Вечное царствование

Он схватил оба моих запястья одной рукой, крепко прижимая их к твердому асфальту над моей головой, чтобы я не двигалась.

— Прекрати бороться, — приказал он, его дыхание было опьяняющей смесью сладкого и горького.

Его колени сильнее надавили по обе стороны от моих бедер, заставляя меня оставаться неподвижной, и я уступила, зная, что это бессмысленно. Борьба покинула меня, и неудача разорвала мое сердце на куски.

— Мне не нужен другой человек, — сказал Эрик. — У меня есть все намерения оставить ту, которую я выбрал.

— Я не хочу становиться вампиром, — прошептала я в страхе, видя в его глазах свою тюрьму. — Не забирай меня обратно. Я все равно для тебя бесполезна.

— Это неправда, бунтарка. Ты мне очень полезна. — Он поднялся на ноги, потянув меня за собой, и мое сердце рассыпалось, как пепел.

Он крепко держал меня за запястье, но я сопротивлялась.

— Я прочитала сообщение Валентины, — призналась я, уверенная, что она все равно с ним разговаривала. — Я знаю, она хочет, чтобы ты избавился от меня.

Он наморщил лоб и покачал головой, притягивая меня ближе и заставляя прижаться к нему. — Мне похуй, чего она хочет. Ты поэтому сбежала?

Я ничего не сказала, мое сердце заколотилось в груди, как барабан, когда я попыталась оторвать его пальцы от своего запястья.

— Отпусти меня, — повторила я, но на этот раз произнесла это так, словно обладала гораздо большей силой, чем он. Как будто я была не жалким слабым созданием в его руках, а богиней, которая могла править им и всем миром у него под ногами.

У него перехватило дыхание, когда он уставился на меня, его рука притянула меня еще ближе, в его обычно мрачных глазах был ад, который прожигал меня до глубины души.

— Ты не можешь уйти, — сказал он, и тьма окутала его слова. — Ты принадлежишь мне.

— Я не твоя собственность, — прошипела я, бесплодно дергаясь, когда он притянул меня к себе еще ближе, слишком близко, чтобы можно было дышать.

— Я выбрал тебя. Это делает тебя моей, — сказал он твердо, и я подняла свободную руку, пытаясь оттолкнуть его, но он был непреклонен.

— Ты объявил себя принцем, но я никогда не объявляла тебя своим принцем, — усмехнулась я, и его верхняя губа приподнялась, обнажив смертоносный блеск клыков.

— Мне никогда ни в чем не отказывали, и ты мне не откажешь. — Он схватил меня, перекинул через плечо и заставил вскрикнуть от испуга.

В следующую секунду он уже взбирался по стене с невероятной легкостью и столь же невероятной скоростью. У меня закружилась голова, когда он добрался до верха и поднялся на ноги, снимая меня со своего плеча и разворачивая к себе, чтобы обнять, как ребенка.

Я была вынуждена вцепиться в него из страха упасть, мой взгляд скользил по верхушкам деревьев, а тревога заструилась по моим венам. Его хватка была железной, но я не доверяла этому ублюдку свою чертову жизнь.

Он дернулся вперед, готовясь к прыжку, но я ни за что не хотела возвращаться туда, где этот жестокий вампир жестоко напал на представителя своего вида.

— Подожди… — прошипела я. — Там внизу был псих. Он ударил ножом одного из охранников.

— Что? — Эрик зарычал.

— Вон там. — Я указала на дерево, на которое забиралась ранее, и Эрик без предупреждения спрыгнул со стены, заставив меня в тревоге прижаться к нему, мои пальцы впились в его мускулистую грудь и сжали в кулак его рубашку.

Я закричала, когда мы стремительно падали на землю, и его ноги с толчком коснулись земли, затем он опустил меня на ноги так быстро, что мне потребовалось несколько неуверенных шагов, чтобы обрести равновесие.

— Покажи мне, — потребовал он.

