Узор мечты

2

Приглашение на писательский фестиваль «Музыка слога» пришло так внезапно, что Анжеле пришлось долго вчитываться в каждую строчку, прежде чем она поняла, куда же ее, собственно, зовут. Она была несказанно обрадована.

Это приглашение означало, что те вещи, которые она пишет, наконец-то начали пользоваться спросом. И теперь у нее есть шанс заявить о себе, как об авторе, по мнению многих ее знакомых, «низкого жанра». О ней знают, она востребована. Мало кто не обрадуется такому известию.

Первым делом Анжела решила позвонить Годри. Он был владельцем крупного агентства, занимающегося продажей недвижимости, и мало что понимал в писательском деле. За те три года, которые они встречались, Годри не прочитал ни одной ее книги. Но Анжела простила ему это «прегрешение». Ведь Годри не относился к тому слою населения, для которого она писала. Не всем по вкусу читать любовные романы, для остроты приправленные детективным сюжетом.

Но самое главное, Годри не ворчал, когда Анжела до поздней ночи просиживала перед экраном монитора, из-за чего не всегда могла найти время для встреч с ним. У него была своя работа, у нее своя. Такое положение вещей Анжелу вполне устраивало. Может быть, Годри Бинфорд не был мужчиной ее мечты, но она чувствовала, что жить с ним ей будет легко.

– Годри, мне прислали приглашение на фестиваль «Музыка слога», – радостно тараторила Анжела, продевая авторучку в колечки телефонного шнура. Когда она болтала по телефону, у нее было два любимых занятия: продевать авторучку или палец сквозь черные кудряшки провода и еще рисовать стрелочки на какой-нибудь исписанной бумажонке. – Он будет проходить в Шэдоу и начнется уже через два дня. Знаешь, что это значит?

– Это значит, – хмуро проворчал он, – что ты отправишься к черту на кулички накануне нашей свадьбы. И это вместо того, чтобы готовить прием, который мы так долго обсуждали…

Анжела выдернула ручку из колец провода. Да, они долго обсуждали прием, церемонию, количество гостей и все нюансы и тонкости, с которыми сопряжена свадьба. Но этого хотел только Годри. Именно он настаивал на пышной церемонии и прочей суете, в которой Анжеле совсем не хотелось принимать участия.

Ей по душе была бы скромная свадьба без помпы и лишних гостей, которые придут лишь для того, чтобы хорошенько выпить и поесть… Она хотела было напомнить об этом Годри, но передумала. У каждого есть своя мечта. И если Годри мечтает о пышной свадьбе, это его право. Только почему она должна отказывать себе в поездке, которая значит для нее так много?

– Послушай, Годри… – Анжела старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. – Ты знаешь, что эта поездка значит для меня?

– И что же?

– То, что я получила признание. То, что мои книги читают. Я могу по праву считаться писателем. Понимаешь ли ты это?

– Не совсем, – холодно ответил Годри. – Я понимаю твою радость по поводу признания… Но зачем же ехать в Шэдоу, если ты и так знаешь, что тебя читают?

Анжелу обжег этот холод, скользнувший по проводу и коснувшийся не только ее ушей, но и души. Как близкий человек не может понять того, что для нее действительно важно?

– Хорошо, я попытаюсь объяснить… – Анжела нарисовала одну стрелочку, затем перечеркнула ее другой. Получилось что-то вроде оси координат. Этот процесс успокаивал ее и помогал сосредоточиться. – У вас ведь бывают какие-то банкеты, выставки и прочие мероприятия, на которых собираются представители разных компаний?

– Конечно…

– Так вот. Фестиваль в Шэдоу – это что-то вроде ваших банкетов. Люди знакомятся с творчеством друг друга, показывают, чего они сами добились… Это ясно?

– Ну да… Энжи, детка, но ведь ты столько лет обходилась без этих фестивалей… Почему же ты хочешь расстроить все планы и ехать туда именно перед свадьбой?

– Планы?! – вспыхнула Анжела и запустила в монитор авторучкой. Хорошо, что Годри не видит ее в этот момент… – Но меня не будет всего несколько дней, Годри. И потом, ты ведь можешь начать подготовку к свадьбе без меня…

– Могу… Но мне казалось, такие вещи люди делают вместе…

– О-о… – простонала Анжела. – Я приеду, и мы займемся этим вместе. Ты преувеличиваешь, Годри. Шэдоу находится не в Австралии, не на Таити, не в Индонезии… В чем проблема?

– В том, что ты, еще не успев выйти замуж, начинаешь отлынивать от своих обязанностей. И потом, почему моя невеста едет куда-то одна, без меня?

– А кто мешает тебе отправиться туда со мной?

