В тени

ДВЕНАДЦАТЬ

КАРТЕР

Меня будит утренний свет, утреннее солнце светит в окно ее спальни. Открыв глаза, я вижу, что она все в той же позе, голова у меня на груди, мирно спит. Моя маленькая голубка вчера хорошо себя чувствовала.

Я волновался. Я никогда раньше не делал ничего подобного. Это совершенно не характерно для меня с самого начала, но что-то в этом уверенной, сексуальной и восхитительной голубке, моей голубке, раскрыло ту сторону меня, о которой я даже не подозревал. Я видел такие вещи только в порно, которое смотрел. Я также знаю, что я не самый этичный человек, но я никогда раньше не преследовал кого-то, кого нашел в Интернете, и уж точно никогда не играл в эти игры с другой женщиной. Однако все это было так хорошо, так правильно.

Решив, что мне нужно встать, я медленно начинаю убирать руку из-под нее, чтобы не разбудить ее. Затем я поправляю свое тело, чтобы сдвинуть ее голову с меня на подушку.

После завершения этого маневра я жду еще минуту, прежде чем встать с кровати, чтобы убедиться, что все это движение не разбудит ее. Ей нужен сон. Прошлая ночь была очень трудной для нее, для нас обоих, правда. Поэтому, убедившись, что она все еще спит, я встаю, подхожу к другой стороне кровати, нахожу свое нижнее белье и джинсы, надеваю их и направляюсь к ней на кухню.

Кофе, мне нужен кофе.

Я роюсь в ее кухне, нахожу кофейную гущу и наполняю ее кофейник. Пока я жду, пока он заварится, я нахожу чашку, и сладкий запах кофе наполняет комнату. Как только оно заканчивается, я наливаю себе чашку и делаю глоток. Мне нравится погорячее. Я поворачиваюсь, прислоняюсь к стойке и делаю еще глоток. Вынимая кружку изо рта, я вижу Эмерсон, стоящую в дверях спальни. Я не могу прочитать ее лицо. Она злится? Она в порядке? Она вызвала на меня полицию? Черт, я очень надеюсь, что она этого не сделала, но я бы не стал ее винить, если бы она это сделала. Для меня вся эта ситуация тоже новая, она пробуждает это во мне, и я снова чувствую себя живым.

— Кто ты? — спрашивает она тихим, но уверенным голосом. Ее глаза слегка щурятся, как будто она пытается меня понять.

Я не отвечаю. Я просто смотрю на нее, погружая ее в себя.

Она такая красивая утром. Растрепанные волосы, сонные глаза и пухлые губы.

— Ответь мне. Кто ты такой? — повторяет она.

Я качаю головой, смотрю вниз, затем снова смотрю на нее: — Картер.

Я никогда раньше не называл свое имя случайному человеку, это дерьмо, которое я держу взаперти. Мне не нужно, чтобы кто-то нашел меня или знал, чем я занимаюсь. Но все же я говорю ей, не задумываясь.

— Чего ты хочешь от меня?

— Тебя, — говорю с абсолютной уверенностью.

Она качает головой: — Ты меня даже не знаешь. Как ты можешь хотеть меня? Как ты меня нашел? Ты не отсюда. Я тебя совсем не узнаю.

Я не отвечаю сразу. Следующая часть ее очень разозлит. Мне нужно сказать это правильно.

Я потираю лицо свободной рукой, а затем говорю: — Снэпграмма.

— Snapgram? Ты нашел меня в Snapgram? И подумал: что, я собираюсь найти ее. Я собираюсь преследовать ее, посылать ей загадочные сообщения, ворваться в ее дом и трахнуть ее? — она отвечает с абсолютным раздражением, в котором я не могу ее винить. Черт, она такая милая.

— Ну, когда ты так говоришь, я звучу как гребаный психопат. Но да, Snapgram, — я немного смущен тем, насколько по-детски это звучит, но это правда.

— Нет, нет, потому что ты все это сделал. Ты психопат. Я не публикую то, что делаю, чтобы мужское население подумало, что это открытое приглашение найти меня и поступить со мной таким образом. Я не могу в это поверить. Я публикую эти фотографии, чтобы расширить возможности других женщин и потому, что мне чертовски нравится их фотографировать.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Она злится.

— Голубка, нет, это не так, клянусь. Твои фотографии и то, что ты делаешь для сообщества, невероятны. Ты чертовски великолепна, и я одержим твоими формами, твоей уверенностью. Но, как только я пролистал мимо одного из твоих постов, все прекратилось. Я чувствовал, как мое сердце бьется в груди. Я никогда раньше не чувствовал этого. Я должен был найти тебя. Я должен был… я должен был иметь тебя. Ты моя. Моя голубка с того момента. Я никогда раньше так не поступал и тоже не до конца понимаю, что на меня нашло. Но, пожалуйста, постарайся понять.

Она перебивает меня и смотрит на меня так, будто у меня выросли рога или что-то в этом роде: — Ты сейчас себя слышишь?

— Я знаю. Я… мне очень жаль. Как я это сделал… это очень много. Я знаю. Я и сам этого не до конца понимаю, Эмерсон.

Она смотрит на меня. Она действительно смотрит на меня, как будто она заглядывает мне в душу, чтобы увидеть, правда ли то, что я говорю. Я чувствую себя немного некомфортно из-за того, что на этот раз оказался уязвимым, и мне это не нравится. Кажется, что молчание длится вечность, пока она не заговорит снова.

— Хорошо, хорошо… хорошо, я тебе верю. Я до сих пор считаю, что это полный пиздец. Но я почему-то тебе верю.

Я благодарю богов, что она это делает.

— Ты не вызывала полицию, не так ли?

— Нет, но я должна. Это полное безумие, — закатила глаза и покачала головой.

Она идет в мою сторону и направляется к кофе, беря себе чашку. Затем оборачивается и молча стоит рядом со мной, пока мы пьем кофе, как будто это совершенно нормальная ситуация.

Затем. Чтобы испортить и без того неловкий момент, я чувствую, как в кармане вибрирует телефон.

Мне даже не нужно проверять, кто это. Я знаю, что это Марко. Я знаю, он говорит мне, что у меня осталось три дня, чтобы вернуть свою задницу.

Чёрт.