Я сжала руки в кулаки и повела его туда, где я в последний раз видела сражающихся вампиров, мое нутро покалывало от настоятельного ощущения, что я должна отвернуться отсюда. Лесные существа вели себя тихо, слишком тихо. И все вокруг казалось слишком неподвижным.

Когда мы приблизились к густому лесу, Эрик ускорил шаг, схватив меня за запястье и потащив за собой, не оставляя мне выбора, кроме как направиться к кровожадному зверю в темноте. Хотя я догадывалась, что у меня уже был один из них прямо под боком.

Откуда-то впереди донесся звук капающей воды, и я вздрогнула, когда заметила источник, при виде этого по моей коже пробежала волна ужаса. Темноволосый вампир был подвешен к одному из деревьев, его руки были скованы цепями за спиной, а нож глубоко вонзился в центр груди. Кровь текла под ним ровным потоком, но он все еще был жив, дико извиваясь в своих оковах. Во рту у него был кляп, и он закричал, когда заметил нас, выражение невыносимой боли в его глазах почти заставило меня пожалеть его.

Эрик отпустил меня, бросаясь к мужчине и внимательно рассматривая удерживающие его цепи.

— Держись, Фолкнер, я спущу тебя. — Эрик подошел к стволу дерева, взялся за цепи и разорвал их так легко, как будто они были сделаны из ниток, отчего мои губы приоткрылись в шоке.

Фолкнер сильно ударился о землю, а Эрик подскочил к нему сбоку и взялся за рукоять клинка там, где он торчал из груди вампира. Фолкнер закричал сквозь кляп, быстро мотая головой, прежде чем Эрик выдернул его. Лезвие ударилось обо что-то, но не освободилось.

— Нет, — выдохнул Эрик, когда Фолкнер взвыл и рассыпался в прах у нас на глазах.

Я в тревоге отшатнулась назад, когда его разбросанные останки каскадом посыпались на Эрика, который так и остался сжимать клинок в ладони. Мой желудок скрутило, когда я заметила, что его конец разделен на четыре зазубренных шипа.

— Он открылся, когда я потянул за него, — процедил Эрик сквозь зубы, сжимая костяшки пальцев вокруг лезвия. — Он пытался предупредить меня. — На его лице отразилось сожаление, когда он посмотрел на останки своего мертвого охранника. — Я должен был вытащить этот гребаный кляп.

У меня перехватило горло, и я почувствовала, что мои ноги отступают на шаг, потом на два.

Эрик повернулся ко мне с потемневшими глазами. — Ты видела, кто это сделал.

Я покачала головой. — На нем был плащ с капюшоном, это все, что я видела. Он был большим, мускулистым, крупнее любого вампира, которого я видела здесь с момента прибытия.

Взгляд Эрика упал на валявшуюся на земле одежду Фолкнера, испачканную фрагментами, превратившегося в пепел, тела. Он собрал ее и с тяжелым вздохом поднялся на ноги. — Фолкнер был хорошим человеком… другом. Я обратил его.

Я увидела настоящие эмоции в глазах Эрика, и меня озадачило, что он выглядит таким чертовски человечным.

— Мне очень жаль, — выдохнула я, не уверенная, почему эти слова слетели с моих губ и имела ли я в виду их вообще.

Он поднялся на ноги как раз в тот момент, когда луна пробилась сквозь облака над головой, лучи света пролились сквозь крону деревьев и окутали его серебром.

— С чего бы это? — пробормотал он, направляясь ко мне, лунный свет освещал его жемчужную кожу, делая его еще более неземным, чем прежде.

— Просто… я знаю, каково это — терять дорогих тебе людей. — Я подумала о своей матери. О людях в Сфере, которые исчезли без следа. Соседи, нарушители закона, пожилые люди.

Мое горло обожгло от воспоминаний о стольких потерях, слишком большом количестве.

— Принц Эрик! — Несколько охранников прорвались сквозь деревья, и Эрик повернулся к ним с суровым взглядом.

— Фолкнер мертв. Обыщите территорию. Его убийца, возможно, все еще здесь, — приказал он.

