В плену у мертвецов

УЧИТЕЛЬ И ЕГО ИУДА (коллизия предательства)

Есть песня группы «Наутилус Помпилиус». Про апостола Андрея и Христа. Удивлённый видом Христа, прогуливавшегося по водам, Андрей просится погулять с ним. Раздражённым тоном Христос объясняет Андрею (за точность текста не ручаюсь, но смысл именно таков):

За текстом, – простая, но от простоты не менее глубокая истина, – Христос стал Богом, благодаря кресту. Повисел на нём – и обрёл божественную натуру, божественные качества – может ходить по воде, вообще всё может. Он заплатил за это крестными муками, не было бы Голгофы, распятия, не родился бы Бог. Божественную суть Христа нужно было доказать людям. Доказана она была муками – смертью на кресте и воскрешением в качестве Господа Бога.

Смерть на кресте – главный эпизод легенды о Христе, легендарной жизни Христа. На крест Христос попал, поскольку на него указал, поцеловав его – Иуда. Их там сидела дюжина бородатых и волосатых, похожих на хиппарей персонажей, за столом в Кане Галилейской. А чтобы указать врагам Христа, кто из этой дюжины зачинщик и главный бунтовщик, Иуда поцеловал Христа. Иуда был самым молодым и любимым учеником Христа, – вот что утверждают апокрифические книги. Самым молодым и любимым – удивительно!

Представим себе, что там происходило в 33 году после рождества Христова в Галилее. Эти ребята во главе с Христом жили в некоей общине, в коммуне, передвигались часто и много, были как бы перекати-поле. Ходили, проповедовали из города в город, из поместья в поместье. Пытались лечить, совершать исцеления (как Виктор Золотарёв при мне лечил нескольких женщин в Алтае, внушил им, что исцеляет). Там в каменной Галилее, как в тёплой Калифорнии, жили и бродяжничали приверженцы новой секты Христианства. Христианство ведь начиналось как секта иудаизма. Помню в середине 80-х в Париже, с экрана телевизора монсеньёр Люстиже, архиепископ Парижский (по происхождению израилит) спокойно объяснил, что по еврейским законам Иисус умер правоверным иудеем. Его ведь от иудаизма Синедрион не отлучал, его наказали за то, что он называл себя прямым потомком и наследником царя Давида, т.е. за самозванство.

Но я тут отклонился от Иудеи, Галилеи, от земли, где бродила немногочисленная секта. Ночевали они где придётся. Всё было донельзя просто. Христос ходил и ловил человеков. Он шёл по берегу Тивериадского озера и там увидел двух рыбаков с неводом, он сказал им: «Идите за мной!» и нарёк одного из них Петром. Ты будешь PIERRE – камень. И они пошли. Вокруг всё время появлялись всякие люди. Там были Марфа и Мария и другая Мария-Магдалина – раскаявшаяся проститутка. И юный Иуда со смоляной бородкой. Искариот звали его. В те времена фамилий не было. Искариот значило: Иуда из города (или селения) Кариот. Неизвестно, где оно находилось. По звуку Кариот напоминает Chariot – т.е. колесница. Сам Иисус назывался Иисус из Назарета. А Иуда был из Кариота, из города колесниц, или селения колесниц. Возможно, там делали колесницы.

У меня есть стихотворение «Иуда на Бродвее». Я попытаюсь сейчас вспомнить несколько интересующих меня строчек:

Иуда является вторым по значению персонажем истории Христа. Вовсе не апостол Пётр, лысый бородач, – верный и мощный камень, и не Павел, и ни оба они вместе. Да они построили христианскую церковь, но не они, – какой-нибудь другой апостол построил бы, апостолы были способные люди. А вот без Иуды, целующего Христа, чтобы выдать его Синедриону – тогдашнему ФСБ и людям Понтия Пилата, без Иуды не состоялся бы Христос. Поскольку непреданный, неарестованный Христос не предстал бы перед судом Синедриона, и, соответственно таким образом не был бы распят. Не умер бы на кресте и не воскрес бы впоследствии. То есть роль Иуды из Кариота – это роль делателя Бога, богосоздателя. Это уже звучит страшновато, – «богосоздатель» ибо предлагается, что создавший Бога, возможно, выше стоит в иерархии, чем сам Бог.

Тут не столь важно, существовал ли исторический прототип Христа и был ли он распят именно там и в те годы, в которые относят это событие сама церковь и история. Но коллизия, миф о Христе и предавшем его Иуде – один из фундаментальных мифов человечества. Какие мотивы руководили этим (предположим) ремесленником, молодым идеалистом из Кариота, со смоляной бородкой? Неужто жалкая жадность, неужто за 33 серебряника поцеловал Иуда Христа?

