В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия)

Глава 1

Ирина Павловна вышла из универсама, немного покрутила головой, решая, куда идти в первую очередь: на маленький рыночек, где у бабушек можно купить пучок душистой зелени, несравнимой с той, что лежала на полках универсама, или сначала заплатить за квартиру и коммунальные услуги. Этот платеж был для нее чрезвычайно неприятен, не только тем, что приходилось безвозвратно расставаться с достаточно большой суммой, но еще и тем, что оплата производилась через терминал — такую большую тумбу с дисплеем, вызывающую у Ирины Павловны просто панический страх. Однако делать было нечего, поэтому, нацепив на нос очки, она внимательно вчитывалась в открывающиеся надписи, медленно и неуверенно нажимала пальцем на значки, делала ошибки, потом все начинала набирать сначала, пока кто-то сердобольный из очереди не помог оплатить счета, вызвав у нее целый поток благодарственных слов.

Расправившись с самой неприятной половиной своего вояжа, она, наконец, добралась до рынка, и тогда уж «оттянулась» на полную катушку. Живое человеческое общение было многократно приятнее общения с бездушной машиной. Ирина Павловна умела и любила торговаться, заодно вступая в разговор с продавцами и покупателями, обсуждая все подряд, начиная с политики и заканчивая сплетнями о жизни звезд.

Потом она надолго застряла у газетного киоска, выбирая себе журнал. Она обожала желтую прессу, обожала читать о личной жизни знаменитостей, разглядывать наряды звезд и рассматривать дома и поместья, где звезды живут. Купив приглянувшийся журнал, она отправилась домой, обдумывая, что ей приготовить себе на ужин. Ирина Павловна жила одна. Единственный сын жил отдельно. Хорошо зарабатывая, он купил собственную квартиру, не принуждая маму продавать или разменивать ее трехкомнатную малогабаритку. Так что Ирина Павловна, можно сказать, жила в собственное удовольствие. Сын, внук и невестка ее навещали постоянно, и поскольку визиты никогда не длились очень долго, то были всегда ей в радость, и она готовилась к ним, словно к маленьким праздникам. Сын отлично зарабатывал и постоянно покупая все новые и новые вещи. Старые относил маме, и она тщательно берегла их, забив в одной комнате все шкафы, поскольку ее жизнь прошла под девизом строжайшей экономии всегда и во всем.

По-другому и быть не могло. По-другому она не смогла бы помочь сыну получить достойное образование, которое и явилось залогом его такого успешного будущего.

Ирина Павловна было не глупа. Экономя на ничего не значащих вещах, она могла расстаться с огромными для нее суммами, если это было действительно важно. Но сейчас она могла себе ни в чем не отказывать. Сын завалил ее подарками, и пусть телефон, ноутбук, телевизор и многое-многое другое, что отдал ей сын, было не самым новым, все приборы отлично работали, ей только оставалось научиться ими пользоваться. И она старалась. Осторожно осваивала ноутбук, осторожно изучала интернет и бесконечно болтала по телефону с подругами и родственниками, проживающими в других городах, одновременно смотря бесконечные сериалы. Одним словом, хорошая, спокойная старость ее почти не тяготила.

Дома она едва успела выгрузить из сумок купленные продукты, как позвонила ее самая близкая подруга, и потребовала, чтобы Ирина Павловна немедленно приехала к ней. Голос подруги был настолько таинственным и заговорщицким, что Ирина Павловна поняла: посиделки затянуться допоздна, и, вероятно, будут сопровождаться парочкой бокальчиков десертного вина. Сухие вина она не любила, и Тасечка, ее подружка, отлично об этом знала. Такие посиделки не позволяли погрязнуть в собственном мирке среди кастрюль и швабр и заставляли чувствовать себя если не светскими леди, то полусветскими точно.

Ирина Павловна переоделась в свое лучшее платье, немного взбила волосы, подкрасила губы, надела туфли на невысоком каблуке, взяла сумку и пошла к подруге. Идти было примерно две остановки. Ирина Павловна шла пешком, убежденная в том, что длительная ходьба удлиняет жизнь и сохраняет здоровье. Она шла, шла, думая о том, что купить в продуктовом магазине, находящемся в том же доме, где жила Тасечка — с пустыми руками идти неудобно, а продукты, которые она покупала себе на ужин, никак не могли быть предназначены для подобных посиделок. Ирина Павловна решила купить коробку конфет, самых-самых дорогих и свежих, что будут в магазине… Такие приятные мысли были неожиданно прерваны очень странным обстоятельством: Ирина Павловна вдруг почувствовала, что дальше идти она не может, поскольку перед ней стояла стена. Да, самая настоящая стена, только невидимая. Как Ирина Павловна ни старалась пройти сквозь нее, ничего не получалось, но что было самым странным — другие люди ходили совершенно спокойно, не замечая никакого препятствия.

От страха и непонимания происходящего ее охватила паника, хотелось бежать без оглядки, но ноги словно приросли к земле. Сколько она так простояла, Ирина Павловна и сама сказать не могла. Очнулась она только тогда, когда невидимая преграда вплотную приблизилась к ней, ощутимо толкнув в бок, которым она была немного развернута к стене. Ирина Павловна покачнулась и сделала пару неуверенных шагов назад. Невидимая преграда сдвинулась следом. И в эту секунду Ирина Павловна вспомнила все. Все до самых малейших деталей. А самое главное — она поняла, что это за стена, и что ее внезапное появление означает.

Глава 2

Невидимая преграда была стенкой воронки портала. Эта воронка медленно, но неуклонно сужалась, подталкивая ее к эпицентру, потом ее должно выбросить назад, в тот Мир, из которого ее с таким трудом выбросил отец.

Ирина Павловна уперлась в стену руками и судорожно стала двигаться вдоль нее. Со стороны это выглядело очень странно, но ей было не до этих переживаний. Ирине Павловне нужно было выяснить, насколько велика воронка, и сколько у нее осталось времени, прежде чем ее затянет внутрь. Стена была прямой, а значит, воронка была огромна, и у нее в запасе был час, может, чуть больше, и ей нельзя было терять ни минуты, постаравшись подготовиться к возвращению как можно лучше.

Она знала, куда ей придется вернуться — домой. В замок отца, вернее, в башню, в которую отец перевез ее одиннадцатилетней девочкой, сухо сообщив, что теперь это ее постоянный дом, в котором она будет жить одна долгие-долгие годы. И она жила.

Ирина Павловна так ясно вспомнила этот страшный каменный мешок, что ей захотелось закричать от страха и безысходности, но вместо этого она, собрав всю свою волю… пересчитала деньги в кошельке и бросилась к ближайшему супермаркету. Она схватила тележку и помчалась по торговому залу. Для такой благообразной, культурной пожилой дамы подобная скорость перемещения была очень странной, она со всех сторон ловила удивленные взгляды других покупателей.

Чтобы не впасть в панику хватая ненужные вещи и забывая купить необходимые, она на минуту закрыла глаза, как можно явственнее вспоминая свой дом. Огромная серая махина, устремленная в небо — сложенная из дикого камня узкая башня с винтовой лестницей внутри. Окна-бойницы, через которые не смог бы пролезть даже маленький ребенок. Эти проемы в стенах на зиму закрывались деревянными щитами, не пропускающими и луча света, и тогда комнаты и весь замок погружались в непроницаемую тьму. Ходить по такой темноте можно было только со свечой или факелом, поскольку свечи строжайше экономились и использовались только в крайнем случае. Свет еще давали дрова, горящие в камине. Каминов в башне было всего три, по одному на каждом этаже. Тепла они давали немного, поскольку завывающие сквозняки, гуляющие по всему замку, выдували это ненадежное тепло. Ирина Павловна вспомнила свою убого обставленную комнатку-спальню: кровать-топчан с матрасом, набитым соломой, шкура медведя, которой она укрывалась вместо одеяла, несколько книжек, которые оставлял ей отец, постоянно меняя на новые, когда раз в месяц появлялся в этой башне, проводя с Ириной Павловной два-три дня. Впрочем, какая Ирина Павловна? В том мире ее звали Лори. Лори — сокращенное имя от Лорианны. Да, именно это имя она там носила. А еще ей было только семнадцать лет, шесть из которых она прожила в этой страшной башне в полном одиночестве.

Ирина Павловна зябко поежилась. Воспоминания были ужасны, а самым ужасным было то, что именно в это место ее и затягивал портал.

«Что купить, что купить? — панически повторяла она про себя. — Электричества там нет, значит, любые электроприборы бесполезны. Зато свечи, спички, зажигалки очень и очень нужны».

Она ярко вспомнила о тех трех кошмарных днях, когда, будучи маленькой девочкой, не смогла разжечь камин с помощью кресала, что ей оставил отец. То ли дрова отсырели, то ли ей просто не хватало сил бить должным образом по камню, чтобы высечь огонь, только она тогда чуть не замерзла насмерть. Если бы отец не подоспел вовремя, она точно бы не проснулась после одной из тех холодных ночей.

И Ирина Павловна мигом сгребла в тележку десять упаковок спичек, десять зажигалок и двадцать парафиновых свечей. Ее взгляд упал на пластиковые тазы и ведра, и сразу же вспомнилось деревянное ведро, которым она доставала воду из колодца, расположенного рядом с домом. Она было метнулась к ведру, но резко остановила себя, решив, что, возможно, воронка портала откроется в ее квартире, а дома у нее точно были и пластиковые тазы, и пластиковые ведра, и много-много еще чего другого.

«Надо брать только то, чего у меня нет дома!» — приказала она самой себе и застыла в растерянности. Вдруг, словно молния, сверкнула мысль: «Мне же там всего семнадцать лет!» — и сразу же вспомнились все непростые проблемы, связанные с молодым возрастом. Неудивительно, за пятьдесят пять лет, что она прожила в теле Ирины Павловны, привычка к комфорту как-то незаметно и очень прочно вошла в ее сознание. Шампунь — две литровых бутылки, мыло хозяйственное — пять кусков, еще несколько кусочков мыла с разными запахами. Увидев упаковку с памперсами, Ирина Павловна на секунду замерла. Когда она растила сына, такого подарка судьбы еще в продаже не было, но вот когда родился внук, она смогла в полной мере оценить практичность этого изобретения. А вдруг там у нее родится малыш? И Ирина Павловна решительно бросила одну упаковку в двадцать штук в корзину. Потом она купила еще кое-что для личной гигиены, потом ей на глаза попались полиуретановые шлепки. Вспомнив, как там тяжело с обувью, она купила несколько пар разного размера.

Расплатившись, с тоской взглянула на выданную ей сдачу, вышла из магазина, и тут ее накрыла настоящая волна ужаса. Она поняла, что не подумала о самом главном, чем ей необходимо запастись в немыслимых количествах, и о чем она напрочь забыла. Самой большой проблемой в замке была еда. Ирина Павловна растеряно оглянулась, потом пересчитала жалкие крохи денег, их хватило только на пару булок хлеба, на два батона и несколько пирожков с повидлом.

«Надо бежать домой, — подумала она, — там у меня есть в заначке достаточно большая сумма. Рядом с домом есть магазинчик, может, успею там скупиться?»

Быстро идти не получалось: нести три больших пакета было неудобно и достаточно тяжело. Воровато оглянувшись по сторонам, она зашла в первый открытый подъезд дома. Сделав несколько пассов руками и пробормотав какое-то заклинание, впихнула пакеты в образовавшуюся небольшую воронку и поспешила к дому.

Глава 3

Ирина Павловна, пока поднималась в лифте, постаралась четко продумать, что ей купить из продуктов в первую очередь. У нее на черный день хранилась достаточно большая сумма, теперь ею надо было правильно распорядиться. «Сахар, соль, спички, табак, алкоголь, консервы, — вспомнила она совет, как необходимо комплектовать стратегические запасы. — Что ж, с этого и начнем».

Под ее домом было несколько маленьких магазинчиков. Продуктовый магазин, магазин в котором продавали сантехнику и другие железяки для мелкого ремонта в квартире, магазин бытовой химии и аптека.

В продуктовом магазине сахар оказался только на развес, и в расфасованном виде осталось двенадцать килограмм, зато был рафинад кусочками. Ирина Павловна купила весь, что был в магазине. С двумя пакетами она юркнула в подъезд и быстро отправила груз в пространственную небольшую воронку. Соль продавалась в килограммовых пачках, и Ирина Павловна, прикинув, что для выживания в отсутствии холодильника единственным доступным консервантом является соль, купила ее двадцать два килограмма — фактически всю, что в этот момент была в этом крошечном магазине. Она купила все хлебобулочные изделия, пятнадцать банок сгущенки, все молоко в тетрапаках, двадцать килограмм муки и несколько пачек сухих дрожжей, понадеявшись, что сможет печь хлеб и сама. Потом, скривившись от отвращения, поскольку ненавидела сосиски, сардельки и прочие чудеса химии, что лежали на витрине под видом мясных изделий, купила все, что были в магазине. Копченая колбаса, копченые ребра, копченые части курятины — как ни противно, но пришлось покупать и их, в любом случае это была ЕДА. Мороженые куриные бедрышки, крылышки, голень — Ирина Павловна забрала все, что было в морозильной камере магазина. Дальше — несколько банок рыбных консервов и все, что только было из макаронных изделий: вермишель, рожки, спиральки. Увидев упаковки с крупами, Ирина Павловна хищно облизнулась. Кто-то любит мясо, кто-то овощи, а вот она любила каши, причем, все равно какие: рисовую, пшенную, пшеничную, гречневую. Она купила все виды круп, что были в магазине, отказавшись лишь от каш мгновенного приготовления, которые было достаточно лишь залить водой. Но потом, передумав, она купила небольшое количество супов, каш, гарниров быстрого приготовления. Исключение сделала для картофельного пюре и картофельных чипсов. Такого овоща в ее мире не было, зная, что обязательно соскучиться за картошкой, Ирина Павловна купила все, что хоть в какой-то мере относилось к картофелю. И еще она горько пожалела, что рядом нет магазина, торгующего овощами и фруктами, очень хотелось взять с собой лимоны, моркови побольше, капусты и того же картофеля.

Напоследок она выбрала несколько плиток шоколада, две упаковки леденцов, купила все специи в пакетиках, что были в магазине, особенно порадовавшись молотому перцу. Кофе! Как же она его обожала в молодости, пока у нее не начались проблемы с давлением. Жадно оглядев банки и пакеты, она купила свой, когда-то самый любимый, в глубине души понимая, что, возможно, в этих банках от натуральных зерен только пыль, в которой они лежали, и все же, и все же. Чай, сода и уксус, десять бутылок растительного масла и все брикеты сливочного…

Ирина Павловна старалась не смотреть на ошарашенные лица продавцов, хорошо понимая, насколько дикое впечатление она производит не только на них, но и на других покупателей. Многие, видя такой ажиотаж по скупке продуктов, явно занервничали, и несколько пакетов с макаронами были вырваны у Ирины Павловны прямо из рук. Еще раз оглядев магазин и не обнаружив в нем больше ничего достойного внимания, Ирина Павловна перекочевала в соседнюю аптеку с твердым намерением купить спирт, поскольку алкогольных изделий в магазине не было.

В аптеке, взяв столько бутылок спирта, сколько согласилась ей продать провизор, Ирина Павловна купила несколько упаковок ваты, лейкопластырь, бинт — все в огромных количествах. Подумав, добавила несколько пар резиновых стерильных перчаток и кучу лекарств, в основном, обезболивающих и антибиотиков, лидокаин в ампулах несколько упаковок, к нему — шприцы, и многое другое. Уже уходя, она увидела детские бутылочки с сосками, по какому-то наитию она купила пять штук и только тогда покинула аптеку.

В магазине бытовой химии затарилась моющими средствами всех видов, несколькими бутылками «Белизны», купила две швабры с поролоновой моющей частью, добавила несколько запасных валиков. Не удержавшись, купила самый огромный таз (почти небольшую ванну), губки для мытья посуды, еще кучу гигиенических средств, и с этой добычей покинула магазин. Закинув все вещи в воронку, она решительно двинулась к магазину, торгующему всякой металлической фигней.

Деньги, которые она сейчас тратила, предназначались для капитального ремонта ванной и туалета. Сейчас она была очень рада, что постоянно оттягивала этот ремонт, отбиваясь от упреков сына (давшего ей на этот ремонт деньги) и оправдываясь то тем, что зимой делать ремонт неправильно, то тем, что на дачу еще рано переезжать, там пока нечего делать, а просто сидеть в дачном домике скучно. Вот когда начнутся основные дачные работы, она со спокойной совестью выедет на время ремонта из квартиры… А все вон как обернулось.

Зато, готовясь к ремонту, она многое узнала и о душевых кабинках, и о трубах, и о мойках. И теперь, точно знала, что она хочет купить в том маленьком магазинчике, чтобы создать себе в холодном унылом замке комфорт, пусть и небольшой. Вспоминая, как она носила воду большим деревянным ведром, как она потом выносила помои, Ирина Павловна решила попытаться провести в том своем доме что-то, напоминающее цивилизованный слив, чтобы ей хотя бы не приходилось выносить ведра с использованной водой. Нужно было совсем ничего: нержавеющая мойка, сливное устройство и трубы с переходниками разной конфигурации. Она искренне надеялась, что сама сможет собрать эту конструкцию, и возможно, даже сможет как-то вывести ее за пределы дома. В магазине продавец, словно фокусник, на ее глазах легко собрал небольшой кусочек водовода, соединяя между собой небольшие изогнутые кусочки и уверяя, что и она сможет сделать так же. Ирина Павловна набрала про запас всего и побольше, тем более, что стоили они не так уж и дорого. Увидев пластмассовые рукомойники, купила три штуки про запас. Потом она вспомнила о щелях между камнями, но поскольку никогда не имела дела с цементным раствором, покупать цемент в мешках не решилась. Зато взяла бустилат, решив попробовать намешать мелких камушков или песка на этом клее и забить этой смесью щели в своей будущей спальне. Продавец, с которым она поделилась этой идеей, не стал отговаривать ее от покупки клея, но в то же время деликатно подсказал купить пену в баллончиках, и Ирина Павловна с благодарностью взяла двадцать штук.

К выбранному добавились несколько метров клеенки и лопата, благо она попалась на глаза. Потом она купила негашеной извести, хотя белить стены в помещении, в котором пользуются открытым огнем, по меньшей мере глупо. Несколько навесных замков, петли на двери и шпингалеты, три цинковых ведра… Она снова оглядела магазин. Заметив ручную тачку, она сразу поняла, что просто обязана ее взять. Деньги еще оставались, и она купила тридцатилитровую пластиковую бочку для воды, еще клея, набрала гвоздей, шурупов, кучу батареек — решила забрать с собой все фонарики, что были в доме.

Она понимала, что многое упускает, но уже почти ничего не соображала, измотавшись и бегая взад вперед из магазина в подъезд, сбрасывая купленные вещи, а оттуда снова в магазин. На последние деньги, заскочив в соседний парфюмерный магазинчик, купила дезодаранты, кремы для рук, еще несколько бутылочек одеколона, и чувствуя, что скоро ее потянет в портал, бросилась домой, где хранились самые важные и ценные вещи, которые могли пригодиться в том, ее мире.

Глава 4

И снова, поднимаясь в лифте, Ирина Павловна думала о том, что ей делать дальше. Она знала, что когда ее сознание вынесет порталом, в квартире останется мертвое тело. Ей не хотелось, чтобы его обнаружили родные, поэтому она решила вызвать скорую помощь и оставить открытой дверь. Пусть уж лучше чужие найдут, чем сын или невестка.

Ворвавшись в квартиру, она кинулась на балкон. Там стояли десятилитровые пластиковые бутыли. Зимой был порыв труб, и воду отключали на два дня. Она тогда запаслась водой, но так и не использовала ее. Выливать воду было некогда, поэтому она просто закинула их в свой пространственный «карманчик», туда же отправились и пустые бутыли. В том мире стекло было доступно немногим, любая стеклянная банка была ценностью.

В углу хранились вещи, оставшиеся от сбежавшего кобеля-мужа. Он любил мастерить, и у него были золотые руки. Ирина Павловна, не глядя, собрав все коробки и ящички, бросила их в воронку.

Теперь предстояло заняться комнатами. Мысленно попросив у сына прощения, она взяла его вещи, которые он брал с собой в путешествия: палатку, топорик, котелок, шампуры. Большой надувной матрас? Несколько секунд она раздумывала, брать его или нет, потом все же бросила его в свой пространственный карман. Сколько раз она потом благодарила проведение, что так поступила, но это было значительно позже. Открыла шкаф, в котором хранила одежду, ставшую сыну ненужной. Со спокойным сердцем (поскольку понимала, что после ее смерти они все окажутся на помойке), развернув простыню, уложила эту груду одежды, и, связав простыню узлом, закинула к другим вещам. Мешок с игрушками внука — в карман, подушки, одеяла — туда же. Тарелки, кастрюли, ложки, ножи из нержавейки, кружки, банки — Ирина Павловна хватала все без разбора.

Дошла очередь до кладовки.

Когда-то давно, чтобы не сойти с ума от тоски сразу после ухода мужа, она решила стать великой писательницей, сочинив любовный роман о своей жизни, и таким образом обессмертить свое имя в веках. Компьютеров тогда не было, и свой роман она печатала на пишущей машинке, каждую страницу в трех экземплярах, чтобы не дай бог ее творение не потерялось. Она тогда писала, писала, пока ей это не надоело, вернее, пока боль от предательства мужа не ушла куда-то, оставив вместо себя ощущение свободы. Больше она замуж не вышла, и все время и силы бросив на воспитание сына. Свой роман она никогда не перечитывала, однако сохранила его, спрятав в кладовке. И вот теперь с радостью забросила эти стопки бумаги в «карман», порадовавшись, что теперь близнецам будет на чем рисовать, да и на растопку эта бумага отлично сгодится.

В кладовке обнаружился еще один мешок с поломанными игрушками внука, в основном, машинки. Стоял тут старый трехколесный велосипед, и еще талакар, который внуку купили родители, едва эти «автомобильчики» появились в продаже. Хранились здесь и коробки с простыми и цветными карандашами, линейки, циркули — все, что было необходимо для черчения. Ирина Павловна сохранила эти вещи сына, думая, что они пригодятся и внуку, когда тот поступит в институт. Теперь же она забрала их с собой, понимая, что ее сын не позволит ее внуку пользоваться такими доисторическими предметами.

Дошла очередь до сумки с небольшими баночками с завинчивающимися крышками — консервирование было тайной страстью Ирины Павловны. Прошли времена, когда она огурцы и помидоры закатывала трехлитровыми бутылями, теперь она пользовалась маленькими баночками, которые в огромном количестве ей поставлял сын. В основном это были банки из-под детского питания, в которые она закрывала варенья, аджику, овощную икру. И пустые банки, и банки с закатками — все отправилось в ее пространственный карман.

Она, уже почти не глядя, забрасывала вещи, попадавщиеся под руку, про себя удивляясь, сколько же мусора она насобирала и бережно хранила, захламив всю квартиру. Впрочем, теперь, вспомнив в каких условиях она жила в том замке, Ирина Павловна догадалась, что так она поступала подсознательно, поскольку в ее мире любая из этих вещей станет очень ценна и необходима.

Ирина Павловна почувствовала легкий сквозняк, и сразу поняла, что ее время пребывания в этом мире заканчивается. Посмотрела по сторонам, увидела несколько глянцевых журналов, принесенных ей невесткой, что-то из жизни звезд, зачем-то забрала и их.

Оглядев разгромленную, вернее, не разгромленную, а вычищенную от вещей квартиру, поняла, как испугается сын, обнаружив мертвую мать и квартиру в таком состоянии. Она схватила лист бумаги, с трудом нашла ручку и стала торопливо писать.

«Вадим, прошу тебя, не пугайся!

Я чувствую, что скоро умру, не спрашивай, откуда я это знаю. Просто знаю и все. После моей смерти ты все равно выбросишь все вещи из квартиры, мне было неприятно это осознавать, поэтому я сама раздала их нуждающимся людям.

Прости меня за деньги. Ты знаешь, за какие. Я потратила их на свою мечту, и потому ухожу из жизни счастливой. Ты знаешь, где искать все документы.

Вадим! Ни в чем не вини себя! Я клянусь, что ты самый лучший сын на Земле. Я гордилась и горжусь тобой каждый день, каждый час, каждую минуту.

Вещи, в которых меня надо похоронить, лежат на кровати. Как я люблю и тебя, и Наташу, и Сашеньку. Будьте счастливы!»

Ирина Павловна положила свои самые лучшие, самые красивые вещи на край кровати. Сама легла с другого края и позвонила в скорую помощь: сообщила о своем сердечном приступе и назвала номер квартиры, который надо набрать, чтобы открыли дверь в подъезд. Потом позвонила соседке Марине, сказала ей, что заболела, и попросила никуда не уходить, чтобы открыть подъезд врачам. Вытянувшись на кровати, Ирина Павловна приготовилась к страшной, чудовищной боли, о которой хорошо помнила, когда ее в тот раз переносило в этот мир. Ее сознание тогда вселилось в тело пятнадцатилетней девочки, попавшей под колеса грузовика Ирочки Кулешовой.

Боль нарастала и нарастала, и вдруг Ирина Павловна подумала: а вдруг ее порталом вытягивает назад не отец, а те люди, что всегда охотились за ней? Но эта мысль показалась ей настолько страшной, что она тут же ее отбросила. Конечно, это отец, кто же еще?

Глава 5

Яркая вспышка вырвала ее из умирающего тела и потащила сквозь пространство. Она ощущала только движение, ничего не видя и не слыша, а когда она, наконец, пришла в себя, то поняла, что лежит в комнате без окон, скорее всего, в подвале, вокруг горят свечи и факелы, и лежит она в центре пиктограммы. У Ирины Павловны от ужаса зашевелились волосы на голове. Она знала этих людей, нет, не поименно, она знала таких людей — с такими мертвыми, холодными глазами и татуировкой в виде скатывающейся слезы на левой щеке.

Ирина Павловна вскочила на ноги, надеясь убежать, но ее руки ткнулись в непреодолимую прозрачную стену, которой ее окружили. Мужчины что-то продолжали читать речитативом, под действием их голосов стена в подвале дрогнула, и рядом с Ириной Павловной оказались ее брат и сестра вместе с няней. Дети ошарашено оглядывались по сторонам, потом, увидев Ирину Павловну, бросились к ней, как к единственной защите. Она прижала их к себе, с ужасом осознавая, что сейчас произойдет. Их сожгут заживо. Всех четверых. Об этом говорил отец, когда объяснял, почему ей необходимо жить одной в ужасном замке. Ирина Павловна зажмурилась.

А потом стало происходить нечто странное. Их всех четверых потащило порталом. Не просто вытягивать их сознание, а полностью перемещать тела. Ирина Павловна даже представить себе не могла, какой силой должен был обладать тот, кто способен на это. Мгновение — и мощным рывком их всех четверых вырвало из этого подвала и потащило неизвестно куда.

Если бы они задержались хоть на мгновение, то увидели бы, как на их место в центр пиктограммы плюхнулся молодой мужчина, следом, почти ему на голову, свалилась сумка с бряцающими в ней металлическими предметами и большой рюкзак. Парень вскочил на ноги, быстро глянул по сторонам, и вдруг заплясал от счастья, выкрикивая немного хрипловатым голосом: «Нас выбросило совсем в другом месте! Это не замок Страга!» Потом сам себе возразил уже другим тоном: «А хрен редьки не слаще? Ты посмотри на этих мужиков в черных балахонах, что-то мне их рожи не очень-то нравятся!» Но хриплый голос засмеялся в ответ: «Да по сравнению с тем, где мы должны были оказаться, это ясельная группа детского сада, такие себе мальчиши-плохиши. Они называют себя охотниками, потому что охотятся и зверски убивают потомков моего народа. Вот только сегодня им очень крупно не повезло, — и хриплый голос довольно рассмеялся. — Ох, какой их ожидает сюрприз, прям не нарадуюсь, — дурашливо протянул он, а потом совсем другим тоном добавил: — У нас есть в запасе три-четыре минуты, чтобы как следует подготовиться».

Ничего этого Ирина Павловна не видела, поскольку в эту самую минуту оказалась в другом месте. И вот теперь страх, обрушившийся на нее, был таким, что она застыла, полностью парализованная увиденным ужасом. Она с близнецами и Фанной находились в светящейся сфере, зависшей над полом на высоте чуть больше метра. А под ними… а под ними лежал распластанный на камне обнаженный человек, руки и ноги которого были прикованы точно по лучам выбитой на камне звезды. Судя, по раззявленному и искривленному рту, мужчина кричал, и безусловно, от боли, хотя в сферу, в которой находилась Ирина Павловна, не проникало ни звука. А еще он умирал страшной мучительной смертью, ведь только такие эманации могли дать достаточно энергии для создания подобного портала. Все это она успела заметить в долю секунды. А еще она увидела нескольких человек, лежащих вокруг фигуры в центре, и эти люди тоже были прикованы каждый к своему месту. В их сердца были воткнуты трубки, по которым сбегала кровь в вены мужчины, лежащего в центре. Она пригляделась и поняла, что немного ошиблась. Тот, что лежал под сферой, отдавая, вливая в нее свою энергию жизни, был не человеком, а вампиром. Когда она это поняла, то поняла и другое: никаких человеческих сил не хватило бы, чтобы создать подобный портал, нужны были силы вампира, но не простого вампира, а одного из Древних.

И тут-то, наконец, Ирина Павловна заметила самую главную фигуру, режиссера и организатора этого кошмара. Мужчину, такими дикими глазами смотревшего на нее и малышей, что сразу стало понятно, что именно он создал этот портал, и что он меньше всего ожидал увидеть в ответ на все свои усилия эту четверку.

Мужчина махнул рукой, и сфера, в которой находились пленники, перестала светиться. Еще одно движение рукой, и вот они уже стоят перед ним, словно деревянные куклы, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Вы кто? — бешено прошипел мужчина, сдавив горло Ирины Павловны рукой и заглядывая ей в глаза.

— Мое имя Лорианна. Я и мои брат с сестрой живем в замке, — просипела она, но мужчина ее не слушал.

— Где Дэттер? — прорычал он ей в лицо.

— К-к-какой Дэттер? — заикаясь от ужаса, сдавлено прошептала она.

Мужчина схватил ее за шиворот и сильно встряхнул:

— Где Дэттер?! — диким голосом прокричал он и стал трясти ее так, что ей казалось: ее голова вот-вот оторвется.

— Я не знаю никакого Дэттера! — отчаянно пискнула она, и тут же умолкла, заворожено глядя ему в глаза. Мужчина сдавил ей виски, и у нее возникло ощущение, что он копается в ее голове, перебирая все ее мысли и воспоминания. Одни он брезгливо отбрасывал, другие пристально рассматривал.

Видимо, убедившись в том, что она говорит правду, он точно таким же способом заглянул в глаза малышам, Фанне, после чего с отвращением вытер руки платком, видимо, сочтя даже прикосновение к таким ничтожным существам оскорблением для себя. Глаза мужчины засветились злобой, стало ясно, что он не получил того результата, на который надеялся.

Он оглянулся по сторонам в поисках того, на кого бы свою злость выплеснуть, взгляд его остановился на вампире.

Мужчина шагнул по линиям рисунка, не обращая внимания на то, что стирает эти линии подошвами сапог, и одним движением вырвал все трубки из тела.

— Тебе еще рано сдыхать, — ласково сказал он. — Как только я разберусь, что случилось, ты еще раз окажешься на этом камне. Надеюсь, что тебе понравилось? — голос мужчины сочился ядом, не было ни малейшего сомнения, что Ирина Павловна видела сейчас последние аккорды какой-то давней вражды или войны.

Вампир не отвечал. То ли он был совсем обессилен, то ли так выражал свое призрение врагу. Мужчина грубо стиснул вампиру лицо, принуждая смотреть ему в глаза, потом откинул его в сторону, словно поломанную куклу, оглянулся по сторонам, увидел тела, лежащие вокруг рисунка, махнул рукой, и все они мгновенно обратились в пепел.

— Вампира и этих четверых — в камеру, — громко приказал он кому-то. — Через три дня я вернусь, еще раз поговорю с женщинами, а потом можете их забирать себе, это мой вам подарок.

Ирина Павловна услышала взрыв радости и, повернувшись в сторону раздающихся благодарных криков, содрогнулась от ужаса. Мерзкие, небритые, грязные рожи целой кучи здоровенных мужиков вызывали омерзение, но еще больше они вызывали страх.

Их поволокли в камеру. Конвоиры, что тащили ее и Фанну успели облапить их, не скрывая, что ждут не дождутся, когда женщины окажутся в их полной власти. В камере пленники забилась в самый дальний угол. Ирина Павловна поняла, что ей придется убить и Фанну, и детей, и себя, чтобы избавить всех от страшной и мучительной смерти.

Глава 6

Немного погодя в камеру втащили вампира и приковали к стене за руки и за ноги. Сначала Ирина Павловна не поняла, для чего их оставили в одной камере с вампиром, ведь наверняка в этом подвале полно свободных темниц. Но потом, услышав, как вампир жадно вдыхает воздух, как причмокивает при этом, она догадалась, что он страшно голоден, и его нахождение рядом с потенциальной едой доставляет ему дополнительные мучения.

Фанна и дети даже дышать боялись в присутствии вампира, а вот Ирина Павловна, очевидно, под воздействием огромного количества просмотренных фильмов, в том числе и про вампиров, да не о плохих и злых кровососах, а об очень хороших, любвеобильных красавчиках, решилась подойти к вампиру поближе и хорошо его рассмотреть.

В камере было темно, совсем немного света проникало через окошко с решеткой, прорезанном в двери. Этот свет был отражением света в коморке охранников, которая находилась в конце коридора. Ирина Павловна, или Лори, как ее называли и дети, и Фана, могла зажечь фонарик или свечу, но это обязательно бы привлекло внимание стражи, поэтому надо было сначала занавесить решетчатое окно чем-то темным. Выбор пал на черную куртку на синтепоне. Завесив окно, она достала маленький фонарик, подошла к вампиру, присела рядом на корточки и посветила ему в лицо. Вампир рванулся к ней. От неожиданности Ирина Павловна отшатнулась в сторону и упала на пол, выронив фонарик. Потом, сообразив, что вампир ничего не сможет ей сделать, она снова посветила на этого несчастного и содрогнулась от ужаса. До красавчика ему было, как до Луны пешком. Худой скелет, обтянутый кожей — вот что он из себя представлял. Особенно противной была голова. Голый череп без волос со сморщенной пергаментной кожей, красные глаза и совершенно безумный взгляд. И все же в какую-то долю секунды ей показалось, что он с любопытством посмотрел и на нее, и на ее фонарик, и этот единственный осмысленный взгляд придал ей сил, чтобы попробовать поговорить с ним.

