В изгибе развития

Глава 15 ПАДЕНИЕ ВАЙНОВ

Воздух в кабине лифта был свежим, хорошая тяга шахты выветрила примеси газа, которые могли туда попасть с этажа; Ник Лов и его спутники, стоявшие рядом, дышали свободно. Сол, безвольно поникнув, спал на полу. Ник Лов рассматривал прямоугольник гладкой синтетической бумаги, на которой чёрным карандашом почти печатными, тщательно выведенными буквами были написаны ровные строчки. Видно было, что писавший старался выполнить работу без помарок, но навыка в письме не имел.

— Слушайте, друзья. Слушай, Лита, что нам предписывает Его Могущество Леб Вайн Второй, — насмешливо провозгласил Ник Лов и начал читать:

«Дерзкий пришелец Ник Лов! Ничтожный ослушник, предавший моё доверие, Кос Чип! Повелеваю вам оставить всякие попытки посягнуть на Божественные Установления. Удалитесь в шлюзы и живите там. Если вам что-то понадобится от моих подданных, вы, в будущем, сможете войти ко мне со взаимовыгодными просьбами.

Но горе вам, если вы не внемлете моему повелению и не оставите своих притязаний, — я сброшу священные предохранители! Горе вам и горе всему миру космитов! Тогда сбудется пророчество Божественного Ша Вайна, который вручил своим наследникам страшный меч возмездия и назвал его атомной бомбой. Я нажму кнопку, и всё будет уничтожено испепеляющим огнем. И мир прекратит существование!

Сила Вайнов — неодолима! Мощи Вайнов нет предела! Склонитесь перед Вайнами, и вы сможете надеяться прожить отпущенный вам век.

— Вот так, — сказал Ник Лов, оглядывая присутствующих. И про себя подумал: «А ведь-таки целых два века склонялись перед этой мразью достойнейшие люди. И уж не на ту ли кнопку указует палец на завещанных потомкам изображениях Ша Вайна?».

— Ник Лов, — услышал он голос Тида. — Всю жизнь мы, и поколения до нас, преклонялись перед правителями. Всю жизнь мы слышали о страшной, неодолимой каре, которая постигнет мир, если он осмелится посягиуть на могущество Вайнов. Мы верили этому и склонялись перед силой. Дай ответ, что это такое и сколь это страшно?

— Теперь всё это миновало. Но в прошлые десятилетия, не говоря уже о времени близком к бесчинствам Ша Вайна, угроза была страшной, — спокойно и грустно ответил Ник Лов.

— Нам непонятны твои слова, — ответил ему Тид.

— Пока, друзья, никто из вас, кроме Литы, меня до конца не поймёт. Но я постараюсь объяснить главное. У нас есть ещё десять минут, в течение которых должен распадаться газ.

— Мы слушаем тебя. Ник Лов.

— Двести двадцать пять лет назад Ша Вайн, так же как и я, бывший лишь членом первого экипажа звездолёта, с помощью подлости, хитрости, преступления захватил власть. Это удалось ему потому, что люди отвыкли от подлости, не ждали её, не были к ней готовы и поплатились за это. Но все же, боясь возмездия, Ша Вайн вывел из шлюзов машину для передвижения по планетам — малый вездеход и затем, использовав его ядерное горючее, действительно сделал то, что называется атомной бомбой. Пока вам не ясно, что это такое. Но поверьте, такая бомба — страшное оружие, давным-давно запрещённое всем цивилизованным миром. И конечно, это оружие могло испепелить звездолёт.

Ник Лов говорил громко, так что Лита, через расположенный в его кармане передатчик, тоже всё слышала, хотя это и не было для неё новостью.

— Так что? Это оружие, эта бомба, теперь сломалась? — спросил Кос, испытующе глядя на Ник Лова. — Пока ты лишь подтверждаешь предания, которые возвеличивали мощь Вайнов.

— В бомбе внешне ничего не сломалось. Но по существу, по принципу своей работы, она уже неспособна взорваться по прошествии двухсот двадцати пяти лет.

— Ник Лов! Ты уверен, что двигатель вездехода был заряжен не изотопом урана? Ведь уран имеет период полураспада… — услышал Ник Лов в своей ушной капсуле, принимающей радиоволны, голос Литы.

— Да, Лита, сто шестьдесят три тысячи лет. То есть масса урановой бомбы уменьшится за счет естественного распада радиоактивных элементов в два раза именно через этот невероятно громадный срок. — Ник Лов вынул капсулу из уха и увеличил громкость, чтобы все слышали его разговор с Литой. — Но двигатели вездеходов, — продолжил он, — всех вездеходов, имеющихся на звездолёте, никогда не заряжались ураном. В них закладывался другой радиоактивный элемент — модифицированный америций.

— Америций, — скорее подтвердила, нежели переспросила Лита. Все со вниманием слушали их разговор, хотя лица спутников Ник Лова показывали, что они понимают далеко не всё.

— Я догадываюсь, почему, но ты всё-таки поясни, — продолжала Лита.

— Если ты, Лита, помнишь, америций — это искусственный элемент семейства нептуния, и он имеет период полураспада всего пятьсот лет. Именно такими элементами всегда заряжали двигатели вездеходов, потому что их часто бросали на планетах, или они там просто терялись. Поэтому для двигателей вездеходов и нужен был элемент, имевший достаточно короткое время жизни. Зачем людям было засорять радиоактивными элементами на сотни тысяч лет те планеты, которые они посетили? Люди никогда этого не делали.

— Значит, Ша Вайн взял для бомбы начинку, которая к нынешнему времени испортилась?

— спросил Тид.