Жизнь коммуны была не из лёгких. Молодой человек, бродивший с Христом по раскалённой днём и холодной ночью, пустынной, бесплодной, каменной Галилее, должен был быть особого типа человеком. На бродяг сектантов помимо климата обращена была вражда населения – побои, насмешки, побивание камнями грозили им. Жизнь ученика (талиба) апостола была жизнью полуголодного изгоя. Христианской церкви ещё не было, богатств не было, то был героический период строительства религии. Неужто этот, испытанный в скитаниях молодой сектант, ценимый самим Христом, вдруг переродился и сделался низменным, жадным плебеем, из духовно-посвящённого человека? Продал за жалкие 33 серебряника всего лишь. Это ведь не состояние. Ничего выдающегося на такие деньги в те времена в Галилее было не приобрести. Единовременная выплата. А потом повесился Иуда на Иудином дереве. Невероятно. Не верю!

Должна существовать куда более глубокая причина этого самого известного в мире предательства. И почему выбран такой условный знак как поцелуй, – знак близости, приязни, любви?

Предал из зависти? Возможно сам Иуда хотел возглавить общину сектантов. Чтобы командовать этими лунатиками в грубых власяницах: несколько заблудших женщин и полтора десятка лунатиков. Но Иуда даже устранив Христа не смог бы стать главой общины, водителем её. Были ученики и старше его, и приближённее, те же Пётр и Павел, которые ни за что не уступили бы ему первенства над общиной.

Вероятнее всего Иуда осуществлял (ценою вечного проклятия!) священную миссию: сделать Христа Богом! Возможно Бог-отец послал Иуду с этой миссией, одарил его этой страшной миссией, чтобы через предательство сделать сына Богом Истинным. А если Иуда сам себе придумал и сам осуществил эту миссию богосоздателя? Тогда Иуде следует поклоняться чуть ли не с той же силою, что и Богородице, да что там, с большей силою, ибо она дала ему лишь облик человеческий. Иуда дал Ему Божий облик.

То что я пишу тут, – это ересь чистейшей воды. Я её сообщаю не во имя ереси самой, не для того, чтобы поблистать парадоксальным остроумием. Меня интересует архетипическая коллизия, миф о Христе и Иуде как общечеловеческая ситуация, вновь и вновь на разных уровнях жизни ежедневно проигрывающаяся на планете. Это коллизия Предательства.

Меня тем более интересует техника предательства, что я сам в полном смысле слова являюсь объектом предательства. В уголовном деле, возбуждённом прокуратурой против меня – я – играю роль Христа. Я глава общины – Национал-Большевистской Партии. Меня погубить хотят Синедрион и Власть Цезаря, представленная Пилатом, прокуратором Иудеи. И разве ГенПрокуратура это не прокураторы?! Более того, Устинов повыше Понтия Пилата! Понтий Пилат был как прокурор, ну, скажем, Башкирии. А Устинов Главный прокуратор Империи. Здравые мысли, не правда ли?

Со мною на Алтае побывали двенадцать сподвижников, национал-большевиков: в первый заезд в апреле-мае 2000 года: А. Бурыгин, Н. Гаврилов, Глеб (фамилии не помню). Семь национал-большевиков были арестованы на пасеке Пирогова: М. Шилин, С. Гребнев, Д. Бахур, С. Аксёнов, Голубович, Коля Балуев и А. Акопян.

Ещё двое: В. Золотарёв и Олег Ш., были со мною на Алтае с середины августа до конца сентября. Три, семь плюс два равняется 12, и я во главе их стола. Столько же, сколько сидели за столом в Кане Галилейской. Один из них рядом с Христом – поцеловал его. Я жду поцелуя предателя. Он уже был, впрочем.

Сверху было дано знамение. Вот как это было. Запись в моём дневнике 2000 года. "В ночь с 17 на 18 августа в избе Артура и Марины, алтайцев, в селе Боочи я проснулся при полной луне от звуков гонга. Рыжая полная луна в окне над горами и долгие звуки гонга (и больших труб?). Я вначале подумал, что это алтайское религиозное празднество и что ходят по дворам буддисты и бьют в гонг. Но затем я подумал, что это религиозная музыка в кассете в автомобиле (накануне, уже ночью к Тахтоновым приехали гости). Гонг звучал долго, не давая мне уснуть. Утром я узнал, что никто кроме меня гонга не слышал. Однако на стоянке в горах, куда мы поехали рано утром, оказалось, был сам Далай-лама и потом приезжали ламы и установили ступу. (На месте, где сожгли, кремировали одного из предков Артура – девятого, если считать в прошлое, который был буддистом). Ступа установлена в месте, где центр Азии – равноудаленный от трёх континентов. Ступа – это ступенчатый памятник – обелиск с металлическим шаром и полумесяцем под ним, и два шарфа повязаны – синий и белый: «Центр Мира».

