Верное сердце (СИ) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Константин Константинович Романов (Глава 1. Оживающие горы) #2

Глава 1. Оживающие горы

— Говорю вам, мужики, прошлая облава была успешнее! — крикнул Хабик, егерь барона. — А сейчас две недели предгорья прочёсываем, да найти не можем!

— Поганый барон Гольурст! — выругался старый гончий Фирьят. — Он своего рыцаря оскорбил, тот сбежал с баронской дочкой, а искать мы должны! В моё время дворяне сами своих родственников выручали!

— Так Гольурст отъел ряху себе на герцогских харчах! — с усмешкой заметил Хабик. — Его лошади боятся вести, вот он и сидит дома!

— Чего боятся-то? — спросил молодой егерь Вольк, который никогда в жизни не покидал предгорья.

— Что спина не выдержит кабанью жопу нашего барона! — выдавил Хабик.

Ведущие облаву охотники залились смехом.

— Да скрылся, падла, небось где-то, — напомнил о цели поисков Фирьят. — Я с братом в детстве тут столько раз бывал, здесь пещер великое множество. А у нас кони всё же, нас издалека слышно хорошо. Гиблое это дело.

— Старик, можешь поворачивать домой, — проговорил Нарт, командир отряда. — Мы твою награду поделим.

— Да велика награда что ли, Нарт? — воспротивился тот. — У нас тут одиннадцать егерей и двадцать пять гончих. Четыре рыцаря со слугами в полуитте к югу болтаются. Говорят, ещё целый эскадрон гончих где-то на западе рыщет, там народу больше, чем у нас. А про грифоньих разведчиков я молчу. Вон, двоих вижу!

— Что они с такой высоты увидят-то? — Хабик задрал голову. — Ниже опуститься надо, они же высоко над землёй летят!

— Это ты на глаз определил? — спросила гончая-медичка Арпотта.

— Конечно! — отвечал он. — Ты же на глаз тоже определяешь, когда кавалеру надо из тебя вытаскивать…

— Заткнись, оболтус! — Нарт стукнул по голове егеря. — Нашли время для шуток! Ночь-то наступает!

За горами на севере появилась огромная туча, ведущая настоящее наступление на пасмурные Нэлвские места. Так называется огромное травянистое поле у подножия внутренних отрогов гор Морнгерос на западе.

— Какая ночь, командир? — спросил гончий Бордт. — Дожди сейчас херанут, хотя до весны ещё пара недель! Точно матушка-природа в этом году встала не с той ноги!

— Я, в отличие от вас, недоумков, с людьми общаюсь, а в таверны не только за бабами хожу, — ответил Нарт. — Говорят, нортирарцев с севера какой-то великий туман изгнал. Когда они ходили в Тихие земли и девять лет назад, и два года назад. Да и полгода назад тоже.

— Боишься непогоды, старый друг? А я тебя ещё своему сыну мелкому в пример всегда ставил! — усмехнулся гончий Доралк. — Смотри, говорю Кильсу, Нарт выследил стаю глухарей прямо на деревьях! Но то, что тебе ни одного хозяева не оставили, не сказал. Всё равно новых выследишь.

Смех прокатился громом. Только Нарт сохранял дисциплину.

Один из летящих на север грифонов, сделав крутой вираж, резко дал в обратную сторону. Другой наездник не заметил сослуживца и, не сменяя курса, полетел прямо в сторону надвигающейся тучи.

— Гляньте-ка, тот, что слева, дёру обратно дал! Покормить животное забыл? — отшутился один из егерей.

— Может, Бордт, он вспомнил, что к жене должен какой-нибудь торговец пряностями зайти, — поддержал сослуживца Хабик. — Предложить свои пряности?

— Подожгите факел или фонарь, он к нам летит… Быстрее! Надо, чтобы нас увидел!

— Командир, пускай летит, куда хочет. Нам же больше достанется…

— Свет, ублюдки! — повторил Нарт.

Двое охотников подожгли несколько факелов и фонарей. Отряд взмахами пытался привлечь летучего разведчика. Второй наездник пропал в надвигающейся туче.

— Вот так! Расступись, раздавит! — крикнул главный егерь.

Охотников с лошадьми раскидало по сторонам от упавшего камнем животного. И зверь, и наездник были напуганы.

— Эй, парень, ты в порядке? На попоне лиса, хватающая перепела? — командир осмотрел грифонью накидку под седлом. — Ах, графы Горэссиры. Ты из пятой эскадры?

Молодой наездник не отвечал. Он испуганно озирался на надвигающееся атмосферное явление. Которое на самом деле не было погодным явлением.

— Чего ты пересрался так? — Фирьят схватил испуганного грифона под узды.

— Арпа, осмотри его, на нём же лица нет! — приказал Нарт единственному медику отряда.

— Эй, слезай, дай я тебя осмотрю! — Арпатта схватила грифона под узды с другой от Фирьята стороны.

— Вы давно?! Здесь давно?! — пробормотал наездник. — Не видели их?!

— Кого? — старший егерь растолкал своих охотников. — Ты чего бледный такой?

— Упыри! — рявкнул тот. — Матерью готов покляться!

Со стороны тучи раздался истошный грифоний рёв. На мгновение показалось, что с рёвом кричал человек.

— Всеотец, защити! — крикнул наездник, рванув поводья.

Гончие и егери попрыгали с лошадей и кинулись на грифона, хватая того за ремни. Зверь стал ещё яростнее метаться по поляне, расталкивая людей и лошадей.

— Держи! — кричал один из гончих.

— Стой! Чары, чары знает кто? — спросил другой. — Успокойте его каким-нибудь «Таксием»!

— Привяжите за коней! — додумался третий. — Дьявол!

Грифон начал топтать схвативших его людей. Один получил мощным клювом по голове, на глазах охотников череп парня раскололся как орех.

— Вашу мать, отпустите его! — крикнул Нарт. — Он безумен!

— Отпускай!

— Стащите наездника!

— Лошади! Держите лошадей! — слышалось с разных сторон.

Охотники отскочили от грифона, он взмыл в небо, наездник направил его на юг.

— Ублюдок безумный! — крикнул Фирьят вслед.

— Арпатта, ты его сможешь вылечить?! — истерично пробормотал гончий Доралк, показывая на трепыхающееся тело. — Он ещё дышит, спаси его!

— Проклятье!.. У него череп пополам расколот! О, Всеотец! Такое не лечится!..

— Нет! Бирсед! Брат мой названный!.. — Доралк кинулся на колени. — Всеотец, воскреси, умоляю!..

Охотники собрались вокруг переставшего тела. Лишь командир глядел в сторону надвигающейся тучи, где минуту назад пропал второй грифоний разведчик.

На какой-то момент Нарту показалось, что в очертаниях тучи проплывают какие-то странные, двигающиеся хаотично точки. Егерь не знал, играет ли с ним зрение, или это было взаправду. Нельзя было рисковать.

— На коней, живо! — опомнился он. — Возвращаемся в Соловьиный утёс!

— Друг мой, а погоня?!

— Никакой погони, Хабик! Поганая туча приближается! Валим отсюда, бегом! Бирседа на коня погрузите! Быстрее!

— А как же миссия? — возмутился Фирьят.

— В пекло такие задания! Если что, герцогиня оторвёт яйца не мне, а тому, кто отправил нас сюда! Наше дело — найти девчонку, по возможности — вместе с ухажёром. Сейчас миссия невыполнима! Пусть дальше думают большие начальники!

Пока гончие собирались и привязывали тело убитого к седлу его собственного коня, старший егерь продолжал следить за чудовищным явлением. На какой-то момент показалось, что туча остановилась. Прямо на границе между внутренними отрогами гор и Нэлвскими местами.

Ветер стал накатывать волнами с юга. Запах человечьей и конской плоти направился в сторону тёмной тучи. Из-за этого туча начала пульсировать, напоминать бешеное чёрное облако. Её должно было унести на север, но она парила над одним ей ведомым местом.

— Точек всё больше… — проговорил Нарт. — Стегайте коней, уходим! В Соловьиный утёс!

***

В зале советов, как обычно, обсуждали насущные дела одни и те же. Рилароя, советница-канцлер герцогини возрастом под пятьдесят, всегда, находясь при дворе, прикрывала светло-каштановые волосы подвязкой, а окружающих смеряла суровым взглядом двух серебристых пуговиц. Её муж, плотно сложенный Вольхат (на вид чуть моложе Риларои, хотя они были ровестниками), сидел в стороне и занимался бумагами и письмами, как и супруга. Но, в отличие от ведения государственных дел, какие вела советница, ласково называемая близкими Рилой, бумаги Вольхата повествовали о торговых сделках, об имуществе на балансе герцогского двора, о делах купеческой гильдии. Тучный Вольхат был не только советником по финансам, но и одним из глав купеческой гильдии герцогства.

Напротив Риларои сидела мастер-волшебник герцогства по имени Ольта: среднего роста, светлые волосы собраны в косу, голубые глаза игриво изучают окружающих. Чародейка она была добрая, но вспыльчивая. Силу её боялись в герцогстве по праву, ибо выводилась из себя эта относительно немолодая женщина довольно легко. Занималась она кропотливым изучением очередного чародейского трактата, о чём говорило скорее не то, что она не перелистывала страницу в течение получаса, а то, что рядом с ней постоянно мерцали искры, пускаемые щелками пальцев.

На другой стороне стола от Вольхата заседал темноволосый и ясноглазый Нойрбет, старший егерь герцогства, также называемый при дворе архиегерем. Тот возился с циркулями и линейками, перед глазами у него лежали карты герцогства и окружающих его территорий, будь то соседние феоды к западу или к югу, или группки небольших островов к востоку.

Наконец последней в зале, не считая слуг и стражи, была одиннадцатилетняя девочка. Табия носилась по залу, приставая то к работающим за столом, то к стоящим у дверей стражам, то к ожидающим у камина приказов слугам. Внешностью Табия была весьма отличима от большей части детей, ибо для своих одиннадцати у неё были необычайно длинные светлые волосы, аккуратная тонкая талия, подпоясанная тугим корсетом под платьем, но главное — глаза необычайно странного цвета. Радужка была абсолютно белой, почти сливалась с окружающей белочной оболочкой.

— Ох, любит барон Мэльдан эти охоты, — прервала молчание чародейка. — Точно больше, чем придворную жизнь.

— Он с малых лет при дворе, Ольта, неудивительно, — ответила Рилароя, советница герцогини, продолжая исписывать пергамент. — Думаю, или в Балатасирском лесу, или в охотничьих угодьях графа Горэссира кабанов и птиц гоняет.

— Хорошо, что дяди Мэльдана нет. Он неинтересный, скучный, постоянно с тётушкой Нарнетт время проводит, а люди слухи нехорошие про них пускают, — девочка прекратила носиться по залу, остановилась рядом с советницей-канцлером, та злобно взглянула на неё. — То ли дело тётя Нэрси. Госпожа Рилароя, когда она соизволит приехать к нам? Я уже скучаю по её россказням о заморских чудесах.

— Табия, она приедет, когда закончатся зимние шторма, — отвечала Рилароя. — Да, в этом году погода совсем переменилась. Обезумела природа, не иначе. А про слухи — чтобы я больше не слышала от тебя подобного, поняла?

— Рана нанесена нашему миру страшная, — мастер-волшебник Ольта отвлеклась от пускания под столом искр. — Вот мир и сопротивляется нам, паразитам.

— Что ты несёшь, Ольта? — воскликнула советница герцогини. — Опять начиталась сказок каких?

— Рила, шторма бушуют, последствия засухи мы разгребаем уже полгода, а самое сильное герцогство королевства подняло мятеж против короны!

— Я согласен с Ольтой, — отозвался Вольхат, сияя большими голубыми глазами. — Что-то в мире поменялось. Как и с нашей герцогиней. Её то кошмары мучают, то психика шалит. Срывается на нас. Всё из-за отъезда родных, плохо это, когда родня далеко. Почему её родители и муж ещё в Гил Амасе сидят? Наторговаться не могут? У моей компании одна крупная сделка занимает два месяца! И по месяцу на дорогу, туда и обратно. Только вот наши сидят там почти целый год.

— Тётя Нэрси обиделась на нас? — Табия дёрнула советницу за рукав, та сделала кляксу в записи и крепко выругалась про себя. — Поэтому она осталась с герцогами жить на востоке?

— Девочка моя, успокойся, — Рила погладила белоглазую девочку за руку. — Нэрси приедет, когда сможет… Вольхат, иди отсюда, не начинай свои деловые россказни при детях!

— Так полезно человека с малых лет учить уму-разуму, дорогая! — супруг Риларои был навеселе. — Мы с тобой наших детей ведь учили-учили, умными людьми растут!

— Табия не наш ребёнок! — тихо прикрикнула советница. — Пускай герцогиня разбирается, кто будет воспитывать её. Я не возьму на себя такой груз. Тем более она не вайнка…

Девочка, которую четыре года назад нашёл на севере сам верховный герцог, имела неизвестное вайнам происхождение. Она точно не относилась к малочисленному коренному народу севера — лодвинге. Остатки нортирцев, живущие на крайнем западе Апалаи, бывших земель Нортирской конфедерации, также не могли быть родными девочке, ибо нашли её на крайнем востоке Апалаи, где нортирцы не живут давным-давно.

На севере раньше было ещё несколько малочисленных народов, частично ассимилированных норами или вайями. Королевский историк и антрополог Гордуар Флойрзекиль, призванный из столицы королевства — Арлемиа — в Аргесал, столицу герцогства Мэссиров, так и не нашёл точного ответа, какое происхождение имеет девочка. И откуда у неё такие пронзительные цвета снежного покрова глаза, невероятно редкие для высшей знати и не встречающиеся у простолюдинов в принципе.

— Я ваша девочка! — всплакнула Табия. — Не бросайте меня!..

— Тихо, дитя! — советница обняла её. — Никто тебя не бросит!

— Табия, пойдём со мной! — от слуг, что дежурили у камина, откололась тучная женская фигура в весьма опрятном узорчатом платье. — Госпожа Рилароя, вы позволите?

— Да, конечно, Эрвия, — канцлер выпустила девочку из рук.

Гувернантка молодого герцога по имени Эрвия увела Табию прочь из зала советов.

— Я всё же не понимаю, чего наша герцогиня так с ребёнком возится, — задумался вслух Нойрбет, старший егерь герцогства, глядя на закрывшуюся дверь в зал советов. — Отдать девочку в приют, она же не вайнка, это все понимают! И с психикой у неё проблемы, в свои одиннадцать она слишком инфантильна! Как бы нашего молодого герцога своей инфантильностью не заразила…

— Нойрбет, ты жестокий человек, — удивилась советница. — Как тебя герцог Млабиурт вообще до членства в совете допустил?

— Рила, лучше меня и моей гильдии следопытов никто не знает горы, в предгорьях которых раскинулась половина нашего герцогства.

— Ни образования, ни управленческого опыта, ни благородного происхождения, — поддержал супругу Вольхат. — Но при этом ты умный мужчина, Нойрбет. В таких вещах разбираешься: как дракона загнать, имея за плечами всего пятерых грифоньих наездников; как собрать полевой лагерь из сырой древесины или вообще — самодельные лодки для пересечения рек. Или как выпить залпом полбочки «Тан’греаля»…

— Так жизненный опыт ни с чем не сравним, друг мой! — усмехнулся старший егерь герцогства. — Я с детства по горам лазал, карты составлял, с грифоньими разведчиками летал да изучал, что в горах меняется.

— А что за донесение мы получили из Соловьиного утёса? — спросила Рилароя. — Я ещё стопку писем не изучала, но…

— Да ерунда там, — отмахнулся линейкой Нойрбет. — Наш охотничий отряд гнался за рыцарем, да двух человек потеряли. Вроде животные дикие загрызли.

— Зачем в конце зимы отправлять охотников в горы? — спросил Вольхат. — Животные по норам и пещерам зимуют ещё.

— У барона Гольурста вспыльчивый рыцарь дочурку увёл, — ответил егермейстер. — Жениться хотел на ней, а Гольурст планировал свою дочь за какого-то знатного парня заморского отдать. Так и не нашли.

— Номеор и Вульетта прямо, — чародейка Ольта вспомнила известную в королевстве романтическую пьесу, в конце которой влюблённых убил дворецкий родителей девушки, нежелающих брака героев.

— Я думала, Нойрбет, — Рила отложила перо в сторону. — Ваши охотники только в предгорьях дичь выслеживают.

— А какая разница, Рила, где дичь выслеживать?

— Действительно, никакой.

Чуть позже в коридоре третьего этажа Риларою и её супруга поймал гонец, один из тех, что доставлял послания между столицей королевства и столицей герцогства. Гвардейцы-патрульные в удивлении уставились на канцлера и советника по финансам.

— Новое послание? — спросил Вольхат. — Опять столица еду просит или…

— Королевским указом… — начала цитировать Рилароя. — Приказываем герцогству Сальвиар собрать все свои войска в долине Лэрриме с целью недопущения прорыва крупных сил мятежников в Предместья Арлемиа. Подпись: Драмин Желатир, глава королевского совета.

— Всеотец… — Вольхат прислонился к стене. — Рила, началось что ли?..

— Стража! — советница обратилась к остолбеневшим гвардейцам. — Вы не видели герцогиню? Она ещё не приезжала?

— Никак нет, госпожа, — отвечал один из них. — Я был десять минут назад у конюшен, герцогские стойла пусты.

— Проклятые кошмары! — выругалась Рилароя. — Вольхат, пойдём, нужно найти генерала Бехауста. Пускай думает, что делать с этим письмом. Гонец, идёмте с нами. Возьмите письмо.

— Слушаюсь, — ответил он, поклонившись.