Они быстро поклонились, и Эрик сунул одежду Фолкнера в руки одного из мужчин вместе с лезвием с шипами. Эрик метнулся в мою сторону и, схватив меня за руку, потащил обратно к замку, одновременно отряхивая пыль со своей футболки.

Он больше не сказал мне ни слова, и я ничего не ответила ему, мои мысли сосредоточились на холодном сжатии его руки и на том, насколько оно было похоже на наручники.

Когда мы вошли в замок, Валентина бросилась к нам, ее черное платье развевалось за спиной, а глаза расширились от облегчения.

— Клянусь богами, куда ты убежал, Эрик? — Ее темные глаза остановились на мне, скользнули по моей сумке, по моим поцарапанным коленям, затем сузились. Она замедлила шаг и сложила руки на груди, закончив оценку. — Она сбежала.

От этого заявления у меня волосы встали дыбом, настолько пренебрежительно оно было по отношению ко мне, как будто я не была достойна того, чтобы ко мне обращались напрямую.

— Она пошла прогуляться, — проворчал Эрик, протаскивая меня мимо нее, но Валентина поймала его за руку.

— От нее одни неприятности. Сделай то, что мы обсуждали, — сказала она тихим голосом, как будто у меня не было ушей.

— Я здесь, — рявкнула я, мое раздражение росло.

Ее взгляд скользнул ко мне. — Да, я это вижу. Но это ненадолго. Потому что скоро мы отправим тебя в местный «Банк Крови», где о тебе больше никто никогда не вспомнит.

Я зарычала, как дикий зверь, дикость во мне вырвалась наружу, когда я бросилась на нее, но Эрик дернул меня назад, как будто моя рука была поводком, прижимая к себе.

— Хватит, — прорычал Эрик, и я предположила, что он обращается ко мне, прежде чем поняла, что он смотрит на нее. — Иди домой, Валентина. Человек остается. Еще одно гребаное слово о том, чтобы избавиться от нее, и ты станешь той, от кого я откажусь.

Она в ужасе уставилась на него, и мои брови удивленно приподнялись, когда она пронеслась мимо нас к двери. Молния сверкнула в небе, когда ее свирепое настроение изменило погоду, и вид ее силы заставил мой пульс учащенно забиться.

Хватка Эрика на моей руке стала еще крепче, когда он повел меня наверх, в сторону моей комнаты. Он провел меня внутрь, затем толкнул на кровать, и его взгляд опустился на мои исцарапанные колени.

Он ушел в ванную и через мгновение вернулся с теплой тканью, опустился на колени у моих ног и, не спрашивая разрешения, начал вытирать грязь с порезов.

— Я могу это сделать, — сказала я, пытаясь вырвать ткань из его рук.

— Все в порядке, — настаивал он, не давая мне взять ткань.

— Дай это мне, — настаивала я.

— Неужели ты не можешь хоть раз просто сделать то, что тебе говорят? — Рявкнул он.

Между нами воцарилась тишина, пока я смотрела на него, а он вытирал кровь с моих коленей, его прикосновения были удивительно нежными, учитывая, как грубо он всегда со мной обращался.

— Это отвлекает меня, — объяснил он, не поднимая глаз, и у меня внутри все сжалось от этого признания.

Я поморщилась, когда от прикосновения теплой ткани обожгло содранную кожу, но позволила ему продолжать, надеясь, что он не проголодался и не решит меня съесть.

— Таким образом ты бы далеко не ушла. В городе есть вампиры, которые не стали бы вести себя так любезно, если бы нашли тебя. — Его глаза вспыхнули какими-то яростными эмоциями, которые я не могла понять.

— Любезно? — Я усмехнулась. — Ты повалил меня на землю. И вообще, какое тебе дело, если до меня доберется другой вампир?

Он рассматривал меня так долго, что у меня внутри все сжалось. — Ты под моей защитой. Мой долг — уберечь тебя от беды.

