Варвара-краса, или Сказочные приключения Кощея

Глава 3

Как гласит народная еврейская мудрость, с кем ты поведёшься, так тому товарищу и надо. Всю истинность этих слов Кощей оценил на себя. Когда подпрыгнул от громового вопля «Рота подъём!» прямо над ухом в исполнении Шута. С кресла он не грохнулся только чудом. Но на заместителя начальника службы безопасности глянул таким ласковым взглядом, что тот предпочёл слинять из кабинета финансиста до того, как он поднимется. А то мало ли что!

— Гадёныш, — прошипел Ромыч себе под нос, всё-таки выпрямившись, и поморщился, разминая изрядно затёкшую шею. — Убить его что ли? И сказать, что так оно и было? Пал смертью храбрых на работе, сам лично видел! Интересно, Эльза будет моим адвокатом в случае чего или лучше Лектора попросить…

— Слышь, властелин нулей и калькуляторов… — в дверях вновь появилась голова Лёшки, с волосами стоящими дыбом и пакостной улыбкой во все тридцать два зуба. — Ты ещё жив или как? Судя по зверскому выражению лица жив. Печальненько. Давай, собирай мозги в кучу и подгребай на бар, там шеф изволит гневаться и жаждет лицезреть твою худющую рожу.

— И на кой хер?

— А я знаю? — искренне, ну почти, удивился Шут. — Наверное, жаждет узнать подробности того, каким макаром ты обзавёлся небранной дочерью года так три назад…

— Чё?! — Кощей, успевший привставать из-за стола, благополучно грохнулся обратно в кресло, свалив лежащую на краю стопку бумаг на пол. Проследил за её полётом и охрипшим голосом переспросил. — Какая к чёрту дочь?!

— Очаровательное чадушко трёх лет от роду, темноволосое, темноглазое и такое обаятельное, что Кавай-сан по сравнению с ней отблеск закатного солнца на клинке самурая, — высокопарно протянул этот паяц и гоготнул, явно что-то вспомнив. — Мама у неё, кстати, тож ничего!

— Шут… — медленно проговорил Кощей, понимая, что ни хрена он не понимает. Честное слово, в документации за два года разобраться проще, чем сообразить, о чём вообще тут идёт речь.

— Аюшки?

— Иди к чёрту, — от всей души, искреннее пожелал финансист, уткнувшись лбом в ещё одну стопку бумаг. Голова болела, тело болело, душа требовала что-нибудь сломать.

Или кого-нибудь. А впереди ещё дня три круглосуточной каторги, по недоразумению названной работой. Охренеть, мля. Нет, где ж он так нагрешить успел, никто не подскажет, нет?

— Не, к шефу без тебя не рискну шагать, — задумавшись на пару минут, с самой серьёзной миной на какую только был способен, выдал Шут. — Тем более, мне велено разузнать из первых уст все грязные подробности твоей семейной жизни, так что… Колись, Кощей, когда успел жениться, да без нас?

— Да вашу ж мать… — простонал Роман, не глядя, наугад, бросив в сторону источника беспрестанной болтовни попавший под руку степлер. Промазал, судя по ехидному смешку, но глаза открывать не спешил. Только буркнул. — Уматывай, лампочка Ильича. Твой жизнерадостный свет портит мою карму. И передай Харлею, что если я не объявлюсь через пять минут, значит, меня заела совесть, задушила жаба, а внутренний хомяк скончался от приступа внезапной сердобольности. Всё, кыш птица!

Как ни странно, Шут в кои-то веки сделал то, что ему сказали. В смысле, скрылся с глаз, оставив бедного финансиста страдать на тему тех самых финансов, что так судорожно поют романсы. Однако, если Кощей надеялся урвать ещё немного времени для сна, то стоило бы хотя бы закрыть кабинет.

Потому как на место заместителя начальника службы безопасности явился его, заместителя в смысле, непосредственный шеф. Всей своей двухметровой, радостной и неприлично счастливой фигурой. Настолько счастливой, что у Ромыча аж глаз задёргался при виде широкой улыбки главного сплетника клуба.

А уж когда тот бесцеремонно скинул бумаги с кресла для посетителей и с удобством устроился в нём, закинув ногу на ногу, в душе появилось совершенно детское желание сползти вниз под стол и притворится, что его здесь нет. Глупо, конечно…

Но вдруг прокатит?

— Не-а, — помотал головой Олег, сощурившись и глядя на внутренние метания друга.

— Что «не-а»? — с тяжким вздохом, потерев переносицу, поинтересовался Кощей.

— Не прокатит, — доверительно поделился своими выводами Верещагин, взглядом указав на стол. После чего полюбопытствовал невинным тоном. — Как самочувствие?

— Не спрашивай, — отмахнувшись, Ромыч нашарил кружку с остатками кофе и залпом допил холодную, горькую на вкус жидкость. Скривился так, как будто лимон съел и вздохнул. — Чего тебе-то от меня надо?

— Ну-у-у… — тут начальник службы безопасности попытался состроить суровое выражение лица и бодро отчеканить. — Наш рыжий и могучий руководитель велел отобрать калькулятор и вытащить тебя на свет божий под его светлые очи. Шута ж ты послал.

— Я и тебя пошлю, — ласково оповестил друга байкер, отчаянно зевая и ероша волосы на затылке. Мимоходом Кощей задумался о том, что один он всю эту кипу за оставшиеся три дня, два из которых выходные, не обработает. Даже если сутками напролёт тут торчать будет, отказываясь от еды, воды, сна и прочих прелестей жизни.

