Вера для Сокола. Книга 1

Глава 12

Проложив трубку, чувствую себя выжатым, будто перезрелый апельсин в сокодавке. И это после короткого разговора с «лечащим врачом» матери. Процесс, по его словам, идёт, но… Этих «но» так много. В основном её нежелание принять проблему.

Что ж… наши родители - это наш крест. Сначала они несут нас на руках, потом мы их. Не всем нужна помощь, но если это так, имеем ли мы право отказывать в ней?

Мой моральный долг не позволяет остаться в стороне.

Несколько лет назад я уехал, бросил их, можно сказать, и вот что вышло. Стало ещё хуже, чем было. Проблем прибавилось. А я вернулся с грузом вины и новыми шрамами.

- Лёх? – окликает меня сослуживец.

«Коллега», - поправляю мысленно. Все сослуживцы в прошлом. Я теперь на гражданской службе, а не в частной структуре наподобие ОМОНА. Пора отвыкать.

- Иду!

Прячу телефон в карман и шагаю вперёд.

- Давай, машина пришла, - парень легче лёгкого хлопает меня по плечу, но я всё равно вздрагиваю, сам не понимая отчего.

Едем мы в Москва Сити в одну из башен, где находится компания моего нынешнего нанимателя. Я уже бывал здесь несколько раз и на «Базу» катаюсь регулярно. Вот и сегодня у нас плёвое дело – забрать кучу документации о закрывшейся фирме из региона и перевести архив в надёжное место.

Там уже люди решат, что пропустить через шредер, а что сохранить.

- Сядь за руль, - Сан Саныч вкладывает мне в ладонь ключи от машины. – Отвезёшь шефа, как закончите, домой доставишь.

Спокойно киваю.

Ну вот, наконец-то, что-то похожее на работу, на которую меня нанимали, а не это шатание по командировкам и «вежливые разговоры» с особо упрямыми личностями. Да, оплачиваются они отменно, выше всяких ожиданий, но я ведь уже решил, что мне нужно что-то более спокойное. Потом, может быть, я поменяю своё мнение. Но сейчас хочу большую часть времени проводить в Москве, а не на выездах.

Во-первых, у меня море проблем: мать, квартира, суд.

Во-вторых, Вера.

Хотя нет… Вера – это во-первых.

И навсегда. Я так чувствую.

С того момента, как отпустил себя, понял, эта малышка в моём сердце навеки. Может, я однолюб? Вообще об этом раньше не задумывался. Женщины появлялись и уходили. Как и интерес к ним. А вот в сердце ни одна не запала.

А Вера – она другая.

И пусть между нами разница практически в десять лет. Пускай… в другой жизни я бы сказал: о чём мне говорить с малолеткой? Но Вера… Да, в чём-то она наивна и открыта, как и положено восемнадцатилетней девушке, а в чём-то - мудра и основательна, будто прожила уже не одну жизнь.

Вера для меня… Для Лёшки Соколова. И даже не знаю, чем я заслужил такое счастье. Могла бы сбежать, испугаться, решить, на кой чёрт ей потрёпанный жизнью мужик, когда вокруг столько мажориков крутится. Я же не слепой, видел этих парней у неё в универе. Все разодеты, как петухи, на крутых тачках, на понтах и пальцах, как говорили во времена моей школы.

Но нет… Вера не сбежала.

И когда я набросился на неё, словно оголодавший волчара, не испугалась, доверилась и отдалась.

Усмехаюсь уголком рта.

Чёрт, отдалась - как-то странно звучит. Я же всё-таки парень приземлённый, хотя и романтики для своей девочки наведу, если потребуется.

Спускаюсь к машине. Чёрный мерс стоит обособленно ото всех. Хочется сигарету, но это скорее привычка, пока ждёшь, чем потребность. Потом владельцу конторы может не понравится запах табака. Меня об этом никто не предупреждал, но я и сам догадываюсь, не тупой же.

Не знаю, с чего решаю, что повезу главного шефа, но ко мне спускается его сын. Молодой парень лет двадцати двух или двадцати трёх.

- Всеволод.

- Алексей.

Жмём друг другу руки.

Выглядит он отнюдь не как прожигатель жизни, вполне серьёзно. Хотя в его возрасте и при его состоянии и статусе я бы, наверно, жёг напропалую.

«Может он и жжёт, в свободное от заданий отца время?»

Мы перекидываемся парой фраз насчёт маршрута, а потом молодой шеф утыкается в ноутбук и уходит с головой в дела.

Стараюсь вести аккуратно, без резких движений. Дорога практически свободная. Конечно, это так, если знать, какими «тропами» ехать.

