ЧАСТЬ ВТОРАЯ ЗНАК САЛАМАНДРЫ

VI

Блейк проснулся в своей лондонской квартире с таким ощущением, что накануне сильно перебрал с алкоголем и лечился сывороткой от похмелья. Но он ничего не помнил. Видимо, это из-за приема анти-алкогольных препаратов, они, как правило, блокируют недавние воспоминания. Но ведь он такими делами не занимается, значит кто-то его напоил и притащил домой?

Он встал с кровати и увидел, что он в пижаме, — ради Бога, он никогда не спал в пижаме, хотя мать постоянно дарила ему их на Рождество. Вошел в ванную, глянул в зеркало. — Хм, всего лишь за день отросла борода. Странно. Ребро его ладони, должно быть, он как-то поцарапал его, блестело новой кожей. Неужели тот же самый «кто-то» применил к нему быстрое исцеление? Побрившись и одевшись, он решил никуда не идти, час или два, — до тех пор, пока не познакомится со своим домом, пока воспоминания не вернутся.

Хотелось есть. В его маленькой кухне не было ни пятнышка, ни пыли, все было прибрано. Кто это сделал? Хозяйка исключалась, у него ее не было. И в холодильнике было больше еды, чем он мог припомнить. Приготовив и съев омлет, он взял чашку кофе и сел в гостиной, глядя на ясное осеннее небо сквозь ветви большого вяза за окном. Телефонная линия фыркнула, но он услышал щелчок, когда поднял трубку. Ошиблись номером? Крошечная головная боль начала пульсировать в правом виске. Память возвращалась:

«Ночь. Увитая плющом гранитная стена, освещенная яркими прожекторами. Комната Эллен. Бросок в холл свертка, вспышка и грохот».

Господи, да это же в реальности!

Блейк среагировал на грохот прежде, чем понял, что это было, нырнув и перекатившись через дверь в холл.

Пламя вырывалось из дверного проема позади, опалив крашеную деревянную раму и обуглив оклеенную обоями стену напротив; он откатился всего на полметра от огненного смерча и согнувшись, поскольку под потолком уже бурлил черный дым, кинулся в мастерскую к заднему ходу. Знакомый хорошо запах фосфора и бензина — ясно, что ничего спасти не удастся, что что через несколько минут вся квартира, весь дом исчезнут в пламени. Он пинком вышиб запертую заднюю дверь.

Его квартира находилась на втором этаже. Он спрыгнул с лестничной площадки на крышу сарая, а оттуда на землю.

— Пожар! Пожар! — кричал Блейк, кидаясь к парадному входу, собираясь выводить жильцов на улицу. Но ему навстречу уже выбегали старый мистер Хик и мисс Стилт с матерью — единственные, кроме него, другие обитатели дома.

Прибыли полицейские, они стали оттеснять быстро собирающуюся толпу на другую сторону улицы. Блейк стоял в толпе и смотрел, как изящное старое здание исчезает в пламени, оно уже почти превратилось в развалины, когда прибыли первые пожарные машины.

Вместе с сильной головной болью полностью вернулась память. Правда не понятно было сколько дней назад это произошло, но он вспомнил, как пытался спасти Эллен, ее предательство. В это трудно верилось.

Может быть, она договорилась с Командором, ради безопасности, целости и сохранности Блейка, вывести его из игры. Вероятно Командор пообещал, что с Блейком будут хорошо обращаться, что он вернется домой.

Но может быть Командор зная, что Блейк не доверяет ему, решил убрать его с дороги окончательно? Или кто-то другой охотился за его шкурой? Кандидатов, конечно, было достаточно. Например, Афанасийцы следили за его квартирой и узнали, что он вернулся.

Хорошо еще что у запустившего этот адский фосфорный снаряд не было, по всей видимости, при себе пистолета.

Он смотрел, как огонь пожирает здание, и вместе с ним все вещи, которыми он дорожил. Если он хочет прожить достаточно долго, чтобы отомстить, ему лучше не торчать здесь и не ждать, пока власти начнут свои утомительные расследования.


Гиперзвуковой лайнер, летя на запад, обогнал солнце. Было еще раннее утро, когда он приземлился на Лонг-Айленде. А чуть позже Блейк вошел в Манхэттенский пентхаус своих родителей.

— Блейк! Где ты пропадал?

— Мам, ты выглядишь потрясающе, как всегда.

— Хотела бы я сказать то же самое о тебе, дорогой. Ты спал в лесу?

Эмеральда Ли Редфилд высокая женщина. Ухоженная кожа, тщательный макияж и изысканная одежда позволяли ей выглядеть лет на тридцать моложе, по крайней мере, в глазах ее сына.

При всей своей элегантности она не была занудой. Она с энтузиазмом обняла его. Затем, продолжая держать его за плечи, изучала его на расстоянии вытянутой руки.

Он рассмеялся и пожал плечами:

— Ты почти угадала.

Они прошли в просторную солнечную гостиную. С высоты восьмидесяти девяти этажей открывалась прекрасная панорама. — Башни Нижнего Манхэттена окруженные морем.

— Почему ты так долго не звонил? Мы не знали, что думать! Твой отец связался практически со всеми, кого знал, но никто…

— О, только не это. Ведь я ему сто раз говорил, что когда я иду по следу редкого приобретения, мне иногда приходится как бы… уходить в подполье и лишнее внимание, лишние расспросы могут мне повредить.

— Блейк, ну ты знаешь, какой он.

Эдвард Редфилд постоянно критиковал Блейка за его увлечение старинными книгам и рукописям, и время от времени разражался гневными тирадами против «выбрасывания» Блейком денег на эти приобретения. — Денег, которые Эдвард не мог контролировать, поскольку они были оставлены Блейку его дедом.

