В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия)

Глава 1

Лорри сгорала от желания, вернее от желаний, что раздирали ее изнутри. Первым желанием было увидеть Шертеса, и это желание день ото дня становилось все мучительнее и мучительнее. Она уже не смеялась и не издевалась над Мариссой, над ее назойливостью, с какой она лезла на глаза Шертеса. Теперь она ее понимала, и была очень-очень близка к тому, чтобы презрев все допустимые нормы приличий, под каким-нибудь надуманным предлогом, отправиться к нему в гости. И только пример, все той же, Мариссы и пренебрежение, которое она вызывала у Шертеса подобным поведением, удерживало ее от такого поступка.

Вторым ее желанием было ощутить себя кому-то нужной, нет, не так как она была нужна Фанне, детям, оборотням, то ощущение нужности было совсем другим, Фанне, детям, оборотням она была нужна в качестве защиты, а ей хотелось ощутить себя нужной… ну вот просто нужной и все. Ей хотелось ощутить заботу, ощутить, что ее присутствие доставляет радость и счастье… и снова все упиралось в этого самого вампира. Как ей хотелось еще раз увидеть его взгляд, которым он иногда смотрел на нее. Взгляд, в котором пряталась затаенная нежность. Как ей хотелось ощутить и взгляд, в котором светилось неприкрытое желание.

Тоска, тоска. Она съедала Лорри изнутри и никому она не могла сказать о ней, никому не могла объяснить, как ей плохо долгими вечерами и бесконечно тянущимися ночами.

Лорри не сдавалась. Она помнила поговорку, что время лечит, помнила поговорку, что все проходит, вот только у нее ничего не проходило и ничего не излечивалось, а наоборот с каждым днем становилось все невыносимее и невыносимее. Она терпела, терпела стиснув зубы, иногда становилось легче и казалось, что Шертес до своей долбанной привлекательностью, со своим проклятым обаянием уходит в прошлое, но тут же память услужливо подкидывала ей одно из видений прошлого, и тоска, словно девятый вал, накрывала ее с головой. Но это было только начало, дальше стало еще хуже. Ей стали сниться бесконечно счастливые, невероятно бесстыдные, яркие и прекрасные сны. В этих снах не Шертес целовал ее, а она его. Она целовала его губы, тело, и не было в этих снах места стыдливости. В своих снах она Шертесу делала то, чего никогда не делала Шертесу в реальности. В реальности она лишь благосклонно принимала его ласки и отказывая ему в своих. Теперь все было наоборот. Лорри мучилась от невысказанной нежности и любви так, как не мучилась никогда в жизни.

Она часто в мечтах рисовала свою встречу с вампиром: вот он заходит, и она прижимается к нему всем телом, всей душой, и все — больше ничего не надо ни говорить, ни объяснять… Жаль, что мечты всегда так разительно отличаются от реальности!

Лорри подсознательно ждала Шертеса, ждала, наплевав на логику, на собственные доводы, что ему нечего делать в этом доме. Она надевала платье и в нем ходила по дому, однако, поскольку жизнь вносит свои коррективы, скоро ей пришлось отказаться от подобной одежды. Наступала осень.

Надо было заколачивать ставнями оконные проемы, работа была тяжелая и грязная, и Лорри вновь нарядилась в старые спортивные растянутые штаны, старую спортивную куртку, кепку, под которую спрятала волосы и в таком затрапезном виде, стоя на лестнице, помогала устанавливать щиты. Вдруг Ивар, который будучи оборотнем, обладал невероятным нюхом, потянув воздух носом, уверенно сказал:

— У нас гости, — сердце Лорри замерло. — Это лорд Шертес. — Сердце Лорри упало в бездну. На деревянных ногах, она спустилась с лестницы и пошла встречать "дорогого" гостя.

Шертес молча смотрел на нее, слегка наклонив голову, словно к чему-то прислушиваясь. Лорри не знала, что в этот момент он хотел уловить ее истинные эмоции от их встречи, но ничего кроме лютого недовольства его внезапным визитом он не ощутил. Глаза Шертеса сузились, он решил, что это недовольство вызвано страхом разоблачения. Его лицо стало жестким и холодным.

— Мне надо с вами поговорить, — вежливо, но, совершенно, равнодушно сказал Шертес. Эти его слова просто взбесили Лорри. Этот холодный, противный мужчина был совсем не таким, как мужчина из ее грез, к тому же он повернулся к ней спиной и первым пошел к дому. Лорри сначала решившая быстро сбегать переодеться, неожиданно для себя изменила свое решение, подумав, что этот высокомерный козел, не стоит, чтобы она для него наряжалась. Она вошла вслед за ним, демонстративно села на табуретку, показывая, что в свою комнату она его вести не собирается, и если он хочет о чем-то говорить, то пусть говорит здесь в кухне. Потом она закинула ногу за ногу, оперлась спиной о стол и вопросительно посмотрела на стоявшего вампира.

Шертес, несомненно, заметил и ее пренебрежение, и ее развязность, но ничего не сказал, а вместо этого стал, с каким-то подозрительным вниманием осматриваться вокруг.

— Что здесь висело? — неожиданно спросил он, показывая на светлое пятно на стене, оставшееся после снятого зеркала. Лорри покачивая ногой, раздумывала, что ответить.

— Доска для метания дротиков, — наконец, соизволила сказать она.

— Дротиков? — удивился Шертес незнакомому слову.

— Ну, ножей, — поправилась она.

— И все они попадали точно в цель? — достаточно саркастично спросил вампир, — Я не вижу ни одного следа от неточно брошенного лезвия. — Действительно, стена вокруг светлого пятна, было девственно… черна.

Лорри не отвечала и в этот момент с раздражением думала: "Какого фига я скрывала от него, что я из другого мира? На что я надеялась? На то, что в какой-нибудь благоприятный момент эта информация придаст мне в его глазах притягательности? — она посмотрела в равнодушные и даже злые глаза мужчины и поняла, что ее надежды были детскими и глупыми. — Разве можно его увлечь, влюбить в себя? — с тоской подумала она. — Вон Марисса как билась за него и что? — мысль о Мариссе больно кольнула сердце. — А кстати, где она? А вдруг она добилась своего и теперь она с Шертесом?! — от этой мысли ее щеки вспыхнули румянцем, и такая ревность затопила душу, заставляя еще сильнее злиться на вампира. — Конечно, разве я могу соперничать в этих обносках с такой красавицей? Он, наверно, глянул на меня и содрогнулся от отвращения, представив, что когда- то был со мной в постели!", — Лорри так ушла в свои мысли, что не замечала, как машинально дергает собачку на молнии куртки. Перед глазами Шертеса то появлялась страшная морда покемона, что был нарисован на футболке, то исчезала.

— Какая интересная у вас куртка, — не мог не заметить он. Лорри растеряно взглянула на молнию, которую она дергала вверх-вниз, и поняла, что сейчас наилучший момент все расставить на свои места.

— У вас точно такая же, только поновее и черная, — спокойно ответила она.

— Что-то не видел.

— А вы в пространственном кармане посмотрите, и сразу увидите, — ласковым-ласковым и добрым- добрым голосом, каким разговаривают с маленькими и совсем глупыми детьми или душевнобольными взрослыми, посоветовала Лорри. Шертесу не понравились ни ее тон, ни ее слова.

— Похоже, вы очень хорошо осведомлены, что находится в моем пространственном кармане, — чуть ли не враждебно, заметил он.

— Представьте себе, знаю! Нижнее белье, спортивный костюм, пластиковая бутылка с кровью и трубка — это я все вам подарила. А вот зеркало и постельное белье, вы у меня нагло экспроприировали!

— Экспроприировал? — едва выговорил вампир незнакомое слово.

— Эти вещи вы взяли без моего согласия, вернее с моим активным несогласием, особенно зеркало, — Лорри не смогла скрыть раздражения, поскольку до сих пор была уверена, что Шертес забрал зеркало в подарок Мариссе.

— А позвольте спросить, — теперь голос Шертеса стал сладким и вкрадчивым, — где вы взяли все эти вещи?

— Да, ладно вам лорд Шертес притворяться, — усмехнулась Лорри. — Я так понимаю, что к вам вернулась память, и вы вспомнили, что я из другого мира? — Шертес ничего не отвечал, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Странно, — наконец сказал он, я думал, в ваших глазах будет больше радости от подобной новости, но вы что-то не очень-то и счастливы.

Лорри с тоской посмотрела на него. Ну как она ему могла объяснить, что если он, вспомнив все, что между ними было, вел себя с нею так, словно они едва знакомы, словно между ними не было тех счастливых дней. С чего ей радоваться? Это же означало, что истаяла ее призрачная надежда быть рядом с ним? Не дождавшись ответа, Шертес небрежно произнес:

— Успокойтесь, память ко мне не вернулась, и ваши тайны, которые заставляют вас так трагически смотреть на меня, останутся вашими тайнами, какими бы они не были. — Лорри хотела ему возразить, хотела сказать, что он ничего не понимает, но что она ему могла объяснить? Что ее расстроило не то, что память вернулась, а то, что и с вернувшейся памятью, он остался чужим и холодным. Нет, этого она ему говорить не собирается!

— Вы не удивились, когда я сказала, что из другого мира. Как вы узнали об этом? — поскольку Шертес не торопился отвечать, она догадалась сама: — Вам архимаг Альзер сказал!

— Он тоже знает об этом? — удивление Шертеса было непритворным.

— Да. Мне пришлось отдать ему кое-какие вещи, в благодарность за то, что он поможет мне найти сведения об отце.

— Нет, Альзер мне не говорил.

— Но как вы тогда узнали? — не отставала Лорри.

— Мне об этом сказала Марисса.

— Марисса?! — Лорри аж подпрыгнула на стуле, потому что, если бы в этот момент в комнате взорвалась бомба, то и она произвела бы меньший эффект. — А она откуда об этом узнала?!

— Собственно для этого я и прибыл сюда, — наконец, соизволил объяснить цель своего визита Шертес. — Это длинная и невероятная история и вам ее надо услышать из первых уст. Собирайтесь, — коротко приказал Шертес. — Мы отправимся в мой дом, там вас ждет необыкновенная встреча.

— Ага, — саркастично ответила Лорри, — вот прям вот так вскочила и побежала вприпрыжку! — Шертес непонимающе смотрел на нее, пытаясь догадаться, что она хочет сказать. — Объясняю для альтернативно одаренных, — ядовитым голосом стала объяснять она. — Для начала отгадайте загадку: осень, промозглый ветер. Дыры в стене, по ошибке называемые окнами. Люди, стоящие на лестнице с деревянными щитами. Вопрос: зачем они стоят на лестнице?

— Мне не нравится ваш тон, — не отвечая на вопрос, холодно сказал Шертес.

— А мне не нравится, когда меня отвлекают от очень важной, даже жизненно важной работы.

— Значит, вы мне предлагаете ждать, пока вы удосужитесь закончить все свои дела? — потрясение в голосе Шертеса было непритворным, Лорри это почувствовала.

— А почему бы и нет? — беспечно махнула она рукой, в направлении клумбы. — Полежите среди цветочков, погреетесь на солнышке… Ой! Солнышко вы как раз-то и не любите.

— Все-то вы про меня знаете, — теперь ядом сочился голос Шертеса. — Что я люблю, что я е люблю…

— А что тут удивительного, — перебила его Лорри. — Мы же с вами бок о бок жили почти месяц под землей.

— Вы хотите сказать, что целый месяц мы просто жили, как соседи? — иронично ухмыльнулся Шертес, намекая, что ни одна женщина на свете, не продержалась бы рядом с таким красавцем не попытавшись залезть к нему в постель. Если и до этой фразы, Лорри разговаривала с Шертесом без какого-либо особого уважения, то теперь стиль базарной торговки стал самым подходящим с подобным собеседником.

— А вы думаете, что мы с вами трахались, как кролики, спрятавшись между гробов ваших родственников?

— Трахались? — не понял Шертес не знакомого слова.

— Ну, занимались любовью, — исправилась Лорри. Глаза вампира заледенели.

— Мне не нравится, как вы со мною разговариваете, мне не нравятся ваши слова, — отчеканил он. Лорри театрально всплеснула руками и запричитала:

— И тон-то ему не нравится и слова-то ему не нравятся, что же мне бедной и горемычной делать-то? Как же мне разговаривать с таким важным высокородным лордом? — потом ее глаза сузились, и она почти прошипела: — А вы не подумали, господин вампир, что это вы сейчас красавчик из красавчиков, а том в подземелье со своим высушенным телом, со своим сморщенным беззубым черепом с тремя волосинками…

— Хватит! — резко оборвал ее Шертес. — Я все понял, он немного помедлил, очевидно, беря себя в руки, а потом спросил спокойным, миролюбивым тоном: — И когда же вы освободитесь?

— Как только мы закроем щитами окна и на первом и на втором этаже, — также спокойно ответила Лорри.

— И сколько это займет времени?

— У нас не так много рабочих рук, — несколько расплывчато и издалека, начала Лорри. Но Шертесу не надо было долго объяснять.

— Вы не оставите меня одного, чтобы я смог переодеться, — церемонно обратился он к ней. Лорри немедленно вышла во двор, не зная, радоваться ей, или огорчаться такому помощнику.

— Это был подарок отцу? — спросил Шертес, указывая на свой костюм. Лорри кивнула. Почему-то сейчас она просто физически не могла сказать, что в другом мире у нее были сын, внук и… пенсия. Тому Шертесу в подземелье она легко, даже охотно об этом рассказала, а вот этому Шертесу — нет, поэтом, она согласно кивнула в ответ, а потом помогла Шертесу разобраться, как работает застежка на куртке. "Дежавю", — подсмеиваясь про себя, подумала Лорри, поскольку один раз, она это Шертесу уже объясняла,

Помощник из Шертеса получился просто замечательный, хотя, какой помощник? Очень скоро, Шертес уже активно руководил всеми работами и всеми работниками, в том числе и Лорри. И ей стало так ясно, так понятно, что этому дому не хватало такого вот мужчины, который легко и просто взял на себя решение всех возникающих проблем. С Шертесом, действительно, все дело пошли быстро и споро. Они успели и окна прикрыть деревянными щитами, и люк, что вел на крышу, утеплить, и переделать еще множество работ, необходимых для подготовки дома к зиме, а потом Шертес увидел, что огонь в камине и печи плохо горит, значит, надо было чистить дымоходы. Лорри явно услышала, как он прошипел какое-то ругательство сквозь зубы. Она злорадно улыбнулась, подумав про себя: "Не нравится, что в доме столько дел? Прочувствуй на своей шкуре, в каких условиях мне приходится жить, ежеминутно сталкиваясь с таким клубком проблем!", однако, скоро ей стало не до злорадства, и не до смеха. Шертес, натянув на себя старый комбинезон, занялся дымоходами, эта работа оказалась не только очень грязной, но и очень тяжелой. Сам он не мог протиснуться в трубу, поэтому спускаться приходилось по очереди Ивару и Сарину. Лорри с Алвером подстраховывали их сверху, а Шертес, вытащив определенные камни из кладки трубы, вычищал золу и сажу. И вот, стоя на крыше до Лорри, наконец, дошло, что сейчас Шертес зайдет в ее комнату. От этой мысли у нее закружилась голова, и она, остановив работы, опрометью, бросилась вниз по лестнице, чтобы любым способом воспрепятствовать вампиру, зайти к ней. Нет, она не боялась, что Шертес увидит вещи из другого мира, как раз, наоборот, Лорри боялась, что он увидит вещи из ее бывшей разгромленной комнаты, которые она бережно собрала и которые пыталась восстановить по мере сил. Особенно ужасным было то, что рядом с ее подушкой лежали некоторые предметы… не совсем обычные предметы… предметы, с помощью которых, Шертес добивался, чтобы у нее открылись новые чувственные ощущения. Ну что ж, ощущения открылись, вот только потом, никак не хотели закрываться обратно, хотя она об этом страстно мечтала, оставшись в одиночестве, вдали от своего мужчины. Она иногда проводила по лицу и этой черной атласной повязкой, которой Шертес ей завязывал глаза, водила по кистям черно-бордовыми лентами. Какие-то неясные глухие чувства ворочались в глубине души, но все было не то. Только в руках Шертеса эти незамысловатые вещи превращались в нечто невероятное и настолько сладостное, что воспоминания о тех минутах терзали ее разум и тело день за днем с неослабевающий, а все нарастающей и нарастающей силой.

От одной мысли, что Шертес увидит их, у нее подкашивались ноги, поэтому, сбежав по лестнице, и увидев, что вампир стоит у ее комнаты, она не колеблясь, ни мгновения, отпихнула его в сторону и первая влетела внутрь, захлопнув за собой дверь. Она едва успела забросить весь компромат (вместе с подушкой) в пространственный карман, как Шертес уже стоял за ее спиной, с интересом высматривая, куда же она так спешила.

— Вас не учили стучаться? — высокомерным тоном спросила она, поскольку все скелеты из ее шкафа были надежно спрятаны, и самого страшного, и позорного удалось избежать. Шертес тоже понял, что он упустил возможность узнать нечто невероятно интересное. Он недовольно хмыкнул, в раздражении на свою нерасторопность, и в надежде найти еще что-нибудь интересное, оглядел комнату. — Порядочный, благородный человек, всегда заранее предупреждает о своем визите, — стараясь говорить с достоинством, произнесла Лорри. Шертес с деланным беспокойством завертел головою, в поисках этого мифического человека.

— Где вы видите человека? Вы к кому обращаетесь? — вроде как даже забеспокоился он. Лорри закусила губу. Ну, конечно, он не человек, а вампир, она постоянно забывала подчеркивать это. Как же она ненавидела эти двусмысленности, недосказанности, эти игры слов. И так понятно, что она хотела сказать, так нет, Шертес прикидывается идиотом, делая из нее такую же идиотку!

— Вы тут еще кого-то видите? — сквозь зубы процедила она, и злость медленно стала заполнять ее душу.

— Что вы только что спрятали? — совершенно нейтральным тоном, меняя тему, спросил Шертес.

— Не ваше дело! — слегка растягивая слова, с наслаждением ответила она. Лорри понимала, что Шертес воспримет ее слова, как вызов, и не ошиблась. Он повторно внимательно осмотрел комнату.

— Допустим, вы не хотели, чтобы я увидел, как вы любовно восстанавливаете мебель из своей бывшей комнаты, — начал вслух рассуждать Шертес. От этих слов уши Лорри вспыхнули, щеки заалели, а глаза сузились от бешенства, но она промолчала, поскольку улики были слишком очевидны. Она как раз накануне с помощью клея ПВА восстанавливала крошечные ящички шкафчика, в котором хранила свои украшения, и теперь они сохли на столе, выдавая ее с головой… — Но тогда бы вы постарались накрыть эти вещи тканью, — продолжал рассуждать Шертес, — вы же бросились к кровати…

— Я не хотела, чтобы вы видели мое нижнее белье, — намерено грубо ответила Лорри, решив такими словами заткнуть вампиру рот.

— Такое же белье, что разложено на стуле возле печки? — невинно поинтересовался этот мерзкий, наглый, наблюдательный ублюдок, а щеки Лорри вспыхнули повторно. Она только сейчас (увидев разложенные на стуле возле огня трусы), вспомнила, как вчера положила их досушиваться.

— Пошел вон отсюда! — прорычала она, однако Шертес вместо этого нахально улегся на ее кровать, и, закрыв глаза, сконцентрировался, пытаясь что-то прочувствовать.

— Какой-то знакомый хоть едва уловимый запах, — пробормотал он.

— Пошел вон! — уже не контролируя себя заорала Лорри, но Шертес не обращал на ее слова никакого внимания.

— Это вонючее сено перебивает весь запах, — недовольно сказал он, и с сожалением открыл глаза. — Так что же здесь все-таки лежало?

— Не скажу, — с ядовитой мстительностью ответила Лорри, — а сами вы никогда в жизни не догадаетесь! — Шертес внимательно посмотрел на нее.

— Может, что-то из вещей другого мира? — предположил он, наблюдая за ее лицом, но Лорри в ответ лишь ехидно улыбнулась. — Кстати, какие интересные вещи… — и не успела Лорри ахнуть, как в руках Шертеса оказалась нижняя часть ее нижнего белья. Были бы это невесомые кружевные трусики, какие обычно достают из комода своих возлюбленных мужчины из романтических фильмов! Так нет же. В руках Шертеса были обычные, неоднократно стиранные, хлопчатобумажные!

— Немедленно положите на место! — завизжала Лорри, побелев от нахлынувшего стыда за то, что мужчина, которому она, несмотря ни на что хотела нравиться, держал в руках вот ЭТО. В ее руках сама собою оказалась кочерга и уже через секунду эта кочерга полетела в голову Шертеса. Вот только этот гад не удосужился подставить свой лобешник под удар. Почти незаметный шаг в сторону и кочерга продолжила полет в зеркало. Лорри снова ахнула, сначала от испуга, так как зеркало было безумно жаль, потом от облегчения, поскольку вампир в последнюю секунду перехватил летящий снаряд.

— Я сейчас займусь вашей печкой, а вы идите на крышу и подстраховывайте Ивара, — аккуратно прислонив кочергу к печке, как ни в чем, ни бывало, сказал Шертес.

— Вы думаете, что я оставлю вас одного в своей комнате? — поразилась Лорри. — Ни за что!

— Вы хотите оставить мальчика без страховки? — любезно поинтересовался Шертес. Лорри растерялась. Этого она допустить не могла ни в коем случае, но и оставить в своей комнате Шертеса, она не могла тоже.

— Я сейчас позову Фанну.

— Зовите, конечно, зовите, — горячо поддержал ее вампир, и Лорри тут же вспомнила, как Шертес легко может взять под свой контроль разум любого человека, она сама была тому свидетельницей. Ее глаза блеснули гневом, а потом радостная торжествующая улыбка расплылась по губам.

— Элли, Колин, — нараспев позвала она детей, а потом, что-то пошептав им на ухо, спокойно удалилась торжествующей походкой, оставив Шертеса в некотором недоумении. Впрочем, недоумение легко разрешилось, как только он встретился с двумя парами глаз, внимательно следящих за каждым его движением. Поэтому, едва закончив работу, он немедленно удалился, хотя (положа руку на сердце), ему весьма интересно бы было покопаться в вещах Лорри, а особенно, заглянуть в маленькую комнатку двери которой были закрыты странным устройством. Шертес догадался, все самое интересное было спрятано, именно там.

А Лорри стояла на крыше, удерживая веревку, как вдруг почувствовала, что на душе стало так легко и хорошо. Казалось, только что она была готова прибить Шертеса за его наглость, и вот всего через несколько минут, на душе так тепло и радостно от мысли, что он где-то там внизу осторожно копается в саже, стараясь ничего не запачкать. И еще она снова, в который раз подумала, что Шертес настоящий мужчина, самый настоящий-пренастоящий! Есть женщины, которые и коня остановят, и в горящую избу, а есть мужчины, которые, несмотря на свой высокий статус, при необходимости, и в черную жижу нырнут множество раз, помогая слабым и беспомощным, и вместо трубочиста убирают сажу из дымоходов. И до чего же ей захотелось быть рядом с этим мужчиной! Эх, если бы еще знать, как этого добиться. Лорри тяжело вздохнула и стала спускаться вниз.

Шертес, уже переоделся и спокойно осматривал дом, ожидая, когда и она переоденется. Лорри влетела в комнату. "Что надеть, что надеть? — мучительно думала она. Наскоро помыв руки до локтя, лицо и шею, она стала бросать на кровать одежду, не зная, что надеть. Почему-то все ее нутро протестовало против платьев, что дарил ей вампир, но и спортивный костюм тоже надевать не хотелось. Лорри натянула джинсы, но они смотрелись не очень, слишком мешковато, поскольку жена сына была чуть крупнее, потом Лорри примерила мини юбку с футболкой, но это смотрелось как-то по-детски. Мини платье с лосинами — вызывающе вульгарно, Чтобы Лорри не примерила — все было не то. По-настоящему хороших вещей у нее-то и не было. Пришлось надевать одно из платьев, что подарил Шертес. В нем она и вышла из комнаты.

