В тени

ОДИННАДЦАТЬ

ЭМЕРСОН

У меня такое ощущение, будто я стою на месте несколько часов после того, что только что произошло. Мой мозг пытается уловить и обработать то, что только что произошло. И как мне кажется, мне это понравилось. Спешка. Волнение. Это не похоже ни на что другое, что я испытывала с прошлыми партнерами или даже с моими игрушками.

Я качаю головой, пытаясь привести в порядок свои мысли. Затем я оглядываюсь вокруг и вижу, что я одна. Я понятия не имею, как долго я здесь нахожусь. Но это вроде бы у него общая тема, он играет в свою игру и потом уходит.

Как будто он охотник, а я его добыча.

Почему я и кто он? У меня так много вопросов, а ответов нет, и я не знаю, с чего начать их искать.

Я делаю еще один глубокий вдох и возвращаюсь в свою каюту.

Моя смена почти всегда совпадает со сменой Хайди. Если бы я назвала кого-то своим лучшим другом, то это была бы она. Она просто понимает меня. Она призывает меня быть собой и портить то, что могут подумать люди. Кроме того, она единственная, кто знает о моем секретном аккаунте в Snapgram.

Я еще не рассказала ей о загадочном человеке. Я не хочу ее волновать и, честно говоря, даже не знаю, как бы ей все это объяснить. Я сама едва могу понять, что происходит. Так что, пока я не узнаю больше, я пока держу это при себе.

— Эм, ты слышала о Хиндере? Я читала в Google, что сейчас это в моде, дорогая.

— Хайди, потише! И нет, на Хиндер я не ездила. В этом городе нет никого, с кем бы я хотела пообщаться. Я думаю, он просто находит других людей в твоем районе? И вся эта ярость? В какую кроличью нору в Google ты залезла, Х? — говорю я ей с удовольствием. Никогда не знаешь, что получишь от Хайди, и мне это в ней нравится.

— О, дорогая, просто введи другой почтовый индекс. Посмотри, какие еще варианты есть в других городах. Возможно, я зарегистрируюсь и посмотрю, что смогу найти. Хоть я и стара, но я не сломлена. Каждой девушке нужно время от времени почесывать этот зуд, — говорит она с самой широкой улыбкой и подмигивает мне, когда мы стоим возле кофейни спиной к клиентам, чтобы они не слышали.

— Мое слово, Хайди, кто знал, что в тебе все еще есть это! — я за расширение прав и возможностей, независимо от вашего возраста. Если она этого хочет, ей следует пойти и получить это.

— Эмерсон, милая, я никогда этого не теряла, — сказала с улыбкой и подмигнула.

Она должна быть моим любимым человеком.

Я смотрю на часы. Прошло пять минут после окончания ее смены. Это всегда происходит, когда наши смены пересекаются. Во время работы мы отвлекаемся на разговоры и теряем счет времени. Это медленно. Сейчас у нас только два клиента, так что все в порядке.

— Хайди, ты меня убиваешь! Но иди домой. Ты должна была уйти пять минут назад, — говорю я, хихикая.

— Ах, посмотри на это. Будь добра и позвони, если тебе что-нибудь понадобится. Я просто буду дома на своем новом Hinder, — говорит она с невозмутимым выражением лица, снимает фартук и хватает сумку из-под прилавка. Я просто смотрю на нее, не зная, говорит она мне правду или нет. Я надеюсь, что она попробует.

— Хорошо, мне ничего не понадобится, но спасибо. Спокойной ночи! — говорю я, когда она идет к двери и машет рукой в воздухе, уходя.

Я возвращаюсь домой в свое обычное время, подъезжаю к дому и глушу машину. Я хватаю сумку с пассажирского сиденья и выхожу из машины, запирая дверь.

Выхватив из сумки ключи от дома, я отпираю входную дверь, открываю ее и вхожу внутрь. Оказавшись внутри, я бросаю сумку и запираю дверь. Я тянусь к выключателю у главного входа и включаю его, чтобы осветить комнату. Вот тогда я их вижу. Все они. По крайней мере 20 или около того фотографий Polaroid… меня? Какого черта.