Представители клана Редфилдов всегда были видными административными и политическими деятелями Манхэттена, этого образцового города, центра Средне-атлантического административного округа. Поколения Редфилдов были настолько активны в общественной жизни, что нынешняя государственная организация континента Северной Америки была создана во многом их усилиями. В это государственное образование бывшие Соединенные Штаты входили только как географическое понятие.

Мать и сын опустились в мягкие, обитые синим бархатом кресла.

— Корче. Как видишь я живой и почти невредимый.

— Ну и почему же ты так выглядишь, что случилось?

— Я вернулся домой сегодня утром и обнаружил, что все здание, в котором была моя, квартира сгорело дотла. Сгорело все, что у меня было.

— Мой бедный мальчик… твоя мебель? Твоя одежда? — Она глянула на его грязные парусиновые туфли.

— Главное книги, картины, предметы искусства.

— Такая беда, дорогой. Ты, должно быть, в ужасном состоянии. Но все, конечно, застраховано?

— О, да. Давай я все подробно расскажу за обедом. А сейчас позволь мне сменить эту потную одежду.

— Блейк… как хорошо, что ты дома.

Он направился в комнату, в которой все было точно так же, как во времена его учебы в колледже. Несмотря на легкую безалаберность, с которой его мать вела жизнь, она говорила от чистого сердца. Несмотря на все эмоциональные трения — между ним и родителями прочно присутствовала любовь.

Он вышел из своей комнаты в респектабельном костюме и галстуке, одетый так, как, он знал, хотел бы видеть его отец…

…— Итак, ты потерял все книги, на которые потратил целое состояние. — Эдвард посмотрел на сына с плохо скрываемым торжеством. — Надеюсь, ты усвоил урок.

Редфилд-отец был выше своего сына, с квадратным патрицианским лицом и еще более квадратной, еще более патрицианской челюстью. Рыжеватые волосы, брови и россыпь веснушек на тонком носу намекали на его Бостонское ирландское происхождение. Семья Редфилдов разбогатела всего лишь двести лет назад.

— Это больше, чем урок, папа. Я потерял все. Я больше не буду собирать ничего столь скоропортящегося.

Из столовой открывался вид на старую нью-йоркскую гавань. В слабом осеннем солнечном свете поля водорослей, покрывавшие широкие воды от побережья Джерси до Бруклина, были тускло-матово-зелеными, как гороховый суп; комбайны из нержавеющей стали лениво паслись на этом материале, превращая его в пищевые добавки для широких масс.

Редфилды не принадлежали к массам и пищевые добавки не входили в их рацион.

Блейк решил подыграть отцу, ведь люди охотно верят в то, что считают правильным и он будет рад услышать, что сын наконец приходит к его точке зрения:

— Я подумал, что мог бы применить себя на государственной службе.

— Какая прекрасная идея, дорогой, — весело поддержала Блейка мать.

— Почему правительство, Блейк? Почему не бизнес?

— Я думаю мои способности и разнообразные таланты найдут лучшее применение и помогут сделать успешную карьеру именно на государственной службе. Ну, или в какой-нибудь общественной структуре, работающей на всеобщее благо.

Тонкие черные брови Эмеральды взлетели вверх, а нежный рот изогнулся в счастливой улыбке:

— У меня замечательное предложение, дорогой! Я уверена, что Декстер и Ариста будут рады иметь нашего гениального Блейка в своем штате.

Редфилд задумчиво посмотрел на жену. Декстер и Ариста Плаумэн. Денег куры не клюют, но все свое состояние вложили в «Институт Глас Народа». — Проповедование аскетизма. Защита прав потребителей. Общественные и налоговые реформы. Поддержка профсоюзов.

Плауманы были в настоящее время влиятельными людьми на Манхэттене, чем-то вроде окружных прокуроров-крестоносцев, людьми, которых Эдвард Редфилд хотел бы иметь в числе своих друзей и кому он счел бы за честь одолжить услуги сына. Нет, никаких денег, но… его блудный, исправившийся сын Блейк…

— Давай подумаем об этом день или два, — наконец сказал Эдвард, позволив себе слегка улыбнуться…

…Поздно вечером Блейк на цыпочках пробрался в отцовский кабинет. Много лет назад, еще ребенком, он выучил код отцовского письменного стола и теперь использовал его, чтобы открыть верхний ящик, в котором был спрятан бесшумный, с газовым охлаждением микро-суперкомпьютер Эдварда. Блейк склонился над ним и спокойно принялся за работу. — Что на самом деле находится в этом столь сильно охраняемом доме на Гудзоне?

Четыре часа спустя у него на руках были лишь одни отрицательные результаты. Особняк стального короля теперь принадлежал «Северо-американской службе парков» и носил название гостиница «Гранит». В гостинице могли отдыхать служащие службы и их семьи, проводиться деловые встречи высокопоставленных лиц. Блейк не смог обнаружить никаких связей между службой парков и космическим советом, не говоря уже о следственном отделе Командора. Блейк нашел планы этажей и другие документы, описывающие дом и территорию, — все точно.

С кислой усмешкой Блейк прочитал отчет о том, что происходило там в в те дни, когда он находился там с Эллен. Похоже, они не заметили собрание англиканских епископов, не говоря уже о семинаре разработчиков школьной программы.

Несколько минут усилий привели к независимому подтверждению этих событий в открытой сети: уведомления и бюллетени от епископов и разработчиков учебных программ — все документально убедительные. Вне публичной сети Блейк убедился в существовании этих людей и очевидную подлинность их недавних маршрутов.

Возможно, если бы у него была сверхъестественная способность Эллен вынюхивать и извлекать истину из всех этих электронных уловок, он смог бы получить то, что хотел, из компьютерной сети. — Получить доступ к компьютерным базам этого дома. Но он не Эллен, и все что ему оставалось, это, применив мастерство вора и диверсанта, вломиться в этот «Гранит». Для этого ему нужна соответствующая погода. Так, посмотрим. — Метеорологический прогноз благоприятный, только нужно действовать быстро.

