Ваше Сиятельство - 1 (иллюстрации)

Глава 21 Мозг какаду

— Сбылась твоя мечта? — она тяжко дышала после поцелуя. Еще бы — он был долгим.

— Да. Только есть нюанс, — я не спешил ее отпускать.

— Какой еще нюанс? — Ковалевская смяла ткань моего сюртука в кулачке.

— Нюанс в том, что ты наяву прекраснее, чем в мечтах, — моя твердь пыталась разорвать брюки.

— Ах, вот как! Вы, граф, стали так щедры на комплименты и так смелы. Раньше я за вами такого не замечала. Все, отпусти, а то у тебя в брюках происходить что-то страшное. Еще не хватает, чтобы они стали мокрыми, — она вывернулась из моих рук, подошла к дивану, чтобы одеться. — И помоги выбрать, какое из платьев взять. Я в растерянности. Нравится и это… — она кивнула на последнее, которое мерила, — И то, с золотом — я бы его одела во дворец на прием. Кстати, нас император третьего мая приглашает. Или красное взять?

— Какой сложный ребус, — я рассмеялся. — Я могу его легко решить. Нужно взять все три.

— Елецкий… Ты это всерьез? Это дорогие платья. Мы в «Золотых Лилиях». Помоги, — она повернулась спиной, чтобы застегнул пуговицу.

— Ковалевская, я вполне серьезно. Бери все три. В красном тебя видеть непривычно, а оба голубых тебе очень идут, — сказал я, неторопливо справляясь с застежкой и не упуская случая погладить ее грудь.

— Ладно. Ты сам на это напросился. Возьму три! — она резко повернулась, глядя на меня с вызовом и усмешкой. — И сейчас пойдем в мужскую одежду, я куплю тебе тоже что-нибудь приличное.

— Идет. Хочу джаны. Костюмов у меня полный гардероб. Хочется простоты и практичности, — высказался я, глядя как она складывает выбранные платья.

— Только не опозорь меня, когда будем расплачиваться. Если сумма покажется слишком большой, не возражай, ничего не говори, я сама доплачу сколько потребуется, — княгиня направилась к двери.

И я, конечно, не опозорил. Когда девушки упаковали платья в коробки, а хозяйка салона назвала сумму: 1200 рублей, я неторопливо достал бумажник и протянул три пятисотки, мысленно поблагодарив Жоржа Павловича и богов: сегодняшний день для меня сложился очень удачно. Теперь угрозы Геры могли бы вызвать улыбку, но только Астерий знал, что боги в своих деяниях редко спешат.

— Елецкий, откуда у тебя столько денег? Мне просто интересно. Раньше я за тобой такой состоятельности не замечала, — выходя из салона, удивилась княгиня.

— Все просто: доход дают акции «Томского Литья». Когда-то я удачно вложился по совету Голицына. Кроме того, мы с Жоржем Павловичем работаем над очень перспективным предприятием по производству оборудования для виман. В общем, деньги есть и скоро их станет намного больше. Взрослеем, госпожа Ковалевская, — я переложил громоздкие коробки в другую руку — увы, путешествия с дамами по модным салонам имеет свои минусы.

— Мне нравится, как ты взрослеешь. При чем, такое ощущение, что ты начал это делать лишь в последние дни, но очень-очень быстро. Идем в «Господин Портнов»? — предложила она, сворачивая к лестнице. — Там обычно одевается мой папа. Джаны там тоже есть, хотя этот магазин для солидных мужчин.

Еще около получаса мы выбирали одежду — теперь мне. Я не привередливый и доверился вкусам княгини. Чтобы не таскаться с покупками, которых стало слишком много, мы отправили все коробки и пакеты курьером, развезти по нашим домам. Потом налегке поднялись в «Огни Москвы» — весьма приличный ресторан на 53 уровне башни. Заняли столик на террасе, откуда открывался волшебный вид на Хамовники изгиб Москвы-реки и догорающий закат. Княгиня не отказалась от бокала вина, я же предпочел хорошее астраханское пиво под жареные бараньи ребрышки — голод давал о себе знать все острее. Ведь почти целый день ничего не ел, если не считать перекуса галетами и сыром.

