и хитер, чтобы его можно было вычислить с помощью арифметики. Теперь о Башмакове. Карьера стопроцентного афериста. Кем он только не был. Занимал всегда высокие посты. Закончил институт. Финансовую академию. Работал директором комиссионного магазина, потом директором антикварного магазина и вдруг становится директором спортивного комплекса. Кстати, там же тренируются биатлонисты. Третий этап — фантастический. Сначала он создает фонд спортсменов-ветеранов, потом на основе фонда создается банк «Новая Россия» и, наконец, становится главой этого банка. Мы видим, что интересы Башмакова и Алины Рудецкой могли их свести не однажды. Это антиквариат, комиссионки, спорт…

— И, наконец, общая вечеринка, — добавил Марецкий, — где они вместе гуляли на дне рождении Игоря Черныха, известного под именем Игоря Симагина. Там же присутстовала некая Марлен Йордан. Вот и весь костяк.

— Откуда такие сведения? — удивился Сорокин.

— Работаем, Валерий Михалыч, работаем, — улыбнулся майор.

— Но от того, что мы это знаем, нам не легче. Жаль. В наших руках нет никаких доказательств. Игорь Симагин за границей, в отпуске. Уехал десятого мая. Куда? Неизвестно. Башмаков живет на даче в поселке Кульково, в пятнадцати километрах от МКД по Минскому шоссе. Дети и жена отдыхают в Египте. Выйти на банду можно только через Башмакова, а на него ничего нет. Я думаю, что Башмаков — фигура временная. Он не входит в клан зареченской банды, да и Алине Рудецкой он не очень нужен. Сейчас, пока банк «Новая Россия» участвует в деле и, как я считаю, спонсирует предстоящий аукцион, Башмакова трогать не станут. Но когда торги закончатся, его уберут, а банк объявят банкротом.

— Вы правы, Валерий Михалыч, — согласился Марецкий. — Башмаков спонсирует фестиваль в Куйбышеве. К сожалению, об этом пока мало что известно. Однако направление имеется. Сейчас самое время определить круг ближайших соратников Игоря Анатольевича Симагина. Ведь ему удалось сменить только фамилию, а имя и отчество осталось. Теперь надо лишь уточнить, кто из его приближенных ходит под именем Виталий Данилович и Юрий Маркович. Это имена Крайнова и Заболотного из триады главарей зареченской банды. Второе. Мы должны получить дела спортсменов-убийц. Тех шестерых, которых освободили в зале суда. Один из них погиб. Остались пятеро. Искать их бесполезно, но иметь дактокарту и их фотографии мы обязаны. Один из них жив, участвовал в убийствах и может знать Алину Рудецкую. Если он еще до нее не добрался.

В кабинет вошел лейтенант из дежурной части и положил на стол перед Марецким листок.

— Сводка по вашему запросу.

— Спасибо.

Майор прочитал текст и сказал:

— В сорока пяти километрах к востоку от ресторана «Изба» взорвался автомобиль. Машина стояла на обочине шоссе. В ней никого не было. Обошлось без жертв. Взрыв прогремел мощный. Милицию вызвал проезжавший мимо дальнобойщик. Произошло это в то же время, когда взлетел на воздух автомобиль Рудецкого. Версия такая. Рудецкий сообщил Иксу, что собирается убрать Ивана. Возможно, ему потребуется страховка. Ну, скажем, смена автомобиля, если его засекут. Икс ждет его в полсотне километров от ресторана, чтобы пересадить в свою машину. Нормальный ход событий. В ожидании Икс вышел из машины. Ну, скажем, покурить или сходить в кустики. И в этот момент его тачка взрывается. Он тут же скрывается. А если Иксу удалось еще поймать левака до Москвы, чтобы сесть на поезд, то он наверняка проезжал мимо «Избы», где полыхала вторая машина. Теперь все зависит от его характера. Он мог удрать, как это сделали Хохлов и Гриб, а мог обозлиться и отомстить. Спортсмен, стрелок с жестким волевым характером. Только кому мстить? Связи с «квартирой» он не имел. Выполнял поручения Ивана, которого убил его напарник. Но Рудецкий мог ему рассказать, на кого они работают. Они же старые друзья, одна команда. Икс не мог не знать жену друга. Если Рудецкий откровенничал с Иксом, то Икс знает о квартире. Вопрос в другом. Застал ли он в ней кого-нибудь? Скорее всего, нет. Но квартиру придется проверить сегодня же.

— Четыре промашки совершили люди клана зареченских золотых мальчиков, — подсчитал Кораблев. — Сначала от Ивана сбежали Хохлов и Дементьев. Но Иван мог скрыть свое упущение. Потом из их рук выскользнул Гриб. И это тоже могло остаться незамеченным. И наконец, они упустили очень важного свидетеля — киллера. Человека самого опасного, который может испортить им всю песню. Я думаю, что надо довести до сведения руководство клана о гуляющих на свободе свидетелях.

— Как? — спросил Сорокин.

— Через Башмакова. Он единственный, кто гуляет у нас на виду.

Кораблев многозначительно посмотрел на капитана Сухорукова.

Капитан ничего не понял, но Марецкий идею уловил.

7

Приезд на конспиративную дачу без вызова считался непозволительной дерзостью. Тем более, своим ходом, без прикрытия.

Охрана пропустила Алину Рудецкую в святая святых, ее проводили к хозяину дачи.

Известный банкир Игорь Анатольевич Симагин отдыхал в гамаке в лесной зоне участка. Его ближайшие друзья Виталий Крайнов и Юрий Заболотный, давно носившие другие фамилии, сидели в шезлонгах и о чем-то мило беседовали.

Появление Рудецкой никого не удивило.

— Я тебя не вызывал, Алина. Что случилось? — спросил банкир.

— Произошла накладка, Игорь. Одному из киллеров удалось выжить. Каким образом, мне непонятно. Расчеты были абсолютно точными.

— А как ты об этом узнала?

— Случайно. В квартиру, из которой мы вели связь и давали инструкции, я пришла, чтобы вычистить помещение, уничтожить все следы. Случайно взглянула в окно и вдруг вижу его. Он шел прямо к подъезду.

— Как он узнал адрес?

— Может быть, по телефонной базе данных, но возможно, ему назвал адрес мой бывший муж. Ведь он наверняка рассказал Кумачеву, на кого они работают.

— Кумачеву?

— Да, Андрею Кумачеву. Это напарник моего мужа. Они приехали вместе и выполняли всю работу по зачистке. Увидев его, я тут же выскочила и поднялась на этаж выше. Он понял, что его подставили и Виктора тоже. Теперь от этого парня не избавишься, очень опытный киллер. Он легко проник в квартиру. Не найдя меня, ушел. Я тряслась еще целый час на лестничной клетке. Если бы застал меня там, я превратилась бы в труп. Успокоившись, решила бежать, но тут приехали менты с Петровки.

— Ты успела все вычистить там?

— Ничего интересного для них не осталось.

Она солгала. Следов и улик в квартире было немало. Слишком рано Алина расслабилась и не поспешила с уборкой. В чьи руки попали опасные улики? Милиции или киллера? Но и в том, и в другом случае опытный следопыт может получить важную информацию, а это обернется провалом ее собственной операции, о которой мало кто знал.

Симагин, он же Черных, немного подумал и сказал:

— Мне жаль тебя, Алина. Киллеров для операции ты подбирала сама, ты ими командовала, и твоей задачей было убрать их по окончании «майских торжеств». Ты с этой задачей не справилась. Можно было нанять стрелков со стороны, но ты решила отомстить своему мужу за то, что он тебя бросил ради молодой бабы, и доверила ему работу, зная, что его придется ликвидировать. При этом присвоила себе полагающийся киллерам гонорар. Хотела убить двух зайцев? Жадность фрайера сгубила. Выпутывайся, как знаешь.

