Вампиры. Нашествие на Лондон

Глава двадцать первая

Возле музея профессор остановил кэб, и когда кэбмен начал поворачивать к ним, у Джека возникло странное чувство, что за ними следят. Он быстро огляделся по сторонам, но вокруг была лишь обычная толпа. Люди были заняты каждый своим делом: кто-то прогуливался, кто-то покупал газету, кто-то ловил кэб… Джек решил, что ему показалось — мало ли кто в толпе посмотрит на тебя? Но чувство тревоги не проходило.

Джек посмотрел на противоположную сторону улицы, но в этот момент перед ним остановился кэб, закрыв вид. На долю секунды ему показалось, что он перехватил взгляд какого-то высокого худого человека, но не был уверен, что это не померещилось ему. Джек успокоил себя: на улице ясный день, и вампиров рядом быть не может. Он улыбнулся при мысли, что какой-нибудь уличный мальчишка окинул завистливым взглядом его новый костюм; недавно сам Джек смотрел так на других.

— Только после вас, — бодро сказал профессор, пропуская в кэб Бена, Джека и Эмили.

Кэбмен обрадовался столь дальней поездке — до Кью было больше десяти миль. Он щелкнул бичом над головами лошадей, и экипаж тронулся в путь.

По дороге они старались не говорить о цели своей поездки: их мог услышать кучер. Убаюканный ритмичной качкой, Джек смотрел на проносящиеся мимо окраины Лондона и был в восторге.

Кэб проехал через Пикадилли к Кенсингтону. Дома стали появляться реже, и Джек чувствовал, как Лондон отступает, шум и грохот большого города остаются позади.

Ближе к Хаммерсмиту местность стала сельской. Джек глазел по сторонам и изумлялся. До этого он и представить себе не мог, что бывают такие огромные зеленые просторы. Фермы и поля Миддлэссекса раскинулись во все стороны. Джек понял, что впервые в жизни дышит воздухом, который не пахнет углем.

Мостовая кончилась, дорога стала грунтовой, и кэб запрыгал на рытвинах, оставленных сотнями прошлых телег и карет. Сразу после Чизвика экипаж свернул влево в сторону Кью, колеса застучали по деревянному мосту через Темзу с семью арочными пролетами — здесь, выше по течению, река была чистой и приветливой. Наконец кэб подъехал к резным каменным столбам, обозначавшим главные ворота Королевского ботанического сада.

Ворота были закрыты.

В ответ на настойчивый стук профессорского зонтика о чугунную решетку ворот появился служитель. И объяснил, что закрыты не только ворота, но и все сады…

— То есть как это «закрыты»? — возмутился Эйденснэп.

Служитель был одет в униформу, состоящую из черного пальто и кепи. Форма придавала ему официальный вид, но до профессора ему было далеко.

— Скоро закат, сэр… — начал служитель.

— Именно! Смотрите. — Эйденснэп выхватил визитную карточку и сунул ее сторожу. — Эйденснэп, Британский музей. Важнейшие исследования. Их необходимо выполнить немедленно! И еще: нам никто не должен мешать!

Сторож вернул карточку.

— Куратор отдела Южной Америки? — переспросил он.

— Какое вам, к черту, дело? — возмутился Эйденснэп. — Вы нас пропустите или нет?

Сторож в отчаянии оглядел небольшую группу и сдался.

— Хорошо, сэр, я могу вас впустить, — вздохнул он и добавил: — На минутку.

— Минута — это все, что нам нужно, — заверил его профессор и бросил своим юным друзьям: — Идемте!

Джек заметил, что Дворец пальм находится несколько в стороне. Само здание представляло собой огромную стеклянную галерею, поддерживаемую тонкими белыми металлическими переплетами. Стеклянные стены Дворца пальм ослепительно ярко отсвечивали в лучах предзакатного солнца, и выглядел он так, словно был построен из кусков белоснежного сахара.

— Итак, — сказал Эйденснэп служителю, дойдя до дверей Дворца пальм, — мы ищем кровавую розу. Вам известно, где она находится?

— Кровавая роза, сэр? — Служитель почесал в затылке. — Нет, сэр, я ведь только за территорией присматриваю…

— Ну да ладно, — небрежно бросил Эйденснэп. — Оставьте нас здесь, милейший, мы сами ее найдем, не беспокойтесь.