— А я уже хотел идти и будить вас, — предельно вежливым, но и столь же предельно саркастическим тоном сказал Шертес. Лорри хотела сказать, что он нагло врет, поскольку кто, кто, а Шертес уж точно слышал, как она металась по комнате, но вместо этого она спросила:

— Вы все еще настаиваете, чтобы я отправилась с вами? — спросила она и замерла. В голове предательски стучало: да, да, ответь, да!

— Настаиваю, — лучезарно улыбнулся Шертес. — И еще раз хочу сказать, что вас ждет большой сюрприз.

Лорри было дернулась спросить у Шертеса, что за сюрприз, но вовремя поняла, что он ей ни за что не скажет, поэтому она недолго поговорила с Фанной, отдавая ей последние распоряжения, а потом, протянув Шертесу руку, шагнула с ним в портал.

Глава 2

Что она надеялась увидеть на той стороне портала — Лорри и сама не знала, но уж точно не то, что она увидела в действительности. Портал вел в комнату наверху, которую Лорри называла кабинетом. Там стояли два дивана, несколько кресел и шкафов с книгами. И вот в одном из кресел, очень удобно в нем расположившись, сидела Марисса. Лорри аж отшатнулась, натолкнувшись на нее взглядом. Она с бешенством взглянула на Шертеса, приготовившись уходить, бросив ему напоследок несколько очень неприятных слов. Однако Шертес спокойно выдержал ее негодующий взгляд и так же спокойно представил мужчине, которого Лорри и не заметила, сконцентрировав все свое внимание на Мариссе.

Мужчина встал и немного неловко поклонившись, представился:

— Эг Тонан. — Лорри равнодушно кивнула в ответ, его имя ей ни о чем не говорило. Она снова посмотрела на Шертеса, безмолвно требуя у него объяснений этого спектакля, но Шертес ничего не торопился объяснять. Он жестом предложил Лорри занять одно из кресел, и она оказалась напротив Мариссы, взгляды женщин скрестились. Наверно, если бы вместо взглядов были клинки, то искры посыпались бы веером в разные стороны, Шертес сбил витавшее в воздухе напряжение, предложив выпить по бокалу вина. Лорри медленно смаковала вино, отпивая из бокала небольшими глоточками. На самом деле она даже не чувствовала вкуса жидкости, все ее внимание было поглощено рассматриванием ненавистной соперницы. Марисса было ослепительно красива, с этим невозможно было не согласиться, но если очень-очень постараться, то недостатки можно найти даже в идеале… или придумать их. Чем Лорри немедленно и занялась. Воту вампирки безобразно вытягивается и горбится нос, вот уши удлиняются до размера ослиных, вот челюсти вытягиваются вперед, а зубы укрупняются и разъезжаются в стороны. От таких радужных картинок Лорри заулыбалась, но ее грубо выдернули в реальность из этих приятных видений.

— Как вам вино? — любезно поинтересовался вампир, и только Лорри хотела съехидничать, мол, если вам так интересно мое мнение о вине, то незачем было тащить меня сюда, я бы вам и дома сказала свое впечатление, как ее взгляд наткнулся на небольшой предмет, который как-то незаметно для нее оказался на столе. Будь это шипящая, плюющаяся огнем змея, и она не произвела бы на Лорри такого эффекта, как эта коробочка. Лорри несколько секунд оторопело разглядывала ее.

— Это что, мобильный телефон? — по-русски прошептала она.

— Точнее смартфон, — ответил мужчина, и только тут лори осознала, что он говорит тоже по-русски.

— Вы русский, с Земли?! — Лорри вскочила с кресла и бросилась к незнакомцу… бросилась на шею, крепко его обнимая, тому ничего не оставалось, как в ответ неловко ее приобнять. — Вы тоже, вы тоже с Земли! Как, когда? — сыпала она вопросами. Лорри забыла обо всем на свете: о Шертесе, недовольно хмурящем брови, о Мариссе, глаза которой наливались гневом, для лори в этот момент не существовало никого, кроме этого парня. Она и сама не ожидала, что тоска по далекой Земле, где она прожила долгую жизнь, настолько сильна в ее душе.

— Эг, — неожиданно рявкнула Марисса, — я не хочу, чтобы ты с ней разговаривал!

— Мое имя — Сергей, — мужчина посмотрел в сторону вампирки, — я не Эг. — Голова Лорри пошла кругом, она, очевидно, чего-то не понимала, не понимала только одна из всей компании, поскольку для Шертеса и Мариссы странные слова Эга-Сергея, были понятны. — Я сейчас все объясню, — успокаивающе сказал мужчина, его голос был приятен и доброжелателен. Лорри села в кресло, Сергей поставил свое поближе к Лорри и начал ей рассказывать историю, которую до него Эг рассказывал уже несколько раз. Было только одно отличие: Сергей рассказывал по-русски. Рассказ вышел долгим, поскольку Лорри постоянно перебивала его, расспрашивая о малейших подробностях, например: в каком районе нашли его тело, на какой улице он жил после больницы, на каком рынке работал и так далее. Оказалась Лорри (тогда еще Ирина Павловна), слышала жуткую историю о найденном обгоревшем парне, его нашли через два квартала от строящегося дома, в котором ее сын собирался покупать квартиру, она его еще тогда отговаривала это делать. Лорри постоянно сочувственно кивала, слушая Сергея, в эту минуту она снова была не восемнадцатилетней девушкой, а умудренной жизнью пожилой женщиной.

— Скажи, тебе очень больно ощущать себя ненужным придатком, случайно зародившемся в чужом теле? — с неприкрытой жалостью спросила она, поскольку эта, тщательно скрываемая Сергеем проблема, была для нее ясна и понятна. — Деттер — потомок великой расы, — спокойно продолжила рассуждать она, — Эг — гений, и только ты — самый обычный человек, да еще занимающий чужое тело, я представляю, как тебе плохо от этих мыслей!

Шертес сначала молчал, внимательно вслушиваясь в непонятные слова, а потом, обратившись к Мариссе, непринужденно предложил ей перейти в другую комнату, чтобы не мешать такой увлекательной беседе. Его голос был настолько слащаво-приторным, что Лорри осеклась на полу слове, только теперь осознав, как это было некрасиво разговаривать в присутствии других на незнакомом языке, совершенно забыв, что ее никто не понимает. Она попыталась исправиться, но Шертес ее не слушал, и вместе с Мариссой, которая и не пыталась скрыть своего торжества победой над соперницей, вышел из комнаты. Как же Лорри стало больно и обидно, и самое главное: она не сделала ничего плохого, чтобы как-то задеть, или обидеть вампира! От этого было только еще больнее.

— Вот же урод! — сквозь зубы прошептала она, не зная, что теперь делать и как поступить. Ну не бежать же вслед за Шертесом и Мариссой в другою комнату, что-то говоря в свое оправдание им в спину, но и оставаться наедине с Сергеем тоже было неправильно, это только все ухудшило бы.

— Это из-за меня? — понимающе спросил Сергей.

— Похоже, что так, — грустно подтвердила Лорри.

— Шертес такой ревнивый?

Вопрос Сергея заставил Лорри задуматься:

— Понятия не имею, — честно ответила она. — Мы с ним были женаты совсем не долго, да и до свадьбы наши отношения были очень далеки, чтобы узнать друг друга с этой стороны. Я ни разу не давала повода для ревности, да и с кем? Рядом со мной не было ни одного мужчины, к которому Шертес мог бы приревновать меня.

— Это ревность! Можешь мне поверить, — уверенно сказал Сергей. — Это значит, что он не равнодушен к тебе и ему больно видеть твой интерес к кому бы то ни было, кроме него.

— Если бы он помнил свои чувства ко мне — я бы тебе поверила, — возразила Лорри, хотя…

Понимаешь, у Шертеса был заклятый враг… — начала рассказывать она.

— Речь идет о Страге?

— Ты знаешь о нем?! — поразилась девушка.

— Собственно за этим мы и здесь. Страг жив. Мы хотели предупредить об этом Шертеса.

— Как же он может быть жив? — поразилась Лорри. — Шертес отрубил ему голову, а потом маги сожгли дом, в котором находилось тело, я сама это видела.

— Мы как раз об этом и хотели поговорить, хотели попытаться понять, что же все-таки произошло.

— И что теперь делать? — растеряно спросила Лорри, глядя на закрытую дверь. О том, чтобы идти вслед за Шертесом и Мариссой не могло быть и речи. Все ее существо восставало против этого, но и оставаться в комнате с Сергеем один на один тоже было неправильно.

— Надо идти к ним, — решительно сказал Сергей. — Нечего Мариссе одной сидеть рядом с Шертесом! — Лорри скрипнула зубами.

— Это Шертесу нечего делать рядом с Мариссой — поправила она.

— Чего ты взъелась на нее? — возмутился Сергей. — Она искренняя, живая, правда немного вспыльчивая, зато она говорит то, что думает!

— Дура без тормозов, — резюмировала эти слова Лорри.

— Тогда ты — дура с тормозами! — злобно бросил ей в лицо Сергей. "Хлясь!" — и щеку Сергея украсила увесистая оплеуха.

— Прости, — Сергей виновато потер щеку. — Это сейчас не я говорил, а Эг. Он по уши влюбился в вампирку, и считает ее идеалом красоты и вообще женщины.

— И ты прости меня, — покаянно сказала Лорри. — И ты Эг, прости тоже. Просто в данный момент я не могу относиться к Мариссе объективно. Из-за нее все мои проблемы и неприятности. Она напоила Шертеса какой-то дрянью, из-за которой тот потерял память и не помнит ничего из произошедшего.

— Лорри посмотрела на Сергея и тут ее мысли приняли другое направление: — Слушай, а мы с тобой так толком и не отметили нашу встречу. Давай с тобой хряпнем по маленькой!

— Хряпнем? — развеселился Сергей. — Мужики тоже всегда предлагали "хряпнуть".

— Это, наверно, слово из моего поколения, — тоже засмеялась Лорри и достала просто из воздуха бутылку коньяка.

— Ух-ты! — восхитился Сергей, разглядывая бутылку. — Где ты ее взяла?

— Пространственный карман, — коротко объяснила Лорри. — У меня было почти два часа на сборы и я хапала все земные вещи, что попадались под руку.

— А солнечную батарею, ты, случайно, не прихватила? — в волнении спросил Сергей, немного другим голосом.

— Нет, Эг, — с сожалением ответила Лорри, поскольку догадалась, что вопрос задал именно он. — Я вообще не понимаю и не разбираюсь в подобных вещах, поэтому хватала в основном еду и тряпки. Правда… — она на секунду задумалась, что-то припоминая. — Кажется у меня есть фонарик, который можно заряжать, положив под солнечные лучи. Может в нем и есть солнечная панель, но только совсем маленькая.

— Где он? Покажи.

— Потом покажу, — великодушно ответила Лорри, — а сейчас, за встречу! — Она щедро разлила коньяк по бокалам, что до сих пор стояли на столе.

— Не много ли? — спросил с опаской Сергей, поднимая фужер, налитый чуть ли не до краев.

— А пошло оно все… — с тоской сказала Лорри, неопределенно махнув рукой, а потом залпом выпила все до капли. — А-а-а-а! — замахала она руками и огляделась в поисках, чем бы закусить, но на столе ничего, кроме графина с вином, не было. Она занюхала рукавом, как делали мужчины в некоторых фильмах, и откинулась на спинку кресла. Алкоголь через минуту перестал жечь горло, и приятное тепло разлилось по телу. В голове зашумело, а потом на нее накатило какое-то разухабистое настроение. — Слушай, а чего это мы здесь прячемся? Кого мы боимся? Я в доме моего мужа, развода я ему не давала, согласия на снятие печати тоже, он меня не выгонял — я сама ушла, значит, могу, если захочу и вернуться, и вообще — это мой дом тоже, где хочу, там и хожу! — с этими словами она пинком смело распахнула дверь, поскольку ей самой эти логические заключения, сделанные под алкогольными парами показались неопровержимыми. Она резко распахнула дверь комнаты, в которой сидели Шертес и Марисса, секунду подозрительно рассматривала их, а потом, ткнув пальцем в одного и другого, грубо сказала:

— Ты и ты — быстро отсели друг от друга! — Но, поскольку, Шертес и Марисса не пошевелились, глядя на нее с непередаваемым удивлением, Лорри схватила правой рукой, ближайшее кресло за спинку и поволокла его по полу, поскольку левой рукой крепко сжимала недопитую бутылку коньяка. — Вот так будет получше, — довольно сказала она, неуклюже впихнув притащенное кресло, между креслами Шертеса и Мариссы, а потом вальяжно плюхнулась в него и жизнерадостно оглядела соседей.

— Хорошо сидим! — с удовольствием прокомментировала она. В ответ на эти слова, Марисса демонстративно оттащила кресло подальше. — Вот так нужно было поступить сразу, как только ты узнала, что Шертес на мне женился! — поучительно сказала Лорри, для убедительности подняв вверх палец. Марисса, словно пружина выпрыгнула из кресла, бешено глядя на нее, было видно, что еще одно слово и Марисса бросится в бой. Но Лорри не испугалась, наоборот, вполне миролюбиво продолжила: — И чего ты прыгаешь? Считаешь, что я не права? Так вот: ты, ты одна виновата во всем! Ладно бы еще твоя вина была только в том, что ты разлучила меня и Шертеса, так нет, этого мало, из-за тебя Шертес потерял память и теперь не знает, каким способом он уничтожил Страга. Ты понимаешь, СТРАГА! — Лорри повысила голос, почти до крика. — Ты хоть представляешь, какая это страшная тварь, какой это садист и изувер? И теперь он где-то бродит по земле. Да если бы я сейчас рассказала, в каком виде нашла Шертеса тогда в подземелье — ты бы содрогнулась. Вырванные зубы, ногти. А сам он был усохшим до состояния скелета, — голос Лорри задрожал, а на глаза навернулись слезы. — А та девочка… — Лорри посмотрела на Сергея. — Страг держал в плену девочку- шагарра, — объяснила она. — Чтобы эта девочка не могла трансформироваться и сбежать от него, Страг пробил ей штырями все тело и эти штыри намертво прикрепил к прутьям клетки, — у Лорри прервался голос, и слезы побежали по щекам, пусть эти слезы и были вызваны в немалой степени алкоголем, но то, что она рассказывала, задело всех.

— Девочка-шагарр?! — потрясено спросил Сергей хриплым чужим голосом, и Лорри поняла, что сейчас говорит Деттер. Она, не отвечая, кивнула головой, пытаясь взять себя в руки.

— Мне о ней рассказал Шертес. Ее нашли, когда разоблачили Страга, он убивал магистров в одной Академии, чтобы забирать их силы, — сбивчиво пересказывала Лорри, услышанную историю. — Я даже думаю, что эта девочка моя родственница, поскольку я на четверть шагарр, значит, моя мама была полукровкой, возможно ее мамой и была эта девушка. И вот теперь… — Лорри горько всхлипнула, а потом икнула, — и вот теперь мы совсем без защиты от Стра-а-а-ага-а-а! — уже совсем заплетающимся языком, рыдая в голос, протянула она, и тут обнаружила, что левой рукой все еще крепко сжимает горлышко бутылки. Примерно, секунду она недоуменно смотрела на нее, а потом, запрокинув голову, лихо сделала несколько глотков. Фужер вина, фужер коньяка, эти последние несколько глотков явно были лишними. Лорри развезло, развезло до такой степени, что попытавшись встать с кресла, она упала Шертесу на колени, что, впрочем, ее ничуть не смутило, и даже направило мысли совсем в другом направлении. Закинув ему руку на шею, она томно (по собственному мнению) прошептала, дыша ему алкоголем в ухо:

— А если я сейчас закричу?

— И почему же вы должны закричать? — в голосе Шертеса звучал неподдельный интерес.

— Ну, вы меня схватили, посадили себе на колени и держите, — смущенно-кокетливо ответила Лорри, крепко удерживая его за шею. Шертес издал какой-то полузадушенный звук, словно он подавился воздухом, и закашлял.

— Вот это наглость! — ахнула Марисса.

— Наглость?! — теперь поражаться была очередь Лорри. — Уж не хочешь ли ты сказать, что это я сама забралась на колени Шертесу? — возмутилась она, поудобнее устраиваясь на руках вампира. Ее память, благополучно выкинула момент попадания Шертесу на колени, так что, ее негодование было искренним.

— А, что, нет? — также возмутилась вампирка.

— А, что, да? — не сдавалась Лорри, и, повернувшись к Шертесу, чуть ли не промурлыкала: — Ведь это ты меня схватил, правда? — повисло молчание, поскольку Шертес не мог сказать, ни да, ни нет. — Вот видишь! — победоносно повернулась Лорри к Мариссе.

— Что "видишь"? — перекривила та ее.

— А то! Шертес только что сам сказал, что это он посадил меня к себе на колени, поскольку давно об этом мечтал и не смог справиться с собой, когда я находилась рядом, — в комнате повисло гробовое молчание. Это несколько удивило Лорри, и она с беспокойством посмотрела на Мариссу и Сергея.

— Лорри, — шагнул к ней Сергей. — Ты и вправду сама нечаянно упала на руки лорда Шертеса.

— Неправда! — не поверила Лорри и Сергею.

…Когда люди находятся в состоянии алкогольного опьянения, нередко в эти моменты у человека проявляются черты характера, которые он в трезвом состоянии успешно от всех скрывает. У некоторых это пьяная слезливая сентиментальность, у других, наоборот, жестокость и злоба, у третьих чувства превосходства над другими, у четвертых занудный бубнеж, достающий не хуже криков, так вот у Лорри этой самой тщательно скрываемой чертой, с которой она постоянно боролась — было упрямство. Сколько же она настрадалась в детстве из-за своей глупой упертости, заставляющей вступать в конфликты просто на ровном месте. Чаще всего упрямство било по самой Лорри (тогда еще Ирине), позже, обдумывая случившееся, горько заставляя сожалеть о такой непривлекательной своей черте. Со временем она научилась бороться с собой, взывая к своему разуму и логике, принуждая саму себя уступать и соглашаться с оппонентом, чьи доводы оказывались весомее… но только не в эту секунду. Алкоголь усыпил здравый смысл, и ее ужасное "бычье" упрямство вырвалось на свободу.

… - Я не падала Шертесу на колени, он сам меня схватил и теперь держит и не отпускает! Ведь правда же? — и Лорри цепко ухватилась за плечи вампира, заглядывая ему в глаза. Всем стало понятно, что переубедить ее в обратном было невозможно.

— Правда, правда, — ответил Шертес тоном, каким говорят с малолетними детьми и с психически неуравновешенными взрослыми. — Тебе надо поспать и я сейчас отведу тебя в комнату для гостей, — однако отвести Лорри в комнату не получилось. Первая же попытка поставить ее на ноги с треском провалилась, Ноги у Лорри разъезжались, не желая удерживать тело вертикально, что, впрочем, ее саму невероятно веселило. Шертес, что-то буркнул и подхватил ее на руки, Лорри тут же обняла его за шею, пристроив голову на его плече.

— Это белье похоже на то, в котором вы были тогда у реки?

— В купальнике, что ли? — недовольно спросила Лорри, поскольку стыд от вылинявших тряпок жег ее до этого времени.

— Не знаю, как называется. Такие небольшие кусочки ткани на бедрах и груди… — голос Шертеса был настолько странным, что Лорри подняла голову и заглянула ему в глаза. Заглянула — и восторженно ахнула:

— Я понравилась вам тогда! Понравилась вам в купальнике! Понравилась теперь, сейчас, уже после того, как вы потеряли память! — глаза Шертеса стали черными.

— Забудь… — выдохнул он ей в лицо. Лорри моргнула и забыла весь этот разговор.

— Только не вздумайте воспользоваться моей беспомощностью, — кокетливо сказала она. Лорри не помнила, но именно с этой фразы она и начала такой интересный разговор с вампиром, а вот Шертес помнил, поэтому услышав эти слова, он спотыкнулся и чуть не уронил Лорри на пол, при, этом, в который раз, едва успев придавить свой смех. Удивленная такой странной реакцией мужчины, Лорри пытливо (насколько это было возможно в ее состоянии) взглянула вампиру в лицо и встретила в ответ спокойный, незамутненный, даже какой-то подобострастный взгляд.

— Я приложу все силы, — пафосно начал вампир, — чтобы сдержать свои животные инстинкты и не воспользоваться вашей слабостью и беззащитностью! — его лицо пылало воодушевлением и только как-то странно прикушенная нижняя губа, несколько портила впечатление от его страстной речи. Лорри попыталась сконцентрироваться и на словах и на лице Шертеса. Что-то было не так. Какая-то неясная мысль подсказывала ей, что когда у Шертеса такое лицо… Увы, мысль бесследно ускользнула, а вампир как раз донес ее до гостевой комнаты. Он бережно уложил ее на кровать прямо в одежде и обуви и прикрыл одеялом, подоткнув со всех сторон. Когда он собрался уходить, Лорри возмутилась:

— И что, это все?! — Шертес быстро отвернулся, но Лорри успела заметить, как он вновь прикусил губу.

— Вы должны отоспаться, чтобы со всеми силами противостоять моим домогательствам! — снова тем же странным, совсем не свойственным ему тоном сказам Шертес, а потом тихо, улыбаясь, добавил: — Жду не дождусь. — Лорри хотела еще что-то сказать, но Шертес неуловимой тенью выскользнул из комнаты, и она осталась одна.

— Вот же гад! — в сердцах крикнула она и бросила ему вслед подушку. Но это был последний ее подвиг, после которого она отключилась.

Глава 3

Очнулась Лорри среди ночи. Вернее ее "очнули" природные позывы. Правда если один позыв был точно природным, то вот приступ тошноты и рвоты таким вряд ли являлся. Ее начало трусить и она с трудом смогла принять сидячее положение… и тут началось. Ее так рвало, что казалось кишки, решили выпрыгнуть из желудка. Рвать было нечем, шла только желчь. Хорошо, что в пространственном кармане были бутылки с водой, до столика, со стоявшим на нем кувшином она точно бы не добралась. Ее морозило, знобило, и было так плохо, что на ужас, творящийся вокруг нее, обращать внимания, сил не осталось. Выпила таблетку аспирина, потом цитрамона, потом укрылась с головой и, к счастью, снова уснула. В этот раз ее пробуждение… было еще большим кошмаром, поскольку чувствовала она себя значительно лучше и теперь смогла увидеть, что она ночью натворила! Она вскочила с кровати и стала приводить все в порядок, а на случай, чтобы кто-нибудь случайно не заглянул, она заблокировала дверь креслом. Перво-наперво надо было сбросить с себя одежду, потому что она была в таком состоянии, что Лорри засомневалась, что сможет ее когда- нибудь восстановить ее до первоначального состояния. Закатав в шар всю одежду, простыни, наволочки, покрывало, пододеяльник и полотенца, она забросила его в пространственный карман, чтобы никто и никогда не смог этого увидеть.

Сначала надо было привести в порядок себя. Таз у нее был, а также мыло вода и многие другие милые женскому сердцу средства для ухода за лицом и телом. Потом пришла очередь комнаты. Слава современным моющим средствам! Слава, слава, слава! Не прошло и часа, как комната блестела, сверкала и благоухала. Новое (самое лучшее) постельное, новое покрывало и вот в комнату уже можно приглашать гостей. Осталось только решить вопрос с одеждой, и тут Лорри пришла в уныние. Делать было нечего. Пришлось надевать свою юбку. Тонких колгот тоже не было, а с толстыми серыми юбка смотрелась просто страшно. Лорри с несчастным видом села на кровать и тут же подпрыгнула, поскольку в голову пришла интересная мысль. Она достала свои самые лучшие шторы, что некогда украшали зал. Одну половину она обкрутила вокруг тали, попытавшись уложить ее складками, а вторую половину использовала вместо шали, перекинув один конец через плечо, как носили индийские женщины, в так ею любимых фильмах, после чего гордо подняв голову, вышла из комнаты.