— Мы что, на войну пойдём? — испугался знатный торговец, никогда не державший в руках ничего тяжелее пера. — Выкинь это письмо! А лучше сожги!

— Мы подданные короны, Воль! — чуть не сорвалась советница герцогини. — Мы имеем какую-то ответственность…

— Брось ты! Мы воевать не умеем! Пускай столица сама с северянами разбирается! Мы вообще в углу песочницы живём, в горах почти, всем плевать на нас! Мы должны сидеть тихо!

Рила оглянулась. Несколько стражников и гонец в недоумении поглядывали на неё с Вольхатом. По выражению лиц служилых ей было понятно, что они солидарны с мужем.

— Я пойду к генералу одна, — проговорила Рилароя. — Возвращайся в покои, не забудь запереться. Мятежники ведь вот-вот встанут под Аргесал, не слышишь? Катапульты стреляют, выгляни в окно — увидишь осадные лестницы вдоль городских стен!

Никто в коридоре не улыбнулся. Потенциальной войны, которая была лишь слухом, боялось всё герцогство Сальвиар. Герцоги Мэссиры владеют одним из самых бедных и слабых герцогств в королевстве. То, что Мэссиры правят этими северо-восточными землями долгие сотни лет без намёка на захват или свержение правящего рода, заслуга их предков. Которые вместо равнин решили поселиться на южных отрогах гор Морнгерос, где даже не за что воевать.

***

Нарнетт Мэссир — одна из самых молодых высокородных дворянок королевства. Близкие ласково называли её Нарой, а придворные (разумеется, за спиной) — тенью отца. Красота рыжеволосой дворянки была спорной из-за особенностей, какие существуют у обитателей северо-восточного герцогства королевства. Дело в том, что население герцогства Сальвиар является вайнским лишь наполовину. В древние времена вайны (народ завоевателей) подчинили несколько местных племён людей, которых для простоты пришельцы называли горными людьми или морнцами. Морнцы считались самым неблагородным народом людей на материке, внешне напоминали они варваров с далёкого севера с грубыми чертами лица и отличным от пришельцев цветом волос и глаз. Зарождающемуся союзу племён пришельцев, на основе которого было воздвигнуто королевство Вайндуол, пришлось браками, дипломатией и подкупами ассимилировать коренных жителей перешейка.

Нарнетт всю жизнь занималась учёбой и практикой, ибо родители готовили из неё достойную себя смену. От отца к девушке перешёл лучший его навык — чистописание. Она с подростковых лет писала не только красиво, но и со вкусом, со значением. Иногда среди её слов прятались тайные послания, одно из которых — любовное — в своё время достигло будущего мужа, который первым оказал Наре знаки внимания ещё во время какого-то праздника при дворе. Эрлист хотя и не был благородным по крови, но благородство его, по словам самой Нарнетт, было по духу. Сын одного из глав купеческой гильдии герцогства пришёлся юной герцогине по нраву, роман быстро перерос в серьёзные отношения, брак дал им чудесного сына. Но долгие месяцы муж проводил на работе, к своей же работе он пристрастил и родителей Нарнетт. Постепенно она дичала, любовь к сыну и семье оставалась крепкой, но крепость давала трещины. Нельзя любить круглые сутки, говорила герцогиня сама себе. Любовь не должна быть хтонической, её нужно разбавлять другими чувствами.

Последний год родители с мужем находились в отъезде, на другом материке, где вели свои тайные дела, в какие не смогли целиком посвятить даже ближайшую к себе кровь. «Чтобы я не посылала за ними корабли», размышляла Нарнетт. Все эти месяцы напролёт её занимала рутина: бесконечные указы и распоряжения, отписки королевскому совету, дипломатия с другими герцогствами и отстаивание интересов своих купцов, как перед соседями, так и перед другими государствами. Разумеется, герцогство Сальвиар, хотя и было одним из беднейших феодов королевства, всё же имело порты и относительно удобное географическое положение. Но служило оно в основном как перевалочный пункт для судов, следующих с юга на север и наоборот, но только не в само королевство.

Особое внимание Нарнетт, пока близкие находились в отъезде, помимо работы уделяла воспитанию сына. Пусть основное время им занимались вереницы нянек и учителей, но на её плечах лежала самая ответственная задача — дать сыну характер. Дворянский характер, какой не могли дать муж-торговец и отец, принадлежащий к другому поколению. Про иную родню и говорить не следовало — побочные ветви Мэссиров состояли сплошь из лизоблюдов и стервятников, что на каждый свой визит ко двору брали с собой суму побольше. И даже иногда уходили со звоном, как запоминала Нарнетт. И себе она дала слово — при ней такого не будет точно. Не во всём она хотела слушать отца.

Коленетт, сын Нары, рос мальчишкой активным, но в то же время весьма сентиментальным. Про таких говорят — девичий характер. Несмотря на воспитание со стороны огромного количества мужей разных профессий и иногда даже конфессий, мальчик тяготел к романтике. К диким животным, к раскраскам (даже деревянных рыцарей он любил разукрашивать в цвета, какие видел у реальных рыцарей при дворе), к балам и пирам. Охота, оружие, корабли и путешествия никак не привлекали его. И Нарнетт в какой-то мере это нравилось. Хотя, учитывая возраст мальчика, его нужно было начинать воспитывать по-взрослому.

Весь спектр отцовских обязанностей перешёл к юной герцогине: бумажная работа; собрания с подданными графами и баронами; обязательный элемент «этикета руководителя» — объезд владений своих подданных, выслушивание жалоб на местах; попытка добраться до характера пока ещё маленького сына и ожидание. Бесконечное ожидание возвращения родных. Этот год тянулся для неё целую вечность. Дело касалось даже не скуки или желания вернуть ответственность отцу и матери. Ей хотелось выговориться, рассказать о своих душевных терзаниях, что в последние пару месяцев начали превращаться в психологические сдвиги. Не всё было в порядке с её здоровьем, это Нарнетт знала точно. И делиться этим могла только с ближайшей для себя, не считая сына, кровью.

Противный придворный с непроизносимым именем прекратил читать доклад, покосился на окружающих, поклонился и сел на место. Нарнетт кивнула Нойрбету, тот слегка удивился, но отчитался о своих опасениях. Герцогиня слышала их уже не в первый раз. Снова рутина. От рутины нужно избавляться и переходить к более важным делам.

— Такие глаза имел герцог Алукирт Саргинор, если кто-то забыл, — Нарнетт блестнула изумрудными глазами. — Он умер семь с половиной лет назад, но всю свою жизнь Алукирт любил только свою супругу Филлевандию. А Табия вообще на них не похожа. Так что она не может быть дочерью старших Саргиноров.

— А внучкой, госпожа? — спросил нахальный егермейстер Нойрбет. — Я не скажу за Пасвара или Пальдерру Саргиноров, но их брат Дираммо — тот ещё любитель женщин! Может, какую-то свою незаконнорождённую дочь нашёл и отвёз на север, чтобы будущим законнорождённым детям не мешала!

— Да! — послышалось из глубины зала советов от пухловатого чиновника, служащего при дворе распорядителем. — Дираммо Саргинор похож на своего дедушку…

— Заткнитесь! — рявкнула Нарнетт. — Девочка останется у нас! И так решил не только мой отец, верховный герцог, но и я, замещающая его на время его пребывания в Гил Амасе!

— Но… — пытался вставить слово другой чиновник.

— Вопрос закрыт! — продолжала герцогиня. — Что будем делать с письмом из столицы?

Зал советов не проронил ни слова. Страх перед начинающейся в королевстве гражданской войной охватывал всех.

— Мы две предыдущие войны не вмешивались в конфликт, моя госпожа, поэтому… — задумался вслух Вольхат.

— Вольхат, в последнюю войну у нас полгерцогства горело, — обратился к тому военачальник герцогства по имени Бехауст, крепко сложенный, взгляда сурового, карающего подчинённых. — Наши бароны активно поддерживали принцессу Алетласту и её возлюбленного…

— Это конфликт другого рода, генерал, — ответил советник по финансам и по совместительству владелец единственного торгового флота в герцогстве. — В войну Сестёр мы сидели тише воды, ниже травы. И всё для нас закончилось успешно.

— Госпожа, насколько нам известно, — обратился генерал Бехауст к владычице, — Саргиноры несколько раз на север ходили, и королевский совет они хотят на это подбить! Может, они нам помогут с нашими горами разобраться? Может, вступиться за Нортирар?

— Нас с юга подпирает герцогство Айрснерар, родина королевы. Вы в своём уме, генерал? — спросила Рилароя. — Наши южные бароны и так потеряли страх. От голода и безденежья они устраивают налёты на юг силами гончих, так нам ещё не хватало ссориться с короной!

— При том, что наше герцогство находится в упадке. И только благодаря морозам у нас всё более-менее стабилизировалось, — дополнила советницу сама герцогиня. — В общем, мои дорогие, я поняла, что вы руководствуетесь импульсами. Мой приказ будет таковым: на письмо никакого ответа. Бехауст, как руководитель наших военных сил, ты контролируешь лично. Ты и Нойрбет.

Темноволосый архиегерь переглянулся с лысым военачальником.

— Госпожа, но…

— Не стоит спорить, Бехауст, — перебила генерала Нарнетт. — Твои тревоги мне понятны, хоть я не военная. Ты бы с большим удовольствием выступил против короны, учитывая твою совместную службу с некоторыми офицерами мятежников. Но на первом месте у нас — безопасность родных земель.

— Виноват, владычица, — ответил он. — Сальвиар будет под защитой, верно. Нельзя выводить войско и оставлять земли на разграбление разбойникам или пиратам. Ваша светлость, позвольте сменить тему? — спросил военный.

Нарнетт кивнула, перелистнув страницу в своём рабочем дневнике.

— Мучающие вас и других знатных людей королевства кошмары связаны с мертвецами, так? — продолжал он. — Значит, разгадку нужно искать на севере! Нам нужен союз с Саргинорами! Они со своими ресурсами смогут подправить наше…

— Опять мятежники… — всё, что успела выдавить Нарнетт до того, как её разум отключился.

На несколько мгновений герцогиня словно пропала сознанием из этой реальности. Девушка положила ладони на стол, явив придворным печатку с изображением гор (как на фамильном гербе) на указательном пальце левой руки и обручальное кольцо на правой. Она видела окружающих, видела шевелящиеся губы своего полководца. Видела, как вскакивает её советница Рилароя, которой без единого звука удаётся приземлить генерала обратно в кресло. Этот странный приступ повторяется с герцогиней не в первый раз. И его сущностью она поделилась только со знахарями, у которых пробыла последнюю неделю.

— …нет никаких гарантий, Рилароя! — ответил на какой-то аргумент Бехауст.

— Вас не исправить, генерал! — прикрикнула канцлер. — Вы типичный солдафон!

— Прекратите! — вскочила герцогиня. — Столице ответим тоже, что и всегда: у нас беспорядки и голод, помощи оказать мы не можем. Вопросы будут?

— Но, моя госпожа, вы ведь сказали, что не будет ответа… — осеклась Рила.

— С кошмарами я сама разберусь, — не заметила Нарнетт замечания.

— Ваша светлость, вам уже пытался помочь герцог Валдис Унгартт год назад, — обратилась к Нарнетт мастер-волшебник герцогства Ольта. — Но никакого результата как не было, так и нет. Разумно ли будет…

— Валдис Унгартт не нашёл ответ, хоть он и является сильным магом. Но спустя год я начинаю чувствовать какие-то изменения. Не волнуйтесь, я контролирую этот процесс.

— Процесс чего? — недоумевающе поинтересовались сразу несколько членов совета.

Нарнетт окончательно вернулась в нашу реальность. И не могла понять, процесс чего ей нужно контролировать. Ответ придумала не очень оригинальный:

— Процесс своего выздоровления.

***

— Нам не следовало приезжать сюда, ваша светлость! — возмутился капитан герцогской гвардии. — В горах живут отшельники и чудовища, у нас небольшой отряд!

— Порлехт, ты бывал здесь и не один раз, — сказала герцогиня, похлопав по шее свою белоснежную кобылу по кличке Клива. — В чём причина твоей тревоги?

— Здесь недалеко Нэлвские места, госпожа. Тут недавно охотники пропали.

— Капитан, в Нэлвии постоянно кто-то пропадает уже тысячу лет как, — подметила Ольта. — Мы ведь туда не сунемся. Или я не права, моя госпожа?

— Человек, про которого мне рассказали, живёт чуть северо-восточнее Нэлвских земель. Нарт, — обратилась дворянка к лучшему придворному егерю и следопыту, — ты ведёшь нас по правильному пути? Во внутренних горах вообще ведь никто не живёт. Здесь только охотничьи стоянки должны быть. Почему тропа стоптана так, словно тут караваны ходят?

— Это странно, моя госпожа… — заметил егерь, что ехал чуть впереди. — Наш охотничий отряд работал гораздо западнее этой местности, недалеко от гор. Здесь я был месяц назад примерно, так тут на снегу едва заметные тропинки были, протоптанные не иначе как нашими егерями. Но это… Смотрите, какие хаотичные следы…

Поляна была истоптана десятками — если не сотнями — странных человекоподобных следов.

— Либо эти существа хорошо мимикрируют под людей, либо это какие-нибудь кхабароны, — продолжал он. — Обезьяны такие есть. Следы-то с когтями.

— Откуда в северных широтах обезьяны? — удивилась волшебница.

— За сотни лет мы бы обезьян приметили, — проговорила Нарнетт. — Чёрт с ним. Абалтун живёт где-то в двух иттах к северу, если я правильно разобрала отметки на карте? Нарт, веди нас.

Примерно через итту странные следы ушли куда-то на северо-запад, в сторону внутренних гор. На северо-восток троп не было вовсе, поскольку возвышающийся впереди лес был очень густым и труднопроходимым.

— Малый лес, госпожа, — объявил Нарт, повернувшись в седле. — Судя по вашей карте, нам нужно пройти ещё политты в глубину.

— Лес слишком густой. Если там какие твари сидят, мы можем потеряться, споткнуться о корни или ещё чего, — осёкся капитан Порлехт. — Госпожа, давайте отправим Нарта и двух парней вглубь, они разведают, что там происходит вообще. Не нужно рисковать вашей светлостью.

— Я согласна с капитаном, — поддержала Ольта. — Чувствую… Какую-то постороннюю магию…

— Не мои кошмары? — спросила Нарнетт.

— Нет, госпожа. Ранее ведь я не чувствовала подобного. А этот вид магии я даже разобрать не могу… Странно…

— Я бывал в Малом лесу несколько раз, госпожа, — егерь вновь повернулся в седле. — Но ни разу не видел там каких-нибудь отшельников, хотя в течение последнего года не заходил вглубь. Вас не могли обмануть?

— Мне сказали, что этот человек поселился в лесу недавно.

— Если наши найдут его, они могут вывести его из леса, — заметил капитан, водя шлемом по сторонам. — И не нужно рисковать. Ваша светлость?

— Хорошо, Порлехт. Дай Нарту двух своих лучших людей.

— Кирек, Бальтон! — пробасил тот. — Отправитесь с Нартом вглубь леса! Слушайтесь его!

— Есть! — ответил один из бойцов.

Следующий час члены отряда тоскливо сидели у костра, прикрытого небольшим навесом. Привлекать лишнее внимание не хотел никто. Капитан обсуждал последние военные новости со всего королевства с оставшимися гвардейцами. Ольта собирала у лагеря какие-то коренья и грибы, которые, очевидно, планировала использовать в своих алхимических опытах. Трое слуг изучали содержимое походных сумок. Герцогиня же сидела в полудрёмном состоянии, опираясь спиной на сложенные друг на друга походные сумки.

— Один… Два… Нет, всё же их четверо, — проговорила Нарнетт в полудрёме.

— Госпожа? — удивилась служанка, что возилась с вертелом и старательно поправляла плащ.

— Где-то рядом, Бэльта, — обратилась к девушке Нара. — Я слышу тетеревов. Или это глухари. Не знаю. Но слышу чётко. А ещё кто-то поёт… Но где?..

Девушка оглянулась и пугливо уставилась на герцогиню. Она явно ничего не слышала. Нарнетт имела стеклянный в свете фонаря и костра взгляд.

— Госпожа, прошу простить, я принесу ещё хвороста, — наконец сказала девица.

— Да, ступай, конечно, — герцогиня махнула рукой.

Малый лес слегка пугал Нарнетт. На памяти двадцатисемилетней герцогини это был единственный известный ей лес, в котором не было слышно даже птиц. Гнетущая и ужасающая тишина, однако, могла быть гарантией того, что живущему здесь отшельнику должно быть комфортно заниматься своими таинствами. Нарнетт прижала колени к груди и обхватила их руками.

— Вокруг ни души, даже животных нет… — проговорила она. — Надеюсь, Абалтун — профессионал своего дела.

— Моя госпожа, вы что-то сказали? — подошёл капитан, в руке у него был вертел с кусочком крольчатины.

— Нет, отдыхайте… А где Ольта? Только что была в поле зрения.

— Мы не следили за ней, ваша светлость, — Порлехт покрутил головой. — Сейчас я соберу людей и…

— Тихо, капитан! — у соседнего костра вскочил один из бойцов. — Слышу какие-то крики приглушённые!

— Вечереет, Обрет, может, птицы? — спросил другой.

— Человеческий крик с криком животного не перепутаю! — тихо ответил тот. — Капитан?

Порлехт оглядывался, пытаясь найти источник крика. Но на внутригорные долины уверенными шагами наступала темнота.

— Мы почти час тут торчим, наши кричали или нет? — спросил ещё один боец. — Надо на помощь идти!

