В львиной шкуре

Глава 1. Дела индийские

— Дон Филипп, дон Филипп, — услышал лейтенант детский шёпот и открыл глаза.

— Что тебе, Рагху? — спросил мужчина, приподнявшись с лежака.

— Дон Юрий убит…

— Как??? — офицер молниеносно поднялся на ноги и схватил мальчика за плечи. — Что случилось?

— Там… Там… — запинаясь, отвечал ребёнок, указывая одной рукой куда-то в сторону.

— Пошли, покажешь! — велел лейтенант.

Мужчина и ребёнок серыми тенями пробирались по тёмным улицам Дабула. Ночной воздух был буквально пропитан сыростью, под ногами неприятно чавкала грязь. Сезон дождей не самая приятная пора для прогулок, особенно ночью. На заднем дворе заброшенного дома, куда мальчик привёл офицера, стоял колодец.

— Там, — указал на него Рагху.

Филипп осветил газовой лампой мрачную бездну, но что-либо разглядеть на дне колодца не получилось. Тогда мужчина передал лампу мальчику, обвязался верёвкой и спустился вниз… Через полчаса мучений Филипп вытащил на поверхность земли тело своего друга.

— Рассказывай, — велел офицер, когда они развели очаг в заброшенной хижине и повесили сушить промокшую одежду. Труп лежал неподалёку, укрытый найденной циновкой.

— Это сделали тхаги, служители богини Кали, — дрожа от холода и страха, произнёс ребёнок…

Вербовать детей советовал офицерам Бурков. Особенно это хорошо получалось в среде, где процветала кастовость. Перейти ещё при жизни из низшей касты в высшую, было мечтой для многих индусов. И если взрослые в силу устоявшегося мировоззрения могли противиться нарушению традиций, то детские мечты и желания легко перешагивали через все запреты.

— Как ты узнал про убийство?

— Я увидел, что к дону Юрию подошли мужчины и представились купцами. Но я их узнал, это не купцы. Они лишь на лодках перевозят товары и людей. Мне стало интересно, зачем перевозчики врут…

— И ты решил проследить?

— Да, — тут же ответил мальчик.

— И что дальше?

— Они завели его в дом неподалёку отсюда. Я в окошко видел, как один перевозчик угощал дона Юрия напитками, другой рассказывал о торговле, а третий в это время накинул ему сзади на шею верёвку и стал душить. Когда дон Юрий перестал сопротивляться и затих, перевозчики сели возле него и стали восхвалять богиню Кали. Как стемнело, они перенесли его сюда и бросили в колодец.

— И ты всё время следил за ними и никуда не уходил?

— Да.

— Рагху, ты смелый ребёнок и когда вырастишь, то обязательно станешь воином. Это я тебе обещаю.

— Правда? — обрадовался мальчик, родители которого были погонщиками буйволов.

— Правда, — ответил офицер и задумался.

Он думал, что делать дальше? Что делать с телом покойного товарища? Что говорить местным властям? Как наказать убийц? И больше всего мужчину мучил вопрос, почему убили Юру? Даже если это фанатики, про которых много говорили патриарх и министр безопасности, то всё равно, очень бы хотелось понять их цель. Не верил Филипп Смектин, что тхаги (душители) ни с того ни с сего вдруг решили убить офицера другого государства.

— Ты, говоришь, что знаешь, где убийцы живут? — спросил он у мальчика.

— Да.

— Ты покажешь мне их дом, — велел офицер, — но о том, что сегодня произошло, рассказывать нельзя никому! Запомнил? Иначе не быть тебе воином!

— Да, дон Филипп, я запомнил.

После этого мужчина прочитал над телом покойного друга молитву и снова отнёс его к колодцу, аккуратно опустив на дно. Ребёнок же, согретый теплом очага сладко спал.

— Рагху, — услышал мальчик своё имя и открыл глаза.

Перед ним стоял дон Филипп, а за окном уже брезжил рассвет.

— Что?

— Пора. Пошли, покажешь мне дом тех, кто убил дона Юрия. Только помни, о том, что случилось сегодня ночью, нельзя рассказывать никому.

— Я помню…

Прошло четыре месяца. Корабли русичей в составе торгового дау "Недотрога" и клипера "Лев" стояли на рейде в порт Дабул. На борту адмиральского судна, в каюте капитана, сидел Филип Смектин и докладывал Башлыкову обо всём, что произошло за время его пребывания в Индии.

— Вслед за Юрой должны были и меня на тот свет отправить, — говорил он. — Проследил я этих убийц. На нас их натравил торговец, который подчинялся мелику Хасану. Это один из придворных султана.

— А как ты всё это узнал?

— Вечером, на другой день после смерти Юры, я спрятался возле дома убийц. Торговец пришёл к ним, чтобы рассчитаться за первую жертву. То, что офицер русичей пропал, уже знали, я с утра обратился к властям по этому поводу, но правду открывать побоялся. Спугнуть всех мог, да и на себя подозрение навлёк бы…

— Да, Юру очень жалко, — печально ответил Башлыков, — Что дальше было?

— Проследил я за этим торговцем незаметно, потом поймал его и допросил хорошенько в укромном месте. От него-то и узнал про дворцовые интриги, да конкуренцию торговую.

— А мы этому мелику Хасану, чем мешали?

— Во-первых: кое-что из наших подношений Махмуд Гаван подарил султану, чем вызвал его расположение и зависть у своих соперников. Во-вторых: торговлю мы начали вести через визиря, а это дало ему и прибыль и усиление. Оружие-то оценили, плюс наша реклама сыграла свою роль. "И за что первому министру такое счастье?" — подумали завистники, вот и решили его с нами поссорить. Представьте, что вы приезжаете, а нас нет… С кого спрос?

— С визиря, — согласился Костя и поинтересовался, — а чем дело-то закончилось?

— До мелика Хасана мне не добраться, да и слишком рискованно это. И не только для меня, а для всей нашей торговли в целом. Тогда я задушил купца, а труп к убийцам в дом подбросил. Рагху же привёл солдат, сказав, что якобы видел, как уважаемого купца убивают. Тело обнаружили и перевозчиков сразу арестовали. Те в отказ, а к ним пытки… Ну и начали они про свои преступления рассказывать… Там и убийство Юры всплыло. В общем, достали его из колодца и с почестями похоронили.

— Да, Филипп, не зря Артём Николаевич говорил, что ты в шахматы лучше всех играешь. Такую комбинацию провёл… А за Тростникова Юру мы этому Хасану ещё отомстим…

— Товарищ адмирал, а почему "Леопард" не пришёл?

— "Леопард" охраняет второй дау, который мы назвали "Кокетка". Они из Момбасы много товара и рабов в Звёздный повезли, а я сюда. Сам понимаешь, кораблей у нас мало и моряков тоже. Отпускать же торговые суда без охраны нельзя. Мы случайно узнали, что на Мадагаскаре пираты убежище нашли. Поэтому рисковать не хотим.

— Понятно.

— А как строительство фактории идёт? — спросил Константин.

— По всему периметру возвели трёхметровый каменный забор. На его углах и со стороны ворот башни десятиметровые поставили. Сейчас внутри периметра идёт строительство складов и казарм. Как они будут готовы, то и церковь можно будет строить.

— Церковь — это хорошо. А что о визире слышно? — задал вопрос адмирал.

— Воюет. Всё на юг рвётся. Виджаянагарская империя ему покоя не даёт.

— Ничего, авось с нашей помощью одолеет её. Мы ружья и пистолеты привезли. Плюс двадцать пять солдат во главе с Олегом Быстровым. Скорее всего, ему и ещё пятёрке ребят придётся инструкторами поработать. Если тысячу солдат визиря новой тактике обучат, то уже не плохой кулак получится. А ты домой собирайся потихоньку, вместо тебя второй мой лейтенант останется.

— Фёдор Рыбкин? — спросил Филипп.

— Ну, а кто же ещё? Ты его и Олега готовь, вводи в курс местных дел, пока мы здесь. Чересчур долго задерживаться в Дабуле, у нас резона нет. Ещё разведку индийских портов вдоль западного побережья надо провести, узнать, что да как…

А казна у визиря в последнее время была скудновата. Постоянная война, которую он вёл против князей южной Индии, съедала все накопления. Поэтому предложение Кости приобрести привезённые товары и оружие в обмен на рабов, мастеров, селитру, железо, сельхоз продукцию и текстиль, Махмуд Гаван принял довольно охотно.

— Уважаемый визирь, — обратился к нему Костя, — как говорит мой император, чтобы вести успешную войну, нужны три вещи…

— И какие же? — заинтересовался первый министр.

— Деньги, деньги и ещё раз, деньги, — ответил Башлыков, и мужчины понимающе улыбнулись друг другу, а адмирал спросил, — как вы думаете, если в следующем году порт Гоа упадёт к вашим ногам, это как-то возместит убытки, понесённые вами в результате нынешней войны.

— Это было бы слишком хорошо, но, думаю, что такое вряд ли возможно. Хоть моя армия и сильна, но не стоит недооценивать противника.

— А если у вас появится сильный союзник? — закинул Костя удочку.

— А что союзник попросит взамен своей помощи? — спросил визирь, понимая, что просто так ничего не делается.

— Возможность беспошлинно торговать в Гоа, немного земли для фактории и то, что нами будет с бою взято…

— Вы так уверены в победе? — удивился визирь.

— Наши корабли имеют мощное вооружение, и на что оно способно, я знаю.

— Ну, допустим, — призадумался Махмуд Гаван.

— Уважаемый мелик, я понимаю ваши сомнения, но, во-первых: у вас теперь есть новое оружие, которое очень эффективно против бронированной конницы. Во-вторых: один из лучших наших офицеров с помощниками остаётся здесь в качестве инструктора. Они смогут обучить пехоту новой тактике, которую мы с успехом применяли против своих врагов. И в-третьих: выдержат ли ваши враги удары сразу с двух сторон? Лично я в этом сомневаюсь.

— Уцелеет ли Гоа после этих ударов? — спросил визирь. — Мне разрушенный город не нужен.

Первый министр беспокоился не зря, сиюминутная прибыль его не интересовала. Он мечтал полностью взять под свой контроль торговые порты на побережье Индийского океана, благодаря которым казна сможет получать стабильный доход. Сейчас же она испытывала острый финансовый дефицит, тем более последнюю военную компанию удачной не назовёшь. Сначала визирь осадил Виджаянагар — столицу южноиндийский раджей. Целый месяц армия безрезультатно топталась под её стенами, которые оказались неприступны. За это время много солдат умерло от болезней. Чтобы как-то поднять боевой дух в войсках, пришлось осадить город поменьше. Три недели продолжались яростные бои, погибло пять тысяч лучших воинов, прежде чем его захватили. Взбешённый упорным сопротивлением горожан, большими потерями, а так же тем, что городская казна оказалась совершенно пустой, Махмуд Гаван отдал приказ на разграбление города. В результате двадцать тысяч мужчин и женщин были безжалостно вырезаны. Ещё столько же, в основном дети, юноши и девушки, захвачены в плен и проданы в рабство.

— Обещаю, уважаемый мелик, что жители города сами вынесут вам ключи. Нам тоже торговля намного выгоднее, чем напрасные жертвы и разрушения.

Визирю очень хотелось в это верить. Тем более он был наслышан о разгроме пиратов, а значит все заявления посла не пустое бахвальство… К тому же два последних года в Индии выдались неурожайными, из-за чего начался мор и в областях стали вспыхивать восстания. Этим обстоятельством стоило воспользоваться в свою пользу. Что ж, Константину удалось убедить Махмуда Гавана пойти на Гоа в следующем году, чтобы совместно захватить его. Было обговорено множество нюансов, составлены планы, а Олег Быстров со своими подручными приступил к обучению пехотинцев визиря новой тактике.

Уходившие в Звёздный суда увозили в это раз пятьдесят различных мастеров, трёх архитекторов, три сотни рабов и тридцать скакунов. Женщин не было. Трюмы уже четырёх кораблей были забиты мешками с селитрой, шёлком, рисом и железными чушками. Плюс ко всему китайцы, как и обещали, привезли семена фикуса каучуконосного и чай заодно. Флаг ЮАР стали узнавать. Пираты, наслышанные о мощи кораблей русичей, старались обходить их стороной, а некоторые даже нанялись на вновь приобретённые суда в качестве матросов. Второе путешествие в Индию прошло без особых приключений.

Глава 2. Комната для "бесед"

Поздний вечер 3 апреля 1473 года в городе Звёздном выдался пасмурным. Облака, набежавшие ещё к обеду, закрыли своими пушистыми боками небо, и расходиться не собирались. Но это обстоятельство мало кого беспокоило. Основное население города уже отошло ко сну. И лишь единицы, чьи дела не требовали отлагательств, будоражили вечернюю тишину своими шагами и вздохами. Вот несколько телег, управляемые сотрудниками службы безопасности, въехали в небольшой дворик. Телеги были укрыты широкими кусками материи, и посторонний наблюдатель даже не догадался бы, что под ними находятся люди. Люди спали. Это были моряки, которые недавно прибыли вместе с адмиралом на новых дау из Индии.

— Так, — негромко начал командовать Бурков, — всех спящих аккуратно вытаскиваем и заносим вовнутрь.

Его подчинённые быстро освобождали телеги от груза, и, погоняя быков, увозили их прочь. Спящих моряков заносили в одну большую тюремную камеру. Окна в ней отсутствовали, а двери замаскированы так, что в закрытом положении обнаружить их было невозможно. Если осветить это помещение изнутри, то казалось, что ты находишься в гробнице, выхода из которой нет. Пол, стены и потолок покрывала прозрачная плитка, внутри которой прятались светодиодные модули. В одну из стен, на расстоянии трёх метров от пола, была вмонтирована самая большая телевизионная панель. Так же по всему периметру располагались скрытые динамики и видеокамеры. Кроме этого в помещения имелись хитрые отверстия, через которые подавался тёплый или холодный воздух. Замаскированная ниша, позволяла незаметно просунуть в камеру предмет размером с десятилитровое ведро. Обустройство этой тайной комнаты заняло у Буркова не один месяц.

— Илья, — обратился Артём Николаевич к министру здравоохранения, который находился рядом с ним, — как долго они будут спать?

— Через час начнут просыпаться.

— А чего так скоро?

— Так их снотворным опоили ещё на кораблях, — ответил Гладков, — а потом через карантинные помещения уже спящих пропустили. Почистили, продезинфицировали и привели в божеский вид. Сами знаете, вновь прибывшим без санобработки в город нельзя. Вот и пришлось нашим ребяткам помучиться… Как-никак тридцать человек.

— Ясно, — улыбнулся Бурков. — Удачно Костя подгадал — прийти под вечер. Ажиотажа меньше. Спать людям надо, да и без карантина всё равно ни с кем не получится пообщаться.

— А вы не боитесь, что некоторые от ваших экспериментов могут сойти с ума?

— Мне безопасность страны дороже. Уж лучше пару часов спецэффектов и человек полностью наш, чем ожидать от него непонятно чего.

— Ясно. А когда вам пришла идея такое сотворить?

— Я изначально хотел чего-то подобного, а когда Костя рассказал, как он застращал пиратов их же изображениями на айфоне, то вообще все сомнения отпали. Только его схема очень ненадёжная, так — на один раз, а кто-то и вовсе может не поверить…

— Поэтому вы и решили усилить всё яркими спецэффектами?

— А как в НАШЕ время алкоголиков лечили? Тоже всякими страшилками. Только люди ТАМ грамотные слишком, да и к религии с пофигизмом относятся. Поэтому некоторых не успевали закодировать, а они уже сами себя раскодировали…

— Вы правы, Артём Николаевич, в этом времени люди и богобоязненны и внушаемы намного сильнее. Да и в чудеса верят практически все…

— Ладно, пойдёмте, а то скоро просыпаться начнут, — сказал Бурков, и мужчины отправились в комнату, в которой находилась аппаратура.

Прошёл час. Лежащие на полу люди, одетые в белые балахоны начали просыпаться и оглядываться по сторонам. Небольшой свет, льющийся со стен, позволял им рассмотреть друг друга.

— Акрам, куда мы попали? — тормошит мужчина ещё не проснувшегося друга…

— Ваджих, мы умерли! — кричит другой…

— Аллах наказал нас за грехи наши! — воет третий…

— Икрам, куда делся наш корабль?! — восклицает четвёртый…

— Не кричи! Давай сначала осмотрим всё вокруг, — рявкает самый практичный и отталкивает испуганного товарища от себя…

Тут свет резко пропадает, и мужчины оказываются в кромешной тьме. Взрослые люди, словно слепые котята, сталкиваются друг с другом и пытаются на ощупь обследовать пространство вокруг себя. Кто-то начинает молиться и стенать, кто-то злобно рычать и толкаться…

— Тише! Тише! Слышите звук? — проносится в темноте.

Люди успокаиваются и начинают прислушиваться. Действительно, до слуха доносится едва различимая музыка. С каждой секундой она усиливается и становится как будто ближе. Музыка так нежна и приятна, что люди заворожено замирают, стараясь определить, откуда же она идёт? Вдруг сверху, словно раздвигая тьму, к столпившимся мужчинам начинает спускаться человек в белых одеяниях. Над его головой сияет золотой ореол. Он подходит всё ближе и ближе. С каждым его шагом темнота уходит в стороны, а помещение наполняется мягким белым светом. Находящиеся в камере люди один за другим начинают опускаться на колени и неистово молиться.

— Кто вы? — остановившись, спрашивает человек.

Его голос звучит буквально отовсюду. Осенив всех крёстным знамением, он произносит:

— Во имя нашего небесного Отца отвечайте, кто вы?

— Иисус… Иисус… Иисус… — отовсюду начинает доноситься шёпот.

