Верное сердце (СИ)

Глава 4. Битва под тысячекратным эхом

— Ты знала её совсем немного, — Мэльдан поставил чашку на стол, ложкой ещё раз помешал сахар. — Откуда такая привязанность, что целую неделю тоска?

— Не знаю, Мэль, — Нарнетт продолжала рассматривать себя в карманное зеркальце. — Возможно, это на подсознательном уровне заложено. Я почувствовала близкую кровь, хотя человеческой крови в ней не было. И боялась потерять её.

— А остаться там самой и оставить своего сына, возможно, одного? Этого ты не боялась?

Она подняла на него свои окружённые кровавыми ниточками изумруды.

— Твоим глазам всё хуже и хуже, — продолжал неродной брат. — Хотя по приезду неделю назад они вообще ужасно выглядели.

— Я не приехала. Меня донесли. Бессильную. Слабую. Глупую. Каждый мой поход на север заканчивается гибелью кого-то важного для меня.

— Прекрати, — он насыпал табака в трубку, поджёг, закурил. — Если отбросить мелочи и некоторую спонтанность в принятии решений, то ты всё делаешь правильно. И в целом осталась только одна, конечно, сложнейшая задача.

— Он за них, — Нарнетт взглянула на окно, где в десятках итт к северу находились опасные земли. — Отшельник использовал меня, пытался склонить на свою сторону. Предполагаю, хотел, чтобы наше герцогство кормило его стаю.

— Если их обнаружил и заразил проказой — хотя я до сих пор не могу поверить, что физически мёртвых вампиров можно заразить болезнью живых — Валдис Унгартт, то каким боком здесь злобный отшельник? — спросил юный барон.

— Я связала ниточки. Прости, что не сказала. Обдумывала, проверяла последние пару дней. Вызывала к себе Тиланну. Абалтун поселился, со слов знахарей, в Малом лесу ровно год и четыре месяца назад. В мае. Валдис остановился у нас как раз в этом месяце. Он призвал его. Боюсь, у них был какой-то союз.

— Паранойя, дорогая, — Мэль продолжал дыметь трубкой. — Это существа из двух разных миров, один древнее нашего королевства, второму сорок, если не ошибаюсь, один год.

— Но все наши беды начались с него!

— Только не ваше родовое проклятье, — парировал Мэльдан, слегка откашлявшись.

— Если бы не он, то я бы перенесла проклятье гораздо легче! И не нужна была бы жертва!

Мэльдан пустил струю дыма в окно. За окном подливало, тучки сгоняли редкие облака с насиженных мест.

— А у жертвы ты спросила, — протянул барон. — Хочет ли она быть… Ненужной?

— Прекрати, я не это имела в виду.

— Нет, Нара. Я рудимент при дворе, — выпалил Мэльдан. — Все эти мерзкие слухи и козни нужно прекращать. Эта жертва будет необходимой. Единственное, чего я не понимаю, почему ты хочешь провести ритуал после решения горного вопроса.

— Так безопаснее. Я боюсь, что они могут сорвать его. Да и мои способности могут сыграть свою роль.

— Кроме гипноза, у тебя нет способностей, — заметил Мэль. — Сила проявляется не всегда, да и всё равно ты драться не умеешь даже на руках.

Она взяла его за свободную руку, крепко-накрепко сжала. Глаза слезились.

— Трансформация ещё идёт. И процесс всегда можно обратить вспять, — сказала Нарнетт. — Мы можем подождать, поискать другой выход.

— А если тебе понравится новый облик? — он пустил струю дыма в потолок. — А если, как тебе объяснили, у тебя пропадут всякие чувства к семье, особенно к сыну? Нет, моя дорогая. Нужно прекращать это. Обрезать все концы. Это моё решение. Решение мужчины. Ты обязана его уважать.

— Я твоя правительница. И имею право приказывать.

— Нельзя приказывать чувствам, — ответил Мэльдан. — Даже своим, дорогая.

Говорили долго. Вспоминали былые годы, годы умиротворения и теплоты дома. Когда в королевстве не было войны, в горах было спокойствие, а у каминов собирались целые компании из высшей знати также, как простолюдины собираются в тавернах. Иногда при дворе создавалась своя уютная атмосфера. Кто-то пел песни, кто-то читал стихи. Отец Нарнетт иногда поигрывал на мандолине, а мать владела флейтой, хотя играла редко. Муж Нарнетт любил с ней танцевать под оживлённые хлопки в ладоши, и, хотя Эрлиста никто никогда не учил этому, танцевал он весьма сносно. И даже терпел выкрутасы Мэльдана, когда он «выводил в круг» саму герцогиню.

Смеялись, вспоминая былые годы. Годы благополучия. Когда проблемой для Нарнетт являлся выбор платья для ежемесячного бала, а для Мэльдана — выбор арбалета для охоты или скакуна для турнира. Выбор. Сейчас выбор принимали вдвоём. И их выбор связывался силой, что неподвластна ни богам, ни времени.

Смех прервал стук в дверь. Вошёл Жарнор Горэссир по прозвищу Старый Лис. Поклонился герцогине, пожал руку Мэльдану, похлопал его по плечу и начал говорить:

— Рад видеть, мои дорогие.

Они поочерёдно кивнули.

— Всё же хороший ты юноша, под стать отцу, — продолжал гость. — Жаль, у меня нет таких вассалов. Тебе повезло с ним, Нарнетт, береги его.

— Мы ещё даже ничего не начали, — отвечала она. — Не хорони нас раньше времени. Всех нас. Садись.

— Я даю тебе ровно шестьдесят рыцарей, милая Нарнетт. У каждого от одного до трёх боевых слуг, — сказал он, достав и закурив свою собственную трубку. — Пехоту не дам, прости. У нас очень слабое качество защитного снаряжения, они будут немногим полезнее крестьян.

— Неудивительно, — вздохнул барон. — Наше герцогство только с разбойниками и воюет, а в дальние походы ходят другие герцогства…

— Также дам тебе десять грифоньих наездников и… Свой собственный клинок.

Нарнетт не скрывала удивления.

— Когда я встретил их в первый раз, то надеялся, что никогда не увижу и больше не услышу их, — продолжал Жарнор. — Но со своими страхами нужно бороться. Не волнуйся. Мои сыновья справятся с графством.

— Война, в которой старики идут умирать за молодых… — проговорил Мэльдан, пустив новую струю дыма в окно.

— Не все старики. Но лучше стариков пускать вперёд, — заметил Лис. — Чтобы молодым было проще забираться вверх по нашим телам.

— Ты воин, Жарнор, — сказала Нарнетт. — Может, не самый способный в герцогстве, но воин.

— И для меня — дело чести повести в бой своих людей под твоим знаменем, Нара. И под знаменем королевства. Никто не узнает о нашем подвиге, ибо мы живём на отшибе. Но память будет храниться вечно.

— Продолжаешь хоронить нас, — она позволила себе улыбнуться, попросила трубку у Мэльдана, закурила — едва справилась с кашлем. — Как вы это целыми днями раскуриваете, у-ух, в лёгких симфония настоящая.

— С малых лет так, — улыбнулся Лис. — Моя госпожа, я готов привести своих людей к тебе завтра, мы уже отмобилизованы. Но что другие графы? Что твои верноподданные бароны? Также отказ?

— Я сразу же поставила условие — только добровольцы, — отвечала Нарнетт, вернув трубку Мэльдану. — Основную работу будут выполнять алхимики и чародеи. Надеюсь, план Мэльдана сработает. Но остальные графы не хотят лезть и дальше. Странно, что ты не знаешь.

— Списывался с ними, — отвечал граф Горэссир. — Отвечали они очень уклончиво. А твои бароны?

— Половина идёт, половина остаётся, — продолжала Нара. — Отец Мэльдана немощен, уже не встаёт с постели. Но дал нам шестерых рыцарей с оруженосцами.

— Если прибавить моих, на какую силу можно рассчитывать? — Жарнор, возможно, неосознанно начал соревноваться с Мэльданом в пускании струек дыма в потолок.

Нарнетт покрутила несколько листков. Попыталась посчитать в уме.

— Почему ты делаешь это сама? — спросил граф. — У тебя ведь новый военачальник.

— Орденур скверный военачальник, занимается бумажной работой. А больше старших офицеров у нас нет.

— Дам тебе своего, — сказал Лис. — Полковник Ниларт командовал в своё время полком пехотинцев под началом графа Корсилейра, когда тот ходил в Нидарию в составе экспедиционного корпуса самого Дирретеха Герберта. Ниларт старше меня, но голова соображает очень хорошо.

— Рыцари без пехотных офицеров хорошо ладят. Покажи врага — затопчут, — заметил Мэльдан. — Дай сигнал — отступят, перегруппируются и набросятся снова.

— Я считаю, что основную роль будет выполнять пехота, — сказал граф. — Так всё же на какие цифры мы рассчитываем, милая Нарнетт?

— Двести тридцать один рыцарь, включая твоих. Около четырёхсот двадцати оруженосцев. Полтора полка пехоты, наша и наёмная. Пегая компания, вольные пехотинцы. Сколько всего пеших, Мэль?..

— Две тысячи, — сказал неродной брат. — Несколько сотен останутся на засеке, точнее — на её основании. Прикроют нас. Вместе с остальными трусливыми графами.

— Отряд чародеев, всего пятнадцать человек, — продолжала герцогиня. — Старший Андалф. И Абаллия отдала нам своего чародея-телепортатора. Надеюсь, пригодится. Также рассчитываем на пятьдесят грифонов, не считая двенадцать в разведке. Твоих тоже учла.

— Это крохотная сила по меркам воюющих сторон на юге, — заметил Лис. — Одни Саргиноры мобилизовали двадцать-тридцать тысяч. А у них ещё союзники есть.

— У них высокая мотивация, они любили своего герцога, поэтому поднялись за него. У нас каждый сам за себя, — Мэльдан потушил трубку, вытряхнул в пепельницу под столом.

— Значит, начинаем, Нарнетт? — спросил Жарнор, на что получил кивок. — Я распоряжусь выдвинуть обозную линию вперёд. Но с пешими и телегами мы будем идти ориентировочно два-три дня. Придётся ночевать. А ночью твари сильнее, ловчее, смелее.

— Будем прижиматься к западной горной гряде, Жарнор, — ответила она. — Сир Кэрвдон командует моими рыцарями, увидься с ним до вечера, обсудите все важные вопросы. Он сейчас в манеже, как всегда.

— Понял. Не бойся. Мы выстоим. За тебя и за твою семью, за маленького герцога… За драгоценную землю. Это наша земля, Нарнетт. Мы победим. Мэльдан, рад встрече. Увидимся вечером, госпожа.

Она кивнула. Граф поклонился и вышел.

— У него хорошие рыцари, как и у тебя, — проговорил Мэльдан. — У твоих, что характерно, уже есть опыт в убийстве этих тварей. Понимаешь, к чему я клоню?

— Нет. Я ничего не понимаю в военном деле.

— Рыцари будут резервом, — продолжал он. — Вперёд двинется караван со взрывчаткой, прикрытый колоннами пехоты и защитными телегами. Если они нападут, конные контратакуют их. Если нападут с воздуха, грифоны отгонят их. Если будет тяжело, маги уничтожат их. Они смертны, Нара. Надеюсь, ты перестала бояться их.

— Знаешь… У меня такое состояние…

Барон продолжал крутить трубку пальцами. Внимательно вгляделся в её кровоточащие глаза.

— Я уже ничего не боюсь, — закончила она мысль. — Ничего не чувствую. Хотя всё ещё дышу.

— Скоро это закончится, — уверовал он. — Мы вернём былые времена. И сегодняшний бал будет не последним в нашей жизни.

— Боюсь, ничего не закончится, — прошептала она.

Вечером она прогуливалась в саду. Фонари освещали её путь так, что где-то в стороне мелькали только шлемы стражников и повязки служанок. Вся прелесть и красота сада, раскинутого под стенами северного крыла Приюта, утопала во мраке. Она дошагала до неработающего фонтанчика, присела на бортик. Взглянула в отражение. Словно зеркало. Поводила ладонью по воде, появилась рябь. Взглянула ещё раз — вернулась та, другая Нарнетт. На этот раз её хищное лицо не насмехалось над ней, а пристально наблюдало. Нара больше не боялась её. Апатия, что копилась месяцами, отступила буквально за одну неделю. Неужели действительно на состояние могла повлиять гибель едва знакомой обезображенной прабабушки? Или влияло осознание предательства, как со стороны подданных, большая часть которых бросила её, так и со стороны отшельника, что пытался помогать, желал наладить контакт, но ради корыстных целей?

— Вот ты где! — послышался девичий голос. — Скучаешь?

Она отвернулась от отражения, перед ней стояла Табия. Девочка закинула руки за спину и загадочно улыбалась, словно придумала новую забаву.

— Рядом с нами никого нет, — среагировала Нарнетт. — Я наконец созрела для твоего допроса. Рада, что ты нашла меня. Садись.

— Здесь холодно! Холодный камень!

— Уверена, ты не чувствуешь холод, — парировала «тётушка».

Девочка ехидно прищурилась, но села.

— Сколько тебе лет? — спросила Нара. — На самом деле?

— Скоро двенадцатый день рождения, тётушка!

— Прекрати, — спокойно отрезала она. — Иногда ты смотришь на меня взглядом взрослого. Думаю, в твой спектакль не верили даже мои родители. Ответ, Табия. Не вынуждай меня сажать тебя под замок.

Девочка прекратила фонтанировать эмоциями, опустила ручонку в воду фонтанчика. В воде Нара увидела, как удлинись её мелкие ноготки. Как на несколько секунд они превратились в когти хищной птицы. Глаза её мигом блестнули магией, «тётушка» поняла, что это особенный вид вампиров. Такой, какой может с особой эффективностью мимикрировать под людей.

— Триста семьдесят пять, Нарнетт, — сказала она слегка изменившимся голосом. — Моему отцу, хорошо знакомому тебе, о существовании которого мы можешь только догадываться, четыреста шесть лет. Нас обратили во время Великой войны. Те, кто зовёт тебя своей семьёй.

— Ты владеешь эмоциями, странно, — Нарнетт осмотрела девочку, та вела себя куда живее Коленетта.

— Потому что я живу среди вас, копирую вас. Отец — дичок, общается мало, и человеческая речь ему даётся с трудом. Твоя родня с гор не верит мне, что, находясь в обществе людей, мы можем мимикрировать под них. Не верят сотни лет.

— Значит, эмоции ненастоящие, но контролируемые… — задумалась вслух девушка. — А твой спектакль с отцом несколько месяцев назад? Когда он залетел в твою комнату?

— Это правда, — девочка убрала когти, достала и отряхнула от воды вполне детскую ручонку. — Отец хотел позвать тебя к родне. И попросил меня помочь.

— Значит, ты общаешься с отцом? — спросила Нарнетт, взяв для изучения мокрую руку девочки.

— Редко, — отвечала она, пригладив подол платья. — Он ведёт двойную жизнь. Либо при дворе, либо в горах, дома. Мне нравится больше при дворе.

— Но ты растёшь на наших глазах, — удивилась герцогиня. — Как такое возможно?

— Контроль тела, — Табия явно знала, о чём говорит. — В человеческом облике я пройду твой путь, до зрелости. Такой же путь проходят эльфы, после чего становятся бессмертными. Иногда я превращаюсь в подобное отцу чудовище. Тогда процесс старения прекращается. Как ты понимаешь, маленькой девочкой я оставалась все триста семьдесят лет.

— Тебя подкинули к нам специально? Ведь тебя нашли в пустыне, когда мой отец ездил на север.

— Ложь, — девочка покрутила головой. — Твой отец не ездил на север, за горы. Нашли меня в горах.

— Не ври мне, дитя. Я украла в своё время журнал придворного егеря, изучала его часами напролёт. Там он расписывал всё, что происходило с экспедицией моего отца. Он не просто так отправился на север. Он отправился за тобой специально, а не за таинственным артефактом. Значит, он был знаком с твоим отцом или Эндаррией.

— Мне неведомо это. В дела взрослых я не вмешиваюсь.

— Тебя нашли солдаты… — вспомнила Нарнетт. — Тебя показали отцу. И он решил — девочка останется у нас. Знал ли он, что ты чудовище?

Табия помотала головой.

— Зачем ты здесь? Почему не бежала домой?

— Мне нравится чувствовать себя живой, — Табия по-детски повертела ножками. — Быть среди людей.

— Вы не испытываете настоящих эмоций. Не лги, дитя.

— Не всё ты знаешь о нас, тётушка. Рассказать тебе сказку?

— От ваших сказок меня воротит, — ядовито выдавила Нарнетт. — Иногда… Иногда мне так хочется, чтобы в моём подчинении был весь пул самых сокрушительных чародеек королевства. Ласточка, Северная Гроза, Гривоносица, госпожа Эйбаульская. Я бы обрушила на ваши головы горную твердь, сравняла бы ваши руины с землёй.

— И открыла бы доступ в королевство врагу куда более опасному, чем мы, — девочка вновь блеснула огоньками в глазах. — Просто враг этот спит вековечным сном, лишённый силы.

— Ольта, прости… Из-за меня тебя подвергли мучениям…

— Тётушка, не печалься из-за тех, кого уже не вернуть, — Табия показала пальцем в сторону. — Смотри, кто-то идёт!

По дороге трусила Мальция, одна из фрейлин, окружали её испуганные служанки. Девушка остановилась, прореверансировала и, тяжело отдышавшись, сказала:

— Моя герцогиня, к вам письмо!

— Графы? — едва не вскочила Нарнетт.

— Нет, маркиз де Пуньяк! Госпожа, дело в том, что…

— Мальция, выбрось это письмо. Не вздумай вскрывать и отвечать ему. Этот ублюдок безумен, — на этих словах Нарнетт фрейлина пугливо прижала ладонью уста, взглянув на Табию, она удивилась весьма наигранно.

— Нет смысла, ваша светлость, — сказала Мальция. — С письмом его святейшество изволили прибыть сюда…

— Ох, милостивые боги… — Нарнетт подняла взгляд на тёмное небо. — Я не приглашала его на бал. Где он?

— Остановился в палатах для гостей, в южном крыле. Просил передать письмо вам весьма срочно.

— Поняла. Ты свободна.

Девушки поклонились и скрылись на соседней аллее.

— Хочешь, я перегрызу ему глотку? — спросила Табия, игриво ухмыляясь.

— В моём дворце ты никого не тронешь, поняла меня, маленькое чудовище?

Девочка улыбнулась. Мелкими клыками.

— Тебя тянет к чудовищам, — сказала она, спрятав клыки. — Почему ты боишься признаться себе в этом?

— Откуда ты знаешь?..