— Да, Тид. Ты соображаешь правильно. Испортилась! Именно на это и рассчитывал Большой Мозг, определяя время моего пробуждения. — И Ник Лов грустно усмехнулся, вспомнив, хотя уже и с меньшим сожалением, что БМ обошёлся с ним как с машиной, которую целесообразно включить в рационально подобранный момент времени.

— Но ведь полный период полураспада не выдержан, — опять заметила Лита.

— Неважно. За срок в двести двадцать пять лет распалось более четверти радиоактивного элемента. Сейчас масса бомбы заведомо меньше критической. И потому не взорвётся.

— По-видимому, ты прав, Ник Лов.

— Не я, Лита. Это прав БМ.

— Итак, Ник Лов, угрозы всеобщего разрушения больше нет? — обратился к нему Кос.

— Нет! Бомба не взорвётся! Но остается вопрос о границах морального падения Вайнов. Приведёт ли последний из них, согласно завещанию первого, в действие механизм бомбы, если мы отвергнем его ультиматум? Он-то ведь не знает, что бомба не взорвётся.

— Приведёт, — уверенно ответил Кос.

— И я так думаю, — присоединился Тид. — Он и в детстве был властей и жесток.

— Неужели он не пожалеет людей, женщин, детей? — задумчиво спросил Дин.

Кос криво усмехнулся в ответ на эти слова, а Тид предпочел пожать плечами и отвернуться.

— Всё это мы узнаем, — ответил Ник Лов. — Но если он не пожалеет людей и нажмёт кнопку, то будет жестоко наказан! И не нами, Лита! Спусти нас опять на тот же этаж и включай магнитофон с воззванием!

Лифт опустился на сороковой этаж, и в ту же минуту они услышали гулкие, чётко разносимые по всём помещениям слова своего обращения:

«Космиты!

Власть правителя Вайна свергнута!.. Наследственные различия в цвете одежды отменяются!.. Энергии, пищи и одежды будет много!..

Да здравствует свобода, равенство, братство!»

Громкоговорители продолжали оглашать воззвание по всему кораблю. Ник Лов мысленно представил, как слушают его космиты — одни с испугом, другие с надеждой, третьи со злобой.

— Жаль, что мы сразу не можем отправиться туда, к людям, — сказал Ник Лов, вздохнув.

— Нужно идти к Вайну.

— Что ты имеешь ввиду? — спросил Кос.

— Да надо бы его предупредить, что ничего у него не выйдет, но сам он может жестоко пострадать, если нажмёт эту проклятую кнопку и включит механизм бомбы.

— Ну так заслуженно пострадает.

— Да, конечно, но предупредить его я обязан, — решительно ответил Ник Лов, не обращая внимания на возражения Коса. — Пошли, — сказал он, раздвигая двери лифта. — Что будем делать со стражниками? Они будут спать ещё полтора-два часа.

Не говоря ни слова. Кос полез в карманы стражников и начал доставать наручники с ключами. Наручниками он сковывал стражников друг с другом, а ключи клал себе в карман. То же он сделал и в другой комнате и затем попросил Тида и Дина помочь ему убрать стражников с дороги, подтащив к стенкам.

Ник Лов тем временем прошёл в третье помещение, где лежал на полу Юр Алт, подошёл к телефону и в рупор стал громко вызывать Леб Вайна. Воззвание, передаваемое внизу, звучало здесь приглушённо, и потому голос Ник Лова был слышен хорошо.

— Леб Вайн, Леб Вайн! — кричал Ник Лов в трубку акустического телефона. — Отзовись! Я, Ник Лов, хочу сообщить тебе нечто важное! Леб Вайн!

Ник Лов ещё раз несколько раз выкрикнул имя Вайна.

— Вскрой дверь, и всё! Чего ты церемонишься? — сказал Кос.

— Нет, Кос. Я не знаю, где бомба. Могу лишь догадываться, что либо там же, в коробке вездехода в тронном зале. Либо где-то вблизи него. И неуравновешенный Вайн может включить механизм.

— Ты же говоришь, что бомба не взорвётся.

— Не взорвётся. Но при возрастании массы, что произойдёт после нажатия кнопки, резко возрастёт жёсткое излучение от бомбы. И оно поразит всех, кто будет рядом, в том числе и нас.

— Это что, вроде газа, которым мы пользовались против стражников? — спросил Тид.

— Нет, Тид, много, много хуже. Облучение не проходит бесследно. От большой дозы умирают в муках, — ответил Них Лов и, опять обратившись к рупору, продолжал выкликать имя Вайна.

— Это ты, пришелец? Мы слушаем тебя. Ты явился сказать, что склоняешься перед Божественной карой? — вдруг отозвался рупор голосом Вайна.

— Нет, Вайн. Я пришёл сказать, что кара грозит одному тебе, если только ты осмелишься привести в действие механизм атомной бомбы.

— Да, я знаю, что погибну. Но и вы все погибнете! Все! А Божественные Установления останутся! По-прежнему решающее слово — за Вайнами! — И Ник Лов уловил нотки торжества в голосе говорящего.

— Ошибаешься, Вайн. Погибнешь только ты один!

— Ты лжёшь, пришелец!

— Нет, Вайн!

— Ты лжёшь! До сих пор предсказания Божественного Ша Вайна всегда сбывались. Они сбылись и в отношении тебя: Ша Вайн предсказал, и ты появился, — уже со злорадством выкрикнул Леб Вайн. — Поэтому смирись! И пусть твои машины сейчас же прекратят выкрикивать возмутительные речи!

— Они не прекратят их выкрикивать.