VII

Зеленоглазая, рыжеволосая молодая женщина стояла на узкой лондонской улице и смотрела, как на другой стороне, в грязной яме работает бульдозер. Слева от него, за кирпичной стеной в соседнем саду, взгромоздившись на стремянку, человек в желтом дождевике отпиливал обгоревшую ветку огромного вяза. Дыра в крыше дома справа была затянута пленкой.

Там, где бульдозер фыркал, как кабан, исчез многоквартирный дом Блейка Редфилда.

Спарта поплотнее затянула пояс потрепанного плаща, подняла зонтик, защищаясь от ветра и направилась по тротуару, уворачиваясь от зонтиков согнувшихся пешеходов, идущих ей навстречу. Пройдя полмили, она нашла инфобокс. Сложив зонтик, вошла внутрь. Стекла запотели от дождя, это хорошо, никто не увидит ее манипуляций, как ее подногтевые шипы входят в порт машины.

За несколько секунд она преодолела защитные барьеры и, подобно лососю, плывущему вверх по течению, последовала за потоком информации к ее источнику — конфиденциальному файлу Скотланд-Ярда. В нем говорилось, что квартиру Блейка взорвали через два дня после того, как он исчез из замка на Гудзоне, а сам он остался невредим и уехал к родителям на Манхэттен.

Из досье следовало, что власти были раздражены тем, что мистер Редфилд покинул страну без предупреждения. Но когда они, наконец, нашли его, он сообщил, что понятия не имеет, кто мог хотеть его убить. Он прибыл из Франции, где находился по делам своей профессии — консультанта по редким книгам и рукописям. А бежал из страны, потому что боялся за свою безопасность и безопасность своих знакомых в Лондоне.

«Молодец, Блейк, хорошая легенда», подумала Спарта, вытаскивая шипы из машины.

Она предприняла эту поездку в Лондон, чтобы убедиться, что Блейк в безопасности. Такое развитие событий ее даже устраивало. Она справится со «свободным духом» и без его помощи, Блейк чаще всего только мешал, действовал грубо, что-нибудь взрывал, усложняя ситуацию. Укрывшись от дождя в переполненной станции подземки, Спарта вновь и вновь прокручивала в голове недавнее прошлое.

Она пообещала Командору не звонить Блейку и ничего не объяснять, хотя и считала, что Блейк заслуживает того, чтобы знать правду. — Когда все закончится, она сможет рассказать ему всю правду. А перед этим, она поставила ультиматум Командору — если он хочет, чтобы она участвовала в операции, то должен сообщить, что именно он узнал от прорицателей о ней и ее родителях. Командор неохотно вручил ей три чипа и оставил одну в конференц-зале на первом этаже конспиративной квартиры.

Первый чип содержал файлы, где был подробный перечень всех знаний, вложенных в ее голову, — от квантовой химии до языков Юго-Восточной Азии и летной подготовки. Перечень всех хирургических процедур, которым она подвергалась: наночипы в полудюжине мест в ее мозгу, полимерные электрические батареи под диафрагмой, PIN шипы под ногтями, вживленные в ее нервную систему… Все это было здесь, подробно и в деталях изложено: планы и спецификации. Как взять женщину-подростка и превратить ее в разновидность боевой военной машины.

Подробно описывалась и глубина участия ее родителей. Отнюдь не невинные жертвы, они были страстными участниками проекта по крайней мере, в самом начале.

Уильям Лэрд (одно из имен человека, который входил в высший круг адептов свободного духа) от имени северо-американского правительства предложил стать им главными консультантами проекта. Им хорошо платили, но это было не единственным стимулом, Лэрд, по-видимому, казался им провидцем, он сумел убедить их в правоте учения «свободного духа».

Родители Линды играли центральную роль в создании образовательных и тестовых программ проекта «множественного интеллекта». Затем, внезапно, записи об их участии прекратились. Шли годы. Внезапно Лэрд и многие из его высших сотрудников бежали, а сам проект был расформирован. Причины этого Спарте были известны, потому что она сама поспособствовала такому развитию событий.

Второй чип содержал набор файлов с допросами захваченных членов свободного духа. Захваченных кем? Где Командор раздобыл их, Спарта не знала.

Это были невероятные истории. — Извлеченные из глубин памяти воспоминания об ужасающем детстве, о неудачах, о бездомности, отчаянии. Затем, в следствии контакта с прорицателями (проще говоря вербовки), расцвет надежды, появление смысла жизни. Воспитание и обучение принципам свободного духа. Подключиться к этим файлам означало пережить ад потерянных душ.

Двое из тех солдат свободного духа, чьи воспоминания были зафиксированы на этих файлах, участвовали в событиях той ночи, когда отец Линды пытался спасти ее, в ту ночь, когда его телохранители были убиты, а Линда ранена, и Снарк, действуя по ее приказу, унес ее раненого отца и мать в ночное небо. Эти солдаты верили в историю, о которой писалось во всех средствах массовой информации, — Снарк разбился в ту ночь в Мэриленде, все, кто был на борту, погибли. То есть нападение и попытка похищения (так интерпретировал эти события в своих показаниях Лэрд), потерпела неудачу.

В последнем чипе были файлы содержащие выписки из архивов полицейских и военных, сообщавших о крушении вертолета, с подтверждающими записями радаров. И был файл с реальными записями тех же радаров в ту же ночь, на которых никакой катастрофы зафиксировано не было. Где и как Командор раздобыл этот файл?

— Насмотрелась? — прошептал вернувшийся Командор из темноты.

— Ты обещал рассказать мне, что на самом деле случилось с моими родителями. В этих чипах об этом ничего нет.

