Вар Палка

Глава девятнадцатая

Соли не спалось. Перед ее закрытыми глазами проплывали события жизни, в ближайшей перспективе которых уже был виден перекресток решительных перемен. Начало своей жизни в обществе кочевников Соли не помнила совершенно — ей запомнился только снег и отчаянный холод, и то, что ее отец Сол защищает ее от ветра и их смерть близка. Потом каким-то образом они остались в живых, к сожалению или к радости Сола; с ней разговаривает Соса, которая с тех пор становится ее матерью. Через некоторое время вызванный жизненными переменами шок прошел, и все стало хорошо, потому что Соса оказалась замечательной во всех отношениях женщиной — непобедимой в бою и любящей и заботливой как человек. Подземный мир потрясал своими возможностями. Так продолжалось до тех пор, пока Боб не познакомил Соли с грубостью политических интриг и не послал ее защищать своими фехтовальными палками мир Геликона от дикарей.

До некоторых пор Соли была твердо уверена, что все кочевники бесплодны, потому что у ее отца Сола гениталий не было, а у ее второй матери, Сосы, не было детей. У ее нового знакомого Вара была пестрая кожа, смешные руки и ноги и горбатая спина. Однако Соса всегда учила девочку, что для мужчины внешность мало что значит — гораздо более важным для него является выносливость и навыки боя, а кроме того, характер и проведение.

— Если мужчина сильный, честный и добрый — как твой отец, — доверяй ему и выбирай его себе в друзья, — учила Соли Соса.

Ни один мужчина подземного мира не отвечал этим простым требованиям. Джим Библиотекарь оказался честным, добрым и много знал, но сильным отнюдь не был; простой удар в живот мог на несколько дней уложить его в госпиталь. Правитель Боб был сильным, но ни добрым, ни честным его назвать нельзя. По сути дела только отец Соли отвечал условиям Сосы. Сол учил Соли приемам фехтовального боя, и она училась прилежно и охотно.

Уродец Вар был силен, хотя и уступал Соли в умении обращаться с палками. Он был честен, потому что не стал бросать на нее сверху камни, при том, что Соли смогла бы увернуться от любого из них. Вар был добрым, потому что он защитил Соли от ужасного холода, точно так же, как когда-то ее отец. Холод был единственным из врагов Соли, который имел над ней власть: она боялась и ненавидела его.

Соли решила, что Вар хороший человек, несмотря на то, что он был дикарем и ее врагом, — впоследствии она ни разу в нем не разочаровалась. Конечно, он не был слишком умен — но то же самое можно сказать о ней. Люди типа Боба и Безымянного вызывали в ней благоговейный страх, потому что были гораздо более смертоносны своим умом, чем силой тела. Соли же предпочитала иметь дело с теми мотивами поведения, которые были ей понятны.

В какой момент их доброжелательные отношения с Варом переросли в любовь, Соли не знала. По всей видимости этот процесс был постепенным, чувства углублялись и созревали по мере расцвета в Соли женственности. Окончательно этот переход был принят ею к сведению после случая с укусом оттаявшей под снегом личинки, когда Вар нес ее на руках в хижину через снега и так заботливо за ней ухаживал. Б'ольшую часть этого времени Соли находилась в сознании, все видела и слышала, но двинуть рукой или ногой или сказать слово не могла. Она знала, что Вар подвернул ногу, видела, как он сделал себе пластиковый лубок и выступил на ее защиту навстречу пришельцу. И когда по прошествии некоторого времени между ними зашел об этом разговор, Соли уже все прекрасно знала.

Именно тогда она решила, что примет золотой браслет Вара — когда достигнет положенных лет и сможет с честью ответить на предложение мужчины. Когда она узнала, что за ними идет Сол, то решила остаться с Варом, несмотря на страстное желание повидаться с отцом. Соли знала, что стоит ей дать Вару уйти — и он будет потерян для нее навсегда. После этого Вар спас Соли от чистильщика туннеля, от злобных амазонок и от радиации на мосту, которую сама она не ощущала. И еще раз в лодке, когда он загородил ее от стрел своим телом.