— Тогда я включу свою машину! — истерически завизжал рупор. — Смотри на часы! Смотри на часы! Когда обе стрелки сойдутся и покажут полдень, вас всех постигнет кара Вайнов! Всех, всех! Слышите, всех! — продолжал выкрикивать срывающийся на вой, кликушествующий голос Вайна. Ник Лов, на секунду закрыл глаза, представил себе его дёргающуюся фигуру, истеричное лицо и полные бешенства и злобы глаза. Ему стало неприятно. Он молча повернулся и отошёл от рупора, по пути взглянув на стрелочный циферблат часов, висевший на стене.

Десять часов утра — показывали часы.

— Ну что же, — сказал Ник Лов, — оставим Вайну на размышление два часа. А нам надо спустится вниз, к людям.

— Ник Лов, могу ли я приступить к своим обязанностям начальника стражи?

— Можешь, Кос. Но всё-таки знай: это не та стража, которая была раньше. Действия её теперь будут под контролем революционного комитета.

— Пусть так. Но сейчас я организую то, что есть. Меня помнят, знают и боятся. Через полчаса вся стража будет выполнять мои распоряжения.

— И что ты собираешься делать?

— Пока вы ходите внизу, я поставлю охрану у важных объектов: у складов пищи, на пищевом заводе, у питейных заведений и складов урзы. И буду дежурить здесь сам, так как никто, кроме меня, не осмелится перечить Правителю, если он пожелает выйти отсюда.

Кос Чип многозначительно посмотрел на рупор, как бы давая понять, что Вайн может их слышать, и опустил руку в карман, где у него опять появился пистолет.

— Нет, Кос, — взглянув на рупор, так же громко ответил Ник Лов. — Если Правитель пожелает покинуть свой пост около бомбы, мы не будем ему мешать. Он может выйти и стать таким же гражданином, как и все космиты. И охрану здесь пока тоже ставить не нужно.

Ник Лов подошёл к рупору и громко крикнул:

— Слышишь, Леб Вайн! Ты сможешь уйти от своей бомбы, если захочешь — и, обращаясь ко всем, сказал: — Мы не должны загонять его в угол. Он должен получить шанс на спасение. Всё остальное зависит от того, сколь велика его спесь и мера ненависти к людям. Пошли!

И, не обращая внимания на вздох несогласия, изданный Косом, Ник Лов прошёл к лифту, в котором продолжал мирно спать Сол. За ним вошли и все остальные.

— Лита, — сказал он в микрофон. — Подними нас. Мы выгрузим спящего Сола и кое-что возьмём.

Лифт тронулся, и по мере его подъёма звуки передаваемого воззвания стали затихать. Наверху их уже не было слышно. Сола внесли в шлюзы, дотащили до ближайшей боковой каюты и положили на скамью.

— Теперь у нас здесь двое спящих. Прямо ночной санаторий, — сказала Лита.

— Этот скоро проснётся, — ответил Ник Лов и, взглянув на своих друзей, которые и здесь не отходили от него ни на шаг, сказал, что он намерен сейчас снова обратиться к населению.

— Воззвание передается уже более получаса. Слышали его, вероятно, все. Нужны дальнейшие разъяснения. — И пошёл к микрофону. Ник Лов отключил магнитофон, сделал небольшую паузу и затем, взяв в руку микрофон, стал говорить:

— Космиты! Говорит Ник Лов! Свержение угнетателя Вайна состоялось. Начнём строить новую жизнь и новые отношения. Сейчас я, Ник Лов, и мои помощники спустимся вниз, для того чтобы встретиться с вами и всё разъяснить лично.

Первое, что мы сделаем сегодня же, — продолжал он, — это дадим вдоволь энергии всем устройствам и механизмам, наладим приготовление пиши и подачу горячей волы. Пища будет выдаваться всем желающим бесплатно. Все ограничения на пользование горячей водой будут сняты. А сейчас мы идём к вам! — Ник Лов опять сделал небольшую паузу и добавил: — Несколько слов, обращённых к страже, скажет известный вам Кос Чип, — и протянул микрофон Косу.

— Трижды Сильнейший! Дважды Сильнейшие! Говорят Кос Чип. Приказываю вам через пять минут собраться у входа в лифт номер три на этаже синих. Каждый доложит о состоянии своего подразделения. Всё!

Ник Лов, отметив про себя, что Кос остался верен своей немногословной манере, включил запись обоих сообщений, и речи их снова зазвучали по трансляции, повторяя сказанное несколько раз.

После этого Ник Лов прошёл в хранилище планетолёта и взял там портативный мегафон-усилитель для того, чтобы разговаривать с большим числом людей, не напрягая голоса. Затем все направились ко входу в лифт, вошли в него, и Лита отправила лифт вниз. Когда они спустились, их уже ждали несколько человек в зелёных одеждах с жёлтыми повязками на рукавах. Все они склонились перед Косом и двумя его оранжевыми спутниками в обычном ритуальном поклоне. Подбежали ещё несколько зеленых; за ними, шумно отдуваясь от быстрой ходьбы, появился и тучный мужчина с жёлтой перевязью через плечо — по-видимому, тот, кого назвали Трижды Сильнейшим. Лица всех были растеряны и даже испуганы. Ник Лов решил предоставить право первых действий здесь Кос Чипу, и потому отошёл немного назад.

— Трижды Сильнейший! — без предисловий начал Кос. — Доложи обстановку!

— Возвышенный Аберамон вчера сказал нам..

— Аберамон снова разжалован! — прервал его Кос. — Не отвлекайся. Докладывай!