После ужина, мы вызвали виману транспортной компании «Серебряная стрела». Их дорогие машины последних моделей «Гермес» развозили клиентов в автоматическом режиме от места вызова до посадочных площадок, которых в черте города имелось множество. Одна из удобных площадок, располагалась в пятистах метрах от особняка Ковалевских. Выбрал «Гермес» я неслучайно. Во-первых, в этой машине не имелось пилота, а мне хотелось побыть с Ольгой наедине. Во-вторых, машина приятно удивляла внутренней отделкой, на верхней палубе имелась удобная комната отдыха с выходом на небольшую террасу. И, в-третьих, мне захотелось провести интересный магический эксперимент. А именно попробовать подчинить управление виманы себе. Почему бы и нет? Если я справился с замком в машине Веселова, то здесь задача не слишком сложнее: попробую отключить робота-пилота, и немного покатаемся уже по своему собственному маршруту. В лес завозить княгиню я не собирался, но… Там видно будет.

В свете синих и розовых фонарей заказанная вимана опустилась на парковке ресторана. Распорядитель вежливо поторапливал нас:

— Очень извиняюсь, уважаемые, еще две машины ждут места для посадки. Пожалуйста, сюда проходите! Сюда! Вот, двери открыты!

Подражая ему, я отпустил Ольге поклон, пропуская ее в открытый люк:

— Прошу, уважаемая госпожа! Пожалуйста, сюда!

Она рассмеялась:

— Ах, как вы галантны, граф, — и уже в тамбуре наградила меня поцелуем.

В данной модели «Гермеса» рубка была объединена с пассажирским салоном, так как виманой управлял автоматический пилот. О нем скажу несколько слов отдельно. Это интересно, и удивило меня еще лет семь назад, когда я с отцом познакомился с «Гермесами». Пилот здесь выполнен на базе мозга попугая-какаду. Мозг этих птиц идеален для управления летающими машинами и даже многократно избыточен для тихоходных виман. Судите сами: в мозге какаду всего лишь в 40 раз меньше нейронов, чем у человека, и роботы на базе содержимого черепушек этих птиц, весьма интеллектуальные создания. Уверяю, с ними есть о чем поговорить, у них развита индивидуальность, они легко просчитывают ситуацию намного шагов вперед, особенно если это касается пилотирования. Поэтому компания «Логическая Механика» закладывает новые фермы на Кубе по разведению какаду, ара и еще нескольких видов перспективных птиц. Но что меня потрясло особо в первое знакомство с «Гермесом», это сам мозг попугая, ставший центром управления этой машиной. Его намеренно оставили на виду: он находился на самом видном месте над консолью управления в сосуде из толстого, ударопрочного стекла, плавал в специальной вязкой жидкости, через которую текли струйками пузырьки кислорода. В мозг, когда-то принадлежавший птице, были вживлены тонкие трубки, электроды и, конечно, множество кристаллов реута. Они тускло мерцали — шел бесперебойный обмен информацией между мозгом и системами управления виманой.

— Приветствую, уважаемые клиенты, — пропел говоритель хрипловатым голосом, в самом деле похожим на голос попугая. — Я полностью в вашем распоряжении. Полет с машинами «Серебряной стрелы» всегда приятен и безопасен. Куда летим?

— Приветствую, друг. Для начала просто подними машину на пятьсот метров и отведи от башни — нам нужно освободить посадочное место, — сказал я, проходя мимо огромного дивана и опускаясь в пилотское кресло.

Хотя данная вимана управлялась роботом, место пилота, как и органы ручного управления здесь имелись, но возможность управления была заблокирована.

— У тебя есть желание куда-нибудь прокатиться? — я повернул голову к Ковалевской. — Можно попробовать за пределы столицы.

