Ваше Сиятельство #3

Глава 7 Астральные виденья

Талия стояла на столе в плаще мага, надетом на голое тело. Внизу валялись книги, которые она выгребла из книжного шкафа и полок над терминалом коммуникатора. Много книг, почти все. Когда я зашел, в ее правой руке был раскрытый том «Золото Бусстера», она мельком взглянула на меня, левой, забинтованной перелистнула несколько страниц и бросила книгу на пол со словами:

— Какая дрянь…

— Зачем ты это делаешь? — я с изумлением смотрел на разбросанные книги и на саму баронессу, с воинственным видом увлеченную разбоем в моей библиотеке.

— Мне нужно найти книги по магии, по которым учился ты. Аид дери, уже все перерыла! Пиз*ец какой-то, сколько у тебя бесполезной ерунды! — она отбросила еще одну книгу и, нахмурившись, повернулась ко мне: — Где ты их, спрятал?

— А ну-ка иди сюда, — я подошел к столу, подхватил ее, чтобы отнести на кровать.

Ее лобок, почти лишенный волосиков, ткнулся в мой нос.

— Пусти! Вообще псих! Маньяк! — она ударила меня в спину правой рукой, потом левой и заорала от боли.

— Так, Талия! Слушай внимательно! — я усадил ее на кровать. — Я очень не люблю, когда роются в моих вещах! Тем более подобным варварским образом!

— Мы же друзья. Почему я не могу посмотреть, твои вещи? — она нахмурилась еще больше. — Елецкий, ты становишься каким-то вредным. Все тебе не так! То нельзя, это, бл*дь, нельзя! Со мной не хочешь встречаться. И чего ты меня вообще схватил? Чего носом мне в пиз*у лезешь? Трахнуть хочешь?

— Дорогая, я просто пояснил, что не надо разбрасывать мои вещи. Если тебе что-то нужно, то просто спроси, — я чувствовал, что она нервничает и злится. Не помню, чтобы когда-нибудь прежде госпожа Евстафьева вела себя подобным образом. Она всегда была образцом жизнерадостности и оптимизма, а сейчас с ней происходило что-то не то. Нет, я вполне понимаю, что после случившегося в Шалашах ни о какой жизнерадостности не могло быть и речи в ближайшее время. Хотя… как знать, с ее характером и энергией, она вполне могла уже несколько часов сбросить большую часть негатива и оставить лишь одно страстное желание: «всех убить». Но все-равно с ней происходили перемены, которые не укладывались в мое понимание.

— Я спрашиваю, ты чего, трахнуть меня хочешь? — она прищурилась. Сделала это как-то странно, что я не представлял, какой будет ее следующая реакция, после ответа на ее непростой вопрос.

— А ты сама этого хочешь? — я сел рядом и положил ладонь на ее голую коленку.

Не скрою, меня дразнило ее голое тело, которое едва прикрывал плащ с вышитыми на спине знаками Сварога и арийскими рунами. В этом наряде она выглядела еще соблазнительнее, чем если бы без него. Но после случившегося в Шалашах, я даже не помышлял об этом, пока она не задала такой вопрос сама. И после трагедии Айлин я сам ограничил себя в нескромном общении с дамами, хотя этого не требовала ни Айлин, ни моя ни во всем обычная мораль. Мне просто хотелось так сделать, как бы этим лишением подчеркнуть ценность прежних отношений с госпожой Синицыной. Но она теперь элина — почти богиня, и очень далеко отсюда. А мое тело не первый день требует обычных человеческих радостей. Это не значит, что я пущусь в них прямо сейчас, однако наложенные запреты в ближайшее время следует пересмотреть.

— Ну, чего молчишь, ваше благородие, — я нежно провел по ее голой коленке и поправил бинт на другой.

— Нет, не хочу, — она отвернулась. — Дай мне сигарету. Не нашла их у тебя. Зато вино какое-то, — она кивнула на стол.

Там стояла открытая бутылка вина, того самого, которое я учил пить Айлин из астральной проекции, и бокал. Конечно, баронесса нашла это в шкафу, часть вещей из которого тоже лежали на столе. Я встал и подошел к шифоньеру. Там в сюртуке у меня хранилась коробочка «Никольских».

— Ты меня сейчас по коленке гладил, а мне, знаешь, что… — Талия запахнула плащ, прикрывая свои полные груди, которые выглядывали из-под него все равно, — мне от этого трахаться не захотелось вообще. Это какая-то подлая жесть. Теперь боюсь, вдруг я вообще никогда не захочу. Саш! — неожиданно громко произнесла она мое имя.

