В изгибе развития

Глава 6 ПОБЕГ

Утром раздатчики пищи подтвердили страшную новость. Двадцать четыре заключённых и два стражника из ночной смены, крутившей генераторы, погибли в заблокированном помещении. Событие на глазах обрастало страшными подробностями. Говорили о свирепых шлюзовиках нечеловеческого вида, которые громадными зубами прогрызли стену. О храбрых стражниках, смело вступивших в бой со страшилищами, и заключённых, которые все как один бросились помогать им. Что все это якобы видел один из космитов, побежавший за подмогой, но не успевшей привести помощь вовремя. Шлюзовики быстро одолели людей, с грохотом захлопнули дверь и выпили весь воздух.

Ник Лов даже охнул от досады и полной невозможности противопоставить что-либо этим россказням. Тёмные люди цепко держались за свои предрассудки, и по расширенным от страха глазам и угрожающе сжатым кулакам Ник Лов понял, что всякое разъяснение будет принято как заступничество за этих мифических чудовищ, желающих одного — гибели космитов.

В оставшееся до работы время Ник Лов подошёл к Тиду, который опять прилёг, хотя и отказался от настойчивого предложения принести ему завтрак. До него уже дошли подробности происшествия, и сейчас он с открытыми глазами лежал на своём месте. Когда Ник Лов подошёл, Тид тихо, но внятно спросил:

— Ты шлюзовик, Ник Лов?

Вопрос уже не был совершенно неожидан для Ник Лова хотя бы потому, что слышал он его уже от третьего человека.

— Нет, Тид, я не шлюзовик. Но я обязательно должен попасть к ним.

— Ты понял, что произошло? — опять тихо, но напряжённо спросил Тид.

— Да, Тид, я это понял уже давно, как только появился здесь внизу.

— И после этого ты хочешь попасть к шлюзовикам? Тебе не жалко погибших?

— Тид, я боюсь, что это ты ничего не понял. И шлюзовики здесь ни при чём. Наоборот, если такая участь ещё не постигла всех космитов, то только благодаря шлюзовикам.

— Откуда ты знаешь? И кто в это поверит?

— Это можно доказать, Тид. И я надеюсь, что сумею в дальнейшем доказать это тебе и другим, как ранее доказал тебе справедливость правил для вычисления сумм.

— Так сейчас докажи свои слова, — предложил Тид.

— Сейчас не могу. Сейчас ты должен мне верить!

— Почему же я должен верить тебе? Верить тому, что противоречит моим убеждениям, — настаивал Тид.

— Потому, что если человек оказался прав в одном, то велика вероятность, что он будет прав и в другом. Пока это единственное основание, которое я могу предложить тебе.

— Так, значит, ты не шлюзовик? — возвращаясь к прежней мысли, сказал Тид. — Кто же ты? Откуда ты? — Тид приподнялся на локте и внимательно посмотрел в лицо Ник Лову. Тот в затруднении молчал, а Тид, не спуская с него глаз, настойчиво спросил ещё раз: — Так кто же ты, Ник Лов?

Удары гонга, возвещавшего начало работы, заставили было Ник Лова подняться. Пришедший в себя 391-й, слезливо охая, поднялся первым и пошёл шептаться со стражниками. После этого не только он, но и вся его группа и ещё одна были оставлены в ночном помещении.

Сообщение об отмене работы на сегодня все встретили с явной радостью, хотя отдых этот был оплачен жизнями двадцати четырёх товарищей по несчастью.

«Какой тупой силой является человеческий эгоизм, — подумал Ник Лов. — Только бы не меня! А там пусть всё хоть провалится!» Ник Лов опять подсел к Тиду и передал ему, что, по-видимому, из-за нехватки помещений с генераторами, их группа на работу сегодня не пойдёт.

— А раньше, лет семь-восемь назад, всегда было сколько угодно генераторов. Не хватало космитов, чтобы их вертеть.

Ник Лов подумал о том, что Тид многое может рассказать ему и помочь заполнить пока ещё огромную брешь в его знаниях об этом мире.

— Как ты оказался здесь, Тид? Ведь ты, как я слышал не принадлежишь к низшему сословию. — Ник Лов заставил себя употреблять эту противную его духу терминологию — высшие, низшие, ибо сейчас не время было заводить спор по поводу слов. И, чувствуя, что Тид колеблется, добавил: — Наверное, когда я выслушаю твою историю, мне легче будет объяснить тебе свою.

— Что ж, Ник, может быть, мне и следует первому рассказать о себе, — задумчиво ответил Тид. — Ведь ж моей истории нет ничего особенного. Я просто нарушил одни из важнейших законов земли и за это был наказан в полном соответствии с законом. Я знал, чем рисковал, и у меня нет оснований говорить, что со мной поступили несправедливо.

— Какой же закон ты нарушил? — спросил Ник Лов.

— Не спеши. Сначала ты должен узнать кто я и как жил, — остановил его Тид. И начал рассказывать свою историю, которую Ник Лов стал слушать, пытаясь по крупицам подробностей восстановить для себя загадочную историю трагедии общества звездолёта.

— Я родился, — начал Тид, — в семье начальника всех запасов Земли. Он был оранжевым, и я по наследству стал носить оранжевый комбинезон. — В этих словах Тида на минуту было прозвучала гордость, но он взглянул на Ник Лова и махнул рукой, как бы отбрасывая ненужное. — В ведении моего отца находились все склады материалов, веществ, всё оборудование, которое было в них. Машины, которые мы могли пустить в ход, и те которые остались от древних времён и запускать которые нам было не дано. В подчинении отца было много людей, которые перебирали, пересчитывали и записывали цифрами, сколько где чего лежит. Я с детства имел дело с памятными табличками и с детства любил считать.