— Иисус, спаси нас! — вдруг кто-то кричит очень громко и его слова подхватывают все остальные.

— Кто вы? — в третий раз звучит вопрос, но уже намного громче.

— Мы моряки! — отвечает один из коленопреклонённых мужчин, — плыли в далёкую страну, а очутились здесь. Спаси нас!

— Значит, с тайными помыслами вы плыли в эту страну. И пока не покаетесь, не ждите от меня помощи, — и он разворачивается и уходит.

— Не бросай нас, Иисус!!! — кричат ему вслед люди, но силуэт с каждой секундой становится всё дальше и дальше, а помещение погружается в мрачный сумрак.

Оставшись одни, моряки начинают обвинять друг друга в произошедшем. Ругань чуть не оборачивается общей дракой, как вдруг до всех доноситься противный смех и вслед за ним на головы спорящих обрушивается противная музыка. Она то усиливается, то уменьшается. В той стороне, где недавно был Иисус, появляется большой котёл, под которым пылает огонь. В котле сидят люди и кричат от боли. Здоровенный рогатый чёрт возвышается над ними и помешивает несчастных железным ухватом. Именно его смех заставляет всех сжаться от ужаса. Мало этого, под ногами у моряков, словно большие угли, начинают мерцать полы, а воздух делаться всё более горячим. Паника охватывает всех, обезумевшие люди лезут на стены, а страшный чёрт противно кричит:

— Кто плыл в далёкую страну с тайными помыслами? Кто плыл в далёкую страну с тайными помыслами? Кто плыл в далёкую страну с тайными помыслами?

— Я!.. Я!.. Я!.. — кричат сразу несколько человек.

После этих криков неожиданно всё исчезает, и помещение окутывает тьма. Люди продолжают бесноваться, но тут на них обрушивается громкий окрик:

— Тихо!!! На колени все!!!

Вслед за грозным окриком в камеру проникает еле заметный мягкий свет. Попадавшие на колени мужчины, смотрят в тут сторону, откуда к ним являлся Иисус, и где возникал страшный чёрт. Но неожиданно для всех под весёлое щебетание птиц появляется красивая девушка в длинном полупрозрачном платье. Её голову украшает белая кружевная накидка. Девушка идёт и улыбается. Страх, охвативший мужчин, постепенно исчезает, лица разглаживаются, на них появляется умиление.

— Поднимитесь те, у кого были тайные помыслы, — нежным голосом произносит она. — Смелее, не нужно ничего бояться.

Девять мужчин, словно загипнотизированные, поднимаются с колен и с надеждой смотрят на девушку.

— Все ли поднялись? — спрашивает она, и её лицо становится серьёзным.

— Джамал не поднялся, Икрам не поднялся, — шепчут меж тем поднявшиеся моряки и взглядами ищут своих подельников.

— Мы не виноваты, нас заставили! — с разных углов комнаты доносятся вопли отчаяния.

— Значит, вы хотели обмануть меня? — сурово произносит девушка, после чего разворачивается и уходит.

И снова зловещий сумрак обрушивается на людей, и снова появляется бурлящий котёл с кричащими от боли людьми, и снова страшный чёрт издаёт свой противный гогот, и снова в камере делается невыносимо жарко.

— Нет!!! Нет!!! Не надо!!! — слышится отовсюду.

И вновь темнота скрывает всё вокруг, и звенящая тишина бьёт по ушам… Но вот до слуха отчаявшихся людей доносится нежная музыка, тьма понемногу рассеивается и к ним спускается человек в белых одеяниях с золотых ореолом над головой.

— Все ли покаялись в своих тайных помыслах? — вопрошает он.

— Да!.. Да!.. — кричат обессилившие люди.

— Вы устали и вас мучает жажда? — участливо звучит вопрос.

— Да… Да…

— Подходите по одному, и я напою вас.

Вдруг в одной из стен озаряется ниша и там появляется деревянное ведро и небольшой стаканчик. Люди несмело начинают подползать к этой нише. Сил, стоять на ногах, у них уже не осталось.

— Спокойнее, воды хватит всем, — слышится голос.

Через некоторое время каждый смог утолить жажду. А вместо Иисуса появились девушки, танцующие под красивую музыку. Вскоре все матросы уснули.

— Многих придётся мыть заново, — произносит Гладков.

— И камеру тоже нужно будет хорошенько вымыть, — качает головой Бурков.

— Как думаете, Артём Николаевич, откуда столько шпионов? Почти половина из всех…

— Кого-то купцы завербовали, кого-то чиновники и правители, а некоторых свои же товарищи подговорили… Всем хочется узнать про неведомую страну, — ответил министр безопасности и поинтересовался, — кстати, крестики готовы?

— Да, как только всех приведём в нормальный вид, сразу каждому наденем крестик и перевезём на корабли.

Глава 3. Операция "Гоа"

В кабинете императора собрались все мужчины из будущего. Обсуждали предстоящую военную операцию в Гоа.

— Парни, — обратился к Руслану и Косте Черныш, — только восемь новых пушек успели мы сделать, много времени ушло на изготовление снарядов.

— Павел Андреевич, два дау могут пойти и без пушек, посадим на них десант.

— А в Момбасу тогда кто пойдёт? Нефть и кофе как забирать думаете?

— Мы по пути заедем и предупредим, что всё возьмём на обратной дороге, — ответил Костя. — А товар никуда не денется, фактория там хоть и не большая, но надёжная. Спасибо за это нашим парням.

— Хорошо. А теперь на счёт десанта… Не боитесь им рисковать? — задал Черныш очередной вопрос.

— Мы же вам фотографии крепости показывали, там гарнизон всего триста человек. Крепостные пушки стреляют не далее трёхсот метров. Разутюжим их вначале, а потом десант спокойно высадим, да и прикрывать его будем…

— А Махмуд Гаван, когда пожалует? Сами говорили, что у его противника шестидесятитысячная армия. Никаких снарядов на неё не хватит. Если ваш визирь придёт слишком поздно, то придётся вам, ребятки, делать ноги. Кстати, Марк Захарович, — повернулся Черныш к Дундичу, — в известной нам истории Махмуд Гаван захватил Гоа?

— Да, только двумя годами позже.

— Может мы зря всё это затеяли? — обратился ко всем император.

— Почему зря? — возмутился Сомов, — победа сулит нам большие выгоды. Заодно свои силы проверим, а потом уже и в Европу и на Русь пожалуем.

— Чего вы опасаетесь, Павел Андреевич? — спросил Башлыков.

— Честно? Неудачи опасаюсь и напрасно потраченных боеприпасов. Первый раз придётся проводить такую масштабную операцию.

— Во-первых, — стал перечислять Костя, — мы атакуем крепость только тогда, когда узнаем, что наши союзники и неприятель уже стоят друг напротив друга. Весть о нападении на Гоа вызовет у Вирупакшарая II панику и, испугавшись нападения с тыла, он отступит, открыв путь Махмуду Гавану. А во-вторых: даже если нам придётся отступить, то и крепость и сам город мы успеем хорошо потрясти. Думаю, купцы и горожане, как только увидят падение крепости, сами захотят выплатить откупные, лишь бы мы город не трогали. Вот поэтому и нужно идти на шести судах, чтобы усилить впечатление.

— Хорошо. Надеюсь, что всё пройдёт так, как вы задумали, — произнёс Черныш слегка задумчиво. — Жаль, европейцев в их армии нет.

— Почему? — удивлённо спросили сразу несколько человек.

— Потому что наши земли нужно заселять белыми людьми и желательно христианами. А от ваших экспериментов уже половина матросов седыми ходят, — ответил император и выразительно посмотрел в сторону Буркова и Гладышева.

— Павел Андреевич, как сказал Иван, сначала в Индии попрактикуемся, а потом и в Европу за белым людом отправимся, — улыбнулся Костя.

— Когда вы собираетесь отплывать?

— Где-то через две недели. Пока новые пушки установим да опробуем, пока соберём запас продовольствия и горючего… Товары для продажи, опять же, нужно подготовить.

— Понятно. А сколько народа в случае успеха планируете там оставить?

— Человек шестьдесят… В Дабуле гарнизон фактории поменять, и в Гоа приступить к постройке новой.

— Хорошо, — одобрил император.

В роскошном шатре в окружении нескольких наложниц и приближённых советников сидит махараджадхираджа Вирупакшарая II, а проще — царь царей Вирупакшарая II. Не прошло часа, как ему доложили, что стоящая супротив него армия, армия этого низкородного торговца и проходимца Махмуда Гавана меньше на треть, чем его войско. Мало того, что оно меньше, так ещё стоит в неудобном месте — на ровном поле перед единственным проходом через горы. Проход как раз и заняли войска султана. Султан пьёт сладкий шербет и предвкушает, что он сделает с этим недостойным ублюдком, если тот попадётся ему в руки…

— О! Светлейший! — забегает в шатёр гонец и падает на колени, простирая голову ниц.

— Живо говори, что случилось? — хмуря брови, вопрошает Вирупакшарая II, сладкие мечты которого растаяли, словно звёзды на утреннем небе.

— Корабли под знамёнами Мухаммад шаха подошли к Гоа и захватили крепость Панджим.

— Как такое могло случиться?! — соскакивает со своего ложа султан и пинает несчастного гонца.

— О! Великий! — произносит юноша с гримасой боли, боясь посмотреть на своего владыку. — Враг появился рано утром, и открыл страшный огонь по крепости. Одновременно с обстрелом крепости его суда высадили на берег воинов, которые штурмом завладели ею. Пока одни корабли стреляли по крепости, другие подошли к устью Мандови и разорвали цепь, что перекрывала путь к городскому порту. Теперь они осадили город!

— А что делал гарнизон города, когда враг захватывал крепость?! Что делали эти трусливые собаки?! — злобно вращая глазами, беснуется султан.

Наложницы и советники при первых же приступах ярости поспешили незаметно покинуть шатёр, ставший таким негостеприимным.

— Я не знаю, Великий! Как только стало понятно, что крепость пала, меня отправили к тебе!

— Трусы! Трусы! Трусы! — кричит султан, пиная беспомощного гонца.

— Мой повелитель! — забежал в шатёр один из военачальников, — армия противника строится для атаки!

— Трубите общий сбор! Мы сами немедленно атакуем! А после я разберусь с теми, кто посмел напасть на Гоа! — моментально реагирует Вирупакшарая II, забывая про гонца. — Слуги! Живо ведите моего слона!

Не успела армия султана толком выстроиться, как конница Махмуда Гавана атаковала её центр, забрасывая неприятеля градом стрел.

— Вперёд! Вперёд! — командует взбешённый этой атакой Вирупакшарая II.

Не дожидаясь пехоты, триста боевых слонов и десятитысячная конница устремляются вперёд, желая наказать противника…

— Ну, вот, уважаемый визирь, считайте, что мы победили, — невозмутимо заявляет Олег Быстров, разглядывая в подзорную трубу армию султана, которая атаковала их центр всей своей конницей и боевыми слонами.

— Вы так в этом уверены, дон лейтенант?

— Да. Наш центр им не пробить, зато имея кавалерию и боевых слонов у себя на флангах, мы сожмём армию Вирупакшарая II, словно клещами. Тем более перевес в коннице на нашей стороне.

Что же, повторялась не раз использованная тактика — вынудить противника пойти в лобовую атаку и, действуя от обороны, связать кровопролитным боем центр его армии, после чего атаковать с флангов.

Весь прошедший день, вечер и часть ночи пехотинцы Махмуда Гавана на участке длиною в три километра скрытно рыли ров и возводили вал. Данное сооружение имело вогнутую в сторону обороняющихся форму. Попутно с этим, перед рвом на глубину в сто метров в землю были натыканы короткие заострённые колья с обожжёнными концами, чтобы придать дереву большую твёрдость. Для прохода своей конницы специально оставлялись узкие участки. Именно в центре развёрнутого войска Олег Быстров сосредоточил тысячу стрелков и всю пехоту, вооружив её четырёхметровыми копьями. Кроме этого он выпросил у визиря большую часть пушек и тоже сконцентрировал их на этом пятачке. Пушки хоть и были небольшими и использовались только на слонах, стреляя сверху по противнику, но с расстояния в двести метров залп шести десятков этих малюток, собранных в одном месте, мог нанести серьёзный урон. Так и случилось. Как только боевые слоны и конница Вирупакшарая II вошли в двухсотметровую зону их действия, стрелки и пушкари открыли по ним огонь. Дым от выстрелов сыграл роль завесы, скрывая солдат визиря от кавалерии султана, которая, не считаясь с потерями, рвалась вперёд и в результате угодила на утыканное кольями пространство. И без того не ровный строй окончательно смешался. Кони, ломая ноги, валились на землю вместе со своими всадниками. Вслед за ними спотыкались и падали слоны. А те, кому удалось прорваться через эту ловушку, наткнулись на пехоту, ощетинившуюся длинными копьями. Мало того, пехоту защищал ров и вал, преодолеть которые не всем оказалось по силам. В этой самый момент во фланги уткнувшимся в оборону наступающим войскам ударили боевые слоны и кавалерия Махмуда Гавана. Пехота султана, идущая позади армии, была полностью отрезана от поддержки своей конницы бронированными всадниками визиря и достаточно быстро рассеяна. А его зажатую со всех сторон кавалерию успешно истребляли стрелки, прикрываемые копьеносцами. Но вскоре слоны первого министра, сжав края изрядно потрёпанной армии Вирупакшарая II, поставили в этой битве окончательную точку. Её итог: сорокатысячная армия Махмуда Гавана потеряла три тысячи солдат, в основном слабозащищённых пехотинцев. Из шестидесятитысячного войска султана спастись удалось только одной трети. Двадцать тысяч солдат погибли, ещё столько же сдались в плен. Сам Вирупакшарая II был убит. Грубо говоря, тысяча стрелков при поддержке шестидесяти пушечек полностью уничтожила самую мощную и обученную часть его армии вместе с ним.

Воины визиря ликовали. Доставшаяся военная добыча поражала воображение, плюс удалось захватить казну погибшего султана. Олега Быстрова и ещё пятерых русичей вместе с ним Махмуд Гаван щедро наградил.

— Дон лейтенант, переходи ко мне на службу, — предложил он. — Станешь богатым и уважаемым человеком в нашей стране. Получишь город под своё управление.

— Хорошее предложение, уважаемый визирь, но я подчиняюсь своему императору. Как он скажет, так и будет. А вас хочу предупредить…

— О чём же? — удивился первый министр.

— Славная победа досталась вам сегодня, поэтому опасайтесь завистников. Слышал я, что многие завидуют вашей славе и льют в уши султана яд ненависти, направленный против вас.

— Благодарю за предупреждение, дон лейтенант, только мне это известно. Но я тоже верно служу своему правителю и ему не в чем меня упрекнуть. Все добытые победы я кладу к его ногам!

— Ну, что же, как говорят у нас: "Предупреждён — значит, вооружён", — улыбнулся лейтенант русичей.

Военная компания пошла не совсем так, как рассчитывали Башлыков и Шамов. Хотя вариант, что Вирупакшарая II не отступит, узнав, что у него в тылу враги, а атакует, тоже рассматривался. Быстров же, исходя из имеющейся у него информации, советовал визирю действовать от обороны, потому что султан имел солидный перевес в войсках, и логично было предположить, что он нападёт, особенно если его к этому подтолкнуть. Так и случилось. В результате — победа. Вроде бы это хорошо. Но союзные султану раджи, как только почувствовали приближение разгрома, бросились наутёк. Князь, правивший в Гоа, с остатками своих войск отступил именно к нему, а Костя и Руслан в это время ждали от города контрибуцию.

Крепость Панджим захватили достаточно быстро, потому как нападения никто не ожидал. В принципе адмиралы никого и не предупреждали. Рано утром горожане проснулись от грома выстрелов. Не успели они подняться на городские стены, как две крепостные башни уже были полностью разрушены, как и сами ворота. Гарнизон крепости пребывал в ужасе и сдался высадившемуся десанту без боя. Из числа пленных отправили в город парламентёров с предложением выплаты дани, иначе пригрозили обстрелом и последующей резнёй. Четыре корабля к этому времени уже вошли в городской порт и выстроились в одну линию, стараясь сохранить расстояние, недоступное для городских пушек. Тем временем команды двух дау, на которых отсутствовало тяжёлое вооружение, грузили в свои трюмы всё ценное, что было обнаружено в крепости: пушки, порох, оружие, продовольствие и прочее…

Жители Гоа с ответом затягивали. Тогда пушки русичей за считанные минуты разнесли городские ворота и одну сторожевую башню в порту. Этого хватило. Знатные горожане вынесли ключи от города. Но Костя и Руслан, в виду малочисленности своей армии, заходить вовнутрь отказались. Требование осталось прежним — выкуп, если он будет получен, то никто не пострадает. Отцы города согласились с требованием и отправились собирать дань.

— Товарищ адмирал! — закричал марсовый, — с противоположной стороны к городу движутся войска.

— Сука! — выругался Башлыков. — Не успели!

— Товарищ адмирал, это не войска визиря! — снова крикнул наблюдатель. — У них флаги другие и, похоже, что они отступают!

— Понял! — ответил Костя и повернулся к другу, — Руслан, давай по реке обойдём город, да шрапнелью и осколочными снарядами по ним вдарим! Добавим паники, заодно солдат разгоним… Смотришь, и горожане станут посговорчивей, дань быстрее соберут.

— Давай! — согласился Шамов.

А городские жители действительно, как только узнали о приближении своей армии, решили повременить со сбором дани. Между тем, четыре корабля, обогнув по реке Мандови город, увидели массу войск, отступающую в беспорядке к Гоа.

— Костя, — обратился к нему Руслан, — погляди на группу всадников, скачущих рядом со слонами, там точно раджа какой-нибудь едет.