Мужчина с перевязью изумлённо замолчал, однако привычка к подчинению возобладала, он вытянулся, отчеканив:

— Слушаюсь! — И уже совершенно деловым тоном продолжил: — Стража в растерянности. Все слушали обращение и после этого глашатаев-чтецов. Его Могущество объявил, что дерзновенный пришелец посягнул на Божественные Установления. Это вызовет неисчислимые беды для космитов и страшную кару. И если космиты не принесут Его Могуществу связанного или мёртвого пришельца до двенадцати часов сегодняшнего дня, то свершится предсказанное возмездие Вайнов и мир погибнет в испепеляющем огне!

— Значит, Правитель вышел из своего убежища, чтобы начать борьбу с нами? — воскликнул Тид.

— Не думаю, — ответил Ник Лов. — Если он покинет помещение, где находится бомба, он рискует не попасть туда снова. Как же он тогда приведёт в действие свою угрозу? Правда, непонятно, как он сумел отдать распоряжения насчёт чтецов-проповедников?

— Вы забыли о канале обращения к Правителю. Он мог воспользоваться им в обратном направлении. И научить чтецов тем речам, которые они сейчас разносят среди людей. — ответил Кос.

— Пойдёмте к людям и будем разъяснять им, что это всё пустые угроза, — заявил Ник Лов.

— Ни в коем случае, Ник Лов! — остановил Кос. — Ты ещё не знаешь, что такое разъярённая толпа, увидевшая конкретного виновника своих несчастий. Тебя разорвут! — И, не дожидаясь ответа Ник Лова, приказал: — Собери всех Сильнейших, а Дважды Сильнейшие меня слышат. Пусть приведут стражу в готовность. Задача: сдерживать любое возмущение толпы. Пресекать бесчинства. Изолируйте всех крикунов и зачинщиков. Исполняйте!

И привыкшие к повиновению начальники стражи бросились по своим отсекам.

Слова Коса о разъярённой толпе быстро подтвердились. С двух сторон коридора появились люди в синем. Это были только мужчины, Ник Лов заметил также много завывающих растрёпанных женщин. Среди толпы сновали двое жёлтых, по-видимому чтецов, которые вели себя очень возбуждённо. До Ник Лова и его спутников стали доноситься крики:

— Вот они! Там пришелец! Из-за них на космитов обрушится божественная кара!

Жёлтые проповедники жестикулировали и приплясывали подогревая толпу и с завыванием выкрикивая наиболее страшные места из «божественных» сказаний. — «И возникнет ужасное! Разверзнется пропасть огненная и поглотит всех, и правых и виноватых! И наступит тьма!..»

— Люди, мы пришли к вам с добром! — громко сказал Ник Лов, поднеся ко рту мегафон.

— Никакой кары не будет. Не верьте чтецам: вы все заслужили не кару, а счастье.

Слова его потонули в истошных воплях всё увеличивающейся толпы. Со вновь подошедшими появились и новые чтецы. Возбуждаемая жёлтыми крикунами толпа, ещё более напутанная неестественно громким для человека голосом Ник Лова, но совершенно не вникшая в смысл сказанного, напирала с обеих сторон, подойдя к пределам опасной близости. Ник Лов видел разъярённые лица, вытаращенные глаза, разинутые в крике рты. Что бы он сейчас не говорил, как бы громко не кричал, всё это только увеличивало возбуждение толпы.

— Назад, к лифту! — прокричал им Кос, руками осаживая их назад. — Тид, двери! Ник, гранату! Однако не бросил её сразу, и Ник Лов сообразил, что Кос помнит о том, что они не взяли с собой фильтры и что им надо немедленно покинуть этаж. Оглянувшись, он увидел, что Тид уже раздвинул двери лифта.

— Все в кабину, — скомандовал Ник Лов, — задержите дыхание! Кос, кидай!

Эта команда совпала с истерическим криком из толпы:

— Ослушники уходят! Нам нужен пришелец!

И толпа кинулась к лифту. Рёв толпы заглушил негромкий шлепок разорвавшейся гранатки. Двери лифта захлопнулись буквально в нескольких сантиметрах, от протянутых к ним десятков растопыренных рук и искажённых в крике лиц. Уже в последнюю долю секунды через закрывающиеся двери лифта, словно сквозь шторки затвора фотоаппарата, память Ник Лова зафиксировала оседающие на пол тела в том месте, где взорвалась гранатка.

Выдохнув воздух, Ник Лов скомандовал:

— Лита, поднимай!

Через секунду лифт тронулся. Спутники Ник. Лова и он сам, с сильно бьющимися сердцами, перевели дыхание, переживая в памяти случившееся. Ник Лов с огорчением думал о том, что эти люди с искажёнными злобой и ненавистью лицами, готовые на всё, вплоть до убийства, и есть те самые люди, ради которых он, Ник Лов, претерпел столько лишений и преодолел столько трудностей.

— Те самые люди! — вслух сказал Ник Лов. — Бедные, обманутые, неразумные люди!

— Сейчас нам нужно вернуться на сороковой этаж, — сказал Кос. — Ник Лов, распорядись остановить. — И показал на мелькающие в окне дверного проёма номера этажей.

— Лита, замедли и останови на сороковом этаже. Стоп, здесь. — И добавил: — Без автоматики очень неудобно.

— Что случилось на этот раз? — спросила Лита.

— На нас набросилась возбуждённая толпа. Но благодаря осторожности Коса, — Ник Лов с признательностью взглянул на Кос Чипа, — мы не отходили от лифта и потому успели удрать.