— О чем ты говоришь, Игорь? Только я имею списки всех покупателей. Это я их вызвала на аукцион. У них на лбу не написано, что они покупатели. По Москве ходит стадо иностранцев. Их тысячи, а аукционеров сорок шесть человек. Как вы без меня сумеете отсеять нужных от зевак, сконцентрировать их в одной точке? Без меня у вас ничего не выйдет.

— Имена покупателей хозяину известны. Мало того, их уже готовят к выезду на аукцион. Но тебе там делать нечего, Алина.

— Вот как вы решили? А вы знаете, что сюда приехали люди Иордан с целью сорвать наш план? Так вот, кроме меня, сорняки никто не вычистит с плодоносящего поля. Не забывайте, я в доле.

— Глупая ты баба, Алина. У нашего хозяина нет долей, — засмеялся Крайнов. — Он получит все и один.

— И вы тоже останетесь на обочине?

— А нас никто в долю не приглашал. Мы выплачиваем ему долг. Если бы ты знала, кем мы были и кем стали, то поняла, чем мы ему обязаны. С таким человеком, как наш хозяин, на общее дело подписываться бесполезно. Равноценно с чертом сесть в карты играть. У него на каждую твою карту три козыря найдется. Мы с самого начала поняли, с кем имеем дело. А потому договорились по-хорошему. Он выводит нас в люди, а мы берем на себя мелкие хлопоты по организации и выполнению определенных задач. Без подручных большое дело не осилить. Слишком много рук требуется. Как в цирке. Есть фокусник, иллюзионист высочайшего класса, а есть десяток ассистентов. Одни крутятся рядом в костюмах с блестками, другие в черном одеянии прячутся в тени. Каждый знает свою задачу. Но публика видит только эффектные трюки и отбивает ладоши в громких овациях. Так вот, мы ассистенты, а ты в эту команду не вписалась.

— Ничего. Вы еще пожалеете, что так со мной обошлись. У меня тоже найдется парочка козырей в рукаве. — Рудецкая повернулась и направилась к калитке. Она пожалела о сказанном. Зачем собак травить…

Ей пришлось идти до станции пешком через лес и ехать на электричке до Москвы, у нее даже машины не было. А дальше? Где ей прятаться и чего ждать? Кумачев везде достанет. Бежать в Германию, падать перед Ингрид на колени и просить прощения за провал операции? Она не простит. Стопроцентная фашистка, как и ее папаша. Где искать помощи?

Лес она прошла спокойно. Никто ее не преследовал. Она им больше не нужна. Все, что нужно, из нее выжали, как из лимона сок, и выбросили на помойку.

Алина в тяжелых раздумьях стояла на платформе и ждала электричку. Когда поезд подходил, кто-то легонько толкнул ее в плечо, женщина потеряла равновесие и упала под колеса. Страшные, железные, беспощадные. Несчастный случай. Вокруг собралась толпа. От нее отделился сухопарый мужичонка с болезненным цветом лица и пошел вдоль платформы к хвостовой части поезда.

Очутился он здесь не случайно. И в живых остался не случайно. Кому-то он был обязан жизнью.

Он уже ехал домой и ни о чем не думал. Его потревожил телефонный звонок. Он ответил. Незнакомый мужской голос сказал:

— Ваша машина заминирована, Кумачев. Припаркуйте ее к обочине и отойдите подальше.

Этот номер никто не знал и звонивший не походил на шутника.

Кумачев все сделал, как ему сказали. А через пять минут машина взлетела на воздух.

Следующий звонок раздался через полчаса. Он успел отойти от места катастрофы на два километра. Звонил тот же голос:

— Успокоились? Теперь слушайте. Поймайте попутку до Москвы. Проезжая перекресток, увидите еще одну пылающую машину у ресторана «Изба». Вашему партнеру Рудецкому спастись не удалось. К сожалению. Мины под машины подложила его жена. В этом деле замешано несколько человек. Они поделили между собой ваш и Рудецкого гонорар за работу. Езжайте по адресу Палашевский переулок, дом 7, квартира 12. Ключ в почтовом ящике, он не заперт. Вам предстоит работа по уничтожению тех, кто хотел сделать это с вами. Деньги найдете в квартире на столе. Завтра я дам вам наводку на Алину Рудецкую. Только не суетитесь и не устраивайте самодеятельность. Опознают труп Рудецкого, и вся ваша команда попадет под колпак Петровки. Соблюдайте осторожность.

Кумачев сделал так, как ему сказали. Он видел горящую машину, милицейское оцепление, доехал до Москвы, нашел квартиру, ключи и деньги. Больше положенного. Двадцать тысяч долларов. На утро не выдержал и поехал на квартиру, куда его привозил Рудецкий. Там жила Алина, но тогда он в дом не заходил. Квартира оказалась пустой. А потом позвонили и тот же голос сказал:

— Алина появится на платформе станции Барыбино, что с Павелецкого вокзала. Вы успеете. Даже придется подождать. Она поедет в сторону Москвы. Если, конечно, поедет. Я еще позвоню.

Вот так он оказался здесь и теперь ждал, когда вытащат изуродованный труп из-под колес и электричка тронется с места.

8

Настроение было отвратительное. Башмаков возвращался на дачу опустошенным. Его сыщики доложили ему о новом любовнике Анны, и он решил вывести ее, наконец, на чистую воду и хорошенько пугнуть. В конце концов, что она без него? Так, смазливая артисточка. Полный ноль. Но напугать не получилось. Анна ему открытым текстом сказала, что он ей больше не нужен. Никогда она ему не изменяла, если вообще можно изменять женатому мужчине, а теперь встретила человека, который ей действительно понравился, она будете ним, и ни с кем другим.

Эти слова ножом полоснули его по сердцу. Сколько он денег вложил в нее, уму непостижимо. Выполнял все ее капризы, нашел ей сценариста, фильм под нее снимать собирался и теперь все летит к чертовой матери. Зла не хватает! Нашла себе хлыща со смазливой рожей. Кто он? Вот тут Башмаков наткнулся на стену. Его детективам так и не удалось расшифровать этого типа. Он появляется возле Анны, словно с неба падает и, уходя от нее, растворяется, как сахар в чашке чая. Может, он тоже богат? Анна не клюнет на красивые глазки, если у этих глазок карманы пусты. Во всяком случае, не станет рвать отношения с надежным, проверенным любовником ради минутного увлечения. А тут резкий отказ, категорическая отставка. Она прекрасно понимает, чем ей грозит расставание с человеком, который ее любит и столько для нее сделал.

Месть? Глупо. Этим ее не вернешь. Мстить он не умел и не хотел. Все, что ему нужно, так это вернуть Анну. Как? Надо предложить отступного ее хахалю. Не важно сколько. Любые деньги, чтобы он отстал от нее. Вот только как на него выйти? Нужен настоящий сыщик, а не оболтус, который умеет лишь делать фотографии из-за угла. Что с

них толку? Анна и так ничего не скрывает. «Я свободная женщина, с кем хочу, с тем и сплю!» И ему нечего возразить!

На въезде в поселок его машину остановили. Башмаков очнулся, словно ото сна, и осмотрелся. Кругом полно милиции, спецназ с автоматами. Он открыл окно и выключил кондиционер.

— Ваши документы, — потребовал лейтенант в бронежилете.

— А что случилось, офицер? Я здесь живу. Мой коттедж на этой улице.

— Покажите документы.

Башмаков достал бумажник, предъявил права и паспорт.

Лейтенант пролистал документы.

— Ваш дом надежно заперт?

— Конечно. Стальные двери, сигнализация, решетки на окнах. А что случилось?

