Вендетта. Том 2

Глава 14

– Ваше величество, – знакомый голос донесся до меня как сквозь вату. Да, забористую дурь мне Луиза подсыпала. На что только рассчитывала – не понятно. К койке привязать хотела и зверски изнасиловать что ли? – Ваше величество, очнитесь! – меня несильно ударили по щеке, потом по другой.

– Гюнтер, ты сейчас нагло совершаешь коронное преступление, между прочим. Прекращай меня бить, – во рту было сухо, язык еле шевелился. – Чёрт подери, как голова болит. Помоги мне встать.

Криббе тут же подставил плечо, обхватив за талию, помог подняться из кресла, в котором я и отрубился.

– Вы нас всех очень напугали, ваше величество, – начал он мне выговаривать. – Когда мы вошли и увидели вас с откинутой головой и бокал с вином возле кресла… Я думал, что Федотов меня убьёт.

– А ты-то тут при чём? – я заметил, как Гюнтер коснулся рукой шеи. Похоже, Федотов, бессменный начальник моей охраны, попробовал его задушить в избытке чувств. – Это я приказал держаться в начале нашей встречи подальше от покоев королевы. Где она, кстати?

– Вещи пакует, – хмуро сообщил Гюнтер. – В расстроенных чувствах. Сейчас вы мне расскажете, почему отказали красивой женщине в её маленькой просьбе, да ещё и таким жестоким образом?

– Ей нельзя править. Сейчас я просто окончательно в этом убедился. Ничего личного, как говориться. К тому же она предложила мне то, в чём я не нуждаюсь. Давай дойдём до моей спальни, и я с тобой поделюсь, коль хочешь знать подробности.

С помощью Криббе я дошёл до спальни и упал на кровать. Гюнтер помог мне снять сапог и раздеться, прогнав сунувшегося слугу.

– Я тут намедни освежил историю Ганзы. Новгород так долго хотел вступить в этот Евросоюз на минималках, что…

– Куда вступить? – Гюнтер нахмурился, видимо его внутренний переводчик зашкалил, не найдя правильного перевода непонятного русского слова.

– Союз Европейских городов, или как правильно эта банда себя называла, – я махнул рукой, мол, не обращай внимания я ещё не отошёл от того, чем меня опоили, и поэтому несу чушь. – Так вот, Новгород сильно и страстно хотел в него попасть. Просто жилы рвал. В итоге, его приняли. Вот только счастье было недолгим: очень скоро новгородцам запретили торговать зерном со странами Союза. Точнее, торговать-то они вроде бы могли, да вывозить это зерно можно было лишь на кораблях соседей. Собственно, частично из-за этой истории Новгород в итоге оказался под крылом у Москвы. Не без казусов, естественно, но на всё воля Божья.

– Зачем вы мне эту замшелую историю рассказываете, ваше величество? – Криббе сел в кресло рядом с моей кроватью.

– Затем, чтобы напомнить, нужно знать историю, хотя бы поверхностно, иначе эта стерва может нас всех поиметь, – я зло усмехнулся. – Она циклична, и в определенный момент начинает повторяться. В этой истории с Луизой прекрасно всё. Она чертовски умная баба и умеет просчитывать варианты. Слухи про нас поползли по всей Европе, когда, будучи ещё Великим князем, я довольно эмоционально поговорил с ней в коридоре. Так что она просто решила повторить этот момент. А чего стесняться, всё равно о нас болтают. А с её Георгом мы похожи, дьявол его раздери, так что, если будет ребенок, то хрен бы его разобрал, кто является настоящим отцом. Вот только я парень вполне обучаемый и тоже прекрасно помню, с чего всё началось.

– Вы вообще думали, что эта женщина может быть опасна? Чем она вас опоила?

– Понятия не имею, скорее всего какое-то снотворное. Чтобы я особо не возмущался. Какая уже была бы разница, если бы я полночи в её спальне проспал? – нога снова заболела, и я поморщился. Когда она уже прекратит болеть? – На самом деле я думал, что она будет меня мягко соблазнять. И не факт, что я устоял бы. Она сама виновата, решила, что это её последний шанс, и упустила его, бывает.

– В чём она ошиблась? – задумчиво спросил Гюнтер.

