Вера для Сокола. Книга 1

Глава 13

- Ну что, всё решено, так?

Жму руку Стасу и киваю. Удивительно, как ему удалось так быстро разрулить мои адовы проблемы. Пара дней и вуаля. Как взмах волшебной палочкой. Никакого заявления в мой адрес о побоях, как ни бывало. И документы на квартиру полностью переоформлены на меня. Теперь я там единственный владелец, доля матери, которую она фактически подарила аферистам, также переписана на меня.

Единственное, пришлось пойти на уступки и не заводить встречного дела об угрозе жизни на этого борзого парня, проскользнувшего в реабилитационный центр, чтобы «помочь бабе быстрее сдохнуть». У меня аж искры из глаз, каждый раз, когда вспоминаю его наглую рожу. Но Стас убедил, что делать ответных движений не стоит. Никто больше ко мне не полезет ни при каких обстоятельствах насчёт оспаривания прав на жильё.

- Кофе будешь? – он тянется к телефону, чтобы вызвать секретаря.

Морщусь и отрицательно мотаю головой.

- Думаю, мне хватит, я итак уже почти неделю на чистом кофеине.

Ярыгин смеётся.

- Езжай домой, отоспись. И выдохни.

Киваю в такт его словам и смотрю в окно, там даже тучи разошлись и кусок синего неба торчит, но у меня ощущение, что я крупно попал. Стас ведь пока ничего не требовал в ответ на услугу, но ведь обязательно попросит.

- Слушай, может, я тебе денег переведу. Сколько должен? – пытаюсь откупиться.

Это действительно бы решило проблему в каком-то смысле.

- Брось, - отмахивается, - я из своих и копейки не потратил, чистый договорняк сработал.

Это то и напрягает.

- Ты лучше реально отоспись, к матери съезди. На работе тебя, наверное, потеряли.

- Я отгулы взял, сослался на семейные обстоятельства.

Стас уже выудил, на кого я работаю. В отличие от бывшего сослуживца я не так резво поднимаюсь по карьерной лестнице. Да и не всем, наверное, удаётся сыграть в бизнес. Что я могу?

Нет, но могу, наверное, только в своей стезе, а вот это, как у Стаса, фирма и большой офис в дорогом бизнес-центре А класса, то бишь люкс, сделки с землёй, партнёры, готовые инвестировать в его идеи. Помню его молодым и наглым, тогда бы и не подумал, что Ярыгин так поднимется.

Но, видимо, у всех разный путь.

За эти дни я много думал и о Вере и её семье. Что могу ей предложить? По сравнению с Сергеевыми я никто. Конечно, отказываться от Веры мне совсем не хочется. Так плохо от этой мысли, что в груди ноет. Поэтому надо что-то придумать.

Постепенно у меня рождается план, только для его реализации придётся уволиться от Сергеевых. Это основное условие. И проконсультироваться со знающими ребятами. Вероятно, пройдёт много времени, прежде чем я встану на ноги и буду иметь стабильный доход. Но если хочу быть с Верой, надо грести вперёд, а не оставаться простым водилой с функциями охранника.

- Я наберу тебя, Лёх, - кидает напоследок Ярыгин.

- В любое время.

Звоню в больничку, там тоже хорошие новости. Мать перевели из реанимации в обычную палату. Состояние её стабильно и можно навещать.

Так что по пути захожу в цветочный и продуктовый, думая, чем бы порадовать её.

- Сын, ой, не стоило.

Мать улыбается, смотрит на цветы. Сам не помню, когда ей последний раз ей дарил.

- Это чтобы ты глядела на букет и радовалась. И что значит не стоило? Все девушки любят цветы, разве нет.

- Да, - улыбается.

Ей значительно лучше. Даже несмотря на плохую физическую форму и чуть не разобравший её удар, выглядит она бодрее, чем даже месяц назад. Оно понятно, срывов по алкоголю не было.

- Ты красотка, знаешь?

Целую мать в лоб, присаживаясь на краешек постели. У неё отдельная комфортная комната с кнопкой вызова персонала. Я уж позаботился, чтобы здесь всё было.

- Это ты у меня красавец. Куда уж мне.

Хватает меня за руку и подносит к губам. Целует. Я не сопротивляюсь, только слёзы в её глазах беспокоят.

- Лёшенька, я вернусь… честно… вот лучше станет и вернусь… в клинику-то. Я закончу курс, как ты и хотел.

- Мам, - сжимаю её хрупкий кулачок, - ты поправься сначала полностью, а потом обсудим.