К этой неточной дневниковой записи следует добавить вот что. Две машины наружного наблюдения следовали за нами до самого поворота в тупик, где вдоль реки расположены несколько алтайских селений, предпоследнее из них – Боочи. Нас было шестеро: я, Шилин, Аксёнов, Акопян, Олег Ш. (водитель) и Золотарёв. Собственно Золотарёв и вёз нас в Боочи. С самими Тахтоновыми он был незнаком, но у них отдыхала его подруга (кажется, Анна) – высокая женщина лет 40 из Барнаула. В ту ночь меня поместили под тёплым одеялом в комнате, на кровати девочки-подростка Айдын. Окно находилось в ногах моей кровати. Окно выходило на улицу и полная медная луна висела низко совсем над горами. Дверь в комнату была приоткрыта и через коридор в большой комнате на полу спал мой охранник Мишка. Он гонга не слышал, но когда девочка Айдын принесла нам утром горячую картошку и молоко, она сказала, что одна женщина на стоянке слышала гонг и такую же музыку, как я описываю, несколько лет назад.

Центр Мира находится на равноудалённом расстоянии от четырёх океанов. Точнее равноудалённых координат – две: на полпути от Северного Ледовитого до Индийского, и ровно посередине расстояния от Атлантического до Тихого. Т.е. это центр Азиатско – Европейского континента: Евразии.

Дополнение: музыка звучала мрачно и торжественно, давая немедленную догадку: это о Вечности, эта музыка. Я не спал. И находился в таком состоянии довольно долго: от 40 минут до полутора часов. Я осознавал, что я не сплю, я хотел даже встать и одеться, чтобы полюбопытствовать, но отказался от намерения, решил не мешать хозяевам вершить их религиозную церемонию. Мрачно и торжественно звучала мелодия, и несомненно о Вечности. В первые месяцы после я думал, что это знамение нашей экспедиции – она выльется в нечто Великое, в овладение Азией. После смерти Золотарёва, и особенно после ареста, я стал думать, что это было мрачное предостережение. В настоящее время я опять склоняюсь к мысли, что если смерть и страдания были предсказаны этой ночной сценой, то величие моей судьбы также было предсказано. Это было и предостережение и поощрение.

Теперь вернёмся к истории Христа, вернее к архетипической ситуации, к коллизии Христа (как к шахматной позиции, к «позиции Христа»). Она выглядит так: Христос, и напротив – двенадцать апостолов. Согласно Евангелию все они подвержены соблазну возможного предательства. Даже самый сильный – лысый черепоносец Пётр, и тот – таки отказывается три раза от Учителя, как Учитель ему и предсказал (это несложно, требуется лишь знание человеческой натуры), ещё до того, как пропел петух. Но другие апостолы не становятся предателями, они всего лишь люди, их слабость заложена в них от рождения. Многие, те кто сумел свою слабость победить, становятся святыми. У Иуды предательство не слабость, это миссия. Я неточно услышал и потом небрежно записал:

«Однако предательство тоже приятная миссия». Я недослышал, на самом деле следовало услышать «великая» миссия. Великая, древняя, мистическая, ужасная, трагическая. Ужасная, потому что Иуда обрекает на смертные муки своего Учителя, близкого, любящего его, и наверняка любимого им. В Мировой истории Иуд – множество. Эта архетипическая трагедия проигрывается вновь и вновь. Брут был приёмным сыном Цезаря. «И ты, Брут!» – этот крик удивления-узнавния, издал Цезарь. Ему следовало добавить: «Иуда!»Самым подходящим, лучшим словом в приведённом стихотворном отрывке будет даже не «великая», но «священная». «Однако предательство – тоже священная миссия». Вот как следовало мне услышать, и записать.

