Велетская слава

На ведьминой горе

- Эй, девка, куда спешишь? А ну стой!

Трое мужчин в грязных куртках из стеганой ткани соткались из вечернего сумрака, подходя к замершей на месте девушке. Двое держали топоры, третий – звероподобный мужик, с черной бородищей, - еще и неведомо как раздобытый франкский меч. Они подходили с разных сторон, отсекая беглянке пути к спасительной чаще.

-Покажи, что ты там прячешь? – бородач ухватил грязную дерюгу, в которую куталась девушка и тут же брезгливо отпрянул, - фу, откуда ты взялось, отродье троллей!

Слабая улыбка расплылась по девичьему лицу – правая его половина, несмотря на худобу и огромный синяк, все еще поражала утонченной красотой, зато слева вместо глаза зияла чернотой пустая глазница.

-И что теперь, Ганс? - развязно произнес один из подельников головореза, - или ты в глаз ее собрался иметь? Подол на морду и вперед.

- И то правда, - усмехнулся Ганс, - ну что, красотка, иди ко мне.

Девушка, отчаянно рванувшись, почти вырвалась из окружения, когда Ганс ловкой подсечкой сбил ее на землю и тут же навалился сверху, жадно копошась в укрывавшем девичье тело бесформенном одеянии. Двое его подельников, в ожидании своей очереди, подбадривали мужчину поощрительными выкриками и одобрительным гоготом. Трое подонков были настолько увлечены предстоящим развлечением, что не заметили, как из обступивших поляну деревьев выступил пятый участник. Всего в нем было «чуточку больше», нежели в любом человеке: чуть выше рост, чуть шире плечи, более крупные черты лица, удлиненные волосатые уши и большие, не по-людски острые зубы. Именно эта «малость», отличающая вышедшее из леса существо от обычных людей, придавала ему особенно отталкивающее уродство. Грубые одежды из звериных шкур не могли скрыть поросших рыжим волосом могучих ручищ, сжимавших боевую секиру. Налитые кровью глаза неотрывно смотрели на четверку людей, слишком занятых собой, чтобы обращать внимание на все, что происходит вокруг.

-Ну, что же ты? – Ганс наконец задрал девушке подол и замер, недоуменно уставившись на корчившееся под ним женское тело, - а это еще что такое?

Это были последние слова, сказанные им: в следующий миг секира обрушилась на череп Ганса, разрубая разом голову и тело, вместе с одеждой. Два окровавленных куска мяса, фонтанируя кровью, еще оседали на землю, а секира уже взметнулась снова, перерубая от плеча до поясницы второго мужчину, прежде чем он успел схватиться за собственный топор. Однако огромный топор завяз в бедренных костях, пока третий, бросив оружие, с диким криком кинулся бежать. В тот же миг лесной исполин, выпустив из рук завязший топор, с необыкновенной для столь грузного тела быстротой, кинулся следом за негодяем. Разбойник не успел сделать и пяти шагов, когда огромные ручищи ухватили его за голову и резко повернули. Труп со свернутой шеей рухнул на землю, корчась в предсмертных судорогах. Его убийца, презрительно пнув ногой труп, развернулся и подошел к девушке, все еще лежащей на земле, пытаясь прикрыть свою наготу разорванным одеянием.

- Я Герхард Полутролль, - низким рычащим голосом произнес великан, бесстрастно разглядывая девушку, - меня послали встретить Ингу, из рода Одонингов.

-Кто послал тебя? – настороженно спросила девушка.

-Те, для кого нет тайн в том, что происходит в Германии, - рыкнул Герхард, - ты идешь или мне привести тебя на Брокен силой?

-Не нужно, - мотнула головой Инга, - для встречи с твоими хозяйками я и явилась сюда.

Она сама не понимала, как не умерла там – сгорая от боли и стыда, корчась в лапах хохочущей франкской солдатни,на растерзание которой швырнул ее герцог Эбурис. Такая же участь ждала многих саксонок – знатных и простолюдинок, всем, кому не посчастливилось пережить резню. Инга не знала, как ей удалось выжить - просто в какой-то момент она вдруг поняла, что лежит на берегу Аллера, а в ее глаз светит восходящее солнце. Мутные воды, все еще испускающие мертвецкий смрад, текли совсем рядом, мало что не захлестывая ее с головой. Позади же догорал Верден: Карл напоследок преподал еще один урок мятежникам. Сам же король франков, во главе верных воинов, двинулся вглубь Саксонии, сжигая поселения и священные рощи, вновь и вновь приводя к покорности все еще пытающуюся сопротивляться землю.

