Василиса и Серый волк

Часть 1

Вечерело. В ресторане гремела веселая музыка, это означало, что гости не стали дождаться молодоженов из четырехчасовой прогулки.

— Мы уж думали, вы сразу в свадебное путешествие из ЗАГСа поехали! — радостно прокричал с порога ресторана грузный немолодой мужчина, отец невесты. — Ждали вас, ждали, а потом все понеслось…

— А что, собственно, понеслось? — настороженно поинтересовался новоиспеченный муж.

— Да что я вам буду рассказывать! Вы заходите, еда еще осталась!

Кир аккуратненько оттеснил свидетельницу от шумной толпы незнакомых гостей и прошествовал рядом в зал. Лешка поступил также, опасаясь, как бы невесту не выкрали в самом начале банкета. От двух балбесов-друзей и высокообразованного профессора можно было ожидать чего угодно.

Огромный украшенный цветами и шариками зал больше напоминал поле битвы. За четыре часа гости явно устали просто так кушать и пить. Тамада, увлеченно спорящий с одним из гостей о результатах последнего конкурса, даже не заметил появления виновников торжества.

Сами же молодые постарались как можно незаметнее проскользнуть на свои места. Кушать хотелось сильно! За длительную прогулку на свежем воздухе аппетит нагулялся зверский.

Во главе богатого стола, как раз на месте для жениха с невестой, смирно сидел лишь один человек. Положив наручные часы на скатерть перед собой, профессор Грабовский отмерял, на сколько часов сможет растянуть фотосессию его «двоечник». Парень не оплошал, измученных молодых со свидетелями можно было брать тепленькими.

Никто уже никуда не спешил, не ругался и не пытался совершить убийство. Все было как нужно!

— Изыди! — прошептала лучшему другу невеста вместо приветствия.

Ей во время прогулки пришлось хуже всех: высокие шпильки, ледяной атлас платья и необходимость постоянно выглядеть отлично. Так она и во времена первой свадьбы не уставала. Было досадно, что среди свадебных традиций не числилось ни одной об отдыхе на удобном диванчике после фотосессии.

Грабовский поспешно освободил места. В суете сборов он не отводил глаз от парочки, стоявшей рядом. Василиса все еще сторонилась Кира, но редкие прикосновения мужчины уже не вызывали вспышек неконтролируемой агрессии.

Профессор мысленно повысил оценку фотографу с тройки на четверку.

Пивоваров держался молодцом — сказывалась деловая закалка. На конференциях и в постоянных перелетах приходилось выносить и не такое. А в этот вечер у него был еще и фантастический стимул. Сейчас этот стимул стоял рядом в ярком красном платье с невероятным декольте и думал только о еде.

Пока не все гости обратили на них внимание, молодые и свидетели принялись за ужин. Все остыло, но кого это заботило?

В то время, когда невеста с женихом уплетали котлетки, забыв о салатах и других легких закусках, Василиса тщательно перебирала яства. Кир, как истинный джентльмен, подавал ей тарелку за тарелкой. Девушка рассматривала блюдо, порой ковыряла вилкой и с тяжелым вздохом отсылала обратно. Это процедуру она провернула рад десять, пока в поле видимости не осталось ни одного неисследованного деликатеса. Кир умирал от голода, давился слюной, но исполнительно тянул руку за все новыми и новыми тарелками для привередливой дамы.

— Васенька, — не выдержал он наконец. — А хрена ли тебе надо?

— Да, точно! — сверкнула глазами девушка. — Хочу холодца с хреном.

Кир взвыл и поднялся с места. Дрянная девчонка решила его окончательно добить. Со словами: «Врагу не сдается наш гордый Варяг» он двинулся на поиски.

Василиса с упоением наблюдала за метаниями Пивоварова, поражаясь, как она столько времени без этого жила. Гордый, красивый и взмыленный от ее прихотей, он выглядел еще более притягательно, чем в первую встречу. А еще эта фраза про три месяца… Она никак не выходила из головы. «Неужели правда?» — кусая губы, спрашивала себя Василиса. Поверить в то, что Кир на самом деле ждал ее, и не было никаких московских красавиц, оказалось сложно. Хотелось верить. Она бы все отдала, чтобы это оказалось правдой, но червячок сомнения грыз душу по-прежнему.