— Я говорил лишь то, что знаю, но не могу этого доказать, что они живы.

Спарта чувствовала — Командор не врет:

— Что ты хочешь от меня?

— В команде Кон-Тики будут работать под прикрытием мои люди, ты будешь в их числе.

— Ты не сдержал своего обещания рассказать все о моих родителях, поэтому я буду с тобой сотрудничать, но не в команде. Я буду отчитываться перед тобой и только перед тобой. А ты сам уверен на сто процентов в каждом из этой команды?

Он стал горячо доказывать преимущества, командной работы — возможность следить сразу за несколькими подозреваемыми, постоянная связь с центром с получением новых данных, материально-техническая поддержка… Наконец он сдался:

— Хорошо, работай в одиночку, если тебе так хочется. Я договорился о сеансах в нашей клинике, начиная с завтрашнего дня.

— Что за сеансы?

— Ну ты же не можешь оставить себе эту физиономию, Трой. Она известна на всех планетах.

— Больше никаких операций.

— Что? — В его голосе звучало неподдельное изумление. — Послушай, ты очень ошибаешься, отказываясь от нашей поддержки. Я могу только надеяться, что для тебя это не кончится печально…

Он все еще продолжал в том же духе, пытаясь ее вразумить, когда они оказались перед зданием земного Центра, но наконец коротко попрощался.

Одетая в синюю форму Комитета Космического Контроля с обычной спортивной сумкой на плече, она отправилась на магнитоплане в ньюаркский шаттлпорт, но туда не прибыла. На жаргоне следственного отдела — «отрубила хвост».


Изменить внешность. Для начала, сальный черный парик с конским хвостом до пояса, цветные контактные линзы, пятно на щеке. Поменять жесты, походку, выражения лица и акцент. Конечно для хорошо запрограммированной машины всего этого будет недостаточно, это она понимала. Но обитатели прибрежных баров Нью-Джерси принимали ее за свою. В кожаных штанах и куртке она в отиралась там в течение недели, входя в образ. Там же ей удалось приобрести хорошо сделанные фальшивые документы, — две идентификационные карточки.

И вот симпатичная рыжеволосая девушка по имени Бриджит Рейли появилась в Ньюарке и села в третий класс сверхзвукового лайнера, направляющегося в Лондон.

VIII

В консервативном темном костюме и красном шелковом галстуке, с большим черным кейсом для документов, который он обычно носил с собой, Блейк покинул родительский дома в тот же час, что и в предыдущие две недели, и направился в центр города, сев на один из восстановленных старинных поездов метро Манхэттена.

Как и вчера, и позавчера он провел утренние часы на телефоне в поисках работы, договариваясь о собеседованиях по этому поводу, и ушел из дома незадолго до обеда. Весь день он потратил колеся по городу, как обычно внимательно наблюдая не следит ли кто за ним.

Ближе к вечеру он сел на магнитоплан и отправился в пригороды. Меняя маршруты, выходя из вагона и вновь в него заскакивая в последнюю секунду перед отправлением, применяя другие финты, он старался сделать все, чтобы ускользнуть от возможной слежки. И только когда у него сложилась в этом уверенность, он вплотную занялся подготовкой к предстоящей операции.

Час ночи того же дня. Холодно. Безлунно.

Блейк подкрался к внешнему периметру гостиницы «Гранит». Он знал, что проскользнуть незамеченным на эту территорию невозможно, — электрифицированный забор, инфракрасные камеры, датчики движения, собаки. Но он и не собирался этого делать. Хотя от собак и от инфракрасных камер у него защита была. На данный момент они ему были не страшны.

Защита хорошая. Скафандр из прозрачного теплоизолирующего полимера. Все тепловая энергия, выделяемая человеком, собиралась в небольшом аккумуляторе, размещенном между лопатками. Примерно после часа работы (это время можно было увеличивать, тем самым увеличивая температуру и давление газа) аккумулятор автоматически выпустит поток перегретого газа в атмосферу позади головы Блейка, сделав его похожим на ходячую паяльную лампу.

Однако до этого захватывающего момента Блейк оставался хладнокровным, как саламандра. Внешне у него была температура окружающей среды, что делало его невидимым для инфракрасных камер. Пластик не пропускал и запах.

Можно спокойно подождать, пока не приплывет его воздушный флот от того места где он его запустил. Сам он добрался сюда естественно быстрее, сначала на машине, а затем, спрятав ее, пешком.

Ясное небо. Легкий прохладный ветерок, дует вниз по реке в правильном направлении, как раз в направлении каменного особняка. Ну вот, наконец и его гвардия.

Блейк атаковал врага флотом воздушных шаров-невидимок, оранжево-розовых светящихся дирижаблей, дрейфующих среди звезд. Дюжиной тончайших шелковых дирижаблей. Подъемная сила каждого создавалась не чем иным, как горящей парафиновой свечой. Управление осуществлялось лопастями из перьев и отверстиями, которые открывались и закрывались в соответствии с инструкциями микроскопических навигационных чипов, запрограммированных на сегодняшнюю погоду. Медленно, бесшумно дирижабли отслеживали свои цели микроскопическими визуальными сенсорами, дрейфуя, как флот жалящих медуз.

Сбивать игрушечные воздушные шары гиперзвуковыми ракетами было бы излишеством. И все же, если радары обнаружат свои цели и зенитки откроют огонь, это разрушит план Блейка.

Шары были практически невидимы для системы наведения зенитных установок. Ее программное обеспечение было рассчитано для целей не меньше дельтаплана. А эти малышки летели к тому же на высоте всего двадцать метров и радары их не видели.

Но горящие огоньки свечей охрана конечно заметила. Едва различимые человеческие и звериные фигуры высыпали из темных дверных проемов и рассыпались по сторонам, в соответствии с планом обороны.