« Кто из племени саксонского будет впредь уклоняться от крещения, желая оставаться в языческой вере, будет казнен смертью»

Не знавшая грамоты Инга не видела этих слов, но единственным своим глазом могла наблюдать, как претворяются в жизнь решения грозного «Капитулярия». Несколько месяцев она скиталась по разоренной, окровавленной стране, прячась в лесах, питаясь кореньями и сырыми лягушками. Лишь в одном месте девушка чаяла найти помощь: когда со сбитыми в кровь ногами, ободранная, закутанная в найденное в одной из разоренных деревень окровавленное тряпье, она явилась в горы Гарца. Здесь она и наткнулась на троих бандитов – множество мелких шаек, появилось во время Саксонских войн, грабивших и саксов и франков и кого угодно еще. Но, видимо, те мрачные боги, молитвы которым шептали искусанные в кровь губы Инги, все же хотели, чтобы она дошла до цели – и теперь она шла след в след за получеловеческим отродьем, поднимаясь все выше в поросшие лесом горы. Из обступивших лесную тропинку деревьев слышались разные шорохи, загорались и гасли огненные точки глаз и мелькали смутные тени. Но никто не осмелился преградить дорогу угрюмому великану с окровавленной секирой и безмолвно следовавшей за ним одноглазой девушке.

Уже стемнело и сплетшиеся над ними ветвями деревья не пропускали в чащу лунное сияние, так что Инга шла почти наугад, за отлично видевшим в темноте исполином. Вдобавок сгустился туман и белесые, слегка светящиеся клубы, ползли по земле, облекая Герхарда неким призрачным ореолом, слегка светящимся в темноте. И еще тут было холодно – так, будто здесь внезапно наступила зима.

Но вскоре впереди забрезжил свет костра, а потом до девушки донеслись и некие звуки, явно издаваемые людьми. Причудливые песни и крики слышались все громче, огонь все ярче светил сквозь ветви и, наконец, Инга и Герхард вышли на вершину горы – полностью лишенную деревьев, закутанную густым туманом. Здесь и горел костер, а на нем стоял котел, где закипало некое варево, распространявшее пряные дурманящие запахи. Вокруг котла суетились три старые уродливые женщины, закутанные в грязные лохмотья. У их ног терся большой черный кот, заходясь противным мявом. Словно в такт ему старухи громко распевали странную песню.

-Вот-вот-вот,- квохтала одна.

-Не идет, не идет, не идет,- вторила другая.

-Приди-приди-приди! – заводила третья.

- Вот и я, любезные хозяйки, - Герхард шагнул вперед, - а со мной – та кого вы ждали

Он подтолкнул к костру Ингу, одновременно срывая с нее грязную дерюгу. Инга дернулась, попытавшись было прикрыться, но тут же опустила руки, открывая на всеобщее обозрение набухшие от молока груди и большой живот.

- Все, что могу дать вам, - срывающимся голосом сказала она, - я принесла с собой.

Три страхолюдины оскалились в злобной улыбке, показав большие желтые зубы, а одна зачерпнула из котла и передала черпак Инге. Та залпом выпила горьковатое зелье и тут же согнулась пополам от пронзившей ее жуткой боли. Корчась, девушка повалилась на землю, чувствуя, как низ живота наливается свинцовой тяжестью, рвущей на части ее чрево. Три старухи обступили ее, протягивая тощие, покрытые пигментными пятнами руки. Длинные пальцы, твердые как костяшки скелета, раздвинули ноги Инги и главная ведьма склонилась над ней. Новый спазм боли пронзил тело девушки, она дико закричала, чувствуя, что ее вот-вот разорвет на части – и в тот же миг ее охватила блаженная легкость. Жалобный плач огласил ночной воздух и ведьма выпрямилась, держа в руках корчащегося младенца. Черный кот зашелся в истошном вопле и колдунья с мерзким хохотом швырнула младенца в котел. В то же миг кот с диким воем прыгнул на край котла и выхватил плавающий черпак. В душистом вареве всплыли крылья летучих мышей, змеиные головы, сушеные ящерицы и жабы. Кот залпом осушил ковш, спрыгнул с котла и вдруг вырос выше самого высокого дуба, превратившись в великана с огромными когтистыми лапами и кошачьей мордой. Посреди поросшего черной шерстью лба светился зеленым светом единственный глаз. Ведьмы - внезапно превратившиеся в светлокосых ладных молодиц - в исступлении плясали перед ним.

-Пришел, пришел, пришел!- кричала первая.

-Ночь настала - он пришел,- вопила вторая,- бог пришел, праздник пришел!

-Зернобок-Зернобок-Зернобок, - голосила третья.