Неожиданно на стол перед девушкой опустилось огромное блюдо с холодцом.

— Кушай, любимая. Все для тебя, — самым ласковым голосом на ушко прошептал Кир.

Горячее дыхание обожгло шею, вызвало дрожь, и Василиса в очередной раз порадовалась, что одела плотный бюстгальтер. О реакции ее тела этому мерзавцу лучше было не знать.

Кир сел рядом и принялся за свой ужин. Управляться приходилось одной правой рукой, левую он упрямо держал на колене девушки. Поначалу она сопротивлялась, отдергивала ногу, бросала на него злобные взгляды и угрожала вилкой, но мужчина не сдавался. Если уж резиновый бифштекс умудрялся есть одной рукой, то и с сексуальным коленом понимал, что справится.

Только виновники торжества успели утолить первый голод, как тамада вспомнил об обязанностях. Немолодой шустрый мужичок схватился за микрофон и, заглушая музыку и разговоры, по залу прокатилось запоздалое раскатистое: «А кто это к нам приехал?»

— Можно подумать, друг волшебник на голубом вертолете, — откладывая столовые приборы в сторону, хмыкнул Лешка.

Долгожданный ужин закончился быстрее, чем хотелось, но деваться было некуда. Молодые обреченно вздохнули и поднялись поприветствовать собравшихся. Приглашенные ликовали. За одну минуту все расселись по своим местам, налили полные рюмки, и торжество понеслось.

Создавалось впечатление, будто гости все четыре часа собирались с силами, чтобы загорланить традиционное «Горько!».

Кир и Василиса быстро переглянулись. Ситуация сильно напоминала их первое свидание. Веселые лица, звон бокалов и это самое «Горько!», после которого молодые целуются, а им остается лишь завистливо кусать губы.

— Раз! Два!.. гремело в зале. — …Десять!

Изображая, что любуется молодыми, Василиса отвернулась от Кира.

— Что, моя малышка, сладко целуются? — прошептал рядом знакомый вкрадчивый голос.

— Пивоваров, не завидуй! — зло прошипела в ответ девушка.

— А чему завидовать? Лешка мне не конкурент. Подумаешь, десять секунд продержался. Мы ведь с тобой больше можем. Правда, милая?

Василиса против воли подняла глаза на выразительные мужские губы и сглотнула.

— Ну, ты бронепоезд!

— Скорее, бульдозер… И это все ты так на меня влияешь!

Кир заглянул в негодующие серые глаза девушки и снова погладил колено. Перед глазами Василисы отчетливо встала совсем другая картинка трехмесячной давности, когда он точно так же смотрел в глаза, гладил колени и был так глубоко…

Она помимо воли сдвинула ноги. Заметив это движение, ее визави многозначительно усмехнулся.

Они вдвоем так и не заметили, как гости снова начали шуметь, наливать за здоровье молодых, чокаться. Праздник крутился мимо странной парочки. Как из другого изменения они смотрели на гостей, что-то ели, даже умудрялись наливать шампанское и пить. Этот морок владел бы ими и дальше, если бы тамада не вспомнил, что ему заплачено, и нужно работать. Перекрикивая динамики, он попросил лучшего друга невесты произнести тост.

Грабовский поначалу его не расслышал, но болезненный тычок под ребро мигом улучшил слух. Не выпуская изо рта ароматное прожаренное ребрышко, профессор лениво махнул в сторону Пивоварова. Двое друзей жениха, что с женами сидели рядом, дружно поддержали. Тамада намек понял и сменил просьбу.

— Уважаемый свидетель, гости просят ваше напутственное слово.

Василиса чуть не рассмеялась, вспоминая его прошлую напутственную речь, но Кир, как ни в чем не бывало, поднялся и взял микрофон.

За соседним столиком господин с прожаренным ребрышком скрестил пальцы на удачу.

— Алексей, Виктория, дорогие гости. Мы дружим с женихом давно, я точно знаю: Вику он любит. Любит давно, больше десяти лет. Да! Мужчине говорить о любви сложно и даже признаться в этом любимой женщине адский труд. Но иногда стоит рискнуть, — он ненадолго прервался и посмотрел на Василису. — Одна минута храбрости стоит счастья. Благодаря тому, что Виктория дала еще один шанс Алексею, они сейчас вместе. Сегодня, ребята, я хочу выпить за вашу любовь, смелость, доверие и… Пример для всех нас.

Оратор вернул микрофон и сел на место. Адреналин еще гулял в крови, но он обязан был сказать то, что сказал.

— Пивоваров, в тебе погиб великий политик. Электорат даже чокнуться забыл после твоей пламенной речи, — прошептала рядом самая вредная женщина на свете.

— Ну и змея ты, милая, — ответил Кир. — Красивая, интеллигентная, но такая глупая.

Больше он ничего не стал добавлять, просто опустошил свой бокал и налил еще. На душе стало погано. Еще ни перед кем он так не изгалялся, не открывал душу прилюдно. И все зря…

В зале заиграла музыка, и гости один за другим выкатились из-за столов потанцевать.

— Разрешите пригласить вас на танец? — совершенно неожиданно мягким приятным голосом прозвучало над ухом свидетелей.

Рядом с Василисой стоял молодой смазливый парень и протягивал руку.

— Дама не танцует! по-хозяйски рыкнул Кир и легонько шлепнул по той самой руке.

— Отчего же? Дама очень даже танцует! — Василиса быстро поднялась со своего стула. Это был слишком хороший вариант для бегства.

— Ну, раз танцует, то пошли, — Кир сорвался с места и, перехватив девушку, повел к танцполу.

Несчастный парень так и не понял, что это было, и обиженно уставился на удаляющуюся парочку.

Зал наполнился медленной, романтической музыкой. Под пронзительные звуки саксофона Кир бережно притянул партнершу к себе. Вот так чувствовать ее рядом было невероятно приятно. Обида мгновенно утихла, а глаза сами опустились ниже, лаская взглядом глубокое декольте.

— Ты нарочно надела это платье? — прошептал он внезапно охрипшим голосом.

Она секунду помедлила, а потом не удержалась и потерлась грудью о рубашку мужчины.

— Черт… — сорвалось у него. — Не делай так!

— Почему? — спросила невинным шепотом.

Вместо ответа Кир прижал ее теснее к себе, давая почувствовать возбуждение. Василиса попыталась увеличить расстояние между ними, но сильные руки держали крепко.

— Достаточный аргумент? — мужское дыхание обдало шею.

— Ты о размере? — раздалось в ответ.

Девушка сама не понимала, откуда взялась храбрость. Или это шампанское так сильно ударило в голову, или соблазнительный мужской запах. Так близко в танце ее еще не прижимали, только в кровати.

— Нет, это еще не размер. Вот сейчас… — он еще крепче прижал ее к себе за бедра и теперь уже потерся сам. — Вот сейчас да. Уже размер. Тебе подойдет… Я знаю.

Василисе оставалось только благодарить Бога и диджея за тусклое освещение. Ее щеки так сильно пылали, что это ощущалось физически, а еще физически ощущалось другое… В штанах у партнера. Тело предательски отзывалось на провокацию, посылая такие импульсы, что даже ноги передвигать стало сложно.

— Пивоваров, ты псих… — отчаянно простонала она.

— А что ты хотела за четыре месяца?

— Вот только не ври! — гневно возмутилась девушка.

— Милая, а с какой стати мне врать? — он склонил голову и прикусил ее за мочку ушка. — Лучше проверь. Хочешь? Хоть сейчас… Что же зря добру пропадать.

Он снова вжал ее в себя, ломая сопротивление. Грудь к груди, бедро к бедру, они медленно кружились на площадке, истязая друг друга жадными и яростными взглядами. Кир читал по ее частому дыханию, что не только он один страдает, не только ему требуется близость совсем другого порядка. Не удержавшись, он положил одну ладонь ей на шею и нежно провел по вене.

— Кошечка моя, с таким пульсом тебе скорая помощь понадобится вот-вот.

Василиса попыталась вырваться, но теплая ладонь опустилась ниже, легонько скользнула по ключице, спустилась по нежной коже вдоль декольте, задержалась у самой кромки платья, лаская грудь. Чтобы не застонать от возбуждения, девушке пришлось плотно сжать губы.

Кир упивался ее реакцией. Даже когда танец сменился на быстрый, он все также тесно прижимал партнершу к себе. Какие-то люди смотрели на них, что-то говорили. Постепенно до сознания стали доходить звуки шумной заводной мелодии.

— Пивоваров, вообще-то это быстрый танец! — как будто страшный секрет, заговорщически прошептала Василиса.

— А мне медленные больше нравятся, так что будем считать, что медленный, — невозмутимо ответил Кир и продолжил «вальсировать».

— Пивоваров, ты сдурел! На нас все смотрят.

— Не на нас, а на твое декольте! Может, все-таки шарфик набросишь?

— Неандерталец! — яростно прошипела возмущенная девушка.

Он не реагировал, лишь спустил левую руку пониже спины партнерши и шлепнул по маленькой круглой попке. Василиса в ответ чуть не прошила насквозь его ногу острым каблучком и, как только мелодия затихла, вырвалась из крепких объятий и убежала в коридор.

За ней никто не последовал, и лишь уставший и сытый профессор весело усмехнулся, наблюдая картину бегства.

Он даже бровью не повел, когда за девушкой закрылась дверь.

— Что ж, и на эту гайку найдется болт с хитрой резьбой… проворчал, подливая себе вина.

Как только еще один танец закончился, тамада объявил печальную новость: «У нас тут украли… Нет, не невесту! Свидетельницу! Нашедшему награда — поцелуй пленницы».

Рядом с ведущим, потирая руки, стояли Дима и Гоша. А вот профессора и след простыл.

Часть 2

Красивую свидетельницу в красном платье отчетливо запомнили все женатые и неженатые мужчины мероприятия. Оттого новость о ее пропаже взбудоражила сознание каждого. Незаметно увиливая от драгоценных законных жен, они поодиночке или вдвоем отправлялись на охоту. Уж очень хотелось получить заветный поцелуй.

Кир Юрьевич Пивоваров грустно взирал на все это безобразие с высокого барного стула. Он свой приказ «сидеть и не рыпаться» получил загодя. Вот и сидел, ожидая с моря погоды. Лешка сочувственно похлопал его по плечу и вернулся на место к молодой жене. В такой обстановке за компанию могли выкрасть и Вику, так что рисковать не стоило.

Двое других друзей куда-то исчезли. Сегодня эти сводники играли роль исполнителей. Всех тонкостей блестящего плана Грабовского Кир не знал. Профессор не счел нужным ставить «соискателя» в известность о деталях. Даже припугнув лишением премии, добиться ничего не удалось. Александр Михайлович был его самым смелым работником, профсоюзом и партячейкой — в одном лице.

Оставалось ждать сигнала.

Заслоняя своими спинами дверь сторожки, скромная компания из двоих празднично одетых мужчин уже десять минут мерзла в огромном неотапливаемом гараже. Тот, что был пониже, грустно причитал и жаловался, а который повыше постоянно поглядывал на часы, словно его взгляд мог совершить чудо, и стрелки побежали бы быстрей. Стрелки не слушались, а холод все усиливался. Они находились здесь с крайне важной миссией, потому даже минутная отлучка была недопустима.

Пытаясь согреться, один из «сторожей» трясущимися руками разлил по пластиковым стаканчикам водку.

— Как думаешь, Гошка, — прошептал он сиплым голосом. — У этого странного профессора все получится?

— Димосик, ты видел, какие Василиса с Кирочкой взгляды бросали друг на друга весь вечер?

— Ага, как я после дежурства на сытный ужин!

— Про ужин не знаю… Но очень плотоядно у них выходило, — Гошка опрокинул рюмку и слегка скривился. — Может, Лешика попросим закусочки организовать? А то ведь сопьемся тут нахрен…

— Нет, приказано внимания не привлекать! — строго, как в армии, возразил Димон. — Легенду помнишь? Мы в поисках! Так что пей так, не впервой.

Друг больше вопросов не задавал и покорно наполнил рюмки по второй.

Совсем рядом пробежал незнакомый парень. Вид его был сосредоточенным и ищущим. Это был уже третий счастливчик, решивший попытать счастья в студеном подземном гараже. На что только не шли шустрые свадебные гости, чтобы первым отыскать «пропажу».

Друзья в очередной раз переглянулись и плотнее встали у двери. Не хватало еще, чтобы Серого волка кто-то опередил в последний момент. Для них до сих пор было загадкой, как «дорогая крестная» уговорила Василису на добровольное заточение. Правды никто никому не сказал, но ответственность мероприятия оба друга понимали без подсказки.

Пока с одной стороны сторожки в стельку напивались и грелись два лучших друга Пивоварова, внутри стояла тишина. Александр Михайлович открыл потрепанный блокнотик и что-то там черкал. Василиса упорно смотрела в маленькое окошко и думала о своем.

Так они просидели целых десять минут, девушка даже стала замерзать, но говорить первой не хотелось. Шурик не просто так увел ее со свадьбы, и друзья Пивоварова рядом тоже не проветриться вышли. Сегодня все сговорились, и даже собственное тело, которое готово было из платья выпрыгнуть, как только Кир еще в лимузине ее поцеловал. А сейчас… Сейчас нужно было решиться: рискнуть и вновь с головой окунуться в чувства или переболеть.

Первого она боялась, а второе очень хорошо умела. Настолько хорошо, что даже удовольствие от своего горя научилась получать. «Несчастная Василиса Кошкина, гордая и одинокая красавица, которую все предали!» — в мыслях звучало гордо. Только что-то внутри, глубоко в душе, зудело, требовало ярких красок и волнительных эмоций. Это что-то не давало ей покоя все три месяца. Все совсем не было похоже на разрыв с Олегом! В привычный шаблон невозможно было вписать все ее терзания, обиды, эротические сны и ярость.

Три года назад после больницы в душе царила пустота. Понятная, серая пустота. В этот раз ничего подобного не было. Пусть внешне она и горевала, но внутри теплилась коварная надежда, не давала покоя и забытья.

И вот сейчас эта надежда, такая будоражащая и вполне реальная, ждала ее в торжественном зале.

— Ну, ты как? — поинтересовался Грабовский. — Уже до конца психоанализ провела? Выводы готовы, или мозги подправить еще необходимость есть?

— Саш, боюсь я…

— Естественно! Кто ж это, дожив до двадцати восьми лет довольной холостяцкой жизни, так просто решится на серьезные отношения. А вдруг он ужины потребует каждый день или еще одного кота заведет?

— Не издевайся! Я серьезно!

— Так я тоже! Любишь ты его, — Грабовский устало потер глаза. — Хочешь обратно, но трусишь.

— Да что ты такое говоришь?! — возмутилась девушка.

— Ну, ладно, доказываю, — он открыл блокнот и начал читать. «Этот сукин сын мне всю душу вывернул!» или: «Я ведь, как дура, влюбилась, поверила, в Москву поехала», но больше всего мне вот это нравится: «Этот наглый сексуальный маньяк у меня еще помучается». Твои цитатки, между прочим.

Василиса рассмеялась. Она действительно все это кричала и Киру, и сама себе в подушку, когда думала, что никто не слышит.

— Ну! И кто тут будет мне говорить, что не влюблен по уши в господина Пивоварова?

— Сашка, обещай, что поможешь мне его труп спрятать, если что…

— Да не вопрос! Закопаем в лучшем виде! — довольно отмахнулся профессор. — Я, если надо, всех своих двоечников припашу, потом и экскаваторами не дороют!

— Ты действительно думаешь, этот мерзавец на самом деле меня любит? — уже тихо, почти шепотом, Василиса задала самый сложный вопрос.

Профессор повернулся и, глядя ей в глаза, тихо и ласково ответил:

— Васька, мужчина, который добровольно усыновил твоего кота, не может быть мерзавцем! — он развел руками и извинительным тоном добавил. — Вот я, твой лучший друг, ни за что бы Фильку не взял, а он принял. Мается с ним, возит туда-сюда, никому не отдает. Разве это не любовь?

— Саш, ну у тебя и логика…

— Да ты представляешь, как он детей твоих боготворить будет? Эх, что ж ты у меня такая глупая? Тебе счастье на четырех колесах привалило, а ты тут все в лягушку обратиться хочешь и на болото ускакать.

Против такого найти возражения было трудно. Василиса и Грабовский еще немного посидели, а потом девушка сама выпроводила профессора за дверь. Дальше оттягивать неизбежное смысла не было. «Будь, что будет!» — сказала она себе.

В комнатке сторожа стало совсем тихо. Она сбросила с плеч старый шарфик, что выдал ей друг, и приготовилась ждать. Столько, сколько понадобится. Лягушонке вдруг остро захотелось стать принцессой, и чтобы у ног был только лучший, красивый и достойный принц, а лучше — Серый волк.

Напряжение куда-то ушло, словно уже было сделано самое важное дело. В голове бессвязно кружились мысли, ветер стучал в грязное окошко, а она ждала.

Дверь отворилась тихо. Ни противного скрипа ржавых петель, ни треска ссохшихся досок — просто открылась дверь, и вошел он. Привычный мир качнулся и рухнул в пропасть.

Никто из них так и не понял, как девушка оказалась плотно прижатой к старому столу, а горячие мужские руки добрались до платья и сразу же стали его стаскивать. Досадное препятствие. Не до него. Вслед за платьем в угол полетел пиджак и рубашка. Лишь черная строгая бабочка и брюки — на нем и кружевное алое белье — на ней. Василиса больно укусила Кира за губу и притянула к себе.

— Еще раз увижу в кабинке пожарной машины — прибью! почему-то это было важно. Даже сейчас.

— Волновалась?

Вместо ответа она приподнялась на носочки и прижалась горячими губами к его губам. Мир еще раз перевернулся, когда он жадно и настойчиво ответил на поцелуй. Температура в сторожке поднялась. Двое наконец дорвались друг до друга. Все дни и месяцы ожидания превратили в пытку каждое мгновение порознь. Василиса совсем никак не помогала. Тонкие замерзшие ладошки обхватили его попу и крепко сжали.

— Пивоваров, твоя задница — это конец света. Я тебя точно съем!

Кир усмехнулся и повторил ее прием. Маленькая женская попка очень хорошо уместилась в широких ладонях.

— Моя — он приподнял девушку и усадил на стол.

Стройные ножки тут же обвили мужскую талию и прижались бедрами к паху. Мужчина сцепил зубы от острого возбуждения. Так близко, так желанно, стоило лишь чуть-чуть сдвинуть белье, и все… С силой выдохнул, прогоняя одержимость, провел рукой по изящной ножке от тонкой лодыжки к бедру.

Теперь уже Василисе пришлось закусить губу. Прикосновения обжигали, искрами посылая откровенные эротические сигналы по всему телу.

Спина сама выгнулась, подставляя грудь, и тут Кир сорвался.

— Милая, ты точно доиграешься, — со стоном прошептал он прямо в сладкие губы.

— Так может, делом займешься?..

Ее руки уже боролись с замком на мужских брюках, не желая дольше растягивать агонию. Голод последних месяцев сказался на обоих: поцелуи больше походили на укусы, а страсть — на битву. Белье куда-то исчезло. Ничего не осталось. Лишь движения, стоны и счастливое, чуть слышное «да».

Здесь в прохладной ветхой сторожке на отшибе большого гаража под завывание ночного ветра и шум машин двое жадно предавались любви. И не было в округе ничего, чтобы смогло отвлечь их от этого самого сладкого откровения.

Одними касаниями, нежно и грубо произносили клятвы, жадно втягивали ноздрями аромат страсти и бросались с головой в один на двоих омут.

Когда на следующее утро Василиса проснулась в гостинице, собственное тело показалось ей незнакомым.

Вроде и руки, и ноги были те же, но необычная легкость и приятная тянущая боль не отпускали. Рядышком был кто-то еще. Она повернулась и не смогла сдержать улыбку. Господин Пивоваров, собственной персоной, царственно развалился на всю кровать и довольно посапывал.

Совершенно новая, незнакомая сама себе Василиса, тихонечко подкатилась под теплый мужской бок и зевнула. Это было так естественно.

Кир приоткрыл один глаз, убедился, что все как надо, и снова уснул.