— Да, дорогая, — я протянул ей сигарету и взял одну себе, потом налил в бокал вино из бутылки.

— Я не хочу стать никому ненужным куском жирного мяса! Я этого не переживу, Саш! — она скривила губы, вертя в пальцах не прикуренную сигарету. — Я люблю трахаться и мне это нужно. Но сейчас что-то не то. Еще и пиз*а болит.

— На, выпей это, — я протянул ей бокал, едва не расплескав вино из-за ее дрогнувшей руки. — И, пожалуйста, успокойся. После того, что с тобой случилось, отвращение к этому — нормальная реакция. Странно, если бы было наоборот. Некоторые после такого вообще начинают ненавидеть мужчин. Всех подряд. И не говори глупости, будто ты никому не нужна. Ты нужна мне, нужна Евклиду Ивановичу и еще многим-многим людям.

— Да, особенно тем уродам из «волков», которые хотели меня зарезать. Поджарить кусками на костре! Ненавижу, сука, бл*дь, уроды! Я должна их уничтожить! Убью их всех! — баронесса отпила из бокала несколько крупных глотков. — А ты мне не хочешь помочь! Вот это бесит больше всего! Твое еб*нутое отношение. Саша, бл*дь, дай мне свою магию! Научи! Если ты такая жадная сволочь, дай хотя бы свои книги! Я сама научусь! Или меня Родерик научит!

— Родерик? — я щелкнул зажигалкой и прикурил. — Он тебе что-то обещал?

— Ну да… — она замялась, мигом потеряв прежний пыл.

— Талия!.. — я коснулся пальцем ее подбородка и повернул к себе. — Расскажи мне все. Он сейчас приходил сюда?

Она мотнула головой, допила остаток вина и отставила бокал.

— Что именно он тебе обещал и где вы с ним общались? — я частично перенес внимание на тонкий план, сканируя ее энергетические тела и помогая себе проекцией руки.

— Там, в Шалашах. Когда я вернулась за его кошельком, он сказал, что научит меня магии, если ты не хочешь. Только… — она прикурила изрядно помятую сигарету.

— Что только? — я нашел в ней простую ментальную конструкцию, похожую на колючку с четырьмя загнутыми остриями и осторожно разрушил ее. Эту штуку явно оставил в ней серый маг. Скорее всего, эта конструкция подталкивала к каким-то действиям, навязывала мысль о поиске основ моей магии.

— Ничего. Только… Чтобы он меня начал учить, я должна кое-что сделать для него, — она выпустила дым в сторону окна.

— Что именно сделать? — я продолжил сканировать ее ментальное тело.

— Что… Вот то — найти у тебя книги, по которым ты учился. Если не найду твоих бля*ских книг, то узнать у кого и как ты научился такой крутой магии. В общем, он хотел, чтобы я ему все рассказала про тебя и твою магию, — она плотнее прикрыла грудь плащом, которая так и норовила вывалиться на свободу. — Саш, ну не сердись, я тебя не предавала и не предала бы, чтобы он мне не наобещал. Вот клянусь! Хочешь, перед хреновым Сварогом могу поклясться или Аидом? Перед кем захочешь. Ты не понимаешь, меня. Вообще, мне обидною. Тебе наплевать на мои просьбы. А Родерик оказался не таким уж пид*ром. Он извинился за все, даже ручку мне поцеловал. Обещал научить вызывать астральных волков. Поэтому я согласилась. Почему ты так смотришь?

— Потому что в душе смеюсь над тобой, Талия, — на самом деле я не смеялся, но улыбнулся. — Ты так податлива своим желаниям. На все готова, чтобы сразу, одним махом добиться любого своего каприза. Передай этому Родерику, что у меня нет книг. В самом деле нет и здесь никогда не было. Все мои знания здесь, — я указал пальцем на свою голову. — И учителей у меня нет. Я уже говорил на эту тему. Ты меня не услышала или не поняла. Я не отказывался научить тебя магии, но сказал, что магию нельзя постичь по щелчку пальца. Правда, если в человеке есть склонности, то он может освоить некоторые навыки очень быстро. Так бывает, если этот человек в прошлой жизни был магом, но эти способности, эти знания в нем уже есть из нужно лишь открыть.

— Как у тебя, да? — спросила она, придвинувшись ко мне ближе. — Ты же раньше не был магом. А тут вдруг раз и такой крутой, что Родерика размазал.