— Сожалею, важный господин, но за пределы города прогулка невозможна. Для этого вам придется вызвать другую виману. В «Серебряной стреле» есть… — начал было робот.

— Замолчи и не подслушивай, — оборвал я его и перевел взгляд на Ольгу.

— Что ты задумал? — насторожилась княгиня. — Мне от чего-то вспоминается твоя история с Евстафьевой. Вы правда угнали виману?

— Именно, — подтвердил я. — Только ты не знаешь некоторые детали той истории. Мы угнали ее у виконта Веселова, при чем без ключа — взломали замок. Да, вышло немного нервотрепки, но почему бы и нет, ради яркого букета впечатлений.

— То есть, придя на свидание без цветов, ты решил заменить их для мне букетом впечатлений? — княгиня наклонилась ко мне поближе. — Так, Елецкий?

— Да. Мы угоним эту виману. Ее поведет не птичий мозг, а мозг мага Александра Елецкого, — достав листок бумаги с ресторанным счетом, я покосился на колбу, где плавал серый комочек — останки несчастного попугая.

— О чем вы говорите, уважаемый господин⁈ Эту машину нельзя угнать. Ей могу управлять только я, — голос в говорителе стал резким и беспокойным. — Господин, скажите, что вы пошутили?

Я зловеще молчал. Княгиня, сидя со мной рядом, вцепилась в подлокотник кресла и прошептала:

— Елецкий, скажи, что ты не шутишь. Я хочу…

— Я тоже. Наши желания совпадают, а значит шутки в сторону, — произнес я, потянувшись к ней.

— И плевать на попугая, — прошептала она, за миг о того, как мои губы коснулись ее приоткрытого ротика.

— Мы угоним «Гермес», — продолжил я, наслаждаюсь ее поцелуем. — Уверяю тебя, это лучше, чем цветы. Только одна проблема, мне нужен карандаш или ручка, — спохватился я.

Бумага у меня имелась: обратная сторона ресторанного счета вполне пригодна для записей.

— Вот! — княгиня проворно открыла свою сумочку и протянула мне чернильную ручку.

— Уважаемый господин! Уважаемый господин! Это невозможно! «Гермес» нельзя угнать! Назовите точку посадки — я вас немедленно доставлю туда! — паниковал попугаичий мозг.

— Заткнись! — зловеще произнес я. — Иначе уважаемая госпожа разобьет колбу и жалкий серый комочек, которой и есть ты, шлепнется на пол. Душа твоя отлетит к Аиду.

— Но колбу нельзя разбить! Она из прочнейшего стекла! — пискнул голосок из говорителя.

— Хочешь проверить⁈ — подыграла мне Ковалевская, приподнявшись в кресле. — Знаешь, сколько разбитых в дребезги колб у меня на счету?

— Нет… — голос из говорителя стал совсем тихим.

Положив листок на консоль, я вытянул правую руку, сканируя электрические и эрминговые импульсы от стойки с мозгом робота до управляющих систем виманы. Прошел несколько раз, задерживаясь на узлах и все яснее понимая, что задача передо мной значительно сложнее, чем взлом замка в «Стриже». Так… Я замер, кажется сейчас я ощущал именно тот узел, где соединялся управляющий поток от мозга птицы, информационного интерпретатора и системы ручного управления, которая пока была заблокирована.

— Все в порядке? — спросила Ковалевская, видя напряжение на моем лице.

Я кивнул, закрыл глаза и начал считывать эрминговый код, приоткрыв глаза, быстро переносил его фрагменты на бумагу ясными мне лемурийскими пиктограммами. Мне ничто не мешало прямо сейчас перевести «Гермес» в ручной режим, но код требовался для того, чтобы после окончания прогулки, вернуть управление виманой роботу.