Они разложены на моем журнальном столике и намеренно помещены туда, чтобы я могла их видеть. Я подхожу ближе к столу, чтобы лучше рассмотреть. Ни один из них не является слишком неуместным. Я имею в виду, что неуместно фотографировать кого-либо без его ведома, но ни одна из них не кажется такой уж плохой, в основном я сижу на диване или жду! Мои фотографии в Snapgram. Но то, как их принимают, странно. Это похоже на снимок телефона, сделанный Polaroid, на котором они сидят. Картинка внутри картинки.

Умно, я хочу попробовать это для своей собственной Snapgram.

Нет, Эмерсон, остановись. Это чертовски жутко! Смирись с этим. Это ненормально. Но это также может быть только один человек.

Недолго думая, я собираю фотографии и иду в спальню. Достигнув прикроватной тумбочки, я открываю ящик, кладу их внутрь и закрываю. Он не будет меня запугивать. Он меня не напугает. Я продолжаю говорить себе это, начиная снимать свою униформу и направляюсь в ванную, чтобы принять душ. Когда я включаю свет в ванной, я вижу это. На зеркале в чем-то похожем на мою розовую помаду?

маленькая голубка

Это он. Какую точку зрения он пытается доказать? Он вторгся в мое пространство и сделал это. Кто дает ему право?

Я кричу. Громко. От разочарования. Это не нормально. Он перешёл чертову черту. Возможно, моя фраза сейчас не имеет смысла, но это мой дом. Он перешагнул все границы.

Подойдя к душе, я поворачиваю краны и жду, пока вода нагреется. Я все еще не нахожу слов, поскольку слезы начинают наворачиваться на мои глаза. Все это так ошеломляет и сбивает с толку. Почему это происходит со мной?

Запрыгивая в душ, быстро мою тело и волосы. Я не могу перестать думать о том, как он здесь оказался. Я просто хочу протереть зеркало и распаковать эти последние двадцать минут, обдумать и решить, что делать дальше. По логике вещей, я должна позвонить в полицию. Но я даже не знаю, кто этот человек. Как они смогут его найти? Я выхожу из душа, хватаю полотенце и начинаю вытирать тело и волосы. Кладу полотенце обратно на вешалку, натираю кожу лосьоном и расчесываю волосы.

Вернувшись в свою комнату, я надела белую футболку для сна и вязаные носки до колен. Когда я выхожу из комнаты, сильная рука закрывает мне рот. Мое сердце падает в живот, а глаза расширяются. Это он, он пахнет им.

— Не двигайся, голубка. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я бы никогда не причинил тебе вреда, — шептал мне на ухо.

Его голос тихий и глубокий. Это определенно он.

Я киваю головой, чтобы он знал, что я понимаю.

Он отпускает мой рот, и я медленно оборачиваюсь. С ним я чувствую себя в странной безопасности и логически понимаю, что не должна этого делать. Но я знаю. Услышав его голос в ухе, я немного успокоилась. Я не могу этого объяснить и не чувствую необходимости подвергать сомнению это прямо сейчас.

Мои глаза смотрят на землю. Я впервые замечаю его туфли, черные ботинки Timberland. Затем, пробираясь по его телу, я вижу, что он в узких черных джинсах и черной толстовке, руки в карманах. Затем я добираюсь до его лица. Я знаю это лицо. Я видела это лицо. Он горячий парень из закусочной! С его лохматыми черными волосами, красивыми карими глазами и ресницами. Мощная челюсть, вдоль которой начинается небольшая щетина.

Мои глаза расширяются. Мне еще предстоит говорить. Я в шоке. Мой мозг лихорадочно пытается собрать все воедино. Что он хочет от меня?

Он делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Мы устанавливаем зрительный контакт. Затем. Затем он хватает мое лицо руками, наклоняется и целует меня. Мои глаза не смогли бы стать шире, даже если бы они попытались.