— Что-то не получается у вас победного шествия во главе ликующих масс, — услышал Ник Лов не столько насмешливый, сколько огорчённые слова Литы в своей ушной капсуле. И даже посмотрел настороженно, не слышали ли этих слов остальные. Но все стояли молча, размышляя, как поступить дальше.

Лифт остановился на сороковом этаже, где они менее часа назад покинули Правителя и спящую стражу.

— Толпа сейчас примчится сюда, — сказал Кос. — Я бросил гранатку налево. А толпа в правой части успела отшатнуться. И они расскажут вновь подбегающим, что мы уехали вверх на лифте, и, естественно, решат искать разъяснений у Правителя.

— Да, я тоже подумал об этом, — ответил Ник Лов. — Лита, не отходи от кнопок управления лифтом. Действие газа вряд ли распространится более чем на двадцать — тридцать метров и поразит не столь уж многих. И вероятно толпа прибежит сюда.

— Их ни в коем случае нельзя допускать к Леб Вайну! — сердито сказал Кос.

— Нельзя, — подтвердил Ник Лов. — Как только он почувствует себя окружённым преданной толпой, он сможет довести накал её истерии до ещё более высокого градуса.

— Но, Ник Лов, ты не забыл, что, узнав, где мы, толпа опять начнёт штурм. Ведь ей, как велел Правитель, нужен ты, живой или мёртвый, — напомнил Тид. — Может быть, поднимемся в шлюзы?

— Нет, мы должны остаться здесь и выдержать натиск, — ответил Ник Лов. — Представьте, что они прорвутся к Правителю. Тогда, даже если спектакль взрыва будет отменён, всё равно победит он, а не мы. И всё начинай сначала.

— У меня осталась ещё одна гранатка, — сказал Дин.

— На лестнице слишком хорошая тяга. Гранатка уложит лишь немногих. Остальные пройдут.

— Ник Лов! Наверное, у вас наверху есть ещё много разного оружия? — обратился к Ник Лову Кос. — Может быть, ты привезёшь ещё что-нибудь?

— Оружия наверху, Кос, сколько хочешь. Всякого! Но нельзя, недопустимо, непорядочно применять против этих безоружных людей смертельное оружие.

— Быть проткнутым пикой или вот этим, как ты его называешь, лазерным лучом — не всё ли равно?

— Я не буду его применять! И мы справимся без какого-либо дополнительного оружия, — ответил Ник Лов. — До назначенного Вайном времени взрыва, когда весь его обман раскроется, осталось немного.

В ответ Кос неодобрительно покачал головой, как бы подтверждая сказанные вчера слова о самонадеянности Ник Лова. Но это не поколебало его решения.

— Сделаем так, — распорядился Ник Лов. — Сначала поставим психологический барьер. А затем запрём дверь.

И Ник Лов дал распоряжение быстро расцеплять спящих стражников, выносить их на лестницу, складывать там и опять сковывать наручниками. Все занялись перетаскиванием безвольно обмякших тел. Лишь одного Аберамона Кос, покачав головой, предпочёл пристегнуть свободным концом браслета к ручке одной из дверей и не выносить на лестницу. Аберамон, в своём великолепном оранжевом комбинезоне, был положен в весьма неудобной позе с поднятой кверху рукой в браслете.

— Они же через полчаса очнутся. Ты сам говорил, — обратился к Ник Лову Кос. — И я не хочу дарить нападающим такого предводителя, как Аберамон.

Когда стражников разложили по лестнице и опять сковали наручниками, Ник Лов, указывая на эту впечатляющую картину поверженной стражи, сказал:

— Ну вот мы и воздвигли психологический барьер. Минут десять-пятнадцать нападающие потопчутся здесь, прежде чем решатся пройти через этакое. А другие двери на этом этаже заблокированы?

— Да, через них никто никогда не ходит. Пойдут по этой лестнице.

Ник Лов кивнул головой, достал свой лучевой резак и стал его осматривать. Затем прошёл в комнату стражников и принёс оттуда три железных пики, служивших стражникам оружием.

— Что ты собираешься делать? — спросил Тид.

— Покрепче запереть двери. Я наложу три поперечных железных прута и приварю их к металлу двери.

Все пошли внутрь помещения Ник Лов, морщась от чада горящей краски, приварил прутья к железной двери. Кос Чип и Тид потолкали дверь, и Тид сказал, что толпа их, конечно, сможет выломать, но не сразу.

Донесшиеся снизу крики бегущей по лестнице толпы показали, что они вовремя закончили работу. Крики нарастали, затем в их ровном и приближающемся гуле образовалась какая-то промоина. Крики на мгновение затихли, потом вновь всплеснулись сильной высокой нотой испуга и покатилась назад.

— Увидели, — сказал Ник Лов, смотря на друзей. — Передние кинулись назад, а задние напирают вверх по лестнице. Представляю, какая там сумятица и давка.

Крики и гул нападающих волнами перекатывались ниже их этажа, лишь слегка приглушаемые тонкой металлической стенкой. Ник Лов подошёл к дверям лифта, которые они оставили на этот раз открытыми, заложив между створками пику стражника, и спросил: — Лита, ты меня слышишь?

— Да, что там у вас? Я очень волнуюсь.

— Всё в порядке. Пока отступаем под давлением превосходящих сил противника. Заварил, для прочности входную дверь с лестницы. Минут сорок-пятьдесят продержимся, а больше и не нужно. — Ник Лов взглянул на стенные часы. Они показывали четверть двенадцатого.

— Вот что, Лита. Подними-ка сейчас лифт. Мне нужно кое-что взять. — И Ник Лов, вынимая распирающий дверь прут, сказал: — Друзья, я сейчас вернусь. — И отдельно, обращаясь к Косу, добавил: — Есть одно оружие, которое я могу применить и которое может нам пригодиться.

