В поисках счастья (СИ)

***

Господин Якито предпочитал европейский стиль одежды, но сохранял японскую манеру ведения дел: сидел за низким деревянным столиком, на котором подготавливали традиционную чайную церемонию, и просматривал тем временем каталог весеннего сезона. Японец был низенький мужчина с короткими седеющими волосами и ртом, похожим по форме на рыбку гуппи.

— Что с вами случилось, мисс Анжелика? — спросил он, брезгливо переворачивая страницы. — Откуда у вас подобные идеи? Это же не вы. И кто станет носить подобную одежду? Какая женщина наденет летом длинную юбку? Неинтересные мешковатые модели. Женщины хотят показывать ноги.

— Господин Якито, — ответила Анжелика, склонив голову в знак уважения (она делала это с отвращением, но считала необходимым придерживаться чужих обычаев, ведя переговоры), — я пыталась показать что-то новое. Я хочу экспериментировать, расти. Как модельер…

— Зачем вам это? — в ужасе спросил Якито. — Вы пользуетесь большим успехом. Как говорят в Америке — «не сломано, не ремонтируй».

— Но я стремлюсь стать лучше. Показать все, на что я способна.

Издав презрительный возглас, Якито помахал перед своим лицом руками, словно отгоняя насекомое.

— Вы там, в России, всегда думаете только о себе. Здесь же, в Японии, мы думаем о деле.

— Я думаю о деле, — возразила Анжелика твердо и в то же время доброжелательно. — Чтобы долго продержаться как дизайнер одежды, я должна совершенствовать свои модели. Показать, что могу делать высокую моду…

— Зачем вам это нужно? — осведомился господин Якито. — Высокая мода денег не приносит. Это всем известно. Пять лет назад вы говорили, что хотите заработать миллионы долларов…

— И по-прежнему хочу…

— Но теперь вы пытаетесь быть Оскаром де ла Рентой. Или, может, месье Сен Лораном, — продолжал, перебивать ее, Якито. — Сен Лоран миру не нужен. Миру нужна Анжелика Ульянова.

«В самом деле?» — подумала Анжелика, глядя на свой чай.

— Здесь у нас нет магазинов Оскара. Ну да, один есть — в Токио. Но у Анжелики Ульяновой пятьдесят три магазина только в Японии. Вы понимаете, о чем я говорю? — наседал Якито.

— Да, но, господин Якито…

— У меня есть ответ, — произнес японец.

Он хлопнул в ладоши, и его секретарша отодвинула дверь в стене из рисовой бумаги и, сложив руки и склонив голову, спросила по японски:

— Да, господин Якито?

Он что то сказал ей. Она кивнула и тихо закрыла дверь. Якито обратился к Анжелике:

— Вы еще поблагодарите меня. Вы скажете: «Господин Якито, вы гений!»

Анжелика неуверенно улыбнулась, испытывая тошнотворное чувство вины, словно маленький ребенок, совершивший ужасный проступок.

«Что ж, — подумала она, — ты разочаровала господина Якито».

Анжелика никогда не хотела никого разочаровывать. Предпочитала, чтобы все любили ее, хвалили, гладили по головке как пай девочку. Интересно, размышляла она, почему, какого бы успеха она ни достигала, ее не покидало инстинктивное желание раболепствовать перед мужчиной, облеченным более высокой властью? Она взрослая женщина, имеет свой бизнес, созданный из ничего собственным творчеством и трудолюбием. Но вот Анжелика сидит как на иголках перед этим Якито, ожидая его решения, хотя именно она должна диктовать ему условия.

Но Анжелика не смела оскорбить его. «Почему я не могу быть такой, как Анастасия?» — недоумевала она. Настя сказала бы: «Господин Якито, вот как я хочу. Или принимаете, или мы расстаемся…»

А затем Якито сделал нечто, от чего у Анжелики совсем упало настроение. Он взял чайник и, придерживая крышку, налил ей еще чаю. Анжелика нервно сглотнула. В этот момент она поняла, что «решение» Якито ей не понравится. В Японии подливание кому то чаю имеет много скрытых значений, но в данном случае это был акт утешения, подготовка к неприятной новости.

Якито взял свою чашку и сделал глоток, бросив на Анжелику взгляд, означавший, что и от нее он ждет того же.

Анжелика тоже сделала глоток.

Чай был горячим, и она слегка обожгла нёбо, но Якито, казалось, доставило удовольствие ее молчаливое согласие. Дверь снова сдвинулась, и вошла молодая японка в темно синем костюме.

— Ага! Мисс Мацуда! — воскликнул Якито.

— Доброе утро, господин Якито. — Молодая женщина приветствовала его низким поклоном. В ее голосе звучал легкий английский акцент, и Анжелика предположила, что она училась в Англии.

— Мисс Анжелика Ульянова, — сказал Якито, — познакомьтесь с вашим новым дизайнером, мисс Мацудой.