— Инстинкт. Инстинкт не спрятать даже в человеческом облике. И я следовала логике. Ведь ты часами проводишь время в одиночестве. Даже со мной видишься чаще, чем с Коленеттом.

— Лгунья… — Нарнетт начала нервничать. — Как и все вокруг, ты жалкая лгунья!

— Тогда почему ты не прогоняешь меня, пока я не начинаю надоедать тебе?

Нарнетт прикусила губу. Злобно повертела головой, словно искала оружие против нахалки. Кроме цветов, не нашла ничего.

— Всё же я позволю себе заняться маркизом, — Табия продолжала не замечать исходящую от «тётушки» агрессию. — Не кажется ли тебе, госпожа, что он слишком староват для тебя? Я молчу про то, что он довольно рано похоронил Эрлиста.

— Вон отсюда, — сквозь зубы процедила Нара. — Иначе я свяжу тебя и оставлю на съедение твоим прокажённым родственникам.

Девочка не ответила ни словом, ни действием. Слетела с бортика фонтана пушинкой и побежала прочь.

Нарнетт продолжила общение с отражением. Её сестра-близнец вернулась, тоскливо посматривала на Нару двумя лавовыми рубинами. Сестра была осуждающе спокойна, словно разочаровалась в своей живой копии. Только она знала, что задумала Нарнетт. И Нарнетт научилась контролировать силу воли, чтобы вторая сущность не мешала ей.

***

На балу она танцевала попеременно то с Мэльданом, то с Жарнором, то с бароном Алверсом, одним из верных ей. Пары сходились и расходились, тугие корсеты и красочные сюрко наводили круги друг с другом. Слуги едва успевали менять графины и доливать вино, коньяк, соки и эль. Подносы с закусками опустошались так быстро, словно герцогство вело с ними давнюю войну, которую хотелось закончить как можно быстрее.

Когда маршал двора объявил о перерыве, флейтисты и арфисты прекратили мелодию. Гости разошлись по углам, кто-то проводил время за светскими беседами в центре зала. Нахалы осмеливались обжиматься прямо на людях, явно приняв на грудь слишком много. Нарнетт присела в стороне и заметила двух тесно примкнувших друг к другу юнцов, кажется, мелких баронетов, что не умели воевать и занимались домашним хозяйством. Для её двора это было в диковинку. Для двора столицы королевства, где она не бывала после свадьбы с Эрлистом, — обыденностью.

Она осторожно сняла маску с перьями, достала зеркальце. Кажется, белок глаза потихоньку приходил в норму, стало меньше красных ниточек.

— Вы танцуете, ваша светлость? — прозвучал необычайно знакомый бас.

Герцогиня подняла взор — увидела худощавого великана с абсолютно нечеловеческими глазами под маской лисицы.

— Вы не Жарнор… — заметила она. — Только граф Горэссир носит такую маску на балу.

— Настаиваю на танце, — продолжал басить незнакомец. — В наше время танцевали изящнее, чем ваши подданные, включая господина Жарнора.

Он протянул руку в перчатке, поклонился. Нарнетт приняла приглашение.

Музыканты начали новый акт. Заговорили струнные. Арфисты уступили место флейтистам, теперь зал украшали сказочные мотивы.

— Мы не чувствуем, дитя. Ты помнишь? — спросил партнёр Нары. — Не нужно так хватать мою талию.

— Прости, дедушка. Зачем ты здесь?

— Поговорить. Это правда? Отец Табии сказал, что вы идёте на войну?

— Значит, малявка поддерживает с вами контакт… — недовольно сказала Нара, ведомая танцором между пар баронов и рыцарей с фрейлинами. — Я ведь предупреждала, Кортлеус. Зимой там всё будет завалено сугробами, по весне — местность превратится в болота. А летом, когда пойдут урожаи, эти твари набросятся на нас. Застанут врасплох. Пока мы отмобилизованы, есть шанс хотя бы оградить их от нас.

— Любой туннель можно раскопать, — сказал он, уведя её в сторону.

— Для начала мы засыплем их, — пояснила Нара. — Поставим вокруг дозоры, будем следить. Через год закупим в далёком Круатале алхимические реагенты, какие создают темнокожие кудесники. Дворфы, хотя живут ближе, но сильно заламывают цены. Горы затрясутся и похоронят их заживо.

— Дитя, мы лишены эмоций, но твой план весьма авантюрен. Почему его продумывает девочка, а не твердолобый муж в доспехах?

— Один единственный, что у нас был, погиб по моей вине, — Нарнетт вовремя сманеврировала, ибо, увлечённая разговором, чуть не врезалась в другую пару. — Остальные — не вояки, кабинетные крысы. Мы можем дать бой, но победить в войне?.. Да, ты прав. У нас нет стратегии. Но и сидеть сложа руки нельзя. Люди успокоятся, попрячутся по домам и замкам. А следующим летом их начнут вытаскивать из постелей, откормленных, заплывших жирком…

— Откуда жирок, если вам почти нечего есть? — флегматично спросил «лис», сверкая нечеловеческими глазами под маской.

— Рыбный промысел, — ответила она. — Но также старается Вольхат, один из моих советников и муж советницы-канцлера. Он владеет крупным торговым флотом и состоит при купеческой гильдии герцогства. Именно Вольхат последние месяцы налаживает поставки продовольствия к нам как из Нидарии, так и с другого материка, из Гил Амаса. Оттуда скоро пойдут крупы и семена. И там же больше года работают мои родители и муж…

— Кормёжка за чужой счёт — дорогое удовольствие, это помню я из своей человеческой жизни, — продолжал прадед. — Ты ведь решила избрать метод слабый, но менее кровопролитный? На север — только добровольцы, как я услышал из разговоров в зале?

Нара кивнула, отвернувшись на придворных.

— Значит, нет в тебе силы, дитя, — закончил предок. — Ты не держишь подданных в железных рукавицах.

— Папа говорил о хрупкой руке в железной перчатке…

— Времена идут, хозяйство не меняется, — парировал партнёр.

Он довёл её почти до стены, наклонил рядом с хлопающими в ладоши благородными девицами. Девушки расступились, явив Нарнетт зеркало в полный человеческий рост. И она, и предок отображались в нём, словно живые.

— Значит, ты всё же человечен, — сказала герцогиня, когда Кортлеус вернул её в центр зала.

— Настолько, насколько позволяет наша природа.

— Ох, Кортлеус, — Нарнетт искоса оценила обстановку вокруг. — На нас косятся, кажется, видят твои настоящие глаза. Почему ты не прячешь их?

— Под маской они выглядят здоровее, чем человеческие. Не знаю, почему так.

— Прошу, смотри только на меня. Барон Парлейк видит в тебе словно прокажённого!

— Подойти к нему, загипнотизируй, — предложил предок.

— Не на людях ведь! — шепнула она. — Стой, что ты делаешь?!

Он повёл её в танце к отдыхающему от танцевальной партии мужчине с бокалом в руке. Мужчина пугливо озирался, искал спасения, но Кортлеус был невероятно быстр и в человеческой форме. Они прогарцевали вокруг него дважды, ловя изумлённые взгляды зевак. После второго круга мужчина принял вид слабоумного, стал улыбаться и хлопать в ладоши, хотя танцоры молчали.

— Отличные навыки контроля, дорогая правнучка, — сказал Кортлеус, отведя Нарнетт в центр.

— Ты сделал это специально? Чтобы проверить меня?

— Да, я специально нарезал вокруг него два круга, — ответил предок. — Но получилось у тебя с первого раза. Во второй раз я проверял его реакцию. Изумительно. Если бы мной владели эмоции, я бы обнял тебя, дитя. Учишься ты гораздо лучше и быстрее, чем учились я и мои потомки.

— Ах, дедушка… Давай сменим праздность на важный разговор. Зачем ты здесь? Отговорить меня от похода?

— И да, и нет. Прими наш дар. Мы ускорим твоё перевоплощение. Ваше герцогство бедствует, верно?

— Да, — недоверчиво протянула она.

— В наших катакомбах есть золото, драгоценности. Сальвиар никогда не станет богатым феодом, но сможет восстановиться после прошлогодней засухи, голодных бунтов и вашего горного конфликта.

Нарнетт задумалась, предок продолжал вести её вдоль танцующих пар.

— Когда великий лорд пробудится, он примет тебя в нашу семью официально, — продолжал Кортлеус. — Ты убьёшь его, сядешь на его высокогорный трон. И поведёшь нас в бой в качестве вожака. Мы истребим упырей и обезопасим твоё герцогство.

Она вырвалась из его цепких рук, он не сопротивлялся. Застыл восковой фигурой, долго смотрел ей в глаза. Окружающие кивали на них, чувствуя напряжение.

— Ваша светлость, милорд обидел вас? — спросил кто-то со стороны.

— Я не загипнотизирую их всех, дитя, — тише сказал партнёр. — Вернись.

Нара оглянулась, увидела недоумевающую знать и испуганных слуг, сделала реверанс и вновь прильнула к Кортлеусу. Но музыкальная партия закончилась в неподходящий момент. Остановились все, и сами Мэссиры.

— Куда пропала музыка? — Нара узнала опьянённый голос Мэльдана. — Требуем продолжения банкета! Музыка, играй!

Они с Кортлеусом взглянули на возвышение. Музыкантов остановил один из камергеров, те послушно кивали. Юноша отошёл, начался новый акт. Танцы возобновились. Но прадедушка утянул Нарнетт за строй зевак. Дважды его хватали рыцари, что считали увод герцогини её кражей, дважды беглецы сверкали глазами. Сначала он, потом она.

— Куда же ты меня ведёшь? — спросила правнучка. — И что за странный запах?..

— Чувствую, здесь пролилась кровь, — пояснил Кортлеус. — Это запах свежей крови.

— Но пахнет не как кровь, — заметила Нара. — Не так, как я привыкла.

— У нас все рецепторы работают по-другому, дитя. Будь осторожна, во дворце завёлся убийца.

— Где герцогиня?! — вопрошал знакомый голос. — Одерид, Дитрет, где госпожа Нарнетт?!

— Сир Орто, я здесь!

Придворных растолкал медведь в изумительной красоты сюрко с вышитым фамильным гербом. Без поклона он одарил возмущённым взглядом Кортлеуса, тот не шелохнулся.

— Ваша светлость! — начал сир Орто. — Идёмте со мной! А ваш спутник должен…

— Он никому ничего не должен, сир, — прервала Нарнетт. — Взгляните внимательнее на его маску.

Рыцарь недовольно покрутил головой, но через силу кивнул, ушёл к выходу. Они отправились следом.

Соседний коридор ломился от слуг. Гвардейцы прогоняли их, но Рила приказывала «не мешать» в уборке. Люди расступились перед троицей, Нара вошла в уборную: под умывальником валялся кто-то знатный. Худощавый брюнет, довольно высокий. Шея его была прокусана в нескольких местах, головной убор, лицо и камзол разукрашены кровью так, что невозможно определить личность. Кровь же застилала лужей паркет. Рядом с телом лежала маска кота, разломанная пополам.

— Кто-нибудь видел, с кем он входил сюда? — грозно спросила Рилароя.

— Кто бы это ни был, госпожа канцлер, выбрался он через окно, — один из гвардейцев указал на приоткрытые ставни в конце помещения.

— Мы нашли вот это, — другой стражник развернул тряпицу с чем-то, что Нарнетт не видела из-за спины ещё одного гвардейца. — Не знаем, что это. Возможно, осталось от убийцы и…

— Дай сюда!

Нарнетт выхватила их рук стражника что-то, что напоминало кисть человека. Вместо ногтей — обоюдоострые когти, что прятались в запястье. Девушка погладила их пальцами перчатки — когти были чрезвычайно гибкими — и показала Кортлеусу.

— Да, дитя, — шепнул он. — Момент затвердевания костной ткани и мы, и мутанты умеем контролировать. Когти прячутся в суставах, внутри рук они более эластичные.

— А когда вы превращаетесь, что происходит с когтями? — также шёпотом спросила она.

— Тоже, что и с остальным телом, — отвечал «лис». — Когти сокращаются, как и мышцы, и кости, и полые, омертвевшие, внутренние органы. Обратный процесс более неприятен. Имей ввиду, если что-то задумала.

— Ничего! — чуть не крикнула она. — Просто не понимаю вашей физиологии! Ох, довольно… Кортлеус, это не ваша рука! Это рука одной из тех тварей!

— Как он отрубил её без оружия? — возмутился Порлехт, прорвавшись через зевак. — Ваша светлость, всё оружие при посещении дворца изымается! А физической силой ни один человек не обладает, чтобы вырвать кому-то кисть! Тем более — одному из этих созданий!

Нара вернула кисть стражнику, медленно повернулась к прадеду. Тот рассматривал тело.

— Ты знаешь, кто это? — осенило её.

— Один из множества твоих благородных подданных, убитый ревнивой любовницей?

— Маркиз де Пуньяк. Она угрожала мне. В последний раз — сегодня, почти перед самым балом. Пойдём со мной. Рила, контролируй тут всё. Руку — сожгите, тело верните семье. Распорядись о выплате компенсации и всех бюрократических процедурах, как официальные соболезнования.

— Слушаюсь, госпожа, — ответила канцлер.

— Порлехт, следи за порядком. Не нужно с нами никого посылать! — Нарнетт взмахами руки призвала стражу стоять на местах. — Мы справимся втроём. Дорогу!

Чем дальше они шли, тем больше дворец наполняла могильная тишина. Кажется, музыканты перестали играть. Затихли кухни и пиршественный зал на первом этаже, хотя убийство произошло только что. Нарнетт показалось, что здесь замешана какая-то магия. Чувство невиданной апатии нахлынуло на сегодняшних обитателей Единорожьего Приюта.

Добрались до палат. Нарнетт потребовала от стражи поменять пост. Те, переглянувшись, исполнили приказ. Она первая буквально ворвалась внутрь, обнаружила девочку, что старательно умывала окровавленное лицо. Схватила её за горло и прижала к стенке.

— Ты… Маленькое чудовище! Орто, закрой дверь!

Табия не сопротивлялась. Покорно терпела физическую силу Нарнетт, что неосознанно пробудилась в ней и требовала справедливости.

— Зачем?! — рявкнула герцогиня. — Зачем, раздери тебя Пантеон?!

— Он приехал сюда, чтобы сделать тебе предложение, — процедила она флегматично, не по-человечески. — На глазах у твоих подданных. Я подслушала это из разговоров его слуг.

— Я замужем! И люблю своего мужа!

— Нарнетт, — «сирота» слегка поменяла свой голос, словно говорила девушка, не девочка, — ходит множество слухов, что с твоей семьёй что-то приключилось на востоке. И ты боишься узнавать правду. Ждёшь их возвращения.

— Нет таких слухов! — вновь рявкнула «тётушка».

— При тебе — действительно нет, — Табия была невероятноо спокойна. — И при твоих слугах нет. Взгляни на себя. Ты не покидаешь дворца, а если и покидаешь — то посещаешь только такой же дворец. Куда пропали охоты, дипломатические миссии, путешествия?

— Мне нужно править герцогством, чудовище, — Нарнетт не заметила, как ослабила хватку, но девочка ещё держалась прижатой к стене. — Заниматься бумажной работой, разводить людей по сторонам, бороться с заразой в горах. Причём здесь несостоявшаяся любовь?!

— Это работа на упреждение, — сказал Кортлеус, схватив Нару за руку и отпустив таким образом Табию на пол. — Твоя власть и так шаткая, этот человек сегодня мог уронить твой авторитет, лишить последней поддержки. А без твоих вассалов — ты умрёшь в горах. Твоего сына некому будет воспитывать, вырастёт слабовольное чудовище.

— Чудовище… Это точно… — сказала Нарнетт, взмахом руки остановив сира Орто, что готовился схватить прадеда. — Орто, как доверенное лицо моего отца, вы должны знать, что могло произойти с моей семьёй на востоке.

— Клянусь всеми богами, госпожа, у меня нет информации. Мы, пятеро, поддерживали контакт с вашей семьёй. Но… Что-то случилось месяц назад. Раньше — каждую неделю весточка. Почта через егерскую службу вашего отца работала всегда исправно, лучшие грифоны, лучшие наёмники-моряки, что следовали на Гил Амас, а там — опытные гонцы-следопыты. Но егерская служба доложила, что моряки не получали писем от гонцов вашего отца уже больше месяца. С учётом расстояния — речь идёт о двух месяцах.

— И ты молчал об этом? — девушка отошла от вампиров, подошла к рыцарю, взглянула в медвежьи глаза.

— У вас сейчас другие проблемы. Не хотелось вселять в вас неуверенность, убивать вас. Я, как и члены вашей семьи, хотел бы, чтобы вы остались человеком, — признался рыцарь. — А, лишившись поддержки, вы бы могли пойти на отчаянный шаг.

— Ради всех богов, рыцарь, это моё решение! Вы обязаны уважать его и не мешать исполнению! Я буду человеком! Останусь им навсегда!

Нара не видела, как переглянулись вампиры. Но чувствовала по дуновению, что коснулось шеи.

— Взгляните в зеркало, — сказал Орто чуть тише.

Она подошла к зеркальцу на туалетном столике Табии, взглянула. И её охватил паралич. Глаза больше не принадлежали человеку, они напоминали лавовые рубины Кортлеуса. Кожа слегка посерела. Волосы из-под головного убора стали более блёклыми, а губы иссохли, покрылись трещинами. Во рту почти все зубы оказались заострёнными, наточенными. Но не кровоточащими. По-человечески пока выглядел только нос.

— Что это, Кортлеус? Трансформация… — выдавила девушка. — Подходит к концу?..

— Это из-за эмоционального перенапряжения, дитя. Все проходили через это. Ты пока человек. Если тебе угодно, считай это ненастоящим своим обликом, иллюзией.

— Я могу загрызть человека этими резцами! — она на мгновение раскрыла рот. — Его смерть не будет иллюзией!

— Ты не дикарка, не обращённая из низов, — продолжал предок. — Проклятые всегда контролируют себя, всегда в нас разум возобладает над инстинктами.

— Не могу… Нельзя появляться в таком виде при дворе… Как убавить симптомы?.. — герцогиня осмотрелась, но вспомнила, что это не её палаты. — Лекарства! Лекарства Эндаррии!

— Я принесу, Нарнетт, — сказала Табия.

Нара посмотрела на мужчин. Те переглянулись, но кивнули.

— Только быстро, дитя. Они лежат в тумбе у кровати, ты узнаешь. Если служанка будет против, пригрози карой от меня. И… Прости мою порывистость.

«Сирота» не ответила, выбежала прочь. Послышалась ругань. В палаты Табии влетел Мэльдан, за ним показались два рыцаря в полном облачении.

— Нара! Что происходит?! Ты в порядке?! О, милостивые боги! Кархт, Вильтер, уйдите! Не смотрите на неё!

