В поисках счастья (СИ)

***

Несколько минут спустя, ровно в семь пятнадцать, перед проходом к павильонам, остановился черный лимузин последней модели с тонированными стеклами. Водитель в костюме в тончайшую полоску, с зачесанными назад темными волосами обошел автомобиль сзади и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

Из машины вышла Анастасия Романова в серебристых брюках и блузке с рюшами, поверх которой она накинула темновато — рыжий норковый жакет, почти одного цвета со своими волосами. В ней безошибочно угадывалась важная персона.

Она отличалась исключительной пунктуальностью. Зная, что показ Анжелики начнется не раньше половины восьмого, Настя рассчитала время прибытия так, чтобы, с одной стороны, не опоздать, а с другой — провести в ожидании начала дефиле как можно меньше времени. Как главному редактору журнала «Арабио» Анастасии Романовой было гарантировано место в первом ряду на любом показе мод, поэтому она могла выбирать, куда пойти. Но на подобных местах — в двух шагах от подиума — ты превращался в легкую жертву. Фотографы и съемочные группы рыскали вокруг подиума, как свиньи в поисках трюфелей, и тебя одолевало несметное количество людей с разными вопросами — от приглашений на вечеринки до просьб о деловых встречах — или просто желающих поболтать. Настя ненавидела подобные ситуации, поскольку в отличие, например, от Анжелики, которая уже через две минуты заговорит с работником гаража о его детях, не умела поддерживать светскую беседу. Поэтому люди часто принимали Настю за чопорную особу или стерву, а так как бойкостью языка она не отличалась, то объяснить, что это неправда, не могла. Видя напряженный, молящий о помощи взгляд незнакомца (или даже известного ей человека), Настя терялась, не зная, чего он в действительности хочет, и была уверена, что не сможет ему в этом помочь. Однако же когда дело касалось ее работы и безликой читательской массы, Настя представала во всем блеске. Она угадывала, что именно нравится среднему читателю, и в замешательство ее приводили лишь отдельные представители публики.

Желая сфотографировать, к Анастасии тут же подскочили два фотографа, видимо, прятавшиеся за большой урной. С тех пор как шесть лет назад она стала главным редактором почтенного (и пыльного) журнала «Арабио» и превратила его в глянцевое, ориентированное на поп культуру культовое издание о развлечениях и средствах массовой информации, ее фотографировали на всех мероприятиях, которые она посещала. Поначалу, не зная, как держаться, Настя позировала, но быстро смекнула, что стоять под артиллерийским огнем вспышек в позе, отдаленно напоминающей естественную (или делать вид, будто тебе это нравится), не ее конек. Кроме того, подобное поведение подпитывало высокомерие, а Настя не хотела попасть в ловушку опасной недооценки, бича этого города: ты что — то собой представляешь только потому, что тебя снимают.

Поэтому Настя решила, что, раз уж ей не удастся избежать внимания фотографов, она не обязана и позировать им. Она просто занималась своими делами, словно фотографы не существовали. В результате на всех снимках Анастасия Романова была запечатлена в движении. Годы выдержки принесли свои плоды, и теперь отказ Насти позировать воспринимали как очаровательную эксцентричность, ее отличительную черту.

Поспешно проследовав мимо фотографов, она вошла в стеклянные двери, где за бархатным канатом стояли другие папарацци.

— Здесь Настя! — раздался чей — то возбужденный голос. — Анастасия Романова!

«Как все это глупо, — подумала она, — но немного приятно». Она, пожалуй, даже обрадовалась, что они так восторженно приветствуют ее. Конечно, Настя знает их не один год и у большинства из них «Арабио» покупает снимки. Она весело улыбнулась им на ходу, слегка помахала рукой и крикнула в ответ:

— Привет, ребята!

— Эй, Анастасия, чья на тебе одежда? — поинтересовалась женщина с короткими светлыми волосами, которая не меньше двадцати лет фотографировала каждую неделю моды.

— От Анжелики Ульяновой, — ответила Настя.

— Я так и думала! — удовлетворенно воскликнула женщина. — Она всегда одевается у Ульяновой.

Основная часть зрителей уже находилась в павильоне, самой большой палатке, где должен был состояться показ коллекции Анжелики, поэтому Настя легко прошла за бархатный канат. Там обстановка была иной. Последний из восьми рядов, поднимавшихся амфитеатром, располагался почти под самым потолком, а непосредственно перед подиумом шли другие ряды, отделенные низким металлическим ограждением: за ним, стояли сотни фотографов, и каждый пытался занять место получше. Сцена на самом подиуме, покрытом пластиком, напоминала огромную вечеринку. В помещении царило праздничное оживление, вызывающее в памяти школьные годы. Настя в смятении смотрела на толпу. Как сквозь нее пробраться?

На мгновение ей захотелось уйти, но это было невозможно. По долгу службы Насте приходилось посещать не меньше шести модных показов в сезон, а Анжелика была ее лучшей подругой. Что ж, придется прорываться сквозь толпу и надеяться на лучшее.

Словно почувствовав отчаяние издательницы, перед ней внезапно появилась девушка.

— Привет, Анастасия, — бодро произнесла она, будто обращаясь к лучшей подруге. — Позвольте проводить вас на ваше место.

