Он свернул на грунтовку и надавил на газ. Несчастный мотоцикл натужно захрипел, потом взвыл и запрыгал по кочкам.

— О! — удивился Щербатый, наблюдая столь странное окончание намечавшейся «стрелки». Когда мотоцикл скрылся за деревьями, он повернулся к Михеичу и растерянно произнес: — Некультурно как-то получается.

— Выходит, они с нами и разговаривать-то не хотят, — подтвердил тот.

— Но ведь так дела не делаются. — Колян пожал плечами и кинул за спину дремавшим подчиненным: — Мужики, похоже, в ружье!

Те шумно зашевелились. Защелкали предохранители, что-то заклацало, и пару раз кто-то тихо выругался.

— Эй, сейчас пасть с мылом натру! — пригрозил Михеич. — На работе же!

А Щербатый развернул машину и пустился в погоню. Второй джип последовал за ним и при этом уже не тянулся на расстоянии 20 метров, а шел точно в трех, слегка слева, заслоняя остаток дороги до самой обочины. Лес тревожно вздрогнул и расступился, пустив эскорт в поле редкой пшеницы. Впереди мелькнул толстый Людкин зад.

— Не уйдешь! — прорычал Щербатый, давя на газ.

Людка впилась пальцами в жилет агента. Она тихонечко повизгивала, про себя кляня свое чувствительное к романтике сердце на все лады. Ей было очень страшно. Джипы устрашающего вида она видела только в сериалах про бандитскую жизнь. И в этих самых сериалах ничего хорошего от таких машин никто не ожидал. Еще она подозревала, что в погоне обязательно стреляют. Что ж… Она любит мужчину, спина которого сейчас намертво прилипла к ее груди, и она станет его щитом. А ведь как замечательно все начиналось. И почему она не попросила порулить? Он бы не отказал. Он такой замечательный. Людка устыдилась. Как она могла пожалеть для него свою ничтожную, загубленную и никому не нужную жизнь. Как это низко — желать безопасности за счет дорогого, обожаемого человека. Да разве мило ей будет спасение, если оно достанется такой ценой. И, в сущности, к чему ей жизнь без него, без этого потрясающего героя. Он — ее последняя надежда на счастье. Не будет его — не будет счастья, не будет даже надежды. «И пусть стреляют, — лихо решила Людка, еще теснее прижимаясь к спине агента, — пусть. Мое тело пробить трудно. Невозможно даже!»

Она зажмурилась, услыхав легкие хлопки за спиной. «Пусть!» — повторила она про себя, каждую секунду ожидая врезающейся в тело боли.

* * *

До взрыва осталось 05 часов 12 минут 01 секунда.


— Господи, как я устала, — в который раз за время пути проскулила Алиса.

Лина плотно сжала губы, дав себе клятвенное обещание не обращать внимания на стенания сестры. Она тоже устала. И что теперь? Что она с этим может поделать?! Они должны выбраться из этого заколдованного леса, где машину так же легко потерять, как перчатку, а расстаться с жизнью и вовсе не представляет никакой трудности. И это в начале третьего тысячелетия. Не где-нибудь в верховьях Амазонки, где, как говорят, нравы более чем жестокие, а в Подмосковье, средь полей и дачных поселков.

«Вот права была мама, когда отговорила папу дачу покупать! — сказала она себе. — Тысячу раз права! Очень противное место — эти дачи. Даже если не брать во внимание вскапывание огорода…»

— У меня колени ноют, — опять пожаловалась Алиса.

Лина на это только вздохнула.

— Я есть хочу…

«Интересно, если завести разговор про задницу, она перестанет ныть?»

— Я спать хочу…

— А все потому, что у тебя задница толстая. И тащить ее тебе очень тяжело. Ничего, может, похудеешь, кстати.

— У меня, кажется, насморк начинается…

Явное оскорбление не подействовало. Впервые в жизни! Лина обернулась и, с тревогой глянув на сестру, повторила:

— У тебя задница толстая.

— Мне холодно. — Алиса всхлипнула и, споткнувшись о выступающий над землей корень, припала на коленку. — Ну, вот.

Она захныкала. Лина взяла ее за руку, потянула с земли и заговорила ласково, как с ребенком:

— Потерпи немножечко. Смотри, там просвет между деревьями. Наверное, дорога. Или нет, желтое… это поле. А через поле непременно магистраль. Я точно знаю. Правда. Помнишь, мы прошлым летом ездили с родителями к бабушке? И всю дорогу ехали меж полей. Помнишь?

— Ты говорила то же самое, когда мы вышли на предыдущее поле, — прохныкала сестра. — Я домой хочу-у-у… — По щеке Алисы скатилась крупная слеза.

— Ну, что ты в самом деле, — попыталась вразумить ее Лина. — Можно подумать, ты в первый раз не спала ночью. Да ты постоянно шляешься по всяким клубам и вечеринкам, где танцуешь до упаду. Для тебя это наше приключение — просто прогулка. Чего ты расхныкалась!

— Это не то, — сестра жалобно всхлипнула, но послушно поплелась вслед за ней. — В Москве мы во всякие передряги не попадали.

— Ну, конечно! — злорадно хохотнула Лина. — Лучше вспомни, как мы всей компанией выкатились на площадку перед СЭВом, а парни устроили борьбу ниндзя на машине мэра. И как повыскакивали охранники с автоматами и положили нас на мокрый асфальт. А мы потом по-пластунски ползли аж до троллейбусной остановки.

— Да, это было еще то шоу! — Алиса еще раз всхлипнула и вяло улыбнулась. — А все-таки я была права, когда говорила…

— Тсс! — Лина прижала палец к губам и прислушалась.

За поредевшими деревьями слышался шум мотора. Пожалуй, и не одного. Кто-то быстро приближался. И у кого-то то и дело лопались шины. Во всяком случае, Лина так подумала, услыхав звуки, похожие на отдаленные хлопки.

— Ой! — Алиса присела. — Там стреляют!

— Не говори ерунды, — оборвала ее сестра, — мы же не в вестерне, в конце концов.

Однако она и сама уже не была уверена в том, что говорила. Как показывал опыт, в том гиблом месте, в каком они очутились, возможно все. Даже стрельба в поле.

— Давай уйдем отсюда, — прошептала сестра.

— А может быть… если едут машины, значит, рядом дорога, — с надеждой предположила Лина.

— С таким же успехом они могут ехать и по полю, — тихо возразила Алиса.

— Все-таки стоит посмотреть. — Лина решительно направилась вперед.

— Но там же стреляют! — Алиса кинулась следом, хватая ее за майку и пытаясь остановить. Но тщетно.

— С чего ты взяла, что звуки, похожие на те, с какими лопаются воздушные шарики, это звуки стрельбы? — Для пущей убедительности Лина пожала плечами и пошла дальше.

— Потому что в этом лесу слишком много неожиданностей. И потому, что мы только что сбежали от бандитов!

Они подошли к самой кромке леса. Между ними и полем были только густые заросли кустарника.

— Но всякому безобразию должен наступить конец! — решительно заявила Лина, берясь рукой за ветки. — Мне кажется, что больше никаких неприятных неожиданностей на нашем пути не будет!

Она раздвинула кусты. Прямо на них летел огромный мотоцикл. Сестры инстинктивно бросились в сторону и едва успели упасть в высокую крапиву, как железная громадина промчалась мимо. Ловко петляя меж деревьев и издавая утробное урчание, от которого чесалось в носу, она довольно споро покатила дальше.

— Видимо, эта неожиданность относится к разряду приятных, — злобно проворчала Алиса.

— Могло быть и хуже, — отозвалась Лина. — Все-таки нас не задавили.

Ответом на эту робкую радость был нарастающий рев более мощных моторов.

— Вот! — Алиса вскочила на ноги, потирая голые руки, враз покрывшиеся белыми волдырями. — А это, скорее всего, танки или еще чего похуже.

— Невидимки «стелз», — съязвила сестра. — Я уже ко всему готова.

Что-то юркое, похожее на ошалевшую муху, просвистело у нее перед носом и шлепнулось метрах в десяти.

— У-у-у! — тоненько пискнула Алиса и грохнулась на землю.

Лина тоже испуганно присела. Потом крикнула, потому что рев моторов заглушал все более тихие звуки:

— Ты чего?

— Во всех боевиках, когда кто-то стреляет, остальные ложатся на землю. Такое правило, — громким, истерично подрагивающим голосом заявила сестра.

— Так ты думаешь, это была пуля? — решила уточнить Лина.

— И слава богу, что не крупнокалиберный снаряд!

— Тогда бежим!

— Нет уж! Я лучше на земле полежу. Пока не прекратят перестрелку.

— А я говорю…

Она не успела пояснить свою мысль. В кустарник, буквально на расстоянии трех шагов, влетел большой черный джип и, со всей дури врезавшись в старую сосну, замер, дымясь искореженным капотом.

На минуту стало довольно тихо. Потом с поля донесся звук хлопающей дверцы второй машины, а из той, которая сроднилась с деревом, удивительно многословные ругательства.

— Ползем отсюда! — прошипела Лина и резво двинулась вдоль зарослей крапивы.

Алиса, пытаясь не делать лишних движений, чтобы понапрасну не качать стебли едкого растения, последовала ее примеру.

* * *

Мотоцикл несся под горку, ловко протискиваясь меж деревьев. Икая от страха, Людка все-таки успевала удивленно восхищаться шоферскими навыками своего героя. Лица его она видеть не могла. Но дуга спины излучала уверенность. Она прижалась к ней бледной щекой. Если бы она была собакой, она бы вжала уши. Но люди такое делать не умеют. Поэтому она просто зажмурилась, гоня от себя ощущение, что все они вместе с мотоциклом несутся в пропасть навстречу неминуемой смерти.

Агенту 0014 ничего подобного и в голову не приходило. Когда они очутились в открытом поле и бандиты начали беспорядочную стрельбу, азарт дичи, за которой гонятся охотники, впрыснул в кровь адреналин, что прибавило жизненных сил. (И напрасно некоторые пускаются в разговоры, будто азарт в охоте существует только для охотников. Между прочим, для любого объекта охоты процесс погони представляет неменьший интерес.)

Утренний ветер, срывающий с деревьев настоянный за ночь сон, вскружил ему голову. Сельский пейзаж показался ему нереально сказочным: огромные, налитые чистейшим золотом колосья, вековые пальмы, улетающие причудливыми для пальм игольчатыми верхушками в лазоревое южное, пенное от розовых облаков небо, два удивительных белых цветка, похожих на миловидные девичьи личики, мелькнувшие у самого колеса, и стволы чужих деревьев, влажные, как в джунглях…

Агент 0014 забыл про продавщицу, балластом висящую у него на корме. Он забыл про бандитские пули, про многие свои прошлые неудачи, про личного психоаналитика, доведенного до самоубийства. Он несся спасать мир. Этот сказочный, прекрасный мир, который, несмотря на чужеродность, считал своей родиной.

Пролетев сквозь лес, мотоцикл выехал на узкую дорожку, больше напоминавшую широкую тропу. И спустился по перекинутому через реку мостику.

— Куда?! — взревела Людка, глядя, как ее герой ведет машину прямиком на ветхий мосток, с которого еще ее бабушка, будучи совсем юной, прыгала в воду. По этому мосту отваживались ходить только отчаянные мальчишки, да и то лишь до половины, чтобы, следуя вековой здешней традиции, с воплем сигануть с него вниз.

— Куд-куда… куд-куда… — послышалось агенту.

Он поморщился. Странные завывания показались ему неприятно знакомыми. Где-то он слышал этот голос раньше? Может быть, в далеком детстве, когда был с мамой в зоопарке?

Мотоцикл затрясло на шатких досках. Возможно, откажись Людка от рискованного путешествия и вернись она в свое родное сельпо, все закончилось бы куда лучше.

Но время уже давно работало против всех и против нее в частности. Добравшись ровно до середины моста, мотоцикл здорово накренило влево. Из-под колес посыпались сухие щепки прогнившего настила. Доски с глухим скрипом проломились, потом жалко хрустнули все разом и каскадом полетели в воду. А вместе с ними туда же полетели Людка, мотоцикл и сам агент 0014. Падая, он все еще смотрел куда-то за горизонт. И в глазах его пылало безумие.

* * *

От нечего делать Джеф тупо пялился на муху, сонно потирающую лапкой о лапку, прежде чем слететь с желтого от копоти потолка и устремиться навстречу новому утру. Его сторож, не внявший приказу своего приятеля, здорово наклюкался и теперь храпел на диване. Когда он впервые огласил неухоженную комнату вялым посапыванием, Джеф попытался высвободиться. Но тщетно. Эти парни привязали его к стулу намертво. Видимо, знали толк в этом деле. Он еще какое-то время повозился, а потом плюнул и перестал. Что толку, если все равно ничего не выходит.

«В конце концов, — решил Джеф, — эти придурки вовсе не похожи на головорезов. Они вряд ли станут пытать меня, отрезать пальцы, требуя выкупа, или проделывать еще нечто подобное. Пускай тот, кто назвался Шпунтиком, позвонит отцу. Ему же хуже».

Так что Джеф благоразумно решил сидеть тихо и ждать окончания своего приключения. Придет время — и его освободят. И ему уже заранее было жалко своих похитителей. Они хоть и полные идиоты, а все-таки не бандиты. Обычные парни, которым скучно и лень работать. Вот и бесятся от желания хоть как-то самовыразиться. Да и вообще, если уж у первых встречных, миленьких с виду девчонок в багажнике машины лежит труп и они вполне серьезно рассуждают, стоит ли «замочить» случайного свидетеля, то что уж говорить о пацанах.

Джеф задумался. На лице его блуждала мечтательная улыбка. Если бы он увидал себя сейчас в зеркале, то его бы стошнило от омерзения. Сейчас Джеф был обыкновенным мальчишкой и ничем не походил на крутого репера. И мысли его тоже были обыкновенными. Он вспомнил тех двух девчонок, от которых позорно бежал прошлым вечером. Особенно ему нравилось вспоминать ту белокурую, синеглазую, которую он назвал Бемби. Она ему понравилась сразу, нравилась и сейчас, несмотря на все отягчающие обстоятельства их знакомства. Было в ней что-то родное. Он поклялся бы, что чувствовал исходящее от нее тепло с запахом имбиря и корицы. Он увидел ее как наяву. По ее льняным волосам пробежал оранжевый луч закатного солнца, она подняла головку, глянула на него распахнутыми синими глазами. В ее глазах отражалось вечернее небо. Он смотрел в них, не отрываясь, желая проникнуть в глубину ее мыслей, надеясь увидеть там что-то, что дало бы ему надежду на счастье быть понятым. Он хотел было дотронуться до ее розовой, пушистой, как персик, щечки, даже протянул руку…

Но оглушительный треск заставил его вздрогнуть. Джеф проснулся. Очумело огляделся по сторонам, все еще находясь во власти видений.