Однако сирен не было слышно. Блейк по собственному опыту знал, что люди в этой конторе не любят будить соседей, если только не думают, что у них действительно что-то серьезное.

Огонь охраны по воздушному флоту оказался малоэффективным из-за неправильной оценки размера и дальность целей, к том уже стрельба велась обычными, не трассирующими пулями.

Кому-то повезло: очередь из автоматического оружия попала в один из маленьких шаров.

Он упал на мокрую лужайку и маленькие шары розовато-желтого огня, заскользили по влажной траве, как крошечные существа, отчаянно бегущие в укрытие. При виде этого жуткого зрелища хорошо обученные сторожевые собаки взвыли и бросились врассыпную.

Если бы Блейк не был так увлечен происходящим, он бы рассмеялся. Эти прыгающие, мечущиеся точки розового огня были горсткой капель металлического натрия, которые при соприкосновении с мокрой травой превращались в крошечные ракеты.

Оставшаяся часть флота нашла свои цели. Белые, розовые и желтые фейерверки вспыхнули на крыше Гранитного домика. Пара воздушных шаров упало на крышу крыльца и оно загорелось.

Три маленьких дирижабля, которые были нацелены на гараж, приземлились почти одновременно. Менее чем через минуту водородный резервуар гаража взорвался, как настоящая бомба, превратив транспортные средства внутри в энергично горящие обломки. Огромный шар пылающего водорода поднялся в ночное небо.

Вот вам и разбудили соседей.

Блейк решил, что он создал всем столько развлечений, сколько смог. Он быстро миновал оставшуюся полосу леса. Часть электрифицированного забора обесточил и прорезал там дыру. Преодолев десять метров до низкой каменной стены, он перелез через нее, стараясь не порвать свой пластиковый скафандр. Оказавшись в темноте возле дома, он пригнулся, побежал и запрыгнул на боковое крыльцо. Двери были открыты, когда охрана выбегала по тревоге. Блейк нырнул в ближайшую дверь. Прихожая. Огромная изогнутая главная лестница оставляла впечатление массивного фундамента, но Блейк знал, что под лестницей есть большая комната, — главная цель всей операции.

Он нашел замок, спрятанный в резной деревянной обшивке, и укрепил на него кусочек пластиковой взрывчатки. После того, как дверь с грохотом распахнулась, туда полетела газовая граната, подождав несколько секунд и, нырнув в комнату, бросил еще одну гранату позади себя. Почему бы и нет, он же в скафандре и не дышит этой дрянью!

В комнате одинокая молодая женщина в белой униформе уже крепко спала в кресле перед мониторами, запрокинув голову. Ее длинные светлые волосы рассыпались почти до ковра. Правая рука свисала с кресла, а пальцы касались пола. Когда Блейк отодвинул кресло вместе с ней от пульта, его взгляд зацепился за кольцо, на среднем пальце ее руки, золотое кольцо с гранатом, вырезанным в форме животного.

На экране было видно, что весь персонал снаружи старательно тушит пожары. У него не было времени деликатничать, он просто вырвал из стойки два микрокомпьютера и запихал их в свой рюкзак, прихватил и чипы лежащие на столе…

… Он без труда нашел в лесу машину, бросил рюкзак в багажный отсек, открыл дверь со стороны водителя и тут:

— Руки вверх, — это произнес высокий парень со светлой стрижкой, такой короткой, что парень казался лысым.

Их было трое, в белых мундирах, все молодые, все светловолосые. Они окружили его с трех сторон, направив на него штурмовые винтовки. Лысый посмотрел на Блейка, голого в своем прозрачном скафандре, и усмехнулся:

— Привлекательно выглядишь.

— Рад, что тебе понравилось, — сказал Блейк, пытаясь сохранить чувство юмора. Его слова были приглушены скафандром.

Двое забрались на тесное заднее сиденье, Блейк опустился на водительское сиденье — лысый, который все это время держал его на прицеле, сел рядом:

— Давай к дороге.

Они ехали медленно и молча, пока Блейк, глянув на бледно-голубой цифровой дисплей на левом запястье, ни сказал:

— Мне нужно выйти на минутку. Только на минутку.

Лысый ухмыльнулся:

— С этим придется подождать, мне все равно, даже если ты набьешь весь свой мешок, ты не выйдешь из машины, пока я тебе не скажу.

Блейк пожал плечами и, увеличив время работы аккумулятора на дисплее до максимально возможного, поехал дальше. Прошло еще сорок минут, автомобиль уже подъезжал к воротам «Гранита», когда в салоне раздался свист, переходящий в визг.

— Что это за чертовщина?

— Мне нужно выйти из машины прямо сейчас! — крикнул Блейк, нащупывая дверную ручку. Он знал, что если немедленно не сбросить давление произойдет взрыв, но он уже не успевал выбраться из машины и за секунду до взрыва нажал кнопку.

Столб голубого пламени высокого давления вырвался из устройства между плечами Блейка; со спины, должно быть, казалось, что его голова — вулкан. Пластиковая обивка вспыхнула, выпустив едкий черный дым. В тонкой металлической крыше машины образовалась дыра.

Извергая впечатляющий шлейф пламени, Блейк споткнулся и, шатаясь, вышел из машины, — человек, горевший заживо. Его перепуганные похитители, выскочив из машины, в ужасе глядели на него.

Шатаясь от ужасной жары, умирая на их глазах, Блейк попятился к дымящейся машине и рухнул на водительское сиденье. С последним мучительным спазмом, бессознательным рефлексом бегства, он послал рукоятку вперед и в бок. Горящая машина рванулась, развернулась и бешено помчалась прочь, разбрасывая пылающие куски по мокрой дороге.

IX

С кем и зачем он сражался? Кому и что он хотел доказать? Разве что, это его уязвленная гордость пыталась что-то продемонстрировать Эллен. Эмоции прошедшей битвы, чуть не закончившейся поражением ушли, исчезли. Наступила реакция и чувство бесконечной усталости. С помощью самогипноза Блейку удалось вернуть чувство уверенности в себе.

С этим настроением он сейчас и направлялся на собеседование по поводу работы. От успеха собеседования многое зависело в его дальнейшей жизни. Только эта структура, как он думал, могла помочь ему в борьбе со «свободным духом».

«Институт Глас Народа» занимал трехэтажное кирпичное здание в нескольких минутах ходьбы от комплекса Совета Миров на Ист-Ривер. Боссы — Декстер и Ариста Плаумэны. Декстера сегодня не было и его приняла Ариста.

Ариста любила встать на защиту обиженного на весь мир, невинного человека.

Она подняла глаза, когда Блейк появился в дверях, и сразу поняла, что имеет дело не с обиженным невинным. Она прорычала что-то вроде «сиддаун» и сделала вид, что изучает его резюме.

Ариста была костлявой женщиной с густыми черными бровями и волнистыми седовато-черными волосами. Строгое платье, черное в белый горошек. Широкие плечи, тощий зад. Весь ее вид говорил о ее желании поскорей отделаться от Блейка. Она отодвинула резюме на край стола, словно оно ее оскорбляло.

— Ты работал на «Сотбис», Редфилд? Аукционный дом?

— Не в штате. Они часто нанимали меня в качестве консультанта.

Ее рот кисло скривился при звуке его британского акцента. У нее был хороший американский акцент.

— Но ты же был арт-дилером. Картины, статуэтки, безделушки.

Один лишь акцент четко передавал ее мнение о людях, продававших особо дорогие, декоративные и бесполезные вещи.

— В некотором смысле. Вообще-то, редкие книги и рукописи.

— С чего ты взял, что можешь нам что-то предложить? Мы здесь не для того, чтобы обслуживать прихоти богатых.

— У меня большой опыт исследований.

— Ну, у нас в офисе нет недостатка в научных сотрудниках.

Она начала подниматься, явно намереваясь закончить беседу через тридцать секунд. Приходилось идти с козырей:

— Я провел тщательное расследование. которое несомненно должно заинтересовать «Институт Глас Народа». Речь идет о намерении псевдо-религиозного культа, установить мировое господство во имя… инопланетного божества. Главное в том, что в некоторых, обладающих большими полномочиями органах Совета Миров, есть сторонники этого культа.

— О каком культе ты говоришь? Что за культ?

Возможно, ему все-таки повезет. Хорошо, что Ариста Плауман увлекается конспирологией. Ее брат мог бы просто рассмеяться и отправить его в полицию.

— Они называют себя пророками «свободного духа», но у них есть и другие названия и организации прикрытия. Я проник в филиал, работающий в Париже, и помог его разрушить (в конце концов, к черту скромность, немного саморекламы не помешает). Поклоняются существу, которое они называют Всесоздателем, инопланетному существу, которое, как предполагается, вернется на Землю, чтобы даровать просветленным, то есть членам секты, вечную жизнь и увезти их в какой-то рай. Или, может быть, основать рай прямо здесь, на Земле.

— Хорошо, но какой, по-вашему, интерес может быть у нашей организации к этой компании?

— Пророки сумасшедшие, но они многочисленны и чрезвычайно влиятельны. Менее десяти лет назад члены «свободного духа» начали программу «Множественного Интеллекта» внутри североамериканского Агентства Безопасности. Эта программа прекратила свою деятельность, а ее руководители исчезли, когда объект одного из их незаконных экспериментов вышел из-под их контроля. Но при этом они убили пару десятков человек, устроив пожар в санатории .

— Десять лет назад. К сожалению, старая история.

— Меньше месяца назад Комитет Космического Контроля совет обнаружил межпланетный грузовой корабль «Дорадус», переделанный в нечто вроде пиратского корабля. Замешан был глава одной из крупнейших корпораций на Марсе. Джек Ноубл. Он исчез.

— Я слышала об этом. Что-то связанное с марсианской табличкой.

— Я был там. Я сообщу вам все подробности, какие вы пожелаете.

Ариста задумчиво вернулась к своему столу. Блейк откинулся на спинку стула, посмотрел на нее и заявил:

— Доктор Плаумэн, вы должны заняться тем, чтобы власть не ушла из рук правительств, чего хотят люди вроде моего отца. Это именно та группа людей, которую, как я думаю, вы хотели бы отстранить от дел.

— Твой отец — член этого «свободного духа»?

— Уверяю, это не так. Он просто благонамеренный… аристократ.

— Редфилд, в твоем резюме ничего не говорится о том, что ты мне только что описал.

—Это опасно, доктор Плаумэн.

— Значит, вместе с тобой мы тоже можем стать мишенью.

— Вы были мишенью так долго, что ваша защита превосходна. Я убедился в этом прежде, чем пришел сюда.

Она слабо улыбнулась.

— А ты в безопасности в своем собственном доме?

— У моих родителей так давно много денег, что их обороноспособность почти сравнялась с вашей.

— А почему ты не обратился в Космический Совет?

— А вы сами как думаете?

— Ты хочешь сказать, что и там…

— Вот именно.

По ее лицу было видно, что она просто в восторге от таких перспектив, и конечно она возьмет его на работу. Но все оказалось не так просто. Долгий опыт научил Аристу Плаумэн осторожности.

— Интересно, Редфилд, очень интересно. Я поговорю с братом. Возможно он захочет встретиться с тобой лично. А пока не звони нам. Мы сами с тобой свяжемся…

… Выйдя из Института, Блейк шел по тротуару. Впереди, на противоположной стороне улицы из дверей информационного киоска вышел высокий худой человек. В поднятой на уровень груди руке человека был пистолет. Блейк узнал человека — Лео, худой, подвижный датчанин, один из его приятелей по обществу Афанасийцев. Сработал защитный рефлекс. — Блейк резко повернулся на каблуках и, пригнувшись, бросился назад по тротуару под защиту, припаркованного недалеко, роботакси. Пули выбивали чечетку на мраморной стене здания до тех пор, пока он не оказался в укрытии. Слава Богу, Лео оказался никудышным стрелком! В мгновение ока квартал опустел.

Оказавшись внутри Блейк вставил идентификационную карточку в счетчик.

— Куда едем, Мак? — раздался голос хозяина машины, который находился отсюда далеко.

Блейк просунул голову под приборную панель и несколько секунд возился с электронной схемой этого агрегата. Все еще сидя на корточках на полу, он сказал:

— Вон тощий длинноволосый парень рядом с информационной будкой, на углу, слева от нас. — Наедь на него, если можно не насмерть. Плачу́ двадцать тысяч баксов. Можешь снять с карточки прямо сейчас.

— Да, но… послушай, Мак, я не занимаюсь такими вещами, как…

Блейк яростно ткнул пальцем в схему, прерывая болтовню и самостоятельно командуя машиной. Такси ринулось вперед, пули раскололи ее ветровое стекло. Скрежет, удар. Бампер роботакси прижал ноги Лео к стене инфобудки, он ударился о нее головой и на минуту перестал соображать, но в остальном остался невредим. Выскочив из машины Блейк в прыжке, ногой выбил из его руки револьвер 45-го калибра, добавив, для надежности, еще по голове.

Он вытащил свой черный нож десантника и, приставив его к горлу противника, нежно повел разговор:

— Скажи мне, Лео, почему ты стрелял и я позволю тебе бежать. Если тебя схватят копы, пророки не позволят тебе прожить в тюрьме и одной ночи.

Уже был слышен стрекот вертолета и вой сирен полицейских машин.

— Ты знаешь сам. Ты Саламандра — прохрипел Лео.

— Что такое, черт возьми, саламандра?

— Такие как ты, Гай, а во вторых ты был когда-то Посвященным а теперь предатель. Мы, те кто знает тебя лучше всех поклялись убить тебя.

— Ты взорвал мой дом в Лондоне?

— Не я. Бруни.

— Да, она всегда отличалась от всех вас мужеством.

Блейк ослабил хватку на горле Лео, но держал нож наготове:

— Такси, сдай назад.

Получив свободу, Лео бросился бежать.

Блейк сунул нож в ножны на пояснице и обратился к таксисту:

— Ты расскажешь полиции следующую историю. — Этот парень пытался меня ограбить. Ты пришел мне на помощь, тогда он начал стрелять. Мы почти поймали его в ловушку, но он сбежал.

— Это обойдется тебе дороже двадцати тысяч, — кисло сказал таксист.

— Бери сколько считаешь справедливым.

Блейк полез в такси и достал свой портфель, который он там бросил на пол.

Подлетела полицейская машина и полицейский вертолет завис над головой. Копы подходили, опустив лицевые щитки и держа оружие наготове.

После почти двухчасового допроса полиция отпустила Блейка. Он вышел из метро на своей остановке и направился к дому своих родителей. В этом столетии Манхэттен превратился в аттракцион, эксклюзивный анклав богачей, здесь сохранялась атмосфера старого Нью-Йорка, она поддерживалась ради развлечения.

У входа в дом его родителей, на набережной было оживленнее. Блейк кивнул капитану охраны и набрал код на замке частного лифта, ведущего в пентхаус. Остальные охранники были вне поля зрения публики.

Избегая матери — отец был в Токио по делам, которые требовали его личного присутствия, — Блейк направился прямо в свою комнату.

Он снял порванный пиджак, испачканную рубашку и галстук, и осторожно, еще раз, приложил целебную мазь к покрытой волдырями шее. Факторы роста должны уже к полудню не оставить и следа от ожога второй степени.

Блейк отнес свой поцарапанный портфель в кабинет отца и вытряхнул его содержимое, награбленное во время налета на «Гранит», на стол. Россыпь крошечных черных чипов и два микрокомпьютера, их корпуса треснули там, где они крепились к стойке. Он надеялся, что они не пострадали при пожаре в машине. Блейку потребовалось четверть часа, чтобы запустить первый микрокомпьютер; для ввода он использовал клавиатуру отца, а вывод осуществлялся на рабочий стол через голографический блок отца. Но после часа сосредоточенного постукивания Блейк оставил попытки извлечь что-либо из этой машины. Ничего из того, что он пытался сделать, не получалось, кроме набора стандартных кодовых символов на голопроекции, и он решил, что эта штука действительно поджарилась.

С другой машиной ему повезло больше, но только на чуть-чуть: после сорока минут она заявила ему, что он является несанкционированным пользователем.

Тут ему почему-то вспомнилась лежащая без сознания девушка, кольцо, на среднем пальце ее руки, золотое кольцо с гранатом, вырезанным в форме саламандры. Лео назвал его саламандрой… От безысходности он набрал на клавиатуре это слово. И вот хоть какой-то успех. — В нескольких миллиметрах над зеленой кожаной поверхностью стола Эдварда Редфилда засветился воздух. Однако никакого сообщения не появилось, ни приветствия, ни предупреждения. Там извивалось объемное изображение животного. Это было ящероподобное существо с толстым хвостом и широкой треугольной головой, с крошечными блестящими круглыми карими глазками. Его неуклюжие тонкие лапы имели растопыренные пальцы, заканчивающиеся толстыми подушечками. Влажная кожа твари была медно-коричневой, с ярко-желтым брюхом.

Блейк трудился еще два часа, пробуя все украденные чипы, один за другим. Больше он ничего не получил. Ничего, кроме этой извивающейся саламандры.