Конечно, я, как и все дети космитов, с ранних лет был в детском отряде. Правда, у нас был отдельный отряд, но до четырнадцати лет мы все носили одинаковые синенькие комбинезончики, и свой истинный цвет я ощутил, только расставшись с детством. — Тид грустно улыбнулся, вспоминая картины детства, которые у людей всегда вызывают улыбку радости и легкого сожаления о том, что всё это ушло безвозвратно.

— Мы играли, учились счёту, разбирали и собирали некоторые машины, учили наизусть божественные сказания.

Я любил слушать эти сказания, их часто нам рассказывали машины. В них имелась металлическая мембрана с иглой и воздушным рупором и вертящее устройство, работающее от пружины, которая заводилась ручкой. На вертящийся диск клался второй диск с тоненькими бороздками. Игла становилась в бороздку, и из рупора раздавались человеческие голоса и музыка.

«Я что-то не помню, — подумал Ник Лов, — чтобы у нас так широко применялась механическая запись. Возможно, она возродилась из-за недостатка электроэнергии».

Ник Лов вспомнил, что и послание Вер Ли было передано ему в той же записи, и его охватила грусть по ушедшему. Ему, как и Тиду, было жаль прошлого, но только его прошлого, былой, умной жизни на корабле.

— По этим записям мы и учили сказания, — продолжал Тид. — Одни из них были такими, какими ты их слышал от чтец. Чтецов ведь тоже обучают по записям тех же машин. Но были и другие, очень интересные записи с песнями и музыкой.

— Постой, — прервал Тида Ник Лов. — Ты говоришь, что чтецы обучаются по записям машин. Что же, они говорят наизусть?

— Да, конечно, — ответил Тид.

— Но ведь я видел в руках у чтеца книгу, и он в неё глядел. Разве он не читал сказанное по книге?

Ник Лов увидел, как изменилось лицо Тида. Как напряжённо и даже испуганно он взглянул на Ник Лова.

— Ник, ты касаешься страшной тайны. Неужели она тебе известна?

— Я не понимаю тебя, Тид, — отвечал Ник Лов. — Мы говорили о книге в руках чтеца. Разве он не читает сказания по ней?

— То, что ты называешь книгой, это отличительный знак чтеца. И он, глядя в неё, выполняет ритуал. Так указано нам основоположниками, так идёт от века. И на страницах этой «книги» нет ничего, кроме картинок, которые чтецы иногда показывают слушателям.

— Так, значит, письменность вам не знакома?

Тид вместо ответа долго глядел на Ник Лова, а затем ответил вопросом:

— Ник, ты умеешь читать?

— Конечно, Тид. И там, где я воспитывался, это умеют делать даже маленькие дети.

— Ну вот. Ник, ты и узнал, почему я очутился здесь, — грустно сказал Тид. — Я нарушил основной закон Земли — попытался проникнуть в сокровенную тайну Богов. Я научился читать божественные знаки, и меня застали за чтением книги, которую мне удалось взять в одном из тайных хранилищ.

Ник Лов с жалостью и сочувствием глядел на Тида. Какие мрачные страницы истории этого маленького мира приоткрывал он ему своим рассказом.

«И установлено свыше, — продолжал Тид, подражая голосу чтеца, — что никто не смеет посягнуть на божественное знание, принадлежащее только семейству Вайнов. Кроме них, Богоподобных, никому не дано постичь непостижимое, познать непознаваемое. А если кто дерзнёт на такое — наказан будет жестоко, непререкаемо, неотвратимо, дабы другим неповадно было!»

«Преследуют за чтение книг! Даже хуже! Преследуют за грамотность, за простое умение читать! — думал Ник Лов. — Нет, это общественное устройство не имеет права на существование. И если внутри его не найдётся сил, чтобы опрокинуть его, то сама природа устранит это общество, ибо оно не в состоянии защититься от действия её могучих сил».

И Ник Лов вспомнил трагедию сегодняшнего утра.

— Книга, — продолжал Тид, — называлась «Алгебра», учебник для детского сада, так было написано на обложке. Это была чудесная книга! Хотя я и прочёл только половину, а понял в ней ещё менее. Кое-что вначале мне было известно, ибо походило на арифметику, которую космиты изучают, но многое было для меня совершенно новым. И над многим я до сих пор размышляю.

— Как же ты научился читать, Тид? Кто тебя учил? — спросил Ник Лов.

— Никто. Я сам научился.

— Как это сам? — не понял Ник Лов.

— На всех дверях и стенах наших помещений есть божественные знаки. Но читать их никто не умеет. Я же с детства любил головоломки и разгадка пришла как-то сама собой. В помещениях, где мы жили, была душевая. Там были разноцветные краны и кнопки, а над ними надписи «Вода». Если открыть кран, то действительно текла вода.

Толчком послужила надпись «Тид» под портретом моего деда. Когда я нашёл этот портрет в куче папок и спросил отца: «Кто это?» — он ответил: «Твой дед — Тид». Поскольку буквы «Тид» выделялись, я их так и запомнил. А потом я увидел ту же букву «д» в надписи «вода», и остальные четыре буквы пришли сами собой. Ведь слово «вода» я знал. Другие буквы я узнал подобным же образом. Так и вышло само собой, что я научился читать.

Тид замолчал, а Ник Лов спокойным тоном сказал ему:

— Там, откуда я пришёл, чтению учат с раннего детства.

— Где это? Откуда ты пришёл, Ник?

— Потом расскажу. А сейчас продолжай.