— Так, приказывай открыть по ним огонь! — велел Башлыков, рассмотрев в бинокль этот эскорт.

И отступающее пятитысячное войско напоролось на прицельный огонь корабельной артиллерии. В течение пятнадцати минут более тысячи солдат вместе с военной верхушкой армии были уничтожены. Остатки войск рассеялись. Двести морских пехотинцев, высадившиеся на берег, взяли в плен около трёх тысяч человек, согнав их всех в одно место. Люди оказались абсолютно деморализованы. Самых адекватных из них отправили собирать трофеи и переносить всё на корабли. В город послали ещё трёх парламентёров с требованием ускориться с выплатой контрибуции, пригрозив начать обстрел.

— Слышь, Руслан, — обратился к другу Костя, — в городской гавани я рассмотрел четыре неплохих кораблика. Думаю, стоит их забрать для наших нужд. А если не будет хватать матросов, навербуем из местных, пообещав хорошее вознаграждение.

— Согласен! — улыбнулся Шамов.

Вечером этого же дня упряжки волов вывозили из города контрибуцию, которую запросили адмиралы. Десять больших сундуков, наполненных золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями везли животные к городской пристани. Склады крепости и разбитая армия убегавшего князя тоже порадовали богатой добычей, в результате чего трюмы двух дау были заполнены съестными припасами, а нутро другой пары их собратьев ломилось от всевозможного холодного оружия, доспехов и пушечек. Весь трофейный порох перенесли на адмиральские клипера. На четыре новых кораблика планировали поместить пленников, животных и продукты.

На следующий день во главе своего войска пожаловал Махмуд Гаван. Жителям Гоа пришлось второй раз за последние сутки выносить ключи от города.

— Дон адмирал, — обратился визирь к Башлыкову, когда они во дворце погибшего раджи отмечали победу, — я слышал, вы успели изрядно опустошить казну города?

Видя, что Константин пытается что-то возразить, он тут же продолжил:

— Нет, нет! Я ничего не имею против. Без вашей артиллерии мне пришлось бы у его стен провести не один месяц, особенно если бы местный раджа заперся здесь со своей армией.

— Простите, уважаемый мелик, тогда к чему этот вопрос?

— Мне бы тоже хотелось иметь подобную артиллерию. И ещё, я был бы не против взять к себе на службу дона Олега Быстрова.

— Что же, ваши желания понятны. Только единолично я не могу решить этот вопрос. Нужно разрешение нашего императора. Но замолвить перед ним словечко в вашу пользу, я постараюсь.

— Прекрасно! Надеюсь, ситуация разрешиться к обоюдному согласию.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил Константин. — А пока вместо дона Олега здесь останется другой офицер. А ему необходимо съездить на родину и повидать своих близких.

— Конечно, конечно, дон адмирал! — развёл руки в стороны Махмуд Гаван.

— Кстати, уважаемый мелик, а у меня для вас есть деловое предложение.

— Что за предложение? — тут же заинтересовался первый министр.

— Вместе со строительством фактории, я бы хотел построить здесь верфь. И первый корабль, построенный на ней, будет принадлежать вам.

— Хм… — задумался визирь, — но ваши корабли небольшие и малопригодны для перевоза большого количества груза.

— Зато они быстроходны! А теперь представьте, что корабль в два раза больше…

— Звучит заманчиво, дон адмирал, — спустя минуту ответил Махмуд Гаван.

— А если его ещё вооружить мощными пушками… — словно дразня визиря, добавил Константин.

Для чего Башлыкову понадобилась верфь так далеко от своего государства? Во-первых: здесь росло много хорошего строевого леса. Во-вторых: чем перевозить людей через большие расстояния, куда проще обучать их на месте. А когда мастера научатся делать хорошие суда, можно и на родину их забрать. Грубо говоря, корабль, предложенный визирю, будет первым блином. Костя надеялся, что он не окажется комом, уж за этим, кому надо, проследят. Тем более опыт строительства хоть и небольшой, но имелся — в Звёздном подходила к концу постройка сорокапятиметрового трёхмачтового клипера "Слон". И в третьих: если в Индии будут свои суда, то увеличится товарооборот между странами, да и возможность контролировать арабскую торговлю только повысится.

— Договорились! — принял окончательное решение визирь. — Я дам вам разрешение на постройку верфи и кораблей.

Глава 4. Торговые договора

В просторной комнате размером десять на десять метров, уставленной дорогой мебелью, сидели двое мужчин в легкомысленных одеждах и вели разговор.

— Один в один, как в Индии, — говорил Константин Руслану, — за исключением пушек.

— Тут ещё не знают про их мощь, не видели, чего вытворяют наши сорокопятки.

— А увидят, сразу просить начнут.

Разговор шёл о следующем, султан Момбасы просил разрешения, чтобы Кирилл Орлов перешёл к нему на службу. Случилось это после того, как тысяча стрелков под его командованием сыграла главную роль в двух последних битвах. Именно благодаря стрелкам он нанёс два сокрушительных поражения правителю Султаната Килвы (современная Танзания), сам став, по сути, хозяином этих земель, а Момбасу провозгласил столицей.

— Им и этого много! Я думал, что огнестрельное оружие тут более широко известно. Ан нет, воюют в основном луками, копьями да мечами. Сам же слышал, что Кирилл рассказывал, два залпа только успели сделать в последнем сражении, а центр армии противника рассыпался, словно горох по полу. Кто побежал, кто тупо бросил оружие и сел на землю, бормоча молитвы.

— Ага, — кивнул Константин. — Поэтому, думаю, оружие нужно продавать малыми партиями да подороже. Так же поставить их в зависимость от нашего пороха, а вместо стрелковой подготовки пусть больше изучают шагистику.

— Согласен! Нам сейчас свою армию надо вооружать, да готовить её, как следует. А тут ещё эта проблема… Гасан и Зафар погибли… Грёбанные пираты! — выругался Руслан.

— Да, сейчас бы навести на островах шороху, только снарядов — кот наплакал, практически всё на Индию ушло.

— Придётся после возвращения снова затариваться и идти в Ормуз (город и остров в Персидском заливе), там торговлю налаживать. А то без нефти сам знаешь…

— Угу. Только пиратов в тех водах придётся прищучить, а потом и здесь всех мадагаскарских флибустьеров разогнать! Такую торговлю нам испоганили…

— Хорошо, хоть моряки выжили, а то сейчас так ничего бы и не знали, — вздохнул нерадостно Руслан.

Тут в дверь комнаты, где сидели друзья, раздался стук.

— Войдите! — разрешил Костя.

— Товарищ адмирал, к вам купцы на приём просятся, — сказал дежурный матрос.

— Ох, ты! — удивился Башлыков. — Скажи им, пусть подождут немного, занят я!

— Есть! — ответил матрос и скрылся.

— А чем это ты занят? — спросил у друга Руслан.

— Одеться попредставительней надо. Сам знаешь, как тут к этому относятся.

— Это точно! Что, в доспехи будем облачаться?

— В них! Чтобы грознее казаться. Да перстней на пальцы побольше надень.

— Угощать ничем не будем?

— Ещё чего! Это они к нам пожаловали, а не мы их приглашали. Похоже, замена Гасану и Зафару пришла…

— Похоже. Посмотрим, что нам предложат.

Промурыжив купцов около часа, адмиралы разрешили их впустить. К этому моменту они не только сами вырядились, но и комнату привели в более-менее презентабельный вид. На столы были накинуты шёлковые скатерти и поставлена дорогая посуда. Стулья и кресла так же покрыли дорогой тканью. Хотя и без всего этого комната выглядела богато. Большие прозрачные стёкла на окнах, как и массивное зеркало, стоящее возле стены, сами по себе являлись не малой ценностью. Адмиралы расположились в креслах, между которыми стоял небольшой искусно выделанный резной столик. На нём установили шахматную доску с фигурками.

— Слушаю вас, — повелительно произнёс Константин четырём зашедшим купцам, не предлагая им садиться.

— Достопочтимый дон адмирал, мы узнали, что от рук пиратов погибли уважаемые купцы Гасан и Зафар. Да примет Аллах их души! Это очень прискорбная новость, — взявший на себя роль переговорщика мужчина на несколько секунд изобразил грусть на своём лице, после чего продолжил, — нам так же известно, что у вас были с ними торговые соглашения, которые оказались нарушенными из-за их внезапной кончины.

— Допустим, — ответил Константин. — А с чем пожаловали вы?

— Мы бы хотели предложить вам свои услуги в торговых делах…

— То есть, вы предлагаете себя, вместо погибших Гасана и Зафара? — спросил с усмешкой Константин.

— Да, — смиренно ответил купец, сделав небольшой поклон.

— И как я могу дать своё согласие, зная, что завтра вас тоже какой-нибудь разбойник может лишить жизни? Не проще ли мне торговать самому? Меня, в отличие от вас, пираты точно не тронут. А если только попробуют, то видит Аллах, тот день, когда они решаться на это, станет последним в их никчёмной жизни!

— Вы правы, достопочтимый дон адмирал, пираты в здешних водах — это бич для нашей торговли, — с сокрушённым видом заговорил купец. — И нам бы хотелось узнать, как вы отнесётесь к тому, если мы попросим вас избавить эти воды от их присутствия?

— О, как! — изумился Костя. — Вы предлагаете мне гоняться за разбойниками?

— Мы предлагаем вам сделку, и готовы за это щедро отблагодарить…

— И чем вы можете отблагодарить, учитывая то, что деньги меня не интересуют?

Стоящие купцы переглянулись после этих слов. Заявление адмирала, конечно, было неожиданным, но если человека не интересуют деньги, значит, его интересует что-то другое…

— Мы слышали, что покойные Гасан и Зафар привозили для вас много каменного масла…

— Это масло называется "нефть", — перебил купца Костя, желая, чтобы данное понятие быстрее вошло в общий обиход. — А ещё они привозили зёрна растений, которые мы называем "кофе".

— Да, достопочтимый дон адмирал, нам это тоже известно. Поэтому в качестве оплаты, мы могли бы привезти вам… нефть и кофе.

— Я слышал, что там, где берут нефть, тоже очень много пиратов, — сказал, молчавший до этого Руслан. — Может нам выгоднее самим туда прийти?

— О! Вам не стоит беспокоиться по этому поводу, — тут же отреагировал купец, у которого с теми пиратами были хорошие связи, и ему не хотелось их терять, а так же не хотелось упустить выгоду от торговли с этими воинами. — В тех краях никто не посмеет напасть на суда, принадлежащие нам.

Косте и Руслану, по сути, тоже было выгоднее забирать товар в Момбасе. Во-первых: намного ближе. Во-вторых: они давали купцам возможность неплохо заработать, тем самым поддерживая с ними хорошие отношения. И в-третьих: отпадала надобность самим забираться вглубь чужих территорий. Для этого армия нужна, а её, по большому счёту, не было. К тому же свои границы нуждались в защите. Поэтому адмиралам приходилось блефовать и набивать себе цену.

— И сколько вы можете доставить сюда нефти и кофе за нашу услугу? — спросил Руслан.

— А сколько бы вам хотелось, — не отвечая прямо, спросил купец.

— Нам нужно много, очень много, — ответил Руслан.

— А не подскажите, для чего вам столько много э-э… нефти?

— Для строительства дорог! — это уже ответил Костя. — Наш император любит хорошие дороги! Вот, подойдите сюда, — велел он.

Подошедшим ближе купцам подали большую фотографию, на которой виднелись красивые дома, сады, а между ними шли ровные асфальтовые дороги, по которым передвигались золотистые кареты, запряжённые породистыми лошадьми.

— О-о!!! — только и смогли произнести купцы, а один из них сказал, — я слышал, что такие дороги существовали только в славном Вавилоне!

— ЗВЁЗДНЫЙ — название нашей столицы, — сказал Константин, произнося имя города по-русски.

— И что это значит? — спросил у него всё тот же торговец.

— Это значит: рождённый под сенью звёзд, — ответил он уже на арабском языке, и продолжил, — и за то, чтобы освободить здешние воды от пиратов, мы хотим сто больших бочек нефти и десять бочек кофе.

Большая бочка вмещала в себя примерно четыреста литров нефти. То есть сто бочек нефти весили примерно тридцать две тонны.

— Я думаю, мы сможем выполнить это условие, — ответил после недолгого совещания купец, который изначально вёл весь разговор.

— Тогда, уважаемые купцы, давайте заключим письменный договор. А так же обсудим нашу будущую торговлю и то, что нас интересует помимо нефти и кофе, — сказал Константин и уже предложил купцам присаживаться.

Пиратов Костя с Русланом решили ловить на живца. Клипера для этого дела не подходили. Купеческого вида в них было мало. Поэтому на "Кокетку" и "Недотрогу" перетащили практически все остатки снарядов и на них отправились ловить пиратов. Все остальные суда, чтобы не терять лишнего времени, ушли в Звёздный. Адмиралам тоже пришлось разделиться. Руслан повёл караван из восьми кораблей домой, а Костя отправился в то место, где по рассказам выживших моряков обосновались пираты.

В южной части Коморских островов дау бросили якоря и стали делать вид, что ремонтируются, тем более пару суток океан действительно был неспокойным. На рассвете пятого дня их атаковали восемь галер. Из-за лёгкого тумана эту атаку чуть не прозевали, но, слава Богу, всё прошло благополучно. Пиратов посекли шрапнелью, галеры захватили. Через пленных Костя выяснил, что действовали эти налётчики по наводке из Килвы (ныне этого города не существует), уже бывшей столицы султаната. А обосновались пираты в одной из северо-западных бухт Мадагаскара, откуда совершали свои вылазки, имея сеть разведчиков на островах. Оказывается торговля между восточной Африкой и Мадагаскаром была достаточно оживлённой и конкуренцию среди купцов никто не отменял. Косте оставалось только покачать головой, так как в книгах по истории об этом практически ничего не говорилось, а имеющаяся информация начиналась только со времён Васко да Гамы, открывшего морской путь в Индию. Товары, что были у пиратов, конфисковали, а их самих доставили в Момбасу в качестве доказательства. Пять из восьми судов продали. Всё, что забрали у морских разбойников, как раз на три оставшиеся галеры и поместилось. Пиратов султан казнил в назидание другим. Купцы, захотевшие иметь с Башлыковым дела, подтвердили все прежние договорённости, после чего он отправился домой, не горя желанием задерживаться в здешних водах.

Глава 5. Сладкая вата

— Что это, Артём? — спросила Эвридика Буркова у мужа, который протягивал ей пушистый шарик сладкой ваты.

— Ты же знаешь, что я у тебя волшебник…

— Ты колдун?! — изумилась молодая женщина, резко убрав руку от протянутого ей лакомства.

— Где ты видела колдунов, которые отщипывают у облаков края и дарят их своим жёнам? Я волшебник, — сказал мужчина и хитро улыбнулся.

Девушка подозрительно глядела на мужа и не знала, как реагировать. С одной стороны она понимала, что облака, это то же, что и туман. А с другой… Она увидела в "Олимпе" столько необычного, что не знала, чему можно верить, а чему нельзя.

— Дядя Артём, вас папа ищет! — крикнул забежавший в читальный зал Ярослав, держа в руках уже слегка объеденный шарик сладкой ваты.

— Зачем? — повернулся к нему Бурков.

— Корабли и люди карантин прошли, устраивать всех надо! — так же громко произнёс мальчик и откусил кусочек сладости.

— Ладно, иди, я сейчас приду.

Ярослав убежал, а Артём Николаевич, снова с хитрой улыбкой посмотрел на жену и спросил:

— Значит, не хочешь попробовать частичку облака? А все остальные уже попробовали… Смотри, так и останешься без сладкого…

Эвридика, вспомнив, как ребёнок непринуждённо ел этот пушистый белый шарик, решилась взять угощение.

— Мм, вкусно! — расцвела она, откусив немного.

— Вот видишь, а ты не хотела брать…

— Неужели это из облака? — спросила она по-детски наивно.

— Конечно! Ловишь облако, отщипываешь от него немного, посыпаешь сахаром и угощаешь всех, кого любишь! — озорно улыбаясь, ответил Бурков.

— Не слушай его! — сказала зашедшая в читальный зал Елена Петровна Шамова, — мужчины только и умеют, как обманывать молодых глупых девушек. Это из сахара сделано. А ты, старый, пошли людей встречать…

— Погодите, погодите, донья Елена, — тут же отреагировал Бурков, — где это я обманываю?

И хитрый мужичок стал говорить о воздухе, о его влажности и о том, как это всё смешивается с сахаром…

— Не то поприще ты выбрал, Артём Николаевич, — перебила его Елена Петровна.

— Как не то? А какое надо было?

— Тебе бы в адвокаты, отмазываешься больно здорово, — позволила себе усмешку женщина, после чего развернулась и ушла.

— Ну, вот, такую сказку испортила, — вздохнул Бурков, — а ещё воспитательница… Пошли, Эвридика, людей встречать.

— Артём, почему эта женщина командует тобой? — спросила супруга, не понявшая и половины из того, что говорил её муж и Елена Петровна, но видя, что он немного расстроился.

— Должность у неё такая, моя красавица, — ответил Бурков, обнимая супругу за плечи. — Она всех любит, поэтому и приходиться ей быть такой строгой. Вот ты же учишься лекарскому делу, видела, как операции делают?

— Да, — кивнула молодая женщина.

— Лекарю, чтобы вылечить человека, приходится делать ему больно. А Елене Петровне приходится быть строгой, чтобы люди не стали плохими.

— А разве ты можешь стать плохим?

— Наши женщины называют мужчин "большие дети". Но разве дети плохие? Однако ты сама знаешь, если позволять ребёнку безобразничать, то он будет думать, что это хорошо и станет делать гадости всегда.