Через минуту, быстро выйдя из лифта, Ник Лов обнял встретившую его Литу.

— Всё идёт хорошо. Я приехал, чтобы взять несколько пенных огнетушителей в качестве оружия в предстоящем сражении. — Он прошёл к складу противопожарного оборудования и вернулся с несколькими цилиндрами красного цвета. — Надеюсь, они не испортились сказал он Лите, помахал рукой и вошёл в лифт.

Ник Лов вернулся на этаж, положил связку огнетушителей у двери и, достав резак, аккуратно прорезал в двери небольшое круглое отверстие. Гул голосов за дверью стал слышен сильнее. Ник Лов осторожно приложил глаз к отверстию и выглянул на лестничную клетку. Он увидел, что лестница перед дверью пока свободна, но крики, доносившиеся снизу, показывали, что люди полны решимости преодолеть страх перед мёртвыми, как они думали, стражниками.

— Мужчины! — сумел разобрать Ннк Лов крики одного из предводителей толпы. — Вы боитесь смерти? Все её боятся! Но ведь у вас же есть дети! Неужели вы пожалеете свои жизни, чтобы спасти от смерти детей?

Ник Лову стало противно и мерзко от этих слов. Слов, которые могут поднять людей на великие подвиги, но здесь поднимают их на бессмысленную гибель. Взглянув на часы, Ник Лов увидел, что прошло ещё пятнадцать минут. До срока, назначенного Вайном, осталось полчаса. И раньше, чем этот срок наступит, раньше того, как обнаружится несостоятельность угроз Правителя, Ник Лов не видел возможности разубедить обманутых людей, открыть им глаза на неоправданность их поведения и поступков.

— Пока равновесие не нарушено, и потому никаких новых действий предпринимать не нужно, — сказал Ник Лов, обращаясь к помощникам. При этих словах Ник Лов перехватил взгляд Коса, брошенный на красные цилиндры огнетушителей, положенные около обороняемой двери. Ник Лов улыбнулся и продолжил:

— Пойду попробую ещё раз поговорить с Вайном, — и Ник Лов пересёк первую комнату в направлении следующей двери. Случайно его взгляд остановился на Аберамоне. Тот открыл глаза и следил за Ник Ловом. Было видно, что он приходит в себя.

— Очнулся Аберамон, — сказал, обращаясь к нему, Ник Лов. — К сожалению, не могу снять привязь. Уж больно тебя тянет кусаться, — Ник Лов увидел, как забегали глаза Аберамона, показывая, что он мучительно ищет выхода из неприятной для него ситуации и не находит его. Ник Лов прошёл в соседнюю комнату, где так же понемногу приходил в себя Юр Алт.

«Ага, — подумал Ник Лов. — Значит, на лестнице скованные друг с другом стражники тоже начали шевелиться. Это задержит натиск нападающих ещё минут на пять, десять. Им потребуется время, чтобы осмыслить факт воскрешения из мёртвых».

Ник Лов подошёл к рупору акустического телефона и громко крикнул в него:

— Леб Вайн! Это я, Ник Лов. Ещё раз предупреждаю тебя, что ты никого не убьёшь своей бомбой, кроме себя. Слышишь? Только себя!

В ответ из рупора донеслось какое-то завывание. Нечто среднее между заунывным пением и молитвенными заклинаниями. Ник Лов ещё раз крикнул в рупор, и ему показалось, что звуки стали громче.

Сзади Ник Лова послышалось какое-то движение. Он обернулся и увидел рядом с собой полностью очнувшегося Юр Алта, бледного, трясущегося, в молитвенном поклоне склонившегося перед рупором.

— Юр Алт, — обратился к нему Ник Лов. — Может быть, ты скажешь Вайну, что у него ничего не выйдет со взрывом и что он только себя погубит.

Юр Алт медленно поднял на Ник Лова затуманенные глаза на одутловатом вытянутом лице и, еле слышно шепча губами, ответил:

— Его Могущество читает завещание Ша Вайна. Там всё указано. Он разговаривает с Богом и нас не услышит. — И — Юр Алт опять склонился в коленопреклонённой позе перед рупором.

Ник Лов махнул рукой, отказавшись от попыток спасти Вайна, и пошёл назад проверить, что изменилось в рядах атакующих. По дороге он опять посмотрел на Аберамона, который, встав, обратился к нему:

— Ник Лов. Сказал ли Кос Чип, что грозит тебе, что грозит всем нам?

— Сказал, Аберамон, сказал, — и, отмахнувшись от него, пошел к двери.

«Нет, — думал он, — ошибиться я не могу, а БМ тем более. Ша Вайн вынул замедлители из атомного реактора вездехода и развёл на некоторое расстояние, стержни, составляющие его атомное горючее. После того как замедлитель протекания ядерной реакции вынут, достаточно свести воедино все стержни радиоактивного элемента, как сейчас же, в сумме, их масса превысит критическую и бомба взорвётся, — Ник Лов повёл плечами, как бы отбрасывая саму мысль о возможности такого исхода. — Но распад всех стержней за двести с лишним лет сделал общую массу стержней невзрывоопасной».

Кос, Тид и Дин, в разных позах, которые, однако, никак нельзя было назвать непринуждёнными, стояли у стены противоположной двери. Чувствовалось, что они нервничают. Ник Лов заглянул в отверстие, которое он недавно прорезал, и отшатнулся: прямо на него глядел чей-то глаз с той стороны. В ту же секунду за дверью раздался крик:

— Они там, они там! Надо сломать дверь!

