Вехи жизни. Зеев Жаботинский

БЕЙТАР И ГА-ЦОАР

Когда в январе 1923 года Жаботинский вышел из сионистской организации, он напоминал гневного пророка, ушедшего в пустыню. Все заткнули уши и не желали его слушать. Сионизм в ту пору существовал под девизом «малых дел», великая мечта Герцля как бы исчезла. Политический сионизм был на закате, появились сомнения в том, может ли он выжить.

В одном из писем к Жаботинскому в 1924 г. Зангвиль писал: «Политический сионизм умер, и даже вы не сможете реанимировать его», Жаботинский был подавлен. Он вновь вернулся к литературной деятельности. В Берлине он основал издательство «Га-Сефер» («Книга»), которое собирался перевести в Эрец-Исраэль, когда переедет туда. Он не поехал на 13 сионистский конгресс в августе 1923 года, считая, что подходит закат его общественной деятельности. Но судьба распорядилась иначе, В сионистском движении появились отдельные группки, близкие по духу Жаботинскому. Одна из них сосредоточилась вокруг органа российских сионистов – издающегося в Берлине журнала «Рассвет», во главе которого стояли редактор Шломо Эпштейн и секретарь редакции Иосиф Б. Шехтман. «Рассвет» стал выразителем идей Жаботинского, и, когда журнал был переведен в Париж, Жаботинский стал его главным редактором. В разных точках земного шара возникали группы еврейских активистов. Они ожидали изменений в сионистской политике и с надеждой смотрели на Жаботинского. Трудно сказать, захотел бы он стать во главе этой оппозиции, если бы ему на помощь не пришла новая сила в лице Союза еврейской молодежи имени Иосифа Трумпельдора, который возглавлял Аарон Пропес. Эти юноши считали свою организацию частью еврейского легиона, который будет создан в Эрец-Исраэль, и были близки по духу Жаботинскому. Он сразу нашел с ними общий язык. Организация эта стала первой ячейкой всемирного движения Брит Иосиф Трумпельдор (Бейтар).

Жаботинский считал Бейтар своим детищем и видел в нем мощный рычаг, с помощью которого можно будет совершить переворот в общественном сознании. Только из молодежи можно еще выковать новый тип людей, свободных от комплексов диаспоры и от скверны гетто. Молодежь понесет в своих сердцах великую мечту и выйдет на борьбу за освобождение родины. Мечтой Жаботинского было создание «гордого, благородного и беспощадного племени». Свои лучшие мысли вложил Жаботинский в идеологические основы Бейтара. Он проповедовал полную самоотдачу движению. В своих выступлениях перед молодежью он повторял слова Бялика: «Одно солнце на небе, одна песня в сердце и другого нет».

Жаботинский наполнил жизнь молодежи содержанием, он спас ее от «красной чумы». Десятки тысяч молодых людей последовали за ним. Для них он был «рош Бейтар», т. е. глава Бейтара. В их обществе он находил покой после бурных споров в сионистском движении. Он вселял в них силу духа и в них же черпал душевную стойкость. Бейтар всегда оставался для него прочной опорой в дни кризиса и разлада. Это был самый эффективный инструмент для осуществления его учения. Отсюда пошли со временем повстанческие движения.

В письме от 2 ноября 1928 года Менахему Арберу, главе Бейтара в Эрец-Исраэль, Жаботинский определил основы личного характера и методов воспитания, необходимые молодежному движению: «В области военной подготовки следует отдать предпочтение упражнениям, даже в ущерб строевой подготовке… Нет надобности в Бейтаре, если в нем нет ядра «аристократического» движения… В повседневной жизни молодежь в Эрец-Исраэль, особенно школьники, производит в целом удручающее впечатление, Она груба и вульгарна; в своей жизни она отменила такое понятие, как «церемонии» – мы должны его восстановить, ибо церемония это то свойство, которое отличает культуру от дикости. Учите членов Бейтара церемониям повседневной жизни, учите их наполнять красотой самые обычные проявления жизни, красиво шагать, красиво говорить, смеяться, есть, учите их рыцарскому отношению к женщине, неважно – девчонка она или старуха… Ибо рыцарское отношение к женщине это то, что превратило европейскую культуру в подлинную культуру. Мы здесь являемся представителями Европы, охраняющими ее традиции, и эта миссия – одна из самых возвышенных.

И еще мне кажется, что наши товарищи никак не могут овладеть тем новым чувством, которое мы стараемся вселить в сердца – чувством физического геройства… Они должны понять, что сила кулака тоже является священным даром, предназначенным в первую очередь для защиты народа от врага, явившегося убивать и грабить, и нельзя пользоваться этим священным даром напрасно, особенно среди нашего народа.

Цель Бейтара – не быть одной из молодежных организаций; Бейтар – это вся еврейская молодежь», Жаботинский считал, что образцом для каждого члена Бейтара должен служить Трумпельдор. Когда Жаботинский писал «Клятву» организации, он несомненно помнил свою беседу с Трумпельдором в Лондоне, летом 1916 года.

Программу Бейтара Жаботинский построил на воспитании и военном обучений. Военный аспект был чужд еврейской черте оседлости. Как и другие новшества Жаботинского, они подверглись насмешкам. Автора называли милитаристом, генералом, командующим солдатами, вооруженными бутафорскими винтовками! Одна из статей Жаботинского, посвященная этому вопросу, была опубликована в 1926 году в варшавской газете «Хайнт», выходящей на идиш. Называлась она «У камелька: новый алфавит». В ней Жаботинский объяснял важность военного дела для воспитания молодежи. Статью читали десятки тысяч людей – в клубах и лагерях, открыто и тайно. Читали не один год, так как мысли, высказанные в ней, соответствовали вновь возникающим обстоятельствам. Основная идея ее – создание национальной силы. «Хотя я и признаю, что это печально, – писал Жаботинский, – но из всех нужд национального возрождения первая и важнейшая нужда – научиться стрелять… Мы вынуждены учиться стрелять, и нет смысла спорить против этой исторической необходимости» .