Мэльдан закрыл дверь, подошёл к Наре, приподнял её подбородок.

— Это всё они, да?.. — Мэльдан покрутил головой. — Твой партнёр по танцам! Как тебя зовут, упырь?

— Мэльдан… Родители мертвы. Эрлист тоже мёртв. Я не говорила, прости…

Юноша, выпучив глаза, схватил подругу за голову. Девушка продолжала:

— Был сон. Кошмарный сон до того, как мой организм начал активную фазу трансформации. Вещий сон, как я поняла из слов сира Орто.

— Орто, серый кардинал герцога Млабиурта… — недовольно парировал Мэль. — Почему ты доверяешь ему?

— Читаю мысли, Мэль. Не задавай глупых вопросов. Ты сам, когда находился в беспамятстве после ранения, сказал мне, что семья не вернётся. Что мне нужно беспокоиться о сыне самой, не дожидаться возвращения родных.

— Я был в бреду, Нара!

— Нет! — воскликнула она. — Только не тогда!.. С этим нужно заканчивать. Как можно быстрее.

— Что вы сказали ей, демоны?! — взревел Мэльдан, подойдя к рыцарю и вампиру. — Ещё днём с ней было всё в порядке, а сейчас!..

В палаты бесшумно вернулась Табия. Как догадалась Нара, вернулась она через окно.

— Что за дьявольщина?! — возмутился барон. — Я не настолько перепил!

— Она тоже не человек, Мэль, — заметила Нара. — Успокойся.

Барон схватился за голову, осмотрел стоящих перед собой. Перевёл взгляд на молчаливого рыцаря и спросил:

— А ты?! Ты тоже превращаешься в кого-то?

Он помотал головой.

— Как же!

— Мэльдан! — рявкнула Нара.

Барон взглянул на подругу детства, которую с малых лет придворные и знать называли его неродной сестрой. Они были похожи. Густые прямые рыжие волосы, овальной формы лица, небольшие аккуратные носы, у Мэльдана разве что нос слегка приподнят кверху. Светлый тон кожи и тоскливый взгляд двух холодных изумрудов в противовес ледяным топазам Мэльдана. Сейчас от былого остался только тон кожи, но и кожа девушки начала сереть, а шевелюра стала более блёклой. Нара сняла перчатки, покрутила ладонями перед собой. Приняла сумочку с лекарствами, начала откупоривать крышки у флакончиков и пробки у колбочек.

— Ты готов стать таким ради меня? — спросила девушка, влив в рот содержимое очередной колбочки.

— Ради высшей любви — готов, — успокоившись, ответил Мэльдан. — Я — младший сын относительно бедного барона. Женился бы на дочери какого-нибудь рыцаря через несколько лет, погиб бы в каком-нибудь походе или с набитым брюхом в постели, от старости. Пустая жизнь. Жизнь пустого человека. А так — я смогу сохранить свою любовь вечной. Признайся, дорогая, ведь этим людям ты доверяешь, значит, можно не скрывать тайны: кроме симпатии, у тебя ко мне нет ничего. Ты ничего не теряешь.

— Я теряю и всё, и ничего. Сущность о двух лицах, о двух герцогинях. Испуганная женщина, что доверилась страшному чародею. И волевая упырица, что готова рвать на куски за свою стаю… Ох, последнее зелье вызывает изжогу. Дайте мне время, я приведу себя в порядок. Всё из-за стресса… Верно, Кортлеус?

— Верно, дитя, — ответил он, сняв маску лисицы и явив своё нечеловеческое лицо Мэльдану и Орто.

Жжение в глазах прекратилось быстро. Желудок урчал так, словно Нарнетт испытывала голод в течение целой недели, но аппетита у неё не было. Ела она весьма мало и мало справляла нужду. Осмелилась дёрнуть себя за несколько волосков, вырвались они весьма легко, хотя у корней были её родного, рыжего цвета. Остальные молчаливо наблюдали за тем, как к ней понемногу возвращался человеческий облик.

— Дитя, сначала проведём ритуал, вернём тебе человеческий облик. Затем мы поможем вам.

— Нет, Кортлеус. Ты не поймёшь, что такое чувства. И скольких я любила за свою жизнь. Интуиция… Интуиция не обманывала меня никогда. Когда они умерли, я трижды просыпалась за ночь. Это была самая жаркая летняя ночь в моей жизни. Я не хочу наступления подобной из-за гибели и… Обращения моего сына. Если мы не вернёмся, а вы, Мэссиры гор, уцелеете, защищайте его и наше герцогство.

— Если они столь могущественны, то пускай помогают нам, — сказал Мэльдан, успокоившись от возвращения подруге более человеческого облика. — Мы будем идти к северным горам дня три, ночью нас нужно будет защищать.

— Без верховного лорда нельзя, — не согласился Кортлеус. — Он пробуждается самостоятельно. Если пробудить его самим, он в гневе может обратить низших вампиров на вас. Невзирая на родную кровь в жилах Нарнетт. Он слишком древний, не понимает, как работают законы мира и дипломатия. Мы ещё понимаем.

— Как же у вас всё сложно… — схватился за лоб Мэльдан. — А жертва… Я правильно понимаю, что жертва станет одним из вас? Поэтому, как мне объясняла Нара, у вас есть не только Мэссиры, но и близкие им люди.

— Верно, юноша. Ты должен быть готов к этому. Ты любишь её. Она, — Кортлеус повернул голову, ужасающе сверкнул глазами в сторону правнучки, — не знает, любит ли тебя, как мужчину. Как друга — нет сомнений, даже у меня, существа безэмоционального.

— Когда мой сын вырастет, надеюсь, он обретёт такого же верного друга или столь же любимую подругу, какими мы стали друг для друга, — сдерживая слёзы, сказала Нара. — И сделает единственно правильный выбор.

Мэльдан тоскливо кивнул, но выражением лица — словно помолился про себя.

Прозвонил колокол в городской церкви. Внимание на это обратил только сир Орто.

— Госпожа, дело к полуночи, — объявил он. — Завтра много работы, а послезавтра всё начнётся. Не нужно ли вам отдохнуть?

— Нужно, сир, — ответила герцогиня. — Нужно. Табия, пока я не забыла. Откуда ты достала руку одной из тварей?

— Подарок отца, тётушка, — отвечала девочка. — Он иногда охотится на них.

— Странный подарок, — хмыкнул Мэльдан.

— Её отец очень странное существо, — проговорила Нара.

***

— Почему ты пропустила церемонию прощания с маркизом де Пуньяком? — спросил Колен, пока мать приглаживала его одежду.

— Он… Был в ссоре со мной, — Нарнетт пыталась найти нужные слова. — Я боялась, что скажу что-то плохое о нём. Хотя плохим человеком его никогда не считала.

— Жаль его… — хмыкнул мальчик. — Дедушка его любит. Точнее — любил. Очень злые были его братья, сёстры и племянники, когда увидели меня. Я спрятался за госпожу Рилу.

— Правильно, — мать чмокнула ребёнка в лоб. — Не волнуйся. Они, хоть и не поверили в то, что на главу их семьи напал монстр, но согласились послать своих рыцарей сторожить границу. Вас будут защищать, пока я не вернусь… Вот так! Теперь Хельста не будет ругаться за твою неряшливость.

— Дядюшка учит музыке, а не манерам, матушка, — Колен потоптался на месте, звонко отчеканив маленькими каблуками. — Манерам одеваться, например. Есть ведь цирюльники!

— Есть. Но если тобой займусь я, то ты не захочешь расстраивать меня, расстёгивать рубашку или ослаблять шнурки на ботинках.

Мальчик уткнулся в живот матери. Та начала поглаживать его, но это не вызывало у неё приятных чувств. Лекарства всё же прогоняли внешние изменения, а не внутренние.

— Матушка, ты сказала перед своим последним походом на север, что вернёшься не ты, а другая. Но вернулась ты!

— Я ошиблась, Колен, — сказала Нара, продолжая поглаживать ребёнка по голове. — Моя вторая «я» не захотела ссориться со мной. Она подчинилась мне. Мы вместе, мы заодно. Одна стая.

Мальчик в удивлении поднял глаза на мать. Она погладила его щёки.

— Помнишь обещание?

— Ты вернёшься? Помню, матушка.

— Жди меня и в этот раз. Я совершила страшную ошибку, когда уехали твои отец, бабушка и дедушка. Привела в наш дом страшного монстра, которого не так давно победили в бою на юге. Ошибку нужно исправить. Сломать вечный цикл.

Мальчик не понимал значения этих слов, продолжая тоскливо разглядывать лицо матери.

— Я объясню тебе, когда мы вернёмся. Тебя ждёт поход… И… Подробности лучше не знать. Наверное, я сделаю всё сама. Да, точно. Я справлюсь. Как уже справилась и… Справлюсь сейчас. Прости меня, родной.

Она пристально взгляделась в его грустые глаза. Жжение до боли. Сверкнуло, зрачки мальчика на миг сузились, затем вернулись в норму. Нара сняла с кафтана любимую брошь в форме единорога, отдала сыну в руки.

— Береги его, теперь он твой.

— Хорошо, матушка, — сказал он с лёгкой улыбкой и пустым взглядом.

— Я скажу Хельсте, занятие перенесём на вечер. Отдыхай. И жди. Я вернусь.

— Ты не нарушишь обещание, я помню, — сказал он зомбированным голосом.

Утренний ветер и сентябрьские холода ударили ей в лицо, едва она вышла во двор. У ворот Единорожьего Приюта толпился народ. Большая часть рыцарей оставили дворец с первыми жаворонками, что ещё не отправились на зимовку на юг. Пехотная баталия покинула Аргесал под звон фанфар ещё вчера, провожал весь город, а Нарнетт наблюдала с одного из обзорных балконов Приюта.

— Готова? Держись меня, — Мэльдан кивнул на поправляющего седельные сумки Андалфа, — Старик сказал, что его чародеи будут следить за небом. Не боишься, что базовой магии не хватит против их способности повелевать погодой?

— Я не боюсь дождя, — отвечала Нара, натягивая перчатки, поданные слугой. — А туман чародеи смогут разогнать.

— Что ж… Помолимся, дорогая?

— Без меня, — всё также холодно отвечала она. — Если хочешь, подождём. Но только быстро.

— Мы можем погибнуть в бою, едва перейдём границу, — Мэльдан отдал узды коня оруженосцу, жестом позвал стоящих в отдалении воинов за собой. — Лучше отпустить все грехи дома. Жди, надеюсь, вернёмся быстро.

Мэльдана и его рыцарей ждали долго. Наре показалось странным, что они не подготовились заранее к походу. Когда она хотела послать за ними, молившиеся вернулись. Девушка не поверила своим глазам.

— Отец прислал подарок, хотел удивить тебя, — объявил барон. — Прости за задержку.

Мэль и его рыцари демонстративно сверкнули новыми латами. Снаряжены они были так, как снаряжаются рыцари королевской гвардии. Полная защита всех частей тела, закрытые шлемы. Единственные слабые места — подмышки и, показалось Наре, места сочленений доспехов, особенно шея.

— Одеты лучше Кэрвдона, — удивилась герцогиня. — Откуда, Мэль?

— Отец загнал наших кузнецов за последние месяцы. Работали днём и ночью. Мы поведём рыцарей в лобовую, за счёт качества доспехов должны выдержать удар противника. Если противник вообще захочет с нами связываться.

— Безопасность прежде всего, — заметила подруга. — Твой отец умный человек, Мэль.

— К сожалению, самое сильное его качество мне не досталось… По коням!

— Сир Орто, вы мой телохранитель, — сказала Нарнетт рыцарю. — Остальные четверо едут с нами?

— Я знаю только двоих, ваша светлость, — сказал рыцарь-заяц, что должен был носить герб медведя. — Один поедет с нами, другой останется при дворе. Если с нами что-то случится, он… Приглядит за вашим сыном.

— У него есть имя? — спросила Нара. — Если что-то случится, я…

— Кибеан. Да, госпожа, тот самый, что должен был охранять вашу семью.

— О, Всеотец… — она тяжело вздохнула, глядя на двинувших под своды ворот рыцарей Мэльдана. — Собственная семья плела интриги против меня.

— Не против, а во благо, ваша светлость, — отвечал Орто.

— Кибеан, если не ошибаюсь, служит при дворе четыре года, едва у нас появилась Табия, правильно?

— Прошу простить, моя герцогиня, я не помню, когда при дворе появилась миледи Табия. Но…

— Всё в порядке, — сказала Нарнетт. — А я не понимала, почему Кибеан дал обет молчания, поступив на службу. Интересно складывается паззл. Что ещё, папа, ты скрыл от любимой и единственной дочери?..

— Кибеан из нашей пятёрки самый честный и добрый, владычица. Сохранил своё пребывание во дворце в тайне, почти никогда не снимает шлема. Он не дал волю слабости, как я, когда провалил своё задание.

— Потому что Кибеан безэмоционален, сир Орто. Седлаем коней, впереди долгий путь.

До границы добрались к вечеру без проблем, если не считать застрявший после вчерашнего дождя караван в нескольких иттах к юго-западу. Перед лицом Нарнетт, едва она выехала с окружённого лесами тракта на открытую местность, возвысился Соловьиный утёс, одна из двух крепостей, что следят за порядком на севере герцогства. Высокие стены, несколько башен и могучий донжон, заложенный прямо на скале. Наверху в сторону севера непрерывно глядели баллисты и часовые, а внизу возились слуги и мастеровые, что углубляли и расширяли ров. Крепость стояла на возвышенности, воды здесь не было, но весь ров был утыкан сотнями заострённых кольев. Комендант крепости работал на совесть.

Вокруг вырос палаточный лагерь со стойлами, выгребными ямами и наспех построенными укреплениями из брёвен и переносных рогаток. Здесь же стояли десятки повозок с огромными бочками, напоминающими бочки для транспортировки вина или воды. В стороне Нара увидела иные повозки с подъёмными бортами — её давний приказ инженеры выполнили в срок.

— Ещё есть возможность повернуть назад, — сказал Мэльдан, выехав вперёд. — Да, снова этих людей уже не соберёшь. Но, возможно, за зиму нам удастся договориться с лоялистами или с мятежниками. В обмен на верность одной из сторон гражданской войны нам дадут дополнительные войска. Упыри не полезут на хорошо укреплённые крепости и засеку. Кстати, хорошая работа. Хоть ещё предстоить много чего сделать.

— Любой выход из сложившейся ситуации — авантюризм, Мэль, — не согласилась Нарнетт. — Но сейчас — мы отвечаем сами за себя, а за нас — никто. И мы никому ничего не должны.

— Должны себе, — парировал барон. — Мне этого достаточно.

— Отец говорил, — вспомнила она девичьи годы, — что в трудные времена вопросы нужно решать насильным путём. Нужно показывать силу. Клыки, как герцоги юга, или шипы, как герцоги северо-запада, главные на сегодняшний день мятежники королевства.

— Они и показывают силу, — сплюнув в сторону, ответил Мэльдан. — Всё королевство в огне, а у нас здесь свои проблемы… Нара, твой отец правил в благоприятные времена. Он никогда не решал вопросы насильно, потому что кругом царили мир и порядок.

— Но он понимал окружающих. Что за кем стоит, кто на что способен. Он видел людей и жаль, что мне не досталась эта способность, — герцогиня стянула перчатку, стыдливо оглядела фамильный герб на печатке. — Отец всегда говорил, что трудные времена рождают оригинальные решения. Подразумевал он, полагаю, применение смекалки. Проблема в том, что против нас не люди, с которыми нужно бороться человеческими методами. Против нас чудовища, что понимают только язык силы. И силой нужно давить силу. Смекалку они не поймут.

— Что ж, — вздохнул Мэльдан. — Возможно, ты права. Направишься к коменданту крепости?

— Нет, Кэрвдон приказал ему спуститься ко мне.

— Я тебе нужен?

— Как хочешь, Мэль. Ты что-то понимаешь в военном деле, я — нет. Полковник Ниларт где-то в лагере, отправлю за ним.

Коменданта ждали недолго. Тучный и седеющий вояка, едва успев застегнуть пуговицы дублета, появился в лагере с двумя гарнизонными солдатами, начал глазами цеплять окружающих.

— Ваша светлость, — поклонился он. — Полковник Бэнтур, к вашим услугам, повелительница!

— Бэнтур, у вас триста человек, — Нарнетт кивнула на крепость за спиной офицера. — Сколько вы можете дать нам без ущерба обороноспособности границы?

— У нас нет конницы, госпожа, — полковник оглядел позиции герцогских сил. — Только гончие. Но есть человек пятьдесят в доспехах. Единственная проблема — они не проходили боевое слаживание. По уровню подготовки гарнизонные солдаты будут хуже воинов вашей милости.

— Выводи их сюда, — приказала она. — Пригодится любое лишнее подразделение. Мэльдан?

Барон кивнул. Подъехавший верхом полковник Ниларт поклонился благородным и прямо с седла пожал руку тучному воину.

— Ниларт, что его сиятельство? — спросила Нара.

— Занимается нашими рыцарями, ваша светлость, — отвечал офицер графа Горэссира. — Люди напряжены. Хотят идти на север прямо сейчас. Мы ждём доклады от грифоньих разведчиков.

— Пока всё спокойно, пусть отдыхают, — сказал Мэль. — Лучше делать дневные переходы, двигаться по безопасному маршруту, что мы составили ранее.

— Да, прижимаемся к западным горам, — настаивала Нарнетт.

Мэльдан скривил лицо, словно не соглашался с мнением подруги. Она понимала, что вампиры для него тождественны упырям, но почему он был готов стать одним из них, одним из мерзких чудовищ, оставалось загадкой.

— Ниларт, ты командуешь нашей группировкой, все карты в твои руки, — объявила герцогиня. — Когда нам лучше наступать?

Офицер посмотрел на север, словно ожидал грифоньих разведчиков. Кроме двух дежурных, что оберегали лагерь, на горизонте больше никого не было.

— Скоро сумерки, ваша светлость, — отвечал он. — Пойдём с первыми лучами солнца. Вдоль западных гор, как вы и велели. Реку Вирну можно перейти вброд к западу от Нэлвского озера.

Нара краем глаза заметила, как недовольно покрутил головой Мэльдан. К ним подъехал сир Кэрвдон.

— Ваша светлость, ваше благородие, я настаиваю на отправке на север разведывательного отряда, — вопросил командир рыцарей. — Противник мог устроить ловушки, засады, что угодно. Лучше потерять полсотни лёгкой кавалерии, чем тысячу-другую человек.

— Готов возглавить, Нарнетт, — объявил Мэль. — С конными я хорошо управляюсь.

Она взглянула на север, ничего не поменялось там. Но интуиция требовала подсказку, знак. Нара сжала кулаки, решение нужно было принимать головой, а не по наитию.