Со всеми этими хлопотами она совсем не подумала о прошлом вечере, и вот теперь, идя по коридору, она пыталась вспомнить, не совершила ли она чего-либо неприличного, за что ей могло бы быть стыдно. Последнее, что она помнила — были ее рыдания, когда она рассказывала о девочке-шагарре. Решив, что ее слезы были вполне простительными, она открыла дверь и зашла в комнату, в которой сидел один Сергей.

— Ух-ты! — простодушно восхитился он, — настоящее сари!

— Что-то это "сари" больше напоминает шторы из квартиры какой-нибудь бабульки! — тут же добавил он въедливым голосом, и Лорри поняла, что это Эг высунул свой нос.

Лорри величаво сбила с плеча несуществующую пылинку и сказала сквозь зубы, едва сдерживаясь от злости:

— Если еще раз вякнешь, то вместо обещанного фонарика на солнечной батарее, получишь фонарь под глазом. Уяснил? — ответом Лорри было молчание. — Уяснил, — удовлетворенно сказала она и оглянувшись спросила: — А где Шертес и Марисса?

— Шертес в столовой, наверно и Марисса там. Шертес сказал, что первым ты должна увидеть меня. Мы все же соотечественники, возможно со мной тебе будет комфортнее…

— А почему мне должно быть не комфортно? — удивилась Лорри словам Сергея.

— Ну, — неуверенно начал он, — после вчерашнего…

— А, что вчера такого ужасного случилось? — еще больше удивилась она. — Ну, поплакала я немножко, с кем не бывает? Я не робот и не железный дровосек, у меня есть и сердце и нервы… Кстати, о сердце, — перебила она саму себя, — мне показалось, что Эг запал на Мариссу. Это правда?

— С чего ты так решила, — резко ответил Сергей, вернее Эг, поскольку замечание Лорри его сильно задело.

— Можешь считать это женской интуицией, — засмеялась Лорри. — И раз уж с тобой приключилась такая беда, позволь мне дать тебе небольшой совет, — Лорри замолчала на минутку, и поскольку возражений не последовало, продолжила. — Я не знаю, как обстоят дела с любовными отношениями на твоей планете, но в отношении вампирки советую быть осторожным и внимательным. Видишь ли, у Мариссы есть такая особенность: как только она добивается, что мужчина, который ей понравился, становится половичком под ее ногами, она тут же теряет к нему интерес и выбрасывает, как ненужную тряпку. Но если мужчина не уступает и даже, наоборот, пренебрегает ею, она изо всех сил старается добиться его любви, старается сломать его и подчинить себе. Не многим мужчинам удавалось противостоять ей, вернее всего одному — Шертесу, если ты окажешься вторым — я буду очень рада. Я не знаю, какой ты человек, но что-то подсказывает мне, что твое въедливое упрямство и дотошность — то, что нужно, чтобы быть счастливым рядом с такой женщиной. — Эг не отвечал, и, судя по всему, находился в некотором ступоре от ее слов. Лорри же, ощущая себя свежей, как майская роза, и красивой, как героини из любимых ею индийских фильмов, легкой походкой направилась в столовую, на встречу с Шертесом и Мариссой.

Лорри не притворялась, и, действительно чувствовала себя спокойной и уверенной в себе. Она не была дурой и по поведению Сергея, и по его словам догадалась, что вчерашний день не закончился ее слезами, поняла, что она еще что-то наговорила или натворила, НО! По сравнению с тем, что Шертес мог увидеть ее в тот момент, когда она проснулась, мог увидеть, во что она превратила гостевую комнату — все остальное казалось Лорри мелким и незначительным, а поскольку, от основного кошмара она избавилась — ее больше ничего не пугало. Ну, выяснится, что она наговорила каких-то гадостей, и что? Она извинится! Ну, выяснится, что она вела себя буйно и неадекватно — так это можно списать на алкоголь! И все. Самое главное было в комнате, и это никто не видел, а, как говорит народная мудрость: "Никто не видел, значит, ничего и не было (в смысле: не пойман — не вор!)".

Лорри с удовольствием еще раз посмотрела на ткань, в которую была завернута. Когда-то она расстроилась, что сын с невесткой подарили ей шторы, где вместо роз в окружении золота (о которых она мечтала), были лилии в окружении серебряных перекрученных полос и виньеток, теперь же она была им за это благодарна. Нежно-голубой цвет ткани очень подходил к ее глазам, она чувствовала, что красива, и это позволило двигаться гордо и с чувством собственного достоинства, которое не могло поколебать даже громкое презрительное хмыканье вампирки. Лорри остановилась посреди комнаты и величественно огляделась. Марисса стояла у окна, Шертес — рядом со столиком с винами. Один взгляд на наполненные графины, заставил желудок Лорри скрутиться в спазмах, и это несколько нарушило ее царственное величие. Лорри быстро отвернулась в сторону и стараясь смотреть только на Сергея быстро сказала:

— Прежде всего, я хотела бы принести свои извинения за мое вчерашнее поведение. Возможно, я сказала нечто такое, что могло как-то задеть или обидеть кого-либо. Еще раз приношу свои извинения за некорректные высказывания…

— Не корректные высказывания?! — перебила ее Марисса. — Ну, ну. А как насчет нахальных и назойливых приставаний?

— К тебе?! — ахнула от ужаса Лорри, которая, после своего кошмарного пробуждения могла поверить чему угодно.

— Нет же, к Шертесу! — возмутилась вампирка. Лорри перевела дыхание, если к Шертесу — это еще, куда ни шло. Она на минуту задумалась, рассматривая спину вампира, который так и не удосужился повернуться к гостье лицом. Плечи Шертеса чуть заметно вздрагивали, Лорри на секунду даже заподозрила, что от смеха, но она отбросила эту мысль, поскольку смеяться было не с чего. Как бы то ни было, но отвечать на упреки Мариссы было необходимо. Она посмотрела на вампирку и тут ей в голову пришла мысль, что Марисса, мягко говоря, несколько сгущает краски, выдавая желаемое за действительное, так сказать, "гиперболизирует существующую проблему", эта мысль Лорри очень понравилась, настроив ее на воинственный лад, помогающий дать отпор. Она потерла нос, потом мочку уха, призывая всю свою сообразительность для достойной отповеди, но ее мозги, видимо, еще не оправились после устроенного им испытания, потому что, в конце концов, Лорри выдала:

— Там, где я раньше так долго жила, существует поговорка: кобель не захочет, сучка не вскочит, что означает, что лорд Шертес меня спровоцировал на такие действия! — после ее слов повисло тяжелое молчание, которое нарушил Сергей:

— Э-э-э-э, а тебе, Лорри, не кажется, что та поговорка звучала несколько иначе? — память Лорри проснулась, услужливо подсказав ей правильную формулировку. Она густо покраснела, но сдаваться не собиралась:

— Да, я вспомнила, поговорка звучит наоборот, но так это еще и лучше! Поскольку, как я понимаю, мы с лордом Шертесом провели ночь в разных комнатах — это может означать только одно: я вела себя в высшей степени осмотрительно, целомудренно и скромно! Других объяснений я просто не вижу! — Лорри восхищалась сама собой и своей железной логикой. Это придало ей уверенности, и она бодро продолжила: — Ну, поскольку все неловкие вопросы по вчерашней встречи выяснены, и мы все сошлись на том, что она вышла, так сказать, комом, предлагаю всем о ней забыть. Давайте сделаем вид, что мы только сегодня встретились впервые, вот так вчетвером! — голос Лорри был полон энтузиазма, сама она излучала оптимизм, и ее не смутило ни повисшее молчание в комнате, ни кашель Шертеса, который, все-таки, подавился вином. Однако Марисса не поддержала миролюбивые предложения соперницы, вампирке не понравились ни слова Лорри, ни ее тон… ни ее одежда. Одежда была главным, что вызвало новый виток ненависти Мариссы к Лорри. С минуту она рассматривала странный наряд бывшей женушки Шертеса. Марисса успела заметить все: и струящийся плотный шелк необычного, насыщенного очень красивого оттенка, и невиданные цветы, и серебряные нити.

— Интересно, кем ты работала в том мире, чтобы покупать себе такие наряды? Или правильнее спросить: чем ты зарабатывала на жизнь или на чьем содержании жила? — голос Мариссы сочился ядом и ее намек на то, что Лорри занималась проституцией или, по меньшей мере, имела богатого покровителя — был очевиден. Лорри замешкалась с ответом, но ее неожиданно защитил Эг, впрочем, слово "защитил", не совсем подходило и было несколько преувеличено, поскольку он думал не о нравственности Лорри, а хотел объяснить Мариссе, что эта ткань (по меркам того мира) была доступна практически всем, и стоила не слишком дорого.

— Это не настоящие серебряные нити! — презрительно скривив губы, кинулся он "в бой". — Это всего лишь разделенная и смотанная в полоски фольга, в которую, для придания прочности и мягкости, ввели нейлоновые или полиэфирные волокна. Эти нити могут быть любого цвета, в зависимости от пигмента, которым окрашивают фольгу. Такую ткань для штор, скатерти или покрывала, может позволить себе любая пенсионерка! — Лорри зло сверкнула глазами и мысленно, от души пожелала, чтобы Сергей заткнул рот этому "рупору всезнайства", но теперь в закипающую ссору, вмешался, наконец, хозяин дома.

— Прошу всех пройти в гостиную, — спокойным, но непреклонным голосом сказал он, — Нам надо обсудить нечто более серьезное, чем наряд Лорри и способы какими она его приобрела. — Лорри и Марисса дернулись одновременно: Марисса от обиды, Лорри… тоже от обиды, поскольку слова Шертеса были… какими-то обидными. Она даже и сама не могла объяснить, в чем заключалось оскорбление, но, то, что оно прозвучало, Лорри ясно почувствовала.

Шертес вышел из комнаты первым, за ним Марисса, замыкали шествие Лорри с Сергеем.

— До чего же этот Эг противный! Ведет себя не как мужчина, а как противная, въедливая баба! — горько пожаловалась Лорри Сергею. — Мужчина так себя вести с женщиной не может и не должен!

— с обидой добавила она.

— А вот в этом ты не права, — спокойно возразил Сергей. — Эг жил и воспитывался в мире, где существует настоящее гендерное равенство. Ты для нег не девушка, а человек, и спорит он с тобой, как спорил бы с мужчиной, или ты хотела бы, чтобы он обращался с тобой снисходительно, оберегая нежные женские чувства? — Лорри дернулась, хотела что-то возразить, а потом поняла, что Сергей прав. Жалость и снисходительность, заранее, говорят о том, что оппонент чувствует себя сильнее… только на том основании, что он мужчина. Лорри вздохнула, лезть в такие дерби психологии она не хотела, хотя и так все было понятно: ей хотелось и быть равной, но в то же время хотелось, чтобы обращались мягко и деликатно… короче говоря хотелось всегда быть правой и побеждать в любых спорах, вот только сразу же возникал вопрос: а равенство ли это?

— Пошел этот Эг куда подальше, — буркнула она, — только мне вдруг показалось, что грубость заразна, и Шертес подхватил этот вирус! — в ответ на ее слова Сергей засмеялся, а потом тихо шепнул.

— Скажу по секрету, но Шертес такой мрачный из-за намеков Мариссы о твоем мнимом богатом покровителе, и, если не ошибаюсь, это самая банальная ревность, и… — Сергей не успел договорить, поскольку Шертес обернулся и так на них посмотрел, что они, не сговариваясь, отпрыгнули в разные стороны. Лорри с досадой на себя, подумала, что постоянно забывает о невероятном вампирском слухе.

Глава 4

В столовой Шертес сел по главе длинного стола, Марисса пристроилась рядом с ним справа, у Лорри было всего два варианта, нет даже три: первый — сесть слева от Шертеса, напротив Мариссы, так сказать лицом к лицу. Второй — посадить Сергея против Мариссы а самой сесть рядом. Но этот вариант выглядел так, словно она бедная родственница и пристраивается подальше от хозяев и от их острых взоров. Третьим вариантом было сесть напротив Шертеса, также во главе стола, как и положено хозяйке дома. Лорри с сомнением оглядела дальний конец, прикидывая, насколько громко всем придется разговаривать с ней, чтобы и она участвовала в беседе — короче говоря, этот вариант, был не вариант. Лорри замешкалась, но Шертес все решил за нее.

— Прошу, — коротко бросил он, указывая на кресло слева от себя. Лорри послушно примостилась. Она думала, что Сергей сядет рядом с ней — не тут-то было. Он стоял посреди комнаты, и даже вроде бы немного раскачивался. Лорри догадалась, что сам Сергей с удовольствием выбрал бы место рядом с нею, а вот Эг требует, чтобы тот сел рядом с Мариссой. И снова Шертес решил все сомнения.

Снова короткое: "Прошу", и вампир указал на кресло рядом с Мариссой. Все участники "военного совета" заняли свои места, и вместо активного и конструктивного диалога, о том, что делать дальше, повисло гнетущее молчание.

— Ну и живучий этот Страг! — с чувством сказала Лорри, чтобы немного разрядить обстановку. — Несмотря на то, что лорд Шертес отрубил ему голову, несмотря на то, что дом окружали пять очень сильных магов, и если бы Страг смог найти другую оболочку для своей сущности, он и тогда не смог бы покинуть дом, пока маги не сожгли его дотла. И тем не менее Страг жив… Слушай, Сергей, — с надеждой вскинулась Лорри, — а, что если Деттер ошибся? И это вовсе не Страг, и мы только зря все переполошились?

— Как ошибся? — хриплым голосом каркнул Сергей, или правильнее сказать Деттер. — Я не мог ошибиться, Это было мое тело, а вот кто был внутри… мы предполагаем, что Страг, но точно сказать нельзя. Хотя если не Страг — то кто тогда?

— Да какая в принципе разница: Страг не Страг, — вмешалась в разговор Марисса. — В любом случае нужно отловить того кто забрал тело Деттера и тогда уже будем выяснять кто там внутри и решать что с ним делать.

— Да нет, лучше знать заранее, с кем придется иметь дело, — не согласился Шертес. — Если это Страг, то надо готовиться очень серьезно, и скорее всего, придется обращаться за помощью.

— Тогда будем условно считать, что тело Деттера занял Страг, — подвела итог Лорри. — Лучше… (она хотела вставить известную поговорку про то, что лучше перебдеть, чем недобдеть). Но она звучала уж очень двусмысленно, поэтому она закончила не так как хотела, — … лучше сто раз перестраховаться, чем снова его упустить. И с чего мы начнем поиски? — тут же спросила она и сама себе ответила: — Может с того места, где Деттер увидел сам себя? Что Страг делал в той Академии?

— Мы думаем, что он так же как и мы с Мариссой, хотел разыскать архимага Альзера, — ответил Сергей.

— А зачем вам с Мариссой понадобился Альзер? — спросила Лорри. — Этот простой вопрос вызвал некоторую заминку в ответе, Марисса до ужаса не хотелось признаваться этой пришелице из другого мира, что Альзера Марисса собиралась расспрашивать именно о Лорри.

— Альзер мне понадобился по личному делу, — наконец соизволила ответить вампирка, Лорри удивилась такому скупому ответу и стала настойчиво просить открыть тайну этого "личного дела":

— Марисса, я не из любопытства спрашиваю, зачем вам понадобился архимаг, я просто хочу знать могла у Страга быть та же причина разыскивать Альзера, что и у вас.

— Это совершенно исключено, — снова коротко ответила девушка, и Лорри пришлось примириться с таким ответом.

— Хорошо, — тяжко вздохнув из-за упрямства Мариссы, сказала она, — тогда, зачем Страг шастал по Академии? Что или кого он искал?

— Это можно выяснить, — вмешался в разговор Шертес. — Наверняка были те кто видел его и разговаривал с ним, у ним-то и спросил, что искал Страг в Академии, только мне нужно описание внешности Деттера, — Шертес вопросительно посмотрел на Сергея. Но ответил не Сергей, а Эг:

— Деттер выше меня, примерно на столько, — Эг показал, примерно восемь десять сантиметров, — Достаточно высокий, худощавый с развитой мускулатурой… еще бы, — чуть слышно насмешливо хмыкнул он, но от дальнейшего развития этой темы удержался. — Цвет волос темно-пепельный, волосы длинные стянуты в хвост. Глаза темно-серые разрез глаз узкий, нос прямой, губы не тонкие не толстые, подбородок узкий твердый, скулы высокие, лицо немного вытянуто, цвет кожи обычный. Да еще, с правой стороны у виска отвратительная многоцветная татуировка, издали выглядящая как рана с загнившими краями…

— Ничего ни отвратительная! — перебил он сам себя хриплым голосом, и Лорри поняла, что в разговор вступил Деттер. — Это… это мой герб, — тихо, едва слышно сказал Деттер и бешенными глазами оглядел слушателей, нет ли у кого на лице ухмылки, вот только вся ирония заключалась в тот, что то, у кого эта ухмылка, действительно была, как раз и не был Деттеру виден. Лорри, Шертес и Марисса понимающе отнеслись к признанию Деттера, и он сразу успокоился. — Ну, у нас такая традиция, — начал объяснять он. — Тот шагарр, который решился стать родоначальником нового рода, наносит рисунок герба себе на лицо. Этот рисунок очень легко скрыть, но Страг, похоже, не знает, как управлять возможностями моего тела.

— Хоть бы и не узнал, — непроизвольно вырвалось у Лорри. С ней были согласны все присутствующие.

— Лорд Шертес, — осторожно сказал Сергей, — если вы позволите, я бы хотел отправиться с вами. Я помогу и в описании, и смогу заранее почувствовать Страга, если он там появится. Это возможно! — резко сказал… Эг, сразу пресекая возражения. — Страг что-то хотел выяснить или найти в Академии и не нашел. Я думаю, он не такой человек, чтобы отступиться от своей цели из-за страха быть разоблаченным. Он не успокоится пока не найдет того, что ему нужно, а, значит, рано или поздно вновь там появится! — только Шертес хотел признать правоту этих слов, как его опередила Лорри:

— Я с Мариссой одна не останусь! Она же меня покалечит! — голос Лорри чуть не сорвался на визг, и, поскольку, вампирка не издала ни одного протестующего возгласа, у всех закралось подозрение, что такая мысль, действительно, посетила ее голову. — Лучше я останусь с Сергеем, — предложила Лорри, а Марисса пусть отправляется с вами…. - она хотела добавить, что тоже также видела внешность Страга и сможет его хорошо описать, но Шертес ее перебил:

— Тогда я вас покалечу, — любезно сказал он, и улыбнулся так дружелюбно, что вопрос: "за что, собственно, ее калечить?", остался невысказанным.

— Отправляйтесь с тем, с кем считаете нужным, — махнула Лорри рукой. — Я не маленький ребенок, я спокойно посижу в своей комнате…

— В своей бывшей комнате? — ехидно уточнил Шертес, и, дождавшись, когда Лорри неуверенно кивнула (поскольку заподозрила в словах вампира какой-то подвох), еще ехиднее сказал: — Интересно, на чем вы собираетесь в ней сидеть? — Лорри закусила губу с досады: так глупо попасться в словесную ловушку! Она могла бы легко догадаться о подвохе. Ответ на вопрос, конечно, был, и этот ответ был: "на заднице", но это звучало так грубо, что Лорри не решилась бы его озвучить, а еще она подумала, что какой Шертес все-таки гад: не удержался, упрекнул ее за разгромленную комнату, нет бы промолчать, сделать вид, что ничего не было. Однако надо было что-то отвечать, и она, стараясь говорить спокойно, предложила:

— Я могу посидеть в любой другой комнате, — но она снова попала впросак.

— Вы решили лишить меня всей мебели в доме? — с нескрываемой заинтересованностью спросил вампир. И тогда терпение Лорри лопнуло.

— Это просто какое-то дежавю! — с нарастающим возмущением сказала она. — Вы уже не в первый раз изводите меня своими ехидными придирками! В прошлый раз все закончилось тем, что я огрела вас, палкой докторской колбасы по голове. Интересно, чем закончится в этот? — и она с надеждой глянула на макушку вампира. Сергей от ее слов хмыкнул, Марисса ахнула, а Шертес побагровел.

— Вы… меня… колбасой по голове? — не поверил он.

— Ага! — мечтательно кивнула головой Лорри. — вы сидели на пеньке и донимали, донимали меня, я стояла рядом и смотрела на вашу лысую башку, потом ка-а-а-к треснула по ней колбасой! — Шертес несколько секунд сверлил ее глазами, а потом (как он до этого поступал десятками раз), сменил тему разговора.

— Я с Сергеем немедленно отправлюсь в Академию, а вы девочки не скучайте, пока нас не будет, — Лорри и Марисса одновременно криво улыбнулись в ответ на эти ироничные слова, после чего Шертес и Сергей исчезли.

— Что будем делать? — непринужденно спросила Марисса, потянувшись всем корпусом, демонстративно разминая шею и руки.

— Я предлагаю поговорить и спокойно обсудить сложившуюся ситуацию, — ответила Лорри, откидываясь на спинку кресла.

— Будешь меня умолять оставить Шертеса в покое? — с надменными и презрительными нотками в голосе предположила вампирка.

— Умолять не буду, — сухо ответила Лорри. — Поскольку о таком умолять бесполезно.

— Правильно, — ухмыльнулась Марисса, — не стоит тратить на это время.

— Я и не трачу. Если ты заметила, то это Шертес притащил меня к себе в дом, сама бы я здесь ни за что не появилась, у меня слишком много своих дел…

— Ну да, ну да, — ехидно перебила ее вампирка, — так я тебе и поверила, что ты забыла о Шертесе и выбросила его из головы, — со словами Мариссы трудно было спорить, да, Лорри и не собиралась.

— Разумеется, я и помнила и думала о Шертесе, — спокойно сказала она. — Я его люблю и при других обстоятельствах ни за что бы с ним не рассталась. Шертес такой мужчина, что я не представляю себе женщины, которая не поддалась бы его обаянию, харизме, с этим не поспоришь, — все так же спокойно продолжила она. — Но! Волочится по земле вслед за мужчиной, который тебя разлюбил и не помнит — я не собираюсь! У меня нет для этого ни времени, ни желания. Не любит — фиг с ним, проживу и без него. Главное найти для себя мотивацию, обоснование, что расставание несет в себе не только горе и боль, а что в расставании есть много чего и положительного, что я получаю взамен.

— И что же это? — не скрывая настоящего, искреннего интереса, спросила вампирка.

— Свобода! Что же еще?

— Свобода?! — скривилась Марисса.

— Да, свобода, — подтвердила уверенно Лорри.

— И что же ты собираешься делать со своей свободой?

— О, много чего, — Лорри аж зажмурилась от удовольствия. — Во-первых, разыскать отца, потом тот дом, в котором жила много лет, потом хочу узнать кто те люди, которые хотели меня убить, но самое главное: я хочу найти мою маму… — Лорри с вызовом посмотрела на Мариссу, но в ответ вместо насмешки встретила какой-то растерянный взгляд.

— Я тоже хочу найти свою маму, — тихо сказала она. Лори посмотрела на нее, посмотрела, и вдруг закатилась каким-то истерическим смехом, грозящим перейти в слезы. — Ты чего? — спросила Марисса, глаза которой постепенно становились черными от закипающего гнева.

— Прости меня, — искренне ответила Лорри, — я не над тобой смеюсь, а над всей нашей ситуацией, уж очень она напоминает наши мыльные оперы. Шертес потерял память, ты — маму, я — обоих родителей.

— Что еще за мыльные оперы? — достаточно враждебно спросила Марисса, все еще не успокоившись.