Отсюда вывод: нужна помощь. Вот только кого подрядить на такое неблагодарное дело, как разбор, сортировка, анализ и все остальные так недооценённые миром бухгалтерские и финансовые премудрости?

— А я как бумеранг, всегда возвращаюсь, — заржал Олег, ни капли не обидевшись на исключительно чёрный юмор казначея.

— Мне искренне жалко Эльзу, — вздохнув, Ромыч тряхнул головой. — И как она тебя только терпит-то?!

— Но-но, святое не трож, — поднял руки вверх Верещагин, тем не менее, нисколько не обидевшись на подколку. — И потом, моя-то меня хоть терпит, а твоя-то почему от тебя слиняла, да ещё и с дочерью?

Минут пять Кощей просто и незатейливо разглядывал сидящего напротив него парня. А когда понял, что тот не шутит, опёрся локтем на стол, подпёр щёку кулаком и задушевно так поинтересовался:

— Олежек, друг ты мой сердешный… Вы какое дикое пойло вчера принять на душу успели, пока я тут с бумагами возился, что вам коллективно такое примерещилось? И какого хрена лысого врачей не вызвали, раз вас всё ещё не отпустило-то?!

— Да ладно, а вчера к тебе что, не бывшая девушка приходила? — заинтересованно выгнул бровь Верещагин, от нетерпения получить новую информацию аж подавшийся вперёд.

— Вчера?

Память на сотрудничество шла неохотно. Но напрягшись, Роман сумел таки вспомнить, кого вчера заносило отнюдь не попутным ветром в его родные пенаты. Выходило, что всех, кого только могло занести. Включая ершистую и язвительную девушку, привёзшую ему подарок для Ришика. Как её там звали-то? Валя? Галя?

А, Варя!

Покопавшись в воспоминаниях, Кощей смог вспомнить и то, что разговор у них вышел короткий и не самый-то приятный. И то, что у девушки, кажется, была дочка трёх лет. Ну теперь хоть ясно, откуда ноги растут у этих слухов! Видимо, Варвара в клуб приехала вместе с ребёнком, а так как искала она именно его…

Прям до чёртиков интересно, это ж какими путями ходила логика у всей банды разом, что бы принять эту малышку за его ребёнка-то?! Или всё было по принципу, что вижу, то и пою? В смысле, раз его ищут, значит, имеют к нему самое непосредственное отношение, так что ли?

Во логика! Вот можно бы логичнее, но по ходу просто некуда!

— Я с ней познакомился несколько дней назад, когда подарок Ришику искал. А вчера просто привезла мой заказ, — усмехнувшись в ответ на изрядно огорчённое выражение лица начальника службы безопасности, Кощей довольно протянул. — Так что зря напрягаете фантазию, Верещагин. Ой, зря… А может, в тебе просто отцовские чувства взыграли, нет? Так за этим не ко мне, а к Эльзе надо.

— Тогда Харлею к Неаполь, Михе к Арине и так далее и тому подобное, ага, — не обидевшись совершенно, засмеялся Олег, качая головой. А потом добавил, с затаённой грустью и мечтательной улыбкой. — А девочка классная. Милое, прелестное и жутко вредное создание, да. И активное. Прикинь, она кактус свистнуть где-то умудрилась, мы даже не поняли где! И домой чуть его не утащила!

— Отобрали? — сцедив очередной зевок, Кощей вновь задумался о том, как быть с этими завалами и кого можно по-быстрому подрядить на такое неблагодарное дело, как долгая и нудная работа.

Кандидатов не было. Желающих, тем более. И как быть? Ну не случайного же человека на улице отлавливать! Хотя…

Внезапная мысль, пришедшая в его тёмную от недосыпа голову, на первый взгляд казалась бредовой. На второй не менее бредовой, но уже дающей возможность увидеть свет среди всего этого бумажного хаоса. А на третий попахивала откровенной авантюрой, однако каким-то шестым чувством Костин прекрасно осознавал, что иного выбора нет. И хотя он сам лично не далее как вчера не очень лестно отозвался об умственных способностях потенциальной помощницы…

Ну, извиниться никогда не поздно, так ведь?

— И тут мама её и заявляет, вручив измазанное в шоколаде чадо Харлею, мол кто кормил, тот и моет. А на вопрос, с какого хера он, отвечает, что раз рыжий и с лопатой в багажнике, то ему крайним и быть, — Олег заржал самым натуральным образом, явно с удовольствием вспоминая как всё это было.

Хотя, что именно было, Ромыч так и не понял, благополучно прослушав половину истории. А переспрашивать не стал, занятый мыслями о том, работает этот магазин сегодня или нет. И если нет, то где тогда искать этого энергичного и острого на язык бухгалтера почти экономиста?

— Алё, Кощей, ты, где витаешь? — перед носом щёлкнули чужие пальцы и Рома с трудом, но всё же сфокусировал взгляд ан своём собеседнике.

— Там, где нет вас, бумаг и налоговой, — язвительно откликнулся Кощей, соскребая себя с кресла и потягиваясь так, что в позвоночнике что-то хрустнуло.

— И как оно? — искренне заинтересовался Олег, поднимаясь следом. Попутно случайно столкнув со стола ещё одну стопку бумаги.

— Мля, Олег, ты как слон в посудной лавке! Вали отсюда, терминатор, пока окончательно мне всё не развалил! Тут, между прочим, всё лежало в определённом порядке! — вытолкав хихикающего товарища за дверь, Кощей захлопнул оную и прислонился лбом к прохладной поверхности.