— Мы всё ещё не знаем, сколько их, госпожа, — продолжал сир Кэрвдон. — Если нас окружат, мы соорудим какое-то подобие гуляй-города.

Нара взглянула на кольцо. Печатка с изображением двух горных вершин натирала, сдавливала палец. Девушка попробовала снять, увидела, что кожа под кольцом посерела. Взглянула на кожу под обручальным кольцом — тоже самое, но без зуда.

Военные, заметив отрешённость герцогини, обсуждали что-то вполголоса. Только Мэльдан наблюдал за ней.

— Опять стресс из-за принятия решений? — спросил он. — Ты же понимаешь, что я мыслю рационально?

— Я не взяла лекарства, Мэльдан. Если начну обращаться на глазах наших, пусть меня прикончат свои.

Рыцарь и офицеры, словно расслышали её шёпот, обернулись.

— Ну и шутки у тебя, Нарнетт! — громыхнул Мэльдан. — Значит, ты согласна с тем, что лучше отправить разведку вперёд?

Нара взглянула на служилых. Кивнула.

— Отлично! — воодушевился старый друг Нары. — Кэрвдон, отряд оруженосцев и гончих ко мне. Я на северо-западной стороне лагеря буду. Собирайтесь, друзья. Завтра будет тяжёлый день.

Трое военных поклонились, комендант ушёл в сторону крепости, остальные поехали в лагерь.

— Я рядом. И прикрою, пока могу, — заявил Мэльдан, взяв подругу за руку.

Нарнетт не вырывалась.

***

Мэльдану показалось, что идти ночью гораздо безопаснее, чем днём. Ночью, используя нательные фонари, ты можешь проделывать путь незамеченным, если местность не открытая, как окрестные леса. Всадник легко сливается с силуэтами деревьев и скал. Сир Орто не соглашался, пеняя на то, что юноша никогда не охотился ночью.

— Всё же… Почему ты отправился со мной, если она назвала тебя своим телохранителем? — спросил Мэль полушёпотом.

— Чувство вины, — отвечал Орто. — Ищу искупления. Ведь я провалил миссию, данную её отцом.

— Ты не знал о её сверхспособностях. Не печалься. Это подрывает моральный дух. Киред, видишь разведчика?

— Так точно, господин! — послышалось впереди.

— Отлично, хорошо идём. К рассвету должны добраться. Так, Орто… Может, ты расскажешь хотя бы мне, кто остальные четыре рыцаря? Один — Кибеан, лучший фехтовальщик при дворе. Он остался охранять дворец и самого юного герцога. А другие трое?

— Клятва, Мэльдан. Не могу нарушить.

— Какие же вы упрямцы! — полушёпотом возмутился он. — Ладно… Хотя бы скажи, я их знаю?

— Двоих последних я не знаю. Но второго ты знаешь отлично. Он редко появляется во дворце, занимается обеспечением. Проверяет, чтобы никто не отравил госпожу или её подданных.

— Зря, Орто, ты рассказал так подробно, — Мэльдан почувствовал прилив сил. — Потому что это Мирехт, один из доверенных людей моего отца.

Нательный фонарь сира Орто показал, как тот стыдливо прикусил губу и выругался про себя.

— Не волнуйся, ты не нарушил клятву, — успокоил барон. — Всё же обеспечением занимается дюжина рыцарей. Но именно этот неровно дышал к Нарнетт. По-рыцарски, разумеется, он ни на что не рассчитывал. Потому был и остаётся верным. Однако… Он точно должен был остаться дома. Ты ничего не перепутал с тем, какие именно рыцари поехали в поход?

— Ничего.

— Обманщик… — усмехнулся Мэльдан. — Значит, с нами инкогнито поехал Кибеан, верно?

— Он любит семью герцогини. И посчитал, что его клинок нужен здесь. Я догадывался… Думал, что он чародей. Но герцогиня этим утром намёком пояснила, что он не чародей.

— Зверский взгляд у него, согласен. Надеюсь, его клинок действительно будет полезен. Так, Киред, что впереди? Почему остановились?

Разведчик впереди застыл восковой свечой. Остановились и едва горящие фонарики вокруг.

— Подъедем поближе, Орто, — продолжал юный барон. — Хорошо, доспехи в лагере оставили. Иногда ноги дадут бо́льшую защиту, чем дорогая сталь.

— Господин, — повернулся в седле Киред, — там кто-то впереди! Это не наши!

— Тише! Дай посмотрю…

Точки вокруг замерцали, конные разведчики двинули вперёд. Только троица спешилась и застыла над оврагом в лесной глуши. В овраге дремала какая-то туша. Мэль услышал тяжёлое сопение и что-то, что напоминало мычание.

— Киред, Орто, это обращённый вол, — пояснил Мэльдан. — Проклятый горный бык, будь он не ладен. Мы такого встретили в начале лета к востоку отсюда. Погиб только от магии.

— Обогнём его? — спросил разведчик.

— Не знаю… Если нас прижмут, он может помешать отступлению. А если наброситься на него, взревёт дьяволом. Все твари вокруг пробудятся.

— У нас три свеже наточенных клинка, — шепнул рыцарь. — Если одновременно пробить ему череп, не взревёт.

— Нужно позвать остальных. Разбежались! Я буду следить за ним. Приведите сюда ещё несколько человек, остальным дайте сигнал остановиться, пусть прикрывают.

Мэльдан привязал коня и аккуратно сполз в овраг. Ступая по листве аккуратно, дошёл до головы. Осмелился прибавить света у фонаря. Глазницы существа были пустыми, но оно дышало. На рогах следы давно застывшей крови, а на копытах — клочки грязи и земли. Чешуя его отливала серым с зелёным, но местами потрескалась, показывались язвы. Юноша занёс клинок над головой, прицелился, но его окликнули сверху:

— Мы сейчас!

Вниз спустились ещё шесть человек. Один едва не наступил на мохнатый хвост чудовища. Трое взяли копья, один арбалет, остальные, включая барона и сира Орто, мечи.

— По моей команде! — шепнул он. — Раз, два, три!

Рёв был чрезвычайно коротким, словно миг. Но этот миг пронёсся у Мэльдана перед глазами. С двух сторон оврага послышалось гневное мычание, что начало перерастать в похожий рёв. Разведчики, вынув оружие из головы чудовища, ринулись наверх. Двоих дремавшие рядом твари утянули вниз, человеческие крики стихли быстро. Остальные добежали до коней, отвязались, двинули врассыпную. Но чудовища не преследовали. Мэль дал команду остановиться, вокруг появились новые разведчики с копьями и арбалетами наперевес.

— Слышите? — спросил один. — Чавканье…

— Молчать! — тихо приказал Мэльдан. — Слушайте горы, нельзя, чтобы горы отвечали им…

Тишину разрезало только похрапывание лошадей и агрессивное чавканье, словно быки не ели несколько недель. Собрав отряд в дюжину человек, Мэль приказал спешиться. Вооружённый отряд подошёл к оврагу. Люди подожгли несколько фонарей, бросили вниз. Мэль увидел, что твари увлечены телами разведчиков, у одного уже была отгрызена нога.

— Бей!

Копья и болты пробили одному голову. Вол поворчал, поводил головой, но рухнул на добычу. Второй поднял пустые глазницы вверх, хотел взреветь, но что-то сверкнуло за его спиной. Что-то, до чего не доставал свет. Вол повернулся, голова скрылась в темноте. Несколько мгновений — тело рухнуло на землю под удивлённые взгляды разведчиков.

— Кто это сделал?! — прошептал один.

Они спустились с оружием наперевес, подобрали копья и фонари. Мэльдан и Орто, оглядываясь и держа клинки перед собой, обошли вторую тушу. Её голова валялась рядом, разрез был почти идеальным, в нескольких местах.

— Мэльдан… — протянул Орто. — Кто это мог сделать?..

— Ангелочек Нарнетт. Всё сходится, — серьёзно ответил барон. — Проверьте округу, если здесь есть ещё гнёзда, то нужно разобраться с ними до подхода основных сил. Разошлись! Держать друг друга в зоне видимости!

К первым лучам они вышли из леса. Не досчитались ещё двух разведчиков, которых нашли растёрзанными вместе с конями. Рядом — такие же изуродованные тела прокажённых животных. Мэльдан, глядя на результаты помощи таинственного ангела-хранителя или даже нескольких, воодушевился. Именно так он сможет защищать свою возлюбленную, что не должна быть возлюбленной. Юноша догадался, что за существо оберегало отряд разведчиков.

Стена гор возвышалась почти над самыми головами, спускаясь к равнинам пологими склонами. Разведчики петляли вокруг, искали ловушки и следы чудовищ, пару раз натыкались на упырей, что, видя людей, избегали их и прятались в пещерах. Но основные силы противник куда-то спрятал. Или готовил большую засаду.

— Они умеют летать, — задумался вслух Мэльдан. — Основному отряду с грифонами вреда не причинят, но нам могут сделать больно. Будьте начеку.

— Войско прибудет сюда только завтра, — сказал Орто. — Боюсь, нам придётся остаться здесь. Следить за ними.

— Будем следить. Вон там… — Мэль указал на едва заметный в сумерках ледник над головой. — Можно было бы обрушить его. Но склон спускается не в сторону пещер, а западнее, к внутреннему перевалу. И вполне вероятно, что масса льда пойдёт туда.

— Хочешь устроить оползень или лавину? — спросил рыцарь. — Ледник не очень большой… Да и как заманить их наверх?

— Конницей. Пока они спят, мы исследуем местность выше. Подманим за собой… Жаль, не взяли с собой трубы.

— Один грифоний наездник заложит на леднике взрывчатку, — сказал рыцарь с телосложением медведя. — Но нет гарантий, юноша, что нас не похоронит вместе с ними. Этот план — одна огромная авантюра.

— От комплексной разведки хуже не будет. Орто, делим отряд, работаем до рассвета, — приказал Мэль. — Я возьму двадцать человек, исследую всё на склонах, попробую примериться. А ты командуй остальными, ищите тварей. Если прижмёт…

— Отступать на юг, помню. Берегите себя.

***

Отдохнули на небольшом плато, в кедровой чаще. На востоке поднималось солнце. Лошади, поднявшись в гору, покончили со всеми навьюченными на себя запасами слишком быстро и принялись за ягель, что прорастал на склонах. С одной из вершин вниз спускался тихий ручеёк, от которого поились все. Мэльдан ещё раз оглядел вершины, один ледник был крутым, другой более пологим, как склоны под плато. Взрывать нужно было более пологий, так как направление склона шло строго на юго-запад, задевая пару пещер и даже одну из тех, что вырыты в горах, а не под горами. Но Орто мог быть прав. Ледник был небольшим, слишком маленькая масса льда покоилась на вершине. Лавина едва ли могла достичь низин, остановившись на полпути.

— Проклятье… Киред, ты тоже считаешь мой план авантюрой? — спросил Мэль у разведчика.

— Не знаю, господин. Я не тактик, я следопыт.

— Жаль, Нарт остался при Нарнетт, он бы подсказал что-нибудь, — сказал барон. — Чёртова подагра. У тридцатипятилетнего мужика!

Что-то мелькнуло в стороне, недалеко от них. Мэль призвал всех прятаться, а сам выглянул из-за кедра. Летела стая упырей, с северо-запада, из-за гор. Упыри шипели и ревели, словно вели диалог. Их они не замечали. И это напрягало. Если они чуют кровь, то должны были хотя бы спуститься ниже. Мэльдан поднял взор, увидел туман и далёкую тучу, что нависла в небе за ледником.

— Да что не так с этой погодой! — выругался он. — Нужно отправить одного к Орто, пускай прячутся.

— Они уже спрятались, владыка.

Мэльдан взглянул в сторону низин, последние точки пропали из поля зрения. Возможно, упыри летели именно к ним. Но скорости и высоты они не снижали.

— Исследуем дальше, — приказал барон.

***

— Сир! Сир, летят!

Орто выглянул из-за кустов, на всякий случай обхватил руками морду коня. Небольшой рой тварей летел высоко, словно патрулировал горную местность. Разведчики продолжали наблюдать.

Существа долетели до какой-то ложбинки между двумя скалами. На глазах рыцаря и его людей некоторые, приземляясь, обращались гуманоидами и скрывались в тени скал.

— Там вход, — напомнил подчинённым Орто. — Есть подземные входы, а этот и ещё два выдолблены прямо в горах. Благодаря Мэльдану и архиегерю Нойрбету у нас есть точная карта.

— Карту составили неделю назад, сир, — сказал кто-то за спиной. — Они могли вырыть ещё пару входов.

— Вы ведь помните доклад грифоньих разведчиков. У них тоже копии парт были при себе. Нету новых входов. Не наводите панику ни сейчас, ни после.

— Зачем паника, старый друг.

Орто узнал голос, повернулся к остролицему, что не прятал лица.

— Так, двое следят за гнездом. Остальные разошлись по округе! — тихо приказал рыцарь. — Коням морды покрепче связать! Чтобы ни писка! Вперёд!

Когда люди разошлись, Орто подошёл к остролицему и пожал ему руку.

— Значит, Кибеан, решил всё же таким образом защитить нашу герцогиню.

— Я слышал ваш разговор. Девочка узнала меня, — прозвучало как утверждение, а не как вопрос.

— Узнала. И дочь твоя бед натворила во дворце. Странные вы существа. Вроде людей не обижаете, но ведёте себя так, словно… Ты не знаешь такого слова.

— Позабыл много, — отвечал остролицый. — Я пойду вперёд. Защищать вас. Не спорить со мной, друг.

— А как же обещание? — спросил рыцарь-медведь. — Если тебя загрызут там?

— Скорость мой ответ. Они летают медленно, черепахи. Я летаю орлом.

На глазах сира Орто его боевой друг обратился нетопырём, взмыл вверх, шелестя лохмотьями. Кто-то из разведчиков крикнул, увидев быстрый силуэт, но Орто приказал молчать и списал всё на иллюзии.

— По одиночке они не летают. Это птица, я видел. Горный орёл, — объяснил он зоркому следопыту.

***

С гор в самые низины дул могильный ветер. Далеко на севере подвывало, но разведчики докладывали, что впереди всё в порядке. Войско двигалось на север в полном вооружении. Чтобы противник не застал врасплох, шли медленно, десятки итт должны были преодолеть за два с небольшим дня. Телеги двигались колоннами. Несколько раз ломались колёса, гнулись спицы. Помогали запасные детали и ловкие инженеры-мастеровые. Но во время дневного перехода лопнули две бочки, горючее вещество быстро впиталось в землю. Обоз остановился, войско, замедлив темп, продолжало путь на север. Нарнетт со стороны наблюдала, как грозно Жарнор, Кэрвдон и Андалф отчитывают начальника каравана обеспечения из бедного рыцарства. Тот молча терпел все оскорбления, продолжая заполнять дневник. В конце концов, это доканало девушку, она подошла к ним и сказала:

— Прекратите! Две бочки — не повод задерживать поход и трепать друг другу нервы!

— Ваша светлость, дело не в утере! — ответил Кэрвдон. — Они не затянули ободы! От любой кочки телега подскакивает, бочку трясёт — она лопается!

— Сир, я проверял всё перед самым походом! — воспротивился снабженец, почувствовав поддержку герцогини. — Эти бочки не рассчититаны на длительный переход и такую нагрузку! Здесь даже грунтовых дорог нету!

— Доведём до севера то, что сумеем. Жарнор, Кэрвдон, вернитесь к войску. Андалф, не отъезжай далеко. Я хочу поговорить.

Спорящие покрутили головами, но исполнили приказ. Снабженец глубоко вздохнул, поклоном поблагодарил герцогиню. Она подошла поближе, пока Андалф развязывал коня, убедилась, что рядом больше никого нет, и не справилась с любопытством:

— Сир… Как вас зовут?

— Ренарк та Мерестир, ваша светлость, — отвечал снабженец.

— Сир Ренарк, а вы случайно не один из чёртовой пятёрки, что служит моему отцу?

Рыцарь потупил взгляд, недоверчиво уставился на неё.

— Не понимаю вас, госпожа.

— Взгляните мне в глаза, сир.

Жжение. Сверкнуло. Ренарк принял вид слабоумного.

— Кому вы служите, сир Ренарк?

— Маркизу… Маркизу де Пуньяку…

— Какой приказ отдала вам семья де Пуньяка?

— Остановить… Задержать… Если потерять половину взрывчатки, вы вернётесь домой…

— Зачем? Его семью не волнуют горы?

— Его семью всегда волновали только вы, — Наре моментом показалось, что загипнотизированный ехидно улыбнулся.

— Больше… Проблем с бочками не будет? Мы довезём всё?

— Всё, госпожа… Проблем никаких, клянусь Первой Матерью…

— Еретик, мы веруем во Всеотца, а не в Отступницу. Если я вернусь домой, то вычищу вас. Клянусь Пантеоном. Свободен.

Отойдя, она оглянулась. Рыцарь крутил головой, трепал щёки, пытался проморгаться. Именно сейчас Нара поняла, что в зависимости от силы гипноза жжение может передаться и объекту воздействия чар.

Когда она вернулась в центр войска, к командирам, поступил очередной доклад от воздушных наездников о том, что путь впереди чист. Конные разъезды также исправно докладывали. Войско двигалось почти в идеальной тишине, шумели только телеги и лошади. Тревога накатывала на людей, им нужно было вступать в сражение. Ожидание, подумала Нарнетт, всегда губительно.

— Если всё пойдёт не по плану, и мы задержимся, то начнутся дезертирства, госпожа, — объявил, поравнявшись, командир рыцарей. — Пока только полдюжины человек сбежали. Рыцари все со слугами в строю.

— Кэрвдон, мораль войска зависит от командира, — Нарнетт вспомнила крылатую фразу из одной художественной книги, где немощный старик учил молодых дворян управлению войском за несколько недель до ожидаемого сражения. — Я женщина, а не военачальник. Тебя любят рыцари, но не пехотинцы. А Ниларта они не знают. Что предлагаешь?

— Им нужен символ, госпожа, — сказал командир конных. — Именно вы. Когда каждый из них будет знать, за кого он сражается, он вознесётся к Небесам с вашим именем на устах.

— Высокопарно для сурового рыцаря, — по войску опустились знамёна, Нарнетт придержала коня, рыцарь также остановился.

Полковник Ниларт оттрубил привал, военные начали стелить лежаки прямо у склона горы, между непосредственно склоном и редколесьем на востоке. Нарнетт присела рядом с командиром рыцарей, просила объяснить свои слова.