— Да это такие истории, где постоянно кого-то ищут, постоянно распутывают клубок проблем, но все истоки тайн как раз и начинаются с момента, когда кто-то теряет память, или начинает поиски родственников. Ладно — это все ерунда, ты лучше скажи, почему твоя мама до сих пор не нашлась? Насколько я понимаю, она жива, и твой отец это чувствует через печать единения.

— Да, все так и есть. Мама пропала много лет назад, и все что я знаю, так только то, что она жива.

Мы с отцом что только не делали, чтобы ее найти — все напрасно, — Лорри внимательно смотрела на вампирку, обдумывая ее слова.

— Мне кажется, поиски твоей мамы надо начинать с расспросов твоего отца, — осторожно предложила она.

— Это напрасная трата времени, он мне уже тысячу раз рассказывал, что произошло, — безнадежно махнула рукой Марисса. — Они поругались друг с другом, мама так сильно на него рассердилась, что ушла куда-то порталом, больше она не вернулась. Моей сестре в тот момент было всего два месяца. Вот и вся история! — Лорри внимательно выслушала слова Мариссы, потом походила по комнате, обдумывая их, потом остановилась напротив девушки, нервно потирая руки, словно не решаясь что- то ей сказать, потом, словно набравшись храбрости, немного неуверенно выпалила:

— Прости меня Марисса, но твой отец лжет! Он или знает, где твоя мама, или знает, что с ней случилось. По-другому быть просто не может, — тихо добавила она.

— Как это лжет? — Марисса была так поражена словами Лорри, что даже не возмутилась.

— Поскольку у него есть метка единения с женой — то он легко мог бы понять, в каком направлении ее искать, и этот район поисков можно сузить до одной точки, но поскольку он этого до сих пор не сделал…

— Ты не понимаешь! — с яростью воскликнула Марисса. — Если мама не хочет, чтобы ее нашли, она может закрыться, и никто не сможет узнать, где она, в том числе и папа!

— Тем более, поиски надо начинать с лорда Догара, — спокойно возразила Лорри. — Когда твоя мама пропала, ты была слишком маленькая и не понимала того, что происходит между твоими родителями. Их ссоры, ты воспринимала, как придирки друг к другу, а вдруг на самом деле это было нечто большее? — Лорри замолчала, а потом резко спросила: — Твои родители любили друг друга?

— Ну, папа точно маму любил и любит! — с вызовом ответила Марисса. — Я не припомню ни одной женщины рядом с ним, которая продержалась бы дольше недели…

— А твоя мама его любила? — перебила Лорри пафосную речь вампирки. Та задумалась. Ответа не было. Марисса понятия не имела, как ее мама относилась к отцу.

— Она любила меня! Любила мою сестру, как бы она нас бросила?

— Марисса, — мягко сказала Лорри, — а как твои родители поженились? Откуда твоя мама? Кто были ее родители? — эти простые вопросы поставили вампирку в тупик.

— Не знаю, — честно сказала она. — Отец не рассказывал… но все равно, моя мама не могла бы бросить нас с сестрой!

— Марисса, — еще мягче сказала Лорри, — вдруг твой отец каким-то образом принудил ее к браку?

— Ну и что? Неужели нельзя жить ради детей, даже с нелюбимым мужчиной?

— Жить с нелюбимым мужчиной бесконечное количество лет, — поправила ее Лорри. — Это немного другое, ты не находишь? Я вот подумала, что твой сумасшедший… — Лорри испуганно взглянула на вампирку и немного поправилась. — Твой неукротимый нрав, наверняка передался от одного из родителей, допустим, от мамы. Тогда представь, что тебя силой удерживает мужчина…

— Да я бы убила его! — возмутилась Марисса.

— А если бы ты понимала, что убив мужа, ты очень-очень многих людей… ну, то есть вампиров, оставишь без защиты? Получается, что выбор такой: или жить с нелюбимым, каждую секунду страдая от этого, и не имея возможности, что либо изменить, или… заключить, например, сделку. Допустим, муж поставил бы условие, что после рождения двух детей ты могла бы уйти на все четыре стороны. Ты бы согласилась?

— Ни за что! — страстно воскликнула вампирка, но Лорри усомнилась в ее словах.

— Позволь тебе не поверить, — усмехнулась она. — Разумеется, в мире немало женщин, которые бы смирились со своей судьбой и жили рядом с нелюбимым мужчиной. Обстоятельства для таких решений были быу каждой женщины разные. Некоторые из них попытались бы полюбить мужчин, с которыми были связаны, часть женщин стали бы, жить ради детей, часть — ради ощущения защиты и стабильности, но часть женщин не смирились бы, ни за что и никогда, думаю, ты как раз относишься именно к таким женщинам. И как знать, может, и твоя мама была такой? Говоря сейчас "никогда", ты смотришь на ситуацию глазами ребенка, которого бросили, а ты посмотри глазами женщины, которая ежедневно вынуждена терпеть близость мужчины, к которому не испытывает ничего, кроме отвращения!

— Мой отец очень хороший! — запальчиво возразила Марисса. — Моей маме не за что было его ненавидеть!

— Ну откуда ты знаешь? Такие вопросы настолько личные, настолько интимные. Никто не знает, что происходит в спальнях многих семей, это табу для всех, кроме двоих.

— И знаешь, то как ты рьяно кинулась спасать Шертеса от клейма единения, невольно наводит на мысли, что священный союз, которое это клеймо гарантирует, для тебя вовсе не священен!

— Да ты., да как ты можешь… — начала говорить Марисса, и замолчала. Она была умна, и когда удавалось немного подумать, прежде, чем что-либо предпринимать, она могла все правильно осознавать и прислушиваться к аргументированным убеждениям. Вот и сейчас. Как бы ей не хотелось спорить с Лорри, здравый смысл подсказывал ей, что к словам Лорри стоит прислушаться. — Ну и как мне расспросить отца? Как мне вообще заикнуться в его присутствии о таком? — скорее растеряно, чем возмущенно спросила вампирка. Лорри задумалась

— Знаешь, есть такой прием в психологии, допустим, надо что-то выяснить у собеседника, который точно ничего не скажет, если у него спросить напрямую. В этом случае можно свое предположение выразить таким образом, словно это известная тебе истина, а потом наблюдать за его реакцией.

Вот, например, ты не будешь спрашивать у отца: скажи папа, а могла мама уйти от нас, потому что не хотела жить рядом с тобой? Нет, ты спросишь: а почему ты поставил условие о рождении только двух детей? Не лучше ли было поставить условием рождение мальчика, тогда мама дольше бы была с нами? — Марисса потрясенно посмотрела на Лорри, потом огорченно вздохнула:

— Я ни за что не решусь задать папе подобный вопрос. Я жить хочу, — невесело усмехнулась она, намекая на последствия задавания подобного вопроса, — да и папу жалко. Если вдруг, все, что ты сказала правда, представь как ему было больно и горько… К тому же у меня есть старший брат. Правда у него другая мама, мы брат и сестра только по отцу.

— А сколько лет было твоему брату, когда твой отец и твоя мама поженились?

— О, он был уже взрослый. Он, кажется, даже был ровесником моей мамы, а может, даже чуть старше.

— Взрослый пасынок и молодая мачеха, — пробормотала Лорри себе под нос. — Возможно, камень преткновения скрывается именно здесь. — А давай я угощу тебя кофе? — предложила Лорри, чтобы уйти от неприятной темы. — Правда у меня только растворимый, но на безрыбье и рак рыба, — засмеялась она и пошла на кухню. Лорри это сделала умышленно, поскольку не хотела, чтобы Марисса знала о ее пространственном кармане. Налив воды в чайник со свистком, она поставила его на огонь и вернулась к вампирке. — А какие у тебя отношения с сестрой? — спросила она, дожидаясь пока чайник не закипит.

— Терпеть ее не могу, — фыркнула Марисса, и, увидев удивленный взгляд Лорри, пояснила: — Она такая противная. С самого детства все ноет и ноет, требует и требует к себе внимания. Ненавижу ее! — Лорри так пораженно смотрела на девушку, что Марисса криво улыбнувшись сказала: — Я ужасная, правда?

— Ты потому ее ненавидишь, что видишь в ней только соперницу! Это идет с самого детства. Вероятно, когда твоя мама ушла, а отец стал делить свое внимание между тобой и маленькой сестренкой, в тебе проснулась ревность. И именно она причина такого твоего отношения. В детстве ты этого не осознавала, но, похоже, не осознаешь и теперь. — Глаза Мариссы потемнели, Лорри поняла, что перемирие между ними заканчивается, но в этот момент из кухни раздались какие-то странные ужасные звуки. Девушки одновременно подпрыгнули от страха.

— Что это? — шепотом спросила Марисса. Лорри хотела сказать, что не знает, но тут она вспомнила о чайнике и поняла, что это он так свистит, булькая водой, налитой под самое горлышко. Она засмеялась и пошла готовить кофе, позвав Мариссу с собой.

— А почему ты не до сих пор начала поиски своей матери и отца? — спросила Марисса, слегка пригубив напиток.

— Боялась, — честно ответила Лорри, — но теперь, когда появился Сергей, я очень надеюсь на его помощь…

— Что?! — возмущенно закричала Марисса, и драгоценное кофейное содержимое, которое лори буквально оторвало от сердца, оказалось на столе, — но Марисса даже не заметила этого. — Ты забрала у меня Шертеса, теперь хочешь забрать и Эга? — поразилась она наглости Лорри.

— Во-первых, твой Эг мне и на фиг не нужен, — спокойно возразила Лорри. — А, во-вторых, если ты надеешься вернуть Шертеса, то неужели ты думаешь, что он позволит Эгу находиться рядом с вами?

— Марисса раздраженно вздохнула, было понятно, что об этом аспекте проблемы она не думала.

— Как же все сложно, — вдруг горько пожаловалась она, а Лорри стало смешно от такого заявления девушки, которая только и делает, что всем доставляет сложности и проблемы. — Чего ты смеешься? — обиделась вампирка.

— Марисса, ты хочешь иметь все и сразу, но так не бывает, особенно учитывая твой характер и твою ревность…

— Ревность, ревность, — передразнила Лорри Марисса, — Это Шертес тебе рассказал о моей ревности?

— Лорри молчала, все было понятно и без слов. — А он рассказал тебе, что сначала я не была ревнивой, и что мою ревность спровоцировал именно он?

— Говорил, — тихо ответила Лорри, — Говорил, что сначала это твоя ревность вызывала новый всплеск страсти, а потом…

— Да, так сначала и было, — перебила ее вампирка. — Я видела, что он флиртует с девушками не всерьез, и ревность моя была ненастоящей, но вот однажды я вдруг поверила, что он сможет от меня уйти и тогда я всеми силами вцепилась в него. И чем нам было хуже вдвоем, тем сильнее я держала его… Понимаешь, мне было так страшно, что я останусь совсем одна, одна, одна, — несколько раз повторила Марисса. — Я ненормальная, да? — тоскливо улыбнулась она.

— Нет, просто ты хотела того же, чего хотят все на свете: чтобы их любили. Любили просто так, а не за что-то. Не за красоту, не за ум, а за то, что ты такая, какая есть, со всеми недостатками и достоинствами.

— Так почему Шертес этого не хотел?! Знаешь, как сильно я его любила!

— Марисса! — взмолилась Лорри. — Ну откуда я знаю? В отношениях очень много зависит от характера мужчины и женщины. Я думаю, поэтому так мало по-настоящему счастливых семей.

— А ты с Шертесом была счастлива? — прямо в лоб задала Марисса очень сложный и очень неприятный вопрос.

— Марисса! — застонала Лорри. — Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

— Вы были счастливы с Шертесом? — словно не слыша Лорри, повторила вампирка. Лорри отвернулась от Мариссы и уставилась неподвижным взглядом в стену, не зная, что ответить. С одной стороны безумно хотелось сказать, что они были немыслимо счастливы с Шертесом, но что- то останавливало Лорри от таких слов. Во-первых, это была не совсем правда, поскольку о том, что чувствовал Шертес, она не знала, а сам он ей не говорил. Во-вторых, как бы ей не хотелось уколоть Мариссу, мол, вот, что ты наделала, разрушила семейное счастье — в данный момент, это было неправильно, опять же с учетом того, а было ли это счастье на самом деле? Ну и в-третьих, Лорри было банально жаль Мариссу. Говорить ей как они с Шертесом были счастливы, после того, как Марисса рассказала, как ей плохо, было просто жестоко, и Лорри решила сказать все, как есть, вернее все так, как она это понимает:

— Марисса, у нас был медовый месяц, мы еще не прошли испытание первой настоящей ссорой, поэтому, конечно, мы были счастливы.

— Испытание первой ссорой? — удивилась вампирка. — Вы что ни разу не поссорились?

— Ссорились, но я говорю о настоящей ссоре, а не о той, когда каждый супруг старается уступить другому, в любом самом мелком недоразумении. Я говорю о ССОРЕ, первой и настоящей, когда сексуальные желания уже немного притупилась и вперед выходят доселе скрытые черты характера каждого из супругов. И поверь, именно эта ссора и определит дальнейшую супружескую жизнь. Обычно такое противостояние возникает, когда сталкиваются лоб в лоб интересы новой родившейся семьи, и интересы каждого из супругов, которые были им присущи до этого. Это может быть, что угодно, например, пижама в желтое солнышко, которое мать мужа подарила своему сыну. Пижама, которая вызвала мгновенную и неиссякаемую ненависть в молодой супруге и которую (эта молодая супруга потребовала немедленно уничтожить, чтобы никогда больше не видеть).

— Ха, — хмыкнула неверяще Марисса, — и, что тут страшного? Ну, выбросит муж эту пижаму — и все дела.

— А вот и нет! — торжествующе ответила Лорри. — Эта пижама всего лишь символ. Символ того, кто из супругов будет от кого находиться в зависимом положении. Если бы допустим самому мужу не понравился подарок мамы, он бы и без просьбы жены избавился бы от него по-тихому. А если он с удовольствием напялил ее? Если эта пижама дает ему чувство поддержки семьи, уверенность, что семья рядом? Он, разумеется, не скажет этого, но если жена в приказном порядке заставит его это сделать, то это будет означать одновременно несколько вещей: мужчина, начиная с этого дня во всем будет уступать жене — это плохо, но не смертельно, гораздо страшнее другое: жена перестанет считаться с его мнением и в конце концов перестанет его уважать.

Лорри говорила все это Мариссе, и вдруг почувствовала себя этакой "классной дамой" наставляющей воспитанницу на путь истинный, ей стало немного смешно, особенно из-за того, что все рассказанное произошло лично с нею. Лорри, как сейчас помнила ту пижаму мужа Вити: желтые солнышки рядом с желтым месяцем и между ними космические кораблики и все это на ярко синем фоне. Она помнила как ее бесила эта пижама, но больше всего бесило то, что Витя предпочитал этому безобразию пижаму в серо-зелено-белый геометрический узор, что подарила ему она. И вот сейчас (только сейчас) ей стало безумно стыдно, вспомнив, как она облила пижаму с солнышками белизной, и как муж грустно смотрел на белесые пятна на штанах. "Н-да, — подумала Лорри, — я, похоже, была еще той стервой. Интересно, а с Шертесом такое бы прокатило?" — и она сама себе ответила, что нет. И дело не в том, что она любила его, и не захотела бы обижать. Нет, дело было в том, что он потом бы нашел десятки очень действенных способов, чтобы довести до ее сведения, что так поступать нельзя. — Где же Шертес? Почему они не возвращаются? — перевела она разговор, поскольку воспоминания о муже вызывали в душе одновременно и стыд и раздражение. Увидев удивленный взгляд Мариссы, она поняла, что надо как-то объяснить свое нетерпение:

— Вы же с Эгом догадались, что Страг ищет архимага, Зачем тратить время на расспросы, может, лучше было бы отправиться сразу к нему? Вдруг в эту минуту тот уже у него, но поскольку Альзер не догадывается, что Страг жив, то находится из-за этого в смертельной опасности?

— Шертес считает, что попасть к Альзеру очень не просто…

— Шертес считает, Шертес говорит, — сварливым голосом пробормотала Лорри. — А сами мы с тобой не можем думать и считать по-другому?

— Даже если бы мы с тобой считали по-другому, все равно ничего сделать нельзя, — удивительно разумно и спокойно ответила Марисса. — Кроме Шертеса никто не знает ни как найти Альзера, ни как к нему добраться.

— Хорошо, — с нажимом сказала Лорри. — Но мы может подумать, как нам дальше действовать, и предложить свой план, а не ждать, когда Шертес соизволит поделиться с нами своим!

— А, что мы можем придумать? — уныло спросила Марисса. — Страг и раньше был нам не по силам, а теперь, когда он заполучил тело шагарра с его бешеной регенерацией, он стал, практически, бессмертным. Любая рана затянется мгновенно, любой яд для него, как слабительное, разве что отрубить голову… — Марисса замолчала. — Нет, это не выход, — резко сказала она. — Без головы Деттер не сможет занять свое тело, а для меня сейчас самое главное, чтобы тело Эга принадлежало только ему! Послушает, что скажет Шертес, он должен, он обязан, что-то придумать.

Глава 5

Шертес и Эг возвратились через несколько часов. Марисса и Лорри места себе не находили, ожидая их. Лицо вампира было таким угрюмым, что без слов было понятно — он принес дурные вести. Так и оказалось. Он начал без предисловий.

— С того дня, как вы видели Страга в Академии, он там больше не появлялся. Я поговорил с ректором, с несколькими магистрами, и, зная, как Страг действовал в прошлом, заставил их выяснить, не уезжали ли внезапно, без предупреждения, некоторые преподаватели. И как выяснилось — уезжали. Пропали два молодых и очень перспективных аспиранта, но никого их исчезновение не насторожило. Один из них считал, что ему не дают возможности получить звание магистра и постоянно угрожал уйти из Академии, а вот второй… — Шертес сделал паузу для более сильного эффекта. — Второй занимался изучением рукописей давно исчезнувшей расы, то есть шагарр, и достиг немалых успехов расшифровывая тексты, что ранее прочесть было невозможно. Понимаете, к чему я веду?

— Что ж тут непонятного? — тихо сказала Лорри. — Страг хочет научиться полностью управлять своим новым телом, для этого ему нужен тот, кто ему в этом поможет. А почему никто не стал искать этого… историка?

— Потому что он и раньше исчезал также внезапно, если ему было необходимо отправиться на изучение рисунков или надписей в каком-нибудь захоронении. Он был очень увлечен своим делом и очень рассеян, часто забывая предупреждать о своих отлучках. Все так как когда-то уже было, — с тоской сказал Шертес. — Ничего не меняется.

— Если Страг научится управлять телом Деттера, узнает обо всех своих новых возможностях, то он станет непобедим? — с нескрываемым страхом спросила Лорри.

— Что я наделал? — хриплым голосом закричал Сергей. — Все это случилось из-за меня! Лучше бы я здесь не появлялся!

Лорри хотелось его утешить, но нужных слов не находилось, тем более, что Деттер был прав, все это случилось из-за него.

— Я отправлюсь к Альзеру и поговорю с ним, — решительно сказал Шертес. — Виноват ты, не виноват, теперь это не важно. Страга надо уничтожить любой ценой, и мы должны просить в этом помощи у кого только возможно.

— А можно я отправлюсь к Альзеру с тобой? — попросила Лорри.

— Не можно, а нужно, я только хотел об этом тебя просить. Я не хочу, чтобы он знал о том, что я потерял часть памяти, ты меня подстрахуешь, если возникнет какое- либо недоразумение. Что ж, — подвел итог Шертес. — Начнем поиски Страга с Альзера, может он найдет или придумает способ, как нам его отыскать, иначе придется только ждать, пока Страг сам объявится, и это будет не лучший вариант.

…Альзер был недоволен их визитом, и даже не пытался это скрывать, во всяком случае, Лорри именно так трактовала его поведение. При встрече ни улыбки, ни любезного приветствия, он даже не удосужился поздороваться в ответ, что, по мнению Лорри, было совсем уж неслыханным нарушением всех норм приличий. Тем не менее, он пригласил их в свой кабинет, предложил выпить по бокалу вина, прежде чем приступать к серьезному разговору. Лорри от вина отказалась категорически, она даже запах алкоголя не смогла слышать, не то, что пить. Чтобы она не скучала, Альзер поставил рядом с ней низенький столик, положил несколько чистых листов бумаги, поставил чернильницу, а потом протянул ей журнал, что она ему подарила, и попросил перевести несколько текстов под картинками, которые его особенно заинтересовали. Лорри неохотно открыла первую закладку, ей совсем не хотелось заниматься переводом, гораздо интереснее было слушать, о чем говорят мужчины, поэтому она поглубже забралась в удобное уютное кресло, и сделав вид, что внимательно читает журнал, стала исподволь рассматривать архимага. В этот раз он показался ей моложе лет на тридцать. Она сидела и раздумывала, что же так изменило его, может одежда? Когда она видела Альзера, он был в безобразной черной развевающейся мантии с глубоким капюшоном, из- под которого выбивались серые космы волос. Теперь же он был в черном бархатном камзоле, и его волосы, казавшиеся ей седыми, оказались пепельно русыми. У магистра были серые холодные глаза, которым очень подходило сравнение со стальными клинками, твердый подбородок и плотно сжатые губы. Лорри так увлеклась разглядыванием Альзера, что совсем потеряла бдительность, пока случайно не поймала его взгляд, магистр смотрел на нее поверх своего бокала, и вдруг улыбнулся. От этой улыбки ее пробило электрическим зарядом, она оцепенела, не в силах отвести взгляд. Такого красивого мужчины она еще не встречала… ну пусть не красивого, а обаятельного, притягательного, харизматичного, просто невероятного. Эта улыбка совершенно преобразила холодное, неприятное лицо мужчины. Глаза стали синими, как летнее небо, но имел значение не цвет, а их выражение, глаза стали какими-то бл***скими! Это было самое точное определение! Так в ее молодости называли взгляд мужчины, от которого желание вскипало в крови, от которого женщина чувствовала себя самой красивой и самой желанной на свете!

Лорри быстро уткнулась в журнал, чувствуя, как ее щеки и шея становятся пунцовыми, и в эту секунду зашел слуга и вызвал Альзера из комнаты по какому-то вопросу. Лорри не поднимала взгляда от картинки в журнале, делая вид, что безумно увлечена статьей и переводом, и вдруг почувствовала, как у самого ее уха раздался вкрадчивый голос вампира:

— Не советую влюбляться в Альзера. Как друг не советую. Он, если захочет, то может увлечь любую женщину, сам оставаясь при этом холодным и рассудительным. Он владеет таким же даром обольщения и соблазнения… — Шертес резко умолк, словно сболтнул лишнего, но Лорри поняла, как должна была заканчиваться эта фраза: "… так же, как и я", в ту же секунду с нее точно спал морок, все очарование Альзером исчезло, а на его место пришла злость. Обычная женская мстительная злость.

А я все думаю, — ядовито сказала она, — что же вас связывает с Альзером? Какие такие у вас общие интересы? А оказывается вот что! — Шертес резко выпрямился, и его глаза блеснули недобрым светом, но Лорри было плевать на его недовольство.

— Альзер не женат, — задумчиво продолжила она, — не женат, несмотря на свою привлекательную внешность, похоже не только у вас одного присутствует непреодолимый страх перед женитьбой…

— Вы хотите сказать, что я боялся жениться на вас?! — возмутился вампир таким крамольным словам своей бывшей жены.

— Именно так, — припечатала Лорри. — видите ли, — сладким голосом добавила она, так получилось, что именно я первая предложила вам свою руку и сердце, и потому как вы тогда испугались…

— Вы мне предложили жениться на вас, не дождавшись моего предложения?! — было похоже, что Шертеса сейчас хватит удар, так его поразили ее слова.

— Увы, но все было именно так. Правда свое предложение я внесла не от большой к вам любви, а даже, наоборот…

— Вы хотели выйти за меня замуж не по любви, а чтобы мстить?!