«Она похожа на мою мать, — со странной смесью ужаса и смущения подумал репер. — У меня болят зубы, когда мать начинает свои обычные причитания, я сгораю от стыда, когда она сует мне в сумку свои дурацкие пирожки, я с удовольствием грублю ей, а иногда просто-таки ненавижу. Да взять хотя бы начало моего нового хита: «Вчера я убил свою маму…» Дурь, конечно, я ведь ее не убью, но подобная песня о чем-то да говорит. И все-таки я влюбился в девушку, очень похожую на мою мать. Парадокс!»

По комнате протопал Шпунтик и, подойдя к дивану, грубо пихнул храпящего приятеля в бок. Тот всхрапнул напоследок и, разлепив покрасневшие глаза, тупо уставился на него:

— Я что, спал?

— Я бы назвал это именно так, — хмуро ответил Шпунтик.

— Ну что ж… — Винтик развел руками и виновато улыбнулся.

— Как дал бы по ушам. — В разрез произнесенному тексту Шпунтик по-доброму улыбнулся, глядя на него.

— Так чего, ты звонил папашке его? — Винтик кинул косой взгляд на Джефа.

Тот моргнул. Что-то неприятное шевельнулось у него под ребрами. Отец у него не подарок. Это всякий скажет. А если у мамаши спросить, так, по ее мнению, он вообще исчадие ада. И хотя у нее насчет всего свое, довольно оригинальное мнение, в чем-то она права. Еще никто не задавался вопросом, в какого демона превратится отец, если у него потребуют пол-лимона долларов в качестве выкупа за похищенного сына. Джеф с откровенной жалостью уставился на Шпунтика. А тот широко улыбнулся и вдруг вытащил из кармана брюк мобильный телефон:

— Я лучше придумал. Вот, позвоним отсюда.

— Ребята, — голос репера стал хриплым вовсе не потому, что он хотел казаться крутым. Просто ему вдруг стало страшно. Такое можно почувствовать, когда смотришь под ноги, стоя на краю пропасти. — Послушайте меня. Я вовсе на вас не в обиде и ничего плохого вам не желаю. Деньги в том количестве, которые вы собираетесь потребовать, действительно можно потребовать только у моего отца. У всех остальных, включая и меня, таких денег нет. Даже половины нет. Да и вообще, кому бы вы сейчас ни позвонили, отец узнает об этом звонке ровно через пять минут. Так что все равно звонить ему или кому другому. Поэтому я и дал его прямой телефон. Но поверьте мне, не стоит вам с этим затеваться. Будет лучше, если вы меня отпустите и мы разойдемся.

— Ха! — возмущенно выдохнул Шпунтик, очень внимательно прослушав вдохновенную речь Джефа. Потом он обернулся к Винтику и повторил: — Ха!

А тот насупился, пожал плечами и пробубнил:

— Может быть, он прав?

— Что значит прав?! — повысил голос Шпунтик.

— С виду он парень-то неплохой, — Винтик оценивающе оглядел репера, словно проверяя на глаз свою догадку. — Вроде бы не скотина. Чего бы ему так нас уговаривать.

— Да денег жалко! — объяснил Шпунтик. — Свои деньги жалеют даже очень неплохие парни.

— Но он говорит, что нам же хуже будет, — не слишком уверенно заметил Винтик.

— А что бы ты стал говорить на его месте?

Джеф счел, что момент удачный для продолжения переговоров. Между партнерами по бизнесу наметилась трещина сомнений. Он кашлянул и горячо произнес:

— Я же не просто так говорю. Я знаю. Не лезьте вы в это дело, парни. Вас же в порошок сотрут.

— Ну? — Шпунтик торжественно указал на него обеими руками и обратился к приятелю: — Это же типичный треп заложника.

— Что-то мне не нравится этот треп, — мрачно изрек тот.

— А с чего бы тебе должно это понравиться?! Банальный психологический прием. Все жертвы пугают хищников. И что с того? Жрали их и будут жрать.

— Мне все равно не нравится, — заупрямился Винтик, — и ты мне таким не нравишься. Ты таким раньше не был. А в этом пиджаке, с пистолетом и мобильником — прямо настоящий гангстер. Смотреть на тебя тошно.

— Я пытаюсь делать дело! — обиделся Шпунтик. — Я пытаюсь заработать нам с тобой пол-лимона баксов. А такие деньги просто так не достаются!

— А на хрена нам с тобой такие деньги? — словно услыхав впервые, удивился приятель. — Все, что нам нужно, это раздобыть две бутылки пива на завтрашнюю опохмелку.

— Я хочу жить богато и счастливо, — уверенно заявил Шпунтик.

— Вся проблема в том, что с вашим планом вы вообще жить не будете, — счел нужным напомнить ему репер.

— А ты вообще заткнись! — озлобился Шпунтик.

— А если он прав? — Винтик почесал ухо и робко глянул на друга.

Тот молитвенно сложил ладони и проникновенно обратился к нему:

— Ну, я тебя прошу. Ради меня, пожалуйста! Давай попробуем. Вспомни, как вчера нам перло. Да и до сих пор прет. Посмотри, я просто подумал, что мне нужен мобильный телефон. И, пожалуйста, набрел на лоха, который дал мне его в безвозмездное пользование. Старушка-удача все еще на нашей стороне. Не пинай ее ногой под зад. Это же глупо. Чертовски глупо.

Трудно сказать, что больше подействовало на проспиртованную сущность Винтика: смысл фраз или молящие нотки в голосе Шпунтика, но он повесил голову и тихо буркнул:

— Ладно, валяй. Звони его папашке. Надеюсь, в твоей книжонке написано, что делать, если в попытке заработать миллион тебя схватят за задницу…

Шпунтик не стал пускаться в дискуссию о пользе чтения популярной литературы. Он схватил телефон и быстро набрал номер отца Джефа.

* * *

— Попробуем еще раз.

Предыдущие неудачные попытки веру Кудрявого в победу над злым роком никак не остудили. Он резво подхватил стойку с халатами и вялым Бекой и понесся на большое дерево. Раздался сухой стук. Хлипкая на вид стойка оказалась сварена на славу.

— Из такой стали ракеты бы делать! — недовольно пробурчал Кудрявый, проводя рукой по гладкой железяке, ничуть не деформировавшейся ни от этого, ни от всех предыдущих ударов. Он вздохнул и тяжело поплелся на исходную позицию. Халаты и Бека волочились за ним.

— Помолился бы, а? — пискнул Бека.

— Заткнись! — рявкнул Кудрявый.

— Бога просить надо, чтоб смиловался и помог.

— Заткнись!

Он отошел метров на десять и снова изготовился бежать на дерево. Задумка его была очень простой: с разбегу садануть стойку об ствол массивного клена. Предполагалось, что от удара она разлетится на рейки и пленники смогут избавиться хотя бы от громоздкой металлической конструкции. Кудрявый не слишком-то хорошо представлял, как они с Бекой доберутся до дома, будучи в женских цветастых халатах да скованные наручниками. Однако он совсем не мог представить, каким образом они это проделают еще и с магазинной стойкой. Да их же загребут первые встречные менты. И хорошо, если менты попадутся, а не врачи «неотложки». Тюрьма, конечно, место гиблое, но Кудрявый знал ее законы. А вот как вести себя в психушке, чтобы не спать у параши, — этого он пока не выяснил. И выяснять не рвался. Впрочем, в тюрьму он тоже особенно не желал. Просто если сравнивать тюрьму и психушку, он предпочел бы первое. Если бы какой добрый человек рассказал ему, что в психиатрической лечебнице параш вообще нет и максимум, что ему грозит за плохое поведение, — инъекция с сильным снотворным, то, может быть, он и не корячился бы сейчас возле этого клена. Но доброго человека не нашлось, а потому он крякнул и снова понесся на дерево. И опять раздался сухой стук. Беку мотнуло в сторону. Он полетел в кусты, уволакивая за собой и халаты, и стойку, и разъяренного орущего матом Кудрявого.

— Во дают парни! — восхитился шофер, глядя с пригорка на Кудрявого и Беку.

— Уже полчаса, как они о дерево долбаются. — Иннокентий Валерианович нахмурился: — Интересно, зачем?

С пригорка, находящегося метрах в ста, картина избавления выглядела действительно странной.

— Они там вдвоем или как? — озадачился шофер.

— Может быть, это ритуал какой? — пожал плечами Иннокентий Валерианович, глядя, как две мужские фигуры в цветастых халатиках выволакивают из кустов магазинную стойку.

— Нужно потом спросить, где они такую траву берут, — задумчиво проговорил шофер. — Это же надо так обкуриться.

— Как это похоже на Барышкина, — Иннокентий Валерианович горестно вздохнул. — Эхе-хе… И как он мог стать моим конкурентом? Бред какой-то!

Он и дальше бы сетовал, но тут в кармане его пиджака мелодично затренькало. Он вытащил мобильный и ответил:

— Алло.

Слушал долго, не перебивал. Казалось, даже забыл о говорящем, потому что неотрывно смотрел на Кудрявого, собирающегося вновь напасть на дерево со своим обозом. Только лицо его как-то нехорошо вытянулось и нос заострился. Видимо, в трубке устали излагать свои мысли. Иннокентий Валерианович нервно поправил галстук:

— Гм… А кто говорит? И почему же я должен вам верить? Так, прошу вас, пожалуйста…

Потом он снова слушал. Шофер глянул на шефа, хмыкнул и снова уставился на забавную сценку, разворачивающуюся в ста метрах от них.

— Слушай, — Иннокентий Валерианович покачался взад вперед на носках, пожевал губами, раздумывая, — сейчас не самый подходящий момент. У меня дела. В самом деле очень важные. Давай все по порядку. Сначала одно, потом другое. Перезвони мне часиков в семь, я думаю, уже можно… нет, позвони лучше завтра. А что такого? Так и ты не знаешь о моих проблемах. Все. Держись там.

Он сунул трубку в карман и задумчиво глянул на голубое небо. По лазоревой глади скользили легкие лучи утреннего солнца.

— Пять миллионов, это большие деньги, — задумчиво проговорил он.

— Еще бы! — тут же согласился шофер.

— Вот и я говорю. Никаких дел, пока это не закончится. Не хотелось бы терять пять миллионов.

— А что, новое дело?

— Да, сделка намечается, — Иннокентий Валерианович хмыкнул и, прищурившись, глянул на разбегающегося в сторону дерева Кудрявого. — Каждый думает, что именно его дело — первоочередное. Ну как объяснить людям, что далеко не каждый из них пуп земли?

— Ай, все равно не поймут, — отмахнулся шофер.

Шеф вдруг приосанился и сменил тему:

— А где наше подкрепление, хотелось бы мне знать? Не торчать же нам тут на пригорке до самого вечера!

Он снова вытащил мобильный и набрал номер.

— Николай! — гаркнул он, когда в трубке ответили. — Где тебя черти носят?! Что? Уже бой? Как ушел? От твоих парней ушел? Вы что там, пьяные все? У меня к тебе еще одна просьба. Разделись там, пусть одна машина едет в Иванцы, прямо к сельпо, а вторая… Что? Как это нет второй?! Куда влепилась? В дерево влепилась?! А чем это дерево вас так привлекло?

— Прямо эпидемия какая-то, — заметил шофер, который с большим интересом слушал разговор шефа. — Все лупятся о деревья. Что за удовольствие такое?

— Коля, — вкрадчиво позвал в трубку Иннокентий Валерианович, — а тебе не пришло в голову, что по лесу на джипах не ездят? Значит, в пылу погони вы леса не заметили? Просто превосходно! Ну хорошо, добирайтесь до Иванцов на том, что у вас осталось. Только учти, это очень серьезная ошибка с твоей стороны. И еще, я уже очень долго вас жду.

Он кинул трубку в карман и тихо прошипел одно из тех ругательств, которые неприлично проговаривать во всеуслышание.

— Да будет вам, — попытался успокоить его шофер. — С кем не бывает. Я вот однажды тоже в мусоровоз въехал. Ему-то хоть бы хны, а у меня вся морда вдребезги. И ведь что обидно, я же, сами знаете, машину вылизываю, как любимую женщину, по два раза на день. А тут приезжаю в сервис, а козлы эти носы воротят и ну гоготать, мол, воняет им. Я уж…

— Да замолчи ты, ради бога! — взревел Иннокентий Валерианович, совершенно не желая успокаиваться. — День как-то дурно начинается!

Телефон снова зазвонил.

— Если Коля сообщит, что въехал в дерево на оставшемся джипе, я ему башку снесу, — прошипел шеф и резко гаркнул в трубку: — Да!

Однако позвонил ему не Колян, И вообще не подчиненный, а человек явно из «высоких чинов». Иннокентий Валерианович с грозного рыка тут же спрыгнул на сухую деловитость:

— Я понял, — сказал он кому-то. — Это ужасно, но что я могу сделать? Я понятия не имею, где эта штука сейчас находится. Так ведь если бы вы меня послушали, мы бы с вами уже давно были при деньгах. И не нужно было бы мир спасать. Во всяком случае, сейчас… Хорошо, я попытаюсь что-то сделать. Но учтите, нам придется пересмотреть процентное соотношение. Предлагаю 70 моих против ваших 30. Грабеж? Но заметьте, вы все еще сидите в Москве, в своем министерстве. О да, простите, забыл о конспирации. И тем не менее я-то в поле работаю. Спасаю, кстати, и наши деньги, и вашу, извините, задницу. Да, у меня будут наводки и я найду наш товар. Нет, я не блефую. Я вообще никогда не блефую. Вы это знаете. Всего доброго. Гм… не находите, что в сложившихся обстоятельствах эта дежурная фраза звучит совсем с другим смыслом?

Он положил трубку в карман и глянул на шофера. В его глазах мелькнуло что-то ястребиное. Шофер даже присел слегка.

— Некогда гимнастикой заниматься, — резко проговорил Иннокентий Валерианович, заметив его движение, — нужно действовать, пока мы все не взлетели на воздух.

Он быстро пошел по дороге к магазину.

— А что случилось? — шофер кинулся следом.

— Много чего, — загадочно ответил ему шеф.

— Это «много» действительно стоит того, чтобы мы шли вдвоем в штаб противоборствующей группировки, не дождавшись подкрепления? — Он опасливо покосился на шефа.

— Еще как стоит, — уверенно ответил тот. — К тому же наших лесных братьев в цветастых халатах уже и след простыл.

— Они по дороге ушли, к магистрали, пока вы разговаривали. Видимо, надоело развлекаться таким тупым способом.