— Мужчинам всегда нужен идеал для противостояния злу, ваша светлость, — начал он, пока его оруженосец разжигал костёр. — Многие из них женаты, дома ждут дети. У кого-то дети ещё развиваются в материнских чревах. Кто-то ещё молод, кроме матери в родной деревне или служанок в усадьбе не видел больше представительниц вашего вида, прошу прощения за слог. Да, бывают и такие. Даже среди рыцарей. Особенно тех, что несут всю жизнь гарнизонную службу.

— Значит, я затеяла этот поход, — она проводила закончившего оруженосца взглядом. — Мне и отвечать тем… Что я стану символом?

— Стоит попробовать. Если не считать десять волшебниц и несколько служанок в обеспечении, вы единственная женщина в войске. Вас захотят сберечь. Просто нужно напомнить о своём существовании. Вы укутаны в дорожный плащ с капюшоном, как простолюдинка или волшебница. Никто не видел вашей роскошной гривы или броши.

— Дворянки обязаны соблюдать этикет, — заметила герцогиня. — А брошь я оставила сыну.

— Сейчас не тот случай, ваша светлость. В любом случае, мои слова — только слова. Я не сам верю в то, что сказал, — Кэрвдон тоскливо уставился на костерок, что постепенно возрастал языками пламени. — Но за свою жизнь мне удалось побывать, если отбросить мелкие конфликты, на двух войнах. Когда ты теряешься, когда гибнут сослуживцы, только символ может вытащить тебя из бездны.

— Расскажи, прошу тебя, Кэрвдон. Я не люблю военные байки, но… — задумалась она. — Сейчас не тот случай. Сейчас мне самой нужно успокоиться.

— Что ж, моя герцогиня… Я терялся дважды. Когда орки разграбили безымянную деревню в Нидарии, я с сослуживцами искал выживших. Мы попали в засаду, орки контратаковали. Отряд был налегке, ибо стояла июньская жара. Сначала пали кони. Орки часто используют отравленные стрелы. Затем умирали люди. Бригантины и кольчуги спасали, но у нас были оголены шеи и ноги. Я собрал выживших, мы забаррикадировались в сарае.

Нарнетт внимательно слушала. Кто-то подошёл к ней и командиру рыцарей, кажется, Андалф. Возможно, хотел напомнить о её просьбе поговорить, но она не внимала. Чародей отошёл, стал дожидаться окончания беседы. Что-то спросил у капитана гвардейцев и двух его бойцов, что дежурили поблизости, те что-то ответили. Нара не вслушивалась.

— В сарае был разгром, как и во всей деревне. Мои хотели самоубиться, боялись смерти от яда. Но наши споры прервал плач. Мы нашли в углу сарая девочку, что плакала над трупами, кажется, родителей. Девочка не знала всеобщего, но рукой, стирая слёзы, указывала на наше оружие. Она хотела отомстить.

— Сколько же ей было лет? — спросила девушка.

— Наверное, как вашему сыну. Один из моих рыцарей взял её на руки, показал остальным. «Смотрите! — кричал он. — У неё трясутся коленки и ручонки, слёзы текут рекой! Но она хочет драться! Хочет мстить!»

— Чем же закончился этот поход?..

— Мы выломали ограду, наспех сколотили большие деревянные щиты. Открыли ворота, впустили осаждающих. Я потерял ещё троих, но в свалке мы нарубили столько, что выжившие откатились сначала из сарая, затем из деревни. Осада продолжалась до вечера, пока не приехал конный разъезд местных, орков разогнали, девочку местные забрали. Я запомнил её лицо. Нет, она никого не убивала. Но когда всё закончилось, девочка с нечеловеческим взглядом полосовала орочьим кинжалом тушу одного из нападавших.

Нарнетт поглядывала на костерок. Продолжала не замечать ожидающего Андалфа и нарезающих вокруг неё круги Порлехта и его гвардейцев.

— Второй случай произошёл на западных островах, госпожа, на архипелаге Свободы, — продолжал Кэрвдон. — Мы брали штурмом островную крепость. Я находился в отряде рыцарей самого графа Галдерса. Когда авангард откатился от ворот крепости, наш отряд вышел вперёд, чтобы прикрыть отступающих и стянуть стрелков на себя. Из крепости по нам запустили огромный каменный шар, меня задело по касательной. Я укрылся с остатками отряда в блиндаже, что соорудили местные осаждающие, к которым мы прибыли на помощь. Внимание моё привлекло тело девушки. Увидели её и мои сослуживцы. Девушка носила рясу, вероятно, была священницей-целительницей, точно с материка. В руке она сжимала анкх, сжимала так сильно, что на пальцах застыли струйки крови. Кто-то начал строить теории, кто-то требовал выбираться в сторону своих, но только я обратил внимание на одну деталь. Девушка носила обручальное кольцо.

— Значит, она не была монахиней. Её сан был низок, — сказала Нарнетт, повернув голову к рассказчику.

— Для меня это было неважно, ваша светлость. Тогда я подумал, что может завести замужнюю женщину на дальние берега? Сколь долго её будут ждать любимые дети, муж, подруги из гильдии врачевателей? Какие слова она произносила в предсмертной молитве и желала ли, чтобы мы, будучи чужаками на островах Свободы, победили местных? Эти вопросы мучают меня последние десять лет. Вопросы, которые я сам задал себе. И на которые нашёл только один ответ.

Нарнетт слушала. Ближе подошёл чародей, кажется, слушать стал и он. Рыцарь продолжал:

— Неважно, кто она, сколь много добрых или злых поступков за её спиной. Она принесла себя в жертву ради чужих идеалов. Она знала, что женщине на войне не место. Но она записалась в армию, пошла лечить. Возможно, чтобы прокормить семью. Возможно, по наитию или воле Всеотца. Однако она сделала судьбоносный выбор, стала символом для мужчин-военных.

— Но она в отличие от той девочки была уже мертва, — сказала Нарнетт. — Какая мораль у этой истории? Ведь её подвиг видели только те, кто укрылся в блиндаже.

— Мы разнесли эту весть по всему войску, когда выбрались. Мы вытащили её тело, показали своим. Долго говорил сам граф Галдерс, хваля волю и силу мужества простолюдинки, что умерла вдали от дома и семьи. Люди расцветали на моих глазах. Вся эта банда, которую собрали с огромного герцогства и смешали с добровольцами из других герцогств, каким был я, превратилась в настоящую армию, в единый организм. Немного нас участвовало в том штурме, острова мятежников были не очень большими. Но участие в этом странном ритуале принимали все. Замок взяли к вечеру, отделавшись минимальными потерями. А история о храброй целительнице попала на материк, превратилась в байку, которую иногда травят в тавернах. Один из вернувшихся рыцарей настолько преисполнился этой девой, что вышил её изображение на своём гербе. Я слышал, он подался в монахи, служит Конклаву.

— А что ты делал там? — спросила она. — Архипелаг Свободы не является зоной интересов королевства, там хозяйничают бандиты и пособники герцогов Итиллиэдрских.

— Я воевал за них самих, за герцогов Нортирара, — ответил командир рыцарей. — Ваш отец отпустил меня в командировку.

— Отец отпустил придворного рыцаря? Ведь командиром ты стал только недавно… Кэрвдон, — осенило её. — Ты один из той пятёрки, что приглядывает за мной по воле отца?

Рыцарь оглянулся, рядом с ними никого не было, люди отдыхали или дежурили в отдалении. Андалф отошёл в сторону, не слышал их. Кэрвдон кивнул.

— Всегда смущала теплота, которая иногда пробуждалась в тебе, — смущённо сказала Нарнетт. — Только не говори, что я похожа на твою дочь или жену, не поверю.

— Я бесплоден, госпожа. Но никогда бы не отказался от такой дочери.

Нарнетт стыдливо отвернула голову и сказала:

— А я бы отказалась. Что ж… Интересно. Осталось найти ещё двух. Ты тоже дал обет, как… Полагаю, я не могу говорить.

— Когда вы найдёте их, то очень удивитесь, госпожа. Любят вас все пятеро, но каждый по-своему. Один — как желанную дочь. Другой — как лучшую правительницу, чем ваши родители. Третий — как возлюбленную. Прошу прощения. Желания двух других мне неизвестны, как и их имена. Но двое других уверены в их любви к вам, я доверяю им.

— У тебя верное сердце, храбрый рыцарь. Собираемся, сир Кэрвдон. Ваша приёмная дочь зовёт вас на бой.

Рыцарь одарил её доброй, отеческой улыбкой. Никогда ещё Нара не видела, чтобы суровые мужи могли так улыбаться.

— Андалф, хотела поговорить, присаживайся, — сказала она, едва рыцарь ушёл отдавать приказы.

— Госпожа, мы собираемся. Что за нужда возникла в столь тёмный час?

— Не говори загадками, Андалф. Я хотела… Хотела узнать перед окончанием нашего пути. Это правда? Правда, что ты на днях ездил в Малый лес?

Старик отмолчался. Но кивнул.

— Где ты похоронил её? — спросила девушка.

— Привёз домой, похоронил у усадьбы её отца. Она ведь наполовину благородная, но без фамильного имени. Старик и его чистокровный сын не возмущались, помогли с могилой.

— Ольта, глупая, вспыльчивая, наивная… Но сильная. Такой силы мне не хватает сейчас. Будь она у нас, не потребовалось бы целое войско.

— Боюсь, это так, — согласился старый маг.

— Сир Кэрвдон только что поведал мне о своих командировках по свету. О том, какие героические женщины бывают, как они могут вдохновлять мужчин на совершение подвигов.

— Я чародей, ваша светлость, — старик подкинул в костерок пару веточек. — Воинское искусство мне неведомо.

— Но и у тебя, получается, был символ. Ты ведь всегда уважительно относился к ней? Что иначе могло заставить тебя в одиночку отправиться в эти опасные земли?

— Безрассудство, что передалось мне от неё.

— Ты всегда был в её тени, старик. Выйди, посмотри на солнце, — она сверкнула глазами, но не ради гипноза, а ради внушения. — В мире слишком много чудес. Наше герцогство — одно из них. Я знаю, что в чародейском стане с моралью всё ещё хуже, чем в стане рыцарей или солдат. Вам страшно без неё. Чувство неуверенности, с которым я борюсь последние месяцы, передалось и вам. Боритесь с ним, Андалф. Пока есть капля времени, но иногда хватает и капли, чтобы перевернуть всё. Дать импульс действию.

Старик взглянул в её глаза, всмотрелся внимательно.

— Не чувствую в вас магии, но глаза ваши не только нездоровы, но сверкают чем-то недобрым, госпожа.

— Мои глаза сверкают самым добрым светом, какой может исторгать любящая мать и герцогиня, — с грустью в голосе отвечала Нарнетт. — Любящая вас, что не дезертировали, а пошли за ней. Поговори со своими, внуши им. Ольта… Сделай из неё героя. Преврати её безрассудство в подвиг.

— Я слышал часть вашего разговора, понимаю, о чём вы. Вы не сердитесь за мою вольность и за то, что я не доложил вам о её погребении?

— Нисколько, — Нарнетт вновь взглянула на костерок. — Это обдуманный поступок. Ступай к своим, скоро выдвигаемся.

— Благодарю, госпожа. Мы не подведём вас. За Ольту. За герцогство. За вашу семью, — он поклонился, опёрся на посох, встал и направился в центр лагеря.

— Символ… — прошептала она, глядя на наблюдающего за ней Порлехта. — Милостивые боги, с третьим спутником я не буду разговаривать. Пора действовать, хватит разговоров.

***

— Они там, Нара. Ждут нас, — отчитался Мэльдан.

Нарнетт сузила веки, прислонила ладонь ко лбу. На склонах гор впереди было движение.

— Пока мы ехали к вам, нашли в лесу несколько трупов каких-то чудовищ, о которых ранее доложила разведка, — сказала девушка. — Вы постарались?

— Ангел-хранитель. Твой ангел, Нара. А говорят, что в нашем герцогстве ангелы не живут. Что ангелы пришли в наш мир с вайями.

— Мы тоже вайи, пусть и наполовину, — поправила герцогиня. — Как зовут этого ангела?

— Я думал, ты знаешь.

Она не знала, а могла только догадываться. Слишком много ангелов было вокруг неё.

— Один из гонцов доложил о твоём плане, — сменила тему Нарнетт. — Ты хочешь… Использовать грифонов, выманить летучие силы противника под ледник и взорвать его?

— Их похоронит заживо. Но нужно быть очень осторожными. Я готов взять эту миссию на себя. Мне хватит десяти наездников.

К ним подошли все командиры. Нарнетт оглядела их.

— Кэрвдон, Ниларт, вы главные по военному делу. Как оцениваете этот план?

— Грифоны, если войдут в пике, то будут быстрее тварей, госпожа, — сказал офицер, а рыцарь кивнул.

— Нам нужно держать войско монолитом, самое главное — не терять организованность, — заметил Старый Лис. — Манёвренные войска должны быть хорошо управляемы.

— Грифоны последние недели только и делали, что отрабатывали пикирование и выхватывание противника из толпы, — вступил Мэль. — Но как они будут в воздухе биться, неведомо никому.

— Поэтому грифоны останутся в тылу, — заявил Кэрвдон. — Это наш последний резерв, если нас выманят на открытое пространство и ударят с воздуха. У нас будет три манёвренных отряда. Мэльдан командует грифонами-приманкой. С ними же будет тот, кто заложит взрывчатку на ледник.

— Это должен быть чародей, — заметил Андалф. — Если мощности взрывчатки не хватит, то поможет магия. Но я должен командовать своими. И всё равно я не умею управлять бестиями.

— У вас есть свитки? — спросил рыцарь-медведь с гербом зайца, оседлавшего улитку на тунике. — Огненные шары, что-нибудь подобное?

— Да, сир Орто, — ответил чародей.

— Всё сделаю, — сказал тот. — Свитки читать умею, не волнуйтесь.

— Орто, опрометчивый поступок, — заметила Нарнетт.

— Нужно исправлять свою ошибку, смывать позор, ваша светлость.

Она прикрыла глаза, уповая на горделивость рыцарей. Но всё же кивнула.

— Наше войско ничем не рискует, — заявил Мэльдан. — Мы за сутки, петляя и прячась от тварей, осмотрели округу, примерили маршрут схода лавины. До войска не дойдёт в любом случае. Но если взорвать вон тот ледник…

Нарнетт подняла голову, увидела между деревьев застывший на столетия белый пик.

— …то нас может задеть. Поэтому придётся отводить войско чуть восточнее.

— С запада нас защищает гора, на которой и вырос ледник, — воспротивился командир пехоты. — Если выйдем восточнее, то…

— Ниларт, доверься мне, — продолжал Мэльдан. — Это неоправданный риск.

— Значит, решаем так, — громыхнул Кэрвдон. — Грифоны выманивают, двое… Да, двое наездников закладывают взрывчатку. Орто, вторым будет один из моих оруженосцев, он умеет читать заклятья и управлять грифоном. Андалф, свитки.

— Будут, — подтвердил чародей.

— Два отряда гончих, когда упыри взмоют вверх, начнут выманивать остальных, — продолжал Кэрвдон. — Погонят за собой в разные стороны, вокруг нашей позиции. Если внутри останется орда, то пехотный вал с алебардами и щитами сомнёт её. Останется дело за малым — перекрыть все входы и выходы. Только здесь есть одна проблема. Думаю, все понимают её.

— В поле нашего зрения всего три входа. Мы видим перед собой крайние западные. Остальные тянутся на восток, — заявила герцогиня. — Делить войско нельзя. Будем работать последовательно?

— Попробуем для начала не использовать войско, — отвечал командир рыцарей. — Пусть возницы идут вперёд. Если на них нападут, они отвязывают телеги, скачут к нам. Иного пути нет.

— Если бы нас здесь было хотя бы тысяч пять, а не полторы, не считая конницу, всё было бы гораздо проще, — заметил Старый Лис. — Нарнетт, зря мы на границе половину войск оставили.

— Они сами себя оставили там, Жарнор. Хватит целовать прошедшее время. Берегите настоящее, иначе будущее пронесётся мимо нас. Мне нравится ваш план, хоть я и не военная. Но есть ли у нас запасной план касательно отступления? Сейчас я понимаю, что отступать можно лесами, но, если их в пещерах несколько тысяч, нас забьют, словно скот.

— Прикрытие, госпожа. Единственный вариант, который я рассматриваю, это закупорить туннели нашими телегами, — сказал Кэрвдон. — Если не успеем использовать взрывчатку, то…

— Всё проще, господа, — осенило Нару. — Это может показаться вам жестоким, но… Как вы рассматриваете возможность отправить в каждый туннель по две-три телеги так, чтобы возницы в последний момент спрыгнули? Лошадей будет жаль, чрезвычайно жаль. Но так может получиться бесшумно и одновременно перекрыть выходы. И нужно будет выделить ещё один отряд грифонов со взрывчаткой, чтобы они перекрыли вертикальные пещеры.

— Я хотел отправить туда рыцарей, чтобы они встречали выбегающих и вылетающих, — заметил Кэрвдон. — Уже после основной серии взрывов, когда будет более безопасно.

— Рыцари не смогут рубиться несколько дней, пока содержимое туннелей будет выливаться наружу, — сказала Нарнетт. — Ты видел их в бою, они не устают.

— Понял, госпожа. Ниларт, ещё отряд грифонов.

Офицер кивнул командиру рыцарей.

— Чародеи прикрывают основное войско, — продолжал Кэрвдон. — Они же дадут основной сигнал, помните: столп искр или серию огненных стрел, что взмоют в небеса. Надеюсь, мы ничего не забыли.

Переглядывались и переговаривались ещё несколько минут, уточняя друг у друга детали. Нарнетт больше не вникала. Её привлекали мелькающие впереди фигуры. Они ждали их. Но не нападали раньше. Почему?

— Приказ… — задумалась девушка про себя. — Они получили приказ не нападать. Быть может, будут переговоры?..

— Нара?

— Ничего, Мэльдан. Просто мысль вслух.

Между крон деревьев замаячили грифоны, отряд ринулся на запад, к ближайшему леднику с крутыми склонами. Пока на земле все готовились, колонна телег, прячась под деревьями и защищаемая отрядом лёгкой кавалерии, направилась на восток. Нара продолжала рассматривать горный склон впереди, скрываясь у кромки леса. На её глазах внезапно из одного из туннелей выскочили два упыря, огляделись, пошипели друг на друга и скрылись внизу.

— Разведка, Порлехт?

— Это не люди, госпожа, — ответил капитан. — Но ощущение, что ими кто-то управляет. Они уже полтора дня как знают о нас.

— Ублюдочный отшельник…

— Кроме дозоров, — Порлехт не слышал её слов. — Мы пока ни с кем не сталкивались и… Смотрите!

Нарнетт увидела, как на леднике к северу пропал грифон. Отряд Мэльдана находился под соседним ледником, ожидая сигнала Кэрвдона. «Приёмный отец» Нарнетт руководил всем процессом.