— Ловим беглого зэка. Он уже убил двух наших и завладел оружием. Наемный убийца. Очень опасный тип. Шли по следу, а в этих местах как сквозь землю провалился. Но из кольца мы его уже не выпустим. Сидите дома и не высовывайте носа, пока не закончим зачистку поселка.

— Как прикажете.

Милиционер отошел, и Башмаков въехал на территорию престижного элитного поселка, издали похожего на игрушечный городок. Здесь не было громоздких сооружений с башнями и арками, на просторных участках, примыкающих к лесу, стояли очаровательные двухэтажные домики. Четыре улицы вдоль, четыре поперек и полсотни участков, хозяева которых, солидные уважаемые люди, не любящие излишнюю роскошь в быту, старались везде и всегда оставаться в тени. Валерий Башмаков относился к той же категории и никогда не выпячивал грудь вперед. Он не терпел скандалов, сенсаций и лишней шумихи. Главное, не пачкать свое имя, и ты всегда будешь всем нужен.

Загнав машину в гараж, он прошел к дому мимо цветущих клумб и открыл железную дверь. Насчет сигнализации он лейтенанту наврал, но за три года существования поселка еще ни один вор не залез в чей-нибудь коттедж. Тихое местечко, нанятая жильцами серьезная охрана, не привлекали бомжей и взломщиков.

Заперев за собой дверь, Башмаков поднял жалюзи на окнах и прошел в соседнюю комнату, чтобы сделать то же самое. Он уже был у окна, когда сзади послышался шорох. Оглянуться он не успел. Сильная рука зажала ему рот, а к виску прижался пятачок холодного металла.

— Не дергайся, гнида, не то мозги по стенам размажу.

У Башмакова подкосились ноги, и он начал сползать на пол. Перед глазами поплыли красные круги, свет померк.

Придя в себя, ощутил боль в запястьях и на лодыжках. Он лежал на полу, на собственных руках, связанных за спиной. Ноги тоже были стянуты, а во рту торчал кляп. Перед ним на стуле сидел небритый мужик лет тридцати, крепкого телосложения, в синих штанах и такой же куртке, надетой на голое татуированное тело. Русые волосы, очень коротко постриженные, торчали ежиком. Он криво усмехался, поигрывая пистолетом. Колкий взгляд ничего хорошего не предвещал.

Башмаков хотел пошевелиться, но непрошеный гость поставил ему на грудь ногу, обутую в грубый башмак, и прижал к полу.

— Не дрыгайся. Раздавлю, как мышь. Сейчас я выдерну из твоей пасти кляп, но если тявкнешь, вместо кляпа всажу тебе пулю в хлебальник. Понял?

Он все понял и кивнул. Он понял так же, что ему надо бы переодеть брюки и трусы: под ним образовалась пахучая лужа.

Налетчик выдернул тряпку из его рта, но челюсть свело, закрыть рот не удавалось.

— Запомни, урод, если меня возьмут, что вряд ли, виноватым будешь ты. Это на тот случай, если я не успею тебя шлепнуть. Но я из тех, которые сумеют из-под земли достать.

— Не собираюсь я вас выдавать! С какой стати. Я на ментов не работаю. Даже помочь могу.

— Это как же?

— Вывезу из поселка на машине. В багажнике. Меня проверять не будут, я только что проезжал мимо поста. Они окружили всю территорию и знают, что вы где-то здесь и не уйдут с пустыми руками.

— Знаю. Если они меня не возьмут, их всех на улицу вышвырнут бутылки в скверах собирать. Вывезешь — найдешь во мне защиту, сдашь — тебя мои кореша завалят. Я для дела на волю вышел, а не так, погулять по кабакам.

— Я даже могу вам паспорт достать.

Башмаков не отрывал взгляда от черной дыры в стволе пистолета, гуляющего у него перед носом. Этому человека убить, что муху на стекле раздавить, и глазом не моргнет. С пустыми руками двух ментов прибил и оружие забрал.

— Про ксиву байку сплел?

— У меня связи. Я многое могу. А с трупа вам никакой пользы не будет. Только мне надо душ принять и переодеться.

Беглый зэк снял с его ног ремень, а на руках развязал галстук — веревки искать не пришлось, все снял с жертвы. Отобрал и мобильный телефон.

— Вставай. И мне костюмчик подбери.

— Костюмов много, только помнетесь в багажнике, лучше с собой взять. В городе у меня квартира есть, там суматоху переждать сможете.

— Ишь какой ласковый. Мягко стелешь. На деле проверим.

Башмаков с трудом приподнялся и, покачиваясь, направился в ванную.

Стоя под душем, он судорожно обдумывал ситуацию. «Главное — избавиться от бандита. Можно отвезти его на съемную квартиру возле театра Анны, где они встречались во время перерыва между дневной репетицией и вечерним спектаклем: зачем куда-то ехать, если перерыв составлял два-три часа. Теперь ему эта квартира не нужна, но он оплатил аренду на год вперед. Да черт с ним. Можно бандиту и денег дать, и паспорт сделать. Мелочи. Вопрос в другом. Отстанет ли он от него, поняв, что соску можно сосать долго. Сдать ментам? Полная чушь. Такое дело не останется незамеченным. Во-первых, дружки бандита его вычислят тут же. Они с ментами держат связь. Те же его и сдадут беспредельщикам. А потом, зачем ему светиться в ментуре и привлекать к себе внимание. Его свои же вышибут из дела, узнай кто-то из главных, что он засвечен. Вот это и называется полным крахом, когда свои тебя вышвыривают, а головорезы ищут для расплаты. Сдохнешь от страха раньше, чем тебя найдут. А жена? А дети? Останутся нищими. Его банковские счета тут же будут перекрыты. Все они проходят через банк «Возрождение», а там… Об этом лучше не думать. Влип так влип! По полной программе. Все сразу и в один день!»

И вдруг в голове Башмакова просветлело. Тучи рассеялись, выглянуло солнышко. Этого бандита ему сам Бог послал. Подъезжая к поселку, он мечтал вернуть себе Анну, но не знал как. А тут помощник подвернулся. Чего стоит убийце убрать нового любовника строптивой девчонки! Такую идейку надо бы обсосать как следует. Тут и алиби пригодится… Или еще проще. Она собирается ехать с ним в Куйбышев. Вот там ее хахаль и наткнется на нож, за три с половиной тысячи километров от Москвы. И никакое следствие не привяжет убийство к столице. Гениальная идея.

Башмаков вышел из ванной в приподнятом настроении.

Беглый стоял у окна и сквозь жалюзи смотрел в сад, держа два пистолета в руках. Похоже, он готов был открыть пальбу.

— Что случилось?

— Они у калитки. Придется тебе открыть. Но помни, гнида, ты на мушке, а осечек у меня не бывает.

— Не беспокойтесь, идите за мной, у меня есть укромное местечко. Там вас не найдут. А с ментами я договорюсь.

Бандит бросил на него пронизывающий взгляд:

— Смотри, мужик, я слов на ветер не бросаю.

— Это меня устраивает. Я — вам, вы — мне. Сторгуемся. Не пожалеете. Идите за мной.

Они поднялись на второй этаж, в спальню. Хозяин открыл платяной шкаф, сдвинул вещи и нажал на какую-то досточку. Задняя панель отошла в сторону, и образовалась черная ниша.

— Проходите туда. Выключатель справа на стене.

— Мышеловка?

— Убежище. Идите, не то они калитку с петель снесут.

Беглец скрылся в черной пасти убежища.

Башмаков отправился во двор прямо в махровом халате с мокрыми волосами. Вполне нормальный вид для человека, вышедшего из ванной.

Нащупав выключатель на стене, беглый зэк, он же капитан Сухоруков, включил свет и облегченно вздохнул. Кажется, первый этап прошел без сучка и задоринки. Только бы этот идиот не продал его. Вся затея пойдет насмарку.