– Ты знаешь, что я сейчас очень занят…

– Годри, ты противоречишь сам себе. У тебя дела, и ты не можешь заняться подготовкой к свадьбе. А мои дела тебя не волнуют. Так, выходит?

– Не так. Мне не хочется, чтобы ты летела одна. Я ревную, если хочешь знать.

– Но к кому?! – искренне изумилась Анжела. – Я же не собираюсь искать там приключений?

– Писательская среда – это богема. Выпивка, случайные связи…

– По-моему, ты бредишь, Годри. Я очень похожа на представительницу богемы?

– А вдруг ты ею станешь?

– За три дня?! Ты что, не доверяешь мне, Годри? Какого же черта ты женишься на мне? – не выдержала Анжела. – Весь этот разговор – полный бред. Мне и в голову не могло прийти, что ты будешь нести такое… И потом, не ты ли еще совсем недавно твердил мне о том, что нужно отдохнуть?

– Ну ладно, – смягчился Годри. – Голова у меня забита работой. Может, отложим этот разговор до вечера? Если хочешь, сходим в «Гавери». Или я приеду к тебе…

– Нет, лучше в «Гавери». – Анжела решительно отвергла последний вариант. Обычно он заканчивался тем, что Годри без конца сжимал ее в сладострастных объятиях и пытался затащить в постель, чему Анжела всегда противилась. – Лучше в «Гавери». Обожаю японскую кухню.

– Договорились, – почти пропел Годри, радуясь, что неприятный разговор удалось перенести. – Я заеду за тобой в шесть. До скорой встречи, Энжи, любимая.

– До встречи, – эхом ответила Анжела и положила трубку.

Ей и в голову не могло прийти, что приглашение на «Музыку слога» обернется первой семейной ссорой. Да, Анжела знала, что Годри ревнив. Но ревновать ее к тому, чего она еще не видела, более чем странно…

И между прочим, Годри Бинфорд – красавец, который нравится женщинам. Но Анжела доверяет ему. А ведь у Годри до нее было очень много любовных связей… В отличие от Анжелы, которая в свои двадцать семь еще не знала о том, чем были испещрены страницы ее же романов…

Очень часто на вопрос подруг: как можно сохранить девственность до двадцати семи лет и при этом вызывать интерес у мужчин, Анжела отвечала просто:

– Относиться к девственности не как к тому, от чего нужно избавляться, а как к бесценному дару, который ты желаешь отдать любимому…

И она говорила чистейшую правду. То, чем ее подруги пренебрегали, как ненужной вещью, она хранила и берегла для того единственного, кому посчастливится стать ее мужем. Это было детской мечтой: он придет, сразит ее взглядом своих прекрасных глаз, и ей захочется идти за ним на край света…

Но время шло, а тот, с кем ей захочется пойти на край света, не появлялся. Она встречалась с разными мужчинами: сильными и властными, слабыми и нежными, грубыми, непостоянными, теми, кто был готов отдать за нее жизнь, – но никто из них не вызывал в ней тех чувств, которых она так долго ждала. Была влюбленность, была страсть, была радость от встреч и тоска при расставаниях, но… Не было любви. Той, что могла бы испепелить все внутри Анжелы, а потом раскрасить ее мир в свои цвета. В яркие, невиданные, буйные краски новых чувств…

И тогда Анжела начала писать. Она с упоением писала о том, о чем лишь догадывалась, но чего безумно хотела. И, как ни странно, то, о чем она писала, трогало души людей, заставляло их покупать ее книги и с удовольствием читать их…

А потом она встретила Годри. Он был приятелем Ральфа, жениха ее подруги Розмари. Красивый, умный, галантный мужчина быстро завоевал ее расположение. Но того самого Анжела так и не почувствовала. Будто этого и не было на самом деле. Будто кто-то выдумал это чувство для того, чтобы смущать ее вечным ожиданием чуда.

Эта мысль заставила Анжелу понять тщетность собственных надежд. Ей было двадцать семь, а она все еще не была замужем. Мало того, так и не узнала, что такое тепло мужчины, спящего с ней в одной постели. Годри долго пытался добиться ее, но, когда понял, что Анжела – «крепкий орешек», сделал ей предложение. И Анжела впервые в жизни ответила «да».

Она много передумала, прежде чем ответить Годри согласием. Долго сомневалась в правильности своего поступка. Ведь она так и не дождалась настоящей любви. Но существует ли эта любовь на самом деле? Или ее выдумали люди для того, чтобы верить в чудо?

А Годри был самим очарованием. Самой нежностью. Воплощением мечты любой женщины… Разве можно упустить такой шанс, когда тебе уже двадцать семь? Ведь с каждым годом искать свою любовь будет все сложнее и сложнее…

Иногда Анжеле казалось, что все фантазии в ее голове возникли оттого, что она много читала. В детстве она не вылезала из родительской библиотеки и одну за другой поглощала те книги, которые были слишком сложными для девочек ее возраста. Но это не останавливало Анжелу.