— Я понимаю, — тихо начала она, — тебя подвергли таким пыткам, таким мучениям, что сохранить здравый ум и здравое сознание невозможно. Но если ты меня понимаешь, если ты можешь хоть немного взять себя в руки, чтобы поговорить со мной, прошу, скажи хоть что-нибудь.

Вампир молчал. Ирина Павловна с сожалением вздохнула, и тут услышала шипящий дрожащий голос.

— Что ты от меня хочешь?

Она радостно вгляделась вампиру в глаза, ей показалось, что глаза стали менее красными и слегка почернели.

— Скажи, — все так же тихо спросила она, — в том состоянии, что ты сейчас находишься, ты смог бы убить охранника, если бы мы заманили его в камеру, а тебя освободили от оков?

И тогда вампир засмеялся, засмеялся таким страшным безрадостным смехом, что у нее сжалось сердце, а потом он открыл рот, и Ирина Павловна увидела, что у него вырваны все зубы. Она взглянула на руки вампира — и ногти вырваны, самым изуверским способом. Но она не сдавалась.

— Я спрашиваю, хватит ли у тебя физических сил, чтобы убить сильного мужчину? — терпеливо объяснила она. — Оружие, вернее, нож я тебе дам, — вот тут вампир перестал смеяться, с огромным удивлением рассматривая ее, потом неуверенно кивнул. Но ей мало было этого неуверенного кивка, и она требовательно спросила: — Что тебе нужно, чтобы хоть немного восстановить силы?

Вампир иронично хмыкнул, удивляясь, что она сама не догадывается, а потом прохрипел:

— Мне нужна свежая кровь, что же еще?

Она подумала, что об этом нетрудно было догадаться, и вздохнула: кровь ей придется отдавать свою. Ирина Павловна несколько раз лежала в больнице. Ей и капельницы ставили, и делали уколы внутривенно, и брали из вены кровь на анализы, и всегда она отворачивались, чтобы не видеть торчащие из руки иголки. Сейчас она горько пожалела об этом. Нет, теоретически она приблизительно знала, как сделать укол в вену. Жгутом перетянуть руку выше локтевого сустава, потом несколько раз сжать и разжать кулак, потом смазать ваткой, смоченной в спирте, место будущего прокола… и ткнуть туда иголкой. Ужас!

Несколько минут она собиралась с силами, потом достала шприц, благо их у нее было несколько штук, остались после болезни, и теперь они так неожиданно пригодились. Ирина Павловна уже была готова приступить к этой неприятной процедуре, когда вампир все так же хрипло прошипел:

— Твоя кровь, и кровь этих детей мне не подходит. Для меня она ядовита, а вот кровь второй девушки — самое то.

— Почему это наша кровь ядовита? — даже немного огорчилась Ирина Павловна, хотя должна была бы этой новости радоваться.

— В вас течет кровь того проклятого народа, что исчез из этого мира много-много лет назад, — не то спрашивал, не то утверждал вампир. — Хоть эта кровь изрядно разбавлена людской кровью, для меня она все равно не подходит. Если хочешь дать мне крови, — при этих словах вампир жадно глотнул, — то дай кровь этой девушки.

Ирина Павловна растеряно оглянулась. Ей даже себе страшно было прокалывать иглой тело, проколоть же вену другому человеку было еще страшнее.

— Я слышала, что вампиры умеют внушать свои мысли, — с дрожью в голосе сказала она, и дождавшись его подтверждающего кивка, жалобно попросила: — Ты не мог бы внушить Фанне, что это будет совсем не больно и не страшно? Что то, что я буду делать, это для ее же пользы, поскольку другого выхода у нас нет.

Вампир снова утвердительно кивнул, тогда Ирина Павловна подошла к Фанне, приказала детям сидеть тихо, отвернувшись к стене, потом вместе с кормилицей (придумав какую-то чушь, для чего ей нужно, чтобы она это сделала) они подошли к вампиру. Его глаза стали черными, и он четко, внятно и очень спокойно произнес:

— Фанна, ты должна делать то, что тебе прикажет твоя госпожа. Ты не должна бояться. Никакой боли, никакого страха, тебе спокойно и хорошо. Ты поняла меня? — Фанна, неотрывно глядя ему в глаза, заворожено слушала, потом медленно кивнула. — Все, — привалившись к стене, сказал вампир, — я сделал то, что ты просила.

Ирина Павловна догадалась, что на это подчинение он израсходовал последние силы. Она торопливо взяла в руки жгут и перетянула руку Фанны.

И все равно она не могла тыкать в руку девушки иголкой, вот не могла, и все тут! Тогда она резанула по вздувшейся вене ножом и просто подставила банку под брызнувшую кровь. «Грамм сто пятьдесят, не больше», — думала она про себя, вспоминая, что когда-то у нее взяли двести грамм крови, и она потом чуть не потеряла сознание. Зажав рану ваткой со спиртом, она перегнула руку девушки в локте, решив наложить жгут ниже раны, если кровь не остановится. Но этого не потребовалась, ранка была совсем небольшой.

Все то время, что Ирина Павловна возилась с Фанной, вампир тихо стонал от нетерпения, не в силах сдержать свою жажду, свой голод. И вот тут-то встала новая проблема: как накормить вампира? Чтобы кровь насытила его, он должен втягивать ее через клыки, как комар или бабочка, использующие свои хоботки. А клыков-то как раз у вампира и не было.

Глава 7

— А ты не можешь просто выпить эту кровь из банки? — расстроено спросила она, вампир отрицательно покачал головой. — Если ты не можешь пить кровь, зачем просил, чтобы я взяла ее у Фанны? — разозлилась Ирина Павловна. Впрочем, ее гнев утих, когда она увидела насколько вампиру плохо. — А ну, открой рот — приказала она. Он безропотно подчинился. Ирина Павловна поднесла фонарик к его лицу, а потом банку с кровью, чтобы пробудить его жажду. К своей радости она заметила внутри десен небольшие бугорки, это отрастающие клыки пробивались наружу. — Если подрезать десну, — слабым голосом начала она, понимая, что эту манипуляцию придется проделывать ей, — то можно добраться до клыка. У меня есть шприц, я могу попробовать закачать тебе кровь таким способом.

— Режь, — коротко ответил вампир, даже не спросив, что такое шприц.

Сказать, что Ирине Павловне было противно — не сказать ничего. Если бы не этот страх за жизнь детей и свою собственную, она никогда не решилась бы на это. Десну разрезала сбоку, так было удобнее добираться до пенька от клыка. Втянула шприцом без игры кровь из банки, приставила к зубу и медленно надавила поршень. Потом еще раз и еще.

Вампир привалился к стене, набираясь сил, а Ирина Павловна занялась его кандалами. Зачарованное серебро. Даже она чувствовала в пальцах покалывание, вампир же… Он испытывал боль каждую минуту, каждую секунду. Она снова посочувствовала старику и поразилась жестокости его тюремщика. Ирина Павловна беспомощно оглядела цепи, не зная, как разорвать их, потом оглядела у пленника кисти рук. Она отметила про себя, что левая рука усохла сильнее, поэтому все свои усилия направила именно на нее. Немного покопавшись в инструменте, оставленном мужем она достала большую отвертку, напильник, плоскогубцы и даже кусачки. Все это «богатство» она неумело пыталась использовать чтобы помочь вампиру. Сначала попробовала расшатать вбитые в стену крюки (не получилось), потом пыталась разорвать звенья цепи (не получилось), потом — распилить браслет (не получилось), потом — расклепать штырь, что стягивал кольцо наручника. Вот тут-то и наметился небольшой прогресс. Используя отвертку в качестве рычага, она немного увеличила диаметр кольца. Ирина Павловна быстро достала бутылку подсолнечного масла и обильно смазала кожу руки и металл. Фанна тянула вампира за руку, Ирина Павловна растягивала браслет, казалось, что у них ничего не получится и вдруг: раз и рука выскользнула из оков.

Вампир несколько секунд неверяще смотрел на свою свободную руку, потом уже самостоятельно стал освобождать другую. У него это получилось намного лучше, чем у женщин. Через несколько минут он был свободен.

Мужчина, вернее мужская мумия потянулась и только тут Ирина Павловна заметила, что он абсолютно голый. Ирина Павловна равнодушно отметила про себя этот факт, а вот Фанна испуганно ойкнула и поспешно отвернулась. Вампир никак не прореагировал на смущение женщины, хотя… Ирина Павловна могла поклясться, что в какое-то мгновение заменила мелькнувшую смешинку в глазах вампира, но может ей это все-таки показалось в мелькающем свете фонарика.

— План такой, — деловито начала она. — Когда охранник принесет нам еду или воду, ты, Фанна должна подойти к нему и томно глядя ему в глаза попросить еще какой-нибудь еды или воды. Постарайся прикоснуться грудью к его руке, намекая на то, как ты будешь его благодарить… Я сама бы это сделала, — раздраженно объяснила она женщине, испуганно смотревшей на нее, — но мне нечем к нему прикасаться! — Фанна с сочувствием взглянула на плоскую грудь девушки, и согласно кивнула головой. — Надеюсь, он согласится.

— А если он не зайдет в камеру? Если он в окошко протянет хлеб и воду? — засомневалась Фанна.

— Попробовать стоит в любом случае. Будешь улыбаться ему в окошко.

— А если он меня потащит в комнату, где находятся стражники? — не унималась Фанна.

— Главное, чтобы он открыл дверь, — вмешался в разговор вампир противным скрипучим голосом.

— Хорошо, я попробую, — смирилась с неизбежным, Фанна.

— И еще, — сглотнув слюну, сказал вампир, — мне нужна его кровь.

Ирина Павловна сначала брезгливо скривилась от этих слов, но потом, рассудив здраво, решила, что пусть вампир выпьет кровь стражника, чем Фанны. Вот только как это сделать. Она немного подумала, припоминая вещи, что захватила с собой. Капельница! У нее есть капельница.

…Ирина Павловна где-то прочитала, что цветы предпочитают капельный полив, поэтому капельницу, что ей однажды ставили, она использовала, чтобы поливать цветы именно таким образом.

…Вот теперь отрезав трубку, она показала ее мужчине, следом достала пластиковую бутылку.

— Кровь можно собрать вот сюда. — Вампир удовлетворенно кивнул, потом выбрал два ножа, из пяти предложенных Ириной Павловной, что-то сделал с кандалами, и снова оказался в цепях, ожидая прихода стражника.

Все произошло намного лучше, чем они ожидали. Ужимки женщины не оставили равнодушным охранника, что принес им еду. Он рассуждал вполне рационально: если через три дня им все равно отдадут женщин, почему бы ему не воспользоваться этим сейчас, тем более, что женщина не против. К тому же он хорошо понимал, что женщин всего двое, а желающих мужчин… мужчин было намного больше и его очередь подошла бы, ой как не скоро. Короче говоря, сбегав за кое-какой едой и бутылкой вина, охранник, распахнул дверь камеры. Он был очень осторожен. Подняв высоко фонарь, он еще раз убедился, что вампир висит на цепях, а дети с девушкой забились в дальний угол камеры. Довольно хмыкнув, он головой указал женщине на место рядом со ступенями и быстро спустился вниз.

Ирина Павловна прижала детей к себе, не желая, чтобы они видели то, что происходило, себе же она не могла позволить такой роскоши, на кону стояло слишком многое. Она внимательно следила за охранником и Фанной и все равно не заметила момента, когда вампир обездвижил его, и мягко опустил на пол камеры. Охранник не то что закричать, он даже пошевелиться не успел, а вампир тем временем уже начал стаскивать с него сапоги. Он так быстро раздел стражника, что Ирина Павловна только диву давалась, также быстро вампир натянул на себя эти вещи.

— Дайте мне трубку и бутылку, — попросил он, Ирина Павловна вновь содрогнулась от мысли зачем ему это нужно, но тем не менее быстро подошла к нему и отдала то, что он просил. Вампир оглядел трубку, ножом срезал кончик так, что он стал заостренным, потом наклонился к недвижно лежащему телу. Ирина Павловна дернула Фану за руку и тихо приказала идти к детям. Сама же она осталась с вампиром, как ей было ни противно, но она была обязана помочь ему.

— Идите, — шепнула она ему, я послежу, чтобы кровь бежала в бутылку.

Он кивнул, и нахлобучив на голову шляпу, вышел из камеры. Она не знала, что происходило дальше. Ни криков, ни звона оружия она не слышала. Через несколько минут вампир вернулся.

— Можно идти, — просто сказал он, а потом немного неуверенно спросил: — А еще одной бутылки нет?

Ирина Павловна поняла его без объяснений и через минуту протянула ему пятилитровую канистру.

Глава 8

Они все вместе вышли в коридор, вампир повел их вперед. Ирина Павловна боялась, что вид мертвых тел напугает детей, но лежащих тел не было. Дежурная комната была пуста. Вампир подошел к каменной кладке и нажал один из камней. Часть стены сдвинулась в сторону, открывая потайной ход.

— Спускайтесь по ступеням вниз, потом пойдете прямо, никуда не сворачивая, быстро объяснил он. — Я потом вас догоню.

Ирина Павловна поняла, что он хочет забрать кровь у стражников, поэтому, не споря, двинулась к проему в стене. Но подойдя к нему вплотную, она обнаружила впереди такую темень, что без светильника идти было невозможно. Хотела забрать фонарь, что освещал эту каморку, но вампир не позволил.

— Отсюда нельзя забирать ни одной вещи, — объяснил он. — Любой предмет может оказаться маяком, по которому нас смогут найти.

Выбора у Ирины Павловны не было, пришлось снова воспользоваться фонариком. Она шла первая, освещая дорогу, дети и Фанна шли следом за ней. Вампир их догнал, примерно, через час. Он снова был абсолютно голый. Молча, протянул Ирине Павловне канистру с кровью и трубку, она, молча, убрала все в открывшуюся воронку. Потом достала старые спортивные штаны сына и старые шлепки.

— Оденьтесь, — коротко сказала она. Он благодарно кивнул головой, и быстро надев вещи, пошел во главе их маленького отряда.

— У нас форы всего несколько часов, — не оборачиваясь, сказал он, мы должны успеть дойти до одного тайного места, если не успеем, то не сможем спастись, — Ирина Павловна прибавила шагу. Шли долго, очень долго. Тоннель петлял, пересекался с другими ходами, вампир даже секунды не раздумывал, куда им двигаться. Привал все равно пришлось делать. Дети сильно устали, хотели есть и пить. Она выдала всем по пирожку, налила в кружки молоко из тетрапака, и не удержавшись спросила:

— Откуда Вы узнали о тайном ходе? — Вампир как-то невесело усмехнулся.

— Откуда я знаю об этом тайном ходе? — переспросил он. — Я знаю об этом, потому что этот замок когда-то принадлежал мне, я его построил, с самого первого камня.

Перекусив, снова двинулись вперед. Проходя мимо одной, ничем не примечательной стены вампир остановился.

— Нам сюда, — он нажал на какой-то камень, и кладка развернулась, открывая узкую щель, посыпались мелкие камушки и пыль. Ирина Павловна вдруг подумала, что этот мусор даст возможность преследователям догадаться, где они скрылись. Надо было чем-то замаскировать это место.

— Подожди-ка, — остановила она мужчину и стала доставать страницы своего романа. — Надо устроить костерчик, — объяснила она, чтобы сажа покрыла стены.

— От бумаги не будет много сажи, — возразил вампир. Ирине Павловне пришлось с ним согласиться. Тогда она достала одну из своих блузок (яркую и красивую, но чисто синтетическую) и порвала ее не несколько кусков, потом она щедро облила это все жидкостью, что сын брал с собой для разжигания костра, и положила тряпки на кучу бумаги.

— В какую сторону сквозняк? Спросила она, поскольку понимала, что костер, разожженный под скрытой дверью, только привлечет к ней внимание, мужчина махнул рукой, указывая направление. Костер устроили в пяти метрах от двери Ирина Павловна пожертвовала еще резиновую детскую игрушку, чтобы сажи было побольше. — А что там? — спросила она, указав в сторону исчезающего в темноте коридора.

— Там сток, глубокая яма с грязной жижей.

Ирина Павловна достала детский мячик. Стукнула его об пол, чтобы показать, как он прыгает.

— Нас будут искать по запаху. Ты не можешь пройти немного по этому коридору, стуча мячиком об пол?

Вампир взял в руки мяч и с интересом стал его рассматривать, время от времени, ударяя об пол. Он сразу понял, что она придумала, и полностью с ней согласился. Дав подержать этот мяч в руках детям и Фанне, он исчез в темноте, и только методичный стук, позволял догадаться, куда он движется.

Вампир вернулся через десять минут. Ирина Павловна протянула ему зажигалку, показала, как ею пользоваться и скрылась в проеме, вслед за детьми. Вспыхнуло зарево, через секунду кладка встала на место, но вампир не думал уходить.

— Идите вперед, — приказал он, когда они отошли на достаточно большое расстояние, то раздался грохот обваливающейся породы, и коридор за их спинами, засыпало землей. И вампир снова повел их вперед.

Они подошли к небольшому гроту. Дорогу им перекрыла глубокая яма, наполненная темной вонючей жижей. Ирина Павловна думала, что их путь лежит дальше и уже обдумывала как им преодолеть это препятствие с наименьшими шансами извазюкаться в ней, но вампир ее «обрадовал»:

— Надо опускаться на дно. Проход там.

— Надо нырять с головой в эту грязь? — содрогнулась она от отвращения. Вампир равнодушно пожал плечами:

— Можете не нырять, можете остаться здесь, только другого способа добраться до моего укрытия, нет.

— Но как же дети? — испугалась она. — Дети не смогут нырнуть.

— Я помогу, — коротко сказал мужчина, и раздевшись догола, нырнул в жижу. Его не было долго. Очень долго, Ирина Павловна уже было решила, что он бросил их, решив спасаться самому. Но вампир вынырнул. Какой же он был грязный. Понимая, насколько ему противно, Ирина Павловна протянула ему тряпку, чтобы он вытер лицо.

— Я вытащил несколько камней кладки стены, чтобы вы легче смогли проплыть под ней, — объяснил он свое долгое отсутствие. — Кто будет первым?

— Я! — и Ирина Павловна шагнула к мужчине. Она сняла с себя платье и, оставшись в одной рубашке, бесстрашно шагнула в грязь. Вампир усмехнулся и шагнул следом за ней. Он обхватил ее одной рукой, а второй рукой зажал ей рот и нос. Она не сопротивлялась, полностью доверившись ему. Вынырнули на поверхность в гроте, как две капли воды похожем на тот из которого ныряли. Вампир помог ей выбраться из грязи, и снова нырнул в жижу.

Ощущения были настолько омерзительные, что нельзя передать никакими словами, а самым ужасным было то, что негде было смыть с себя эту грязь и вонь. Ирина Павловна сбросила грязную рубашку, достала несколько тряпок, приготовив их, чтобы хотя бы вытереться досуха. Противно было надевать одежду на грязное тело, но и голой оставаться было невозможно.

Вампир вынырнул с Эларой. Ирина Павловна быстро подхватила девочку и стала ее вытирать, потом переодела в сухие вещи. Последней вампир доставил Фану. Ирина Павловна протянула им сухие тряпки и сухую одежду. Однако вампир не вылез из грязи и снова нырнул в нее.

Выбравшись из жижи, сухо объяснил:

— Я вернул камни на место. Предосторожность лишней не бывает. — И они снова двинулись в путь. — Там, куда я вас веду, нет воды. Совсем нет. Поэтому мы сейчас остановимся у родника, вам надо набрать воду во все емкости, что есть. Я буду спать десять часов, так что времени хватит.

Он привел их в небольшой грот, в котором из-под одной стены бежал ручеек. — Это чистая, хорошая вода, ее можно пить не опасаясь. Больше воды не будет, — с этими словами он лег у противоположной стены, вытянулся во весь рост, сложил руки на груди… и уснул.

Глава 9

Полюбовавшись на спящую мумию, Ирина Павловна занялась набором воды. Это оказалось очень нелегким делом. Родничок бил из-под стены, ни тазик, ни кастрюлю подставить под струю воды было невозможно. Пришлось пожертвовать пластиковой бутылкой, срезав с нее дно, и почти перерезал пополам по длине. Получился этакий совочек, зато теперь вода, собираясь в бутылке, вытекала из горлышка достаточно мощной струной. Стало понятно, что у родника придется сидеть все десять часов. Сидеть при свете фонарика было тошно и муторно, к тому же все хотели спать. Ирина Павловна развернула палатку, сверху на брезент положила два одеяла и подушку, накрыла все это стареньким покрывалом, таким же покрывалом укрыла детей и Фанну, чтобы они могли уснуть.

— Я разбужу тебя через три часа, — шепнула она кормилице, — ты потом продолжишь собирать воду, а я отдохну. Все спите.

Время под землей определить было невозможно, поэтому Ирина Павловна достала мобильный телефон, засекла время и потом постоянно на него поглядывала. Ей так надоело черпать воду кружкой, что она задумалась как бы усовершенствовать этот процесс. Шланг для полива с дачи, она держала в квартире на балконе, боясь что на даче его украдут, этот шланг вместе с другими вещами она закинула в воронку пространственного кармана. Как же она обрадовалась, когда вспомнила о нем! Шланг состоял из нескольких частей, соединенных металлическими трубками, его даже резать не пришлось. Примотав его к горловине бутылки, она нашла место, где был самый большой уклон пола и поставила под шланг большую чашку. Вода весело побежала в таз.

Ирина Павловна начала доставать все емкости, что у нее были. Шесть трехлитровых бутылей, десять литровых, тридцатипятилитровая канистра, что она купила за несколько минут до открытия портала, четыре ведра два пластиковых и два цинковых, а еще были кастрюли, среди которых и десятилитровые, и пятилитровые, и трехлитровые. Еще была огромная ванночка, и три таза. Выставив все это богатство она, предварительно прополоскав емкости, стала наполнять их водой.

Емкости заполнялись, время бежало медленно, и тут ей пришла в голову мысль, а почему бы им не искупаться, пока есть время и вода. В холодной воде купаться было неприятно, а разогреть воду… было чем! Таганок и маленький газовый баллон. Эти вещи сын брал с собой в походы на случай, если будет дождь, и разжечь костер не получится. Газа в баллоне было меньше половины, жалко тратить его было до слез, но ощущение вонючей мерзости на коже, было еще мучительнее.

Что делать с длинными волосами? Чтобы промыть их надо столько воды! И Ирина Павловна решительно отчекрыжила свои волосы под самый корень. Когда нагрелось ведро воды, она разбудила Фанну. Наскоро объяснив ей, что она собирается устроить всем помывку, она также решительно, под тихое завывание Фанны обрезала волосы и ей. Потом они искупались, помогая друг другу тереть спину, переоделись в чистое белье. В мыльной воде прополоскали грязные вещи, и вымыли обувь. Снова нагрели ведро воды и разбудили детей. Ирина Павловны остригла и их, но в отличии от Фанны, они не издали ни звука. Насколько приятнее чувствовать себя чистым. Дети повеселели, с удовольствием перекусили бутербродами с вареной колбасой, которую до этого и в глаза не видывали. Вампир должен был спать еще час, Ирина Павловна поставила греть еще одно ведро.

— Раздевайтесь, будете купаться, — Ирина Павловна кивнула головой на таз. — Мы уже все искупались, ждем только вас.

Она как-то незаметного для себя перешла на «Вы» по отношению к вампиру. Скорее всего, ее впечатлил рассказ, что он когда-то был владельцем этого огромного замка. С чего она решила, что замок огромен, Ирина Павловна и сама не знала, она ведь его снаружи не видела, очутившись сразу в подвале. Хотя косвенным свидетельством размера замка могли служить подземные ходы, по которым они шли много часов. В любом случае тыкать вампиру она не могла, перейдя, как культурный человек, на более вежливую форму общения. Вампир без всякого стеснения скинул штаны, и сел в таз. Ирина Павловна протянула ему мочалку, на которую обильно налила гель для душа с фруктовым ароматом. Так вот этот лысый мумифицированный урод, прежде чем намыливать свою безволосую башку, подозрительно понюхал гель! Ей так хотелось съязвить, мол, вы за столько лет настолько привыкли к запаху испражнений, что не хотите с ним расставаться? Но она благоразумно промолчала. Потом она догадалась, что ее раздражительность вызвана страшной усталостью. Спали и отдыхали все, кроме нее, но у нее не было выбора, ответственность за жизни детей, не давала ей расслабиться.

Фанна поливала мужчину теплой водой, а Ирина Павловна тем временем приготовила ему чистое белье, футболку и спортивный костюм сына. Протянув мужчине чистое большое полотенце, она объяснила ему предназначение трусов, носков, а потом показала, как застегивать и расстегивать молнию на куртке. Было понятно, что подобные вещи он видит впервые, но вампир не задал, ни одного вопроса, выясняя, откуда они у ней взялись. Еще полчаса потратили, чтобы добрать воды в освободившееся ведро и снова двинулись в путь.

— Я уже говорил, что там, где мы будем находиться воды не будет, — начал мужчина, — но там не только не будет воды, огонь в камине также нельзя будет разжечь, — и, не дожидаясь ее вопроса, сразу же объяснил. — Дым в любом случае будет выходить на поверхность, и хоть мы достаточно далеко от замка, ищейки его могут услышать.

— И сколько нам придется там сидеть, — едва сдерживая страх, — спросила Ирина Павловна.

— Почти месяц, вернее месяц и три дня, как минимум. Это не мой каприз, — снова начал объяснять он. — Просто через месяц будет повторное лунное затмение. В этот момент Старгу надо провести повторный ритуал вызова. Как вы понимаете, весь этот месяц он будет меня очень активно искать, буквально рыть землю. Без моих сил этот ритуал заранее обречен на провал. Вот поэтому нам придется сидеть тихо, стараясь ничем не выдать место убежища, а дым, как раз способен это сделать.

— Без еды мы умрем, — тихо сказала Ирина Павловна, чтобы дети и Фанна ее не слышали. У меня достаточно продуктов, чтобы прожить месяц и даже больше, но их надо приготовить. Отварить или прожарить.

Вампир задумался:

— Старг сказал, что вернется через три дня, значит, часов двенадцать у нас есть в запасе. Этого времени тебе хватит?

— Вполне, — обрадовалась она, а когда мы дойдем до убежища?

— Часа через три. — Позади них снова послышался грохот обвалившейся земли. — Все до воды уже не добраться, — спокойно сказал вампир. Ирина Павловна судорожно вздохнула, ей с каждой минутой становилось все страшнее и страшнее, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Глава 10

Сказать, что у Ирины Павловны случился шок, когда она увидела место, где они должны были сидеть целый месяц — значит, не сказать ничего. Несколько огромных комнат… забитых старыми гробами — вот, что оно из себя представляло! Увидев перекошенные лица ее и Фанны, вампир небрежно бросил:

— Здесь находится наш акрополь, то есть кладбище, — любезно пояснил он для Фанны.

— А в этих гробах кто-то лежит? — с дрожью в голосе спросила Ирина Павловна.

— Нет, гробы пустые.

Она немного перевела дух.

— А где нам расположиться? Где камин или очаг?

Он провел их в одну из комнат. Камин был каким-то жутким на вид. Сложенный из темных камней, Украшен мрачным навевающим страх орнаментом, да еще этот камин располагался на постаменте, вызывая ассоциации с каким-то жертвенником.

— А для чего установлен этот камин? — неосмотрительно спросила она. Вампир как-то по-садистски улыбнулся.

— А ты точно это хочешь знать?

Сам тон вопроса и то как вампир, при этом, ухмылялся, заставляло предполагать самое худшее, она быстро отрицательно замотала головой.

— А дрова? Где нам брать дрова? — вампир, молча, с королевской щедростью, махнул в сторону гробов. Ирина Павловна судорожно глотнула. — Но вы же поможете нам их порубить? — робко спросила она. Вампир величественно кивнул головой в знак согласия.

Еще когда они были около родника, Ирина Павловна постаралась продумать, что она будет готовить, чтобы заранее вымыть продукты, пока вода под рукой. Мороженое мясо она мыть не решилась, боясь, что оно пропадет, а вот рис, гречку, морковку вымыла основательно. Впрочем, морковку она решила приберечь. Их у нее было всего четыре штуки (она в который раз посетовала, что не было павильона с овощами). Ирина Павловна решила посадить морковку и восемь картофелин и пять луковиц, что она забрала с собой из дома. Такие овощи здесь не росли, во всяком случае, отец никогда не приносил их, когда навещал ее. Месяца два-три они могли вполне себе спокойно полежать, а там кто знает…

…Она протянула мужчине небольшой топорик, он ухмыльнулся. Видимо поражаясь ее предусмотрительности и начал вытаскивать гробы по очереди из комнаты и уже там рубить их на дрова. Ирина Павловна вдруг подумала, что до сих пор не знает его имени, не знает как к нему обратиться. Этот вопрос она ему задала, как только мужчина принес к камину первую охапку дров.

— Скажите, как вас зовут? — требовательно спросила она. Он минуту раздумывал. Ирина Павловна вспомнила, что настоящих имен никто старается не называть, поскольку в некоторых ритуалах вызов по имени может привести к очень печальным последствиям.

— Можете называть меня лорд Шертес, — любезно поклонился мужчина. Что-то в его словах или тоне очень не понравилось Ирине Павловне, поэтому она, не сдержавшись, достаточно саркастично уточнила:

— Прям таки «лорд Шертес», — а что, без титула никак нельзя?

— Это мое имя и мой титул, — отрезал вампир, — если и вы носите титул, то я с радостью буду называть его вместе с вашим именем.

— Нет у меня титула, — буркнула Ирина Павловна и занялась разжиганием камина. Сырые доски от гробов не желали загораться. Ирина Павловна никогда не была большим специалистом в разжигании костров, обычно этим занимались мужчины. Вспомнив о зажигательной смеси, резко встала, чтобы открыть портальный карман и покачнулась. Вампир подхватил ее, не давая упасть.

— Я не спала и очень сильно устала, извиняясь, сказала она, — и тут же поняла, что если не поспит, хотя бы два часа, ничего не сможет приготовить. — Мне надо поспать, — решительно сказала Ирина Павловна. — Фанна, разожги огонь, пока я буду спать, сваришь десятилитровую кастрюлю бульона и закипятишь ведро воды. Воду разольешь по бутылям и тогда меня разбудишь. Не жалей меня, — жестко приказала Ирина Павловна, — чем горячее вода будет в бутылях, тем нам потом будет лучше. Я высплюсь в другие дни.

Она положила в кастрюлю несколько окорочков, потом щедро насыпала специи из пакетика, в который раз пожалев, что нет лука и морковки, всыпала столовую ложку соли, и стала готовить себе постель. Развернула палатку, сверху бросила три одеяла и подушку, прилегла, укрывшись еще одним одеялом, но сон не шел, все события этих дней крутились и крутились в голове.

— Я не могу уснуть! — чуть не со слезами на глазах сказала она. Вампир шагнул к ней, прикоснулся ко лбу, и она тут же провалилась в темноту.

Проснулась Ирина Павловна от того, что ее резко тормошили за плечо:

— Лори, Лори, госпожа, проснитесь!

Ирина Павловна вскинулась, испуганно оглядываясь по сторонам. Переход от сна к реальности был страшен, поскольку ей снился ее дом, снилось как она болтала по телефону сначала с невесткой, пытаясь учить ее как надо правильно воспитывать ребенка, а потом с подругой, жалуясь на невестку, что та ее совсем не слушает, а слушает только свою маму, а та мама такая бестолковая, что слушать ее нельзя, подруга сочувственно поддакивала. И тут такой переход.

Она немного посидела на своем импровизированном ложе. Очень сильно хотелось заплакать. Но увидев несчастных двойняшек, несчастную Фанну… такая жалость к ним сдавила сердце, что Ирина Павловна решительно встала с постели и принялась за работу.

Глава 11

Бульон был недосолен, и не имел насыщенного аромата, такого, как она любила. Бросив в него два бульонных кубика, еще немного соли и специй, она снова поставила на огонь. Бутыля с горячей водой накрыла пластмассовыми крышками, поставила в сумку и упрятала в воронку.

— Надо вырезать доску, чтобы положить на дно сумки, приказала она вампиру, протянув ему ножовку бывшего мужа. Понимая, что мужчина никогда ею не пользовался, дала краткие инструкции: — пилить надо, держа пилу строго перпендикулярно поверхности, — поскольку на этом ее знания в правильном пилении заканчивались, она со спокойной душой занялась другими делами. «Отварить рис, макароны, гречку, — перечисляла она про себя, — самую большую кастрюлю — под пшеничную кашу. Отваренные крупы можно складывать в тетропаки от соков, молочную кашу варить не буду, а вот ведро отвара шиповника надо сделать. Мясо потушить в казанке, класть томат не буду, вдруг от него у детей заболят животы, просто потушу полный под завязку казанок мяса и все», — она споро делала всю работу, прокручивая в голове последовательность операций. После отдыха мозги работали четко и ясно. Она еще раз прокрутила в голове, все ли она правильно делает: «Мясо тушеное, гарнир, бульон, отвар, хлеб… Хлеб! — мысленно ахнула она про себя. Хлеба было катастрофически мало. Ирина Павловна хорошо понимала, что месяц, о котором говорил вампир — еще не конец их испытаниям. Вряд ли, когда они выйдут на поверхность, их будет ждать скатерть-самобранка, уставленная разными деликатесами, продукты следовало экономить, а хлеб в первую очередь. Сухую крупу есть, конечно, можно, только заболеешь очень скоро, хлеб — совсем другое дело. Хлеб универсален, он может заменить все: и мясо и гарнир» — Ирина Павловна задумалась, решая, что выгоднее напечь блинов, лепешек или сделать оладьи на кефире. Остановилась на оладьях. Два литра кефира, немного воды, чтобы было побольше, два яйца. Маловато конечно, но она и так оторвала от сердца два штуки из тех пяти, что у нее было. Сода, уксус, соль, сахар. Две сковороды, чтобы дело шло быстрее.

Одну сковороду оладий, политых сгущенкой, съели немедленно, Ирина Павловна не смогла вынести жадные взгляды малышей, Остальные, она железной рукой убирала на сохранение.

Ведро с отваром только успело закипеть, когда лорд Толос, схватив таз с водой, залил ею горящие дрова. Потом кочергой выбросил их из камина, прямо на плиты, а потом дотушил их, разбивая палкой не мелкие кусочки.