И приложился пару раз от безысходности, всё ещё не уверенный, что пришедшая в голову идея, потом боком ему не вылезет. Но выбора особого не было. Фирму не нанять, ему ж не аудиторская проверка нужна, а помощь в разборе документов. Частников искать долго и проблематично, и уж точно не стоит этого делать накануне выходных! Так что…

— Ну, Варвара, надеюсь, вы не настолько злопамятны, как некоторые знакомые мне личности, — пробормотал Роман себе под нос, хватая шлем и куртку и выходя из кабинета.

Телефон перекочевал в карман куртки, ключи он нервно вертел в пальцах. И очень, просто зверски надеялся, что нужный ему магазин сегодня работает, а не закрылся внезапно на переучёт. А нужный ему симпатичный, в общем-то, бухгалтер будет снисходительным и милостивым к несчастному финансисту.

В последнее верилось, почему-то, с трудом.

Пристально изучая глубокую царапину и небольшой ожог на ладони, я только вздыхала тяжко, исподлобья поглядывая то на притихшего ребёнка, то на осколки кружки на полу. Маня сидела на диване, притиснув несчастного Кошмара к себе так, что и без того круглые глаза кота и вовсе стали по пять рублей каждый. Ребёнок виновато сопела и шмыгала носом периодически, кот жалобно, натужно мявкал на одной ноте, а я…

Я сидела, смотрела на всё это безобразие и отрешённо думала о том, что либо в моей квартире Ось Травматизма пролегает, либо это мне за что-то карма мстит. Впрочем, был и третий вариант, но вспоминать о нём не хотелось, абсолютно. Так что будем считать, что всё дело в чёртовом невезении…

Прямо мистика и поповщина, какая-то, вот!

— Маня, выше нос, — тряхнув головой, я весело фыркнула и легонько щёлкнула поникшего ребёнка по тому самому носу.

— Кужка абилась… — вздохнул ребёнок, продолжая душить кота в ласковых и нежных объятиях. Этот наглый комок шерсти решил притвориться мёртвым, дабы обрести свободу и теперь усиленно закатывал глаза. — И маме боно…

Тут Царевна моя совсем пригорюнилась, вновь начав шмыгать носом и смотреть на меня виноватым взглядом, с наворачивающимися на глаза слезами.

— На счастье, царевишна. Посуда на счастье бьётся, — улыбнувшись. Я потрепала малышку по волосам и стала собирать осколки, заметив. — А мне уже не больно, прошло почти. Сейчас помажу мазью, и всё будет хорошо!

— Плавда? — громко шмыгнув носом, подозрительно переспросила Манюня.

— Правда-правда, — ещё и покивала головой, для пущей убедительности, вытаскивая из-под дивана последний осколок.

Радовало, что керамическое изделие вёдерного объёма раскололось на большие, крупные куски. Печалило. что один из таких вот кусков полоснул по ладони, попутно вдарив по свежей ране кипятком. Видимо, придётся связываться с кем-нибудь из свободных мастеров, заказы-то выполнять всё равно надо!

Сложив осколки несчастной посуды на журнальный столик, я коснулась губами лба расстроенной малышки, чувствуя как та на пару минут прижалась ко мне. А потом выдала, требовательно глянув на меня совсем не расстроенным взглядом:

— Мутики!

— Договорились, ваша царская светлость…

Включив заметно повеселевшей Маньке очередную серию «Смешариков», я оставила дочь наслаждаться просмотром. А сама направилась в ванную, обрабатывать боевые ранения. Самым противным было то, что ровно за день до этого, делая тот талисман для чёртового байкера, я ещё умудрилась и проволокой порезаться. Так что ладонь, на самом-то деле, представляла собой довольно жуткое зрелище.

И простреливала болью при каждом движении.

Аптечка, как ни странно, нашлась почти сразу. Она скромно притулилась на стиральной машине и включала в себя стандартный набор: бинт, йод, зелёнка, перекись, мазь от ожогов, заживляющая мазь и аскорбинка, что бы занять ребёнка хотя бы на пять минут, пока ты его повреждения обрабатываешь. В зависимости от тяжести полученных боевых ранений и настроения мелкой, одна витаминка равнялась от одной до пяти минут молчания.

По выработанной привычке разложив все лекарства, первой вытащила ту самую аскорбиновую кислоту с глюкозой. И только поглядев на неё пару минут, сообразила, что в этот раз буду саму себя лечить. Но таблетку в рот сунула, справедливо решив, что негоже такому добру зря пропадать.

Промыв рану, обработав ладонь и смазав её мазью, аккуратно перебинтовала пострадавшую руку. И только закрепив повязку, соизволила посмотреть в зеркало, дабы уже привычно испугаться собственного отражения.

— Мда-а-а, Варвара Батьковна… Да вам скоро никакая охрана в магазине не понадобиться, разве что только спасать незадачливых воришек от не выспавшегося и голодного бухгалтера, — хмыкнула, убирая за ухо прядь волос.

Бледные, заострившиеся черты лица, уже родные круги под глазами и воспалённые от долгой работы глаза. Мягкая линия подбородка и острый нос особого шарма не придавали, но очень уж гармонично вписались в образ прошлогоднего умертвия, непонятно зачем поднятого из фамильного склепа.

— Красавица, — оценив свой внешний вид, я плеснула в лицо холодной водой, дабы глаза перестали самостоятельно закрываться, в попытке урвать пару секунд-минут-часов-дней сна. — Или чудовище… Тут уж кому как повезёт!