Неловко улыбнувшись, она протянула девушке приглашение. Та начала прокладывать путь сквозь людской водоворот. Один из фотографов поднял камеру и сделал снимок; несколько знакомых Насти энергично замахали ей и стали пробиваться сквозь толпу, чтобы поздороваться за руку или послать воздушный поцелуй. Мужчины из службы безопасности тщетно пытались выкриками заставить людей занять свои места. Через несколько минут Настя и ее спутница добрались до средней части подиума, где она, наконец, увидела свое место. На белой карточке, украшенной по краю причудливой каймой, как на ярлыках одежды Анжелики Ульяновой, было напечатано ее имя — Анастасия Романова

Она, с облегчением вздохнув, уселась.

Перед ней возникла орава фотографов, щелкающих затворами камер. Настя смотрела вперед, на другую сторону подиума — там все уже заняли свои места. Стулья по обе стороны от нее пустовали. Повернув голову, она заметила Дмитрия Соколовского, косметического магната. Настя с трудом сдержала улыбку. Нет, Дмитрий имел все причины находиться на показе мод, особенно если учесть, насколько связаны косметика, парфюмерия и мода. Просто Дима пользовался пресловутой известностью мачо бизнесмена, и Насте было трудно представить, что он интересуется женской одеждой. Вероятно, он здесь для того, чтобы полюбоваться моделями — это обожали делать почти все крупные столичные бизнесмены. Дмитрий помахал рукой, и Настя, подняв программку, кивнула.

Она нетерпеливо посмотрела на часы. Было почти семь тридцать, а служащие еще не сняли с подиума пластиковое покрытие — сигнал к началу показа. Настя посмотрела направо — кто сядет рядом с ней? — и с радостью прочла «Камилла Давыдова»; еще одна подруга. Это плюс — она не видела Камиллу не меньше месяца, с середины лета, когда они разъехались на отдых. Камилла отправилась во Францию, на остров Реюньон, поскольку делать там было нечего и полагалось только наслаждаться природой. Сама Настя отправилась покататься на лыжах в Квинстаун, в Новой Зеландии, которая, находилась предельно далеко от цивилизации, но все же была составной частью этой самой цивилизации. Тем не менее она встретила нескольких знакомых.

Настя нетерпеливо теребила программку, догадываясь, что задержка каким — то образом связана с Илоной Васильевой, сидевшей по другую сторону от Камиллы.

«Кинозвезды, похоже, стали неизбежным злом современной жизни», — подумала она, рассеянно посмотрев на другую сторону подиума.

Ее взгляд сам собой пал на мужчину в кожаной куртке цвета под стать ее норковому жакету. Не понятно, что ее привлекло к нему. Его чувство моды или гипнотизирующий взгляд темных глаз? Почему — то ей показалось, что он модель. Ее мысли сами собой видели его торс под курткой.

Она быстро отвернулась, ощутив чувство вины, возбуждения и смущения. Что это она делает? Никогда такие мысли ее не посещали при одном только взгляде на человека. Может, это все из — за того, что она последнее время мало уделяет времен личной жизни? Или ей захотелось перемен? Да, ей определенно хочется покончить со своим одиночеством и найти человека, разделяющего ее интересы. Но не уж это может быть мужчина — модель.

Настя снова подняла на него глаза. Он все еще смотрел на нее. И подняв руки, навел объектив и сфотографировал ее. У него в руках был фотоаппарат. Он фотограф — сразу смекнула она.

"Еще только с папарацци не хватало роман завести" — она снова отвернулась.

Настя чувствовала, что вся пылает. Она только надеялась, что никто не обратит на это внимания. По счастью, в павильоне было жарко, так что ее румянец не покажется чем — то необычным. Ей хотелось обмахнуться программкой, как делали многие другие, нарочито выказывая свое раздражение затягивающимся опозданием начала показа, но решила не ронять достоинство.

Будто почувствовав нетерпение зала, один из барабанщиков начал отстукивать ритм, его подхватили другие барабанщики, сидевшие в первом ряду по обе стороны подиума. Небольшое замешательство у задника, отделявшего подиум от кулис, — и в окружении четырех телохранителей оттуда появилась Илона Васильева и прошла на свое место. За ней последовала Камилла.

Когда она уселась и начала рассказывать Насте о комарах в Реюньон, барабаны зазвучали громче. Двое рабочих быстро скатали пластиковое покрытие. Зажглись слепяще белые огни, обрамляющие подиум, и появилась первая модель.

На ней был короткий, с острым воротником пиджак цвета фуксии и зеленая юбка до щиколоток. Настя сразу подумала, что эти два цвета не должны гармонировать. Однако они смотрелись как надо — смело, но не слишком, — и казались вполне естественным сочетанием. Но потом мысли Эмили куда — то уплыли. Она всегда гордилась своей способностью концентрироваться и сосредоточивать пристальное внимание на деле — или человеке, — которым занималась, но тут впервые эта способность покинула ее. Она смотрела на планировавших перед ней моделей, старалась запомнить детали туалетов, чтобы позже обсудить их с Анжеликой, но мозг не желал сотрудничать с ней. Барабанный бой сокрушал сопротивление Анастасии, и она думала только о том фотографе напротив и о том, как она могла бы ему позировать.