– Она предложила мне Данию, вот только Дания мне не нужна. Мне нужен Шлезвиг, некоторые острова и, может быть, Норвегия. Зато Дания нужна Швеции, по зарез нужна, чтобы вернуть хоть немного былой славы.

– Вы предложили Данию Георгу, – Криббе не спрашивал, он просто констатировал факт.

– Георг по-родственному написал мне письмо, в котором излил душу о проблемах с женой. Я пообещал не наставлять ему рога и помочь приструнить их слишком много о себе возомнивший о себе парламент. А тут Фредерик так неаккуратно подставился… В общем, Данию мы честно поделим, точнее, я отдам её Швеции, пускай пытаются удержать и военные ресурсы туда вбухивает, зато очередной Северной войны мы пока избежим. Взамен, Георг помогает нам приструнить англичан на море, и отдает Финляндию. Мне нужен буфер между нами и этими последними викингами. По-моему, очень даже нормальная сделка. – Гюнтер кивнул, обдумав её со всех сторон. – Над Норвегией я пока думаю, это от многих факторов зависит. А вообще, у меня есть конкретная цель – не дать родиться очередной Ганзе. А то у них, как только какой-то маломальский союз создается единственная мысль свербеть начинает: как бы очередной Дранг нах Остен устроить. Скоты ущербные.

– Есть ведь что-то ещё, ваше величество? – Гюнтер пристально смотрел на меня.

– Конечно, – я кивнул. – Георг смирился со своей бездетностью. И готов признать своей законной наследницей Елизавету. Я даже сумел его убедить, что его честь гораздо важнее, чем вероисповедание будущей королевы. Надо только Лизе подходящего принца найти, который будет удобным и неконфликтным консортом, полностью под каблучком у моей дочери. Но, это не к спеху. Лет пятнадцать Лизе исполнится, вот тогда женихом и озаботимся.

Глаза сами собой начали закрываться, Криббе не стал меня больше тормошить. Я лишь сквозь сон почувствовал, как меня накрывают легким одеялом.

Утро началось с визита готовящейся к отбытию королевы Швеции. Я только нужду справил, умылся, да штаны успел надеть с помощью слуги, что для меня было в моём теперешнем состоянии равносильно подвигу.

– Ты посмеешь задержать меня? – голос Луизы Ульрики за дверью, заставил напрячься.

– Приказ его величества… – проговорил растерянно гвардеец, которому не повезло стоять сегодня в карауле возле дверей моей спальни.

– Иди, – я кивнул слуге и набросил на обнаженное до пояса тело шелковую рубашку. – Вели пропустить её величество, а то она доведёт моего стража до греха, или до батогов, если он её вопреки приказу сюда пропустит.

Луиза ворвалась в мою спальню ровно через три секунды, после того, как отсюда вышел лакей. Она плотно закрыла за собой дверь и подошла ко мне вплотную. Я стоял возле кровати, опираясь на костыль, и смотрел на за её приближением весьма настороженно.

Луиза Ульрика была одета в дорожное платье. Надо сказать, я впервые за последнее время видел её настолько плотно упакованной, что мне это показалось даже немного эротичным.

– Ты доволен собой? – спросила Луиза, приподняв бровь.

– В основном, да, – я кивнул. – Или ты что-то конкретное имеешь ввиду?

– Ты знал, чем закончится вчерашний вечер. Знал, но всё равно пришёл, чтобы выставить меня дурой? – она приблизилась вплотную. Теперь, чтобы смотреть на меня, Луизе пришлось запрокинуть голову.

– Я догадывался. Вообще-то, сложно было не догадаться. Зачем тебе понадобилось меня опаивать?

– Чтобы задержать, зачем же ещё? Кроме того, после того легкого снотворного человек чувствует себя весьма странно, ты не смог бы устоять, если бы я появилась в тот момент перед тобой в обнаженном виде.

– Зачем тебе так сильно нужно было меня соблазнять? – всё-таки она чертовски красива.

– Мне нужен наследник или наследница. Ты же уже доказал, что способен зачать прекрасных детей. К тому же, ты Гольштейн-Готторпский, как и Георг. Ни у одного человека не возникло бы сомнений в отцовстве.