О том, что потенциальных счастливчиков в ближайшем будущем явно не предвидится, я предпочла не задумываться, вернувшись в комнату и прихватив с собой полотенце. Им я убрала остатки чая, за одним проверяя, что там дитя творить изволит. Как ни странно, Маня сидела на диване, забравшись туда с ногами, и обнимала свою любимую подушку в виде совушки. На меня дочь внимания не обратила, увлечённо следя за приключениями рыцаря печального образа со скромным именем Бараш.

Вздохнув, я забрала осколки и предпочла не мешать просмотру очередного мультмарафона, окопавшись на кухне. Поставила турку, намереваясь выпить нормального кофе, а не той растворимой бурды, которой приходилось травиться на работе. Соорудила себе большой бутерброд со всем относительно съедобным, что нашлось в холодильнике, и уже собралась откусить от этого огромного сооружения приличный кусок, когда в дверь позвонили.

Я от неожиданности чуть не подавилась, замерев на месте, как кролик перед удавом. И какого моржового принесло ни свет, ни заря, да ещё и в выходной?!

Звонок повторился вновь, куда настойчивее и злее. А потом этот неизвестный и точно незваный гость ещё и ногой пару раз двинул, видимо решив, что пронзительной трели недостаточно для привлечения внимания хозяев.

Нет, внимание-то он привлёк… Но что-то я сомневаюсь, что оно ему понравится.

Зажав бутерброд в зубах, я сняла турку с огня и гневно пыхтя, отправилась открывать дверь. Кошмар мявкал, мешаясь под ногами. Вредная живность учуяла остатки колбасы и требовала себе долю. Правда, получил только оттоптанный хвост и обиженно смылся в комнату, явно задумав жестокую месть. А я, добравшись-таки до входа, сердито дёрнула замок и резко распахнула дверь. Только чудом не приложив ею по лбу стоящего на лестничной площадке визитёра.

Впрочем, когда я разглядела, кого ж это черти принесли, остро пожалела о том, что чудеса случились не тогда и не с теми людьми!

— Варвара? — сощурился уже знакомый мне байкер со звучной кличкой Кощей. Прошелся оценивающим взглядом по мне и всё же сподобился на вежливое приветствие, слегка склонив голову. — Доброго дня. Мы можем поговорить?

— День перестал быть добрым пару минут назад, — хмуро откликнулась, прислонившись плечом к косяку и попытавшись скрестить руки на груди. Но предательский бутерброд обрёк идею на провал, так что недолго думая, я просто откусила ещё кусочек. И прожевав его, полюбопытствовала. — И с чего мне такая честь, о великий финансист всех времён и народов?

— Я…

Байкер только рот успел открыть, как из глубины квартиры раздалось громкое и радостное:

— Ма! Кохфе всё!

А следом звон чего-то, благополучно грохнувшегося на пол и тихое Манькион ойканье.

— Чудо, в перьях, — беззлобно буркнула, сунув недоеденный бутерброд в руки гостя и развернувшись, отправилась на кухни, выяснять масштаб бедствия. — Царевна, а Царевна…Ты чего уже успела натворить?!

Вопрос был риторическим. Потому что зайдя на кухню и каким-то невероятным образом не поскользнувшись на залитом кофе полу, я желание выяснять, что произошло резко потеряла. Как и жажду задавать какие-то вопросы умильно улыбающееся лапочке-дочке, протягивающей мне надколотую белую кружку с плещущимся на донышке когда-то горячим и ароматным напитком.

— Ма, кохфе! Тебе! — Маня поставила кружку на стол и аккуратно слезла с табуретке. После чего выдала убойный аргумент, отбивший порыв отругать любимое чадо, цепко удерживая оное за ухо. — Мну сталался…

— Спасибо, ваше царское высочество, — потерев лоб, я оценила поле деятельности и, подхватив ребёнка под руки, перетащила её в коридор. — А теперь марш досматривать мультики… Пока мама пьёт кофе новаторским методом от самой Царевны!

— Лю тя! — счастливо улыбнулась малышка, тут же скрывшись в комнате. Оставив меня наедине с лужей от кофе, опрокинутой туркой, брезгливо дёргающим лапами кошаком, пытающимся добраться до собственной миски и вопросом.

Как она не обожглась-то? Чудом, не иначе!

Кстати, о чудесах…

— Кхм, однако… — ещё одно чудо, которое я скорее отнесла бы к категории «чудо-юдо», самовольно проникло в мою квартиру и…

Доедало мой же бутерброд, который должен был быть завтраком, обедом и ужином в перспективе. И на мой хмурый взгляд только невинно улыбнулось, явно пытаясь взять своим обаянием и харизмой. Я в ответ только скептично хмыкнула, приложив наглого вторженца влажным полотенцем по плечу.

— Приятного аппетита, блин, — буркнула, наклоняясь и вытирая лужу. Попутно подобрала турку и бросила её в раковину. На кухне в четыре квадратных метра не шибко-то разгуляешься. И выпрямившись, отбросила волосы на спину, недовольно поинтересовавшись у рокера. — Что вам надо, господин Кощей? Если зашли позавтракать по случаю, поздравляю, у вас это получилось. Или ещё что-то хочется?

— Я вообще-то извиниться хотел, — улыбка слегка померкла. Костин, сообразив, что его обаяние я видела примерно там же, где сейчас валялись осколки кружки, вздохнул и без спроса уселся на табуретку.