Она понимала то, что могла понять, а все, что было ей чуждо, она оставляла до следующего прочтения. Родители, которые уделяли гораздо больше времени работе, нежели дочери, никогда не интересовались тем, что именно Анжела читает в семейной библиотеке. Так что она была предоставлена самой себе. Странные фантазии роились у нее в голове, потихоньку складываясь в причудливый узор мечты о любви.

И вот, когда этот узор сложился окончательно, Анжела поняла, что подогнать под него реальность будет невероятно сложно. А еще сложнее будет убедить себя в том, что этой мечте когда-нибудь суждено сбыться…

В «Гавери» было необыкновенно людно. Очень жаль. Именно сегодня ей хотелось посидеть в тишине. Если бы Годри не был таким упорным в своих попытках затащить Анжелу в постель, они смогли бы провести этот вечер у нее, потягивая теплое вино и разглядывая лепестки пламени в камине… Анжела нашла темный затылок Годри и направилась к столику, за которым сидел жених.

На столике лежала охапка белоснежных роз. Значит, Годри чувствует себя виноватым. Обычно он дарил белоснежные розы в тех случаях, когда испытывал чувство вины.

Анжеле не нравилась эта традиция, и она не понимала, почему Годри дарит ей именно белые розы. Возможно, тем самым он пытается подчеркнуть ее невинность и правоту? Сомнительное объяснение…

– Привет, Энжи… Я успел соскучиться по тебе.

Анжела чмокнула его в щеку и села за деревянный столик, испещренный картинками в стиле японских художников. Она покосилась на розы, а потом на Годри.

– Это тебе, – улыбнулся он.

– Я поняла. Спасибо, букет роскошный. Но скажи, Годри, почему ты всегда даришь мне белые розы, когда чувствуешь себя виноватым?

– Почему? Ну… – Анжела поняла, что Годри смутил ее вопрос.

Он закатил глаза и принялся выдумывать объяснение.

– Если не можешь ответить сразу, лучше не отвечай вообще. Мне не хочется, чтобы ты делал это через силу.

– Хорошо, – обрадовался Годри. – Честное слово, я не знаю, что и ответить…

Анжелу удивило, что такой простой вопрос может повергнуть человека в замешательство. Но она тут же забыла о нем. Запахи, витающие вокруг, напомнили ей, что последний раз она ела за завтраком. Желудок глухо заворчал, как разбуженная собака.

– Я ужасно голодна, – призналась она Годри. – Последним в моем желудке побывал утренний бутерброд.

– Так ты испортишь себе желудок, – мягко укорил ее Годри. – Ты ведь можешь оторваться от работы и поесть.

– Могу, но, увы, мне не всегда удается заставить себя встать с кресла…

Годри покачал головой, что значило: ох уж эти писатели, и жестом позвал официанта.

– Что будешь заказывать?

Анжела заглянула в меню. Желудок не на шутку разбушевался. Это была уже целая стая разбуженных голодных и злых собак. Анжела даже испугалась, что эти жуткие звуки услышит склонившийся над ней официант.

– «Унаги», «сашими хотатэ» и суп «мисо», – торопливо произнесла она. – И еще чай с рисовыми лепешками. С клубникой, пожалуйста.

Годри усмехнулся.

– Никогда не понимал, как ты запоминаешь эти названия… Вот, например, что такое «унаги»?

– Не волнуйся, звучит страшнее, чем есть на самом деле, – ответила Анжела, пытаясь заглушить страшные звуки, издаваемые желудком. – Пресноводный угорь. Ты же знаешь, я неравнодушна к японской кухне. А когда ешь одно и то же в течение нескольких лет, то волей-неволей запоминаешь все эти «унаги» и «мисо».

Заказ был принесен, и Анжела с нетерпением запустила ложку в тарелку с супом «мисо». Это был суп с креветками, соевым творогом и водорослями. Годри всегда удивлялся тому, что Анжела может есть что-то подобное. Сам он, хоть и сидел в японском зале «Гавери», заказывал из соседнего, итальянского. Спагетти с базиликом и томатной пастой были пределом его мечтаний. И, конечно, по мнению Годри, это было куда вкуснее, чем всякие там «мисо», «унаги» и рисовые лепешки.

Единственное, чему она так и не научилась – есть палочками суп. Эта премудрость казалась ей слишком уж экзотической. Поэтому Анжела выбрала классический европейский вариант – ложку.

– Давай поговорим о главном… – предложил Годри, доев спагетти и отставив в сторону тарелку. – Значит, ты хочешь уехать в Шэдоу?

– Разумеется… Или ты думаешь, что за день я изменила мнение?