– Ну ещё бы, – я криво усмехнулся. – Именно, что каждая собака в Европе была бы абсолютно уверена в том, что это мой ребёнок. Ты упустила свой шанс Луиза. И не вчера, а несколько лет назад. В Киле, стоило тебе приложить совсем немного усилий, и я бы потерял голову. Сейчас – нет, уже нет. Уезжай.

– Что тебе пообещал Георг? – выплюнула она мне в лицо. Да, Луиза неглупа. Умная и красивая женщина – безумное сочетание. Нет, тебе ни за что на свете нельзя дать править. Никогда.

– То, чего ты мне никогда не могла бы мне дать. Когда ты делала мне своё непристойное предложение, то хотела отдать мне Данию. Вот только я пока в ней не нуждаюсь. К тому же, Георг предложил мне всё.

Если честно, я думал, что она меня или поцелует, или попытается глаза выцарапать. Луиза долго смотрела на меня. Я видел, что она всё прекрасно поняла, и теперь ждал развязки. Королева отступила от меня на шаг и ослепительно улыбнулась.

– Не подавись, дорогой, – после чего протянула руку и провела ею по моей щеке. – Я тебе обещаю, что доживу до того момента, как ты придешь в Швецию и не сможешь её переварить. Этот кусок у тебя поперёк горла встанет. Вот это я могу тебе гарантировать.

Развернувшись, она стремительно вышла из спальни. Я же тихонько выдохнул. Похоже, эта ведьма меня только что прокляла. Надо бы поосторожнее быть, с неё станет начать мстить за разрушенные надежды. Всё-таки Луиза Ульрика сестра Фридриха, который ещё попортит мне крови, я просто уверен в этом.

– Чего хотела королева? – в спальню зашёл Криббе, оглядываясь назад, словно провожая её взглядом.

– Прокляла напоследок, – я провёл рукой по лбу. – Всё, нам здесь нечего больше делать. Вели подавать сани. Фредерик поедет со мной. Так оно надежнее будет.

– Я всё сделаю, ваше величество, – Гюнтер наклонил голову. Ему тоже не терпелось уехать в Ораниенбаум, к жене и новорожденному сыну. – Бехтеева позвать?

– Да, и кого-нибудь, кто мне поможет одеться кликни. Чертова нога, я с ней себя совершенно беспомощным чувствую. – Ругнувшись, и отставив костыль, я принялся заправлять рубашку в штаны.

Бехтеев пришёл раньше слуги и принялся помогать мне одеваться. Хорошо ещё, что я в порыве вдохновения велел наделать себе брюк, пусть пока не с полноценной ширинкой, зато с длинными штанинами, которые позволяли не изгаляться с чулками.

– Ваше величество явно не в духе, – заметил Бехтеев, протягивая мне мой сюртук.

Простой, темный, с серебряной нитью по кромке и серебряными же пуговицами, немного удлиненный сюртук, глядя на который мой портной каждый раз грозит совершит самоубийство, мне очень нравился. И мне было плевать, что многие считали его спартанским и вообще чуть ли не чьими-то обносками. Самое главное этот сюртук был удобный, и сейчас, когда мои движения были ограничены из-за травмы, я в полной мере оценил удобство любой одежды.

– Не то слово, – я застегнул сюртук и одернул полы. – Скажи, я чего-то не знаю? У нас совершенно случайно произошёл мор, и все слуги вымерли?

– Ваше величество? – Бехтеев даже опешил.

– Это был риторический вопрос, – холодно ответив, я проковылял к столу и взял в руки шляпу и перчатки. – Приготовь приказ снести здание.

– Что? – Бехтеев уставился на меня.

– Снести дворец, что здесь непонятного? Я почти ничего не делал для себя за всё время правления. И вот теперь хочу нормальный дворец. И ведь, заметь, даже не для себя, точнее, не только для себя. Пускай архитекторы приготовят проекты и привезут в Ораниенбаум. Я выберу тот, по которому и начнём строительство. Да, новый дворец будет не здесь. С местом я потом определюсь. Единственное требование, которое ни в коем случае нельзя нарушать – дворец должен быть выполнен из камня.

– Хорошо, я распоряжусь, – кивнул Бехтеев.

– Карета готова?

– Разумеется, – он поклонился. – Фредерик уже сидит в ней, мёрзнет и стенает.