— Научившись, я читал надписи везде, где видел. Чаще всего я не понимал, что они значат. Я и сейчас не могу понять, что такое «Перегородка радиационной защиты», «Приёмник телепатической связи», «Видеофон» и многое другое.

— Если всё будет хорошо, а я уверен в этом, — сказал Ник Лов, — ты всё это узнаешь.

— А ты это знаешь сейчас? — осторожно спросил Тид.

— Да знаю.

— И ты видел эти надписи? Ты бывал там, где они начертаны?

— Да, бывал. — Ник Лов радовался работе мысли Тида. Чем больше он додумает сам, тем менее неожиданным будет для него рассказ Ник Лова. — Но продолжай Тид.

Недоумённо смотря на Ник Лова, будучи не в состоянии постигнуть хода его мысли, Тид продолжал:

— Я вырос в хороших условиях. Отец не работал напряжённо физически, как это вынуждены делать все космиты синего сословия. Оранжевых в нашем мире немного, вместе с членами их семей всего около двух десятков, и они все по наследству занимают высшие должности управления.

— А жёлтые? — задал вопрос Ник Лов. — Сколько их и что они делают?

— Это среднее звено, — отвечал Тид. — Они тоже не работают физически, занимаясь хозяйственной и управленческой деятельностью, и подчиняются оранжевым. Жёлтых около сотни. Они-то и общаются с основными работниками — синими. Жёлтые управляют различными мастерскими, например по шитью одежды, обуви, приготовлению пищи, отделами энергетики, времени и тому подобным. Они же руководят постройками перегородок, ремонтом помещений, оборудования.

— Руководят? А работают синие? И зелёные весь этот порядок поддерживают и охраняют?

— Да, работают синие, а зелёные охраняют. Так установлено с божественных времён, и никто не в силах изменить этого, — опять невольно возвращаясь к напыщенному тону, который он совсем было уже оставил, ответил Тид.

— Ну так вот мы с тобой, дорогой Тид, и отменим эти «божественные» установления.

— Не говори так, Ник Лов. Я, конечно, никому не передам твоих слов, хотя и обязан был бы это сделать. Но многие предадут тебя с убеждением в правоте своих действий.

— И тогда?

— Тебе увеличат срок пребывания здесь.

— А если я и после этого не смирюсь?

— Тогда тебя бескровно ликвидируют! — помедлив, ответил Тид.

— Ага, значит, космиты всё-таки убивают друг друга. Но я ни у кого не видел смертоносного оружия.

— Никакого особого смертоносного оружия у космитов нет. Пролитие крови запрещено божественными установлениями.

— Вон что? И всё же, как убивают неугодных властям? — продолжал расспрашивать Ник Лов.

— Без пролития крови. Иногда путем удавливания за шею. Иногда путём лишения пищи и воды, — грустно ответил Тид.

— Какая гуманность! — иронически воскликнул Ник Лов. — Слава мудрому и божественному Ша Вайну за его великодушие и доброту! — Ник Лов даже вскочил, хлопнув себя по бёдрам. И уже про себя подумал: — «Наверняка это правило он ввёл от страха. От страха за себя. Страшась того, как бы обожающие его подданные не проткнули бы чем нибудь его тело и не пролили бы его бесценную кровь. Ах, мерзавец, ну, мерзавец!» — Ник Лов не замечал, что думает и ругается вслух, а Тнд старается взять его за руку и успокоить. «Действительно, распустился», — одёрнул себя Ник Лов и сказал:

— Извини, Тид. Я тоже, как видишь, иногда выхожу из себя. Но сейчас это для нас непозволительная роскошь. Скажи мне, — продолжал Ник Лов, — когда тебя застали с книгой и судили за это, разве не могло помочь тебе то, что ты принадлежишь к высшему сословию? Неужели тебе не могли смягчить наказание?

— Мне смягчили его.

— То есть как смягчили? Уменьшили количество энергии, которое ты должен выработать?

— Нет Ник, моё заключение бессрочное.

— Бессрочное? Так к чему же ты был приговорён?

— К ликвидации, путем удавливания, — бесстрастно ответил Тид.

— Силы космические! — воскликнул Ник Лож, невольно замечая в себе эту новую привычку обращаться к каким-то силам. — И кто же тебя помиловал?

— Божественный бело-розовый Правитель Его Могущество Леб Вайн Второй.

Ник Лов молчал, не зная, что ответить. Потом спросил:

— Ты что, обращался к нему? Он знал тебя?

— Обращаться к нему может каждый космит. Есть специальная слуховая трубка, ведущая наверх, на сороковые этажи, где расположена резиденция Его Могущества. Там бессменно дежурят доверенные Правителя, которые и передают вопрошающим божественные решения. Разумеется, чаще всего это их собственное мнение, которое они выдают за веление свыше. Но я не буду скрывать от тебя, что хорошо знал Его Могущество. Знал с детства.

— И несмотря на это, он не пожелал обойтись с тобой более милостливо?

— Вероятно, я единственный космит, осмелившийся нарушить заповедь, запрещающую пытаться познать божественные знаки, и оставшийся в живых. Так что Его Могущество, в память детских лет, нарушил ради меня закон.

— С твоей помощью я поломаю этот отвратительный закон. И если для этого нужно будет поломать кости «Его Могуществу», то с удовольствием сделаю и это. — Говоря так, Ник Лов почувствовал даже удовольствие от своих слов. В ответ Тид только пожал плечами.

— Твой отец жив? — спросил, отказываясь от продолжения трудной темы, Ник Лов.

— Нет, умер.

— А жена и дети у тебя есть?

— Да. У меня была жена, были сын и дочь. Теперь у меня нет никого: они публично и в моём присутствии отреклись от пожизненного преступника, то есть от меня.