— А это ещё что?.. — удивился капитан.

Между скал вылетел упырь, но упырь странного вида. Наре он показался знакомым, если не родным. Следом из невидимого пространства посыпали остальные, с добрую дюжину. Упыри сцепились в воздухе, беглец начал злобно отбрасывать противников, он явно был сильнее. Но их было гораздо больше, они буквально облепили его. Комок перепончатых крыльев рухнул куда-то на склон, покатился кубарем вниз. Сидящие в засаде люди не шевелились, доверяя свою защиту деревьям и брёвнам.

— Кортлеус?.. — прошептала Нара. — Капитан, прикажи стрелкам помочь ему!

— Это тварь! Как помогать твари?!

— Не тварь! Прадедушка! Помогите ему! — чуть ли не крикнула она.

Капитан оглядел засевших за деревьями стрелков, Нара увидела взведённые арбалеты.

— Привлечём внимание раньше времени, — не соглашался Порлехт. — Раньше времени спровоцируем.

— Стреляйте, чёрт бы вас побрал!

Капитан крепко выругался, но дал команду. Яростное шипение прервали щелчки пускаемых арбалетных болтов. Силуэты начало раскидывать по сторонам. Беглец обернулся гуманоидом, сверкнули длинные когти. Куски чудищ полетели в разные стороны. Кто-то пытался обращаться, но вампир-берсерк не позволял им закончить процесс трансформации. На склон падали настоящие желеподобные создания, ни гуманоиды, ни нетопыри.

— Не стрелять! — приказала Нарнетт. — Он свой!

Беглец увидел людей, обернулся нетопырём и взмыл вверх, скрывшись где-то над их головами. Проводили его несколькими болтами особо расторопные стрелки, которых капитан всё же отчитал.

Впереди заревело. Казалось, задрожали горы и начался оползень, долину вот-вот должно было накрыть массой камней и земли. В ушах закладывало, вой эхом отражался от гор вокруг и мёртвым холодом западал в сердца людей.

— Тысячи… Их тысячи… — провогорила Нарнетт. — Нет! Я не привела вас на погибель! Домой вернёмся только с победой! Капитан, за мной!

Стрелки становились за самодельные баррикады, готовились встречать вылетающего из пещеры между скал противника. Ожили и три пещеры внизу. Под склоном расплёскивалось настоящее чёрно-коричневое море, наполненное многовековой яростью. Она пробудилась. Первобытая ярость, смешанная с современной магией, какой являлась проказа приезжего чародея, и древней магией отшельника из народа лорунал. Нарнетт не верила своим глазам, глядя на собирающуюся орду. Они вставали по струнке, у одной им видимой линии, словно ждали команды. Почти как на параде.

— Порлехт, идём! Быстрее!

В сопровождении капитана она отправилась в центр штурмового лагеря. Служилые готовились к бою, вооружаясь, проверяя лечебные зелья и пересчитываясь поотрядно. В глубине леса располагалось кольцо из боевых повозок с подъёмными бортами, а в центре круга — готовая к переходу колонна со взрывчаткой. Нужен был сигнал. Вернее — серия сигналов.

Нара поднялась на одну из телег в центре лагеря, оглядела людей. Те начали замечать её. Девушка сняла капюшон, обнажив всё ещё роскошную шевелюру, что, однако, уже отдавала тенью былой красоты. Теперь её заметили почти все.

— Мужи герцогства Сальвиар! Храбрые солдаты, рыцари, оруженосцы и чародеи! Вы помните клятвы, что приносит всякий военный, помните присягу?

Все молчали. Рёв у склона поутих, но упыри ещё призывали соплеменников.

— Там, под горой, пробудилось древнее зло! Зло, что спало вековечным сном! Зло, что изголодалось по человеческой плоти за долгие столетия! Они — новая цивилизация этого мира! Они, порабощённые чудовищной магией и природой создания, что не умеют чувствовать ничего, кроме голода! Это иная форма жизни! Форма жизни, что с каждым годом будет отхватывать от нас всё больший и больший кусок! Форма жизни, что хочет рано или поздно заместить нас! Взять горы под свой контроль!

Нарнетт никогда не приходилось так долго кричать. Все её эмоциональные всплески ранее ограничивались короткими выступлениями. Но сейчас в голову ударило вдохновение. Сердце и разум были заодно с лёгкими.

— Я — Нарнетт Мэссир, верховная герцогиня герцогства Сальвиар, графиня Алорбуно, баронесса Титула Семи Горных Пиков, защитница гор Морнгерос! — рявкнула она, видя скептицизм в глазах многих. — Сегодня я нарушу один из важнейших законов нашего королевства! Сейчас я издам указ, который не будет оформлен ни одним канцлером, который не попадёт в историческую хронику, а останется только в байках тавернщиков и в сказках деревенских старух! Приказываю: храбрым мужам герцогства Сальвиар не сдаваться, не отступать, защищать близких! Приказываю: помнить о тех, чьи жизни пребывают в покое на юге! Приказываю: будьте честными, сильными, отзывчивыми к страданиям других! Мы все — на одной стороне! На этом самом месте — забыты все ссоры! На этом самом месте мы, что служат разным идолам, скрепляем свою связь кровью и потом! Здесь, под ликами Всеотца и всех двадцати илтатрий, мы защитим наше будущее от мерзкого прошлого! Ошибки нужно исправлять! Древнее зло, что не уничтожили наши предки, уничтожим мы!

— Darre! — крикнул кто-то, явно посчитав слова Нарнетт молитвой.

— Храбрые мужи, я никогда не держала в руках оружия тяжелее гусиного пера или расчёски для волос, — сказала Нарнетт на издыхании, но люди не шумели, не мешали и стоны под горами. — Главным моим оружием, которым я так и не овладела в совершенстве, всегда оставался разум. Сейчас, в этот самый момент, я поняла, ради чего привела вас всех сюда. Не только ради защиты нашего дома или высших идеалов, не ради справедливости во всём мире… Я привела вас сюда, чтобы мир увидел нашу человечность. Это сражение останется в истории не только штрихами на иссохших пергаментах!.. Сражение людей за право оставаться людьми! Сражайтесь за своё герцогство так, словно решается судьба мира! Изгоните из разума бесов сомнения, что сеют семена неуверенности и раздора! Сражайтесь во имя Его! Бейтесь за любовь, за долг, за самые светлые чувства доступные человеку и недоступные этим существам! Приказываю герцогству Сальвиар: бейтесь за свои и наши идолы, невзирая ни на что!

Зазвенела сталь. Первым клинки над головами поднимали рыцари с боевыми слугами, оставленный Кэрвдоном резерв. Примеру последовал Жарнор, что ещё пытался переварить слова Нарнетт. На телегах со взрывчаткой повскакивали возницы, над головами полетели шапки, раздались громогласные вопли. Наконец, оживилась пехота. Отряд за отрядом, сержант за лейтенантом, но оживились все. Так люди приветствовали орду, что начала наступать сейчас, собравшись во всю боевую мощь.

***

Мэльдан поводил подзорной трубой по низине. Волны противника утопали в деревьях слой за слоем. Внизу раздавался страшный гул, сражение началось с лобовой атаки.

— Так, ждём сигнал, ребята! — призвал юный барон. — Не паниковать!

Один из наездников дёрнул поводья грифона, зверь оступился и едва не свалился с обрыва. Рефлекс Мэля поднял голову вверх: ледник с крутыми склонами не шевелился.

Волны продолжали накатывать на позиции в лесу. Вой орды пытались пересилить звоном труб и барабанным боем, но горнистов и барабанщиков было гораздо меньше, чем вражеских крикунов. Внезапно на востоке появилась туча. Мэльдан направил туда свой взор, покрутил кольца: туча оказалась роем, твари запросили подкрепление.

— Не та сила выступила приманкой, ох, не та! — громыхнул кто-то позади.

— Тихо там! — рявкнул Мэльдан. — Всё только начинается!

Туча остановилась на полпути к позициям пехоты. Мэльдан опустил подзорную трубу, оглядел низизу. Там мерцали точки.

— Это отряд гончих! — объявил Мэльдан, командир отряда на текущий момент. — Да, они отманивают их! Всё в порядке!

— Нужно начинать, господин! — послышался позади знакомый голос.

— Тихо, Нарт! — ответил командир. — Ты смышлённее всех нас, вместе взятых!

Туча действительно ломанулась следом за едва заметными на скалистом поле с зелёными проплешинами сверкающими точками. Кажется, план начинал работать.

Новый рёв раздался где-то над головами. Мэльдан и его ловчие подняли головы — прямо над ними пролетела огромная туша с перепончатыми крыльями. Покрывали его язвы и гнойники, когти на задних и передних лапах местами были обломаны. Мэльдан не успел увидеть морду, но по строению тела было понятно, что это не виверна.

— Матерь Всевышнего! — удивился наездник рядом с Нартом. — Зелёный! Зелёный дракон-упырь!

— Дьявол! — выругался Мэль. — Куда он летит?!

Тварь упала камнем недалеко от вертикальной пещеры. Кто-то выполз оттуда, Мэльдан пытался разглядеть силуэт, но существо было довольно массивным. Казалось, юноша где-то видел его. Наблюдения прервал столп искр. Далеко на востоке. Искры потянулись к ним волной.

— Нужно давать сигнал! Свиток, Нарт! Пускай огненный шар в небо!

— Барон, нужно ждать сигнал от госпожи Нарнетт! Её сигнал — последний!

— Дьявол, Нара, зря я вас оставил, зря!

Он хотел сорвать грифона вниз, но зверь не послушался, гневно прострекотал. Мэльдан увидел причину: прокажённый дракон, трепыхая рваными перепончатыми крыльями, вместе с массивным наездником повалился со склона и двинулся ползком в сторону лагеря, разребая могучими лапами своих соплеменников.

***

Нарнетт продолжала разворачивать знамя в одной из повозок, укрытых тентом. Гуляй-город держался, с начала сражения только дюжина упырей (из тех, что она могла видеть) смогли прорваться внутрь. Скорее всего, с помощью обращения, но в лагерь врывались они в гуманоидном виде. Алебарды падали на головы осаждающих повозки то там, то тут. Андалф, выведя чародеев из самодельного укрытия, разил врагов по сторонам. Арбалетчики первой линии, включая гвардейцев Порлехта, что успели укрыться до начала наступления, активно засыпали противника железом. В бою не участвовала пехота второй и третьей линии, они должны были сменить первую линию по сигналу полковника Ниларта. И так — пока поток тварей не иссякнет.

— Порлехт! — крикнула она, но тот не слышал. — Мэрдур, Койдор!

Военные были увлечены сражением. Про саму Нарнетт забыли все, даже её телохранители, что кружили вокруг повозки, ожидая неожиданного налёта сверху. Кроны деревьев гарантировали безопасность от прямого нападения с воздуха, но осаждающие уже показали, что способны перемахнуть через баррикады.

Раздался оглушительный рёв, ревели не твари. Нарнетт с ужасом взглянула, как опрокинулись две повозки, солдаты посыпались с бортов, словно игрушки. На помощь упырям пришли прокажённые быки.

— Андалф! — послышался призыв Ниларта.

Едва быки начали прорыв в лагерь, в них влетели сгустки стихийной магии. Твари откатались, пытаясь сбить пламя и ледяную корку с голов и горбов. Солдаты бросились следом, подняли возы, вставили в бойницы копья и подтолкнули телеги вперёд, закрывая брешь.

— Моя герцогиня, сюда!

Нара выглянула из-за тента, под соседним фургоном прятались две её служанки. Девушки звали к себе, но она покрутила головой. Люди должны были видеть свою госпожу.

— Разворачивайся, кусок сукна! Давай же! Чёрт! Дьявольское проклятье!

Вновь пробудилась её зверская сила. Едва развернув знамя, она порвала его.

— Криворукая сука! Всё в последний момент!..

Вновь оглушительный рёв. На этот раз ревели не быки, а существо крупнее. Нара порылась в сумке возницы, нашла флакон с каким-то клейким веществом, соединила рваные клочки ткани между собой и пропитала их неизвестной субстанцией. Наконец знамя развернулось. Она взяла флагшток, выбралась из телеги и направилась к служанкам. Те с видом перепуганных собак ждали её, но крепко выругались, когда она полезла не к ним, а на крышу фургона, по ступенькам.

— Куда же его воткнуть?.. Куда?..

Не слышала она нового рёва. Не слышала ожесточённых приказов командующих. Не слышала своих гвардейцев, что окружили её и требовали спрятаться. Глазами она искала что-то, куда можно было бы воткнуть знамя и так, чтобы его видели все. В конце концов, не нашла ничего другого, кроме как самой выступить знаменосцем. Под ругательства и тяжкие вздохи прислуги и бойцов она встала в полный рост на возвышающийся на крыше багажный бортик, откуда открывался вид на бушующее вокруг сражение. Ветра не было, потому она второй рукой растянула свободный край, ей едва хватило длины рук, чтобы развернуть знамя целиком.

— Наше герцогство! — взревела она. — За Сальвиар, доблестные воины!

Рёв за спиной. Она обернулась: две повозки разлетелись в разные стороны. Осаждающие лагерь чудовища успокоились. Вторая линия пехоты окружила точку прорыва, но почти сразу откатилась назад. Прямо на них ползло огромное чудовище с рваными перепончатыми крыльями. На горбу драконоподобного создания восседал он.

Нарнетт повернулась, опустила знамя до уровня груди, чтобы видеть обстановку впереди. Никто из подчинённых не видел её, все были ошеломлены могущественным противником, что не проявлял к ним должной агрессии.

— Мир, люди! — прогремел Абалтун, не слезая с чудовища. — У нас был мир! Но вы, повинуясь воле взбалмошной девицы, нарушаете этот мир не впервые!

— Мир чудовищ! — неожиданно для окружающих, прорезался звонкий, почти командирский голос Нары. — С чудовищами не может быть мира! Чудовищ полагается истреблять!

— Быть может, ты начнёшь с себя? — Абалтун упёр посох в основание крыла твари, другой рукой продолжал держать что-то, что напоминало поводья. — Если уничтожить тебя, проклятую, если прервать этот цикл, то люди оставят эти горы нам, и мы будем жить в мире?

Нарнетт с ужасом оглянулась, но её подданные не подводили её. Они ждали нового акта агрессии, стрелки уже перезарядились, чародеи направили посохи на отшельника. Алебардисты полукругом в два ряда окружили чудовище. А сбоку несколько рыцарей готовились взять его на таран.

— Никакого мира с вами! — продолжала кричать герцогиня. — Вы не знаете дипломатии, вам неведомы чувства! На моих глазах ты перебил своих сородичей в одной из пещер, для тебя они мусор, бесполезная рухлядь!

— Эти существа не стоят и волоска с твоей головы, — словно прорезался сарказм отшельника.

— Они — иная, животная цивилизация! Та, что не должна была просыпаться! И ты возглавил её! — словно обида, прозвучало из её уст. — Они приняли тебя!

— Отшельника всегда тянет к отшельникам, дитя, — ответил он уже чуть тише, словно желал пристыдить герцогиню. — И нас с тобой тянуло друг к другу. Меня — в познавательных целях. Тебя — в целях получения избавления от проклятья. Но ты выбрала их, свою семью. Вы выбрала вечный цикл.

— Чего бы мне это не стоило, я прерву этот цикл! — пыталась она пересилить шипение орды за бортами повозок. — Прикажи им спрятаться в туннелях, мы позаботимся об их вечном покое! Сам убирайся за горы! Клянусь Пантеоном, никто не будет преследовать тебя!

Краем глаза она увидела, что многие обернулись на неё. Даже стоящие впереди с клинками и щитами наперевес Жарнор и Порлехт. Деревья позади орды зашумели. Начались подвывания.

— Не ставь условия старику, дитя. Ты на моей земле. Здесь — повелевают мои таинства.

— Без рун этот лес не поможет тебе, — злобно ответила Нарнетт.

— Без рун я буду слабее. Но таинствам не нужна привязка к объектам. Таинства — внутри меня!

Деревья вокруг затряслись. Едва он начал читать про себя заклятье, как два арбалетных болта и шаровая молния сбили его с чудовища. Поняв, что наездник потерян, монстр бросился на алебардистов. Наконец, показалось самое страшное оружие упырей — дракон начал дышать огнём, самым настоящим. За несколько залпов начали гореть десятки людей. Ни магия, ни болты не брали его. На таран вышло с полдюжины рыцарей, копья вонзились под правое крыло, в самое брюхо, в шею и в круп. Но от урона он ещё больше озверел, начал метаться по лагерю, снося укрепления, опрокидывая возы и поливая огнём округу.

Одна из служанок осмелела и рывком сорвала Нарнетт вниз вместе со знаменем. Девушки покатались вниз, Нара едва не ударила свою спасительницу, как над её головой пронеслась струя огня.

— Госпожа, это конец! — взмолилась служанка. — Берите коня, спасайтесь!

— Нет! Не конец! — Нарнетт уже не контролировала себя. — Сама умру, но эти горы им не оставлю!

— У вас сын! — продолжала та. — Вы обещали, что вернётесь!

Нарнетт гневно насупилась, наблюдая за продолжением сражения. Увидела раненого Абалтуна, что скрылся в пробитой бреши. Увидела трясущиеся борты повозок, затекание в брешь потока упырей. Но внезапно в бой вступил грифон. Пока оставшиеся рыцари, стрелки, алебардисты и копейщики при поддержке чародеев пытались совладать с озверевшим драконо-упырём, юркий грифон, проскочив орду буквально по головам, ворвался в лагерь и бросился на самую шею чудовищу. Нара узнала наездника.

***

— Давай, Варто, грызи его, грызи ублюдка!

Мэльдан крутил поводьями так, чтобы шустрая грифонья голова не мешала ему прицелиться. Поймал момент — копьё вошло под самую чешую, кажется, дошло до черепа. Упырь завис на несколько мгновений, но затем продолжил гневно трясти головой, желая сбросить с себя охотника.

Тварь откинула ещё несколько пехотинцев и свободной лапой схватила грифона, Мэльдан успел отцепиться от седла, как голова Варто оказалась в пасти чудовища. Мгновение — Мэль на земле, обезглавленный грифон упал рядом. Юноша постучал кулаками по земле, взял копьё и обошёл упыря со спины.

— Возьми меня! Давай, давай, сукин сын!

Монстр почуял охотника, хотел не схватить, а дыхнуть огнём. Но по самой его макушке ударил целый веер чар. Мэльдан увидел, что помимо воинов тварь окружали и чародеи. Из посоха Андалфа вырывалась волна незнакомой энергии, что обтекала голову создания и сжималась тугим кольцом, словно душила. Упырь обессилел, но Мэльдан, разачарованный убийством родного животного, решил не отдавать лавры победы чародейскому корпусу. Поймав момент, когда ещё дышащее чудовище опустит голову, юноша точным броском всадил копьё в пустую глазницу. Теперь оно точно пробило мозг. Существо изрыгнуло лёгкое пламя и рухнуло на землю. Самые смелые рыцари и алебардисты наконец смогли вытащить своё оружие из омертвевшей туши и присоединиться к сослуживцам, что сдерживали наседающую орду.