— Ваша светлость, я отправлю с вами четверых домой, а с остальными отправлюсь искать госпожу Ольту и наших парней…

— И речи быть не может! — тихо ответила капитану Нарнетт. — Я вас сюда притащила, я с вами и уйду отсюда. Со всеми. Порлехт, ищейки в отряде есть?

— Есть, государыня. Фарейх, ко мне!

— Капитан, может, за грифонами послать или за гончими, — ответил подбежавший гвардеец. — Куда мы в чащу вдесятером пойдём, если считать вооружённых?

— Для начала найдём Ольту, я её видел в последний раз между тех деревьев! — не заметил тревоги подчинённого Порлехт.

Фарейх, промолчав, кинулся в проём между двух старых сосен.

— Обрет, крик был женским или мужским? — спросил капитан.

— Не разобрал, но крик доносился из леса, это точно.

— Есть след! — отчитался Фарейх.

— Парни, собираем всё! — приказал капитан. — Моя госпожа, держитесь позади нас…

— Не впервой, Порлехт, — Нарнетт без помощи слуги натянула перчатки, жестом попросила подать лощадь. — Ведите.

Отряд собрался и конными двинулся сквозь сосновый бор. Малый лес пугал путников отсутствием всякого гостеприимства. И страшной тишиной. Лес был словно заколдован, даже лошади перестали фыркать. Люди поддавались этой магии, боясь нашуметь. Лишь неглубокий снег, ветки и сухие прошлогодние листья шелестели под копытами коней.

Сосновый бор постепенно превращался в ельник. Спустя пару мэрр на некоторых деревьях стали появляться знаки. Странные рунические символы всё больше и больше покрывали деревья вокруг. На некоторых соснах и елях были следы скобления, словно кому-то была противна эта магия. Кто-то пытался стереть эти символы, не сулившие их читателям ничего, кроме беды.

— Там огонёк впереди! — тихо объявил дозорный.

— Спешиться всем! Слуги, следите за конями! — скомандовал капитан. — Ваша светлость, останьтесь здесь, чтобы…

— Я хочу своими глазами увидеть, что происходит в моём герцогстве.

— Госпожа, я…

— Всё же внутренняя часть гор тоже принадлежит нам, — продолжала Нарнетт. — И моим родителям, когда они вернутся с востока, будет интересно узнать, чем они правят. И что у нас на границах происходит. Веди, Порлехт.

— Слушаюсь, владычица.

Оставив коней со слугами, гвардейцы и герцогиня двинулись в сторону странного огонька, мелькающего в одной мэрре от места остановки. Малый лес потихоньку уходил в низины, открывая перед глазами открытое пространство, заполненное кустарником и поваленными деревьями. Чем ближе люди подбирались к таинственному огоньку, тем больше Малый лес стал походить на бурелом. Многие деревья были выкорчеваны с корнем, что не каждому чудовищу-бегемоту под силу.

— Кошмар, если остальной лес в порядке, то что здесь за существо жить может? — пугливо проворчал один из бойцов.

— Дисциплину соблюдаем! — тихо сказал капитан. — Ваша светлость, возможно, вам действительно стоит остаться у коней?

— Порлехт, я сама решу, где мне остаться. Если, не приведи Всеотец, что-то начнётся, я первая к лошадям побегу. Не волнуйся.

— Хорошо, госпожа… Койриз, пригнись! — приказал капитан дозорному. — Все за деревья, быстро!

Дозорный послушно бросился на промёрзлую землю, испуганно приподнял голову в надежде увидеть источник опасности.

— Что, что случилось? — спросила Нарнетт, боясь выглянуть из-за дерева.

— Силуэты какие-то у источника огня, — ответил капитан. — Огонь то появляется, то исчезает.

— Мы в темноте ведь, нас не видно, — заметила Нарнетт, выглянув из-за дерева.

— Всё равно, госпожа, вашей жизнью я не имею права рисковать.

— Я это ценю, Порлехт. Нужно подобраться поближе, может, это наши…

— Идём вприсядку, слышите все? — приказал командир гвардейцев. — Госпожа, что вы делаете?!

— Так и знала, что нужно было переодеться, — вслух объявила герцогиня, закатав вечернее платье под меховую шубу. — Не хочу порвать, одно из моих любимых.

— Женщины… — едва послышалось в стороне.

Порлехт двинулся вперёд, разводя мечом обильно растущий кустарник. Остальные полуприседом пошли за ним, выстроившись в две цепочки.

— Вижу хижину! — доложил Койриз. — Огонь у хижины!

— Посмотри, что там, мы подождём тебя здесь!

— Слушаюсь!

Испуганный разведчик не заставил себя долго ждать. Едва не выронив оружие из ножен, он буквально нырнул в овраг к командиру после разведки и доложил:

— Там это… Это… Капитан…

— Успокойся, ты наших видел? — спросил Порлехт.

— Я видел только Ольту, она с каким-то мужчиной хороводы вокруг костра водит!

— Какого дьявола? — выругалась герцогиня. — Я ей в лаборатории хоровод из ревизий устрою! Капитан, вперёд!

— Но, ваша светлость…

— Я сказала, вперёд!

Спустя несколько минут пути отряд увидел описанную дозорным картину. Никто не мог поверить своим глазам. Вокруг костра нарезал круги какой-то косматый оборванец вместе со старшей чародейкой герцогства.

— Так он сказал, так он сказал… Из Львиного утёса граф… — пропел он с лёгким акцентом. — С тех пор снега застилают гроб, земля забыла о нём…

— Я и позабыла эту песню, спасибо! Будет, что вспомнить во время наших гуляний при дворе! — отозвалась на песню неизвестного Ольта.

— Всегда пожалуйста, дорогуша! — также радостно ответил лесной житель. — А есть ещё такая песня… Хранимый богом, землёй, тяжёлым роком… Судьбой оберегаемый, искушение, прости, но ждёт покой!..

— Капитан, обоих лицами в грязь! — приказала Нарнетт, глядя на танцующих и поющих у костра отшельника и чародейку. — Что происходит вообще? И где пропавшая троица?

— Госпожа… Ольта ведь была трезвой, когда мы выезжали? — капитан жестом подозвал бойцов к себе, те обнажили оружие. — У неё ведь иногда случаются припадки.

— Припадки случаются, Порлехт, это верно. Но она не пьёт после того, как отец её публично прогнал плетьми по Аргесалу.

— Может, наркотики какие? — прошептал кто-то. — Зачем она травы и грибы собирает-то?

— Не приведи Всеотец, Ольта, — выругалась Нарнетт, показавшись в полный рост из-за кустов. — Я в отличие от отца плетьми не ограничусь.

— Дорогуша, у нас гости! — воскликнул горец, напоминающий оборванца с тряпье. — И их много… А… Что это я вижу такое? Оружие в нашем лесу? Мой властелин! У них оружие!

— Изъять! — послышалось из земляной хибары. — Всех в погреб!

— Стойте! Уберите оружие! — крикнула чародейка.

— Это тоже твои друзья, доченька? — спросил танцор и певец.

— Да, это мои друзья! — отвечала Ольта. — И они такие же безобидные!.. Проклятье…

Из-под земли вырвались корни, что сбили с ног вооружённых мечами и арбалетами гвардейцев в несколько секунд. Они схватили бойцов за руки и ноги и потащили в сторону хибары, а какая-то неведомая сила заткнула всем рты скомканными клочками листьев. Нарнетт не шевелилась, испуганно водя глазами по поляне.

— Моя госпожа, не бойтесь! — отозвалась Ольта. — Вы безоружны, вас не тронут!

Дворянка сменила испуг на гнев в считанные доли секунды.

— У тебя тоже есть повелитель? Точнее — повелительница? — хмыкнул незнакомец. — Значит, мы с тобой похожи ещё больше, чем ты рассказала!

— Что здесь происходит?! — очухалась Нарнетт. — И куда поволокли моих людей?

— Она мне или тебе, дорогуша? — спросил незнакомец.

— Мне кажется, что…

— А, впрочем, какая разница, — с лёгкой долей сарказма перебил Ольту косматый артист. — Нету твоих людей, девочка. И не будет.

— Девочка?! — чуть не сорвалась герцогиня. — Эта девочка может приказать спалить этот чёртов лес через неделю! Ты хочешь этого, СТАРИК?!

— Не кричи, дитя, я тоже кричать умею. А по поводу того, чтобы спалить лес… Ну со связанными руками и ногами тебе это будет сложно сделать…

Со стороны хибары показались две волны новых корней, словно земляные черви двинувшиеся в сторону Нарнетт.

— Госпожа, не грубите им! — возмолилась Ольта. — Они этого не любят!

— Норзе, прекрати свои игры, — послышалось из хибары. — Поразвлекался и хватит.

— Слушаюсь, повелитель, — поклонился хибаре чудак по имени Норзе.

Коренья резко пропали под землёй. Ольта и Нарнетт облегчённо вздохнули.

— С кем имею честь? — бросила герцогиня в сторону хибары.

— С тем, кого вы ищите. Я успел допросить ваших людей. Не бойтесь, можете войти.

Нарнетт, испуганно оглядываясь, направилась в сторону земляной хибары. Чудак провожал странноватым и насмешливым взглядом.

— Ольта, а ты? — спросила герцогиня.

— А она продолжит петь со мной! — ответил косматый. — Давай, девочка, потанцуем?

— У меня нет выбора, госпожа, — пожала плечами чародейка. — Давай, Норзе, новый круг!

— Только не на пустой желудок, дитя! — усмехнулся чудак, подняв из-за служащего скамьёй бревна бутыль со странным содержимым.

На гневный и непонимающий взгляд Нарнетт Ольта ответила новым пожиманием плеч.

Изнутри хибара соответствовала своему внешнему состоянию. Едкий букет из десятков и сотен видов трав и цветов не позволял определить, что конкретно готовится в этом доме. Повсюду стояли колбы и котлы, в половине из них что-то варилось. Было здесь и одно спальное место — мховая подушка и спрессованные листья, склеенные какими-то растворами. Нарнетт посчитала странным, что в небольшом доме, поделённом на прихожую в центре, лабораторию-кухню слева и «комнату» справа от входа всего одно спальное место. Хотя отшельник должен был жить со своим слугой под одной крышей.

— Вас зовут Абалтун? — обратилась дворянка к сидящему за грубо обструганным столом человеку в огромной меховой накидке.

С каждым шагом Нарнетт отшельник всё меньше походил на человека.

— Абалтун — моё имя для местных знахарей, дитя. Моё настоящее имя вы никогда не выговорите. Присаживайся, я не причиню тебе вреда.

— Где мои… О, Всевышний!

Лицо отшельника покрывали гнойные струпья. Кожа его краснела и шелушилась, а волосы под капюшоном были растрёпанными и связанными в несколько узелков какими-то странными нитями. Одежда тёмных тонов его, казалось, была грубо сшита из лоскутков и рваных лохмотьев. Нарнетт показалось, что лоскутки сшивались не единожды.

— Это конский волос, дитя. Я отказался от ваших благ давным-давно. У вас это называется, кажется, консерватизмом. За своих людей не волнуйся, они связаны, сидят у меня в погребе. Пускай научатся сначала хорошим манерам, ведь можно мирно поинтересоваться, кто мы, а не выставлять арбалеты и мечи напоказ. Табурет, дитя. Садись.

Герцогиня послушалась, но удивления скрыть не могла:

— Вы… Не могу понять…

— Можешь обращаться ко мне на ты. В этих горах все равны. Плевать, герцогиня ты или старый отшельник. Да, я представитель лорунал, коренного народа людей этого материка. Поселился тут не так давно, раньше жил севернее. Ваши предки, морнцы, которых ассимилировали вайны, также в своё время переехали сюда из другого мира.

— Лорунар… В первый раз слышу… Почему мы раньше не знали про вас?

— Нас очень мало.

— Почему?

Отшельник не отрывал взгляда от миски, которая постепенно наполнялась странными травами и стеблями длинных растений, похожих на вырвиглазку.

— Потому что сначала нашу свободную страну уничтожили эльфы, когда они контролировали значительную часть этого материка, а затем нас добили негуры, величайшая нация людей этого мира. По правде сказать, мы сами никогда не считали себя людьми. И не бойся, мои болячки не заразны.

— А насколько вас мало? — герцогиня нарушила серьёзное правило этикета, без спроса взяв со стола несколько травинок и корешков для изучения.

— Тот, что похож на куриную лапу, — это ибитовый корень, — заметил отшельник. — Можешь съесть один, мне не жаль. Он помогает пищеварению. Растёт только в горах.

— У меня всё хорошо с пищеварением… — Нарнетт отложила травинки и корешки в сторону.

Она всё ещё боялась отшельника. И его мир.

— Твоё право, дитя. Отвечая на твой вопрос… До дюжины, возможно. Я, конечно, не лазал по горам Тахон, которые вы называете Морнгерос, но уверен, кто-то из моих родичей живёт на восточных побережьях Кахалари — или Апалаи, как говорят в вашей стране. Земли, между вашим королевством на юге и…

— …королевством магов Акадар Фрадур на севере, я знаю.

— Там не только маги живут, — отшельник осмотрел содержимое котла, добавил туда настойку со стола. — Ещё гномы, гремлины, полурослики. Чудные коротышки такие.

— Чудные… Народ гномов зовётся мранками, их государство так и называется: Мранкирское царство. Хмм… Вы… То есть ты заговариваешь мне зубы?

— Разумеется. Я успокаиваю твою психику. Ты ведь напугана. Ожидала увидеть здесь очередного лесного колдуна, а нашла какое-то человекоподобное чудовище.

Нарнетт задумалась, ещё раз оглядела великана, напоминающего друида.

— Даже в чудовищном облике можно сохранять человечность, — сказала она. — Ты похож больше на человека, чем на монстра. И в мыслях не было назвать тебя…

— Но это правда. Даже знахари, что отправили тебя ко мне, так считают. Я столько раз предлагал им переселяться ко мне в Дер'юхар. Но они всегда вежливо отказывались. Я бы защитил их, несмотря на опасности, что царят в вашем герцогстве. Навроде охоты на ведьм.

— А зачем они тебе здесь?

— Я хотел учить их постигать законы нашего мира. Законы сотворения первичной ткани. Не хотелось бы оскорблять вашу науку, но даже уничтоженный мой народ понимает в устройстве этого мира куда больше, чем все ваши развитые государства вместе взятые. Хотя мы не строили университетов, как люди, не извлекали информацию из опыта горного и промышленного дела, как карлики, и не говорили с природой, как эльфы. Хотя многому эльфы научились как раз у нас.

— Вы бережёте свою мудрость из поколения в поколение?

— Можно и так сказать, — Абалтун продолжал размешивать травы в глиняной миске. — Но, уничтожив и ассимилировав остатки нашей цивилизации, вы, крупные народы людей и иных гуманоидов, потеряли духовного наставника в этом мире. Вы слепы, ибо вести вас некому.

— А ты? — Нарнетт оглядывала древесные полки. — Ты ведь тоже человек, почему говоришь в третьем лице?

— Больше не человек. И я один. Один не может изменить этот мир. Даже если бы я владел божественной силой. Здесь нужен круг богов, чтобы держать этот мир в узде. Ты всех богов знаешь, дитя?

— Всех. Но мы, вайны, ведь…

— Да, Пировинас'Актуарен, Чтец и Хранитель законов, является для вас отцом всего мира и других богов. Но он лишь один из братьев и сестёр по Ахаласте, Колизею миров. Вы за тысячи лет никак не развили свою религию, и Пир, то есть вы, стоит над другими богами. Как вы, люди, стоите над другими народами.

— Ахаласта? Колизей?.. А что это? — спросила девушка.

— Вечная стоянка богов. Там они остановились, когда сотворили жизнь и бытие в нашем мире. Оттуда они наблюдают за всем, что происходит в этом мире и в других, в которые они вдохнули жизнь и смерть. Да, девочка. Не удивляйся. Смерть — такая же часть сущего.

— Мертвецы… Часть нашего мира?..

— Так мы подходим к цели твоего появления здесь, Нарнетт, — заявил Абалтун, скинув намешанные травы в булькающий рядом со столом бульон. — Кошмары, что мучают тебя и десятки знатных людей по всему королевству. Я не знаю, кто их сотворяет, но знаю их природу. Знаю их сущность. И зачем они нужны.

— Знаешь? Откуда? — вновь спросила она.

— Так мне ответил этот мир. Я увидел это, взглянув на звёзды в одно из последних полнолуний. Увидел, взглянув на то, как изменяется течение одинокого ручья на западной границе Дер'юхара. Увидел, поговорив со своей умершей двести лет назад дочерью. Говорил я с ней год назад.

Нарнетт испуганно отодвинулась от отшельника. Ясность его звероподобных карих, но всё ещё человеческих глаз позволяла судить о том, что Абалтун был не безумен. Напротив. В его нечеловеческих глазах девушка видела целые поколения мудрости, накопленной его народом. Отшельник знал, о чём говорит.

— Твоя дочь… Ты говорил с её духом?

— В вашем понимании, да. Она поссорилась со мной и переехала жить на запад, в пустоши Кахалари, когда мы с ней жили на востоке. И стала ожившим мертвецом. А я попытался снять с неё клеймо некроманта, что убил её и зомбировал. У меня почти получилось. Её душу я почти вырвал. Даже успел поговорить с ней.

— И… Что… Не могу поверить…

— Я говорил не с мертвецом, дитя. Я говорил с духом своей дочери. Духи мёртвых пленяются в мёртвом измерении. Дочь рассказала мне, что терзающие вашу страну кошмары насылаются каким-то могущественным существом. Потому что в измерении мёртвых она видела такие же кошмары. Как и другие души.

— Для чего, ради Всеотца?!

— Какое-то могущественное существо хочет перенастроить вас, людей. Хочет подчинить вас своей воле. Я полагаю, использовать ваше королевство в своих целях.