Ник Лов стиснул зубы, но на этот раз воздержался от высказывания.

— У меня также был брат, — продолжал Тид. — И он от меня отказался, благодаря чему сохранил положение оранжевого и занял мою должность Главного Учётчика всех запасов.

— Он сделал это охотно? — осторожно спросил Ник Лов.

Тид помолчал и ответил:

— Я не протестовал против того, чтобы он так сделал. Благодаря этому наследственная должность осталась в семье.

Ник Лов не нашёл, да и не счел нужным искать слова, чтобы выразить своё к этому отношение. Он лишь спросил:

— Если возникнет нужда обратится к твоему брату, поможет ли он нам?

— Брат — человек осторожный. Риск-то ведь огромен, и я не знаю, поймёт ли он, ради чего должен рисковать.

— Риск, которому подвергается всё население того пространства, где живут космиты, во много раз больший. — Ник Лов умышленно не использовал привычное для космитов слово «земля.

— Какой риск ты имеешь в виду? — спросил Тид. И, запнувшись, продолжил: — Нападение шлюзовиков?

— Тид! По моим наблюдениям, ты умный и честный человек. То, что я сейчас стану говорить тебе, — чистая правда. Однако принять её тебе будет нелегко. Моим основным доказательством сейчас будет только логика. В неё и постарайся вникнуть.

— Я слушаю тебя, Ник Лов.

Ник Лов огляделся по сторонам и, видя, что большинство его соседей по камере либо спит, либо отсутствует, нагнулся к Тиду и негромко начал:

— Тид. Место, где мы находимся и которое вы зовёте землей, это искусственное сооружение — корабль, сделанный на огромном планете, где живут миллиарды таких людей, как мы. — Ник Лов сделал паузу, чтобы дать Тиду возможность осмыслить сказанное. Тот молчал, расширенными глазами глядя на Ник Лова — Эта планета и называется Земля. Корабль покинул её двести двадцать восемь лет назад. Около трёх лет его полёт проходил благополучно, но на четвертом году случилось несчастье. Корабль посетила болезнь, о которой сейчас нет смысла говорить. Так вот, для того, чтобы спасти экипаж корабля от болезни, большая его часть была усыплена. — Ник Лов ещё раз сделал паузу, чуть более длинную, нежели предыдущая, внимательно посмотрел на Тида и затем продолжил: — В том числе был усыплён и я!

Напряжение на лице Тида нарастало. И с его губ вот-вот готовы были сорваться слова, которые произнёс Ник Лов:

— А сейчас я проснулся.

— А сейчас ты проснулся? — Тид почти выкрикнул это, вцепившись в руку Ник Лова.

— Да, Тид, проснулся, проспав почти двести двадцать пять лет.

Оба замолчали. Один, подавленный этим невероятным для него сообщением. Второй, ещё раз задумавшись над тем громадным, с позиции одной человеческой жизни, отрезком времени, который минул безвозвратно.

— Так, значит мы… — не решаясь произнести вывод, явно вытекающий из всего сказанного, начал Тид, — так, значит, мы потомки команды этого корабля?

— Да, это так, Тид.

— Так почему же ты остался спать так долго, а остальные нет?

— Это, Тид, очень интересует и меня, но пока я этого не знаю.

— И ты знал моего. предка? — нерешительно выговорил Тид. — Предка из команды корабля?

— Да, знал. Его звали Лос Тид, и он был штурманом, водителем, — расшифровал Ник Лов, — корабля. Поэтому я и сказал тебе: «Здравствуй снова, Тид». Помнишь?

— Лос Тид, — повторил Тид. — В сочетаниях имён нашей семьи есть такой корень. Был он и в надписи под портретом моего деда, и я вижу единственное объяснение твоему знанию этого имени лишь в том, что ты говоришь правду. Божественные предки! Сколь же много ты должен знать? Стоит лишь вспомнить как легко ты разъяснил мне правила сумм, над которыми я столько думал.

— Это пустяк, мелочь, Тид, по сравнению с тем, что ты ещё узнаешь! Я уже не говорю о твоих детях, которые снова станут твоими детьми и достигнут тех же высот знания, которые имели и мы, первый экипаж корабля. Достигнут, чтобы превзойти эти высоты.

— Я верю тебе, Ник Лов. Я верю! Я готов слушать тебя и следовать за тобой. И если надо будет умереть, то уж кому-кому, а мне-то терять нечего.

— Спасибо, Тид, — ответил Ник Лов и крепко пожал руку Тиду. — Но мы постараемся всё сделать, чтобы не умирать. — И продолжил: — Я хочу посоветоваться с тобой, Тид. — И рассказал, как на суде жёлтый Аберамон принял его за шлюзовика и делал предложение встретиться, с кем Ник Лов пожелает. Так вот, можно ли доверять Аберамону? И не сочтёт ли Тид целесообразным с помощью этого служителя режима выйти на Правителя, Леба Вайна. Ник Лов сознательно опустил титул монарха.

— Я знал Аберамона, — ответил ему Тид. — Это кнут и петля в руках Кос Чипа Беспощадного. Оба они ревностные слуги божественных установлений, оба жестоки и ни перед чем не останавливаются, защищая того, кому они служат. С той разницей, что Кос старше и как будто бы умнее. Аберамон же молод, нахален, лезет вверх и, чтобы преуспеть, способен на всё. Аберамону доверять нельзя, особенно если он принял тебя за шлюзовика.