— Но двенадцать часов, о которых вы говорили, еще не прошли? — робко сказала Ирина Павловна.

— Значит, я ошибся в подсчетах. Старг здесь, я это чувствую.

— А он тоже может вас почувствовать? — испугалась Ирина Павловна.

— Я неправильно выразился, — объяснил вампир. — Я не его чувствую, я чувствую ауру страха людей. А она сейчас усилилась многократно. Думаю из-за его появления. — Ирину Павловну охватил неимоверный ужас. И она, и Фанна, и дети замерли, стараясь не шевелиться. — Не бойтесь, — успокоил их вампир, — здесь он нас не почувствует и не доберется до нас.

Стало немного легче. Когда огонь в камине погас, темнота окутала их со всех сторон, от одной свечи света было немного. Тоска и уныние понемногу заползали в сердце. Ирина Павловна постаралась унять это гнетущее чувство.

— Сейчас будем ужинать! — излишне бодрым голосом сказала она и начала доставать тарелки. Понятно, что вампиру за их столом делать было нечего, она мельком посмотрела в его сторону. Мужчина вытащил почти все гробы, остались неубранными два или три. Комната оказалась достаточно просторной, на взгляд Ирины Павловны не меньше двадцати квадратных метров. Плиты пола были засыпаны мелкой трухой, пылью и мусором, представив, что ей и детям придется всей этой дрянью дышать, Ирина Павловна решительно достала веник, совок и бутылочку с водой, которой она опрыскивала комнатные растения.

— Когда вынесите все гробы, надо замести пол, чтобы ногами не поднимать пыль и не дышать ею. Потом надо от трех гробов оторвать крышки, они будут служить помостом, на котором будет наша постель, еще надо подумать о туалете, надо выпилить в одном из гробов круглое отверстие… она замолчала испуганно уставившись на мужчину. Его глаза наливались багровым светом. — Ой! — взвизгнула она и бросилась в угол, где сидели Фанна и дети. Вампир не стал бежать за ней, он стоял совершенно неподвижно, и только глубокое дыхание мужчины показывало, что он пытается взять себя в руки.

Ирина Павловна вдруг увидела себя, словно со стороны. Мелкая невзрачная девица направо и налево отдает приказания мужчине, очевидно не привыкшего к тому, чтобы им командовали. Лорд как-никак. Вампир резко вышел из комнаты и скрылся где-то в глубине коридора.

— Госпожа, вы уж с ним помягче бы разговаривали, — осуждающе сказала Фанна. — Он и так нам столько помог, а вы: «Сделайте, то, сделайте это, и даже „пожалуйста“ ему ни разу не сказали.

Ирина Павловна густо покраснела. Но делать было нечего, спать на плитах пола не хотелось и она пошла искать лорда; во-первых, чтобы постараться помириться с ним, во-вторых, попросить его помочь им, и в-третьих, если он не захочет помогать, спросить разрешения какие три гроба можно взять. Впрочем, она надеялась, что этого не понадобиться, и мужчина, как истинный джентльмен, без ее просьб и унижений поможет им. Не тут-то было. Вампир (гад такой) не удосужился даже обернуться, когда она подошла к нему. Говорить свою просьбу ей пришлось его спине. Только тогда он величественно повернулся и ткнул пальцем в несколько гробов, что стояли немного отдельно от других, и поскольку вампир не выразил никакого желания помогать, Ирине Павловне пришлось самой волочь гроб поближе к их „спальне“.

Глава 12

В комнату она гроб затаскивать не стала, поскольку с него еще нужно было оторвать крышку. И вот: бурча себе под нос: "Ой, какие мы нежные, ой, какие мы ранимые!", — имея в виду вампира, она с яростью долбала гроб, используя для этого все инструменты своего сбежавшего мужа. Вставив стамеску в щель, она била молотком по ручке инструмента, пыталась ковырять ножом, потом рубила древесину топором, потом… что она только не делала, в глубине души, надеясь, что вампир, оценив ее тщетные усилия, придет ей на помощь…не пришел. И вот тогда, открытие этого проклятого гроба, стало уже делом чести. В какой-то момент крышка поддалась, а потом откинулась в сторону, по инерции Ирина Павловна подалась вперед ткнувшись грудью в середину гроба. Ткнулась… глянула во что уперлись ее руки, подпрыгнула на два метра вверх и кулем рухнула обратно. Внутри гроба на истлевшем от времени розовом атласе, лежал скелет. Его ощерившийся череп обрамляли седые лохматые волосы, лежащие на подушке отдельно от головы — все это Ирина Павловна успела заметить за доли секунды, пока ее визг добирался до самых высоких, запредельных нот. Вампир даже не обернулся, словно находился за тридевять земель, и не слышал этого истошного визга.

— Госпожа, что случилось? — испуганно закричала Фанна.

— Ничего! — быстро пришла в себя Ирина Павловна, понимая, как ее дикие крики могли испугать детей. — Это я по пальцу ударила молотком.

Потом она захлопнула крышку гроба и гордо двинулась по коридору к детям и Фанне. В ее груди бушевал огонь: "Козел! — с ненавистью шептала она. — Какой же он козел! Упырь, вурдалак, кровосос! Ну, какая же он все-таки скотина. Наверное, Старг не просто так ему зубы повыдергивал. Жаль, что я не видела этого. Ну, вот ни капельки не жалко было бы. Еще бы и попинала его! Я отомщу. Так отомщу, что ему не поздоровиться! — Планы мести закрутились у нее в голове, к большому сожалению, все они были невыполнимы. — Вот уснет он, я ему всю морду размалюю, — с наслаждением думала она, — усы, бородку, вокруг глаз черные обводы, и губы красные, — она злорадно засмеялась, представив лорда Шертеса этаким красавцем. Но жизнь снова перечеркнула ее планы. И дети, и Фанна, да и она сама захотели в туалет. Скрипя зубами от безысходности, она снова отправилась к этому мумифицированному козлу спрашивать, где можно вырыть яму, чтобы они могли справлять естественные нужды.

Вампир повел их по коридору и указал небольшую комнату с земляным полом. Вернее не с земляным, а с прессованной утрамбованной глиной. Она тяжко вздохнула, представив себе, сколько ей придется долбить этот пол, хотя особой проблемы здесь-то как раз и не было, копать она могла. Большой дачный участок за долгие годы был ею перекопан многократно. Взяв, так кстати, купленную ею лопату, она принялась за работу. Копали и долбили землю по очереди с Фанной, как же Ирина Павловна злилась при этом на одного высушенного выхухоля, который, зная как тяжело копать яму, палец о палец не ударил, чтобы помочь им. "Разве это мужик? — в ярости думала она. — Разве это настоящий мужик? — уточнила она самой себе. — Нет, это чудак на букву "м", наглая мерзкая скотина, но никак не мужик". Ее злость и гнев принесли вполне ощутимую пользу, хоть и медленно, но достаточно глубокая яма, была вырыта. Воспользовавшись ею и присыпав все землей, Ирина Павловна стала раздумывать, как бы вырезать дыру в одном из гробов, чтобы сделать посещение туалета, хотя чуть-чуть комфортнее. Больше к вампиру она решила не подходить, а в то время когда он будет спать, самой, без спроса, позаимствовать один из ящиков, предварительно потрясся его, чтобы убедится, что тот пуст.

И снова ее планам не суждено было сбыться, когда они вернулись в свою комнату, три гроба без крышек и один с вырезанной дырой уже ждали их. Вампира не было. Она удовлетворенно улыбнулась: "с паршивой овцы хоть шерсти клок", ну ладно не клок, а три ящика, с помощью которых, они вполне себе комфортно смогут устроиться на ночлег.

Ирина Павловна все хорошо продумала. Спать они будут на надувном матрасе, застелив его толстым одеялом, чтобы защитится от прорезиненного покрытия. Постельного белья было достаточно, так что спать будет и ей и детям очень удобно. Она вспомнила о вампире и решила в качестве жеста доброй воли и ему выделить комплект постельного белья, а также одеяло с подушкой. Такому гаду можно было бы отдать старенькую простынь и застиранный латаный пододеяльник, но внутри у Ирины Павловны все воспротивилось такому решению. В результате этот сушеный урюк получил очень красивый комплект белья, а старый Ирина Павловна постелила себе. Впрочем, главное, что белье было чистым и хорошо пахло, а красота… такая ерунда. Выйдя со стопкой белья в коридор, Ирина Павловна громко позвала:

— Лорд Шертес, подойдите, пожалуйста, сюда. — Вампир появился перед ней буквально ниоткуда. Она протянула ему постельное: — Вот, возьмите, думаю, вам это пригодится.

Мужчина вежливо поклонился и забрал вещи. Она вдруг почувствовала исходящую от него волну благодарности, хотя он не сказал ни слова. Ирина Павловна развернулась и пошла к себе. На ее лице появилась снисходительно высокомерная ухмылка: " Ах, мужчины! — чуть презрительно думала она. — Насколько же вы предсказуемы! Стоит любого из вас почесать за ушком и можно вить веревки!"

На пути Ирины Павловны появилась преграда, подняв глаза, она увидела внимательно всматривающегося в ее лицо вампира. Ирина Павловна остолбенела от неожиданности, не понимая, как он мог оказаться перед ней, как она могла не почувствовать, что он ее обгоняет. Мужчина широко улыбнулся, и эта улыбка очень не понравилась ей. Она попыталась сделать доброжелательное лицо, но насмешливый взгляд вампира сказал ей, что это совершенно излишне, поскольку, он не только хорошо рассмотрел ее гримасу, но и без труда прочитал ее мысли, что посетили Ирину Павловну несколько секунд назад.

— Зубы болят, — с трудом выдавила она, только для того, чтобы сказать хоть что-то.

— Могу помочь их вырвать, — с готовностью предложил вампир свои услуги. — Вот у меня нет зубов и поэтому ничего не болит.

Сарказм в его голосе был настолько силен, что Ирина Павловна не нашлась, что ответить. Она помолчала, помолчала, а потом грубо оттолкнула мужчину и прошла в свою комнату. Как же она на себя злилась. Как же она себя ругала, что не смогла сдержать эмоции. Из-за ее глупости все превосходство, которого она добилась своей щедростью, было аннулировано.

— Вот урод! — шептала она, ворочаясь с боку на бок. — Сам, как сушеная вобла, жаль, что и мозги у него также не усохли. Все-то он видит, все-то он понимает, — тут ее мысли приняли другое направление и, неожиданно представив, как сейчас выглядит его мужское достоинство, она подленько захихикала. Настроение сразу улучшилось и она, наконец, уснула.

Глава 13

Утро, утро. Как же оно было не похоже на те, которые она тысячи раз встречала в своей жизни. Но делать было нечего, жизнь продолжалась. Вампир куда-то исчез, она была этому очень рада, уж слишком сильно он действовал ей на нервы. А у нее и так забот было выше крыши.

— Кушать будем три раза в день, — объявила она. — Руки мыть невозможно, поэтому, чтобы не заболеть будем их протирать тряпочками, смоченными в воде с разведенным спиртом.

Дети и Фанна слушали ее внимательно, не переча, не пререкаясь, и ей так стало их жалко. Почему они должны все это терпеть? За что им выпали такие испытания? Но она сразу же взяла себя в руки, понимая, что не может позволить себе быть слабой. Стала готовить первый завтрак в их новом доме. Полкружки горячего отвара, бутерброд с колбасой. Дети и Фанна проглотили все это мгновенно. Ирина Павловна вздохнула и выдала всем еще по одной оладьи политой сгущенным молоком. Вот теперь все повеселели. А Ирина Павловна, наоборот, загрустила. Нужен был стол, нужно было на чем-то сидеть, а, значит, опять надо было идти на поклон к этому… лорду, мать его!

Она немного подождала, прислушиваясь, может он сам соизволит объявиться. Вампир не появлялся. Вздохнув, Ирина Павловна поплелась в его "апартаменты".

— Лорд Шертес, — негромко крикнула она в пустоту. — Вы не могли бы нам помочь?

— Что вам угодно? — Ирина Павловна подпрыгнула (уже в который раз), поскольку голос мужчины прозвучал прямо у ее уха.

— На-а-ам надо какой-то стол, — немного заикнувшись, сказала она. — И сидеть на чем-то, тоже надо.

— Вы хотите спросить, какие ящики можно взять? — ехидно спросил этот козел, поскольку хорошо понимал, что она просит не только указать на гробы, но также просит перетащить их и соорудить из ящиков некое подобие мебели. Но он испытывал прямо таки садистское удовольствие, заставляя ее умолять его просьбой о помощи. Деваться Ирине Павловне было некуда, поэтому собрав всю свою волю в кулак, запихнув подальше гордость, злость и обиду, она жалобно попросила:

— Вы не могли бы помочь нам сделать из этих ящиков стол и скамью.

Он пытливо заглянул ей в глаза, встретившись с совершенно покорным и даже молящим взглядом. Странно, но почему-то этот взгляд ему снова не понравился. Вампир нахмурился, но потом, смилостивившись, все же согласился ей помочь.

Вот это было совсем другое дело! Ирина Павловна застелила импровизированный стол белой простыней, сверху положила клеенчатую кружевную скатерть, расставила тарелки и кружки, положила вилки и ложки, и накрыла все большим полотенцем. Мыть посуду было нечем, впрочем, она знала, что тарелки будут вычищены доблеска.

— А как часто вам нужна кровь? — на всякий случай спросила она, поскольку все запасы хранились в нее в пространственном кармане.

— Литр в неделю, — коротко ответил вампир, и сразу ушел, не желая (почему-то) наслаждаться беседой с нею. Весь следующий день его не было, не было и до середины следующего. За это время Ирина Павловна и дети немного пообвыкли.

Итак: самое плохое (помимо того, что они находились в небольшом пространстве глубоко под землей) заключалось в том, что время вообще не ощущалось. Пришлось пожертвовать пальчиковой батарейкой и достать часы-будильник со стрелками, это помогло, время сразу же стало хоть чуть-чуть больше осязаемым. Ирина Павловна точно помнила, что до того, как она попала на землю, она не подозревала о существовании часов, минут, секунд, и жила, ориентируясь только по солнцу. И вот теперь она с удивлением выяснила, что суточное время на Земле и в этом мире не соответствует друг другу. Скорее всего, эта планета была большего диаметра, поскольку десять часов этого времени, соответствовали двенадцати земным часам. Выяснить это удалось с помощью вампира. Он спал ровно десять часов, в то время как будильник показывал, что проходило двенадцать. Ей, в принципе было все равно. Часы нужны были для того, чтобы отслеживать промежутки времени между приемами пищи, поскольку кушать хотелось намного чаще, чем три раза за день. Ирина Павловна продумала все, стараясь учесть малейшие детали. Детям, да и им тоже, нужны витамины, белок и минералы. Поэтому завтрак состоял из бутербродов с ягодным отваром и чайной ложки малины или смородины тертой с сахаром (за зиму она не успела съесть все заготовки, две пол-литровые баночки из холодильника теперь ее здорово выручили), обед состоял из каши или макарон, залитых бульоном, и кусочка мяса. На ужин стакан молока, опять же с кашей или хлебом.

Как она радовалась, что захватила старые игрушки внука. Теперь доставая непонятные и невиданные детьми предметы по одному, она заставляла их на время забывать о том кошмаре, в котором они сейчас жили. И вот в один из таких моментов, когда дети тихо играли под присмотром Фани, разбирающей мешок ниток для вязания, который ей подсунула Ирина Павловна, лорд Шертес, наконец, соизволил почтить их своим вниманием. Вежливо поздоровавшись, он попросил Ирину Павловну выйти с ним на несколько минут для приватной беседы. Она сразу догадалась, что ему нужна кровь, поэтому вышла без вопросов и уточнений. Широким жестом он предложил ей следовать за ним, и она с интересом зашла в его комнату, чтобы посмотреть, как он там устроился. Ей показалось, что после последнего ее посещения ничего не изменилось. Вампир сел на один из гробов, а она достала пластиковую бутылку с кровью.

— Хотите, можно перелить кровь в маленькие баночки. У меня освободились и двести пятьдесят граммовые и пол-литровые. Мужчина кивнул, и она быстро выставив баночки в ряд только хотела начать разлив, как вампир ее остановил, коротко приказав:

— Я сам.

Ирина Павловна жутко обиделась, поскольку догадалась, что вампир боится, что она прольет драгоценную и такую нужную ему, жидкость. Со злости хотелось опрокинуть пару баночек, но она этого, конечно, не сделала, понимая, что голодный вампир, не лучшее соседство. Она спрятала банки в карман, и поскольку мужчина никак не выражал недовольство ее присутствием, решила побыть немного в гостях, тем более, что с недавних пор ее мучило страшное любопытство, а именно: ей жутко хотелось узнать, как он попал в плен к Старгу. Она посидела немного, обдумывая как бы поделикатнее подойти к этому вопросу, потом поняв, что дипломата и переговорщика, умеющего запутать словами, из нее не получится. Спросила его прямо в лоб:

— Лорд Шертес, а как Старгу удалось схватить вас?

Он с интересом посмотрел на нее, не торопясь отвечать на вопрос, потом как-то странно хмыкнул и соизволил ответить:

— Очень просто. Меня предали.

— Кто?! — в ужасе спросила Ирина Павловна.

— Одна женщина. Она была очень зла на меня и вот так решила отомстить.

— А за что она была на вас зла? — продолжала спрашивать Ирина Павловна, поскольку с удивлением не почувствовала в голосе вампира ни злобы к этой женщине, ни горечи от ее предательства.

— Я… э-э-э… — вампир как-то помедлил, придумывая формулировку ответа, — в общем, категорически я отказался жениться на ней.

Ирина Павловна подозрительно оглядела мужчину, заподозрив его в том, что он над ней издевается.

— А почему она хотела, чтобы вы женились на ней? — решилась, наконец, задать она интересующий ее вопрос.

— Что значит, зачем? — не понял мужчина, потом насмешливо посмотрев на сидящую рядом с ним женщину, спросил: — а вы сами как думаете?

Разумеется он намекал на неземную любовь, что испытывала к нему неизвестная дама, но Ирина Павловна, в которой ехидство в этот момент возобладало над здравым смыслом и разумом, невинно, но очень уверенно предположила:

— Деньги? — мужчина немного поперхнулся, а потом отрицательно покачал головой. — Титул? — сделала она еще одно смелое предположение, и снова получила отрицательный ответ. — Кто-то грозился вырезать всю ее родню до десятого колена, если она не станет вашей женой? — продолжала перечислять Ирина Павловна, глаза вампира при этом как-то подозрительно засветились, и он снова отрицательно покачал головой. — Возлюбленного той женщины приговорили к смертной казни, и только брак с вами мог его спасти? — сделала она последнюю попытку, и снова получила отрицательный ответ. — Тогда я не знаю, что еще предположить, — честно сказала она. В этот момент вампир вернул ей пустую банку, и очаровательно улыбнувшись, многообещающе произнес:

— Я запомню этот разговор.

Глава 14

И снова она нещадно ругала себя:

— Дура! Ну что мне стоило сказать с придыханием всматриваясь в его противную сморщенную морду: "Наверное, эта дама безумно влюбилась в вас? — и все инцидента бы не было. Вот теперь переживай, что он такого придумает, чтобы отомстить! Странно, — вдруг неожиданно подумала она, — с такой внешностью, как у него, у мужчины должна быть куча комплексов неполноценности (на ее пути попадались подобные мужчины, что в присутствии красивой женщины не могли выдавить из себя ни слова). А этот урод вел себя так, словно он первый красавец на деревне. Да фиг с ним. Слишком много чести, чтобы я о нем столько думала, — беззаботно сказала самой себе Ирина Павловна и стала играть с детьми.

Когда-то книга Короленко "Дети подземелья" произвела на нее очень сильное, хоть и гнетущее впечатление. И вот теперь попав в такие страшные условия, она мигом вспомнила об этой книге. Страх за детей, боязнь, что они заболеют и умрут, как та девочка из рассказа, теперь постоянно преследовал ее. Она ждала и боялась, когда у кого-нибудь из малышей произойдет нервный срыв, но как позже оказалось, первый нервный срыв произошел как раз у нее. Случилось это так. Решив, что дети должны больше двигаться, она, порывшись в игрушках, что прихватила с собой, вытащила детский талакар и маленький трехколесный велосипед. Понятно, что все это предназначалось для детей до трехлетнего возраста, но, как говорится: на безрыбье и рак рыба, поэтому она не удивилась радости детей, увидевших эти игрушки. И вот когда шестилетний Колин стал кататься на талакаре, неуклюже отталкиваясь ногами, ее и накрыла волна истерики. Когда-то давно, находясь примерно в таком возрасте как сейчас Колин, ее внук, найдя свой старый талакар, вздумал на нем прокатиться. Картинка-воспоминание была настолько яркой, словно все это случилось не шесть лет назад, а всего несколько минут. Ирина Павловна зажала себе рукой рот и бросилась вон из комнаты. Ближайшим тихим местом была комната вампира и она, не задумываясь нырнула туда и забившись в угол глухо завыла, закрывая себе рот двумя руками.

— Колин напомнил вам о сыне? — услышала она тихий голос вампира. Слова мужчины немного отрезвили ее. С силой вытерев слезы со щек, она горько ответила:

— Не сына, а сына сына, то есть моего внука. Когда мой сын был маленьким, таких машинок еще не выпускали.

— Внука? — удивился вампир. — Я догадался, что какое-то время вы жили в другом мире, но поскольку ваши брат и сестра так малы, я подумал…

— В том мире, — не стала отрицать очевидного, Ирина Павловна, — я прожила пятьдесят пять лет, и там мне исполнилось уже семьдесят два!

Ей было очень неприятно говорить на эту тему, но она решила сразу расставить все точки над "и", чтобы больше не возвращаться к этому вопросу.

— Это многое объясняет, — задумчиво сказал мужчина, а потом с каким-то веселым упрямством добавил, — и все равно я старше вас. Намного старше. Не на годы, даже не на десятилетия, а в разы.

— Было бы чем гордиться? — пробормотала себе под нос Ирина Павловна, совсем забыв об остром слухе, которым обладал вампир, а потом добавила: — На Земле, где я жила, есть такая поговорка: "Мудрость не измеряется количеством седых волос и морщин", а в вашем случае и количеством прожитых лет, — она постаралась за пафосом фразы прикрыть насмешку, но вампир прекрасно ее услышал.

— Вы воспитывали сына одна? — резко переходя к другой теме беседы, спросил он.

— Да, одна! — почти с вызовом ответила Ирина Павловна, понимая, что следующий вопрос будет о муже.

— А ваш муж… — не закончив фразы, вопросительно посмотрел на нее вампир.

— Мой муж ушел к другой женщине, бросив меня с ребенком! — Ирина Павловна гордо выпрямилась и поджала губы. Она ненавидела, когда все начинали жалеть ее и сочувствовать, после того как узнавали об этом… но только не в этот раз. Глаза вампира как-то злорадно и понимающе блеснули. Понимающе, в смысле понимая, почему муж Ирины Павловны ушел от нее. Это ее взбесило.

— К вашему сведению, — ядовито сказала она, — мой муж потом хотел вернуться назад. Он говорил, что совершил ошибку, и что я в тысячи раз лучше его новой жены!

— В том мире живут тоже суккубы-диры? — поразился мужчина.

— Какие еще суккубы-диры? — не удержавшись, спросила Ирина Павловна, хотя подсознательно почувствовала, что в словах мужчины кроется какой-то подвох, и что ей лучше немедленно уйти, поскольку продолжение разговора не принесет ей ничего хорошего.

— Суккубы-диры, женщины, питающиеся жизненными силами мужчины, незаметно отбирая их во время занятий любовью. Мужчина потом чувствует себя отвратительно, мир теряет краски, наступает апатия и безразличие.

— Нет, — удивилась Ирина Павловна, — с чего вы взяли, что вторая жена моего бывшего мужа какой-то суккуб-дир?

— Ну, он же сказал, что вы лучше ее? — очень серьезно, без малейшей тени насмешки сказал вампир. Только тут до Ирины Павловны дошел подтекст его слов. Этот урод намекал на то, что хуже нее могут быть только эти вампирицы. Она злобно оскалилась, хорошо понимая, что лорд Шертес просто мстит ей за ее слова во время того последнего разговора, по идее она должна была бы гордо удалиться, причем немедленно, однако обида на мужа изменника, все эти годы не отпускающая ее, заставила Ирину Павловну возмущенно сказать:

— Женщина, к которой ушел мой муж, была красивой, милой, доброй и интеллигентной, и все равно он сказал, что я лучше! — и Ирина Павловна едва удержалась, чтобы не показать ему язык.

— А ваш муж после того, как он это сказал, не просил у вас денег, или подписать какие-нибудь документы? — невинно поинтересовался упырь. Только Ирина Павловна хотела сказать, что нет, как память услужливо напомнила ей, что в конце разговора ее муж как раз таки и попросил немного денег в долг. И она дала, и сказала, чтобы он не возвращал, поскольку хотела, чтобы муж побыстрее убрался из ее дома и больше никогда не приходил. Эта маленькая заминка не осталась без внимания мужчины, он вроде даже сочувственно вздохнул, только его глаза светились победным торжествующим светом.

— Он не потому сказал, что я лучшая, чтобы занять у меня денег, он правда считал, что зря ушел от меня, — стала объяснять Ирина Павловна, но ее слова падали, словно в пустоту, вампир их просто не слышал, уже сделав для себя выводы. Она досадливо вздохнула и пошла в свою комнату, по пути предавшись философским раздумьям на тему: "Зачем мужчинам мозги?". Общаться с умным мужчиной было просто невыносимо. То ли дело безмозглый дурак, насколько же с такими проще!

Глава 15

Потянулись серые, унылые будни, хотя какие серые? Черные, темные унылые будни. Вампир объявился только через три дня после их последнего разговора, чтобы забрать баночку с кровью, а еще через день случился нервный срыв уже у Фанны. Она вдруг взвыла дурным голосом, потом прижала к себе малышей и стала раскачиваться из стороны в сторону, приговаривая заунывным страшным голосом:

— Сиротинки вы мои! За что же вы умирать должны, вы же еще не жили, вы же еще ничего не видели.

Ирина Павловна на секунду растерялась, понимая, что не сможет справиться с такой крупной большой женщиной, Фанну надо было как-то отвлечь, и она мгновенно придумала как это сделать.

Ручная швейная подольская машина. Ирина Павловна бережно извлекла фанерный лакированный футляр и, открыв его, достала машинку. Это сокровище принадлежало еще ее маме, а той эту машинку подарил старший брат, привезя ее с Дальнего Востока, где он служил несколько лет после окончания военного училища. В те годы эта машинка была действительно сокровищем. Сколько на ней было перешито юбок, платьев, фартуков, ночнушек, шортиков, наволочек и пододеяльников. На этой машинке училась шить и Ирина Павловна, когда в школе ввели домоводство и девочки на уроках труда кроили и наметывали свои первые дизайнерские "шедевры". Ирина Павловна уже лет десять не доставала эту машинку и сейчас с ужасом подумала, что даже не знает, шьет она или нет.

— Колин, Элли, — ласково позвала она двойняшек, — идите сюда посмотрите, что у меня есть. Фанна, ты тоже иди сюда, то, что я сейчас покажу, касается и тебя тоже.

Колин и Элли подбежали первыми.

— Что это такое? — забросали они ее вопросами.

— Это швейная машина, — важно начала Ирина Павловна. — Вот посмотрите, — показала она детям ровный шов, идущий по краю покрывала, — ни один человек не сможет шить такими ровными и одинаковыми стежками, такую строчку можно сделать только с помощью вот такой машинки. Потом она показала, как вставлять челнок, заправлять нитку, и главное, как правильно шить, чтобы строчка получалась ровной и красивой. — Фанна, иди сюда, — позвала она женщину. — Эта машинка предназначается тебе. Садись, я буду учить тебя шить.

И Ирина Павловна зажгла дополнительную свечу, поскольку шить в темноте было невозможно.

Потом, по прошествии какого-то времени, она и сама поразилась, насколько правильное решение тогда приняла, усадив Фанну за швейную машинку. Во-первых, она заняла ее на целых две недели, во-вторых, она совсем забыла, что ни у нее, ни у Фанны, нет подходящей одежды для этого мира. И вот эту самую одежду им предстояло пошить. Нужны были длинные юбки: ей, Фанне и Элли, Ирина Павловна покопалась в вещах и не придумала ничего лучшего, как использовать для этой цели шторы. Резать она их не захотела, так что пришлось примириться с тем, что цветы на рисунке на юбках располагались боком. Это было странно, но не смертельно. Хуже было другое, насколько Ирина Павловна помнила, ткань просвечивала на солнце, пришлось шить подъюбники из белых простыней, еще одну простынь пришлось пожертвовать на чепчики, поскольку коротко остриженные волосы, могли вызвать нежелательное любопытство. Чепчики Фанна шила с особым восторгом, особенно когда она увидела кружева, что хранились у Ирины Павловны с незапамятных времен, поскольку их покупала еще ее мама, чтобы нашивать на воротнички ее школьной формы и праздничного белого фартука. "Это ж надо, — подсмеивалась про себя Ирина Павловна, — кто бы мог подумать, что они мне еще пригодятся?"

Как раз примерка новых одеяний и вызвала внеурочное появления его Сиятельства лорда Шертеса.

Ирина Павловна покопавшись в своих вещах, нашла блузку, очень модную в начале девяностых годов. Насыщенно розового цвета с оборками по вороту, пышными рукавами и яркой вышивкой. Фанна аж взвизгнула от такой красоты и сразу стала примерять и блузку, и новую юбку и чепчик. Она пыталась оглядеть себя со всех сторон и тут Ирина Павловна вспомнила о зеркале от трельяжа, которое она оторвала от комода.

— А ну, посмотри на себя, — сказала Ирина Павловна, разворачивая створки, чтобы Фанна могла полюбоваться собою со всех сторон.

— Ах! — только и смогла выдохнуть женщина. И вот как раз в этот момент вампир и заглянул к ним, привлеченный такими радостными криками. В его присутствии Фанна стушевалась и скромно отошла в сторону, а вот мужчина, наоборот, приблизился к зеркалу, глянул в него и замер неподвижно. Ирина Павловна все еще держала трельяж в руках, поэтому хорошо могла видеть лицо мужчины. А оно выражало ужас, и она хорошо понимала почему. Вампир, конечно, знал, что заточение и пытки изуродовали его внешность, но он видимо, не осознавал до конца, что настолько. Дикая ненависть засветилась в его глазах, и Ирина Павловна от всего сердца порадовалась, что не она является предметом столь сильных чувств. Сполна налюбовавшись на себя, мужчина заинтересовался самим зеркалом. Он внимательно рассматривал его, не делая никаких попыток прикоснуться. И она снова без объяснений поняла, что он думает, что это зеркало сделано из серебра, и поскольку воспоминание о серебряных кандалах еще не стерлось из его памяти, не хочет вновь ощутить подобное "удовольствие".

— Прикоснитесь, не бойтесь, — подбадривающе сказала она ему. Глаза вампира сверкнули нехорошим блеском.

— Я ничего не боюсь, — высокомерно ответил он и положил руку на стекло. Шертес внимательно осматривал и ощупывал поверхность, а потом… забрав зеркало из рук Ирины Павловны, так деловито стал отламывать одну створку.

— Что вы делаете?! — возмущенно закричала она, поразившись подобной наглости. Он даже не удосужился спросить ее разрешения!

— Мне нужно это зеркало, — вот так просто, как само собой разумеющееся, объяснил он.

— Как это "мне нужно"? — перекривила она его, но мужчина не слушал. Она беспомощно смотрела на это самоуправство, понимая, что не сможет помешать ему. Со злостью, протянула ему отвертку. Выбора у нее не было, она рассуждала, примерно, так: он все рано отломает одну створку, пусть хоть сделает это аккуратно. Отделив одну из створок от трельяжа, вампир тут же исчез, не зная как выразить ему свою злость, она скрутила в его дулю, очень жалея, что он ее не видит.

Зеркала было жалко до слез. Но она вскоре утешилась, припомнив, что вампир в руках его нести не сможет, а когда он его отдаст ей, чтобы она положила в пространственный карман… Ирина Павловна довольно улыбнулась: больше он этого зеркала не увидит. Впрочем, очень скоро ей стало не до зеркал.

Глава 16

Когда в самый первый день, она делала заготовки, отваривая, обжаривая продукты, ей казалось, что месяц они смогут прожить без особых проблем. Она рассчитывала так: на завтрак по сто пятьдесят грамм отвара плюс по парочке бутербродов или оладьи; на обед по сто пятьдесят грамм каши или макарон, залитых сто граммами бульона плюс кусочек мяса и кусочек хлеба, на ужин снова сто грамм каши с молоком. Конечно, она не успела отварить такое количество крупы, но сначала это не показалось ей чем-то непоправимым, однако через две недели она всерьез испугалась. Дети постоянно хотели есть, да и она с Фанной тоже, поэтому она понемногу увеличивала рацион, пока в один далеко не прекрасный день обнаружила, что кончились и макароны, и гречка, и рис, но самое страшное — кончился горячий бульон. А впереди еще надо было прожить тринадцать дней. Тринадцать до затмения Луны, а на самом деле возможно еще больше. Теперь она не могла спать, думая, что делать дальше, да еще стараясь ничем не выдать своей тревоги, чтобы не напугать Фанну и детей.

В один из дней, когда дети были заняты рисованием, а Фанна шитьем, она ушла в дальний конец коридора, чтобы перетряхнуть сумки, что она забрала из дома, она уже и сама не помнила, что прихватила с собой впопыхах. Есть! Рыбные пресервы, о которых она совсем забыла, две палки копченой колбасы (эти продукты почему-то лежали отдельно от всех), несколько пачек вермишели, пюре быстрого приготовления, каши, которые было достаточно залить горячей водой, вот только горячей воды-то и не было. Ту, что осталась, они пили, размешивая в ней по чайной ложечке варенья. Выбора не было: воду нужно было нагреть. О том чтобы разжигать камин — не могло быть и речи, но у нее был таганок с почти пустым баллоном, возможно, этого газа хватит, чтобы вскипятить ведро воды, всего одно ведро! Она задумалась: спрашивать или нет разрешение у лорда, решила, что надо, пришлось снова идти к нему на поклон.

— Вы говорите о том приспособлении, на котором вы грели воду у родника? — дотошно стал выспрашивать Шертес, — Ирина Павловна утвердительно кивнула. — Сколько вам потребуется времени?

Она на секунду задумалась:

— Думаю, час или около того.