Меня однозначно радует её настрой. Это то, чего я не ожидал. Но, видимо, когда ходишь по краю обрыва, появляется желание жить и способность цепляться за эту жизнь с невиданной силой.

В дверь комнаты легонько стучат. Сегодня я в помещении для персонала на территории шефа, завтра ранним утром выдвигаемся в командировку. Я еду вместо Романа, тот приболел, поэтому приходится его подменять. Решили, лучше мне остаться здесь, чем мчать из города к четырём утра.

Встаю с кровати и приоткрываю дверь.

- С ума сошла, что ли?

Уже сонные глаза распахиваются, когда вижу Веру на пороге.

- Пусти.

Она решительно задвигает меня внутрь, а сама набрасывается с поцелуями, едва дверь за её спиной закрывается. Иногда она может быть очень решительной.

Не могу сопротивляться её нежному напору, отвечаю, а сам ругаю себя за эту слабость.

- Вера, Веруня, нам нельзя. Не здесь. Ты точно сумасшедшая.

- Да, я сумасшедшая, - шепчет отчаянно, - неделю тебя не видела, конечно, сумасшедшая. Что прикажешь делать, когда ты тут, рядом, в нескольких метрах, а завтра снова уедешь надолго.

- Всего на несколько дней.

- Всего на несколько дней, - с тяжким вздохом передразнивает.

Качаю головой и, не сдержавшись, целую. Действительно, сложно сопротивляться, когда она рядом. Мягкая, живая, волнующая, желанная. Моя и не моя…

Иногда мы встречаемся, но реже, чем прежде. И я больше не увожу её из города, опасаясь, что её перемещения контролируют. Да, наверняка, так и есть. И уж тем более, не зажимаю её в углах родительского дома, если приезжаю сюда.

- Возвращайся к себе.

- Я хочу остаться, - упрямится.

- У тебя что, нервы стальные, пощекотать захотелось? - глажу её бока, и Вера хихикает. – Если нас застукают…

- Да и пускай. Может, всё проще станет.

- Нет, малыш, всё только больше усложнится. Потом здесь везде камеры, ты уже, наверняка, попала на них.

У Веры всё просто.

- Сотри запись.

- Я не всесильный и не имею доступа ко всей охранной системе.

- Тогда плевать.

Хочется ей поверить, но мой опыт и моё понимание ситуации всё-таки более верное. Я итак рискую, встречаясь с хозяйской дочкой втихую, но заявиться сейчас к Петру Алексеевичу и прямо в лоб выдать, что у меня к Вере самые искренние чувства, будет глупо и чревато последствиями.

Сначала мне надо перестать работать на него, а дальше… дальше посмотрим.

Никогда я семейству Сергеевых ровней не стану, но могу показать, на что способен на перспективу.

Мы с Верой самозабвенно целуемся, это действительно сложно - удержаться и не утащить её в постель. Но я уже сам дал себе зарок, что если мы и обнажаемся, то только на моей территории. Жаль, конечно, что сейчас это происходит редко. Мне не хватает Веры в той мере, в какой я жажду её присутствия в своей жизни. Но так будет лучше.

Наконец, я её выпроваживаю, как бы больно не было.

Губы горят, а сон, как рукой сняло.

- Твою-то мать… - выдыхаю в потолок, плашмя падая на кровать.

Вот я попал…

Поспать всё-таки надо. Сказывается армейская привычка, так что вырубаюсь, но не так быстро, как хотелось бы. И в четыре утра просыпаюсь вроде даже отдохнувшим.

Мы выезжаем большой группой машин, и гоним по трассе несколько часов без продыху, пока в районе восьми не тормозим на заправке с кафе, где покупаю себе быстрый завтрак.

Вынимаю телефон из кармана, чтобы проверить, не написала ли чего Вера. Мы теперь часто «живём» в сообщениях. Хотя я и не любитель долгих переписок.

От Веры пока ничего нет, зато приходит сообщения от Стаса. Тому понадобилось чуть больше месяца, чтобы созреть.

«Лёх, привет, разговор есть. Вернёшься в Москву, набери меня».

У меня два вопроса: что за разговор и откуда Ярыгин знает, что я не в городе? Я ведь ему о своих передвижениях не отчитываюсь.

Мне непонятно, чего он от меня захочет взамен, но уже напрягаюсь.

Со Стасом мы встречаемся на его территории. Мне, мягко говоря, неуютно, а когда Ярыгин излагает просьбу, так и вовсе хочется, встать и уйти.

Но сделать этого я не могу. Лишь отрицательно мотаю головой.

- Исключено.

- Важные ребята помогли тебе, теперь надо помочь им, Лёх.