Пять раз Вар спасал ее жизнь с риском для себя и ничего не просил взамен, не просил даже сопровождать его, если бы она не пожелала этого сама. Это был настоящий мужчина, даже если не принимать во внимание его самопожертвование и отвагу. Если бы Соли не любила Вара, она непременно сразу же влюбилась бы в него. Когда они добрались до Нового Крита, Вар умирал. И тогда Соли нашла возможность вернуть Вару долг. В первые минуты она испытала искушение расплатиться за лечение своего спутника его золотым браслетом, тут же поняв, что цена золота на этом острове удивительно велика; однако это не позволило бы ей впоследствии получить этот браслет в собственное владение, что также лишало ее всего, что за этим следовало. Более того, браслет могли отобрать у нее точно так же, как перед этим отобрали лодку, не предоставив ничего взамен. Это могло означать для них обоих смерть, и Соли не смогла заставить себя расстаться со своею мечтой.

Оставался храм — единственное соглашение, которое на этом острове не могло быть так просто нарушено, единственный договор, в котором Соли могла положиться на местных жителей. Соли плакала — не столько из жалости к себе, сколько потому, что теряла Вара. От болтливых жрецов Соли узнала, что Вар нашел себе место в островном обществе и мысль о том, какое унижение он при этом испытал, заставляла ее страдать, что еще более усугублялось предположениями, как он, может быть, тоскует по ней, потому что она сама тосковала по Вару. Обычные девичьи мечты, не имеющие под собой реальной основы, но тем не менее пламенные. В своих мечтах Соли доходила до того, что представляла себе, как Вар наблюдает за ней издалека, что было весьма романтично, и что в конце концов он из-за нее вызывает на бой самого бога Миноса.

И в конце концов Вар пришел как раз тогда, когда Соли готовилась принять условленную два года назад жуткую кончину. И когда она говорила ему «нет», то душа ее кричала «да»; она отталкивала его прочь, на самом деле всем сердцем стремясь заключить в объятия. Потому что ее жертва была предназначена для спасения Вара, и если она отказывалась от нее в самом конце, это означало бы, что все прошлые усилия были ни к чему. Глядя в спину направившемуся в лабиринт Вару, она ругала себя за глупость и идеализм.

— Если он останется жив и я увижу его снова, — клялась она, беспомощная и прикованная к скале, — то обниму его и скажу, что люблю.

Она осталась одна, при этом в отчаянии и уверена, что все потеряно.

Но Вар остался жив, и она снова увидела его.

И с этого самого момента, непонятно почему, Соли перестала понимать Вара. Она уже была женщиной, готовой и способной принять мужчину, и все доказательства этого ею предъявлены. Но Вар обращался с нею как с ребенком. Почему — когда любовный акт уже был ими совершен? Почему он отворачивается и бежит от нее, когда она так стремится к нему навстречу? Почему он два года жил на острове, храня свой браслет, потом пришел к ней и взял ее — и теперь совсем не обращает на нее внимания?

Соли замыкалась в себе, не видя возможности изменить ситуацию. Но постепенно причина стала ей ясна — дело было в переменах, но произошедших не с Варом, а с ней самой, — Вар же, по всей вероятности, этого не понимал. Ни в какой мере. Вар был наивен. Он отправился в путешествие с ребенком и до сих пор был убежден, что с этим же ребенком продолжает свой путь. И того, что случилось на Новом Крите, он не осознавал или не хотел осознать. В его глазах Соли была все тем же ребенком.

Как только Соли свыклась с положением вещей, пришли вооруженные люди, напали на нее без предупреждения и заточили ее в школе, в которой она находится по сей день. В первые несколько недель она не находила себе места — думала, что Вара убили; потом она узнала, что он же это все и организовал. Ох, как же она была на него зла!