— Смелое решение, — покивала головой, открывая холодильник и с прискорбием замечая, что еды в доме нет. Хотя…

Вытащив детское пюре, я подозрительно уставилась на срок годности оного. Есть, конечно, вариант проверить пригодность бифидойогурта, затесавшегося среди консервации. Но что-то не внушают мне доверия эти добрые и полезные бактерии. Спустя полчаса-час они уже вполне себе портятся и дружно переходят на сторону зла.

— Смелое и даже благородное, — попытка отвинтить крышку оказалась обречена на провал. Вздохнув, я открыла ящик стола, выискивая, чем можно сковырнуть преграду на пути к еде. И выдала, покосившись на незваного гостя. — Ну? И чего ждём? Пришёл извиняться, извиняйся. Только побыстрее, пожалуйста. Мне нужно в банк, в магазин и на встречу с одним из мастеров.

— Ну… — байкер выдавать заготовленную речь не спешил, приватизировав мою бедную чашку с остатками кофе и вертя её в руках. При этом он старательно на меня не смотрел, нахохлившись, как воробей на ветке.

Судя по его виду, сам великий и ужасный Кощей страдал от той же болезни, что и я. Хронический недовысыпин, называется. И, увы, оно не лечится с такой-то работой. Мне бы ему посочувствовать, вот только…

Жестокая я женщина, нет во мне сочувствия. Ввиду голода, вечной сонливости и пребывания в постоянном поиске дополнительного заработка.

— Ябылнеправ… — буркнул себе под нос байкер, залпом выпив то, что осталось от моего кофе. У меня уже даже сил возмущаться не было, тем более что пюре я всё-таки открыла.

Правда, на вкус оно было не очень, но хоть что-то лучше, чем совсем ничего! Голодный желудок, предательски заурчав, выразил своё согласие с такой жизненной позицией хозяйки.

Прожевав ещё одну порцию добытой в нечестном бою с упаковкой пищи, я поморщилась:

— Какая гадость, эта ваша заливная рыба… Хотя вроде бы тыква написано. Ну да ладно, — съев ещё ложку, я заинтересованно посмотрела на замолчавшего байкера. — Так что вы хотели, о великий мастер счётов?

— Варвара, я признаю, что вчера был не прав и незаслуженно тебя обидел, — набрав в грудь воздуха, на одном дыхании выпалил сей тип обаятельной и привлекательной наружности. И смиренно добавил. — Прости меня, пожалуйста…

Я от такого финта ушами, чуть с последней надеждой на пропитание не рассталась, с трудом удержав баночку в ослабевших пальцах. А когда переварила такой проникновенное признание в собственной грубости, фыркнула насмешливо и добродушно махнула рукой:

— Да ладно. У нас один препод был, так он априори всех баб… В смысле женщин, дурами считал и ничего. Счастлив был. Что на работе, что в браке. Так что милый Кощей, я вас с большим удовольствием своим прощаю. Что-то ещё?

Тяжко вздохнув, мужчина взъерошил волосы на затылке, не довольно на меня глянув:

— Вообще-то да. Как оказалось, в одно, пусть и компетентное лицо, разобрать все накопившиеся бумаги за такой короткий срок просто невозможно. А тебе, как я смотрю, деньги лишними не будут.

— Возможно, — на протестующее мяуканье из зала я никакого внимания не обратила. Как гласит народная мудрость, если ребёнок поел из миски кота… Это проблемы кота.

Как и то, что он не успел вовремя смыться.

— Ну вот я и предлагаю небольшую подработку. На два дня, — и снова эта робкая улыбка, от которой в обычное время дрожат колени и перехватывает дыхание, которое крадут проклятые бабочки в животе. — С соответствующей оплатой, конечно же.

— Оу… — от щедрости предложения хотелось много. Попрыгать от радости, похлопать в ладоши, а потом всё-таки огреть наглого интервента чем-нибудь тяжёлым по голове. — Какое заманчивое предложение…

Выдержав паузу, я медленно и степенно дожевала пюре, сполоснула баночку, ложку, убрала всё на место, вытерла руки…

И, вновь повернувшись к гостю, спокойно и вежливо выразила своё категоричное несогласие с такими вариантами временно подработки:

— Увы и ах, Костин, увы и ах… Но вынуждена отказаться. Мы, бухгалтеры почти экономисты народ может и глупый, зато гордый. И как-нибудь с нехваткой денег без отчаявшихся байкеров разберёмся. Тем более у нас и специфика работы разная, чем я там помочь-то могу? А вдруг напорчу что-то? И отвечать потом мне? Не-не-не, своего добра навалом для ответственности!

— Тебе что, деньги не нужны? — вздохнул байкер, потерев переносицу и украдкой сцеживая зевок в кулак. — Варь, не глупи, блин. Ну ляпнул я не подумав, ну бывает!

— О, а мы уже на ты? Когда на брудершафт тяпнули, а я не заметила? — ехидно вскинула бровь, мельком глянув на часы. И заметив, что до встречи с одним из мастеров осталось где-то минут сорок, хлопнула в ладоши и скрестила руки на груди, упрямо поджав губы. — Значит так. Извинился? Молодец. Я тебя прощаю и с лёгким сердцем отпускаю работать дальше. А ты окажи ответную любезность бедной девушке… иди, пожалуйста, по делам своим, куда глаза глядят, ладно? Мне ещё предстоит совершить маленький подвиг и собрать ребёнка… Это, заешь ли, похлеще отчётности будет.