Его губы такие мягкие на моих. Он ведет себя нежно, и я этого не ожидаю. Я закрываю глаза и позволяю поцелую взять верх. Опять же, логика говорит, что это безумие. Я игнорирую логику. Я целую его в ответ. Открывая рот, чтобы углубить поцелуй, впервые чувствуя, как его язык касается моего, внутри меня что-то воспламеняется. Сейчас я пытаюсь взять это под контроль, чувствуя, как учащается дыхание. В этот момент инстинкт берет верх, и я прикусываю его нижнюю губу, затягивая ее зубами. Я знаю, что повредила кожу ровно настолько, чтобы ощутить вкус его сладкой медной крови своими вкусовыми рецепторами. После этого он начал меня пожирать. Должно быть, ему понравилось то, что я только что сделала, так же, как и мне.

Его руки уходят от моего лица, и я чувствую, как они сжимают мою задницу, а затем поднимают меня на руки. Этот человек сумасшедший? Разрывая поцелуй, я откидываю лицо назад. Я смотрю на него в шоке, обхватив ногами его бедра: — Поставь меня. Ты сумасшедший? Ты не сможешь меня нести! — я не стесняюсь, но осознаю свой размер. Мне не стыдно, но я также знаю, что я не легкая, как перышко.

Оглядываясь на меня, я вижу, как угол его рта поднимается, когда он качает головой. Загадочный человек не говорит ни слова. Вместо этого он идет к моей двуспальной кровати в моей комнате. Как только мы добираемся до края, он осторожно опускает меня на землю.

— Сними с меня ремень, голубка.

Недолго думая, я следую его указаниям. Я протягиваю руку, расстегиваю пряжку его ремня и вытаскиваю его из петель его черных джинсов. После того, как его полностью сняли, он хватает оба моих запястья одной рукой, а другой выхватывает ремень из моей руки. Он начинает обхватывать его вокруг моего запястья и туго тянет, но при этом следит за тем, чтобы один из его пальцев мог скользить под ним, не нарушая кровообращения. Он ненадолго отпускает ремень, чтобы снова поднять меня и поставить посередине кровати. Схватив оставшийся длинный кусок ремня, он завязывает его и завязывает на металлической спице моего изголовья.

— Теперь не двигайся. Я всегда буду заботиться о тебе, голубка. И я думаю, тебе может понравиться следующая часть, — говорит он с ухмылкой.

Мой загадочный мужчина снимает черную толстовку, под которой нет ничего, кроме обнаженного торса. Он сложен, но не слишком. Это прекрасно. Я начинаю кусать губу, трахая его глазами, перемещая взгляд вниз по его телу. Вернувшись в реальность, я замечаю, что он теперь только в черных трусах-боксерах. Мои глаза мгновенно расширяются. Он заметно твердый, и он огромен. Я слышу доносящийся от него слабый смешок, но все еще сосредотачиваюсь на его члене, и у меня начинают течь слюнки. Затем он просовывает большие пальцы под пояс и стягивает нижнее белье. Когда он тянет их вниз, его член выскакивает наружу. Черт, это идеально. Должно быть, он самый большой, который я когда-либо видела лично, он слегка изогнут, из его кончика вытекает преякулят, а по всей его длине проходит толстая вена.

Он хватает его рукой и начинает раскачивать его, перемещая вверх и вниз по длине, несколько раз потирая кончик большим пальцем, прежде чем отпустить.

Встав на колени на моей кровати, он расположился между моими ногами. Я смотрю на себя, все еще в нижнем белье, белой футболке и носках. Я чувствую себя слишком раздетой из-за того, что происходит сейчас. Пока я об этом думаю, он поднимает мою белую рубашку. Свернув мое тело обеими руками, когда он проходит мимо моей груди, я понимаю, что он будет делать дальше, поэтому открываю рот, зная, что он собирается положить это мне в рот, чтобы действовать как кляп. Я не знаю, почему я это знаю, но я знаю, и он улыбается мне, когда кладет его мне в рот, и я закрываю его.

Затем он кладет руки мне на грудь, сжимает ее и обводит большим пальцем мои твердые, чувствительные соски. Их уже больше горстки, и, похоже, его это не беспокоит.

Затем он начинает двигать головой к моей правой груди, берет мой сосок в рот и сосет. Играя с ним языком, это так приятно. Его мягкий язык касается моего твердого соска, вызывая дрожь по моей спине. Я позволила стону вырваться из меня.