— Хорошо, — медленно сказал вампир, но только никаких специй, никаких мясных запахов быть не должно. Вы это понимаете?

Ирина Павловна досадливо поморщилась, она-то как раз собиралась не просто закипятить воды, а сварить бульон, пусть даже на основе бульонных кубиков и пакетиков специй. Но делать было нечего. Шертес был прав. Подвергать жизни детей опасности она не хотела.

Ирина Павловна собиралась уже уходить, как лорд Шертес сказал ей так непринужденно и чуть пренебрежительно:

— Я хочу сказать вам, что прощаю вас за тот наш предпоследний разговор.

В первую секунду она решила, что ослышалась.

— Вы меня что?!

— Прощаю, — с высокомерной любезностью повторил вампир.

— Да иди ты знаешь куда, со своим прощением, — в бешенстве прошипела Ирина Павловна, от злости снова переходя на "ты".

У нее в голове мгновенно возникло несколько вариантов, куда можно было бы послать этого урода. А послать она могла. В ее жизни был небольшой период, когда ей пришлось торговать на рынке овощами. Вот тогда-то она за очень короткий промежуток времени научилась командовать и орать на пьяных грузчиков, и выражаться не совсем литературным языком, потому что они другого просто не понимали. Она не то чтобы крыла всех трехэтажными матами, но некоторые нецензурные словечки в ее речь очень даже хорошо вписывались. К счастью, этот период жизни был похоронен и забыт, а вот, поди, ж ты. В минуты гнева подобные слова мигом приходили на язык.

Чтобы окончательно не упасть в собственных глазах, да и в глазах вампира, она быстро развернулась и пошла в свою комнату.

— Как же это мило, — ядовито шептала она.

— Сам знаю что мило, — донесся ей в спину голос вампира, — я очень великодушный.

Ирина Павловна прибавила шагу, практически ударившись в бег, поскольку понимала, что еще секунда и произойдет попытка убийства этого мумифицированного упыря.

"Зачем он меня злит? — думала она, доставая кастрюли, таганок и газовый баллон (то, что он делает это умышленно, она уже догадалась, только не понимала, зачем ему это нужно). — Что он хочет мне доказать? То, что он умнее меня? Так я это знаю и без его соплей. То, что без него мы бы погибли? И это я понимаю! Может ему скучно, и он так развлекается? "Подспудно Ирина Павловна догадывалась, в чем тут дело. Ее внешний облик, и манера поведения были столь разительны, что вампир не мог воспринимать ее всерьез, вот если бы она была в своем собственном образе… нет, Ирина Павловне решительно не хотелось возвращаться в то свое тело. Она уже начинала привыкать к удобствам, что дает молодость. Ничего не болит, не скрипит, никаких отдышек, никакой усталости. Пусть лучше все так и остается!

Глава 17

Кастрюля с водой была готова, таганок тоже, теперь она ждала только вампира. Он повел ее вдаль по коридору. Здесь они еще не были. Он свернул в одну нишу, потом еще в одну, и, наконец, завел ее в какую-то тупиковую пещеру, с ужасным затхлым воздухом, поскольку вентиляции, судя по всему здесь не было.

— Зажигать огонь и кипятить воду будете здесь, — коротко сказал он. Ирина Павловна согласно кивнула и стала устанавливать на полу печку. Она боялась одного, что газа не хватит вскипятить воду, но все равно налила полную кастрюлю воды, надеясь на лучшее. Она ждала, пока закипит вода, и ее душе росло возмущение: "Почему вампир не разрешил бросить в воду специи? Кто сможет унюхать их под землей? Почему они должны страдать из-за его паранойи?". Решив, что подобная перестраховка смахивает на психическое заболевание, она потихоньку достала бульонные кубики, горсть специй, соль, и как только вода закипела, кинула все это в кастрюлю, быстро прикрыв крышкой. Вампир появился через минуту.

"Надо же какой у него нюх, — ехидно думала она, упрямо глядя ему в глаза, — любая собака обзавидуется!". Она быстро убрала кастрюлю в пространственный карман, а потом для вида помахала тряпкой, разгоняя застоявшийся воздух. Он стоял в проходе, не давая ей выйти из пещеры, спокойно ожидая оправдательных слов. Она долго делала вид, что не понимает, что он от нее хочет, но поскольку стояние в пещере друг против друга затягивалось, решила все же начать:

— Я считаю, что ничего страшного от щепотки специй не произойдет, — выдала, наконец, она.

— Боюсь в этом вопросе у нас совершенно противоположные точки зрения, — не согласился этот гад, а потом шагнул к ней оттесняя ее в угол. Ирина Павловна попыталась обойти его, но это было невозможно сделать. Она заметалась по пещере, пытаясь вырваться из замкнутого пространства, но Шертес легко пресекал все ее попытки, все тесня и тесня в один из углов. Ирине Павловне стало страшно, но она мысленно попыталась успокоиться, убеждая себя, что убивать ее вампир не будет. А он тем временем протянул руки к ее шее, она в испуге рванулась, и он в этот раз почему-то не стал ее удерживать. Отбежав от него на несколько шагов, она почувствовала какой-то дискомфорт на шее. Прикоснувшись к ней руками, обнаружила кожаную полоску, плотно охватывающую ее горло.

— Что это? Что это вы мне надели? — с ужасом закричала она.

— Это ошейник для строптивой рабыни, — дружелюбно пояснил вампир. — Знаете, очень необходимая в хозяйстве вещь.

— Ошейник для строптивой рабыни? — ошарашено повторила Ирина Павловна и тут же я яростью попыталась его содрать с себя.

— Ничего не получится, — лучился добротой вампир. — Этот ошейник снять без моей помощи невозможно, и как вы сами понимаете, у меня нет никакого желания вам в этом помогать!

— Снимите немедленно, — с угрозой сказала Ирина Павловна.

— А то что? — с интересом спросил вампир.

— Иначе я вас убью, — прошипела она. — Не знаю как, не знаю когда, но убью обязательно!

— Ну, вот как мне воспитывать такую злую и грубую юную девушку? — лицемерно развел руками лорд Шертес. — Придется показать как действует этот ошейник на таких упрямиц. Сначала я предлагаю вам добровольно повторить за мной следующие слова: "Лорд Шертес, я молю вас о прощении и снисхождении. Моя вопиющая глупость, может сравниться только с моим упрямством и скверным характером. Я знаю, что ваша доброта безмерна и смиренно надеюсь на ваше милосердие".

— Что?! — завопила Ирина Павловна, — ты мерзкий противный ублюдок, хочешь, чтобы я умоляла тебя о прощении?

— Именно так, — с удовольствием подтвердил вампир.

— Никогда! — отрезала Ирина Павловна, и гордо отвернулась, чтобы не видеть его похабную рожу.

— Не правильно, — ласково сказал вампир, — впрочем, чему я удивляюсь? — фальшиво обеспокоенным тоном продолжал он. — Обычно хорошая порка быстро перегоняет мозги с одного места, в котором они у вас застряли, назад в голову.

— Порка?! — взвизгнула Ирина Павловна, неожиданно поняв, что она в сущности, совершенно беспомощна. — Если вы не забыли, я спасла вам жизнь! — вдруг совершенно спокойно сказала она, поскольку в этот момент вспомнила, что с психопатами надо разговаривать спокойно, твердо, стараясь не проявлять агрессивных эмоций, и по возможности взывать к светлым добрым сторонам их личности.

— Я помню об этом, именно поэтому я вас и не убиваю, — любезно объяснил вампир. Повисло тяжелое молчание.

— Что вы от меня хотите, — первой не выдержала Ирина Павловна.

— Я хочу, чтобы вы поклялись, что больше никогда не нарушите мой приказ, и будете все делать так, как я говорю!

Ирина Павловна мысленно обдумывала это требование. Все ее существо кричало, что это требование неразумно, следовало лишь спокойно, без раздражения, а главное аргументировано доказать, что выполнение такой клятвы может привести к гибели.

— Лорд Шертес, — осторожно сказала Ирина Павловна, — а что если я пообещаю, что в случае, когда ваше приказание покажется мне не выполнимым или неправильным, я обязательно скажу вам об этом.

— Я требую клятвы, — сухо и безапелляционно отрезал он.

— Но послушайте, — стала взывать к его здравому смыслу Ирина Павловна, — допустим, прикажете вы мне сидеть и ждать вас в кустах. И тут вдруг появятся бандиты или хищные звери. Вы представляете, что будет, если я останусь сидеть на месте, где вы приказали, и не буду иметь возможности сбежать? Или вот еще…

— Достаточно, я понял, — перебил ее вампир, а потом, прищурив глаза, недовольно спросил: — И где вас только воспитывали, интересно было бы узнать?

— О! — рассмеялась она. — У меня было много воспитателей. Сначала октябрятское звено, потом пионерский отряд, потом комсомольская организация… — она замолчала, наблюдая, как удивленно перекашивается лицо упыря.

— Где вы говорите, вас воспитывали? — еще раз переспросил вампир, и поскольку Ирина Павловна не отвечала, жестко добавил: — Передайте этим воспитателям, что им нельзя растить девушек, из которых будут готовить добропорядочных жен. С такими замашками, как у вас, вы никогда не выйдете замуж за достойного мужчину и не осчастливите его в браке!

Ирина Павловна фыркнула:

— А с какой это радости я должна его осчастливливать? Вот еще! Пусть он меня осчастливливает!

Вампир громко вздохнул, но ошейник все-таки снял. Она осторожно выдохнула, и быстренько, по стеночке бросилась бегом в свою комнату. Мало ли, что придет в высушенную голову этому вампиру.

Глава 18

Как ни странно это инцидент не оставил никакого неприятного осадка в ее сознании. Где-то глубоко в душе она понимала, что поступила неправильно, не предупредив хозяина подземелья о своих намерениях, и что возможно (чисто теоретически, разумеется), он имел некоторое право выразить свое недовольство ее поведением. И все же она была очень рада, что не послушала его и сделала по своему, теперь они были обеспечены горячей жидкой едой еще на две недели.

Она легла спать, потихоньку подсмеиваясь, вспоминая свой разговор с вампиром: "Где вы воспитывались? … Октябрятская звездочка, пионерский отряд… Стоп! — вдруг сама себе сказала Ирина Павловна. — Какая звездочка, какой отряд? Я попала в тело Ирины, когда ей было пятнадцать лет. Я не могу помнить о звездочке и об отряде! — она сжала голову руками, и как назло перед глазами вспыхнуло одно из воспоминаний: девятнадцатое мая день Пионерии, праздничная сборная колонна из учащихся разных школ. Они стоят в ожидании очереди, когда смогут промаршировать перед трибунами. Белоснежная рубашка, сине-серая юбочка с двумя складочками и шелковый алый галстук! Помнила, как завязывать узел на галстуке (с тех пор все шелковые платки и шарфы завязывала только так). Помнила, как мама гладила галстук, помнила, как празднично и радостно тогда было. Помнила, что мама давала ей рубль мелочью, и этого хватало, чтобы купить сладкой газированной воды и что-нибудь вкусненькое. Помнила и сметанники, и мармеладных белочку с зайчиком, которым она в первую очередь откусывала хвосты. Она все это ПОМНИЛА! Но ведь так не должно было быть. Она сжала ладонями плечи, попытавшись вспомнить первые минуты после того, как оказалась в теле Ирины. Все было напрасно. Первым воспоминанием была мама, сидевшая у ее постели, в ожидании, когда она очнется. Она ведь тогда сразу ее узнала! Узнала, что это ее мама. Как же так? Получается, Ирина еще какое-то время находилась в том теле?

По всему выходило именно так. Ирине Павловне стало не по себе, но потом она отбросила все мысли о прошлом, учитывая какое жуткое настоящее и будущее ее ожидало.

Последние три дня перед повторным затмением Луны вампир очень сильно нервничал, Ирина Павловна чувствовала это. Раньше из его комнаты не доносилось ни шороха, а теперь она точно слышала, как он бродит туда-сюда или передвигает свои гробы. Немного раньше за пять дней до затмения, он как-то буднично сказал:

— Страг отравил воду во всех наземных и подземных источниках на много миль вокруг. Теперь, когда выйдем на поверхность, воду нельзя будет пить много дней.

— Зачем он это сделал? — с испугом спросила она, сразу поверив Шертесу и даже не удивившись, откуда он это знает. Вампир равнодушно пожал плечами.

— Он хочет, чтобы вы умерли, трупный запах выдаст мое месторасположение, он думает, что где-то под землей есть источник с водой, благодаря которому вы до сих пор живы. Страг приходит в отчаяние, — удовлетворенно заметил он, и вот как раз после своих слов и начал едва заметно нервничать. Вампир занервничал, а Ирина Павловна вообще испугалась до колик в животе. Она так до сих пор и не знала, кто этот Страг, но если вампир опасается его, то лучше от такого врага держаться как можно дальше.

Когда началось затмение Луны, они не спали, что впрочем, и не удивительно, поскольку под землей они перешли на жизненный ритм вампира, а он предпочитал спать днем, а ночью бодрствовать.

Дети тихо играли, Фанна возилась с какими-то вещами, а Ирина Павловна не находила себе места. Теперь и она, как Шертес бродила по комнате, потом как-то незаметно вышла в коридор и неожиданно для себя самой оказалась в комнате вампира. Он, как всегда, появился ниоткуда.

— Мне так страшно, — честно сказала Ирина Павловна, совсем не переживая, что подумает о ней мужчина. В конце концов, она только слабая женщина, ей положено бояться. А еще она надеялась, что вампир успокоит ее, скажет какие-нибудь ободряющие слова, типа: "он никогда не доберется до нас" или "он никогда не найдет и не поймает нас", но вампир молчал. От этого его молчания такой ужас накатил на нее, что она сама жалобно спросила:

— Страг до нас не доберется? Ведь, правда? — но вампир не отвечал. — Что же вы молчите, неужели вы думаете, что мы не спасемся? — со страхом требовательно спрашивала она.

— Я не ожидал, что Страг решиться на такое безумство, как отравление всех источников с водой, — наконец, медленно ответил он. — Теперь вокруг замка вымрет все живое. Животные, растения, рыба в прудах. Вонь от разлагающихся туш отравит воздух на несколько дней пути, с деревьев упадет листва и нам трудно будет укрыться он шпионов, что будут наблюдать за всем пространством вокруг замка на десятки, а может даже сотни миль.

Лучше бы вампир молчал, после его слов на Ирину Павловну накатил ужас. Ужас и паника. Хотелось схватить детей и бежать куда-то, все равно куда.

Но самое страшное началось утром. Они услышали в отдалении глухой взрыв. Ирина Павловна опрометью помчалась к Шертесу.

— Что это за грохот? — в страхе закричала она.

— Старг решил окончательно уничтожить меня. Он хочет найти все пустоты в земле. Пустоты, в которых я могу от него скрываться, а потом обрушить породу в этих местах, похоронив меня и вас заживо.

— А такое возможно?

— Почему нет? Мы как раз слышим доказательство того, как он это делает. Скорее всего, на него работает маг, у которого стихией является земля, может еще маг- поисковик или ищейка, в любом случае, нам надо уходить отсюда. Через несколько часов, максимум через день, Старг доберется и сюда.

Глава 19

Ирина Павловна схватилась за голову. Она чутко вслушивалась в голос вампира, и не услышала в нем ни одной нотки надежды на спасение. Ни одной нотки на спасение: ее, Фанны, детей, за себя, однако, вампир был спокоен, он знал, что вырвется в любом случае. Все это Ирина Павловна осознала за доли секунд. Так же как и то, что вампир, не оставит их живыми, боясь, что в случае их поимки, они расскажут о нем все, что знают, и в первую очередь о том, что он вообще жив.

Странно, но от своих мыслей она не пришла в ужас, не закричала мысленно самой себе: "Этого не может быть! Он так никогда не поступит!", потому что за свою долгую жизнь, она видела столько предательств, столько подлых умышленных подстав, столько подлых, бесчестных поступков, что и не перечесть. Особенно ярко это проявилось в те годы, когда на предприятиях давали квартиры, стоявшим в очереди на получение жилья. Близкие подруги писали анонимки, что такая-то и такая-то получает пособие от государства на содержание ребенка, как мать одиночка, и соответственно имеет льготы на получение жилья, сама, в действительности, сожительствует с отцом своего ребенка, то есть живя полноценной семьею.

Ирина Павловна знала обо все этом не понаслышке, она состояла в профсоюзном комитете и часто присутствовала на собраниях, когда обсуждали кандидатуры на получения жилья по льготным очередям. И вообще, каких только мерзостей она не насмотрелась, будучи в этом комитете. Распределение путевок и детских, и взрослых в санатории, или путевки на экскурсии в другие города. А уж. Что творилось, когда распределялись очень редкие путевки на экскурсию в соцстраны! Какие только аморальные поступки претендентов на путевки, не становились известны комиссии. И измены, и воровство на предприятии, и негативные слова в адрес руководства страны. Лучше не вспоминать!

Возможно, поэтому она совершенно спокойно воспринимала мысль, что вампир не захочет лишиться жизни, умерев с ними за компанию. Во-первых, это глупо, во-вторых, ничего не даст, ни им, ни тем более, ему. И все-таки она не желала сдаваться! Она чувствовала, что сейчас решается их судьба, чувствовала, что вампиру не хочется убивать их, но он все равно сделает так, как должно, шутки кончились, реальность чудовищная и жестокая маячила перед ними.

— Лорд Шертес, — взмолилась Ирина Павловна, глядя в глаза вампиру, — не убивайте нас. Клянусь, живыми в руки Старга не попадет ни один из нас. Я сама лично убью всех, если пойму, что надежды на спасение больше нет.

— О какой надежде вы говорите? — только и спросил вампир, и поскольку он не пытался отрицать ее слова об их убийстве, она поняла, что рассуждала правильно.

— Я хочу попробовать вернуться опять к замку, — неуверенно начала она. — Даже если Страг найдет и уничтожит все пустоты вокруг замка, в самом замке он ни за что не станет рушить подземные ходы, — уже увереннее продолжила она, поскольку вампир молчал, внимательно вслушиваясь в ее слова. — Я хочу найти укромное местечко, и пересидеть там пока вся заварушка не закончится.

— То есть, пока меня не схватят, — позволил усмехнуться себе лорд Шертес.

— Нет, что вы! — горячо возразила Ирина Павловна, — наоборот, когда Страг убедится, что вы окончательно сбежали от него. Тогда мы попробуем выйти, но я хочу попросить указать в какую сторону нам двигаться, чтобы иметь хотя бы призрачный шанс на спасение.

Вампир снова усмехнулся, послушно стал рисовать карту на чистом листе бумаги, который она ему подсунула.

— Здесь замок, — сразу объяснял он, рисуя значки и картинки. — Северной стеной он входит в базальтовую скалу, пройти через которую невозможно. На запад идти тоже не стоит, там невозможно пройти из-за череды отвесных скал, предваряющих горную гряду. На юге постирается бескрайнее море, вот и получается, что двигаться можно только на восток.

— Как же все предсказуемо, — с тоской сказала Ирина Павловна. — Страг рассуждает точно также, поэтому, без всякого сомнения, все свои силы он бросил на патрулирование именно этого района.

Шертес согласно кивнул, и в его глазах промелькнуло удивление, и где-то даже уважение к подобным мыслям и словам девушки. Хотя совсем скоро знакомая усмешка вновь появилась на его губах.

— Хорошо, какое-то время вы сможете отсидеться. А дальше что?

— Дальше, дальше, — с раздражением перекривила его Ирина Павловна, — может Страг покинет замок? Может, мне удастся украсть какой-нибудь артефакт, например делающий нас невидимыми, может, удастся проскользнуть в портальную арку? Откуда я знаю? Главное, что это даст отсрочку нашей гибели!

Вампир каким-то остекленевшим взглядом смотрел на нее, и она поняла, что его мысли, в этот момент, бродят очень-очень далеко.

— Хорошо, решительно сказал мужчина, — у вас полчаса, чтобы собраться, а у меня в запасе пять часов до наступления темноты, поэтому я могу немного проводить вас. Вы правы, ход в замок есть, я покажу его. Только не думайте, что пройти по нему будет легко.

— Я ничего не думаю, — оборвала его Ирина Павловна и поспешила в свою комнату собирать вещи и готовить детей к тяжелой дороге.

Она, не спрашивая разрешения вампира, поставила на огонь греться трехлитровый чайник. И ей и детям понадобятся силы, она решила приготовить в дорогу побольше кофе с молоком. Целых три литра.

Спиной она почувствовала присутствие вампира, наблюдающего за ее действиями, но, как, ни странно, не сказавшего при этом, ни слова возражения.

— Мой замок состоит из трех ярусов, — начал рассказывать Шертес, пока она сдувала матрац и складывала вещи. — Те коридоры, по которым мы добирались сюда, проходят по нижнему ярусу, начинаясь в подвалах. На втором ярусе находятся кухни, комнаты для прислуги, фехтовальный зал, склады для хранения вещей и продуктов и другие подсобные помещения. Третий ярус состоит из двух этажей. На нижнем — жилые комнаты, зал для приема гостей. На верхнем — библиотека, мой личный кабинет и несколько тайных комнат, входить в которые без моего разрешения не мог никто. Думаю, Старг обосновался именно там, — с ненавистью добавил Шертес. — Подземный ход есть и во втором ярусе, он начинается в зале для фехтования, подземные хода есть и из моего кабинета, и из моей спальни. В какое место вас провести?

Ирина Павловна чуть не присвистнула. Ну, у этого Шертеса и размах, впрочем, даже такое количество путей отступления не спасло его от участи пленника.

— В ваш бывший кабинет, — твердо сказала она. Вампир усмехнулся, сразу же обратив внимание на слово "бывший", но все равно согласно кивнул головой. И они двинулись в путь.

Глава 20

Для Ирины Павловны коридоры ничем не отличались друг от друга, как вампир находил правильную дорогу — она не представляла. Хотя, по большому счету, ей это было совершенно безразлично. Несколько раз делали привал, чтобы дети немного отдохнули и перекусили. В один из таких привалов Ирина Павловна случайно перехватила взгляд вампира, каким тот смотрел на кружку с водой, которую она потягивала Колину. Этот взгляд был столь мгновенный, буквально какие-то доли секунд, но Ирину Павловну бросило в жар. Она вдруг вспомнила, как долго вампир пил воду из родника. И перед тем как лечь спать, и после того как проснулся. "Ему нужна вода также как и нам! — осенила ее запоздалая мысль. — Может, не в таком количестве и не так часто, но все равно нужна. Он уже месяц без воды, — с ужасом подумала она, представив какие муки он испытывал, видя, как они пьют воду. — Вот зараза, — с раздражением мысленно прошипела она, — даже не намекнул ни разу, даже косвенно не попросил!", — она вроде бы злилась на него, а сама с восхищенным удовлетворением думала об этом поступке. Вампир вел себя как мужчина. Гордый, упрямый, самовлюбленный и самонадеянный, но все равно настоящий мужчина.

Ирина Павловна протянула ему бутылку с водой:

— Пейте, — просто сказала она, но вампир отрицательно покачал головой, отказавшись принять ее подарок.

— Я могу еще некоторое время обходиться без воды, вам вода нужнее.

— Пейте! — с нескрываемой угрозой повторила она, поскольку ее взбесило его упрямство. Но он снова покачал головой. — Ах, так! — она быстро открутила пробку на бутылке. — Считаю до трех, после этого я выливаю воду на землю. Я сказала, что вода для вас, значит, или вы ее выпьете, или я ее вылью! — По его глазам она видела, что он ей не верит. — Раз, два, три, — быстро сказала она и перевернула бутылку. Вампир ахнул и выхватил бутылку из ее рук. Сделал он это настолько быстро, что ни одна капля не успела упасть на пол. Она протянула ему кружку, он взял ее не выпендриваясь, лишь только слегка хмыкнув, рассматривая рисунок. Эту кружку ей подарили на работе. Был какой-то месячник по особому соблюдению правил техники безопасности и всем работникам предприятия подарили кружки с картинками, изображающими страшного довольно улыбающегося мужика, стоявшего под свисающим грузом, в каске и рукавицах. Поскольку именно каска и рукавицы были на рисунке главными, их сделали непропорционально большими и яркого алого цвета. Рисунок был ужасным, но сама кружка — очень крепкой, поскольку пережила нескончаемое количество падений с самых разных поверхностей.

Пил вампир медленно и очень аккуратно, чтобы его не смущать Ирина Павловна деликатно отвернулась. Шертес выпил всего одну кружку, это она точно знала, тем не менее, когда Ирина Павловна на него взглянула ни кружки, ни бутылки в его руках не было. Это озадачило ее, правда всего на несколько секунд, пока и другие странные мелочи не всплыли в ее памяти. Вампир не давал ей зеркало, не нес его в руках, и тем не менее она ни секунды не сомневалась, что он был так взволнован новыми событиями, что совсем забыл о нем. В руках вампира не было и постельного белья, которое она вручила ему в акрополе, тогда сразу же возникает вопрос: где все эти вещи? Ответ Ирина Павловна знала: у вампира также как и у нее был пространственный карман.

— У вас тоже есть пространственный карман, — не то спрашивая, не то утверждая сказала она, и, дождавшись утвердительного кивка с удивлением спросила:

— Неужели вы не могли запасти достаточное количество крови, чтобы не доводить себя до такого ужасного состояния, как сейчас?

Лорд Шертес вздохнул, ему видимо очень не хотелось касаться этого вопроса, но долг благодарности требовал от него вежливости и учтивости.

— Во-первых, пространственный карман, который у меня есть, в несколько раз меньше, чем ваш. Кстати я хотел бы узнать, кто помог вам его создать, маг, что создавал мой, смог сделать только такой. Вот и получается, что особенно большого запаса крови я сделать не смог бы при всем своем желании. Во-вторых, как бы я воспользовался этим запасами? Милый, милый Страг, — ядовито сказал Шертес, — позаботился о том, чтобы я не смог пить кровь ни при каких обстоятельствах, вырвав мне зубы. К тому же руки, прикованные к стене не дали бы мне этой возможности даже с зубами. Я ответил на ваш вопрос? — любезно поинтересовался вампир или вернее упырь, как его мысленно обозвала Ирина Павловна, поскольку этот кровопийца снова вызвал ее раздражение, растолковывая и так понятные вещи, которые она и сама смогла бы понять, если бы, хоть минуту подумала.

Скоро они двинулись дальше. Шертес завел их в какой-то тупик, а потом, вытащив несколько камней, показал на открывшийся лаз.

— Этот ход вертикальный. В стене вбиты скобы. Подниматься придется долго, очень долго, — подчеркнул он, — и все это время не будет ни одной площадки, на которой можно было бы передохнуть или поспать.

Ирина Павловна судорожно глотнула. К такому она не было готова. Как-то она стояла рядом с башенным краном как раз в тот момент, когда крановщица карабкалась вверх по лестнице. Ирина Павловна тогда еще подумала, что будь она на месте этой девушки уже лежала бы на земле с разрывом сердца, поскольку всегда боялась высоты.

И вот теперь ей, Фанне, а главное детям придется карабкаться вверх, причем не по удобной и безопасной лестнице, а по каким-то скобам, вбитым в стену.

— И сколько часов нам надо подниматься? — с дрожью в голосе спросила она.

— Семьсот скоб, — потом будет площадка, на которой можно даже поспать, потом еще столько же, потом длинный узкий трехсотметровый лаз и еще семьсот скоб.

Услышав это, Ирина Павловна от безнадежности застонала.

Лорд Шертес растворился во тьме, а она принялась осматривать вертикальный шурф, по которому им предстояло подняться. Разумеется Ирина Павловна понимала, что никакого спасение в конце этого длинного и тяжелого пути не будет, однако она так же осознавала, что пока у них есть хоть какая-то цель — имеет смысл жить дальше, а вот так просто сидеть и ждать смерти было выше ее человеческих сил.

Она деловито посветила верх, пытаясь увидеть… она даже сама не понимала, что она надеялась там увидеть, луч фонаря упирался только в черноту, высвечивая лишь скобы в стене. Ирина Павловна тоскливо вздохнула: расстояние между металлическими брусками было рассчитано на взрослого рослого мужчину, даже ей будет тяжело подниматься, что тогда говорить о детях? Да они из сил выбьются на десятой ступеньке, а их надо преодолеть семьсот до первого места отдыха. "Надо что-то придумать, чтобы дети могли отдохнуть на лестнице или хотя бы спокойно покушать, — думала она про себя, мысленно перебирая вещи. — Брезентовая прошитая сумка! — обрадовалась Ирина Павловна, явственно припомнив ту сумку и то количество рыбы, что однажды притащил в этой сумке сын. Один он нести не смог, сумку тащили вдвое с другом. — Сколько они тогда принесли? — припоминала она. — Килограмм семьдесят, не меньше! Значит, детей сумка выдержит. Они вдвоем весят не больше шестидесяти. Надо только на дно положить доску и пару подушечек, а еще приготовить две веревки, чтобы привязать сумку к скобам", — и она быстро стала доставать необходимые вещи. Еще было необходимо обвязать детей и себя с Фанной одной веревкой, упасть вниз с этой лестницы — было равносильно смерти, а еще надо было подумать о туалете. Сколько часов они будут карабкаться вверх, невозможно и представить, значит… как не противно и мерзко было это делать, но всем четверым пришлось надеть детские памперсы. Ирина Павловна первой ухватилась за скобу, и началось долгое восхождение.

Глава 21

Как ни удивительно, но Колин и Элли достаточно хорошо взбирались по скобам, не жаловались, ни плакали. Это очень удивило Ирину Павловну, невольно закралась мысль, что и она, и ее братик с сестрой намного сильнее и выносливее обычных людей. Как там говорил Шертес, шагарры, что ли?

"Что же я подробнее у него не расспросила? — со злостью на себя думала она, жалея, что так бездарно провела время, находясь рядом с таким кладезем информации. Дело в том, что отец никогда и ничего ей не рассказывал. Всего несколько слов о том, что она отличается от других людей, что за такими как она, ведется охота, и если ее поймают, то убьют страшной смертью, вернее сожгут живьем. Ирина Павловна помнила, как ей было страшно от этих слов, помнила, как она без слова возражения осталась жить одна в той каменой башне. Помнила, как обрадовалась Фанне и Колину с Элли, чувствуя себя счастливой, что теперь она не одна. — Значит, отец не врал, когда говорил, что мы особенные. Почему же он не объяснил, в чем заключается наша "особенность", — с тоской думала она, вспоминая свое страшное детство и раннюю юность.

Дети захотели кушать. Ирина Павловна с опаской достала свое изобретение, и привязала ручки сумки к скобе, потом помогла детям по очереди забраться в этот импровизированный гамак. Получилось все очень хорошо. Поели, отдохнули и вперед.

— Лори, Лори, — позвала Ирину Павловну Фанна, — там внизу кто-то есть!

Они все вчетвером замерли, мучительно прислушиваясь к малейшим шорохам. И точно, какое-то едва слышимое движение улавливалось. Это было жутко. Бездонная тьма под ногами, в которой что-то двигалось.

— Быстро наверх, — приказала Ирина Павловна, сдвинувшись к самому краю поручня, давая дорогу Фанне и детям. Сама же она взяла в одну руку нож, другой уцепилась за скобу и замерла в ожидании. Однако ее нервы не выдержали такого напряжения, и она тихо спросила: — Кто там?

Глупее вопроса трудно было, и придумать и, тем не менее, темнота ответила ей голосом лорда Шертеса:

— Это я. Не бойтесь.

Какая же радость охватила всех их, когда она услышали эти слова, вмиг призрачная нереальная надежда на спасение, стала тверже гранита, подарив уверенность и чувство безопасности.

Он быстро догнал их.

— Дайте мне сверток с одеялами, — приказал он, — я подготовлю ночлег, пока вы будете добираться.

— А еще долго? — жалобно спросила Ирина Павловна, которой до чертиков надоело взбираться по скобам.

— А вы разве не считаете ступени? — поразился Шертес такой безответственности. В ответ он только услышал тяжелый вздох.

Теперь они карабкались вверх намного бодрее, добравшись до места привала, Ирина Павловна почувствовала себя самым счастливым человеком на свете! В скале была выдолблена неглубокая ниша, в которой уже лежали приготовленные вампиром одеяла. Быстро перекусив, они все вчетвером завалились спать. Впрочем, Ирина Павловна засыпать не торопилась. Она вдруг подумала, что Шертесу так же как и им, необходимо хорошо отдохнуть. Сам он "расположился" где-то на лестнице, хорошо выспаться в таких условиях у него вряд ли получится.

— Лорд Шертес, — тихо позвала она. За секунду вампир оказался рядом с ней. — Ложитесь с нами. Места хватит и вам. И пожалуйста, не спорьте, — сделала она строгое лицо. — Вам надо тоже хорошо отдохнуть, — и видя, что мужчина еще колеблется, с сарказмом добавила: — Ложитесь. Я не кусаюсь. Обещаю, что приставать не буду, — ехидно добавила она и отодвинулась от стены, освобождая для него место. Уснула она мгновенно, однако дергаясь и ерзая во сне, поскольку ей снился очень неприятный сон…

А снился ей муж ее Витя (который до этого дня не снился долгие годы), и вроде бы Витя, проснувшись раньше нее, захотел наступающий день встретить, занимаясь чем-то очень-очень приятным. Она с тоской быстро перебрала в памяти все его прегрешения, надеясь отыскать предлог, чтобы отказать: "Не пил всю неделю… за сыном в садик приходил вовремя… полочку в ванной прибил", — причин для отказа не было.

С тяжким вздохом Ирина Павловна повернулась к мужу лицом, и забросила ногу ему на бедро, намекая, тем самым, на согласие в продолжении любовной игры. Поскольку далее ничего не происходило, Ирина Павловна широко распахнула глаза, пытаясь вырваться из своего сновидения. Стояла такая темень, хоть глаз выколи, и в этой темноте светились, заинтересованные, таким ее поведением, красные глаза вампира.

— Ой! — ахнула она, мигом подобрав свои конечности с чужой территории, и понимая, что ее поведение нуждается в объяснении, стала неловко рассказывать: — Мне приснился муж, ну и… — она замолчала, предоставляя вампиру право самому догадаться о том, что ей снилось. Он догадался.