Естественно, товарищ Костин сдаваться просто так не пожелал, попытавшись меня уговорить на сделку. Но все его аргументы сводились к банальному «тебе нужны деньги» и больше отговаривали, чем толкали к согласию. Так что в конечном итоге он оказался там, откуда пришёл…

В смысле, на лестничной клетке в подъезде, глядя на меня таким недоумённым взглядом, что я с трудом удержалась от подколок, закрывая перед его носом дверь. С колыхнувшимся в душе сочувствием, я договорилась без особых проблем, как и с внезапно проснувшейся совестью. И успокоившись, сунулась в зал, объявив заинтересовано глянувшей на меня дочери:

— Манюнь, собираемся. Мы идём гулять!

— Неть, — тут же сориентировалась эта мелкая поганка, отпустив кота и рванув в сторону спальни. — Не очу!

— Маня…

— Ма, не-а!

— Манюнь…

— Не очу-у-у…

— Марья!

И понеслась душа по кочкам. Привычный ритуал был соблюдён полностью, без каких-либо отступлений от правил. Ребёнок отловлен и переодет. Кот получил по хребту тапком и слинял на кухню, посчитав, что там будет безопаснее. А я ещё минут пять прыгала, собирая по всей квартире нужные и такие необходимые для выхода из дома вещи. Что бы через пятнадцать минут спускаться вместе с ребёнком, решившим идти по ступенькам вниз самостоятельно, со третьего этажа на первый, попутно не задумываясь отвечать на все вопросы маленькой почемучки.

— Ма, а кто плиходил?

— Знакомый, — подхватив её на руки, я нажала на кнопку домофона, выбираясь на улицу и блаженно щурясь от тёплого, яркого солнца.

— Ма, а ты меня любишь? — и взгляд такой заинтересованный куда-то в сторону, пока я искала в небольшой сумочке ключи от машины.

— Люблю… — ключи отказывались находиться, зато нашлись плоскогубцы. Откуда они там взялись оставалось только догадываться.

— Ма… А дядя устный! — меня дёрнули за руку, привлекая внимания. И я всё-таки обернулась, глядя в ту сторону, куда мне указывала моя обожаемая дочь.

— Нда… — рассеянно проведя рукой по волосам малышки, я с любопытством разглядывала невиданное зрелище.

На скамейке у подъезда, сгорбившись, опираясь локтями на колени и сцепив пальцы в замок, сидел байкер. Но куда-то подевалась и его уверенность, и его наглость, и обаяние…

Оставив после себя образ того самого рыцаря печального образа. Товарищ Костин вздыхал периодически, тёр переносицу, нервно ерошил волосы пальцами и будил всем своим расстроенным видом что-то в глубине моей души. Что-то подозрительно походившее на сочувствие.

— Ма, а почему дядя устит? — озадаченно протянула Маня, делая пару шагов вперёд и уперев руки в бока. — Низя устить!

— У него на работе трудности, вот и грустит, — хмыкнув, я, наконец-то, нашла ключи и щёлкнула брелоком сигнализации. Матиз приветливо мигнул фарами в ответ.

Ребёнок задумался над моими словами, глядя то на байкера, который, кажется, нас даже и не заметил, то на меня. Приложив палец к губам, Манюня нахмурила брови, дабы просиять спустя пару минут и рвануть к мужчине, с радостным криком:

— Дядя, не усти! — и обняла опешившего рокера за ноги, доверчиво заглядывая ему в глаза. — Не усти! Мы поможем!

— Марья, — я только руками всплеснула, укоризненно глядя на дочь.

Та продолжала обнимать пресловутого Кощея и, встав на цыпочки погладила его по склонённой голове. И выдала опешившему от такого обращения байкеру:

— Не усти… Ма умная, обялательно поможет!

— Не поможет, — отмер Кощей, кинув на меня хитрый взгляд. Кажется, он решил воспользоваться внезапной помощью, воздействуя на меня через мою же дочь. И вновь посмотрев на Маню вздохнул тяжко. — Отказалась твоя мама.

— Ма? — теперь на меня смотрели с укоризной, а Кощея обнимали ещё крепче, недовольно надув губы. — Поможем?

И вот что тут ответить-то, никто не подскажет? С одной стороны, можно сказать «нет», пережить обиду и слёзы дочери и задобрить потом оную чем-нибудь вкусным или интересным. С другой, дитё смотрела на меня с такой надеждой, с такой верой, что я начинала нервничать и теряться, совершенно не горя желанием спасать бедного, несчастного байкера.

Вот только чует моя печень, что…

— Ма, очу помочь! — Царевна величественно кивнула, упрямо пыхтя и глядя на меня исподлобья. — Очу! Низя устить!

— Манюнь…

— Ма-а-а!

— Маня…

— Очу!

— Марья…

Дочь выразительно шмыгнула носом, нижняя губа показательно задрожала. Теперь на меня смотрели уже два несчастных, полных обиды и грусти взгляда. И я с каким-то отчаяньем поняла, что против такой дозы грусти и слёз ни одни, даже самые железные принципы не выстоят. Да ёшкин кот же!

И как теперь, скажите на милость, быть категоричной и стойкой, когда на тебя смотрят две пары глаз аля кот из мультфильма «Шрек»? Сговорились, демоны!

Даже если Вас съели, всегда есть два выхода. Сия непреложная истина Кощею была прекрасна известна. И даже подтверждена на практике. Но вывалившись из чужого подъезда, байкер не мог понять, как быть, что делать и куда бежать.

А ещё, когда это его природное обаяние успело выдохнуться до такой степени, что одинокая мамочка не обратила на него ровным счётом никакого внимания?