— Вы меня так достали своими подколками, своими ехидными замечаниями, своей иронией и сарказмом, которые я ненавижу…

— И, что? Чтобы избавить себя от этого вы решили стать моей женой?! — Лорри поерзала в кресле, поскольку в пересказе Шертеса ее поступки выглядели, мягко говоря, несколько странными.

— Ничего я вам объяснять не буду! — разозлилась она. — Думайте, что хотите! — Она снова уткнулась в журнал и даже закрыла уши руками, чтобы не отвлекаться от текста.

— Так чем же я обязан вашему визиту? — голосом радушного хозяина спросил Альзер, заходя в комнату. Настроение его заметно улучшилось, а вместе с ним и его манеры.

— Тебе сказать сразу самое главное, или сначала немного предыстории? — в отличие от Альзера, настроение вампира, наоборот, стало значительно хуже.

— Вы что поругались, пока меня не было? — удивился маг.

— Что ты? — ядовито ответил Шертес. — Я со своей любимой женой никогда не ссорюсь. Да и как с ней можно поссориться? Она же такая милая, деликатная, заботливая, добрая, ни грубого слова, ни ехидного замечания, не нарадуюсь своему счастью. Живем душа в душу! — если бы желчь могла изливаться словами, то в эту минуту ее натекла бы уже изрядная лужа. Как Лорри не призывала себя оставаться спокойной, не реагируя ни на какие внешние раздражители, тирада Шертеса так взвинтила ее, что она не заметила, как ее старая ужасная привычка, с которой она боролась, как осознала ее вредность и некрасивость, снова вылезла наружу. В минуты волнения, страха или раздражения, она что-нибудь накручивала на палец. Нитки, веревки, ряди волос, и вот теперь к ее несчастью, ей в руки попали золотые нити бахромы, что украшали небольшие кружевные салфетки, лежащие на подлокотниках кресла, и Лорри… в общем у нее в руках осталась бахрома, а салфетки этой самой золотой бахромы лишились.

— Ой! — испуганно сказала она, только сейчас осознав, что она натворила. Лорри с надеждой взглянула на Шертеса, ища у него поддержки и защиты, а тот вампир, этот гад ползучий, картинно вскинул руку к голове и в ужасе закатил глаза. — Я пришью, — торопливо сказала Лорри, которую несколько насторожила странная реакция Шертеса

— Ты думаешь, что сможешь пришить назад щупальца золотистой эрги? — шепотом, словно не веря собственным ушам, прошептал вампир. Лорри пригляделась и похолодела. Салфетка на самом деле была не салфеткой. А искусно выделанной шкуркой какого-то существа, настолько, по всей видимости редкого, что она никогда о таком и не слышала. Будь на месте Лорри Марисса или какая-нибудь другая девушка, привыкшая к роскоши и богатству, она, скорее всего, высокомерно вздернула подбородок, даже не посчитав нужным как-то оправдываться в своем поступке, но Лорри была другая. Годы она жила, отказывая себе в очень многом, поэтому понимала ценность и стоимость вещей, а эта шкурка, судя по всему, стоила баснословно дорого.

— Я компенсирую вам стоимость, я заплачу, — почти на грани истерики залепетала она, — у меня есть несколько интересных и необычных предметов, я подарю вам их… — Альзер опустился перед креслом Лорри на одно колено и сжал в руках ее кисти.

— Я с удовольствием приму любую компенсацию, — мягким проникновенным голосом сказал он, и так заглянул ей в глаза, что все очарование им, которое она недавно испытала, вернулось с удвоенной силой. — Но не потому, что мне жалко этих оторванных щупалец, а потому что, меня безумно интересуют все вещи из того мира.

— А меня безумно интересует, — в тон ему ответил Шертес, — есть ли у тебя запасная голова, потому что эту я тебе оторву, если ты немедленно не отпустишь руки моей жены и не прекратишь заглядывать ей в глаза! — Услышав Шертеса, Альзер засмеялся, легко поцеловал кисть Лорри и поднялся с колен. И снова все очарование магом мгновенно испарилось, стоило зазвучать голосу вампира, а он между тем продолжал.

— Успокойся, Лорри, ничего страшного не случилось. — Лорри подняла на Шертеса глаза и с удивлением отметила, что он не шутит и не ерничает, а, наоборот, говорит вполне серьезно. — Эти дурацкие накидки я подарил Альзеру, и подарил так давно, что непонятно почему они не обращаются в прах, только от одного взгляда на них, так что можешь забыть о своем обещании, осчастливить его каким-нибудь предметом из другого мира, — Альзер после этих слов тяжко вздохнул, но спорить с вампиром не стал.

— Нет, — твердо ответила Лорри, — раз я пообещала, то свое обещание выполню! — Альзер радостно отсалютовал ей бокалом вина.

— Говори сразу главное, — резко возвращая беседу к теме неожиданного визита Шертеса, ответил маг. — Если мне будет интересно знать предысторию, я спрошу.

— Главное звучит так: Страг жив и, судя по всему, ищет тебя! — немного иронично ответил вампир и с интересом стал наблюдать за реакцией магистра. Альзер на секунду замер.

Ты не ошибся? Это был точно Страг? Может кто-то просто похожий на него? И как ты узнал, что он ищет меня? Он обо мне расспрашивал? — засыпал он Шертеса вопросами.

— Отвечаю по порядку, — начал вампир. — Нет, это не ошибка. Страг нашел себе другое тело… Хотя, если быть точным, то мы не уверены до конца, что это именно Страг, — медленно, обдумывая каждое слово, стал объяснять Шертес. — Так получилось, что в коридоре Академии владелец своего бывшего тела, вдруг увидел, это самое тело идущим ему навстречу…

— Ты хочешь сказать, — перебил его Альзер, — что кто-то, по какой-то причине провел ритуал переноса собственной сущности в другое тело, а потом увидел, что его бывшее тело не разлагается где-то на кладбище, а бродит по белу свету с новым владельцем?

— Именно так, — подтвердил Шертес, в который раз поражаясь и уму, и крепким нервам архимага, который в эту секунду узнал столько поразительных новостей, но воспринял их, лишь с интересом ученого. До этого дня, насколько знал Шертес, еще ни одному магу не удавалось провести удачно обратный ритуал и снова занять свое бывшее тело. То, что услышал Альзер, было некоей революцией, дающей новый виток магическим изысканиям.

— А владелец тела не мог обознаться? — задал он уточняющий вопрос. — Не мог, — со вздохом ответил Шертес. — Тело тоже узнало своего бывшего хозяина и с такой силой устремилось ему навстречу, что новому владельцу пришлось уходить порталом, прямо из коридора академии. А ты знаешь как это непросто, даже если отбросить то, что это категорически запрещено.

— Почему этого мага не преследовали? Почему не выяснили, куда он скрылся?

— Потому что этот маг уничтожил конечную точку портала, и магам Академии очень повезло, что они не сразу бросились в погоню, иначе все бы они погибли. — Альзер присвистнул. Ему не нужно было объяснять, что маг, способный открыть портал в Академии, а потом мгновенно уничтоживший его, должен был обладать силой сопоставимой с его… или Страга.

— Я так понимаю, ты расспросил всех к кому Страг обращался, чтобы узнать, что его интересовало? — Шертес иронично поклонился, благодаря за то, что Альзер не усомнился в его умственных способностях, но потом серьезно ответил:

— Страга интересовал, в первую очередь ты, но поскольку никто не смог сказать, как тебя найти, круг, интересующих его вопросов расширился… — Шертес сделал небольшую паузу, но Альзер не спрашивая, лишь внимательно смотрел на вампира, ожидая продолжения рассказа. — Пропали два молодых и очень талантливых аспиранта, которым оставалось всего ничего до получения звания магистров.

— Чем они занимались? Какая у них была специализация? — не удержался Альзер от вопросов.

— Один занимался древними рукописями шагарров, другой… — Шертес снова сделал паузу: — Другой был выдающимся менталистом, изучающим возможности захвата чужого сознания на возможно большем расстоянии, не проводя дополнительных ритуалов и не пользуясь артефактами.

— Вот же… — почти простонал Альзер, хорошо понимающим, что означали подобные способности. — А почему менталиста не охраняли? Почему не забили тревогу, когда он исчез?

— Потому что он переругался со всеми магистрами, утверждая, что ему не дают работать, запрещая экспериментировать на преступниках. В Академии считали, что это жестоко и не гуманно, а он был с ними категорически не согласен. Он постоянно угрожал уйти из этой академии в другую, где магистрат не столь щепетилен в вопросах этики.

Что-то в словах и тоне Шертеса натолкнуло Лорри на мысль, что последнюю фразу он произнес непосредственно для Альзера. Ей показалось, что разговор о не этичных и не гуманных опытах касается Альзера лично. И она не ошиблась. Магистр засмеялся и одним глотком выпил содержимое бокала.

Лори надоело слушать этот разговор и она снова уткнулась в журнал, пытаясь перевести для Альзера непереводимые слова, и вдруг она вспомнила тот момент, когда отдавала этот журнал магистру. Они с ним договорились, что тексты Лорри переведет лишь тогда, когда Альзер выяснит что-нибудь о ее отце.

— Вы узнали, где мой отец?! — резко перебила она разговор мужчин. Альзер взглянул на Лорри и утвердительно качнул головой. — Где он? Что с ним? Я могу его увидеть? — быстро спросила она.

— Увы, нет, — равнодушно ответил маг. — Ваш отец мертв и…

— Что "и"? — не выдержав паузы в ответе, спросила она.

— И он мертв уже очень давно. Точной даты я не знаю, но счет идет на десятилетия.

— Десятилетия?! — поразилась Лорри.

— Вы знаете, какой был год, когда вы расстались с отцом?

— Не знаю, — с мукой в голосе сказала она.

— Прошло примерно сорок лет. — Лорри вдруг подумала, что это очень логично. Она прожила долгую жизнь, значит, и здесь должно было пройти много лет.

— Странно, — встрял в разговор Шертес. — Если отец Лорри умер много лет назад, зачем кому-то понадобилось возвращать ее в этот мир?

— О! — улыбнулся Альзер, словно объевшийся сметаны кот, но его перебила Лорри.

— Подождите! Вы что-то путаете! Как могло пройти сорок лет, если моим брату и сестре как было пять лет, так и осталось… — начала возмущаться Лорри и тут же осеклась, слишком поздно заметив предупреждающий жест Шертеса.

— У вас есть брат и сестра? — сразу же заинтересовался маг. — Они тоже на четверть шагарры? Где они сейчас находятся? — Лорри чуть не откусила себе со злости язык, досадуя на свою болтливость, но слово не воробей, и уже ничего нельзя было изменить.

— Да, они на четверть шагарры, — покорно подтвердила она.

— Им по пять лет? Они — близнецы? — Лорри снова кивнула. А где вы с ними встретились, когда вернулись? Как вы вернулись, отец оставил какой-то артефакт вызова? — Лорри умоляюще посмотрела на Шертеса, не зная отвечать магу или нет. Вампир подумал и медленно кивнул головой. Деваться было некуда, и Лорри стала подробно рассказывать о том, как все случилось. Альзер разительно отличался от всех тех, кому она рассказывала эту историю раньше. Маг поминутно прерывал ее, задавал настолько въедливые уточняющие вопросы, что к концу повествования Лорри была, как выжатый лимон. Альзера интересовало буквально все: каждое слово отца Лорри, любая вещь, что ему принадлежала, особенно его интересовали записки, написанные Лэрром Гральдом. Да, да Лэрром Гральдом, таким было имя отца Лорри, и Альзер был первым, кто ей об этом сказал. Так вот, маг очень интересовался, нет ли у Лорри писем или записок, написанных лично им. Потом Шертес объяснил этот странный интерес, и Лорри поняла, что была права, ничего не отдав магу, хотя у нее было целых три записки. Она интуитивно почувствовала, что лучше этого не делать, во всяком случае, хорошо прежде не обдумав. Потом Альзер расспрашивал о пентаграмме, в которой сорок лет пролежало ее тело, потом очень подробно расспросил о том, что случилось с пятилетними близняшками, но Лорри мало что могла объяснить:

Отец подвел к колонне, что поддерживала потолок первого этажа, прикоснулся к ней, что-то прошептал, а потом просто втолкнул внутрь няню и детей. Было ощущение, что они провалились в вязкий кисель, но через секунду колонна снова стала такой, как и была.

— Эх, — с досадой сказал архимаг, — как жаль, что я не могу осмотреть ту колонну, да и весь дом в целом. Похоже, это не просто башня, возможно, это одно из древних сооружений, построенных шагаррами. А, вы точно не знаете, где она находится? — с недоверием спросил Апьзер, с раздражением поглядывая на Лорри.

— Мне кажется, к нему ней дороги, только портал, — предположила Лорри, очень огорчив Альзера этими словами.

— Ну, с детьми все просто, — наконец, соизволил маг ответить на вопрос Лорри. — Есть такие ниши. В которых даже человек может находиться неизвестно как долго, оставаясь таким же как в тот момент, когда его помещали в это пространство…

— Что?! — поразился Шертес. — Маги научились создавать такие артефакты?

— Нет, — с сожалением ответил Альзер. — Маги создавать такие ниши не могут. Создание таких стазисных камер нам пока не под силу, их создали шагарры. Мы случайно обнаружили две такие ниши около ста лет назад. Та колонна, по всей вероятности была третьим таким местом. Интересно, как твой отец отыскал ее? Он тебе ничего не рассказывал? — обратился маг к Лорри. Она в ответ отрицательно покачала головой. — Странно, — тихо про себя пробормотал Альзер. — Ни одного намека, ни одного слуха о том, что еще одна такая камера нашлась. Обычно подобные находки не удается скрыть. Лорри, расскажи подробно, что случилось, когда ты оказалась в центре пентаграммы?

— Я очнулась лежа на полу, а вокруг стояли Охотники, когда я привстала, то от колонны ко мне бросились дети и Фанна. Я обняла их… и нас перетащило, всех троих, в другую пентаграмму, к Страгу. Это все.

— Та, так, так, — задумчиво сказал маг. — А сколько было Охотников?

— Много, не задумываясь, ответила Лорри, — может, десять или пятнадцать…

— А может только восемь? — вкрадчиво спросил маг. — Понимаете, я краем уха слышал, что пропало восемь охотников, причем не рядовых, и их никто не может найти. Возможно, именно это они и были? — Лорри растеряно взглянула на Шертеса, и он и она поняли, что без Сергея эту тайну им не открыть и оба не сговариваясь, решили промолчать о своей догадке. К сожалению, этот взгляд не остался не замеченным Альзером. — Вы что-то знаете? — быстро спросил он. Вы о чем-то догадываетесь?

— Нет, — снова замотала головой Лорри. — Но вы не рассказали мне об отце. Как он умер? Что с ним случилось? — но Альзер не торопился отвечать. Некоторое время он рассматривал Лорри, очевидно пытаясь понять, что она может скрывать, но тут в разговор вмешался Шертес.

— Сорок лет, прошло сорок лет, почему Охотники только сейчас стали искать дом, в котором находилось тело Лорри?

— Лэрр Гральд убил себя сам, когда понял, что не сможет уйти от Охотников, причем, убил себя так, что даже у мертвого ничего нельзя было узнать. Он хотел сохранить что-то в тайне, и это не место вашего пребывания, — пресек Альзер вопрос, готовый вырваться у Лорри. — Поскольку место, где выжили, Охотники смогли найти даже через сорок лет. Было что-то еще. Но что? — маг пытливо посмотрел на Лорри, но в этот раз она не дрогнула и спокойно выдержала его взгляд. — Лэрр что-то скрывал. Что-то настолько важное, что не захотел открыть свою тайну даже ради спасения жизни.

— Но почему только сейчас Охотники начали свой поиск, — не унимался Шертес. — Почему они ждали сорок лет? — Альзер немного помялся. Было заметно, что ему ужасно не хочется говорить об этом, но Шертес ждал, и Альзер был вынужден продолжить:

— Несколько лет назад стали ходить упорные слухи, что в нашем мире объявился один и ушедших. Вы понимаете, о ком я говорю? — спросил Альзер. Лорри и Шертес синхронно кивнули. Я сначала не поверил, что такое возможно, но потом появились доказательства, и сомнений не осталось: в нашем мире находится один из шагарр. Это означало очень многое. Во-первых, стало понятно, что где-то существует портал, по которому шагарры могут проходить в наш мир, во-вторых, заполучить живого шагарра, чтобы изучить способности ушедшей расы, стало мечтой всех магов. Могущество магов возросло многократно с того времени, как шагарры ушли, и все же их силы даже самого сильного мага несопоставимы с теми силами, что обладали ушедшие. Когда были получены прямые доказательства того, что шагарр здесь, за ним началась настоящая охота. Однако, к большому сожалению, он бесследно пропал, во всяком случае, все наши старания оказались напрасными. Возможно, он снова ушел в свой мир, возможно, затаился среди нас. Как бы там ни было, но были подняты из архивов все материалы, имеющие даже косвенное отношение к шагаррам, и таким образом дело мага Пэрра Гральда снова всплыло на поверхность. Только теперь его изучали лучшие Охотники и лучшие ищейки тайное полиции. Вот они-то и смогли найти и старый дом, в котором жил маг, и его тайник. Видимо в документах было указание, как найти башню, в которой находилось в пентаграмме твое тело, — маг слегка поклонился в сторону Лорри, — поскольку вскоре они нашли и башню.

Лорри слушала мага, а в голове у нее непрестанно билась одна мысль: "Какой идиот этот Деттер! Устроить такой кавардак. Всполошить всех: магов, охотников, тайную полицию. Это надо было очень постараться! Похоже, у Деттера очевидно просто особый к этому талант". Злость Лорри на Деттера не уходила до тех пор, пока она не подумала, что если бы не Деттер, она никогда бы никогда не вернулась в свой мир и не встретила Шертеса… а, действительно ли это так? Этот вопрос требовал уточнения.

— Получается, если бы те Охотники не провели ритуал, я бы никогда не вернулась? Что бы со мною было дальше? Я бы умерла в другом мире… и все? — с некоторым страхом, от того, что это могло так и случится, спросила Лорри.

Нет, — решительно возразил Альзер. — Вероятнее всего после своей смерти (от каких бы причин она не произошла), вы должны были бы вернуться назад. Иначе не было смысла связывать магически активацию пентаграммы и вывод детей и их няни из стазиса.

— А они были связаны?! — поразилась Лорри.

— А вы в этом сомневаетесь? — передразнил ее маг. — Вспомните сами: едва вы оказались в пентаграмме, дети сразу бросились к вам. Вы не находите, что это не могло быть простым совпадением? — Лорри задели злые слова Альзера, а еще больше ее задела собственная глупость. Альзер мгновенно разобрался во всем, сделав правильные выводы, до которых она сама так и не додумалась. — Как бы мне хотелось обследовать эту башню! — страдальчески продолжил архимаг, даже не заметивший обиду Лорри. Все его мысли были направлены только на то, как найти ту проклятую башню и тщательно ее исследовать. — Вы точно не знаете, где она находится? — с некоторой надеждой спросил он Лорри. — Может отец рассказывал, какие ближайшие города или деревни находятся в округе? — Лорри лишь отрицательно покачала головой. Лэрр Гральд был очень осторожен, свою дочь держал в полном неведении.

Лорри подумала об отце, и никаких чувств, кроме тихой грусти не ощутила. Неудивительно. Отец никогда не был для нее родным и близким человеком, но он был, судя по всему единственным, кто мог хоть что-то рассказать о ее матери или сказать как ее найти. Лорри так глубоко задумалась, что пропустила момент, когда мужчины снова заговорили о Страге.

— …высокий, чуть ниже меня, темные прямые жесткие волосы, — описывал вампир новую внешность своего врага. — У него очень необычные глаза: радужка темно серая, окантованная тонкой черной полоской… — едва Шертес это сказал, как Альзер пораженно взглянул на него.

— Радужка, окантованная черной полосой? — переспросил он. — Толстый бугристый нос и расплющенные губы, словно прилепленные к лицу неудачливым скульптором? — Лорри хотела возразить, она сама Страга не видела, но слышала, как Деттер говорил о прямом тонком носе и вполне нормальных губах, но Шертес не дал ей раскрыть рта, перебив словами: что, мол, да, описание именно такое. Лорри хватило ума не спорить, если Шертес так говорил, значит, так и надо.

— Так ты видел этого человека? — несколько небрежно спросил вампир.

— Нет, я не видел, видел мой ученик. Этот человек приставал к нему в таверне, пытался спровоцировать драку, но потом извинился и предложил выпить по мировой, правда, предварительно подсыпав в кувшин зелье. Но Берт отказался пить, а потом, долго не раздумывая, ушел порталом.

— Он сразу переместился в твой дом? — быстро спросил Шертес.

— Я, что, идиот открывать всем подряд портал в мой дом?! — разозлился Альзер. — Нет, он переместился в свою комнату в Академии, а уж потом переместился в тот дом, где они живут, когда проходят у меня практику. Поскольку я требую рассказывать о любых инцидентах, что происходят со всеми, кто близко ко мне касается, Берт сразу рассказал мне об этой истории. Я не придал ей значения, как теперь понимаю — это было ошибкой, но поскольку прошло всего три дня, есть шанс выяснить откуда тот человек взялся и как его можно найти.

— Какое правильное решение! — Шертес иронично два раза хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. Зачем Страгу искать тебя, когда ты сам на тарелочки явишься к нему в логово. Он ради такого случая насыплет тебе хлебных крошек, чтобы ты случайно не заблудился и точно добрался до его дома. — Шертес был прав, прав во всем. Уже очень эта история была похожа на умело расставленную ловушку.

— Ты прав, — немного подумав, признал Альзер. — Это похоже на ловушку. Но все равно, — решительно сказал он, — я займусь этой историей. Ловушка это или нет, то этот след ведет к Страгу, а, значит, по нему надо идти.

— Будь осторожен, — напомнил вампир.

— Можешь об этом не говорить, — засмеялся маг. — Все и так считают, что у меня паранойя на почве осторожности и подозрительности, но теперь я буду еще осторожнее, если это вообще возможно.

На том они и расстались.

Глава 6

Когда Шертес и Лорри возвратились домой ни Мариссы, ни Сергея в доме не было. Вампир тихо выругался.

— Куда она его потащила? — раздраженно спросил он. — Марисса просто невозможна. Скажешь, чтобы не появлялась — она появляется. Оставил ее в своем доме, чтобы она с Эгом была под рукой — она исчезает и его забирает с собой!

— Вы хотели подробно расспросить Сергея, что с ним случилось в тот момент, когда его перенесло в этот мир? — спросила Лорри.

— О! Его надо много о чем расспросить. Сначала Деттера. Мне очень интересно, что же он такое тут творил, что о его появлении стало известно всем, кто об этом не должен был знать. Потом я хочу спросить о том, как он смог уйти от восьми Охотников, и что с ним случилось… Да где же этот Эг?! — в раздраженном нетерпении снова спросил он.

Марисса не появлялась. За окнами стемнело. Лорри зажгла свечу и вдруг поняла, что они с Шертесом остались наедине в пустом доме. Такая волна неловкого смущения окатила ее. Одно дело общаться с ним в присутствии кого-то постороннего, и совсем другое — когда они только вдвоем. Видимо и Шертес что-то такое почувствовал, поскольку сразу постарался прервать возникшее между ними неприятное, напряженное молчание.

— Когда Альзер сказал о том, что прошло сорок лет, ты что-то совсем не удивилась и не расстроилась, — начал он.

— Как это не удивилась? — возразила Лорри. — Я и подумать не могла, что здесь прошло столько лет, и что мой отец давно умер.

— "Здесь прошло"… — повторил за ней Шертес, и тут же спросил: — А сколько лет прошло там?