- Твою ж мать! – вырывается резко.

Выкручиваю руль вправо, потом влево, уходя от столкновения.

Вот же мудачьё, решившее повернуть со встречки налево без предупреждения, чуть не устроило нам час веселья!

- Прошу прощения, - заняв прежнюю полосу, кидаю через плечо.

- Всё в порядке. Хорошая реакция, - усмехается шеф.

Наклоняю голову к плечу, мол спасибо.

Я не особо многословен. Да и ни к чему это – трепаться о всяком с начальством. Не приверженец я этого.

На «Базе» народу немного. Всеволод со мной и ещё парой парней разбирают документы и вещи.

- Это на склад. Это утилизировать, - отдаёт приказания, потом смотрит на часы и чертыхается. – Алексей, я заберу машину?

Его вопрос и не вопрос как бы.

- Совсем забыл, что надо за… в одно место, короче. Тебя парни подбросят. Ладно?

- Без проблем. Если надо, могу отвезти, - предлагаю.

- Нет, я лучше сам.

Сам так сам. Какие вопросы?

Перетаскиваем на склад коробки. Краем глаза смотрю: там документы, печати, штампы, какие-то прошитые отчёты. Всё, что должно храниться в архивах, наверное, а не гнить в деревянном сарае старой загородной базы.

Впрочем, это не моё дело. Мне сказали, я делаю. Вот и вся работа.

Давно понял, что лишнее любопытство в этом деле – опасная штука.

Когда приходит один из начальников базы и узнаёт, что Всеволод Петрович уехал, не скрывает своего разочарования.

- Вот чёрт! Мне же нужно для главного «груз» отдать.

- Да не кипишуй, Роман. Мы отвезём.

- Лишние движения.

Чувствую, что Роман раздражён.

- Надо было мне раньше подойти, ай… сам виноват.

- Хватит ныть, ну серьёзно. Позвони лучше Всеволоду Петровичу, уточни момент, - подсказывает один из парней.

Роман выходит ненадолго, а, вернувшись, кивает мне.

- Алексей, тебе задание. Вот, - ставит передо мной чёрную кожаную сумку и повторяет: - Вот. Поедешь с ребятами к генеральному. Петру Алексеевичу лично в руки. Понял?

- Понял.

Что в чёрной сумке я не спрашиваю. Понятно, что что-то важное, раз меня отправляют.

Когда мы покидаем базу, начинает темнеть. Хочется за руль, но место занято, поэтому я пока в пассажирах трёхрядного микрика.

Едем мы явно не в город, но я не спрашиваю, куда, да и не требуется. Парни сами поясняют.

- Шеф за городом предпочитает жить. Ты уже был там?

- Один раз, - лаконично отвечаю.

Ездил с Сан Санычем, но не от «Базы», поэтому дорога мне не знакома.

- Тут не так уж далеко.

- Далеко – понятие относительное, - молодой парень Коля натягивает капюшон куртки пониже. – Можно и подремать успеть.

Кто-то действительно следует его примеру, а я смотрю в окно и запоминаю путь. Такова привычка.

Краем глаза замечаю, что молния на сумке чуть расстёгнута. Взгляд выхватывает в прорези россыпь печатей и свёрнутые документы. Морщусь и дёргаю молнию обратно, чтобы ничего не выпало. Не хватало ещё потерять что-нибудь, потом вопросов и проблем не оберёшься.

Загородный дом у шефа – настоящий замок, а принимая во внимание охранную систему – надежная крепость. И, вроде, посёлок спокойный, въезд только по пропускам, но жители, непростые смертные, предпочитают перестраховываться.

Идём в кабинет к Петру Алексеевичу. Тот молча забирает у меня сумку, даже не смотрит, что внутри, всё ли на месте.

- Сан Саныч говорил, ты с охранными системами работал? – уточняет.

Киваю.

- Универсальный боец нам достался.

Может, я и универсальный, но нанимался на должность водителя и сопутствующей охраны. А Сан Саныч, видимо, основательно порывшись в моём прошлом, решил меня ко всему припахать.

- Посмотри, будь добр, модернизировать собираемся. Может, чего толкового насоветуешь.

На мой взгляд всё нормально в этом доме с безопасностью, но соглашаюсь, конечно же, и уже вскоре осматриваю периметр вместе с другими парнями, отвечающими за безопасность участка.

Когда доходим до заднего двора, до нас долетают голоса. Короткий взгляд в сторону источника шума выхватывает группу людей на террасе. У владельца гости. Их немного. Человек восемь от силы. Ничего не могу поделать, мозг сам их пересчитывает, привычка такая.