— И чё делать-то теперь? — рассеяно почесав затылок, байкер уселся на скамейку. не имея ни малейшего представления как быть. Да что там! Он не то что представления, он даже понятия не имел, как выбраться из сложившейся ситуации.

Нет, можно было бы попытаться найти другого, менее вредного бухгалтера. Но вот порадокс! Ромычу теперь из одного упрямства хотелось уговорить Варвару на сотрудничество. Осталось всего ничего, понять как осуществить этот фигов финт ушами…

Словно в ответ на его тяжкие думы, дверь в подъезд открылась в очередной раз. И оттуда выскочил маленький трёхлетний ураган, тянувший отчаянно зевающую мать на буксире в сторону мелкого матиза, вырвиглазной расцветки. На пригорюнившегося байкера сама Варвара, вновь щеголявшая драными джинсами и майкой, правда теперь чёрной, внимания не обратила, что-то выискивая в карманах и сумке. А вот её ребёнок…

И заявила, авторитетным тоном:

— Ма… А дядя устный!

Только тогда бухгалтер почти экономист обратила внимание на своего утреннего визитёра. Но сочувствия или ещё каких признаков человеколюбия не выказала, продолжая что-то искать, машинально отвечая на вопросы ребёнка.

Да так, что сама не поняла, как оказалась в патовой ситуации на радость бедного финансиста. Марья, так кажется звали малышку, категоричным тоном выдала, что дяде быть «устным» нельзя. И что мама должна ему помочь. А когда мать попыталась отговорить девочку от этой затеи, принялась показательно шмыгать носом, крепко обнимая ноги байкера и выдавая безапелляционное «очу» на любые аргументы родительницы.

Кощей, глядя на это, не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться. А так как сильнее всего ему, вообще-то, хотелось спать, принялся от нечего делать разглядывать свою невольную спасительницу.

Округлое личико и такая же ямочка на подбородке как у матери. Ясные, большие карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, чуть вздёрнутый нос и тёмные, вьющиеся на концах волосы, сейчас собранные в задорные хвостики по бокам. Девочка даже на первый взгляд была здоровой, полной сил и бьющей во все стороны энергией.

А ещё, тут Ромыч сам не понял, как улыбнулся в ответ на улыбку малышки, Марья была похожа на маленькое солнышко, рядом с которым не хотелось ни грустить, ни ругаться. И, кажется, байкер начал понимать, чем это чудо могло покорить всю банду разом и почему друзья решили, что она его дочь.

Сходство определённое было. И пусть оно заканчивалось на глазах и цвете шевелюры, этого хватило, что бы обеспечить ржущей компании рокеров повод для бесконечных подколов.

Впрочем, чуяла его печень, если Варвара согласиться ему помочь, количество шуточек возрастёт в геометрической прогрессии! Особенно будут стараться Мих с Олегом, которым в своё время пришлось выслушать все его высказывания о том, что все беды от баб и из-за баб. Ох и оторвутся они на бедном Кощее…

— Да, Манюнь… Твоё бы обаяние да в мирный целях, — наконец, тяжело вздохнув, Варвара подняла руки вверх, признавая своё поражения. — Сдаюсь, ваша царская светлость. Если предложение устного дяди будет достаточно заманчивым, так и быть, Царевишна, мама согласна будет помочь!

— Уи! — взвизгнуло это чудо, тут же перестав хмуриться и шмыгать носом. Чмокнула легонька окончательно обалдевшего Кощея в щёку и упрыгала к матери, тут же забравшись к ней на руки.

Угу. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить! А вот что предлагать матери этого переговорщика, Костин не представлял от слова совсем. Нет, чисто теоретически, он понимал, что надо сказать, но почему-то искренне сомневался, что получится отделаться лёгким испугом и двойной оплатой. Тем более, что малышку девушке явно девать некуда и оставить не с кем.

Тут Кощей прищурился, невольно выпрямившись и внимательно глядя на откровенно зевающую Варвару, прикрывающую рот перебинтованной рукой. И выдал первое, что пришло на ум:

— Две.

Варвара зевком благополучно подавилась, чихнула, потёрла нос и подозрительно переспросила, глядя на него недовольным взглядом:

— Чего две, чудо-чудное, диво-дивное?

— Твоя зарплата в магазине за месяц, в двойном размере. За то, что ты поможешь мне разобрать и подготовить все необходимые документы.

Девушка удивлённо хлопнула глазами, явно подсчитав, сколько это будет в деньгах Но соглашаться всё равно не спешила. Только потёрла лоб, попутно, не глядя, отобрав у вездесущего ребёнка выуженные из сумки плоскогубцы, и протянула неопределённым тоном:

— Ну… Заманчиво конечно, заманчиво. И всё же…

— За ребёнком присмотрят, не волнуйся, — на лице сама собой появилась ехидная усмешка, когда в голову финансиста пришла прекрасная идея о том, кому выпадет удача нянчиться с этим непоседливым чудом, сейчас активно возившимся на руках у собственной матери.

— Нда? — хмыкнула Варвара, поудобнее перехватив дочь. — И кто же это таким добрым будет? Не пойми меня не правильно, Костин, но сидеть с ребёнком, это ничуть не легче, чем заниматься финансами. Маня у меня, конечно, золото, но временами исключительно самоварное.

— Ничего, — Кощей ехидно фыркнул, поднимаясь со скамьи и подходя к Варваре поближе. Мимоходом отметив, что та невольно отступила на пару шагов в сторону, стараясь держать дистанцию. — Им полезно. Меньше ржать будут… Наверное. Ну так что, согласна, бухгалтер почти экономист?