Но только до тех пор, пока не поняла, что может выйти из этого бессмысленного на первый взгляд заведения настоящей женщиной — в его, Вара, понимании. Он желал, чтобы она прошла здесь обучение для того, чтобы перемена, уже произошедшая в ней, свершилась официально. Чтобы после этого он мог с честью предложить ей свой браслет.

Утвердившись в этой мысли, Соли изменила свое поведение. Она открыла, что в школе можно приобрести много ценных знаний. Матроны были суровыми, но искренними, и то, чему они учили, было чрезвычайно полезно в жизни. Соли значительно улучшила свои способности в чтении местных символов и их письме и, кроме того, овладела такими дисциплинами, о существовании которых раньше и слыхом не слыхивала. И что самое важное, она ознакомилась с особыми приемами женских чар, с помощью которых можно было вертеть практически любым мужчиной по своему усмотрению. Это искусство настолько же сложное, насколько сложное и смертоносное искусство боя с любым видом оружия, и пользу получить от этого можно немалую.

Вара ждал необыкновенный сюрприз.

И вот теперь она оказалась неожиданно обручена — против ее воли — с императором Чиином. Помолвка была превосходной. Чиин принадлежал к знаменитейшему в Китае императорскому роду, имеющему тысячелетнюю историю, уходящую корнями в далекие времена до Взрыва — по крайней мере, так говорили люди и утверждалось в полумифической истории этих краев. Без сомнения, у Чиина имелся специальный отдел, занимающийся сочинением и распространением таких историй. Кроме того, Соли также без труда узнала, что император — человек напыщенный, высокомерный и возраста более чем зрелого, но при этом во многом удачливый и, в частности, удачливый в выборе советников, в которые им приглашались только политические и юридические гении своего времени. Это давало императору Чиину возможность расширять пределы своего государства, одновременно ублажая свою пресыщенную плоть молодыми безответными девическими телами не слишком благородных кровей. Огромное число женщин было готово в лепешку расшибиться, чтобы привлечь вечно находящиеся в поиске глаза императора к себе и пополнить его купающийся в роскоши гарем. Многие, но не Соли. Она давно выбрала своего мужчину, и ее не так-то легко от этого выбора отвратить.

Проблема сводилась к одурачиванию Чиина и приручению Вара. В своих способностях преуспеть и в том и другом Соли не сомневалась — трудность была в том, что все это нужно сделать одновременно.

Узнавший наконец о готовящемся замужестве Вар попробовал пробиться к Соли, но, как обычно на мужской манер, только испортил дело. Он попытался забраться на стену школы, но был перехвачен подручными Чиина, допрошен и куда-то препровожден. Как только люди Чиина убедятся в целях Вара, его немедленно кастрируют. Соли бросилась к начальнице школы и начала умолять ее вступиться за Вара. Строгая, но добрая и храбрая женщина поддалась просьбам девушки.

Вар был избавлен от ужасного наказания и выпровожен под охраной за границу провинции, причем ему не причинили ни малейшего вреда и снабдили деньгами. С этого момента он находился в безопасности, по крайней мере до тех пор, пока не задумает какой-нибудь новый глупый фортель.

Однако сон к Соли все не шел. С отъездом Вара обстановка немного разрядилась, но не настолько, чтобы полностью успокаиваться, потому что многое еще могло пойти совсем не так, как думалось. Предстояло решить, что делать с Чиином. Если Соли просто воспротивится его воле, император недолго думая прикажет ее похитить, после чего она несомненно будет подвергнута насилию и умерщвлена. Было известно, что император отличается буйным и неукротимым нравом, в особенности в отношении непокорных невест. Кроме того, школе подобное грозило неприятностями, возможно непоправимыми. Нет, открытое сопротивление было неумным.

