В лагере Робинзонов

Глава 14. В ПЛЕНУ

Гульшат знала, что ей надо ехать в город. Окончив осмотр участников состязаний, она собрала свои инструменты, бинты, лекарства, заперла все это в свой сундучок и, отдав распоряжения, пошла переодеваться. Вскоре она была готова к отъезду и пошла разыскивать Гарифуллу. В это время со стороны леса прибежал запыхавшийся Витя.

— Гульшат, скорее, скорее! Беда! — кричал он.— Там, в вагончике, Бари прищемил ногу!

Гульшат поняла одно: нужна ее помощь! Не раздумывая, она вошла в палатку, взяла свою сумку скорой помощи и побежала за ожидавшим ее Витей.

— Далеко это? Мы вернемся через час?

— Вернемся, вернемся! Это совсем близко.

Заброшенный тракторный вагон стоял в километре от опушки леса на краю свекольного поля.

«Ох, эти мне мальчишки! — с беспокойством подумала Гульшат.— Всюду их носит. Хорошо, если ногу не сломал».

Они вошли в давно заброшенный тракторный вагон, там никого не было. Что это значит? Где же Бари? Может быть, он просто ушиб ногу и, отдышавшись, ушел? Девушка прошла в глубь вагона, чтобы положить на стол сумку, и обернулась к вошедшему следом за ней Вите:

— Где же он, этот Бари? — спросила она.

— Сейчас,— сказал мальчик, спрыгнул на землю и, захлопнув дверь вагона, запер ее приготовленным заранее замком.

Ни то, что закрыли дверь, ни то, что ее заперли, не обеспокоило Гульшат. «Наверно, случайно запер, не зная, что делает, от волнения»,— подумала она.

— Витя, ты же запер дверь, открой-ка! — крикнула она.

Ей никто не ответил.

— Витя, открой же, говорю, дверь!

По-прежнему никто не отвечал. Тогда она посмотрела через щель в стене. Что это? Может ей только мерещится? Совершенно здоровый Бари стоял рядом с Витей. Тут же стояли еще два мальчика из третьего отряда. Значит, они заманили ее сюда хитростью? Но зачем?

— Не балуйте, ребята, мне надо ехать в город, меня ждет начальник лагеря.

Мальчики не ответили. Очевидно, чтобы не расхохотаться, зажимают руками рты. Это же настоящее издевательство! Гульшат страшно разозлилась и принялась обеими руками барабанить в дверь.

— Выпустите меня сейчас же! А то я сломаю дверь. Знаете, что вам за это будет?

Конечно, сломать дверь вагона было ей не под силу. Ребята были довольны. Немного беспокоила их только угроза девушки. Когда они сговаривались обманным путем привести сюда Гульшат и запереть в этом вагоне, никто не подумал о том, чем кончится вся эта затея. Да, за это по головке не погладят. Если дело примет серьезный оборот, могут и выгнать из лагеря. Сиди потом, слушай ругань и назидания родителей. Это бы еще ничего. Мальчики уже давно привыкли к этому. Но ведь теперь не хочется уезжать из лагеря. То ли привязались друг к другу, то ли здешняя жизнь интереснее, чем безделье в городе,— мальчикам уже не хотелось возвращаться к каменным домам и раскаленному асфальту.

Но что сделано, то сделано. Выпусти ее сейчас, она все равно спасибо не скажет, обо всем доложит начальнику лагеря или вожатым и добьется наказания. А так она, по крайней мере, не помешает состязаниям по плаванию. Семь бед — один ответ!

— Гульшат, посидите уж тут немного. Мы приедем за вами, когда кончатся состязания,— сказал Витя.

Ах вот в чем дело! Значит, Альфарит и другие, не считаясь с ней, примут участие в состязании? А что если при этом что-нибудь случится? О состоянии их здоровья никто не знает. И начальнику лагеря она ведь не успела ничего сказать. Как дурочку провели ее эти мальчишки. Позор!

Гульшат яростно колотила в дверь, но ребята и не думали выпускать ее:

— Гульшат, мы положили на полочку хлеб с молоком. И ваша книжка, которую вы начали читать вчера, там же. Отдыхайте в свое удовольствие, вечером мы вас заберем, освободим...

Девушка, прижавшись головой к стене, смотрела в щель вслед ребятам. Потом принялась с новой яростью колотить в дверь. Стучала беспрерывно. Выбившись из сил, села у двери. Не зная, что делать, обвела взглядом вагон. Действительно, на полочке возле единственного окошка вагона— сверток, ее недочитанная книжка, бутылка молока. Значит, ребята заранее подготовились к этому. Может быть, и окошко это они забили досками вдоль и поперек заранее. Неужели ей придется провести весь день в этой клетке?

Мальчики уже ушли. На прохожих тоже рассчитывать не приходится, вагон стоит в стороне от дороги, в глубине поля. И все-таки надо стучать, может быть, кто-нибудь и забредет еще сюда...

Гульшат не хотела сдаваться. Еще раз подергала дверь. Нет, не в ее силах одолеть эти преграды. Обидно, что она слабая девушка. Если бы она с малых лет увлекалась спортом, у нее и рост был бы, возможно, как у людей. И эти чертенята не относились бы к ней, как к ребенку, не смогли бы обвести вокруг пальца. И почему она не увлекалась спортом? Ей больше нравилось читать книжки. И здесь книга. Глупые мальчишки, разве в таком состоянии будешь читать? Ведь она сама не своя от гнева. Но что же делать? Как освободиться?

Она стала ходить взад-вперед. Вдруг почувствовала, что проголодалась. Достала с полочки сверток. Развернула — хлеб с маслом. Села, опершись спиной о стенку, и поела. Затем, глядя на дорогу через щель, стала поджидать прохожих. Когда надоело, невольно раскрыла книгу. Сначала неохотно, чтобы только успокоиться, стала водить глазами по строчкам, но постепенно увлеклась. Читала и читала, не замечая времени. Только когда защипало глаза, подняла голову и посмотрела на часы. Оказывается, уже почти пять часов вечера! Как же она могла так просидеть, забыв обо всем на свете? Она снова стала искать пути к избавлению. На полу доски не отодрать. А потолок? Гульшат взяла лежащую в углу щетку и попробовала потолкать доски на потолке. Одна доска, кажется, поддается. Приложив усилие, она отодрала ее. Этот небольшой успех прибавил девушке сил. Вскоре на крыше вагона образовалось отверстие, в которое она могла пролезть. Гульшат поставила на стол табуретку и, вскарабкавшись на это шаткое сооружение, выбралась на крышу вагона.