— Так ты меня обманывал или нет, когда говорил про облако? — спросила Эвридика, сделав какой-то свой вывод.

— Я с тобой шутил и хотел сделать приятное. Тебе же понравилась сладкое облако? — спросил он, глядя с улыбкой на то, как жена, сама того не замечая, понемножку откусывает кусочки от ватного шарика.

— Да, — улыбнулась в ответ супруга.

Про сладкую вату вспомнили Башлыкова с Гладковой. От них же поступило предложение построить что-то типа парка развлечений. Если есть кафе, куда в основном ходит мужское население города, то у женщин и детей тоже должно быть место, где они смогут и себя друг другу показать и развлечься. Михеева же дополнила это предложение торговыми рядами, которые желательно установить по соседству с парком, тем более необходимость в них давно назрела. Во-первых: товарно-денежный обмен между гражданами никто не отменял, а так появится чёткая зона для данного занятия, где контролировать подобные действия будет проще. Во-вторых: магазин уже становился тесен для покупателей, да и торговал он лишь промтоварами.

А город постепенно рос, появлялись новые дома, улицы. Численность населения приближалась к цифре семь тысяч. Черныши, понимая, что вечно вместе жить в "Олимпе" не получится, застолбили на побережье для себя по пять гектаров земли, на которых планировалось построить добротные особняки, развести сады или что-то ещё, в зависимости от желаний и фантазий. Красновы и Сомов, тоже взяли эти гектары, отдав свои дома с участками женатым воспитанникам, а семьи перевезли жить в "Олимп". Так что архитекторы были завалены работой по самую макушку. В связи с этим каждому определили в помощники по пять молодых ребят, которые имели склонности к математике и рисованию. Причём следует заметить, что среди местного населения склонность к рисованию встречалась довольно часто. В армию тоже старались брать местных. В отличие от привезённых негров и индийцев, они выделялись более воинственным характером и в тоже время хорошо осознавали такое понятие, как дисциплина. Было в них что-то от самураев, наверное, из-за этого и любил их маршал. Плюс ко всему они в своём большинстве являлись хорошими охотниками. Иметь в солдатах потомственного охотника всегда выгодно.

В строящемся монастыре планировалось создать университет, где, кроме богословия, люди станут изучать естественные, технические, гуманитарные и общественные науки. Он вообще строился, как небольшой городок. Причём в монастыре будет как мужское, так и женское отделение.

Внутри крепости, которую возводили солдаты, тоже планировалось построить учебное заведение — офицерское училище. Школа же для обучения моряков уже расширялась, как и сама верфь. Адмиралы хотели, чтобы в ней можно было одновременно делать сразу два больших корабля. Кроме моряков появились водолазы-диверсанты. Их тренировали в Акульей бухте подальше от людских глаз. Тренировал Михеев Боря, который не на шутку увлёкся дайвингом, ну, а подрывному делу обучал сам Павел Андреевич. Выбрал же этих тридцать юношей Кааву. В его присутствии они принесли императору клятву вечной преданности. Так же парни стали служить при Черныше телохранителями.

Масса строительных проектов, требовала массу людей, поэтому большинство привезённых рабов записывали в строители. Трудились они по восемь часов в день, с девяти утра до шести вечера с часовым перерывом на обед. Кроме обеда были завтрак и ужин. Два часа перед ужином посвящались обязательной учёбе, где изучали русский язык, счёт и природоведение. Утро у рабов начиналось с обязательной пробежки, купания, зарядки и молитвы. Три раза в неделю их осматривали медики. В воскресенье люди отдыхали. Таким образом, вводился общий порядок для всех, а так же прививался здоровый образ жизни. А что, в Китае всей страной делают зарядку, почему бы и в ЮАР подобного не выполнять? Спорт, он объединяет, особенно, когда вместе с рабами на утреннюю пробежку выходят практически все знатные люди страны.

— Ничего себе! — присвистнул Бурков, когда Руслан доставил в подземный бункер несколько десятков сундуков и продемонстрировал их содержимое всем министрам. — Вот тебе и сладкая вата…

Остальные были впечатлены не меньше. Золотые и серебряные монеты и изделия, жемчуг и драгоценные камни, всё это доверху заполняло каждый сундук.

— И сколько здесь золота? — спросил император.

— Где-то двадцать тонн, — ответил Шамов.

— А серебра?

— Семь. А жемчуга и камушков примерно по две, — тут же добавил Руслан, пресекая очередные вопросы. — Кстати, холодного оружия у нас хватит на пятитысячную армию, а хороших доспехов человек на семьсот.

— Да, парни, это вы удачно съездили, — почесал затылок Сомов, — действительно война — прибыльное дело.

— Вы теперь только с ума не посходите, — слегка презрительно хмыкнула Елена Петровна, — и помните, что у нас есть дети, которым нужно оставить сильную страну, а их самих воспитать в крепкой дружбе друг к другу. А тебе, Павел Андреевич жениться давно пора!

— Так я это… — опешил от её напора Черныш, — княжну хочу из Руси взять…

— Вот и отправляй посольство на Русь, да с такими подарками, чтобы от невест отбоя бы не было!

Глава 6. Накануне долгого пути

А вот это для маршала оказалось полной неожиданностью… С трибуны громко звучит его имя.

— За бесценный вклад в дело объединения земель Южной империи дон Сомов Иван Леонидович награждается высшей государственной наградой — орденом Георгия Победоносца! — громко произносит император.

Втайне от всех Бурков и Черныш приказали ювелирам изготовить пять таких орденов вместе с орденскими цепями. За основу взяли орден Андрея Первозванного. В центре звезды помещалось изображение Георгия Победоносца, вокруг него шла надпись "За Веру, Верность и Империю". Цепь тоже подогнали под рамки страны, внутри креста находилось изображение герба ЮАР. Награждать военных решили Георгиевскими крестами четырёх степеней, а орденскую Звезду присваивать за наиболее выдающиеся заслуги. Вместе с наградами пошили парадную форму для армии и флота. У моряков: белый мундир с такими же брюками, под мундиром голубая рубашка с воротником "стоечкой", на ногах белые мокасины. У солдат мундир и брюки салатового цвета, а рубашка белого, как и мокасины. В качестве головных уборов служили береты: голубые у моряков и красные у армейцев. Мундиры опоясывали коричневые ремни, к которым крепились ножны с саблями единого образца. Погоны и шевроны, на которых ярко выделялся жёлтый колер рисунка, совпадали с цветом ремня. Золотистые кокарды на беретах изображали герб ЮАР.

И вот через две недели после того, как вслед за Русланом вернулся Константин, а именно 10 августа 1474 года, был объявлен парад. В парадную форму одели городской гарнизон, две сотни солдат, что была при Иване и восемьдесят моряков с обоих клиперов. Остальным парадной формы пока не хватило. Военные построились справа и слева от трибуны, горожане полукругом напротив них.

Иван немного растерянно, но, не теряя чёткого строевого шага, подходит к Чернышу. Тот прикалывает к лацкану его мундира Звезду и надевает золотую цепь.

— Повернись к народу, — шепчет ему Павел Андреевич.

Сомов разворачивается к собравшимся на парад жителям города, прикладывает правую руку к берету и громко произносит:

— Служу Южной Империи и её народу!

Люди довольны. Многие кричат слова поздравлений. Снова правители их приятно удивили необычным и красивым зрелищем.

Кроме Сомова высшим орденом были награждены Башлыков с Шамовым и Олег Быстров с Кириллом Орловым. Последним ко всему прочему присвоили капитанские звания. Особо отличившихся солдат и матросов пожаловали Георгиевскими крестами четвёртой степени. Кому-то дали звания десятников и мичманов. Всем без исключения солдатам и матросам, участвовавшим в захвате Гоа, подарили именные охотничьи ножи с ножнами. А для жителей города устроили бесплатное угощение. Многие впервые попробовали сладкую вату и были счастливы. Вечер, под звуки русских народных песен, завершился красочным салютом.

После праздничного вечера солдаты и матросы получили десятидневный отпуск, для решения своих личных дел. Пару деньков отдохнули и адмиралы, а потом император собрал всех министров силовых структур на совет. Башлыков, Шамов, Сомов, Бурков и Черныш решали, как жить дальше.

— Первое, — сказал император, — Олега Быстрова и Кирилла Орлова придётся в качестве агентов влияния отдать на службу другим правителям. Тебе, Артём Николаевич, нужно будет детально проработать с ними их будущую жизнь. Но больше всего меня волнует Индия.

— А что конкретно, Павел Андреевич? — спросил Башлыков.

— Она нам и сильная не нужна и слабая тоже. Хочется, чтобы могла уверенно противостоять европейцам, но не могла нам.

— Ну, в плане вооружения мы сильнее всех в мире, — хвалебно заявил Руслан.

— И много у нас того вооружения и людей, умеющих им пользоваться? — тут же задал ему вопрос император. — Хватит пятитысячной европейской армии, чтобы нас раздавить. Благо, живём далеко от всех известных морских и торговых путей. Правда, арабы практически под носом ошиваются. Ивану нужно будет вместе с Красновым-младшим отправиться на границу с Мозамбиком и строить там уже полноценный город. И в том городе должны жить люди нашей веры и желательно с белой кожей.

— А давайте дадим городу имя Иван-Дальний? — неожиданно предложил Башлыков. — Раз наш маршал так далеко забрался, то все карты ему в руки…

— Я не против, — улыбнулся Сомов, — оттель грозить арабам будем! Только где белых людей набрать, да ещё православных христиан? Или мы уже на Русь собрались?

— Хотим, но… — сделал глубокомысленное лицо Черныш.

— Какие-то проблемы? — спросил Константин.

— Да. И проблема эта Афанасий Никитин.

— А что не так?

— Не можем мы ему тайну пути вокруг Африки открыть, а на Русь его доставить нужно.

— А почему не можем? — спросил Руслан.

— Нет уверенности, что по собственной воле или под чьим-то допросом не расскажет всю правду. На Руси сейчас у Московского князя жена гречанка, Софья Палеолог. До свадьбы она жила при дворе римского папы. С подачи его кардиналов эту особу выдали замуж за Ивана III. Значит, связь с Римом имеется, что не есть гуд. Дальше… Копаясь с Дундичем в исторически материалах, мы больно-то много об этой Софье не узнали, но ясно одно, что сама дамочка ума небольшого, но рядом с нею свита из греков. А вот они как раз умом не обижены. Во многом благодаря им Иван III смог усилить свою власть и освободиться от ордынской зависимости.

— А чего это они ему так помогали? — удивился Руслан.

— Думали, что он поможет им освободить Константинополь от османов. Это у них идея фикс!

— А если мы поможем? Греки-то православной веры! — возбудился Шамов, вспомнив, как они легко захватили Гоа.

— Руслан, османы сейчас всех европейцев за яйца держат, что в принципе нам на руку. Это раз. Во-вторых: за каким хреном нужна война с таким грозным противником? Ну, освободим мы Константинополь, а надолго ли? Чтобы его защищать — армия нужна. У греков её нет, у нас тем более. Можно, конечно, нанять наёмников, но они больших денег стоят. Ты благотворительностью, что ли решил заняться? Нам своё государство нужно строить и укреплять, а не врагов на свою задницу искать.

— Блин, что-то не подумал, — стушевался адмирал. — Так что делать-то? И чем нам эти греки мешают.

— Во-первых: они нам мешают своими связями. Проболтайся где Афанасий, и полетит информация по всему миру. Во-вторых: И у Софьи Палеолог и у двух её братьев, которые номинально считаются наследниками Византийской империи, постоянно были финансовые проблемы. Ради денег они поделятся любой информацией. А уж у князя от своей княгини точно секретов нет. Поэтому нельзя нашего купца отправлять в Москву с такими знаниями.

— Павел Андреевич, а что ты предлагаешь тогда? — спросил Константин.

— Предлагаю идти через Красное море, Египет, потом Средиземное море, оттуда в Атлантику и уже через неё на Русь. Там два пути, или Балтийским морем, или Белым.

— Не хилый зигзаг! — присвистнул Сомов, поглядев на карту.

— А как мы корабли по суше потащим?! — изумился Руслан.

— Не надо ничего тащить, — взял слово молчавший до этого Бурков. — Корабль и в Александрии купить можно. Вам же самим пока на Русь идти незачем, а вот с султаном Египта дипломатические отношения установить желательно бы.

— Нет, Артём Николаевич, кому-то одному всё равно придётся вести корабль до границы с Русью, а потом обратно. Постороннему это дело не доверишь, да и вещи на нём будут слишком специфические, — сказал Черныш. — Так же для Никитина нужно охрану в количестве двадцати человек подготовить, но таких, чтобы и нам были полностью преданы и лишнего ничего не знали.

— А как обратно возвращаться? — спросил Башлыков.

— А возвращаться можно как угодно и желательно с белым православным людом, правда о секретности забывать не стоит. А пока один будет пересекать моря и океаны, другому нужно в Александрии основать факторию.

— Павел Андреевич, это что же из-за одного Никитина такая грандиозная комбинация намечается? — задал вопрос Шамов.

— И да, и нет. Сейчас объясню популярно. Во-первых: чтобы наладить регулярные сношения с Русью, но не светить путь вокруг Африки, фактория в Александрии необходима. Во-вторых: там много невольничьих рынков, где можно будет выкупать нужных нам людей, да и просто выгодную торговлю вести. В-третьих: мы будем ближе к Европе, а значит получать больше необходимой нам информации.

— А какие у Никитина задачи? — спросил Костя.

— Первая — это вербовать людей, желающих отправиться к нам жить. Вторая, очень хочется, чтобы русские купцы где-нибудь в Колмогорах (Холмогоры) построили порт и делали бы там такие корабли, которые смогли бы до Египта дойти.

— Почему в Колмогорах? А на Балтийском море?

— На Балтийском море слишком много хозяев, да и Новгород не даст. С одной стороны он вроде Москве уже подчиняется, а с другой буча у них идёт. Русские земли только-только объединяться начали, но слишком там всё запутано… Ну, и последнее, Никитин будет на Руси невесту для меня искать.

Тут все собравшиеся заулыбались, вспомнив, как Елена Петровна отчитывала Павла Андреевича за то, что тот ходит бобылём и не думает о наследниках.

— Но это парни, только первая часть плана, которую необходимо реализовать, — вернул император всех к насущным вопросам.

— А какая вторая? — несколько растерянно спросил Шамов.

— Португалия. Она вдоль западных берегов Африки строит крепости и потихоньку подбирается к нам. А вместе с нею французы, англичане, голландцы, венецианцы, генуэзцы, евреи, и куча разных миссионеров, купцов и банкиров.

— Откуда их столько взялось?! — присвистнул Руслан.

— А откуда в Индии столько купцов со всего света? — ответным вопросом парировал Черныш. — Так же и тут. Или ты думаешь, что португальцы сами по себе экспедиции устраивают? Там спонсорами кто только не является, и религиозные ордена, и банкиры, и знать, и просто купцы, плюс сам король. От денег и власти ещё никто не отказывался. Плохо, что ли, когда за пару стеклянных бус тебе килограмм золота дают? Вон, бывшие тамплиеры, которые сейчас именуются "Орден Христа", ради открытия новых земель организовали одну из лучших морских школ на мысе Сагреш. Город, где эту школу построили, носит одноимённое с мысом название. Большинство известных в истории мореплавателей обучались именно в ней.

— А где этот город? — спросил Костя, глядя на карту.

— Вот, — указал сидящий рядом с ним Бурков и продолжил вместо императора. — В ближайшие время все португальские фактории, расположенные вдоль западного побережья Африки, нужно нейтрализовать, а так же этот Сагреш и ещё пару портовых городков. Главное делать всё тихо или так, чтобы на нас никто не подумал. Поэтому болтливых к этим делам даже близко не подпускаем.

— А что нам это даст? — снова задал вопрос Башлыков. — С османами войну боимся начинать, а тут…

— Костя, помнится, ты сам о воровстве говорил… А здесь не нужно будет стрелять из пушек на виду у большого количества народа. В организованной на чужой земле фактории может быть десять человек, может пятьдесят, максимум сто. Неужели под видом тех же самых купцов у нас не получится проникнуть вовнутрь и захватить её без шума и пыли?

— Не вопрос, получится. А города?

— А в городах устроим диверсии. Нам захватывать их не надо. Главное мощный теракт с пожарами и целенаправленными разрушениями. Народ тут верующий, пусть думает, что гнев божий на них обрушился.

— Жестоко, — усмехнулся адмирал.

— Ну, в Индии вы тоже не в игрушки играли.

— И всё-таки, что нам это даст?

— Как что? Удар по их экономике. Фактория — эта та же база снабжения. Корабль приходит, а базы нет, людей нет, продовольственных запасов тем более… Кстати, если корабли станут исчезать — это тоже очень хорошо. Как думаешь, много ли найдётся желающих финансировать экспедиции, от которых одни убытки?

— Ладно, — вмешался в разговор император, — о Португалии после. Сейчас нас больше волнует Египет. Тут Иван предложил подарить их султану трон, как из фильма "Игры престолов".

— А где мы его возьмём?! — изумился Руслан.

— Сделаем! — как само собой разумеющееся заявил маршал.

— Сделаем, — подтвердил император, — главное легенду крутую придумать, чтобы самолюбие султана потешить…

После чего началось обсуждение деталей предстоящей экспедиции в Египет. Сидели долго, пока не пришли жёны и не увели мужчин в столовую. Этим же вечером у Черныша состоялся ещё один разговор…

— Чудно у вас всё, Ваше величество, — говорил приглашённый к нему в кабинет Афанасий Никитин. — И рать вроде такая маленькая, а солдаты рассказывают, что вы город захватили и помогли Махмуду Гавану битву выиграть.