Варвара задумчиво прикусила нижнюю губу, укачивая прижавшуюся к ней девочку на руках, неосознанно прижимая её ближе. Жест был таким привычным и лёгким, что Кощей невольно залюбовался. Попутно думая о том, что около пятнадцати килограмм живого веса на руках явно не самая лёгкая ноша. А если эти самые килограммы ещё и елозить начинают…

Как она её держит-то так спокойно?

— Хорошо, — после пятиминутных раздумий выдала Варвара, недовольно морщась при взгляде на часы. — Двойная оплата, нянька для Марьи на всё время работы и… Час на то, что бы мне съездить по делам. Идёт?

— Идёт, — тяжело вздохнув, Кощей вынужден был согласиться и пожать протянутую ладошку мелкой. Та гордо вздёрнула нос, тихо хихикая и улыбаясь так солнечно, что он невольно то и дело улыбался в ответ. — Адрес помнишь?

— Склероз не мой профиль, увы, — хмыкнув, Варвара открыла заднюю дверь машины и усадила дочь в детское кресло, тут же ловко пристегнув её ремнями. — А теперь вынуждена попрощаться… Банк, магазин и мастер ждут нас. И да… — его удостоили насмешливым взглядом. — У вас потрясающее умение вести переговоры, господин Кощей… Правда, исключительно финансовые!

И вот поди, пойми, то ли похвалила, то ли опять подколола. Впрочем, в чём-то Кощей с ней был очень даже согласен. Финансовые переговоры вести он умел, это да… Но совершенно не представлял теперь, как ему уговорить банды присмотреть за мелким чудом на протяжении двух очень долгих выходных дней!

— Задачка, млять… — выдохнул Ромыч, усаживаясь на байк и задумчиво вертя в руках ключи. Но, так не придя ни к какому выводу, поехал обратно в клуб. И даже не удивился, когда его возвращение встретил новый поток шуточек и приколов, безобидных, конечно, но изрядно действующих на нервы.

А когда его в очередной раз подколол неугомонный Шут и кот-то из официантов по наивности попробовал поздравить его с бракосочетанием, желание предупреждать друзей о грядущем урагане по имени «Маня» отпало само собой. В конце концов, каждый сам кузнец своего счастья…

И кто ж им после этого лекарь, что они всякую куйню куют?!

Посмеиваясь про себя, Кощей засел за бумаги, время от времени бросая хмурый взгляд на часы. Время шло, Варвара не объявлялась, а номер телефона он банально забыл взять. А когда час уже прошёл, Кощей и вовсе задумался о том, что новоявленная помощница могла ведь и передумать, пока разбиралась со своими первоочередными проблемами. Но очень надеялся, что нет. И поэтому отправился на парковку, вяло огрызнувшись на ещё одну подколку по типу «без меня, меня ж женили».

Заколебали, млять, честное пионерское!

Сколько он провёл на парковке, нервно теребя в руках телефон, байкер сказать затруднялся. Вот только когда на горизонте замаячил тот самый матиз вырвиглазной расцветки, как оказалось, прошло всего то полчаса, не больше. Машина, кстати, обзавелась небольшой вмятиной на бампере и царапиной на двери. А Варвара, выбравшаяся из неё, по степени разозлённости напоминала королевскую кобру…

Шипела она, по крайне мере, очень уж задушевно и почти нецензурно.

— Всё в порядке? — Кощей дождался, пока девушка вытащит ребёнка, прихватит большую сумку и поставит машину на сигнализацию, прежде, чем задавать вопросы.

— В полном, — и так это проникновенно прозвучало, что задавать какие-то вопросы желание отбило напрочь. Байкер предпочёл сунуть руки в карманы и поспешить вперёд, жестом велев девушке следовать за ним. И только краем уха порою прислушиваясь к метафоричному, лишённому мата, но при этом очень уж образному монологу о том, какие мужики козлы и куда этот хмырь может засунуть свои права при случае.

Потенциального обидчика бедняжки матиза было искренне жаль. С другой стороны, хорошо, что всё обошлось малой кровью, разве нет?

Их появление возле бара на первом этаже никто и не заметил. Парни общались друг с другом, о чём-то переговариваясь. Где-то громко гоготал Харлей, в углу примостился Верещагин, довольно щурясь и явно обдумывая какую-то свою интригу. Где-то поблизости крутился Шут, Жека пытался тайком раздобыть алкоголь, а Сашка о чём-то спорил с Ильёй. И вся эта вакханалия даже голов не повернула в сторону гостей, пока притихшая на мамкином плече девочка не выдала радостно и громко:

— Ыжий! Ма, Ыжий! Онопатый! А опата де?

— В багажнике, — недовольно откликнулась Варя, выходя вперёд и оглядывая притихшую и слегка обалдевшую банду, щурясь недовольно. — Ну что, поздравляю господа байкеры… На ближайшие полдня вы отданы в добровольное подчинение прелестной Царевишне Марье, трёх лет от роду. Оберегать, присматривать, кормить и развлекать. А если обидите… У меня в багажнике тоже лопата есть!

— Ну ни х… — Харлей подавился привычной фразой и добавил, уже куда тише. — Ну не хурма ж себе задание…

— Ыжий, на учки!

Кощей впервые за последнее время почувствовал себя отмщённым. И нет, друзьям он нисколько не сочувствовал, вот ни капли, да!