Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях

Заключение

На основании всего вышесказанного можно сделать вывод, что в разные эпохи в различных тюрко-монгольских государствах, нередко — несмотря на отсутствие прямых контактов между ними, претенденты на престол использовали одни и те же или по крайней мере очень схожие способы обоснования своих прав на трон. Это свидетельствует о складывании единой политико-правовой культуры на территории Евразии, где столь продолжительный срок существовали разнообразные «степные империи».

В Монгольской империи и государствах Чингизидов имперского типа, выделившихся из нее (Золотая Орда, Чагатайский улус, империя Юань в Китае, государство ильханов в Иране), претенденты опирались на свое происхождение, старшинство, некие персональные достоинства и таланты, а также на нормы и принципы монгольского имперского права (нередко весьма вольно толкуя их в своих интересах). Учитывая, что имелось несколько формальных оснований для того, чтобы быть избранным в ханы, Чингизиды зачастую трактовали одно из них свою пользу, в то же время обвиняя в узурпации своих соперников, опиравшихся на другое основание. Результатом этого стала практически непрекращавшаяся борьба за власть в каждой из вышеупомянутых империй Чингизидов.

Еще больше проблем возникало в случае пресечения правящей династии в том или ином чингизидском государстве или же в период его распада: тогда на трон начинали предъявлять претензии не только члены боковых ветвей сильно размножившегося «Золотого рода», но и представители родов, формально не являвшихся потомками Чингис-хана, — то потомки его братьев, то аристократические семейства, некогда породнившиеся с Чингизидами путем браков и т. д. В этих условиях к вышеперечисленным факторам легитимации стали добавляться новые.

Возможность выдвигать иные обоснования претензий на власть, чем использовавшиеся в империях Чингизидов, предоставили новые политические условия. В частности, принятие в качестве официальной религии ислама в тюркских государствах Чингизидов и буддизма в монгольских позволило претенденту на трон апеллировать к религиозным нормам либо же к воле высшего духовенства, представители которого могли даровать ханский титул даже тем, кто в соответствии с прежними политико-правовыми традициями прав на него не имел.

Наконец, в XVI–XIX вв. многие тюрко-монгольские государства попадают в зависимость от иностранных монархов: османских султанов, персидских шахов, российских и китайских императоров. Новые сюзерены, стремясь закрепить свой контроль над новоприобретенными вассалами, стали своей волей утверждать монархов в этих государствах — причем иногда из числа представителей прежде правящего рода (как Чингизидов, так и нет), а иногда и сменяя правившую прежде династию менее легитимной и, соответственно, целиком зависимой от поддержки сюзерена.

В результате «новые» факторы легитимации власти нередко вступали в противоречие со «старыми», и порой складывалась парадоксальная ситуация: хан, вступивший на престол совершенно законно в соответствии с тюрко-монгольскими традициями (будучи потомком Чингис-хана и избранным на курултае), мог быть объявлен узурпатором, если его кандидатура не была утверждена или одобрена иностранным сюзереном. Подобные случаи, естественно, также провоцировали государственные перевороты, междоусобные войны, иностранные нашествия и карательные экспедиции и т. п.

Особое место в политической борьбе в различных тюрко-монгольских государствах принадлежит самозванцам. И, несмотря на то что случаи самозванства в их истории имели место куда реже, чем, например, в европейских странах, можно констатировать, что они все же были довольно многочисленными, причем самозванцы могли выдавать себя как за реальных представителей правящих Династий, так и за вымышленных, да и масштабы их притязаний были весьма разнообразны — от претензий на власть в общеимперском масштабе до правления в отдельном регионе, а встречались самозванцы, которые вообще не преследовали цель занять трон.

Нельзя не отметить, что основания претензий на верховную власть в тюрко-монгольских государствах, широко использовавшиеся в эпоху Средневековья, также активно применялись и в Новое время — некоторые вплоть до середины XX в. Это позволяет говорить о долговечности политико-правовых традиций этих государств и народов, и их изучение, по нашему мнению, позволит лучше понять закономерности и современных политических процессов в государствах Евразии.

История тюрко-монгольских государств до последних попыток создания самостоятельных квазигосударственных образований в первой половине XX века — это история бесконечной борьбы за власть, государственных переворотов, политических убийств, гражданских и межгосударственных войн. И при этом большинство их участников не имели законных прав на трон — либо в силу происхождения, либо из-за нарушения установленного порядка прихода к власти. Поэтому они всячески старались обосновать законность своих претензий и добиться признания со стороны подданных.

Итак, это история узурпаций и самозванств — от создания Монгольской империи в XIII веке.

Почему узурпаторы и самозванцы выходили на политическую сцену в тот или иной период?

Какие средства легитимации власти они использовали?

Почему их действия встречали поддержку многочисленных сторонников и нередко заканчивались успешно?

Попытку ответить эти вопросы предпринимает в своей книге исследователь политико-правовой истории тюрко-монгольских государств, профессор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Р. Ю. Почекаев.