— Раз хороший человек попросил помощи, чего бы ему не помочь? — усмехнулся Черныш. — А сила армии не в её количестве, а в выучке солдат и толковых командирах. Только это, просьба у меня к тебе, Афанасий…

— Какая же? — спросил мужчина и почтительно посмотрел на императора.

— Не нужно нигде говорить про маленькую рать. Во-первых: находясь здесь, ты не владеешь всей информацией по нашей стране. А во-вторых: неверный слух про небольшую рать, и с нами не захотят считаться, решат, что мы слабые… Придётся тогда силой доказывать обратное. А мы это умеем. Сам видел, сколько захваченного оружия и доспехов перевозили с кораблей.

— Видел. Очень много.

— Не даром же их отдали, верно? Я, как христианин, не люблю проливать людскую кровь… Но, как правитель, не задумываясь, прикажу обрушить всю мощь нашего войска, на тех, кто решит, что мы слабые.

— Я понял вас, Ваше величество, — с поклоном ответил Афанасий.

— Вот и хорошо. Кстати, хочу спросить, как подготовка к торговле с Русью идёт?

— Собираем товар. И журнал я завёл, куда всё точно записываю и меру весов вашу выучил, удобная мера. Только говорят, что ещё товары будут, а я и не знаю какие.

— Не товары, а подарки Московскому князю. Во-первых: это наши ружья и пистолеты. Кстати, тебя уже научили ими пользоваться?

— Да. Грозные у вас ружья! Такая пищаль за сто шагов любого доспешного воина остановит. Может и не убьёт, но кишки отобьёт точно. Ваши офицеры доспехи на свинью нацепляли и стреляли по ней. Ох, и визжала животинка! А человеку каково? Правда, пистолеты послабже будут.

— Они для ближнего боя предназначены. Подошёл противник к тебе вплотную, а ты бабах по нему и всё… — несколько мрачновато прокомментировал Павел Андреевич.

— Да, грозное оружие, — многозначительно покачал головой Никитин, после чего спросил, — Ваше величество, а почему вы именно с Москвой торговать хотите, а не с Новгородом или Тверью?

— Дорогой ты мой купец, Афанасий Никитин, — улыбнулся Черныш, — торговля — это не только прибыль, но и политика. Знаешь такое слово?

— Знаю, Владыка просветил меня…

— Так вот, в Москве сейчас сила русская крепнет! Она станет собирательницей земель христианских! Ты сам много путешествовал и видел, как ханы, князья и раджи кругом свары между собой устраивают. Нет единого правителя, и народ от этого страдает, и законы каждый под себя подстраивает. Разве это хорошо?

— Нет, Ваше величество, плохо это.

— Вот и я говорю, что плохо. А поможем мы Москве своими товарами и знаниями, быстрее на Русь порядок придёт, быстрее басурмане укорот получат. У купцов торговля спокойнее пойдёт, потому, как будут бояться их обижать, зная, что незамедлительно последует наказание. Вон, с нами арабские купцы торговлю выгодную вели. Напали на них пираты, купцов живота лишили, товары пограбили. И где теперь эти пираты? Дон Константин всех разбойников изловил и султану отдал, а тот приказал лишить их головы. Теперь все знают, что тех, кто торгует с ЮАР, обижать нельзя.

— Да, видел я, как они умеют наказывать, — вспомнил купец две битвы, свидетелем которых ему довелось быть. — А на счёт Москвы, Ваше величество, вы правы, сильна она стала, но другие князья и посадники не хотят её власть признавать.

— Насколько мне известно, Новгород уже признал, хоть ещё и не покорился, — ответил Черныш и загадочно улыбнулся. Но потом, словно спохватившись, сделал серьёзное лицо и сказал, — а Руси порт морской нужен недалеко от Копорья или в устье Северной Двины, да такой, чтобы корабли, которые там изготовят, могли бы со всем миром торговлю вести. А то дурят вас ганзейские купцы. Товар, вывозимый ими с русских земель в Европу, такую прибыль даёт, что за неё они мать родную удушат.

— Да разве ж такое возможно, Ваше величество? — изумился купец, перекрестившись.

— Ты про мать или про прибыль спрашиваешь?

— Про душегубство я спросил. Про прибыль и так всё понятно, без прибыли какая торговля? — ответил Афанасий.

— Считай, что, правда. Родную мать они, конечно, не тронут, но на чужую им точно — плевать. Вот…

И Черныш достал карту мира, на которой отсутствовали Америка, Гренландия, Австралия, Индонезия, Мадагаскар, Япония и морской путь в Индию вокруг Африки. Россия была обрезана с севера на юг от устья реки Лены до Владивостока. А ещё намного южнее Индии, где-то посередине между южной Африкой и Австралией был нарисован остров, размерами не уступающий Мадагаскару. Надпись на нём гласила "ЮАР". Разложив карту на столе, Черныш спросил:

— Как думаешь, Афанасий, товары лучше перевозить по воде или по земле?

— Конечно по воде. И взять можно намного больше, и отпадает надобность ухаживать за животными, которые груз посуху перевозят.

— А теперь гляди, вот Русь, а вот Ганза, а вот другие страны, которые омываются морями и для них морская торговля, как манна небесная…

Афанасию до этого не показывали карту. И он на какое-то время застыл в изумлении, не обращая внимания на слова императора, но вскоре опомнился.

— Это что же, Ваше величество, все земли мира?

— Может и не все, может и ещё где какие есть. Но на сегодняшний день эта самая полная и подробная карта. Правда, чётких границ всех государств мы не знаем, слишком уж часто они меняются, — ответил Черныш и на некоторое время замолчал. — Так вот, ганзейцы на Руси покупают поташ… Кстати, много покупают?

— Очень много.

— А теперь погляди на эти окна, — и Черныш указал на два больших окна в своём кабинете, за которыми алел закат. — На Руси такое стекло сколько стоит?

— Очень дорого, Ваше величество, даже у князя таких нет.

— Вот! Очень дорого! А без поташа их не сделать. Каких-то пара килограммов и два окна огромной стоимости готовы. Вы ганзейцам поташ за рубль, а они вам стекло за тысячу, да и стекло-то так себе, с моим не сравнить, правильно?

— Не сравнить!

— И это только поташ. А знаешь, сколько в немецких землях стоят специи, которые купцы из Индии везут, а шёлк, а благовония? Поэтому я и говорю про порт. Лучше его строить в устье Северной Двины, — и Черныш ткнул пальцем в кружочек, которым обозначались Колмогоры. — Вам самим нужно торговлю со всем миром налаживать. Если через Варяжское (Балтийское) море ходу нет, то через Белое, пожалуйста. Главное — не хвалиться нигде. А карта эта десятки тысяч лавров стоит, а прибыли может принести ещё больше, согласен?

— Согласен, Ваше величество! — Никитин стоял слегка ошеломлённый. — Вы мне такие тайны раскрыли, что даже и не знаю, как отплатить смогу.

— Найдёшь на Руси красивую невесту для меня, считай в расчёте, — широко улыбнулся Павел Андреевич. — У князей, наверное, есть дочери пригожие да умные?

— Есть, конечно, Ваше величество!

— Вот и хорошо. А теперь слушай дальше…

Черныш ещё пару часов вёл с Никитиным разговор, обговаривая детали их совместного сотрудничества, периодически посвящая его в некоторые тайны, которые могут пригодиться купцу в дальнейшем. Показал так же путь, которым ему придётся добираться до Руси. Далеко, конечно, зато морем. На вопрос купца о безопасном пути по суше, про который говорил дон Константин, Черныш с загадочной улыбкой ответил, что любят военные приврать, да страху навести, тем более на тех, кого мало знают. Афанасий согласился, что это правильно, всем встречным верить нельзя.

На другой день силовики и император продолжили совещание. На нём приняли следующее решение, пока Руслан будет двигаться к Египту, обходя Африку с востока, Константин пойдёт в сторону Александрии через Атлантический океан и Средиземное море. Там они и встретятся. Но если от Руслана требовалось просто довести караван без потерь, то перед Башлыковым стояли более серьёзные задачи. Ему предстояло нанести тайный удар по Португалии, потом отправить суда, наполненные трофеями, домой, а самому поспешить на встречу с другом.

После того, как мужчины определились с задачами, началась серьёзная подготовка к путешествиям, ради чего пришлось задействовать все ресурсы страны. Для строящегося корабля и вновь приобретённых парусников делались пушки, обучались команды, сами суда модернизировались. Чтобы показать свою мощь, отправиться в путешествие на "Слоне" выпадало Руслану. На корабль планировалось установить восемь сорокапяток. В качестве сопровождения с ним будут идти "Лев", "Недотрога" и "Кокетка". Правда обеим "девочкам" в районе Сокотры придётся отделиться от каравана и повернуть в Индию. Туда отправлялся Олег Быстров, а вот Кириллу Орлову предстояло сойти намного раньше. Его ожидал султан Момбасы. Также вместе с Русланом до Ивана-Дальнего уходили Сомов с Красновым-младшим, один архитектор, двести солдат и куча инструментов и материалов. Из-за того, что Руслану придётся путешествовать по суше, пришлось конструировать надёжные крытые повозки повышенной проходимости. Одна из них предназначалась для трона, который отлили из чугуна и покрыли чёрной и золотой краской. Так как внутри он был пустотелым, и толщина его стенок не превышала пяти сантиметров, то общий вес изделия составил полторы тонны. При помощи пары домкратов это произведение искусств легко приподнималось и устанавливалось на раму, оснащённую колёсами. Благодаря данному приспособлению шесть рабов могли спокойно передвигать его по ровной и твёрдой поверхности. Несколько месяцев понадобилось мастерам, чтобы сваять этот шедевр, который даже жалко стало отдавать.

В Костину эскадру входили "Леопард", дау "Жемчужина" и "Три розы", а так же четыре захваченных в Гоа парусника: "Вера", "Надежда", "Любовь" и "Дарья", что по-персидски означало "море". Для дау и парусников изготовляли новые пушки по типу "Наполеон", которые могли стрелять ядрами, снарядами или картечью. Двухметровый ствол такой пушки имел калибр сто миллиметров. Максимальная дальность стрельбы ядром равнялась двум километрам. На каждое судно рассчитывали установить по шесть новых орудий. Солдат, моряков и диверсантов, что отправятся с Костей, отбирали наиболее тщательно и из тех, кто не любил распускать язык. А для Афанасия Никитина готовили два десятка бойцов, которые станут защищать его, как самих себя. Ради этого их пропустили через "комнату для бесед", где постарались внушить правильные мысли. К нужным мыслям ребятам шили тёплую зимнюю одежду, изготовляли прочные и удобные доспехи, плюс вооружение… Закруглённые прямоугольные щиты, копья и короткие мечи никуда не делись. Тяжёлых пехотинцев продолжали тренировать, как и раньше, только ко всему прочему их снабдили пистолетами, что позволяло до начала рукопашной сшибки сделать выстрел по противнику. А вот у застрельщиков поменялось абсолютно всё. Ружьё, сабля и кинжал стали их оружием. Несмотря на прочный бронежилет, внешне они выглядели, как горцы XIX века: у каждого к нагрудным карманам крепились газыри, все носили папахи и бурки. Вот такой получался контраст: один десяток выглядел, как элитные римские легионеры, если не брать во внимание пистолет, а другой шагнул на десяток веков вперёд. Почему так получилось? Просто правители ЮАР занимались показушничеством. Солдат, которые служили внутри страны, уже одевали и вооружали по единой системе, а тех, кому предстояло отправиться далеко, наряжали с неким шиком. Воины, сопровождающие Руслана, выглядели точно также. Правда, ничего не изменилось у матросов. А вот Костиным бойцам походить на кого-либо из представителей Южной Империи было крайне нежелательно. У них в загашниках, кроме доспехов, хранились арабские наряды.

— Дан приказ ему — на запад, ей в другую сторону… Уходили легионы на священную войну, — пел под гармонь слегка пьяненький Руслан.

На дворе угасал вечер, а на календаре значилось 9 октября 1474 года. В комнате вместе с Русланом сидели Костя, Илья Гладков и Афанасий Никитин. Остальные, отметив праздник, разошлись по своим делам. Женщинам нужно было укладывать спать детей, министру безопасности пошептаться с императором, у прочих тоже имелись свои резоны покинуть общую компанию.

— Ух! — схватился за правый бок Никитин.

— Что такое? — спросил сидящий рядом Илья.

— Закололо что-то, — ответил купец.

— Зря ты, Афанасий, столько котлет скушал. Жирные они слишком, да и настойка крепкая…

— У меня уже давненько правый бок покалывает, — признался мужчина.

— А раньше чего молчал? — спросил министр здравоохранения. — Осмотрели бы тебя, диету назначили.

— Да не беспокойся, дон Илья. Обычно поколет, поколет и проходит, — легкомысленно отмахнулся купец.

Однако не прошло. На другое утро болело так сильно, что Афанасий даже не мог вставать и только лежал да постанывал. Дело даже дошло до просьбы привести Марка Захаровича. Никитин захотел исповедаться. Вместо патриарха пожаловал Гладков и жена министра безопасности. Мужчину аккуратно осмотрели, ощупали и пришли к одному мнению — холелитиаз (желчнокаменная болезнь).

— Что с ним? — спросил с беспокойством Павел Андреевич у Ильи.

— Камень или камни в желчном пузыре.

— Это точно?

— Это понятно даже без аппарата УЗИ…

— Значит, операцию надо делать?

— Надо. Помрёт иначе.

— Илья, вы уж постарайтесь. Нам этот человек нужен живым.

— Я понимаю, Павел Андреевич. Сделаем всё от нас зависящее.

В этот же день Никитина прооперировали. Как Гладков и предполагал, желчный пузырь оказался наполнен камнями. Эвридика Буркова впервые ассистировала ему при такой операции. Кроме неё присутствовали оба эскулапа завербованные в Индии. Мужчины давно считали Илью чуть ли не Буддой. Особенно после того, как он при них сделал одной из женщин племени кесарево сечение. Роженица, как и ребёнок, осталась живой. И вообще, опыт проведения операций у министра здравоохранения набирался большой. Аппендицит диагностировался довольно часто, различные фурункулы и прочие воспаления тоже не были редкостью. А как он первое время боролся с глистами, которыми страдали практически все попавшие к ним дети и рабы… Когда из-за массы скопившихся аскарид возникает непроходимость кишечника, то никакое медикаментозное лечение не поможет. Случались, конечно, и летальные исходы. Особенно первое время, когда и опыт отсутствовал и необходимый наркоз. Далеко не сразу удалось получить нужный состав и вычислить его точную дозировку. Так что сердце во время операции выдерживало не у каждого. Все врачебные неудачи Гладков воспринимал тяжело. Мог потом сидеть часами и раз за разом прокручивать в голове свои действия и искать допущенную ошибку. Как бы то ни было, но у Никитина организм справился.

— Что со мной? — отойдя от наркоза, спросил он у Ильи, которых сидел неподалёку и устало глядел в окно на вечерний закат.

— Надеюсь, что теперь всё в порядке. Вот гляди…

И Гладков продемонстрировал Афанасию камни, которыми был забит его желчный пузырь. После чего постарался доходчиво объяснить мужчине причину данного заболевания. Также рассказал о восстановительном периоде, диете и прочем, успокоив купца тем, что боли, которые он ощущает после операции, в ближайшее время должны пройти. А чтобы их легче переносить, ему будут давать специальную микстуру.

— Храни тебя Господь, дон Илья, — сказал Никитин после всех объяснений.

— Лишь бы тебя хранил, — ответил, усмехнувшись, доктор. — Мы ему от оспы надёжную защиту поставили, а он решил с другого конца к смерти в дверь постучаться. Нет её дома, Афанасий, понял? Нету! Жить надо. А так как после операции тебе физические нагрузки противопоказаны, то напиши-ка ты книгу…

— Какую книгу? — удивился мужчину.

— Книгу о своих путешествиях, начиная с тех самых пор, как ты решился отправиться по делам купеческим в далёкие земли…

Глава 7. Всполохи над океаном

Обогнув по широкой дуге юго-запад африканского побережья, и пройдя экватор, эскадра русичей, состоящая из семи судов, приблизилась к берегам Сьерра-Леоне. "Леопард" шёл на несколько миль впереди основного каравана, выполняя разведывательные функции.

— Товарищ адмирал, вижу деревянную крепость на берегу, — крикнул марсовый.

— Большая крепость? — спросил Константин.

— Так себе… — услышал он ответ своего матроса.

— Передать сообщение на все корабли, встаём на якорь! Спустить шлюпку на воду! Мичман Носорогов, возьмите десять матросов и проверьте, что за хрень на берегу образовалась. Разведчикам облачиться в боевые доспехи и держать наготове оружие!

— Есть! — ответил мичман и приказал своему десятку снаряжаться в дорогу.

Вот шлюпка уже покачивается на волнах, а шустрые моряки, не смотря на доспехи, быстро спускаются по верёвочной лестнице вниз и занимают места на вёслах. Океан практически спокоен, на безоблачном небе ярко светит солнце, жарковато… Минут через двадцать шлюпка упирается носом в покрытый песком берег и останавливается. Восемь матросов во главе с мичманом покидают её, оставив двух товарищей для охраны. Вытянувшись цепочкой, они по зигзагообразной тропинке поднимаются к воротам небольшого форта, расположенного метрах в трёхстах от берега. Подойдя ближе, удаётся легко определить, что высота его стены, обращённая к океану, около четырёх метров, а длина не более тридцати.

— Стой! Иначе стреляю! — доносится из-за стены португальская речь и через маленькие бойницы становится видно направленные на них арбалетные болты.