— Вытащи-ка лучше оружие, — посоветовал Иннокентий Валерианович, не одобрив неуместную для столь серьезного момента шутку.

* * *

До взрыва осталось 04 часа 24 минуты 16 секунд.


— У меня такое впечатление, что мы ходим по кругу, — надсадно пропищала Алиса. — Кажется, это дерево я уже видела.

Пищать было отчего. Она едва передвигала ноги, потому что практически тащила на себе Лину. Та повисла у нее на плече, обхватив рукой за шею.

— В лесу много похожих деревьев, — проворчала она, морщась от боли. — И вообще, ты хотя бы ходить можешь.

— В данный момент не сказала бы, что это преимущество, — огрызнулась Алиса, подхватив сестру за талию. — Ну как тебя угораздило что-то сделать с ногой! Могла бы быть осторожнее.

— Что-то! — возмутилась Лина. — В такую ямищу загреметь. Хорошо хоть одну ногу только подвернула. Могла бы и шею сломать.

— Одним трупом больше, одним меньше, — даже не улыбнувшись, заметила Алиса. На улыбки у нее сил не осталось. — А вообще, нужно было под ноги смотреть.

— Кто бы говорил! Ты вообще бежала с закрытыми глазами. Если бы я не была впереди тебя и не упала прямо перед твоим носом, то в яму угодила бы ты.

— Это версия, — мрачно изрекла Алиса, попытавшись сдунуть прядь волос с мокрого лба. Ничего у нее не вышло.

— Это аксиома.

— Вот и нет. Ты с детства чемпионка по расшибленным коленкам и ссадинам. Вспомни, как ты на ножницы села в пятом классе.

— Да ну тебя, — отмахнулась Лина, не желая продолжать пустую перебранку. — Какое теперь до всего этого дело.

— Есть, представь себе. И это дело такого рода, что ты подвернула ногу, а я тащу тебя на себе, — проворчала сестра. — И вообще, день снова не задался.

— Ничего! Судя по тому, как он начинается, мы в скором времени набредем на нашу машину. И всего-то, что нам останется, — это закопать труп.

— Не напоминай, — Алиса вздохнула. — Я как начну подсчитывать, у меня мурашки по коже.

— Подсчитывать что?

— Как это что? Неужели ты думаешь, что нам все сойдет с рук? Лично мне не хочется быть страусом и зарываться в песке. Я смело смотрю в глаза будущему и хочу точно знать, сколько этого моего будущего пройдет за решеткой.

— Ты не любишь быть страусом?! — устало усмехнулась Лина. — Да ты всегда им была. Помнишь, как ты умоляла меня пойти посмотреть, поступила ты в институт или нет?

— Это все глупости, — отрезала Алиса. — То было детство, А сейчас… как ты думаешь, сколько накинут за похищенный автомобиль?

— Ну… года два условно, если первая судимость и учитывая обстоятельства.

— Нет уж, обстоятельства лучше не учитывать. А то еще труп всплывет. А вот если все-таки сначала труп обнаружат, а потом угон автомобиля?

— Понятия не имею, — Лина пожала плечами. — Мы такое еще не проходили в институте. И вообще, я же на факультете международного права.

— А еще мы Джефа грозились убрать. Он, пожалуй, этот факт с удовольствием подтвердит. Хорошенькие у нас с тобой характеристики вырисовываются. Просто прирожденные убийцы какие-то.

— И это еще, не принимая во внимание твой хвост по социологии, — съязвила Лина.

— Н-да…

— И еще разжигание гангстерской войны в Подмосковье. Видела, какие молодцы нагрянули? Они тут всех дачников перестреляют. Так что сидеть нам не пересидеть, — мрачно заключила она.

— Значит, пожизненный?

— Я бы не была такой оптимисткой. Нас, как этого… ну, международного террориста, упекут на пять пожизненных, не меньше.

— Ох-хо-хо, — заскучала Алиса. — Хоть и не выходи из этого поганого леса к людям.

А люди долго ждать себя не заставили. Сами появились. Едва Алиса решила отдохнуть и опустила Лину на землю, прислонив спиной к толстому стволу дерева, как поляну заполнила целая толпа девиц. Все они устало тащились, глядя себе под ноги и не обращая внимания на случайных, кстати сказать, совершенно неожиданных в этом месте и в столь ранний час двух девчонок. А может быть, они просто приняли их за своих. Во всяком случае, никто из проходивших даже не глянул в их сторону. Перевалив через поляну, они снова углубились в лесные заросли. Замыкали процессию несколько мужчин. Тоже апатичных от усталости. Один из них тащил на себе большую профессиональную камеру, другой зачем-то волочил штатив от осветительного прибора.

— Кто это? — удивленно прошептала Алиса.

— Может, грибники, — равнодушно предположила Лина.

— А камера-то им зачем?

— Понятия не имею. Я вообще никогда по грибы не ходила. Не знаю, что положено с собой брать для поиска всех этих маслят и сыроежек.

— Странные какие-то грибники.

— Этот лес вообще странный. Чего же удивляться, встретив в нем грибников с бетакамовской камерой? — рассудила Лина.

* * *

Продюсер Джефа Борис плелся в самом хвосте толпы. Всю ночь они бродили по лесу в поисках его подопечного, а заодно и выездной базы съемочной группы. Заходили в пару деревень. Но как спросить дорогу к тому месту, о котором имеешь весьма смутные представления? Натуру-то как выбирали? Режиссер махнул рукой, мол, подходящая, там и развернули лагерь. А где это, у какого поселка, в каком районе? Шут его знает. Никто даже не задумывался об адресе. А зачем? Сняли и уехали. Кто же мог предположить, что случится свалка, сбежит артист, все понесутся его искать и заблудятся? Знали бы, так хоть метки на деревьях оставляли. Хотя куда там! Девки эти словно ополоумели. Бегали с визгом до самого вечера. Это ночью только охрипли и выдохлись.

Борис с ненавистью глянул на авангард движения. Он, конечно, знал, что молодые длинноногие красотки могут причинить мужчине немало неприятностей. Но эти бестии навсегда отвратили его от себе подобных. Проблуждав по ночному лесу, он теперь понимал, какова настоящая разрушительная сила красоты.

«Если я когда-нибудь женюсь, — дал себе обещание продюсер, — это будет пухленькая домашняя хохлушка».

* * *

— Странно… — Иннокентий Валерианович заглянул в прореху оконного стекла и оглядел пустой зал сельпо. — Не похоже это на штаб Барышкина.

— А на что это похоже? — шофер тоже заглянул в окно.

— На сельпо, — пожал плечами шеф и продолжил свою мысль: — У Барышкина же приняты всякого рода электронные штучки: пульт связи, например. Потом еще парни в камуфляже. Дюжина, не меньше. Я вот помню, когда мы на переговоры приехали…

— Тю, — протянул шофер, — так то ж переговоры! А тут полевые условия. Не до показухи.

— Может быть, ты и прав, — неожиданно согласился Иннокентий Валерианович.

Откуда-то из глубины помещения донеслось слабое завывание.

— Что это? — шеф прислушался.

— Кажется, кто-то зовет на помощь, — несмело предположил шофер.

— И нет никого… — Иннокентий Валерианович оглянулся еще раз.

Остановив цепкий взгляд на шофере, усмехнулся:

— Ну-ка, снимай куртку.

— Зачем? — удивился тот.

— Затем.

Шофер глянул на небо: то ли защиты искал, то ли поддержки. Выглядело это так, словно шеф предложил ему пойти на эшафот. Однако спорить с ним он не стал. Стянул куртку. Иннокентий Валерианович обернул ею кулак и прищурился, оценивая, как лучше ударить по остаткам оконного стекла, чтобы осколки не полетели во все стороны.

— Хотите совет? — прохрипел водитель.

— Не хочу, — отрезал шеф и саданул по стеклу.

Осколки аккуратно посыпались под ноги.

— Теперь иди, — приказал он шоферу, указывая внутрь.

— Я?

— Тут есть еще кто-нибудь?

Шофер вздохнул и полез в разбитое окно. Иннокентий Валерианович внимательно следил за его движениями.

— Ну что? — поинтересовался он, выждав, пока подчиненный осмотрится в магазине.

— Хотите знать, не валяются ли прямо на полу ваши пять миллионов? Так вот я вынужден вас огорчить — не валяются.

— Хватит шутить, умник, — разозлился шеф и тоже залез внутрь.

В зале сельпо было сумрачно и противно. На прилавке копошились жирные мухи.

— Удивительно, почему не едет милиция? — Иннокентий Валерианович покосился на дырку окна, в которую они только что проникли. — Неужели нет сигнализации?

— Да она уже лет пять, как минимум, не работает, — водитель хмыкнул. — Это же сельпо, а не супермаркет.

— Ну да, ну да… — шеф потер переносицу. — Куда же они все подевались?

— Барышкинцы? Наверное, узнали, где та «девятка». Сорвались и покатили.

— Хотел бы я быть на их месте, — шеф глянул на часы. — Так… у меня есть еще как минимум… Времени на поиски хватит.

— А почему вы вдруг заговорили о времени? — изумился шофер. — Пять миллионов искать никогда не поздно.

— Значит, может и такое быть, что окажется вдруг поздно, — загадочно ответил шеф.

— А-а-а, — понимающе кивнул шофер, хотя ничего не понял.

В этот момент до них опять донесся едва различимый стон.

— Ну вот, — радостно констатировал шофер, направляясь к двери подсобки, — не все барышкинцы укатили. Кого-то забыли, кажется.

Одним рывком он оторвал замок от хлипкой петли и открыл дверь.

Иннокентий Валерианович некоторое время слушал приглушенное сопение, потом не выдержал:

— Ну что?

— Если вы про пять миллионов, то их и тут нет, — донеслось из подсобки.

— Я тебе сейчас пошучу! — озверел шеф.

— Ладно, ладно, — в проеме двери появилась довольная физиономия подчиненного, — кое-что тут все-таки лежит.

С этим он снова исчез. Послышалась возня, затем шофер появился и выволок на свет изрядно побитое тело. При ближайшем рассмотрении можно было догадаться, что это Принц.

— Н-да… — заключил Иннокентий Валерианович. — Вот как Барышкин обращается с нужными ему людьми.

— А я всегда говорил — зверь! — с энтузиазмом поддакнул шофер.

Принц вздрогнул и, открыв незаплывший глаз, уставился на Иннокентия Валериановича. Узрев его черты, он почему-то улыбнулся. Потом разомкнул пересохшие уста:

— Вы китайцы?

— Во дает! — воскликнул шофер.

— С чего ты взял, что мы китайцы? — строго осведомился шеф.

— А… — Принц вяло махнул рукой, мол, не имеет значения. — Это я так… Мало ли, может, повезет напороться на настоящего китайца. Никогда не знаешь, кто есть человек на самом деле.

— Нечисто тут, — разволновался шофер, — те обкуренные об дерево долбились, этот в каждом нормальном человеке китайца видит.

— Китайцы тоже нормальные люди! — гневно воскликнул Принц и тихо добавил: — К тому же богатые. У меня к ним дело.

— Что, ко всем китайцам сразу? — серьезно спросил Иннокентий Валерианович.

— Ну да.

— Вот и я говорю, — шофер чуть не подпрыгнул от таких заявлений, — сумасшедший.

— Слушай, этот и его шайка, — шеф ткнул двумя пальцами в сидящего на полу Принца, — они всегда были ненормальными. Во всяком случае, нормальными я их никогда не видел. Полные придурки. Так что не паникуй. Лично я спокойно принял тот факт, что этот желает узреть всех китайцев одновременно, а его приятели шляются по округе в женских халатах.

— И долбятся об дерево, — напомнил шофер.

— И это тоже в их жанре.

— Значит, вы не китайцы, — разочаровался Принц.

— Слушай, ты, — шофер сжал кулаки, — меня еще никто китайцем не обзывал! У меня фамилия Иванов, понял? И рожа круглая.

— А где ты видел китайца с узкой рожей? — заупрямился Принц.

— Я ему сейчас во второй глаз заеду, — прошипел шофер.

— А какое у тебя к ним дело? — поинтересовался Иннокентий Валерианович.

Принц распрямил сгорбленную спину и ответил с достоинством:

— Это касается только меня и Китайской Народной Республики.

— Ну-ну, — понимающе кивнул шеф.

— Теперь я понимаю, чего он такой побитый, — в глазах шофера скользнуло холодное презрение. — Он тут всех достал своими русско-китайскими отношениями.

— Не-е, — помотал головой Принц, — козлов своих я разогнал. Потом тут один бык наехал. Потом корова потоптала. В общем, день какой-то дурацкий получился.

— Чего тебя на ферму-то понесло? — процедил шофер, искренне презирая его.

— И ведь что обидно, — продолжал свою мысль Принц, не обратив на него никакого внимания, — сидел бы в Москве. В Москве китайцев сколько хочешь. Прямо на каждом шагу. Чего меня понесло в такую глушь? И деньги потерял, тьфу!

— Это тебя Барышкин китайцев просил найти? — Иннокентий Валерианович сдвинул брови.

— Что-то я не верю, чтобы господин Барышкин так быстро свихнулся, — засомневался шофер. — На прошлой неделе вы с ним в «Метрополе» обедали, так выглядел он вполне нормальным. Ну, если не вспоминать о том, как он начал сплевывать в сторону, когда вы о долге напомнили. И глаз у него нехорошо так задергался. Прямо скажу, в этот момент я подумал, уж не блевонет ли он той курятиной, которой закусывал. Выглядело все это очень неэстетично. Хотя, с другой стороны, что красивого в сумасшествии?

— Да заткнешься ты когда-нибудь! — взревел шеф.

Шофер вздрогнул и отступил на шаг в сторону. И тут же принялся тихонько насвистывать, пялясь в потолок и изображая полное равнодушие к происходящему.

— Какие китайцы тебя интересуют? — Иннокентий Валерианович ласково взглянул на Принца.

— А вы кого из них знаете? — оживился тот.

— Мао Цзедуна.

— А деньги у него есть? — Глаза Принца засветились надеждой.

— Я думаю, да.

— Много?! — Он аж подскочил.

— Своих — не знаю, а общественных немало.

— Вот! — многозначительно изрек Принц. — Он мне очень нужен.

— Решил последовать идеям Мао? — тихо поинтересовался шофер.

— Сколько ты хочешь? — продолжил разговор шеф, недобро косясь на подчиненного.

— Пять лимонов, не меньше, — с достоинством ответил Принц. — Тот бык сказал, что я могу рассчитывать на пять лимонов. Но мне кажется, если хорошо поторговаться, можно и все шесть выцепить.

— А что с товаром?

— В полном порядке, — Принц хлопнул себя в грудь, — лучше не бывает.