В ответ на этот крик послышался рёв толпы, топот бегущих, и Ник Лов сообразил, что напирающая толпа может, невзирая на то, что передние будут непременно раздавлены, выломать дверь в их коридор. Ник Лов схватил огнетушитель и, выставил его носик в отверстие, дёрнул ручку. Мощная пенная струя хлестнула на лестницу прямо в лицо передней группе нападающих. Ещё не в состоянии разобраться, чем это грозит, но уже наученная опытом общения с газовыми гранатками, толпа взвыла и покатилась назад.

Вопли испуганных людей, крики боли, смешанные с проклятиями, слышались за дверью. Отбросив иссякнувший огнетушитель, Ник Лов немедленно взял второй и, выставив носик его в дырку двери, продолжал заливать пеной лестничную площадку.

— Ещё не отступили? — спросил Кос.

— Отступили. Но я хочу затруднить им нападение. Это всего лишь пена, похожая на мыльную, — разъяснил он Косу. — Лестница станет скользкой, и толпа не сможет создать такое же давление, как если бы они упирались ногами в сухую лестницу.

Ник Лов опять заглянул в дырку. Лестница преобразилась. Все ступеньки и перила были залеплены вспухшими буграми белой пены и казались засыпанными снегом.

— Который час? — спросил Ник Лов.

— Без четверти двенадцать, — ответил Тид.

— Ну вот, через пятнадцать минут весь этот глупый театр кончится, и мы наконец сможем приступить к делу.

— Ник Лов! Кос Чип! — услышала они голос Аберамона, который, глядя на часы, проявлял всё больше нервозности. Он дёргал свою прикованную руку, и Ник Лов, глянув в проём двери, увидел, что Аберамон мечется на своей привязи, подобно псу на цепи.

— Вы шутите с огнём, — кричал он, явно теряя самообладание. — Мы все погибнем! Я слышал, что ты кричал Его Могуществу.

— Замолчи, Аберамон! — ответил ему Ник Лов. Никто не погибнет, кроме Вайна. Да и то лишь в том случае, если нажмёт свою проклятую кнопку.

— Нет, нет! Мы все погибнем!

Трусливо-испуганный крик Аберамона заметно нервировал Коса и Дина. Даже Тид больше знавший Ник Лова и больше ему доверявший, начал с беспокойством поглядывать на часы.

— Скажите, пожалуйста, — насмешливо произнёс Ник Лов, обращаясь к Аберамону и стремясь разрядить напряжение. — Как ты, оказывается, боишься смерти? А ведь когда ты стрелял в нас, ты хотел нашей смерти, и это тебя не страшило.

— Все погибнем! Все! — надрывно продолжал кричать Аберамон.

— Если ты не замолчишь, я лишу тебя сознания. Ну! — Аберамон замолчал, загнанными и ненавидящими глазами глядя на Ник Лова.

— Вот так и сиди, — сказал ему Ник Лов и, подняв с пола положенный им мегафон, подбежал к заваренной двери, за которой ему послышались движения и толчки.

Опять взглянув в свой смотровой глазок, Ник Лов увидел, что штурмующие отправились от испуга и, разобрав, что пена не ядовита и ничем им не грозит, стали снова пытаться подойти к двери. Однако, как и предполагал Ник Лов, им это теперь давалось нелегко. Не менее десятка космитов, совершенно утопая в липкой белой пене, скользя и падая, на четвереньках, чуть ли не ползком, поднимались вверх по лестнице. Двое уже добрались до двери и пытались встать, однако ноги у них соскальзывали, и они опять падали.

— Ну теперь-то у них мало шансов выломать дверь, — произнёс Ник Лов, обращаясь к своим друзьям. — Пора снова поговорить с ними. — И приложил к отверстию мегафон, поставив большую громкость.

— Космиты! — раздался голос, от которого завибрировала железная дверь. — Космиты! Говорит Ник Лов, которого вы зовёте пришельцем. Угроза Вайнов не сбудется! Ничего не произойдёт! И вы, и ваши дети останутся живыми и невредимыми! Наберитесь терпения. Через несколько минут вы в этом убедитесь!

Громоподобный голос Ник Лова, воспроизводимый мегафоном, звучал на лестничной площадке. Но его громкие слова, смешавшись с рёвом толпы, не были поняты теми, кому предназначались. А чтецы кричали рядом, над ухом. Разборчиво и привычными словами.

Продолжая обращаться к космитам, Ник Лов вдруг почувствовал, что дверь содрогнулась.

«Как они могли добраться?» — мелькнула мысль. Ник Лов отнял мегафон от двери и, заглянув в отверстие, увидел ужаснувшую его картину. Толпа людей лезла в два, а может быть, даже в три этажа, ступая по телам упавших. Ноги нападавших были уже выше перил лестницы. Скольжение ног верхних, упирающихся в тела, лежащие или ползущие внизу, уменьшилось, и они могли более уверенно лезть вперёд. Крик с той стороны двери достиг ужасающего напряжения. Дверь содрогнулась от напора тел. Ник Лов схватил ещё один огнетушитель, выставил его в отверстие, чтобы добавить пены, хотя понимал, что этим не поможет тем, кто остался под ногами лезущих вверх людей. Внезапно огнетушитель был выбит ударом палки, конец которой, просунутый внутрь, стал описывать круги и зигзаги. Ник Лов схватил эту палку, потянул на себя и хотел было, упершись, образовавшимся рычагом сбросить верхних нападающих, но, поскользнувшись в луже пены, упал, выдернув палку, и покатился по полу. Выброшенный огнетушитель, продолжал работать, заливая пеной пол уже с этой стороны двери. Тид бросился к Ник Лову, чтобы помочь ему встать, но тоже упал и проехался по скользкой пене до стены.