Ярыгин сидит за своим столом, будто паук, будто осьминог с миллионом невидимых щупалец, протянувшихся на многие километры вокруг и проникнувших в любые сферы и инстанции: от простых до малодоступных.

- Это не помощь, Стас, это преступление.

Тот пожимает плечами.

- По факту то, что они приостановили и аннулировали вполне себе законную сделку с твоей хатой тоже преступление. Пришлось кое-кого припугнуть, чтобы были сговорчивее. Чего ты ожидал?

- Уж точно не просьбы украсть информацию у своего работодателя.

- На носу важный разговор. У Сергеева контрактов – одним местом жуй. Подумаешь, лишится одного.

- Конкуренция должна быть честной, а это… это подсудное дело.

- Если тебя поймают, парни вытащат, не переживай. Срока не будет, Лёх.

Зато будет ещё больший долг? Ну да, по всей видимости.

Меня уже какое-то время преследуют подозрения, а сейчас я в них ещё больше убеждаюсь, что Ярыгин с самого начала всё распланировал. Он знал, на кого я работаю, и сделав меня обязанным себе, связал по рукам и ногам.

- Не могу, Стас. Это против правил.

Его лицо вытягивается.

- Тогда ребята могут дать обратку. И твои проблемы вернутся.

Завуалированные угрозы меня не слишком пугают. Пусть дают… Разберусь как-нибудь.

- Понимаю, Стас.

- Ты меня подставляешь.

А ты меня как бы нет?

Развожу руками, мол, очень жаль.

- Прости, но ответ прежний. Нет. Может, я в чём-то другом могу быть полезен?

Ярыгин смотрит на меня и вздыхает.

- Давай ты подумаешь, не отвечай сейчас, ладно?

- Думать тут нечего.

- Нет, Лёх, время на размышления всем нужно. Обстоятельства могут измениться просто по щелчку пальцев.

И щелчок не заставляет себя ждать. Буквально несколько дней спустя на телефон с незнакомого номера приходит фото моей спящей матери.

Просто фото. Никакого текста.

Да он и не нужен.

Оно и без слов понятно.

Хочется рычать от злости. Аксиома – проще всего достать человека через близких.

Только у одиночек нет таких проблем.

Ночь провожу в размышлениях, пока в голове не вырисовывается план. На следующий день перво-наперво звоню Вадиму и договариваюсь о встрече.

Захожу в бар, днём тут совсем пусто, за столиками только завсегдатаи и приятели. Вот и отлично. Не хочется общаться с Вадимом в присутствии лишних глаз и ушей.

- Выпьешь чего? – качает приятель бритой головой.

- Времени нет.

- Даже на чашку кофе?

- Не поверишь, но даже на неё.

Однако Вадим подзывает официанта и тот подходит уже со свежезаваренным американо.

- Что за дело? – тем временем интересуется Вадим.

Достаю телефон, набираю имя и фамилию Стаса, потом показываю экран Ваде.

- Знаешь такого?

- Нет, но могу узнать.

- Узнай, а? Что там на него есть? Как прижать можно?

- Перешлёшь ФИО? Координаты?

- Нет, так запоминай.

Лишнюю информацию оставлять на любых носителях опасно, Вадим и сам это понимает, цокая языком и качая головой. Он кивает.

- Запомнил.

- Позвонишь?

- Как только что-то узнаю.

Залпом допиваю всё ещё горячий кофе и поднимаюсь. Затем мешкаю, барабаня пальцами по источенной временем и неаккуратными посетителями столешнице.

- Ты говорил, в Краснодаре подвязки есть на парней, с кем можно в нормальные дела вписаться? Кинешь номерок?

Вадим складывает руки на широкой груди и подтверждает с ухмылкой:

- Кину.

Вылетаю на улицу. Дни стоят морозные, сухие, оно и на руку. Когда голова в холоде, думается легче. Народная мудрость не врёт.

Достаю сигарету, прикуриваю, делаю пару затяжек, а потом выбрасываю.

Нет времени. Меня будто что-то толкает вперёд. Надо ехать и побыстрее.

В реабилитационном центре главный врач отговаривает меня от опрометчивых решений.

- Алексей, не стоит сейчас срывать её с места. Процесс налажен. Любое изменение – это стресс.

Смотрю на него и думаю, а он в курсе, что его система безопасности ни черта не работает. - Мы имеем все шансы заработать рецидив. Это основной аргумент за, чтобы не трогать её и прерывать лечение.

Моей матери находиться на территории этого заведения небезопасно. Вот мой основной аргумент.

- Я уже принял решение.