— Слушай, — Иннокентий Валерианович присел на корточки, чтобы смотреть ему в глаза, — эту штуковину больше, чем за пять, не продашь.

— Жаль, — погрустнел Принц, — я пока тут сидел, уже и на шестой замахнулся. Столько, знаете ли, планов…

Шеф поднялся, подошел к шоферу и тихо проговорил:

— У парня с головой проблемы. Наверное, последствия шока.

— Точно, — с жаром согласился шофер, — я этих шизиков сразу определяю. Хоть так, а хоть и в машине. Знаете, например, сколько в Москве сумасшедших за рулем? Каждый день на дороге не менее, чем с десяток встречаю. Некоторые даже и не скрывают…

— Подожди ты! — Иннокентий Валерианович поморщился. — Чувствуется, что он много знает, но пока в голове у него сумбур. Может быть, удастся из него что-то выудить.

Он снова подошел к Принцу.

— Куда все делись?

Тот моргнул:

— Китайцы?

— Нет, русские. Господин Барышкин, например.

— А он уже связался с китайцами?

— А должен был?

— Если нормальный человек, то должен.

— Значит, он поехал на встречу с китайцами? — вскинул брови Иннокентий Валерианович. — Ловко придумал. Решил загнать товар туда. В принципе, беспроигрышный вариант. И доставить легко. Приморье сейчас, как распахнутая дверь. И где они встречаются?

— Не знаю, что там с этим Барышкиным. — Принц зажмурился, пытаясь что-то припомнить, потом открыл глаза и просиял: — А тот бугай вместе с коровой поперлись к Винтику и Шпунтику.

— Та-ак, — озадаченно протянул шеф, — новые имена всплыли.

— Я слышал, пока окончательно не отключился, или, может быть, сначала отключился, потом услышал и опять отключился…

— А где эти Шпунтики?

— Гм… Корова сказала, что в соседнем поселке за лесом. Недалеко. Сказала, что они такие гады, что Третью мировую войну развяжут — не поморщатся.

— Все ясно. — Иннокентий Валерианович повернулся к шоферу: — Ты же у нас чуть ли не местный. Знаешь, где этот поселок?

— Да тут дачных поселков, которые за лесами, пруд пруди, — тот сплюнул, — можно кругами ходить, а нужный найдешь только через месяц.

— Что мы и делаем, — зло подтвердил шеф.

— Ю-оу! — слабо взвыло у разбитого окна.

Все повернулись. В раме торчала измученная болью физиономия Саши Косолапых.

Иннокентий Валерианович вскочил на ноги.

— Чего ты сюда притащился?! — взревел он.

— Я приполз, — хрипло поправил Саша.

— Зачем?!

— Чтобы сказать, что девки сбежали, а меня ранили.

— Как они могли тебя ранить, они же связаны!

— Да нет, не они. Их освободили. Сначала меня ранили, потом их освободили. Все тот же хрен, который в лесу меня… меня… — Косолапых всхлипнул. Лицо его жалостно искривилось: — И мобилу отобрал, сволочь!

— Черт-те что! — выругался Иннокентий Валерианович. — Ты упустил последний наш шанс.

— О! — встрял Принц. — Тоже китайцев побежали искать.

— Зачем? — забыв про свои несчастья, удивился Саша.

— Теперь все их ищут, — со знанием дела отвечал Принц.

— Это уже переходит всяческие границы! — Шеф схватился за телефонную трубку и быстро набрал номер: — Алло! Коля? Где вы?

* * *

— Да тут мы, в лесу. Торчим, как чертовы Красные Шапочки, — зло выдохнул в свой телефон Колян. — Колесо лопнуло. Сейчас поменяем и поедем.

— А пешком дойти нельзя? Что вы там тянете? — рассвирепел Иннокентий Валерианович.

— Тянем? Думаете, можно стволы быстро из одной машины в другую перетаскать да и утрамбовать. Мелкие — еще ладно, а как с крупнокалиберными быть? — возмутился Колян.

— Ну, хорошо, — сдался шеф. — У меня к тебе еще одно дело. — Тут он скосил глаза на торчащего в окне Косолапых. — У нас заложницы сбежали.

— А были и такие? — удивился Колян.

— Были, а теперь нет. И это весьма прискорбно. Так что запоминай приметы: на вид лет двадцать. Одна темненькая, волосы короткие, худая, словом, как мальчишка. Другая блондинка, длинноволосая, с кудрями, оформленная. Темненькая вся в черном: майка и джинсы.

— А блондинка в розовых коротких штанишках и сиреневой майке с розовым узором? — спросил Колян, вглядываясь куда-то в даль.

— Кажется, да.

— А темненькая хромает?

— Да нет, не хромала. Хотя все может быть…

Колян пощелкал пальцами. Михеич тут же подал ему большой бинокль. Он направил его в ту же точку, куда и раньше смотрел:

— А у блондинки нет родимого пятна чуть выше локтя?

— Какое родимое пятно! Что ты их там, препарируешь, что ли?

— Есть! — возопил шофер. — Есть родимое пятно на локте у той, которая светлая и языкастая.

— Они обе языкастые, — прохрипел Саша.

— У меня есть родинка, только на коленке, — встрял Принц. — Моя не подойдет?

— Уймись ты! — гаркнул шофер.

— Ладно, они наши, — заключил Колян и отдал Михеичу бинокль.

По кромке леса устало брели две девчонки и довольно громко спорили. О чем, Колян не понял, но немало удивился, расслышав странную фразу: «А твоя задница похожа на ковш экскаватора!»

* * *

До взрыва осталось 03 часа 45 минут 07 секунд.


Командир отряда спецназа подполковник Лавров пребывал в бешенстве. Он никогда не понимал, что это за глупая прихоть начальства — соединять его подразделение с целой армией бестолковых военных, при действии которых успешный исход операции просто невозможен. Еще Ленин писал (пусть нынче и не популярный, но ведь чертовски умный мужик), что «лучше меньше, да лучше». Он даже тактику партизанской войны разработал. И тактикой этой успешно пользовались и в Гражданскую войну, и в Великую Отечественную. Да и тактика проста, как пареная репа: маленькие партизанские отряды наносят врагу больший ущерб, чем целая армия тупоголовых новобранцев во главе с их тупоголовыми начальниками. Что толку тащить в дачный район Подмосковья тяжелую артиллерию, если она тут на фиг не нужна? Ну, вертолет — это еще, допустим, подспорье. Но зачем все остальное? Танковое подразделение навязали. Для чего, спрашивается?! Танки эти уже половину местных лесов помяли. А дальше пойдут, так и остальное с землей сровняют. Вот и говори потом об экологии. И ведь говорил, орал даже — не помогло. Трех бандитов с танками искать. Да эти танки, плюс вертолет всех в радиусе пятидесяти километров перебудили. А бандитов уже, наверное, и след простыл. Станут они сидеть и дожидаться, пока в них из танков стрельнут! Ведь сколько раз говорил Лавров всем этим генералам, что нельзя мешать проводить его отряду спецоперацию. Нет, словно не слышат! А если опять, как в прошлый раз, все разметут безо всякого результата, кого обвинят? Конечно, Лаврова. А как же? Кто возглавлял операцию? И ведь ни один старпер в генеральских погонах не вспомнит, как несчастный Лавров с пеной у рта доказывал преимущества малых отрядов.

Подполковник оглянулся. Глаза бы его не видели, уши бы не слышали движущийся позади его легкого открытого джипа обоз.

На лицах его ребят застыло кислое выражение. Они тоже понимали, что ничего толкового не будет. Опять гаркнет кто-нибудь из пехоты, и понесется эта братия, забыв свои головы в машинах. Понесется напролом, не разбирая куда. А отряд спецназа останется в стороне. Поди разгони тучу малолетних с автоматами, чтобы расчистить себе дорогу к преступникам. Еще стрелять начнут. Да тоже куда ни попадя. Чему их только учат в этой армии? Попадают только с метра, да и то в собственную коленку.

Делом занят был лишь механик Власов, который пытался наладить разобранный накануне робот. Этот робот с самого начала сделан был черт-те как. Точность его движений доводила Власова до конвульсий. Ни одно обезвреживание мины еще не прошло настолько гладко, чтобы не прибавить несчастному механику седых волос. Робот хватал своими железными ручищами все подряд, часто промахивался и хватал вообще не то, что нужно. Так что всегда дело оканчивалось тем, что Власов отгонял репортеров с камерами, чтобы, не дай бог, не засняли позорище отечественного роботостроения, и шел сам обезвреживать мину (разумеется, предварительно вырубив никчемную машину). А что делать? Доверься он этому роботу, так уже пол-Москвы давно взлетело бы на воздух.

Подполковник Лавров с сочувствием глянул на механика, но ничего не сказал. У каждого свои трудности. У него самого их хоть ешь без хлеба. В рации зашипело:

— У леса вижу два джипа. Один у дерева. Кажется, авария. Таскают оружие, — шурша помехами, доложили с вертолета.

— То, что нужно, — хмуро подытожил Лавров и крикнул шоферу: — Сворачивай в поле.

* * *

— Ты как хочешь, а я устала от этих деревьев! — Алиса резко повернула и пошла прямо в недозрелую пшеницу.

— И что ты будешь в полях делать? — ехидно крикнула ей вслед Лина.

— Ромашки рвать! — огрызнулась та, не сбавляя хода.

— И очень глупо ты себя ведешь. — Лина нехотя потащилась за ней, сильно хромая на правую ногу.

— Может быть, и нет. Может быть, не стоит обходить поле по кругу, а гораздо удобнее пройти его наискосок.

— Но мы станем заметны!

— Кому? Твоя глупая осторожность меня уже с ума свела.

— Вот поэтому ты про нее и забыла. А зря. Хочешь, напомню, что за нами гоняются как минимум пять человек.

— Замолчи! — Алиса схватилась руками за голову. — Слышать об этом не могу.

Молча шли довольно долго. Когда оказались почти на середине поля, Лина спросила:

— И куда же ты направляешься?

— Вон туда, — Алиса махнула рукой вперед. — Там прореха между деревьями, видишь? Там точно дорога.

— Ладно, — Лина пожала плечами. — Кстати, мы можем спросить, есть ли там дорога, вон у того черного джипа.

— Какого? — Алиса остановилась и присела.

— Который несется, похоже, к нам, — взволнованно объяснила ей сестра, глядя на быстро приближающуюся черную громадину. — Кажется, мне не хочется у них ничего спрашивать.

— Я тебя понимаю. — Алиса развернулась к лесу: — Нужно сматываться.

— И они тебя поняли. Смотри, огибают! Господи, они отрезают нам дорогу к лесу! — вскричала Лина.

— Мамочка! — Алиса всхлипнула. — Мамочка!

— Бежим! — Корчась от боли, Лина быстро похромала в поле. — Можно залечь в пшенице и поползти.

— Это глупо. — Алиса тоже побежала вперед.

— Давай! Давай! — орал Колян, давя на педаль газа.

Джип несся по пшенице, подпрыгивая на кочках.

— Чего ты разошелся-то? — недовольно буркнул Михеич. — Сам же за рулем.

— Сейчас мы вас заарканим, ласточки! — не обращая на него внимания, гудел Колян.

— Падай на землю! — истошно крикнула Лина, с разбегу плюхаясь на колючую солому. — Алиса! Падай, тебе говорю!

— Чего ты верещишь, — раздалось слева, — я давно уже лежу.

— Что это? — Лина приподняла голову и прислушалась: — Гул какой.

— Это от страха, — стуча зубами, пояснила Алиса.

— Слушай, может, мы зря так перепугались, а? — Лина тронула сестру за руку. — Может, эти парни на джипе всего-навсего тоже дорогу ищут. И нас решили спросить?

— Нет, у меня интуиция, — уверенно ответила Алиса.

Непонятный гул нарастал и быстро превращался в угрожающий рык. Девчонки поползли к лесу.

— Тебе не кажется, что земля под нами дрожит? — спросила Лина, физически ощущая мелкие толчки в грудь.

— Ага, я фильм такой видела. Там тоже поле дрожало, а потом из-под земли выпрыгивало чудовище и жрало кого ни попадя.

— Да ну тебя, — скривилась Лина. — Жалко одежду еще…

— Тебе жалко, — фыркнула сестра, — что уж мне говорить?

— По-моему, нас уже даже подкидывает! Трясет, как в болтанке, — пискнула Лина. — Я посмотрю.

— Ты что! Обнаружишь нас!

Алиса попыталась прижать ее к земле, но она уже поднялась на колени. Глаза ее округлились от ужаса.

* * *

— Ма-а-ать! — хором взревели Колян и Михеич, когда из-за леса выполз первый танк.

Колян надавил на тормоз. Джип даже заглох от неожиданности.

— Ничего себе! — зачарованно прошептал кто-то с заднего сиденья.

— У-у-у, — протянул Михеич, мысленно подсчитывая количество боевых машин, появляющихся на поле. — Это учения или как?

— Сдается мне, что «или как»… — тихо ответил Колян и судорожно вцепился в приборную доску.

— Нет, ну мы-то им зачем? Это же все равно, что с дробовиком за тараканом бегать, — возмутился Михеич.

— Чего-то мне не хочется учить их уму-разуму. — Колян завел машину и принялся лихорадочно выкручивать руль.

Впереди танков вырвались БТРы. Небо рассек скрежет вертолетных лопастей.

— Тикаем! — Колян двинул машину. Разбросав по сторонам комья земли, джип рванулся к лесу.

— Давно пора, — согласился Михеич, но напомнил: — Только не в дерево.

— Там дорожка маленькая, я видел, — успокоил его Колян, — танки там не пройдут.

— Успеть бы, — Михеич оглянулся на догоняющие их БТРы.

Бандиты на заднем сиденье сжались в молчаливую кучку.

* * *

— Чего ты застыла? Чего?! — Алиса дергала сестру за руку, но та не реагировала, во все глаза пялясь куда-то вдаль.

— Ты не поверишь, — наконец изрекла она, еле ворочая одеревеневшим языком. — У тебя нет фотоаппарата?

— Совсем сбрендила? — Алиса вскочила на ноги, но тут же снова упала на землю и зашептала: — Скажи мне, что это мираж! Скажи мне, что это все равно, что такое, только не взаправду.

— Это тоже за нами?! — не успокоив ее, задалась вопросом Лина, глядя на надвигающиеся танки и БТРы.

— Судя по тому, что они едут сюда, то да! — упавшим голосом возвестила сестра.

По ним проползла тень вертолета.

— Господи! — Алиса зажмурилась.

— Так, молиться уже слишком поздно. — Лина встала на четвереньки. — Нужно сматываться.

— Думаешь, поможет? — всхлипнула Алиса.