— Как это возможно? — спросила после недолгого молчания герцогиня. — Человек мёртв, его дух порабощён некромантом, и находится в параллельной нашей реальности. Но насылаемые кошмары видят все мертвецы и некоторые живые. Насколько мне известно, их видят многие значимые дворяне нашей страны. Ходят слухи, что даже королевская семья. Но только те, кто не имеет сильных магических способностей. Недуг избегает могучих магов. Почему такая избирательность?

— А ты не чувствовала ничего странного в последнее время?

— Откуда ты… — Нарнетт скрипнула табуретом. — Знаешь… Ты читаешь мысли?

— О, Наланна, охватывающая всё, нет, конечно. Но я слышал от своих друзей знахарей, которые общаются со знахарями других герцогств. А пара человек даже имеет связи с королевской гильдией. У каждого страдающего кошмарами разные симптомы. У тебя странные припадки, например. Которые, как ты, наверное, посчитала, стали новой стадией кошмаров. Но кошмары не имеют никакого отношения к твоим припадкам. Твоё сознание отключается на минуту, хотя организм работает. Это правда?

— Это тебе рассказала Тиланна, одна из знахарок, к которой я ездила две недели назад? Я ведь приказала ей держать язык за зубами.

— Не ругай её. Я видел огонь в её глазах, она искренне забеспокоилась о твоей жизни. Ты помогала ей последние два года. Но… Кошмары ведь мучают тебя несколько лет? Почему ты нашла меня только сейчас? Ведь про меня тебе должны были рассказать раньше… Пусть я поселился здесь не так давно, но со знахарями я дружу уже целый год.

— Я боялась, Абалтун. Но пока рядом были мои родители, кошмары были не такими сильными.

— Ты переписываешься с ними? Их кошмары не…

— В этом-то и дело. В последних письмах двухмесячной давности и мама, и папа, и мой супруг уверяли меня, что их кошмары пропали и не беспокоят их больше месяца.

— То есть пропали они не сразу после высадки вашей экспедиции на востоке… — Абалтун знал явно больше, чем полагается отшельнику. — Это интересно… Кошмар действует как яд, который можно вывести… Можно вывести…

— Чем? — не выдержала Нарнетт.

— Переездом в другой мир.

Даже на поляне прекратились песни и танцы. Малый лес или Дер'юхар на языке лорунал окончательно превратился в промёрзшую пустыню, в которой только начали раскрываться первые почки на ветвях деревьев. Ни ветра, ни животных, ни танцующих у костра слышно не было. Это напугало Нарнетт в очередной раз. Но чувство быстро пропало.

— Crasar'c k'chtobiar. Numek ilzunu irgiba'chay, w'vena xtebua birete. Wae'chliste, or'me?

— Какого… — прошептала про себя она, услышав странные слова из уст Абалтуна.

***

— Кто хоть пальцем тронет её, я вас спалю вместе со всем вашим поганым лесом! — кричала женщина. — Мне маны хватит, можете не волноваться!

— Она очнулась! — воскликнул мужской голос. — Моя госпожа!

Нарнетт распознала в тумане Порлехта.

— Вы в порядке? Ваша светлость?

Она водила головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит вокруг. Скованность пожирала изнутри. Словно девушка не вставала с постели целую неделю. Её охватил паралич.

— Что происходит? — спросила дворянка у окружающих, пытаясь найти среди них Абалтуна. — Где отшельник?

— Отшельник пропал, госпожа, — ответил капитан. — Следом за ним пропал и его слуга, Норзе. С вами всё в порядке?

— Да… Что… Какого у меня так суставы ломит?.. Проклятье…

— Госпожа, вам нужно…

— Кто эти женщины вокруг… — герцогиня увидела среди гвардейцев несколько похожих на друидок женщин. — Инаиста, милостивые боги, это ты?!

— Ваша светлость, — поклонилась знакомая знахарка. — Я сейчас вам всё объясню…

— На какое время я потеряла сознание?

— Вас не было с нами целые сутки, — ответил Порлехт. — Когда Ольта вбежала к вам, она увидела лишь вас, спящую, а…

— А когда я убедилась, что вы в порядке, и кинулась к Норзе, он также пропал. Испарился бесследно. Потом я побежала искать наших парней, освободила из погреба, мы привели сюда слуг с лошадьми. А эти, — белокурая чародейка показала кивком на знахарок, — пришли сюда несколько часов назад. Всё умоляли нас сберечь этот лес и не обижать Абалтуна, когда он вернётся. На ваше здоровье им наплевать.

— Неправда! — крикнула самая старшая на вид знахарка, к которой Нарнетт точно никогда не обращалась. — Мы увидели, что герцогиня здорова и её жизни ничего не угрожает! А жизням нашего друга Абалтуна и его служки теперь грозит опасность…

— Не угрожает?! — чуть не сорвалась Ольта. — А кошмары, которые её мучают несколько лет? Которые мучают почти всех дворян в стране? И решение от которых вы пытались найти, отправив свою владычицу сюда, к двум безумцам! Да я вас сейчас!..

Порлехт заломал Ольте руки и связал найденной ранее верёвкой так, чтобы ладони волшебницы оказались прижаты друг к другу.

— У нашей госпожи от твоих криков голова разболится, успокойся, — спокойно сказал капитан.

— Я тебе сейчас!..

Договорить Ольте помешал воткнутый в рот кляп.

— Ваша светлость, отвечу за это, когда вернёмся домой, — капитан передал Ольту в руки двум бойцам. — Я боялся, как бы она тут всё в припадке не спалила.

Чародейка вырвалась из рук гвардейцев и со всей силы пнула Порлехта между ног. Но это возымело лишь обратный эффект.

— У меня там бронепластинка, Ольта, — усмехнулся капитан, глядя на танцующую на одной ноге волшебницу. — Парни, посадите её куда-нибудь, пускай успокоится!

— Есть!

— Ольта, успокойся, со мной всё в порядке… — заверила герцогиня. — Но мне нужно прийти в себя… Значит, я была без сознания сутки? И вы охраняли меня? Больше вы ничего не делали?

— Мы пытались найти следы отшельников. Но Ольта права. Они словно испарились. Ведь они маги, возможно, аниморфы. Эти… Женщины… — капитан кивнул на десяток испуганных знахарок. — Подскажут точно…

— Инаиста… — обратилась Нарнетт к знакомой знахарке. — Что вы здесь делаете?

— Мы пришли на… На… На лекцию, ваша светлость!

— Да, да, Абалтун — великолепный рассказчик! — вторили Инаисте другие знахарки.

— Моя госпожа, мне кажется, они…

— Я вижу, Порлехт. А теперь слушайте меня. У меня здесь десять человек с мечами и арбалетами. А там, — Нарнетт кивнула в сторону гневно осматривающей знахарок Ольты, — связанная волшебница-элементалист, эксперт в огненной, земляной и ледяной магии, которую можно сиесекундно освободить. И которая не очень дружелюбно настроена к вам. Моё отношение к вам пока настороженное. Но оно может быстро поменяться. Второй раз повторять не буду. Правда. Я жду правду. От корки до корки.

Знахарки начали испуганно шушукаться, поглядывая на уничтожающую их взглядом магичку с кляпом во рту. Её они боялись больше, чем вооружённых гвардейцев.

— Хорошо, госпожа, — ответила самая старшая. — Слушайте.

***

В зале советов дворца было немноголюдно. Мастер-волшебник Ольта молчаливо наблюдала за тем, что происходит в городе. Северный фасад Приюта Единорога выходил аккурат на главную улицу города, что тянулась к рынку. Герцогиня, её канцлер, старший егерь герцогства вели свои записи, сидя за столом. Капитан стражи игрался в стороне с малолетним сыном герцогини.

— С ума сойти! Дядя Порлехт, это правда?! — удивился семилетний Коленетт.

— Правда, мой маленький герцог, — светлоглазый капитан прислонил руки к голове. — А ещё у них были вот такие уши!

— На себе не показывай! — чародейка повернулась от окна и ехидно фыркнула. — А то до конца жизни будешь поросёночком!

— Дядя Порлехт хороший, Ольта! Не надо из него поросёнка делать! — мальчик прижался к колену капитана.

— Хороший, мой юный герцог, — отвечала чародейка. — Только вот иногда руки связывает да так, что!..

— Эй, я ведь извинился перед тобой! — капитан погладил мальчика по голове. — Месячное жалование на обновление твоей лаборатории выставил, этого мало?

— Мало! Будешь до конца года мне гербарий собирать! — чародейка недовольно повернулась к окну.

— Мой герцог, — наклонился к мальчику Порлехт, — вы говорили, что где-то нашли карту сокровищ? Может, покажете мне? Лучше уж найти сундук с золотом и отдать ей, чем пытаться разобраться, что такое чёрная беглянка и почему она…

— Не любит розовую! — усмехнулся Коленетт. — Конечно, дядя, пойдём!

— Испортит ведь ребёнка… — сказала Рилароя. — Моя герцогиня, как вы себя чувствуете? Вы не шевелите пером уже несколько минут.

— Рила, я в порядке, — заверила Нарнетт, теребя приколотую к груди брошь-единорога. — Просто задумалась.

— А почему вы раньше не сказали, что терзающие вас кошмары иногда выводят вас из адекватного состояния?

— Я не считала, что это взаимосвязано, — ответила герцогиня своей советнице-канцлеру. — И продолжаю так считать. Мои помутнения рассудка… Чувствую интуитивно, что к кошмарам они не имеют ни малейшего отношения.

— Позвольте, я посмотрю, что вы написали, — советница взяла пергамент из ослабленной руки Нарнетт. — Да… Почерк у вас перестал быть… Каллиграфическим. Пишите, почти как ваш отец теперь.

— Это оскорбление, Рила? — легонько усмехнулась Нарнетт.

— Как можно, госпожа, — с улыбкой ответила Рилароя. — Вижу, что с эмоциями у вас всё в порядке. Это радует.

— А когда у меня были проблемы с эмоциями?

— Ну раньше вы не позволяли себе улыбаться. Всегда были серьёзной. Вообще, после вашего визита к отшельнику вас словно подменили.

Нарнетт задумалась. Она чувствовала себя также, как раньше. Но что-то в её восприятии мира поменялось. Пока она не могла понять, в чём именно состояли изменения. Но она чувствовала, что ответ можно найти только в горах.

— Проклятые знахарки, столько всего наболтали, а ценной информации — ноль, — недовольно проговорила высокородная. — Рила, распорядись поймать кого-нибудь из них. Повесьте несколько в тех деревнях, в которых они останавливаются.

Канцлер вопроситально посмотрела на свою повелительницу.

— Показательность, ваша светлость? — уточнила Рилароя.

— Иначе они не поймут, насколько я серьёзна. Нойрбет, можно тебя? — обратилась Нарнетт к егермейстеру герцогства.

— Моя госпожа?

— Собери лучших егерей со всего герцогства, — сказала герцогиня. — Я прикажу Бехаусту собрать лучших гончих. Мы ещё раз отправимся туда. Но нас будет не десять человек. Нет…

— Ваша светлость, — начал Нойрбет, — неделю назад в горах пропали несколько охотников, которые пытались найти беглого рыцаря с украденной им баронской дочкой. Там было несколько отрядов общей численностью до ста человек. Вернувшиеся угрожали покинуть службу, если их ещё раз отправят на север.

— Я согласна, госпожа, — отвлеклась от очередной записи Рилароя. — Сейчас нам и так трудно: бандиты Старой ганзы свирепствуют в предгорьях, в Коллебте и Аркинзе голодные бунты, а на ристалище Девы-Защитницы две дюжины рыцарей из двух соседних графств устроили между собой потасовку. И они угрожают вновь собраться друг против друга. У нас будет много калек, пополнения же брать неоткуда, владычица.

Нойрбет утвердительно кивнул, соглашаясь с советницей.

— Что вы предлагаете в таком случае сделать? — спросила Нарнетт, нервно стуча ногтями по столу.

— У меня есть идея, моя герцогиня, — объявила Ольта, отвернувшись от окна.

***

Они шли почти четыре дня. Коней им запретили брать, чтобы их никто не увидел. Пять лучших и верных Аргесалу егеря двигались только лесами и топями, стараясь избегать открытых пространств. Командовал ими Харбед, подчинялись ему четверо егерей из разных уголков герцогства. Ирван и Фирцек внешне были столь же неприметны, но крепки телом и духом. Среди этих егерей также была девица по имени Унна, служащая при дворе графов Аманесиров. И был пожилой волшебник Мальре, который считался лучшим егерем герцогства из-за своих способностей к сокрытию и чтению следов.

Безымянные топи привели отряд аккурат к шабашу местных знахарей. Лучшие егери герцогства отличались от лучших разведчиков не только тем, что могли разбираться в горной охоте и ночной слежке. Они умели разворачивать походный лагерь не на земле, а прямо на деревьях. Или на том, что попадалось на пути. Загвоздкой ранней весенней охоты было то, что деревья только начинали распускаться зеленью. Укрытий для охотников не хватало.

— Ирван, сколько насчитал? — спросил командир отряда, светлоглазый Харбед.

— Теперь уверен, что их пятнадцать, — отвечал вернувшийся следопыт. — Мужчин двое-трое, точно определить с расстояния невозможно из-за их манеры одеваться. Среди женщин половина молодые, половина — старухи.

Егерь-волшебник по имени Мальре недовольно хмыкнул. Унна, единственная девушка-егерь в отряде, улыбнулась.

— Они пешком двинут? — спросил Харбед. — Мы их догоним?

— Точно пешком, — проговорил Ирван, копаясь в своём походном мешке. — Откуда у них деньги на лошадей? Здесь места глухие, постоялых дворов и хозяйств в радиусе пяти итт в принципе нет. Тем более, они в основном на болотах живут… Фирцек, закончил?

— Да, Ирван, — отвечал Фирцек, последний член отряда, показавший остальным пять готовых для похода жердей. — Для трясины — самое то. А что касается знахарей… Возможно, по пути им попадутся хижины их друзей-колдунов. Иногда в этих землях бывают следы неподкованных копыт. Они ведь довольно быстро до гор добрались.

— Мы действительно сунемся в горы? — спросила Унна. — Я думала, только сообщим, что увидим, и всё.

— Приказ — есть приказ, — ответил командир Харбед юной блондинке. — Наши господа решили, что лучше рискнуть пятью лучшими ищейками, чем сотней дуболомов в доспехах или десятком психованных магов. Как наша мастер-волшебник, Ольта.

— Да, эта курица то грибы собирает, то истерики устраивает, — Фирцек раздал готовые жерди своим спутникам. — Мне старший наш, Нарт, рассказал, что с ними случилось там, в Малом лесу. Эта дура угрожала колдуньям местным лес сжечь. А то, что вместе с лесом сгорела бы и она, и герцогиня, ей было невдомёк.

— Так Ольту же держат при дворе как цепную собаку, Фирцек, — заявила собравшая вещи в сумку Унна. — Как Саргиноры держат у себя некую Аталлию, которая умеет сотни людей убивать.

— Да… Был в таверне «Кудрявая», что при дворе моих баронов, — тихо проговорил завязывающий поклажу старик Мальре. — Так там рассказывают, что эта Аталлия целый замок с сотнями людей одна спалила. А потом ещё почти тысячу королевских рыцарей из гвардии недалеко от Эльгдарского перевала.

— А вроде вся гвардия там полегла, нет? Тоже слышал что-то, — просопел Ирван, проверяя, не оставил ли его отряд каких-либо следов. — И генералов всех резануло.

— Не верю. — воспротивился командир. — Но чёрт с ними, что там северяне со столицей сделают, нас не касается. У нас есть задача поважнее. Все собрались? Слушаем тишину.

Отряд двигался несколько итт под защитой базовых чар сокрытия, которые умеет колдовать старый Мальре. За болотами следовали лесные просеки Балатасира, крупнейшего лесного массива северной части герцогства. Половина леса юридически не считалась частью герцогства и королевства. Там найти следы отряда ведунов и лесных целителей было ещё проще, чем на болотах или равнинах. Потому что на протяжении всего пути следования знахари активно собирали дары природы, будь то грибы, ягоды, травы или коренья.

— Смотри, Харбед, ещё один мешок. Сколько же они сушить собрались? — Ирван раскрыл плотный матерчатый мешок, заполненный грибами. — Может, пару штук позаимствуем? А то не всё же сухой паёк есть…

— Отставить, — отвечал командир. — Положи обратно, кто знает, может, они ядовитые грибы используют для своих ритуалов и алхимии. Наши харчи все из герцогских закромов.

— Ну как знаешь. Но это смугловик, он ведь не ядовит, — пояснил разведчик, положивший гриб обратно. — Пускай подавятся, хрен с ними. Так, а это что… Командир, глянь сюда!

— Что там?

— Кровь что ли? — задумался Мальре.

Под огромной елью рядом с очередным мешком была небольшая лужа с каплями вокруг.

— Дай, понюхаю, — Унна отодвинула сослуживца. — Хмм… Запаха железа не чувствую, но по консистенции похоже на кровь. И загустела. На сколько мы от них отстаём?

— Часа на два, — ответил Ирван. — Что тут могло произойти?

— Ах, вот оно что… — улыбнулась Унна. — А это ты видел?

С перчаток девушки стекло странное желеподобное вещество, смешанное с мелкими шкурками и семенами.

— Что это? — спросил Харбед.

— Земляника! — отвечала Унна. — А в мешке… Удивление, тоже земляника! Но чувствую… Да, голубика ещё есть…

— А лужа откуда? — спросил командир.

— Полагаю, у кого-то аллергия на ягоды… — юная блондинка почесала лоб под повязкой.

— Ты это руками трогала? — усмехнулся Фирцек. — Это же блевота!