— Верно, как у меня. Я помню свои прошлые жизни — из них вся моя сила, — согласился я. — Хорошо, что ты это так быстро поняла. Так вот, чтобы ты не думала, будто я не хочу тебя учить, и веду себя как мерзавец, а не как друг, я не против научить тебя тому, к чему ты имеешь расположенность. Вопрос твой там в Шалашах был несвоевременный. Нам грозила опасность, и не время было рассуждать, смогу я тебя научить чему-либо или нет. Я сказал, что позже посмотрю, если у тебя склонность к каким-либо видами магии и помогу что-то освоить. А склонность у тебя есть. Это я понял, когда ты увидела призрак Родерика, хотя он находился в невидимом диапазоне.

— Я еще кое-что видела, Саш. И прямо здесь, у тебя в комнате. Аид дери, клянусь! Вот здесь, — она вытянула забинтованную руку в сторону кресла, — сидела какая-то непонятная сука, похожая на кусок дерьма. Коричневая, с синими прожилками. Размером с большую собаку. Может мне померещилось, но я видела. Потом она в окно выпрыгнула и поплыла в сторону вашей школы. И еще мне какие-то нитки мерещатся или паутина. Рукой проведешь, ничего нет, а глаза все равно что-то видят.

— У тебя расширилось восприятие, и ты видишь часть астрала, — пояснил я. — Из-за потрясения в тебе произошли какие-то изменения. Только я бы не сказал, что тебе повезло. Эти астральные сущности и явления, которые не видят другие люди, могут раздражать и даже доставлять неприятности. Здесь имеет место один из основных магических принципов: для тебя реально все, во что ты веришь. Особенно это справедливо для астрального плана. Если не крепкая психика, то можно свихнуться с такими видениями. Но есть и польза: если поработать с этим, ты сможешь управлять астральными энергиями. Например, общаться с астральными сущностями или создавать собственных несложных существ.

— Елецкий, правда, что ли? — госпожа Евстафьева схватила меня за ворот рубашки. — Скажи, что не врешь! — серо-зеленые глаза засияли и настроение ее стало явно лучше.

— Правда. Давай спать? Завтра непростой день. Нужно на похороны Айлин и еще успеть очень многое, — я докурил и выбросил окурок в окно.

— Да, хорошо. Только мне нужно помыться, пойду в твою ванную. Елена Викторовна не будет ругаться? — она встала, докурив в две затяжки сигарету, затушила окурок. — Кстати, поможешь помыться? Я же не могу одной рукой.

Мы проснулись около восьми в обнимку. Ночью между нами ничего этакого не было, хотя, когда я прижимался к ее голой заднице, мой член ныл от желания, а яйца были точно хрустальные бубенцы: щелкни по ним — со звоном расколются. А вот утром не обошлось без маленького греха. Когда я уже не спал, баронесса повернулась в полудреме ко мне и сжала ладошкой моего бойца. Почмокала губами и открыла глаза.

— Елецкий, бля*ь! — она приподнялась, с недоумением глядя на меня. — Ты, да в моей постели⁈

— Евстафьева, бля*ь, — передразнил я ее. — Это ты в моей. И держишься за мой член. Или у тебя какие-то сомнения на этот счет?

— Аид дери! — Талия привстала, окончательно проснувшись, ее ротик приоткрылся и на лице отразился ужас. — Вчера это все было! — она поднесла к глазам перевязанную руку и разразилась матами. — Я должна убить Варгу! Я должна! Саша не вздумай разделаться с ним без меня! Иначе я тебя самого убью!

Она резко повернулась ко мне, сбросив с кровати подушку.

— Обещай, что не тронешь его без меня, — она откинула покрывало, села на меня верхом и ее правая рука вцепилась мне в горло. — Обещай, сука!

Я не дал ей требуемого обещания по двум объективным причинам: во-первых, она сдавило мое горло, а во-вторых, я не хотел ей такого обещать. В этот момент: от ощущения ее мокрой киски, трущейся о мой живот; от вида ее тяжелых, крупных грудей в невыносимой близости к моему лицу; от ее диких, возмущенных глаз, я понял, что больше не могу больше истязать себя праведностью. Я подхватил ее под ягодицы и приподнял так, что головка моего бойца ткнулась в ее нежные теплые губки.

Баронесса отпустила мое горло, наклонилась и прошептала:

— Я хочу трахаться! Очень хочу! Вчера так, бля*ь, перепугалась: думала больше никогда не захочу. А сейчас!.. — она покатила глазки к потолку и простонала: — Воткни мне скорее!

Она жадно припала к моим губам, вильнув бедрами, чтобы скорее впустить меня.