— Если бы моя женщина с таким вздохом встречала мои ласки… — теперь недоговорил мужчина, предлагая ей додумать, чем бы закончились такие отношения. Она, разумеется, поняла, но была с его мнением категорически не согласна. Она хотела возразить, мол, если женщина ежедневно работает на производстве, да еще тратит время на дорогу, да еще по пути скупляется, потом готовит ужин и делает по дому тысячи дел, то ожидать от нее страсти в постели, может только полный дурак… или лорд, не подозревающий, как можно ежедневно уставать, что никакие супружеские ласки не будут вызывать огня в крови. Она промолчала. Не понимает — пусть остается при своем мнении! Она еще только с вампиром не выясняла вопроса о супружеских обязанностях и интимных отношениях между мужем и женой.

А еще она хотела добавить, что если бы лорд Шертес попробовал предложить ей свои ласки, то она не только бы тяжело вздыхала, а она бы вопила от ужаса, учитывая его "неземную" красоту.

Глава 22

Наступило "утро". Пора было двигаться дальше. Пока женщины приводили себя в порядок, вампир деликатно куда-то исчез и вернулся лишь в тот момент, когда Ирина Павловна, как замыкающая, готовилась перебраться на лестницу.

— Нам надо поговорить о том, что произошло сегодня ночью, — серьезно начал он.

— Не о чем тут говорить! — небрежно махнула она рукой.

— Как это не о чем? — возмутился мужчина. — Я просыпаюсь от того, что вы сидите на мне верхом и сдираете с меня одежду…

— Что?! — чуть не взвизгнула девушка. Хорошо что вампир, подозревая о подобной реакции, успел ладонью зажать ей рот. А когда ее первые эмоции схлынули, добавил, как ни в чем, ни бывало:

— Я понимаю, вы все сейчас будете отрицать, но уверяю вас, в моем сознании происшедшее запечатлелось именно таким образом.

Она пристально посмотрела на него раздумывая, какова вероятность того что он сдохнет, если она сейчас столкнет его вниз? Со вздохом решив, что нулевая, она стала подниматься вверх, больше не вступая с ним в дискуссию. Но от вампира, как оказалось, не так-то просто было отделаться.

— Меня беспокоит наша следующая ночевка, — пафосно разглагольствовал он. Ирина Павловна прекрасно понимала, что он специально дразнит ее, стараясь вывести из себя, вот только, что ему такое сказать, чтобы он заткнулся, не знала. В голове крутились только варианты посыла "на" и "в", но озвучить такие грубые направления он не решилась, тем более что близко были дети. Ей ничего не оставалось кроме как стиснуть зубы и двигаться вверх, жаль, что вампир так не считал, и видимо, решив добить ее окончательно, продолжал нарочито страдать, переживая о наступающей ночи. Он никак не унимался, доводя ее до красного каления, специально поднимался вслед за ней и, не переставая, горестно вздыхал:

— Как теперь верить людям! — Она так удивилась его словам, что на секунду приостановила движение, и вопросительно посмотрела вниз на мужчину. Он без слов понял ее. — Вы мне клятвенно обещали, что не будете ко мне приставать, и вот… — он скорбно сжал губы, всем своим видом выражая отчаяние от такого подлого обмана. Заскрежетав зубами, Ирина Павловна упорно двинулась вверх. — А такой искренней, такой честной вы мне казались!

Она не выдержала и в бешенстве дернула ногой, стараясь стукнуть его по макушке… промахнулась, но сама от этого резкого движения, чуть не свалилась с лестницы. Он ненадолго замолчал, а она стала раздумывать: с какой такой радости ей приснился этот странный сон? И тут ее осенило. Скорее всего, вампир обнял ее во сне. Это же так естественно. Он наверняка тысячи раз спал вот так же рядом с женщиной, прижимая ее к себе. Только этот гад успел убрать свои грабли, и у нее теперь не было доказательств, что ее недостойное поведение, спровоцировано этой вампирской скотиной! Гнев в ее душе забурлил с такой силой, что нужные слова сами собой полились на лысую голову этого мерзкого упыря. Когда он через несколько минут снова затронул тему, какой он бедный и несчастный, и что ему теперь делать рядом с ненасытной домогательницей, Ирина Павловна спокойно и с достоинством сказала:

— Лорд Шертес, я вижу только один выход из этой непростой ситуации. Как честная леди я просто обязана теперь выйти за вас замуж!

Где-то под ее ногами вампир хрюкнул, ей показалось, что он подавился и больше к теме морального и сексуального разложения не возвращался. То, что Шертес заткнулся после ее слов о женитьбе, поразило Ирину Павловну до глубины души. Неужели взрослый и, несомненно, мужественный человек может так бояться брака? Ну ладно пусть не человек, а вампир, но суть от этого не менялась.

Можно было позлорадствовать на эту тему, поподкалывать упыря, как он это делал с ней, но Ирина Павловна опасливо решила не будить лихо, пока оно тихо, и не сказала Шертесу больше ни слова. Сказать-то она не сказала, но глубоко задумалась над его поведением. Какой-то он был странный. Веселый, что ли. Стоп. Вампир точно повеселел. Глаза его горели азартом и предвкушением чего-то… чего-то интересного и захватывающего. "Он что-то придумал! — мысленно ахнула она. — Ну, конечно! До этого времени он был подавлен и раздражен, сейчас он выглядел совсем по-другому". Ей очень хотелось расспросить его о планах, но сделать это было невозможно, поскольку вампир, оставив ее в покое, намного обогнал их, и где-то там вверху подготавливал новое место для ночевки. "Ляжем спать, и я обязательно расспрошу, — пообещала она самой себе. — А еще спрошу, почему он вернулся к нам, а не ушел туда, куда он собирался идти, а еще спрошу о шагаррах, и спрошу о Страге, спрошу, сколько времени он находился в плену, спрошу…", — она резко прервала себя и тихонько засмеялась, чтобы ответить на все вопросы вампиру спать не пришлось вообще.

Глава 23

Наконец, еще один участок пути был преодолен. Теперь они находились в узком коридоре, передвигаться по которому можно было, только согнувшись или на четвереньках, и все равно это было намного легче, чем карабкаться вверх по лестнице. Ночевку решили устроить в нише, предваряющий проход в узкий лаз.

— Лорд Шертес, — любезно поинтересовалась Ирина Павловна, — вы будете спать на лестнице? — Он пробурчал что-то невнятное, и она не поняла ответа. — Можете лечь рядом с Фанной, — еще любезнее предложила она.

— Нет, я лягу рядом с вами, — фальшиво вздохнул вампир и тут же добавил: — я уже знаю, что можно ждать от вас, в случае чего хоть смогу отбиться.

"Отбиться?! Он собирается от меня отбиваться?! — потрясение Ирины Павловны привело к тому, что она несколько раз открыла и закрыла рот, не сумев издать из себя ни звука. — Этот "экспонат кунсткамеры" собрался от меня отбиваться?! — разумеется, она понимала, что все это мужчина говорил специально, чтобы взбесить ее. — На, получай!" — мстительно думала она, злобно оскалившись в темноте и показала ему в спину фигу, потом средний палец, и в довершении, не удовлетворившись этими жестами, еще согнула правую руку в локте, перехватывая ее ладонью левой.

— И что означают все эти жесты? — невинно спросил Шертес, а Ирина Павловна покраснела, поскольку была уверена, что он ничего не видел. Повисла неловкая пауза. Она снова стала злиться. "Любой культурный человек сделал бы вид, что ничего не заметил, — с бешенством думала Ирина Павловна, — а этот козел, молча, стоит и ждет ответа!"

— Если я скажу, что объяснялась вам в любви, вы мне поверите? — наконец, хмуро выдавила она.

Вампир приблизился к ней, внимательно всматриваясь в ее лицо.

— И снова возникает вопрос, — неожиданно сказал он, — где вас воспитывали? Где томный взгляд, где завлекающий блеск глаз? Где учащенное дыхание и воркующий зачаровывающий голос? Глядя на вашу кривую ухмылку и злобно прищуренные глаза, даже самый глупый из смертных ни за что не поверил бы вам.

— Тогда зачем спрашивать? — резонно ответила Ирина Павловна и больше на эту теме разговаривать не пожелала, несмотря на все подначки лорда. А подначивал он весьма умело: и мужа Ирины Павловны приплел, и возможных любовников, но, оказывается, если мысленно на любое слово оппонента отвечать: "сам дурак, сам дурак, сам дурак", то вполне себе можно с достоинством прекратить любую перепалку.

От раздражения на Шертеса она совсем забыла, что собиралась порасспросить его о многих интересующих ее вещах. Поэтому полежав несколько минут к нему спиной, она вновь, как и в предыдущий раз, со вздохом развернулась к мужчине лицом.

— Мне надо начинать боятся? — тут же отреагировал вампир на ее движение. — Вы и сейчас будете мне врать, что вам приснился ваш муж?

— Я просто хочу спросить! — с яростью прошипела она. — Уверяю вас, что покушаться на вашу девичью… тьфу, — сплюнула Ирина Павловна, — то есть мужскую честь я не собираюсь.

— Вы так только говорите, — жалобно протянул вампир, изображая из себя стыдливую, невинную девицу.

Ирина Павловна несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и не покусать этого злобного упыря. Ей нужна была информация, и она намерена была ее получить любым способом.

— Кто такие шагарры? — требовательно спросила она, пресекая дальнейшие слова Шертеса, касающиеся его эфемерной чести.

— А вы что не знаете? — совершенно искренне удивился Шертес.

— Нет, не знаю. Отец только сказал, что мне надо скрываться от людей и, особенно, от каких-то избранных, у них еще татуировка на щеке — и все. Почему, с чем это связано, он не объяснял. Может, вы что-то про шагарр знаете, или может, расскажите мне, почему за нами охотятся? Чем мы опасны? Я ничего страшного или темного в себе не ощущаю, да и в детях тоже.

— А мама вам ничего не рассказывала?

— Кто моя мама я не имею ни малейшего представления, — горько сказала Ирина Павловна. — Я никогда в жизни ее не видела. Отец категорически отказался рассказывать о ней. Я даже не знаю общая у меня мать с Колином и Элли, или нас родили разные женщины. Дети тоже никогда не видели рядом с собой ни одной женщины, кроме Фанны. Я ответила на ваш вопрос? — с вызовом спросила Ирина Павловна, которой было очень больно рассказывать о себе подобные вещи. Вампир медленно кивнул, а потом объяснил, почему он стал спрашивать о ее родителях.

— Вы, Колин и Элли — не чистые шагарры, вы лишь их потомки и, скорее всего, несете четверть крови. Настоящих шагарр в этом мире уже давно нет. Они покинули его много сотен лет назад, даже я не застал их. Я хотел только выяснить, кто из ваших родителей мать или отец были потомками этой расы.

— Что в этих шагаррах такого особенного? — не унималась Ирина Павловна, всей своей душой ощущающая, что эти сведения для нее и детей просто жизненно важны.

— Почти ничего, — засмеялся вампир, — только лишь то, что они были самой могущественной расой в этом мире. Я расскажу вам то, что знаю сам, в том виде, в каком история шагарр дошла до меня.

Глава 24

…Это была самая могущественная раса, но к своему большому сожалению и самая малочисленная. Браки с представителями других рас были строжайше запрещены. Сами шагарры объясняли этот запрет тем, что дети, рожденные в таких союзах, были наполовину не так сильны, как истинные шагарры, и значит, зависть и обида преследовали бы полукровок с самого их рождения. Это было, конечно, правильно, и так было в действительности, вот только жизнь постоянно вносила свои коррективы, и за свои бесконечные жизни каждый из шагарр обзавелся не одним десятком бастардов, — со смехом добавил Шертес. — Истинные шагарры в своем высокомерии и снобизме не желали признавать этого факта, практически бросив своих отпрысков на волю судьбы. И это был первый шаг к исчезновению этой расы.

Второй шаг заключался в том, что они не жили, как целый единый народ. Думаю, что амбиции у Высших или самых сильных из них, просто зашкаливали. Воевать между собой за главенство они не стали, но и жить, подчиняясь друг другу, тоже не хотели, поэтому они разделились, создав отдельные небольшие княжества, находящиеся в разных концах света и весьма удаленные друг от друга. Потом-то стало понятно, насколько это было глупо и неправильно, вот только уже стало поздно.

В-третьих, они не очень-то хотели замечать, какие изменения происходят в окружающем их мире. А изменения происходили невероятные. Численность людей возросла многократно, там, где раньше были дремучие леса, пустынные степи, безжизненные скалы, выросли людские поселения. Но главное — изменились сами люди. То тут, то там стали рождаться дети, обладающие удивительными способностями. (Я думаю, что эти дети были потомки шагарр, — добавил от себя Шертес, — видимо, таким образом, их кровь так себя проявила.) Таких детей рождалось все больше и больше. Чаще всего они обладали одним каким-то Даром, но и это было уже не мало.

И вот однажды люди восстали против шагарр. Дело в том, что шагаррым нужны были прислужники, обеспечивающие их комфортное проживание. Вокруг каждого княжества возникал небольшой городок, в котором жили те, кто работал на них. Что там случилось, я не знаю, только люди попытались захватить замок и перебить его хозяев. У них ничего не получилось, потому что могущество шагарр и могущество магов (так стали называть людей, владеющих даром) было несопоставимо. Зато эта первая бойня подсказала людям, что им необходимо сделать, чтобы сравняться в могуществе с шагаррами. Стали искать людей или детей, которые могли бы вливать и запечатывать магическую силу в разных предметах. Их потом стали называть артефактами. И такие люди нашлись. Создавая артефакты обладающие разной силой воздействия маги фактически наделили своей силой людей, не имеющих магических способностей. Для этого достаточно было только активировать артефакт.

И вот тогда началась вторая война или второе восстание людей против шагарр. Последним не помогло ни их могущество, ни сила. Летописи говорят, бойня была чудовищной. Шагарры бились до последнего, надеясь уничтожить нападавших, но те все прибывали и прибывали. В результате шагарры позорно бежали в какой-то другой мир, бросив здесь часть своих соплеменников.

Люди ненавидели их яростно, всех шагарр, которых смогли найти уничтожили без всякой жалости, вот только найти их было достаточно трудно. Шагарры могли менять внешность, становясь неотличимыми от людей. То ли дело полукровки. В минуты ярости или голода их зрачок менял форму и цвет, становясь вертикальным и ярко желтым, по этому признаку их и вычисляли. Сколько их тогда перебили — не перечесть. Шли годы. Потомки шагарр встречались все реже и реже. Но охота за ними идет до сих пор.

— Значит, отец не врал, когда говорил, что мне и детям необходимо прятаться и скрываться, — грустно сказала Ирина Павловна.

— Ну, это сделать не так и трудно, — успокоил ее вампир. — Как бы вы не злились, ваш зрачок не меняет форму. Кстати именно поэтому я и сказал, что вы носители всего лишь четверти крови.

— Значит, полукровкой от которого мы родились, был либо наш отец, либо мать, — задумчиво сказала Ирина Павловна.

— Какой потрясающий логический вывод! — ехидно сказал вампир. — Я как раз об этом толковал целых полчаса, но вы меня, судя по всему, не слушали!

Ирина Павловна хотела что-то сказать, но вампир прикоснулся к ее лбу, и она мгновенно провалилась в сон.

Наступило утро или вернее ночь, поскольку они подчинились ритму жизни, которую вел вампир. Ирина Павловна зевнула, потянулась, и тут она обнаружила, что весьма комфортно проспала всю ночь, устроившись головой на плече у мужчины. Она снова ойкнула, быстро отодвинувшись от него подальше, но было уже поздно. Ночь прошла, и сделанного, было уже не вернуть. Мгновенно прокрутив в голове дальнейшее развитие событий, и поняв, что ей хана, Ирина Павловна в лучших традициях базарных торговок, считающих, что надо напасть первой, чтобы не напали на тебя, грозно спросила:

— Вы что себе позволяете?

— Я себе позволяю? — поразился вампир, и Ирина Павловна почувствовала, что он изумился совершенно искренне.

— Конечно вы! Ну не я же?

Он был настолько поражен ее нахальством, что целую минуту разглядывал ее с нескрываемым удовольствием, и только потом начал:

— Вы считаете, что это я виноват в том, что, невзирая на все мои мольбы, вы нагло устроились спать, положив голову мне на плечо, никак не реагируя на мои просьбы отодвинуться от меня подальше? Я бы сам отодвинулся, но как видите за мной стена, — голос вампира дрогнул, словно он пытался справиться с горечью нанесенной обиды, но обида была сильнее. Ирина Павловна тяжело вздохнула, понимая, что делает себе только хуже, но смолчать не смогла.

— Надо было меня разбудить и попросить отодвинуться.

— Я пытался! — шепотом завопил вампир. — Я толкал вас, но все было напрасно. Я извивался, вжимался в стену, пытаясь вывернуться из вашего захвата, но снова и снова вы упрямо наваливались на меня, вдавливая в пол, — чуть не с подвыванием рассказывал свою версию ночного времяпровождения этот клоун.

— Что ж, — резко сказала она, — я могу только еще раз предложить вам выйти за вас замуж. — Она надеялась, что и в этот раз слова о браке напугают его, но ничего не вышло, этот гад сумел заранее продумать, что ему ответить на эту угрозу.

— Увы, — еще раз горько усмехнулся он. — Насколько я понимаю, в этом теле вам всего семнадцать лет, и вы не можете без согласия родителей или опекуна решать за кого вам выходить замуж. Да, молодежь нынче не та, — голосом высоконравственной матроны закончил он свои причитания. А Ирина Павловна мечтала… Вот она лупит его сковородкой по голове, но этого мало, она хватает его за шкирку и мордой елозит по полу, потом бьет его коленом в пах, а когда он сгибается еще раз шваркает его по башке. А потом топчется по лежащему телу, периодически подпрыгивая, чтоб было побольнее. И до того эти мечтания были сладкими, что она и сама не заметила, как стала счастливо улыбаться, мысленно представляя эти чудесные картинки.

Ее улыбка вампиру решительно не понравилась, он нахмурился и больше не произнес ни слова, молчаливо ожидая, пока Ирина Павловна и дети будут готовы к продолжению пути.

Глава 25

Наконец, последний пролет лестницы был преодолен, а после небольшого отдыха они проползли и по узкому лазу, оказавшись в крошечной нише. Второй выход из этой комнатки вел в коридор, в который вампир строго настрого запретил выходить.

Ирина Павловна расстелила на полу одеяло, все повалились на него, изнемогая от усталости, и в этот момент вампир шепнул ей на ухо, что им надо поговорить. Она удивленно посмотрела на него и вдруг почувствовала в своей руке какой-то пузырек.

— Капните детям по одной капле, а Фанне три капли, — шептал вампир. — Они уснут почти на сутки. Это самый лучший выход, здесь так близко комнаты Страга, что нельзя издавать ни звука, детям будет очень трудно сидеть неподвижно. И еще… — он немного помолчал, — если у меня ничего не получится, то смерть во сне будет намного лучшим выходом из того, что им придется перенести, если вас схватят. — Ирина Павловна судорожно сжала пузырек, понимая, что Шертес прав во всем. Она капнула по капле зелья Колину и Элли, три капли Фанне и вскоре они лежали на полу совершенно недвижные, и только почти незаметное дыхание говорило, что они просто спят. — Мне надо раздеться, — продолжал вампир, — эта одежда при движении издает шорох.

— Я дам вам другую, — тут же встрепенулась она и достала черные трикотажные штаны, черную водолазку и носки. И плевать, что штаны были растянуты в коленях, у водолазки был растянут ворот и носки были штопанные, свою функцию вещи выполняли отлично. Теперь вампира выдавала только голова и глаза, светящиеся в темноте, но Ирина Павловна решила и эту проблему. Черные шерстяные перчатки и черная лыжная шапка, натянутая на лицо, необходимо было только сделать прорези для глаз. А потом она протянула вампиру нечто доселе им невидимое — черные очки. Когда он надел их, то просто исчез с ее глаз, словно человек-невидимка. Шертес благодарно кивнул и вышел из ниши в коридор.

Ирина Павловна думала, что он немедленно куда-то отправится, но мужчина лишь приложил ухо к стене, словно пытаясь что-то услышать. Он медленно двигался вдоль стены, меняя место прослушки, но пока все было напрасно. Она с тревогой следила за его усилиями, не зная чем ему помочь, и вдруг молнией пронзила мысль: "Стетоскоп!", у нее же есть с собой стетоскоп, он лежал в коробке вместе с тонометром. Она быстро достала его, а потом едва слышно позвала Шертеса.

Он подошел к нише, но был явно недоволен, что она его оторвала от дела. Ирина Павловна шепотом объяснила назначение прибора и показала как им пользоваться. Вампир взял стетоскоп и снова исчез. А она стала раздумывать, что у нее еще есть такое, что могло бы ему помочь. Спички, зажигалка, фонарик, нож — это все у него уже есть. Она вспомнила луч света от фонаря, и эта картинка напомнила ей о другом луче. У нее была лазерная указка! Если резко посветить в глаза врагу, его можно ослепить на какое-то время! И она снова позвала Шертеса.

— У меня есть необычный фонарик, — тихо сказала она. — Им легко можно ослепить на время кого угодно. — И она продемонстрировала тонкий луч, появляющийся после включения фонаря. Полоска света зацепила потолок коридора, и Ирина Павловна ахнула, одновременно с Шертесом. На потолке проступили очертания каких-то символов, раскрашенных зеленым, красным и белым светом. Испугавшись, она тут же выключила фонарик и испуганно прошептала: — Что это?

— Это охранные знаки, — задумчиво сказал вампир. — Их могут видеть только магически одаренные люди, — тут он хищно оскалился, — а теперь и мы.

Шертес решительно отобрал фонарик у Ирины Павловны и выйдя в коридор стал светить на стены, потолок и пол. Знаки были начертаны только на потолке, очевидно комната или этаж, что был над ними, хранил нечто очень и очень ценное.

— Я ухожу, — тихо сказал вампир. — Если у меня получится то, что я задумал, то я вернусь за вами. Если нет… — он немного помолчал. — Короче говоря, если услышите, что начали взламывать стены, то надежды больше нет. — Ей стало так страшно. Она судорожно глотнула, от всей души, мысленно желая Шертесу удачи. Он уже было повернулся, чтобы уйти, и вдруг неожиданно приблизился к ней. — Я хочу поблагодарить вас за мое спасение. Я этого не сделал раньше, как-то подходящего момента не представлялось, и еще, я очень рад, чтоб жизнь столкнула меня с вами, даже, несмотря на ваш отвратительный характер. — Только Ирина Павловна набрала воздуха, чтобы возмутиться его словам, как он вдруг щелкнул ее по носу и пропал.

И потянулись минуты и часы ожидания. Только сейчас она поняла, насколько самоубийственным был ее план вернуться назад в замок Страга! Если бы не Шертес, они никогда не нашли бы дороги, а если бы даже и нашли, что она стала бы дальше делать?

Сидеть неподвижно было очень мучительно, и Ирина Павловна в который раз подивилась предусмотрительности вампира, заставившего ее напоить сонным зельем детей и Фанну. Когда Шертеса не было рядом, и он не раздражал ее своими словами и выходками, Ирина Павловна сразу начинала понимать, сколько для них сделал этот мужчина. И тогда благодарность поднималась в ее душе, и она росла раз от разу вместе с уважением к нему. Но стоило только пообщаться с вампиром хоть одну минуту, как благодарность таяла без следа, а ее место занимала жажда смертоубийства. А ведь Ирина Павловна всегда была спокойным, рассудительным и здравомыслящим человеком, не склонным к насилию и жестокости. Она с трудом отбросила эти мысли. В конце концов, ей с вампиром детей не крестить, как только они выберутся отсюда, их пути сразу же разойдутся. И тут она впервые серьезно задумалась: что если невероятное чудо случится, и они все-таки спасутся, что она будет делать? Где ее дом, она не представляла. Она даже не знала как называется то страна или королевство, в котором находилась та башня, в которой она прожила шесть лет. Как она будет искать тот замок? Да и надо ли его искать? Те страшные люди, наверняка не дадут им спокойно там жить. Да и как там вообще можно жить? И она снова подивилась своему отцу, который без всякой жалости поселил одиннадцатилетнюю девочку в такие тяжелые условия. Она снова так ярко вспомнила первый день, когда отец порталом перенес ее в эту башню.

Глава 26

Был летний солнечный день, возможно поэтому этот ее новый дом не вызвал в ней ни паники, ни страха. Она с удовольствием бегала вверх и вниз по винтовой лестнице, заглядывая в каждый уголок.

Отец положил на деревянный топчан матрас, набитый соломой, бросил старенькую дерюжку, вместо покрывала, положил на стол каравай хлеба, кусок вяленого мяса, несколько яблок, свечку, кресало… и исчез, даже не попрощавшись, и не предупредив, когда вернется и вернется ли вообще. О! Ирина Павловна хорошо помнила ту первую страшную ночь, что она провела в этом каменном мешке. С той ночи она перестала быть ребенком, перестала любить отца, так, никогда не простив ему тот ужас, что она тогда пережила. Даже подарок отца не показался ей сколько-нибудь значимым, особенно если учесть, как она этот подарок получила.

…Случилось этого примерно за полгода до того дня, как отец оставил ее башне. В один из дней он принес ей кружку с какой-то зеленоватой жидкостью и приказал выпить все без остатка. Надо ли говорить, что она беспрекословно подчинилась.

— Лорри, слушай меня внимательно, — быстро сказал он. — Это очень важно. Сейчас ты окажешься в сером мареве. Ничего не бойся. Там безопасно, а здесь я буду тебя очень крепко держать, чтобы ты нашла дорогу назад. В этой серой мгле ты увидишь, как мимо тебя будут пролетать воздушные шары, похожие на мыльные пузыри, что ты выдувала из трубочки. Ты должна схватить один из них, желательно самый большой. Шар будет выскальзывать, вырываться из твоих рук, если упустишь, ничего страшного, хватай другой, только поменьше. Шар, который ты удержишь, станет твоим. Прижмись к нему крепко-крепко и дождись, пока стенка шара, разделяющая вас, не исчезнет. Шар как бы станет продолжением тебя и в этот момент ты должна сказать: "Сьерра хьезите сьеррэс НАМЭС! Мое останется моим навсегда", — объяснил отец непонятные слова. И еще, отпуская шар, ты должна сказать: "Мириэт".

— Мириэт? — удивилась тогда она, поскольку знала, что это обычное женское имя.

— Да, Мириэт, — твердо повторил отец. — Это слово будет пропуском, открывающим тебе доступ к этому воздушному пузырю.

Только она хотела спросить, что это вообще за пузыри и зачем ей к нему доступ, как дикая чудовищная боль скрутила ее внутренности. Боль нарастала и нарастала, заставляя кричать страшным криком. Отец сидел рядом и спокойно смотрел на ее агонию. Ирина Павловна помнила, как потеряла сознание, и тьма окутала ее, а потом она оказалась посреди серого безмолвия. Боли уже не было, но теперь ее охватил страх.

— Ничего не бойся, — услышала она громоподобный голос отца. — Смотри по сторонам, сейчас появятся шары.

Она оглянулась и увидела летящие прозрачные круглые сферы, они действительно были похожи на мыльные пузыри, она бросилась к ним наперерез и попыталась ухватить самый большой. Ничего не получилось, шар был гораздо больше обхвата ее рук, поэтому он легко выскользнул и понесся прочь. Не удалось удержать и чуть более мелкие. Тогда она выбрала такой, который могла стиснуть и прижать к себе. Она вцепилась в пузырь мертвой хваткой, ее даже немного протащило вместе с ним, а потом, она словно оказалась внутри него.

— Говори слова заклинания! — услышала она голос отца, и медленно повторила за ним, тщательно выговаривая слова: "Сьерра хьезите сьеррэс НАМЭС!". — А теперь — пароль! — приказал отец. И она послушно повторила: "Мириэт", и в ту же секунду очнулась в своей кровати. — Ты молодец, — только и сказал отец, и вышел из комнаты, и тут боль с новой силой навалилась на нее, заставив, снова потерять сознание. Ирина Павловна помнила, что за ней ухаживала какая-то женщина, во всяком случае, мягкий женский голос слышала точно. Через два дня ей стало лучше, а когда она окончательно пришла в себя, женщины уже рядом не было.

Отец не позволил долго разлеживаться, принес ей выпить какое-то укрепляющее зелье, и приказал вставать. В этот же день он долго разговаривал с ней, объяснял для чего ей нужна эта сфера или вернее "пространственный карман" (так он назывался по-научному).

— Этот пространственный карман — очень нужная и полезная вещь, — рассказывал он. — Во-первых, никто и никогда не сможет отобрать его у тебя, поскольку он привязан к твоей духовной сущности. Кроме тебя никто не сможет забрать вещи, что ты в нем будешь хранить. Разумеется, тебя могут принудить к этому, но только в том случае, если конкретно знают о какой-то вещи, что там находится. Заглянуть внутрь кармана не сможет никто, даже ты. Из этого вытекают два вывода: ты должна стараться никому не говорить об этом кармане, и помнить, какие предметы ты в него положила.

В этот пространственный карман можно помещать только неживые объекты. Если ты, например, поместишь котенка, то он погибнет. Погибнут и растения. Сохранить живыми можно лишь семена, да и то если они будут лежать в кармане не слишком длительное время.

Дальше: в этот карман ты можешь положить лишь тот предмет, который сможешь удержать в руках навесу. Что-то тяжелое и громоздкое ты, конечно, можешь втолкнуть, вот только оболочка шара эту вещь не удержит, и она улетит в пустоту. Количество помещаемых предметов ограничено. Оболочка этого кармана будет расти вместе с тобой, к тому же, она может растягиваться, но не до бесконечности. Если ты вдруг увидишь проступаемые очертания вещей и предметов, находящихся в кармане, это будет означать, если ты положишь еще что-нибудь, то какой-то предмет выпадет из кармана в пустоту. Оболочка не порвется, просто что-то будет выброшено. Тогда лучше самой перебрать спрятанные вещи, и оставить только самые важные и дорогие.

Предметы, положенные в этот карман остаются точно в таком виде, в каком ты их туда положишь. Горячий пирожок останется горячим, а холодная сосулька, останется холодной. Согласись, — добавил отец, — это очень удобно.

Да, это было очень удобно, Ирина Павловна сполна оценила это приобретение, позволившее спасти жизнь ей, детям и вампиру, вот только мотивировка отца, сделавшего ей такой подарок, была весьма сомнительна. Он хотел, как можно меньше проблем для себя, поскольку считал дочь, на данном этапе ее жизни, непосильной обузой. Но она ему нужна была живая и здоровая, вот поэтому он и озаботился, чтобы у дочери было все необходимое для выживания, а сам он не собирался навещать ее слишком часто. Например, младшим детям, он такого подарка не сделал, посчитав, что пространственного кармана Лорри вполне хватит, чтобы обеспечить всем необходимым и ее, и малышей.

И снова обида на отца всколыхнулась в душе Ирины Павловны. Ей было так горько, что он ничего не рассказал о ее матери, ни одного слова. Когда отец сказал ей слово-пароль, открывающий ее сокровищницу, она почему-то решила, что это имя ее матери. Когда она спросила в упор об этом, он ушел от ответа, не сказав ни да, ни нет.

Тут Ирина Павловна вспомнила рассказ Шертеса о шагаррах. Значит, она несет частички крови этого народа! Это было приятно. Всю жизнь Ирина Павловна считала себя обычным человеком, обычной, не очень счастливой женщиной, и вдруг такая новость. "Только бы вырваться отсюда, только бы спастись, — тихонько шептала она, с нетерпением ожидая возвращения вампира. А он и не думал возвращаться. — Интересно, сколько уже прошло времени? — думала она. Ей казалось, что прошла вечность, но она понимала, что прошло едва ли больше пары часов. — Хоть бы у него получилось то, что он задумал, хоть бы получилось! — страстно шептала она. — Он вернется, он вернется, он вернется, — твердили губы. Она чутко прислушивалась к малейшим шорохам, но все было тихо. И вдруг… где-то далеко-далеко она услышала взрыв, потом еще один, и еще?

"Это то, о чем предупреждал вампир? — заметались мысли в ее сознании. — Это уже начали пробивать стену? — не выдержав, она вскочила на ноги и бросилась из ниши в коридор, чтобы удостоверится, что она не ошиблась. С размаху она ударилась о какую-то преграду и шлепнулась на пол.

— Я же просил не выходить из ниши! — прошипел вампир, рывком поднимая ее с пола. — Хватай Колина и Элли! Быстро!

Ничего не спрашивая, она подхватила на руки брата с сестрой, вампир взвалил на плечо Фанну, что-то бросил себе под ноги, а потом, ухватив за талию Ирину Павловну, шагнул в открывшуюся воронку. Мгновение и они оказались посреди поля, слепящее солнце стояло в зените.

Глава 27

— А-а-а-а! — дико закричала Ирина Павловна и упала на землю, роняя детей. Она прижала руки к глазам от невыносимой боли. Вампир грязно выругался, злясь на самого себя, что он не подумал о такой вероятности, как оказаться на ярком солнце, после многих дней, проведенных в кромешной темноте.

— Открой глаза, — приказал он, Ирина Павловна сразу же подчинилась. Он раздвигал ей веки одной рукой, а другой заливал в глаза какую-то жидкость. Потом тряпкой, пропитанной в эликсире, плотно завязал ей глаза и досадливо вздохнул.

— Вы уходите, — сглотнув тяжелый комок в горле, попросила она. — Разбудите Фанну и детей, и уходите.

Вампир не отвечал, и ужас затопил ее душу. Умом она, конечно, понимала, что Шертес, вырвав, ее с детьми и Фанной из того страшного места, уже ничем ей не обязан. Но ее полная беспомощность, полное непонимание, где она находится, и что ей теперь делать, вызвало такой страх, такую панику, что сначала из глаз покатились слезы, а потом ее накрыла настоящая волна истерики. Она горько рыдала, скорчившись и сжавшись в комок, как вдруг почувствовала, что Шертес быстро ощупывает ее, спрашивая с беспокойством:

— Лорри, что случилось? Вы ударились, поранились пока я уходил?

— Вы… вы куда-то уходили? — все еще всхлипывая, спросила она, с радостью осознавая, что вампир не бросил их.

— Вдалеке виднеется небольшая роща, — скупо объяснил он свое отсутствие, — я хотел посмотреть, можно ли там укрыться хотя бы до ночи. Так почему же вы плакали? — снова вернулся вампир к интересующему его вопросу.

— Я думала, вы нас бросили, — честно сказала Ирина Павловна. — Я так сильно испугалась. Я не знала, что делать…

— Вот это правильно, — с иронией перебил ее Шертес, — если не знаешь, что делать — надо плакать!