— Это чушь собачья, — огрызнулась я. — Я выросла в аду, а теперь я здесь, в твоем шикарном гребаном замке, и мне предлагают твою стооооль-щедрую-защиту? Ты невежествен о реальном мире. Ты не знаешь правды, которая находится прямо у тебя под носом.

— Невежествен? — Прорычал он. — В каком смысле? Просвети меня, потому что тебе явно есть что сказать, бунтарка. — Он отбросил тряпку с такой силой, что она ударилась о стену в ванной.

— Я пыталась сказать тебе раньше, но ты меня не слушал.

— Тогда я выслушаю сейчас, — прогремел он, и я проглотила свою гордость, мое горло сжалось, когда я пыталась сформулировать слова, которые я хотела, чтобы он услышал. Действительно услышал.

— Сфера «А» — ложь, — прошептала я, и в комнате внезапно стало холоднее. — Моя Сфера совсем не такая. Мы живем в пустых зданиях без отопления и с непостоянным электричеством. Нам почти не дают еды, чтобы мы могли прожить следующий день. — Мое сердце забилось сильнее, и слова потекли быстрее, раскрывая все, через что я прошла, и молясь, чтобы он поверил в это. — Люди исчезают и не возвращаются. Иногда мы слышим крики из «Банка Крови», которые доносит до нас ветер. Любого, кто бросает вызов вампирам, избивают на улице. Были времена, когда людей связывали на несколько дней и срывали с них одежду… а потом избивали их ежедневно. — Я покачала головой, когда слезы защипали мне глаза и размыли мир передо мной. — Моя семья и я так много лет хотели сбежать. После тестирования мы знали, что нас разлучат. Нас с сестрой собирались отослать, и нам пришлось бы расстаться с нашим отцом. Он становится старше, и в конце концов они забрали бы и его, как забирают всех пожилых людей. Они исчезают. Я вижу это в их глазах, страх. Беспокойство, что они не доживут до следующего дня. Что их отправят в «Банк Крови» и заберут у них то немногое, что осталось. Так или иначе, единственных людей в мире, о которых я когда-либо заботилась, у меня собирались отнять, и я не могла этого допустить…

Навернулись слезы, и прохладная ладонь Эрика коснулась моей щеки, вытирая их. Мое зрение восстановилось, и я увидела его перед собой, наклонившегося так близко, что я не могла вдохнуть ни капли кислорода. Его кипарисовый аромат заполнил мои легкие, убаюкивая чувством спокойствия, и стены, которые я возвела против него, начали рушиться.

— Это правда? — Прохрипел он, не моргая, ища ответ в моих глазах.

— Да, — выдавила я, и еще одна слеза упала мне на колени.

— Сферами управляет Фабиан, — сказал он с рычанием. — Они под его ответственностью.

— Как удобно, — горько сказала я, заставляя свои слезы остановиться на полпути. Я не хотела, чтобы он видел меня такой, ломающейся настолько по-человечески, ведь у него не было даже шанса понять. — Ты несешь ответственность, признаешь ты это или нет. Но, конечно, тебе все равно. Ты ничего не чувствуешь.

— Ты думаешь, я не способен заботиться? — Он зарычал, его королевский облик был окончательно испорчен.

— Я думаю, ты бессердечен, пуст, и в тебе нет ни капли воспоминаний о том, что когда-то ты был человеком, как бы давно это ни было. Теперь ты просто чудовище, единственная жажда которого в этой жизни — кровь.

— Я гораздо больше, чем ты можешь себе представить, — сказал он, и от его высокомерия у меня загорелись вены. — И моя жажда не заканчивается кровью.

Он вскочил на ноги, и я тоже встала, отказываясь позволить ему уйти и оставить за собой последнее слово. — Тогда, где же она заканчивается?

— Прямо сейчас? — Он подошел ко мне, и я потрясенно вздохнула, увидев плотское желание в выражении его лица. — Она заканчивается на тебе.