— Так знай, Тид. Шлюзовики, по моему предположению, — это люди, не знавшие «божественной» власти Ша Вайна, который был обыкновенным членом экипажа. Люди восставшие против него и ушедшие к шлюзам. Потом я расскажу, зачем нужны эти сооружения, — сказал Ник Лов. — И я не без оснований предполагаю, что шлюзовики сохранили нашу культуру и образованность. Поэтому-то меня так и интересует всё о них. Говорят, что они давно не появлялись внутри корабля?

— Последний раз я слышал о шлюзовике лет десять назад, — ответил Тид. — Его ловили и поймали.

— Поймали? Где это произошло?

— По словам Кос Чипа Беспощадного, его поймали в 112-м коридоре, где они появлялись чаще всего. Шлюзовик встречался с Его Могуществом Арахамом Первым, отцом Леба Вайна Второго, нынешнего Правителя.

— Что же случилось со шлюзовиком? — настойчиво спрашивал Ник Лов.

— Он был удавлен!

— Несчастный! Что-то важное заставило его пойти на риск переговоров, и кончилось это трагически. Он был молодой, старый, мужчина, женщина?

— Всё о шлюзовиках держалось в строжайшей тайне. Но слухи чаще были о мужчинах, хотя велись разговоры и о женщинах из шлюзов. Этот был старым мужчиной.

— Что же, Тид. Твой рассказ убедил меня, что доверять Аберамону нельзя. Нельзя доверять и Правителю. Стало быть, у нас с тобой одна возможность — бежать самостоятельно и пробиваться к шлюзам. И мы это сделаем!

— Вряд ли что выйдет, Ник Лов. Подходы к шлюзам охраняются. Да и по лестницам ты далеко не уйдёшь, несмотря на свое прекрасное умение драться.

— Кстати, — спросил Ник Лов, — почему вы драться почти не умеете? У вас нет оружия, стало быть, должны были развиться навыки рукопашной схватки?

— Всякая драка запрещена божественными установлениями. Пускать в ход палки разрешается только страже. За нарушение этого закона даже маленьких детей очень строго наказывают.

— Ну хоть это в ваших законах мне на руку. С обученными было бы справляться труднее, — усмехнулся Ник Лов. — И всё-таки надо бежать, Тид. Аберамон вряд ли надолго забудет обо мне.

Тид посмотрел на Ник Лова, задумчиво потёр лоб и вдруг улыбнулся.

— Ник, — сказал он, — я ведь приговорён к вечному заключению. Я смирился с ним и мечтал лишь о тех минутах отдыха, которые мог проводить у этой стены. — Тид кивнул в сторону написанных на стене цифр. — Но сейчас всё опрокидывается. И мне не страшно, нет. Терять мне нечего. Мне интересно! Я чувствую приближение чего-то необычного. И это восхитительно, Ник Лов! Я готов на всё, Ник! Я с тобой!

Ник Лов в ответ молча и коротко обнял Тида, как бы скрепляя возникшее между ними чувство братства.

Обед наработавшей группе принесли в общее помещение. Раздатчики пищи были подавлены. Они торопили заключённых быстрее съесть свои порции, как бы желая скорее покинуть опасные отсеки. Раздатчики сказали, что сегодня по коридору ходило много жёлтых и даже один оранжевый и что все они были возбуждены и озабочены.

Время после обеда Ник Лов посвятил выработке плана побега. Он с нетерпением ждал возвращения с работы Сола. И когда утомленная группа работников вернулась в общее помещение, Ник Лов сразу подошёл к нему и сказал:

— Сол! Я обдумываю план побега. Хочу пробраться к шлюзовикам и оттуда уже помочь всем оставшимся.

— Ага, Ник, — усмехаясь, но без ненависти и испуга, сказал Сол, — значит, ты всё-таки шлюзовик?

— Нет, Сол, нет. И ты, пожалуйста, не верь сказкам о том, что в смерти той группы виноваты шлюзовики.

— А чему же верить? Ты можешь объяснить?

— Объясню, но не сейчас, — ответил Ник Лов, подумав, что, несмотря на большую лёгкость мысли, чем у Тида, Солу будет трудно понять и принять правду.

— Сол! Я уже обо всём договорился с 410-м. Его зовут Тид. Он целиком поддерживает меня. Пойдём я вас познакомлю.

Он подвёл удивлённого Сола к Тиду, который было по инерции принял надменный вид, но затем усмехнулся и просто сказал, протягивая руку:

— Тид.

Сол назвал ему своё имя. Тид сразу же повернулся к Ник Лову и спросил:

— Ты помнишь и его… — здесь он запнулся на слове, не зная, можно ли говорить — «предка», и Ник Лов быстро, желая обойти затруднение, ответил:

— Да, Тид, помню. Но об этом не сейчас. Пока давайте обдумаем, как в зелёной одежде стражников двое из нас могут пройти к шлюзам.

— Никак, — ответил Тид.

— Да и где ты возьмёшь два зелёных комбинезона? — ответил вопросом Сол.

— Комбинезоны можно достать, — уверенно ответил Ник Лов. — Но, Тид, почему ты считаешь, что мы никак не пройдём?

— Потому, что все лестницы заперты. Так делали всегда, когда возникал слух о появлении шлюзовиков. А ведь ты сам рассказал мне, что Аберамон принял тебя за шлюзовика. Что же касается входов в шлюзовые помещения, то там всегда стоит охрана.

Подоспевший ужин прервал разговор друзей, но, взяв свои порции, они опять сошлись. Это не могло вызвать особого подозрения, так как за обедом многие объединились в небольшие группы.

— Ник, — попросил Сол, которого разговор о побеге очень заинтересовал, ибо он был деятельным человеком и ему трудно было мириться с безнадёжностью своего положения, — Ник, посвяти нас в свой план, и, может быть, мы тоже придумаем что-нибудь. Где ты намерен взять два зелёных комбинезона?