Слезы у Ирины Павловны высохли за секунду, она едва сдержалась, чтобы не нагрубить ему. Вот что он за человек такой? Только начинаешь испытывать к нему симпатию и благодарность, как он тут же скажет какую-нибудь гадость и снова его хочется прибить. Хотя какой он человек? Упырь он, упырь и есть.

— Я сейчас отнесу Фанну и Колина к тем деревьям, какое-никакое, а все же укрытие, а то здесь посреди степи мы слишком бросаемся в глаза, да и тракт совсем рядом, — соизволил в этот раз предупредить ее Шертес. Как она не прислушивалась, так и не поняла рядом еще вампир или уже ушел. Окликать его она не решилась. Чтобы хоть чем-то занять свои мысли, она принялась считать. Раз, два, три… на тысяча восемьсот девять — вампир прикоснулся к ее плечу. Шертес сел рядом с ней и несколько раз глубоко вздохнул, а она вдруг спохватилась, что погруженная в свои страдания совсем не подумала о том, как ему тяжело. Ведь солнечный свет ударил и ему по глазам, к тому же сейчас он должен спать, а вместо этого бегает по степи туда-сюда, перетаскивая бесчувственные тела. Поэтому, когда вампир поднял ее на руки, она сжалась в комок, желая стать как можно меньше и незаметнее. Удивительно, но он сразу понял, почему она так себя ведет. Талас поставил ее на ноги и достаточно грубо встряхнул ее за плечи.

— Немедленно прекратите, — прошипел он.

— Что "немедленно прекратите"? — удивилась она.

— Прекратите меня жалеть и прекратите страдать, что вы такая беспомощная, и такая для меня обуза! — Ирина Павловна так растерялась, что просто и не знала, что ему ответить. А Шертес между тем продолжал: — Я не знаю, что вас ведет интуиция, или какие-то высшие силы, но именно то, что вы предлагали и делали, в конечном итоге спасло нас. Я редко когда признаю чужие заслуги, — Ирина Павловна почувствовала, что при этих словах он улыбнулся, — но я не могу не отдать должного вашей проницательности, предусмотрительности и просто-таки изворотливости вашего ума, — с этими словами он закинул Элли на одно плечо, Ирину Павловну — на другое, и твердой походкой куда-то их понес. Она нечаянно задела его голову и обнаружила, что он все еще ходит в той черной лыжной шапке, которую она ему дала, чтобы его белая коже не светилась в темноте. И вот представив, как посреди поля ясным солнечным днем гуляет худой костлявый мужчина, одетый во все черное, да еще в черной шапке полностью закрывающей лицо. От увиденной картины она хихикнула, но сразу же подавила неуместный, в подобной ситуации, смех, но Шертес ее, разумеется, услышал.

— Что такое смешное вы заметили?

Ирина Павловна сразу поняла, что он обиделся, иначе так бы не подчеркнул слово "заметили", поскольку в данный момент она была полностью незрячей. Перебрав в уме варианты ответов, она решила остановиться на правде.

— Вы до сих пор ходите в шапке, закрывающей лицо. Вот я и подумала, что если бы кто-то вас увидел, это произвело бы на него неизгладимое впечатление.

Вампир сразу расслабился:

— Да, эта одежда, а особенно темные очки меня очень выручили и в башне, и особенно, когда мы переместились в это место. Солнце, действительно, очень яркое. Очки спасли меня от такого же ослепления, — он немного помолчал, потом вдруг спросил: — Вы за полгода знали, что будете возвращаться в этот мир?

— Почему за полгода? — поразилась она.

— Вы так хорошо продумали, какие вещи с собой брать. Я, если честно, поражен.

Ирине Павловне были очень приятны такие слова, и она с удовольствием стала рассказывать:

— О, все было совсем не так. Иду я себе по улице, такая благообразная чинная пожилая женщина. Иду к приятельнице, чтобы поперемывать кости невестке, похвастаться внуком и рассказать о сыне, и вдруг упираюсь в невидимую преграду, сквозь которую все другие проходят совершенно беспрепятственно. И в эту секунду я вспоминаю об этом мире, о том, кто я, и о том, что через полтора часа этот портал вырвет меня из того мира. Вот за этот час с небольшим, я и собралась. А вот если бы у меня было целых полгода, — мечтательно вздохнула Ирина Павловна, — я бы такое сюда притащила…

— И чтобы вы еще с собой взяли? — с интересом спросил Шертес.

— Во-первых, велосипед. В детстве я хорошо ездила на велосипеде, особенно, когда на лето меня отправляли к бабушке в деревню, — она немного подумала, — хотя мотик был бы предпочтительнее, набрала бы литров триста бензину…

— Мотик? — перебил ее вампир.

— Мотик или мопед, такая штука, садишься на нее, поворачиваешь ключ и едешь. Я, правда, ни разу не пробовала, ну, думаю, за полгода научилась бы. А еще я расспросила бы специалистов как заряжать от солнечных батарей ноутбук и взяла бы эти батареи, ноутбук и кучу дисков с разными фильмами, не только художественными, но и научно-популярными. Это такая чудесная штука — вы даже не представляете, — с энтузиазмом рассказывала Ирина Павловна, но вампира больше заинтересовал мопед.

— И с какой скоростью передвигается этот мотик?

Ирина Павловна задумалась, поскольку совершенно этого не представляла.

— Думаю, со скоростью лошади, — наконец, неуверенно ответила она.

— И зачем тогда этот мотик, если есть лошади? — удивился Шертес.

— Во-первых, его не надо кормить, во-вторых, он не устает и на нем легко можно проехать пятьдесят миль без остановки. В-третьих, я не умею ездить на лошади.

— Вы не умеете ездить верхом?! — до глубины души поразился вампир.

— Вообще не умею. Даже никогда не сидела в седле, ни в дамском, ни в мужском, никогда не ездила ни в карете, ни в повозке, запряженной лошадьми, — перечислила скороговоркой Ирина Павловна, — лошадей видела только в цирке. И, разумеется, никогда не прикасалась к ним. Даже в деревне у бабушки, лошадей в моем детстве, уже не было. В том мире давно отказались от них, как от средства передвижения и тягловой силы. Эх, если бы сюда можно было притащить автомобиль, — со вздохом продолжала она, — вот это было бы здорово! У него скорость в несколько раз больше, чем у любой лошади. При этом комфорт. Сидишь себе, рулишь.

— Интересный мир, — заметил Шертес, сгружая ее под кустом, — жаль я не расспросил вас о нем, когда у нас было для этого время.

Глава 28

Ирина Павловна сидела на земле, опираясь спиной о ствол дерева. И мучительно пыталась понять, чем занимается Шертес. Он был совсем недалеко и что-то делал, но по доносящимся шорохам, она никак не могла понять, что именно. Наконец, она не выдержала.

— Лорд Шертес, — вежливо спросила она, — а что вы делаете?

— Строю шалаш, — еще более вежливо, чем она, ответил вампир. Его голос буквально-таки сочился медом, но она сразу почувствовала, что ему не нравится ей докладывать о каждом своем шаге. Но Ирине Павловне уже было по фиг, что нравится, а что не нравится, этому дураку. (В том, что он дурак, она уже не сомневалась). Она терпеть не могла бесполезной и глупой работы, терпеть не могла нерациональных поступков и вообще ненавидела бессмысленные траты физической или какой другой энергии, а сейчас вампир занимался именно этим, поскольку у Ирины Павловны была с собой прихвачена чудесная двухместная палатка, в которую при желании, пятеро человек могли вполне себе спокойно уместиться. Вампиру нужно было только спросить у нее! Так нет. Он, молча, ломает ветви деревьев, тратя драгоценное время сна. Идиот!

Нет, говорить она ему, разумеется, ничего не стала, но всеми невербальными способами попыталась проинформировать его об этом.

Вампир, однако, молчал, и она даже не знала, заметил он ее недовольную мимику, или нет. И снова она не выдержала первой.

— Вот возьмите, — и она кинула ему под ноги свернутую палатку, благо для того, чтобы ее достать, зрение не требовалось, надо лишь было ярко представить предмет, который нужен.

— Что это? — равнодушно поинтересовался мужчина, судя по звукам, не сделавший ни одного движения, чтобы рассмотреть сверток, который она ему бросила. Ирине Павловне самой пришлось наощупь искать палатку, потом разворачивать ее, демонстрируя вампиру все прелести проживания в цивильных, то есть палаточных, вместо шалашных.

— Видите ли, мисс Лорри, — отвратительным слащавым голосом, каким разговаривают с маленькими детьми или круглыми идиотами, начал Шертес, — я заготавливаю ветки для шалаша, чтобы никто из случайных прохожих нас не заметил. Если же вы желаете обратного, то уверяю вас, гораздо проще выйти на дорогу и дождаться каких-нибудь путников.

Кровь бросилась в лицо Ирине Павловне. Поскольку только в эту минуту она вспомнила ядовито-оранжево-лиловый цвет этой палатки. Ее трудно будет не заметить даже с очень большого расстояния. Со вздохом она стала шарить по земле, чтобы убрать это сокровище от греха подальше, но палатки под ее руками не было.

— И как ее устанавливать? — спокойно спросил Шертес, словно минуту назад не издевался над Ириной Павловной, высмеивая ее предложение.

— Надо найти ровную площадку, растянуть днище, вбить специальные колышки, а потом вставить каркас и закрепить верхушку палатки, — проинструктировала она и неуверенно двинулась в его сторону на помощь.

Палатка ему однозначно понравилась. Она слышала, как он несколько раз застегивал и расстегивал молнии, проверял, как прикрепляются на липучках шторки, закрывающие окна. Пока она расстилала спальный мешок и одеяло, он обложил палатку ветками и весьма удовлетворенный работой, забрался внутрь.

— Вы спите, я буду караулить, — предложила Ирина Павловна.

— Это ни к чему, я установил охранные амулеты, если периметр будет нарушен, мы это сразу услышим, так что можете спать спокойно. Он помог уложить Фанну и детей, потом лег с краю рядом с Ириной Павловной. Она, на всякий случай, крепко обняла Элли, и даже не видя, поняла, что вампир улыбнулся, заметив и правильно расценив ее действия. Ирина Павловна боялась, что уже в который раз, осуществит покушение на честь и достоинство этой самодовольной свиньи.

Проснулась она, когда вампир стал выбираться из палатки. Как ни осторожно он это делал, ему все равно пришлось задеть ее плечом и локтем.

— Уже утро? — с тревогой спросила она, поскольку понимала, что если и после сна зрение не вернется, то возможно оно не вернется никогда.

— Нет, — "успокоил" ее вампир, — уже вечер, — она от досады прикусила губу, поскольку в очередной раз попала впросак. Ну, конечно, же, вечер! Ведь они легли спать днем. Вот же ехидная зараза, мог бы не заострять внимание хотя бы на таких мелочах. — Сейчас я разбужу Фанну и детей, нам надо отправляться в путь, — спокойно и дружелюбно добавил вампир, весьма довольный ее смятением.

В палатке разлился аромат, вернее вонь, от какого-то резко пахнущего зелья, через секунду, Фанна и дети зашевелились.

— Ах! — вскричала Фанна, — мы уже не в пещере?!

— Смотрите деревья! — восхищенно закричали Колин и Элли.

Ирина Павловна облегченно вздохнула, со зрением у Фанны и детей все было в порядке.

— Госпожа, что с вами? — испугалась Фанна, очевидно, заметившая полоску ткани на глазах у хозяйки.

— Она из темноты попала сразу на яркий свет и ослепла, — вместо Ирины Павловны объяснил вампир, и стал развязывать узел на ленте, закрывающей ей глаза. Она с испугом почувствовала, как ткань соскользнула с ее лица.

— Я ничего не вижу, — в истерике закричала она. Поскольку тьма не исчезла.

— А вы попробуйте для начала открыть глаза, — шепнул ей на ухо ядовитый голос упыря.

Ей снова стало стыдно. Вот же гад! Она попыталась разлепить веки. Но от зелья, что вампир залил ей в глаза, ресницы склеились, и веки не желали подниматься. Сразу на ум пришел эпизод из фильма "Вий": "Поднимите мне веки!", Ирина Павловна глупо и совсем не к месту хихикнула, вызвав своим смехом полное непонимание ни у вампира, ни у Фанны с детьми.

— Это я так, — смущенно объяснила она, — кое-что вспомнила.

Пришлось доставать воду и промывать глаза, только после этого веки разлепились, и она сразу увидела звездное ночное небо.

— Я вижу! — в полном экстазе закричала она. — Зелье помогло, зрение вернулось.

— Еще бы, — хмыкнул вампир, — это же "слезы гор". Редчайшая вещь, между прочим, в нашем мире, — он так откровенно подчеркнул дороговизну зелья, что Ирина Павловна сразу сникла, почувствовав себя пожизненно обязанной за этот королевский подарок. И такая тоска стала грызть ее изнутри, потому что быть кому-либо обязанной она не любила. Поэтому и денег, никогда старалась не занимать, и с просьбами обращалась только в крайних случаях. Быть обязанной вампиру? Нет уж, увольте! Она недовольно поджала губы, а мысли бешено скакали, ища выход из этого обстоятельства.

"А с чего это я решила, что вампир вылечил мне глаза ради меня? — вдруг подумала она. — Да он палец о палец бы не ударил, если бы ему это было не выгодно! — стала убеждать себя Ирина Павловна. — Ведь это же любому понятно. Что выгоднее таскать за собой слепую девицу с целым выводком сопровождающих, или вернуть ей зрение и пусть она сама отвечает за свой цыганский табор!" — и до того Ирине Павловне стало легко и радостно от своих правильных, логически выверенных мыслей… что даже внимательный взгляд вампира, лишь чуть-чуть поколебал ее уверенность, и зародил каплю сомнения в собственных выводах. А уж когда она услышала его насмешливые слова, то и эти неясные сомнения исчезли бесследно. Хотя вампир сказал-то всего одно только слово: "Женщины", и при этом, как — то тяжело вздохнул. И слова, и этот вздох Ирине Павловне категорически не понравились.

Глава 29

Пока она кормила детей, Шертес решил разведать дорогу.

— Если колея будет сужаться или становиться не такой проторенной, то, значит, нам надо двигаться в противоположную сторону! — безапелляционным тоном стала учить вампира Ирина Павловна. Глаза мужчины засветились багровым светом, что в темноте было очень хорошо заметно.

— Госпожа, — в страхе шикнула на нее Фанна, — его сиятельство лорд Шертес сам знает, как отыскать нужное направление. Он же мужчина! — с нескрываемым пиететом ко всему мужскому полу, уважительно добавила женщина. А ее хозяйка быстро прикусила себе язык, но уже было поздно. Нет, она не собиралась обижать, дразнить подкалывать, вампира своими поучениями, не собиралась, и издеваться над ним, просто привычка учить и контролировать все и вся, с годами стала ее второй натурой. Ирина Павловна знала об этом своем недостатке, и когда вспоминала, то пыталась поубавить менторский тон, ну, иногда, правда, забывала об этом, вот как сейчас.

Сын восстал против ее деспотии в подростковом возрасте, делая все по-своему, приучив ее, если не уважать его мнение, то хотя бы похитрее и по дипломатичнее навязывать свое. С вампиром пока такой привычки у нее не выработалось… к сожалению, причем к ее сожалению, поскольку глаза вампира так злобно и предвкушающее светились, что она теперь со страхом ожидала его ответного хода.

Шли быстро. Ночью идти было даже приятно, особенно учитывая, что рядом с вампиром можно было ничего не бояться: ни людей, ни животных. К деревне вышли под утро. Вампир приказал ей и Фанне переодеться в женскую одежду и отправил их в ближайший трактир, который они узнали по облупленной деревянной вывески, чтобы попытаться продать вещи, хоть за какие-нибудь деньги, или выменять их на еду.

Ирина Павловна с Фанной нерешительно приблизились к харчевне. Их необычная одежда сразу привлекла внимание хозяйки, надо сказать, что это внимание было очень не добрым. Женщина что-то крикнула им, ни Фанна, ни Ирина Павловна не поняли ни слова. Женщина что-то крикнула еще раз. В ее голосе зазвучала угроза. Ирина Павловна протянула бархатную скатерть, в надежде, что хозяйка корчмы догадается, о чем они ее просят, но женщина вместо этого подошла к собачьей будке и недвусмысленно стала отвязывать, истерично гавкающую собаку.

Фанна и Ирина Павловна спешно ретировались.

— Ничего вам нельзя доверить! — с раздражением заявил Шертес, когда она рассказала ему о неудачном походе.

— Попробуйте сами, — ядовито огрызнулась она, поскольку в растерянности не знала, что им теперь делать.

— И как я пойду в этой черной одежде? — резонно спросил вампир. — Моего вида перепугаются не только дети и женщины, но и мужчины.

— Ах, дело только в этом? — расплылась в ехидной ухмылочке Ирина Павловна, и тут же сунула под нос вампиру светленькие вполне подходящие случаю брюки и рубашку. А еще она достала соломенную шляпу, чтобы кровопийца мог прикрыть свою лысую голову. Мужчина удивленно хмыкнул и быстро переоделся, не сказав ни слова возражения. Напоследок Ирина Павловна бросила ему под ноги носки и штиблеты.

— А что вы скажете? — немного запоздало поинтересовалась она.

— Скажу, что я вместе с детьми, их няней и э-э-э…

— Только не вздумайте сказать, что я ваша любовница или содержанка! — перебила его Ирина Павловна.

— Что вы! Конечно, нет, — уверил ее вампир, злорадно улыбнувшись, при этом. Она подозрительно посмотрела на его удаляющуюся спину, и залегла в кустах с Фанной и детьми, наблюдая за дипломатической миссией лорда Шертеса.

Когда она ходила в деревню, то была так взволнована предстоящими переговорами, что совсем не смотрела по сторонам. Теперь же. В ожидании вампира, она с интересом стала рассматривать первое жилое поселение, встретившееся ей в этом мире, после перемещения.

Во-первых, ее удивила планировка селища. Она всегда считала, что в деревнях трактир находился в центре села, здесь же он стоял на околице у самого тракта. Во-вторых, она всегда помнила по бабушкиной деревне, что жизнь кипит с самого раннего утра, с первым криком петухов. Это же село, оставалось сонным, хотя по ее расчетам было уже часов семь утра, не меньше. Смотреть особенно было не на что. Трактир, рядом виднелись еще три дома и еще дальше несколько крыш. Ирина Павловна сладко зевнула, и прилегла на солнышке, дожидаясь возвращения лорда. Он все не шел и не шел. Солнце уже стало приближаться к зениту, и она едва сдерживалась, чтобы не бросится вслед за ним, как он. Наконец, вышел и помахал им рукой, чтобы они все шли к нему.

Ирина Павловна приблизилась в харчевне с опаской, памятуя о той злобной мегере, что собиралась спустить на них собак, но теперь ее встретила улыбающаяся, приветливая женщина крепкая и сильная, что называется в самом соку. Она их пригласила в дом и накормила рассыпчатой кашей, а потом еще напоила взваром и угостила медом. Ирина Павловна только диву давалась таким переменам. Она стала пристально следить за трактирщицей и сразу же заметила нечто странное.

Сначала это были взгляды, которые хозяйка кидала на вампира, и было в этих взглядах нечто такое… такое, что Ирина Павловна, как взрослая умудренная жизнью женщина, мгновенно догадалась, чем занимался здесь этот развратитель почтенных домохозяек все это время. А еще Ирина Павловна заметила жалостно-презрительный взгляд, каким ее саму одарила трактирщица.

Улучив минуту, когда она осталась один на один с вампиром, Ирина Павловна ядовито спросила:

— Похоже, вам не в первой, ублажать состоятельных женщин, зарабатывая себе на пропитание, ведь правда? — она и сама не знала, почему это сказала. Просто когда она увидела эту матрону настолько довольной и счастливой, что-то больно кольнуло сердце, заставляя говорить эти глупые слова, вместо того, чтобы поблагодарить мужчину, организовавшего им всем такой хороший завтрак. Она думала, что Шертес ее прибьет за такие слова, но вампир был сыт и благодушен.

— Ах, милая Лорри — театрально-пафосно с фальшивой грустью в голосе начал Шертес, — только вы со своим богатым жизненным опытом сможете посочувствовать мне и одновременно порадоваться за меня.

Ирина Павловна откровенно была сбита с толку.

— И в чем это я должна вам сочувствовать, и тем более в чем радоваться за вас? — подозрительно, ожидая страшный подвох, спросила она.

— Только вы одна сможете понять, что чувствовал я, учитывая мою страстность и любвеобильность, лишенный в течении долгих лет, женской любви и ласки! — с придыханием оповестил он. Ирина Павловна лишь презрительно скривила губы, не желая проникаться состраданием к вампиру по поводу этих его мук. Он искоса глянул на нее и ухмыльнулся весьма довольный такой предсказуемостью, и продолжил с надрывом: — И вот я, Лорд Шертес вместо того чтобы сжимать в объятиях наиутонченейших, изысканнейших красавиц, вынужден довольствоваться простой селянкой! Разве подобное не вызывает сочувствие и безмерную жалость ко мне?

Ирина Павловна фыркнула еще презрительнее и с интересом спросила:

— А по какому поводу мне радоваться?

— Ну, например, из-за того, что ее кровь свежа вкусна. Разве это не повод для радости?

— Вы ее укусили? — возмущенно закричала она, очень ясно припомнив отрывки из фильмов, когда вампиры высасывали кровь из горла своих жертв, а потом отрывались от них окровавленным ртом с торчащими зубами. Отвратительнейшее зрелище

— К сожалению, нет. Мне нечем кусать, если вы забыли. Но крови ее я попробовал.

— Да вы… да вы, — от гнева и ярости она просто не находила слов, поскольку теперь другая картинка появилась в ее мозгу, как вампир сцеживает кровь несчастной женщины, надрезав ей вену и вставив в нее ту проклятую трубку от капельницы, что она ему когда-то дала.

— Не знаю, кто я, но вы просто дурра, если не понимаете мотивов моего поступка. И еще, ваше мнение меня не интересует, и я все равно поступлю так, как считаю нужным, это, во-первых, — лениво сказал Шертес. — Во-вторых, учитывая полнокровие этой женщины, небольшое кровопускание пойдет ей только на пользу. В-третьих, я поделился с ней глотком моей крови, и это поверьте мне дорогой подарок, учитывая, что сейчас у меня самого крови не так-то много. Я ответил на ваш вопрос? — резко спросил он.

— Вы заставили ее пить вашу кровь и она теперь станет вампиром? — с ужасом спросила Ирина Павловна, помнившая по фильмам, что именно так и превращают в вампиров.

— Что за чушь? — искренне поразился Шертес. — Конечно, нет! Просто моя кровь, даже один глоток, излечит ее от всех проблем со здоровьем, что у нее были. Видите ли, она очень несчастна, потому что у них с мужем нет детей, и вот теперь, у нее этих детей родится столько, что девать будет некуда.

— Вы хотите сказать, что она от вас…

— Нет же! — в ярости прошипел Шертес, догадавшийся, что она намекает на его ребенка. — У вампиров и людей не может быть совместных детей. Иногда, в самом-самом крайнем случае, проводится очень болезненный специальный ритуал, но можете мне поверить, что судьба подобного полукровки не может быть слишком счастливой. Люди его не примут, а истинные вампиры будут относиться пренебрежительно, поскольку он будет слабее. Это почти также, как у шагарр, о которых, я вам рассказывал. Так, что это небольшое приключение останется без последствий и для нее, и для меня.

— А что вы ей рассказали обо мне, — перевела Ирина Павловна разговор на другую тему. — Почему она смотрит на меня таким странным взглядом?

— О! — обрадовался вампир. — Я точно выполнил вашу просьбу, точнее приказ, и полностью уверил ее, что моей любовницей вы не являетесь. Я сказал, что вы моя служанка и напросились ко мне на работу, умоляя принять в свой дом, а я дурак, по душевной доброте не смог отказать вам. А потом вы влюбились в меня, как кошка, и стали использовать любую возможность, чтобы забраться ко мне под одеяло и принудить меня воспользоваться вами как мужчины пользуются легкодоступными женщинами, — при этих словах, Ирина Павловна, припомнив последние ночевки, покраснела… от гнева. Но это было еще не все. — Поскольку худые, костлявые и мосластые девицы не моем вкусе, я был вынужден вас все время отвергать.

— Что?!

— Но вы упрямо преследуете меня, — как, ни в чем, ни бывало, продолжал вампир, — куда бы я не поехал, надеясь, в конце концов, все равно своего добиться!

— Что?! Что ты урод ей сказал?! Что я влюблена в тебя? Ты в зеркало себя видел? — злобно закричала она, даже не заметив, что перешла на "ты". При этих словах Шертес дернулся, но сдаваться не собирался.

— Значит, она решит, что вы влюбились в меня за мою добрую душу, благородство…

— Свинья! — припечатала Ирина Павловна и гордо удалилась подальше от этого козла.

Уйти она успела недалеко, поскольку новая мысль ее остановила, и Ирина Павловна снова возвратилась к довольно щурящемуся вампиру.

— А где все люди из этой деревни? Почему не видно ни одного человека?

— Их всех угнали на строительство дамбы.

— Как это угнали? — удивилась она.

— Вот так и угнали. Барон, которому принадлежит эта деревня и еще несколько, прибыл отряд стражников и "любезно" предложил отправляться всему взрослому населению на рытье канала и насыпку земляной насыпи. А поскольку кормить их там никто не собирался, то людям пришлось забрать коров, лошадей и всю прочую живность, тем более без ухода они все равно бы погибли. Ехали семьями, забрав детей и стариков.

В деревне осталась только Варина, поскольку этот трактир собственность барона, и он не мог допустить, чтобы его разграбили мародеры, один одноногий мужчина, что живет на другом краю деревни, и три или четыре старухи, что не выходят из дома и Варина за ними присматривает. И все.

— Крепостное право какое-то! — возмутилась Ирина Павловна, а вампир лишь пожал плечами, мол "со своим уставом в чужой монастырь не ходят".

— Вот поэтому Варина вас так и встретила. Она решила, что вы бродяжки-попрошайки, и не хотела, чтобы вы ходили по деревне.

— Бродяжки-попрошайки?! — аж задохнулась от слов вампира Ирина Павловна.

— А кто же еще? — лицемерно удивился Шертес. — Если бы вместо каких-то тряпок вы предложили деньги, встреча была бы совсем другая.

— Но вы же сами сказали, чтобы мы попробовали обменять вещи на деньги или продукты, — поразилась она таким несправедливым словам вампира.

— Ну, что тут скажешь, — развел руками Шертес, — вы не произвели на нее впечатления людей, с которыми стоит разговаривать.

Ирина Павловна так резко развернулась, что юбка закрутилась вокруг ее ног, и снова пошла прочь от этого двуличного недоумка, на этот раз окончательно.

Глава 30

Вскоре Шертес сам нашел ее.

— Вечером мы уйдем из деревни, — серьезно и спокойно сказал он. Здесь оставаться опасно. Поэтому перед дорогой следует хорошо отдохнуть.

— Вы думаете, что Страг может нас найти? — с испугом спросила Ирина Павловна.

— Не знаю, — с досадой ответил мужчина. — Я устроил там хороший пожар, но какими способностями он сейчас обладает, не знаю. Раньше бы точно не нашел…

— Вы его и раньше знали, ну, до того как он вас схватил? — тут же с любопытством спросила она, поскольку личная жизнь Шертеса ее очень интересовала.

— Знал, — согласно кивнул вампир, — мы друг друга терпеть не можем уже несколько столетий.

— Столетий? — поразилась она. — И где вы познакомились? Почему поссорились? За что вы его ненавидите? — засыпала она его вопросами. Он ничего не ответил, только засмеялся и, развернувшись, ушел по своим делам.

Дети и Фанна сладко спали на сеновале, Ирина Павловна прилегла рядом с ними, но мысли о предстоящей дороге не давали уснуть. Вздохнув, она вернулась в дом и знаками попросила разрешения у Варины воспользоваться ее печью, чтобы приготовить какой-нибудь еды. Опять каша, и опять мясо с бульоном, из оставшихся продуктов ничего другого выдумать было невозможно.

Отварив крупу, и потушив мясо, Ирина Павловна упрятала горячие кастрюли в свой тайник и уже со спокойной душой, отправилась отдыхать. Вышли, когда солнце скрылось за горизонтом.

— А Варина не расскажет о нас? — спросила она вампира.

— Не расскажет, — только и буркнул он, не пожелав больше говорить об этом. У Шертеса было почему-то плохое настроение, и она не стала лезть к нему со своими вопросами, хотя их накопилось изрядное количество. И самый главный из них: куда они, спрашивается, идут? Почему именно в эту сторону, может им надо в другую? Долго ли им придется идти? Что будет потом, когда они дойдут до того места, куда их ведет Шертес? Оставалось только тяжко вздыхать и строить различные предположения.

Шли достаточно быстро. Иногда вампир брал детей на руки, и нес их, Фанна и Ирина Павловна едва за ним поспевали. Отдыхать останавливались только раз. Солнце уже всходило, а они все шли и шли. Оказалось, Шертес вел их к густому лесу, который пересекала дорога. Только подойдя к деревьям, вампир решил разбивать палатку и готовиться ко сну.

— Ручей вон там, — указал он пальцем в одну сторону.

— Откуда вы знаете? — удивилась этому даже Фанна.

— Знаю и все, — не пожелал объяснять вампир и занялся насущными делами.

Ручей или вернее родничок был в той самой стороне, куда показывал вампир, добавил еще толику уважения Фанны к своей персоне, а вот Ирина Павловна только фыркнула, что-то такое припомнив, что вроде бы животные могут находить воду, даже впервые бывая в какой-то местности, и, значит, способности Шертеса из этой же оперы, и тут совершенно нечем восторгаться.

…Они проснулись раньше вампира, и пока он спал, Ирина Павловна решила приготовить нечто особенное. Дома она "это особенное" и за еду-то не считала, но сейчас, когда каша и тушеные бедрышки надоели всем до остервенения, она, вспомнив о магазинных замороженных пельменях, впервые почувствовала страстное желание их попробовать. Для такого пиршества она не пожалела сливочного масла и с удовольствием положила по кусочку каждому. Шертес проснулся, сходил к роднику умыться, потом сел недалеко от них, и тут, Ирина Павловна, как и тогда когда они пили воду, перехватила почти неуловимый взгляд вампира, каким он скользнул по еде. Ее бросило в жар. Неужели он может есть человеческую пищу? И если это так, какую же он муку испытывал, слушая, как они чавкают за стеной. А может, нет? Тогда ей было бы намного спокойнее, зная, что они не вели себя, как садисты, издеваясь над голодным человеком, вернее вампиром. Узнать это можно было только одним способом.

— Лорд Шертес, можем ли мы пригласить вас за наш стол? — официально спросила она, и чтобы он не смог (если хотел кушать) отказаться, заманчиво стала расписывать "заморский" деликатес: — Эта еда очень популярна в том мире, попробуйте, — и лорд Шертес сел за их импровизированный стол. "Значит, все время в подземелье он хотел есть, и не попросил об этом ни разу, понимая, что нам еда нужнее!", — подумала она, на душе стало очень плохо, но вида Ирина Павловна не подала, вместо этого протянув вампиру тарелку с пельменями и вилку. Лорд Шертес почему-то не спешил взять вилку в руку.

— Это серебро? — осторожно спросил он.

— Берите, — засмеялась она, но когда он и после ее слов не протянул руки, она нахмурилась и враждебно сказала: — Это вопрос доверия. Берите!

Шертес осторожно прикоснулся к вилке, удивился, и стал ее внимательно рассматривать.

— Вилка из нержавейки, — объяснила Ирина Павловна, как будто вампир знал, что это такое. — Это сплав железа с еще чем-то, — как могла, пояснила она. — Очень удобно.

Вампир кивнул и изящно подцепил один из пельменей, лежащих на тарелке, остальное вернул ей, и она сразу же вспомнила о его зубах. Опять стало не по себе. Ну, вот как себя вести с этим вампиром? И то не так, и это не так — кошмар какой-то! Вилку вампир отдавать не торопился, и Ирина Павловна сразу поняла, что это намек на то, что вилка отныне останется у него. Посмотрев на рисунок на ручке, она стала искать ложку с точно таким же узором. После мамы ей осталась целая коллекция разносортных ложек вилок, разной формы и разного рисунка. С таким узором больше не было, но она нашла другую ложку и вилку, и даже еще маленькую ложечку с одинаковыми узорами. Довольно хихикнула, поскольку узором-украшением являлась труба доменной печи, хотя, если этого не знать, можно было подумать, что это такой замок… правда дымок, взвивающийся над домной-замком мог навести на странные мысли.

Шертес, молча, поблагодарил ее, сдержано кивнув головой, но она поняла, что ему нужно что-то еще. И она не ошиблась.

— Нам надо пройти четыре портала, — начал он, — чтобы оказаться, как можно подальше отсюда. У меня кое-что есть, что можно было бы продать, но это возможно только в очень крупном столичном городе… — он, выжидательно, замолчал, предлагая ей самой догадаться о том, что ему нужно.

— Вам нужны предметы, которые можно продать, чтобы оплатить проход сквозь портал? — неуверенно предположила она, Шертес кивнул, подтверждая ее слова. Ирина Павловна на минуту задумалась, потом решительно стала вытаскивать вещи.

Глава 31

Ничего ценного она ему отдавать не собиралась, но среди ее вещей было несколько предметов, расстаться с которыми не составляло для нее никакого труда. Например, кофейный сервиз. Когда-то эти крошечные невесомые чашечки восхищали ее и совершенно пленили сердце, но как оказалось, более бесполезного приобретения трудно было себе и представить. Кофе она пила из них всего один раз, сразу оценив всю неудобность такой тары для кофе. Этот сервиз стоял у нее в серванте не меньше двадцати лет, занимая место и собирая пыль. Вообще-то сервизов было два, вернее полтора, остатки второго, в виде кофейника десяти блюдец, шести чашек и сахарницы без крышечки, ее мама привезла от бабушки, когда вместе со своими сестрами делили ее имущество после ее смерти. И вот теперь Ирина Павловна торжественно вручила оба эти сокровища вампиру, предварительно переложив чашечки бумажными салфетками и упаковав все предметы сервизов в нарядную картонную сумочку. Таких сумочек у нее была тьма: разных размеров, с разными картинками, посвященными всем праздникам года. В таких сумочках невестка с сыном вручали ей очередной бесполезный подарок в виде какой-нибудь безделушки.