– Вовсе нет. Я думаю, что ты можешь полететь туда. Только прошу тебя, окажи мне небольшую услугу.

– Какую же?

– Вначале обещай, что согласишься…

– Как я могу обещать, когда не знаю, о чем идет речь… – Анжелу удивила такая странная просьба. Годри явно темнил, и это ее смущало. – Пожалуйста, скажи прямо, чего ты хочешь. Тогда…

– Пожа-а-а-луйста, – умоляющим тоном протянул Годри. Наивно округленные серые глаза сообщали ей о том, что эта просьба – самая невиннейшая из всех просьб на свете.

Анжела колебалась. Но Годри продолжал смотреть на нее своим непередаваемо невинным взглядом, и Анжела сдалась.

– Ну хорошо. И чего же ты хочешь?

– Мне не хотелось бы отпускать тебя одну… И я кое-что придумал.

Неужели Годри решил отложить свои дела и поехать с ней? Анжела улыбнулась, взяла палочками кусочек угря и отправила его в рот.

– Надеюсь, тебе понравится моя идея, – продолжил Годри. – Я позвонил Слаю Хэмптону. Как ты знаешь, он писатель. И выяснилось, что ему тоже пришло приглашение на фестиваль. Почему бы вам ни поехать вместе?

– Что-о?! – От неожиданности Анжела поперхнулась. Кусочек угря застрял у нее в горле, и ей пришлось откашляться, прежде чем продолжить. – Да ты спятил! – Она даже покраснела от возмущения. – Поездка со Слаем Хэмптоном превратится для меня в ад! Отправить свою невесту с идиотом, хамом и женоненавистником! Отличный вариант! Браво, Годри!

– Но, Энжи, детка… Ты ведь согласилась… И Слай не такой уж и идиот, если приглядеться.

– А я не собираюсь приглядываться. С меня было вполне достаточно его поведения на свадьбе Розмари. Он обозвал меня «крашеной лохудрой»!

– Он просто не знал, что ты – моя невеста.

– Какая разница, Годри? Этот тип ненавидит женщин. И я не хочу иметь с ним ничего общего.

– Энжи, детка…

– Слушай, Годри-Шмодри! Я не поеду с ним, и точка. – Анжела отбросила палочки, и они стукнулись о стол, словно в подтверждение ее категорического отказа.

– Но ведь ты согласилась… – Годри посмотрел на нее так, словно ее согласие было равносильно для него подписанной бумаге. – Ты же согласилась, Энжи…

Анжела готова была проклясть себя за то, что отступила от вечного правила: не соглашайся, пока не узнаешь, о чем идет речь. Но невиннейший взгляд Годри не предполагал такого странного предложения… Поездка со Слаем Хэмптоном… Да это же настоящий кошмар!

– Нет, – решительно повторила она. – Никуда я с Хэмптоном не поеду.

– Энжи… Ты же знаешь, я буду волноваться. Неужели то время, которое ты проведешь со Слаем, дороже моих нервов? Сделай это ради меня… – Годри склонил голову на бок и нежно коснулся ее руки. Анжела знала эту просящую позу и искренне надеялась не поддаться на уговоры хотя бы в этот раз. – Я ведь так редко прошу тебя о чем-то… И потом, я ведь отправляю тебя не с Франкенштейном и не с Дракулой… А всего-навсего со Слаем Хэмптоном. Да, он, конечно, не самый галантный кавалер, но зато хороший друг… Обещаю, он не будет тебя донимать. Если тебе и придется что-то терпеть, то это будет только его молчание. Ну, Энжи, что ты решила?

Анжела молчала и смотрела на Годри. И как только ее жених мог такое выдумать? Она никак не могла решиться. С одной стороны, поездка со Слаем вызывала в ее душе самые негативные эмоции, с другой – если Годри так этого хотел… Внезапно Анжеле пришло в голову, что впечатления об этой поездке совсем не обязательно забрасывать в корзину памяти. Их можно вставить в роман, и тогда даже воспоминания о Слае Хэмптоне окажутся полезными.

– Ну что, Энжи? – повторил Годри.

– Хорошо, – наконец ответила Анжела. – Только и ты пообещай мне кое-что.

– Договорились. И что я должен пообещать?

– Когда я вернусь и выплесну на тебя свое недовольство, будь добр, выслушай меня от начала и до конца.

– Энжи, детка… – Годри похлопал ее по руке. – Чуть меньше пессимизма, и все будет отлично. Уверяю тебя, Слай Хэмптон вовсе не такой, каким кажется. Вот увидишь…

Анжела задумалась над тем, что же она увидит. Перед ее внутренним взглядом стоял Хэмптон. Зеленые глаза горели мрачноватым огнем… Анжелу передернуло. Она уже жалела о том, что согласилась на предложение Годри.