Он откидывается назад, улыбаясь, глядя на мое тело перед собой. Положив обе руки мне на живот, они мягкие. Затем он начинает медленно перемещать их вниз по моему телу, вплоть до моих черных кружевных трусиков. Его большие пальцы проходят под края моих трусиков возле киски. Он дразнит меня, потирая это место большими пальцами, а остальными руками крепко сжимая мои бедра.

Надеюсь, это оставит след. Его отпечаток руки был на мне несколько дней, чтобы напоминать мне об этой ночи. Затем он медленно двигает руками, стягивая мои трусики с ног, как будто он впервые обнимает меня. Он не говорит ни слова. Просто сосредоточил на мне свои полуприкрытые веки. Как только с меня снимаются трусики, он бросает их на пол, оставляя на мне только носки до колен.

Наклонившись вниз, мы ненадолго встречаемся взглядами, прежде чем он опускается еще ниже и начинает сосать мой клитор. Одна из его рук сжимает мое бедро, удерживая меня на месте, другая медленно поднимается вверх по моему телу, и он снова сжимает мою грудь. Я мгновенно выгибаю спину. Привязанность ремнем добавляет к этому дополнительный элемент возбуждения. Его язык несколько раз ласкает мой набухший клитор, заставляя меня дрожать, а когда он снова начинает меня сосать, это кажется даже более мощным, чем игрушки, которые я использую. Моя поясница начинает покалывать, когда я чувствую приближение оргазма. Он должен знать, потому что начинает сосать еще сильнее. Мои ноги начинают дрожать, а он не останавливается, зная, что сейчас произойдет. Я пытаюсь застонать сквозь кляп, но получается приглушенно. Я не уверена, что смогу выдержать большее, поскольку он продолжает отстой. Затем наступает самый сильный оргазм, который я когда-либо испытывала. Мои ноги дрожат, а он продолжает сосать через них мой клитор. Я чувствую пульс своей киски, когда кончаю. Я знаю, что создаю беспорядок, но мне все равно. Он играет со мной, не останавливаясь, пока не убедится, что выжал все до последней капли из моего тела. Когда он утихает, я пытаюсь отдышаться. Он смотрит на меня, и я замечаю, что моя сперма залила его подбородок. Оно блестит, и он его не вытирает. Вместо этого он просто улыбается мне и шепчет своим глубоким голосом: — Мой любимый аромат.

Затем схватив обе мои ноги, он разводит их еще дальше и подпирает так, чтобы они были согнуты в коленях. Я все еще чувствую себя слишком слабой и трясущейся от того, что только что произошло, и они падают внутрь, не в силах удержать их самостоятельно.

— Ты делаешь это чертовски хорошо. А теперь держи ноги раздвинутыми и согнутыми в коленях для меня.

Он поднимает их, подпирая назад и широко, затем шлепает мою киску. Я вздрагиваю от шока и боли от этого. Но это приятно. Он делает это еще раз: — По одному за каждую ногу, которую ты сейчас уронила. Держи их в таком состоянии, иначе мне придется снова наказать тебя. Кончать могут только хорошие девушки, — насмехается он.

Кивнув головой, чтобы он знал, что я понимаю, я вижу, как он хватает свой член. Его массивный член. Черт, что бы я сделала, чтобы лизнуть это, чтобы сосать это.

Подергав его несколько раз, прежде чем приложить к моему входу, он дразнит меня, обводя кончиком его вокруг губ моей киски. Я немного приподнимаю бедра, чтобы сообщить ему, что мне это нужно сейчас. Он улыбается мне и в то же время сильно толкает это внутрь меня. Я мгновенно стону сквозь кляп рубашки, и мне кажется, что мои глаза закатываются на затылок. Я чувствую, как моя киска растягивается вокруг него. Мне оно подходит идеально.

Затем он начинает вырываться, просто чтобы снова врезаться в меня. Он хватает меня за бедра, чтобы получить больше контроля. Я позволила ему это получить. Я полностью отдаюсь ему. Он заслужил это за то, как только что съел мою киску.

— Ты так хорошо меня принимаешь. Тебе нравится мой большой член внутри тебя, не так ли? Растягиваю твою киску. Черт, ты так чертовски хорошо ко мне относишься.

Он ускоряет темп, тяжело дыша, и я слышу его стоны. Затем он попадает в точку внутри меня, от чего мои ноги мгновенно дрожат.