В противовес этому у Соли была возможность подарить будущему немолодому новобрачному сказочную брачную ночь, потом разыграть перед ним слезливую историю о разбитом сердце. Точно продуманное взывание к императорскому покровительству должно приятно задеть его тщеславие и позволить добиться желаемого, в особенности если параллельно этому предполагались определенные политические выгоды. Усиление романтического образа могло стушевать некоторые грубости, имеющиеся в проведении императорского милитаризированного стиля правления государством, вроде отрубания больших пальцев у наиболее выдающихся своей физической силой пленников и продажи их самих гладиаторским аренам. Само собой, Чиин не был основоположником такой практики — она была общепринятой. Тем не менее повсеместно такие поступки официально осуждались. А создание внешнего образа в этой стране всегда стояло на переднем плане.

Да, решение вопроса посредством бракосочетания казалось наилучшим вариантом. При этом если подобный план не сработает, всегда оставалась возможность побега, нужно только было выждать достаточное количество времени. В этом случае школу никто ни в чем не сможет обвинить. После этого Соли останется только найти Вара и прибрать его к рукам.

За исключением того, что как раз в Варе-то она и не была до конца уверена. Кого-кого, а мужчину в нем она разбудить сумеет. Но вот хватит ли у него здравого смысла взглянуть на сложившуюся ситуацию разумно? От Вара вполне можно было ожидать какой-нибудь выходки в разгар событий, и этого Соли боялась больше всего. Он может внезапно и совершенно непредсказуемо взревновать и предпринять очередную заранее обреченную на провал вылазку против Чиина, или просто появиться вблизи школы до окончания торжественной церемонии. От Вара определенно следовало ожидать чего-нибудь в этом роде, потому что, насколько известно Соли, он склонен проявлять упрямство в совершенно неподходящих ситуациях. Один его вызов на бой бога Миноса чего стоил, такая глупость…

Хотя, конечно, именно за это она Вара и любила.

Может быть, она допустила ошибку еще тогда, когда воодушевила Вара на поиски китайского Геликона. Где-то в Китае подобное сооружение наверняка имелось, но скорее всего до него было еще очень далеко. Возможно также, что подземные жители Китая держали факт своего существования в таком же или в еще большем секрете, чем их американские собратья, что, конечно, поиски здешней Горы никак не облегчало. Но нахождение китайского Геликона целью Соли никогда не являлось — единственно, к чему она стремилась, так это поставить перед Варом достаточно отдаленную, но реальную задачу, в решении которой могла бы принимать участие и она сама, по крайней мере до тех пор, пока не повзрослеет.

Соли начала думать о том, что случилось с ее отцом и Безымянным. Прекратили ли они в конце концов свое преследование? В этом она глубоко сомневалась. Как только она найдет Вара, нужно будет организовать всеобщее примирение. Ей всегда было больно сознавать, что она бежит от Сола, своего самого, может быть, любимого человека на свете, но вернуться вместе со своим отцом в Геликон она уже не могла, потому что к внешнему миру ее привязывал теперь Вар. С Солом прошло ее детство, а с Варом она была твердо настроена провести свою взрослую жизнь.

Воспоминания о Геликоне воскресили в памяти Соли лицо Сосы — единственной матери, которую она признавала. Некоторым образом разлуку с Сосой она переживала даже сильнее, чем с Солом. Что сейчас делает эта маленькая гордая женщина? Смогла ли она примириться с обрушившейся на нее потерей одновременно и дочери и мужа? Вряд ли, решила Соли, и от этого ей стало еще горше.

В конце концов воспоминания, тревоги и планы на будущее — все вместе — подернулось в голове у Соли легкой дымкой, и она уснула.

Чиин оказался гораздо более плотным мужчиной, чем о нем рассказывали. Объективно говоря, он был толстяком. Лицо его сохранило некоторые черты, на основании которых можно предположить, что в молодости он был более-менее симпатичным мужчиной, но молодость его давно ушла. Ничто, даже блеск и шик его одежд, не могли в глазах Соли придать императору хоть сколько-нибудь привлекательности.

Императора Соли впервые увидела мельком из окна школы в утро дня торжественного окончания обучения. Не утруждая себя, Чиин давал смотр своим войскам, развалясь на плюшевом сиденье роскошной открытой машины, которую вел золотомундирный шофер. Присмотревшись к императору, Соли неожиданно усомнилась в своей способности справиться с этим человеком — слишком он показался ей усталым, пресыщенным жизнью, чтобы поддаться чарам обыкновенной девушки.

