Великая Триада

Глава XV. МЕЖДУ УГОЛЬНИКОМ И ЦИРКУЛЕМ

Особенно замечательное сближение между дальневосточной и западной традициями посвящения можно сделать относительно того, что касается угольника и циркуля: как мы уже показывали, они соответствуют кругу и квадрату [217], то есть геометрическим фигурам, соответственно представляющим Небо и Землю [218]. В масонском символизме в согласии с этим соответствием циркуль обычно расположен наверху, а угольник внизу [219], между ними обычно изображена пламенеющая Звезда, которая является одним из символов Человека [220], и более точно, «возрожденного человека» [221], который таким образом завершает представление Великой Триады. Более того, говорят, что «Мастер Масон всегда находится между угольником и циркулем», то есть в том самом «месте», где вписана пламенеющая Звезда и которое и есть «Неизменная Середина» [222]; Мастер, следовательно, тем самым ассимилируется с «истинным человеком», располагающимся между Землей и Небом и осуществляющим функцию «посредника»; и это тем более верно, что символически и, по меньшей мере, «виртуально», если не в действительности, Мастерство представляет собой завершение «малых мистерий», для которых пределом является состояние «истинного человека» [223]. Очевидно, что мы здесь имеем символизм, в точности эквивалентный тому, который мы раньше в различных формах встречали в дальневосточной традиции.

В связи с тем, что мы только что сказали о характере Мастерства, мы должны сделать еще одно замечание: этот характер, относящийся к последней ступени масонства в собственном смысле слова, хорошо согласуется с тем фактом, что, как мы уже указывали в другом месте [224], посвящения в ремесло и посвящения, происходящие из них, относятся, собственно говоря, к «малым мистериям». Однако надо добавить, что в том, что называют «высокими степенями» и что образовано элементами довольно разного происхождения, имеются отнесения к «великим мистериям», среди которых есть, по меньшей мере, одно, которое прямо связано с древним оперативным масонством, что указывает на раскрытие некоторых перспектив по ту сторону предела «малых мистерий»: мы имеем в виду различение в англо-саксонском масонстве между Square Masonry и Arch Masonry . Действительно, при переходе «from square to arch » («от квадрата к дуге») или, как говорится во французском масонстве XVIII века, «от треугольника к кругу» [225], встречается оппозиция между квадратными фигурами (или скорее вообще прямолинейными) и круговыми фигурами, поскольку они соответствуют Земле и Небу. Здесь может идти речь только о переходе от человеческого состояния, представленного Землей, к сверхчеловеческим состояниям, представленным Небом (или Небесами [226]), то есть о переходе из области «малых мистерий» к области «великих мистерий» [227].

Возвращаясь к сближению, уже произведенному нами вначале, мы должны еще добавить, что в дальневосточной традиции циркуль и угольник не только имплицитно предполагаются как служащие для начертания круга и квадрата, но что они появляются в некоторых случаях и сами по себе, а именно как атрибуты Фу-си и Нюйвы, как мы уже сообщали в другой связи [228]; но мы тогда отдавали себе отчет об особенности, которая может казаться на первый взгляд в этом отношении аномалией, и нам остается теперь это объяснить. Действительно, циркуль это «небесный» символ, следовательно, ян мужской, принадлежит собственно Фу-си, а угольник, земной символ, следовательно, инь или женский, Нюйве. Но когда они представлены вместе и соединены своими змеиными хвостами (соответствуя, таким образом, в точности двум змеям кадуцея), то, напротив, это Фу-си держит угольник, а Нюйва — циркуль [229]. Это объясняется в действительности обменом, сравнимым с упоминавшимся выше относительно «небесных» и «земных» чисел, обменом, который можно в подобных случаях квалифицировать как «иерогамный»[230]. Без такого обмена не понятно, как циркуль мог бы принадлежать Нюйве, тем более, что действия, которые ей приписываются, ее представляют как осуществляющую, прежде всего, функцию, обеспечивающую стабильность мира[231], функцию, хорошо соотносящуюся с «субстанциальной» стороной проявления, и что стабильность выражается в геометрическом символизме через кубическую форму[232]. Напротив, угольник в определенном смысле принадлежит Фу-си как «Господину Земли» и служит ему для измерения[233], и в этом аспекте в масонском символизме он соответствует «Достопочтенному Мастеру, который управляет посредством угольника» (the Worshipful Master who rules by the square [234]). Но если это так, то в нем самом, а не в его отношении с Нюйвой, он есть инь-ян , как бы реинтегрированный в состояние и природу «изначального человека». В этом новом отношении сам угольник принимает другое значение, так как по причине того факта, что он образован из двух прямоугольных сторон, его можно рассматривать как соединение горизонтали и вертикали, которые соответствуют, как мы видели раньше, Земле и Небу, так же, как инь и ян во всех их применениях. В масонском символизме действительно угольник Достопочтенного Мастера рассматривается как единство или синтез плоскости и перпендикуляра [235].

Добавим последнее замечание относительно изображения Фу-си и Нюйвы: первый расположен слева, а вторая справа [236], что хорошо соответствует преобладанию, которое дальневосточная традиция обычно придает левому над правым, объяснение чем у мы дали выше [237]. В то же время Фу-си держит угольник в левой руке, а Нюйва держит циркуль в правой руке. Здесь на основании соответствующих значений самих по себе циркуля и угольника надо вспомнить уже приводимые нами слова: «Путь Неба предпочитает правое, Путь Земли предпочитает левое» [238]. В таком примере как этот, четко видно, что традиционный символизм всегда совершенным образом согласован, но при этом не следует предаваться никакой более или менее узкой «систематизации», поскольку он отвечает множеству различных точек зрения, с которых вещи могут рассматриваться, и тем самым он открывает реально неограниченные возможности понимания.