— Но попытаться-то стоит.

Они двинулись к спасительному лесу. Причем каждая смогла бы поставить рекорд скорости и, наверное, завоевать золотую олимпийскую медаль, если бы бег на карачках был включен в программу Олимпийских игр.

* * *

Бабка Соня глянула на себя в засиженное мухами зеркало, поморщилась, как от прокисшего молока, и вышла на крыльцо. В ворота отчаянно колотили. Вообще-то, она никого не ждала. Внуки уже подросли и два года мотались по заграницам, дети поразводились и теперь тоже где-то мотались. Хозяин бабки Сони (как принято называть мужей в деревнях) нигде не мотался, а, напробовавшись вчера свежевыгнанного Соней самогона, дрых на сеновале, волнуя храпом птичий двор.

— Кого черти принесли? — проворчала бабка Соня и, спустившись с крыльца раненой уткой, пошлепала по тропинке.

Чтобы в такую рань кто-то из деревенских сообразил прибежать за самогоном, такого она и помыслить не могла. Обычно мужики начинают тянуться после вечерней дойки, часов в шесть. Если кто из дачников только? Да дачники нынче капризные: им к шашлыкам водку подавай, да не абы какую, а всякую эдакую, которая на «фы-фы» кончается. А того не понимают, глупые, что радости с той водки тоже «фы-фы», и ничуть не больше. А вот ее самогон раньше на всю округу славился, потому что гнала она его на совесть, а не так, чтобы людям тоски прибавить. И веселились с ее самогона все окрестные деревни. Особенно в тяжелые годы сухого закона. За это бабку Соню власти всячески притесняли, даже посадить грозились. Был тут один лейтенантик, все захаживал, проверял, не пахнет ли в доме сивухой. Донюхался. Люди говорили: уже и с сухим законом давно покончено, а он, горемычный, все бутылки по вокзалам собирает.

Бабка Соня остановилась у калитки, притихла. В ворота колотили с такой отчаянной силой, что того и гляди закричат: «Помогите!» Она поразмыслила, нужно ли отпирать. Потом пришла к выводу, что брать у нее все равно нечего, разве что хозяина ее, а он сокровище сомнительное, и, если кто умыкнет, она на вора в обиде не останется. Поэтому она отперла три засова и открыла калитку.

— Добрый дэн! — поздоровался с ней ошалелого вида мужик В телогрейке.

— И вам того же, — кивнула бабка Соня, пытаясь понять, что ее смущает в незваном госте.

— Я явлаюсь дэстрэбутором фирмы «Покрэт», — произнес он с гортанным «р».

— Доброго здоровьечка. — Бабка Соня хлопнула глазами, не зная, что еще сказать на странное представление.

— Хочу вам рассказать о нашем замэчательном товаре, — продолжил странный господин в телогрейке, ничуть не смутившись реакцией хозяйки дома.

— Зачем?

— Как это зачэм? — возмутился посетитель. — Вы ещо не знаете о наших кондиционэрах?

— Ой, милок! — всплеснула руками бабка Соня. — Я уже пять лет дальше Малиновки не хаживала. Я ни про ваши, ни про другие эти… кон… контрасифи… — Она запнулась, силясь не довести незнакомое слово до неприличного смысла. — …ничегошеньки не знаю.

— Тогда сам бог послал мена до вас, — довольно заключил гость и шагнул во двор.

Бабка Соня отступила, пропустив его.

— Может, чайку? — сконфуженно предложила она, не понимая, чего это ее дернуло угощать незнакомца. Наверное, странное слово смутило.

— О, это русское гостепрэимство! — восхитился он.

— Ну да, — нехотя согласилась хозяйка и пошла к дому.

Посетитель вдруг замер, прислушиваясь, наконец изрек:

— Вы сказали мне не совсем правду, так?

— Как?! — Бабка Соня испугалась. Обычно с такой фразой к ней обращался тот самый дотошный лейтенантик, ну, который… в общем… чего теперь о нем вспоминать.

— Вы сказали, что не знаете о кондиционэрах. — Гость хитро подмигнул и погрозил ей пальцем. — А что это за развалина урчит у вас на весь дом?

Бабка Соня тоже прислушалась. Потом, поняв, о чем речь, хихикнула:

— Ой, да это ж мой хозяин. Храпит.

Ей вдруг показалось, что гость не совсем ее понимает. Ну, как если бы она общалась с иностранцем. Вообще-то бабке Соне ни разу не доводилось разговаривать с иноземцами, если не считать хромого Моню, который потом эмигрировал к сестре в ейный Израиль. Но тогда он еще не был иностранцем. А сцену общения с таким непонимающим она видела в каком-то фильме. И тут бабка Соня поняла, почему гость с самого начала показался ей странным. Он не был русским. Теперь она могла сказать это точно. Она еще раз подозрительно оглядела его. Отметила, что и телогреечка новая, и на ногах вместо сапог беленькие спортивные ботинки. Внук, когда приезжал в последний раз, в таких же был. Говорил, удобно.

— А… — на всякий случай протянул иностранец и улыбнулся, показав ей все 32 своих белых как снег зуба.

Вот тут бабка Соня окончательно утвердилась в своем мнении о чужеземности гостя. Таких белых, здоровых зубов в их деревне не было даже у годовалых детей. У деревенских детей зубы с самого начала лезли кривенькие да желтенькие. И бабка Соня точно знала, что и в городе, да и вообще по всей стране людей с иными зубами просто не существует. А откуда им взяться? Вот лет десять назад поехала она в районный центр в стоматологию. Щеку разнесло. Местный гармонист — хромой Моня, ну, тот самый, который теперь тоже иностранец, — сказал, что у нее проблема с зубом. Еще посмеялся: мол, бабка Соня, наконец-то и у тебя зуб мудрости прорезался. Ну, она наглеца осекла, конечно, промеж лопаток, а потом все-таки поехала в больницу. И что она там увидела? Кабинет с грязным окном, а посреди — страсть господня! — стоит железное чучело, от одного вида которого все зубы сами желтеют да расползаются в разные стороны.

«Нет уж! Ну его к лешему, это чудовище», — подумала тогда бабка Соня и пошла к кузнецу, что в соседней деревне.

Но сейчас не об этом. Она решила быть вежливой с иностранцем. Мало ли что потом люди скажут! Найдутся языкастые. Вон хоть Верка Косая! Тут же разнесет по округе, что бабка Соня разжигает межнациональный конфликт. А об этом по телевизору день и ночь трещат: мол, не разжигайте. А бабка Соня хотела быть законопослушной. Мало ли чего, при ее-то занятии. Опять нагрянут с обыском, начнут вынюхивать. Лучше уж перетоптаться да напоить иноземного гостя чаем.

— Милости просим! — Она распахнула дверь.

Он вошел, огляделся, сел за стол. Хозяйка захлопотала, выставляя перед ним печенье, что дед прошлой осенью в сельпо купил, да как-то не догрызли еще. Потом варенье сливовое, специально заготовленное на случай, если кто из внуков заявится. Мед, которым пасечник Демьян только на прошлой неделе расплатился за литр самогона. В общем, не скупилась. Иностранец улыбался, пока не надоело, потом за старое принялся:

— Вам непрэменно нужен наш кондиционэр. Чистый воздух, прохлада в доме — это как раз то, без чего нормальный человек жит не может.

— Да где ж их взять, нормальных-то, — тактично заметила бабка Соня. — На всю деревню один Колька, остальные все пьющие. Да и Колька в этом году в институт не поступил — в армию пойдет. А оттуда тоже пьющим вернется. Так что без надобности нам ваши эти… в общем… — Тут она осеклась и даже побледнела. Надо же, как нехорошо получилось — армию нашу припозорила перед иностранцем. А потому добавила: — А Колька в армии мужиком станет. А то все сидит со своими книжками, бледный, худосочный. Уж лучше бы пил. Вон как Ванька-скотник. Рожа красная, здоровенная. Глаз радуется. И быка любого одним ударом промеж рогов в чувство приведет. Нашим мужикам без выпивки никак нельзя. Они без этого хиреют.

— Наслышан, — кивнул гость и снова за свое: — Если вы купите кондиционэр, наша фирма подарит вам утюг и электрический чайник. Три полезных вещи по одной цене. Да! И нэ забудьте про чистый воздух.

— Милок, — бабка Соня вздохнула, — у нас в районе электричество после пяти вечера выключают. Тьма такая, хоть глаз коли. Что ж я с твоим утюгом тут делать буду? Да и воздух у нас чистый.

— А запахи? — настаивал иностранец, дергая носом. Принюхивался. — Мнэ кажется, у вас рядом живут коровы.

— Да что запахи, — усмехнулась хозяйка, — это же родные наши запахи-то. Что ж за родина без запаха.

— А-а-а, — снова понимающе протянул гость.

— Ты уж сказывай, зачем пришел, — пошла в наступление бабка Соня и тоже ему подмигнула: — Чай, не глупые, хоть и деревенские. Кто тебе про мой самогон рассказал?

— Само… гон? — Он подумал, потом просиял: — О! Это русский водка! Крепкий напиток, — и махнул рукой. — Нэт.

— Что нет? — опешила хозяйка, моментально почувствовав что-то вражеское в его обличье.

— У вас тут беда, — он вдруг стал серьезным, — болшая беда.

— Это мы и без тебя знаем, — понимающе кивнула хозяйка, — у нас уже десять лет, как большая беда. Ничего, привыкли. Это вы там у себя все охаете да ахаете. А мы живем.

— Нет, — иностранец насупился, — всем беда.

— Так то ж не с нас спрашивать. Коли вы по кредиты пришли, то вам подальше ехать нужно. Хотя в Москве тоже правды не найдешь. Вон хоть Верка Косая поехала в собес пенсию выколачивать. Муж у нее в навозную яму свалился. По пьяни, конечно. А все равно — погиб на рабочем месте. Так что? Видела она эту пенсию? До сих пор обещают. А обещаниями сыт не будешь. Вот вам обещают вернуть?

— Да, — как-то неуверенно ответил гость, чувствуя, что разговор перешел в иное, нежелательное русло.

— Ну, и вы ждите, — со знанием дела заключила бабка Соня.

— Ждать нельзя. Может бомба взорватаса! Большая. И все! — Он полоснул ребром ладони по собственной шее, явно намекая на то, что будет, если эта бомба взорвется.

— Ой! Ну, так и это уже слышали, — отмахнулась от него бабка Соня. — Только чтоб вам там спокойнее жилось, я тебе скажу: бомбы у нас давно разворовали. Пьющие люди, они же все из дома тащат. Сначала телевизоры, потом холодильники, потом одежу, потом скот, а когда ничего не остается, тут и бомбы уж в ход идут. Вот что я тебе скажу. Так что иди и не грусти.

— Так разве бомб нэт? — спросил несколько разочарованный иностранец.

— Ты, милок, не по селам ходи со своим чистым воздухом, а новости наши послушай. Каждый день кто-нибудь из журналистов раскапывает новое безобразие. Туда сунутся — пусто. Сюда сунутся — пусто. На чулочной фабрике склад сгорел. Думаешь, зря? А вот и нет. Там у них директор вор — всю продукцию налево сбыл. А потом поджег склад — мол, ничего спасти не удалось. И все шито-крыто. Так-то. И я не удивлюсь, если кто-то так наворовал, что и нас всех под откос пустит, лишь бы было все шито-крыто. Понял?

Иностранец округлил глаза. Хватанул ртом воздух и прохрипел:

— Но это же чудовищно!

— Ты поди у любого на нашей улице спроси, что такое чудовищно, — хохотнула бабка Соня, — каждый мужик тебе скажет, что чудовищно — это когда утром опохмелиться нечем. А там и трава не расти.

— Как же вы живете?

— Если самогона нет, то очень плохо, — с достоинством отвечала бабка Соня, в этот момент чувствуя себя чуть ли не Родиной-матерью.

— Значит, бомбу найти мнэ никто не поможет? — упавшим голосом спросил иностранец.

— А ты пяти вечера-то дождись, — посоветовала ему хозяйка. — Как мужики ко мне побегут, тут мы их и попросим. Они знаешь, чего тебе найдут за поллитра-то? Чего ты и попросить не придумаешь.

— Нельзя так долго ждать. Взорвется раньше, — окончательно сдал гость. Даже голову повесил.

— Тогда не знаю, чем тебе помочь, — вздохнула сердобольная хозяйка.

«Чего забрел в наши края? — думала она, глядя на грустного иностранца, забывшего про остывший чай. — Наверное, один из каких-нибудь сектантов, которые таскаются по деревням. Все русских спасают. Не понимают, глупые, во что ввязались. Эх, бедолажка, одинокий…»

Она очень удивилась бы, узнай, что Иванцовский район, обозначенный на карте в кабинете генерала Авоськина номером 26, теперь кишмя кишит иностранными спасителями: отборными агентами специальных подразделений чуть ли не со всего мира. Вот, например, дачникам Петрову и Курочкину, которые возвращались с ночной смены из города, по пути встретились два выходца из Южной Африки. Они брели им навстречу как ни в чем не бывало, улыбнулись, поравнявшись на дороге, заговорили:

— Мы люди не местные…

— Беженцы, что ли? — очумело спросил Петров.

— Ага, — радостно подтвердили те, почувствовав понимание.

— Далеко же вы, парни, убежали. — Курочкин хлопнул здоровенного африканца по плечу и добавил: — Лучше уж дальше бегите. Тут вам ничего не обломится.

А некий Свиридов — мерзкий мужичонка, бегающий с зарею по грибы и никому своих грибных мест не показывающий, был немало озадачен, когда в самом что ни на есть своем укромном лесном уголке узрел соперника-грибника, удивительно узкоглазого для здешних мест.

— Холёсё бы бомбу найти, — шурша в пальцах зелеными банкнотами, добродушно улыбнулся ему узкоглазый. На что Свиридов ему скупо ответил: «Закусывать надо!»

Хотел было еще корзиной по желтому уху заехать, да тот как-то очень быстро смылся.

* * *

До взрыва осталось 03 часа 23 минуты 32 секунды.


Агент национальной разведки Китая Чан By твердо знал, что самый лучший метод найти что-либо в сельском районе — это ненавязчиво опросить местных жителей. Это и в Китае, и в США, и в России, да и в любой другой стране одинаково эффективно. Пока правительственные кабинеты ведут свои политические игры, скромный Чан By делает свое скромное, но очень полезное дело.

Он еще не вышел на след пропавшего президентского чемоданчика, но в скором времени обязательно отыщет кончик нити, ведущей к нему. Люди везде любят поговорить, обязательно кто-нибудь что-нибудь замечает, а Чан By для того и десантировался в квадрат «26», чтобы наблюдения и разговоры всех этих людей свести к общему знаменателю. Собеседников он всегда находил очень просто. Он людей не боялся, умел наладить с ними контакт, чувствовал их, за что и был признан лучшим на прошлогоднем смотре в своем разведуправлении.

