Великая Триада

Глава II. РАЗЛИЧНЫЕ ВИДЫ ТРОИЧНОСТЕЙ

Только что сказанное уже определяет смысл Триады, но вто же время показывает необходимость установить четкое различение между троичностями разного вида. Правда, этих видов может быть много, так как очевидно, что три термина могут группироваться согласно очень разнообразным отношениям, но мы остановимся только на двух главных, не только потому, что именно они обладают самым общим характером, но также потому, что они непосредственно относятся к самому предмету нашего исследования. Кроме того, замечания, которые мы будем делать в этой связи, помогут нам избегать с этого момента грубых ошибок тех, кто думает, что обнаружили «дуализм» в дальневосточной традиции. В одном из этих видов троичность конституирована первым принципом (по меньшей мере, в относительном смысле), из которого исходят два противоположных или, скорее, дополнительных термина, так как даже там, где оппозиция присутствует в явлениях и имеет свое основание на определенном уровне или в определенной области, дополнительность всегда отвечает более глубокой точке зрения и, следовательно, более согласуется с реальной природой того, о чем идет речь. Такая троичность может быть представлена треугольником, вершина которого расположена наверху (рис. 1)

В другом виде троичность образована, как мы раньше говорили, двумя дополнительными терминами и их произведением или их равнодействующей. Именно к этому виду принадлежит дальневосточная Триада. В противоположность предыдущей, эта троичность может быть представлена, напротив, треугольником, основание которого расположено наверху (рис. 2)[23].

Если сравнивать эти два треугольника, второй кажется как бы отражением первого, что указывает на аналогию (в истинном значении этого) слова между двумя соответствующими троичностями, которая должна применяться в обратном направлении. Действительно, если исходят из рассмотрения двух дополняющих друг друга терминов, между которыми имеется необходимая симметрия, то видно, что троичность создана в первом случае их принципом, а во втором, напротив, их равнодействующей, таким образом, что оба взаимных дополнения находятся соответственно до и после термина, который, оставаясь в другом порядке, пребывает изолированным, так сказать, перед лицом обоих[24]. Во всяком случае, очевидно, что именно важность этого третьего термина придает значение всей троичности как таковой.

Теперь, прежде чем идти дальше, надо понять, что «дуализм» мог бы встречаться в какой-нибудь доктрине, если бы два противоположных или дополнительных термина (и тогда они должны были бы пониматься скорее как противоположные) были предположены изначально и рассматривались бы как предельные и несводимые без всякого выведения из общего принципа, что, очевидно, исключает рассмотрение всякой троичности первого вида. В такой доктрине можно было бы найти только троичности второго вида, а поскольку, как мы уже показывали, они всегда относятся только в области проявления, то сразу же становится очевидно, что всякий «дуализм» есть одновременно и «натурализм». Но факт признания существования двойственности и отведение реально присущего ей места никоим образом не конституирует «дуализма», раз два термина этой двойственности происходят от одного общего принципа, принадлежащего как таковой к порядку высшей реальности. Так обстоит дело в том, что касается первой из всех двойственностей, Сущности и универсальной Субстанции, происходящих от поляризации Бытия или изначального Единого, между которыми происходит всякое проявление. Именно эти два термина первой двойственности обозначаются в индуистской традиции как Пуруша и Пракрити , и как Небо (Tien, Тянь ) и Земля (Ti, Ди ) в дальневосточной традиции. Впрочем, ни та, ни другая и никакая иная ортодоксальная традиция при их рассмотрении не упускает из виду высший принцип, из которого они выведены. Мы это разъяснили более полно по другому поводу относительно индуистской традиции; что касается дальневосточной традиции, то она, как общий принцип Неба и Земли [25], не менее эксплицитно рассматривает то, что называют «Великим Пределом» (Tai-ki, Тай-цзи ), в котором они неразрывно соединены в состоянии «нераздельности» и «неразличимости» [26], предшествующем всякой дифференциации [27], и который есть чистое Бытие, как таковое, отождествляемое с «Великим Единым» (Tai-i, Тай-и) [28]. Кроме того, Tai-ki Бытие, или трансцендентное Единое, само предваряется Wou-ki (У-цзи , Беспредельное), Не-Бытием, или метафизическим Нулем [29]. Но он не может войти в отношения с чем бы то ни было, как если бы он был первым термином какой-либо троичности; всякое отношение такого сорта возможно только начиная с утверждения Бытия, или Единого[30]. В результате сначала имеется троичность первого рода, образованная Tai-ki, Tien и Ti, и только затем троичность второго рода, образованная Tien, Ti и Jen (Небо, Земля и Человек), которую обычно обозначают как «Великая Триада». В этих условиях совершенно непостижимо, как некоторые могут приписывать дальневосточной традиции «дуалистический» характер.