Великан опустил когтистую лапу во все еще кипящий котел, выудил сварившееся маленькое тело, разорвал его на четыре части и раздал его женщинам. Не отрывая взгляда от застывшего, словно изваяние, чудовища Инга жадно вгрызлась в капающее обжигающим соком нежное мясо, отрывая зубами и пожирая куски человечины. Когда она доела, Зернобок распахнул оскаленную пасть и из нее, прямо перед костром выпало нечто белое. В следующий миг фигура божества заколебалась и растаяла в тумане, оставив Ингу в недоумении: был ли то это лишь морок, навеянный дурманящими испарениями колдовского зелья или на Броккен и вправду явился тот Черный бог, коему поклонялись и саксы и велеты и многие иные народы?

«Если кто, обманутый дьяволом, по обычаю язычников, поверит, что мужчина или женщина занимаются колдовством и едят людей, и сожжет ее, или даст ее мясо есть другим или сам ее съест, то смертью наказан будет.»

Чья-то рука властно легла на ее плечо и, обернувшись, Инга увидела рядом высокую женщину с длинной светлой косой. Она носила зеленое одеяние, по рукавам которого тянулась вышивка, с изображениями переплетавшихся в ожесточенных схватках змей, кабанов и странных зверей, напоминающих рысь, но с длинным хвостом. Глубокий вырез приоткрывал большие груди, меж которых виднелся странный амулет – костяная пластинка, с вырезанной на ней кошачьей мордой, окруженной рунами.

-Я знаю, зачем ты пришла к нам, Инга из Вердена, - алые губы сложились в снисходительную улыбку, - и я хочу сделать тебе подарок. Жизнь, зародившаяся в твоем чреве, была принесена тобой в жертву. Взамен я дарю тебе новую жизнь, которой ты поможешь явиться на свет.

Главная ведьма вытянула руку – на раскрытой ладони лежало обычное куриное яйцо. Инга медленно приняла странный дар и склонила голову, целуя протянутую ей женскую руку в знак покорности.

Так Инга стала учиться у ведьм Брокена – наследниц древних пророчиц, что вдохновляли еще предков саксов – хавков и прочих, - на отчаянно смелые набеги на римский Лимес. В годы же мира и жрицы не чуждались общения с римлянами, порой даже добираясь до самого Вечного города, с почетом принимаемые кесарями. Множество темных и страшных тайн сберегли хранительницы Брокена с тех пор – и щедро делились ими с новой ученицей. Инга училась читать руны и гадать по ним, училась распознавать травы и гадать по звездам, искусству приготовления ядов и иных зелий, училась вселять свой дух в ворон, волков и змей. На Вальпургиеву ночь она участвовала в священных пиршествах в честь Цернобока и Перхты, пожирая вместе с остальными ведьмами человеческое мясо. Человеческой же кровью она поливала и укрытое мхом яйцо, подаренное ей главной ведьмой, и ныне высиживаемое огромной жабой, которую молодая ведьма самолично выловила в одной из сырых низин.

В день, точнее ночь, когда она покинула Броккен, все его ведьмы вновь собрались на вершине священной горы. Вновь горел большой костер и ведьмы, собравшись вокруг него, смотрели как Инга выносит из леса большой короб. С трудом переводя дух, она поставила его у костра, испытующе глядя на своих наставниц. Верховная ведьма, не глядя, негромко хлопнула в ладони, и из леса появился Герхард. За собой полутролль вел на привязи большую собаку. Глаза его прикрывала плотная черная повязка.

Инга откинула крышку короба и тут же прикрыла глаза руками – также как и остальные жрицы. В тот же миг из короба со злобным шипением, появилось жуткое существо – напоминавшее петуха с перепончатыми крыльями, когтями рыси, хвостом ящерицы, клювом орла и недвижными зелёными глазами, как у змеи. Уродливое тело покрывала жесткая чёрная щетина, а голову венчал красный как кровь гребень. Один лишь взгляд, полный злобы, бросило это создание на зарычавшего пса – и несчастное животное упало замертво. Тут же Инга захлопнула крышку, сбив чудовище обратно в короб.

-Хорошо, - сказала верховная ведьма, - вижу, я не зря учила тебя. Такое старание должно быть награждено по достоинству.

С этими словами она откинула крышку и, не глядя в короб, ловко ухватила за шею шипящее, вырывающееся создание. По-прежнему не смотря на него, она умело свернула твари шею, затем сняла с пояса острый нож и вырезала один из змеиных глаз. Быстро подошла к Инге и впихнула этот глаз в ее пустую глазницу, тут же наложив на нее повязку из позолоченной ткани.

- Я сделала все, что могла, Инга, - сказала ведьма, - настала пора тебе покинуть Брокен. Новым глазом ты сама увидишь тех, кто поможет тебе отомстить королю франков.