Не зная, то ли ему смеяться, то ли огорчаться, Ник Лов с трудом, держась соскальзывающей рукой за подвернувшийся стул, поднялся и сказал:

— Вот теперь и мы попробуем, что такое пена.

Фигура поднимающегося рядом Тида в облепивших его белых клочьях пены была столь комична, что Ник Лов не мог удержаться от улыбки, хотя понимал, что он выглядит так же.

В это время Кос Чип серьёзно произнёс:

— До двенадцати осталось пять минут.

— Вот и прекрасно! Сейчас этот балаган кончится, — ответил Ник Лов. Он посмотрел на дверь, содрогающуюся от ударов. Она гнулась, нажим толпы увеличивался, не видя отпора. Ник Лов нащупал в пене лежащий на полу мегафон, поднял и попробовал его. При словах Ник Лова пена в раструбе запузырилась, звук не исчез, мегафон работал. Ник Лов хотел было опять обратиться к толпе, но вдруг молнией мелькнувшая в голове мысль заставила его переменить решение.

«Ведь радиация может быть сильной и здесь, несмотря на перегородки! Осталось всего пять минут. Как же я это упустил из виду?»

Ник Лов сунул ручку мегафона за пояс и крикнул: — Тид! Быстро тащи Юр Алта в лифт! Кос! Отстегни Аберамона и тоже толкай в лифт! Дин, помоги им! Скользя и еле держась на ногах, облепленные пеной, двое помощников Ник Лова бросились исполнять приказание. Сам же он схватил прут, с трудом нашарив его в пене, взял резак и, нетерпеливо подгоняя друзей, стал у двери. Тид и Дин выволокли ничего не понимающего Юр Алта, на одутловатом лице которого застыло отрешённое выражение, а губы время от времени бормотали молитвенные заклинания. Кос спокойно держа браслет, надетый на руку Аберамона, а другую руку опустив в карман, где у него лежал пистолет, также прошёл к лифту. Как только они минули дверь во внутренние апартаменты Правителя, Ник Лов закрыл её, наложил прут и стал поспешно приваривать его внакладку, в виде запора.

«Есть ли у меня ещё пара минут? — думал Ник Лов, доделывая швы. — Ладно, ненадолго хватит». Он стукнул для проверки по прутку ручкой резака и кинулся к лифту.

Внешняя дверь подавалась под напором толпы.

«Ведь сейчас-таки выломают дверь, — подумал Ник Лов. — Выломают в самый кульминационный момент. Если Вайн будет точен, то кнопка будет нажата секунд через сорок — пятьдесят». Все уже заняли лифт. Ник Лов вбежал последним.

— Сейчас кинем гранатку и закроем лифт. Даже если дверь с лестницы будет выломана, то все ворвавшиеся уснут, и это задержит следующих ещё минут на пятъ-десять. А там радиация ослабнет, — быстро сказал Ник Лов. — Лита, — нагнулся он к своему карману с передатчиком, — Лита, поднимай! — И кинул гранатку в щель между закрывающимися дверями лифта.

Молчание было ответом Ник Лову. Лифт стоял на месте. Истекали последние секунды.

— Лита! Ты меня слышишь? — ещё раз громко крикнул Ник Лов в передатчик. Ответа не было. По-видимому, передатчик при падении Ник Лова в пену либо разбился, либо отсырел. До взрыва оставались считанные секунды, и, кроме того, в кабину вполне мог проникнуть снотворный газ.

— Задержите дыхание, — крикнул Ник Лов, подтянувшись по лесенке к верхнему люку, выхватил из-за пояса мегафон и, наставив его на люк и увеличил громкость, крикнул: — Лита! Поднимай! Лита, поднимай!

«Всего метров двести широкой трубы, — подумал он, выкрикивая команду, — должна услышать».

Прошло мгновение томительного ожидания; лифт плавно тронулся и поехал. И через секунду Ник Лов увидел, как слабо засветились обшлага рукавов и воротники их комбинезонов. Люминесцентные индикаторы радиации вделанные в канты воротников и обшлагов, предупредили космонавтов о появлении небольшой дозы жёсткого излучения. Леб Вайн не пожалел ни себя, ни других и включил спусковой механизм бомбы! Ядерная реакция распада стала более интенсивной, но лавинный процесс не начался и взрыва не произошло!

— Ну вот, друзья, и всё, — ровно и спокойно сказал Ник Лов. — Кара Богов не состоялась, но последний из Вайнов превратил себя в живой труп. Правление Вайнов закончилось!

— Он умер? — спросил Тид.

— Пока ещё нет. Но через некоторое время умрёт в муках. И его теперь уже ничто не может спасти.

Все замолчали, думая о том страшном нравственном рубеже, через который прошёл последний из правителей умершего строя. Свечение комбинезонов постепенно уменьшилось. Лифт удалялся от эпицентра радиации и, достигнув шлюзов, остановился. По-прежнему молча, спутники Ник Лова, подталкивая пленников, вылезли по лестнице на крышу лифта и пошли в шлюзы.

Ник Лов подошёл к радостно потянувшейся к нему Лите, обнял её и, помолчав ещё несколько секунд, сказал, обращаясь к ней и всем присутствующим:

— Ну вот и всё, Лита! Всё, друзья! Военные действия закончены! Впереди мирная и трудная работа не менее чем на десяток лет. Учиться и учить! Создавать новый экипаж звездолёта! Для того, чтобы вырваться из орбиты погибели… Чтобы продолжить полёт…