Соли проглотила легкий завтрак и приступила к исполнению торжественного приготовления, начавшегося с теплого душа и продолжившегося довольно утомительным тщательным облачением в слои соответствующих такому случаю одежд. Разобравшись с платьем, Соли организовала на голове роскошную сложную прическу, проверила и подкрасила ногти и наконец занялась гримом, то есть полностью прошла через все этапы многоступенчатого процесса по превращению девушки в госпожу. Покончив с туалетом, Соли придирчиво осмотрела себя в зеркале.

С поверхности зеркала на нее взглянуло облаченное в сложное сочетание из юбок, оборок, бус и блесток создание. Стройность ног подчеркивали изящные туфельки, эльфийские черты лица усугублялись легчайшей кисейной шляпкой. Ни одна женщина в Америке так не одевалась, однако подобный стиль нельзя было назвать непривлекательным.

Церемония торжеств по случаю окончания школы была расписана строго по графику. Тридцать пять выпускниц по очереди получили свои дипломы и единой группой появились в школьном дворе, где пали в долгожданные объятия родственников. Соли шла последней — место особо почетное, дабы ни одна из последующих девушек не могла уже затмить ее индивидуальности. Частично причиной этому было то, что среди выпускниц она являлась единственной представительницей своей расы. Кроме того, Соли была самой молодой из получивших дипломы — ей всего тринадцать лет — и без сомнения самой красивой. Она знала все это, потому что была вправе это знать и сделала все, чтобы воспользоваться предоставленным преимуществом наиболее полно. Это было понятно: если бы она не знала, как подать себя в той или иной ситуации, то не получила бы диплома об окончании школы.

Чиин, подпираемый с обеих сторон фалангами солдат, ждал ее. Облаченный в полувоенную униформу цвета своих войск — золотую, — император сверкал медалями и эполетами; у Соли мелькнула мысль, что будь Чиин не таким крупным, на его мундире могло запросто не хватить места для всех украшений. Вот только золотого браслета у него нет, и в глазах Соли это было решающим.

Соли улыбнулась императору, повернувшись так, чтобы на мгновение ее зубы и глаза поймали солнечный свет и блеснули. После этого она спустилась по лестнице вниз и пошла к Чиину навстречу — движения тела полностью продуманы, грудь, бедра и талия проступают в наивыгоднейшем положении, изящные руки довершают облик. Император взял ее под руку.

О да, Соли преподнесла зрителям оплаченное Чиином зрелище. Иначе и быть не могло, она обязана была блистать, полученное образование должно быть подтверждено. Внешний вид решал все.

Император повернулся, и Соли повернулась вместе с ним, уже подстроившись под ритм его шагов и сохраняя драгоценную синхронность. Он повел ее к открытой машине.

За шеренгами солдат толпились люди, завистливые взгляды упирались в императора и его молодую невесту со всех сторон. Большинство зрителей, не связанных обязательствами выказывать свою верность Чиину, но зачарованных зрелищем власти этого человека и при этом понимающих, что уже завтра или, может быть, через год проявление подобной верности пойдет им на руку, пришло из близлежащих городков и поселков. Были и такие, кто специально добирался ради такого зрелища издалека. В глаза бросалось подозрительное отсутствие местных вооруженных патрулей — похоже, провинциальный бонза не желал разногласий с могущественным Чиином.

В нескольких метрах от блестящей полированной императорской машины стоял мрачного вида человек, лицо его было скрыто накинутым на голову капюшоном. Соли на секунду встретилась с глазами, буравящими ее из-под капюшона, всмотрелась внимательней…

— Сол! — выдохнула она.

Лицо отца, неожиданно оказавшееся перед нею после пяти лет разлуки и тысяч пройденных миль, почти лишило Соли возможности думать. Последний раз она виделась с отцом в Геликоне, но его лицо она узнала бы из несчетного числа других лиц и по прошествии сотни лет.