Он осмотрелся. В потайной комнате не было окон. Кондиционер включился вместе с люстрой. Комната метров пятнадцать, квадратная. Левая стена увешана оружием, правая — иконами, стену напротив занимали картины. Вдоль стен стояли антикварные резные столики с инкрустацией и без, с золочеными и перламутровыми крышками, и все они были заставлены шкатулками, статуэтками, часами, подсвечниками, книгами с обложками в золоте, камнях и на застежках… Чего здесь только не было.

Что касается оружия, то в нем Сухоруков уже разбирался, а потому и начал осмотр со шпаги. Георгиевская лента, надпись «За храбрость». Но клейма Аркадина он не нашел. Значит, это настоящая. Затем осмотрел содержимое шкатулок. Орденов нигде не нашел. Золотые червонцы, ювелирные украшения, но только не награды.

Странно. Странно не то, что он увидел, а то, что Башмаков пустил бандита и убийцу в свою кладовую. За одну статуэтку можно убить, а он все свое состояние предъявил на показ. Разумно ли так делать? Нет, конечно. Испуг испугом, но не до такой же степени. Ведь здесь его не найдут. Да если бы и нашли где-нибудь под кроватью, все равно сделали бы вид, будто не видели. Выходит, Башмаков решил использовать его. Слишком долго он оставался под душем, в его хитроумном мозгу созрела какая-то идея. Ведь не покажет же он оперативникам свою кладовую. Значит, хотел его спрятать по-настоящему.

Прошло немало времени. Скрытая в шкафу дверь открылась. Из-за вешалок с вещами показалась голова Башмакова:

— Выходите. Они ушли.

Сухоруков выбрался в спальню. Тайная комната за шкафом… Где-то он уже видел такое. Скорее всего, в кино. При настоящем обыске ее найдут. Метраж дома не соответствует метражу домашних помещений. Прячет он добро не от милиции, а от кого-то другого. К тому же дача записана на жену. При аресте Башмакова ее не тронут. За ним числится квартира в Москве, где наверняка ничего нет, кроме раскладушки и пыли.

— Не хило живешь, барыга! — сказал Сухоруков.

— Добро не мое. Я сторожевой пес. Если его украдут, вору не поздоровится. Не думайте, что только вы крутой. Ну ладно, нам надо собираться. Я сказал оперативникам, что в такой обстановке находиться не могу и уезжаю в Москву, на что мне ответили: «И правильно сделаете!» Что ж, так и поступим. К гаражу придется проползти на брюхе за кустарниками роз. Машину я сейчас выгоню.

Башмаков оделся, взял с собой пару костюмов, спросил о размере обуви, собрал все в спортивную сумку и сказал:

— Ну что? С Богом!

Передислокация прошла нормально. Багажник оказался просторным. Лежа в полной темноте и духоте, Сухоруков ломал голову, зачем Башмакову понадобился беглый киллер, а Башмаков тем временем дрожал всем телом, подъезжая к посту у въезда в поселок. Если его остановят, по его виду все поймут. Унять страх он не мог. Колени тряслись, тело и лицо покрылись липким потом. Скорее бы все кончилось.

Машину пропустили, не останавливая. Спустя десять минут он выехал на шоссе и повернул в сторону Москвы. Пронесло. Мандраж постепенно сходил на нет. Только сейчас Башмаков понял, какую оплошность он допустил, открыв бандиту секрет своей комнаты. Теперь придется перевозить весь товар на запасную базу. Хранить такие сокровища на собственной даче — значит подвергать риску себя и семью. Какое счастье, что жена и дети уехали. Суметь бы приручить этого головореза и сделать из него ручного волкодава! Такая мразь всегда пригодится, вот только бы не перегрыз горло своему хозяину. Кормить надо сытно. От хорошей кормушки еще никто не убегал.

Башмаков судил по себе.

До места добрались нормально. Пришлось постоять во дворе перед домом, и подождать, пока две сплетницы наговорятся и разойдутся. Прошла вечность. Наконец Башмаков открыл багажник. Бандит долго щурился, привыкая к яркому свету, потом осмотрелся и прочел надпись на доме:

— Лобковский переулок, дом два.

— Со зрением у вас все в порядке. Пошли в дом.

Двухкомнатная квартира была обставлена скромно, но все самое необходимое в ней имелось, включая полный холодильник продуктов и выпивки.

— Идите в душ и примерьте мои вещи. Боюсь, что брюки будут коротковаты. Купим другие, а для начала и эти сойдут. В ванной есть электробритва. Щетина — вещь модная, но вас она портит. Оставьте усы, они не помешают.

Сухоруков ушел в ванную и включил воду. Мыться он не собирался. Хоть ему и говорили, что эти чернила водой не смываются, но лучше не рисковать. Три часа ушло на то, чтобы Гриб разрисовал его тело татуировками, соответствующими уровню авторитета крутого уголовника. А вдруг смоется? По поводу бритья он не спорил. Щетина действовала ему на нервы.

Через полчаса из ванной вышел вполне приличный мужчина. И костюм впору, и свежесть на лице появилась. Вроде как и на уголовника не похож.

— А теперь тащи жратву и ханку. Пора утробу набить. Сутки ничего не жрал.

— Все уже готово. Стол накрыт.

«И не так он страшен, как казался, — подумал Башмаков. — Если бы менты не сказали, кого ищут, и этот тип умел бы разговаривать по-людски, то его за человека принять можно».

Но ел он все равно, как голодный пес из миски, а бутылку водки одним махом слизнул, хорошо еще посудину не погрыз.

Отвалившись на стуле, сытый зэк поковырял в зубах, оторвал фильтр от сигареты и, закурив, уставился на спасителя.

— Так, значит, Лобковский переулок, дом два, квартира двадцать шесть? Да… Мне сегодня, как никогда, везет. Расскажи кому, не поверят.

— И что особенного в этом адресе? — напрягся Башмаков. — Тут были коммуналки, потом их переделали на отдельные квартиры. Добротный старый дом, стены в полметра толщиной.

— Это хорошо. Значит, выстрелов никто не услышит. Башмаков побледнел.

— А зачем стрелять?

— Один мой дружбан вызволил меня из санатория, чтобы я нашел этот адресок и завалил одного прощелыгу по фамилии Башмаков. Он, мол, сюда бабу водит днем. А зовут моего кореша Ефим, кличка Гриб.

— Врешь, его убили! — Башмакова затрясло.

— Когда даешь наводку киллеру, он должен знать клиентов в лицо. А этот придурок считал убитых по головам. Убили невинного соседа по даче. А Гриб в это время на параше тужился. Хороших ребят киллер загубил. А другой бригаду Клеща завалил. Ну с киллерами мы успеем разобраться. А для начала надо бы тебя следом за Клещом отправить, а потом Рудецкую. Есть такая бабенка в твоей компашке?

Беглый зэк достал пистолеты из-за пояса и положил их на стол. Башмаков вдруг вскочил и попытался бежать, но споткнулся о выставленную вперед ногу бандита и растянулся на полу.

— Ну, ну, фрайерок, от меня еще никто не уходил. Хозяин отполз к стене и забился в угол.

— Я-то тут при чем? Мое дело было Хохлова обработать, Хохлов набирал людей. Я даже не знал, что их должны убить. С киллерами Алина Рудецкая дело имела. Я киллеров в лицо не видел.

— Хохлов от вас ушел. Упустили.

— Послушай…

— Стоп! Кто тебя вывел на Хохлова?

— Игорь Анатольевич. Мой босс. Симагин. Он случайно встретил Хохлова. Они земляки. Велел мне устроить его на работу шофером в мастерскую Аркадина. Мол, есть парень, хороший-шофер. Одним словом, Аркадин его взял.

— Что еще за Аркадин, тоже ваш?