Основная история предательства Учителя Лимонова – это алтайская история. В ней архетипически точно участвуют ровно 13 человек. Я: Учитель. Предатель: Артем Акопян. Но он мало знает, чтобы его предательство санкционировало муки Учителя. Обрекло его на муки. Посему на основную историю Алтайского «заговора» (карается статьями 205-й и 208-й) наложена дополнительная урезанная история (точнее полу-история): «Саратовская». В ней участвуют шесть человек, считая меня. Точнее семь, но ФСБ спрятало человека, продавшего оружие Лалетину, Карягину и Пентелюку. В этой полу-истории свой Иуда – Дмитрий Карягин. (Саратовская история карается статьей 222-й. Статьи здесь везде важны, ибо это степень крестных мук, на которые будет обречён Учитель). Если Прокураторы (Прокуратура и Суд) его осудят.

И Алтайский заговор и Саратовская история отмечены мистикой и кровью. Кровью и мистикой. Два апостола Учителя из двенадцати погибли насильственной смертью. Два из двенадцати в течении месяцев – ненормально много, чтобы такой рейтинг смертоубийства мог считаться случайностью. Бурыгин – верный, немудрёный, но честный апостол национал-большевизма, такой себе народный человек, агитировавший в среднеазиатских поездах за дело национал-большевизма. Золотарёв – человек без паспорта, инструктор, лесовик, хиппи, исцелитель. Он исцелял и в Боочи, смущённый вернулся, помню, с исцеления с алтайкой Мариной, неся в сеточке продукты, плату за исцеление. Но он исцелял и до этого и в Барнауле. Он верил в «энергетику», он знал многих рериховцев и староверов. Он прыгал как олень по горам в поисках маральего корня, красного корня, золотого корня. Он был народный, но не простой человек. К концу сентября он уверовал в наше дело. Его выбросили из окна.

Теперь о личности Иуды Акопяна. Полукровка с русской мамой и отцом армянином, архитектором. Через Украину семья бежала в Москву. Быстрый, остроумный, быстро схватывающий юноша. Любящий себя и своё тело. Каждое утро ходил голым обливаться с ведром к ледяному ручью. Высокомерен очень. С презрением относился к своим товарищам. Я постоянно старался ставить его на место, доказывая ему, что он ничем не лучше. И то обстоятельство, что он принимает душ ежедневно и чаще меняет комплекты одежды, вовсе не есть знак избранности. Как и то обстоятельство, что он автор нескольких ехидных статей. Чистый, остриженный, разрушительно остроумный, творчески бесплодный, лишённый уважения к национал-большевистскому коллективу, что он делал у нас? Его несомненно привлекала моя личность, которую он оспаривал. Оспаривал он меня тем, что приблизился, когда появилась возможность, вплотную (в Алтайской истории) и наблюдал. Надеясь обнаружить слабости и тем разрушить Учителя. Акопян крайне тщеславен. Так получилось, что он оказался старшим и ему пришлось руководить акцией на съезде Демократического выбора России 30 января 1999 года. (Тогда нацболы в количестве 13 человек устроили на съезде партии Гайдара обструкцию. Встали и проскандировали: «Сталин! Берия! Гулаг!», разбросали листовки. Завязалась драка). Когда к вечеру того же дня все основные СМИ посвятили скандалу на съезде ДВР большие репортажи, Акопян, единственный раз, довольный, воскликнул, поглядев на себя на экране телевизора: «Вот она пришла настоящая слава!» Но через несколько дней сбежал в украинскую глушь, спрятался.

Иуда второй истории, наложенной на первую, дабы служить ей дополнением – Дмитрий Карягин. Вместе дополняя друг друга два пацана – ПолуИуды образую полновесную трагическую фигуру зла – Иуду. Библейского. У каждого Учителя есть свой Иуда, а если такового не наблюдается, значит – ОН не Учитель. Т.е. первый признак Учителя – Иуда.

Впервые Карягин предстал передо мною в облике высокого студента в бейсболке. У него был типаж такой: «студент». Студента избрали в президиум I-го Всероссийского Съезда НБП, и на сцене кинотеатра «Алмаз», где происходил съезд, так получилось, мой будущий Иуда, один из двух моих Иуд, оказался сидящим сразу за мной. Так мы с ним познакомились. В перерыве он сразу щегольнул отличным знанием моего творчества. «А почему Вы, Эдуард Вениаминович, написали стихотворение „Саратов“? Вы что бывали в Саратове?» – спросил он меня. Для того, чтобы прочесть стихотворение «Саратов» необходимо было получить в руки хотя бы единожды сборник стихов «Русское», изданный американским издательством ARDIS в штате Мичиган в 1979 году тиражом всего три тысячи экземпляров. Карягин читал, следовательно, этот редкий сборник. Тогда я не мог ответить ему ничего путного, пробормотал лишь что-то вроде… «Саратов? Ну поскольку это типично русский город…»

Теперь я могу ответить Карягину. «Из глуби времени я узрел будущее, Дима. 33 года тому назад (стихотворение написано в 1968 году) я узнал, что ты предашь меня в Саратове».