— Это моя маленькая голубка. Отдайся мне. Какая чертовски хорошая девчонка, да? Должен ли я позволить тебе кончить? — сказал самым сексуальным рычащим голосом, который я когда-либо слышала.

Он продолжает врезаться в меня, попадая в самую точку, пока я чувствую приближение нового оргазма. Теперь я поднимаю одну ногу через его плечо, чтобы проникнуть глубже внутрь меня. Я чувствую, как моя киска сжимает его член, как тиски. Никогда не хотелось потерять это ощущение его внутри меня. Толкая меня еще несколько раз, он затем требует: — Кончи для меня. Кончай сейчас.

Вот и все. Мои ноги так трясутся, что я не могу это остановить. Я не хочу это прекращать. Я слышу приглушенные стоны и понимаю, что они исходят от меня. Вот каким должен быть опыт выхода из тела. Я чувствую покалывание, которое так люблю. После его последнего сильного толчка я кончаю. Это ощущение более интенсивное, чем когда он сосал мой клитор. Я кричу сквозь кляп в рубашке в чистом экстазе.

Это чувство — мой наркотик. Мой релиз покрывает его член, пока он продолжает меня трахать. Он ускоряет темп, его дыхание становится тяжелым, а изо рта начинают вырываться более громкие стоны.

— Бля, голубка, это лучше, чем я себе представлял. Моя. Ты. Являешься. Полностью. Моей. Чёрт. Твоя киска такая узкая, — его голова откидывается назад, и я чувствую, как его член дергается внутри меня, когда его теплое семя вырывается из него. — Доишь мой член. Возьми все это. Ты, черт возьми, владеешь мной, — снова рычит.

Он продолжает работать сам, пока во мне не останется все до последней капли. Затем, после еще нескольких толчков, он падает вперед.

Он лежит на мне всем своим весом, а его член все еще внутри меня. Затем он поднимает руки вверх, чтобы обнять меня. Чтобы держать меня, пока он переводит дыхание.

Слегка наклонив голову, он целует мою область под грудью, а затем снова кладет голову мне на живот. Если бы мои руки были свободны, я бы с удовольствием поиграла с его волосами прямо сейчас, даже просто провела бы по ним пальцами, пока мы успокаиваемся.

Проходит еще несколько минут, ни слова, прежде чем он отпускает меня и откидывается назад. Его член выскальзывает из меня, но затем он берет пальцы и заталкивает нашу сперму обратно внутрь меня, когда она начинает вытекать.

Затем, вставая с кровати, он вынимает у меня изо рта свернутую футболку и целует меня, шепча мне в рот: — Какая хорошая девочка для меня.

Мне нравится, когда он говорит мне, что я хорошая девочка. Я чувствую гордость.

Наконец он отвязывает ремень от моего изголовья и расстегивает пряжку, чтобы освободить мои запястья. Он берет по одному в каждую руку и потирает место, где был ремень. Имеются красные следы и небольшой отпечаток от ремня. Но я улыбаюсь при мысли об этом. Мне нравится, что я все еще чувствую это после того, как он закончил.

— Оставайся здесь. Я сейчас вернусь, — кивнув головой, не в силах говорить, он уходит. Через минуту он возвращается в комнату с влажной тряпкой и протирает меня. Закончив, он выходит из комнаты, чтобы положить его обратно в ванную. Я все еще лежу здесь, когда он снова возвращается, поднимает одеяло и залезает под него. Опять же, я все еще не могу говорить. Думаю, я в шоке от всего этого и до сих пор чувствую побочные эффекты лучшего секса, который у меня когда-либо был. Но, как я делала все это время, я позволила этому случиться.

— Давай, залезай под одеяло. Я не хочу, чтобы ты замерзла.

Я забираюсь под одеяло и присоединяюсь к нему, все еще обнаженному и незнакомому, в моей постели. Он ложится на спину и хватает меня, чтобы засунуть под мышку, поэтому я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на грудь.

Я слишком устала, чтобы думать о том, насколько это безумие. Мои глаза начинают тяжелеть, и я погружаюсь в сон. Последнее, что я чувствую, это то, как он целует меня в макушку, прежде чем я полностью отключаюсь.