— Да нет. Мастер. Я у него клинки заказывал. Копии с настоящих, а потом… Это не важно. Симагин Аркадина не знает. Прошел год, а потом Игорь мне говорит, мол, Хохлов тебе обязан. Ты его подкармливал все это время. Денег на машину дал и так далее. Пусть теперь он на тебя поработает. Можно подумать, я ему деньги давал. Я делал вид, а деньги-то Игорю принадлежат. Это он Хохлова прикармливал, через меня. Одним словом, я стал посредником между Симагиным и Хохловым. Симагин мне приказал набрать иадежных домушников из профессионалов. «Ради тебя Хохлов все сделает». Я тоже не хотел в грязи пачкаться. Нашел через свою подружку артиста-пенсионера. Он раньше только бандитов играл или всяких мафиози. Мужик не старый, но после аварии у него голова плохо работала. Роли не мог выучивать, текст забывал, ну его и списали на пенсию по инвалидности. Я предложил ему поработать на меня, роль в жизни сыграть и за это зарплату получать. Он с радостью согласился. Дали ему кличку «Иван». Познакомил я Хохлова с Иваном и сказал, что он должен выполнять все его указания. Вот и получилась цепочка. Симагин давал задания мне, я передавал Ивану, а Иван — Хохлову. Хохлов и Клеща нашел, и Гриба. А когда понял, во что вляпался, удрал.

— Как он это мог понять?

— Не знаю. Хохлов — паренье головой. Девятого мая ко мне Иван пришел, напуганный до смерти. Сказал, что четверо шоферов из Зареченска отравлены, а Хохлов сбежал. Что это за роль такая? Игра в смерть превратилась. Пришлось мне Ивана запугать. Мол, ты самолично шоферов отравил. В водке яд был, а водку ты им принес, назад пути нет. Доведешь дело до конца и получишь хорошие деньги. Попробуешь смыться, как Хохлов, получишь пулю в затылок. А Хохлов далеко от нас не уйдет.

— Если ты киллеров в глаза не видел, то как узнал, что их Алина Рудецкая нанимала.

— Да я ей давал отчеты, куда кто пошел, кто чью квартиру чистил. А потом всех настигала смерть. Если ни я, ни Иван никого не убивали, то кто же еще?

— Но план действий тебе давал Игорь?

— Он расписывал схему и определял точки. Но он же не знал, что Клещ гуляет с бабами в бане, а Гриб прячется на даче. Адресок дачи, где убили людей Гриба, мне Алина дала.

— Значит, ты руководил воровским звеном, а баба командовала чистильщиками. И оба вы все дело обосрали. Но хозяину своему ничего не сказали. Вместо профессионалов артистов нанимаете, свидетелей теряете. Вот и результат. От тебя ушел Хохлов с шофером и Гриб. Гриб мне тебя заказал и из зоны вытащил. Придется тебе отвечать за погубленные души. А твоя подружка киллера упустила. Одного завалила, а второй ушел. Теперь он вернется и с ней рассчитается. Каждый из вас свое получит. Козел ваш Игорь Анатольевич. Такую тонкую работу придуркам доверил. Хотел в стороне остаться, но не успел.

— Он-то, гад, успел. За границу смылся.

— Куда он денется. У него здесь дела остались. Ты же говоришь, он банкир. Ему алиби нужно, он и уехал. Вот только вас убрать не успел.

— Кого «нас»?

— Главных свидетелей. Тебя и Рудецкую. Вы свое дело сделали. А знаете оба немало. Ишь, как ты распелся. Или вы еще нужны будете? А?

— Она ему какое-то дело предложила. Они больше года над ним работали. Он ее ценит. Алина — баба очень умная. Хитрая змея.

— Тем более. План он имеет, товар получил. Гриб говорил, что они десяток коллекционеров обчистили. Значит, Симагин взял, что хотел. Зачем же ему баба, если ее план сработал и он обрубил мелкие концы. Ваша очередь наступила. Банкиры умеют деньги считать, иначе не стали бы банкирами.

— Может, он и уберет Рудецкую, здесь я еще соглашусь, но меня не тронет. Все операции проходят через мой банк.

— Ты кто там? Подставная фишка? На твое место кого угодно посадить можно. Деньги же не твои.

— Откуда ты знаешь?

— А я умный. Десяток таких, как ты, под землю загнал. Убьют тебя по-умному. Труп найдут с дыркой в виске, а в твоей руке будет зажат пистолет. Самострел, скажут. Банк на грани краха, и банкир пустил себе пулю в лоб. Тебя похоронят с почестями, а на твое место сядет умный человек и выправит положение. Банк продолжит выполнять свои функции. Только подставной, занявший твое место, не будет относиться к категории опасных свидетелей. Вот ты и попал в тиски с двух сторон. И хозяин тебя пришить хочет, и обиженные тобой уголовнички. Заказывай венки, Башмаков.

Башмаков плакал, как ребенок, у которого отобрали игрушку.

— Не убивай меня. Я тебе денег дам. Много денег. И паспорт-достану. Настоящий.

— Если я не убью тебя, значит, должен убить Гриба. А он меня из зоны вытащил.

— Я же тебя от ментов спас, из ловушки вывез. Денег дам. Паспорт сделаю. Чистый.

— Паспорт — это хорошо. Ладно. Гриба я уберу. Но ты мне оружие достанешь. Из ментовских пушек я стрелять не буду! Сразу поймут, что это моих рук дело. А спасти тебя от твоего босса я не смогу. У меня нет на него ориентировки. Свою жертву я должен знать как свои пять пальцев. Я работаю с гарантиями. И паспорт мне нужен сейчас, чтобы я мог по городу передвигаться свободно, без ограничений. И еще понадобятся права и машина.

— Я все сделаю. Клянусь.

— Ты сказал, что Симагин уехал за границу. Как же он тебя инструктировал?

— У него мульти-виза, он может возвращаться домой и вновь уезжать во Францию. Уехал десятого, а двенадцатого вернулся, через Латвию. Игорь в Москве и руководит операцией. Где его искать, я не знаю. Но Алина Рудецкая имеет на него выход. Только у Симагина охрана из двенадцати человек. Все бывшие бандиты. Похоже, что и сам Симагин той же категории. Но он своим людям не дает пачкать руки в грязи. Проще наемников использовать.

— Зачем ему понадобились ордена?

— Они бешеных денег стоят. А потом, Симагину скучно. Ему нужны приключения, любит нервы себе пощекотать, а больше всего других дураками выставлять. Мол, он один самый умный и гениальный. В дураках всегда остаются те, кто с ним связывается.

— Интересный тип. Ладно, вылезай из угла и достань еще водки. Выпьем.

Башмаков зашевелился. Испуг прошел, и он оживился.

На столе появилась запотевшая бутылка водки.

— Как тебя зовут-то? — спросил Башмаков.

— Выбирай любое имя. То, которое в паспорт впишешь.

— Хорошо. Я сына хотел Алексеем назвать, но у меня две дочери родились.

— Мне все равно.

— Так вот, Алексей. Мне кажется, что Игорь Симагин не может всех в дураках оставлять. Есть над ним человек, а то и организация, которая водит хоровод, он указки сверху выполняет. Если самолично отдает приказы, то на следующий же день их отменяет и дает новые. Совсем не похожие на предыдущие. Ляпнул дурак глупость, его тут же поправили. Но чего от него не отнимешь — организатор он классный и людей в ежовых рукавицах держать умеет. Прирожденный вождь. Но голова мусором забита. Сила есть, ума не надо. Вот только у кого-то ума хватило обуздать эту силу и направить в нужное русло.

— Это осложняет задачу. Думай, Башмаков. Мне надо знать все, чтобы тебя спасти.

Башмаков распечатал бутылку водки. Глаза его горели. Он старался сберечь собственную шкуру.