Когда за мною закрылась дверь в камеру №24 крепости Лефортово, 9 апреля, я вдруг припомнил концовку (оно длинное) этого пророческого, как оказалось, стихотворения, и похолодел от ужаса:

Каково, а! В решку! В будущее! В трагедию! Дело в том, что именно по показаниям Дмитрия Карягина я был арестован. А Дмитрий Карягин был задержан в Саратове! И именно там, в Саратове, расставила свои сети ФСБ! Именно там приобретали оружие протагонисты моего уголовного дела: Карягин, Лалетин, Пентелюк. Карягин не жил в Саратове, он родился в деревне, долго жил в г. Балашов Саратовской области, и только в последние полгода переехал в Саратов. Чтобы осуществить написанное незримо в Скрижалях Судеб. Этот текст Скрижалей я подсмотрел в 1968, 33 года назад, и написал стихотворение, так и называется: «Саратов». Из глуби прошлого я узрел будущее. Я знал что произойдёт в Саратове!

А Карягина притащило в Саратов. Он вряд ли планировал предать меня. Это карма. Это было написано. И Иуде было написано предать Христа. Это была его карма: лучшего, любимейшего из учеников Христа. Не 30 серебряников, не зависть, не борьба за лидерство общиной. Но карма. Рок.

И вот очная ставка 7 июня 2001 года. Карягин: «После этого беседа стала носить бессловесный характер при помощи собственноручных составлений мною и Лимоновым текстовых предложений на бумаге. Лимонов писал вопросы, а я отвечал на них. Так в записке он пояснил, что необходимо приобрести оружие, и поставил вопрос о моём согласии выполнить это дело. Я написал, что попытаюсь это сделать, но мне неизвестен продавец оружия. После этого Лимонов сказал, что мне нужно побеседовать на эту тему с Сергеем Аксёновым – активистом Московского отделения партии. Спустя некоторое время приехал Шилин и в его сопровождении я уехал в Штаб партии».

Вот что я написал об очной ставке на следующий день: «Вчера я видел сломленного человека из жидкой глины. Право слово, Аллах сделал человека из глины! В нем как будто ни одной кости не осталось, в Карягине. На меня не смотрел. В сторону, вверх и вправо, не только глаза и лицо как можно дальше от меня уводя, но сам как картофельный росток тянулся от меня весь к окну. Можно еще сравнить то, что я видел с отёкшей свечой, или с несчастным червём, висящим от шкафа (голова его была у шкафа) на стул… И этот человек писал, подписывался – Карягин-Опричник! Рассуждал о длинной воле!»

Через месяц из тюремной библиотеки Лефортово мне доставили книгу «Записки революционера» князя Петра Кропоткина. Там на 249 странице я обнаружил интересное описание как везли на казнь Каракозова, покушавшегося на императора. «Когда его вывезли из крепости, привязанного к столбу на высокой платформе телеги, прыгавшей на неровной поверхности, я думал вначале, что везут вешать резиновую куклу. Я думал, что Каракозов, верно, уже умер, и что вместо него везут куклу. Представьте себе, голова, руки висели, точно костей не было вовсе, или их переломали. Страшно было смотреть. Но потом, когда два солдата сняли Каракозова с телеги, он двигал ногами и употреблял все усилия, чтобы без поддержки подняться на эшафот. Так что это была не кукла и он был не в обмороке…»

Комментария здесь не требуется. Иуда повесился на корявом, искорёженном горном дереве, растущем в Палестине на обрывах: бледные струпья ветвей, листьев почти нет, цветёт кровавыми цветами. Судя по обнаруженным бумагам Карягина он много размышлял и писал обо мне, Учителе… Судя даже по короткому перечню изъятых у него дома при обыске бумаг, Лимонов поминается там часто. Документ 4, начинающийся словами: «Его творчество – пособие для человека, желающего поменять». Документ 5: «пятидесятилетний юноша», «Лимонов». Документ 6: «Несомненно, Эдуард Лимонов»… «привыкшего к сусально-пуританской литературе». Документ 7: «Забрать у Масловой Жанны Э.Л. „Убийство часового“ и „Анатомию героя“…» То есть мой Иуда пристально изучал меня. При обыске у него изъят также сборник его собственных стихов. Машинописный.