Мичман, давно изучающий этот язык, тут же поднял вверх левую руку, тем самым подавая знак идущим позади него матросам остановиться. Все замирают.

— Кто вы такие? — звучит вопрос из-за стены.

— Мы хотим пополнить запасы воды. Не подскажите, где это можно сделать? — спокойно отвечает Вадим Носорогов, стараясь подражать произношению неизвестного.

— Это зависит от того, куда вы плывёте, — немного нахально, как показалось мичману, ответил невидимый оппонент.

— Плывём учить язычников содомской любви, — в тон неизвестному ответил младший офицер, — говорят, что так божественные откровения быстрее доходят до человека.

За оградой слышится громкий смех нескольких человек.

— А я смотрю, ты весёлый малый, — снова раздался голос неизвестного.

— Я то, может и весёлый, а вы чего попрятались за стенами, словно мыши? Не желаете показываться, так подскажите, в какой стороне здесь есть вода?

Но ответа не последовало, зато за стеной послышался негромкий спор, после чего раздался скрип убираемой с ворот перекладины, которой их запирали. Вот, одна из створок немного уходит в сторону и перед русичами появляется темноволосый мужчина лет тридцати. Его худощавое лицо, покрытое тропическим загаром, гладко выбрито. На голове бордовый берет, украшенный белым пером, а поверх синего пурпуэна надета старенькая стальная кираса. Смешные штаны в красно-белую полоску обтягивают ноги. Коротенькие туфли с длинными носами тоже вызывают улыбку. На поясе с левой стороны у появившегося щёголя висит меч, в руках же он держит арбалет, направленный в сторону непрошеных гостей.

— Я, фидалгу Жозеф де Камара, — слегка высокомерно начал представляться мужчина, — вассал Его Королевского Величества Португалии Альфонсу V, являюсь комендантом этой крепости. Кто вы такие и куда держите путь?

— Я, дон Вадим Носорогов, мичман правительственного флота ЮАР. Если уважаемый Жозеф де Камара хочет услышать более подробный ответ, то от имени моего капитана прошу вас посетить наш корабль.

— Мне надо подумать, — не сразу нашёлся с ответом фидалгу.

— Хорошо, только прежде, чем подумать, могли бы вы подсказать, где мы можем набрать воду?

— Эти земли принадлежат Португальской короне, поэтому за воду вам нужно будет заплатить, — с еле заметной усмешкой ответил Жозеф де Камара.

"Наглый и жадный" — подумал про себя Вадим, а вслух сказал:

— Что же, это ваше законное право. Назовите цену и мы привезём вам требуемую сумму.

Комендант, не ожидавший такого быстрого положительного ответа, слегка растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Пять золотых крузадо, — заявил он.

— У нас нет денег с таким названием, — ответил Вадим, — может золотые лавры смогут их заменить?

После этих слов он засунул руку в карман штанов, вытащил поблёскивающую золотом монету и протянул её "таможеннику". Тот внимательно разглядел невиданную им до сегодняшнего дня денежную единицу, взвесил на ладони и, отдав обратно, сказал:

— К сожалению, ваша монета имеет меньший вес, поэтому вам придётся заплатить десять таких же монет.

— Договорились, — ответил мичман, — а теперь разрешите вас покинуть.

После этого он отдал стоящим позади него матросам приказ отправляться к шлюпке.

— Жозеф, — обратился к португальскому дворянину один из его людей, — не слишком ли много ты запросил? Это не дикари, они наш форт разнесут так быстро, что не успеешь прочитать "Аве Мария". Видел, какое у них оружие?

— Ты прав, на дикарей они совсем не похожи, однако выглядят очень необычно. А их золотой потяжелее нашего будет. Думаю, это очередные торговцы, прослышавшие о новых землях. Как ты знаешь, французские и английские купцы давно тут рыщут. Всех привлекают рабы и золото…

— А может им наших рабов продать? Чего зря кормить этих дикарей и ждать, когда из Кабо-Верде придёт очередная каракка? А мы тем временем ещё один рейд сделаем, я заприметил одно селение, когда прошлый раз ходил на охоту…

— Хорошо, когда они возвратятся, то я предложу им купить наших рабов.

Тем временем шлюпка достигла "Леопарда", и разведчики поднялись на его борт. Зайдя в адмиральскую каюту, мичман стал докладывать:

— Товарищ адмирал, это португальцы. Причём очень жадные. Некий Жозеф де Камара назвался комендантом крепости и объявил, что лежащие перед нами земли принадлежат португальской короне. А за то, чтобы набрать воды, потребовал десять золотых лавров. Мало этого, он лавр счёл меньшим по весу, чем их крузадо.

— Короче, решил развести нас на деньги? — усмехнулся Константин.

— Так точно, товарищ адмирал! Если бы я последний год активно не изучал историю Португалии и всё, что с ней связано, то легко бы купился на враньё этого дворянина, каким он себя считает. Кстати, я тоже титуловался доном, чтобы он сильно не задирал нос…

— Ничего страшного, думаю, со временем ты станешь доном… А пока слушай сюда. Задача такая… Не вызывая подозрения взять этих "хозяев" в плен. Всех взять! Чтобы никто не убежал и не доложил о нас. Затем нужно будет изъять все ценности и документы и доставить их на корабль.

— А что потом?

— Потом и подумаем. Задача ясна?

— Так точно, товарищ адмирал!

Через час к берегу причалили две шлюпки с тарой для воды. Мичман добросовестно рассчитался за неё золотом. Указанный источник располагался за крепостью, примерно в сотне шагов от дальней ограды.

— Дон Вадим Носорогов, — коверкая имя, обратился к мичману комендант форта, — а не желаете приобрести рабов?

— Рабов? — сделал задумчивое лицо моряк. — Сначала на них надо посмотреть. А то вдруг калеки какие-нибудь. Мне их что потом, перед церковью сажать, чтобы милостыню собирали? Хотя… Говорят, такие калеки объединяются в цеха, а собранные деньги отдают своему казначею, который вкладывает их в какое-нибудь прибыльное дело. Днём, например, перед тобой на церковных ступеньках сидит грязный урод, а вечером этот же хитрец чистенький и нарядно одетый развлекается с красоткой в большом доме да за щедро накрытым столом.

— Ого! Интересные истории вы рассказываете. Никогда бы о таком не подумал.

— О! Я знаю много историй. Если у вас есть желание, то мы могли бы посидеть за кружкой хорошего э-э… Вы когда-нибудь пили бренди?

— Конечно! Генуэзские купцы привозили нам этот чудесный напиток.

— Так что, идёмте смотреть ваших рабов, после чего можно будет откупорить парочку бутылок?

— Идёмте, — согласился комендант форта.

Но прежде чем зайти вовнутрь, Вадим "поймал" одного из матросов и приказал ему привезти с корабля две бутылки с настойкой из марулы. А что, у каждого своё бренди.

Внутренний двор форта имел размер тридцать на пятьдесят метров. Вдоль стен располагались хозяйственные и жилые постройки. Ни башен, ни помостов у ограды не наблюдалось. Лишь в некоторых местах угадывались маленькие бойницы на уровне человеческой груди, да в трёх местах к стене были приставлены лестницы. На одну из них взобрался молодой паренёк и наблюдал за матросами, которые носили воду. Посередине двора возвышался тонкий деревянный столб. На его верхушке еле-еле трепыхался королевский флаг Португалии. Возле ворот примостились два охранника, оружием и одеждой практически не отличаясь от коменданта. Ещё трое сидели на скамейке и с любопытством поглядывали на Вадима. Рабы, пять женщин и девять мужчин, сидели в небольшом деревянном сарае. Если у Носорогова цвет кожи был золотисто-бронзовый, то у сидящих перед ним невольников она имела чёрно-лиловый оттенок. У всех рабов низ правой голени крепко обхватывала деревянная колодка. Когда их подняли, то, чтобы не упасть, несчастным пришлось одну из ног выставить вперёд, отчего казалось, будто они увидели что-то страшное и отшатнулись назад.

— Уважаемый фидалгу Жозеф де Камара, что же они у вас такие чёрные? Вы их мыть не пробовали? — спросил с лёгкой улыбкой Вадим.

— Хорошая шутка, дон э-э…

— Называйте просто, Вадим.

— Прекрасно, Вадим! А меня тогда зовите Жозеф.

— Так сколько стоят эти грязнули, дорогой Жозеф?

— Двадцать ваших лавров каждый.

— Ого! Это что же, раб стоит больше, чем наш корабль, за который я отдал вам десять золотых? — стал изображать торговца мичман.

— Какова же ваша цена?

— Три лавра, — невозмутимо ответил Вадим.

— Три лавра?! Да это грабёж средь бела дня! Я по три лавра только на еду для каждого истратил! — возмутился комендант.

— Так они ещё и жрут больше, чем лошади? Тогда их проще убить, чем прокормить! — в тон ему ответил Вадим.

— Хорошо, девятнадцать лавров за каждого.

— Четыре!

Отчаянный торг продолжался ещё минут двадцать, пока оба не устали. Сошлись на том, что за всех рабов Вадим заплатит двести лавров. К этому времени с корабля доставили настойку, а матросу пришлось снова отправляться на корабль, только уже за деньгами.

— А что же ваш капитан, — стал расспрашивать Жозеф, когда они сели за стол, — не желает пройтись по твёрдой земле?

— Ногу на днях случайно зашиб, передвигаться ему тяжело. Практически всё время сидит у себя в каюте.

— Понятно, — покачал головой мужчина.

Вадим тем временем откупорил первую стеклянную бутылку, на которую с любопытством поглядывал Жозеф, и разлил настойку по кружкам.

— Давай выпьем за знакомство? — предложил он.

— И за выгодную сделку, — дополнил комендант.

— И за выгодную сделку, — согласился мичман.

— Ох! Ну и бренди у тебя, словно лошадь копытом лягнула! — сказал Жозеф, когда смог немного отдышаться после выпитого. — И вкус необычный. Где же такое делают?

— В Дании, — не моргнув глазом, соврал Вадим.

— Слышал, слышал… Английские купцы про Данию рассказывали. Не любят они вас.

— Неужели английские прохвосты и здесь уже побывали? — зацепился за тему мичман.

— Были. И они и французы. В основном под руководством купцов из Генуи и Венеции.

— Тогда давай выпьем по второй, — предложил Вадим, не желая показывать своего интереса к данному вопросу.

Как учил его Бурков, главное слегка царапнуть по интересующей тебя теме и в сторону. А собеседник, наткнувшись на мысль, сам всё выложит. Может и не сразу, но если разговор долгий, то вброшенная мысль обязательно всплывёт.

— Давай! За что выпьем? — спросил португалец.

— За удачу! Чтобы она была всегда рядом с такими достойными фидалгу, как ты и я!

— Согласен! Я считаю, что сегодня очень удачный день.

— Я тоже!

Когда была выпита первая бутылка, один из охранников доложил, что пришёл матрос с деньгами. Вышедший к нему Вадим, кроме денег получил ещё пару бутылок. Изображая сильно пьяного, он одну из них подарил охранникам, что сторожили ворота, а другую поставил перед троицей, готовившей на костре ужин. После чего вернулся с деньгами к коменданту. Тот в это время развалился на стуле и пел какую-то песню.

— Жозеф, вот твои деньги.

— Прекрасно! Клади их на стол!

— Пересчитывать будешь?

— Конечно! Вдруг твой матрос по дороге вытащил пару монет.

Это было оскорблением. Воровство у русичей отсутствовало в принципе. Даже ребёнок, если находил какой-нибудь вкусный плод, никогда его не ел, а приносил домой. А дома мать уже решала, как с ним поступить. Дисциплина же среди солдат и матросов была практически идеальной, и взять не принадлежащее тебе считалось большим позором. Однако Вадиму пришлось проглотить обиду.

— Пока ты считаешь, я наполню наши кружки, — сказал он.

— Наливай! Давно я не пил такого ядрёного бренди!

— Ха! Такого ты вообще не пил. То, что привозят генуэзские купцы — дерьмо!

— Ты прав, и бренди у них — дерьмо и сами они — дерьмо!

И тут комендант стал жаловаться, что несколько раз сюда приплывали французы с англичанами, с которыми торговать, значит — себя не уважать, слишком уж они жадные. Рассказал про их фактории на побережье, потом поведал об островах Зелёного Мыса, где расположились поселения его соотечественников. Правда упомянул, что там живут не только португальцы, но и других выходцев из Европы хватает, так как эти острова начали заселять ещё десять лет назад, приманивая людей большими земельными наделами. Вадим уже не пил, а только аккуратно подливал коменданту "бренди", задавал уточняющие вопросы и внимательно слушал его откровения. А тот жаловался, что изначально их здесь было десять человек. Но двое умерли от того, что съели каких-то ядовитых плодов, а третьего укусила змея. И вообще, что, отсюда пора сваливать, только сначала надо устроить ещё пару облав на дикарей. Потом жалобщик почему-то обозлился на Вадима и заявил, что у него должно быть разрешения для торговли в этих водах, так как они являются собственностью Португальской короны. Вадим успокоил Жозефа, сказав, что все нужные бумаги у капитана. Вторую бутылку говорливый комендант прикончил в одну харю и уснул сидя за столом. Пришлось его аккуратно переложить на массивную деревянную кровать, накрытую какими-то шкурами и убрать подальше оружие.

Тихонько выйдя на улицу, мичман увидел, что спят все, кроме самого молодого охранника, который изначально стоял на лестнице и наблюдал за матросами. Теперь он обеспокоено ходил возле спящих товарищей и пытался их разбудить. "Видать, пожалели для него настойку", — подумал Вадим. Вдруг во дворе завыла собака, которую он почему-то не заметил раньше. Паренёк вообще растерялся и поспешил к дому коменданта. Носорогов, спрятавшись за дверь, дождался, когда тот пройдёт мимо, после чего нанёс ему резкий удар в основании черепа. Охранник рухнул, как подкошенный. Связав его найденной верёвкой, Вадим взял из комнаты коменданта арбалет и пристрелил воющую собаку. Затем открыл ворота и впустил матросов. Через час, покачиваясь от усталости и спиртного, он обо всём докладывал Константину.

— Товарищ адмирал, а для чего понадобилась такая сложная комбинация? — спросил Филипп Смектин, когда мичман ушёл отдыхать. — Мы их форт могли бы разнести всего парой выстрелов.

— Нет, дорогой мой, ты не прав. Во-первых: пусть даже два снаряда, но мы сберегли. А они ещё пригодятся. Во-вторых: действуя подобным образом, мы приучаем офицеров работать более тонко. Учим их одновременно дипломатии, разведке и оперативной деятельности. Это дуболомы пусть в атаки ходят. И в-третьих: поступив так, как поступили, мы нейтрализовали возможность получить ненужных свидетелей. Вдруг бы кто убежал? Или может в форте не все находились, а по делам в джунгли ушли?

— Благодарю за науку, Константин Климович, — слегка поклонился лейтенант. — Какие наши дальнейшие планы?

— Как подойдут остальные суда, высаживаемся на берег и отдыхаем. Устали люди. Только "Леопарду" придётся попатрулировать здешние воды. Вдруг кто-нибудь припрётся…

Теперь, владея картами и документами, захваченными в форте, а так же опираясь на показания пленных, флот русичей приступил к ликвидации опорных баз Португалии и других торговцев, обосновавшихся в этих краях. В течение месяца аналогичным образом уничтожили тридцать восемь подобных крепостей, захватили пять добротных каракк и шесть галер, превосходящих размерами "Леопард". Появилась возможность "не светить" свои корабли, так как на островах Зелёного Мыса из-за наличия больших поселений действовать, абсолютно скрытно, не получалось, всё равно свидетели останутся. Поэтому, используя фактор неожиданности, спокойно подходили к поселениям, после чего, подняв марокканские флаги, атаковали их. Подобную символику использовали потому, что в настоящий момент между Португалией и Марокко велись боевые действия. Высадившийся десант, переодетый в чужую форму, старался выкрикивать арабские слова, чтобы разбежавшийся народ запоминал только это. Дальше схема действий была везде одинакова: склады опустошали, постройки и мелкие суда сжигали, в плен брали только молодых женщин и детей. С мужчинами, оказывающими сопротивление, не церемонились, а убегающих не преследовали — не те были задачи. Имеющиеся крепости уничтожали артиллерийским огнём в первую очередь.

Досталось не только островам Зелёного Мыса, попутно зацепили и Канарские, на которых тоже раскинулись поселения выходцев из Европы, не считая аборигенов. Это случилось после того, как на территории Мавритании полностью сожгли порт Аргум, захватив там несколько кораблей. Именно с ними и пришли на Канары, где в неприметной бухте одного из островов разместили временную базу и уже оттуда отправлялись на подвиги, попутно грабя и топя все встречные суда. Благодаря таким нападениям удалось обзавестись лоцманами, которые хорошо знали местные воды, течения и направления ветров. В одну из ночей устроили "представления" сразу в четырёх городах, расположенных по разные стороны от Гибралтара. В Марокко это были Танжер и Сеута, а в Португалии Лагуш и Сагреш. Основная цель диверсий — сжечь все суда и верфи, взорвать склады и крепости, а так же морские учебные заведения. Попасть в города оказалось достаточно просто… Днём в порт заходила парочка португальских каракк и, имея при себе все необходимые документы, вставала на рейд. Пару дней уходило на разведку, затем аквалангисты начинали минировать всё, что могло нанести наибольший урон городу. А в назначенную ночь вспыхивал "фейерверк"… Причём один из двух кораблей был заранее обречён на подрыв, который наносил не только мощные разрушения, но и вызывал сильнейший пожар. Второй корабль, стоящий на безопасном расстоянии от своего обречённого собрата, окутывался плотной пеленой дымовой завесы, которую ради такого дела разработал Черныш, и производил серию пушечных залпов по заранее намеченным целям. В это же время специально оснащённая шлюпка потихоньку выводила его из порта, избавляя от необходимости применять паруса. В случившейся панике на лже-корабль даже не обращали внимания. Он же, отстрелявшись, растворялся в ночной темноте…

После диверсий в Марокко и Португалии все корабли к 15-ому апреля 1475 года вернулись на временную базу, где снова разделились. Константин на двух перекрашенных и слегка модернизированных каракках уходил в Александрию, а остальные суда под командованием Филиппа Смектина возвращались в Звёздный. Их трюмы были забиты трофеями и рабами. Впервые основная масса невольников состояла из белых женщин и детей.