Почти столько же, — неохотно ответила Лорри, а потом воинственно и гордо добавила. — У меня есть сын и внук! — Шертес как-то странно моргнул, и она поняла, что для него эта новость перевесила значение всех остальных новостей, что он за сегодня узнал. Шертес молчал несколько минут, потом медленно произнес:

— А муж…

— Муж меня бросил! — с вызовом сказала она, и, не выдержав, добавила: — Если вы сейчас, как в прошлый раз, посочувствуете ему и скажете, что хорошо его понимаете, то я вас…

— А я так говорил?! — развеселился вампир, и с нескрываемым интересом оглядел Лорри. А она… а она вдруг покраснела, потому что почувствовала, что нравится Шертесу. Очень нравится. У нее возникло желание… нет, не впиться в Шертеса поцелуем, а начать флиртовать и заигрывать с ним. Лорри резко одернула себя. Флиртовать она не могла ни в той жизни, ни в этой, а, значит, ее нелепое неумелое кокетство будут выглядеть клоунским представлением. Что такое флирт? Это, в сущности, попытка вызвать к себе интерес противника… в смысле мужчины. А Шертес со своим умом и проницательностью сразу это поймет, и… Лорри еще раз мысленно ударила себя по рукам. Лучше не вступать на эту скользкую дорожку, особенно, рядом с Шертесом, поэтому она достаточно спокойно спросила:

— Когда Апьзер описывал внешность Страга, то это описание отличалось от внешности Деттера, за исключением глаз, но вы этому не удивились. Почему?

— Я думаю, Страг уже начал экспериментировать с доставшимся ему телом, изучая возможность трансформации и преображения. Изменение носа и губ, по всей вероятности, первый шаг, и это значит, что у нас совсем мало времени. Да где же этот Деттер?! — снова разозлился Шертес. — Где эту Мариссу носит? Зачем она его с собой потащила? Не могла его здесь оставить, а сама бы убиралась куда угодно!

— Лорри что-то поддакнула, поддерживая Шертеса, а сама порадовалась своему благоразумию, что удержало ее от опрометчивого, необратимого шага. Но она рано обрадовалась.

Вечер все еще продолжался. Горящие свечи, украшающие стол за которым они ужинали, прочно укоренились в ее сознании, с романтичным свиданием, вслед за которым последует нечто более интимное, и это все, (несмотря даже на категорический отказ пригубить хоть глоток вина), будили в ее сердце, тщательно сдерживаемое и скрываемое влечение к этому… бывшему мужу. Она могла поклясться, что Шертес чувствует ее желание, чувствует так, словно она сама ему об этом сказала, чувствует, но, при этом, делает вид, что ничего не ощущает. Во всяком случае, он сидел напротив Лорри с совершенно спокойным лицом и равнодушно, без аппетита, ковырялся в тарелке, изредка пригубливая из бокала… и смотрел. Шертес не отрываясь ни на секунду, внимательно и спокойно смотрел на Лорри, и этот его взгляд просто выводил ее из себя. Он ерзала, крутилась, заикалась, краснела, бледнела и не знала, что ей сейчас делать. Возможно, в другое время она смогла бы грубо его одернуть, мол, какого фига вытаращился? Возможно, так бы это и произошло, но только не сейчас.

Лорри чувствовала, что Шертес… любуется ею, и ему нравится в ней все: ее неловкость от его взгляда, ее смущение, которое она изо всех сил старается скрыть, и даже ее неумение вести в таких условиях, легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Лорри снова покраснела, на этот раз от удовольствия. Шертес улыбнулся. Улыбнулся весело и немного насмешливо и в эту минуту так напомнил самого себя в то недолгое время их супружества, что ей стало легко и свободно. Ужин был окончен, вампир сам отнес поднос с грязной посудой на кухню, а Лорри на секунду прижала руки к лицу, чтобы хоть немного успокоиться, потому что от предвкушения того, что сейчас произойдет (а что что-то произойдет, она знала точно), сердце выпрыгивало из груди… от счастья.

Она отошла к окну, Шертес неслышной тенью встал за ее спиной. Она не шевелилась, но бурлящая по жилам кровь, лучше всяких слов сказала ему, что она сейчас чувствует. Невесомым движением, он отодвинул ее волосы, обнажая шею. Лорри знала, что сейчас он поцелует ее. Возбуждение от ожидания этой желанной ласки сводило с ума, но Шертес почему-то медлил. На секунду она решила, что он тянет для того, чтобы она еще сильнее захотела его поцелуев, но Шертес все не прикасался и не прикасался. Не выдержав, она резко обернулась и взглянула ему в глаза и тут же в ужасе отшатнулась. Глаза Шертеса были черными и то, что плескалось в глубине их, меньше всего было похоже на любовное влечение. Перед ней стоял хищник, из последних сил сдерживающийся, чтобы не набросится на свою жертву. Жертву? Она с бешеной силой оттолкнула его и бросилась прочь, но от этого стало только хуже. Убегающая жертва, что может быть притягательнее. Но Шертес не торопился. Ему хотелось растянуть удовольствие.

Их разделял стол… и стул, который Лорри схватила в руки, и тут она поняла, что вампира можно привести в чувства только словами, никакой стул его не остановит.

— Шертес, — взмолилась она, — пожалуйста, остановись! Ты меня пугаешь.

— Иди ко мне, — каким-то дурным тихим голосом позвал вампир, — хотя, нет, лучше беги. Дом большой, я дам тебе время спрятаться.

— Спрятаться?! — взбесилась Лорри и с яростью отбросила стул в сторону. — Я не собираюсь от тебя прятаться! Я не животное… да и ты тоже, — чуть помедлив, добавила она. Но Шертес ее не слышал.

— Подойди ко мне, — уже не милым воркующим голосом, а жестко и резко приказал он. Лорри вздернула подбородок и посмотрела вампиру в глаза.

— Шертес, — как можно спокойнее сказала она, — пожалуйста, приди в себя. Ты не такой, я это точно знаю. Ты умный и порядочный че… вампир. Ты никогда не позволял себе пользоваться донором без его согласия, а я такого согласия не даю. Шертес, мы были не просто супругами — мы были еще и близкими друзьями, пожалуйста, не разрушай то хорошее, что было между нами, — голос Лорри дрогнул, она едва сдерживала слезы. Шертес посмотрел на нее и вдруг исчез из комнаты. Лорри снова закрыла лицо руками и несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя после пережитого волнения, а когда она отняла руки, то рот у нее был до ушей. Она поняла, что только что произошло. Во всем была виновата ее проклятая кровь!

Когда она почувствовала влечение к вампиру, то изменила ее, как в те времена, когда они еще были женаты. Шертес тогда говорил, что для него ее кровь, как наркотик. Его тело помнило ее, помнило ее кровь, жаль, что его мозги ее забыли! Лорри тихонько счастливо вздохнула: быть личным наркотиком Шертеса, от которого у него сносило бы башку, ей очень нравилось.

Долго предаваться мечтам не пришлось, поскольку, наконец, появилась Марисса с Эгом.

— Где вы так долго были? — не удержалась Лорри от упрека.

— Где мы были?! — возмутилась, в свою очередь, Марисса такой вопиющей несправедливости. — Это, где вы с Шертесом были? Мы ждали вас, ждали, потом решили поужинать. А где, кстати, Шертес? — Лорри тяжко вздохнула. Происходящее все больше и больше напоминало какой-то дурдом. То Марисса куда-то исчезает, то Шертес.

— Он отправился… — Лорри не знала, что придумать, но придумывать ничего не пришлось, Шертес изволил появиться собственной персоной. Она с беспокойством взглянула не него, не зная как теперь себя с ним вести, но вампир вел себя так, словно ничего и не было. Лорри поступила также.

Шертес коротко, вместе с тем исчерпывающе (опустив лишь некоторые подробности, вроде оторванных щупалец эрги), передал разговор с Альзером, а потом начал допрашивать Деттера.

— Как получилось, что о твоем существовании узнало такое количество людей? Неужели, отправляясь сюда, ты не понимал, что надо оставаться в тени, стараясь не привлекать к себе внимания? — в первую очередь спросил Шертес.

— Понимал, — хрипло ответил шагарр. — Первое время я так и делал. Смотрел, изучал, думал, как поступить и что мне делать дальше.

— Думал?! — сам у себя спросил Деттер ехидным и въедливым голосом, и Лорри поняла, что в разговор вступил Эг. — А ты точно знаешь значение этого слова? Может шагарры придают ему какое-то другое значение?

— Эг! — одернул его Шертес. — Дай Деттеру сказать! Не вмешивайся.

— Да, я думал! — с вызовом продолжил Деттер. — Сначала я хотел освободить тех людей, что томились в застенках, вся вина которых состояла лишь в том, что в их жилах текла частичка крови шагарр! — Деттер повысил голос. — Но потом я понял, что невозможно все сделать одновременно. Тюрьмы находились в разных концах страны, и, освободив одних, других я приговаривал к немедленной смерти, но даже не это было главным. Освободив этих людей, я должен был бы дать им кров, еду, защиту, возможность спокойно жить дальше, а я не мог и не знал, как это сделать. Тогда я решил, добраться до верхушки, до Верховного Совета ордена Охотников и убедить их прекратить преследовать потомков шагарр, убедить их, что шагарры не враги и не несут никакой опасности этому миру! — услышав слова Деттера, Лорри тяжко вздохнула, поскольку уже знала, чем закончилась благородная миссия этого шагаррского Дон Кихота. Но Шертеса интересовало другое.

— Ты добрался до Верховного магистра ордена Охотников?! — поразился он.

— Я не знаю, как называется его должность или титул, я добрался до того, кто возглавляет Совет.

— И как ты это сделал? — не унимался Шертес.

— Достаточно просто. Я проследил за одним из офицеров, потом усыпил его, забрал все амулеты, изменил внешность и зашел внутрь. Как я потом понял. Как я потом понял, охрана смотрела не по внешности, а на наличие специальных амулетов, являющихся пропусками. Потом я нашел кого-то из прислуги, кто был вхож в личные покои магистра, и таким образом добрался лично до него.

— И как он выглядит? Говорят, что его истинное лицо не видел никто из живущих, говорят, что он самый старый маг в этом мире?

— Как выглядит? — переспросил Деттер. — Да ничего необычного. Старый сухой. Высокий старик с длинными седыми волосами.

— А как он отреагировал на твое появление?

— Обычно, — пожал плечами шагарр. — Сначала испугался, потом, заинтересовался. Представил меня еще шестерым магам, как я понял членам Совета. Они попросили меня продемонстрировать некоторые из своих способностей. Потом много расспрашивали меня о нашем мире и о том, как я смог вернуться.

— И ты рассказал?! — ахнул Шертес.

— О портале они и сами догадались, а вот где он расположен, я, разумеется, не сказал, — ответил Деттер несколько обиженным тоном. — Я же понимал, что об этом говорить нельзя.

— И что было дальше? — поторопил вампир Деттера.

— Совет Ордена обещал обдумать все, что я им рассказал, но, поскольку для этого им требовалось некоторое время, они предложили мне остановиться в личных покоях Главы Совета.

— И ты согласился?!

— Сначала, да, — покаянно признался Деттер. — Но когда я собрался уходить, один из магистров мне шепнул: "Беги немедленно!", и показал рукой на окно. Я выпрыгнул, разбил витраж и сбежал.

— А что за магистр? Как он выглядел? — включилась в допрос Марисса, мгновенно решившая, отыскать этого мага. Деттер досадливо вздохнул:

— Не знаю. Все маги были на одно лицо. Ну, то есть все члены Совета носили абсолютно одинаковое одеяние. Никаких отличий. Но кроме одежды все они носили одинаковые маски, что заставляло воспринимать их как одного человека, многократно отраженного, словно в зеркале. Жутковатое зрелище, скажу я вам. Я так понял, что это символизировало особое равенство между магистрами. Я сбежал, но погони за мной не было, и я успокоился. Несколько недель ничего не происходило, а потом я почувствовал слежку. Как я не пытался спрятаться — меня находили, как я ни пытался сбежать — меня догоняли, пока не загнали в ловушку. Ну, а все остальное вы знаете.

— Хорошо, — вмешалась в разговор Лорри. Совет Охотников узнал о тебе, но как о тебе узнал Страг?

— Наверное, кто-то из Совета был предателем, — сказал Шертес.

Нет, — вдруг решительно возразила Лорри. — Этот магистр, что посоветовал Деттеру бежать, и был Страг! Сами подумайте. Зачем магистру спасать Деттера. Они закрыли бы его в подземелье и изучали бы в свое удовольствие. Прости Деттер, — небрежно бросила она шагарру, услышав его возмущенный хрип. — Как хотите, но в доброту и искреннюю заботу этого магистра я не верю. А вот в то, что Страг решил забрать Деттера себе и изучать его способности в одиночку, я охотно верю. Эх, если бы можно было добраться до этих Охотников и спросить, не пропадал ли у них кто-то из Высшего Совета, тогда все сомнения бы разрешились сами собою. Но это же невозможно!

— Я могу попросить Альзера попытаться это выяснить, — неуверенно начал Шертес.

— Только Альзер такой хитрый лис, что к нему обращаться надо только в крайнем случае. Сначала обдумаем, что делать дальше…

— Давайте попробуем найти ту башню, в которой я жила, — перебила его Лорри. — Вдруг она и вправду построена шагаррами. Может в ней находится что-то интересное? Охотники как-то же ее нашли, может и у нас получится?

— А чего ее искать? — удивился Деттер. — Я хорошо помню дорогу. Добираться до нее несложно, только очень далеко…

— И ты молчал?! — поразилась Лорри. — Ты знаешь. Где находится мой дом и ни слова об этом не сказал?

— Никто не спрашивал, — стал оправдываться шагарр, — вот я и не говорил.

— По карте показать сможешь? — коротко спросил Шертес.

— Только направление. Я не знаю названий городов, я старался обходить их стороной, также как и большие поселки.

— Ничего, найдем, — успокоился вампир. — Сейчас все отдыхаем, а потом в дорогу.

Глава 7

Лорри зашла в свою комнату, села на кровать и счастливо улыбнулась. Ее не волновали ни Страг, ни Глава Совета, ни еще кто-либо на свете — только Шертес. Они будут рядом столько дней…

— М-м-м-м, — довольно промурчала она. Но вдруг мысль о том, что она ошиблась, и в поведении Шертеса была виновата не ее кровь, а что-то другое, заставила ее испуганно вздрогнуть. Надо было срочно это выяснить. Но как это сделать? Как изменить свою кровь? Лорри задумалась. Ее кровь менялась неосознанно, когда она чувствовала любовь, нежность к вампиру. Лорри закрыла глаза и попыталась вспомнить лучшие моменты, что у них были…

… Они лежали в теньке под деревом. Шертес не любил солнечный свет, но Лорри надоело сидеть в доме, хотелось света, деревьев, свободы. И вот они расположились под могучим дубом недалеко от протекающего ручья. Шертес дремал, лежа на спине, закинув одну руку за голову. Лорри уже налюбовалась и ручьем, и цветами, и вообще… без Шертеса ей не хотелось ничем любоваться. Но у него как раз, было время самого сладкого сна, и хоть он боролся изо всех сил, спать ему хотелось зверски.

Она издалека посмотрела на него и в этот момент на нее нахлынула такая волна любви. Она смотрела на него и не могла насмотреться. До сих пор не верилось, что этот красивый сильный мужчина ее. Ее муж, ее собственность. Что он любит и балует ее, выполняет ее капризы, внимательно относится к малейшим просьбам. Она не могла находиться от него на расстоянии, ей срочно нужно было прикоснуться к нему, убедиться, что это счастье не сон. Шертес спал. Спал крепко, по-настоящему. Лорри склонилась над ним, не решаясь будить. Умом она понимала, что чувствует внезапно разбуженный человек: все, кроме любви и нежности! Она досадливо вздохнула, прилегла рядом, попыталась успокоиться, но у нее это не получилось. Она сорвала травинку и провела ею Шертесу по губам. Шертес не шевельнулся. Дыхание было таким же ровным, ничто не выдавало, что он проснулся, кроме…

— Шертес, у тебя клыки торчат, — смеясь, шепнула ему на ухо Лорри. Вампир открыл глаза и засмеялся.

— А ты смогла бы спать, если тебе по губам водят травинкой? — Лорри аж поежилась, представив на секунду, что так поступил бы Шертес.

— Мне скучно без тебя, — честно сказала она. — Ничего не радует. Хожу одна, хожу…

— Ты любишь меня? — в тысячный раз спросил Шертес.

— Я уже тебе сто раз говорила, что люблю! А… — только она хотела спросить: "А вот ты меня, любишь?", и даже успела издать первый звук, как Шертес закрыл ей рот поцелуем, от которого, опять же в тысячный раз, голова пошла кругом и земля уплыла из-под ног.

…Пока Лорри не дошла в воспоминаниях до этого момента, ее влечение к Шертесу и чувство нежности и любви, нарастало со стремительной силой, и вдруг… лопнуло, как мыльный пузырь. А вместо этого появилось раздражение и злость, за то, что она так и не смогла добиться от него признания в любви, так и не смогла раскрутить его на эти простейшие, в сущности, ничего не значащие слова.

— Г-р-р-р, — теперь уже не промурлыкала, а прорычала Лорри. — Вот ведь, гад! — с досадой сказала она, тем не менее, в глубине души, понимая: ну куда ей тягаться в своих смешных попытках соблазнения, с мужчиной, занимающимся этим во много раз дольше и многократно успешнее? Но Лорри все равно решила не сдаваться. Дорога, судя по всему, предстояла долгая, так что попробовать свое новое оружие на Шертесе, она всегда успеет. Однако судьба, словно, в насмешку, перевернула все мечты Лорри с ног на голову. Будущее путешествие она представляла себе таким же, как и то, когда они убегали от Страга, но Шертес не собирался тратить свое драгоценное время ни на пешие переходы, ни с помощью лошадей. Вместо этого он дотошно выспрашивал Деттера о малейших знакомых ориентирах, которые позволили бы мгновенно преодолеть огромные расстояния. И Шертес и Марисса много путешествовали в своей жизни и побывали почти во всех уголках мира, поэтому достаточно было только знать направление, чтобы подобраться к конечной цели возможно ближе.

Но это было еще полбеды. Главная проблема заключалась в том, что Шертес не просто отдалился от Лорри, а вообще закрылся от нее ледяной стеной. Он был вежлив, доброжелателен, даже улыбчив, но ее не оставляло ощущение, что она видит маску на его лице. Спокойную, непробиваемую и холодную. Сначала она решила, что это ей только кажется, но вскоре довольное лицо Мариссы подтвердило, что и та заметила перемену, произошедшую с Шертесом. Этот новый Шертес был таким… противным, что никаких нежных чувств у нее к нему не возникало, как бы она ни старалась. Лорри снова растерялась. Одно дело находится рядом с мужчиной, которому ты нравишься, и совсем другое — рядом с тем, которому ты безразлична. Лучше бы он грубил ей, хамил, доставал ее подколками и насмешками, чем безукоризненно вежливый истукан.

Сначала Лорри думала, что понимает его. Она рассуждала, примерно, так: Шертес сам испугался своей странной вспышки и теперь старается контролировать чувства. Как в этом случае он должен был бы поступить? Прежде всего, извиниться за свою несдержанность, а потом… снова стать таким, каким был до этого случая. Но Шертес повел себя по-другому. Никаких извинений. Он просто сделал вид, что ничего не было. Но при этом стал совершенно чужим. Он теперь всегда называл ее строго на "вы", даже если они оставались наедине. Внимательно выслушивал ее замечания и советы. С некоторыми соглашался, другие аргументировано опровергал. К сожалению, давать полезные советы у нее получалось все хуже и хуже, поскольку этот новый Шертес выбивал из колеи, а хуже всего то, что он заставил все, похороненные ею комплексы, выбраться наружу. Она снова стала чувствовать себя неловко в его присутствии, остро ощущая все недостатки своей внешности и фигуры, особенно на фоне Мариссы. Это безумно злило, но как справиться с собой она не знала. Не помогали ни аутотренинги, ни попытки быть рассудительной и спокойной. Как можно убеждать себя, что ты самая красивая, когда достаточно бросить один взгляд на эту вампирку, чтобы почувствовать всю свою ущербность. В тоже время, достаточно было всего одного нежного взгляда любимого мужчины, как вся красоты вампирки казалась пустым местом, на которое и внимания не обращаешь. Вот же гадство!

Лорри было настолько плохо в обществе Шертеса, что если бы они искали не ее дом, а чей-нибудь другой, то она не медля ни секунды, удрала бы куда подальше. Пусть бы потом было плохо, пусть желание увидеть Шертеса пекло ее огнем, но это все равно было лучше, чем день за днем, час за часом, чувствовать себя рядом с ним лишней. Впрочем, очень скоро она, действительно оказалась не у дел. Шертес с Мариссой выбирали подходящее место, переправляли туда Деттера, он находил дорогу, по которой они шли когда-то, а Марисса с Шертесом, вновь искали возможность сократить время, пройдя большую часть расстояния порталами. И только Лорри сидела в доме Шертеса одна-одинешенька. Нет, она пыталась идти вместе с Деттером. Но разве могла она угнаться за сильным тренированным мужчиной, один шаг которого равнялся двум ее шагам. Лорри быстро выбилась из сил и больше не напрашивалась в сопровождающие. Несколько раз она возвращалась к Фанне и детям, но очень скоро страх, что ее не позовут назад, заставлял ее возвращаться в дом вампира и ждать от него хоть какой-то весточки.

Неожиданно для себя она поняла, что ей было легче смириться с происходящим, если четко сказать самой себе: "Хватит надеяться. Шертес потерян навсегда!". Когда она себе сказала это в первый раз, то почувствовала странное облегчение. Сразу же на ум пришли и другие мысли: "С бешеной собаки, то бишь, Шертеса, хоть шерсти клок. Благодаря ему дети и Фана имеют теплый, надежный дом. Благодаря ему, я возможно найду башню, в которой провела столько лет. Благодаря ему, я быть может… Третья мысль была настолько сокровенной, что Лорри никогда не произносила ее даже мысленно. Мама… как же сильно хотелось Лорри узнать о ней хоть что-нибудь. Почему-то представлялось, что она не была счастлива со своим мужем… да и был ли ей мужем отец Лорри? Почему она согласилась жить с ним и родить ему детей? Как он добился этого? Принудил, напугал — ответов не было. Возможно в той башне она найдет хоть что-то, на что не обращала внимания, но что может подсказать ей, где искать эту женщину.

Лорри пребывала в унынии, чувствуя себя, брошенной никому не нужной, аж до того момента, когда однажды за ней не вернулись Шертес с Мариссой. Оказалось, что путь Деттеру преградило болото, которого не было в то время, когда он шел из башни. Надо ли говорить, что Лорри с радостью воспользовалась этим предложением.

Она оказалась в небольшом лагере, разбитом недалеко от странного,

подозрительного и необычного болота. Странным был его цвет лазурно зеленоватый. Такого цвета, ни у каких растений быть просто не могло.

— Что это за дрянь? — пораженно спросила она.

— Мы не знаем, — ответил Деттер. — Несколько месяцев назад здесь проходила тропа, и эта бирюзовая хрень занимала только часть поверхности болота. Теперь тропа полностью исчезла, а вместо обычного болота вот эта странная плесень. Мы пытались через нее пройти, но это оказалось невозможно. Вот сидим, думаем, что делать дальше.

Лорри оглянулась по сторонам, ища глазами Шертеса. Его нигде не было.

— Он отправился за какими-то крутыми магическими артефактами, — пояснил Деттер, без слов догадавшись, кого ищет Лорри. — Шертес хочет попробовать заморозить эту гадость, а если не получится, то сжечь магическим огнем.

— Ничего у него не получится, — убежденно сказала Марисса, незаметно подошедшая, к Лорри и Деттеру.

— Эта плесень имеет магическое происхождение, чтобы уничтожить ее, пусть даже на небольшом участочке, нужен настоящий маг, причем не простой, а обладающей большой силой, такой, как Альзер.

— Шертес тебе уже объяснял, что Альзеру в первую очередь нельзя рассказывать, куда мы идем! — усталым голосом ответил Деттер, очевидно уже не в первый раз повторяя одно и то же.