Первый дом, к которому подошел Чан By, был стар и неказист, обнесен ветхим забором, в котором щелей было больше, нежели досок. Китайский разведчик сунул голову в одну из этих щелей. В доме кипела какая-то жизнь, в окне мелькнул силуэт, сквозь открытую форточку доносился приглушенный басок. Фраз, произнесенных этим баском, Чан By не понял, хотя считалось, что он знает русский язык в совершенстве. Вернее, несколько отдельных слов агент сумел разобрать и тут же вспомнил, что учил их в разделе «неидиоматические выражения». Лингвистические странности приковали его внимание, поэтому он решительно открыл калитку и проник на чужую территорию.

— А почему я должен сидеть и ждать?! — донеслось из приоткрытой двери. — Может быть, ты специально не тот номер набрал?

— Я все правильно набрал, — ответил ему другой голос. — Сказал, что все будет, значит, будет.

— Не горячись, Шпунт, — просипел кто-то третий, — мужику нужно время, чтобы свыкнуться, все обдумать.

— Знаю я это время. — Видимо, Шпунт не внял совету приятеля и продолжал горячиться: — Потом как накроют нас тут. Тепленьких.

— Как они нас накроют? — удивились за дверью. — Нас же из Москвы не видно!

— А на тебе «жучков» нет?! — окончательно растревожился тот, кого просили не горячиться.

— Я не навоз, чтобы по мне жуки ползали.

Послышалось непонятное шуршание. Чан By решил, что сейчас самое время постучать в дверь. Это он и сделал. В доме мгновенно затихли, видимо, насторожились.

— Кого принесло? — нервно спросил Шпунтик, все еще держа в руках куртку Джефа, которую осматривал на предмет «жучков».

— Здравствуйте, — широко улыбнувшись, Чан By смело шагнул в дом.

Внутри он оказался еще хуже, чем снаружи. Со стен ломтями свисали выцветшие и отклеившиеся обои, потолок не белили лет десять, а может быть, и больше. Ровно столько же никто здесь не мыл стекла, не вытирал пыль да и вообще не убирался. Одним словом, такого свинарника Чан By видеть еще не приходилось. Поэтому сохранять жизнерадостность в процессе осмотра стоило ему немало душевных сил.

— О! Китаеза! — не церемонясь, приветствовал его Винтик.

— Или нет? — Шпунтик глянул на пришельца с недоверием.

— Чан By, — громко представился разведчик.

— И чего тебе? — Шпунтик откинул куртку в сторону и сунул руку в карман.

Агенту это движение не понравилось. Выглядело вызывающим. Он быстро оценил обстановку. Трое ребят, кажется, еще навеселе после вчерашней попойки. Такое случается в этих краях с людьми и более зрелыми, что уж говорить о молодежи. Скорее всего ссорились, что-то не поделили. «Обычно в такой ситуации ссорятся из-за того, кому идти за опохмелкой!» — подумал Чан By. Значит, возможны два исхода: первый — еще больше разозлятся и попытаются набить морду. Второй — будут рады отвлечься и поговорить о чем-то крайне интересном, лучше даже интригующем. Первого выпускник лучшей в Китае разведшколы не боялся. Но решил не раздувать конфликт, а сразу заинтересовать молодежь. Долгие вступления были бы неуместны и мучительны для всех, а потому он сразу перешел к делу:

— Тут такая ситуация… Я, видите ли, агент национальной безопасности Китая.

— Ну да, — Шпунтик вяло хихикнул. — А я тайный осведомитель КГБ.

— Ты мне этого раньше не говорил! — озадаченно буркнул его приятель.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Шпунтик, — человек шутит, я тоже.

— Чан By не шутит, — строго поправил его разведчик. — Я говорю вам, дело очень серьезное.

— А! — Глаза Шпунтика округлились: Он повернулся к угрюмому Джефу: — Ты видел? Уже китайскую разведку натравил. Нет, наглые какие наши богачи, а? Все заграничное им подавай. Ну, чем твоего папашку наша собственная разведка не устраивает?!

— При чем тут отец? — возмутился Джеф. — Он никогда дел с разведкой не имел. Тем более китайской.

Чан By проглотил этот камень, брошенный в его страну. Не из деликатности, конечно, а исключительно ради пользы дела.

— Видите ли, речь идет о бомбе, — осторожно заметил агент.

— О какой? — деловито осведомился Шпунтик. Словно он торговал этими бомбами, как солеными огурцами — на развес.

— В вашем районе бомба недостаточно большая… — начал было Чан By, но Шпунтик его зло перебил:

— В нашем районе все так! Даже бомбы нормальной нет. Дерьмо сплошное.

Оглядев еще раз тусклую комнату, китаец с ним во многом согласился. Однако решил возобновить пояснения:

— Бомба-то небольшая, но последствия от нее могут быть катастрофические. Третья мировая война, например.

— А еще что? — попытался уточнить Винтик, будто бы первое последствие не было достаточным для паники.

— Да много чего… — «философ хренов» — про себя совсем по-русски выругался Чан By. — Ядерная зима, смещение полюсов, разломы материков и, как следствие, остановка прогресса, ну и в принципе замирание жизни на нашей планете.

— А космонавты? — не унимался Винтик.

Разведчик начал тихо проклинать тот миг, когда решил заглянуть в этот дом.

— Вы не понимаете…

— Нет, я все понимаю, — уверил его Винтик, в качестве доказательства хлопнув осоловелыми с похмелья глазами. — Я только не понимаю, что будет с космонавтами. Они-то в космосе. Им же по фигу, что внизу, правда?

— Это у него с детства, — вежливо пояснил Шпунтик, — поэтому при нем никто разговоры о глобальных катастрофах и не заводил. Даже учитель природоведения.

— Может быть, он знает! — вскричал Винтик и вскочил с грязного дивана. — Я вот все время думаю, если что на земле произойдет, тем, которые в небе, аукнется или нет?

— Аукнется всем, — хмуро заключил Чан By, подумывая, как бы побыстрее удалиться отсюда.

— Но они же в небе!

— Это не имеет значения. Полюса сместятся, магнитные поля сместятся, вообще непонятно, что будет. В конце концов, у них еда кончится, и они умрут с голоду, — злорадно закончил разведчик, в этот момент против собственной воли ненавидя всех, кто хоть как-то связан с космическими полетами.

— А вот про еду-то я и не подумал… — ошарашенный этим открытием Винтик плюхнулся на диван и глубоко задумался.

— А откуда тут бомба? — наконец за всех удивился Джеф.

Китаец его тут же полюбил всем сердцем:

— Бомба заложена в устройство, контролирующее большую часть ядерных установок вашей страны. И находится все это на теле убитого курьера, которое привезли в ваш район в багажнике машины.

— Зачем?

— Это трудно понять. Может быть, тут состоялся акт передачи устройства в другие руки. Но самое главное, что бомба имеет часовой механизм, который приведен в действие. И если мы ее не найдем, она взорвется, в этот же момент все ядерные ракетные установки примутся бомбить по разным континентам. Ну а потом… — Чан By махнул рукой.

— А на сколько времени рассчитаны запасы на космическом корабле? — тихо спросил. Винтик.

— Так вас послали найти бомбу? — не обратив на него внимания, продолжил разговор Джеф.

Только сейчас китаец заметил, что ноги его собеседника крепко привязаны к стулу, на котором он сидел. Удивился и выругал себя за отсутствие внимания.

«И все-таки странные развлечения у этих русских…»

— Может быть, вы видели зеленую «девятку», которой раньше не было в вашей деревне? — перешел к быстрому опросу разведчик и зорко глянул поочередно на каждого из присутствующих. По их лицам он тут же понял, что все они видели незнакомую «девятку».

— Понимаете, дело очень серьезное, — напомнил он, желая подтолкнуть их к содействию.

— Хитрые вы, китайцы. — Шпунтик усмехнулся. — Мир хотите спасти? На нашей территории?

— Да какая же разница, на чьей территории. Ведь мир общий!

— А деревня — наша, — весомо парировал Шпунтик. — К тому же я видел одну «девятку», даже знаю, где она находится. Только сначала проведем переговоры.

У Чан By зачесались корни волос:

— Как вы не понимаете, промедление — подобно смерти!

— Я все прекрасно понимаю.

— Она стоит… — Джеф хотел было крикнуть, что зеленая «девятка» стоит за домом, накрытая старым брезентом, но Шпунтик молниеносно вытащил из кармана руку с пистолетом и саданул прикладом ему по затылку.

Репер обмяк. А Шпунтик нацелил пистолет на Чан By:

— А ну-ка садись, восточный брат, и потолкуем.

— Опять начинается. — Винтик вздохнул и снова погрузился в свои размышления.

Китайский разведчик послушно опустился на колченогий табурет.

— Просто так я никому ничего показывать не стану, — объяснил ему Шпунтик. — Сначала деньги, потом экскурсия.

— Так ведь может случиться война, — напомнил ему Чан By. — Зачем вам тогда деньги?

— А может, войны не будет. Тогда мне деньги очень даже пригодятся, — аргументированно объяснил ему Шпунтик. — Если ваше правительство поторопится, то и войны не будет, и я внакладе не останусь.

Китаец посмотрел на часы, покачал головой и поцокал языком. Времени оставалось совсем немного, а таких, как этот наглец с пистолетом, никакими уговорами не пронять. Он знал это. Конечно, есть вероятность, что парень блефует. Но что-то подсказывало разведчику, что на этот раз никакого надувательства не происходит. «Девятку» видели все трое. Во всяком случае, видели зеленую «девятку». А уж «ту самую» или нет, это осмотр покажет. Чан By принял решение. Он знал, что другие агенты тоже на месте не сидят, ищут бомбу, значит, кто-то непременно найдет. Кто — значения не имеет. В таком деле лавры победителя — дело второстепенное. И дергать нужно за каждую ниточку в надежде, что именно она в ушке иголки, которая таится в стоге сена.

— Сколько? — спросил он у Шпунтика.

Тот ухмыльнулся и проговорил загадочную фразу:

— Свои пол-лимона я все равно получу.

— В смысле?

— Пятьсот тысяч долларов, желтая морда!

— Понятно. — Чан By вздохнул, вытащил мобильный телефон и набрал номер.

* * *

Новоявленный полковник Стрельников сидел в кабинете генерала Авоськина и тупо смотрел на разложенную по столу карту Подмосковья. Взгляд его уперся в маленький квадрат «26», жирно обведенный красным маркером. В голове его крутилась назойливая, а в данных обстоятельствах просто-таки вызывающая песенка:

«Пять минут, пять минут, бой часов раздастся вскоре…»

— Тьфу ты, — наконец обозлился полковник и включил радиоприемник. Не спецназначения, а самый что ни на есть обыкновенный.

— Я продолжаю передавать ваши приветы и поздравления, — бодро гаркнул ди-джей какой-то радиоволны, — вот пришло по факсу. Читаю: «Хочу поздравить с днем рождения Калугина Дмитрия. Это замечательный человек, добрый и очень порядочный. Прекрасный семьянин, любящий муж и заботливый отец. Он военный. Командир танкового подразделения. И наша армия должна гордиться такими офицерами. Пожалуйста, передайте для него песню «Нас извлекут из-под обломков». Теща Серафима Петровна».

Зазвучали вступительные аккорды страдальческой песни. Стрельникова перекосило. Он тут же вспомнил едкие глазенки собственной тещи. Представив, как позеленел несчастный командир Калугин от такого теплого поздравления, он переключил приемник на другую волну.

«Твой поезд ушел, ты на него опоздал. Твой поезд ушел, застыл уставший вокзал…» — бодро зазвучало из колонок.

— Какой-то погребальный репертуар, — прошипел полковник и еще раз переключил приемник.

«…вре-емя бе-езвозвратно, и нет пути обратно… Встретимся, может, в раю, снова скажу люблю…» — хорошо поставленным голосом пророчил известный эстрадно-оперный певец.

— Твою мать! — взревел Стрельников. В порыве злого отчаяния он схватил приемник и шарахнул его о стену.

Наступила тишина.

— К вам представители посольств Китая, США, Германии, Франции, всего 45 государств, — прошипел селектор связи голосом секретаря.

— Зови, — равнодушно приказал полковник.

— По одному?

— Нет, Всех вместе.

Через пять минут довольно большой генеральский кабинет был до отказа забит высокопоставленным народом. Все говорили, перебивая друг друга. На раскрасневшихся лицах выступила испарина. Полковник Стрельников схватился за голову, не понимая, что с ними со всеми делать.

Спас ситуацию китаец. Он пробрался к его столу, склонился в почтительном поклоне и тихо произнес:

— Мы обнаружили место, где находится объект.

— Правда?! — Несчастный полковник подскочил на стуле и уставился на китайского коллегу.

— Вероятно, — уклончиво ответил тот, — это лишь предположение. С нашего агента местные жители запросили пятьсот тысяч долларов.

— Довольно самоуверенно с их стороны, — задумчиво изрек Стрельников после непродолжительной паузы.

— Они думают, что дело верное, — китаец кивнул за спину, где торчали взволнованные лица француза, немца и американца, — но мы-то знаем, что большая сумма — еще не доказательство подлинности.

— Значит, ваш агент держит ситуацию под контролем?

— Насколько это возможно.

— Мое правительство хочет знать, сколько у вас боеголовок и где они находятся, — истошно закричал американец. — Мы должны быть готовы к самому худшему.

— Ну и готовьтесь, — невежливо посоветовал ему полковник.

— Вы понимаете, что провоцируете международный конфликт? — не унимался американец и, толкаясь локтями, предпринял отчаянную попытку протиснуться к столу.

Китаец его не пустил. Американец тут же сделал вывод:

— Значит, Россия все-таки тяготеет к Китаю?

— Спишем это на ваш шок, — заметил Стрельников и улыбнулся китайцу.

— Вы обязаны рассекретить информацию о местонахождении ваших ракетных установок! — надсадно крикнул американец, которого француз и немец упихивали в угол кабинета.

— Если мы их рассекретим, вам же самим это не понравится, — равнодушно ответил полковник и взял трубку телефона экстренной связи.

— Почему? — Все, кто был в кабинете, мгновенно замолчали и уставились на полковника.

— Потому, — угрюмо ответил тот и тут же заговорил по-деловому: — Предполагаемое место: дачный поселок Рачки, дом номер 1.

* * *

До взрыва осталось 02 часа 20 минут 11 секунд.