Анжелика переводила взгляд с мисс Мацуды на Якито, сияющего широкой улыбкой. У нее внезапно закружилась голова, но она вежливо протянула руку. Она не в силах была противостоять этому.

— Мне очень нравятся ваши модели, — проговорила мисс Мацуда, опускаясь на пол рядом с Анжеликой. — Для меня большая честь работать с вами.

«Мы еще не решили, будем ли работать вместе», — хотелось сказать ей, но в горле пересохло, и она так и не вымолвила ни слова. Сделала глоток чаю, пытаясь взять себя в руки.

— Мисс Мацуда очень хороший дизайнер. — Якито поглядывал на женщин. — Она создает модели, совсем как прежняя Анжелика Ульянова. Вы их, разумеется, одобрите. Мы продолжаем бизнес, и все довольны.

Анжелика кашлянула, прикрывшись рукой.

— Уверена, что мисс Мацуда очень хороший дизайнер, — осторожно проговорила она, не желая с ходу отвергать предложение. — Но я должна посмотреть ее эскизы, прежде чем что-либо решать.

— Вы увидите все рисунки, какие пожелаете. — Якито вскинул руки вверх. — Вы увидите, что она способная. Она отлично копирует кого угодно. Она делает Ральфа Лорена лучше, чем сам Ральф Лорен.

Анжелика думала только о том, что нужно отсюда выбираться. Она злилась и чувствовала себя оскорбленной, но, возможно, в ней говорил эгоизм. Когда дело касается бизнеса, порой обнаруживаешь, что соглашаешься с идеями, которые поначалу вызывали презрение, если только дашь себе время обдумать их и подавить обиду. Сейчас важно не подать виду и не позволить, чтобы между ними разверзлась пропасть, поскольку потом через нее не наведешь мостов.

Она встала.

— Спасибо, господин Якито, за ваше любезное предложение. У меня еще одна встреча. Я позвоню вам после ланча.

Анжелика сделала рискованный шаг, ибо Якито ожидал, что она проведет у него столько времени, сколько он сочтет нужным. Он нахмурился:

— Вам не нравится это решение?

— О нет, это очень хорошее решение. — Направляясь к двери, Анжелика безостановочно, как марионетка, кланялась. Если она будет кланяться, японец, возможно, не воспримет ее поспешный уход как оскорбление.

— Вам нужно решать, — сказал он. — Это очень хорошее предложение.

— Да, господин Якито. Очень хорошее. — Анжелика дошла до двери, сдвинула ее в сторону и, не переставая кланяться, шагнула в проем.

— Пока. — Мисс Мацуда изящно помахала ей рукой.

«И в самом деле пока», — подумала, улыбаясь, Анжелика.

К сожалению, это подводило некую черту, завершавшую разговор.

Анжелика не могла позволить, чтобы ее имя появилось на моделях, ей не принадлежащих, или все же могла? Оказавшись на заполненной людьми улице, она пошла до отеля пешком, надеясь, что это избавит ее от клаустрофобии. Но от шума, толпы, потока транспорта и похожих на щепки зданий, опасно вздымающихся к невидимым небесам, Анжелике стало только хуже, и она остановила такси. Дверца открылась, и Анжелика опустилась на заднее сиденье.

— Отель «Хайят Токио», — тихо проговорила она.

В номере оказалось еще хуже. Гостиничные номера в Токио были печально известны своими маленькими размерами, и обычно Анжелика заказывала небольшой сьют во «Временах года», несмотря на дополнительные расходы. Но в этот раз, словно наказывая себя, она взяла маленький, стандартный номер в «Хайяте», с жесткой двуспальной кроватью, едва помещавшейся в узкой комнате. Анжелика прошла в ванную, намочила в холодной воде полотенце и приложила к лицу. Грубая ткань совсем не впитывала воду. Анжелика отняла полотенце от лица и, глядя на него, расплакалась.

Так всегда, подумала она. Похоже, с самого начала карьеры она постоянно плачет, а потом возвращается к работе. Работа, слезы, работа, слезы, работа, слезы.

Всхлипывая, она вернулась в комнату и села на жесткую постель. Многих, вероятно, поразило бы, если бы они узнали, сколько Анжелика плачет. На людях она была сдержанна, оживленна, оптимистична, всегда верила, что все будет хорошо и впереди новые перспективы. Никто никогда не видел ее слез. Когда помощницы заставали ее с опухшим лицом, она всегда делала вид, что все в порядке, но, оставшись одна, она давала выход эмоциям…

Она легла на кровать и уставилась в потолок. Хорошо бы позвонить кому-нибудь — Насте, или Камилле, или Васильеву… кому угодно, кто выслушал бы рассказ о ее беде и заверил бы, что она чудесная, позволив ей почувствовать себя лучше… Но позвонить было некому. Анжелика поняла: придется справляться со всем самой, как и прежде.