- Понимаю, но подумайте дважды. Потом по договору мы не можем вернуть вам средства, которые вы внесли, оплатив полную программу восстановления.

- Это неважно.

Моя твёрдость даёт результаты. Так что скоро мать спускается с вещами в комнату ожидания для родственников.

Выглядит она действительно гораздо лучше. Если бы не угроза, я бы не срывал её с места.

- Сынок, привет, мне сказали, надо куда-то уезжать.

- Всё так, мам.

Обнимаю её и чувствую в ответ не менее крепкое объятие. Вижу, что соскучилась. Конечно, ей непросто тут одной, но держится она молодцом. И трезва, как стёклышко, что естественно уже успело отразиться на её внешности.

- Мам, нам дорога неблизкая предстоит. Ты уж прости, но так надо.

- Хорошо, надо так надо.

Эта её покладистость почему-то меня огорчает. Она даже не спорит, просто доверяет моему решению. Мы будто поменялись ролями: старший я, а мать – ребёнок, который решил во всём слушаться своего взрослого.

Я не шутил, когда говорил, что дорога неблизкая. Если гнать почти без остановок и на предельной скорости, то за полсуток доедем, но буду ориентироваться на состояние матери. Возможно, придётся переночевать по пути.

С одной стороны, мне не хочется увозить её так далеко. Здесь она практически на расстоянии вытянутой руки, а до Краснодара, случись что, ехать больше тысячи километров.

С другой стороны, так лучше для её безопасности.

Через несколько часов мы останавливаемся на заправке, пока мама пьёт чай со сладкой сдобой и смотрит на мир огромными глазами после долгого времени в «заточении», я набираю Веру.

- Лёш, ты куда опять пропал? – с обидой слышу в трубке.

- Мне надо уехать. Вернусь через пару дней. Это по личным делам, не по работе.

Долгий вздох.

- По личным делам, - повторяет Вера. – Звучит так, будто мы чужие люди.

Она не может не чувствовать, что мы отдаляемся друг от друга. Мне хочется её успокоить, сказать, что всё временно, но в свете последних событий в голову приходит ужасающая в своей истинности мысль: всё временное – это и постоянное.

- Я маму перевожу, так надо, - выдаю пояснения.

- Вот оно что, - в голосе Веры облегчение, вероятно, уже насочиняла себе всякого. – Тогда хорошей вам дороги.

- Спасибо, милая, я уже скучаю, - тут ни капли лжи, - приеду зацелую. Готовься.

Вера веселеет. Девчонка. Что ей надо? Слышать, что она самая желанная и красивая. Так и есть для меня.

И любимая, конечно.

Я мог бы ей об этом сказать, но, кажется, такие признания лишь всё усложнят.

- Уже жду.

- Я тоже жду.

Всё-таки я делаю остановку по пути в отеле. И пока мама спит на соседней кровати, под её мерное дыхание я думаю, как лучше сделать, не поступившись своими принципами. Как обезопасить её и себя?

Я ждал, что оплата долга будет нелёгкой, но что настолько, даже не представлял.

На обратном пути в Москву оказывается, что проблемы не заканчиваются. Звонит сосед и говорит, что в квартире произошло короткое замыкание.

Невольно сбрасываю скорость, уже представляя, что квартира выгорела подчистую.

Но дядя Саша, которого я знаю с детства, меня успокаивает.

- Огня не было, только дым. Пожарные быстро приехали, да и повезло, что я дома находился и запах гари учуял.

- За это вам огромное спасибо.

- Лёша, ты, пожалуйста, не волнуйся, всё нормально, - успокаивает дядя Саша скрипучим голосом. – Только дверь пришлось вскрыть. Я уж там замок поставил, какой был под рукой, но ты лучше приезжай и сам смени. Мой чисто, чтобы дверь сама не открывалась, очень хлипкий. Как бы сброд с района не прознал, что квартира пустует и не нагрянул ночью. Эти ж всегда ищут, чем поживиться.

- Да, конечно, к вечеру буду. Разберусь.

Кладу трубку и провожу ладонью по лицу. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это ещё одно предупреждение. Если не уступлю, дальше будет только хуже. Последствия непредсказуемы.

Понимаю, что влип конкретно. И выхода вот так, по щелчку пальцев, из дрянной ситуации не нахожу.

Но даже последний свет в конце туннеля гаснет, когда с очередного незнакомого номера несколько дней спустя я получаю фото Веры.

Она как раз выходит из университета, её волосы красиво развиваются на ветру, на губах лёгкая улыбка. В прицеле камеры она выглядит идеально.