— Снять с наших двух стражников.

Сол и Тид посмотрели на него изумлённо.

— Но ведь ты не сделаешь этого на глазах у всех заключённых. Вожаки групп им помогут, или стражники во время нападения нажмут сигнал тревоги. У них есть кнопки сигнализации, — добавил Тид.

— Я учёл это. Мы разденем их, когда они ничего сделать не смогут и никто не сможет им помочь.

— Так как же всё-таки ты это сделаешь? — спросил ещё раз Тид.

Ник Лов ответил уверенным тоном.

— Сделаю с вашей помощью. Я заметил, что когда приходит чтец и запевает свои «божественные» песни, большая часть заключённых засыпает. И стражники, оставшиеся дежурить, тоже. Когда гипнотический сон охватит всех, я подползаю к стражникам, делаю два движения — и они оседают на пол. Их можно будет раздевать. Эти комбинезоны надевают двое из вас, и они ведут третьего под видом конвоя наверх, предположим на допрос.

— Не проходит, Ник, — прервал его Сол. — Я никогда не видел в верхних этажах ни одного чёрного. Ни на свободе, ни под конвоем.

Тид согласно кивнул головой.

— Сол прав, Ник. Чёрных никогда не выводят наверх. Если его заключение кончается, ему выдают синюю одежду и он покидает каторжный этаж. Но в чёрном — никогда.

— Да, — задумчиво протянул Ник Лов, — над этим надо ещё подумать.

— Учти, Ник Лов, — сказал Тид, — ещё и такое затруднение: добраться мало, надо туда войти. Но никто из космитов никогда не мог проникнуть в шлюзы, хотя многие хотели это сделать. В былые времена один или два Правителя организовывали целые экспедиции, которые пытались взломать, просверлить сверлами, прорезать газовой и электрорезкой входы в шлюзы. Это никогда не удавалось. — Тид помолчал, как бы не решаясь высказаться, но затем добавил:

— Один раз, как шёпотом рассказывал мне старую историю мой дядя — большой любитель баловаться урзой, так вот, один раз, рассказывал он, космитам удалось срезать стальную дверь и вытолкнуть её внутрь. Но то, что увидели космиты там, в проёме, повергло их в ужас и обратило в бегство.

Тид посмотрел на Ник Лова и сказал:

— Я не знаю, верить этому или нет, но за отброшенной дверью стоял страшный железный человек. В его руке сверкнуло пламя и сразило нескольких космитов. Остальные бросились бежать. Когда же, через некоторое время, наиболее храбрые, понукаемые стражей и начальством, вернулись назад, дверь стояла на прежнем месте, и более ни её, ни какие другие двери никто никогда не пытался открыть.

— Скафандр высшей защиты, — произнёс Ник Лов.

— Что? — не понял Сол.

— Ты, Тид, уже знаешь, а ты, Сол, знай, что шлюзовики — это такие же люди, как и мы с тобой. Люди храбрые, добрые, честные, которые не захотели жить по «установлениям» Ша Вайна. И для того, чтобы отразить нападение, один из шлюзовиков надел специальную одежду, которую я назвал скафандром высшей защиты. В ней человек неуязвим. Когда мы проберёмся в шлюзы, я научу надевать такую же одежду и вас.

Сол с удивлением и сомнением смотрел на Ник Лова, будучи не в состоянии представить себе эту невиданную одежду, а Тид молчал, но по его глазам Ник Лов понял, что он поверил ему и на этот раз.

— Но, — продолжил Ник Лов, — без вас я бы узнал всё это гораздо позже.

— Что же мы будем делать? — спросил Сол, уже загоревшийся идеей побега.

Ник Лов, поразмыслив немного, сказал, что, если всё пойдёт хорошо, он может попробовать сделать то же и с жёлтым проповедником.

— С чтецом, — изумился Сол. — Так он же на виду и всё время говорит.

— Подменить его голос я сумею. А ведь именно на голос и реагируют слушатели, когда они уже впали в транс. Видеть же они ничего не видят.

— А потом, когда, положим, мы благополучно переоденемся и уйдём, все очнутся и обнаружат связанных стражников, что будет? — задал вопрос Сол. — Тревога, и немедленно! — сам же и ответил он.

— В довершение всего, — добавил Тид, — не забывай о моей бороде и ваших обросших лицах. Кстати, ты, Ник Лов, оброс меньше всех и пока ещё похож на неряшливого, но свободного космита. Ник Лов вспомнил, что брился уже три дня назад, и с сомнением потёр свою щетину.

— Выход единственный — бежать тебе одному, — подвёл итог Тид. — Стражники останутся на месте, тревогу сразу не объявят.

— И тогда — подхватил Сол, — у тебя будет, по крайней мере, пять-шесть часов, пока не хватятся жёлтого. За это время ты сможешь найти моего хорошего друга, его номер ноль два шесть пять семь. Я объясню тебе, как его найти, и он поможет тебе спрятаться.

— Спрятаться у меня есть где. Но это высоко, и туда надо суметь добраться, — сказал Ник Лов.

— Мой пятьдесят седьмой работает в бригаде слесарей, пилящих металлы. Он может что-нибудь сообразить. Но бежать тебе одному — это, пожалуй, единственная возможность. А потом уж ты что-нибудь придумаешь и для нас.

Ник Лов понимал, что они правы. Поэтому перед ужином он уселся вместе с Солом у стены и попросил рассказать, как ему найти его друга. Тид из осторожности опять уединился.

— Поднявшись по лестнице на два этажа, ты окажешься в пространстве синих. Они занимают не один этаж, но этот — главный, — инструктировал Ник Лова Сол.