Проклятие! Анжелика в ярости смотрела на телефон, положенный на тумбочку. Что со всеми происходит? Почему они так боятся? Ей было наплевать, кто что говорит. Она знала, что ее осенняя линия — лучшее из того, что она когда-либо создавала в привычном стиле, но более смелая и оригинальная, чем прежние коллекции. Признаться, Анжелика ожидала блестящих отзывов, поздравлений, популярности и мечтала, что эта коллекция выведет ее на новый уровень и обеспечит ей место в истории моды. Она хотела, чтобы когда-нибудь люди сказали: «Она была одним из величайших российских модельеров».

Ладно, она обойдется без этого, но это не значит, что не нужно пытаться. В том то и секрет успеха: раз испытав его, ты жаждешь испытывать его снова и снова. А в Москве ничто не сравнится с успехом. Тобой восхищаются, тебя любят и слегка побаиваются. Тогда как неудачников…

Анжелика покачала головой. Ей незачем об этом думать. Никто не приезжает в Москву, чтобы провалиться. Приезжают, чтобы добиться успеха. Она уже много раз находилась на грани провала, и каждый раз страх заставлял ее трудиться все больше. Но в прошлом это не имело такого значения — не так много стояло на карте. Теперь же было жизненно важно не потерять себя. Она не может утратить самообладание. Она должна сохранять спокойствие и действовать так, будто ничего не случилось, ей ничуть не обидно и все будет хорошо…

Анжелика не позволит, чтобы у нее забрали ее произведение и отдали кому-то переделать, словно она голливудский сценарист. Она не позволит испортить дело; ведь если пройдет слух, что Анжелика не сама создала японскую линию, она потеряет заслуженное доверие, добытое с таким трудом. Никто не уважает модельеров, позволяющих другим разрабатывать свои модели, это считается обманом, а те, кто обманывает, не настоящие дизайнеры. Есть черта, и она не переступит ее. Это дело чести, а в мире, где во всех профессиях чести осталось очень мало, приходится защищать действительно настоящее и истинное.

Потеря заокеанских доходов серьезно осложнит жизнь компании, но с этим придется смириться. Подвернется что-нибудь другое.

Лежащий на тумбочке телефон зазвонил. Анжелика не посмотрев на дисплей, ответила:

— Что?

— Я хотел тебе сказать, что теряю двадцать тысяч долларов, звоня тебе лично, — сказал Васильев. Анжелика засмеялась и опять тихо всхлипнула. — Ты плачешь?

— Да! Да, я плачу! Я постоянно рыдаю с самого начала карьеры. Ты удивишься сколько я плачу. — Анжелика шмыгнула носом и встав с кровати начала расхаживать по номеру. — Многие думают, я веселая, крутая, оптимистка. Но знаешь, что я плакса!

— Дело дрянь, да? — спросил Константин.

— Я вкладывала душу в свою коллекцию, но я просто не знаю, как можно иначе. Сейчас я не знаю сможет ли моя компания выжить и…. — Анжелика замолчала со страхом возвращаясь к своим мыслям. Она беззащитно дотронулась до висков. — Боже! Как я хочу домой!

— Человек по имени Хачира подъедет через десять минут, будь готова, — сказал Васильев. Анжелика еще раз всхлипнула с осознанием того что ей пришли на выручку.

Через десять минут в номер Анжелики постучал японец. Он сообщил что личный самолет мистера Васильева ждет ее.

Полет был быстрым. Анжелика даже не успела осознать, что уже в Москве. Только когда она спускалась по лестнице и увидела ждущего ее Константина, все проблемы будто сами собой улетучились.

Анжелика подошла к нему.

— Мне это не нравится, — начала она. — Мне не нравится, что ты послал за мной самолет. Мне не нравится, что мне понравилось летать на нем. Мне не нравится, что ты считаешь себя героем. потому что это ни так. Ты просто позвонил своему помощнику и попросил послать самолет.

— Вообще то я позвонил сам, — заявил Васильев. — И знаешь, я мог бы подождать в машине, но нет, я морожу свою задницу на взлетной полосе. Я не для кого это не делаю.

Анжелика улыбнулась. Васильев, приобняв ее за талию и поцеловал. «Наверно это и есть счастье, когда не хочешь выпускать человека из объятий», — подумала Анжелика, прижимаясь к нему. Но уже в следующий момент она от него отстранилась.

— Я не люблю спасателей, — сказала Анжелика, посмотрев ему в глаза. — Я спасаю себя сама.

— Успокойся! — Васильев достал телефон. — Подгоните машину.

Он опять ее поцеловал, заткнув ей тем самым рот, когда увидел, что Анжелика снова хочет что-то сказать.

Произошло то, что Константин Васильев как будто влюбился в Анжелику, а она в него.

Ладно, «влюбился» слишком сильно сказано, думала Анжелика. Но возможно, это было начало влюбленности. Чувство тепла, ласки, нежности, которое ты испытываешь к мужчине, внезапно обнаруживая, что он тебе нравится, что он «ничего» и даже лучше, чем «ничего», что он, похоже, необыкновенный. Какое-то рождественское ощущение. Душу что-то греет, а вокруг все искрится и радует глаз.