Узурпаторы и самозванцы «степных империй». История тюркомонгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях

Введение

Комплексное исследование истории «степных империй» Евразии, т. е. тюрко-монгольских государств, в разное время существовавших в различных частях материка, началось довольно давно. Нередко специалисты обращались к истории не только отдельных государств, но и давали широкую панораму эволюции этих государств, прослеживая их историю, смену одних другими в течение многих веков. В качестве таких «панорамных» работ можно вспомнить еще работы XIX в. — труды К. д’Оссона[1] и Г. Ховорта[2], в XX в. появились капитальные работы Г. Е. Грумм-Гржимайло[3], Р. Груссе (благодаря труду которого, собственно, в научный оборот и был введен термин «степные империи»)[4], С. Г. Кляшторного и Д. Г. Савинова[5], К. Ш. Хафизовой[6], Е. И. Кычанова[7], уже в начале XXI в. вышли труды Т. И. Султанова (в т. ч. в соавторстве с С. Г. Кляшторным)[8], Н. Н. Крадина[9], С. Акимбекова[10], В. В. Трепавлова[11], коллективная «Кембриджская история Центральной Азии»[12] и ряд других. Особым вниманием исследователей пользуется эпоха Монгольской империи, созданной Чингис-ханом, и государств, возникших в результате ее распада, последние из которых существовали еще в первой половине XX в.

Естественно, каждый автор использовал свой собственный подход к интерпретации исторического развития «степных империй»: от общеисторического до специальных — антропологического, политологического, геополитического и т. д. При этом большинство исследователей концентрировалось на политических процессах, происходивших в тюрко-монгольских государствах, их последствиях и роли в развитии политических традиций стран Евразии. Соответственно, приход к власти тех или иных правителей, равно как и соперничество в борьбе за трон, чаще всего лишь упоминались в общеисторическом контексте и специально, как правило, не рассматривались[13].

В настоящей работе предпринимается попытка подробно рассмотреть именно историю борьбы за власть в тюрко-монгольских государствах, начиная с империи Чингис-хана и заканчивая государствами ее преемников до XX в. включительно. Подобный подход представляется вполне обоснованным, ведь, несмотря на могущество и Великой Монгольской империи, и ряда ее преемников, высокий уровень их политической и правовой культуры, их история — это постоянная борьба за власть между многочисленными потомками Чингис-хана, к которой со временем подключились и представители других знатных родов тюркского или монгольского происхождения.

Несомненно, во многих случаях попытки захвата трона (как успешные, так и безуспешные) являлись узурпацией: большинство претендентов не имело законных прав на трон либо в силу происхождения, либо из-за несоблюдения процедуры прихода к власти. Однако характерной особенностью борбы за трон в тюрко-монгольских государствах являлось то, что практически каждый претендент стремился или обосновать законность собственных прав на верховную власть, или же подвергнуть сомнению легитимность правления своего противника и добиться его свержения (если тот уже занимал трон) или иного устранения (если тот еще не добился верховной власти). Во всех случаях соперники демонстрировали хорошее знание законов и традиций кочевых государств, и исход борьбы за власть зачастую зависел не только и не столько от военной силы того или иного претендента, но и от того, как именно он обосновывал свои права на трон, тем самым имея возможность добиться признания своей власти как внутри страны, так и на международной арене.

По мере распада тюрко-монгольских государств, возглавлявшихся потомками Чингис-хана, снижался авторитет и их правящего рода, в результате чего претензии на власть стали предъявлять представители аристократических родов тюркского и монгольского происхождения, не имевших отношения к Чингизидам. И если некоторые из них все же предпринимали попытку обнаружить в своих жилах хотя бы толику чингизидской крови, то другие обосновывали право на трон совершенно иначе. В результате уже в позднем Средневековье и особенно в Новое время наблюдается конфликт различных способов легитимации власти: с одной стороны, чингизидское происхождение и имперское право, с другой — опора на религиозные принципы и нормы (и, соответственно, поддержку мусульманского или буддийского духовенства) или же на прочные связи с тем регионом, к власти над которым стремились те или иные претенденты.