Людка брела молча. Ей было очень тяжело. На плечах ее мешком висел агент 0014. Одной рукой он крепко обхватил ее за шею, в другой сжимал поблескивающий белой сталью руль мотоцикла. Все, что осталось от его железного друга. Руль он бросать не желал, проявляя маниакальное упрямство. Людка поначалу пыталась его уговаривать: мол, не дотяну я тебя вместе с рулем этим тяжеленным, но агент остался глух к ее мольбам.

Ветки кустарника хлестали толстые щеки продавщицы. Но она все шла и шла к призрачной цели. Совершенно, кстати, теперь неактуальной. И зачем ее герою так уж требовалось доползти до этих законченных гадов, Винтика и Шпунтика, знал только он один. После того как она вытащила его из реки, откачала и привела в чувство, она, как всякая нормальная женщина, предложила заглянуть к ней домой на чашечку кофе. Он решительно отказался. Тогда она смутилась от собственной напористости (ведь не всякий мужчина в состоянии вот так сразу тащиться в гости к даме), попросила его вернуться в магазин. В конце концов, они чуть было не разбились, потом чудом не утонули и после всех приключений имели полное право выпить чего-нибудь горячего, чтобы не схватить воспаление легких. А лучше даже водки, чтоб уж наверняка ничего не схватить. Но агент опять отрицательно мотнул головой. И прошелестел еле разборчиво:

— Винтик… Шпунтик…

— Да никуда они не денутся! Они еще с вечера не протрезвели, — возмутилась Людка.

— Мир спасать… — тихо проскулил агент.

И вот теперь они тащатся спасать мир. Вернее, Людка тащит героя, который находится в таком состоянии, что не только спасти кого-либо не может, а вообще кому хочешь лишних неприятностей добавит.

И все-таки продавщица была счастлива. Мужчина ее мечты, ее красавец-блондин с волевым подбородком был при ней. До счастья осталось совсем немного, только выполнить задание правительства, и все. Потом она отмоет его, причешет, напоит горячим чаем, разотрет спиртом, уложит на мягкую перину и согреет своим большим телом. От сладких видений у нее закружилась голова. Перед глазами поплыли картины безмерного счастья: как он выходит из баньки в белой как снег рубашке, а она ждет его на аккуратненькой верандочке с самоваром на накрытом ажурной скатерочкой столе. А на крылечке копошится маленький пухлый сынишка. «А что? — смутилась Людка. — Подумаешь, сороковник. Бабы и позже рожают».

Агенту же, впавшему в забытье, мерещился Саддам Хусейн, в военном берете и блестящих плавках исполняющий танец живота и грозящий ему пальцем.

«Ничего, ничего, — кряхтя от натуги, думала Людка, — сейчас спасу мир и заживу по-человечески».

* * *

До взрыва осталось 02 часа 30 минут 26 секунд.


Лина раздвинула ветки черемухи и радостно выдохнула:

— Эврика!

Впереди чернели покосившиеся домики с наступающими под самые крылечки неухоженными садами, с длинными грядками картошки и аккуратно возделанными островками клубники. Кое-где над этим тихим захолустьем вздымались зеленые крыши новых кирпичных строений, больше похожих на небольшие дворцы. Но большинство «дворцов» пялилось в мир пустыми черными глазницами. Их не успели достроить до кризиса, а потом уж и не притрагивались. Сквозь поселок проходила дорога, больше похожая на застывшую реку бурой глины. В ста метрах от первого дома торчала старая табличка с надписью «Рачки».

— С ума сойти! — радостно подхватила Алиса и вылезла из леса на открытое пространство. — Люди! Деревня! Тишина!

— Да, тут пороху не нюхали, — сестра последовала ее примеру. — Ну, что будем делать?

— Как это что? — Алиса улыбнулась. — Зайдем в первый дом и попросим довести нас до приличной дороги. А там поймаем машину — и в Москву.

— А дальше? — Лина насупилась. — Если за нами уже и танки послали…

— Да перестань ты нудить! Пошатавшись по лесу, я пришла к выводу, что мы с самого начала вели себя неправильно. Нужно было сразу ехать в милицию. Мы же ничего не натворили! Теперь доберемся до родителей и пойдем туда все вместе. Все объясним.

— Ну-ну… — Сестра не была настроена так оптимистично. Однако сочла первую часть плана вполне приемлемой. До родителей действительно нужно добраться побыстрее.

Они пошли по дороге к деревне.

— Господи! — восхищалась Алиса. — Какая милая глушь! Ни тебе бандитов, ни сумасшедших, ни танков. Живут же люди!

Умиротворенность дачного поселения проникала под кожу приятным расслабляющим теплом.

— У меня такое ощущение, что я проснулась, — усмехнулась Лина, — и сон был сущим кошмаром.

Они вошли в приоткрытую калитку первого попавшегося на пути дома. Во дворе росла крапива и лопухи. А из огородных культур только разлапистые листья хрена, и то как попало.

— А может быть, тут никто не живет? — Алиса опасливо огляделась.

Лина же, пригнувшись, подобралась к окну и прислушалась. Потом шепнула:

— Нет, кто-то говорит. Но я не могу понять, что.

— Мне тут почему-то не нравится. — Алиса поежилась.

— Это нервное. — Однако Лина не спешила стучать в стекло.

— Может, в другой двор пойдем? — робко предложила сестра.

— Они тут все одинаковые.

— А издали казались такими спокойными…

— Я же говорю, у тебя нервы расшалились.

— Вообще-то есть от чего. — Алиса подошла к ней и взяла за руку: — Давай с другой стороны обойдем.

— Зачем? — Лина вскинула брови.

— Ну… — Алиса задумалась, — не знаю. Давай обойдем дом вокруг, посмотрим, что к чему.

— По-моему, это глупо.

— Да уж, — не стала спорить Алиса и все-таки направилась за угол.

— Ну какого дьявола тебе там понадобилось! — прошипела сестра, но последовала за ней.

Внутренний двор от внешнего ничем не отличался. Разве что крапивы было заметно больше. Посреди ее жгучих зарослей, недавно примятых проезжавшими колесами, высился брезентовый холм.

— Это, похоже, машина, — предположила Алиса.

— И что с того?

— Можно подумать, у меня «девятку» угнали!

— Предлагаешь ходить по району и разглядывать все машины?

— Не все, а только очень похожие на твою. — Алиса присела и приподняла край брезента в том месте, где у машины обычно бывают задние номера.

— Ты с ума сошла, — успела пискнуть Лина, прежде чем сестра повернулась к ней и одарила торжествующей улыбкой.

— Ты свой номер помнишь?

— Ну?

— Можешь не обольщаться, наш кошмар продолжается. Это твоя машина.

— Нет! — Лина кинулась к ней, тупо глянула на номер.

— Точно тебе говорю, — уверенно кивнула Алиса.

— Господи… — Лина села в крапиву, прислонилась спиной к капоту, закинула голову и закрыла глаза.

— Интересно, а мертвый Бычок еще в багажнике? — Алиса закусила губку.

— Даже думать об этом не хочу.

— Все равно нам тут нельзя долго оставаться. Что будет, если хозяева дома выйдут во двор?

— Наверное, решат, что лучше всего нас пристрелить, — равнодушно ответила Лина.

— Вот и я о том же, — взволнованно зашептала Алиса. — Не понимаю я твоего настроения.

Лина открыла глаза, выпрямилась и резко повернула к ней голову. В глазах ее полыхнули злые искры.

— Нет у меня настроения! — рявкнула она. — Оно у меня было пять минут назад. И оно было у меня хорошим.

— Не хочешь ли ты обвинить меня в том, что я сдуру нашла твою машину? — съехидничала сестра, которая терпеть не могла несправедливые обвинения.

— Как ты думаешь, они ключи в машине оставили?

Неожиданный вопрос поставил Алису в тупик. Она хотела было обвинить сестру в неблагодарности, но вместо этого задумчиво изрекла:

— Ага, как же! Это только ты умеешь.

— Но проверить-то стоит. — Лина приподняла брезент, пробралась к водительской дверце и осторожно заглянула в салон.

— И как? — осторожно спросила Алиса.

— Да ну тебя, — сестра вылезла наружу и в сердцах топнула ногой.

— А я что говорила?! Только ты оставляешь ключи в машине.

— Это было всего один раз! — Лина залилась краской то ли стыда, то ли злости.

— И одного раза достаточно! — видимо, Алиса решила ее добить.

— А у тебя задница огромная, — не найдя ничего лучше, парировала сестра.

— Зато у меня в голове дырки нет. — Алиса поднялась на ноги и ступила по направлению к дому.

— Ты куда? — испугалась сестра.

— Пойду посмотрю, кто спер твою машину. Хочу заглянуть в его наглые глазенки.

— Совсем сдурела?! — охнула Лина и прыгнула к ней, пытаясь схватить за руку.

— Я же осторожненько. — Алиса увернулась, подбежала к высокому окну и встала на цыпочки.

Лина подошла сзади и последовала ее примеру.

Комната, открывшаяся им, была маленькой и убогой. У противоположной стены стояла кровать с железной спинкой, рядом с ней старый деревянный стул, на котором лежала книжка в яркой обложке.

— «Как заработать миллион и не умереть от счастья», — шепотом прочла Алиса. — Наверное, в этой книжке советы, как угонять чужие машины.

— Нашла время для шуток! — возмутилась Лина. — Нужно уходить отсюда, пока нас не заметили. Теперь мы знаем, где наша машина. Вернемся сюда с милицией.

— Точно. И пусть потом докажут, что труп Бычка — не их рук дело. Правда?

— Не-а. Ни фига не правда! — раздалось за их спинами.

Сестры разом вздрогнули, оглянулись и уставились широко раскрытыми от ужаса глазами на ухмыляющегося Винтика.

— Вот стоит выйти, пардон, до ветру, как напорешься на незваных гостей, — весело продолжил он, тыча в девушек дулом пистолета. — Людей у нас на планете развелось — яблоку некуда упасть! То ли дело в космосе…

Сестры пожали плечами. А что они могли на это ответить?

— Ну так что, будем знакомиться или как? — Он повернул дуло к Лине.

— Эвелина… гм… то есть Лина.

— Так, — он повернул дуло к Алисе.

— Алиса, — пискнула та.

— Погода стоит хорошая, — ни с того ни с сего равнодушно заметил Винтик. — А курс доллара вроде бы сам по себе заморозился. Ха! Неплохой каламбурчик, — он хохотнул. — Вот только беспокоят меня наводнения. Очень нестабильно сейчас на Американском континенте. Да и на Турцию опять ураган обрушился.

Сестры робко переглянулись и снова пожали плечами.

— Ну что ж, пошли в дом, что ли… — опять перескочил на неожиданную тему странный собеседник с пистолетом. — Вроде бы познакомились, о погоде поговорили, приличия соблюли. Ах да! Меня-то Винтик зовут. — Тут он посерьезнел и сказал сурово: — Но для вас Винт! И двигайте к крыльцу.

— Послушайте, господин Винт! Мы, пожалуй, не станем заходить, ладно? — Голос у Лины предательски дрогнул, и она покосилась на сестру, ища поддержки.

Та же вообще ничего произнести не смогла, а только пялилась во все глаза на пистолет и ловила ртом воздух.

— Не, — протянул Винтик, — так не пойдет. А ну шевелите ногами. — Он снова вскинул пистолет. — И учтите, я еще ни разу не стрелял, а мне очень хочется посмотреть, что будет с человеком, если я нажму на курок. Правда.

— Есть же бутылки, в конце концов. Кто же по людям стреляет, — проворчала Лина и направилась за угол.

Алиса посеменила за ней.

— Ха! Господин Винт! — вспомнил вдруг Винтик и захохотал: — Ха-ха-ха! Забавно звучит! Господин Винт!

Он двинулся следом, гогоча и не забывая держать на мушке Алису.

* * *

Шофер окинул ряды дешевого спиртного тоскливым взглядом. За время службы у Иннокентия Валериановича такую дрянь он пить отучился. Но иногда душа просила чего-нибудь гадкого, от чего взорвались бы мысли да разлетелись бы цветными пузырями по углам сознания. Сейчас у шофера наступил именно такой момент в жизни. Ему отчаянно хотелось глотнуть приторного вина «Улыбка», а потом сдобрить его водкой «Привет». А еще лучше смешать оба напитка в один ядерный коктейль и выпить залпом. У шофера аж под ложечкой засосало. И скулы свело.

— Отойди от прилавка! — гаркнул начальник, поняв намерения подчиненного.

— Что, уже и посмотреть нельзя? — огрызнулся тот, но послушно отвернулся к окну.

Шеф смотрел на часы все чаще, словно ждал чего-то. И с каждой минутой нервничал все больше. В движениях его появилась резкость, а в голосе сухость.

Саша Косолапых сидел на стуле возле подсобки и баюкал раненое колено. Ему было очень больно. Он как мог обработал рану водкой и перевязал ногу ситцевыми портками, взятыми с сельповского прилавка. Однако мучений это не умалило. Теперь он качался взад-вперед и тихо постанывал, болезненно жмурясь на тусклую лампочку. В какой-то момент он вдруг замер, принялся подсчитывать, сколько же всего ему пришлось пережить за последние сутки. Дойдя до воспоминаний, связанных с глубокими царапинами на щеке, он заохал и решил, что по нынешним временам должность помощника Иннокентия Валериановича стала какой-то уж очень опасной. «Похоже, пора менять работу», — подумалось ему.

Принц что-то тихо бубнил себе под нос, пуская слюни и подозрительно косясь на Иннокентия Валериановича.

А он снова глянул на часы, недовольно скривился и повернулся к Косолапых:

— Сколько на твоих?

— У меня нет часов, — буркнул Косолапых.

— А… забыл… Ну, набери мне Николая.

— У меня и телефона нет, — обозлился Саша.

— Да у него даже трусов своих нет, Иннокентий Валерианович, — хмуро напомнил шофер. — Не трогайте парня, у него теперь и ноги-то одной, похоже, нет.

— Сейчас как дам, — озверел Косолапых, а потом вдруг все ему показалось жутко смешным. И то, при каких обстоятельствах он лишился одежды, и то, как у него отобрали пистолет, и то, как прострелили колесо у «Лексуса», и то, как деваха полоснула его по физиономии, и даже то, как все тот же нахальный вор прострелил ему колено и забрал мобильник. Косолапых начал с хлюпающего хихиканья, а затем разразился гомерическим хохотом. У него даже слезы из глаз потекли.

Иннокентий Валерианович, шофер и даже Принц застыли в недоумении. Шеф на минуту позабыл про свои проклятые часы. Принц вытер слюну рукавом, размазав по щеке запекшуюся кровь.

— Проняло, — с одобрением отметил шофер, глядя на Сашу.

— Это болевой шок, — констатировал шеф, опять вспомнив о времени. — Да что же нам всем делать?