Император услышал возглас Соли, гневно сверкнул глазами и проследил за ее взглядом.

— Кто этот человек? — повелительно спросил он.

Солдаты уже были рядом и хватали Сола за руки. Соли мельком увидела левую руку отца — на ней не было большого пальца.

Открытие потрясло ее, потом она ощутила ярость. Ее отца продали в гладиаторы! Без всяких на то причин вся ее ярость сосредоточилась на Чиине.

Соли, воспользовавшись столь хорошо заложенными в нее Сосой в детстве навыками, нанесла удар. Чиин задохнулся и начал заваливаться на спину, на лице его было написано удивление. Солдаты принялись вытаскивать свои пистолеты.

Но Сол уже пришел в движение — он раздавал удары направо и налево, расшвыривал в стороны державших его солдат в золотых мундирах. В его руке внезапно появился меч. Одним прыжком он оказался за спиной у Соли, схватил Чиина и приставил к его горлу острие.

Кордон солдат сломался, возбужденные зрители бросились врассыпную. Соли увидела, как со всех сторон в нее и Сола целятся из ружей, и поняла, что их убьют сейчас, на месте, что бы они ни делали. Солдат очень много, оружие было у каждого. Достаточно одного случайного выстрела — и их изрешетят пули, несмотря на то, что это будет стоить императору жизни.

В толпе выделилось несколько мощных фигур, принявшихся вовсю работать кулаками и пробиваться к солдатам. Гладиаторы, вырвавшиеся с арены, буйствовали среди своих недавних зрителей! Голодные тигры — и те не смогли бы вселить большего ужаса! Меньше чем через мгновение все ближайшие к императору солдаты были разоружены. Было произведено несколько выстрелов, но не прицельных. Началась рукопашная схватка, в ход пошли кулаки и холодное оружие.

Сол грубо оттолкнул от себя императора, подхватил Соли и поднял ее в машину. От могучего удара охваченный ужасом шофер вылетел со своего сиденья и упал в пыль. Сол уже занял его место и дергал рукоятки машины. Взревел мотор. В машину вскочили еще три огромных покрытых шрамами человека, автомобиль покачнулся и тут же сорвался с места. Трое на заднем сиденье угрожающе размахивали блестящими кривыми мечами и гнали с дороги встречных. Через десяток метров дорогу императорской машине преградили остатки праздничной толпы; два гладиатора выпрыгнули наружу и принялись поспешно расчищать проезд, работая руками и ногами так эффективно, что организованного сопротивления так и не получили. Соли вцепилась в ручку на передней панели автомобиля и смотрела во все глаза. В одном из гигантов она вдруг узнала Безымянного — человека, поклявшегося убить Вара!

Машина снова рванулась вперед. За спиной захлопали выстрелы, послышались выкрики команд — солдаты снова завладели своим оружием и начали приходить в себя. Но толпа уже сомкнулась за беглецами, и пули косили только невинные жертвы, не причиняя находящимся в машине никакого вреда. Последние метры, запруженные народом, были преодолены, автомобиль свернул к дороге через лес, быстро набирая скорость. Соли, предполагавшая раньше, что императорское авто играет больше показную роль, с изумлением убедилась, что машина эта отличная и скоростная.

— Надеюсь, Вар понял, что нужно делать, — пробормотал Безымянный, оборачиваясь назад.

— Вар? — у Соли перехватило дыхание. — Вы нашли Вара?

— Он сам нашел нас. И помог освободиться. И привез нас сюда. Мы были… — Повелитель показал обрубок левого большого пальца.

— И вы бились в кругу? Ты и Вар? — спросила Соли, хотя по всему очевидно, что такого не было.

— Хочешь ли ты и дальше странствовать с диким парнем? — спросил ее вместо ответа Повелитель.

Соли была удивлена интересом Безымянного к ее взаимоотношениям с Варом. Но тем не менее ответила:

— Да.

Машина, разгоняясь все быстрее, катила на север.