Глава 8. Последствия

Что представлял из себя Пиренейский полуостров в конце XV века? А представлял он кучу разрозненных королевств, вечно воюющих между собой. И, если Португалия уже значилась на картах, то Испании не было и в помине. Зато Леон, Кастилия, Арагон, Гранадский халифат и другие, более мелкие королевства, жадно вгрызались друг другу в бока, мечтая проглотить соперников и установить единоличную власть. Самые слабые позиции были у Гранадского халифата — подходила к концу Реконкиста. Римские папы и их прислужники, стремясь очистить полуостров от мусульман и евреев, с упорством локомотива толкали христианских правителей на священную войну против "безбожников". Но основная надежда возлагалась на Португалию, военные успехи которой вселяли наибольший оптимизм.

Альфонсу V сидел в походном шатре вместе со своим сыном и слушал очередные донесения, пришедшие с юга страны, и они его совершенно не радовали. Чуть больше месяца назад пришли первые сообщения из Сагреша и Лагуша. В одну и ту же ночь в обоих городах произошло что-то небывалое, которое ни чем другим, как Армагеддон назвать нельзя. Взрывы и пожары непонятного происхождения нанесли обоим городам колоссальный урон, сократив в одночасье численность их населения на десять процентов. Вслед за этим стали поступать сообщения из-за пролива, где подобное случилось ещё в нескольких городах. И вот снова плохие вести… Форты и фактории на побережье северо-западной Африки, а так же поселения на островах Атлантического океана сожжены и разграблены. И если с городами ничего непонятно, то донесения с островов чётко указывали на сарацинских пиратов. Единственная хорошая новость — патрульными судами обнаружен попавший на риф корабль этих самых разбойников, на котором была найдена очень подробная карта. На ней указывались страны, входящие в акваторию Средиземного моря, а также путь из Марокко по землям Африки в сторону Индийского океана, а по нему и в саму Индию. Правда, морской путь из Атлантического океана в Индийский отсутствовал. Оконечность Африки упиралась в земли покрытые льдом, где были нарисованы жуткие чудовища, превышающие своими размерами слонов. А ещё на карте имелись стрелочки, которые вели из Марокко в Малагу, а от неё к факториям португальцев на северо-западе Африки. Король и принц внимательно рассматривали принесённую им карту.

— Что скажешь, Жуан?

— Прекрасная карта у этих пиратов! Только меня волнует другой вопрос, Ваше Величество, как они незамеченными проскочили Гибралтарский пролив?

— Подозреваю, что тут не обошлось без помощи эмира Гранады Абуль-Хасана. Видишь стрелочка ведёт к Малаге?

— Отец, нужно собрать флот и отомстить ему за это!

— Жуан, ты сам знаешь, что наш флот сильно пострадал. Из-за разрушений, произошедших в Лагуше и Сагреше, мы лишились не только морской школы и обсерватории, но так же потеряли множество кораблей вместе с толковыми мореплавателями.

— Но отец, это же не значит, что их совсем не осталось! — эмоционально воскликнул наследник престола. — Нельзя безнаказанно прощать злодеяния! Из-за нападений пиратов наша казна сильно опустела, и кто-то обязан за это ответить! Нужно собрать всех опытных мореплавателей, набрать команды на оставшиеся корабли и атаковать Малагу!

— Но что скажет Энрике IV, король Кастилии? Гранада выплачивает ему дань…

— Да что он может?! Недаром его прозвали Бессильным. Тем более я уверен, наш поход на Гранаду поддержит вся кастильская знать, которая недолюбливает Энрике IV. Слишком он мягок по отношению к сарацинам и это многим не нравится! Мы же, захватив Малагу, упрочим пошатнувшееся положение нашего королевства.

— Хорошо, Жуан. Я поручаю это дело тебе. Надеюсь, ты справишься. Уверен, Его Святейшество Сикст IV благословит этот поход.

— Верь мне отец, я не подведу твоего славного имени!

И государственная машина завертелась, гонцы поскакали во все города с призывом к дворянам и мореходам прибыть в Лиссабон и Порту. Римскому папе было отправлено письмо, в котором описывались злодеяния сарацин и просьба благословить поход на Малагу — богатый торговый порт Гранады. Купцам, имеющим хорошие морские суда, посланы извещения, принять участия в предстоящей военной экспедиции. У генуэзских банкиров взяты кредиты под будущую военную добычу. Многие из них сами горели желанием отправиться в этот поход, так как в результате пиратских нападений лишились прибыли, а некоторые оказались полностью разорены. Рыцари ордена Христа, у которых на разграбленных островах погибли родственники, жаждали мщения. Грозовая туча разрасталась…

Интересные всё-таки кульбиты выделывает история… Самым логичным для португальского короля было бы отправить карательную экспедицию в Марокко, но вылетело слово, зацепилось за эмоции и, будто снежный ком, пущенный с горы, превратилось в безудержную лавину. В начале декабря 1475 года из гаваней Лиссабона и Порту вышли две флотилии и, объединившись недалеко от мыса Сагреш, двинулись на Малагу. Объединённый флот насчитывал свыше двухсот различных судов, на которых находились около сорока тысяч солдат и матросов. В конце декабря 1475 года началась осада города, а в марте 1476 года он пал. Пал на одиннадцать лет раньше, чем в известной нам истории и не от рук Кастилии.

Хотя Малагу и захватили достаточно быстро, однако двухмесячное сопротивление так разозлило наследника Португалии, который в отличие от своего отца имел более властную и решительную натуру, что после разграбления города он приказал всех оставшихся в живых горожан продать в рабство. Город практически обезлюдел, зато авторитет Жуана вырос неимоверно. Солдаты боготворили своего принца.

Пока шла осада Малаги, в Кастилии умер Энрике IV. Это событие привело к гражданской войне, так как на кастильский трон претендовали сразу две дамы. Первая — это Хуана, дочь Энрике IV, которая считалась рождённой не от него, а вторая — Изабелла, сводная сестра умершего короля. Кстати, та самая, благодаря которой Колумб смог организовать экспедицию и открыл Америку. Изабеллу поддерживал Арагон, так как её муж был наследником этого королевства. Хуану поддерживала Португалия по аналогичной причине. Плюс ко всему на стороне Португалии встала Франция, у которой были территориальные споры с Арагоном. А принц Жуан тем временем двинулся на Гранаду, желая окончательно очистить Пиренейский полуостров от мусульман… Появится ли Испания в этой истории?

Глава 9. Дела шпионские, житейские и финансовые

— …вот так вот, Павел Андреевич, — докладывал Бурков о результатах военной экспедиции, которая неделю назад возвратилась в столицу, — в Европе практически все дела решаются через римского, мать его, папу! Эдакий дон Карлеоне средневековья. Он и его кардиналы удерживают в своих руках не только духовную власть, а так же все ниточки торговли, да и многое другое тоже. Поэтому в своё время Англия и примет протестантизм, чтобы избавится от этого ошейника.

— А как сейчас дела у протестантов?

— Так нет их! Хрен, который придумал это религиозное направление, не родился ещё, — ответил Бурков.

— Мартин Лютер его звали, то есть будут звать. Там вроде ещё Жан Кальвин какой-то должен быть…

— Короче, нет ещё ни того, ни другого, — отмахнулся Артём Николаевич.

— А на Руси что-то подобное уже есть, — сказал император, подняв вверх указательный палец. — В историю это движение войдёт под таким понятием, как "ересь жидовствующих". Если верить хроникам, то в Новгороде оно уже пустило свои корни, потом в Москву перекинется и примет такие размеры, что даже княжеские бояре станут его адептами.

— Ну-ка, ну-ка, просвети меня по этому поводу, — попросил Бурков, — из-за чего весь сыр-бор?

— Из-за денег, из-за чего же ещё? Между купцами и священниками битва за прибыль пошла. У святых отцов привилегий больше, а деятельность ни чем от купеческой не отличается: и земли имеют, и торгуют, и деньги в рост дают… Вот и начали купцы их носом в Библию тыкать, дескать, неправедно они живут. А те в той же Библии найдут аргументы в свою защиту.

— А боярам это зачем? — удивился Артём Николаевич.

— Боярам… Ну, кто-то действительно примет на веру, что негоже святым отцам такими непотребствами заниматься, а у кого-то будут более меркантильные цели. Слышал о таком понятии, как секуляризация?

— Изъятие церковных земель?

— Ага. Так вот, на Руси, если верить имеющимся у нас книгам, тридцать пять процентов всех земель принадлежит церкви.

— Ого, кусочек! — почесал Бурков свой затылок.

— Но сам понимаешь, если у одних убудет, то другим прибудет. Поэтому некоторые бояре очень даже эти идеи поддерживали. А Иван III тем более был не против, но, как умный правитель, сам в эту мышиную возню не лез. Церковь, испугавшись за свою власть, приняла жёсткие ответные меры и смогла повлиять на Московского князя. Пока ему ещё бодаться с ней не по силам. Это получится только у Петра I, и то в результате потеряет сына.

— И чем всё дело закончится?

— Как чем? Церковь всех в ереси обвинит. Типа ради наживы руку на святое подняли. Кого на костре сожгут, кого казнят, кого в монастырь заточат…

— А мы с этих знаний, какую выгоду можем поиметь?

— У нас только одна выгода, заселить наши земли как можно большим числом русских людей. А от всех политических разборок, что идут на Руси, нужно держаться в стороне. Мы всегда поддерживаем правящую власть и с нею заключаем договора.

— Хм, логично, — согласился Бурков.

— Какие ещё новости, Артём Николаевич, есть? — между тем спросил Черныш.

— Новости… — задумался тот. — Исходя из многочисленных допросов, сейчас про Америку и путь в Индию вокруг Африки не знают, от слова совсем.

— Арабы кое-чего знают…

— Арабы знают, что и земля круглая. Я про Европу говорю. А там сплошной тёмный лес, но про нас римский папа уже наслышан.

— И что же он знает?

— Пока до него дошли только слухи, что где-то далеко есть сильная христианская страна, окружённая со всех сторон океаном. Узнал он это через торговцев, очень уж много у нас необычных товаров. Плюс в Индии мы громко о себе заявили, вот и полетело эхо… Тем более у папы римского куча осведомителей, которые по всему миру собирают всевозможные слухи. Как раз один такой типчик нашим ребяткам и попался. Они поняли, что мужичок много знает, и отправили шпиона ко мне.

— Понятно, — растянул слово Черныш.

— Кроме него, — продолжил Бурков, — ещё шестьдесят восемь молодых парней доставили. Обработаем некоторых из них как надо и отправим обратно в Европу. Во-первых: будут распространять там выгодную для нас информацию, а во-вторых: выискать людей, которые могут нам пригодиться. Где-то сейчас в Италии проживает 22-летний Леонардо да Винчи.

— Это хорошо, талантливые люди нам нужны!

— Так же они будут охотиться за теми, кто может нам навредить, — продолжил Бурков. — Колумб тот же самый… Не фиг ему Индии искать, пусть другими делами занимается.

— А может его к нам? Для нас Америку откроет?

— Католик, который жаждет признания? Нам скорее Кортес нужен, чем этот Колумб. Кстати! — хлопнул себя по лбу министр безопасности, — что ты мне, Ваше величество, про новгородских ушкуйников рассказывал?..

— Ты хочешь при помощи ушкуйников Америку открыть? — удивился император.

— А что, вместо Нью-Йорка, будет Дабл-Ю-Новгород! — хохотнул Бурков. — Мы их станем снабжать инструментом и оружием, а они нам серебро и прочие полезности… Тем более знаем, что золото и серебро на рынок в больших количествах "выбрасывать" нельзя, его хранить в запасниках надо, а самим развивать индустрию…

— Как раз насчёт индустрии и финансов… — прервал император министра безопасности, — у меня на днях разговор с Татьяной Юрьевной состоялся. Предлагает начать выпуск медных копеек. А то лавр уже не везде вписывается. Слишком много записей продавцам приходится делать.

— А почему медных?

— Алюминия не хватает. А золото и серебро не хочется пускать в оборот. Они для заграничной торговли очень хорошо подходят, например тот же самый рис или пшеницу закупать. Народу у нас много, всех кормить нужно. Сельское хозяйство ещё развивается. Для внутреннего потребления хватает, а вот так, для больших экспедиций или войны — нет.

— Ты как-то говорил, что глинозём, содержащий алюминий в больших объёмах есть в Гвинее?

— Да, большие запасы бокситов есть в Гвинее, а так же в Бразилии и Австралии. У нас практически нет. Со временем в какой-нибудь из этих стран придётся заводик строить или сюда глину возить и тут перерабатывать. Жаль угля в районе Звёздного мало. Кроме Ивана-Дальнего надо ещё два города строить, там, где уголь есть, чтобы и электростанции мощные и промышленные предприятия стояли по соседству.

— Понятно. Планы, как всегда грандиозные, но вечно чего-то не хватает. То денег, то квалифицированных работников, то времени.

— И не говори, Артём Николаевич! Что в той жизни, что в этой — одни и те же проблемы. Короче, нет в жизни счастья. Пойти что ли, выпить с горя?

— Тебе можно, ты холостой. А у меня жена молодая, тем более бывшая мусульманка, как только чует запах алкоголя, шипеть начинает.

— Как змея? — улыбаясь, спросил Черныш.

— Как кошка! — ответил Бурков, смеясь.

— Я слышал, она у тебя беременна? — отсмеявшись, спросил император.

— Есть такое дело, Павел Андреевич. Вот, угораздило на старости лет…

— Да, ладно, плакаться-то! Неужели от рабынь ребятишек нет?

— Нет, конечно! Зачем бастардов плодить? Чтобы они в будущем устои государства расшатывали? Кстати, знаешь, почему я против многожёнства?

— Нет. И почему же? — спросил Черныш, удивлённый резкой сменой темы.

— Очень большая вероятность того, что сводные братья и сёстры поженятся между собой. А смешение крови ни к чему хорошему не приводит.

— Понятно, — покачал головой Павел Андреевич. — Ладно, оставим в покое генетику и вернёмся к делам насущным. Что там наши парни ещё сообщили?

— Сообщили, что в районе Гвинейского залива крепость нужно ставить и те воды патрулировать, а то слишком оживлённо там.

— Ясно, — потеребил Черныш кончик носа и спросил, — а есть у тебя на примете толковый офицер, который мог бы в тех землях форт построить и организовать всё наилучшим образом? Только он в морском деле разбираться должен.

— Филипп Смектин, произведённый после рейда по португальским тылам в капитаны. Очень талантливый офицер.

— Прекрасно! Введёшь его в курс дела. Подберёте команду человек в сто, и на четырёх судах пусть туда отправляются. Кстати, покажешь ему карту, где есть бокситы и нефть. До Бразилии и Австралии доберёмся ещё не скоро, а проблему нужно решать уже сейчас. Землеройными механизмами и прочим инструментом мы их обеспечим. Меняться ребятки будут через год.

— Понял.

— Кстати, как ведут себя наши пленники и пленницы?

— В основном пленницы, — широко улыбнулся Бурков.

— Да уж, с девушками парни расстарались, — тоже расцвёл Черныш. — Даже непривычно сразу видеть столько светлокожих красавиц.

— Только всем этим красавицам жильё нужно. А у нас одни палаточные городки. Считай, в этот раз привезли четыреста девушек, примерно столько же детей и только сто тридцать мужчин, половина из которых негры. А у нас строителей не хватает…

— А кормят их, как? — задал вопрос император.

— Кормят нормально, за этим моя жена следит.

— Это главное. А жильём обеспечим. Кирпичный завод уже месяц, как продукцию выпускает. Сейчас идёт строительство котлованов сразу под пять семейных общежитий, рассчитанных на сто пятьдесят человек каждая. Располагаться они будут буквой "П" со школой в середине. Кстати, как детишки себя чувствуют?

— Нормально. Те, у которых есть матери или родственницы, с ними, а остальных разбирают женатые солдаты или матросы. Иметь белых детей стало престижно, особенно мальчиков.

— Почему мальчиков? — удивился Черныш.

— Так маршал-то белый! — усмехнулся Бурков. — Значит, и белые мальчики в будущем станут хорошими воинами и охотниками. Тут, сам знаешь, не важно — кто родил, главное — кто вырастил.

— Это да, — согласился Черныш и спросил, — а как дела с невестами? Как их разбирают?

— Ждут высочайшего разрешения.

— Не понял, какого разрешения?

— Ну, по закону же пятьдесят процентов добычи делится между офицерами, солдатами и матросами, а оставшиеся пятьдесят процентов идут в пользу государства. Свою часть добычи наши вояки уже поделили. Остальные девушки в казённой собственности и без разрешения брать их в жёны нельзя.

— А работу им всем нашли? — поинтересовался Черныш.

— Пока в основном только обучают и смотрят, у кого к чему есть талант.

— Ясно. Короче, как закончат их обучать и каждую пристроят к работе, то любой желающий может обратиться к понравившейся ему девушке с предложением руки и сердца. Если она согласна, то пусть жених платит за неё выкуп и берёт в жёны.