– Ну, пущай постенает, ему это может на пользу пойти, – и я, напялив шляпу, подхватил костыли и поковылял к двери. – Когда же уже нога заживёт?

– Может быть, когда ваше величество даст ей уже покоя? – язвительно ответил вопросом на вопрос Бехтеев, и ломанулся следом, чтобы успеть поддержать, ежели что. – Тогда нога быстрее и заживёт.

– Вот приедем в Ораниенбаум, и буду неделю валяться и ничего не делать, только ногу залечивать, – вяло огрызнулся я, прекрасно понимая, что Бехтеев прав, и ноге нужно дать уж покой. – Эх, надо было позволить Луизе Ульрике меня к койке привязать, тога бы точно нога моя отдохнула.

– Так ещё не поздно вернуть её величество. И, государь, ежели это поможет вас в постели удержать, то я даже ей помогу чем смогу. И даже подержу вас, чтобы не сопротивлялись. – Добавил он таким тоном, что я не понял, это он прикалывается, или и впрямь способен такое непотребство со своим императором сотворить.

Фредерик действительно сидел в карете, нахохлившись и кутаясь в меха. Он исподлобья смотрел, как меня усаживают напротив него и укладывают ногу на сиденье, где датчанин сидел, подкладывая под неё разных подушек, чтобы было удобно.

Когда карета тронулась, Фредерик решил, что теперь можно и поговорить. Ну что же, поговорим. Он, наверное, впервые за всю свою осознанную жизнь протрезвел, а вдруг что умное скажет? Надежда, правда, не очень, скорее призрачная, но вдруг? Чем черт не шутит.

– Почему вы меня не казнили, как этого несчастного Дерна? – спросил Фредерик. Вроде бы и говорил он спокойно, но в голосе всё равно прослеживались истеричные нотки.

– О, мне очень хотелось этого, – медленно, растягивая слова, ответил я. Говорили мы на немецком языке, потому что русского Фредерик вообще не знал, ни одного слова. Скорее всего, маты-то он уже выучил, потому что приставленные к его особе люди и этим корольком особо не церемонились, но вот говорить по-русски, даже в заточении так и не научился.

– Так почему не выполнили веление своей души? – истеричности в голосе прибавилось.

– Потому что это принесло бы мне лишь незначительное удовлетворение. Сиюминутное. Мы же с тобой венценосные особы и оба понимаем, что короли и принцы крови ради будущих дивидендов для своей страны способны пожертвовать очень многим. В том числе и честью. Кстати, забавный факт, ты знал, что из правящих особ никогда не получалось зерцала рыцарства? Никогда. – Я наклонил голову набок и пристально посмотрел на него.

– Зачем вы мне это говорите? – буркнул Фредерик.

– Чтобы ты понял, что я вполне могу поступиться своими сиюминутными желаниями. Я уже потешил свою жажду мести, как ты правильно заметил, казнив маркиза Дернского. Но, тс-с, это только между нами. На самом деле, маркиз погиб во время устроенного тобой несчастья. Такое горе. Я уже послал соболезнование нашему царственному собрату Георгу. – Я скорчил скорбную гримасу.

– Если я когда-то обрету свободу, то весь свет узнает, что маркиз был подло убит вами…

– Валяй, тебе всё равно никто не поверит, – я ухмыльнулся. – Ты же всего лишь пьяница, а чего только с пьяных глаз не привидится. Даже черти, говорят мерещатся особо усердствующим в питие. Вот, взять, например, меня. Ведь могло же так получиться, что тебе привиделось, что я сам дьявол во плоти. И только поэтому ты задумал своё злодеяние. Вообразив своей пропитанной парами алкоголя головой, что являешься мечом Господним, решил лишить жизни, да не только меня, но и моего сына. В итоге, лишил жизни двух близких мне людей и маркиза Дернского.

– Я не хотел, чтобы кто-то погиб, кроме тебя. Даже твоего щенка я не хотел задеть! – он попытался вскочить, но я не позволил, просто и без затей зарядив кулаком в челюсть.

– Пасть закрой. Ещё одно слово про моего сына, и я даже поступлюсь своим долгом, ради сиюминутного удовольствия, – прошипел я, подтягивая поближе костыль. Я его сам лично отхожу, как Петр Первый нередко делал, если он позволит себе ещё раз нечто подобное вякнуть.