«По видимому, Сол имеет в виду наиболее обширное пространство тороида звездолёта — под лесопарком и беговой дорожкой», — подумал Ник Лов.

— Там же находятся столовые и развлекательные комнаты, там же продают урзу, после которой делается легко и весело. Только она дорого стоит, — мечтательно и с сожалением произнёс Сол, отвлекаясь от главной темы.

— Так как же я найду твоего пятьдесят седьмого? — спросил Ник Лов.

— Он живёт в каюте номер 243 третьего сектора. Номера секторов написаны на стенах коридоров, а кают — на дверях.

Такого большого числа жилых кают, как помнил Ник Лов, в его время внизу не было, но, по-видимому, их число впоследствии увеличили постановкой перегородок.

— Но как мне убедить его в том, что я от тебя? — спросил Ник Лов. — Он может мне не поверить.

— Конечно, не поверит. Но ты возьми его правую руку, просунь свои пальцы между его пальцев и три раза сожми их — два раза подольше и один раз коротко. — Сол взял его руку и несколько раз показал, что надо делать, а потом сказал: — Повтори.

Ник Лов повторил, и Сол одобрительно закивай головой:

— Это наш тайный знак с детства. И Ник Лов подумал, что в неграмотной среде это довольно эффективная замена подписи, которую, правда, можно подделать.

— Пятьдесят седьмой живёт один? — опять спросил Ник Лов.

— Нет, отвечал Сол. — Недавно он женился на год.

— Почему на год? — не понял Ник Лов.

— Да потому, что все космиты указывают срок, который они согласны провести вместе. Затем может быть создана другая пара. Женщин-то ведь больше, и нужно, чтобы им тоже не было обидно, — и Сол игриво рассмеялся, что Ник Лову совершенно не понравилось. Однако, решив, что не Сол в ответе, за порчу нравов в этом обществе, спросил:

— А что, разве космиты не могут жениться на более долгие сроки, на всю жизнь например?

— Пожалуйста. Это не запрещается. Но только очень долго никто не выдерживает и договор более чем на пять лет чаще всего не продлевает. Детей ведь забирают в отряды в четыре года. Так что этого срока вполне хватает, чтобы нанянчиться с ребёнком, если, конечно, он один.

— А если не один?

— На рождение второго ребёнка женщина должна получить специальное разрешение. Чаще всего те, кто хочет, такое разрешение получают.

— А если у женщины наметится третий ребёнок?

— Раньше, когда никаких разрешений не требовалось, можно было иметь и третьего и четвертого. А сейчас могут и не разрешить. Но больше одного ребёнка, — продолжил Сол, — в последние годы космиты иметь не стремятся. Воспитывать их трудновато. Ведь даже за простой отряд, где выучат лишь крутить ручки да гайки, и то надо платить. Да и вообще — канитель. — Сол поморщил нос, выражая своё пренебрежение к проблеме деторождения.

— И много надо платить? — полюбопытствовал Ник Лов.

— Сто вачей, то есть ватт-часов, в день, или три квача в месяц. И если космит выкручивает в месяц всего пятнадцать-двадцать квачей, то это заметно. — Сол на секунду замолчал, затем продолжил: — И я был в таком отряде. Хорошо помню, нас учили счёту, записи цифр и арифметике. Мы много слушали божественные сказания и часть их запоминали наизусть. Много пилили, рубили и резали металл, обучаясь на слесарей. Хорошая специальность, только такой работы на всех не хватает. И потому многих посылают крутить такие же ручки, как и здесь.

— Значит, и там есть энергетические установки, — уточнил Ник Лов.

— Есть, конечно. Энергии надо много. Правда, крутят всего по восемь часов, и стражи нет, и квачи, что заработали им выдают на руки. И два раза в месяц даётся день отдыха, а уж здесь — только вот по такому случаю, как вчера. — И Сол грустно потупился, вспоминая трагедию вчерашней ночи.

— Ну а что, Сол? Ты так и звал своего приятеля пятьдесят седьмым, а он тебя шестьдесят первым? Неужели даже мама твоя так тебя называла? — прервал Ник Лов печальную паузу.

— Нет, конечно. Мама называла меня ласково — Первун и Перик. Пятьдесят седьмого мы звали Сем или Семка.

Ужин кончился, разговор прервался, и все разошлись.

Но Ник Лов продолжал размышлять над тем, что узнал от Сола.

«Как же всё-таки общество докатилось до такого состояния? Когда этому было положено начало? Почему с этим согласились и не отсекли саму возможность диктаторских поползновении умнейшие и порядочнейшие люди первого экипажа корабля? И наконец, всё тот же вопрос — куда девалась огромная энергия, почему некоторые системы ею обеспечены. А все бытовые потребности приходится удовлетворять за счёт мышечной силы?»

«Нет, — подумал Ник Лов, — пока я не добуду письма Вер Ли, мне не разобраться в этом».

После ужина Ник Лов думал только о том, придёт ли сегодня чтец. Готовясь к его приходу, Ник Лов поманил Сола, подошёл к Тиду и сказал:

— После прихода чтеца постарайтесь сесть в переднем ряду. Бежать мне лучше всего в жёлтой одежде. И потому, когда я изготовлюсь заменить чтеца, вы должны быстро, но не делая резких движений, заползти за его спину, затем раздеть и дать мне его комбинезон. Потом вы, — продолжал Ник Лов, — ползком оттащите чтеца в спальню, там свяжите моим комбинезоном и положите на мой лежак. А я закончу чтение и покину вас.

Раздавшиеся звуки ударов железа по железу возвестили о приходе чтеца.

— Ну, друзья, начнём, — произнёс Ник Лов и крепко пожал руки своим друзьям.