— То есть, ты предлагаешь продавать невест? — удивился Бурков.

— А что? Мы их кормим, обучаем. Тратим на них время, деньги, нервы… Нужна невеста — плати и наслаждайся. Тем более выкуп разрешён законом.

— Так потенциальные работницы уйдут! Если их просто отдавать в жёны, то они всё равно обязаны работать на нас, а если девушек будут выкупать, то им даётся вольная.

— То есть рабыни от вольных отличаются только тем, что одни могут не работать, а другие обязаны это делать? — спросил Черныш.

— Да.

— И много среди вольных, которые не работают?

— Так же пашут, только не на нас, а на себя, — ответил Бурков.

— А есть вольные, которые работают на нас?

— Есть, конечно! Считай, спецодежда и обед выдаются бесплатно, плюс зарплата. Многих это устраивает.

— Ну, и скажи мне, дорогой Артём Николаевич, много из них уйдёт и станет работать чисто на себя? Рабочий день у нас по здешним понятиям маленький. Многим хватает времени и для домашних дел. К тому же со всеми, кто нанимается на работу, заключается контракт и просто так человек уйти уже не может. И я уверен, что кочёвкам девушки предпочтут постоянную работу в одном месте и крышу над головой.

— Убедил, — согласился Бурков. — А за какую сумму ты хочешь давать им вольную?

— Так, — задумался Черныш, — сколько денег мы даём за сто килограмм угля?

— Один алюминиевый лавр.

— А сколько стоит комплексный обед в кафе?

— Так же, один лавр.

— А сто грамм настойки марулы?

— То же — один алюминиевый лавр. Столько же стоят и десять золотых, — добавил Бурков.

— Как думаешь, десять литров настойки — хорошая цена за невесту? — спросил, улыбаясь, Черныш.

— То есть тысяча лавров, если переводить на золотые? — улыбнулся в ответ Бурков.

— Ага. Всё равно хождение другой валюты внутри страны запрещено, так пусть раскошеливаются, награбили-то немало.

— Согласен.

— И ещё один момент, Артём Николаевич… Ко мне заходила Елена Петровна и говорила, что некоторые привезённые нашими моряками девушки из дворянских семей и просили разрешения написать письмо на родину, типа за них выкуп могут дать. Что скажешь?

— Что скажу? Отпускать мы никого не собираемся, даже за выкуп.

— Я тоже так думаю. А письма пусть пишут.

— Зачем? — удивился министр безопасности.

— Ты же сам хочешь парней в Европу отправлять. А как зацепиться там, если не с письмом от любимой дочери или внучки? Письмо, плюс портрет для доказательства сделаем! Это, какие дела можно будет крутить, смекаешь?

— Голова ты, Павел Андреевич! И откуда у тебя такие интересные мысли?

— Художественную литературу иногда нужно читать, например "Наследник из Калькутты".

— И когда ты только всё успеваешь? — улыбнулся Бурков.

— Выделяю себе перед сном пол часика… И ещё, некоторые женщины могут попытаться соблазнить матросов, чтобы через них отослать о себе весточку…

— Могут, — потёр свою лысеющую макушку министр безопасности. — Надо подумать об этом. Ну, ладно, пойду я. Вроде всё, что хотел сказать — сказал.

— Иди. Мне тоже пора к Зубову на завод сходить, посмотреть, как там наши дела продвигаются.

Глава 10. Египет

— … а не те ли вы русичи, что моих купцов в землях индийских обидели и растраты им многочисленные причинили? — спрашивал султан Каит-бай аль-Ашраф, сидя в своём кресле, окружённый советниками и охранной из мамлюков.

Фёдор Рыбкин, состоящий при Руслане переводчиком, с некоторым волнением переводил вопрос султана.

— Чё то я не понял… Это наезд? — вспыхнул Руслан, стараясь сохранить спокойное выражение лица.

— Э-э… Товарищ адмирал, я не могу султану такие слова говорить.

— Да я, пля, сейчас и его и всю его охрану тут положу… — продолжал горячиться Шамов, незаметно нащупывая рукой лимонку.

— Великий султан, дон адмирал спрашивает, а действительно ли это были ваши купцы? — быстро задал вопрос офицер.

— Он сомневаетесь в моих словах? — нахмурился правитель Египта.

— Тогда как понять ту скромность, с которой они умолчали о том, что являются поданными Вашего величества? — сказал Фёдор и сделал лёгкий поклон.

— Чё ты перед ним раскланиваешься? — спросил Шамов, не спуская пристального взгляда с Каит-бая.

— Одну минуточку, Руслан Олегович, — негромко ответил юноша и снова обратился к султану. — Наш император желает завязать взаимовыгодную торговлю с Египтом, а также вернуть ему старинную реликвию. Неужели, узнав о том, что в Гоа находятся купцы Вашего величества, он приказал бы нанести им обиду?

— Хм, действительно странно, — задумался султан, хотевший сходу надавить на послов, про которых был наслышан от торговцев. — А про какую реликвию ты говорил?

— Трон, подаренный египтянами Александру Великому, как своему фараону. Он был выкован из мечей побеждённых им врагов! Наш император считает, что трон фараонов должен принадлежать истинному правителю Египта.

— Трон фараонов? — удивился султан, однако алчный блеск тут же загорелся в его глазах.

— Фёдор, что там? — спросил Руслан.

— Пора дарить подарки…

— А купцы эти? Кстати, не они ли поддерживают пиратов, что обосновались на островах недалеко от Гоа? Мне докладывали о нескольких нападениях…

— Товарищ адмирал, нам торговые соглашения нужно заключить, а не конфликты выяснять.

— Ты прав. Только бесит меня эта высокомерная рожа. У-у, вылитый ваххабит!

— Какой ваххабит? — удивился лейтенант. — Он черкес, товарищ адмирал.

— Черкес? — настала очередь изумляться Руслану. — Ничего себе! Тогда передай этому черкесу, чтобы разрешил занести подарки.

— Совершенно верно, трон фараонов! — громко ответил Фёдор Рыбкин, — а так же дары нашего императора Вашему величеству.

— Хорошо, пусть сначала внесут трон, — сделал султан одобряющий жест рукой.

И вот, шестеро матросов закатывают в раскрывшиеся двери что-то большое, укрытое от посторонних взглядов изящным шёлковым покрывалом. Аккуратно сняв материю, они обнажают ТРОН. В зале повисает тишина. Окружающие султана охранники, советники и слуги заворожено смотрят на необычную реликвию. Чудится в ней что-то мощное и сверхъестественное… Тем временем ещё два матроса торжественно заносят белое кожаное кресло, которое когда то стояло в салоне навороченного автомобиля. Оно идеально встраивается в чугунный трон и на него уже можно садиться. Султан силой воли заставляет себя не соскочить с места, так хотелось прикоснуться к нему.

— Почему я раньше ничего не слышал об этом троне? — спрашивает он.

— Упоминания о нём должны храниться в Александрийской библиотеке, — ответил лейтенант, чётко знавший о пожаре, из-за которого большая часть свитков была утрачена.

— А как он попал к вам? — продолжал допытываться султан.

— Отправляясь в поход на Индию, Александр Великий приказал взять трон с собой. Его перевозили на той самой галере, на которой наши пращуры волею небес попали в далёкую страну…

— На галере… — задумался султан. — Я наслышан о вашем флоте. Говорят, что корабль, на котором вы прибыли к берегам нашего государства размером с мой дворец… Это так?

— Великий султан, полвека назад правитель Империи Мин (Китай) имел корабли в десятки раз превышающие наши по размерам. Так что было бы глупо нам хвалиться своими судами, — дипломатично перевёл стрелки Фёдор Рыбкин и снова изобразил лёгкий поклон.

— Что он там лопочет про корабли? — спросил Руслан, плохо понимающий местный диалект арабского языка.

— Спрашивает, правда, что очень большие?

— А то! — усмехнулся адмирал. — Александрию за один день можем захватить… Только это не переводи! — тут же спохватился он.

— Великий султан, дон адмирал спрашивает, а правда ли, что ваша конница самая лучшая в мире?

— Он хочет увидеть мою конницу? — спросил Каит-бай, которому в вопросе посла почудились нотки сомнения. — Что же, завтра утром перед стенами Каира ради уважаемого гостя мои мамлюки покажут, чего они стоят! А пока я разрешаю занести остальные подарки…

Что же, и трон и остальные подарки оценили по достоинству, а так как делить Египту с Южной Империей было в принципе нечего, то в результате на свет появился "Договор о мире и взаимовыгодном сотрудничестве". Купцы ЮАР теперь спокойно могли передвигаться по всему Египту, заключать сделки и покупать землю под свои нужды. Правда, привилегий, как в Индии получить не удалось, слишком много высокопоставленных мамлюков имели с торговли свой процент. К тому же русичи не имели права торговать специями и пряностями. Эту нишу занял сам султан, и делить её с кем-либо не собирался. К товарам же из далёкой страны Каит-бай отнёсся по-разному. Например, ружья с пистолетами и он и его окружение посчитало недостойным оружием. Зато сабли, привезённые Русланом и в качестве даров и как пробники на продажу, понравились всем. Местные экземпляры подобным качеством стали и выделкой похвастаться не могли. Так же султану пришёлся по душе большой сферический сорокалитровый аквариум с рыбками, который входил в список даров. Фёдору Рыбкину даже пришлось какому-то султанскому слуге пару вечеров диктовать инструкцию о правильном их содержании. В общем, выгодные заказы не преминули себя ждать.

В Каире посольство пробыло две недели. В торговом квартале у одного разорившегося купца выкупили довольно неплохой домик. Троицу парней, которых специально готовили в качестве торговцев, оставили здесь, а сами отправились в Александрию.

— Значит, у тебя теперь будет охрана из мамлюков? — спрашивал с улыбкой Костя у друга.

— Не мамлюки, а черкесы! — слегка горделиво отвечал Руслан. — Ты бы видел, что они на лошадях вытворяют… Парни прибыли ко двору, как в Париж д`Артаньяны, но сейчас военное затишье, кормить лишних воинов никто не хочет. Вот я и завербовал десяток. Пока на пять лет, а там посмотрим. Кстати, теперь не нужно будет в Индию мотаться за лошадьми. Тут и выбор богаче и цены намного ниже.

— Да-а, лошадок покупать лучше здесь. А с джигитами — это у тебя удачно получилось! — порадовался за товарища Константин. — Нам мобильную пограничную службу нужно создавать. Они как раз и помогут. А то у нас кроме парочки индийских рубак и нет никого. Да и те… Один в Звёздном детишек обучает, а второго Иван под себя загрёб.

— Я, кстати, тоже про это думал, — с толикой самолюбия сказал Шамов.

— Вот видишь, у козырных пацанов умные мысли сходятся, — подмигнул Башлыков, и друзья рассмеялись. — Ладно, давай рассказывай, как вообще путешествие прошло и переговоры?

— Да не очень, — тяжело вздохнул Руслан. — В шторм сильный попали в районе Коморских островов. Короче, "Лев" приказал долго жить, а вместе с ним ещё девять матросов. Хорошо всё ценное, что на нём находилось, удалось спасти.

— А как "Слон" себя показал? — решил Костя отвлечь друга от грустных мыслей.

— Нормально. Хороший кораблик получился. Сейчас на нём Данилка Змееловцев командует. Парень в восторге, такую махину ему доверили… А кому ещё? Хотел Фёдора Рыбкина там оставить, да он по языкам спец. А уж как султана заболтал… Я во время переговоров думал, что труба нам пришла, готовился уже прорываться…

— Ничего себе! Из-за чего так?

— Наш знаменитый налёт на Гоа… Хоть и действовали мы там под флагом Мухаммад шаха, но обиженных много осталось. В числе прочих купцы из Египта. Вот и пожаловались на нас.

— Понятно. Значит, удалось с султаном всё решить полюбовно?

— Угу, удалось. Даже почти друзьями расстались.

— А Афанасий как себя чувствует?

— Афанасий цветёт и пахнет. На пару с ним ездили смотреть пирамиды и Большого Сфинкса. Круто! ТАМ я их только по телику видел. Кстати, у Сфинкса нос целый!

— Повезло тебе, — улыбнулся Костя.

— Ну, а у тебя как всё прошло? — спохватился Руслан.

— В целом неплохо. В Александрию прибыли на португальских каракках под видом купцов из Алжира. По дороге пару раз находились дерзкие парни, хотевшие нас пощипать, но в результате у них ничего не получилось…

— Ты, поди, на каракки пушки с "Леопарда" перетащил?

— Там смешанный состав. Половина "сорокапяток", половина "Наполеонов". Это на случай, если снаряды закончатся.

— Ясно. А когда на Русь думаешь отправляться?

— Отдохнуть чуток нужно. Ребятки тоже подустали. Пару неделек здесь с тобой побуду, посмотрю, что да как, и в путь. Когда вернёмся, год никуда ездить не буду, а то семью вообще не вижу.

— И я тоже. Строительством займусь. Пора свой дворец возводить…

Глава 11. Принципы воспитания

— Сколько будет, три умножить на восемь? Не морщи лоб! Стой прямо!

— Мама, ну, почему я каждое утро должна стоять у этой стенки и отвечать на твои вопросы?

— Потому что ты — ДОНЬЯ! — говорила Елена Петровна своей младшей дочери.

Семилетняя Вероника стояла возле стены, прикасаясь к ней пятками, обеими икрами, ягодицами, лопатками, затылком и локтями. Ладони были прижаты к бёдрам.

— А у доньи должна быть красивая осанка! И на любые вопросы она всегда должна отвечать спокойно и с достоинством… Прижми лопатки и отвечай на вопрос.

— А если я не хочу быть доньей? — чуть ли не хныкая, спросила девочка.

— Хватить канючить! — нахмурилась Елена Петровна. — Две минутки всего осталось. Прижми затылок к стене и отвечай, сколько будет три умножить на восемь?

— Двадцать четыре.

— Вот умница, только отвечать нужно спокойно и не кривить лицо.

— Я устала.

— Минутка всего осталась. Как раз прочитаешь "Отче наш" и занятие закончится. Только дыши спокойнее и гляди прямо перед собой.

— А вот Ярослав говорил, что его никогда не заставляли так стоять возле стенки…

— А тебя никогда не лупили веткой по попе, как его! Вот отдам на воспитание к батюшке Аркадию, тогда будешь знать.

— А почему Ярослав его всегда называет Кааву?

— Потому что его так звали до того, как он прошёл таинство крещения.

— А разве можно называть по старому имени?

— Тебе нельзя. Прижми затылок и читай "Отче наш".

Тем временем в соседнем помещении происходила что-то похожее. Три семилетних мальчика "прилипли" спинами к стене, а Борис Васильевич Михеев командовал.

— Сделали вдох и, выдыхая, спокойно произносим: "Я всегда спокоен и уверен в своих силах".

— Я всегда спокоен и уверен в своих силах, — отвечали вразнобой мальчишки.

— Плохо парни! Вы должны чувствовать друг друга!

— Папа, а как я могу чувствовать, если стою в стороне? — спросил Никита.

— Во-первых: прижми локти и затылок. Во-вторых: слушай дыхание своих товарищей. Ты ДОН! А значит господин, воин и охотник. Если дон не умеет слушать и чувствовать других, то никогда не научится управлять людьми!

— Дядя Боря, а ещё дон должен уметь хранить тайны!

— Правильно, Виктор Константинович. Только попу к стеночке прижми и дыши ровнее.

— Дядя Боря, а мы сегодня плавать пойдём?

— Не знаю, Сергей Ильич, всё от погоды зависит. Пасмурно больно. Локти прижми.

— Пап, а Ярослав каждое утро с настоящей саблей фехтуется…

— Не фехтуется, а фехтует! А вам ещё рано с боевым оружием упражняться. Когда научитесь, друг друга чувствовать, тогда и посмотрим…

— Пап, а почему мелкие, как мы возле стенки не стоят?

— По той же причине, по которой вам не дают в руки боевое оружие. Рано! И вообще, не спеши жить. Научись получать удовольствие от того, чем занимаешься в настоящий момент.

— А если устал?

— Получай удовольствие от усталости… Так, минута осталась. Закрываем глаза, слушаем друг друга и стараемся синхронно читать "Отче наш".

В это же самое время в фехтовальном зале на смеси нескольких языков Рахман выговаривал Ярославу.

— Плохо, очень плохо! Куда спешишь? Ты воин! Каждое твоё движение, должно напоминать строчку из прекрасной поэмы. А ты прыгаешь, как пьяный дикарь!

— Я не дикарь! Я ДОН!

— Вот и веди себя, как дон. В стойку! Нападай!.. Защищайся!.. Следи за дыханием!.. Мягче двигайся! Мягче!.. Тоньше действуй рукой, тоньше! Ты же не от пчёл диких отмахиваешься!.. Стоп! Передохни.

— Я не устал!

— А чего дышишь, как загнанная лошадь? Учись слушать себя, учись контролировать свои эмоции!

— Дядя Рахман, а, правда, что Константин Климович выкупил вас из тюрьмы? — спросил Ярослав, стараясь восстановить дыхание.

— Правда.

— А за что вы туда попали?

— Зарубил у раджи лучшего телохранителя.

— Ох, ты! А за что? — загорелись у подростка глаза.

— Он позволил себе плохо отозваться о моих покойных родителях.

— И вы его сразу зарубили?!

— Нет. Я сначала потребовал, чтобы он забрал брошенные слова назад. Но этот хам понадеялся на свою силу и ответил отказом. Тогда я вызвал его на поединок, где и наказал обидчика.

— А за что же вас раджа посадил в тюрьму? Ведь всё было честно?

— У каждого своя правда, мой мальчик… Так, до конца занятий осталась пара минут. Преклони колени, прочитай "Отче наш" и иди в душ.