— Воткни мне, чтоб у меня мозги вылетели! — прошептала она, запрокинула голову и застонала, чувствуя, как член входит в нее.

— А-ах, это жесть, Сашенька! У меня сейчас пиз*а треснет! — она скруглила ротик, насаживаясь на мой окаменевший жезл.

Приподнялась и с блаженством снова приняла его в себя больше чем на половину.

Талия — сумасшедшая девочка и я ее люблю со всеми ее великолепными завихрениями. Я сжал ее тяжелые груди так, что соски выступили между пальцев, превратившись в шершавые камешки. В ответ она захныкала от удовольствия и принялась резче, чаще насаживать на мой член.

Ее узенькая пещерка мигом стала такой мокрой. Такой, что там захлюпало, и мой живот вымок от ее обильного сока. Не знаю, может быть баронесса уже испытала не слишком бурный оргазм, и теперь скакала на мне, точно на жеребце, приближаясь к следующему. Продолжая все грубее сжимать ее грудь левой рукой, правую я сунул ей между ножек и добрался до набухшей вишенки. Той самой, сокровенной точки, где кроется самое небесное удовольствие дам. От первых же прикосновений Талию затрясло. Затрясло так, что кровать пошла ходуном под восторженные выкрики баронессы. В последний миг, она отчаянно сжала ножки и тоненько заголосила. Наконец обмякла, повалилась набок, потянувшись губами к моему члену.

Я был неудовлетворен, но очень близок к тому, чтобы превратиться в жаркий вулкан. Не дожидаясь милость от баронессы, сам двинулся ей навстречу. Сунул в ее приоткрытый ротик возмущенного бойца, а два пальца резко воткнул ей лоно, подразнивая ее там. Сладкая дрожь от оргазма, наверное, еще не отпустила госпожу Евстафьеву, и она звонко зачмокала так, что мне стало немного больно от ее жадности. Я издал громкое, божественное «О-о!» и взорвался ей в рот огромным зарядом, собравшимся за несколько дней.

— Бля*дь! Пиз*ец! — высказалась Талия, кашляя и мотая головой.

Тут же раздался стук в дверь.

— Саша! Что там у вас происходит⁈ — раздался из-за двери голос Елены Викторовы.

На миг повисла тишина. Я подумал, что дверь на ночь осталась незапертой. Как бы не слишком страшно, если графиня войдет в комнату, но все же это будет очень не кстати. Особенно, если учесть наши вчерашние очень серьезные откровения с ней.

— С добрым утром, ваше сиятельство! — первой подала голос Талия Евклидовна, торопливо обтирая лицо подушкой.

— Саша, я жду тебя к завтраку! — мама все-таки дверь не открыла и неохотно добавила: — С Талией.

— Десять минут, мам! Я еще в постели! — отозвался я.

— Мы еще в постели! — очень не кстати добавила баронесса.

Я встал, поднимая покрывало в поисках своих трусов. На постели их не было. Наконец обнаружил их среди разбросанных ночью книг. Хорошо, что графиня не зашла. На полу валялась значительная часть библиотеки отца, и мне было бы нелегко объяснить Елене Викторовне подобное варварство. Я даже выматерился второй раз за сутки.

— Чего ты волнуешься, — удивилась Талия, тоже покинув постель и подняв с пола смятый плащ. — Елена Викторовна знает, что я здесь — она не будет ругаться.

Объяснять баронессе причины моих волнений было бесполезно. Нельзя сказать, что мы с ней жили в разных мирах, но какие-то части наших миров не соприкасались. Я накинул халат и начал торопливо собирать книги с пола, укладывая их стопками на столе. Потом бросил взгляд на Талию, накинувшую на плечи плащ и подошедшую к зеркалу.

— Дорогая, так не пойдет. В таком виде не надо ходить в столовую, — закончив с книгами, я открыл шифоньер, достал одну из своих старых рубашек и брюки, достаточно широкие, чтобы поместить в них пухленькую задницу Талии Евклидовны. — Ну-ка, надень это. Я пока в ванную.

В столовую мы спустились минут через двадцать. Хотя Талия — энергичная, стремительная девочка, в порядок себя она приводила долго и долго пробыла в ванной.

Когда мы вошли, мама уже пила кофе и встретила меня недовольным взглядом. А может быть он был адресован баронессе Евстафьевой, потому как глаза графини сразу потеплели, когда я сел с ней рядом.

— Как ты мам? — спросил я. — Надеюсь улеглись вчерашние тревоги?