9

У Журавлева ни на что не хватало времени. На завтра он уже купил билеты на Новосибирск, а тут его вызвал к себе дипломат Седельников. Отказать он не мог. Седельников входил в группу коллекционеров, нанявших его детективное бюро для поисков похищенных коллекций. Пришлось ехать на дачу к почетному клиенту.

Хозяин понимал, что отрывает сыщика от важных дел, и не стал приглашать его в дом, они устроились в беседке среди деревьев.

— Мне известно, Вадим Сергеевич, что милиция занимается расследованием ограбления квартиры Кислицына и убийством профессора Лаврова. Хоть эти люди и нашего круга, но они имели зарегистрированные коллекции. А это значит, что их вернут владельцам, а теперь их родственникам. — Он перекрестился. — Царствие им небесное, какие были люди… Но я о другом. Милиция добралась и до нашего брата — теневиков. У Василия Михайловича Сочникова побывали оперативники из питерского УВД. Значит, скоро и до нас доберутся. Что мы можем сказать милиции? Я вынужден отрицать налет на свою дачу и взлом сейфа.

— Должен вас успокоить, Алексей Николаевич. У вас, как и у всех остальных так называемых дачников, номерные сейфы. В руки милиции попался шнифер. Универсал по замкам. Он раскололся. Его кличка Гриб. В Питере он вскрыл два сейфа с замками под ключи. Такой стоял у Сочникова. И еще им известно об ограблении коллекционера Крабба Григория Павловича. Вы его конечно же знаете?

— Очень хорошо знаю.

— Сейчас он в отпуске, на море, и не подозревает, что его обчистили. Когда вернется, милиция ему преподнесет

сюрприз. Что касается банды «электриков», которые вскрывали номерные замки, то все они убиты. В этом случае свидетелей не осталось.

— Ну слава Богу, вы меня успокоили. Значит, милиция до нас не доберется?

— Слава Богу, что людей убили?

— Не ловите на слове. И потом — ворье! Какие они люди?

— Вы как-то связаны с банком «Возрождение»? Седельников нахмурил брови, потом кивнул:

— Лично я не связан. Связан наш клуб. Видите ли, этот банк спонсирует большинство выставок, проходящих в нашей стране. Только что закончилась выставка в Новгороде, завтра она открывается в Туле, куда мы все собирались ехать. Я говорю о Московском филиале клуба фалеристов.

— У милиции набрались вопросы к председателю совета директоров банка Игорю Симагину. Возможно, он у них на подозрении. Ведь он знает всех коллекционеров.

— Вы думаете, этого достаточно?

— У господина Симагина, как выяснилось, очень темное прошлое. И он вошел в число подозреваемых чуть ли не под номером один. Его задержание — вопрос времени. Если он заговорит, могут всплыть имена и теневых коллекционеров. К тому же у банкира есть партнеры с похожим темным прошлым. А это уже не случайность. Но пусть ими занимается милиция. У нас другая задача. Мы не ищем грабителей, заказчиков и покупателей. Нам нужны ордена, чтобы вернуть их вам.

— А вы слышали о новых налетах? В Питере обчистили еще несколько сейфов.

— Да. Но владельцы к нам не обращались. А может, это запоздалая реакция тех, кого ограбили восьмого мая. Как в случае с Краббом. Они задержались на выставке в

Новгороде, вернулись дня на три-четыре позже и обнаружили пропажу. Ничего вам сказать не могу, мы этим делом не занимаемся.

— Вы вышли на след аукциона?

— Боюсь, что не только мы. Серьезные наводки есть у милиции, но пока не достаточно убедительные. И, как мы догадываемся, существует еще одна компания, охотящаяся за орденами. Так что конкурентов у нас хватает.

— Чем мы можем вам помочь?

— Ничем. Мы свою работу знаем. Вы извините, Алексей Николаевич, но я должен торопиться. Дела.

— Конечно, конечно. Удачи вам.

Хозяин проводил сыщика до калитки, вернулся в дом и позвонил писателю Кривенцову:

— Леонид Ильич? Седельников на проводе. Плохая новость. Милиция охотится на банкира Симагина. Оказывается, у него рыльце в пушку, а он о нас знает больше положенного. Как бы мы все не попали под колпак Петровки.

— Кто вам об этом сказал?

— Наш детектив. Но он многого не договаривает. Я это понял по его глазам. Нам всем надо встретиться и выработать общую стратегию. Неровен час, обложат красными флажками.

— Встретиться надо, а паниковать незачем. Ни у кого на нас ничего нет. А у нас самих, кроме пустых сейфов, тоже ничего не осталось. Вечером я вам позвоню. Конференцию можем устроить прямо в Туле. Отменять поездку нет причин.

Седельников услышал в трубке короткие гудки.

10

Обыск на конспиративной квартире дал неожиданный результат. Сразу стало ясно, что ее бросили в спешке.

Задорина и Марецкий обсуждали сложившуюся обстановку в архиве подполковника Сорокина.

— Я думаю, что уцелевший киллер знал адрес, приехал на квартиру, но Рудецкая выскользнула из его рук.

Марецкий разложил на столе фотографии:

— Судя по всему, это и есть тот самый сабантуй по поводу дня рождения Игоря Симагина. Здесь мы видим фрау Йордан, Алину Рудецкую и Плотникова из Министерства культуры. Этот человек устраивает все выставки. Но спонсирует их банк Симагина. Симагин попал в объектив случайно, получился в полупрофиль. Нам узнать его ничего не стоит после знакомства с делом оборотня в погонах Акимова. Все наши подозрения подтвердились. Меня беспокоит другой вопрос. Кто эти фотографии подбросил для нас, подчеркиваю, «для нас», в квартиру? Допустим, Рудецкую спугнул киллер. Она сбежала. Но киллер подбросить не мог, его ничего не интересует, кроме жертвы. Не застал и ушел. Образовался вакуум в несколько часов. В это время приходит наш «доброжелатель» и подбрасывает компромат. Зачем?

— Объяснение есть, — спокойно заметила Задорина. — Подставить тех, кто знает главного организатора, мог только сам главный организатор.

— Белиберда.

— Нет. Настал момент, когда должны произойти самые важные события и он хочет нас отвлечь.

— И дать нам наводку или подтверждение нашим версиям?

— Конечно. Но он должен быть уверен, что фотографии сработают вхолостую. Мы бросимся на поиски и никого не найдем. Он выиграет нужное ему время. А тех, кто изображен на снимках, либо уже нет в живых, либо они очень далеко, где мы их не сумеем достать. Искать Иордан и вовсе глупо. Теперь нам удалось установить окружение Игоря Симагина, точнее Черныха. Виталий Данилович Крайнов превратился в Виталия Даниловича Учинского, главу транспортной компании «Молния» по большегрузным перевозкам по всей России. В Москве его нет, искать бесполезно. Он может находиться в любой точке страны. Заболотный, финансовый гений зареченской тройки, превратился в Юрия Марковича Язова. Возглавляет отдел кредитов в банке «Возрождение». Правая рука Игоря Симагина, что вполне естественно. Находится в отпуске, как и его начальник. Если все они живы.

— Живы, — уверенно заявил Марецкий. — И будут живы, пока не закончится аукцион. Без них главарю с задачей не справиться. Надо устроить масштабную ревизию в агентстве по перевозкам и выявить все маршруты и заказы на транспорт за последний месяц.

— Что это нам даст? — спросила Задорина.

— Крайнов не случайно стал руководителем транспортного агентства. В ответственный момент, к которому они готовились год, им понадобятся масштабные перевозки. Банк дает деньги, машины перевозят груз. Какой? Не трудно догадаться. Куда? Тоже решаемый вопрос. Плотникова из минкультуры назначили председателем жюри фестиваля «Русская культура в веках», который открывается через два дня в Куйбышеве Новосибирской области. Он уже вылетел на место. Думаю, что там и произойдут главные события.