— Я и не такое руками трогала, — серьёзно сказала Унна. — Что за мужчины пошли нынче?

— Так, давайте без шуток, — успокоил своих Харбед, что-то выводящий в дневнике. — Любая информация про этих людей нашим господам пригодится. Ун, что могло вызвать отравление? Ягоды — это не цитрусовые, на них аллергии быть не может.

— Понятия не имею, командир, — девушка поправила сумку с припасами.

— Ты ведь в лесах всё детство провела, из ручьёв воду пила, травы и ягоды ела, — продолжал Харбед. — Действительно не знаешь?

— Ну… Могу только предположить, что ягоды плохо усваиваются при…

— Воздействии чар, капитан, — прервал Унну Мальре. — Ягоды имеют реактивное свойство как сильный алхимический ингредиент. Если человек находится под воздействием чар, то он может употреблять только конкретные виды трав, ягод и всего прочего. Как и с целебными зельями. Если переборщить с дозой или смешать целительное зелье с другим, у человека начнёт бунтовать организм. Рвота — лишь самое мягкое явление. Может и до агонии дойти. А до смерти — раз плюнуть.

— Хорошо, что нам дали тебя в отряд, старик, — Харбед хлопнул того по плечу. — Но магия… Они ведь идут вперёд, в сторону своих друзей, зачем им сейчас колдовать?

***

— Я же говорю, их не четверо, а пятеро! — возмутилась Хиззар. — Просто девка маленькая совсем, её не видно почти! И маг с ними. Не знаю кто, но птицы говорят, что именно он колдует скрытность на весь их отряд! Простой человек ни в жизнь не заметит их!

— Заведём к Стальным копям? Пускай познакомятся с нашими пещерными друзьями, ха-ха-ха! — усмехнулась Мулея. — Нас-то наши деточки не тронут, а их разорвут, они и пикнуть не успеют!

— Зачем они вообще следят за нами? — спросила самая молодая знахарка Кербен. — У нас защита от самой герцогини! А дворяне ей не перечат вроде.

— Так сама герцогиня и следит! — отмахнулась говорящая с птицами Хиззар. — Вон какой отряд за нами послали, птицы говорят, ни следа за ними не остаётся. Уверена, лучшие ищейки идут за нами!

— Подойдём к Малому лесу ночью, братья и сёстры, — объявил седовласый Гирдас. — Ночью с ними разделаются горные твари.

— Но, Гирдас, ночью нас самих могут…

— Птицы защитят нас, Хиззар. Нужно добраться до Малого леса, — ответил старик, глядя в сторону возвышающейся на горизонте вершины Манборай.

***

— Грифоны потеряли их след, который они должны были оставлять на открытых местах, почти у самых Нэлвских мест, ваше сиятельство, — отчитался разведчик. — А ещё…

— Герцогиня мне башку оторвёт! — воскликнул граф Жарман Горэссир по прозвищу Старый Лис. — Ниларт, отправьте ещё одну эскадру!

— Господин, — осёкся полковник, — но у нас всего две эскадры! И обе рыщут по горам!

— Попросить помощи у Аманесиров? — спросил сын графа по имени Арлит.

— Чтобы они посмеялись над нами? Нет уж! — граф одёрнул коня. — Эти земли пусть и не закону, но наши! Нам за них отвечать!

— Владыка, — вновь обратился старший офицер, — возможно, стоит вернуться в Соловьиный утёс?

Жарман Горэссир по прозвищу Старый Лис задумчиво глянул на полковника Ниларта, тот пожал плечами. Жарман ещё мальчишкой излазил все южные отроги гор вплоть до Нэлвских мест. Ни про каких чудовищ он никогда не слышал. И таких крупных пропаж специально обученных для работы в горах людей седеющий граф также не помнил. Перспектива лично узнать, что происходит в горах, чтобы хотя бы частично снять с себя ответственность, переосиливала все страхи.

— Мартас, где мы сейчас? — обратился граф к одному из егерей.

— Примерно у северо-восточных отрогов Балатасира, ваше сиятельство. Следов егерей нет, но есть некие следы, указывающие на…

— Да, знаю, чёртовы ведуны собираются где-то к югу отсюда и идут большой группой на север, — вспылил Старый Лис. — Нам передали информацию из Аргесала, что отшельники на севере появились недавно. Но ведуны ходят на север очень давно. Почему мы раньше не обращали внимания на эти паломничества?

— Потому что ведуны никому не мешали, ваше сиятельство, — егерь указал на застывшую при сильных порывах ветра тучку вдалеке, над горами.

Следующие несколько итт вдоль Балатасира отряд гончих под предводительством самого графа и его старшего сына Арлита двигался на север по следам знахарей. На пути группы встал настоящий фронт из застилающих небо чёрно-фиолетовых туч. Тучи тянулись до горизонта, вероятно, до самих Нэлвских земель и мест, где должны были быть пропавшие.

— Слава Всеотцу, — воскликнул Арлит, — в этом году засухи не будет. Бойцы, готовьте плащи и… Отец?

— Вижу движение впереди! — сообщил прискакавший дозорный.

— Оружие к бою! — приказал полковник Ниларт.

— Отставить! — ответил граф. — Дозорный, кто там?

— Не разобрать, господин! Но людей гораздо больше, чем нас! Медленно идут в нашу сторону!

— Медленно? — осёкся граф. — Неужели…

— Ваше сиятельство, сейчас ливень ударит, нужно отойти в безопасное место! — обратился к графу полковник Ниларт. — Нельзя вести бой, если до него дойдёт, в непогоду!

— Согласен, владыка! Если это колдуны, они нас и силой природы сразить могут! — поддержал офицера Мартас. — Скроемся в Балатасирском лесу?

— Нельзя, они ведь к нему и направляются! — отвечал Старый Лис.

— Тогда в другую сторону! — крикнул сын графа. — На востоке чащоба есть! Оттуда можно в случае чего на тракт и до Кларреля! А там в городском гарнизоне триста человек!

Жарман продолжал изучать горизонт в подзорную трубу. Из-за редких деревьев и лёгкого тумана, вызванного идущим на севере ливнем, граф не видел ничего.

— Сын, веди! — приказал он. — В укрытие, быстро!

— Господин, прошу простить, — обратился один из гончих, — но ведь…

— Боюсь, туман неестественен! — продолжал граф Горэссир. — Орбеут, у нас ведь один конь ногу подвернул? Идти не сможет?

— Так точно, повелитель! — ответил капитан конных. — Вы хотите…

— Привяжите его! Арлит, веди нас в чащобу! И не забывайте укрываться плащами! Если что, дадим дёру на юг!

— За мной! — крикнул молодой граф.

Отряд из пятидесяти всадников скрылся в небольшой чащобе в двух иттах от северо-восточных окраин Балатасирского леса. Редколесье, окружающее чащу, не могло вместить весь отряд. Прятаться в глубине же было нельзя, поэтому конные расположились в подлеске.

— Не спешиваться! — приказал капитан гончих Орбеут. — Успокойте коней! Нас издалека слышно!

— С ума сойти, в собственном графстве прячемся от каких-то голодранцев? — удивился Арлит.

— Это не наша земля, сын мой, — граф осматривал в подзорную трубу горизонт на севере. — Чтобы не твердили наши герцоги, но все горы и предгорья на двадцать-тридцать итт к северу — не наши. Здесь не живут люди. Налоги отсюда не поступают. И воевать тут не за что.

— Отец, зачем же наши предки эти земли заняли? Беднее нашего герцогства ведь только наши западные соседи, Шолдерри! Которые теперь под ручку с северянами ходят…

— Где дозорный? — не услышал Жарнор своего сына. — Орбеут!

— Ваше сиятельство, дозорный впереди стоит. Я за ним наблюдаю.

— Узнай у него обстановку, — приказал граф. — Нам отсюда не видно ничего.

— Слушаюсь!

В следующие несколько минут отряд почувствовал на себе приход весны. Ливень ударил неожиданно и сильно, вдавливая наездников в конские сёдла. Лёгкий ветер всё ещё отдавал морозом. Зима не стремилась уходить от жителей королевства, не попрощавшись с достоинством.

Туман медленно наступал на юг. Никто не знал, где природное явление остановится. Но спуск с предгорий в низины, в сторону основных земель графства Горэссиров, занимал несколько итт.

Испуганные капитан и его разведчик не заставили себя долго ждать.

— Орбеут! Что там?! — пытался перекричать дождь граф.

— Там сотни силуэтов! — отвечал капитан. — Это не люди!

— Почему? — воскликнул Арлит.

— Потому что от дождя не прячутся! Ни одного плаща нет! И походка у всех, как у… Всеотец, помилуй!..

Капитана прервал лошадиный стон. На мгновение Жарману показалось, что стонам предшествовали чавкающие звуки, он переспросил:

— Как у кого?!

— Нас заметили! — крикнул дозорный. — Они начали движение в нашу сторону!

— Ускоряются! — крикнул другой.

— Проклятье, уходим отсюда! — не выдержал граф. — Никакого рога, все на юг! Едем в Кларрель! Грифоны вернутся в Соловьиный утёс сами!

— Пошли, парни! Пошли!

Усиливающийся ливень дополнили нечеловеческие крики. Словно титан топтал сотни медведей, волков и лисиц. Блуждающий по полю между лесами вой эхом западал в сердца скачущих во всю прыть всадников. Эхом западал в сердца лошадей, заставляя их выжимать из себя все силы. Эхом западал в эти проклятые горы Морнгерос, рядом с которыми давным-давно не повезло поселиться людям.

***

— Моя госпожа, на стену физически не хватит средств! — слегка повысил голос на герцогиню архитектор герцогства Эллаиз. — Тем более, мы не знаем, умеют ли эти существа забираться по вертикальным препятствиям или нет!

— Нам все войска на север стянуть, ваша светлость? У нас сотни дезертиров, — напомнил генерал Бехауст. — А также скудные возможности обеспечения, всё из-за прошлогодней засухи.

Герцогиня продолжала теребить лоб ладонью.

— Жарман, — обратилась Нарнетт к правителю севера своего герцогства, — ты точно никого не потерял? Почему по нашим данным в вашем графстве за последние две недели пропало почти сто военнослужащих?

— Дезертиры, владычица, — ответил нервничающий граф. — Мы в ближайшие месяцы займёмся набором дополнительных…

— А сколько дезертировало из числа тех, кто отправился с вами на север?

Жарнор Горэссир по прозвищу Старый Лис стыдливо смотрел в пол, избегая диалога взглядов как с членами совета герцогства, так и с герцогиней. Длинная седеющая чёлка застилала его лоб так, что он периодически сдувал её.

— Сколько, ваше сиятельство? — повторила она.

— Дюжина. Включая двух грифоноводов вместе с животными. Информация от их сослуживцев, сбежавшие забрали с собой оружие и небольшие запасы продовольствия.

Нарнетт гневно стучала ногтями по столу. Недовольство вызывало неэффективное управление на местах. Важным файтором для управления герцогством или иным феодом всегда считалось сохранение военного сословия в полном составе. Герцогство Сальвиар является одним из самых негустонаселённых и бедных феодов королевства. Наёмников найти очень тяжело.

— Жарнор, собирайте все ваши силы и выставляйте цепочкой постов вдоль официальной границы нашего герцогства и севера.

— Но, госпожа…

— Мы придём к вам позже. Не волнуйтесь. Вы живёте ближе всех к источнику потенциальной угрозы. И её нужно для начала локализовать. Рилароя, Бехауст, — обратилась Нарнетт к советнице и полководцу, — приказ по всему герцогству. Мальхеа, записываешь?

— Да, ваша светлость, — ответил пожилой писарь.

***

— Залил он влагой её уста, да так, что там пропала короста!

— Был таким молодцом, что все бордели знал юнцом!

Над округой доминировали флаги с хватающей перепела лисой, гербом Горэссиров, и флаги с двумя покосившимися горными вершинам, между которыми стояла башня. Герб самих герцогов Мэссиров. Лагерь гудел то песнями, то стонами, доносящимися из некоторых палаток, то гневными офицерами, пытающимися донести до своих подчинённых какие-то приказы. Сам лагерь производил неприятное впечатление: наспех сколоченные укрепления, неглубокий ров, отсутствие строевой муштры. Сказывалась спешка.

— Ненавижу эти песни… — проворчала Нарнетт. — Меня два раза отец на войну брал, когда руководили другие герцоги. Так там то же самое было.

— Это тоже своего рода дисциплина, ваша светлость, — ответил генерал Бехауст. — Люди развлекаются, как могут. Может, завтра кто-то из них умрёт. Кто знает. На военной службе разное бывает.

— Но у нас здесь не военная служба… Здесь ведь охранение…

— Охранение? — удивился седовласый полководец. — Я думал, мы собираем всё герцогство и идём на север. Значит, вы подкорректировали наш план?

— Я думала над твоими словами два дня, Бехауст. Ты прав. Прости, что лезу в военные дела. Хотелось решить проблему наскоком, — она, увлечённая горными вершинами впереди, не заметила, как кивает подчинённый, и что к ним подошла старшая чародейка. — Солдаты и рыцари будут прикрывать наше герцогство. Вперёд же мы пойдём только чародеями. Ольта, ты здесь. Подкреплений не было?

— Приехали ещё двое, госпожа. Всего шестнадцать чародеев, из которых двое — боевые священники. Ещё шесть — маги поддержки, иллюзионисты и зачарователи. Остальные все элементалисты.

— Кто будет управлять ими, владычица? — спросил Бехауст.

— Бехауст, при всём уважении к твоим заслугам, ты воин, а не маг, — Нарнетт продолжала глядеть в сторону страшных предгорий. — Пускай Ольта занимается людьми, способности которых она знает.

— Прошу меня простить, моя герцогиня, — начал справедливо возмущаться генерал, — но как раз в данном случае нужен именно план военного. Потому что маги без дисциплины и последовательности действий будут лёгкой добычей не только для чужаков, но и для самих себя. Они не заточены на ведение совместных действий друг с другом! Некоторые видят друг друга впервые в жизни!..

— Бехауст, я…

— …но самое главное, — осмелился перебить дворянку Бехауст, — что их очень мало. Они не могут организовать настоящий фронт наступления. Всё наше герцогство не сможет, даже если бы не было дезертирств на фоне прошлогодней засухи! Мы идём в предгорную долину, расстояние от одного отрога гор до другого составляет почти сто итт. В любой точке горных долин мы будем отрезаны от герцогства.

— Генерал, но ведь есть Нэлвские места. Главное, дойти до них, — вступила Ольта. — Именно в тех местах и живут таинственные чудовища. А там расстояние между отрогами гор существенно ниже.

— И окружены мы будем со всех сторон. Вокруг пещеры и высокогорные долины. Все очевидцы говорят, что таинственных жителей гор несколько сотен. Мы не знаем их реальную силу. Даже если у нас получится в течение двух недель мобилизовать все наши силы, всё равно до регулярных десяти тысяч мы не дойдём. А одно чудовище, возможно, способно десяток людей порвать.

— Ольта, думаю, он прав. Но стоять на месте я тоже не намерена. Бехауст, а если не разведчики… Если начать с отшельника?

Генерал остановился, откашлялся. Взял подзорную трубу, поводил по горизонту и сказал:

— Такое возможно, госпожа. Но только если мы сможем быстро эвакуироваться к своим. С кадровой армией, понятное дело, такое невозможно.

— Ольта, телепортатор в нашем отряде есть?

— Есть, госпожа. Килина, сюда!

К ним подбежала молодая чародейка.

— Ваша светлость, моё почтение! — поклонилась она.

— Ты сможешь нас эвакуировать, если мы двинем вперёд, и на нас нападут?

— Да, моя владычица. Несколько человек за несколько подходов. Дальше мне потребуется восполнить ману, у меня с собой всегда несколько бутылей.

— Хорошо. Порлехт, бери своих лучших людей, — обратилась герцогиня к капитану.

— Ваша светлость, я правильно понимаю, что отговаривать вас…

— Вперёд! — яростно пригрозила Нарнетт.

***

— А я думал, вы в прошлый раз прекрасно поняли, что эти земли вам не принадлежат. Но вы продолжаете приходить сюда снова и снова, — объявил сидящий на пне отшельник. — Мои птицы увидели вас издалека, потому мы вышли, чтобы встретить вас. Приструните своих магов, герцогиня. Вы в моём лесу. Это на равнинах вы можете творить чудеса, испепелять сотни себе подобных существ. Здесь другие места. И другая магия.

Нарнетт гневно уничтожала взглядом Абалтуна. Норзе — больше похожий на обычного человека — стоял рядом с хозяином. Напоминал он выражением серьёзного лица дворецкого, закинувшего руки за спину.

Герцогские маги были построены в линию, ожидая сигнала. Два чародея прикрывали тыл, наблюдая за Нэлвскими местами к юго-западу от Малого леса. Ольта стояла рядом с Нарнетт с заряженной огненными искрами рукой. Бехауст, Порлехт и полтора десятка гвардейцев держали руки на рукоятях мечей и арбалетных ложах.

— Моя герцогиня, позвольте мне…

— Ольта, мы пришли сюда говорить, а не применять насилие, — осеклась Нарнетт. — Порлехт, прикажи своим людям не дёргаться.

— Слушаюсь, ваша светлость, — нехотя выдавил капитан. — Отряд, смирно!

Гвардейцы замешкались, но исполнили приказ.

— Абалтун, мы пришли с миром и на твой лес не претендуем. Мы можем поговорить?

— Я вас в свой лес больше не пущу. Чтобы вы в припадке сами на себя кару не наслали. Говори, герцогиня. Я слушаю.

Голос его источал спокойствие. И, что удивительно, он держал одну руку на другой, свесив с коленей. Почти как дворянин. Древние руки отшельника украшали лишь длинные необстриженные когти.