— А мы и не скажем! — упрямо возражала вампирка.

— Шертес считает, что Альзеру и говорить ничего не надо, он с одного взгляда. С одного намека все сразу поймет, и поверь, у него возможностей добраться до того дома будет побольше, чем у нас! — Марисса сердито отвернулась, но было понятно, что слова Деттера ее не убедили. Спор прекратил вернувшийся Шертес.

Марисса оказалась права, болото не удалось ни заморозить, ни сжечь. Вчетвером они уныло смотрели на безбрежное бирюзовое море, красота которого, как ни странно, не вызывала ничего, кроме отвращения. Какая-то ни то мысль, ни то слово, не давало Лорри покоя. Что-то крутилось в голове, и вдруг:

— Ты сказал, что это плесень? — обратилась она к Деттеру.

— Это не я сказал, а Эг, — угрюмо признался он. — Это он у нас спец по плесени и грибам.

— Слушайте, — взволнованно сказала Лорри, — а что если по этой плесени ударить не магическим амулетом, а старой, доброй хлоркой?

— Хлоркой? — мгновенно встрепенулся Деттер, вернее уже Эг. — Хлоркой, пожалуй, можно было бы попробовать. Хотя… где ее взять? Если попробовать добыть из соли… но это очень небыстрый процесс.

— Не надо из соли! У меня есть белизна, она тоже с хлором. И есть туалетный утенок и еще какая-то гадость для промывки труб, и стекла мыть.

— И ты молчала?! Да мы сейчас такой "коктейль Молотова" забабахаем, но сначала поэспериментируем, — глаза Эга загорелись, он мгновенно забыл обо всем на свете, занявшись своим любимым делом. — Сейчас мы возьмем немного этой гадости вот сюда, — и он ловко подцепил палочкой несколько капель жижи и без малейших сомнений размазал их по тарелке из старинного сервиза. Марисса ахнула от возмущения, но он не слышал ее. В этот момент для него ничего не имело ценности, Лорри его даже зауважала, за такое пренебрежение к роскошным вещам.

Эг думал, что сейчас Лорри отправится за всеми этими вещами домой, но тут его ждало настоящее потрясение, когда она стала доставать бутылку за бутылкой прямо из пустоты.

— Как ты это делаешь? Откуда ты их достаешь?! — завопил он.

От верблюда, — хмуро буркнула Лорри, не зная, правильно она делает или нет, открывая Эгу и Мариссе свой секрет.

— Пространственный карман, — со знанием дела изрекла вампирка, а Эг завопил еще громче:

— Где ты его взяла? Я тоже хочу себе такой!

— Все хотят, — ядовито ответила Лорри, доставая очередное дезинфицирующее средство, однако, увидев несчастное лицо мужчины, смягчившись, добавила: — Мой отец маг. Ты забыл об этом?

Эг взъерошил волосы на голове, пытаясь примириться с мыслью, что такая восхитительная штука ему недоступна, и деловым тоном спросил: -

— А что у тебя еще есть? — Лорри задумалась.

— Йод, перекись водорода, антибиотики в таблетках и пузырьках, мазь для борьбы с грибком на ногах, капли в ном, микстуры от кашля, сердечные препараты, физраствор, лидокаин в ампулах.

— Ура! — счастливо заорал Эг. — Давай все сюда… а пробирок у тебя случайно нет? — Лорри раздраженно вздохнула и спросила с иронией:

— Бокалы для шампанского тебя устроят? Они высокие и узкие…

— Устроят! — перебил ее Эг. — Еще как устроят!

— Ты что рехнулся? — поразилась Лорри такой наивности. — Я же для прикола спросила. Чтобы я отдала свои драгоценные хрустальные бокалы… Я что для этого тащила их в такую даль?!

— Лорри, — взмолился Эг. — Мне нужны прозрачные сосуды, чтобы видеть что происходит с этой плесенью, когда я буду на нее воздействовать препаратами… А ультрофиолетовая лампа у тебя есть? — перебил он сам себя

— Как ни удивительно. Но есть, — снова не смогла удержаться от ядовитой улыбки Лорри (у нее и вправду была ультрофиолетовая старая лампа с рефлектором), но вилку от шнура ты будешь втыкать себе в лоб! — Эг жалобно вздохнул, только сейчас поняв, какую глупость сморозил. Электроэнергия осталась в другом мире.

— Ну так что насчет бокалов? — не унимался он.

— не дам, — коротко бросила она. — Но у меня есть две дюжины пятьдесят граммовых стаканчиков, если подойдут — то они твои.

— Хорошо, — смирился с неизбежным Эг. — А микроскопа у тебя нет?

— Ты что совсем дурак? — взбесилась Лорри. — Зачем мне дома нужен был бы микроскоп?

— Чего сразу "дурак"? Я так спросил, на всякий случай, мало ли что?

— Есть только лупа и театральный бинокль, — любезно предложила Лорри. — Могу поделиться.

— Лупа и бинокль, — забормотал Эг. — Нет, наверно микроскопа из них соорудить не получиться, недостаточная прозрачность линз…

— А стеклянных баночек со стеклянными крышками у тебя нет? — встрепенулся он.

— Есть и банки и бутылки и пузырьки, — усталым голосом перечисляла Лорри. — В Греции все есть, — закончила она знаменитой фразой из фильма. Эг чуть не танцевал от радости.

— Может это болото, эта плесень явиться источником нового лекарства, — сам себе под нос говорил он. — С помощью плесени получили пенициллин, а здесь… — и он жадным взглядом окинул мерзкое болото, словно это было месторождение золота.

— О чем вы говорите? — вернул его в действительность злой и очень ревнивый голос Мариссы. Оказывается, Эг и Лорри разговаривали по-русски, совершенно этого не осознавая. А двое вампиров стояли рядом и внимательно вслушивались в незнакомые слова.

— Я просил Лорри дать мне возможность воспользоваться высокими прозрачными сосудами, что у нее есть, но она не соглашается, говорит, что ей жалко… — от этих неожиданных слов, Лорри чуть не задохнулась. На язык сразу же запросились фразы из словарного запаса рыночных грузчиков, но она смогла сдержаться. Сначала Лорри хотела возмутиться и объяснить Шертесу и Мариссе, что она отказалась дать только хрустальные бокалы, весь остальной стеклянный арсенал был полностью в распоряжении Эга, но потом сама мысль, что она спорит и оправдывается перед этим мелочным доносчиком, показалась настолько унизительной, что вместо оправдательных слов, Лорри, злобно сощурившись, язвительно заметила:

— Выслуживаешься? Надеешься, из шестерки вырасти до шестерки с четвертью?

— Что она говорит? — раздраженно спросила Марисса Эга

— Я сказала, — не дожидаясь пока Эг переведет ее слова, ответила Лорри, — что если он еще раз вякнет, то мгновенно окажется среди милой его сердцу бирюзовой плесени, которую сможет не только почувствовать на ощупь, но даже попробовать на вкус! — и она вызывающе посмотрела на Мариссу, своим взглядом буквально провоцируя ее на дальнейшее развитие ссоры и конфликта. Но Марисса лишь удивленно посмотрела на нее, видимо не понимая причины такой явной злости.

Не дождавшись реакции Мариссы, Лорри резко развернулась и пошла в свою палатку, не выплеснутая злость жгла ее каленым железом, какие зверские картины расправы над Эгом, Мариссой и… Шертесом поплыли перед глазами. Именно они- то и привели ее в чувство. Лорри вдруг осознала насколько глупо себя вела, ну откуда взялась несдержанность, раздражительность, сварливость. Что с ней происходит? Почему она так злиться из-за такой ерунды. В другое время ей стало бы смешно, услышав, как Эг на нее ябедничает. Или не смешно, а грустно и обидно. Ведь всего несколько часов назад, она была подавлена и несчастна, и вдруг такая вспышка агрессии. Хотя… Эг тоже ведет себя странно. Какой-то дерганный и нервный. Лорри задумалась, почувствовав, что набрела на очень важную мысль. А что если эта вспышка агрессии не случайна? Что если эти вспышки злости вызывает болото? Может пыльца какая-то вредоносная или электромагнитные волны, действующие на мозг. И вот что странно. Ни у Мариссы, ни у Шертеса ничего подобного не наблюдалось. Похоже, только люди восприимчивы к этому воздействию (если оно, конечно, вообще существует). Сколько она пробыла у болота? Пару часов не больше? "Надо сказать Эгу", — подумала она, забыв об обиде, Лорри бросилась к Эгу и Мариссе.

О, наша принцесса появилась! — эти первые же слова Эга вызвали такой удушающий приступ злости, что Лорри чуть не набросилась на него с кулаками, потом здравый смысл снова взял верх.

— Шертес, Марисса, — тревожно сказала она. — Со мной и Эгом что-то происходит. Это болото странным образом влияет на нас, может это какие-то ядовитые испарения? Вы ничего не чувствуете?

Шертес и Марисса переглянулись.

— Нет, ничего.

— Как же, — противным, ехидным голосом вставил свои пять копеек Эг, — испарения во всем виноваты. А ты не подумала, может все дело в твоем отвратительном характере? — Лорри хотела съязвить в ответ, но ее опередил Шертес, резко шагнув к мужчине. Лицо у вампира было такое, что Лорри сразу поняла, что сейчас Шертес его ударит. На какую-то долю секунды радостная волна поднялась в ее душе: Шертес ни кому не собирался позволять оскорблять ее! В то же время нельзя было позволить ударить Эга, ведь он не был виноват в том, что происходило. Лорри бросилась между Шертесом и Эгом.

— Эг, ты же ученый, глядя ему в глаза, как можно убедительнее сказала она. — Отбрось глупую гордость, злость, упрямство. Взгляни на факты. Ты не такой, каким сейчас кажешься, и я не такая. Это болото как-то на нас воздействует, но только на нас. Вампиры не чувствуют ничего странного и необычного. Но мы с тобой чувствуем! Ты чувствуешь, но пока не осознаешь этого. Выясни, что происходит. Если этого не сделаешь ты — никто этого не сделает!

Эг моргнул раз, потом еще раз. Слова Лорри и ее тон дошли до его сознания. Он повернулся к болоту лицом и посмотрел на него, как на врага, с которым предстояло сразиться.

— Мне нужен стол, спиртовка… и все, что ты обещала, — сквозь зубы проговорил он. — Нужна будет чистая вода. Много чистой воды, поскольку неизвестно насколько заразна эта гадость. Не хватало еще инфицировать колодцы в городе или речки этой дранью.

— Генерал, как есть генерал — голосом бабы Яги из мультика про Домовенка ехидно прокомментировала Лорри, и тут же зажала себе рот, поскольку добрыми эти слова никак нельзя было назвать. А ведь Эг был прав. Прав во всем. — Прости, — покаянно сказала она, — само вырвалось.

Прошел день. Потом еще один. Вся поляна рядом с болотом была уставлена столами разного размера, на которых стояли банки, пузырьки, стаканы, и во всех этих емкостях переливалась на солнце и тускло светилась в ночи бирюзовая жидкость. Ее ничто не брало: ни хлорка, ни ацетон, ни кислота, ни щелочь. Эг в отчаянии тряс пузырьки, надеясь увидеть, что плесень хотя бы поменяет цвет — все было напрасно.

— Ничего не получается, в отчаянии сказал он. — Был бы микроскоп, возможно, я смог бы рассмотреть какие-то изменения на клеточном уровне, а так ничего не заметно.

— Эг, — Лорри успокаивающе положила ему на плечо руку. — Прошло всего два дня. Еще рано опускать руки и отчаиваться. Может, этой плесени нужна неделя, чтобы сдохнуть. Еще глупо делать какие-либо выводы. Сейчас ты немного отдохнешь и все начнешь сначала.

Эг послушался. Молча, слил все остатки из пузырьков и бутылок в трехлитровую банку, глазами поискал, куда бы вылить всю эту гадость и не придумав ничего лучшего, вылил всю эту жижу назад в болото. Несколько секунд ничего не происходило. Потом бирюзовая пленка заколыхалась и покрылась пеной из мелких пузырьков. Казалось болото хочет выплюнуть попавшую в нее отраву.

— Получилось! — почему-то шепотом сказал Эг, а потом заорал во весь голос: — Получилось! Я ошибся. Эта бирюзовая пленка является броней защищающей то, что находится под ней. Надо было воздействовать не на броню, а на тело, которое она прикрывает.

— Ура! — в восторге закричала и Лорри. В порыве чувств она бросилась Эгу на шею, наградив его за победу, горячим поцелуем. Потом все еще в эйфории от небольшой, но очень значимой победы, она оглянулась, ища глазами Шертеса. Но, ни его, ни Мариссы на поляне не было. — Шертес, как-то растерянно позвала она, и еще более растеряно посмотрела на Эга: — Куда они делись?

— Куда? — как-то невесело переспросил Эг. — Похоже им не понравилось твое проявление радости. Видимо, зрелище того, как ты меня поцеловала, не то зрелище, на которое им бы хотелось любоваться.

— Да я же просто так, я же поцеловала не по тому, что ты мне нравишься, а просто от радости…

— Я это так и понял, — постарался успокоить ее Эг, а потом, не зная, что еще добавить, брякнул: — Зато теперь ты знаешь, что, Шертес страшно ревнует тебя. Гордись!

— Гордится?! С чего это я должна гордиться?!

— Ну, насколько я понимаю, ревность мужчины приятна любой девушке. Все девушки хотят, чтобы их ревновали.

— А я не хочу! — с яростью закричала Лорри. — Я не хочу, чтобы Шертес меня ревновал, не хочу! Я не хочу, чтобы наши отношения строились на подозрениях. Я не хочу, чтобы всплеск его чувств происходил только в моменты, когда он ревнует. Я не хочу этого, не хочу таких чувств. Слышишь? Не хочу!

— Слышу, — спокойно ответил Эг. — Ты этого не хочешь. Ты не хочешь, чтобы он ревновал, вернее, не хочешь, чтобы его любовь провоцировалась вспышками ревности. Так? — Лорри кивнула. — А какие же чувства ты хочешь? О каких чувствах мечтаешь? — с интересом спросил он.

— Я хочу быть для него самым родным, самым близким и важным существом в этом мире. Хочу, чтобы в минуту хоть победы и триумфа, хоть в минуту поражения и отчаяния, в кругу тысяч знакомых и друзей, он искал в первую очередь глазами меня, чтобы поделиться всем, чтобы ни произошло. Хочу, чтоб он хотел разделить со мной и боль, и обиду, и счастье, и радость. И только тогда радость становилась бы радостью, а боль не была бы такой болючей, когда она поделена со мной!

— Ну-у-у, — уважительно протянул Эг, — этого все хотят.

— А вот, и не все! Кому-то нравиться жить в клубке эмоций, каждую секунду заставляя партнера мучиться и переживать, любым способом вызывая всплеск чувств. Мне этого не надо. Чувства, вызванные таким способом, кажутся мне искусственными и ненастоящими. Это, как допинг. Взрыв эмоций, а потом один пепел… — Лорри хотела продолжить, но ее остановило странно изменившееся лицо Эга. Резко обернувшись, она увидела Шертеса, внимательно прислушивающегося к их разговору. От неожиданности она ахнула, потом страшно покраснела, поскольку меньше всего ей хотелось, чтобы Шертес услышал ее слова, но она сразу же успокоилась: они с Эгом разговаривали по-русски, а, значит, вампир все равно бы ничего не понял. И все же… — Эг, — с беспокойством сказала Лорри. — Узнай у Деттера, в этом мире существуют амулеты, с помощью которых Шертес смог бы нас понять? — Успокойся, — Эг даже не счел нужным обращаться к Деттеру. — Скорее всего подобные амулеты существуют, но они работают также, как и электронные переводчики, то есть для начала необходимо ввести перевод каждого слова…

Тогда почему Шертес так странно на меня смотрит, словно он понял или догадался, о чем я только что говорила, — перебила Лорри его рассуждения.

— Деттер говорит, что возможно у него есть амулет, позволяющий прочувствовать чужие эмоции. Это, конечно, не то же самое, что переводчик, но некоторые мысли, он уловить вполне способен.

— А как от него защититься?

— Деттер говорит, что надо контролировать свои эмоции, но если забыть об этом хоть на минуту, то тот, у кого амулет, может легко тебя прочувствовать.

— Вот же гадство! — выругалась Лорри. — А как узнать, есть у Шертеса такой амулет или нет?

— Никак — коротко ответил Эг. Лорри зло посмотрела на вампира, внимательно оглядывая его в поисках новых украшений, которые могли бы быть тем самым амулетом. Ничего нового она не обнаружила, но то что Шертес не поинтересовался с какой такой стати она так внимательно его разглядывает — уже было подозрительно.

— Слушай, Эг, — неожиданно обратилась она к мужчине. — А что ты можешь сказать, с точки зрения науки, на потерю памяти Шертесом? Может, есть какой-нибудь способ попробовать ее вернуть?

— А как это вообще случилось?

— Ну, — Лорри наморщила лоб, пытаясь сообразить, как рассказать всю историю покороче и попонятнее:- Шертесу вводили яд, не знаю для какой цели, потом Марисса нашла мага, и тот создал похожее зелье и им напоили Шертеса. Он помнит все до момента первого введения яда, и не помнит ничего, что было потом. А в эти самые "потом", как раз и входит вся история нашего знакомства и нашей свадьбы, — с тоской закончила она.

— Может Шертес специально не хочет вспоминать момент свадьбы? — вполне искренне предположил Эг. — Ну, так бывает у мужчин избегающих женитьбы и той ответственности, что на них ложиться в связи с этим событием.

— Ты что дурак? — возмутилась Лорри. — Мы с Шертесом были счастливы!

— Я говорю о подсознании, — вкрадчиво объяснил Эг. — Это, знаешь такая сложная штука. Вроде бы все хорошо…

— Если ты сейчас не заткнешься… — ласково пообещала Лорри.

— Хорошо, хорошо, — замахал руками Эг. — Предположим, что Шертес и вправду хочет вернуть память, — Лорри хотела возмутиться на слово "предположим", но не стала этого делать, поскольку ей важнее было услышать ответ. — Представим память Шертеса в виде прямой, — Эг прочертил на листе бумаги длинную линию. — На каком-то участке на него воздействовали ядом, — и он поставил жирную точку, символизирующую тот день, когда лори перебросило в этот мир. — Потом прошло какое-то время и новое воздействие этого яда, снова перебросило его назад, — и Эг стрелкой обозначил возврат к тому страшному дню. — Хм — хмыкнул Эг и задумался на некоторое время. — Судя по всему, вот эта часть воспоминаний находится в некоем коконе. Мне, кажется, нужна встряска, чтобы кокон лопнул и воспоминания вернулись.

— Снова попробовать тот яд? — встрепенулась Лорри.

— Нет, только не яд! Нужно что-то другое.

— А что если его шандарахнуть током? Причем не двести двадцать вольт, а, например, триста восемьдесят? — тут же предложила она.

— Триста восемьдесят? Ты что? Его мозги спекутся!

— А вдруг не спекутся?

— О чем вы говорите? — перебил их Шертес. Лорри и Эг одновременно посмотрели на вампира, и, тому не понравился ни взгляд Эга, светившийся интересом ученого, задумавшего интересный эксперимент, ни взгляд Лорри, в котором горела решительность.

— О чем, о чем, конечно, о плесени, о чем же еще? — ядовито ответила она.

— Лорри врет, — встряла в разговор, неизвестно откуда, появившаяся Марисса.

— Я знаю, что врет, — спокойно сказал Шертес.

— У них точно есть амулеты! Читать чужие эмоции, по меньшей мере некрасиво! — возмутилась Лорри.

— Разве? — удивился вампир. — Вы, например, не считаете некрасивым, общаться между собой на языке, которого мы не понимаем, разве не так? — Лорри прикусила язык, поскольку Шертес был прав. — Так о чем вы так увлеченно спорили? — снова спросил вампир.

— Э-э-э, — протянула Лорри, обдумывая свой ответ. — Мы с Эгом (поскольку он ученый), — торопливо добавила она, — обсуждали возможность возвращения вашей памяти с использованием средств, к которым прибегали психиатры на Земле, где мы жили. Правда, надо добавить, что эти методы использовались на заре развития науки психологии, когда только-только открыли такое явление, как электрический ток и научились создавать его достаточно большой мощности. Его пытались использовать, как раз, в случаях потери памяти… Ну вот, мы это и обговаривали. Хотя чего тут спорить. Даже если я пожертвую все батарейки, что у меня есть, а Эг придумает, как их аккумулировать, мы не сможем создать ток необходимой силы…

— со вздохом сожаления добавила она. — А жаль… — еще горестнее вздохнула она. Эти ее вздохи очень не понравились Шертесу, и он спросил с подозрением у Эга:

— И что это за процедура? Она опасна?

— Врачей, использующих этот метод, позже называли изуверами, — с готовностью ответил Эг, — поскольку это очень мучительно.

— Ясно… — коротко ответил Шертес и так по-доброму — по-доброму посмотрел на Лорри, а она зябко поежилась от этого взгляда.

Глава 8

…Все это Лорри вспоминала, лежа рядом с Шертесом на кровати, с тоской прижимаясь к его лицу… к почти мертвому, бесчувственному лицу. Самое страшное заключалось в том, что это она была виновата в том, что Шертес умирает. Это ее отравленная кровь забирает его жизнь капля за каплей. Но она тогда не могла поступить по-другому, так что оставалось только ждать и надеется, что он сможет, он выдержит, он выживет.

Лорри снова и снова вспоминало все, что случилось. Вспоминала каждую деталь, каждую подробность. Все началось, именно на том проклятом болоте, вернее, все случилось из-за того, что это проклятое болото так их сильно задержало в пути.

" Смотрите! — радостно заорал Эг, указывая на болото, и, тем самым, прерывая пикировку Лорри и Шертеса. — Смотрите, подействовало. — Действительно, на том месте, куда Эг вылил остатки от своих неудачных опытов, бирюзовая окраска сменилась на бурую, потом на черную, и эта черная субстанция, высохнув на солнце, превратилась в твердую корку, по которой можно было идти без боязни. Жаль, но всех запасов Лорри хватило только на то, чтобы проложить неширокую дорогу (Эг пообещал сам себе, что когда все закончиться, он не успокоиться, пока не уничтожит всю эту дрянь и, главное, выяснит, откуда она взялась). Они перебрались через болото. "Они" — это Шертес, Марисса и Деттер, поскольку Лорри снова была отправлена в дом вампира, чтобы не задерживать движение. Целых две недели она провела в одиночестве, ожидая известий от Шертеса. И вот, наконец, в один из дней он снова появился в доме, чтобы сообщить ей, что башню они нашли и что ей, как истинной хозяйке предоставляется право, первой перешагнуть через ее порог.

Они мгновенно оказались рядом с башней. Лорри с интересом огляделась по сторонам, совершенно не узнавая этого места. За десятки лет деревья окружили дом плотной стеной, совершенно скрыв башню за высокими кронами. Можно было пройти в сотне метров и не заметить ее. Но башня осталась прежней. Те же серые грубые камни, те же мрачные окна-бойницы. Лорри поежилась. Заходить внутрь было страшно.

— Лорри. — тронул ее за плечо Эг. — Хочу предупредить, там внутри находятся несколько мертвых тел. Когда мы появились в пентаграмме, ее окружало восемь магов и Деттеру пришлось их убить. Тела мы оставили на месте. У нас не было ни сил, ни времени, чтобы закопать их.

— Там лежат восемь мертвых людей? — с ужасом переспросила Лорри, представив полуразложившиеся останки с торчащими костями.

— Да, прости, — тихо ответил Эг.

— Шертес, — жалобно обратилась Лорри к вампиру. — Я боюсь заходить. Я не могу. Пожалуйста, давай зайдем вместе, или может… ты зайдешь один?