Отвожу взгляд, но резко поворачиваюсь обратно.

До меня даже не сразу доходит, что я вижу. Вернее, кого…

Понимаю, что на лице тот самый покер фейс, ни малейшего удивления. Это тоже выработанный годами навык профессионала.

А в целом… в целом внутри поднимается волна. Какая-то неприятная, горькая, не пойми какая. Волна удивления и непонимания.

Моя Вера стоит среди гостей и растерянно смотрит на меня.

Ещё и держится за руку какого-то парня. Хотя почему какого-то? Это же тот… однокурсник из университета.

- У хозяев часто гости, - одергивает меня кто-то, я даже в его сторону не смотрю.

Так она тоже гостья?

Не похоже.

Ещё меньше похоже, когда жена шефа подходит к Вере и приобнимает ту за плечи. Даже отсюда мне видно то общее, что есть между ними.

Как же так?

Отворачиваюсь и ухожу. А через минуту чувствую, как вибрирует телефон в кармане. Сую руку и наполовину вынимаю мобильник, гляжу на экран.

«Лёш, нам надо поговорить» - написано коротко.

Хочется усмехнуться, но сдерживаюсь. Ясен пень… надо. Ещё как, блин, надо.

Следующий час стараюсь не думать о Вере, хотя, конечно, в голове уравнение складывается. Странно как-то выходит. Но странности случаются, я это знаю. Всё неплохо… не так уж плохо, как могло бы быть. Но два факта неоспоримы: первый – она врала мне. Вернее, не договаривала. Второй – всё вмиг стало сложно.

Будущее, которое ещё с утра не было туманным, подёрнулось дымкой неопределённости. Доверие надорвалось. Конечно, хочется услышать её версию. Понять, а знала ли она, кто я? Почему-то чувствую, что не знала. Шок на её лице был неподдельным. Это не испуг человека, которого поймали с поличным. Скорее, растерянность на внезапно вскрывшиеся обстоятельства.

Ох, Вера… мы точно поговорим. Но не сейчас.

И точно не в этом доме.

Оставшееся время я постоянно нахожусь с так называемыми коллегами. Мы обсуждаем систему безопасности, треплемся о всяком. Парни пытаются выудить, чем я раньше занимался, но посвящать из в детали моего прошлого, не собираюсь. Давно уже дал себе зарок – ни с кем не сближаться больше, чем нужно. Во-первых, это элементарная осторожность. А во-вторых, так сложнее смиряться с потерями, когда они случаются.

Не знаю, пыталась ли Вера меня найти, но на телефон приходит несколько панических сообщений от неё.

«Вера, все разговоры позже», - печатаю в ответ на последнее.

«У нас всё хорошо?» - приходит моментальный ответ.

Не знаю… пока ничего не знаю, мне хочется её и успокоить, но и написать как обычно «всё хорошо, малыш» я не могу.

Потому что не черта не хорошо… нормально, но не хорошо.

Только вскоре раздаётся звонок и всё становится ещё хуже.

Второй раз за сегодняшний день разговариваю с врачом, а после… после подрываюсь с места.

Матери плохо… Надо ехать. Срочно.

- Сокол, подбросить? – предлагают парни.

- Машину лучше дайте. Пригоню потом на стоянку «Империи».

Хватаю летящие в меня ключи и бегу к выходу.

В больнице сообщают, что мать в реанимации, и мне к ней нельзя.

- Как нельзя? – пру, как таран.

Опытная хотя и молоденькая медсестра стоит намертво.

- Нельзя. Не положено.

- На кой чёрт я мчался? Мне надо её увидеть.

- Как переведут в общую, так и увидите.

Кажется, она готова лечь поперёк коридора, чтобы меня не пустить, только я ведь перешагну.

Доктор, вышедший к нам вместе с главным врачом реабилитационного центра, твёрдо отодвигает меня к стене.

- Спокойно, Алексей. После острого предынфарктного состояния ей лучше побыть в реанимации. Там она под постоянным наблюдением. Круглосуточно подключена к оборудованию, которое следит за давлением и снимает кардиограмму. Если что пойдёт не так, неотложная помощь придёт вовремя.

- Что вообще произошло? – поворачиваюсь к врачу, на руки которого я сдавал мать не так давно.

Она должна быть в глубоком рехабе, а не валяться на больничной койке в реанимации.

- Давайте выйдем и поговорим.

Он трогает меня за рукав и просит следовать за ним. Где-то в конце больничного коридора за поворотом мы заходим в небольшой кабинет, где мужчина пытается и оправдаться, и извиниться.

Слушаю его с каменным выражением лица.