Черт, никогда прежде я не был хакером. Даже когда жил на планете, жизнь на которой всецело была завязана с межзвездными компьютерными сетями. Все-таки я — маг. У меня душа мага и в значительной степени воина. Но вот теперь я постигаю кое-что новое для себя. Конечно, это не хакерство в чистом виде, ведь я имею дело не с компьютерным кодом, а магическими модуляциями, но смыслы довольно близки. Не скрою: мне это начинает нравиться, появляется значительный интерес и азарт игрока: смогу или нет.

Да! Смогу! На панели вспыхнули до сих пор темные индикаторы — «Гермес» был под моим контролем. Несколько мгновений я боролся с соблазном завязать центральный кристалл гирвиса со вторым эрминговым потоком. С одной стороны мальчишество, а с другой… Почему бы и нет? Вполне полезный опыт, несколько ценных монеток в копилку моих знаний. Я переправил внимание к кристаллу, сосредотачиваясь на нем, одновременно сканируя потоки, выискивая тот, который ближе подходит к резонансным свойствам кристалла. Нашел и сделал все те же манипуляции как недавно на «Стриже» Веселова, с той лишь разницей, что ограничил мощность взаимодействия примерно в половину. Если я спалю еще кристалл на «Гермесе» — это будет слишком, да и в руководстве «Серебряной стрелы» вряд ли такие добрые дядечки, как Иван Сергеевич.

— Саш, все хорошо? Застыл как статуя, — негромко произнесла Ковалевская, хотя я просил ее молчать.

— Да, еще минутку, — отозвался я, не выпуская центральный кристалл гирвиса из поля магического внимания.

Когда убедился, что сделал все ровно так, как хотел, открыл глаза, положил левую руку на рычаг массивный рычаг управления генератором вихревого поля, правой потянул рукоять с красными рисками на себя. Вимана пошла вперед, все набирая скорость. Под нами потекли огни Хамовников, Третья Имперская башня осталась позади.

— А теперь еще быстрее! — я дожал рукоять управления тягой, переложил штурвал бросая машину вниз и вправо, чтобы чувство скорости стало ощутимее.

— А-а-х! Елецкий! Вот этот да! — вскрикнула Ольга, вцепившись в кресло, глядя, как уличные огни понеслись сумасшедшим потоком. — Только не убей нас! Боги!

— Ладно, — я бросил взгляд на стрелку измерителя скорости — она запала на красном участке шкалы за отметку 360. И после этого, поднял виману, провел ее между башен, постепенно сбрасывая скорость.

— Как ты такому научился, Елецкий⁈ Откуда в тебе магия и такие таланты⁈ — потрясенно вопрошала княгиня.

— Оттуда! — рассмеявшись, я поднял указательный палец вверх.

— Нет! Ты мне все скажешь! Немедленно признавайся! Иначе!.. — здесь она замялась, почему-то поглядывая на серый комочек, облепленный мерцающими кристаллами реута.

— Иначе? Надеюсь, ты не собираешь разбивать склянку с мозгом робота? — рассмеялся я.

Говритель испуганно пискнул, в этот раз не произнеся ни слова.

— Иначе я не скажу о своем очень важном решении. Если бы ты о нем узнал, оно бы тебе понравилось, — вкрадчиво произнесла она. — Давай, Елецкий, признавайся по-хорошему. Ты слишком изменился. Таких перемен просто не может быть без серьезных причин!

— Чуть позже об этом поговорим, — ответил я. — Выбирай, куда летим?

Ольга Борисовна думала недолго:

— А давай к Строгино? Хочу полюбоваться с высоты на залив и там, на острове, поместье Пичугиных. У них в саду прекрасные розы.

— Намек понял, — улыбнулся я, делая крутой вираж на запад. — К букету впечатлений решила добавить еще что-то ароматное и колючее. Вот только резать чем? Нож с собой не ношу.

— Я ношу, — княгиня открыла сумочку, недолго поковырявшись, извлекла небольшой многофункциональный инструмент, частью которого был складной нож.

— Дайте орешков… Пожалуйста, орешков. Хочу горстку фисташек… — тихо и печально произнес хрипловатый голос из говорителя.