— Зачем ты усыпил меня? Я помню перед тем, как потерять сознание, ты прочитал какие-то чары. А глаза твои блестнули янтарём.

— Припадок. Подобные таинства, если ими не злоупотреблять, могут отсрочить неминуемое. И да, дитя. Меня пугают твои спящие способности. Потому мы и покинули вас. Благодарю, что вы не устроили в хижине беспорядок. Если хочешь узнать подробности о своём состоянии, то только наедине. Теперь — к сути.

Девушка молчала. Бехауст шепнул капитану, что неприемлет такого отношения к благородной госпоже, но тот отговорил его, пеняя на удалую чародейскую силу отшельника.

— Мы потеряли здесь несколько егерей. Куда они пропали? Ты пленил их?

Норзе удивлённо посмотрел на владыку, тот не заметил.

— Друзья-знахари доложили мне, Нарнетт, что за ними следовали какие-то люди, — ответил полузвериным голосом ведун. — Пять человек. Но у самой границы Нэлвии они потерялись, как доложили мне птицы. Ваши, я полагаю, лучшие люди следов не оставляют. Я знаю, какой магией владеют люди, вы можете просканировать весь лес, включая мою хижину. Там не будет ни одной живой души.

— Куда они могли пропасть?

— Дезертировали, девочка? — переспросил Норзе. — У вас ведь с этим делом беда, не любят ваши слуги господам задницы лизать. Особенно, когда свои задницы к костру подставлять приходится.

Абалтун вскинул руку в сторону слуги. Его рот моментально связался неведомо откуда взявшейся магической иглой. Уста чудака стали покрываться жуткими кровоподтёками.

Люди гневно и пугливо фыркали, особенно волшебники. Возобладал страх, что подобных игл из воздуха может появиться много.

— Прошу простить его. Норзе мне почти как сын, не изгонять же его. Кроме него в этих горах больше никого нет. Знахари разве что заходят и всё. Но я с ним согласен. Ваши люди могли дезертировать. Никакие деньги не стоят собственных жизней.

— Жизней? — переспросила Нарнетт, ещё не оправившись от увиденного наказания. — Что им угрожало здесь? Мы видели сотни следов, а мой граф еле спасся со своими людьми. Кто здесь живёт?

Абалтун глянул за спины своих гостей, словно ожидал кого-то увидеть там. В нескольких иттах к юго-западу начинались Нэлвские места, а по их правой кромке шли тропы с юга до Малого леса. Или Дер'юхайра, как лес называл Абалтун. Горизонт был чистым. Лишь где-то вдалеке пели оставшиеся на зиму в горах птицы, довольно редкое явление.

— Я не знаю, кто это такие, Нарнетт. Знаю лишь то, что в мой лес они не заходят.

— Почему? Кто ты вообще такой?

— Боятся, — серьёзно ответил ведун. — Я связан с этим лесом могущественным колдовством. Если вам будет угодно, можете считать меня друидом. Но я лишь отдалённо похож на друида, потому что те защищают природу, а я — весь мир. В меру своих скудных сил. Лес — это лишь географический объект, к которому привязано моё колдовство. Если бы я жил в пещере, меня бы защищали подземные грибы, скалы, что угодно. Если бы я болтался в море, меня бы защищали водоросли, кораллы, остовы погибших кораблей. Меня бы защищало море. Здесь, в лесу, меня защищает лес. И я защищаю его в ответ. Поэтому я не допущу даже малейшей угрозы со стороны ваших магов или солдат с факелами. Может быть, я умру. Но с собой заберу многих. Знаешь, сколько мне лет, дитя? Понимаешь ли ты, что я старше любого эльфа, некоторые из которых старше вашего королевства?

Служилые начали сменять гнев на испуг и удивление.

— Но ведь ты поселился здесь несколько лет назад… — задумалась дворянка. — Как и странные символы в лесу стали появляться не так давно.

— Я десятки лет создавал рунические символы, дитя. Которые позже нанёс на деревья внутренней чащобы. Сразу, как только поселился здесь. У себя на севере я тоже наносил их, чтобы они защищали меня от нежити. Эти символы связаны с моей духовной энергией. Они связывают нас с Дер'юхайром или с другим природным объектом. Нас, то есть мой народ. Точнее, то, что от него осталось.

— Почему ты переселился сюда? Почему вступил в симбиоз с этим лесом? — спросила Ольта.

— Потому что меня изгнали с севера. Мертвецы, которых вы не добили четыреста лет назад. И которые появились из-за вас, людей. Помнишь, что я тебе рассказал во время нашего знакомства, Нарнетт? Смерть — часть этого мира. Рано или поздно она должна была обрести телесное воплощение… И это воплощение изгнало меня и уничтожило мой Цветник. Город-сад, за которым я один ухаживал почти триста лет. Они убили мою единственную дочь, превратив её в себе подобное чудовище. Однако сейчас я готов к бою. И отступать я не буду. Пускай они прорвутся через горы, я убью их столько, сколько не убил ни один ваш король за последние четыре сотни лет с момента окончания Великой войны.

Отшельник продолжал буквально вырыгивать свои слова, словно больной или раненый медведь. На окружающих это производило впечатление, близкое к уважению. Нарнетт не понимала, добрый или злой по своей натуре отшельник. Закралась мысль, что таким его воспитал окружающий мир. Мир варварства и отсутствия законов. Мир, когда магия правила миром, а не преподавалась в университетах. Абалтун одним своим голосом и спокойным внешним видом показывал, что за свои слова он готов ответить. Готов подтвердить их. Хотя ему этого и не хотелось.

— А твари, которые здесь обитают… Которых ты не пускаешь в лес… — протянула герцогиня. — Они не могут быть мертвецами?

— В центр этих гор попасть можно только с юга. Из земель вашего королевства. Отсюда на север не ведёт ни одной тропы, кроме скрытых, по одной из который сюда попал я.

— Возможно, есть подземные ходы? — спросил генерал. — Наши карты в подробностях ограничиваются только официальными государственными границами. Внутригорные территории мы никогда не расписывали и не изучали досконально.

— Не смогу дать ответ, человек, — ответил ведун. — Но неужели ваши наездники на львах-орлах не видели ничего подозрительного в этих горах? Я стою на земле и вижу. Даже сейчас. Даже отсюда.

Люди крутили головами, пытаясь найти что-то постороннее. Что-то, что не соответствовало местному пейзажу. В радиусе многих итт вокруг возвышались Морнгеросские горы с редкими лесами.

— Малый лес мешает нам… Нужно отойти подальше?..

— Взгляни на звезду, Нарнетт, — ответил отшельник.

Начались споры о том, как в ясный и солнечный день можно увидеть звезду. Но это обращение было адресовано самой герцогине. Она моментально нашла то, что выбивалось из общей картины.

В нескольких иттах к западу между двумя горным вершинами виднелись какие-то руины, подсвечиваемые едва заметным огоньком. Огоньком неестественным.

— Вы не видите?! — дворянка ткнула туда. — Что это?

— Что там?! — причитали служилые.

— Ничего не вижу, госпожа! — ответила Ольта.

Первым сообразил капитан.

— Руины! Это сторожевая башня Рансдерх! — Порлехт уже крутил кольца на подзорной трубе. — Её забросили века назад, а после Великой войны в горах был оползень, к башне не подступиться. По всем горам разбросаны руины древних замков и укреплений, но строил их какой-то древний народ. Почему мы отсюда не видим башню, а наша госпожа видит?

— Потому что у вашей госпожи острое зрение, юноша, — ответил Абалтун. — Этот едва заметный огонёк может ослепить Нарнетт своей яркостью. Девочка, не смотри туда так пристально. Ты ещё не контролируешь свои способности, которые появились у тебя из-за воздействия припадков.

Нарнетт не слышала слова ведуна. Все её мысли были связаны с руинами.

— Порлехт, Нарт, что это ещё такое?! — чуть не сорвалась она. — Сторожевые посты в горах заброшены давным-давно! Столетия назад!

Люди с удивлением отнимали друг у друга подзорные трубы.

— Кажется, в башне два огонька… — проговорил один из магов.

— Все эти полуразрушенные башни и руины древних замков сокрыты зеленью, песком, горной породой и временем, — продолжал отшельник. — В тёмное время суток огоньки гаснут. Ни разу не видел, чтобы они горели.

— Не верю… — продолжал генерал. — Это отшельники. Но сколько их должно быть, чтобы напугать эскадрон рыцарей со слугами и перебить несколько охотников?

— Бехауст, созывай наездников, — приказала владычица, продолжая изучать руины уже в подзорную трубу.

— Я бы не советовал вам лезть туда, дитя. Даже если вы всё своё герцогство соберёте, там очень крутые подъёмы. Штурмовать их — почти невозможно. И это только одна из нескольких десятков горных крепостей. Я до сих пор не могу сосчитать, сколько их них ожили в последнее время.

— Не могу поверить, Абалтун, почему мы, постоянно забираясь в эти горы, ни разу не видели здесь чужаков?

— Я попробую узнать, Нарнетт. Но не могу ничего не обещать. При первой же опасности я кинусь в свой лес обратно. К сожалению, телепортацией я не владею, но быстро бегать всё же умею. Быстрее, чем…

— Кто они? Ты сказал, что не знаешь точно. Но ведь ты видел их вблизи? Мы видели только силуэты и следы. Следы десятков человекоподобных существ. Судя по нашей информации, эти существа передвигаются только ночью…

— …и в сильную непогоду, когда нет солнца, — закончил мысль герцогини Порлехт.

— Ты думаешь, что?.. — начала Ольта.

— Ночь надвигается… Сейчас ведь ещё полдень… — заметил капитан, глядя на надвигающиеся туман и тучу.

— Это непогода. Последний год весь материк от неё страдает. В вашем королевстве такая же беда, — заявил Абалтун, даже не взглянув на небо за деревьями. — Я считаю, что живущие здесь существа опасны, но погодой они не управляют. Погодой управляют северяне.

Вайны в очередной раз удивились, одарив отшельника своим вниманием.

— Северяне?

— Да, маги Акадар Фрадура. Насколько мне известно из уст моих друзей-знахарей, ваше герцогство Нортирар несколько раз ходило на север. Грабить мертвецов. Они были взбудоражены. И северяне, чтобы снизить агрессию мертвецов, стали насылать мощные погодные явления. Последнее время на море шторма, а на суше — метели и гром. Север материка буквально покрывают снега, что тают только летом. Со стороны Акадар Фрадура, крайней северной точкой материка, чародеи направляют на юг видоизменённую природу. Чтобы успокоить мертвецов. И вас.

Отшельник взял прислонённый к камню посох с оленем на навершии, покрутил им в воздухе. Появился лёгкий туман, в тумане проплывали силуэты. Люди толпились, пытаясь рассмотреть, что происходит, но офицеры призвали к дисципине. Только Нарнетт осмелилась подойти ближе и взглянуть в туман, напоминающий небольшое облако.

— Там… Какие-то люди? Что это, иллюзия?

— Реальность, дитя, — отвечал ведун. — Я проецирую то, что видит одна из моих птиц сейчас, на севере. В землях, которые вы называете Апалаи.

— О, милостивые боги! — воскрикнула она. — Ты показываешь мертвецов?

— Смотри, как они себя ведут. Сейчас на севере не метёт, сугробы ещё не растаяли. Температура там очень низкая. Мёртвые находятся в полусонном состоянии.

Повисло молчание. Но вперёд вышла Ольта и начала говорить:

— Мертвые как спали, так и спят дальше. Даже если эта ерунда с погодой правда, то в Акадар Фрадуре живут миллионы людей, гремлинов, джиннов и бог знает кого ещё. Северяне, несмотря на свой изоляционизм, контактируют почти с половиной известного нам мира. Торгуют с нами и с империей как минимум. Невозможно оставить в тайне создание таких могущественных чар.

— А с чего ты взяла, что простой народ знает, что задумал Консерптон архимагов? Ведь погоду насылают на юг, за пределы своего королевства.

— Ты это почувствовал, Абалтун? — спросила герцогиня.

— Так мне сказал этот мир, почувствовавший колебания. Северяне пытаются в очередной раз изменить уклад мира, и рано или поздно они поплатятся за это. Поверь, Нарнетт.

— Я продолжаю считать, что старик свихнулся, — услышала она шёпот Нарта, адресованный генералу.

Полководец молчал, обдумывая сказанное.

— А ведь когда начались первые осенние шторма, мы вообще кораблей акадарцев не видели! — осенило его. — В Гефритарском океане тонули наши, имперские и таресиорские корабли, в Тёмном океане тонули наши и эльфийские корабли! Но корабли северян, которые ещё в позапрошлом году бороздили просторы морей, в прошлом году вообще в порты нашего королевства не заходили! Кто-то ведь должен был заходить до начала штормов! Я изучал статистику по потопленным кораблям, когда проверял, сколько потеряли мы. И сверял с плановыми показателями по прибывшим. Только в наши порты в начале прошлого года, до штормов, должно было два крупных торговых флота из Акадар Фрадура прийти. Специи и алхимические реагенты, которые мы затем продаём в другие герцогства. Но ни одного корабля не было.

— Меня радует, что среди вас есть если не умные, то хотя бы наблюдательные люди, — подвёл черту отшельник.

Люди не верили сказанному, начались споры. Нарнетт почувствовала странные, спутанные мысли, будто чужак вновь пытается залезть в её голову.

— Значит, — попыталась расставить всё по полочкам девушка. — эти горные существа вылезают наружу из-за непогоды? Но ведь дожди были и раньше, почему раньше не было никаких следов присутствия этих тварей здесь? И ночью наши егери и охотники также рыщут в горах, не понимаю…

Ответить Абалтуну не дал прозвучавший нечеловеческий рык где-то на юге. Неведомо откуда прямо с юга навстречу северной шла ещё одна гигантская туча, заливающая восточную границу Нэлвских земель ливнем.

— Они почуяли вас… И отсекли от ваших войск на границе… — наконец удивился отшельник. — Возможно, я не прав, и погодой эти твари управлять умеют. Все в лес, не оставляйте коней. Ваш глупый дворянин неделю назад скормил им подбитую кобылу, останки которой нашли мои птицы. Твари могут узнать, где им можно достать пропитание.

Новый рык раздался словно ещё ближе, чем предыдущий.

— Быстро, в лес! — скомандовал отшельник. — Защитить я смогу вас только в глубине, а не на границе с пустошью!

— Килина! — крикнула Ольта волшебнице, владеющей заклинанием телепортации. — Возвращаемся в Соловьиный утёс! Давай!

— Нет! — рявкнула Нарнетт. — Идём за Абалтуном! И не спорь!

— Слушаюсь, госпожа! — Нарнетт увидела полный удивления взгляд Абалтуна, адресованный чародейке.

***

— Зарубки… Я помню, на деревьях были зарубки… — проворчала Нарнетт. — Кто-то пытался стереть его руны… Генерал, эти твари раньше пытались его достать. Пытались войти в лес и стереть эти охранные руны. Но у него получилось их отогнать. Значит, он всё же видел их раньше. Но не поделился с нами, кто это такие.

— Судя по стоящему в горных долинах рычанию, это точно не дружественные нам существа, госпожа, — полусонный Бехауст отдал подписанный приказ своему адъютанту и принялся расписывать новый.

Нарнетт взглянула в окно. Где-то там, в полусотне итт к северу, находились загадочные и ставшие страшными Нэлвские места.

— И про своё состояние я так и не узнала, — продолжала владычица вполголоса. — Почему он просил меня приехать, когда проявятся физические симптомы? Тайна покрыта мраком, Всеотец, развей, молю всеми фибрами души.

Люди не слышали её. Зал советов шелестел листами старых карт, книг, пергаментов, никто не позволял себе ни одной шуточки. Кто-то едва дремал за большим столом, укрывшись кипами рукописей, из-за чего таких было просто не видно ни Нарнетт, ни сидящим рядом.

— Я до сих пор не могу понять, почему раньше их никто не видел? — попыталась разбудить полусонных членов совета она. — Наши егери со времён основания герцогства в горы ходят! Даже после того, как земли Апалаи стали заселены мертвецами, в горах было спокойно! Но именно сейчас…

— Нашёл, моя герцогиня! — воскликнул егермейстер.

— Нойрбет, есть датировка?

— Ваша светлость, это карта гор от 975 г. Третьей эпохи!

К егерю подскочили почти все сидящие за столом члены совета, включая герцогиню. На большом дубовом столе Нойрбет расстелил огромное полотно, показывающее подробную карту северных гор.

— С ума сойти! — воскликнула Рилароя. — Сколько же их здесь?

— Я с детства изучал земли нашего герцогства и всё, с чем они граничат, — опомнился ото сна Бехауст. — Здесь в горах, получается, целая страна была?

Все горы Морнгерос наполняли точки, изображающие каменные строения. Самым интересным было то, что в Малом лесу также находились три точки, формирующих треугольник на границах леса. Лес был защищён с юго-запада, севера и юго-востока.

— Я читал доклад Нарта. Когда вы, ваша светлость, со своими подданными отправились в Малый лес, то никаких руин там не обнаружили. Судите сами, почти все руины располагаются в горах. А в Малом лесу целых три точки. И здесь, — Нойрбет ткнул пальцем прямо в сердце Нэлвских мест. — Самая большая фигурка нарисована. Словно там раньше столица стояла. Но Нэлвские места — это холмистая внутригорная равнина. Там никаких следов цивилизации в принципе нет.

— Как давно у нас стали пропадать люди? — спросил Вольхат, один из глав торговой гильдии герцогства.

— Люди в горах пропадают постоянно. Но их тела раньше всегда находили, — ответил генерал. — Сейчас же мы следов пропавших вообще найти не можем.

Нарнетт вернулась к изучению карты.