— Я бы так летел уже куда-нибудь подальше отсюда, — шофер сплюнул жвачку в угол, — раз такое серьезное дело.

— Куда лететь-то? Если только на Луну.

— Да чего там делать, — отмахнулся шофер так, как если бы ему предложили съездить к родителям на дачу.

— Вот и я говорю — нечего. — Иннокентий Валерианович повесил голову. — Терпеть не могу сидеть вот так и ждать у моря погоды. Когда знаешь, что от тебя больше ничего не зависит.

— Эх, — вздохнул шофер, — все, что от вас зависело, вы уже сделали.

— Помолчи лучше. — Саша уже успокоился и вспомнил свои обязанности. В том числе и то, что он должен ограждать шефа от мелкой критики. Слова шофера, сказанные сейчас, допускали иной, более глобальный подтекст, нежели дурацкий смысл, коим снабдил их недалекий водитель.

— А поедемте в Китай, — удивительно живым голосом предложил Принц. — Там хорошо и денег много.

— О-о-о! — взвыл Косолапых. — Как он мне надоел. Можно я его пристрелю?

— Сначала пистолет найди, — неделикатно напомнил шеф. Саша моментально стих и снова схватился за свою коленку.

А у Иннокентия Валериановича зазвонил телефон. Он даже вздрогнул, выхватил трубку и нетерпеливо крикнул:

— Алло! Ну сколько можно тянуть! Вы что, не понимаете, с чем дело имеете? Черт! Осталось совсем мало времени. Где? Где она находится? Это точная информация? Предположительная? А точной не располагаете? Когда там будет проводиться операция? Боже мой, мы же не успеем. Вы понимаете, что ваш процент падает? А это уже я буду решать, сколько!

Потом он внимательно слушал. На лице его блуждали разные чувства. Наконец он ответил примирительно:

— Хорошо, хорошо. Не будем горячиться. Да и я тоже, нервы все-таки. Да. Когда все будет кончено, позвоню. Ох, не нужно так шутить.

Он отключил телефон, тихо ругнулся: «Козел!» — и снова набрал номер:

— Коля? Что?! Танки? Значит, уже началось. Нет! Быстро дуй в село Рачки. Там, в первом доме. Бери всех, кто есть. Я сейчас тоже подъеду.

На этот раз, отключив телефон, он сунул трубку в карман и уже на ходу скомандовал:

— Быстро в машину!

* * *

Настроение у шефа заметно улучшилось, опавшие, как лепестки цветка, ноздри вновь раздулись, и даже извечно бледные щеки порозовели. Шофер нещадно гнал «Лексус» по ухабистой проселочной дороге. Принц с тупым упорством загибал пальцы, что-то подсчитывая. Сбивался и начинал заново. Саша ласково гладил повязку на колене. Нога болела. Теперь он более всего хотел, чтобы эта история побыстрее закончилась. Деньги его больше не привлекали, сознание победы над конкурентами и профессиональная гордость казались ничтожными по сравнению с шансом оказаться в больнице, где ему спасут ногу. А потом, уже здоровым и сильным, он надеялся подать в отставку.

«А что, — думал Косолапых, — я служил долго. Был верным. Ни копейки не своровал. Имею я право уйти на покой? Конечно, имею. Пойду на какую-нибудь спокойную работу. Вон хоть в телохранители…»

— О! — громко удивился шофер, когда они уже катили с ветерком по бетонной, хоть и старой дороге. — Смотрите, те самые придурковатые! Эй, это твои? — он повернулся к Принцу.

— А денег за них дадут? — с видом сосредоточенного бухгалтера спросил тот.

— Если только в зоопарке их поселить, — буркнул Косолапых.

По обочине действительно тащились Кудрявый и Бека. Все в тех же женских халатах, все с теми же скорбными выражениями на физиономиях, все с той же стойкой, обвешанной изрядно потрепанными изделиями фирмы «Большевичка».

— Наверное, бизнес решили сделать, — хохотнул шофер и надавил на педаль газа.

— Черная лошадь — предвестник Апокалипсиса, — из глубин детских суеверий вытащил фразу Бека, глядя вслед удаляющемуся «Лексусу».

Кудрявый закатил глаза, но ничего не сказал.

— Сейчас еще три проскачут, — не унимался его спутник, — и будут сеять смерть и разрушения.

Кудрявый стиснул зубы и тихо завыл.

— И только божьи избранники, только праведники окажутся в раю. — Оказавшись наконец на ниве излюбленной темы, Бека нездорово воодушевился: — Покайся, грешник! Покайся, пока не поздно. Познай царствие небесное!

— Хорошо, — прорычал Кудрявый, — каюсь я, каюсь! Понял? Теперь ты доволен?!

— Доволен. — Бека улыбнулся, с кроткой радостью пожиная плоды своего просвещения. — Бог слышит тебя. Бог любит тебя. Давай еще раз покаемся. Вместе, брат!

Оба задрали к облакам головы и громко заорали:

— Прости меня, господи!

У Кудрявого перекосило все лицо. Он представил себе, как это выглядит со стороны, и его чуть не стошнило. Благо, что ничего не ел уже сутки. Два мужика в бабьих халатиках, прикованные к стойке с бабьим тряпьем, взывают к богу посреди дороги. Хорошо хоть пустынной…

Тут он остановился и испуганно присел. Позади слышался нарастающий рокот. Он обернулся. Потом радостно сообщил все еще пялящемуся на небо Беке:

— О, и второй конь Апокалипсиса мчится. Зеленый!

К ним приближался старенький ярко-зеленый «Запорожец», нагруженный рейками и рулонами рубероида.

«Запорожец» затормозил с характерными для этой марки машин скрипом и лязганьем. Из окна выглянул мужик в белой летней шляпе.

— Бабки, почем халатики? — скрипуче спросил он.

Однако, разглядев бандитов получше, он сконфузился, неловко хихикнул и буркнул:

— Тьфу, святые угодники! От же нравы пошли!

— Слышь, мужик, — Кудрявый разволновался, аж покраснел, — если до Москвы довезешь, все твои будут.

— Хм… — Мужик почесал за ухом, подумал, потом усмехнулся: — Они столько не стоят, чтобы я двух педиков до Москвы терпел!

И, обдав путников едким выхлопом переработанного дешевого бензина, «Запорожец» гордо покатил прочь.

* * *

До взрыва осталось 02 часа 00 минут 07 секунд.


После того, как Лину и Алису втолкнули в дом, связали и кинули на диван, состоялся неприятный разговор.

— Значит, так… — Шпунтик оглядел новеньких. — Чьи будете?

Алиса, не отрываясь, смотрела на недвижимого Джефа, сидящего на стуле в отключке. Она, не в пример китайскому разведчику, тут же отметила, что ноги у репера привязаны к ножкам стула. Руки связаны за спиной.

— Отпустите нас, — за обеих взмолилась Лина.

— Забудьте об этом, — рявкнул Шпунтик. Винтик в довесок вскинул пистолет, после чего желание разговаривать у Лины улетучилось.

«Все равно убьют», — тоскливо подумала она.

— А он тут что делает? — Алиса кивнула на Джефа.

— Третью мировую войну ждет, — почему-то горделиво ответил Винтик.

— А… — Если бы она могла, она бы Покрутила пальцем у виска. Но поскольку руки у нее были связаны, лишь скривилась.

— А мы все тут ждем Третью мировую, — добавил Шпунтик. — Вот и желтолицый брат тоже.

— В самом деле? — притворно удивилась Алиса и, толкнув сестру плечом, прошептала: — Шизофрения.

— Молчать, не договариваться там! — крикнул Шпунтик.

Сестры вздрогнули.

Джеф тоже вздрогнул и разлепил глаза. Он вяло повернул голову, уставился на сестер с непониманием.

— Привет. — Алиса грустно ему улыбнулась.

— О! — Репер наконец узнал ее и округлил глаза.

— Тоже зашел дорогу спросить?

— Не-а. До Москвы попросил подвезти. Вы же отказались.

— Н-да… Ты явно выбрал не ту машину.

— Все мы выбрали не тот район, — он усмехнулся.

— Будет вам! — Шпунтик встал между ними и обеими руками указал на повесившего голову китайца. — Вот человек вообще не ту страну выбрал. Теперь переживает. Проявили бы хоть сострадание. Из самого Китая припорол и нарвался.

— Надо же! — хохотнул Винтик. — Из такого далека притопать, чтобы найти нас. Превратности судьбы, мать их.

— Вы не понимаете, — тоскливо протянул разведчик, — мир несется к ядерной катастрофе…

Шпунтик поднес к носу Джефа кулак:

— Только скажешь, башку разнесу.

Но репер его не понял. Он все смотрел на Алису. И сердце его сжималось от жалости к ней — связанной по рукам и ногам — и от презрения к себе за то, что он ничем не может ей помочь.

Шпунтик повернулся к девчонкам:

— Так я продолжу допрос. Кому из ваших звонить, чтобы получить выкуп?

— Выкуп? — Лина сглотнула ком в горле. — За нас?

— Вы что, террористы? — пискнула Алиса.

— Ну… — Шпунтик задумался на мгновение, а потом разозлился: — В некотором роде.

— Очень скоро они станут террористами, — китаец красноречиво посмотрел на часы: — Через два часа, когда мир взорвется.

— Если ваше правительство поторопится, то ничего не взорвется, — парировал Шпунтик.

— Если бы ваше правительство вовремя сообщило, какие технологии похищены, вообще бы не было никакой ядерной угрозы, — ответил разведчик.

— Хочешь сказать, что наше правительство и есть главный террорист? — вопросил Винтик, сжав кулаки. Непонятно почему, но в этот момент ему захотелось быть патриотом.

— Я сейчас говорю о глобальных ошибках. С преступлениями такого государственного масштаба следует бороться сообща.

— Можно подумать, в вашем Китае отродясь ничего не крали! — Шпунтик насупился.

— Ха! Это потому, что у них каждая ядерная боеголовка на учете, — надменно заметил Винтик, — а у нас их пруд пруди. За всеми не углядишь. Мы просто круче!

— И террористы у нас круче, — с достоинством добавил Шпунтик. — Если уж взрывать, так не мелочиться. Не какую-то там подземку, а целый мир!

— Нашли чем гордиться! — Лина вздохнула.

— А ты вообще заткнись! — взвился Шпунтик. — И вообще, ты еще не сказала, куда звонить за выкупом.

— Ты же приказал молчать, — усмехнулась она. — И нечего пистолетом у меня перед носом размахивать. Пристрелишь еще, так вообще никакого выкупа не получишь.

— Я говорю — молчи, когда надо молчать, а говори, когда тебя просят!

— А как мне понять, когда меня просят говорить, если ты все время орешь, чтобы я заткнулась.

— Да, — Винтик озадаченно почесал всклокоченный затылок, — ты действительно загнул, Шпунт.

— И очень все просто, — заорал приятель, — говорить нужно сейчас!

— А я сейчас и сказала, что террористами нормальные люди не гордятся. Это не патриотично.

— Я тебя не об этом спрашивал. — Шпунтик устало вздохнул. — Ладно, насчет террористов — это как сказать. Поняла? Стянули бы они что-нибудь поменьше, так и мы бы не требовали с китайцев пол-лимона баксов. Но это не твоя головная боль. Ты говори номер телефона, по которому звонить твоим, чтобы нам оставшуюся часть лимона привезли.

— Полмиллиона долларов?! — выдохнула Лина. — Да вы за кого моих родителей принимаете? За террористов, что ли?

Винтик нахмурился. Потом повернулся к Джефу:

— А твой папашка, часом, не террорист? — Он кивнул девчонкам. — Его-то отец вполне согласен с суммой выкупа.

— Я бы так уверенно не заявлял, — ответил Джеф.

— Во всяком случае, он не завопил, как эта дурочка.

— Кто бы говорил об умственных способностях, — проворчала Лина. — Хватать первого попавшегося и требовать с него полмиллиона долларов! Мы же не в Кувейте живем, где на каждого человека с рождения огромный счет в банк положен.

— А сколько есть у твоих? — Шпунтик склонил голову набок, словно оценивал благосостояние родителей Лины по ее внешнему виду. Если это было и так, то выглядела она явно не на полмиллиона. Все-таки и по земле ползала, и в кустах пряталась, и вообще еще не умывалась даже.

— Знаешь что, — он вдруг повернулся к Джефу. — Со стороны твоего папаши просто неприлично посылать нас. Мы же все-таки его сына в заложниках держим.

— Может, он не понял? — предположил Винтик.

— Вот и я думаю, — кивнул Шпунтик. — Позвоню-ка я еще раз. Тем более, в книжке про то, как заработать первый миллион в главе «Как стать лучшим в мире продавцом», черным по белому написано: если вас гонят в шею, не теряйтесь. Улыбнитесь и повторите ваше предложение. С пятого раза вас устанут гнать и купят все что угодно, лишь бы вы сами исчезли.

Он вынул из кармана телефон и набрал номер.

— Алло! Это опять я. Я по поводу полумиллиона баксов, помните? Как это не до меня! Может быть, вы не поняли, что у нас ваш сын. Зовут Джеф. Да, вы же с ним сами говорили. Как это некогда?! Как это позже позвонить?! Вы не понимаете, что мы его можем убить? — Он перешел на зловещий рокот, явно подражая телефонным маньякам из плохих американских триллеров. — Или мы будем отрезать ему палец за пальцем, пока вы не согласитесь на наши условия…

Он озадаченно уставился на Винтика:

— Нет, представляешь?! Бросил трубку. Наглость какая!

— Тогда давай отрежем палец, — легкомысленно предложил тот, — раз ты обещал.

— Точно, — Шпунтик вздохнул. — И этим двум тоже по пальцу отрежем, чтобы неповадно было.

Сестры теснее прижались друг к другу. Алиса метнула взгляд на побледневшего Джефа. Тот из последних сил ободряюще ей улыбнулся. И даже подмигнул.

— Тогда давай уж и китайцу пальцы резать. А то что-то долго его правительство канителится.

— При чем тут мои пальцы! — возмутился разведчик и сжал кулаки.

— А девчонок не троньте, — подал ослабший голос репер, — лучше у меня все три отрежьте.

— Я на тебя посмотрю, когда мы первый оттяпаем, — остудил его пыл Шпунтик.

— Все равно. Я петь и без рук смогу.

— Твои песни без пальцовки хуже птичьего помета, — сказал Винтик. — У тебя вся сила в пальцах. Так что я бы на твоем месте перед девками не хорохорился.

— Давай, Винт, неси ножик. Помнишь тот, которым мы вчера колбасу резали. Он, по-моему, самый острый.

— Не надо! — захныкала Алиса. — Ну, пожалуйста!

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги