Вдова вдове

Вдова

Вдова. Страшное слово, у которого нет синонимов, а есть только определение. У него еще есть цвет — черный и множество слов, связанных по ассоциации: горе, слезы, одиночество, бедность, страх, гнев и чувство вины. Многие люди спешат дать вам совет, рассказать о стадиях горя, описать основные чувства, перечислить все, что обычно происходит в голове. Они заверяют, что время лечит, и исцеление обязательно наступит.

Однако любая вдова ощущает, что никому ее не понять. Она чувствует, что оказалась в одиночестве, что брошена, беззащитна, и не способна ни в чем разобраться. Она не осознает иррациональности своих поступков, истинной глубины своих чувств и не может примириться с тем, что произошло.

Так описывают свое состояние сами вдовы, и только другая вдова может понять, что происходит. Горе кажется безмерным. Каждая вдова считает, что ее брак — с особыми словами, взглядами, прикосновениями был самым–самым. Особенным. Теперь же она чувствует себя похороненным в земле сокровищем, ведь больше некому смотреть на нее и знать, какой она была и какая она есть. Она — пустое место. Ничто. Ноль.

Когда я впервые услышала, как другая вдова описывает эти чувства, я была потрясена. Откуда эта женщина — совсем непохожая на меня! — может знать и выражать мои мысли и чувства? Что, ее муж правда считал ее удивительной, самой лучшей, самой привлекательной, и гордился ею? И да, и нет.

Мои отношения с моим мужем были непохожи ни на какие другие. Точно так же, как и ее отношения с ее мужем. Но нас породнили чувства, которые мы испытывали: горе, ощущение потери, странные мысли, — то есть все то, что объединяло не только меня с ней, но и всех вдов на свете. Я была поражена, когда услышала от другой женщины свои слова и мысли, хотя на самом деле удивляться здесь нечему. В конце концов, вдов — миллионы, а основных человеческих эмоций всего–то около дюжины, поэтому в горе — в уникальном, нашем собственном, личном и глубоко внутреннем горе — мы реагируем и ведем себя согласно некоторым определенным схемам. Гнев, зависть, жадность, любовь, ненависть, страх — любая эмоция, любая трудность, любая затаенная мысль — какая–нибудь вдова уже ощущала это раньше. Чувствовала так, думала так и пережила это.

Большинство вдов находят утешение и поддержку в общении с другими вдовами, переживающими такое же горе, но есть и другие, которые не хотят идти на контакт. Эти женщины считают, что должны выживать самостоятельно, или что если они пойдут общаться с другими вдовами, то потеряют часть собственной личности. Их пугает и отталкивает само слово «вдова», а образ, связанный со словом, им кажется унизительным и жалким. Я отлично помню момент, когда врач вышел ко мне и сказал, что мой муж умер, и я тогда подумала: «О Господи. Я вдова». И этим все сказано.

Быть вдовой — это отнюдь не дело собственного выбора. Перед только что овдовевшей женщиной встает сложная задача: примириться с новым статусом, названием и образом. К тому же вдове все напоминает о том, что ее статус теперь изменился — заполняя бумаги после имени мужа, ей приходится писать слово «покойный», а при заполнении анкет на себя в графе «семейное положение» галочкой отмечать пункт «вдова». Странно, ведь раньше этого пункта она совсем не замечала.

Пока этого не случилось с нами, вдова — это все время «кто–то другой». Тем более что вдовство обычно отождествляется с преклонным возрастом — в основном потому, что многие люди преклонного возраста одиноки. Три четверти населения старше 70 лет составляют женщины. Жестокая реальность состоит в том, что многие женщины переживут своих мужей, а печальная истина — в том, что вдовой можно стать в любом возрасте. Многим будет странно услышать, что «среднестатистической вдове» — 50 лет и что обычная ее «последняя профессия» — домохозяйка. Вдова — это обычная женщина.

Несмотря на то что молодые вдовы испытывают специфические трудности (о которых поговорим позже), да и пожилые — тоже, всех их уравнивает и объединяет одно — горе. 80-летняя дама, чей муж умер во сне, и молодая женщина, муж которой погиб в автокатастрофе, поражаются, когда узнают, что идут по одному пути. Хотя одной говорят: «Но ведь вы так долго прожили вместе», а вторая то и дело слышит: «Ты молода, у тебя еще все будет», им обеим одинаково больно, плохо и страшно. Стоит добавить, что в этом отношении мужчины не отличаются от женщин, и их горе столь же глубоко.

На международной конференции организаций, объединяющих вдов, на нескольких языках прозвучало: «Я никогда не думала, что это будет так». Я слышала, как одна женщина из Дублина сказала за чаем: «Я постоянно забываю, что мужа больше нет — и это самое ужасное. Я думаю, что он в ванной бреется, а потом смотрю на часы и думаю, что он скоро придет. Я знаю, что он умер, я это понимаю. Я даже принимаю это. Но все время забываю». Ей в ответ понимающе кивнули француженка и португалка. Молодую женщину из Камеруна (где женщины не имеют прав собственности) спросили, какую из своих проблем она назовет самой сложной. Она ответила: «Родственники мужа». Все понимающе заулыбались.

На каком бы языке вы ни говорили, где бы ни жили, трудно осознавать, что вы теперь вдова. Вокруг столько неизвестного. Вам нужна помощь, которую родные и друзья в состоянии предоставить, но именно в это время вам трудно просить — любые просьбы застревают в горле. «Но все думают, что я замечательно справляюсь, — часто говорят вдовы, — и мне не хочется никого разочаровывать».

Не было, никогда не существовало такой вдовы, которая думала бы только о хорошем и благостном, не злилась, никого бы не винила и считала, что все случается к лучшему. Но во многих случаях стоит только вдове заговорить о том, что у нее на сердце на самом деле, как кто–нибудь предлагает ей «обратиться за помощью». На самом деле это означает, что собеседник испугался сильных эмоций и хочет избавить себя от необходимости слушать. Если вам такое предлагают, не считайте, что вы обязаны обратиться к психиатру. Как правило, горе и осознание потери — вполне естественные процессы, не требующие никакого психологического вмешательства.

То, как вы справляетесь со смертью супруга, зависит не только от того, как вы вообще реагируете на кризис, но и от черт характера и приоритетов. Хронически подавленная жена не станет веселой вдовой — разве только если источник ее проблем был именно в браке, а не в чем–то другом. Болезненная жена не расцветет здоровьем. Но большинство из нас — к нашему изумлению — мобилизуют внутренние ресурсы и становятся еще сильней.

Если вы считаете, что от профессиональной помощи вам станет легче — тогда, конечно, идите к врачу. Но не думайте, что вы «сошли с ума». Линн Кайн в своей книге «Вдова» вспоминает: «Мои действия тогда имели очень малое отношение к реальности. Они были странные. Чудные. Непоследовательные. Это было оно: безумие». Безумие — естественная составляющая вдовства.

Очень сложно в тяжелое время получить именно ту помощь, которая необходима. Вы хотите поделиться своим горем, но не своей внутренней жизнью; вы хотите взять, но не хотите отдавать; и вы хотите, жаждете и желаете того, чего не можете получить — вы хотите не быть вдовой. Лучше всего вам смогут помочь друзья, родственники и другие вдовы. Другие вдовы особенно чутко сумеют к вам отнестись и понять вас, к тому же вдовы обнаруживают, что важнейшей частью их жизни становятся отношения с другими одинокими людьми. Группы взаимопомощи и поддержки обладают значительным преимуществом перед группами, которые ведут профессиональные консультанты: не возникает ощущения, что вас хотят научить и спасти. Группы поддержки могут смягчить и сократить время горя.

В конечном итоге вы измените свою жизнь, вы ее перестроите. Но пока — почувствуйте, что вы имеете право на то, чтобы выражать свое горе в самом подходящем для этого обществе. Знайте, что вы сильны, что у вас есть огромный запас сил и пока нереализованные возможности меняться. Вам предстоит выжить.

Потрясение и оцепенение

Большинство вдов говорят, что в течение первых дней или даже недель они находятся в состоянии потрясения. Они действуют автоматически, и даже весьма эффективно, и при этом успевают объективно оценивать свои действия — словно два разных человека. Однако после они с трудом способны вспомнить то, что происходило в течение этого раннего периода. Состояние шока и оцепенения столь распространено, что его можно предсказывать. Возможно, что это природа так милосердно защищает нас в первое время, а может быть, просто одна женщина за другой изображают то, что считается приемлемым в обществе. Пример железного, стоического самообладания — Жаклин Кеннеди. Считается, что мужчинам тем более не принято выражать свои чувства, к тому же девиз «мужчины не плачут» настолько впитался в кровь и плоть, что при виде плачущего мужчины всем становится неловко — настолько это кажется неестественным. Но те из нас, кто через такое прошел, называют это своими словами: оцепенение и шок.

«Я была такая стойкая: стояла в дверях и благодарила всех, кто пришел. Я улыбалась, и мне хотелось, чтобы всем было хорошо, и чтобы никто меня не жалел». Так вспоминала одна вдова о церемонии, на которую пришли родственники, друзья и знакомые, чтобы попрощаться с ее покойным мужем — хорошим и весьма известным врачом.

«Во время похорон я думала только о том, что он был бы доволен, если бы знал, сколько людей пришли проводить его, и еще о том, что он бы мной гордился — я так хорошо и правильно сумела всем распорядиться. Только через несколько недель я поняла, что все кончено. Он умер». Это грустный рассказ другой вдовы. Всего три месяца назад ее муж, крепкий и здоровый сержант полиции, внезапно умер от инфаркта во время бритья.

«Со мной говорили, но я не помню, кто это был и о чем шла речь. Соседи приносили мне еду; весь холодильник был забит. Я понятия не имела, кто принес что… И куда все оно делось». Об этом рассказала третья вдова — учительница математики, которая очень гордилась своим логическим складом ума и хорошей памятью.

Одна женщина, чей муж погиб во время военных действий, и которая описывала себя как «совершенно беспомощное существо», до сих пор не могла собраться. «Через неделю после похорон я поехала и купила кленовую мебель сразу в три комнаты. Я не знаю, о чем тогда думала. Я даже не помню, как выглядел продавец. Все пусто».

Те, кто были слишком потрясены, чтобы принимать какое–либо участие в происходящем, либо те, кто принимали снотворное, помнят еще меньше. И потом чувствуют себя обманутыми. Позже им не нравится, что они оказались полностью отстранены от происходящего. Четыре дочери одной женщины взяли на себя все дела, связанные с похоронами, а потом в течение месяца по очереди с ней оставались. Ныне эта женщина сожалеет о собственной изоляции. «Если бы девочки не были так заботливы и позволили бы мне поучаствовать в похоронах, я бы раньше вышла из пелены забытья». Большинство считают, что помощь родных и друзей идет на пользу, но при этом вдове все равно нужно принимать участие в похоронах собственного мужа, а не оставаться только зрителем. Не только семья, но зачастую и врачи (с успокоительными и снотворным) хотят пощадить чувства вдовы и не дать ей соприкоснуться со смертью.

Вдовы, которые участвовали в похоронах и проводах, говорят, что они гордятся, что смогли это сделать, даже несмотря на то, что силы оказались на удивление временны и быстро закончились. На удивление — потому что щит оцепенения, который не позволял взять на себя больше, чем реально было выполнить, казался вполне настоящим. Одна за другой вдовы признаются: «Не знаю, как я смогла все это сделать».

Если смерть супруга была внезапной, вдовы продолжают действовать так, словно их запрограммировали. Они все еще — в собственном представлении — жены, и поэтому действуют в соответствии с желаниями мужа (как они их себе представляют). Вдова устраивает похороны так, как он бы хотел, чтобы они проходили. Если муж умер после долгой болезни, то шок не настолько велик. Зачастую последние приготовления уже обсуждались, и даже не раз. Тем не менее все вдовы описывают похожие реакции. Одна вдова вспоминает: «Мысленно я уже столько раз все это проделывала, что когда пришло время сделать это на самом деле, я была как робот — просто действовала и ничего не чувствовала. Все думали, что у меня потрясающая выдержка».

Другая вдова рассказала, как тщательно она следовала пожеланию мужа: он не хотел никаких торжественных речей, никакого шума и никаких церемоний. «Мне и в голову не пришло, что можно сделать по–другому. Я тогда совсем не думала. Только через несколько месяцев я поняла, что действую себе во вред. Тогда я и дети провели концерт в его память — пригласили друзей и его коллег–музыкантов. Только после этого я смогла успокоиться».

Как правило, окружающие считают, что после похорон и краткого периода оплакивания худшее уже позади. К тому же вдова так стойко, так замечательно держалась — значит, они с чистой совестью могут разойтись по домам и вернуться к своей жизни. Но как только друзья и родные расходятся, наваливается реальность. Разум вдовы начинает осознавать, что в действительности произошло. Эмоции прорываются, как буря после краткого затишья. Чувства и странное поведение рвутся наружу, и все это столь же трудно принять, как и саму потерю — особенно тем, кто тщательно «держался».

Ни одна вдова не готова к урагану чувств внутри. «Больше никому не нужна», «схожу с ума», «не могу без него», «внутри столько злости» — вот примеры того, как вдовы описывают свои ощущения в это время. И откуда им знать, что это их паника, беспокойство, страх и гнев всплывают в виде «мыслей о ненависти» или «странных идей»? В стадиях горя упоминается стадия эмоционального взрыва, но… «Наверное, то, что я чувствую — это ненормально», — думает вдова. И она прячет свое «злое я» подальше, опасаясь, что о нем узнают — как ребенок, который впервые в жизни солгал.

Можете ли вы, вдова, поверить, что вы осознаете и признаете тот факт, что ваш муж мертв… и ваша жизнь меняется? Можете ли поверить, что ваши чувства — это здоровая реакция, что оцепенение уходит и анестезия постепенно выветривается? Поверьте. Поговорите с другой вдовой. У вас горе. Вы горюете. Пришло время разобраться с этими ощущениями и эмоциями, со всем тем, что со скоростью молнии проносится в голове. Это надо сделать сейчас, а не потом. Как только вдова рассказывает другой вдове о своих страхах и беспокойствах, она обнаруживает, что все не так уж страшно.

Этот период и есть то самое время, когда вдова больше всего нуждается в поддержке, но обычно именно тогда вдове сложней всего получить необходимую помощь. Это — оплакивание в его тяжелейшей форме. Каждая из нас проходит этот этап самостоятельно, но каждой из нас нужна поддержка и плечо, на которое можно было бы опереться. Это — время честных разговоров с семьей и друзьями, которые не станут обращать внимание на ваши вспышки ненависти, но будут выслушивать бесконечные тирады на одни и те же темы: «если бы я только», «я не знала» и «я помню, как» — и не станут показывать, что им скучно.

Избегайте тех, кто советует вам просто заняться чем–нибудь и «не думать об этом»; тех, кто быстро меняет тему разговора, как только слеза скатывается у вас по щеке; тех, кто не смотрит в глаза; и особенно тех, кто сердечно приветствует вас словами «Как ты хорошо выглядишь!», а потом начинает говорить о политике или рынке. Сейчас вам нужно, чтобы вашу потерю признали, чтобы вместе с вами оплакали вашего мужа, чтобы не отворачивались от вашего горя. Так окружающие могут помочь вам, и так вы поможете себе.

Глупости, которые говорят люди

Когда мой трехлетний внук приехал на похороны дедушки, он взглянул на меня заплаканными глазами и сказал: «Все умирают». В течение следующей недели я обнаружила, что этот трехлетка оказался одним из немногих, которые могли произносить слово «смерть» и его производные. Если кто–то из моих гостей, принеся мне свои соболезнования и проникновенно посмотрев мне в глаза, затем случайно произносил это слово в моем присутствии, в комнате на мгновение воцарялась м–е–р-т–в–а-я тишина, а потом все начинали очень быстро и нервно говорить. Такие фразы, как «смертельно устал», «умираю, до чего есть хочу», «помереть от смеха», «умер для мира» заставляли всех замирать (ну да, буквально замертво). Также я обнаружила, что если я произносила имя мужа, все кивали и улыбались сочувственно, но редко поддерживали разговор. Мне гораздо больше понравился подход моего трехлетнего внука. С ним можно было говорить о дедушке.

Людям неудобно чувствовать смерть рядом; смерть вообще постарались сделать уделом профессионалов, чтобы самим сталкиваться с неприятным как можно меньше. Многие из нас чувствуют себя обманутыми, когда заходят в похоронное бюро. Обычно оно выглядит, как просто офис — и только маленький калькулятор может связывать эту контору со счетом, который прибывает позже.

Есть те, кто предпочитает скрывать собственные чувства. Но многие вдовы хотят, чтобы их потерю признали, а не проигнорировали, и чтобы имя умершего мужа звучало, а не замалчивалось. Они бы с радостью сказали тем, кто звонит, не звонить больше — если те собираются говорить только о погоде или о луже, которую сделал новый щенок.

Когда речь заходит о личной встрече, у вдов остается то же пожелание: чтобы друзья и родные не пытались так тщательно избегать разговоров об умершем. Их попытки молчать бросаются в глаза — или в уши. Вдове хочется сказать: «Извините, что вам так неловко, но мне еще хуже. Не надо так стесняться. Он умер, и вы можете это выговорить. Это не заразно. А если бы вы упомянули его имя и вспомнили бы о нем что–нибудь хорошее, для меня это был бы настоящий подарок».

Вдовы нередко говорят о неловкости и бесчувствии, которые люди часто проявляют в их присутствии. И хотя вдовы признают, что они в это время чрезмерно чувствительны, и с ними трудно находиться рядом, им очень хочется, чтобы им смотрели в глаза, и не прибегали к позам и банальностям.

Вдовам бы хотелось, чтобы доброжелатели не говорили: «Звони в любое время, если что–нибудь понадобится» — если при этом они не готовы к тому, чтобы им звонили в три утра, когда на самом деле что–то нужно.

Вдовам бы хотелось, чтобы подружка не говорила, что ее муж может «починить все, что угодно, в любое время, так что звони», если она не готова к тому, что вы можете позвонить в субботу, в 8 вечера, когда перегорит лампочка. Если вы позвоните ее мужу, она обязательно прибежит тоже, верно? О да.

Настоящие друзья не говорят: «Позвони, если что–то нужно» — они точно указывают, что именно могут сделать, на что готовы, и время от времени заглядывают, чтобы проверить, не нужна ли помощь. Самую лучшую записку прислала мне пожилая вдова. Там было написано: «Я умею готовить острый бифштекс; умею писать благодарственные записки хорошим почерком; аккуратно штопать, и еще я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я позвоню и спрошу, когда можно зайти».

Вдовам бы хотелось, чтобы после того, как они откажутся пойти на обед с друзьями, друзья бы не говорили: «Ну ладно, как захочешь, сообщи». Да, вдовам угодить невозможно: если их не приглашать, они обижаются, а если приглашать — отказываются. Любая вдова в состоянии понять это противоречие; почему же друзья не могут?

Некоторые вдовы откликаются на приглашения, сделанные «в последнюю минуту», другим же больше нравятся приглашения неофициальные — такие, где не требуется ничего решать, например: «Мы тут замечательного цыпленка приготовили, ты приходи. Хотелось бы с тобой посидеть вечерком». На такое восемь из десяти вдов ответят положительно. Также недавно овдовевшие женщины не слишком хорошо сочетаются с семейными парами, с которыми раньше вместе что–то делали: ходили на футбол, на концерты, смотрели телевизор, гуляли в парке. В особенности если такие друзья делают вид, что ничего не изменилось. Каждая вдова знает, что ее знакомые семейные пары чувствуют виноватую радость за то, что они все еще вместе, а она — виноватую зависть, потому что она уже одна, а не в паре. Ей бы хотелось сказать друзьям, что она завидует «вообще», а не им в частности, и что им не стоит беспокоиться, и попросить: «Только не надо смотреть в пол и говорить, как я хорошо выгляжу!»

Обычно любую вдову, как только она начинает возвращаться к общественной жизни, встречают именно этими словами: «Ты хорошо выглядишь!» Эти слова преследуют вдову как минимум первые два года. Да, для тех, кто их произносит, это способ преодолеть неловкость, но вдовы реагируют на них так: «Почему это я хорошо выгляжу, когда мне так плохо? А если я хорошо выгляжу, то что же не так?»

Чуть лучший вариант, но все равно неудачный: «Я так за тебя рад(а). Ты так хорошо держишься». Для многих вдов эти слова означают не похвалу, а отвержение.

«Их послушать, так все легко и просто. Но мне плохо. Это так сложно! Неужели они не понимают?» — спрашивала в слезах одна вдова, когда на еженедельном собрании группы поддержки обсуждались такие неудачные фразы. Она рассказывала о том, как сложно ей было возвращаться в клуб бриджа.

Еще одна вдова, чей муж недавно проиграл в трехлетней битве с раком, согласилась с ней: «Я чувствую себя так, словно меня поздравляют с тем, что все это кончилось».

«Они говорят это, чтобы не услышать ничего неприятного, — объяснила третья вдова, чей «стаж вдовства» был дольше, чем у первых двух. — Они говорят это для себя, чтобы самим почувствовать себя лучше».

«Мне все время хочется ответить — если бы вы знали, как я себя чувствую на самом деле, вы бы дали мне «Оскара». Как бы хотелось, чтобы они перестали отрицать мое право на горе! — сказала одна молодая вдова, менеджер. — Я прихожу на работу в понедельник, у меня за плечами одинокие выходные, а мне говорят, что у меня все хорошо. Если я только слово скажу, то начну плакать… Если бы хоть кто–нибудь сказал — я знаю, что тебе тяжело. Тогда можно было бы поплакать вместе».

Еще один глупый вопрос — это «Как ты?» Ответ всегда очевиден: «Отвратительно!» Одна женщина рассказала, что ей позвонила подруга и спросила, не «Как дела?», а «Что делаешь?» От удивления женщина даже не сразу поняла, что подругу действительно интересует, чем она занята и как проживает этот кусок дня. В тот момент она пыталась впервые приготовить ужин по рецепту из кулинарной передачи по телевизору. Подруги посмеялись вместе, и тяжелое время стало веселым.

Немногим лучше, чем «На похоронах ты была в таком потрясающем платье» фраза «Ты стала такая занятая, тебя невозможно застать дома!» Эту фразу вдовы слышат очень часто. Вдовам хотелось бы, чтобы с этим люди были поосторожней. Одна вдова рассказала, что соседка не только часто комментировала, насколько она стала занята, но даже как–то сказала, что «завидует» ее занятости. «Наверное, она имела в виду что–то хорошее, но мне тогда захотелось дать ей в глаз. Но я проявила выдержку и просто предложила поменяться местами. С тех пор она со мной не разговаривает».

Искушение сказать что–нибудь едкое в ответ, «дать в глаз» словесно — некоторым из нас это поднимает настроение. На ранних стадиях вдовства многие фразы и слова обретают новое значение, и для того, чтобы запустить механизм гнева, нужно совсем немного. Одна вполне законопослушная женщина нарочно сбила театральную афишу неподалеку от дома. На афише был анонс спектакля «Живой труп». К счастью, когда она рассказывала об этом случае в группе, она уже могла над собой посмеяться.

Во времена несчастья люди часто говорят глупости. Мне самой страшно вспомнить, сколько раз я писала в записках с выражениями соболезнования что–то вроде «Пожалуйста, скажите, если я чем–то смогу помочь». Мне кажется, что вдовы могут вести себя более открыто и более явно выражать свои реакции и чувства, но слова — это далеко не все. Мы бы хотели, чтобы люди знали: не надо вести себя так, словно ничего не случилось. Пожать руку и посмотреть в глаза — это всегда намного, намного лучше, чем пустые слова.

Как долго?

Сколько еще ждать? Этот вопрос недавно овдовевшие женщины задают чаще всего, и каждая вдова знает, что он означает. Настанет ли такой день, когда я проснусь счастливой, когда я утром не разревусь, вспомнив, что он умер, когда я перестану по привычке оборачиваться, чтобы сказать ему что–нибудь, когда тишина в доме не будет казаться столь оглушающей? Когда я перестану плакать, слыша слова сочувствия? Когда я перестану злиться, если сочувствия не получаю? Когда я перестану чувствовать, что выключена из мира, вырвана, что я одинока, что я чужак?

Ответ — да, это произойдет, но в свое время. Постепенно вы будете меняться: то продвигаться вперед, то останавливаться, то снова отступать назад, в любой предсказуемой и непредсказуемой последовательности. В нашем обществе очень любят под все отводить четко определенные периоды времени: есть время рождаться, время ходить в школу, выплачивать кредит, время на то, чтобы срослась сломанная кость. По крайней мере, вы точно знаете, что это произойдет и действительно случится. Но здесь, в нашем случае, не существует никаких определенных временных границ и четких рамок.

Согласно некоторым религиозным обычаям вдова должна в течение года носить черное, и это нужно не только для того, чтобы почтить память покойного, но и для того, чтобы по окончании года символически перейти на новый этап жизни. Сейчас мало кто соблюдает этот обычай, но временные рамки сохраняются. Люди часто говорят: «Прошел уже целый год, а она все еще не оправилась», или напротив, отпускают замечание, что еще и года не прошло, а вдова выглядит вполне жизнерадостной. Те, кто знали меня в те времена, вероятно, будут удивлены, но второй год дался мне тяжелее, чем первый. В первый год я тщательно старалась жить и даже гордилась тем, как это у меня получается; а во второй год я поняла, что это не временно — это навсегда.

Иногда мне хочется, чтобы люди забыли все заученные слова, которые относятся ко вдовам и времени оплакивания. Например, описанные ранее «стадии горя» не были рассчитаны на то, чтобы стать схемой для всех горюющих. Это просто результат наблюдений за тем, как люди ведут себя, когда переживают такую потерю. Использовать эти наблюдения как руководство, как схему для выздоровления и возвращения к нормальной жизни — неразумно. Хуже того, это самообман. Мы живем в век скоростей и мы привыкли, что для каждой болезни существует лекарство, а на каждое лекарство — заболевание. Многим почему–то кажется, что если проходить стадии горя в указанном порядке, то когда пройдешь их все, горе закончится, и сам человек снова будет здоров. Все кажется простым: вы больны, и вот лекарство. Если же вы почему–то не поправились, значит, плохо проработали какую–то стадию, или перепрыгнули через стадию, или увязли в стадии. Вы сами виноваты, вы сделали что–то не то. Снова виновна! У вдов и так хватает чувства вины; не надо дополнительно говорить им, что они еще в чем–то виноваты.

Сколько еще? Долго ли? Глупые вопросы. Вдовство — не болезнь, и не заболевание — физическое или умственное. Это жизненный факт, и от него невозможно «выздороветь» или «поправиться». С этим нужно жить, справляться и выживать. Со временем с этим даже можно научиться жить и выживать. Слез станет меньше, гнев уляжется, и будущее будет выглядеть не таким мрачным, как кажется сейчас. Но вы никогда не выздоровеете — даже если снова вступите в брак.

Давайте определим стадии горя как наплывы чувств или настроений, и давайте запомним, что они приходят и уходят, как приливы и отливы. Возможно, из «стадий горя» можно исключить шок и оцепенение, которые переживает любая вдова в самом начале, но остальные стадии могут и будут возвращаться — с неизменной остротой ощущений, в любое время, в любой день любого года — и это отнюдь не грех.

Если ждать выздоровления, как неизбежного итога, и устанавливать время, по истечении которого вдова должна «выздороветь», то она обязательно почувствует себя еще хуже, когда поймет, что отведенное время вышло, а она все еще не справилась с горем. Она может даже извиняться и говорить: «Со мной что–то не так». Прошло три месяца, шесть месяцев, два года — да сколько угодно — а она все еще плачет и не может успокоиться. Она неудачница. Она не соответствует норме. Она все еще рыдает, она сердится, она все еще завидует и страдает, когда видит держащуюся за руки пару, она одинока. Она все еще просыпается по утрам, ощущая страшную пустоту. Она все еще думает, что могла бы что–то сделать иначе, что должна была что- то сделать не так. «Наверное, у меня все должно было пройти, но я просто не могу», — всхлипывает она.

Еще хуже вдове может стать, если в течение некоторого времени она успешно справлялась и двигалась вперед, но вдруг оказалось, что все возвращается. «Я так держалась, все говорили, что я стойкая, и тут все снова нахлынуло». Слезы, странные физические симптомы, дрожащие руки, ощущение пустоты — и тоска по мужу, которая не стала меньше, а напротив, разрослась так, что заслонила все остальное. Я называю это «синдромом полугода», потому что именно в это время чаще всего кажется, что «выздоровление» останавливается, и все возвращается. Также в это время семья и друзья начинают особенно беспокоиться: «Прошло полгода, а маме стало только хуже. Она плачет еще больше, чем раньше. Что же делать?» А с мамой происходит то же самое, что произошло с дочкой, когда она сделала свой первый шаг много лет назад: она упала.

«Синдром полугода» на самом деле может произойти в любое время (мой случился через два года). Вдовство богато на внезапные вспышки осознания, некоторые из которых могут сильно напугать. Именно поэтому так часты эмоциональные подъемы и спады. Шок и оцепенение проходят, и вдова начинает мыслить более ясно. Она начинает воссоздавать свою личность заново и постепенно осознает, сколько ей придется изменить и со скольким придется справляться в одиночку. Внезапно она думает, что никогда не привыкнет к тому, что ночью приходится спать одной. Внезапно ей приходит в голову, что боль под левым ребром — это признак рака. Одна женщина рассказала: «Я тщетно пыталась застегнуть «молнию» на спине, и с этого начался один из моих худших периодов. Я проплакала два дня подряд. До меня дошло, что я по–настоящему осталась одна и что или я потеряю килограммов 20, или придется заматываться в индийские саронги до конца своих дней». Вдову подстерегает множество маленьких напоминаний о том, что теперь она одинока: от необходимости самой открывать эту тугую крышечку банки майонеза до поездок без спутника.

Если вдова начинает говорить с друзьями или семьей о своих чувствах, то часто слышит в ответ: «Ты просто себя жалеешь». Семья хочет слышать от нее что–нибудь радостное и светлое, а не мрачное и подавленное. Сама вдова приходит в смятение, если начинает думать, что она и в самом деле себя жалеет. Почему–то считается, что жалость к себе — одно из страшнейших прегрешений.

С другой стороны, жалость к себе бывает более приемлема, чем жалость окружающих. Это даже бывает неплохо, в особенности если вы просто устали справляться. Пожалеть себя — это все равно что отдохнуть между периодами с названием «я справляюсь». Разумеется, если жалеть себя все время, это уже слишком, и хорошо от этого не будет никому, и вам тоже.

Как только вы перестанете считать хорошие и плохие дни своими успехами или провалами, как только перестанете оценивать собственное поведение, у вас появится гораздо больше сил на другие, более достойные занятия, чем самоедство. Скажите себе, и семье, и друзьям, и даже врачу, что иногда невозможно определить, на какой стадии вы находитесь. Может быть, сейчас вы на стадии «обратного хода», или вообще ощущаете все одновременно.

Гнев — это чувство, которое очень многим сложнее всего допустить до осознания. Депрессия приходит в разных обличиях, а с хаосом в голове можно так свыкнуться, что он будет казаться обычным состоянием. Иногда люди пожимают плечами: «Она слышит только то, что хочет слышать». С эмоциями бывает то же самое. Наблюдать за своими эмоциональными реакциями на горе нужно не для того, чтобы навешивать на себя ярлыки, но для того, чтобы позволить себе чувствовать то, что чувствуешь. «То есть что, жалеть себя — это нормально? Нормально чувствовать себя ненужной? Сердиться? Прошло уже восемь месяцев, мне казалось, все должно закончиться!» Сколько бы ни прошло, всегда останется еще немножко — на другой раз.

Горе — это процесс, а не подъем по ступеням. Иногда осознать прогресс можно только значительно позже. Однажды вы поймете, что за весь вчерашний день ни разу о нем не вспоминали. Все выходные вам было хорошо, этот Новый год был лучше прошлого, зависть исчезла, и дней, когда у вас хорошее настроение, гораздо больше, чем когда оно плохое. Сколько? Полгода? Год? Два года и три месяца? Только вы будете это знать. Это произойдет — в свое время.

Провести день

После того как завершены дела, требовавшие срочного внимания, дел остается не так много. Ранее ваш день был сосредоточен на другом человеке. Ранее много времени уделялось ему. А теперь все время — в вашем распоряжении, и его явно слишком много. Вот поэтому вам нужно заранее составить план, который поможет избавиться от старых привычек и завести новые.

Завтрак в одиночестве может казаться неприятным и страшным. Желание не вставать с постели можно существенно уменьшить, если вы придумаете, как будете действовать — по–другому. Может быть, теперь по утрам вы будете проходить пару километров, или ходить за газетой, или завтракать не на кухне, а в комнате у окна. Главное — продумайте план заранее, чтобы утром встать и тут же начать его выполнять. Утро становится гораздо ярче и интересней, если вы находите для себя здоровое и увлекательное занятие.

День продолжается. Для домохозяйки времени по–прежнему слишком много — не нужно готовить, не нужно делать многое из того, что обычно делалось по дому. Домохозяйки признаются, что они часто «сбегают из дому» — бродят по магазинам, по улицам, и возвращаются только для того, чтобы посмотреть телевизор и подготовиться к еще одному столь же бессмысленному дню. Правда, страшно? Но если подготовиться ко грядущему дню, то можно сделать его интересным: пойти в музей, на экскурсию, сходить пообедать в ресторан или кафе, сходить на какое–нибудь общественное мероприятие. Если день планировать, тогда он не будет страшным и унылым: гораздо лучше действовать самой, чем ждать, пока что–то произойдет. В план нужно включить несколько пунктов, даже таких обыкновенных, как стирка, покупки или поход в банк. Главное — когда есть точные цели, день не будет казаться долгим и нудным. Выполняя пункты плана, отмечайте их — это позволит вам почувствовать себя лучше.

Если женщина работает, то довольно быстро она начинает чувствовать, что ей повезло — у нее есть, чем заняться. Правда, остаются вечера — одинаковые долгие вечера. Гораздо проще вернуться домой и ждать завтрашнего утра; поэтому вдовы не стремятся заняться чем–то еще или завести новых друзей — они ждут, когда будет завтра, и ничего больше. Ничего не происходит. Работающим вдовам планирование вечеров нужно еще больше, чем домохозяйкам.

Чем можно заняться вечером, зависит от того, где вы живете, какой там климат, и насколько вы располагаете возможностями к передвижению. Вполне вероятно, что вам придется находить себе занятия самостоятельно. В это время вы можете вести дневник, читать книги, приводить в порядок бумаги, разбираться с фотоальбомом и избирательно смотреть телевизор. Если смотреть телевизор все время, то это не действие — это еще одно пассивное занятие («Оно происходит, и я тут не причем»). Позже вы найдете, чем еще можно заняться, и можете даже подыскать себе компанию.

Вдовы, которым приходилось справляться с проблемой под названием «чем заняться», особенно рекомендуют нижеследующее.

- Ходите в библиотеку раз в неделю и берите там что- нибудь увлекательное, но несложное: рассказы о тайнах, биографии известных личностей, познавательные энциклопедии.

- Каждый день просматривайте газеты и соответствующие журналы в поисках объявлений о мероприятиях, открытых для публики: искусство, политика, музыка. Главное не то, куда именно вы пойдете, а то, что вы будете среди людей и увидите что–то новое, которое, возможно, вас заинтересует.

- Запишитесь на обучение спорту или танцам, только будьте объективны и помните, что нагрузка должна соответствовать именно вам, а не 16-летней балерине. Лучше всего подойдет йога.

- Если вы работаете, выделите на выходных время, когда будете разбираться с рабочими делами — чтобы ничего не упустить.

- Начните собирать информацию о разных кружках, подготовительных курсах, семинарах и уроках. Если вы все еще чувствуете, что плохо ориентируетесь, не спешите никуда записываться и уже тем более — тратить на это деньги. Если вы домохозяйка, соберите информацию о том, какие возможности зарабатывать деньги вам доступны. Но не беритесь ни за какую работу, пока не ощутите, что действительно к этому готовы.

- Если найдете группу поддержки вдов, вступите в нее и ходите на собрания.

- Выходите на улицу — туда, где есть люди, и обязательно делайте это целенаправленно. Если идете в парк — кормите птиц и белок. Если идете за покупками — точно определяйте, что хотите купить.

- Постарайтесь как минимум раз в неделю встречаться с подругой и вместе обедать или ужинать. Если вы работаете, делайте это чаще, потому что вам приходится больше сдерживаться при посторонних.

- Не участвуйте в тех делах, которые требуют внимания и сосредоточенности, а также в добровольных программах помощи больным и престарелым (по крайней мере, пока не почувствуете, что можете это выдержать). Вероятно, ваши мысли все еще слишком легко отвлекаются, а нервы слишком чувствительны. Выбирайте короткие, интересные программы, чтобы не чувствовать себя виноватой, если не хватит духу на продолжительную деятельность.

- Постарайтесь не сидеть с внуками, если это означает, что вам надолго придется остаться с ними наедине. Приходите в гости, но оставайтесь в гостях ровно столько, сколько вам удобно.

- Прикрепите следующую записку в таком месте, чтобы она попадалась вам на глаза каждый раз, когда вы будете ложиться спать: «Не ложись спать, не составив план на завтра».

Выходные — еще одно унылое время, словно специально предназначенное для грусти и слез. Одна женщина, которая прожила в браке 33 года, сказала, что по субботам ей было хуже всего, потому что ее мать звонила и спрашивала, неужели ее никто никуда не пригласил. Никогда не знаешь, будут ли тебя куда–то приглашать или нет, поэтому стоит подготовиться заранее. Заранее позвоните нескольким друзьям, а лучше всего — другим вдовам. Занимайтесь чем–нибудь осмысленным, готовьтесь заранее. Если вы ходите в церковь, попробуйте договориться с кем–нибудь вместе пообедать после службы.

Если у молодой вдовы есть маленькие дети, она часто чувствует, что обязана все свое время посвящать им, и при этом совсем забывает о себе. Если же дети — подростки, то может произойти обратное. И дети, и мать могут решить, что у каждого — «своя жизнь», и отдалиться друг от друга. В обеих ситуациях лучшим выходом будет устраивать семейный совет перед выходными: обсудить планы на грядущие дни, поговорить о трудностях, поделиться новостями.

Работающим вдовам следует преодолеть искушение с головой уйти в работу или по выходным постоянно ждать, когда кто–нибудь пригласит в гости. Если у вас нет друзей–одиночек, попробуйте записаться в какой–нибудь клуб, желательно связанный со здоровьем — например, ходить в бассейн, заняться йогой или аэробикой. В общем, займитесь чем–нибудь, от чего вырабатываются эндорфины — гормоны, приводящие в хорошее настроение и придающие сил. Я записалась в клуб велосипедистов (поездки по пересеченной местности) — просто потому, что ни я, ни муж этим не увлекались, и у меня не было никаких воспоминаний, связанных с велосипедами. Когда я впервые поехала с группой, мне казалось, что я не переживу этой поездки, что ни за что не взберусь на холм, и меня подбадривали и уговаривали чуть ли не всей группой. Но у меня все получилось, и в ночь с воскресенья на понедельник я спала крепко и ни разу не потянулась на другую сторону постели. Я поняла, что нашла для себя нечто важное.

Возможно, это все игры разума — но сейчас вы работаете над собой так, как никогда прежде. Будут дни, когда вы будете бунтовать, устраивать забастовку и не желать ничего делать. Совсем ничего. Не беспокойтесь. Иногда позволяйте себе бунтовать. А потом осознайте, что вы — глава бунта, а не его жертва, и снова принимайтесь за дело.

Гнев

Вдовы сердятся. Это факт. Некоторые признают это, некоторые отрицают, а некоторые не подозревают об этом. Разница только в том, на что они направляют гнев.

Самая сердитая вдова — эта та, которая говорит, что не сердится. Она может даже улыбаться (плотно сжатыми, побелевшими губами) и утверждать, что от гнева все равно ничего не изменится. Вероятно, вы именно такой человек. Если вы постоянно держите эмоции в себе и предпочитаете скорее обратить гнев на себя, чем выпустить их наружу рискуя быть отвергнутой, то вы так и будете поступать. Но загнанному внутрь гневу нужно куда–то деваться. Не имеет значения, насколько плотно вы закрутили крышку — гнев все равно найдет выход: как депрессия, чувство вины, самобичевание, подслащенная горечь.

Выбирайте. Оправдано это или нет, но вам есть на что сердиться. Если все время обращать гнев на себя, от него не избавишься. Ведь в одно мгновение вы потеряли вашу жизненную роль, ваш статус, ваше место в личной истории и часть себя. Действительно ли вы не чувствуете отчаяния, обиды, скрытой зависти? Посмотрите повнимательней. Вполне вероятно, что вы отказываете себе в том, на что имеете полное право.

Сразу за гневом следует обида. Обиженная вдова, не смея откровенно поговорить с Богом, с судьбой или с умершим мужем, вымещает свою обиду на тех, до кого может дотянуться. Может быть, это о вас? Может быть, вы в два часа ночи не можете заснуть, потому что составляете в уме гневные письма — брату мужа, который со дня похорон (полгода назад!) так ни разу и не показывался, или подруге, которая уже давно не звонит. Вдовы советуют написать все то, что вы придумываете в уме, на бумаге, а потом решить, стоит ли это отсылать. Так вы перестанете быть жертвой. Ваши действия — в ваших руках. В любом случае вы переживете катарсис: вы опишете свои чувства словами и вытащите их наружу. На что бы вы ни были обижены, не держите это в себе.

То же верно и в отношении гнева, направленного на врачей и медсестер — кстати, основной объект гнева многих вдов. Как правило, вдовы сердятся на врачей даже не за неправильное лечение, а за неправильное обращение. Врачи гораздо лучше справляются с жизнью, чем со смертью. Вдовам часто кажется, что медперсоналу все равно, что они равнодушны. Снотворное не заменит сочувствия только что овдовевшей женщине, но часто ей предлагают только его. «Возьмите, это поможет вам заснуть». А в голове остаются сплошные вопросы. Снова и снова я слышу:

«Зачем делали эту операцию? Ну как–нибудь выжил бы со своей ангиной».

«Конечно, деньги с меня взять не забыли, но хоть бы слово соболезнования сказали».

«Эта врач была знакома с нашей семьей многие годы, но когда он умер, она не откликнулась и не позвонила. Больше никогда к ней не пойду».

«Почему он умер? Доктор так ничего толком и не объяснил. Он даже сам ко мне не вышел, прислал ассистента. И дозвониться до него невозможно».

«Мне не позвонили из больницы. Он умер без меня. Я все время думаю о том, что он умирал в одиночестве. Неужели им трудно было позвонить?»

Вы мучительно перебираете в уме события, которые невозможно изменить, и загоняете себя в нескончаемый водоворот гнева. Вдовы, которые прошли через это, советуют действовать: позвоните, напишите письмо, задайте вопросы. Может быть, вам объяснят то, что вы не услышали и не поняли бы, находясь в стрессе. Обычно удается добиться результатов. Действуйте!

Бывают такие вдовы, которые сгорают от ярости и готовы бесконечно повторять свой рассказ. Если вам покажется, что вы начали звучать нудно и утомительно, значит, пришло время замолчать и послушать других. Я помню одну женщину, которая все время обвиняла своего сына в том, что он убедил отца пойти на операцию — после операции отец так и не оправился. Сын сам был врачом. Он пригласил для консультации коллегу, и оба пришли к выводу, что операция необходима. Вдова не могла простить им это решение. И неважно, сколько раз она высказывалась на эту тему, ее гнев не убывал. Она просто не хотела от него отказываться. Но однажды в группу поддержки пришла женщина, которая рассказала практически такую же историю. Мы с трудом могли поверить своим ушам — такое совпадение! Первая вдова сидела и слушала, и впервые не сказала ни слова.

Через три недели она обратилась к новой женщине. Тихо и мягко она произнесла: «Я чувствовала то же самое. Но что хорошего в том, чтобы, потеряв мужа, потерять еще и сына? На прошлых выходных я говорила с сыном. (Именно это ей постоянно советовала вся группа.) Я его не обвиняла, но сказала, что каждый день думаю только о том, что было бы лучше, если бы операции не было. Сын сказал, что думает о том же, и что хотя он знает, что единственный шанс отца был именно в операции, он все равно не может себя простить. Я не знала, что он это чувствует. Мы так доверительно поговорили…» Она обняла другую вдову и сказала: «Тебе больше нужен сын, чем объект для обвинений». В бихевиористской психологии это называется «негативной моделью», и поверьте, стоит только оглядеться, как вы найдете достаточно таких моделей.

Тем не менее, когда дело доходит до обвинений, вдовы предпочитают винить себя, а не других. Почему–то в глубине души им кажется, что они на самом деле всемогущи, и поэтому должны были все предвидеть и предотвратить. Они ругают себя и упрекают себя: «Он слишком тяжело работал (и все для меня)», «Я должна была заставить его пойти к врачу», «Я должна была знать», и так далее, и так далее. Я должна была, я могла бы. Моя вина, моя тяжкая вина. Попытки поменять местами куски мозаики, чтобы получить другую, более симпатичную картинку. Тщетно.

Вдовы, которые любят логику, часто спрашивают: «Ну как же я могу сердиться на Бога?» и «Я же не могу сердиться на мужа за то, что он умер!» Вместо этого они предпочитают чувствовать себя виноватыми, обиженными, оставленными и набрасываться с местью на истинных или воображаемых виновников. Вероятно, чтобы быстро избавиться от чувства гнева, удобней накричать на служащего заправки или продавца в магазине. Но если говорить о долгосрочной пользе, то гораздо выгодней признать гнев за то, что он есть, а затем признать, где он есть.

Сначала нужно разобраться с «что». Самая здоровая и нормальная вдова — это та, которая говорит, что она зла на весь свет и хотела бы лично запинать ногами того, кто во всем виноват. Она признает, что вспыхивает от ненависти, когда видит милые пожилые пары. Она сознает, что постоянно думает о том, сколько совершенно мерзких и бесполезных мужчин почему–то продолжают жить. Она хочет наорать на тех, кто приглашает ее на вечеринки, на тех, кто не приглашает, на тех, кто говорит, как она хорошо выглядит, и в особенности на тех, кто не смотрит в глаза, а помощь предлагает только потому, что так положено. Она зла, она иррациональна, и она это знает. И ей всегда странно осознавать, что у других вдов есть такие же мысли и чувства — та же зависть, та же ненависть, и что она не одна такая злая.

Я вспоминаю одну женщину, которая на встрече группы рассказала, как ее беспокоят ее эмоции. Ее муж занимал не последнюю должность в спортивном клубе, и теперь ему все еще продолжают звонить по клубным делам — те, кто не знает, что он мертв. Тихая, застенчивая женщина вначале спокойно объясняла, в чем дело. Но звонки продолжались, и ответы вдовы становились все более злыми и сердитыми. И наконец однажды она не выдержала и сообщила звонившему название кладбища, добавив: «Если он вам нужен, ищите его там!» Вдова до сих пор не могла прийти в себя от собственного поступка. Она умоляюще посмотрела на окружающих. Но вместо отповеди она услышала:

— А я говорю — «Достали!» и вешаю трубку. Я в жизни так с людьми не разговаривала! Ничего, не надо себя ругать.

— Скажи — «Очень жаль, но он умер». После такого они чувствуют себя отвратительно.

— «Он умер. Я его вдова». Скажи это очень тихо, со слезами в голосе. Это действует.

Последнее высказывание на эту тему было коротким, но, вероятно, самым полезным: «Просто скажи: «Его нет, и я не могу сказать, когда он вернется». Ты все еще будешь сердиться, но когда повесишь трубку, то не будешь плакать, а сможешь посмеяться».

Никто не предложил прятать свой гнев за стандартными вежливыми фразами. Все понимали, что ее боль и гнев переплетены так, что их не разделить. Желание ударить живого человека вполне можно понять и, уж поверьте мне, можно простить. Продавец в супермаркете, который привычно говорит: «День добрый», служащий на заправке, который предлагает: «Давайте я лучше объясню это вашему мужу», и все–все окружающие, которые ведут себя так, словно ничего не изменилось — это невыносимо для того, чей мир рухнул. Одна женщина, которую остановили за проезд на красный свет, закричала на полицейского: «А тебе бы хотелось, чтобы твою жену оштрафовали, когда ее муж только что умер?!»

Не бойтесь того, что вы навсегда останетесь в вязком море гнева. Со временем это действительно пройдет, и вы снова сможете общаться с людьми и чувствовать себя живым человеком. Но вот ответить на вопрос «на кого» гораздо сложней, чем признать наличие гнева. Вы сердитесь на него, но как признать, что вы действительно сердиты на него — на любимого мужа, по которому вы так тоскуете? Недавно одна женщина резко ответила мне: «Да, я буду ходить на собрания каждую неделю, но никто не убедит меня, что я злюсь на мужа за то, что он умер». И я точно знала, что она чувствует.

Независимо от того, сколько раз я читала и слышала, что гнев — это стадия горя, мне казалось, что меня это никогда не коснется. Но я отлично помню первый раз, когда я действительно разозлилась на мужа. Это было очень неожиданно. Прошло полгода с того момента, как я убедилась, что ни один из 43 ключей, которые я нашла в столе мужа, не подходит ни к одному замку в доме. Как ненормальная, я время от времени заново проверяла все ключи и замки. На этот раз мне пришло в голову, что можно попытаться отпереть дверь в его бывший рабочий кабинет. Я взяла ключи, приехала в офисное здание и попыталась открыть дверь его прежнего кабинета — на который у меня больше не было никаких прав. Один из ключей застрял в замке, я тянула и дергала, но он не желал вылезать. Кто–то вышел на шум, чтобы выяснить, в чем дело, и я пробормотала что–то про ошибку. Мне помогли вытащить ключ, дверь закрылась, и в приступе ярости я швырнула ключи на пол, мысленно крича: «Черт возьми, Мартин, почему ты не надписал эти проклятые ключи?!» Внезапно — и впервые — пострадавшей стороной была я. С того момента гнев вспыхивал во мне еще множество раз.

«Он мог бросить курить! Что ему стоило? Он в этом виноват!»

«Это нечестно! У нас только начало появляться время друг для друга! Он мог бы быть осторожней!»

«Он все время все за меня делал, а теперь я чувствую себя беспомощной идиоткой».

«Ночью он всегда вел машину сам. А мне теперь страшно!»

И постоянное: «Почему он меня оставил?»

Непросто осознать свое право на гнев, и универсального способа не существует. Возможно, у вас не найдется подходящих слов, чтобы описать свои эмоции, но когда гнев будет подступать к горлу, вы его узнаете. Гнев — неотъемлемая составляющая горя. Не пытайтесь закопать его в «только хороших и позитивных» мыслях. Вы знаете, как оканчивали жизнь мученики — так вот, не позволяйте себе стать одной из них. Если нет слов — попробуйте пнуть что–нибудь. В этот сложнейший период жизни вы можете простить себе поведение, несоответствующее даме, истерики, обвинения и нелогичные мысли. Как сказала одна вдова: «Положение обязывает».

Вина

Чувство вины — это чувство, преследующее вдову с самого начала. Вдова чувствует вину за то, что живет, за то, что она могла бы сделать иначе, за то, что она не сделала — может быть, смерти не удалось бы предотвратить, но удалось бы изменить какие- то детали. Но это чувство вины первой фазы. По мере того как вдова продолжает справляться с жизнью, она встречается со все новыми и новыми поводами почувствовать себя виноватой.

Она все еще чувствует вину за то, что живет, ей неловко тратить его деньги и ей страшно не обращать внимание на то, что он мог бы хотеть. В общем, это вина переходного периода, когда необходимо оставить умершего позади и продолжать жить. Это чувство вины второй фазы. Затем начинается вина третьей фазы — вдова находит некоторое удовольствие в том, что умеет справляться, умеет выбираться из трудностей, но пытается это скрыть. В этой фазе чувство вины смешано с гордостью и неловкостью.

Вполне вероятно, что вы считаете, что жить с чувством вины — это ваша судьба, к добру или к худу. Неверно! Вы с самого начала можете освободиться от этого чувства. Чувство вины не является одной из базовых эмоций человека, как, к примеру, гнев, радость, горе или страх. Вина — это прикрытие, это заместительный механизм, и мы используем его по собственному выбору. Вина — это самый лучший способ избежать чего–то, не обращать внимания. Рассмотрите вину получше, и вы обнаружите, что она состоит из гнева и/или страха… Но разве кто–то хочет рассматривать?

Довольно часто мы сами оставляем себе массу возможностей почувствовать себя виноватыми. Виноваты в том, что не смогли, не предусмотрели. Подвела женская интуиция, почему–то не обратили должного внимания на какие–то ощущения, и так далее. С самого начала женщина — это та, кто заботится о семье: раздает лекарства, готовит куриный бульон, меряет температуру, выясняет, что не так. Женщины считают, что ответственность за здоровье мужа лежит на них. Если муж умирает от инфаркта, женщина думает: «Я должна была уговорить его сходить к врачу». Если погибает в автокатастрофе, вдова думает: «Я должна была задержать его дома еще на пару минут». И один раз я > слышала, что женщина винила себя в том, что у нее было плохое предчувствие, но она не остановила мужа, который садился в самолет; самолет разбился, погибло более 100 человек. Вдова винила себя. Не кажется, что это значит брать на себя слишком много?

Если муж долго и тяжело болел, то после его смерти вдову преследует чувство вины за ощущение облегчения оттого, что страдания окончились. «Как хорошо, что он больше не страдает» также означает «Я свободна от этого бремени». Если женщина не могла позаботиться о больном муже дома и его пришлось отправить в больницу, она чувствует вину и за это: «Он не хотел умирать в больнице; я его подвела». Чувство вины бывает столь тяжелым, что самоубийство кажется единственным выходом. Суперженщины никогда не злятся. Они чувствуют себя виноватыми.

Деньги обладают удивительным свойством способствовать чувству вины. В особенности деньги, полученные по страховке. Разум и логика подсказывают, что страховку для того и покупали — как раз для такой ситуации. Но чувство вины говорит: «Нет. Для того, чтобы у меня появились эти деньги, ему пришлось умереть. Если я оставлю все себе, я буду неправа». Если женщине больше 50 лет, то спектр работ, доступных для нее, довольно ограничен. Соответственно, если такая женщина (или любая другая, для которой возможность работать по какой–либо причине ограничена) получает деньги по страховке или сбережения по наследству, то она должна держаться за эти деньги бульдожьей хваткой. Иногда бывает, что сбережения состоят из ценных бумаг, и на них идут проценты; но если вы думаете отдать деньги детям — чтобы они открыли свое дело или купили жилье (два самых распространенных мотива), подумайте еще раз и не спешите. В итоге вы можете оказаться без денег и в большой обиде.

Ситуация еще сложнее для вдовы, у которой был снисходительный муж. Теперь ей приходится быть «жадной». Одна женщина рассказывала в группе поддержки: «Бедный мальчик, ему никогда не везло так, как старшему брату! Я давала ему денег на курсы дикторов. Потом он хотел стать диск–жокеем, но так и не смог найти работу. Столько денег потратил… Его отец всегда так за него беспокоился… А теперь он хочет, чтобы я подписала договор на кредит на машину. У меня не так много денег, но я не могу отказать!»

«Постарайся!» — единодушно ответила вся группа.

Вдовы точно так же однозначно ответили женщине, которая вернулась, несколько дней погостив у дочери — неплохого юриста, и рассказала следующую историю. «Вы не поверите, — всхлипывала женщина, — но Дженни обижена на меня. Я оплатила первый взнос за дом для ее сестры с мужем. У Дженни хорошая работа, она не замужем, а ее сестре на самом деле была нужна помощь! Но Дженни говорит, что у нее столько же прав на деньги ее отца, сколько и у сестры, и что я поступила несправедливо. Я чувствую себя виноватой».

Вдовы ответили: «Это не деньги ее отца. Теперь это твои деньги».

Обычно дети не ставят матери в вину полученное ею наследство. Напротив, им бывает приятно знать, что от них не требуется финансовая помощь. Зачастую чувство вины самой матери мутит воду и вынуждает ее принимать решения, которые она не приняла бы, если бы как следует подумала. Одна женщина вскоре после смерти мужа пригласила двух своих женатых детей (вместе с семьями) на Гавайи и оплатила поездку. «Мне казалось так стыдно оставить всю страховку себе… Я бы чувствовала себя виноватой. Но сейчас я часто жалею, что у меня нет этих денег. Сейчас они бы пришлись очень кстати».

Похожую историю рассказала одна женщина, которая работала официанткой. Ее муж умер от инфаркта в 46 лет, оставив ее с двумя дочерьми — 16 и 18 лет. У него была страховка и оплаченный взнос за дом. У вдовы на руках оказалась огромная сумма — 50 000 долларов, но у нее не было никакого опыта ведения финансовых дел. Она решила, что в первую очередь должна позаботиться о счастье дочерей, и отправилась в магазин. С помощью доброжелательного продавца она одним махом купила дочкам новую мебель и стереосистему во всю стену. Через год она устроила роскошную свадьбу для старшей дочери. «Это обошлось мне более чем в $10 000, — сказала вдова, — но Дон бы гордился мной». У нее было плохо с математикой, но очень хорошо с чувством вины. Надеюсь, это не ваш случай.

Молодые вдовы с детьми говорят, что им очень сложно разобраться, какие действия они совершают из чувства вины, а какие — потому что это разумно. Они рассказывают, что поначалу им кажется, что теперь на них лежит двойная ответственность. Вопрос «А как бы поступил он?» часто влияет на мышление, и очень долго остается важным критерием при принятии решений.

Если дети — подростки, то матерям обычно сложно соблюдать баланс между чувством вины и поддержанием дисциплины, трудно указывать и настаивать на том, чтобы указания выполнялись. Зачастую подростки замыкаются в себе, скрывая свое горе. Мать начинает думать, что это она сделала что–то не так, и усугубляет свое чувство вины, избегая говорить с детьми об отце и его смерти.

Чувство вины здесь не поможет. Говорите о нем, продолжайте говорить, не прекращайте общение. Говорите, даже если вам покажется, что вы говорите для себя — ведь если вы в глубине души считаете, что на какую–то тему говорить не стоит, дети будут считать то же самое. Когда дети любого возраста остаются без отца (см. главу для молодых вдов), вдова пытается разорваться пополам, чтобы возместить потерю. Так вот — возместить не удастся. Но вы можете спросить себя — действуете ли вы из чувства вины или из разумных соображений. Со временем вы научитесь честно разбираться с собой и говорить себе правду.

Вдова, которая чувствует себя виноватой за то, что живет, может лишить себя права наслаждаться жизнью и получать от нее удовольствие. Часто она пытается думать за других людей — то есть думать, что они подумают. Ей кажется, что если она поедет в увлекательное путешествие в Непал, семья откажется от нее; если она наденет красное платье, все подруги осудят ее; и что все подумают, если увидят ее с другим мужчиной? Все мы ощущаем мешанину чувств, когда в очередной раз осознаем, что пережили мужа. Большинство из нас продолжают жить, и постепенно мы вновь находим в жизни радость и удовольствие. Конечно, нам грустно оттого, что эту радость больше нельзя с ним разделить. Но ведь невозможно делить жизнь с умершим мужем.

Вы живы, и вы обязаны жить в полную силу. Вина — отнюдь не единственный путь. Вы можете добраться до жизни напрямик, не останавливаясь по пути и не совершая объездов. Вам придется признать свой гнев, трусость и нерешительность, а затем набраться смелости и встретиться с тем человеком в вас, который терпеливо ждал, пока вы обратите на него внимание. Когда вы осознаете, как больно вы бьете и добиваете сами себя чувством вины, смотрите, не почувствуйте вину за это! Попрощаться с чувством вины —- это четвертая фаза процесса, и она — на всю жизнь.

Кто знает, может быть, вы станете себя больше уважать. Сложно? Рискованно? Да, но более осмысленно.

Ох уж эти решения

Для вдов обязательно должен быть герб. На нем должен быть изображен большой удивленный глаз, а девиз должен быть таким (на латыни, конечно же): «Но если взглянуть с другой стороны…» Такой герб может назвать своим любая вдова.

Нерешительность — неотъемлемое свойство женщины, оказавшейся в положении вдовы. Предполагается, что это всего лишь одна из ранних стадий, но поверьте — она может затянуться надолго. Недавно овдовевшие женщины говорят, что нерешительность — одна из худших проблем, с которыми им приходится сталкиваться. «Да что со мной такое? — спрашивают вдовы. — У меня столько колебаний, что дом трясется!»

Нерешительность — это не умственное или душевное заболевание. Совершенно нормально ощущать себя уязвимой после того, как столько лет все можно было разделить на двоих. В паре можно поделить и удачу, и провал. Например, вы говорили (или просто думали), что это он во всем виноват, а он говорил (или думал), что это вы виноваты, а когда все было хорошо, вы оба считали, что в этом есть ваша заслуга. А теперь это все ваше.

В самом начале, когда вдова устраивает похороны и разбирается с прочими неотложными делами, ей придает уверенности ощущение, что она делает все так, как того бы хотел муж. У вдовы больше уверенности в своих действиях через неделю после его смерти, чем через три месяца. Поначалу можно действовать на автомате — к тому же наверняка имеется пример каких–нибудь других вдов. Но никто не бывает готов к страху и панике, которые подкрадываются вместе с наступающей реальностью.

Вдова может казаться стойкой, но внутри у нее все смешалось. И больше всего она боится, что об этом кто–то узнает. Никто — даже сантехник! — не должен знать, насколько она ни в чем не разбирается и сколько ошибок совершает. Вдова пытается разбираться с бумагами, счетами, людьми и собственными эмоциями, в то время как на самом деле ей трудно даже решить, будет она есть салат или бутерброд. Куда уж там принимать важные решения! Неудивительно, что она колеблется.

Женщины часто удивляются, почему они вдруг стали такими беспомощными, почему им трудно решиться на что–то. «В семье финансами всегда занималась я, — рассказала одна вдова, — но вчера в банке мне не удалось даже выбрать, на каких бланках писать — желтых или розовых. Мне было так стыдно, что я попросила белый».

Если женщина ранее всегда полагалась на мужа и на его мнение, то для нее нерешительность — отнюдь не новое чувство. Она хочет указаний и советов, и ей сложно принять решение самостоятельно. Одной вдове потребовалось два года, чтобы сменить протертое до дыр ковровое покрытие в гостиной, потому что она раньше никогда не делала крупные покупки в одиночку. На следующий день после покупки она рассказала в группе: «Я выбрала зеленое покрытие. Артур терпеть не мог зеленый цвет… Но зеленый идеально подходит для гостиной! И к тому же мне нравится быть правой».

Я помню, что в течение первого года после смерти мужа я не могла принимать решения по финансам и ремонту в доме, даже самому мелкому. У меня было три советника по ценным бумагам: консультант, мой двоюродный брат и сын (налоговый юрист). Когда потребовалось установить в доме кондиционер, я выбирала из четырех компаний, предлагающих такие услуги. Я всегда была так уверена в себе, но в тот год избегала важных решений, все время откладывая их на потом. Мне и без того было сложно утром сделать выбор между черной юбкой и черными брюками.

А ведь я считала себя профессионалом. Когда–то я работала консультантом при клинике умственных заболеваний, и моей задачей было помогать пациентам приспосабливаться к самостоятельной жизни. Вместе с пациентами я записывала на разделенных пополам листках бумаги «за» и «против», преимущества и неудобства, и так учила их определять последствия своих действий. Для шизофреника — очень просто. Но мне тогда не хватило бы никакого листа. Я парализовала себя сомнениями и бесконечными расчетами. Если двое из трех моих советников предлагали продать какие–нибудь акции, я задумывалась, что же такого знал мой муж, но не знали они, раз он купил эти акции? (Возможно, он даже говорил мне об этом, но разве я тогда слушала?) Я пыталась принять решение, основываясь на том, что думали три головы (моя, его, и консультанта), но пара рук была одна — моя. Решение должна была принять я. И это отнюдь не улучшало ситуацию. Когда вскоре после похорон сломались и стиральная, и посудомоечная машина, я составила такой подробный список разных моделей, их сравнительных характеристик и цен, что даже Эйнштейн не смог бы разобраться в этом и дать мне совет.

Я едва не потеряла рассудок, пытаясь понять, что делать с коллекцией пистолетов Мартина. Мне не хотелось, чтобы они оставались в доме, но ведь они так ему нравились. Наверное, раз я живу одна, мне надо научиться стрелять, но полицейский, к которому я обратилась за советом, сказал, что мне лучше выкинуть эту мысль из головы. Если продавать их кому–то, меня наверняка обманут. Нет, может быть, стоит подарить их кому–то из его хороших друзей. Нет, мне же нужны деньги. Нет, я проживу и так. Нет, если я продам их, я пожалею об этом. Нет, это будет облегчением. Если бы тогда я хоть немного была способна мыслить разумно, я бы просто оставила их там, где они мирно пролежали десять лет — разобранные, безопасные, подальше от глаз.

К счастью, примерно в то время ко мне приехала моя племянница, которой был 21 год. Она только что окончила колледж и пыталась решить, что ей нужно от жизни. Она прожила со мной три месяца и помогла мне прийти в себя. Каждый раз, когда я заводила свое: «Я не знаю, стоит ли мне…», Эми отвечала: «Просто сделай это. Просто бери и делай». Именно так я и приняла некоторые верные решения (например, купила акции АТ&Т), покрасила дом в белый цвет и поехала на отдых в Мексику. С того времени эта фраза стала моим девизом и руководством к действию, а также любимым советом для нерешительных вдов: «Делай. Просто делай!»

Неважно, насколько самостоятельны вы были, для того, чтобы научиться принимать решения в одиночку, необходимо время, практика, ясная голова и осознание права на ошибку (и неважно, кто об этом узнает). Вы можете почитать какие–нибудь книги о принятии решений, где дают советы, как находить все за и против. Можете просто составить список возможных решений, закрыть глаза и выбрать ответ наугад. Главное, как только вы учтете последствия принятого решения, не сомневайтесь больше, не мучайтесь — просто делайте!

Вскоре ясность рассудка к вам вернется, и хотя вы будете продолжать говорить «с одной стороны… с другой стороны…», ваша уверенность в себе будет расти. Вы всю жизнь принимали решения: какие лекарства давать детям, какой стиральный порошок купить, как разбираться с работой и семьей, и еще массу разных решений. Сейчас вам кажется, что теперь на вас навалилось гораздо больше, но это не совсем так. Вы уже делали это.

Убрать его вещи из шкафа

«Когда дети уехали из дома, я говорила, что это не значит, что я потеряла детей — я приобрела шкаф. А теперь… Сплошная потеря». Так говорила одна вдова о трудной и печальной необходимости разбираться с одеждой и вещами мужа.

Подавляющее большинство вдов согласятся с тем, что разбирать вещи и одежду мужа — это очень болезненно, но в итоге приносит облегчение. Это неотъемлемая часть горя. Это крохотная частичка ритуала, оставшаяся с тех времен, когда люди сами готовили к погребению и хоронили своих умерших.

Если постараться этого избежать, ничего хорошего не получится. «Когда я вернулась с похорон, оказалось, что мои сестры убрали все его вещи. Все выглядело так, словно он вообще никогда тут не жил. Сестры думали, что помогают мне, поэтому я ничего им не сказала, но я была просто в ужасе. Я чувствовала, что предала Майка». Рассказавшая об этом женщина описала, насколько пустой казалась ей спальня, и спросила, не думает ли кто, что это странная реакция. Она чувствовала, что его вещи были частью его — той частью, с которой она пока не была готова расстаться. Может быть, это странно? Дико?

Конечно, нет. Желающие помочь друзья и члены семьи зачастую считают, что, убирая вещи умершего, они действуют согласно принципу «с глаз долой — из сердца вон» и помогают вдове принять реальность смерти. На самом деле они лишают женщину важной стадии прощания. Вполне вероятно, что время прощаться с его любимой рубашкой, с тем свитером, который он всегда надевал по воскресеньям, с едва ношенными ботинками еще не пришло. Это время может не настать еще долго. Нет ничего страшного в том, чтобы держаться за что–то, принадлежавшее человеку, с которым вы столько прожили. Но вернуться в пустой дом, из которого изгнаны даже малейшие следы этого человека — вот что по–настоящему страшно. Некоторые женщины говорят, что они благодарны за то, что их избавили от боли самостоятельно разбирать вещи. «Дети убрали все его вещи. Я бы просто не смогла», — говорят они. Но вы также услышите и недовольство тем, что вдову не спросили о той или иной вещи. И вряд ли кто из них признает, что это действие помогло «принять реальность» смерти. Честно говоря, я считаю, что гораздо лучше приходится женщине, которая ждет, пока она сама не сможет разобраться со шкафом, набитым его носками, рубашками и нижним бельем. Когда она сможет это сделать, она скажет себе: а теперь я пойду дальше.

Не существует точно установленного времени, когда нужно заниматься вещами. Расписаний никто не составлял. Тем не менее я советую различать личные вещи и те предметы совместной жизни, которые уже не нужны, и которые, как кажется, разбросаны везде. Совершенно не имеет смысла посыпать солью раны каждый раз, когда вам на глаза попадаются какие–то его мелкие личные вещи. Их лучше убрать пораньше и побыстрей.

Говорят, что по приказу королевы Виктории бритвенные принадлежности принца Альберта продолжали приносить в спальню каждое утро еще много лет. Время шло, а горюющая и тоскующая королева продолжала вести себя так, словно он все еще был жив. Все эти годы она только и могла, что цепляться за те мелочи, которые напоминали ей об Альберте.

И в наши дни вдовы оплакивают своих мужей и тоскуют по ним, но его трубку, его пепельницу, его лосьон после бритья и другие подобные вещи не стоит делать священными реликвиями. Никто не готов к резкому приступу горя, которое может возникнуть при виде очков умершего, лежащих рядом с телефоном. Никто точно не знает, что делать с этим напоминанием: «Когда–то здесь жил мой муж, мой любимый человек». Это те самые мелочи, над которыми плачет любая вдова: полупустая банка его любимого паштета, его набор ключей, на письменном столе — маленькая бумажка, на которой записано, что надо позвонить тому–то и тому–то.

Шкафы и ящики гораздо легче просто не открывать, пока вы не будете к этому готовы. Обычно это делают в первые несколько месяцев, но бывает, что дело затягивается надолго. Среди вдов вопрос «вещей мужа» вводит в десятку самых важных. И недавно, и давно овдовевшие женщины говорят, что у них все еще остаются вещи, которые они пока не отдали. Многие из нас оставляют себе шарф, рубашку, свитер — что–нибудь, что можно носить и чувствовать его тепло и присутствие. Я как–то призналась, что довольно долго надевала футболки мужа вместо ночной рубашки, и четверо женщин из 16 в группе сказали, что они делали то же самое. Четверо! Действия вдовы — убрать его вещи из того места, которое теперь принадлежит ей одной — имеет огромное символическое значение. Это значит, что она движется к тому, чтобы принять то, что казалось принять невозможно. Она движется к выходу — пусть даже ее путь не всегда прям и не всегда ведет четко вверх.

Как правило, вдовы чувствуют, что с ними что–то не то, если прошло около месяца, а они все еще не в состоянии разобрать его вещи. Одна женщина со слезами пожаловалась: «Мой психолог говорит, что пора разобрать вещи мужа. Прошло три месяца, а я все еще не могу открыть его шкаф!» Бедная женщина сводила себя с ума беспокойством. Она представила себе некую программу, которой должна была соответствовать, но не могла ее выполнить. Потом оказалось, что больше всего она боялась, что не выдержит и «сорвется», расплачется, если откроет шкаф. Страх потерять самообладание (не редкость среди недавно овдовевших) парализовал ее.

Если есть, кому отдать некоторые вещи, то это очень важно и утешительно. Отчасти поэтому многие вдовы не хотят разбирать вещи — их просто некуда деть. Но как только вдова понимает, куда что пойдет: детям, членам семьи, друзьям, в дом престарелых — задача становится проще. Тем не менее, вариант отдать вещи в дом престарелых или в приют не всегда подходит, гораздо приятней передать вот этот теплый свитер ручной вязки и вот тот отличный жилет близкому другу или родственнику. По разным причинам дети, бывает, отказываются брать вещи умершего отца. Но и дочь, которая носит его рубашку дома, и сын, который надевает отцовский галстук «на удачу», отдают так же много, как и получают.

Многим женщинам сложнее всего — хотите верьте, хотите нет — расстаться с его очками, слуховым аппаратом, инвалидной коляской, костылями, палкой и даже со вставной челюстью. Память? Чувство вины? Вдовы не могут этого объяснить, даже несмотря на то, что знают, что муж не питал теплых чувств к этим признакам собственного угасающего здоровья. Одной женщине потребовался год, прежде чем она смогла убрать костыли, которыми ее муж пользовался два последних года, в кладовку, где они простояли еще год, прежде чем она смогла от них избавиться. Другая женщина упорно держалась за инвалидное кресло, которым ее муж, переболевший полиомиелитом, пользовался всю жизнь: «Это было его кресло! Теперь это часть обстановки».

Это только некоторые трудности, с которыми сталкиваются вдовы. Это не те темы, на которые можно говорить с подругами и с семьей. Вдовы обсуждают между собой такие вопросы, которые будут невыносимы для остальных. Например, нередко встречаются вдовы, которые и через год все еще не знают, что делать с урной с прахом: захоронить, развеять, или принести домой? И каждой из них кажется, что она одна такая странная.

Некоторые женщины начинают упорно цепляться за те интересы, которые им никогда не нравились. Например, они начинают слушать рок–музыку, которую всегда терпеть не могли, и забывают о классике, которую всегда обожали. Они начинают смотреть футбол, хотя раньше всегда переключали канал. Это просто еще один способ сказать: «Мне бы хотелось, чтобы ты был со мной». Вдовы могут держаться за машину, которую не умеют водить, за удочку, которую не умеют забрасывать, и это не странно. Любая вдова скажет: «Когда придет время…» А время придет тогда, когда придет. Никто не задавал сроков.

Когда придет ваше время, трудно сказать, но если вы ведете себя так, словно он еще жив, или возводите ему памятники, как королева Виктория, то чем раньше вы перестанете притворяться, что ничего не изменилось, тем будет лучше для вас. Тем скорее вы начнете жить сами.

Вдовы признают, что вопрос «его вещей» имеет для них огромное значение. Доверьтесь себе и сделайте это тогда, когда почувствуете, что время пришло — пусть даже это будет дольше чьих–то ожиданий. Если вам трудно открыть дверь шкафа и заглянуть внутрь, послушайте, что советуют другие вдовы.

- «Не бойся, просто поплачь».

- «Открой дверцу и просто смотри и перебирай вещи».

- «Не беспокойся; мне на это потребовалось семь месяцев».

- «Каждый раз, когда я узнаю, что кому–то что–то нужно, я отдаю несколько вещей. Понемногу их становится меньше».

- «Попроси другую вдову помочь разобрать вещи, а потом вместе сходите куда–нибудь пообедать или поужинать».

Это хорошие советы. Обратите внимание на последний: иногда компания не помешает. Пригласите кого–то из семьи, кто понимает вас, или подругу. Кого–нибудь, кто может разделить какие–то воспоминания, кто сможет поговорить с вами. Вам будет не так одиноко.

Не существует всеобщих правил, как провожать и отпускать, но вдовы предлагают действовать разумно и советуют, что делать стоит, а чего следует избегать. Начните с малого: лекарства и принадлежности для ванной. Оставьте лосьон после бритья, но обязательно выбросите лекарства (многие вдовы, бывает, принимают лекарства мужа, пытаясь удержать ощущение его присутствия).

Попросите друзей, которые предлагали свою помощь, но не указывали, какую именно: пусть отменят подписку на ненужные уже газеты и журналы. Когда будете готовы, приступите к его одежде, личным вещам и книгам. Ценные вещи и драгоценности, вероятно, потребуют тщательного отношения, в особенности если вы хотите продать их или передать кому–то. Не поддавайтесь на требования родных, собственное чувство вины и сентиментальные соображения. Помните: если сейчас о чем–то трудно говорить, если какое–то решение сложно принять — отложите! Время обязательно придет.

Ужин в одиночестве

После того как мой муж умер, моя тетя из Нью- Джерси говорила мне наставительно: «Ешь! Не забывай о себе!» Я уверена, что вам это повторяют не только тети, сестры, дети и подруги, но и собственный внутренний голос. Это хороший совет. Но ужинать в одиночку обычно не тянет.

Для большинства людей завтрак и обед — это действия, которые совершаются автоматически. Завтрак похож на ритуал: приготовление кофе или чая не требует размышлений, это просто — как руку протянуть. То же самое и в отношении обеда. Но ужин обычно планируют. И самое главное — не рецепт и не выбор продуктов. Самое главное — мотив, побуждение к действию. Ужин — это семейное время, это время для двоих (или больше) и время для разговоров. Готовить на одного совсем неинтересно. Даже есть не хочется.

Разумеется, встречаются и разумные люди: они соблюдают правила питания, готовят, садятся за стол и ужинают. Но согласно моим наблюдениям, это далеко не норма. Вот что делают недавно овдовевшие женщины: они едят нездоровую пищу и стремительно толстеют, или не едят почти ничего, и от них вскоре остаются кожа да кости. Они или набивают холодильник едой, которую все равно не едят, или едят все подряд без разбору. Они не думают о том, что будут есть, а едят то, что попадется. Чипсы, суп в пакетиках, лапша в пакетиках, печенье, конфеты, хлеб и сыр — это обычный набор вдовы.

Вы прекрасно знаете, что так делать нельзя. Вы знаете, что нужно приготовить еду и сесть за стол, а не глотать бутерброд, стоя на кухне у раковины. Вы знаете, что не надо жить на супах быстрого приготовления, печенье и газировке, в которых отсутствует питательная ценность. Тетя Софи дала мне хороший совет: «Не думай об этом. Заморозь кусочки цыпленка, рыбы или говядины. Потом, когда надо, кинь кусок на сковородку, свари картошку, нарежь салат и садись есть».

Тетя Софи мудро предложила рецепт, где не требовалось принимать решения, выбирать и жалеть себя в процессе, но зато в такой пище хватало и витаминов, и калорий и других ценных веществ. Помните, что ваше здоровье — это очень важно. Один из самых больших страхов вдовы — это «кто позаботится обо мне теперь?» В периоды стресса мы перестаем обращать внимание на питание и делаем всякие глупости — часто потому, что не представляем, что делать, но гораздо чаще — просто по инерции.

Как–то я говорила со вдовцом, который каждый вечер в какой–то подозрительной кафешке заказывал гамбургер и жареную картошку. Он думал, что это вполне сбалансированная по питательности еда, потому что к картошке прилагался так называемый гарнир: несколько листиков салата с майонезом. Вдовец действовал так, потому что не знал, что три листика салата примерно столь же питательны, как бумажные тарелки. Еще была вдова, которая каждый вечер выпивала два бокала мартини и заедала их бутербродом с ветчиной. Вдовой быть и без того плохо; зачем же быть еще и пьющей вдовой? Никто не будет вас любить, и в первую очередь — вы сами.

Даже если у вдовы дома есть дети, она все равно действует менее аккуратно, чем в те времена, когда был жив муж. Ей недостает его присутствия. Часто ужином становятся разогретая пицца из магазина или готовый цыпленок–гриль, причем это происходит от ее незаинтересованности, а не оттого, что женщине хочется сэкономить время и силы. В это время, вероятно, стоит научить кого–то из детей готовить и привить им понятия о правильном питании.

В правильно разработанную диету должны входить: цельное зерно, фрукты, овощи, немного рыбы, курицы и диетического мяса. Не нужно есть много. Ешьте поменьше яиц, сыра, жиров, сахара, кофеина и белой муки. Ешьте как можно меньше жареного. Не покупайте продукты, в которых содержатся нитраты и химикаты (внимательно читайте информацию на упаковке). Если вы любите орехи, то выбирайте не арахис, а миндаль и неочищенный попкорн. Помните о свежих фруктах. Существует много противоречивых мнений о витаминах и минеральных веществах; купите несколько хороших книжек и решите сами, или поговорите со специалистами по здоровому питанию. Кстати, я обнаружила, что многие врачи не дают полную информацию по правильному питанию… Что ж, им тоже нужно как–то зарабатывать на жизнь.

Я советую, несмотря на то что сейчас вам может быть неинтересно готовить и правильно питаться, заботиться о собственном здоровье. Это поможет избавиться от многих трудностей в будущем. Не покупайте нездоровую пищу. Пусть ваша корзинка в магазине будет наполнена здоровыми, свежими продуктами — чтобы ни один диетолог не смог придраться. Поначалу многие вдовы вообще ничего не готовят дома и едят только в кафе.

Так как в ресторан в одиночку не пойдешь, вдовы часто едят в кафе и в других фастфудах. В этом нет ничего плохого, но помните о калориях и холестерине. Позже, когда вы начнете входить в обычный ритм жизни, вы станете больше есть дома, а еда где–нибудь еще станет способом встретиться и пообщаться с подругами или родственниками.

Большинство из тех, кто по–настоящему любит готовить, в итоге перебарывают апатию и снова начинают находить удовольствие в этом занятии. А те, кому готовить никогда не нравилось, начинают больше пользоваться полуфабрикатами и находить интересные места, где можно вкусно поесть. Но пока это время не пришло, заботьтесь о себе и питайтесь правильно.

Как по–настоящему

«Я сидела за столом, и вдруг я почувствовала, что он в комнате. Я правда почувствовала, что он здесь!»

«Я знаю, что не спала, потому что проснулась. Я почувствовала, что он сидит на кровати, и даже почувствовала запах его лосьона после бритья! Я коснулась его руки и сказала: «У тебя теплая рука, но я знаю, что ты умер». Он улыбнулся и попрощался. Мне было совсем не страшно».

«Наверное, вы скажете, что я сошла с ума, но вчера перед сном я дважды попросила Барни помочь мне найти бумаги, которые я куда–то задевала. Утром я проснулась и сразу поняла, где их искать».

Нет, здесь нет никакого безумия, и даже ничего необычного. Многие вдовы говорят о том (один опрос показал 48 процентов), что в течение первых месяцев после смерти мужа они ощущали его присутствие. Спектр ощущений очень разный: от простого чувства, что он рядом, что он смотрит и поддерживает, до отчетливых видений. В обычном обществе вдовы, как правило, не говорят об этом, но если их спросить, да еще и в обществе других вдов, то они охотно рассказывают о странных и даже паранормальных происшествиях.

Часто это происходит перед сном или сразу после сна. Рассказчица может быть уверена, что это было не во сне, или не уверена, но может описать произошедшее в подробностях. Такие «сны» не забываются. Часто мужья возвращаются, чтобы дать совет или поддержать; иногда — чтобы помочь решить проблему. Одна женщина не могла решить, стоит ли ей продать дом сейчас, как ей того хочется, или подождать, как советовали все окружающие. Ей приснилось, что муж говорит ей: «Изабелла, убирайся отсюда как можно скорей!», и его голос был настолько строгим и отчетливым, что она выставила дом на продажу на следующий же день.

Другая женщина не могла решить, давать ли денег сыну, и муж во сне велел ей отказать: «Он молод. Он справится сам. А это — твое». Все окружающие советовали ей то же самое, но совет мужа помог ей принять решение и избавил от чувства вины.

Иногда это бывают просто мелочи, ничего важного. «Я услышала, как он ставит в угол шар для боулинга и говорит: «Эх, только зря время потратил». Я ответила: «Не в первый раз», а потом повернулась на другой бок и заснула так крепко, как ни разу не спала за два месяца».

Даже те, кто отрицает возможность сверхъестественных происшествий, иногда слышат советы или предупреждения, и так отчетливо, что поначалу йе могут разделить реальность и воспоминания. Одна женщина попросила банковского служащего объяснить ей, где она неправильно заполнила бланк, и вдруг услышала голос мужа: «Да, так только ты умеешь!» Голос был таким громким и отчетливым, что она покраснела. «Мне показалось, что это услышали все, но на самом деле это было только эхо бесчисленных «так–только–ты–умеешь», которые я выслушала от него за годы совместной жизни. Только в этот раз я не рассердилась, а рассмеялась».

Большинство из нас могут (и многие так и делают) вести с мужем воображаемые разговоры практически на любую тему, потому что его реакция на практически любую ситуацию уже известна и предсказуема. Мой муж и я обычно за завтраком читали газету — и мне казалось, что мы делали это молча. Но еще в течение нескольких месяцев я, читая утреннюю газету, отчетливо слышала его восклицание: «О Господи!»

В течение некоторого времени вдова пытается включать мужа в диалог, но через некоторое время устает от собственного «Как сказал бы муж…» и старается избегать этой фразы. Тем не менее, она продолжает слышать знакомые слова, фразы и предупреждения, и это может остаться навсегда. Как сказала одна женщина: «Он до сих пор обо всем высказывает свое мнение!»

Люди, не верящие в сверхъестественное, считают, что такие странные посещения — просто вариации задержавшихся в памяти моментов жизни, игры разума во время стресса. Противники этого взгляда говорят, что существует много непознанного, поэтому не стоит делать поспешных выводов.

Есть одна теория, которую я полностью отвергаю, и она гласит, что люди, рожденные под определенными зодиакальными знаками, более восприимчивы к странным событиям, чем другие.

Сны поначалу очень похожи на такие посещения: они очень яркие, хорошо запоминаются, и в них прослеживается одна тема — прощание. И видения, и сны обладают общими свойствами: они утешают, они приятны и на удивление целительны. «В ночь после смерти он пришел за мной. Мы радовались тому, как ловко сговорились, но внезапно я поняла, что не могу оставить детей, и попросила его уйти без меня. Мы попрощались. Я ощущала мир и покой. Все было такое настоящее, что я проснулась с улыбкой».

Обычно через некоторое время такие сны прекращаются. Если потом муж и продолжает появляться во сне, то он, как правило «просто жив и просто присутствует». Вдовы говорят, что во сне он ведет себя так, словно ничего не изменилось. Он никогда не стареет, и может даже выглядеть моложе. Иногда он даже спит с женой. Некоторые вдовы беспокоятся, что не видят снов о муже или не могут себе его представить; но это продолжается ровно до тех пор, пока беспокойство присутствует.

Сны бывают странными. Иногда они дают нам больше информации, чем мы хотели бы получить, и мы подсознательно их блокируем. Если вы хотите запоминать свои сны, то можете этому научиться. Положите у кровати блокнот и карандаш. Через некоторое время вы научитесь просыпаться и записывать основные моменты сна, а наутро вы будете удивлены той легкости, с которой вспомнится сон. Сны имеют значение только для того, кому они снятся; никто не истолкует их лучше вас. Некоторые психологи и психотерапевты считают, что сны можно использовать для работы с подсознанием и изучением себя.

Сонники и фрейдистские символы вряд ли вам помогут, хотя прочитать несколько книг на тему снов будет не лишним. Согласно рассказам вдов, поначалу сны связаны с необходимостью отпустить и попрощаться, со страхом перед будущим и с воспоминаниями о прошлом.

Иногда вдовы рассказывают, что убегают в сны. Одна женщина сообщила, что у нее постоянно повторялся один и тот же сон: она и муж танцевали, вместе ужинали, разговаривали и отлично проводили время. Ей гораздо больше нравилось спать, чем бодрствовать. Поначалу она с нетерпением ждала ночи, но потом испугалась и рассказала об этих снах в группе. После этого сон больше никогда не возвращался.

В течение веков люди продолжают спорить о том, что возможно и что нет, что воображаемо, а что происходит на самом деле. Многие религии предлагают утешение для тех, кто потерял близкого человека. Некоторые дают надежду на воссоединение. Сейчас можно найти разные теории и предположения, и вы наверняка сможете найти подтверждения тому, во что верите — как я обнаружила, побывав на множестве конференций для вдов.

На собрания, посвященные паранормальным явлениям, всегда приходит много участниц. Почти у каждой находится история, подтверждающая ее точку зрения и ее веру. Довольно часто мне приходилось вести подобные обсуждения, и всегда я поражалась, насколько самозабвенно люди верят в то, что их родные возвращаются. Должна признать, что я всегда чувствовала себя неловко и воздерживалась от высказывания своего мнения. Я недоверчиво отношусь к подобным явлениям, потому что считаю, что прощание двух людей, которые были столь близки друг другу, происходит днем и ночью, в сознании и подсознании. Но это всего лишь мое мнение.

Берегитесь тех, кто предлагает связаться с умершим. Все мы можем представить себе (а кто–то даже видел воочию) вдову, которая тратит деньги на один спиритический сеанс за другим, или вдову, которая пытается найти, в кого душа мужа могла перевоплотиться. Говорят, Гудини придумал способ, чтобы его жена смогла узнать его, когда он вернется. Прошло много лет, и женщина сдалась; он не вернулся.

Часто мы слышим или читаем о вдовах, которые, поверив пустым обещаниям, тратят деньги на шарлатанов. Когда вдова говорит: «От горя я чуть с ума не сошла», она не преувеличивает. Но не стоит путать это с ощущением, что он все еще здесь, в комнате, что вы чувствуете его любовь и иногда слышите его голос. Вскоре вы обнаружите, что это утешает — и что сейчас так и должно быть.

Отвечать ли на письма?

Когда умирает любимый человек, нам хочется, чтобы окружающие признали это и вспомнили о его жизни: выражения соболезнования и сочувствия становятся настолько важны, что это удивляет нас самих. Кто именно вспомнил, сколько человек вспомнило, сколько пришло писем и открыток (даже если весь текст — напечатанная банальность, а от руки — только подпись): все это гораздо более утешительно, чем казалось нам, когда мы сами их рассылали. Многие вдовы могут назвать точное число писем и открыток — даже зная, что считать было глупо. А еще они могут точно перечислить всех, кто не написал (несмотря на то, что это тоже глупое занятие).

Муж одной женщины был директором большого магазина известной сети. Когда он умер, ни региональный руководитель, ни директор всей сети не прислали соболезнования, и женщина была страшно обижена — при том, что она не была знакома с ними лично. Пока она была женой, она мирилась с безличным корпоративным этикетом, но в качестве вдовы она была оскорблена равнодушием и безразличием. Это событие стало поводом для горя на несколько месяцев.

Тем не менее, полученные открытки и письма могут стать тяжкой ношей и опустошить эмоционально. Отвечать на них непросто. Многие вдовы считают, что их задача — ответить лично на каждое письмо, на каждое выражение соболезнования и сочувствия, и так и поступают, но есть и другие — считающие, что благодарить в ответ на выражение соболезнования совершенно излишне.

Некоторые разделяют личные письма и открытки с текстом, написанным от руки, и открытки с напечатанным текстом, где всего личного — только подпись, и отвечают только на первые. Другие высылают всем одинаковые карточки с одним и тем же текстом. Но есть и те, кто спустя несколько лет все еще тоскливо смотрит на коробку с неотвеченными письмами, не в силах за них взяться и не в силах о них забыть. Возможно, так их научили в детстве — не оставлять ни одно письмо без ответа.

Некоторые женщины бросаются мгновенно лично отвечать на письма и открытки — они считают, что это часть традиций, связанных с похоронами, а традиции нужно соблюдать. Это обязанность, и игнорировать ее они не имеют права. Другие же возражают и считают, что нет никакой необходимости отвечать на письма тогда, когда отвечать на них нет ни настроения, ни желания.

Если хотите услышать совет большинства вдов, то он прост: напишите всем, кто потратил время на то, чтобы написать лично вам, и не тратьте время на тех, кто прислал открытки с напечатанным в типографии текстом. Если писем слишком много, составьте такой текст, чтобы его можно было легко воспроизвести, что–то вроде: «Такая–то благодарит такого–то за…» Также можно поискать открытки с подобным текстом, но это уже будет выглядеть менее личным.

Отвечайте на письма и открытки в течение первого месяца. Возможно, ваши письма будут орошены слезами, но вы обнаружите, что эти слезы очищают и приносят успокоение. Если писем много, попросите помощи у семьи и близких друзей — пусть напишут от вашего имени или от своего, но упоминая вас. Тем не менее, не передавайте эту задачу другим полностью — вы найдете утешение в том, чтобы говорить с теми, кто знал вашего мужа и помнит его.

Бывает, что среди писем встречается весточка от того, с кем давно не общались; воспользуйтесь случаем. Например, мне написала одна вдова — я знала ее мельком, мы иногда здоровались, встречаясь на симфонических концертах. Она написала и предложила заехать за мной, когда у меня будет настроение пойти на концерт. С тех пор мы ходим на все концерты вместе.

Дети могут отвечать тем, с кем знакомы лично. Писать письма и открытки — это помогает всей семье. Близкие друзья тоже могут помочь. Вскоре после того как умер мой муж, моя хорошая подруга Хелен пришла в гости с коробкой бумаги и конвертов и сказала: «Я помогу разобраться с письмами. И не отговаривайся, что тебе неловко!» Мой муж был довольно широко известен, поэтому писем было очень много. Я благодарна Хелен за помощь. Она говорила мне, кто прислал письмо, и составляла ответ, который начинался со слов: «Женевьева рассказала мне о вас, а я помогаю ей поблагодарить ее друзей…» В течение следующих нескольких недель мы написали и разослали сотни писем — без нее я бы не справилась. В некоторых письмах встречались воспоминания о муже и теплые слова — над ними мы вместе плакали. Я была рада тому, что я не одна.

Вместо того чтобы откладывать написание писем на потом, ответьте на них так скоро, как сможете. Это часть оплакивания: часть принятия и возвращения к реальности.

Где я оставила голову?

Наверное, где–то должен существовать рай для потерянных бумаг. Потому что куда еще им деваться? Недавно овдовевшие женщины часто считают еще одним признаком своего «безумия» удивительную и несвойственную им забывчивость: столько времени уходит на поиски того, что только что было под рукой или было убрано «на видное место» — или «в надежное место», что оказывается еще хуже. Вы уверены, что вы сходите с ума: денег, которые вы оставили на кухонном столе, там нет, а зеленый бланк, который следовало заполнить и отдать неделю назад, оказывается на самом деле не зеленым, а розовым, и лежит он не на письменном столе, а в шкафу среди полотенец.

Не беспокойтесь, вы не сходите с ума. Есть еще два варианта. Первый: бумаги и документы действительно живут своей непостижимой жизнью, и попадают в рай, как только теряются. Второй: перегрузка. В вашей голове на нескольких уровнях сознания происходит очень много процессов. На одном уровне вы выполняете новые задачи, требующие внимания, и принимаете решения, на другом пытаетесь справиться с потерей, горем и постоянным осознанием всего размаха этой потери. Неудивительно, что бланк оказывается зеленым, а не розовым. Вы не сходите с ума — в течение этого периода все испытывают некоторую забывчивость и рассеянность.

По этой причине в некоторых похоронных агентствах вручают «гостевые книги» — книги, куда записывают имена пришедших на похороны (кстати, эти книги бывают очень обременительны — выбросить очень сложно, но и хранить не хочется). Служители таких агентств хорошо осведомлены о потерях памяти и не доверяют ни слабым, ни тем, кто кажется сильным. Они все записывают. Возьмите с них пример.

Записывайте все. Записывайте, кто вам позвонил, что сказал, что вам нужно сделать, кто и что должен сделать для вас. Неважно, насколько твердо вы убеждены, что не забудете — запишите все равно. Иначе вы можете решить, что это не вам должны перезвонить из банка в следующий вторник, а вы сами должны позвонить кому–то из подруг, и сядете на телефон, и будете всех обзванивать и удивляться, почему никто из них понятия не имеет, о чем вы говорите.

Для важных документов и записей заведите конверты — отдельные для каждого вида бумаг. Тщательно и подробно записывайте свои расходы и прочую информацию по финансам. Следить за важными бумагами сложно еще и потому, что если сортировать их по ключевым словам, то нужно помнить, какое ключевое слово вы использовали. Например, один раз вы можете убрать банковские бланки в конверт с буквой «Д» (потому что «депозит»), а в другой раз — с буквой «С» (потому что «сбережения»). И еще: надписывайте конверты большими буквами. Я поняла, что мне гораздо сложней искать нужные бумаги, если на мне нет очков. Если к вам приходит деловая почта и поступают деловые телефонные звонки, ведите запись: кто что прислал, кто что сказал, и какие действия требуются от вас в связи с каждым случаем.

Ведите двойную запись. Однажды вы забудете сделать одну из них, и тогда наличие второй сохранит вам немало нервов. Ведите учет своих финансов, и придумайте для этого простую систему. Записи помогут вам увидеть, как вы планируете бюджет, на что тратите деньги, какие расходы постоянны, а какие меняются со временем. Как любая недавно овдовевшая женщина, вы будете беспокоиться о деньгах и о том, куда они уходят. Когда же вы будете видеть перед собой баланс, четко записанный на бумаге, это освободит клетки памяти для других действий.

Постарайтесь не хранить все бумаги в одной стопке. Прикрепляйте к ним краткие записки на цветной бумаге, где будет описано, что вы должны с этим документом сделать. Пусть это будут простые фразы: «Ответить», «Заплатить», «Перезвонить». Говорят, что хороший служащий — это тот, кто не прикасается к одному и тому же документу дважды. Помните, что вдова не может позволить себе быть рассеянной в финансах — от этого слишком многое зависит.

Будьте внимательны, чтобы, к примеру, не проставить в счетах за электричество сумму квартплаты и наоборот. Так иногда случается. Постарайтесь не возиться с бумагами и счетами каждый день. Проверяйте все свои выплаты по задолженностям дважды в месяц. Это поможет уберечься от многих проблем. К тому же привычка разбираться со счетами и бумагами поможет избежать неприятных неожиданностей — например, случайно обнаруженного в сумке счета, который вы забыли оплатить.

И еще одно предупреждение напоследок: перед тем, как выбрасывать мусор (в особенности бумажный), загляните в него. Вполне может случиться, что в мусорной корзине вы обнаружите важный счет или документ (при том, что конверт, в котором он пришел, будет спокойно лежать на столе). Особенно на это стоит обратить внимание недавно овдовевшим женщинам.

Ах да, я еще не сказала о грязной чашке в холодильнике и сосисках в ящике стола? Не волнуйтесь. Со всеми бывает.

Обязательно прочитайте раздел «Деньги, деньги, деньги» в части 2.

Кто дома?

Если вы можете считать себя среднестатистической вдовой (то есть вам лет 50 или чуть больше), то о вас можно сказать, что едва только вы привыкли к пустому гнезду после отъезда детей, как внезапно оказалось, что в вашем распоряжении все дерево. Когда дети уехали, то оказалось, что теперь у вас больше времени, меньше обязанностей, и теперь вы можете больше бывать вместе и уделять друг другу больше внимания. Но теперь того, вокруг кого вращался ваш день, больше нет — и чем же заполнить пустоту?

Вдовы говорят, что чувствуют себя наиболее одинокими, когда возвращаются в пустой дом. У всех нас были свои маленькие традиции. «Привет, я пришла». «Милый, я дома». Мой муж обычно говорил: «Рад тебя видеть», и эти слова продолжали звучать и висеть в воздухе еще очень долго, даже после того, как я осознала и приняла, что больше никогда их не услышу. Вряд ли вас утешит, если вам сказать, что вы привыкнете и даже будете находить удовольствие в том, чтобы возвращаться домой. Но это так. Я думаю, это происходит потому, что мы устаем чувствовать себя оставшимися без руля и без ветрил, и в итоге начинаем составлять планы не на «наш день», а на «мой день».

Вдовы рано или поздно придумывают для себя новые традиции и ритуалы — новую рутину, избавляющую от необходимости чувствовать боль. Одна вдова рассказала, что от всей души благодарна популярному телеведущему Питеру Дженнингсу. «Каждый вечер Питер рассказывал мне новости, а я говорила ему, что об этом думаю. Любой, кто узнал бы об этом, мог подумать, что я спятила, но когда я говорила: «Доброй ночи, Питер», он отвечал мне».

Другие женщины рассказывали о не менее «безумных» поступках, которые они совершали, чтобы заполнить пустоту: пели цветам, полчаса делали зарядку, пекли шоколадное печенье и отдавали детям, пекли шоколадное печенье и съедали его сами. И конечно же подолгу разговаривали с кошкой или собакой.

Несомненно, животные значительно скрашивают жизнь вдовы. Но некоторые вдовы настороженно относятся к идее завести домашнего питомца, так как боятся дополнительных обязанностей или эмоциональной нагрузки. Если животное уже жило дома, оно начинает значить для своей владелицы гораздо больше, и потерять его оказывается вдвойне тяжело. Вскоре после того, как скончался мой муж, моего эрдельтерьера Тору сбила машина, а еще через пару месяцев погибла моя полосатая кошка. Я почувствовала себя Иовом. Неделями я ходила мрачная и в слезах. К счастью, моя подруга упорно следила за всеми окрестными кошками, и как только в одном помете появились два полосатых котенка, потащила меня посмотреть на них. Разумеется, я так и не смогла решить, какой мне нравится больше, и взяла обоих. Братья Катц благополучно выросли в больших котов, и они радуют меня, а я балую их. Одна жизнь не заменит другой; одна жизнь добавляет к жизни.

Одна женщина рассказала, что у нее был попугайчик, который радостно приветствовал ее, когда она возвращалась. Он мог говорить пять минут кряду. Иногда он произносил: «Привет, меня зовут Чарли. Как тебя зовут?» И ее всегда смешило, что она автоматически отвечала: «Маргарита». Я советую завести домашнего питомца — да хотя бы золотую рыбку! Оно того стоит.

Если дома никого нет, многие оставляют включенным радио, чтобы не возвращаться в тишину. Тишина — это злодей. Как–то я спросила у группы вдов, кто из них включал телевизор, и при этом даже не смотрел в его сторону по часу и более. Все подняли руки. Когда я дома, то предпочитаю все же радио или музыку, но проблема в том, что когда я возвращаюсь домой, то пугаюсь, услышав голоса — я никогда не могу запомнить, что оставила радио включенным. Это хорошо срабатывает против воров — но, как выяснилось, и против меня тоже!

Относительно воров и безопасности — попросите кого–нибудь, кто разбирается в дверях и замках, проверить ваше жилье. Пусть человек посмотрит и скажет, что необходимо укрепить, что заменить, а что поставить дополнительно. Например, я пригласила полицейского, который посоветовал подстричь слишком высокие кусты вокруг дома, потому что они могли бы стать неплохим укрытием для воров. После этого я почувствовала себя легче. Позже я пригласила специалиста, который укрепил двери и окна. Теперь один из моих ключей хранится у соседей, а другой я запрятала в такое надежное место, что уже и сама найти не смогу.

Некоторые вдовы считают, что уменьшить боль, которую причиняет опустевший дом, можно только полной сменой обстановки. Они переезжают, обменивают жилье, еще каким–нибудь образом пытаются убрать то, что напоминает о прошлом. Это не всегда возможно, а также не всегда помогает. Можно, например, что–нибудь изменить дома: сменить ковер, повесить на стену новую картину, убрать старую, переставить мебель, купить новые чехлы на диван и кресла, купить живые цветы и растения.

Один из простейших вариантов — переместиться спать на середину кровати. Теперь это ваша постель; больше нет «его» стороны и «ее» стороны. Мне было очень грустно видеть одинокий след от собственного тела на одной стороне кровати. Мне стало гораздо легче, когда я обнаружила, что теперь на ней можно спать в любом положении — хоть по диагонали.

Начните с чего–нибудь небольшого. Попробуйте. Вам рано или поздно придется занять всю территорию, она теперь вся принадлежит вам. Однажды вас спросят:

— Кто дома?

И вы ответите:

— Я дома.

Своими словами

В мое время все девочки–подростки вели дневники, и я не была исключением. «Дорогой дневник, сегодня он посмотрел на меня! Он так посмотрел на меня!! Я чуть в обморок не упала». Мы записывали чувства, мысли и признания. Большинство из нас с тех пор не возвращались к дневникам. Мы предпочитаем выговариваться перед подругами или перед психоаналитиком, ну или перед зеркалом, если больше никак. В горе многие вдовы вновь начинают вести дневник, так как чувствуют необходимость выплеснуть свои чувства и эмоции, в особенности те, которые трудно выразить словами, но очень хочется — и при этом невозможно никому довериться настолько. То, что прокручивается в голове, слишком смутно и нечетко для того, чтобы говорить это кому–то другому. Ведите дневник — это может значительно облегчить вашу жизнь.

Если только ведение записей не кажется вам непосильным трудом, постарайтесь начать вести дневник. Совсем необязательно делать это часто, регулярно или литературно. Возможно, ваши первые записи будут прямым потоком сознания, или сумбуром подсознания, или бесцельными размышлениями, к тому же щедро политыми слезами — это не имеет значения. Вы почувствуете, что становится легче, когда посреди ночи вы сможете выразить себя не так, как при подругах. Вспоминает одна вдова: «Первые несколько месяцев ночами я не могла спать. В два часа ночи я бродила по дому, и сна не было ни в одном глазу. Печенье с молоком, горячие ванны, телевизор — ничего не помогало. Даже уроки испанского на кассетах не помогли — а раньше я и пятнадцати минут не выдерживала, тут же засыпала. Ничего не помогало. Но как только я начала перед сном записывать мысли, страхи, ощущения и планы на завтра, оказалось, что я могу спать спокойно».

Еще одна женщина сказала, что записывала свои мысли в форме стихов. Через некоторое время она обнаружила, что вместо того, чтобы говорить о своих переживаниях всем знакомым, она приберегала их для того, чтобы потом вечером сесть и написать стихи. Это помогло как ей, так и ее коллегам–учителям, с которыми она каждый день обедала.

Если вы не в настроении для стихов, можете ругаться, кричать, писать полный бред — в общем, все, что хотите. Одна женщина сказала, что ее дневник можно было бы снабдить предупреждением «детям до 16». Разумеется, ее дневник никто не видел, но скажите, сколько личных дневников бывает предано огласке? Правильно, только дневники знаменитостей. Так что можете успокоиться и писать все, что хотите, все равно никто, кроме вас, его не прочтет. Одна вдова 78 лет писала на отрывных листках, а потом выкидывала их. Так она спорила со своим сыном, который, по ее словам, «обожал указывать, что ей делать», и который бы очень расстроился, если бы узнал, что она так думает.

Не нужно пытаться следовать инструкциям в работе с дневником — это ваш дневник и вы можете писать все, что хотите и как хотите. И все же позвольте дать совет: записи больше помогут вам, если будете адресовать их кому–нибудь — себе, «дорогому дневнику», настоящему или выдуманному другу, Богу. Главное, чтобы вы могли говорить откровенно и своими словами. Я писала письма умершему мужу. Мне было необходимо говорить с ним — я больше никому не могла настолько открыться. Сначала я писала каждый вечер, потому что не могла спать. Ранние записи — это слезы и жалобы. Я писала: «Дорогой Мартин, везде твои вещи вперемешку с моими: в стенном шкафу и в комоде. Твои солнечные очки выпадают мне прямо в руки, когда я опускаю солнцезащитную пластинку в машине. То, что вокруг, все еще наше. Это выше моих сил. Этим утром я вышла погулять в твоей куртке. Воздух раннего утра был чистым и прозрачным, все вокруг, казалось, только что появилось на свет. Ты был со мной в это утро. Я тебя чувствовала».

Через неделю: «С твоего фигового дерева — такого большого и разросшегося — опадают листья. Они совсем пожелтели и высохли. Меньше чем за день дерево совсем облетело. Только на ветвях еще кое–где держатся зеленые смоквы. Они никогда не будут спелыми, их не едят даже птицы. Я чувствую себя такой же — высохшей и бесплодной».

Через несколько месяцев: «Вот, смотри, чему я научилась: как открывать заевшую дверцу стиральной машины; как чинить подтекающий сливной бачок; как вставлять пробки; на дороге вовремя соображать, что я потерялась и надо бы спросить совета. Почему тебя всегда устраивало, что я всего этого не умею?» И: «Сегодня я снова гуляла по пустыне одна, и сегодня впервые она не показалась мне враждебной. Мне она понравилась».

И позже: «Как ты ухитрялся все держать в голове? Кто такой Джекоб К. Лейк; что значит эта бумажка? Сегодня мне никто не звонил. Все меня оставили. Нет, это ты меня оставил, и твои друзья бросили меня…»

И еще позже: «Сегодня я пыталась пересечь мост Додж, а он был затоплен на метр. Я собиралась поужинать с Рейчел и Жаном, был такой сильный ливень, и я поехала через мост, как ты всегда делал, потому что помнила твои слова, что этот старый «Мерседес» мог бы переплыть Красное море. Так вот — никакого Красного моря ему не пересечь. И как только машина заглохла и я собиралась испугаться, как вдруг из машины позади раздался голос: «Не бойтесь, миссис Гинзбург, я вас вытащу». Это был Джо, который держит овощной магазин и у которого мы год назад покупали грейпфруты. Видимо, он узнал машину. Видимо, он знал о тебе. Мою машину пришлось оставить на стоянке неподалеку от моста, и Джо отвез меня в ресторан. После ужина Рейчел довезла меня до машины. Все уже высохло, и машина завелась мгновенно. Я была так рада, что опять поехала по тому же мосту (только вода успела сойти). И вот теперь я думаю — это ты послал ангела (в виде Джо), или это ты виноват в том, что я вообще попыталась пересечь этот мост? И знаешь, что я думаю? Это моя жизнь, а не твоя — и винить или хвалить нужно только себя. Но ты это конечно же знаешь».

Однажды я перечитала все свои письма. Передо мной предстала четкая картина эмоций: сначала боль и страдание; потом гнев и решительность. А теперь, хотя когда–то в это было сложно поверить, я вижу в жизни больше радости, чем горя, больше надежды, чем отчаяния. Я хвасталась такими «достижениями», которые будут по силам любому десятилетнему мальчишке. Меня удивило не то, как последовательно, постепенно я выходила из состояния горя — нет, эмоции еще долго продолжали колебаться, а то, как ко мне возвращалась объективность. Постепенно я перестала сосредотачиваться только на потере. Я начала преодолевать. Ничего из того, что я делала тогда или впоследствии, не придавало мне столько сил, не воодушевляло меня настолько. Я видела, что на самом деле выбираюсь. В конце каждого раздела книги я привожу по одному своему письму. Первое вы найдете сразу после этой главы.

В конце концов мои письма окончились — я перестала их писать. Мои записи о путешествиях и поездках, о том, что встречалось мне на пути, мои заметки — все это теперь было адресовано мне самой. Иногда я оставляю эти записи, иногда уничтожаю. Иногда мне кажется, что когда я записываю свои мысли и чувства, этим я подтверждаю, что живу. Это признание самого факта жизни. Это осознание, что теперь я сама себе лучший друг. Разумеется, иногда я все же обдумываю очередное письмо к «дорогому Мартину», и это, наверное, никогда не пройдет. Но это нормально, верно ведь?

Запись в дневнике

Дорогой Мартин,

для меня настало время делать все «в первый раз». Первых разов так много, и для меня каждый — целая веха; а кто угодно другой сделал бы и не обратил внимания. Ты бы не увидел ничего необычного в том, что я за хвост выудила из бассейна дохлую мышь, накачала спустившуюся шину (почему воздух так странно свистит?) или залезла на крышу, чтобы почистить засорившуюся сливную трубу. Но ты бы удивился, почему я не позвала тебя.

Послушай, ну как я ухитрилась дожить до стольких лет и ни разу не купить ценные бумаги (мы говорили об этом, но занимался–то этим ты), ни разу не заниматься поиском страхового агента, ни разу не договориться о починках в доме? Знаешь, этими «первыми разами» я горжусь, и это заметно. Но бывают и другие первые разы. Первое блюдо с креветками, которое я приготовила и съела без тебя. Первая великолепная, тройная радуга через все небо, которую я видела одна, а не с тобой. Несколько удивительных фильмов, которые ты бы с радостью посмотрел. Я думаю, что вторые разы не будут такими тяжелыми… Но вот креветок мне больше не хочется.

На самом деле я сейчас хочу написать тебе не об этом, а о том, как вчера вернулась домой. Я ездила в Феникс на двухдневную конференцию по биологической обратной связи, а потом в Крестед Бутт, чтобы с Анной и еще двумя подругами покататься на лыжах. Здесь целых два первых раза: первый отпуск без тебя и первый раз на лыжах. Ты бы гордился мной, если бы видел, как я все–таки смогла спуститься по склону, ни разу не упав — и это после того, как все решили, что я безнадежна!

К чему я была совсем не готова, так это к возвращению домой. Впервые за многие годы мы были не вместе, и впервые ты не встречал меня в аэропорту. Это ненормально так говорить, но почему же ты всегда, всегда меня ждал, и я ни разу не возвращалась домой одна? Это было в первый раз. Все вокруг окликают друг друга, машут, обнимаются, целуются… А меня никто не ждет. Словно в ледяную воду окунуться. «Не думай. Просто иди вперед. Возьми вещи. Езжай домой. Так есть. Вон, посмотри, там еще женщина, которую никто не встречает. И что с того?»

Сегодня я чувствую, словно я уже все сделала. Я готова ко вторым разам. Приехать домой и не увидеть тебя в аэропорту. Это было настоящим испытанием. Теперь я больше не могу полагаться на тебя.

Люблю.

Я.