— Нара! — воскликнул барон.

Они кинулись друг другу в объятья, испачканные, измазанные кровью.

— Зачем я доспехи брал! — выпалил Мэльдан. — Всё равно облачиться не успею! Нужно идти в бой! Что это у тебя в руках?

Она показала ему тряпьё, в которое превратилось родовое знамя.

— Две горные вершины, между ними — плотина? — спросил Мэльдан. — Да, ваш герб — самый неизящный в королевстве.

— После такого у тебя есть силы шутить? — серьёзно, но с отдышкой спросила герцогиня. — Что происходит? Почему нет сигнала об атаке?

— Мы ждали вас! Вы — последние в ряду! Остальные повозки, если их не разгромили, ждут вас!

— Значит, нужно давать сигнал! Твои наверху справятся без тебя?

— Да! Смотри! Тварь пробила брешь! Кэрвдон командует резервом? Тогда я возьму оставшихся рыцарей, пробью коридор! Прикажи возницам ехать за мной! И давай сигнал!

Нара оглянулась, задумалась. Но Мэльдан закончил за неё.

— Только не как в дешёвых романах, не желай мне удачи и возвращения! Домой я уже точно не вернусь! Командуй, герцогиня!

Он не видел проступивших на её глазах слёз. Но слышал её голос. Грозный, чёткий, упругий, словно струна. Наконец она научилась отдавать приказы. На душе Мэльдана отлегло.

— Ещё один рыцарь выполнил свою миссию… — проговорил Мэльдан, глядя на строящихся для прорыва конных. — Орто, выполни и ты.

***

Зверь рвался в бой, но рыцарь держал поводья. Без грифоньх шпор управлять им было тяжело, но гулкий медвежий голос постоянно напоминал животному о дисциплине.

— Умные вы всё же животные, — пытался успокоить грифона Орто. — Умнее кошек и собак. И гораздо полезнее… Тише, тише. Мы поможем своим чуть позже. Дьявол, как же здесь холодно…

Над лесом, где кипело сражение, появился столп искр. Последний сигнал. Орто взглянул на предгорья соседнего ледника — отряд грифонов сорвался вниз, спикировал к самым пещерам. Грифоны кружили долго, звенели трубы, дудели дудки. В горах рождалась настоящая симфония из потусторонних звуков и духовых. Орто, словив нотки безумия от зверского холода, начал улавливать ритм. Подтанцовывать прямо в седле. Грифон не понимал или просто не чувствовал, его взор был обращён к сородичам, что выманивали упырей.

— Риск… Какой же это будет риск?.. Чёртов Мэльдан, молодой авантюрист. Как же я рад, что не он достался герцогине, — продолжал сам с собой Орто. — А, наконец-то.

На северо-востоке появилась новая орда упырей. Летели они низко, в числе нескольких десятков. Грифоны нарезали несколько кругов и полетели в сторону Орто. Он осмотрел заложенный порох, проверил кончиком копья — начал покрываться инеем.

— Быстрее, ребята, торопитесь умереть, — продолжал рыцарь развивать градус безумства. — Ах, нет! Возьми себя в руки! Герцог на том свете изведёт тебя, Орто!

Грифоны пролетели над самыми пещерами до самого склона ледника Орто. Рыцарь поджёг огниво, нацепил на кончик копья и воткнул в струйку пороха. Загорелось, но почти сразу потухло.

— Дьявольский ветер! Нет, не так просто!

Ещё одна попытка. Снова неудача. Упыри приближались. Грифоны были быстрее, потому позволили себе ещё раз вернуться к склонам.

— Какого хера?! — рявкнул он на третью попытку так, что напугал животное. — Нет, Всеотец, если существуешь, дай огня, позволь этим неверным согреться!.. Не дай мне угаснуть в вечном бреду от мороза!..

Четвёртая попытка была удачной. Он стукнул по бокам, грифон сорвался вниз. Взяв на боковую, Орто вошёл в вираж так, чтобы видеть обстановку внизу.

Громыхнуло страшно. На его глазах ледяная порода начала рассыпаться, разлетаться во все стороны. Пошёл обвал. Масса льда устремилась вниз камнепадом.

Орто видел всё. Видел, как сцепившихся разведчиков и упырей начало без разбору сбивать льдинами. Видел, как упыри пытаются уворачиваться, а грифоны стремятся покинуть место столкновения. Но ледяная вершина оказалась не такой простой. Лёд сыпался вниз, словно из фонтана, во все стороны. Спустя считанную минуту Орто ругал себя — отряд грифоньих загонщиков погиб в полном составе. Несколько тварей смогли уцелеть, сгруппироваться и отправиться обратно. Но Мэльдан и его люди были мертвы. По его вине.

— Упырей много, придётся искать место, откуда можно пробиться в лагерь. Герцогиня… — тяжело вздохнул рыцарь. — Только её защита теперь имеет значение! Вниз, мальчик!

***

Сражение продолжалось до заката. Когда начали загораться фонари, твари откатились от лагеря. Было их много, вой стоял страшный. Но уже не столь страшный, как днём. Нарнетт в очередной раз за несколько часов забралась на фургон с развёрнутой тряпкой. Никто не обращал на неё внимания. Но именно так девушка успокаивала себя. Считала, что может принести пользу хотя бы своему самочувствию.

Сквозь отступающих тварей прорвался грифон с наездником. Нара узнала его в свете фонарей. Грифон остановился под самым фургоном, с подозрением поглядывая на герцогиню.

— Госпожа, за мной погнались. Я петлял по горам западнее, пока они не отстали. Простите меня, я подвёл вас, — наездник расстегнул куртку с запахом и, тяжело отдышавшись, крепче взял поводья зверя. — Наш отряд загонщиков уничтожен. Я не учёл несколько факторов…

— Мне уже доложили, сир. Вернулись почти все возницы с востока, мы завалили двенадцать туннелей. Ещё три туннеля стерегут гончие, упыри смогли уничтожить повозки. Остались только вертикальные туннели и три нижних, перед нами. Не вини себя, рыцарь. Весь поход на моих плечах.

— Нет, госпожа, — Орто явно давал слабину, говорило благородство. — Именно я тот, кто не исполнил приказ из пятерых.

— Друг мой, успокойся, — под фургоном появился сир Кэрвдон, доспехи целые, но на шее кровоподтёки. — Если кого и винить, то юного авантюриста. Из этих пятерых только один верно приказ исполнил. И даже он сейчас себе места не находит. Я уже догадался, кто он.

— Это не оправдание! — рявкнул медведь.

— Из пятерых? — не понимала Нарнетт. — Кэрвдон, я чего-то не знаю?

— Вы многого не знаете, владычица, но о многом догадываетесь. Поговорим потом. Смотрите, они отступают.

— Будем сниматься? — спросил кто-то из младших офицеров, подойдя к фургону.

— Нужно взрывать второй ледник, заканчивать с ними! — громыхнул Старый Лис, появившись вместе со своими рыцарями.

— Безумие, ваше сиятельство! — воспротивился командир рыцарей. — Погребём себя самих!

— Мы отойдём восточнее, сир, всё будет в порядке и… — Жарнор Горэссир взял паузу, оглянулся, обратил взор на герцогиню. — Нара, дорогая, не могу удержаться, прости. Ты знаешь, что мои люди в бою постоянно повторяли твоё имя?

Она оглядела спутников графа. Те смотрели на неё: в рваной дорожной одежде с рваным знаменем в руках, вместо огненной гривы — цвета блёклого кармина космы, что каскадом ниспадали на плечи, и опущенный капюшон. Но смотрели рыцари на неё, словно на богиню. На тот самый идол.

— Не знала, Жарнор. Благодарю вас, храбрые рыцари. Воины, благодарю вас всех! — крикнула она.

Почти никто не обратил внимания. Устали все. Многие валились с ног, считанные десятки стояли настороже, наблюдая за тем, что происходит за бортами повозок. Кое-где от магии сгорели укрепления и несколько телег. Убитого драконо-упыря заваливали хворостом и поливали из вёдер горючим веществом. В лагере осталась всего одна повозка с бочкой. Вокруг валялись мёртвые лошади и люди, но всё же войско понесло меньше потерь, чем нападающие, как оценила Нарнетт: от некоторых бортов алебардисты и копейщики отбрасывали длинным оружием трупы, что взгромоздились по самую верхушку укреплений.

— Ниларт считает потери, Нарнетт, — продолжал Лис. — Интересно, почему твари отступили?

— Получили приказ отступить, — сказала девушка. — Он жалеет нас. Жалеет меня.

— Будут переговоры, госпожа? — спросил Кэрвдон.

— Не знаю, сир. Но нужно найти Мэльдана и его отряд, — ответила герцогиня — Вы не слышали в ходе боя серию взрывов, что тянулась с востока. Но я не запомнила, сколько.

— Они не вернулись, — проговорил командир рыцарей. — Боюсь, госпожа, дело плохо…

— Кэрвдон, не всё потеряно, — Нарнетт отложила знамя, достала из-за пояса перчатки, надела. — Пока окончательно не стемнело, собери конных. Идём к пещерам.

— Слушаюсь, владычица.

Двигались на этот раз без охранения, одним отрядом. На склонах то мерцали, то пропадали хаотичные точки, но настоящей орды видно не было. Перед пещерами Нара увидела две перевёрнутые телеги с разбитыми бочками. Вокруг — тела людей, лошадей и упырей.

— Значит, две не доехали, одна доехала? — спросил кто-то из военных.

— Ищите Мэльдана, — приказала Нара.

Отряд рассредоточился. Лучшие рыцари в лучших доспехах буквально пробили дорогу до пещер своим весом и скоростью коней. Но этого было недостаточно. Вернувшиеся разведчики доложили, что удалось загнать только одну телегу в самый западный туннель, там же произошёл взрыв. Однако два туннеля ещё были открыты.

— Придётся использовать магию… Но чародеи выжаты досуха, — констатировала Нара. — Кэрвдон, что делать?

— Вставать лагерем здесь. Если полезут, здесь будет проще сопротивляться. Иначе новое море просто захлестнёт нас. Пока будем ждать, когда подойдёт второй караван повозок. Думаю, придётся держаться целые сутки и…

Над головами раздалось остервенелое шипение. Ловушка, подумала девушка, а рыцари и оруженосцы подтвердили опусканием забрал и наносников. Со склонов в их сторону начал пикировать рой упырей. Едва они достигли скал наверху (где должен был находиться самый западный вертикальный вход в подземелья), за спинами людей послышалось дружественное стрекотание. Свои спешили на помощь.

Оруженосцы поддержали грифонов арбалетами. Упыри начали сыпаться на головы людям, упало также до полудюжины грифонов, но один, встрепенувшись и скинув мёртвого наездника, довольно крупного мужчину в лётной куртке, вновь бросился в бой. Нарнетт отвлеклась, увидела знакомую фигуру рядом с входом в центральную пещеру. В его вытянутой руке было бездыханное тело.

— Воины, за мной! Оставьте упырей!

Она погнала лошадь вперёд, кто-то кинулся следом. Не доскакав половины пути до Абалтуна, Нарнетт слетела в лошади: один из упырей спикировал на неё. Она встала на колени, упырь развернулся, кинулся, но получил копьём с разгона от одного из защитников. Остальные пронеслись дальше, к ведуну, но тот стукнул посохом во второй руке. Из-под земли возникли давно знакомые корни, конные бросились врассыпную.

— Дитя, подойти ко мне! — послышался не голос, а медвежий рёв. — Прикажи им не приближаться!

Нарнетт оглянулась, в наступающих сумерках начали пропадать её люди. Сражение в небе закончилось победой грифонов, но грифоны улетели дальше, к вертикальному туннелю. Она чувствовала, что Абалтун словно лишает её поддержки. Делает одинокой.

— Кэрвдон! Где ты, Кэрвдон?!

Никто не отзывался. Сумерки наступали стремительно. Только впереди зажёгся яркий фонарик голубых тонов. Рядом с ним улыбался Мэльдан. Такой живой и весёлый, каким обычно бывает на балу.

— Ты опять пьян? — поверила она в бред. — Мэль, мой муж рано или поздно выгонит тебя со двора! Или нажалуется отцу!

Она двинулась на огонёк. Вокруг — непроницаемая пелена тумана. Казалось, будто кто-то стучал по стенкам тумана, мерцали конные силуэты, её звали. Но внимание огонька было куда важнее.

Когда подошла, огонёк преобразился. Свет поменял очертания, стал рубиново-красным, как глаза родственников-вампиров. Рядом грозно сверкнули два магических агата. Позади послышался звон стали, новая стая упырей напала на рыцарей, на этот раз — пешими.

— Помнишь уговор? — спросили два магических карих глаза впереди. — Ты не дала ответ.

— Мэльдан, я… Нет, ты не он! — опомнилась девушка. — Верни его, ублюдок!

— Ты так и не научилась вести себя подобающе высокородной дворянке. Вторая сущность, та импусивная тварь, взяла в тебе верх, дитя. Познакомься, его зовут Кирбеуст.

Из темноты рядом с Абалтуном возникла фигура человека богато одетого, но взглядом недоброго. Голову своенравного, надменного мужчины венчал магический колпак тёмных тонов.

— За погодные изменения благодарите меня, герцогиня, — сказал незнакомец в чародейской одежде. — Без них — упыри слабее. Странно, правда?

— Какого дьявола вы творите здесь?.. Верните Мэльдана, прошу… Без него ритуал невозможен!

— Отведи войско, Нарнетт. И вернись сюда, когда окончательно повзрослеешь.

Абалтун оглядел деревья за её спиной. Раздалось остервенелое шипение. Ведун поднял посох, положил полуживого Мэльдана к своим ногам, корни начали утаскивать его в пещеру.

— Всё же ты выбрала сторону, — прорычал отшельник, активировав посох.

— Это они выбрали меня, — громыхнула Нарнетт, а жжение в глазах буквально наполнило её нечеловеческой яростью.

Абалтун стукнул её посохом и скрылся вместе с чародеем в пещере. Крылатая волна появивилась из ниоткуда. Нетопыри бросились догонять Абалтуна. Другая, бо́льшая орда, пролетела вперёд, прямо над склоном. Нарнетт кинулась за первой волной следом, но её схватили за плечи.

— Стой, дитя! Дальше сами! — слева показалось одновременно притягательное и ужасающее лицо Кортлеуса.

— Ты не будешь мешать нам, девочка, — знакомое утверждение, а не вопрос.

— Кибеан! — выдавила она удивление. — Я только могла догадываться, что ты один из них!

— Защита твоя — первая цель для настоящего рыцаря, — флегматично сказал он. — Никогда не нарушать обет — такая клятва принесена отцу твоему, госпожа.

— Чудовище на службе у благородных?

— Чудовища могут бывать разными, девочка, — всё также отстранённо сказал рыцарь-вампир. — Сейчас тебе нужно убедиться в этом.

— Хватит! Нужно поймать отшельника, пока он не скрылся в гнезде! — приказал Кортлеус. — Ахайра, защищай её! Помогите рыцарям!

— Идём, дитя. Ты ещё не умеешь драться? — спросила Ахайра, единственная, кто сохраняла человеческий облик. — Нет? Тогда смотри, как это делается. Показываю ещё раз.

Далёкая прабабка с несколькими безымянными соплеменниками бросились в кипевшее в стороне сражение. Летели части тел, включая головы, ржали кони, звенела сталь. Но несколько горных вампиров оказали рыцарям сильную поддержку, упыри начали собираться и отступать к в сторону соседней пещеры.

— Дьявол… Как сказать им, что они свои? Кэрвдон! Кэрвдон! Не трогайте тех, у кого нет язв и листьев!

Командир рыцарей, рубясь с тварями, не слышал её. Но её словно поняли сами вампиры — обернувшись, они пролетели над ней и кинулись догонять основную стаю.

— Нужно ждать… — пробубнила Нара. — Придётся ждать…

— О, нет! — рявкнул кто-то. — Что это за тварь?!

Нарнетт оглянулась, вокруг лежали тела. Поняла, что оруженосец тычет копьём в неё. Стремглав кинулась в пещеру, лошадиный топот едва не догнал её. Здесь она поняла, что освещение не нужно ей. Теперь она прекрасно видела в темноте.

Бродила по туннелю долго. По ходу движения находила тела, нетопыри и их прокажённые родичи не щадили друг друга. Кажется, упыри обходились с ними ещё ожесточённее, чем с людьми.

Дошла до каверны. Рассмотрела множество силуэтов. Неагрессивны, они признавали её. Смотрели на неё, словно ждали приказа.

— Вы знаете человеческую речь? — спросила она у силуэтов вокруг.

— Да, дитя, — отвечал один. — Это я, Модерик.

— Где остальные? — продолжала девушка. — Вы нашли Абалтуна?

— Ты теперь одна из нас. У тебя светятся глаза, — продолжал бастард.

— Где отшельник?!

— Не знаю, дитя. Эти туннели — лабиринт. Пойдём со мной, вот так, возьми меня за руку.

Проблуждав какое-то время, Модерик вывел Нару наружу. Солнце уже скрылось за вершинами, вокруг виднелись лишь силуэты острых пиков. Нарнетт оглянулась — внутригорная долина, со всех сторон крутые склоны. Взорванный ледник высился на юго-западе, значит, долина находилась севернее позиций её войска.

— Чувствую здесь кровь, — заметил бастард. — Ты чувствуешь, дитя?

— Вижу башню… — сказала она. — Тот маг живёт здесь… Это он насылал погодные явления. Ты ведь тоже видишь в темноте?

— Да, дитя. Идём. Впереди сражение.

Под грубо сложенной древней башней, рядом с которой из земли торчали небольшие скалы, действительно кипел бой. Мутанты при поддержке двух прокажённых волов бились с вампирами. Модерик прошипел, его эскорт бросился помогать сородичам.

У входа держали оборону трое: Абалтун насылал на врагов то корни, то смертоносные иглы, то рой ос. Чародей поддерживал обычной боевой магией. Третим был тот, кого она не видела давно — Норзе, слуга ведуна. Сражался он подручными предметами: видимо, закончились силы на сверхспособности. Всё происходило в темноте, только у башни освещалось редкими фонарями. Девушка почувствовала импульс в голове. Он давал чёткий приказ. Встрепенуться, взмахнуть руками. Она сделала это и не поверила своим глазам: её ногти превратились в когти, не столь длинные, как у родни, но весьма опасные и способные впиться в плоть любого живого. Моментом она позабыла всё, даже Мэльдана, вырвала предплечье из руки Модерика и понеслась к месту боя. Её волновала месть.