— Чего? — я изумленно глянул на стеклянную колбу.

Мне показалось, что мерцание кристаллов, вживленных в серый комочек, стало ярче.

— Уж не свихнулся ли ты, наш друг, — меня это в самом деле начало беспокоить. Ведь после прогулки, придется вернуть ему управление. И что, если после моего вмешательства следующие клиенты этой виманы, окажутся во власти свихнувшегося робота?

— Дайте! Хоть немного семечек! Жрать хочу! — хриплый голос из говорителя стал громче и нахальнее.

Поднявшись еще выше и сбавив скорость, я поделился опасениями с Ковалевской.

— Нет, — она качнула головой. — Сейчас нейронные структуры, отвечающие за управление виманой, бездействуют и активен только блок общения с клиентами. Здесь, как бы тебе объяснить… эффект такой, как бывает у человека, который пребывает в вынужденном покое, из-за его становится слишком восприимчив. Начинает обращать внимание на малейшие раздражители: то его беспокоят малейшие звуки, то ощущения, то навязчивые мысли. Вот и мозг какаду сейчас пребывает в раздражении от непривычного покоя и начинает фантазировать: дайте мне то, подайте это.

— Семечки, добрая госпожа! Подайте семечки! Век буду признателен… — хрипло и печально произнес робот.

— Удивляешь, Ольга Борисовна. Откуда такие познания в логике механо-биологических систем? — я в самом деле не ожидал такого от Ковалевской.

— А у меня разве когда-то была оценка по механо-биологии ниже девяти? — в свою очередь, удивилась княгиня. — Елецкий, ты какой-то недостаточно внимательный к моим успехам. Вот твои я сразу заметила. — Давай туда, — она указала на водную гладь, в которой отражались звезды и взошедшая луна. — Опустись пониже. Хочу выйти на балкон, покурить.

Робот продолжал что-то болтать, теперь уже тихо. Я повел «Гермеса» над верхушками деревьев, и когда мы оказались над заводью, опустил машину еще ниже и остановил.

Мы поднялись на верхнюю, через просторную комнату отдыха вышли на балкон. Над головой сверкали бесконечные россыпи звезд. Золотыми искорками звезды мерцали под нами, и казалось, что мы не на Земле, а парим где-то в далеком космосе.

— Какая красота, — тихо сказала Ковалевская. — Вышел прямо волшебный вечер.

Она достала из сумочки свою тонкую и длинную сигарету, прикурила. Я обнял ее, прижимаясь сзади. И мы долго стояли в молчании, великолепной тишине, изредка прерываемой всплеском рыбин или писком летучих мышей.

Когда княгиня докурила, то повернулась ко мне и сказала:

— Давай, Елецкий, признавайся. Я хочу знать, почему ты так изменился за последние дни. Я же вижу, ты стал другим человеком.

— Ты права, — согласился я, открыв двери в каюту и потянув ее за собой. — Я — другой человек.

— Я хочу, чтобы ты мне сказал правду, — произнесла она.

— Хорошо, скажу, — я подхватил ее на руки и положил на диван.

— Немедленно, говори мне! — она уклонилась от первого моего поцелуя, но от второго не смогла.

— Какой же ты наглый! — вспыхнула княгиня. — Что ты хочешь в этот раз?

— Хочу еще раз полюбоваться твоим телом! — я расстегнул пуговку на ее платье.

Ковалевская, приподнялась, позволяя раздеть себя, а потом притянула меня за воротник и сказала:

— Давай, говори! И я тебе тоже скажу кое-что взамен. Уверенна тебе это понравится.

— Мне уже нравится, — рассмеялся я, целуя ее. — Боги какое у тебя роскошное тело! У меня мороз по коже, когда я представляю, что можно с ним сделать!

В ее глазах сверкали голубые молнии. И я подумал, что мне придется сказать ей то, что она желает знать. Наверное, прямо сейчас.