Служителю не улыбалось оставлять неожиданных посетителей, но благоговение перед профессором пересилило все возражения.

— Как скажете, сэр, — ответил он. Вытащив связку ключей, он нашел нужный и отпер дверь. — Я буду находиться у ворот, сэр, — добавил он вежливо и ушел.

Друзья вошли в Дворец пальм, и тут же их охватил теплый влажный воздух тропиков.

— Ф-фух! — сказал Джек и помахал рукой перед лицом, но это не дало эффекта. — В Мексике так же было?

— Жарче, — спокойно сказал Бен. — Такое чувство, будто у тебя из легких откачали весь воздух и пот градом. Но воздух был такой сырой, что пот не испарялся. Как будто сидишь в гигантской парилке.

Дворец пальм не только размерами напоминал собор, но и внутри был устроен подобно церкви. Два длинных центральных пролета шли от стены до стены здания. Пространства между пролетами заполняли деревянные кадки, похожие на высокие парниковые ящики. В них-то и были высажены деревья и кустарники. Полом служила чугунная решетка; под ногами журчала невидимая вода. Стеклянные стены пропускали солнечные лучи, и все здание отлично освещалось. Тем не менее Джек понимал, что после заката здесь наступит мрак.

Друзья подошли к середине здания и посмотрели в один из центральных пролетов.

— Итак, нас четверо, — сказал Эйденснэп. — Двое могут пойти в этот конец Дворца и двое — в другой. Так что, как-нибудь отыщем…

Бен покачал головой.

— В этом нет необходимости, сэр, — спокойно заметил он и, закрыв глаза, посильнее вдохнул в себя, ловя запахи. Так он делал возле каждого пролета, пока не сказал: — Нам сюда.

— Ну ты даешь, Бен! — восхитилась Эмили.

Он снова покачал головой и сказал:

— Раз узнав запах этой розы, его невозможно забыть.

И действительно, скоро перед ними предстала кровавая роза — небольшой куст в кадке у дальней стены Дворца пальм. Страшные кривые колючки и крепчайший запах выделяли эту розу из всех других растений.

Джек неосторожно сунул нос в лепестки, вдохнул и тут же отскочил назад, чуть не задохнувшись.

— Здесь, конечно, куст намного скромнее того, что вы видели в Мексике? — заметил профессор.

— Нам немного нужно, — напомнила Эмили.

— Совершенно верно, совершенно верно, — согласился Эйденснэп. Он вытащил из жилетного кармана часы и проверил время. Потом посмотрел на солнце. — Почти закат, — объявил он и повернулся к Эмили. — Окажете нам честь, дорогая? Возьмите весь стебель. Мы его поставим в воду.

Эмили нагнулась и осторожно взялась пальцами за основание ближайшего стебля, стараясь не пораниться о колючки. При этом она не отрывала глаз от солнца, видневшегося сквозь стеклянную стену. Горизонт темнел, делаясь похожим на неровную темную линию. Эмили наблюдала, как сияющий золотой шар постепенно погружается в эту черную полосу. Как только солнечный диск скрылся, она сорвала стебель и показала его всем.

— Сделано! — воскликнула она и убрала стебель в сумку.

Ребята радостно улыбались. Эйденснэп вежливо зааплодировал.

— Осталось только сварить зелье, — сказал он.

И вдруг в огромном зале громким эхом прозвучал голос служителя. Он крикнул от входа:

— Профессор!

— Идем, идем! — весело отозвался Эйденснэп. — Мы уже закончили.

— Здесь со мной ваш коллега, сэр, — снова крикнул служитель.

Друзья озадаченно переглянулись.

— Я никого не жду, — растерянно произнес Эйденснэп.

Они направились к выходу. Сумерки постепенно поглощали Дворец пальм. Свернув за угол к входу, они увидели двух мужчин: служителя и высокого человека в длинном плаще и широкополой шляпе.

Лицо служителя озарилось:

— А, профессор, вот и вы! Я как раз говорил вашему коллеге…

Не успел он договорить, как высокий сбросил с себя плащ и снял шляпу.

— Закат, — прошипел он. — Наконец-то можно свободно двигаться!

Глаза его остановились на Бене, и в них вспыхнул знакомый красный огонь.

Бен застыл как вкопанный. Это был мистер Браун, дворецкий сэра Дональда.