Мы только что говорили о двух троичностях, имеющих два дополняющих друг друга принципа, что привело нас к другим важным замечаниям: два представляющих их противолежащих треугольника могут рассматриваться как имеющие одно и то же основание, и если их соединить этим общим основанием, то сразу понятно, что ансамбль двух троичностей образует одну четверичную фигуру, кватернер, потому что, раз два термина той и другой те же самые, то имеются только четыре различающихся термина. Затем, последний термин этого кватернера, располагаясь на вертикальном выходе первого и симметричного ему по отношению к основанию, кажется как бы отражением этого первого термина, плоскость отражения представлена самим основанием, то есть срединной плоскостью, на которой расположены два дополняющих друг друга термина, исходящих из первого термина и производящих последний [31] (рис. 3).

По сути, это легко понять, так как, с одной стороны, две дополнительности изначально содержатся в первом термине, так что их взаимная природа, даже когда они кажутся противоположными, на самом деле есть только лишь результат дифференциации его природы. С другой стороны, последний термин, будучи продуктом двух дополнительностей, участвует сразу и в той, и в другой, что позволяет сказать, что он некоторым образом объединяет в себе обе их природы таким образом, что он здесь, на своем уровне, есть как бы образ первого термина. Это наблюдение приводит нас к уточнению отношения между разными терминами.

Мы только что видели, что два крайних термина кватернера, которые в то же время есть первый термин первой троичности и последний термин второй, по своей природе суть нечто вроде посредников между двумя другими, хотя и на противоположных основаниях: в обоих случаях они связывают и согласовывают в себе элементы дополнительности, но один в качестве принципа, а другой — в качестве равнодействующей. Чтобы сделать этот посреднический характер наглядным, можно изобразить термины каждой троичности в линейном расположении [32]: в первом случае первый термин тогда располагается посредине линии, соединяющей два других, которым он одновременно дает рождение центробежным движением, направленным в обе стороны и конституирующим то, что можно назвать поляризацией (рис. 4);

во втором случае, оба дополнительных термина производят центростремительным движением, исходящим одновременно от того и другого, равнодействующую, являющуюся последним термином, который также располагается на соединяющей их линии (рис. 5).

Принцип и равнодействующая занимают, таким образом, центральную позицию по отношению к двум дополнительностям, это надо особенно помнить при последующих далее рассмотрениях.

Здесь надо добавить следующее: два противоположных или дополнительных термина (которые, по сути, всегда скорее дополнительные, нежели противоположные по своей сущностной реальности) могут находиться, согласно обстоятельствам, в горизонтальной оппозиции (оппозиция левого и правого) и в вертикальной оппозиции (оппозиции верха и низа), о чем мы уже говорили в другом месте [33]. Горизонтальная оппозиция есть оппозиция двух терминов, которые, располагаясь на одном и том же уровне реальности, являются, можно сказать, симметричными во всех отношениях. Вертикальная оппозиция, напротив, отмечает иерархизацию двух терминов, которые, будучи симметричными в качестве взаимно дополнительных, тем не менее таковы, что один должен рассматриваться как высший, а другой как низший. Важно заметить, что в последнем случае между двумя дополнительностями или на уровне соединяющей их линии нельзя расположить первый термин троичности первого вида, а только третий термин троичности второго вида, так как принцип ни в коем случае не может находиться на более низком уровне по отношению к уровню каждого из двух терминов, исходящих из него, но он с необходимостью выше и одного, и другого, тогда как равнодействующая, напротив, и в этом отношении также есть поистине посредник. Этот последний случай есть как раз случай дальневосточной Триады, которая может таким образом располагаться согласно вертикальной линии (рис. 6) [34].

Действительно, Сущность и универсальная Субстанция соответственно суть высший и низший полюсы проявления, и можно сказать, что один над, а другой под всяким существованием. Впрочем, когда их обозначают как Небо и Земля, то это очень точным образом переводится в видимые явления, которые служат их символами [35]. Следовательно, проявление располагается целиком между этими двумя полюсами, а также, естественно, и Человек, который не только составляет часть этого проявления, но символически конституирует сам его центр и по этой причине синтезирует его во всей его интегральности. Таким образом, Человек, расположенный между Небом и Землей, должен рассматриваться, прежде всего, как производная или равнодействующая их взаимного влияния. Но затем, по двойной природе, которая у него от одной и другой стороны, он становится опосредующим термином или «медиатором», связывающим их, он является «мостом», идущим от одного к другому, к символизму которого мы еще вернемся. Эти две точки зрения можно выразить простым изменением порядка, в котором перечисляются термины Триады: если ее называют в порядке «Небо, Земля, Человек», то Человек здесь появляется как сын Неба и Земли; если ее называют в порядке «Небо, Человек, Земля», то он там появляется как медиатор между Небом и Землей.