Однако эти сервизы произвели на вампира хорошее впечатление. Еще она ему вручила тридцать крошечных стеклянных стопочек с приклеенным невзрачным цветочком, еще она ему дала женский кошелек (которых у нее было целых четыре штуки), с несколькими отделениями, закрывающимися и на молнии, и на кнопки, но главное с небольшим зеркальцем, которое само по себе уже являлось сокровищем. Дала она ему и гелевую ручку с черной пастой и новый еженедельник, что ей подарили на работе, дала ему и несколько стеклянных банок с закручивающимися крышками.

Белые фаянсовые тарелки ему однозначно очень понравились, и Ирина Павловна от доброты душевной лично ему подарила пару тарелок в придачу к ложке и вилке. А потом, заметив, что дурное настроение покинуло лорда, она, наконец, решилась задать вопрос, который ее очень сильно интересовал:

— Лорд Шертес, вы сказали, что устроили в своем бывшем замке пожар или взрыв, как вам это удалось? — вампир засмеялся.

— Если вы думаете, что я ловко обошел все препятствия и ловушки Страга, забрался в его святая святых и все там поджег, то вы очень ошибаетесь, да и думаю, это было бы невозможно. Каким бы негодяем не был Страг, дураком он не был точно. Все произошло гораздо прозаичнее. Я добрался до своих собственных тайников, а их у меня там было несколько, ну и…

— У вас тайники были и в ваших тайных комнатах? — поразилась Ирина Павловна, в который раз подумав о паранойе преследования, которая очевидно была у вампира.

— Разумеется! А чему вы удивляетесь? Мой замок пытались захватить, причем неоднократно, да я, честно говоря, уже со счета сбился, сколько таких попыток было предпринято. А один раз я уже совсем было решил, что потерял его, и чтобы моим врагам не было слишком радостно, приготовил несколько "сюрпризов". Да, — невесело улыбнулся вампир, — я даже подумать не мог, что через столько лет, эти приготовления мне так помогут.

— А кто нападал на вас? — снова спросила она.

— Проще сказать, кто не нападал. Несколько раз люди предпринимали такие попытки, потом люди совместно с оборотнями, потом люди и маги…

— А чего они на вас так взъелись? — не унималась Ирина Павловна.

— Ну, во-первых, земли, которые мне принадлежали. Огромные, огромные пространства, — с какой-то грустной мечтательностью в голосе сказал Шертес. — На этих землях я выстроил много деревень, потом эти дома заселили люди. Я им давал безопасность, они мне платили ренту… своей кровью, и все были счастливы. Но мои амбиции привели к тому, что я захотел создать государство или королевство вампиров. Я стал разыскивать их по всему свету, собирая под свое крыло. Это многим не понравилось. Случилось несколько неприятных инцидентов, в которых были замешаны полукровки. В общем, все эти подземные ходы и убежища были вырыты не просто так, — закончил Шертес свой рассказ.

— И где теперь эти вампиры, — решила все выяснить до конца Ирина Павловна.

— Все погибли, пытаясь вытащить меня из плена, — глухо ответил вампир, потом он резко поднялся и отошел от нее, не желая больше продолжать этот разговор. А ей… А ей стало его нестерпимо жалко. Король без короны, королевства, и подданных — вот кто он был сейчас.

Вечером они отправились дальше. Потом снова на день останавливались на отдых, и снова шли ночью, потом еще и еще, она уже сбилась со счета сколько однообразных дней и ночей они шли куда-то вперед. Людей на пути попадалось очень мало. Вампир всегда заблаговременно предупреждал их, и они успевали сходить с дороги. Проходили они и мимо нескольких деревень, таких же пустынных, как и та, что первой встретилась им на пути. Потом дорога расширилась еще больше и Ирина Павловна поняла, что они миновали владения того неведомого барона, что согнал всех своих крестьян на какую-то стройку, и что теперь они идут по основному тракту.

Но вот однажды под утро Шертес резко свернул с дороги и повел их в лес. Ирина Павловна, подсознательно, уже настолько привыкла доверять ему, что даже не спросила о причинах, заставивших его изменить маршрут. Однако через полчаса, бесконечного продирания сквозь густые заросли ее мнение резко изменилось, и она, наконец, удосужилась спросить, куда, это собственно, их ведут?

— Мы идем подальше от дороги. Выберем поляну рядом с родником, установим палатку, заготовим дров для костра, и там вы будете несколько дней меня ждать, пока я схожу в город и выясню можно или нет отсюда переместиться порталом, сколько это стоит, и требуют или нет при этом свидетельство.

— Какие свидетельства? — тут же заинтересовалась Ирина Павловна.

— Ну, например, спросят у вас, куда вы направляетесь и откуда прибыли, а вы не то что ответить на вопрос вы и вопроса не поймете. Согласитесь, что это может показаться очень подозрительным. И даже в случае, если я объясню, что вы моя семья, то и у меня могут потребовать подтверждение или правильнее свидетельство моих слов, — Шертес объяснял ей все это, спокойно и терпеливо, как маленькому ребенку или полной дурочке, каковой он ее видимо и считал.

Но ее уже ничего не раздражало, страх остаться одним в лесу, который она внезапно ощутила, сметал все прочие эмоции. Шертес очевидно о чем-то таком догадался (да и трудно было бы не догадаться, видя ее испуганные глаза), неожиданно протянул руку и вложил ей в ладонь светящийся шарик.

— Это, — он указал глазами на шарик, — используете в самом крайнем случае, когда гибель будет неотвратимой, — тихо сказал вампир. — Просто направите руку на врагов людей или животных и раздавите шарик. У вас будет пара секунд, чтобы упасть на землю и закрыть лицо, а особенно глаза, руками. Помните, одежда, скорее всего, загорится и ее придется быстро сбрасывать. Объясните это детям и Фанне, чтобы не было паники. Они должны знать, к чему надо быть готовым, иначе без ожогов не обойдется.

— А вы скоро вернетесь? — судорожно вздохнув, представляя ту жуткую картину, что нарисовал вампир, спросила она.

— Дня через три-четыре, не раньше.

И он ушел.

Глава 32

Она долго смотрела ему вслед, вернее долго смотрела на то место, где Шертес нырнул в кусты и где ветви растений неслышно сомкнулись за его спиной, надеясь, что вдруг он вынырнет обратно, и когда этого не произошло, уныло вернулась к детям и Фанне. От мысли, что вампир не вернется, и ей самой придется идти в незнакомые, чужие места, не зная ни языка, ни нравов, ни обычаев, ей стало так плохо и страшно, что, не выдержав, она рухнула на землю и горько заплакала. И тут же к ее плачу добавились еще три рыдающих голоса. Она вскинула голову и увидела, что Фанна и дети сидят рядом с ней и тоже плачут.

— А вы чего плачете? — быстро, беря себя в руки и пытаясь придать голосу суровость, спросила она.

— Лорд Шертес не вернется? — размазывая слезы по щекам, спросила за всех Элли.

— Конечно, вернется! — прикрикнула она на детей.

— Тогда почему ты плачешь? — не отставали они. Ирина Павловна увидела грязные разводы от слез на щеках детишек и сразу придумала отговорку.

— Да вы знаете, сколько нам предстоит работы? Вы не забыли, что уже больше месяца не купались и мы все грязные, как поросята? Вы не забыли, сколько у нас грязной посуды и грязного белья? Вот я и плачу, представляя, что все это нам придется мыть и стирать.

— Госпожа, — обрадовалась Фанна, совершенно поверившая ее словам, — да мы в два счета все вымоем и перестираем. Воды в роднике сколько угодно, делать нам все равно нечего.

— Тогда за работу, — только и осталось сказать Ирине Павловне. И работа закипела. На костре грели воду, и купались все по очереди, в этой же воде замочили самые грязные вещи, те, что сняли с себя, когда Шертес помог им нырять в мерзкую жижу. Потом дошла очередь до постельного.

Ох, как часто в эти часы Ирина Павловна вспоминала свою дорогую и любимую стиральную машину-автомат. Она уже и забыла насколько тяжело выполаскивать и выкручивать пододеяльники, простыни, куртки, штаны, как от ледяной родниковой воды стынут руки, но делать было нечего, и они с Фанной упорно терли, вываривали, полоскали и вешали белье. Стирка растянулась почти на два дня, зато как приятно было паковать чистые вещи, потом занялись грязной посудой, потом Ирина Павловна решила проверить количество оставшихся припасов, и вдруг в какой-то момент она поняла, что не помнит и о половине вещей, что нахапала, готовясь уйти порталом. Отец ей сто раз говорил, что если она забудет о каком-то предмете, то больше никогда его не увидит, поскольку, чтобы вытащить что-то из пространственного кармана, она должна в первую очередь хорошо представлять то, что ей нужно. И она стала вытаскивать все вещи, о которых помнила, раскладывать их на поляне, с тем, чтобы, во-первых, аккуратно и компактно перепаковать, во-вторых, пометить сумки буквами, и, в-третьих, сделать опись, всего хранящегося в кармане. Куча росла на глазах, вызывая восхищение и Фанны, и детей, а Ирина Павловна занялась сортировкой. То, что ей было ненужно, например, графинчики, в форме рыб, или большой керамический баран, в которого входил литр вина, или фарфоровые статуэтки, которых надарили то ли маме, то ли ей, она уже и не помнила — все это она отложила на продажу или обмен. Новые полотенца, постельное еще ярлыками, положила отдельно — это было НЗ, а всякие капроновые накидки, бархатные скатерти и синтетические покрывала… Ирина Павловна ужаснулась самой себе: сколько же ненужного тряпья она хранила, превратив свою квартиру в какой-то склад бесполезных тряпок! Впрочем, теперь все это могло спасти им жизнь, и она без жалости готовила их к обмену или продажи.

Потом они с Фанной обсуждали продукты, которые нужно было докупить. Хлеб кончился, молоко кончилось — а это было самое необходимое. Молоко в деревнях продавали на кринки, значит, его нужно было переливать в бутыля, но если она достанет стеклянную банку… и она пообвязывала бутыля тряпками — получилось неизвестно что, но это ее не волновало, лишь бы не догадались, что они из стекла. Сахара здесь не было, его заменяла патока, которую готовили из мякоти тарта, очень по внешнему виду напоминающего арбуз, только меньшего размера и с оранжевой мякотью, надо было приготовить банки и для этой патоки.

Со всеми делами они управились за три дня, теперь можно было немного отдохнуть, но что-то продолжало тревожить Ирину Павловну. Она вдруг подумала, что этот карман у нее с одиннадцатилетнего возраста, неужели за годы, что она жила одна, ничего в него не клала? Она легла на землю, и постаралась вспомнить себя, свои мысли и свои поступки. Сорокалетний опыт жизни в другом мире заслонял эти воспоминания, но она упорно пробивалась к ним… и вспомнила.

С криком она вскочила на ноги и сосредоточившись представила старенькую матерчатую сумку, в который хранила в то время свои самые большие сокровища. Сумка оказалась в ее руках. Она быстро открыла ее. Две склянки с зельями: ранозаживляющим и укрепляющим — их ей подарил отец, оставляя ее одну, это она помнила. Ирина Павловна пошарила рукой в сумке и вытащила амулет. И сразу вспомнила, как она стащила его из отцовского кабинета, когда он ненадолго оставил ее одну. Она схватила первое, что попалось тогда под руки, но она знала, что это такое и знала как им пользоваться. Амулет представлял из себя круглую бляшку, с небольшим камнем посредине. Если его опустить в воду и надавить на камень, то вода превращалась в лед, настолько крепкий, что вытащить руку из воды можно было только, когда лед полностью таял. Ирина Павловна помнила, как отец именно так наказал ее за какой-то проступок. Она, то ли что-то взяла с его стола без разрешения, то ли уронила что-то. Конечно этот амулет не слишком большая защита, но сейчас она была рада и ему.

Вот теперь все дела были точно закончены, оставалось только дождаться вампира, и они стали ждать, изо всех сил запрещая себе думать, что он бросил их, что он больше не придет. Шертес не пришел ни на третий день, ни на четвертый. Не находя себе места от беспокойства Ирина Павловна решила немного пройти по лесу, словно надеясь отыскать путь по которому ушел вампир. Она шла, шла и тут поняла, что еще немного, и она заблудится. Быстро развернулась и пошла назад, но к поляне, где они разбили свой небольшой лагерь, она так и не вышла, с зарождающимся страхом и паникой Ирина Павловна бросилась в одну сторону, потом в другую, окончательно испугавшись, уже хотела закричать, взывая о помощи, но ее опередил голос Фанны.

— Госпожа Лорри! — кричала женщина. — Где вы?!

Голос Фанны звучал за ее спиной, радостная, она бросилась на зов. Выскочив на поляну Ирина Павловна увидела незнакомого мужчину в одежде охотника, только она хотела выхватить нож, как недовольный голос Шертеса ее остановил:

— Где вы ходите? Надо быстро собираться. У нас мало времени.

Ирина Павловна хотела броситься к нему со счастливым криком, как вдруг стушевалась и остановилась, как вкопанная. Лорд Шертес разительно изменился, и очень похорошел, если такое определение применительно к мужчине. Если раньше он напоминал усохший, морщинистый скелет, то теперь он выглядел как мужчина семидесяти-семидесяти пяти лет, очевидно бывший в молодости красавцем.

Больше самодовольных, умных, наделенных властью мужчин, Ирина Павловна терпеть не могла самодовольных, умных, наделенных властью красавцев, и именно этот, нелюбимый ею тип, и стоял сейчас перед ней. И если самодовольному уроду она могла грубить, дерзить и ставить его на место с легким сердцем, то красивых мужчин, она всегда избегала, страшно теряясь и чувствуя себя неловко в их присутствии.

Глава 33

Таких мужчин на ее пути попадалось всего двое, она помнила, какую борьбу за них вели, окружающие их женщины. Он не участвовала в этом марафоне, понимая, что ни внешностью, ни умом, она такого человека привлечь не сможет, зато наблюдать за женщинами, ставшими непримиримыми врагами в борьбе за сердце выдающегося мужчины, она могла наблюдать вволю. Женская дружба билась на осколки и рассыпалась мелким песком под жерновами гадостей, что делали и говорили друг другу соперницы. Она еще тогда подумала, что пусть ее судьба убережет быть женой или возлюбленной подобного мужчины. Вцепляться и держать его мертвой хваткой ей не позволил бы характер, но если этого не делать удержать или удержаться рядом с ним просто нереально.

…Ирина Павловна взяла себя в руки и стала помогать Фанне, быстро собирать вещи.

— Как жалко, — с досадой сказала она, — когда вы переносили нас порталом из замка Страга, я не захватила одеяло, на котором лежала Фанна и дети.

— Вы предлагаете мне вернуться назад, чтобы притащить вам это одеяло? — колко сказал Шертес, и Ирина Павловна заткнулась, почувствовав себя самой жадной жлобкой на свете. Еще четыре дня назад, она в ответ на его слова, такое бы ответила! Например, что если бы не ее бережливость, то он до сих пор ходил бы голым, пугая всех своей "атлетической" фигурой, или сказала бы ему, что если бы не ее запасливость, то они никогда не прожили бы столько дней в подземелье, а он никогда бы не добрался до своих тайников. Но все дело было в том, что сказать это она могла тому страшному уроду, каким был Шертес недавно, мужчине, что сейчас стоял перед ней, она этого сказать не могла. Ее молчание немного удивило Шертеса, но он был занят разбором палатки, и тут же забыл об этом.

Ирина Павловна вспомнила, что хотела попросить у него немного денег, вернее, чтобы он помог продать вещи или предметы, чтобы они могли прикупить продуктов, но едва сказав ему это, она тут же об этом пожалела.

— Вы хотите, чтобы я ходил по рынку, словно коробейник, уговаривая торговок купить у меня ваши тряпки?

От его слов Ирину Павловну бросило в жар, таким брезгливым и уничижительным был его тон. Больше она ему не сказала ни слова. Молча спрятала вещи, ласково сунула детям в руку по прянику, чтобы не останавливаться в дороге, и они двинулись в путь.

Ирина Павловна уже знала, что находиться рядом с вампиром она не сможет, и теперь она мучительно думала, как им жить дальше. Кроме того, как продать все, что у нее есть и купить маленький домик на окраине какого-нибудь города, до которого их проведет Шертес, она не придумала.

"Нам надо как-то прожить десять лет, — думала она, — Элли и Колин повзрослеют, и дальше будет уже легче. Но если я истрачу все деньги, что смогу выручить, как мы будем жить? — сама у себя спрашивала она, и сама же себе отвечала: — Я могу шить на машинке, конечно, это придется скрывать, но это все равно выход, чтобы не умереть с голода!", — и до того она погрузилась в свои невеселые мысли, что очнулась только тогда, когда носом врезалась в грудь вампира.

— Лорри, что с вами? — требовательно без всякой издевки спросил он. Что она ему могла ответить? "Лорд Шертес я не знала, что вы и вправду красивы, и что ваши слова о том, что все женщины мечтают залезть к вам под одеяло — не вымысел. И мне неуютно в присутствии такого мужчины, как вы, я всегда общалась с мужчинами, что были во много раз проще!". Разумеется, она не могла этого сказать, поэтому просто угрюмо молчала. — У вас что-то болит? — продолжал допытываться Шертес. — Вас что-то тревожит или беспокоит? — спрашивал он, тревожно и внимательно вглядываясь ей в лицо. Она попыталась обойти его — он не позволил, попыталась оттолкнуть — он стоял, как скала.

— Не ваше дело, — грубо сказала она и снова попыталась его обойти.

— Мое, — коротко возразил вампир, но потом добавил, — пока мы не добрались до безопасного укрытия, то все странности, которые с кем-то происходят, касаются всех.

— Ничего со мной не происходит! — чуть не истерично закричала Ирина Павловна, уже не зная как избавиться от внимания вампира.

— Что случилось? — четко и спокойно спросил он, вот только в голосе чуть-чуть прибавилось металла. Она запаниковала, поскольку полностью была в его власти, а он твердо решил добиться ее признания. Ее мысли метались в поисках выхода, и тут она вспомнила тему, которую мужчины наиболее старательно обходят при общениях с дамами.

— Может у меня ПМС? — ехидно спросила она, с наслаждением наблюдая, как упрямство на его лице скоро сменится испугом и смущением.

— ПМС? — удивился он, поскольку никогда не слышал этого слова. И тут она ужаснулась тому, что она наделала. Теперь Шертес с цепкостью бульдога будет добиваться, чтобы она объяснила это загадочное слово, а она понимала, что скорее умрет, чем сделает это. Но все оказалось гораздо проще, вампир, таким себе обычным голосом спросил:

— Вы имеете в виду женские дни? — она стиснула зубы, не зная, что отвечать. — Подождите, но ведь у вас…

— Замолчите! — завизжала она, поскольку поняла, что он хочет сказать. Учитывая, в каких условиях они провели этот месяц, удивляться тут было нечему.

— Что случилось? — спросил он уже в третий раз. — Если вы обиделись за мой отказ продавать вещи, то хочу успокоить деньги у меня уже есть, поэтому ничего продавать не надо. За одеяло я сказал, потому что рассердился. Я думал вы ждете меня, с ума сходя от нетерпения, а вам прогуляться захотелось.

Ирина Павловна вдруг осознала, что Шертес почти извиняется за свою грубость и еще она вдруг поняла, что это только она видит, как он изменился, сам же он, хоть и ощущает это, но скорее всего в зеркало на себя не смотрел. И получается, все ее проблемы надуманы и глупы. И такая радость охватила. Такое успокоение, что все остается по-прежнему, и нет никакого повода волноваться… во всяком случае раньше времени. Она помолчала обдумывая, что ему сказать, чтобы хоть как-то оправдать свое поведение, и поскольку лучшая оборона — нападение, немного раздраженным тоном сказала:

— Видите ли, пока вы отсутствовали, развлекаясь и наедая себе щеки, как у хомяка…

— Простите, у кого? — вежливо поинтересовался вампир.

— Хомяк, — это такая маленькая лохматая свинья с толстыми щеками, — любезно пояснила она, он учтиво кивнул, но его глаза вспыхнули сдерживаемым смехом. — Так вот, пока вы проводили время в свое удовольствие, — упрямо продолжала Ирина Павловна, — я подумала, что вы вечно не будете нас за собой таскать. Значит, нам надо что-то придумать с домом. Если, допустим, продать все, что у меня есть, то может хватит купить какой-нибудь маленький домик, где мы могли бы затаиться, хотя бы лет на десять, пока подрастут близнята. Я с Фанной могла бы шить вещи…

— Дом покупать не надо, — оборвал Шертес ее розовые мечты, — дом есть, к нему нужно только добраться.

— Вы мне не говорили об этом, — набросилась на него она, втайне радуясь, что вампир, так легко решает все ее проблемы.

— Значит, забыл, — небрежно ответил он, снова рассердив ее.

— Лучше бы вместо щек, вы мозги себе раскормили, — тихо прошипела она. Он не отвечая, развернулся и пошел по дороге.

— Как вы сказали? Маленькая лохматая толстощекая свинья? — не оборачиваясь, спросил он, и в его голосе зазвучали предвкушающие месть нотки.

— Маленький, хорошенький, лохматенький, щекастенький поросеночек, — жалобно сказала она ему в спину, и ей показалось, что вампир хрюкнул от смеха. Но может только показалось?

Глава 34

Они не успели пройти и полмили, когда вампир, стал объяснять ей, Фанне и детям, как им надо будет себя вести в городе, чтобы не вызвать подозрений и спокойно пройти через портал.

— Если мы все вместе явимся к портальному входу, то привлечем к себе ненужное внимание, поэтому я договорился с несколькими хозяевами обозов, что будут проходить портал, попросил их взять с собой нас. Поэтому нам придется разделиться, и стараясь не привлекать внимания, забраться на телеги и молча ждать прохождения портала. Молча! — повысил голос Шертес, подчеркивая насколько это важно. Я объяснял каждому хозяину, что детей встретят на той стороне, поэтому Лорри должна пройти портал первой. Но тут возникла проблему, — горестно снизил голос вампир. — Первыми проходили портал лишь крестьянские возы, и вот мне пришлось, — его голос зазвенел трагическими нотками, чтобы они согласились без лишних вопросов нам помочь, что с ними поедет глухонемая, глуповатая девица, роль которой придется исполнять вам Лорри.

— Вы это только что придумали! — обличающее закричала Ирина Павловна. — Чтобы отомстить мне за хомяка!

— А было за что мстить? — с интересом, прищурив глаза, спросил вампир. — Вы вроде характеризовали хомяка, как хорошенького, миленького.

Ирина Павловна замолчала, но с этого момента ее жизнь превратилась в ад. Вампир объяснил, что ей надо тренироваться, не реагировать ни на какие звуки. И вот он, едва только она задумывалась и уходила полностью в свои мысли, неслышно к ней приближался и что-нибудь громко орал на ухо.

Не было случая, чтобы она не взвизгнула в ответ и не отпрыгнула. Он осуждающе качал головой и с фальшивым беспокойством говорил, что тренировки надо продолжить. Ирина Павловна и с бревна падала, когда он заорал в момент ее расслабленного отдыха, и горячий кофе на себя выливала, когда в блаженстве хотела испить чашечку. Скоро она дергалась и пугливо оглядывалась при малейшем шорохе, то есть, добившись прямо противоположной реакции, но вампир был настроен (в отличие от нее), оптимистично, много говорил про упорные тренировки… а до города было еще, ой как долго.

Кстати, как раз после того случая, когда она вылила на себя кофе, она и стала периодически повторять про себя, словно читая мантру: "Я не хочу его убивать, я не хочу его убивать, я не хочу его убивать!", но ритм ее шагов четко вторил ей: "Хочу, хочу, хочу!".

Это произошло совершенно спонтанно. Ирина Павловна достала целую палку вареной колбасы, готовясь резать ее на бутерброды, вампир сидел рядом и смотрел куда-то вдаль, о чем-то задумавшись. И вдруг она (совсем от себя этого не ожидая), со всего размаха треснула его палкой колбасы по башке.

— Лорри! — испуганно закричала Фанна. А она в ответ поучительно сказала:

— Надо всегда быть готовым к нападению, — и спокойно стала резать злосчастную колбасу на кружочки.

Шертес, сначала опешивший, от этого неожиданного удара, вдруг беззлобно засмеялся, и даже величественно кивнул, соглашаясь с ее словами. И с этой минуты между ними снова воцарился мир.

Он оставил их в леске, недалеко от ворот ведущих в город, сам же ненадолго исчез, а вернувшись протянул им одежду, какую обычно носили женщины из ближайших деревень. Серое холщевое рубище, по талии перевязанное чем-то вроде передника, закрывающее юбку и спереди и сзади. Ирине Павловне платье оказалось впору, а вот для Фанны было коротковато. Но она надела под низ свою серую юбку и хоть смотрелось это странновато, но на какое-то время вполне могло сойти.

— Старайтесь расположиться так, чтобы спина была прикрыта, благодаря этому вас никогда нее застанут врасплох, вы всегда успеете подготовиться и напомнить себе, что вы не можете слышать звук шагов и речь, — почти скороговоркой объяснял ей Шертес, как надо себя вести. — Плохо, что вы не сможете понять, что вам говорят, и не сможете ответить даже жестами, собственно, поэтому мне и пришлось сказать, что вы глуповаты, — от его последних слов, она недовольно дернулась, но потом с удивлением поняла, что Шертес не врал и не издевался, когда говорил, что сказал хозяину повозки, не только о ее глухоте, но и о глуповатости — это действительно было необходимо. И все равно было обидно. Свой совет Шертес озвучил за секунды, а "тренировками" он ее изводил почти двое суток. Но сделать она ничего не могла, тем более что Фанна, при каждом удобном случае, испуганно шептала: "Госпожа, вы уж повежливее разговаривайте с их сиятельством лордом. А ну как он разозлится и бросит нас?" Вот этого Ирина Павловна почему-то совсем не боялась и еще она чувствовала, что такой она ему нравится намного больше, чем покорной, испуганной и молчаливой.

— Когда пройдете портал, — добавил еще Шертес, — сразу отойдите направо к крепостной стене и постарайтесь не привлекать к себе внимания.

— А почему не налево? — сразу же заинтересовалась Ирина Павловна.

— Потому что я был в том городе, — прошипел Шертес, — и знаю, где самое безопасное место!

Только она хотела возразить, что в том городе он был, по меньшей мере, несколько лет назад, и что за это время там могло все измениться, как вампир, не слушая ее, потащил к одной из телег, и поздоровавшись с хозяином, почти подпихнул Ирину Павловну к повозке. Она безропотно забралась внутрь, привалившись к бортику, и только и могла, что смотреть, как Талас быстрыми шагами вернулся назад, где недалеко от дороги его ожидали Фанна и дети.

Ирине Павловне повезло, люди, с которыми она ехали, оказались добрыми и заботливыми, особенно хозяйка. Она то и дело подсовывала ей какие-то домашние вкуснятины, то кусок пирога, то кусок хлеба с колбасой, то яблоко. Ирина Павловна уже запереживала, что к концу путешествия, именно она превратится в толстого поросенка с круглыми щеками.

Портал прошли беспрепятственно, и она сразу же (как и просил вампир) отошла к стене, постаравшись слиться с нею, и замерла в ожидании, когда появятся дети с Фанной, и сам вампир.

Сначала на повозке прибыла Элли, потом Колин, очевидно, он объяснил детям как себя вести, потому что они, боязливо оглядевшись, сразу подбежали к Ирине Павловне. Крепко прижав их к себе, она, на какое-то время почувствовала облегчение. Потом появилась Фанна, и, наконец, сам Шертес. Глянув в их сторону, и убедившись, что все в порядке, он снова куда-то ушел. Не было его около часа. Ирина Павловна уже вся изошлась от беспокойства, и, очевидно, недаром. Вампир был чем-то встревожен.

— Планы изменились, — коротко сказал он. — сейчас мы все вместе войдем в портал. Вы должны сразу же взять детей на руки, прижаться друг к другу и лучше, если вы все закроете глаза.

— Это еще зачем? — сразу же встрепенулась Ирина Павловна, поняв, что такие предупреждения вампир сделал неспроста, и что их ожидает, нечто не слишком приятное.

— Так надо! — не стал вдаваться Шертес в объяснения, но потом, смилостивившись, все же ответил: — Придется пережить несколько неприятных мгновений. Я хотел избежать этого, но на той стороне портала началась война. Так просто нас не пропустят, у меня нет другого выхода. Значит, как только я скажу "Хельде", вы все должны зажмуриться.

Больше он не сказал ни слова и двинулся к порталу, они поспешили вслед за ним. Ирина Павловна подхватила Элли, Фанна взяла на руки Колина, и они тесно прижались одна к другой. Вампир обхватил их обеих, говорил он "Хельде" или не говорил, она не слышала, так как сразу зажмурила глаза, не дожидаясь команды. На секунду возникло ощущение полета, а потом стало нечем дышать. Она пыталась вздохнуть, но воздуха не было, легкие стало разрывать от невозможности вздохнуть, она могло только открывать рот, беззвучно хватая пустоту, в глазах потемнело. И тут они оказались на земле рядом с каменным строением. На колени упали все: И она, и дети, и Фанна, и вампир. Несколько минут все жадно дышали и не могли надышаться.

— Мне пришлось внутри портала открыть еще портал для переноса в этом дом, — с трудом сказал Шертес. Только так невозможно будет отследить магический след, оставляемый амулетом. Зато теперь вы в безопасности. Здесь вы будете жить. Теперь это ваш дом.

Ирина Павловна с тоской оглядела серое мрачное здание, сложенное из дикого камня.

Глава 35

— Кто такая Хейде? — это было первое, что спросила Ирина Павловна, когда они подошли к дому, чтобы осмотреть его.

— Это женщина, для которой этот дом был построен, — любезно ответил Шертес. Ирина Павловна скептически взглянула, хоть и на надежные, но такие давящие и унылые стены, и подумала про себя, что не такой-то уж это и дорогой подарок. — Зря вы ухмыляетесь, — резко сказал вампир. — Учитывая, что ближайшая каменоломня находится отсюда очень далеко, этот дом было построить, ох как не просто. И, предвидя ваши дальнейшие вопросы, сразу скажу, что Хейде не являлась мне ни женой, ни матерью, ни любовницей. Она, — как-то странно хмыкнул вампир, — скажем так, являлась моей дальней родственницей.

Ирина Павловна неопределенно пождала плечами, мол, мне то, что до ваших семейных проблем, но про себя решила, что эта Хейде была любовницей отца Шертеса, и что именно он построил для нее этот дом. Но вслух свои предположения она решила не высказывать.

Дом оказался внутри таким, каким она себе его и представила. Первый этаж, в котором размещалось несколько помещений, окружающий большой холл с огромным камином "порадовал" ее отсутствием окон. Так всегда делали в целях безопасности, чтобы лучше защитить людей от нападавших. На второй этаж вела каменная, изгибающаяся спиралью лестница. На этаже было несколько комнат, выходящих в общий коридор, тянущийся вдоль стены. В каждой комнате было узкое окно-бойница, на полу стояли деревянные щиты, которыми эти окна закрывались в зимнее или ночное время.

Третий этаж был чердаком, ничего интересного на нем не было. Крыша на здании была крыта черепицей, и как ни странно, ни дыр, ни провалов на крыше не было. И снова Шертес без вопросов понял, что ее удивило.

— Этот дом находится под защитой нескольких амулетов. Поэтому он так хорошо и сохранился. Я сейчас перезаряжу кристаллы, и можно будет ничего не бояться. Располагайтесь в комнатах, в каких хотите, осматривайтесь.

С этими словами он вышел из дома и полез на стену, высотой в три человеческих роста, которая огораживала это здание. Ирина Павловна вышла вслед за ним и обошла весь дом по периметру. Большие деревянные ворота, окованные металлом, находились с восточной стороны, небольшая калитка в стене, на западной. Что удивительно, и ворота, и калитка располагались не напротив входной двери в дом, как она привыкла на Земле, а против глухих стен, впрочем, это было самой несущественной из всех ее проблем. Главным было то, что они так и не успели запастись продуктами, поскольку не попали в то место, где Шертес намеревался это сделать. Ирина Павловна с беспокойством поискала глазами вампира, дожидаясь, пока он спустится, чтобы сразу напомнить ему об этом.

Едва она сказала ему о необходимости пополнения припасов, как по его лицу она сразу поняла несколько вещей. Во-первых, они ему до смерти надоели со своими проблемами, во-вторых, — ему до смерти надоело таскаться с ними, в-третьих, он совсем забыл о припасах, и в-четвертых, он не собирался оставаться с ними.

Горечь и обида сдавили ей сердце. Если бы она была одна, то сразу бы удалилась, гордо вскинув голову, и пусть потом он всю жизнь жалеет о своем поступке, вспоминая ее хладный труп, но у нее на руках были дети, и поэтому так поступить она не могла.

— Лорд Шертес, — спокойно сказала она, — если вы собираетесь оставить нас здесь без припасов, то гораздо гуманнее будет нас сразу убить.

Вампир целую минуту, не отрываясь смотрел на нее, и в его взгляде не было ничего хорошего, но потом поняв, что у него нет другого выхода, коротко приказал:

— Полностью освободите свой пространственный карман, еды и припасов возьмете столько, сколько поместится. Рассчитывайте сразу на несколько месяцев.

Услышав его слова, она чуть не рухнула на землю. Отец, хоть навещал их в две недели, а Шертес, по всей видимости, собирается их бросить на год.

— Я сейчас, — только и сказала она, потому что выбора у нее не было. В одной из комнат она стала вытаскивать все вещи, складывая их в углу, попутно давая указания Фанне, как той быть, и что делать в ее отсутствие. Она отдала ей почти все продукты, что еще оставались. Оставив лишь замороженное мясо, которого было слишком много, и оно бы пропало. Быстро сортировала пачки, которые можно было есть, не готовя: чипсы, хлопья и те, что нуждались в варке. Вытащив все сумки, Ирина Павловна вдруг быстро запихнула назад сумку, в которую откладывала вещи на продажу, и снаряжение сына для походов: рюкзак и палатку со спальным мешком. Ну не могла она, в силу своего характера, сформированного ее жизнью, остаться совсем без ничего.

— Фанна, — торопливо говорила Ирина Павловна, — Шертес сказал, что мы вернемся через трое суток, так что думаю, еды вам на это время хватит. Колодец находится у северной стены, надо все время накрывать его крышкой, после того как наберете воду. Дров нет. Можешь порубить тот страшный рассохшийся табурет, что стоит у очага. Делай все, что сочтешь нужным, лишь бы у вас все было хорошо. Три дня это недолго. Не успеете заметить, как они пролетят, — успокаивала она женщину, а у самой сердце сжималось от переживаний. Все-таки она их бросала в первый раз. Ирина Павловна надела свою новую юбку с блузкой, надела туфли на невысоком каблуке. Они были ей несколько великоваты, но делать было нечего, накинула на плечи плащ, скрыла под чепчиком свои остриженные волосы и подошла к вампиру.