— Пять лучших ищеек герцогства… — констатировала она. — До сих пор не могу поверить. Матушка с отцом с детства рассказывали, что у нас лучшие разведчики, следопыты и диверсанты в королевстве.

— Потому что они должны от людей и животных прятаться, ваша светлость, — генерал одарил Нарнетт тяжёлым полусонным взглядом. — Живущие в горах существа — это что-то среднее между людьми и животными. Они похожи на зверей своим поведением, и в то же время живут в руинах. То есть ведут близкий к цивилизованному образ жизни.

— Почему после этой карты все эти замки и башни пропали? — спросила Нарнетт. — Возможно ли, что… Ольты здесь нет, но она рассказывала, что самая мощная магия способна разрушить замок и нанести серьёзный вред городу. Но не утащить тысячи тонн камня, песка, дерева и стекла под землю. Это под силу только богам.

— Мы витаем в догадках, госпожа, — сказал егермейстер. — Если не отправиться к каким-нибудь руинам и не изучить, что там происходит, то мы так будем топтаться на месте.

— Нойрбет, 975 г. Третьей эпохи? То есть этой карте… Четыреста восемьдесят восемь лет?

— Да, владычица, — ответил главный егерь. — В ранних картах, как я глянул, также есть следы о каких-то постройках в горах. Но следующая карта датируется 996 г. Свести концы с концами тяжело, так как прошло целое поколение между составлением каждой карты.

— Но отталкиваться проще от 996 г. Кто правил герцогством в это время?

— Герцог Барателис, супругой у него была Ларатирра. Она была уроженкой севера, — сказала Рилароя. — К сожалению, имени советника и главного картографа и егеря по совместительству я не вспомню. Хотя должности главного егеря в те времена могло не быть. Нужно изучить седьмую главу тома Земель Морнских, где описаны деяния всех герцогов за последнюю тысячу лет с указанием их советников поимённо. Но вполне возможно, что герцог мог сам со своей женой эту карту составить, если хроника из вашей библиотеки, владычица.

— Подождите, ваша светлость, дамы и господа, — вступил Вольхат. — Но ведь Барателис и его супруга правили герцогством почти сто лет… Говорят, эльфья кровь у супругов была.

В зале советов повисло гробовое молчание. Нарнетт почувствовала, как на неё стали накатывать новые волны апатии, которые, казалось, отступили на некоторое время. Советница-канцлер погладила лоб ладонью и сказала:

— Кажется, они правили восемьдесят шесть лет. Но умерли уже в преклонном возрасте.

— Одни из самых долгоживущих людей в стране были, Рилароя, — заметил Бехауст.

— Табия, тебе сюда нельзя! — послышалось из-за двери.

— Ищите любые зацепки, — приказала государыня. — Бехауст, те немногие запасы, что у нас есть, отправь на содержание вооружённой группировки, чтобы, наконец, сократить эти проклятые дезертирства. От гор наши земли отделяют две тысячи солдат, рыцарей и чародеев Горэссиров, Аманесиров и Венцулов в полевых укреплениях.

— Слушаюсь, ваша светлость, — генерал жадно впился в лежащее на столе полотно.

— Тётя Нарнетт! — за дверью нарастала истерика. — Отпусти меня, вредина!

— Они же должны заниматься, — проговорила Рила.

— Стража, впустить! — кинула Нарнетт.

За открытыми дверями чужеземная девочка по имени Табия пыталась вырваться из рук гувернантки молодого герцога.

— Эрвия, отпусти её! — крикнула герцогиня.

Табия кинулась на шею к «тётушке». Она ответила крепким объятьем и вопросительно взглянула на Эрвию.

— Ваша светлость, девочке приснился кошмар!

— Это было взаправду, не ври, Эрвия! — крикнула Табия.

— Успокойтесь! — рявкнула герцогиня. — Что случилось?

— Я видела своего папу! Он залез в мою комнату и пытался поговорить со мной!

— Но ведь твой папа умер, ты сама рассказывала нам, дитя…

— Ваша светлость, я же говорю… — продолжала тучная гувернантка.

— Эрвия, выйди отсюда! — взорвалась Нарнетт.

Люди испуганно взглянули на неё. Эрвия едва на расплакалась.

— Госпожа? — переспросила она у Нарнетт.

— Расскажешь после ужина, — спокойнее сказала владычица. — Ступай.

Расстроенная Эрвия поклонилась и вышла из зала советов.

— Тётя Нарнетт… Я не лгу… — заливалась слезами девочка. — Мой папа… Я не понимала его речь, но чувствовала, что ему стыдно…

— За что?

— За то, что он бросил меня…

Люди молчали. Ото сна пробудились все, даже генерал. Все со скептицизмом в глазах поглядывали на девочку.

— Ну-ка, пойдём в твою комнату, Таби.

Совет герцогства почти в полном составе остался работать дальше, Нарнетт, взяв Табию за руку, направилась в её покои. Сопровождали их Рилароя, генерал Бехауст, Порлехт и пара его гвардейцев. Комната девочки располагалась на третьем этаже главного дворцового корпуса, между палат придворных фрейлин. Герцогиня желала успокоить девочку. Её опекуны были обеспокоены её кошмарами. Нарнетт, хотя и настороженно относилась к Табии, но не хотела получать очередной нагоняй от родителей. Потому девочке требовалось показать, что она не чужая для них. Она часть их семьи. Так приказали родители.

Эрвия держалась позади, вне поля зрения Нарнетт и своей воспитанницы.

— Ну и где ты видела его? — спросила Рила.

— Здесь! — девочка показала пальцем на кровать. — Тётя Эрвия уснула, читая мне вот ту книжку…

На столе у кровати девочки лежала раскрытая книга с насыщенным яркими цветами переплётом.

— …я тоже почти что дремала, но меня разбудил скрип. Кто-то ходил по полу. Хотя я никого не видела у дверей. Тогда я повернулась в сторону окна, то увидела его.

Ветер за открытым окном покачивал массивные узорчатые портьеры.

— Он прилетел сюда на грифоне, тётушка Нара! — воскликнула девочка. — Но я не слышала его грифона!

— На кого он был похож? — спросила Нарнетт.

— На человека! На нас с вами! Но у него были большие голубые глаза! Как у меня! Так я и поняла, что это мой папа!

— Эрвия, иди отсюда! — послышалось от капитана. — Тебе герцогиня приказала!

— Порлехт, выведи её отсюда! — сказала Рила.

— Да, сейчас, госпожа, — отвечал он.

— Папа говорил с тобой? — спросила Нарнетт, глядя на окно.

— Да!.. Но я не понимала его речь. Он говорил тихо, чтобы не разбудить Эрвию.

— А какие ещё черты лица ты запомнила?

— Он был человеком, любезная тётушка! Обычным человеком! Но от него веяло и холодом, и теплом одновременно! Я… Я не знаю.

— Таби, дорогая, успокойся, — Нара взяла её за руки, необычайно холодные сейчас. — Как он выглядел?

— Ну… Большие и очень яркие голубые глаза. Очень большие, как у дракона… А зрачки, как у человека.

— Ты уже сказала про глаза. Что ещё? Ради Всеотца, успокойся, дитя… Говори.

— Чёрно-серые волосы… — продолжала воспитанница. — Острое лицо, как у дяди Кибеана, который служит рыцарем. Да, папа похож на него!

— Это не мог быть Кибеан?

— Кибеан с вашими родителями и его светлостью на другом материке, госпожа, — ответила Ольта. — В сопровождении, он ведь опытный фехтовальщик.

— Точно, — выдохнула Нарнетт. — Я и забыла, кто с моими на восток уехал.

Рила взяла книжку, которую Эрвия читала девочке. Что-то выпало.

— Листок… Хмм… Это тоже относится к сказкам? — советница подняла и развернула в полный оборот наспех нарисованный рисунок.

— Горы?

— Не просто горы, ваша светлость. Это вершина Манборай. Одна из самых высоких точек гор. Вершина о двух пиках.

— Как ты узнал, Бехауст? — спросила Нарнетт.

— Видите, ручьи нарисованы с воротами? — генерал поводил пальцем по рисунку. — Истоки прямо в ледниках. Это запруженные реки Нилая и Ритас. Там в горах плотины пару сотен лет назад построили, потому что по весне реки выходили из берегов и подтапливали северные леса вроде Балатасира. Дикие животные кидались из лесов на юг, к деревням и городам, убивая людей и скот. Нам тогда корона средства выделила.

— Табия, что твой папа хотел показать этим рисунком? — Нарнетт повернулась к ребёнку. — Он нарисовал его, пока вы с Эрвией искали меня?

— Не знаю, не знаю, не знаю, тётушка!.. Может, он хотел забрать меня жить в горы?..

— Почему же не забрал, если у него есть грифон? — задумалась высокородная. — Он хотел что-то другое, дитя моё… Нам нужно выяснить, что именно.

— Тётушка… — вновь проскулила девочка.

— Табия, что ещё? Уши? Нос?

— Да, точно! Ушки у него маленькие, как у гномика! А нос… Нос какой-то странный, слегка приподнятый кверху так, что видно ноздри. И мне показалось, что его чистое и бледное лицо слегка съёжилось…

— Нет, нет, нет! Отойдите!

Генерал кинулся к воспитаннице, приподнял косу, осмотрел шею. Ничего подозрительного.

— Что ты хотел найти там?! — чуть не сорвалась Нарнетт, прижав к себе девочку.

— Укусы, госпожа. Четыреста лет назад, когда наши войска пересчитывали трупы разбитого войска мертвецов на севере, они насчитали очень немного вампиров.

— Потому что вампиров в армии мёртвых почти не было, господин генерал, — сказал капитан стражи, подойдя поближе. — Вампиры к нам на материк откуда-то с другого материка пришли и не стали каким-то массовым явлением.

— Вампиры? Кто это такие? — испуганно крутя головой, спросила Табия.

— Тихо, дорогая! — Нарнетт несколько отстранила девочку от себя. — Ты ведь покажешь мне свои зубки, дитя?

— Конечно, а зачем?

— Просто покажи, а я покажу тебе свои.

— Не понимаю, тётя Нарнетт… Но хорошо.

В широко раскрытой улыбке девочки окружающие не увидели ничего постороннего. Кроме того, что один зуб в нижнем ряду был слегка кривоват.

— А теперь ты, тётя Нарнетт!

— Ну хорошо…

Девочка чуть не забилась в подушку от страха.

— Шутница ты, однако! — трясущимся голосом сказала герцогиня, что сидела к окружающим спиной.

— Табия, не пугай нас так! На тебе же лица нет! — усмехнулась Ольта. — Из тебя бы хорошая актриса для труппы бродячего театра Вирсерта получилась!

— Но, тётя Ольта, ведь тётя Нарнетт…

— Вышли отсюда, — приказала герцогиня. — Девочке нужен покой. Порлехт, под этими окнами, если я не ошибаюсь, дежурят рыцари с чародеем, допроси их. Грифона бы точно кто-то увидел. В садах Нэльции, что разбиты у этой стены, есть место, куда можно приземлиться. И крышу осмотрите заодно.

— Слушаюсь! — капитан гвардии поклонился и направился прочь со стражниками.

— Рила, через неделю проведём совет, отправь послания всем графствам. Будем решать, что делать с горами. На северян и столицу пока не смотрим. Пускай грызутся.

— Поняла, владычица, — советница достала блокнот, взяла перо со столика Табии, обмакнула в чернильницу и сделала пометку.

— Но, ваша светлость… — начал было Бехауст.

— Точка, генерал. Я закончила своё предложение.

— Исполняю, госпожа, — поклонился он.

Когда Нара выходила, Табия подбежала к ней, схватила за подол рукава платья. Герцогиня нагнулась, словно та хотела поведать сокровенную тайну.

— Не хочу на север! Не хочу к ним!

— К кому, к ним?

Девочка истерично задрожала, указав на рисунок в руках Риларои, и сказала:

— К семье.

Нарнетт ничего не поняла, пожелала девочке отдохнуть, считая, что та бредит от кошмаров. После того, как все вышли из комнаты Табии, герцогиня отправилась в свои покои. Следовавшую за собой Рилу она довольно резко послала заниматься делами, а не донимать её светлость.

В покоях герцогини на туалетном столике стояло большое зеркало, богато украшенное резным орнаментом. Нарнетт испуганно взглянула в него. Да, её дворянскую улыбку украшали четыре мощных клыка: поднялись обычные резцы так, что дёсны герцогини кровоточили в местах прорастания. Хотя раньше Нарнетт не чувствовала ничего странного.

— Всеотец, не таков был уговор… — услышала герцогиня перед тем, как потерять сознание.

***

Выехали до первых лучей солнца. Галопом добрались до границы, дождались разведчиков, двинулись дальше. Всю дорогу Нарнетт оглядывалась. Новообретённое зрение пока не слушалось её, как бы она ни напрягалась. Никаких руин в округе девушка не видела, а командующий отрядом сир Кэрвдон довольно резко подгонял отстающих. Свою хозяйку и её спутника суровый придворный рыцарь подгонял вежливо.

Малый лес раскинулся перед ними. С момента последней поездки тут ничего не поменялось. Ветер завывал во внутригорных долинах, отражаясь смеющимся эхом. Эхом, что насмехалось над потерянной герцогиней. Но на этот раз она была не одна. Её единственный друг при дворе наконец-то вернулся с охоты, и только рядом с ним она могла чувствовать себя в безопасности.

Мэльдан был великаном и напоминал брата-близнеца Нарнетт с густой рыжей шевелюрой, аккуратным носом и тонкими чертами лица. Был он моложе подруги на два года, но в свои двадцать пять лет давал фору многим именитым рыцарям герцогства как в скачках, так и на охоте. Третий сын бедного барона, что подчинялся напрямую Нарнетт и её родителям, воспитывался при дворе, и дружба между ним и юной герцогиней крепла из года в год. Вернувшись с охоты, юный барон немедленно напросился на очередной поход своей подруги. Весь путь он допрашивал её, узнавал детали о её знакомстве с отшельником. И Нарнетт отвечала, чувствуя, что он может помочь советом. Как близкий человек, знакомый с малолетства.

— Как ты? — спросил Мэльдан.

— Всё также, словно меня сбросили в компостную кучу, а сверху поработали кони с грифонами, — отшутилась она. — Примерно как ты, вернувшись со своей двухнедельной охоты ни с чем. Не спрашивай.

— Главное, держишься в седле, — серьёзно сказал он. — Справляешься без посторонней помощи.

— Не подлизывайся, дорогой. Не то я пожалуюсь супругу.

— От страха сковало лёгкие, ваша светлость… Но!

Снова Нарнетт услышала грязные перешёптывания позади себя, но командир отряда приструнил рыцарей и чародеев. При дворе молодого барона Мэльдана Кортулла, коего отдали на воспитание герцогу Млабиурту, отцу Нарнетт, в течение последних лет считали любовником герцогини. Почва для слухов росла не из-за того, что они были ровестниками и буквально росли под одной крышей, а из-за того, что с остролицым рыжим великаном — словно старшим братом миниатюрной герцогини — Нарнетт проводила гораздо больше времени, чем с мужем, за которого она вышла в неполные девятнадцать. Даже консумация брака, официально заверенная церковью, не помогала против сплетников. Помогла природа. Чем взрослее становился Коленетт, сын Нарнетт, тем меньше коридоры, залы, сады и трактиры наполняли строптивые басни и сказки. Мальчик с младенчества копировал официального отца, этого было достаточно многим.

Сейчас же Нарнетт — одинокая, без близких родных, а придворных воспринимающая исключительно как льстецов и торгашей — находила утешение именно рядом с другом детства, к которому, что также удивляло дворец, хорошо и без опаски относился любимый супруг. Каждое его приближение, каждая совместная охота, совместный танец на балу, даже попытка подружиться с юным герцогом, всё это оживляло грязные слухи, как сухой хворост, брошенный в тлеющий костерок. Сама Нарнетт, хотя и привыкла к этому, всё же при случае не упускала момента критически ответить кому-нибудь, чей язык доводил окружающих до яростого смеха. После этого залы и сады дворца и окрестностей наполнял могильный шёпот. Ни родители, ни муж никак не препятствовали этому. А сам Мэльдан только улыбался, ибо кровь проливал не он. Со сплетниками удавалось расправляться чужими руками.

Не спешиваясь, отряд двигался сквозь чащу. Разведчики — несколько оруженосцев, конных сержантов — постоянно петляли впереди, предупреждая о препятствиях на пути. Добрались до бурелома, Нарнетт приказала сиру Кэрвдону ставить лагерь, а сама с неродным братом отправилась к мелькающей среди деревьев хижине. Девушка огляделась. Её невероятное зрение, казалось, давало импульс мозгу. Нарнетт посчитала, будто в прошлый раз на деревьях было меньше зарубок. Со спутником, что держал меч наготове, она решила не делиться своими наблюдениями.

Из хижины вышел Норзе, поклонился герцогине, но чужака окинул оценивающим взглядом.

— Прошу оружие, — сказал он и протянул руку.

Барон увидел кивок спутницы, расстегнул ремень и передал клинок с кинжалом чудаку. Тот отложил вооружение к потушенному костру и принялся нащупывать мужчину.

— А это обязательно?

— Серьёзные люди всегда оружие прозапас носят. По глазам видно, что ты серьёзный человек. Видно, сейчас зрение обмануло меня. Проходите.

Абалтун, как и при первой встрече, проводил время за котлами. Но в этот раз он суетился, быстро передвигался между полок и грубо обструганных столов. Для своей громоздкости и косолапости двигался ведун быстро и плавно.

— Рад встрече, дитя. Присаживайся.

— Это его благородие… То есть просто Мэльдан. Один из ближайших для меня…

— Прошу, девочка, не отвлекай. Скоро закончу.