Теперь внимание Ник Лова было приковано к чтецу. Окинув его фигуру, он понял, что комбинезон чтеца будет ему, конечно, маловат, но выхода нет, придётся натягивать. Тем временем чтец сел на услужливо подставленную ему скамеечку, положил на колени «книгу» и начал размеренно «читать»:

— «Внемлите, послушные голосу разума высшего, ибо только он несёт вам истину. Внимайте послушно, верьте неукоснительно, и в истовости беспредельной вы найдёте истину всеобъемлющую…».

Чтец раскачивался в такт заунывному речитативу своих слов, туманные фразы лились непрерывным усыпляющим потоком. Ник Лов краем глаза, слегка повернув голову, увидел, как некоторые уже начали раскачиваться вместе с чтецом.

— «Отдайтесь смирению, изгоняйте сомнения. Довольствуйтесь доступным знанием, и осенит вас спокойствие возвышенное… А все неясное вам разъяснят Вайны Божественные…».

Ник Лов медленно, очень медленно, начал движение: опускаясь на пол и выходя из поля зрения сзади сидящих, он стал по сантиметру продвигаться в сторону чтеца и, не поднимаясь, исподлобья оглядывал ряды чёрных фигур, стараясь уловить, нет ли изменений в их положении. Следя за тем, чтобы не отрываться от пола и не прекращать движения, Ник Лов расстегнул свой комбинезон и плавно спустил его с себя. Чуть повернув голову, Ник Лов встретился с напряженными взглядами Сола и Тида и ободряюще кивнул. Поняв его знак, Тид и Сол стали медленно, подражая Ник Лову, опускаться и двигаться к чтецу.

Всё было спокойно, голос чтеца раздался уже над ухом Ник Лова. Тот, по-видимому, тоже с закрытыми глазами, предавался своему шаманству.

Ник Лов убедился, что занял удобную позицию. Серия необходимых движений слилась в единое мгновение. Приподнявшись за спиной чтеца и сделав замах двумя сцепленными руками, Ник Лов нанёс чтецу удар. Затем сразу же перехватил книгу себе на колени и утвердился на скамеечке, закрыв чтеца своим телом.

— «… и отдайтесь силам высшим, ибо только силы высшие могут защитить вас от сил прельстительных, от сил на вас посягающих», — голос Ник Лова, подделанный по тону и громкости под голос чтеца, заунывно зазвучал едва ли более чем с полусекундной задержкой. Первые фразы были самыми трудными, ибо Ник Лову непросто было сдержать дыхание после напряжения короткой схватки. Ну а текст у Ник Лова затруднений не вызывал: нужно было лишь повторять полубессмысленные фразы. Медленно опуская жёлтого на пол сзади себя, прямо в руки друзей. Ник Лов продолжал, не меняя тона, подражательную тарабарщину:

— «… и снизойдёт благодать чудесная на души умиленные. И умиление возвышенное осенит космита покорного…».

Подвинув ногой свой комбинезон в сторону Сола, Ник Лов ощутил в своей руке поданный ему Тидом жёлтый комбинезон, стянутый с чтеца. По-прежнему не делая резких движений и продолжая заунывною речь. Ник Лов круговым движением перевёл рукой по полу жёлтый комбинезон к своим ногам и вдруг запнулся от неожиданности.

В дальнем ряду у стены Ник Лов увидел совершенно ясные и осмысленные глаза человека, до этого сидевшего, прислонившись к стене, с закрытыми глазами. Сейчас он, едва не приподнимаясь с пола, напряжённо следил за происходящим.

«Если он вскрикнет и нарушит монотонность гипнотического транса, — подумал Ник Лов, — всё пропало!» Поэтому, не прерывая слов, Ник Лов поймал взгляд человека и поднёс палец к губам, призывая к молчанию. В то же мгновение у Ник Лова отлегло от сердца: в человеке, наблюдавшем всю сцену, Ник Лов узнал заключенного номер 405, с которым, как ему казалось, у него установились дружеские отношения. И действительно, человек, отвечая взглядом Ник Лову, понял его жест и согласно наклонил голову, всем видом показывая, что тревоги не поднимет.

«Хорошо, — подумал Ник Лов, опуская руку и начиная натягивать на ноги жёлтый комбинезон, — ещё одним единомышленником, стало больше».

Переложив книгу и плавно застёгивая комбинезон, Ник Лов по шороху понял, что чтеца поволокли к двери, и по лёгкому стуку догадался: его затащили в каюту.

— «… речи покорные, обращённые к разуму высшему…» — продолжал свой речитатив Ник Лов, прислушиваясь и мысленно представляя, Тид и Сол связывают и укладывают чтеца, — «… и, обращаясь к разуму высшему, не забывайте обращать внимание друг на друга», постепенно переходя к обычному тону, сказал Ник Лов.

— Помогайте друг другу, — Ник Лов глазами показал 405-му в сторону каюты, и тот, поняв его просьбу, опять согласно кивнул. — И я помогу вам. До свидания, друзья. Я постараюсь скоро вернуться. — Ник Лов сказал последнюю фразу совсем нормальным голосом с некоторым ударением на последних словах и кивнул 405-му.

Закончив на этом, Ник Лов встал, посмотрел в сторону каюты, где всё было спокойно, и направился к двери, прямо на стражников, медленно приходивших в себя. Те поднялись с пола и склонили перед ним головы. Один из них достал из кармана ключ, отпер дверь и открыл её перед Ник Ловом. Кинув прощальный взгляд на медленно поднимающиеся с пола чёрные фигуры, Ник Лов вышел в коридор. Дверь тюрьмы с лязгом закрылась позади него.