Со временем могущественные «степные империи», прежде являвшиеся сюзеренами соседних оседлых государств, сами попадали в вассальную зависимость или даже под прямое управление этих соседей. И в таких случаях правители, пришедшие к власти на совершенно законном основании — с точки зрения права тюрко-монгольских государств и древних кочевых традиций, с соблюдением установленной процедуры и т. д., — могли рассматриваться как узурпаторы, если их кандидатуры не устраивали сюзеренов и не подтверждались ими официально. Соответственно, в глазах сюзерена такие правители — потомки прежних монархов — являлись мятежниками, которых следовало наказать. Нередко для обеспечения более прочного контроля над тюрко-монгольскими государствами иностранные сюзерены поддерживали претендентов, имевших меньше прав на трон, — ведь в таком случае вассальные правители могли сохранять власть лишь при покровительстве сюзерена, что являлось залогом их лояльности.

Помимо анализа многочисленных примеров узурпации трона в книге также затрагивается еще один интересный феномен борьбы за верховную власть — самозванство. Это явление также неоднократно привлекало внимание исследователей — правда, как правило, на примерах западноевропейской или российской истории. Феномен самозванства в истории тюрко-монгольских государств до сих пор внимания исследователей особо не привлекал, что, впрочем, объяснимо, поскольку в «степных империях» это явление не имело столь широкого распространения — в силу хорошего знания кочевниками генеалогии правящих родов попытки авантюристов выдать себя за их представителей в большинстве случаев заранее были обречены на провал. Тем не менее, по различным причинам и в особых обстоятельствах отдельные претенденты и такого рода вступали в борьбу за власть, порой даже добиваясь определенных успехов. Примеры деятельности самозванцев в разных тюрко-монгольских государствах и причины, по которым они находили себе покровителей и сторонников, также рассматриваются в настоящей книге.

Империя Чингис-хана распалась уже во второй половине XIII в., и в течение нескольких веков «степные империи» его потомков также непрерывно дробились на все новые и новые государства. Поэтому в настоящей книге предпринимается попытка рассмотреть процессы борьбы за власть в соответствии с географическим принципом — в отдельных регионах Евразии. Соответственно, будут отдельно рассмотрены примеры узурпации власти в самой Монгольской империи и империи Юань в Китае, в Чагатайском улусе в Центральной Азии и государствах, возникших в результате ее распада, в государстве ильханов в Иране, в Золотой Орде и ее преемниках, в том числе и в Казахстане, вплоть до начала XX в., наконец — в Монголии (как Внешней, так и Внутренней) — также до XX в. включительно. Однако содержание каждого из разделов отнюдь не преследует цели дать последовательное изложение истории соответствующего государства или региона: темой исследования является именно анализ методов борьбы за власть, средств легитимации правления тюрко-монгольских государей.

Кроме того, считаем целесообразным оговорить, что целью книги не являлось составление биографических очерков, посвященных отдельным представителям ханского рода или иным претендентам на престол. Поэтому более подробный анализ деятельности конкретных исторических персонажей проводился в тех случаях, когда их действия имели важное значение в общем процессе политического развития того или иного тюрко-монгольского государства, влияли на его последующее историческое развитие либо же могли служить прецедентом для аналогичных действий последующих претендентов на трон.

Завершая введение, автор хотел бы искренне поблагодарить ряд коллег — в частности, А. К. Бустанова, А. Д. Васильева, П. О. Рыкина, Т. Д. Скрынникову, Т. И. Султанова (Россия), К. 3. Ускенбая и К. Ш. Хафизову (Казахстан), Б. М. Бабаджанова и А. С. Эркинова (Узбекистан), Д. Ноду (Япония) — за помощь при решении ряда проблем и сложных вопросов, возникших в процессе работы над книгой, а также за предоставление некоторых труднодоступных источников и исследовательских работ, без которых анализ ряда важных примеров и тенденций был бы невозможным.

Санкт-Петербург, 2015