Он наклонился, его губы захватили мои в греховном поцелуе, его руки в одно мгновение притянули меня вплотную к нему, почти оторвав от земли. Ярость во мне закипала, устремляясь в голову и расплавляя мои мысли, прежде чем они успевали сформироваться, плавя и меня вместе с ними.

Его язык протиснулся между моих губ, и внезапно, сама не зная почему, я поцеловала его в ответ, мои ногти впились в мощь его плеч, в то время как его пальцы впились в мой позвоночник. Мы целовались с ненавистью и ядом, но в этом поцелуе также была страсть, которая сказала мне, что Эрик вовсе не был пустым. Он был до краев полон темных деяний и нечестивых грехов, и он хотел обрушить каждый из них на мою плоть.

Мой язык встретился с его языком, лед и огонь столкнулись, мое сердце заколотилось так неистово, что я знала, он чувствовал каждое биение, чувствовал, как каждая частичка меня пробуждается для него. Он зарычал мне в рот, и его клыки скользнули по моей губе так, что по мне пробежала дрожь, мое тело загорелось еще больше, умоляя о большем. Но прикосновения его клыков было достаточно, чтобы разжечь ревущее пламя реальности в моей голове, и я отшатнулась от него, прикасаясь ко рту в ужасе от того, что я сделала.

Он снова шагнул вперед, глаза были полны пылающих углей, а на его губах растянулась медленная и злая улыбка, которая пронзила меня насквозь. — Ты хочешь меня.

— Нет, — возразила я, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Я никогда не захочу тебя. — Стыд захлестнул меня, когда я покачала головой, отказываясь от правды, сияющей в его глазах, от этой победы надо мной, которую он так легко одержал, и это так чертовски разозлило меня, что мне захотелось кричать. — Как кто-то может хотеть такого монстра, как ты? Ты мерзкий, у меня от тебя мурашки по коже. Единственная причина, по которой я поцеловала тебя, это то, что ты создан, чтобы заманить меня, ты создан, чтобы морочить мне голову, но правда в том, что я твоя пленница и я чертовски ненавижу тебя.

Его улыбка погасла, и я клянусь, его королевство рухнуло вместе с ней, потому что весь свет в мире, казалось, погас. Я даже не была уверена, лгала я или нет, но часть меня отчаянно хотела поверить собственным словам, и все же вожделение, которое я испытывала, было таким ужасающе реальным.

Он стоял, как охотник перед добычей, а я сжимала свои пальцы в кулак, не зная, что он собирается делать дальше. И не успела я ничего предпринять, как он без раздумий бросился на меня, повалив на кровать и заставив вскрикнуть от страха. В следующее мгновение он оказался на мне, и на секунду мне показалось, что он вот-вот разорвет на мне одежду и завладеет моим телом.

Вместо этого его мощный вес вдавил меня в подушки, и я бесполезно забилась, когда он схватил верхнюю простыню и оторвал от нее кусок. Затем он схватил мои руки и связал их вместе полоской материала, завязав узел на месте, затем затянул его резким движением зубов. Он обмотал свободный конец вокруг изголовья кровати и завязал его там узлом, заставив меня вскрикнуть, когда мои руки были заведены за голову и я осталась привязанной к кровати.

В его глазах не было света, только яд, когда он посмотрел на меня сверху вниз, его губы были так близко к моим, как будто он собирался украсть еще один поцелуй. Но на этот раз он приберег губы для слов. Таких, от которых ужас разлился по каждому уголку моего тела.

— Если ты хочешь быть пленницей, бунтарка, то ты будешь пленницей. Но имей в виду, я могу быть самым жестоким похитителем, и ты пожалеешь о том дне, когда бросила мне вызов. — Он усмехнулся, затем оттолкнулся от меня, вышел за дверь и захлопнул ее за собой с гулким стуком.

Я осталась там, дрожа от его ярости, зная, что только три вещи в этом забытом богом мире являются правдой.

Я знала, что никогда не смогу сбежать.

Я знала, что сделаю все возможное, чтобы спасти свою семью.

И я знала, что Эрик Бельведер собирается уничтожить меня.

_________________