Лорри даже не представляла, что эта ее просьба спасет всех, поскольку тишина в башне ни у кого не вызвала даже малейшего подозрения о том, что она вызвана… пологом тишины, словно куполом удерживающим даже малейшие звуки. Вампир снисходительно улыбнулся и шагнул за порог. Послышался звук падающего тела. Шертес сначала просто выругался, а потом закричал таким страшным ужасным голосом: "Альзер! Что ты делаешь?", — Лорри, Марисса и Эг, не сговариваясь, бросились внутрь башни, и упали, одновременно, споткнувшись об изломанное, израненное тело мага, лежащее у порога.

— Альзер? — испуганно склонилась над архимагом Лорри. — Что с вами? Вы ранены?

— Глупее вопрос невозможно было и придумать, учитывая кровь, сочившуюся из глубоких ран, и ожоги покрывающие лицо и тело мага. Будь у нее хоть немного времени, она и сама бы поняла абсурдность своего вопроса, но раздумывать ей не дал испуганный крик Деттера:

— Альзер пытается захватить тело Шертеса! — Лорри оттолкнула тело мага и бросилась к вампиру. С ним происходило что-то страшное. Его тело изгибалась, принимая самые немыслимые формы, казалось, тело действует само по себе и им никто не управляет. Руки и ноги хаотично дергались, спина выгибалась дугой, потом тело сжималось в комок и снова расправлялось, словно пружина.

— Шертес! — истерично закричала она и бросилась к мужчине. С этой секунды она не видела и не слышала ничего. Не слышала, как Деттер прошептал помертвевшими губами: "Страг", не видела, как Марисса от этих слов окаменела от ужаса. Лорри не видела ничего. Только любимый мужчина, самый дорогой, единственный во всей Вселенной, который в эту минуту изо всех сил боролся за свою жизнь. Лорри хватала его за руки, прижимала к груди его голову, о чем-то просила и умоляла, но она была лишь зрителем, не имеющим сил как-то повлиять на исход этого боя. Шертес то затихал, то извивался с новой силой. Как ей хотелось помочь ему, защитить, уберечь, но она могла только смотреть. Лорри казалось, что это агония, казалось, что он умирает. И тогда страшная апатия и безразличие ко всему на свете, охватила на нее, заставив безучастно наблюдать за мечущимся Шертесом. Мысли вяло ворочались в голове: "Хоть бы Шертес остался жив… А если это будет не Шертес, а Альзер? — от этой мысли пальцы Лорри крепко сжали кинжал и такая ненависть к магу зажглась в ее глазах, что можно было не сомневаться: она без раздумий убьет этого негодяя. — Хоть бы Шертес убил эту тварь… Шертес, — мысленно взмолилась она, — убей его, пожалуйста, убей! Не оставляй меня, я не хочу жить без тебя. Если ты будешь со мной, то клянусь все мои мысли, все мои силы, все мое сердце, вся моя кровь… — Лорри запнулась. — Кровь… — вслух произнесла она и ясно поняла, что ей сейчас надо сделать. Она закрыла глаза и мысленно пожелала, чтобы ее кровь стала ядовитой кислотой, способной убить Шертеса. Лорри представила, как вместо крови в ее венах пузыриться буро-серая жидкость, способная убить кого угодно. — Шертес, — жарко зашептала она в ухо мужчине. — Я ненавижу Альзера, я хочу уничтожить его. Моя кровь для тебя и для него яд, поэтому ты должен укусить меня! — Лорри прижала рот Шертеса к своей шее и крепко зажмурилась, но не потому что боялась боли, а потому что не хотела расплескать даже частичку той ненависти, что испытывала к Альзеру. И Шертес ее понял. Он впился в ее шею и сделал несколько глубоких глотков, а потом без сил откинулся навзничь, и тут началось самое страшное. У Шертеса пошла изо рта пена, теперь он без остановки бился в конвульсиях. — Шертес! — в ужасе кричала Лорри. — Прости меня! Я сейчас все исправлю. — Она замерла на несколько мгновений попытавшись вспомнить самые сильные чувства, которые испытывала к вампиру: нежность, желание близости, любовь. Сначала у нее ничего не получалось. Сердце билось, как сумасшедшее, не давая успокоиться. Ненависть к Альзеру продолжала душить ее, вызывая желание бить и кромсать ненавистного врага. А Шертес вдруг затих. Он лежал на полу белый и недвижный, казалось, даже не дышал. — Шертес! — в который раз закричала Лорри. — Очнись, пожалуйста, очнись. Я сейчас помогу тебе! — Но Шертес не слышал, и Лорри напрасно гладила его по волосам, напрасно прижимала к себе его голову, напрасно кричала и молила.

Она очнулась от грубой пощечины. Вздрогнув, непонимающе огляделась. Рядом стояла Марисса, бледная, едва держащаяся на ногах.

— Что с Шертесом? — тихо спросила она, и мягко рухнула на пол рядом с ними.

— Я заставила Шертеса выпить отравленную кровь. Думала, когда Альзер поймет, что тело Шертеса умирает, он оставит его в покое. Потом я думала, что Шертес снова выпьет снова, и это будет противоядием, и он выживет. Но он не приходит в себя, и я не знаю, как влить ему мою кровь, — полным отчаяния голосом, голосом объяснила она. — Я вот подумала… У меня есть такая трубка, я могу ему влить свою кровь сразу в вену. Но…

— нельзя, — коротко и устало оборвала ее Марисса. — Он сразу умрет.

— Что же делать? — заплакала Лорри. — Что же делать? — и она снова прижала голову Шертеса к себе. Лорри почти не заметила, как оказалась в доме вампира. Почти не понимала, что происходило вокруг нее. Страшное горе затопило ее сознание, мир для нее перестал существовать.

— Лорри, — тронула ее за плечо Марисса. — Есть один единственный способ заставить тело Шертеса принять твою кровь и, при этом, не умереть. Но надо как-то заставить Шертеса сказать одно-единственное слово…

— Какое слово? — удивилась Лорри.

— Он должен сказать "согласен".

— "Согласен"? — непонимающе переспросила Лорри. — А на что, он должен быть согласен.

— Лорри! — взбесилась Марисса. — Ты что ничего не понимаешь? Посмотри вокруг! — Лорри, словно проснувшись, посмотрела на пол и увидела вычерченную рядом с кроватью пентаграмму.

— Ты хочешь провести какой-то ритуал? — удивлено спросила она.

— Лорри, — едва сдерживаясь, сквозь зубы процедила Марисса, — сейчас в моих глазах тебя оправдывает только непереносимое горе, иначе я считала бы тебя самой тупой человечкой на свете и еще раз задумалась бы проводить этот ритуал или нет! — слова Мариссы, а главное ее тон, отрезвили Лорри, заставив взять себя в руки. Она еще раз посмотрела на рисунок, на Мариссу, сопоставила ее слова, и, наконец, догадка озарила ее.

— Ты хочешь провести брачный ритуал и соединить нас, — вампирка кивнула, не посчитав нужным, объяснять и так очевидное. — Ты считаешь, что это единственный способ влить мою кровь? — Марисса снова кивнула. — Ты считаешь, что только во время этого обряда моя кровь не убьет Шертеса, а… Спасибо! — выдохнула Лорри, не окончив свою мысль.

— Рано говорить "спасибо", — проворчала Марисса. — Надо еще заставить Шертеса дать согласие в нужный момент. Как хочешь, приводи его в чувство, но когда я спрошу: согласен он или нет, Шертес должен ответить "согласен", или хотя бы "да", — и она зажгла свечи, и что-то заговорила на неизвестном Лорри языке, то и дело, поглядывая в книгу, лежащую рядом с нею.

— Шертес, — ласково позвала Лорри, — очнись. Если ты меня слышишь, пожалуйста, постарайся, хоть ненадолго, прийти в себя. Шертес, если ты этого не сделаешь, мы не сможем тебя спасти, пожалуйста! — тихонько умоляла она, шепча ему в ухо.

— Надо переложить Шертеса в центр рисунка, — деловито приказала Марисса, и они вдвоем уложили мужчину на полу. — Уже скоро, — предупредила вампирка, — и Лорри, чуть не застонала от бессилия. "Что же делать, что же делать? — мучительно думала она. — Облить его холодной водой? Уколоть иголкой? Нашатырный спирт! Как же я раньше не подумала?", — Лорри достала пузырек, намочила ватку и поднесла к лицу Шертеса.

— Лорри, — торжественно спросила Марисса, — согласна ли ты стать женой лорда Шертеса? До конца жизни любить и почитать его? Быть рядом с ним и в горе и в радости, быть опорой и поддержкой, соединяя с ним и открывая ему все свои мысли и чувства?

— Согласна! — торопливо ответила Лорри и стала тереть Шертесу виски, в надежде, что он очнется.

— Лорд Шертес, — намерено растягивая слова, сказала Марисса, — согласны ли вы взять в жены…

— Шертес, скажи "да", Шертес, скажи "да", — молила вампира Лорри, но он не слышал. — Шертес! — уже с угрозой закричала она. — Немедленно скажи "да", или я не знаю, что с тобой сделаю! Шертес! — Лорри встала возле него на колени и сдавила ему виски. — Шертес, ты согласен на мне жениться? Шертес! Если ты сейчас же не ответишь "да", я самолично придушу тебя! — уже со злостью пригрозила она. — Шертес, ты согласен? — и она с такой силой стала его трясти, что бессильно болтающаяся голова Шертеса, вполне ощутимо, несколько раз стукнулась об пол. — Шертес! — кричала Лорри: — В последний раз спрашиваю: ты согласен жениться на мне? — и вдруг Шертес открыл глаза и вполне явственно ответил: "Да, согласен", и снова потерял сознание. — Марисса! — в панике закричала Лорри, — Что теперь делать?

— Режь руку себе и ему и соедини края ран, — быстро ответила вампирка и протянула Лорри ритуальный нож. Не раздумывая ни секунды, Лорри полоснула свою ладонь, потом ладонь Шертеса и соединила руки.

— Только бы подействовало, только бы подействовало, — страстно шептала она, стискивая ладони. Жар распространился по всему телу, а вслед за ним пришла боль. Но Лорри не дрогнула и не выпустила руку вампира, наоборот, она прижила свою и его ладонь к груди, не издавая, ни звука. Она радовалась этому жару и этой боли, надеясь, что они выжгут яд из его крови. Сколько это продолжалось, она не помнила. В этот раз боль была еще сильнее, и ей даже показалось, что на какое-то время она потеряла сознание.

— Все. Уже все закончилось, — привел ее в себя голос Мариссы. Она помогла новоиспеченной жене встать на ноги, потом помогла перенести Шертеса на кровать.

— Он спасен? — с надеждой спросила Лорри. — Он выживет? — Марисса внимательно оглядела мужчину и достаточно уверенно кивнула головой.

— Выживет. Теперь уже точно выживет.

…Когда Шертес пришел в себя в первый раз. То не мог шевельнуть и пальцем, не мог открыть глаза, он мог только слышать:

— …Бу-бу-бу-бу… вот это?! — ясно расслышал он возглас Мариссы и снова, — …бу- бу-бу… бу-бу-бу… это не может быть свадебным платьем! У девушки выглядывает нижнее белье!

— Зато сзади пышная юбка. А нижнее белье это дизайнерский шедевр, стоящий бешеных денег. Такое белье не стыдно и показать! — пыталась переубедить вампирку Лорри.

— Но не на свадебной церемонии! Сомневаюсь, чтоб Шертес захотел видеть в таком платье тебя или меня…

"Я сошел с ума", — только и успел подумать Шертес, прежде чем, потерять сознание. Забытье избавило его от необходимости попытаться, хоть как-то осмыслить услышанное.

Второй раз он пришел в себя спустя несколько часов, а может и дней, Шертес не чувствовал времени. В этот раз ему удалось открыть глаза, и он сразу узнал потолок своей спальни: "Выжил! Я выжил! — это была его первая осознанная мысль, а потом накатила эйфория счастья: он жил, он дышал, он думал, он существовал! Шертес блаженно закрыл глаза и постарался восстановить в памяти все, что с ним произошло. Он вспомнил. Вспомнил все: даже (хоть и обрывками) тот момент, когда Лорри отчаянно трясла его за плечи и постоянно спрашивала: "Ты согласен, ты согласен?". Вспомнил он и потерянный кусок своей жизни: появление Лорри, бегство из заточения, и свадьбу… — Свадьба! Точно. Он же теперь вновь женат. — Шертес поднес руку к глазам и посмотрел на вновь появившееся клеймо. Оно находилось на прежнем месте, и было копией предыдущего. — Жена… У него снова есть жена… — губы Шертеса тронула нежная улыбка. — А, кстати, где она? — Он приподнял голову и оглядел спальню, но она была пуста. — Где это интересно знать, носит мою милую женушку? — в душе шевельнулось чувство раздражения. — Тут, понимаешь, муж очнулся, водички хочет, а рядом никого нет. Непорядок! — Шертес полежал с минуту, и его губы тронула коварная улыбка. — Значит, где-то ходим, бросаем любимого мужа на произвол судьбы. Забываем о нем, — с веселой злостью, на ходу придумывая как отплатить за такое преступное пренебрежение, думал Шертес. Но тут его мысли были прерваны.

— Мне кажется, он очнулся, — еще из коридора услышал он голос Лорри. — Я что-то такое почувствовала… — Шертес быстро закрыл глаза и притворился спящим. Лорри склонилась над ним, пытливо вглядываясь в его лицо.

— Шертес, — тихонько позвала она, — Шертес… — Вампир резко открыл глаза, несколько секунд разглядывал склонившуюся девушку, а потом спросил хриплым, свистящим шепотом:

— Вы кто?

— А-а-а-а! — одновременно закричали Лорри и Марисса. Шертес быстро закрыл глаза, чтоб не засмеяться, но… проклятое клеймо!

— Он врет! — ахнула Лорри. — Он все помнит! Шертес, гад, открывай глаза! Ты все помнишь! — легонько стукнула вампира Лорри. Шертес засмеялся и потянулся, чтобы обнять ее, но его руки бессильно упали. Шертес грубо выругался:

— Ненавижу слабость, — пожаловался он, — даже жену не могу обнять! — Лорри сама прижалась к нему.

— Вот и лежи спокойно, — довольно сказала она, — а мы посидим рядом с тобой.

— А почему когда я очнулся, то первым увидел не заботливое и взволнованное лицо жены, а потолок пустой комнаты? — ворчливо спросил он.

— Мы ходили проверять, как там Эг, — виновато ответила Лорри. Эти ее слова мгновенно преобразили Шертеса: с лица слетело выражение беспечности и спокойствия, взгляд стал цепким и настороженным. Последнее, что он помнил, это нападение Альзера, попытавшегося сжечь его сознание. Крик Мариссы о том, что Страг находится в доме, он уже не услышал.

— А что с Эгом? Он ранен? — быстро спросил Шертес. — А Альзер? Что с ним и его телом? Кто искалечил Альзера? — Лорри ладошкой зажала ему рот.

— Я ничего не знаю, а Марисса сказала, что ответит на все вопросы, только когда ты полностью придешь в себя, чтобы два раза не рассказывать, — в голосе Лорри явно звучали нотки обиды. Все дни, что Шертес провел в беспамятстве, она безуспешно пыталась расспросить Мариссу о том, что с ней случилось, и вот теперь, и она, и Шертес требовательно посмотрели на вампирку. Марисса подтащила кресло к кровати Шертеса, удобно устроилась в нем, всем своим видом показывая, что рассказ будет долгим.

— Сразу скажу: все очень-очень плохо, все гораздо хуже, чем вы можете себе даже представить, начала свой рассказ Марисса.

— Но почему плохо? — удивился Шертес. — Мы живы, Эг а, вместе с ним, Сергей и Деттер тоже, судя по всему, живы, возможно, ранены, но это же поправимо, не правда ли?

Марисса грустно усмехнулась:

— Начнет с того, что Эг не ранен, а лежит связанным, по рукам и ногам, кроме этого он цепями прикован к кровати и Сергей день и ночь находится рядом, охраняя его, вернее. Охраняя нас.

— Сергей? — Шертес на секунду задумался. — Они что находятся в разных телах? — Марисса кивнула, тогда Шертес с нарастающим раздражением рявкнул: — Хватит говорить загадками. Рассказывай все с самого начала, с того момента, как я перешагнул порог того замка.

— Все, все, все, рассказываю по порядку, — замахала Марисса руками. — Вот только я могу рассказать лишь то, что видела и поняла, так что исчерпывающего рассказа не ждите…

— Да начинай уже! — заорал Шертес, которого напугало и взволновало такое длинное вступление.

— Мы услышали, что ты упал, и дружной гурьбой ввалились внутрь. Ты начал вставать, но снова покатился по полу, успев назвать имя Альзера. Ты хрипел и извивался, и мы помяли, что маг пытается занять твое тело. Поскольку его собственное тело было сплошь покрыто ранами и ожогами и, по всей видимости, умирало. Лорри первая бросилась к тебе, а мы с Эгом растерялись, не зная, что делать, и тут мы увидели его…

— Кого? — уже подозревая, что услышит в ответ, но, не желая в это верить, спросил Шертес.

— ЕГО, кого же еще. Страг, собственной персоной, стоял в углу комнаты и удивленно смотрел на нас. Наше прибытие было для него полной неожиданностью. Я застыла от ужаса, застыл и Деттер. Его собственное тело спокойно смотрело на него и не делало никаких попыток вернуться к прежнему владельцу. Страг смог подчинить себе тело шагарра.

— Ах! — только и смогла выдохнуть Лорри, до этой секунды и не подозревающая, какой страшной участи им с Шертесом удалось избежать.

— Я так испугалась и так растерялась…

— Так почему же ты не сбежала? — резко спросил Шертес. — Ты же могла уйти порталом.

Несколько секунд вампирка потрясенно смотрела на мужчину, словно не веря, что он это произнес, а потом ответила тусклым, бесцветным и усталым голосом:

— Я понимаю, что я не подарок, но зачем обо мне так-то думать…

— Марисса, прости, — рванулась к ней Лорри, гневно глядя на Шертеса.

— Прости меня, — чуть смущенно сказал и вампир, — но…

— Еще одно слово, — прошипела Лорри, — и я сама тресну тебя, несмотря на то, что ты такой больной и несчастный!

Шертес улыбнулся, но замолчал.

— Так вот, — продолжила Марисса. — Ты Шертес бьешься на полу в конвульсиях, рядом с тобой, вцепившись в тебя руками, сидит Лорри, а мы с Деттером стоим и смотрим на Страга. Веселенькая картинка, не правда ли? — усмехнулась Марисса.

— Что произошло дальше? — угрюмо спросил Шертес, очевидно, представивший описанную сцену, во всех подробностях.

— А дальше… а дальше мы поняли, что нам просто невероятно повезло. Страг в поединке с Альзером так вымотался, что практически исчерпал весь свой магический резерв. Иначе… — Марисса не договорила, но было и так понятно, несколько заклинаний и на ее месте осталась бы только горсточка пепла. — Страг был не только истощен магически, но еще и ранен, и все же, эта проклятая шагаррская регенерация позволила ему быстро прийти в себя, и он кинулся на нас. Не знаю тело Деттера или сам Страг так владеет мечом, только он одинаково хорошо бьется, что правой, что левой рукой, применяя, при этом, неизвестные мне приемы и тактические ходы. Ты знаешь, я не последний боец в нашем клане, — с чуть заметными нотками гордости сказала Марисса, — я могу также биться двумя руками, да и Деттер молодец. Хоть тело Эга не такое верткое и быстрое, однако, Деттер смог показать, на что он способен. Но представляете, этот проклятый Страг, даже будучи раненым, даже будучи измотанным предшествующим поединком, не только выстоял против нас двоих, но еще и перехватил инициативу. Деттер бился против самого себя, — невесело засмеялась Марисса, — какая грустная ирония. — Очень скоро мы поняли, что проиграем, и тогда Деттер принял единственно возможное решение, которое в конечном итоге и спасло нас. "Марисса, — крикнул он, — прикрой меня на несколько минут. Мне необходимо сосредоточиться", Он не объяснил ничего, да и времени на разговоры у нас не было.

— И что же сделал Деттер? — нетерпеливо спросил Шертес.

— Не поверите, — Марисса сделала паузу в рассказе и убедившись, что Шертес и Лорри затаили дыхание, ожидая продолжения, торжественно сказала: — Он зашвырнул сознание Эга в свое бывшее тело.

Повисла пауза. Очевидно, подобное развитие событий не приходило в голову ни Лорри, ни Шертесу.

— А почему он сам не переместился в свое тело? — осторожно спросила Лорри. — По-моему, это было логичнее всего.

— Если бы он так поступил — мы бы все погибли! — уверенно ответила Марисса. — Сразу взять под контроль свое тело он вряд ли бы смог, а за это время Страг успел бы убить и меня, и Сергея и Шертеса с Лорри. Нет, Деттер это сразу понял, поэтому поступил так, как должно.

— А если бы Эг не знал, как брать под контроль чужое тело…

— А он и не знал, — вступил в разговор, незаметно подошедший Сергей. — Деттер наскоро объяснил ему, чтобы он представил себя в виде хищника, а сознание Страга в виде добычи…

— Но ведь и Страг мог представить себя в виде хищника, а Эга в виде добычи? — не унималась Лорри.

— В том-то и дело, что когда идет борьба внутри сознания преимущество имеет тот, кто может представить более яркие образы, тот, кто может дольше удерживать нужные эмоции и картинки.

— Как бы то ни было, но у Эга стало, что-то получатся, поскольку координация и скорость движений у Страга нарушилась и снизилась, — продолжила рассказ Марисса. — И тогда Деттер мне крикнул, чтобы я помогла Эгу. Вампиры же могут ментально воздействовать на людей, — объяснила она такую просьбу Деттера.

— Ты сильно рисковала, — заметил Шертес. — Если бы Страг перехватил инициативу, то мог бы сжечь тебе мозг…

— А, — махнула рукой Марисса, — что теперь об этом говорить… Я сконцентрировалась и вошла Страгу в сознание…

— И кем же себя представил Эг, — почти одновременно, с любопытством спросила Лорри и Сергей.

— Я не поняла, — честно ответила Марисса. — Силуэт Страга, то превращался в огненного дракона, то в трухлявое дерево, сплошь пронизанное беловатыми нитями…

— Грибница! — снова одновременно выкрикнули Лорри и Сергей. — Грибница, разъедающая и съедающая ствол дерева.

— Грибы? — удивилась Марисса. — Нет, на гриб Эг точно не был похож.

— Не гриб, а грибница, — терпеливо пояснил Сергей. — Эти белесоватые нити можно увидеть только под микроскопом, вот Эг и выбрал свое любимое детище, строение которого и то как оно выглядит, он знал лучше всего.

— А ты кем себя представила? — снова с интересом спросила Лорри, но Марисса, смущенно улыбнувшись, не стала отвечать.

— Благодаря нашим с Эгом усилиям, Страг покинул тело Деттера, переместившись в искалеченное тело Альзера, оно в тот момент находилось к нему ближе всего.

— Но Альзер, покинув мое сознание, тоже переместился назад в свое тело, — быстро сказал Шертес. — Он провыл об этом, прежде чем освободить меня, — объяснил вампир.

— Бедное тело Альзера! — засмеялась Лорри. — Ему придется не сладко, с такими-то жильцами.

— Это еще не все, — тихо сказала Сергей. — Деттер, понимая, что Страг, заняв тело мага, снова сможет улизнуть, отправился вслед за ним.

— Что?! — поразились все.

— Три такие сущности в одном теле. Какой ужас, — тихо сказала Лорри. — Даже представить невозможно, что будет.

— Тело Альзера исчезло в неизвестном направлении, — продолжила рассказ Марисса. — Сергей помог мне прийти в себя, а потом мы вместе связали тело Деттера, которое, наотрез, отказалось принимать нового владельца. Теперь Эг лежит связанный, и прикованный цепями к кровати и Сергей день и ночь находится рядом с ним, чтобы в случае чего позвать на помощь. Вот и вся история, — грустно закончила Марисса.