Уставший Блейк заснул.

Его разбудил шум крыльев. Нет, это не крылья, а лопасти несущего винта. Он резко выпрямился а, как только вспомнил, где находится и что делает, бросился на пол. Ровный гул вертолета за окном не усиливался и не ослабевал. Блейк подполз к окну и осторожно выглянул.

Черный силуэт, деталей не различить на ярком фоне, висел в двадцати метрах от него, точно напротив. — «Снарк». Его ракетные установки и две пушки Гатлинга были направлены прямо в окно. Бежать и прятаться было некуда. «Снарк» обладал достаточной огневой мощью, чтобы стереть с лица Земли пентхаус вместе с небоскребом. Полиция должна была быть здесь уже через несколько секунд после появления «Снарка». То, что их нигде не было видно, говорило о многом. Блейк мог добраться до пульта управления личной защитой квартиры, он находился в столе. Но он сомневался, что ракеты на крыше смогут справиться со «Снарком».

Блейк встал во весь рост и стоял так, как бы говоря пилоту машины: «Если ты хочешь убить меня, то давай, я готов».

Снарк дернул носом: «Да, мы понимаем друг друга. Да, мы могли бы это сделать. Да, мы знаем, что это был ты, и теперь ты знаешь, что мы можем убить тебя и людей, которых ты любишь, в любое время, когда захотим».

Затем машина лениво изогнулась в воздухе и заскользила прочь.

Блейк вернулся к столу. Достал коробку, сложил в нее все, что он добыл в «Граните», достал из отцовского ящика толстую ручку и жирными печатными буквами написал на коробке: САЛАМАНДРЕ, СЕВЕРОАМЕРИКАНСКАЯ ПАРКОВАЯ СЛУЖБА, ГОСТИНИЦА ГРАНИТ.

Адрес не был полным, но он считал, что этого достаточно. Если они контролируют полицию, то, без сомнения, имеют некоторое влияние и на почтовую службу. Этот посылку он отправит из какого-нибудь анонимного соседского почтового ящика.

Шагая по продуваемым ветром улицам к центру города, Блейк чувствовал себя очень несчастным. Женщина, которую он считал любимой, не захотела иметь с ним ничего общего. Все материальные ценности, которыми он дорожил, были уничтожены.

Даже если Плаумэны предложат ему работу в своей организации, он должен не соглашаться. — Он подвергает своих родителей опасности, степень которой, которую он глупо недооценил. Он должен не медля покинуть родительский дом.

X

Спарта нашла работу в, крупном туристическом агентстве в лондонском Сити, чьи компьютеры были подключены гораздо лучше, чем предполагали менеджеры фирмы. Они с готовностью наняли девушку с искрящимися зелеными глазами и ирландским акцентом, которая называла себя Бриджит Рейли и которая представила впечатляющее резюме работы в туристической индустрии.

В течение следующих недель и месяцев ее работа состояла в долгих часах перед плоским экраном, в разговорах по комлинку с клиентами и другими агентами, в бронировании и перебронировании рейсов. Бриджит Рейли старалась ладить со всеми на работе, но ее коллеги, мужчины и женщины, вскоре поняли, что она не имеет ни малейшего желания налаживать более близкие отношения. — Работа, и нечего кроме работы.

Когда заканчивался рабочий день, мисс Рейли ехала на метро в крошечную, уродливую квартирку в грязном, уродливом районе, где осторожность заставляла ее оставаться дома, подальше от соседей и других незнакомцев. Каждый вечер она ужинала в автоматической столовой; поев, она сразу ложилась в свою узкую постель. Шесть часов спустя висевший на стене экран будил ее, передавая новости, и начинался новый рабочий день.

Ее внутренняя жизнь была намного богаче и страннее.

По ночам ей снились сны. Ночь за ночью она спускалась в водоворот зловещих облаков. Она знала, что это облака Юпитера. Ветер пел ей на языке, который она прекрасно понимала. Но она никогда не могла вспомнить ни слова из того, что было сказано, когда просыпалась. Вспоминались лишь смешанные эмоции экстаза и страха. Эмоции становились все сильнее и ярче, и она решила отложить все остальное в сторону, и разобраться прежде всего в самой себе. Узнать, что же спрятано в ее голове, отголоски чего лишь иногда во сне прорываются наружу. Похоже Командор и его врачи пытались сделать то же самое. Может ей это удастся.

Сидя за компьютером своего туристического агентства, она выполняла свою обычную работу на клавиатуре пальцами одной руки. Выпущенные из под ногтей другой руки шипы, были вставлены в порты компьютера и запускали другие нужные ей программы, не мешая ей заказывать групповые экскурсии. Для этой скрытой от посторонних глаз работы ей не нужен был экран, он был в ее голове. Она впитывала целые энциклопедии нейроанатомии, нейрохимии, наркологии.

Ее квартира превратилась в подпольную лабораторию, аптеку, склад всевозможных наркотиков. Шло время. Ее эксперименты над собой шли с переменным успехом. Они очень дорого стоили ее организму, но она не отступала, хотя и старалась быть осторожной. Последнее, что попало в ее руки, был недавно синтезированный препарат Стриафан. После нескольких самоубийств его запретили для всего, кроме контролируемых экспериментов. После его применения Спарте показалось, что она вот вот добьется желательного результата.

Она больше не просыпалась в ужасе. В ней росло убеждение,что в центре юпитерианского вихря есть нечто, что поет ей, зовет, приветствует. Еще немного и произойдет волнующее открытие…

Но случилось ужасное, — необычайная способность Спарты к самоанализу, к самоконтролю подвела ее, исчезнув без ее ведома. Она не заметила того момента, когда стала зависимой от препарата и самостоятельно избавиться от зависимости у нее не получалось.

Загрузка...