В карете воцарилось молчание. Я уже думал, что прижавший кружевной платок к разбитым губам Фредерик, решил отмолчаться, но он внезапно отнял от губ кровавую тряпку, глянул с ненавистью и процедил.

– Так почему я всё ещё жив?

– А я думал, что протрезвев, ты хоть немного поумнеешь. Зря надеялся, – я покачал головой. – Как думаешь, твой парламент согласится на все условия, которые я со своим двоюродным дядькой – королем Швеции ему выкатим?

– Нет, конечно, – Фредерик фыркнул. – Они на эту-то поездку согласились, чтобы время выиграть и потом, хорошо подготовиться и отбить наши земли.

– Идиоты, – я пожал плечами. – Вы вместе бухали что ли? – мне было плевать, что он не мог понять неизвестное слово, переводить его я не намеривался, тем более, что его и так можно понять из контекста.

– Я не понимаю…

– Да ты в любом случае не вернулся бы пока на родину, – я снова улыбнулся. – Пока бы они ершиться не закончили. То, что произошло в переговорном зале всего лишь ускорило то, что планировалось. И это просчитывается на раз. Поэтому я и спрашиваю, каких кретинов ты набрал в свой парламент? Или их не ты набирал? Понимаешь, в чём дело, Фредди, – я намеренно сократил его имя. Король Дании даже дернулся от такого обращения, но промолчал. Похоже, правду говорят, что хорошая зуботычина способна вернуть разум даже самым заблудшим. – Так вот, понимаешь, в чем дело? Я прекрасно знаю, что парламент отвергнет все наши предложения, даже подписанные тобой лично. Наотрез откажется их выполнять. Но, для этого им придется отречься от тебя и посадить на трон нового короля. Неважно, кто это будет. Главное другое. Они могут кого угодно короновать, но ты-то законный богоданный король Дании – вот он, жив и почти здоров, и даже полностью трезв. Ну, а мы с королем Швеции настолько богобоязненные личности, что просто не сможем пройти мимо такой жуткой несправедливости, и всячески попытаемся вернуть трон его законному владельцу.

– Но это будет означать войну!

– Да, и что? – я насмешливо смотрел на него. – Вот, положа руку на сердце, твоя страна способна сейчас что-то противопоставить шведской армии? А если ей еще и русская армия поможет? Как тебе такой расклад? И, согласись, разве то, что я тебя якобы простил, сохранив жизнь, хотя, видит Господь, мне было чрезвычайно трудно это сделать, да ещё и помогу вернуть трон, не характеризует меня как самого кроткого сына Божьего?

– Ты – сам дьявол! – Фредерик указал на меня трясущимся перстом.

– Тебе виднее, это ты у нас с чертями на короткой ноге, – я замолчал. Он же снова прижал платок к вновь закровившей губе.

Дальше до самого Ораниенбаума проехали молча. Я даже смог задремать по дороге. Фредерик больше тупых попыток на меня напасть не делал, всё-таки зуботычина слегка прочистила ему мозги, и до места мы доехали относительно спокойно.

Был уже поздний вечер, когда меня вытащили из кареты и сопроводили в мои комнаты.

– Я не думала, что ты вернешься ко мне так быстро, – обернувшись, я посмотрел на Марию.

– Почему? – она промолчала, я же снял перевязь и положил её на столик. – Я знаю, можешь не отвечать. Побудешь послушной женой, а не императрицей?

– И что я должна сделать, муж мой? – она слабо улыбнулась.

– Для начала помоги мне раздеться, не зовя слуг, и помыться. Учитывая мою ногу тебе придется меня вымыть, поливая водой, сама понимаешь.

– Для начала? – она подошла ко мне и принялась расстегивать пуговицы на сюртуке.

– Да, для начала. Потому что меня в твоё отсутствие пытались соблазнить и даже опоить, но я держался, собрав всю свою волю в кулак. Только вот плоть слаба, и мне теперь за проявленную стойкость требуется компенсация. – Я обхватил её лицо руками и прошептал в губы. – Бо-о-ль-шая компенсация, чтобы я понял, что не зря страдал. – В ответ она тихонько рассмеялась и стянула сюртук, швырнув его куда-то на пол, в очередной раз поверив в меня.