Никто с этим спорить не стал.

— Позвольте последний штрих? — тихо спросил Сорокин. — Я получил дело из Калуги по осуждению банды спортсменов-киллеров. В нем есть дактокарты и фотографии. Если помните, шестерых спортсменов освободили и среди них Рудецкого. Но он погиб и о нем можно не вспоминать. Я сравнил фотографии пятерых с фотороботом, сделанным с помощью Гриба. Нашел похожего. Итак, вторым киллером, спасшимся от взрыва, оказался некий Андрей Кумачев. Самый уважаемый киллер в банде Кудасова, его прикрывали все, как могли. И он был освобожден. Думаю, что Кумачев стал после Кудасова главарем шестерки. Этот человек жив, находится в Москве, и он отплатит за предательство всем, кого знает. А нам нужны живые свидетели. Одного Гриба мало.

— Ну вот! Еще одна непосильная задачка! — тяжело вздохнула Задорина.,

11

Вашенский хорошо помнил, что запер дверь, перед тем как лечь спать, и не верил в привидения. Он протянул руку к настольной лампе и нажал кнопку выключателя. Вспыхнул свет. Старик не причислял себя к пугливым, но терпеть не мог дурацких шуток. Перед ним стояла Настя в черном кожаном костюме, обтягивающим женские соблазнительные формы, которые Вашенского давно не интересовали.

— Вы ошиблись, барышня, номер Жерара рядом.

— Я не ошиблась, Яков Александрович. Мне нужны вы, а не ваш эксперт.

— Я сплю. Ночь на дворе.

— Вот и хорошо. Нам никто не помешает.

Девушка взяла стул, повернула спинкой вперед и оседлала его.

— С вами встречался один мой знакомый у вас на родине. После чего вы приехали в Россию на аукцион, чтобы купить орден, врученный когда-то Екатериной Великой вашему далекому предку Платону Зубову. Вы его потомок в четырнадцатом колене, если не ошибаюсь. Вашенский приподнялся на подушках, сон пропал.

— Да, я наслышан о том, что какая-то шайка ограбила нескольких коллекционеров и хочет продать товар на аукционе. Среди украденного — орден моего предка.

— А вы в курсе, что все лоты аукциона — из награбленных коллекций? Работала крупная организация, мафия по-вашему.

— Вы думаете, никто из покупателей этого не понимает? Иначе аукцион был бы открытым, а не законспирирован так, что покупатели теряются и не могут понять, где и как он будет проходить.

— Мы этого тоже не знаем. Но должны узнать и попасть на аукцион. Орден, за которым вы приехали, в наших руках. Мы готовы вам его продать за умеренную цену, но при одном условии: нам нужно попасть на этот аукцион во что бы то ни стало. В наших руках три коллекции, насчитывающие сорок два ордена. Мы хотим их выгодно

продать. Аукцион — лучший для этого способ. Но мафия нас к нему не допустит, а вы сможете нас туда провести. На этих условиях мы готовы отдать вам ваш раритет за полмиллиона.

— Как вы себе это представляете?

— Очень просто. Мой партнер показывает вам и вашему эксперту орден Платона Зубова. Вы убеждаетесь, что именно за этой побрякушкой сюда приехали. Аукцион вам не нужен. Вы проведете моего партнера туда вместо Жерара. У вас пропуск на двоих, а Жерару там делать нечего. Познакомите моего коллегу с нужными людьми, а дальше его дело, как он сумеет договориться. Вот и вся хитрость. Вы получаете свой орден, а мы покупателей на остальной товар. Согласитесь, что сделка выгодная.

— Конечно. Тут я с вами не спорю. Только на аукцион должен идти не я с вашим партнером, а Жерар. Он знает всех русских коллекционеров и зарубежных тоже. Я человек далекий от этого. Меня интересуют ордена, реликвии, принадлежащие Платону Зубову.

— Вот видите, как легко могут договариваться умные люди. И не мешайте Жерару ухаживать за мной. У нас взаимная симпатия.

— Плевать мне на Жерара. Я имею дело с шайкой грабителей. А потому мне нужны гарантии.

— Вы их получите. И с вас никто не требует денег, пока вы не получите орден. Если говорить о ворах, то мы — самые честные воры. Но начинать надо с места, где состоится аукцион. Этого ни вы, ни я не знаем. В один день и час от разных отелей отойдет несколько десятков автобусов, за всеми не уследишь. Они разъедутся в разные концы и начнут раскатывать по России, пока не будут уверены, что их не преследует милиция.

Настя достала сотовый телефон и положила на ночной столик.

— В памяти только два номера. Будете звонить из каждой точки, где будут длительные стоянки. Я поеду следом, но на очень небольшом расстоянии. Так, чтобы при необходимости оказаться возле вас через час или чуть раньше. Помните, наверняка у всех пассажиров автобуса конфискуют аппараты. Можете отдать свой, а этот спрячьте так, чтобы его не нашли. В пакетике две запасных батареи. Подзаряжать аппарат не всегда получится. Лучше подстрахуйтесь.

— Предусмотрительно. С вами опасно иметь дело.

— Врагам, но не тем, кто нам выгоден. А наша взаимовыгода очевидна. Мы заботимся о вас, вы о нас, и все остаются в выигрыше. Иначе зачем бы вам ехать в такую даль? Россия для вас чужая страна, и вы прекрасно без нее обходились всю жизнь. Удачи!

Настя погасила свет и исчезла.

12

Можно сказать, Москва опустела. Все известные Журавлеву коллекционеры уехали в Тулу на выставку. Все подозреваемые так же отсутствовали в городе. Игорь Симагин, Виталий Крайнов, Юрий Заболотный. Сменив фамилии, место рождения, род занятий они и предположить не могли, что их истинное лицо раскрыто, прошлое установлено, а за их домами, дачами, офисами ведется наблюдение. Будь они в Москве, тень хотя бы одного их них промелькнула на горизонте. Нет. Пусто. Остался один Башмаков. Его фигура уже не представляла собой никакой ценности. Все, что мог, он рассказал. Сухоруков доложил начальству о проведенной операции. В дальнейшем предполагалось внедрение Сухорукова в банду. Следующим этапом было знакомство с Алиной Рудецкой. Но и эта ниточка оборвалась, Рудецкая попала под поезд. Конечно, в несчастный случай никто не поверил. Все знали о невероятном спасении одного из опаснейших киллеров — Андрея Кумачева. Его фотографии имелись теперь у каждого постового милиционера, но парень как сквозь землю провалился. Следующей жертвой мог стать Башмаков. С него не спускали глаз. Однако банкира никто не трогал. Видимо, те, на кого он работал, не считали его серьезной фигурой, и его ликвидация была бы пустой тратой пули. Это лишь подтверждало, что Башмаков не имел дело с киллерами, и Кумачев о нем ничего не знал. Отомстив Алине, он убрался восвояси.

Итак, Москва опустела, лето вступило в свои законные права. Начало июня принесло жаркую погоду.

Марецкий провожал Журавлева в аэропорт, возлагая на него большие надежды.

— Я бы поехал с тобой, Дик, но местные власти мне будут палки в колеса ставить. Они не любят, когда чужаки суют нос в их дела. Будь я министром внутренних дел, мне бы показали, как у них все блестит, но до собственной кухни не допустили. В тех краях есть один командир — золото. Одним словом — чужая страна.

— Это я очень хорошо понимаю.

— И рассчитываешь накрыть аукцион?

— Нет, я реалист. Я хочу разобраться в схеме. Как этот механизм должен сработать. Ты учти, Степа, покупатели лишь отберут нужные лоты, но ордена не повесят себе на грудь и не поедут с ними домой. А это значит, что все коллекции вернутся в центральную Россию, а потом отправятся к западным границам, где их, возможно, конфискуют.