Варево было зверски пахучим, воняло гнилью и навозом. Гости достали платки и прижали к носам, ибо вдыхаемый букет буквально разрывал лёгкие.

— Мы подождём снаружи… — едва протянула Нарнетт.

— Сейчас запах пропадёт, — отвечал ведун.

Он закинул очередной ингридиент в самый большой котёл, началась реакция. Бульканье переросло в яростное кваканье, будто ведун живьём варил целый выводок лягушек или жаб. Квакать перестало, котёл зашипел и постепенно успокоился. Из соседних котлов вылетали редкие искры. Очевидно, старик понимал, что ему нужно для выживания в этом суровом краю.

— Названия этих эликсиров не дадут вам никакой информации, — сказал Абалтун, вытирая косматые и когтистые руки грязным полотенцем и садясь напротив гостей. — Но именно они помогают мне наносить руны. Это зачарование, если объяснить простым языком. Заговор рун с использованием даров природы.

— Что-то близкое к шаманизму? — спросила девушка.

— В вашей трактовке — да. Благородие? Ты тоже придворный, мальчик?

Мэльдан удивился, что некто называет его не по титулу. Но всё же взял себя в руки, словив кивок Нарнетт:

— Мы росли вместе. Удивительно, обычно незнакомцы называют меня старшим братом Нарнетт, но никак не…

— Я не вижу в вас родственной связи. Любовная — возможно.

Нарнетт отвернулась к окну — пустому проёму размером с форточку. Но краем глаза увидела, как её спутник стыдливо почесал голову.

— Человеческие отношения для меня загадка. Когда я был молод, отношения в наших кланах были куда проще. И более… Не помню, как называется это слово в вашем языке.

— Прозаичны, — герцогиня повернулась к отшельнику.

— Возможно, — кивнул он. — Значит, Нарнетт, симптоматика прояснилась? Так быстро? Ты была у меня четыре дня назад.

— Это произошло в тот же вечер, когда мы… Телепортировались в лагерь, а оттуда поехали домой.

— Я не буду ругать тебя за твой маленький обман, когда выяснилось, что в твоём отряде была чародейка-телепортатор.

Нарнетт стыдливо взглянула на спутника, тот молча разглядывал полки на стенах.

— Дальше? — спросил отшельник.

— Вечером… Когда я подошла к зеркалу… Я…

Она растерялась. Мэльдан решил взять инициативу:

— У неё появилось четыре маленьких клыка, как у вампира. Проросли из родных, да ещё наточенные такие. Она в течение следующего дня тайно пыталась в городском крематории вынудить своего придворного волшебника прочитать чары обнаружения жизни, используя для этого тело убитого пару дней назад охотника. А я стоял рядом с ножом для того, чтобы…

— Такие детали мне не нужны, — отвечал лесничий. — То есть… Ваш чародей определил в тебе жизнь, дитя? — спросил Абалтун, на что получил два кивка. — Трансформация проходит быстро, это правда. Но не сразу.

— Что со мной происходит? В кого я превращаюсь? — взмолилась она. — И почему? За какие грехи?

— Я живу здесь не так давно, девочка, — он чуть пододвинулся, рассмотрел резцы девушки и жестом призвал закрыть рот. — Не могу знать всё с великой уверенностью. Но могу предположить, что да, ты действительно превращаешься в вампира, в мертвеца. Пока ты живая. И я не могу сказать, существует ли такой вид вампиров, что невидим для чаровства. Мои таинства бы не смогли определить это.

— Как же ты определил, что мы не родня? — спросил барон.

— Вы смотрите друг на друга не как друзья или родственники. За год у меня побывало много знахарей, бывали егери, что охотились семьями и не служат вашему герцогству. Я понимаю, о чём говорю. Лучше расскажи в подробностях, Нарнетт, о том случае, в прошлом или в позапрошлом году.

Она выпрямилась. Закинула голову, под потолком висели многочисленные верёвки, на которых сушились грибы, травы и шкурки мелких животных.

— Как ты знаешь, в нашем королевстве двенадцать герцогств, одним из которых владеет мой отец. Пока родители и мой супруг работают на востоке над заключением важного торгового контракта для постройки судоверфей и нового порта, а также выступают в роли… Гхм…

— Это долгая история, — процедил Мэльдан.

— Точно, — выдохнула девушка. — Суть в том, что наше герцогство бедное, не имеет влияния в королевстве. Больше года назад через наши земли на север, в земли мёртвых, проезжал герцог Валдис Унгартт. Среди всех герцогов он самый сильный чародей, наверное, в принципе один из сильнейших, но…

— Он поклонник этой самой нежити, — продолжал спутник герцогини. — Последние столетия многих высокородных дворян королевства, включая королевскую семью, мучают страшные кошмары. Внеземные сущности, пожирающие космическое пространство, моря крови, изуродованные тела, шеренги мёртвых, что сталкивают немногих живых с обрыва в пугающую пустоту. У Нарнетт и её родителей было то же самое.

— Я помню об этом. Хотя и не в таких красочных деталях. Что Валдис?

— Являясь оккультистом, он в течение последних десяти лет изучал нежить, — сказала Нара. — И год назад ездил в земли нежити через наше герцогство и Нэлвские места. Якобы где-то через небольшой перевал и горный лабиринт можно попасть в Апалаи…

— Кахалари, — едва слышно поправил кудесник. — Допускаю, что небольшой отряд пройдёт через горные перевалы к северо-западу отсюда. Но войско — никогда. Там тропы на очень крутых склонах.

— …когда он вернулся из своей экспедиции, — продолжала Нарнетт, — то клялся, что нашёл способ исцеления кошмаров. Сам он таковые не видел. Ты помнишь, Абалтун?

— Значимых чародеев они не затрагивают. Продолжай.

— Он проводил на мне какие-то опыты. Нет, не физические. Магические. Хорлан, придворный чародей, рассказал после отъезда Валдиса, что тот словно пытался пробиться через мою человеческую оболочку. Пытался вложить в меня что-то…

— Магическое семя, — недовольно сказал барон.

— Таких вещей не существует, юноша. Какие-то изменения после опытов у тебя были, дитя?

Нарнетт обхватила лицо ладонями, словно желала забыть пройденные испытания. Словно стыдилась чего-то.

— Я не чужак, — проговорил ведун серьёзно. — Быть может, по не по доброй воле, ибо я не до конца понимаю ваши принципы, но всё же я могу помочь. Если хочешь, пусть твой спутник покинет нас.

— Нет, он это всё знает… В общем, всё началось с изменения менструального цикла… Ты знаешь, что это?

— Рассказывали девицы-знахарки.

— Обычно он длился в течение недели. Но с течением месяцев он начал сокращаться до нескольких дней, затем до суток. Сейчас я не вспомню, когда у меня было «это» в последний раз. У меня также начала ломаться психика. Я несколько раз набрасывалась на придворных, желая выцарапать им лица за малейшие провинности, которые казались мне чем-то, что может нести угрозу моему дому, моей семье. В гневе я испоганила несколько важных приказов, однажды умудрилась сжечь важные военные ведомости, которые мой военачальник был вынужден восстанавливать по черновикам и заметкам своих адъютантов. Мэльдан… Покажи.

Барон приподнял прядь волос, явив отшельнику огромный шрам от уха до середины лба.

— Канделябр. Источник света.

— Железка? — уточнил Абалтун, прислонив палец к шраму гостя. — Попала почти туда, откуда человек отправляется к праотцам. Крепкий юноша.

— Благодарю за комплимент, — процедил тот.

— В основном меняется поведение, — продолжала дворянка. — Я стала более рассеянной в быту, но на охоте первее егеря могу увидеть или услышать дичь. Недавно моя советница заметила, что у меня стал меняться почерк. Но о главном я поведала тебе ранее и напомню сейчас: моё сознание иногда пропадает. Словно я впадаю в сон. И окружающие говорят, что в этот момент я дышу, моргаю, двигаюсь. Но не реагирую на касания или звуки.

Ведун пододвинулся на грубом табурете чуть ближе. Бесцеремонно двумя руками, умудрившись не поцарапать грязным когтями, раскрыл веки.

— Удивительно, — пробормотал он. — У знахарок и деревенских ведьм либо карие, либо серые, либо янтарные глаза. Но у тебя, благородной госпожи, самые что ни на есть ведьминские изумруды. Ранее не замечал, всё же с возрастом зрение, как и у простых смертных, ухудшается даже у нас.

— Я понимаю, что тебе чужда наша культура, — вступился молодой дворянин. — Но всё же нельзя вот так прикасаться к…

Перед его лицом появилась магическая игла. Вблизи оказалось, что она состояла из древесной щепы, а не какого-либо металла. Нарнетт ещё сильнее раскрыла глаза и взвигнула:

— Молчи! Молчи!

Абалтун отстранился, встал, обошёл один из небольших котлов. Оглядел полки, нашёл что-то, отсчитал несколько ингридиентов, похожих на ледяные алмазы, и бросил в чан. Забулькало. Мэльдан и Нарнетт продолжали молчаливо наблюдать за танцующей перед их глазами иглой. Отшельника осенило. Он порылся в самодельном — достаточно трухлявом, проеденном жучками, как и многое в хижине — сундучке, достал две колбы, откупорил и вылил содержимое в чан. Взмах рукой, игла исчезла также внезапно, как и появилась.

— Подойди, дитя. Не волнуйся.

Она увидела своё отражение в котле. Эссенция колосилась волнами, будто внутри началась какая-то реакция. А потому достаточно приятное лицо приобретало плавающие черты, будто Нарнетт смотрела в кривое зеркало. На какой-то момент показалось, что на неё смотрит не она, а кто-то другой. Другая женщина, с горящими светлым пламенем глазами. Женщина улыбалась, улыбка её постоянно менялась на реальное выражение лица девушки. Будто в одном изображении существовали две проекции.

— Ты видишь её, Абалтун?! — едва не взревела герцогиня.

Отшельник и барон посмотрели на её отражение, переглянулись.

— Нет. Её видит только твоё сознание. Я всего лишь попытался установить с помощью таинства твой контакт с ней. Боюсь, Нарнетт, такое чаровство мне незнакомо. Я не могу помочь тебе уничтожить твою вторую личность. Но я могу помочь тебе подчинить её, чтобы она не начала крушить всё вокруг, ибо она дика, незнакома с вашим миром. И одинока. Я уверен в этом.

Гости переглянулись. Нарнетт увидела тоску на лице спутника.

— После каждой серьёзной вспышки агрессии или каждого пропадания из нашей реальности, если это понесёт какие-то последствия, приезжай ко мне. Я поговорю с ушедшими, возможно, они подскажут, что можно сделать. Надеюсь, к следующему твоему визиту удастся установить с ней контакт.

— Ты не можешь переселиться к нам? — спросил барон. — Тебе гарантируют безопасность и…

— Связь с этим лесом нерушима. Вне него я потеряю свои силы.

Нарнетт увидела, что на поверхности мутноватой жёлто-оранжевой жижи осталось только её собственное лицо, вернулась на табурет и облокотилась спиной о рабочий стол отшельника. Хотелось плакать от осознания собственной беспомощности.

— Эту дрянь не могут побороть ни лучшие умы королевства, ни могущественный ведун-отшельник, чьи способности выходят за пределы нашего сознания, — сквозь боль и гнев проговорила она. — Что это может быть, Абалтун? Ты говорил что-то о существе, которое…

— Скорее не существе, а сущности, древней и могущественной, как мне нашептали предки и великие духи. Они всегда говорят загадками, не дают точного ответа. Не знаю, что это, — ведун закинул в котёл какие-то травы, начал помешивать. — Но это что-то словно хочет вырвать людей из-под пяты Колизея богов. Желание его — отречь вас от божьих принципов, пробудить и поощрить в вас животную сущность. Пока это мои домыслы. Важно то, что с твоими сверхспособностями и трансформацией это не связано. Как и с твоей второй сущностью. Где живёт этот Валдис?

— На юге королевства, — отвечала девушка. — Он попал в королевскую опалу, поддержал мятежников-северян.

— Ах, люди, ни одного столетия без свары прожить не можете, — серьёзно сказал Абалтун, потушив пламя под чаном для прорицания. — Полагаю, поймать его и доставить ко мне у тебя нет возможности?

— Скорее нужно благодарить Пантеон богов, что он далеко от меня. От него веело могильным холодом и взглядом человека, который больше не человек. Но в любом случае найти его почти невозможно. Боюсь, привести его сюда можно только тогда, когда закончится гражданская война. А она только начинает набирать обороты.

— Если он останется жив, — поправил Мэльдан, а Нарнетт кивнула.

Где-то громыхнуло. В лесу послышались ругань и топот, что постепенно приближались.

— Абалтун, могу ли я ездить к тебе независимо от своих приступов? Например, раз в месяц?

— Боюсь, дитя, — он медленно встал с табурета, достал из-под стола посох длиной в полутораручный меч и направился к выходу, — ко мне лучше не ездить без острой необходимости. Даже с помощью твоей чародейки с телепортами.

Послышался лязг железа, Нарнетт выглянула в окошко, рыцари подняли споткнувшегося сослуживца. Кони не слушались, вырывались. Даже белоснежная Клива, породистая кобыла герцогини.

— Хозяин, опять дикари лезут, — сказал раскрывший дверь Норзе.

Все вышли наружу, рыцари и чародеи согнали слуг и лошадей к хижине, сами построились против бурелома на юго-западе.

— Та девица в твоей свите? — спросил ведун совершенно спокойно.

— Килина? Нет, она сегодня работает в гильдии, а с их главой я не ссорюсь!..

— Госпожа, — обратился сир Кэрвдон, — мы потеряли двух сержантов из охранения, нас окружают! Нужно стегать коней и вырываться на восток!

— Сколько их? — спросила Нара.

— Всех не перебить, дитя, уходите отсюда! — Абалтун, второй раз с момента знакомства с герцогиней, проявил эмоции.

Мэльдан, уже вооружившись, подвёл Кливу к подруге и госпоже, повышенным тоном приказал:

— Слушай стариков! Уходим отсюда!

Чувство самосохранения внутри неё боролось с любопытством. Она не хотела упускать саму возможность узреть вблизи таинственных горных жителей. За деревьями началось движение. Двигались существа крайне диковато, прерывисто и очень быстро. Абалтун что-то промычал. Впереди замерцало. Начали работать его руны. Раздались вопли. Не человеческие и не животные, а вопли демонических отродий, отвергаемых Пантеоном и самой Матерью-Природой. Зашелестели деревья, заскрипела древесина. Корни деревьев впереди начали оживать, уподобляясь ветвям. Друидизм отшельников выступил против неведомого зла. Люди не скрывали своего удивления, как и сама владычица. Она понимала, что для уничтожения Абалтуна будет мало войска при поддержке магии. Потребуется смекалка, одно из важнейших человеческих качеств, которого лишены шипящие в лесу создания.

— Скажи наконец, кто это такие?! — герцогиня грозно прошагала к ведуну, но Мэльдан удержал её.

— Заберите свою госпожу отсюда. Сейчас она не контролирует себя, — Абалтун воткнул посох в землю и направил на сира Кэрвдона, что направлялся к нему. — Нарнетт, моё предостережение для тебя! Не подчиняйся своей второй сущности!

— Стреляй! В голову, Брелет, в голову, сука!

Нарнетт повернулась в сторону рыцарей: из леса неслось самое странное и удивительное существо, каких она могла представить себе. Облачено оно было в лохмотья, пустые глазницы давали существу лик ожившего мертвеца, а на голове у него колосьями копошились копны травоподобных чёрно-серых волос. Арбалетный болт одного из боевых слуг пробил чудовищу череп, оно рухнуло на спину, издав протяжный животноподобный стон. Нарнетт хотела растолкать своих людей, но с одной стороны её удержал Мэльдан, с другой стороны Абалтун стукнул посохом, корни устремились к павшему и забрали его под землю в считанные секунды.

— Старик, что ты делаешь?! — взревела она.

— Я вижу в твоём взгляде другую Нарнетт! — в третий раз его переполняли эмоции гнева. — Уходите отсюда! Возвращайтесь только при острой нужде! Возвращайся, когда приведёшь свой разум в порядок!

Он демонстративно стукнул посохом, направил его в сторону девушки. Из посоха потянулась тонкая струйка энергии, прерванная чародеями. Нарнетт потеряла дар речи, будто чары Абалтуна парализовали её язык. По команде чародеи нацелили на него своё оружие. Мэльдан, держа одной рукой Нарнетт и прикрывая её телом, другую руку с клинком направил на отшельника. Его слуга имел вид совершенно безмятежный и спокойный. Оба отступали спиной к хижине. Громыхнуло. Руны на деревьях успокоились, словно твари отступили. Раскрылась дверь, отшельники нырнули внутрь, в уши ударил треск дверного засова. Один из рыцарей выбил дверь, но внутри оказалось пусто. Они сорвали со стен всё, что было приколочено и прибито, побили мебель, вскрыли трухлявые полы. Некоторые обошли хижину, забрались в погреб, разгромили всё и там. Тщетно, как доложил сир Кэрвдон. Отшельники испарились. В лесу, на юго-западе, продолжали истошно вопить. Словно существа ожидали, когда их жертвы уйдут из-под охраны рун.

— У меня… Нет слов… — Нарнетт взглянула на трясущиеся руки. — Который раз он оставляет меня в дураках?

— Ехать сможет, господин барон? — спросил командир отряда.

— Я поеду с ней, возьмите её кобылу, — отвечал Мэльдан. — Командуй, Кэрвдон.

— Охранение, вперёд! — приказал старый рыцарь. — Едем на юго-восток и защиhares герцоgwante’ vilar! Estae remasa c’alita!

Новая потеря сознания, мелькнуло в голове Нарнетт.