Глава 36

Через секунду они стояли в какой-то подворотне, где, к счастью, больше никого не было. Вампир, даже не удосужившись предложить ей руку, быстро зашагал вперед, она засеменила за ним торопливыми шагами. Он привел ее к таверне, быстро договорившись с хозяином, оставил одну в комнате, пообещав, что вернется утром на третьи сутки. Также он сказал, что комната оплачена на три дня вперед, и что ее будут кормить два раза день. Еще вампир напомнил, и, что она глухая и на стук, не должна открывать дверь, и само собой молчать, когда будет выходить в общий зал.

Ирина Павловна согласно кивала головой, подтверждая, что слышит его и выполнит его указания, а сама тем временем, внимательно наблюдала за ним. Лорд Шертес… нервничал? Это открытие поразило ее до глубины души. Наглый, самовлюбленней без меры, самоуверенный вампир, был в себе неуверен? О чем-то беспокоился? Она стала присматриваться к нему еще внимательнее, и только сейчас заметила то, на что раньше не обратила внимания, поскольку подобные мелочи, на фоне существующих проблем, ее не волновали. У вампира теперь была другая одежда, и Ирина Павловна, на что угодно была готова поспорить, что стоила она баснословных денег. Золотое шитье по черному, но не вызывающе броское, как она иногда видела на картинах старинных мастеров, а сдержанное, благородно-элегантное. И рубашка белоснежного шелка с кружевами и шейный черный шарф с булавкой, украшенной черным, наверняка, драгоценным камнем, начищенные сапоги из мягкой кожи, все выдавало в нем аристократа высшего сословия, привыкшего к таким вещам и умеющего их носить.

Для такого сноба таверна, где он остановились, была ничтожно бедной, о чем она его незамедлительно уведомила.

Он равнодушно пожал плечами, любезно сообщив ей, что сам он лично, жить здесь не собирается, а для нее это таверна то, что нужно, поскольку, находится почти на окраине города.

Только сейчас она припомнила, что Шертес снял всего одну комнату для нее. Для себя он комнату оставлять не стал, зная заранее, что ни жить, ни ночевать здесь не будет. Стало немного не по себе. И вот, то ли из-за того, что он на несколько дней оставляет ее одну в чужом городе, то ли из-за того, что ей больно было думать, куда это Шертес направляется, так тщательно готовясь и прихорашиваясь, но только она не выдержала и почти грубо сказала:

— Надеюсь, вы не к той даме отправляетесь, на которой давече отказались жениться и по любезной подсказке которой, угодили в подвал Страга?

Вампир только ухмыльнулся, не отвечая ни да, ни нет.

— А у вас с собой случайно нет зеркала? — неожиданно спросил он. Этот вопрос ее просто убил, глубоко вздохнув несколько раз, чтобы не наговорить мужчине гадостей, она четко отрапортовала:

— Если вы не забыли, то именно вы приказали мне вытащить все лишние вещи. Это зеркало как раз такой лишней вещью и было, — при этом она злорадно улыбнулась, прекрасно помня, что маленькое зеркальце в женском кошельке, который она приготовила на продажу, у нее имеется, но показывать его вампиру ей не хотелось из вредности. — Постойте, — вдруг спохватилась она, — а где то зеркало от трельяжа, что вы забрали себе, когда мы были в подземелье? — Шертес скривился, недовольный такой ее хорошей памятью, и ничего не ответил. А Ирину Павловну охватил гнев. Она догадалась, что ее бесценное зеркало находится у любовницы Шертеса. Одно было непонятно, когда он его успел отдать? Он же постоянно был рядом с ней? — А зачем вам, собственно, зеркало, при вашей идеальной памяти? — ядовито процедила она, при этом, не забыв невинно похлопать ресничками, поскольку дурочкой ей положено было быть по легенде, которую сам вампир ей же и придумал. — Вы разве забыли как выглядели, когда последний раз смотрелись в зеркало в подземелье? Уверяю вас с того времени ничего не изменилось! — Ирина Павловна лукавила, или даже скорее откровенно и бессовестно врала, поскольку вампир менялся буквально день ото дня. Когда-то запавшие глазницы, перестали пугать своей глубиной, кожа, имевшая ранее серый неприятный цвет, значительно, побелела, про щеки принявшие свою изначальную форму, она даже вампиру говорила, губы из тонкой полоски стали приобретать прежний вид, красиво изогнутых, но без лишней припухлости.

Она, когда поняла, что вампир не будет жить с ними, сразу же успокоилась, и сейчас вполне спокойно могла находиться рядом с ним, с интересом подмечая, происходящие изменения в его внешности. РАЗУМЕЕТСЯ, в ее душе не единожды шевельнулся червячок желания, чтобы такой мужчина всегда был рядом с ней. Но эти мечты не были похотью, или такой уж жаждой любви вампира, поскольку носили достаточно, прагматичный характер. Ирина Павловна мечтала, чтобы рядом с ней был такой вот мужчина, решавший за нее все проблемы, за плечом которого она смогла бы жить, ни о чем не переживая. А уж если он к тому же красив…. Хотя нет, красота была бы лишней, обладание собственной красотой, делает мужчину слишком самоуверенным, и такой образчик был как раз перед ней. Поэтому все свои глупые мечты она затаптывала на корню, заставляя себя, открыто смотреть в глаза реальности.

Вампир ушел. Именно ушел, а не исчез. Она на секунду задумалась, потом поняла, что если бы Шертес в течении трех дней не выходил из ее комнаты, это было бы… странно по меньшей мере, да и по большей тоже, ведь туалет, находящийся во дворе ему посещать нужно бы было все равно. А так он спокойно ушел из таверны, предупредив хозяина о глухоте своей подопечной, оставив ее под крышей таверны на три дня.

Прошли сутки. Ирина Павловна сидела взаперти, изнывая от скуки, но выйти и побродить по улицам незнакомого города, ей даже в голову не пришло. Прошли еще сутки. Ирина Павловна легла спать, зная, что Шертес придет рано утром.

Но он не пришел, ни рано утром, ни к обеду, ни к вечеру. Ее обуял настоящий ужас. Денег заплатить за комнату в таверне не было. Где она находится, и как попасть назад к Фанне и детям, она не знала. О вампире она думала меньше всего. Нет, наоборот, больше всего. От мысли, что он сейчас лежит расслабленный, отдыхая после бурного секса, напившись свежей крови, она ненавидела его за предательство, за то, что из-за своей долбанной похоти, он поставил ее в такие условия. Она ждала минуту за минутой. Но вот сейчас, он, наконец, насытится и вспомнит о ней, но час проходил, а вампир не возвращался. И тут еще хозяин таверны знаками показал ей, чтобы она выметалась из его заведения.

Глава 37

Она в ужасе заметалась по комнате, пытаясь придумать выход из этой ситуации, потом достав несколько тарелок и фарфоровых статуэток, попыталась все ото вручить хозяину, в обмен платы за комнату. Но он только замахал руками, отказываясь брать у нее что-либо, при этом что-то сердито выговаривал, очевидно, объясняя, что у него не бандитский притон, и краденое скупать он не намерен. Беспомощно она обвела глазами трактир, и тут заметила, что стены его были украшены какой-то разрисованной мазней, очевидно, хозяин заведения, питал пристрастие к художественному оформлению своего детища. Она быстро взлетела по лестнице, и достав глянцевый женский журнал, оторвала от него первую обложку, на котором знаменитая актриса улыбалась своим фирменным загадочно высокомерным взглядом. Эта картинка так понравилась хозяину, что он разрешил ей пожить в трактире еще два дня, а сам, тем временем, повесил картинку на самое видное место.

…Ирина Павловна и представить себе не могла, что, примерно, через четыре месяца, молодой мужчина, в капюшоне, надвинутом на глаза, будет спокойно сидеть в этом трактире, в ожидании заказа. Он равнодушно будет оглядывать стены, и вдруг подскочит на месте, словно его кто-то ужалит за одно место.

— Дэттер, Эг, — хрипло прошепчет он, — я сошел с ума, или это, действительно, Анджелина Джоли? Потом он, спотыкаясь о скамейки, бросится к стене и станет жадно рассматривать картинку. Вверху название журнала, чуть ниже перечень самых интересных статей, имя женщины, изображенной на обложки… и все по-русски!

— Значит, сюда мы переместились не одни, — задумчиво скажет он, немного другим голосом. — И та пиктограмма, в которой мы оказались, предназначалась для кого-то другого. И получается, что этот кто-то вырвался от Страга, которым нас пугал Дэттер так сильно, что даже еды не дал накупить сколько нужно.

— Опять ты со своей жратвой! — зарычал хриплый голос. — Все никак не нажрешься… Но всего этого Ирина Павловна, разумеется, не знала.

… "Два дня, всего два дня, — нервно шептала она про себя, бегая по комнате. — Что делать, что делать?", — выбор у Ирины Павловны, действительно, был не богат: еще два дня ждать Шертеса, сидя в запертой комнате, или постараться раздобыть денег, и… ждать Шертеса столько, сколько потребуется. У нее голова шла кругом от этих внезапно обрушившихся проблем. Страх за детей и Фанну, страх за себя, гнев на Шертеса… и снова страх. Когда волной накатывал страх за детей, она убеждала себя, что еды хватит, что для дров можно порубить, в конце концов, деревянные кровати и столы, воды есть, мука есть, можно лепешек напечь, Фанна взрослый человек, справится как-нибудь. Когда накатывал гнев на Шертеса она от злости не находила себе места, без конца в уме, прокручивая одну и ту же картинку. Вот он обессиленный откатывается навзничь и из последних сил говорит, что ему надо в трактир, что его там ждут, но тут его губы накрывают страстным поцелуем и он снова набрасывается на партнершу, совсем забыв о своем обещании. Такая обида на Шертеса захлестывала ее, что хотелось безутешно плакать, и в этот момент она вспоминала о себе, и новый страх приходил на место старым. А если Шертес не придет еще неделю? Получалось, что ей срочно надо было искать возможность получить хоть какие-то деньги, и, значит, ей надо было идти в город.

Ирина Павловна еще раз перебрала вещи, что у нее были с собой, и какие можно было продать. Сложив некоторые из них в аккуратную сумочку, вышла на улицу. Она осторожно огляделась по сторонам. Две женщины, что проходили мимо таверны, равнодушно скользнули по ней взглядом, и пошли дальше, занятые своим разговором. Ирина Павловна же, наоборот, как можно тщательнее рассмотрела их одежду. Выходя на улицу, надела поверх юбки с блузкой плащ, что носила еще дома. Они с Фанной только срезали на нем пуговицы с хлястиков, воротника и карманов, и пуговицы на застежке прикрыли планкой, сделанной из пояса.

Сравнив свою одежду и одежду здешних жительниц, Ирина Павловна пришла к выводу, что она сможет пройти по улице, не привлекая к себе внимания, особенно, если накинуть на голову капюшон, поскольку единственное, что очень сильно отличалось в ее одежде, так это фасон и форма чепчика. Оборок и кружев на чепцах женщин не было. Маленькие скромные шапочки из белой ткани, плотно прилегающие к голове и полностью закрывающие волосы. Но делать было нечего, пришлось идти так. Она медленно шла по улице, рассматривая вывески на лавках и магазинчиках. Ирина Павловна не могла решить, что лучше попытаться предложить свой товар в более дорогой лавке, или не рисковать, и идти в бедный район. То, что ее обманут и заплатят намного меньше, чем стоят ее вещи, она не сомневалась ни секунды, но как торговаться, если не понимаешь ни слова, что тебе говорят? Она незаметно для себя вышла на широкую улицу, скорее всего, центральную, но увидев несколько прохаживающихся стражников, испугалась и решительно повернула назад.

Снова медленно шла вдоль лавчонок, раздумывая в какую из них зайти. На вывеске, что-то похожее на каравай и запах свежей выпечки, ошибиться невозможно — хлебная лавка. Запах трав и каких-то зелий — скорее всего местная аптека, тут в одной из лавок распахнулась дверь и тут же запах лежалый, старых, грязных вещей, ударил ей в нос. "Лавка старьевщика, — сразу догадалась она, так назывался когда-то один из вариантов "ломбарда", хотя учитывая здешний район, владелец лавки был просто скупщиком краденного, — сюда-то мне и нужно", — обреченно подумала Ирина Павловна, открывая дверь. Она продумала обо всех возможных опасностях, какими ей может грозить приход в подобное место. И то, что у нее отберут товар, ничего не заплатив, и то, что ее хорошо обдурят при покупке, и то, что она может привлечь ненужное внимание, и еще очень много таких "что", вот только одного она не ожидала, что все ее самые страшные предположения сбудутся, поскольку в глубине души она все же надеялась, что все будет хорошо.

Хозяин лавки ей сразу не понравился, впрочем, она другого и не ожидала. Лохматый неряшливый мужик. Когда Ирина Павловна робко протянула ему одно блюдце, он долго и подозрительно рассматривал и блюдце, и ее саму, потом небрежно бросил одну монетку и что-то грубо сказал. Она, не раздумывая, схватила деньги и быстро вышла, решив не показывать ему весь товар, по опыту зная, что если он увидит несколько вещей, то за следующие заплатит еще меньше.

Выйдя на свежий воздух из этого смрадного магазинчика, она тут же направилась в лавку булочника, чтобы понять сколько ей заплатили и сколько хлеба она сможет купить на эти деньги. Положив монету на прилавок, она неуверенно ткнула пальцем и большую хлебину, а потом еще и в плюшку, что лежала рядом. К ее радости, за эту монетку она получила круглый каравай хлеба и пять плюшек. Сложив все это в сумку, уже более уверенная в себе, она решила поискать лавку поприличнее, чтобы продать оставшиеся вещи. Вот только, когда она вышла из булочной, что-то внутри нее тревожно сжалось, предупреждая об опасности. Она обвела глазами улицу, и сразу заметила тощего, грязного мальчишку, который делал вид, что просто сидит около магазинчика и отдыхает. Она притворилась, что не заметила его, и быстро пошла вперед. Мальчишка не отставал. Решив, что это обычный попрошайка, она жестом подозвала его к себе и протянула одну из плюшек. Он жадно ее схватил, и его глаза благодарно блеснули, потом он, оглядевшись по сторонам, что-то стал жарко ей шептать. Она поняла, что это не слова благодарности, он о чем-то ее предупреждал. Ирина Павловна беспомощно оглянулась и жестами показала, что не понимает его. Он как-то жалостливо взглянул на нее и исчез из вида.

Глава 38

Следующий магазинчик выглядел поприличнее, а когда Ирина Павловна увидела, что хозяйка женщина, то вообще воспрянула духом. Она не сомневаясь ни секунды, положила на прилавок все приготовленные товары. Две тарелки, кружку и статуэтку. Ей понравилось восхищение в глазах хозяйки, а уж когда та протянула ей монету из желтого металла (Ирина Павловна ни секунды не сомневалась, что это золото), радости ее не было предела. Она опрометью выскочила из магазина и заспешила в сторону таверны, где они остановились с Шертесом, полностью уверенная, что этой монеты хватит оплатить комнату на несколько дней.

Ее остановили истеричные крики за спиной, невольно оглянувшись, она увидела хозяйку магазина, что-то верещащую противным визгливым голосом, но что Ирину Павловну удивило больше всего, так это то, что хозяйка показывала пальцем на нее, словно она преступница. А потом эта ужасная женщина бросилась к ней. Паника и ужас охватили Ирину Павловну. Она вообще не понимала, что от нее хотят, что ей кричат, понимала только, что добром, для нее, это кончится. Так и вышло.

Подбежав, баба вцепилась в нее, ухватив за капюшон, который слез с головы вместе с чепцом, обнажив ее стриженные волосы, и тут начался настоящий кошмар. Откуда-то набежало еще несколько женщин, и они все торжественно поволокли ее в ближайший полицейский участок. Ирина Павловна не сопротивлялась, шла, куда они ее тащили, словно кукла просто переставляя ноги.

В участке женщины наперебой что-то гневно рассказывали стражнику, потом он о чем-то спрашивал ее. Она знаками показала, что не слышит и не понимает, что ей говорят. Стражник подозрительно смотрел на нее и было непонятно верит он ей или нет. Ирина Павловна вдруг вспомнила слова Шертеса, когда он ей говорил, чтобы она прикрывала спину, тогда она сможет заметить, как к ней приближаются, и сможет подготовить себя не реагировать на звуки. Прижавшись спиной к стене, бессильно оглядывала комнату и краем глаза успела заметить, как стражник шагнул к ней, она сразу поняла, что он сейчас что-то заорет ей на ухо, чтобы удостоверится, что она не врет. Ирина Павловна собралась в комок и замерла, стараясь не дышать, глядя куда-то в угол. Мужчина что-то гаркнул ей на ухо, она не вздрогнула и не шевельнулась. Ей поверили. Потом она смотрела, как стражник о чем-то яростно спорит с той тварью, из-за которой она оказалась в участке, и чуть не заулыбалась, увидев кислое лицо этой дамы, когда ей пришлось внести какие-то деньги, чтобы забрать назад свою монету. Очевидно, это было вознаграждение доблестной страже, сумевшей предотвратить преступление. Ирина Павловна поняла, что эта женщина хотела лишь забрать свои деньги назад, никак не планируя подключать служителей закона, и что если бы, не ее остриженные волосы этого бы кошмара не было. Но что сделано, то сделано.

Когда участок опустел, стражник очень мерзко обыскал ее. Сначала заставил ее снять плащ, потом задрать юбку и показать ему ноги. Он провел руками по внутренней стороне бедер, она едва сдержалась, чтоб не заорать от отвращения. Потом он с удовольствием ощупал ее грудь, что-то одобрительно приговаривая, и только потом отвел ее в клетку. Да в самую настоящую клетку, одна стена которой состояла из толстых прутьев. Закрыв замок, он повесил связку ключей над столом, как раз напротив решетки и ушел, что-то довольно насвистывая. Она привалилась головой к прутьям.

"Шертес! — мысленно закричала она. — Помоги мне. Пожалуйста, помоги. Вытащи меня отсюда, пожалуйста, вытащи! Где ты?". Она несколько раз ударилась о прутья головой, и тут услышала шорох позади себя. В этой же клетке находились двое подростков, руки которых были скованы наручниками. Один из мальчиков рыдал, скорчившись на полу.

Ирина Павловна медленно и устало подошла к сокамерникам и жестами спросила, что случилось и почему один из них плачет. Тот, что не плакал, что-то горько сказал, она жестами показала, что не понимает, тогда он ребром ладони чиркнул по кисти руки, и она с ужасом привалилась к стене, осознав, что этот жест означает. То ли только тому, что плакал, то ли им обоим грозит отрубание кисти руки. От ужаса у нее волосы стали дыбом. Если в этом городе существуют такие зверские наказания, то и ей грозит нечто не менее страшное. Она заметалась по клетке, ища способы как отсюда выбраться. Ее взгляд остановился на связке ключей, что висели совсем рядом. Стоило только протянуть руку… полутораметрой длины. Ирина Павловна, не обращая внимания на мальчиков, вытащила из кармана походное снаряжение сына. Она вытряхнула все из сумки на пол. Может, удастся скрутить из каркаса палатки достаточно длинную палку, может… к ее ногам упал спиннинг с телескопическим удилищем. Дрожащими руками она стала прилаживать лески к удилищу, насторожено прислушиваясь к любым шорохам в коридоре. Мальчики, вытаращив глаза, следили за ней, а потом, поняв, что она хочет стали активно помогать. Стащить ключи с крючка оказалось ой как не просто. После ряда бесплодных попыток, ей пришлось высунуть руку сквозь решетки, удилище опереть о ее руку, как о подставку, и только тогда у них стало что-то получаться. Поле десятой или двадцатой попытки они подтащили ключи и смогли открыть замок. Она спрятала все вещи назад в карман, достала первую попавшую тряпку и обмотала ее вокруг головы, и осторожно вместе с мальчиками двинулись по коридору. Никого не было, охранник спал на скамье, на улице. Осторожно они прошли мимо него и побежали в первый же закоулок. У мальчиков руки были скованы, это мешало бегу, к тому же привлекало ненужное внимание. Она обмотала кисти их рук тряпками, пусть это и выглядело странно, зато не вызывало желания тут же их задержать. Ирина Павловна совсем не знала города, как чуть позже выяснилось, мальчики тоже. Растерянные они не знали куда бежать. И тут, откуда ни возьмись, появился невысокий мужичонка, неловко припадающий на одну ногу, и знаками позвал их за собой. Не задумываясь, они двинулись за ним.

Первые минуты она торопливо шла за проводником, особо не задумываясь, куда он их, собственно, ведет, и, вообще, зачем ему спасать их? Чем дольше они шли, тем громче ее интуиция кричала об опасности. Она стала испуганно озираться, и увиденное не принесло ей успокоения. Мрачные, грязные, разбитые дома без окон, узенькие кривые улочки, даже не улочки, а какие-то лазы. Люди изредка попадались. Но их подозрительные, угрюмые взгляды не вызывали желания приковывать к себе внимание и уж тем более просить о помощи. Незнакомец привел их к какому-то домику, что стоял немного в стороне от всех, распахнул дверь приглашая войти. Поскольку в дом он зашел первым, Ирина Павловна хоть и с опаской последовала со своими спутниками вслед за ним. Мужчина откинул люк на подвале и кивнул головой, чтобы они спускались. Мальчики безропотно двинулись к проему, и тут интуиция Ирины Павловны так взвыла, что она крепко схватила их за руки, оттягивая назад, и жестами показала мужчине, что спускаться вниз они не будут. Тот в ответ злобно зыркнул глазами, и застыл в раздумьях, что ему делать с такими несговорчивыми спасенными. Он попытался их в чем-то убедить, но она, лишь отрицательно качала головой, отходя к одной из стен подальше от люка. Мальчики, как испуганные цыплята, жались к ней, слушая ее во всем.

Мужик несколько раз выругался, потом сплюнул… и вышел из дома, чем-то привалив дверь снаружи. Стало понятно, что он решил идти за подмогой, поскольку силы были явно не равны.

Глава 39

Ирина Павловна бросилась к двери, но поняла, что хотя дверь была со щелями, и выглядела не очень прочной, открыть ее она не сможет. Тогда она бросилась к люку и захлопнула его, для верности, придавив расшатанным столом, а потом достала нож и, спрятав его в складках юбки, стала ждать возвращения своего "спасителя". Он вернулся в сопровождении здоровенного бугая, грязного и небритого, страшную морду которого, украшали несколько шрамов.

Громила небрежно схватил одного из мальчиков и, приложив его головой о стену, отбросил в сторону. Также он поступил и со вторым, а потом двинулся к ней. Ирина Павловна выставила нож, пытаясь его напугать, бандит ухмыльнулся, сделал обманное движение рукой и выбил оружие из рук. Потом схватил ее за плечи и притянул к себе, хромой мужичонка попытался схватить ее за ноги. Стало понятно, что они не хотели калечить ценное приобретение, стараясь сохранить внешний вид "товара". Дикий страх придал ей нечеловеческие силы, а может это кровь шагарр пробудилась, только она с такой силой пихнула хромого ногами в грудь, что тот отлетел к стене и, ударившись об нее, так и остался лежать кулем. Ирина Павловна рванула на себе блузку, за которую ее удерживали и, извернувшись ужом, выскользнула из захвата. Далеко убежать она не смогла, запутавшись в юбке, но нож схватить успела.

Бандит со злостью бросился на нее, уже не пытаясь действовать осторожно. Одной рукой он схватил ее за юбку, другой — попытался вцепиться в волосы, вот только ее остриженный затылок, выскользнул из его клешни, позволив Ирине Павловне развернуться и всадить в него нож. Проткнуть живот мужчины ей не удалось. Тот носил под рубашкой широкий пояс из очень прочной кожи, так что лезвие соскользнуло по касательной, не причинив ему никакого вреда.

На секунду стало светло, очевидно кто-то распахнул дверь, а еще через мгновение этот бугай всей своей тушей навалился на нее, заставляя упасть на пол, лицом вниз. Она отчаянно стала извиваться, пытаясь вырваться из плена, как вдруг бандит добровольно перевернулся набок, освобождая ее, не медля ни секунды, она вскочила на ноги и тут заметила нечто ужасное. Мужчина на полу лежал спиной к ней, но при этом его лицо почему-то смотрело на нее. Заорав от ужаса, она рванулась в сторону, ударившись о грудь еще одного человека, которого раньше не заметила, холодея от страха, она подняла голову и увидела… Шертеса. Ноги ее задрожали, и она рухнула бы на пол, если бы вампир ее не подхватил.

— Вот чувствовал, что не надо было снимать ошейник, вот чувствовал же, — услышала она тихое бормотание Шертеса. Ее глаза сузились от обиды, злобы и ненависти, но она ничего не ответила на его слова.

Хотя нет, обида и злость были не единственными ее чувствами, самым сильным, перекрывающим все остальные, было разочарование. Да, Шертес спас ее, да он помог ей в самую тяжелую минуту, но… но… вот эти подтрунивания, эти подколки и ирония, предполагала нечто большее. Предполагали дружбу и покровительство и завуалированное обещание никогда не предать. Разумеется, Ирина Павловна уже не считала, что Шертес все это время пребывал в объятиях красотки, она уже догадалась, что с ним что-то случилось, но она категорически не желала знать, что именно. Жалостливая, страшная история заставит ее сопереживать ему, заставит понять, что он не мог прийти на помощь во время, и, в конце концов, заставит ее простить его. А этого она как раз и не хотела. Не потому что была жестокой и злопамятной, а из-за того, что больше не хотела возвращения тех отношений, что были у них перед его отлучкой.

Если он уходил в какое-то опасное место, то должен был предупредить ее, а лучше вообще оставить с Фанной и детьми. Если он считал, что опасности нет, но при этом попал в ловушку — то он идиот, и предыдущее предательство его ничему не научило.

Но больше всего в вину вампиру она ставила то, что он не оставил ей денег. Ирина Павловна знала, что он так поступил не из-за жадности и не из-за того, что забыл. Он так поступил умышленно, поскольку совсем не доверял ей, считая, что как только она получит деньги в свое распоряжение, тут же с гиканьем помчится по магазинам, скупая все подряд. "Это же надо какая ирония, — думала она. — Шертес не оставил мне денег, чтобы удержать в комнате, и именно это заставило меня выйти из нее, попав в такие неприятности!". В любом случае необходимо было двигаться дальше. Ирина Павловна бросилась к мальчикам. Они были живы, и даже уже пришли в себя. Она помогла им сесть, не зная, что с ними делать дальше. Здесь им оставаться нельзя, не именно в этом доме, а вообще в этом городе, она просительно взглянула на Шертеса.

— Вы не могли бы помочь им?

Он раздраженно отвернулся и что-то прошептал, очевидно, выругавшись из-за новой проблемы.

— Надо уходить, — не отвечая ни "да", ни "нет", сказал он. Едва вампир двинулся к выходу, как парни бросились к нему, что-то говоря, с умоляющем выражением на лице. — Они просят, чтобы я забрал их с собой, — перевел он Ирине Павловне их слова. — Я могу перенести только в тот дом, где вы будете жить, больше некуда.

— Хорошо, я согласна! — радостно закричала она, и тут мысль о том, что и их нужно будет кормить, свела на нет весь ее оптимизм. — Лорд Шертес, нам нужна еда, много еды, мы ведь до сих пор не запаслись никакими продуктами.

— Как странно, — ядовито прошипел он. — Насколько я понял, вы покинули таверну и бросились распродавать свое имущество, именно для этого.

Она промолчала, хотя злые, обидные слова так и рвались с ее языка.

"Ничего, я потерплю, я промолчу, — с яростью думала она, — лишь бы ты помог мне запастись продуктами и вернул меня к Фанне и детям. А потом, хоть сдохни — не жалко!".

— Нам нужна еда, — снова просящим тоном сказала она, но в ее голосе явно звучали упрямые нотки.

— Хорошо, — согласился Шертес, и открыл дверь, впуская еще одного мальчика. Ирина Павловна сразу его узнала, это был тот самый попрошайка, которого она угостила булочкой.

— Это Ивар, — представил Шертес мальчишку, он помог мне найти вас и его тоже надо забрать с собой.

Ирина Павловна с радостью обняла пацаненка, согласно кивая головой. Шертес что-то стал говорить ему, Ивар почесал затылок, потом уверенно кивнул и стал махать рукой, зовя всех за собою.

— Подождите, — спохватилась Ирина Павловна, совсем забыв, в каком страшном виде она предстала перед вампиром. Она быстро надела блузку, заправив ее в юбку. Чепца не было, пришлось футболку замотать вокруг головы. Вспомнив, что в сумке сына она видела штормовку, быстро надела ее, закатав рукава. Наручники мальчикам снимать времени не было, их просто замотали тряпками, чтобы они не привлекали внимания. Шертес проверил мужика, лежащего у стены, нажал ему на сонную артерию, чтобы тот и далее оставался недвижим, не поднимая раньше времени шуму, и не осложняя им жизнь погоней. На побитое и поцарапанное лицо она не обращала внимания в полной уверенности, что ее синяки и ссадины не будут чем-то сверхестественным для людей, живущих в этих неказистых домиках.

Ивар здесь знал каждый закоулок, он быстро их вывел к небольшой пекарне, торгующей хлебом, пирогами и многим другим. Они забрали все. И свежеиспеченный хлеб и вчерашний не свежий, и черствые сухари, и несколько мешков муки. То же самое повторилось и в мясной лавке. Колбасы, окорока, забрали все, что было. Теперь из самого главного оставалось молоко и патока, но когда они двинулись к небольшим домишкам, на подворье которых они увидели коров, глаз Ирины Павловны зацепился за небеленое полотно, что рулонами лежало на прилавке.

— Нам нужна ткань, — быстро сказала она, и Шертес без возражений купил все три рулона. Мальчики что-то восторженно говорили, очевидно о количестве купленных продуктов, но Ирина Павловна понимала: этого мало. Катастрофически мало. Услышала звук бьющего молота по наковальне. Схватила Шертеса за руку. — Топор. Нам нужен большой топор, а лучше два. Дров в том доме почти совсем нет.

Шертес кивнул, и два топора перекочевали в ее карман. Они успели купить всего десять литров молока, как раздались удары колокола.

— Нам надо уходить, — коротко сказал вампир, и Ирина Павловна с сожалением прикусила губу, так как не успела купить ни молока, ни патоки, ни овощей, ни фруктов, но делать было нечего, грустная пошла за вампиром. Храм — не храм, какая-то небольшая часовенка, вокруг которой не было ни души, но Шертес уверено зашел внутрь, они вошли вслед за ним. Снова удушье, снова разрывало грудь от невозможности сделать вдох, и снова они оказались рядом домом, как и в прошлый раз. Сумасшедший, радостный визг, и Ирины Павловну, все еще сидевшую на земле, жарко стискивают в объятиях ее любимые близняшки и Фанна.

— Мы так ждали, мы так ждали! — захлебываясь слезами, повторяли они.

Глава 40

Сначала надо было снять с мальчиков наручники, но Шертес почему-то не спешил, въедливо расспрашивая их о чем-то.

— Лорд Шертес, почему вы не снимаете им наручники? — наконец, не выдержала Ирина Павловна.

— А вы знаете, что это за наручники? — серьезно спросил он. Она отрицательно покачала головой, в который раз отметив про себя, что начиная с того момента, когда она упомянул об ошейнике, Шертес перестал иронизировать, перестал подкалывать ее и обращался к ней очень сухо и как-то отстраненно, словно они только что познакомились. Ирина Павловна хоть и пыталась убедить себя, что это происходит из-за того, что вампир стал возвращаться к своему прежнему образу жизни, к своему статусу и положению в обществе, поэтому так и вел себя, в глубине души знала (не желая в этом признаваться даже себе), что вампир просто напросто… обиделся на нее. Да, именно, обиделся, как бы дико это не звучало. Несколько раз, пока они покупали хлеб и мясо, он внимательно и выжидающе смотрел на нее, но она упорно делала вид, что не замечает его взглядов, благодарила каждую минуту за его помощь, но… как-то официально, что ли, как-то без искренней душевной теплоты, и Шертес это сразу почувствовал. Вот тогда и он стал разговаривать с нею холодно, немного свысока и смотрел точно также, отстраненно, позволяя ей ощутить дистанцию, разделяющую их. Она мысленно поразилась, как точно и твердо он проводил эту черту, ей стало не по себе, потому что, как бы она не притворялась, она хотела своим сдержанным отношением заставить его испытывать муки совести, за то, что он их бросил, но почему-то добилась совсем другого эффекта.

— И что это за наручники? — вопросом на вопрос ответила она.

— Антимагические, — коротко сказал Шертес, — а это означает, что эти мальчики владеют магическим даром. Правда насколько я понял, он у них проснулся совсем недавно и спонтанно, а поскольку в деревне где они жили, учителей, которые бы им объяснили, как этим даром пользоваться и как его контролировать, нет, то им пришлось бежать из деревни.

— Зачем бежать? — удивилась Ирина Павловна, искренне считающая, что свой собственный маг в деревне это здорово.

— Бежать им пришлось, потому что "благодарные" соседи за сожженный хлев, и уничтоженное поле с посевами, посчитали, что лучшей платой за содеянное для этих мальчиков будет смерть. Они собирались отравиться в столицу, но голод пригнал их в этот город, первое же воровство еды привело в полицейский участок. А в этом городе за кражу очень суровое наказание — отрубание пальцев на одной руке.

Ирина Павловна вновь содрогнулась, представив, что с ней было бы, если бы они не сбежали.

— И что теперь с ними делать? — испугалась она, поскольку помнила, какими силами владел ее отец.

— Сейчас они принесут клятву на крови, что никогда не причинят вреда ни вам, ни детям, ни Фанне. Потом я им объясню, что они должны излишки накопленной магической энергии сбрасывать в амулеты, что охраняют этот дом. Клятву, кстати, принесут не только они, но и Ивар. Вы не заметили, что он не человек, а оборотень-лис. Пока он мал, вред он, конечно, причинить не сможет, но когда вырастет и войдет в силу, то может быть очень опасен.

Ирина Павловна с удивлением взглянула на мальчика, и только сейчас заметила его желтые глаза. Ей стало не по себе. И благодарность к Шертесу так некстати шевельнулась в ее груди.

Приняв магическую клятву у юных необученных магов и у маленького оборотня, Шертес исчез. В следующий раз она увидела его очень не скоро.