— Если только они не уйдут через Китай или Японию. А потом над Москвой пролетит самолет со всем богатством, помашет нам крылышками и приземлится где-нибудь в Женеве или Амстердаме. Мы понятия не имеем, какими возможностями обладает глава картеля. Одно ясно, операция со сбором урожая коллекций ему удалась на славу. Мы только глазами хлопали и ничего сделать не смогли.

— Ты проследил отправку автобусов, Степан?

Марецкий достал свернутые вчетверо листки бумаги и передал Журавлеву.

— В Москву за неделю прилетело тринадцать тысяч семьсот сорок три туриста из Западной Европы. Выбрать из них полсотни покупателей невозможно. Вчера от центральных гостиниц отошло четыреста двадцать три автобуса. Здесь я записал их номера.

— Все?

— Нет, конечно. Двести тридцать шесть вечером вернулись назад. Экскурсии по городу. Из оставшихся ста восьмидесяти семи только тридцать два принадлежат транспортному агентству «Молния». Вот их я тебе и отметил.

Журавлев с удивлением глянул на приятеля:

— А это имеет значение?

— Конечно. Агентством «Молния» владеет Виталий Данилович Учинский. Он же идеолог зареченской банды Виталий Крайнов.

— Ты делаешь успехи, Степа.

— А ты думал, кроме тебя, сыщиков нет, мы так, просто погулять вышли.

— Брось. Я всегда с большим уважением относился к Петровке. Мне только ваши инструкции не понятны, а люди у вас работают головастые.

— Спасибо. Признал.

— Так вот, по поводу инструкций. Если мы с тобой составим джентльменское соглашение, я дам тебе одну наводку.

— Опять скрываешь улики?

— Нет. Умозаключения. Когда найдем коллекции, ты заберешь только те, что числятся официально. Подпольные коллекции я должен вернуть теневикам. Они меня наняли, и я хочу получить обещанный мне гонорар.

— А если эти коллекции накроют мои люди? Мы обязаны составить опись каждой булавки. Суд будет распоряжаться конфискованными раритетами.

— Вот это меня и не устраивает. Поэтому мне выгодно тормозить твое продвижение и идти первым.

— Боишься конкуренции?

— Я же сказал, что уважаю ваше учреждение. И мы делаем общее дело, Степа. Просто результат нас интересует разный.

— Ладно, выкладывай, что у тебя на уме. О результатах потом договоримся, когда он будет, а пока мы сидим у разбитого корыта.

— Одна идея мне очень давно не давала покоя. Нам внушили, что коллекционеры не могут быть участниками или посредниками в операции по ограблению самих себя и своих собратьев. И я с этим согласен. Вспомни смерть Лифанова. Старика настиг удар, когда он увидел свой опустевший сейф. Сердце не выдержало. Генерал Кислицын застрелился. Люди потеряли все, что имели, чему посвятили жизнь. В одночасье все рухнуло. Но я не могу себе представить, кто из посторонних, не входящих в клан коллекционеров, мог так безукоризненно точно разработать операцию, определить коллекции, подходящие для аукциона, сделать отбор и прочее, и прочее, и прочее. Значит, в тайное сообщество втерся чужак и сумел стать своим среди элиты собирателей.

— А где он взял ордена? Пришел с пустыми руками?

— Возьмем один пример. Генерал Кислицын знал о коллекции профессора Лаврова, но никогда не видел ее. Так и многие другие. Фокус в следующем. Я не могу утверждать, что у меня есть орден Владимира первой степени, принадлежащий фельдмаршалу Апраксину, если этот уникальный экземпляр хранится у тебя. Меня тут же разоблачат как авантюриста. Значит, я должен получить доступ к данным, чтобы точно знать, кто чем, владеет, иначе сяду в лужу. Такие данные есть у золотых дел мастера Антона Алексеевича Аркадина, и они доступны. Он хранит описи в обычном книжном шкафу. Когда ты имеешь копии этих данных, можешь составить реестр собственной, виртуальной, коллекции, ни один орден из которой никогда не попадался на глаза другим коллекционерам, они не в курсе, где такой может находиться, и вообще, уцелел ли он до сегодняшних дней. Итак, появляется новый коллекционер. Но его кто-то должен рекомендовать сообществу. Тут в дело может пойти шантаж, угрозы, ловушки. А потом новичок становится своим и добивается определенного авторитета. А когда настает решающий час и десятки сейфов оказываются пустыми, то выясняется, что и его ограбили. Тут он первым ударяет в гонг и созывает потерпевших: «А почему бы нам не нанять сыщиков со стороны, как это сделала страховая компания, и не выделить по крупной сумме от каждого на розыск наших сокровищ».

Что в итоге получается? Он жертва и в подозреваемые не годится. Он один из нанимателей сыщиков и следит за следствием, наблюдая, в каком направлении копают. Примерно так же работает и милиция. Все сыщики — одного поля ягоды. Будучи в курсе всех дел, он может управлять ситуацией в зависимости от расположения шахматных фигур на доске. Вчера я пустил слух среди коллекционеров о том, что милиции известны имена главарей зареченской банды и скоро их схватят. Остается ждать реакции.

— Так он их перестреляет, и мы вообще останемся без свидетелей! — возмутился Марецкий.

— Нет. Сейчас он делать этого не будет. Я уверен, что проведение аукциона лежит на плечах зареченской троицы. Никому другому такой операции не доверишь. К тому же они наверняка не распустили по домам свою банду. Демобилизаций в таких структурах не бывает. Шестерки всегда готовы встать в строй, в любую секунду. Просто я заставил организатора нервничать. Что он может предпринять? Сидеть сложа руки не будет. Сам поедет в Куйбышев, чтобы проследить за последним этапом операции и только в крайнем случае — убрать троицу.

— Пожалуй, ты прав, Дик. Картина, нарисованная тобой, очень похожа на правду. Мы имеем дело с уникальной личностью.

— Это и раньше было понятно. — Журавлев в свою очередь передал Марецкому свернутый лист бумаги. — Здесь фамилии и адреса нелегальных коллекционеров, в том числе и ограбленных. Можно сделать все подсчеты и расчеты. Впрочем, я их уже сделал. Обычно эти люди занимаются собирательством всю жизнь. И знают друг друга десятки лет. Надо найти новичка и узнать о нем все. Где родился, где женился, где учился. Похоже, новый коллекционер в сообществе появился два года назад, в то же время, когда прекратила свою деятельность зареченская группа.

— Почему мы не сделали этого раньше? — недоумевал Марецкий.

— Знать бы, где упадешь, соломки постелил, бы. Следствие — процесс долгий и муторный, тебе ли этого не знать. Задачу ты понял, Степа? Если не жалко, пришли мне Сухорукова в помощь. Не знаю, как ситуация сложится.

— Попробую. Но как частное лицо. Или как… Тут тоже есть интересная идейка.

По громкой связи объявили посадку на рейс.

— Надо помнить главное, Степа. Аукцион еще ничего не решает. Если им удалось вывезти ордена из Питера и Москвы, то теперь ящик с сокровищами придется вывозить из Куйбышева. В городе нет аэропорта и поезда не в двух шагах проходят. Остается узкое бутылочное горлышко, мимо которого не проскочишь. Вот на что надо делать ставку.

Друзья расстались.

Знать бы, где упасть… Журавлев не знал, что молодой человек, сидящий в соседнем кресле, имеет отношение к этому запутанному делу. Ему вчера позвонили по телефону и знакомый голос уже не просил, а приказал вылетать утренним рейсом в Новосибирск.

Андрей Кумачев получил двадцать тысяч, и ему обещали еще. А он из тех киллеров, кто привык отрабатывать гонорары.

Сыщик и убийца летели рядом и даже успели пообщаться.