По всему выходит, что в центр каким-то образом под видом персонала попал абсолютно левый человек из той группы мошенников, что отжимают родительскую квартиру. Никто не знает, что наговорили матери, а может, не только наговорили, но той резко стало плохо с сердцем. Вот её и увезли сюда по скорой, поскольку локально врачи центра оценили ситуацию, как критическую.

Мало кто заинтересован, чтобы клиент двинул кони на их территории.

- Как такое возможно? – прищурившись, уточняю.

- Мы проверяем…

- Адрес, - требую я.

Пока они будут проверять, я быстрее разберусь.

- Не могу сказать.

- Что значит не могу?

Впервые за долгое время красная пелена ярости падает на глаза. Давно я не бывал в таком состоянии. Но видимо, всё к одному сложилось. Сначала эта ерунда с Верой, в которой ещё предстоит разобраться, теперь мать. Если дело касается родного человека, тут уж не до сантиментов и расшаркиваний. Я могу проглотить обиду, нанесённую себе, чтобы выбрать время и место для ответного удара. Но в делах, когда они касаются моих близких, бью сразу и резко.

Мы ещё какое-то время препираемся с представителем рехаба, но, видимо, мои аргументы в виде затянутого галстука на его шее, который я накрутил на запястье, его убеждают.

Раз к матери нельзя, буду разбираться сам.

Еду по адресу, куда отвезли проникшего на территорию центра человека.

В квартире два охранника и наглый юнец в костюме медбрата. Его, кажется, вообще не колышет, задержание. О чём это говорит? О том, что крыша хорошая…

- Ты что ей наговорил?

Парень даже не встаёт с дивана, сидит, раскинув руки по спинке и пялится в потолок.

- Что ты ей сказал?

- Ты кто такой вообще? – выплёвывает, когда в очередной раз задаю тот же вопрос.

- А так ты даже не знаешь…

- А мне знать не обязательно, сказали сделать, и я сделал, чтобы баба быстрее сдохла.

Успеваю размазать его рожу по подлокотнику дивана несколько раз, пока меня не оттаскивает охрана.

В итоге оказываюсь за дверью, уже туго соображаю, что делать дальше.

Прыгаю за руль и лечу по выученному адресу, где находится контора, проворачивающая нелегальные сделки с недвижимостью. Там только заикающаяся секретарша, которую я изрядно пугаю своим видом. Где руководство не знает, когда будет не в курсе.

До позднего вечера мечусь по Москве, пытаясь подтянуть знакомых и связи, чтобы как-то ускорить процесс, консультируюсь с юристом, объясняю, что произошло, но выходит, что к делу их проступки не пришьёшь, только если отдельным заявлением пустить.

Когда приезжаю домой и валюсь на диван без сил, на часах далеко за полночь.

Вырубаю телефон, попутно замечая несколько пропущенных от Веры и сообщения, полные паники. Но мне сейчас откровенно не до неё.

Вырубаюсь резко.

А когда также резко открываю глаза, за окном уже светло.

Как ночь прошла, даже не понимаю. Такое ощущение, что прикрыл глаза на секунду.

Вливаю в себя кружку растворимого кофе и включаю сотовый, моментально славливая звонок от адвоката.

С каменным лицом слушаю его сообщение, чтобы бросить в сердцах:

- Вот суки!

Оказывается, тот молодой урод успел снять побои и накатать на меня заявление. Самое удивительное, его приняли.

- У вас проблемы, Алексей. Да и в глазах судьи махание кулаками будет выглядеть, как…

- Да плевать мне, как это будет выглядеть, - перебиваю с долгим раздражённым выдохом. – Перезвоню.

Отбрасываю телефон, откидываюсь на спинку стула, тарабаню пальцами по столу, размышляя, что делать, как лучше поступить. Я, вроде, вспыльчивостью никогда не отличался, но это ведь особый случай.

Гады… со всех сторон обложили.

Закрываю глаза. В уши влетают звуки улицы и безумное чирикание воробьёв, облюбовавших раскидистый куст сирени под окном. Мирное солнечное осеннее утро, полное проблем. Невольно завидую тем, у кого их нет. Такие люди вообще существуют?

Хватаю телефон и листаю адресную книгу, потом жму на вызов.

- Алло, Стас, это Лёша. Ты говорил, что помочь можешь? Тут такое дело…

- Ты приезжай, - называет адрес, - на месте всё объяснишь.

- Когда?

- Сейчас. Это бизнес центр «Атриум», знаешь такой?

- Найду.

- Давай. Вместе решим твою проблему.

Выходя из дома в слегка морозное, но солнечное утро, очень надеюсь, что решим, а не нагребём новых.