С того дня, как Жаботинский установил контакт с еврейскими молодежными организациями в европейской диаспоре, он большую часть своего времени посвящал вопросам воспитания. Роман «Самсон Назорей», который он начал писать в 1925 году, был задуман им как выражение новых идей. Он стал своего рода путеводителем для нового поколения евреев. Это не просто исторический роман, хотя он и содержит все основные части этого жанра, это рассказ, в котором прошлое, настоящее и будущее соединены в единую мозаику. Хотя роман и написан по-русски, он проникнут подлинно еврейским духом. В каждой его главе слышен отзвук библейских времен. Рукой настоящего художника рисует Жаботинский сложный образ древнего героя – сплетение разнообразных талантов, необычных привычек, сильных страстей. Он сын еврейского народа и в то же время чужой в своей среде. В романе можно несомненно найти много черт, присущих самому автору, обнаружить отождествление или, по крайней мере, духовную близость писателя и его героя. Не видим ли мы перед собой завуалированную автобиографию?

Главное свойство романа – его поучительность. Самсон политически мудр, удачлив, смел и решителен. Он «завоевал Ханаан штурмом». Но это тип вождя, который еще не нашел полного признания в своей стране. Тысячи молодых людей, боровшихся за независимость Израиля, воспитывались на романе «Самсон Назорей» и на его завещании: копить железо, выбрать себе царя и научиться смеяться.

В 1924 г. стало формироваться всеобщее движение за изменение сионистской политики. Статья Жаботинского в журнале «Рассвет», его многочисленные речи вызвали широкий общественный резонанс. Со всех сторон раздавались требования о расформировании движения. В Берлине был образован временный комитет Союза за ревизию сионистской политики. Затем был создан Союз сионистов-ревизионистов (Брит га-ционим га-ревизионистим, сокращенно Брит га-Цоар). Центром союза стал Париж. 25 апреля 1925 года там состоялась первая мирная конференция. В ней участвовали делегаты из разных стран (из Эрец-Исраэль прибыл один делегат – доктор Яков Вайншал). Жаботинский изложил основы своих взглядов. Он выступил за возвращение к сионизму Герцля, за ясное определение цели: создать еврейское государство с еврейским большинством, способствовать массовой репатриации евреев в Эрец-Исраэль. Он требовал включить все Заиорданье в область еврейского заселения; Верховный комиссар должен избираться правительством мандата по согласованию с сионистской организацией; контроль над еврейской иммиграцией должен находиться исключительно в руках сионистской организации; необработанные земли в Эрец-Исраэль надо отдать в распоряжение еврейских поселений. Он предложил организовать еврейский национальный заем и установить систему налогов и пошлин в пользу еврейского хозяйства; восстановить еврейский легион как составную часть британского гарнизона и установить ответственность всех членов правления еврейского агентства перед сионистским конгрессом.

На предстоящий 14 конгресс был избран только один делегат от га-Цоар – Жаботинский, но во время работы конгресса к нему присоединились еще три делегата. По существовавшим правилам, фракция из четырех делегатов имела право участвовать в общей дискуссии в течение 30 минут. Жаботинский произнес блестящую речь. «Левые» постоянно пытались мешать ему, выступление неоднократно прерывалось выкриками с мест. Но большинство проявило к нему интерес. Ему даже были предоставлены дополнительные 30 минут. В сионистском лагере подули свежие ветры.

После конгресса Жаботинский выехал в пропагандистское турне по США и Эрец-Исраэль. Число его сторонников увеличивалось во всех странах еврейского рассеяния. Несмотря на происки противников, партия га-Цоар приобретала все больше сторонников. Особенно мощную реакцию вызвал его визит в Эрец-Исраэль. Его еще помнили как героя 1920 года, откровенная правда его речей находила отклик в сердцах многих.

Во время этой поездки Жаботинский затронул и арабский вопрос. Он обсуждал его без прикрас, без двуличия и иллюзий. Он не верил в идеи "Союза мира" [10] и "двухнацмонального государства". Арабы должны принимать положение таким, каким оно есть: территория Эрец-Исраэль по обе стороны Иордана предназначена для еврейского государства с еврейским большинством. Сионизм хочет решить всемирную проблему, и справедливость требует, чтобы тот, у кого территории в сто или двести раз больше, чем у преследуемого народа, не должен завидовать соседу, у которого относительно мало земли. Если будет проводиться такая реалистическая политика, возможно, что арабы в конечном итоге смирятся с ней, несмотря на то, что между сторонами существуют противоречия. В любом случае надо говорить правду, ибо «невозможно устранить противоречия между нами и арабами словами, подарками или взятками».

Когда еврейское государство будет создано, евреи будут знать, как относиться к арабскому меньшинству. Жаботинский был сторонником предоставления арабам полного равноправия. В своей последней книге «Фронт войны еврейского народа», вышедшей в 1940 году, он даже видит возможность, чтобы «в каждом правительстве, в котором еврей будет главой, его заместителем был бы араб и наоборот». В отличие от Зангвиля, который видел решение вопроса только в удалении арабов из Эрец-Исраэль, даже если оно будет принудительным, Жаботинский не был сторонником изгнания арабов, если они не захотят уйти добровольно. Он неоднократно утверждал, что в Эрец-Исраэль есть место и для еврейского большинства, и для арабского меньшинства, и для мира.

Вместе с этим он еще в 1926 году сказал на собрании молодежи в Тель-Авиве, что столкновение между евреями и арабами неминуемо и «требует от нас военной подготовки».