— Расступитесь! Идёт ваша госпожа! — послышался медвежий рёв.

Нара увернулась от шаровой молнии чародея. Упырю, что бросился на неё, смогла распороть лицо. После этого потеряла равновесие, но в неестественном рывке вернулась на землю, резанула себя по подогнанному платью, ещё и ещё. Ткань мешала бежать дальше, бежать к цели.

Вампиры, словно почуяв её, откатились от обороняющихся. Она увидела, как Кортлеус впился в горло чародея. Видела, как обратившийся волком Норзе дерёт глотку Ахайре, а его самого трое полосуют когтями. Видела, как Абалтун то колдует очередное таинство, то бьёт посохом по лбу одному из нетопырей или гуманоидных вампиров. Заметил её он в момент прыжка — посох попал в самый лоб Нарнетт, она рухнула на каменные ступени, получила ещё один удар по спине, взвыла. Но не от боли. Боль она перестала чувствовать.

— Мой! Оставьте мне! — кричала она своим, поднимаясь.

— Ты предала человечий облик, тварь! — раздалось над головой. — Теперь я не буду жалеть тебя!

Молниеносная серия ударов посохом попала по всем частям её тела, даже в голову. Кто-то из вампиров прикрыл её, но отлетел от бешеной силы отшельника. Нара поднялась ещё раз, увидела корни, что быстро ползли в её сторону. Подпрыгнула, корни сцепились между собой, она прыгнула с них на отшельника, острые когти впились тому в морду. «Драть, полосовать, не щадить его!» — ворвалось в мысли. Но драться она не умела, потому отшельник перехватил её руки и пробил головой в самый лоб. Она едва не потеряла сознание, даже ночное зрение помутнилось так, словно вернулось зрение человеческое.

Внезапно он взвыл от боли. Её удары были не столь смертельны, как клинок, что вошёл неприятелю под самые лопатки. Нара увиделал полуживого Мэльдана. Клинок его был смазан тёмной субстанцией, а держащая его рука наскоро перевязана. Раненый нанёс ещё один удар, но Абалтун с разворота треснул его, юноша отлетел прочь с каменной лестницы.

— Умри… — проревел отшельник.

Нара отбежала к Мэльдану, она почти не видела в темноте, свет фонарей едва показывал округу. Мэльдан дышал, но на издыхании, словно проживал последние минуты жизни.

— Дитя! Беги! — рявкнул знакомый голос.

Она обернулась — Абалтун пропал, а Модерика напополам порвал огромный медведь с волчьей мордой. Остальные нетопыри рассыпались, начали пикировать на него. Он отбивался от них размашистыми и точными ударами.

— Мэльдан, оружие! Дай оружие, мои когти пропали!..

— Твоё оружие — разум, — прошептал он несвязно.

Она оглянулась, оборотень начал побеждать, вампиры умирали один за другим.

— Смекалка… Он не знает смекалки!

Мэльдан ответил едким смешком и положил голову на землю, не в силах больше держать.

— Ко мне! Все ко мне! Дьявол! Кортлеус, прикажи всем окружить его, не подходите близко!

Прадед прошипел остальным. Вампиры окружали спускающегося по каменным ступеням медведя полукругом. Кортлеус смотрел на Нару, пока она не пропала из поля зрения фонарей.

— Все вместе! — рявкнула она из темноты. — Навалитесь скопом!

Новое шипение. Они исполнили приказ. Медведь вновь начал расшвыривать их по сторонам. Нара обошла его, подошла к убитому чародею, взяла его посох, попробовала активировать.

«Как же делала Ольта?..», думала она про себя. «Нужно ударить по твёрдому основанию дважды, с каким-то интервалом. Хмм…»

Она ударила дважды, направив посох на медведя. Ничего не произошло.

— Тогда так!

Ударила трижды. Ничего.

— Не работает! Проклятье!

Медведь прекратил отмахиваться от нетопырей, повернулся к ней, сверкнул магическими карими глазами и начал подниматься по лестнице. Новые удары вампиров попадали по его крупу, но, видимо, шкура у него была толстая, он даже перестал рычать, получая боль. Всё из-за желания смерти своей несостоявшейся ученице. Ради такого, думала Нара, он стерпит всё.

Оборотень-отшельник бросился вперёд, она ловко отскочила, неточно ткнула меч Мэльдана — Абалтун схватил его зубищами и отбросил в сторону, напрыгнул на неё, прижал когтистой лапой к каменной кладке у башни.

Нарнетт почувствовала импульс. Мощный импульс, голову разрывало пополам. Мысли начали перемешиваться, кто-то искал её в собственной голове. Менталист, сообразила девушка. Он пытается прочитать её мысли в зверином облике.

Нетопыри кинулись со всех сторон, начали истерично полосовать противника. Лицо Нары заливало его кровью и слюной, но монстр продолжал пристально смотреть ей в глаза. Новое шипение, незнакомое, как удалось определить в мешанине мыслей. Кто-то напрыгнул на Абалтуна с такой силой, что его отнесло к самой стене башни. Нара вскочила, увидела ещё бо́льшего нетопыря, чем остальные. Два чудовища схватились клубком, начали рвать и кусать друг друга, словно бешеные коты. Девушка оглянулась, но остальные вампиры не вмешивались, ждали окончания схватки.

— Кто это? Почему не помогаете?! — рявкнула она, отдышавшись и подняв клинок Мэльдана.

Горцы не отвечали. Абалтун нанёс сокрушительный удар, вонзив когти в самую грудь нетопыря, тот обхватил его тушу крыльями и впился клыками под самую шею. Нарнетт подбежала и вонзила клинок Мэльдана в подбородок оборотня, отскочила. Абалтун взвыл, слабо прорычал, имитируя человеческий стон, и рухнул на террасу почти перед самой дверью. Нетопырь, едва перебирая конечностями, на глазах Нары обратился гуманоидом — почти полной копией Кортлеуса, что стоял позади, ожидая развязки.

— Благодарю за помощь, незнакомец, — выпалила она.

Чужак не смотрел на неё, он подошёл к едва дышащему медведю, схватил его за голову.

— Araca, coras’ea’ita mita’u? — спросил вампир.

— Porta… Vinle’es’ceala… Gal’ea’n… — на издыхании проревел оборотень.

— Что они говорят? Что происходит? — Нара повернулась к спутникам.

— Верховный лорд спросил, помнит ли он его, — ответил Кортлеус. — Тварь попросила, чтобы смертельный удар нанесла ты, а не он.

Нарнетт взглянула на лорда — он уже обнажил невероятной длины когти, которыми можно было распороть тушу быка. Её реакции он не ожидал — череп отшельнику они пробили одновременно. Нарнетт буквально прижалась к вонзённому в голову Абалтуна клинку. Так, что смогла рассмотреть абсолютно чёрные, налитые бессмертной кровью, глаза далёкого предка. Он не вынимал когтей из головы убитого, а продолжал всматриваться в глаза правнучки. Нара, сама себя не контролируя, вцепилась зубами в шерсть оборотня — вырвала клок и начала жевать. «Добыча, это моя добыча!», думала она.

— Дитя, он не знает современного языка, — продолжал Кортлеус. — Помнишь наш разговор? Делай выбор. Он видит в тебе угрозу, ты ещё обладаешь чем-то человеческим.

Рядом с прадедом помимо безымянных вампиров стояли раненая Ахайра и Лорлин, которого Нарнетт увидела только сейчас. Все они безэмоционально смотрели на неё, словно требовали, а не просили.

Мысль из головы задала импульс телу. Теперь Нара контролировала свои изменения. Когти вернулись в свободную руку. Девушка демонстративно отвернулась от лорда, но левую руку всадила туда же, куда и вошёл клинок в Абалтуна — под подбородок. Он глядел на неё абсолютно потухшим взглядом считанные секунды, затем Нарнетт почувствовала адскую боль, опустила голову: две его руки пронзили её живот. Навылет.

— Дитя!

С трудом вампиры оттащили их друг от друга. Нарнетт положили на спину, она глядела на потухшие небеса, редкие звёзды украшали тёмно-фиолетовое полотно. С силой она начала терять всё: постепенно пропадали обоняние, зрение, во рту чувствовался не вкус затхлой и вонючей шерсти оборотня, а непонятного ничего. Из всех чувств осталось только одно. Её охватило непередаваемое чувство торжества, ни с чем не сравнимое. Месть свершилась. Какой ценой — было уже всё равно.

— Кровь! — слышала она неприятный мужской фальцет. — Чтобы рана затянулась, нужна кровь!

— Несите чародея! — приказал приятный мужской бас, а женский голос поддержал напутствием. — Лорлин, неси чародея!

Она повернула голову, увидела два лежащих тела. Двух древних врагов, что убили друг друга из-за неё.

— Сказку… Пора заканчивать… — проговорила она, желая, чтобы кто-то услышал её.

— Наша сказка только начинается, — сказал уже более родной и тёплый голос.

***

— Отнесите меня к пещере, пусть подберут остальные, — приказал полуживой Мэльдан, лёжа рядом с Нарнетт.

— Мы не слушаем тебя, человек, — ответил Кортлеус, которого он видел на балу. — Только наша кровь имеет право приказывать. Но она потеряла сознание.

— Дьявол, даже у вас, чудовищ бюрократия есть?! У меня сломаны два ребра, порваны мышцы и болят суставы! Я молчу про дырку над животом! Мне не добраться до своих! Отнесите, умоляю! Ради её блага! Верните ей жизнь!

— Что значит «верните жизнь»? — спросила женщина, напоминавшая старушку. — Девочка хочет быть с нами. Ритуал не требуется.

— Она хочет спасти дитя! Только тот, кто любит её, может помочь ей в этом! Они оба вампиры, вы что, не понимаете?!

Горцы переглянулись, посмотрели на лежащую Нарнетт.

— Юноша, — начал Кортлеус. — Посмотри на неё внимательно. Где её брошь?

Мэльдан приподнялся на руках, осмотрел подругу — только окровавленная одежда, уже превратившаяся в тряпьё.

— Забыл… Она оставила её сыну перед отъездом, — вспомнил раненый барон. — Только владелец броши может править Приютом Единорога, только он будет править герцогством.

— Она будет являться к мальчику, ничто не запрещает этого. Теперь она наш лорд.

— Леди, — поправила старушка Кортлеуса.

— Меня с её сыном ничего не связывает! Я обо всём догадался, а вам нужно разжёвывать! Проклятье! Какие же вы безмогзлые твари, хуже упырей!

Они не отвечали. Один из вампиров прошипел, вокруг раздался ответный шёпот. Мэльдан оглянулся, в ужасе увидел, что едва освещаемую у башни террасу буквально окружили кольцом десятки и сотни горцев.

— Сюда летят грифоны, — сказала старушка. — Мальчик, они заберут тебя. Мы же забираем свою правнучку с собой. Не спорь.

— Ненавижу вас… Ненавижу!.. Не отдам! Не возьмёте! Не!..

Ему разжали пальцы, что вцепились в плащ герцогини, и толкнули. Мэльдан покатился по каменным ступеням, горцы уступали ему дорогу, провожая шипением. У подножия лестницы он остановился, оглянулся: стая, обернувшись в нетопырей, взмыла вверх, двое несли бездыханное тело его старой подруги, ещё двое — труп чародея. Мэльдан взревел так, как не взревел бы и оборотень. Крик его в этой небольшой горной долинке эхом отражался от склонов гор. Казалось, будто кричали тысячи обездоленных, потерянных, морально истерзанных существ. На этот крик прилетели свои.

***

Она открыла глаза. Над ней нависли три восковые фигуры. Кто-то оплеснул её водой, она стряхнула капли, откинула волосы на спину.

— Где я?.. Кор… Кортлеус?

— Дитя, ты дома.

Зрение пришло в норму, она оглянулась, узнала тот самый пиршественный зал под открытым небом. Загадочный слуга-лакей поставил ведро на пол, таинственно улыбнулся.

— Всё кончено? — спросила девушка. — Мы победили?

— Выжившие твари обратились в летучих мышей и скрылись за горами, на севере, — сказал Лорлин. — Твои люди, не похоронив павших, собрались и явились сюда. Угрожают штурмом. Выйди. Успокой их. Иначе здесь будет ещё один могильник. Нас гораздо больше, но мы, высшие, не хотим вредить живым.

— Кто у них командир?

— Твой неродной брат и ещё один рыцарь, — ответил Кортлеус. — С сединой.

— Кэрвдон… — подтвердила Нара. — А… Что это за дрянь?! Нет! Нет!

Из-за столов вышла Табия. Девочка не улыбалась и вела себя на удивление спокойно, почти по-взрослому. Только быстрые повороты головой и пристальный взгляд позволяли узнать в ней ребёнка.

— Тётушка, я рада, что ты с нами, — сказала она.

— Молчи, дитя, — недовольно ответила Нара, какие-то чувства всё же вернулись к ней, она могла подавать эмоции.

— Вот! Ты даже говоришь, как они, твои предки.

— Молчи, маленькая тварь! Обманщица! Четыре года ты обманывала нас! Из-за детской шалости? Поссорилась с отцом, что нашёл тебя и в течение четёрых лет верно отслужил нам?!

— Отец погиб, Нарнетт. Погиб твой последний рыцарь.

Нара умолкла. Рыцарь, который нашёлся третьим, успел переброситься с ней всего лишь парой фраз. Она задумалась, мог ли рыцарь-вампир быть человечнее остальных четверых? Орто пожирала совесть, а Кэрвдона — сентиментальность, несмотря на кажущуюся суровость. Оставалось найти ещё двоих.

— Надеюсь, они живы, — проговорила Нара тихо. — Дитя, твой отец был храбрым… Созданием. Верным моему отцу.

— Знаю, госпожа. Потому мне больше нечего делать во дворце. Теперь я буду обитать здесь. И здесь не нужно скрывать свой истинный облик, — она сверкнула глазами.

— Прошу, не показывай, — герцогиня покрутила головой. — Не хочу видеть детей в чудовищном обличье.

— Боишься представить своего сына таким, понимаю.

— Табия, уходи, — приказал Кортлеус, глядя, как Нарнетт начала сжимать кулаки.

— Я проклинаю тех солдат, что принесли тебя отцу из тьмы ночи, — грозно сказала герцогиня.

— Без меня мой отец бы не пошёл на службу к вам. И не перебил бы множество упырей.

— Уйди, Табия, — словно чуть громче пробасил Кортлеус.

Девочка, ни на кого не взглянув, покинула зал. Хлопнула дверь.

— Она никогда не любила отца, дитя, — заметил старший вампир. — Она позволяла ему любить её. Пока у них сохранялись человеческие чувства.

— Пойдём, Нарнетт, — призвала Ахайра. — Ты не голодна?

— Ни аппетита, ни жажды, как и последнюю неделю. Употребляю еду и жидкость в очень маленьких количествах. Скажите, у меня человеческий вид сейчас? Моё зеркальце, кажется, разбилось, — она поводила руками по внутренним карманам, вампиры подтвердили, девушка вздохнула. — Ведите, я не знаю дороги.

Кортлеус прошипел, спутники остановились. Он взял Нарнетт за руку, повёл в какой-то коридор.

— Почему не взял остальных? — спросила девушка.

— Это не касается ритуала. Помнишь, я обещал о помощи твоему… Нашему герцогству. Обещание нужно сдержать.

Спустя несколько коридоров и лестниц дошли до массивной двери из стали неизвестной ковки. Сокровищница, сообразила девушка. Предок достал из рваного кармана ключ. Провернув его и отворив дверь, он пригласил девушку внутрь. Она зажгла фонарь поярче и не поверила своим глазам: под стенами друг на друга навалены сундуки, горы драгоценностей и мелких побрякушек повсюду. Нара оглядела стены и потолок: увидела вооружение невероятного качества, длинные копья и алебарды, украшенные рунами. На стене под потолком висели щиты со старым фамильным гербом — гарцующим на фоне гор единорогом.

— Кортлеус, — выдавила она. — Как это всё не заржавело в сырых подземельях?

— За оружием следит оружейник, он работает в горах к западу, — отвечал прадед. — А сырости здесь нет, этот участок замка находится глубоко под горой.

Нарнетт раскрыла пару сундуков, блеск содержимого ослеплял.

— Я не могу, дедушка. Это ведь ваше.

— Это копилось здесь нами столетия, дитя. Пришло время вернуть сокровища домой. Мертвецам золото не нужно.

— Тогда почему его здесь так много? — спросила она, обведя фонарём округу.

— Таскали по привычке.

— Что ж… — задумчиво протянула она. — Вольхат и главный казначей будут довольны, как и Рилароя. Я прикажу своим достать всё отсюда, не будет ли угрозы от низших, что обитают в глубинах?

— Мы перетащим всё на верхний уровень, а двери вниз запрём. Только сделать это нужно будет, начиная со следующего дня. Сегодня не успеем.

— Спасибо, Кортлеус. Спасибо за всё.

Они вернулись к ожидающим. Отправились прочь из замка. Едва открылась массивная дверь, солнце ударило в глаза, заставив прикрыться рукой. Центр плато занимали рыцари и стрелки. Непонятно, каким чудом, но военным удалось загнать по крутым склонам несколько бронированных телег. В воздухе Нара заметила кружащих грифонов. Но знамёна были не те, что отправились на север.

— Ваша светлость! — воскликнул мужчина, что вышел вперёд из-за баррикад.

— Кэрвдон, кто эти люди с вами? — спросила девушка, призвав родичей остаться у руин замка.

— Ваши верные графы, госпожа, — командир рыцарей подошёл поближе, неприятно посматривая на оставшихся у дверей горцев. — Сражение закончилось прибытием подкрепления. Ваше знамя подхватил сын барона Урфуса. Пока вы бились на севере, мы зачищали предгорья до глубокой ночи. Многие твари уцелели, но, как сказал Мэльдан, без головы змея неопасна.

— И где же он?

— Скоро будет здесь, — отвечал Кэрвдон. — Лекари с трудом вылечили его, останется инвалидом до конца жизни. Охотиться точно не сможет.

— Ему это и не нужно… — с тоской сказала она. — А сир Орто?

— Погиб, — не менее тоскливо ответил рыцарь. — Бросился на грифоне прикрывать вашу последнюю атаку. Упыри сбили с седла, он разбился.

— Всеотец, проведи, сохрани, защити… — возмолилась она.

Из-за строя баррикад к ним вышел юноша в поцарапанных доспехах, шея его была перевязана, а на голове болталась подшлемная шапка. В руках он нёс какое-то тряпьё.

— Ваша светлость, Керен Урфус, — юноша поклонился. — Когда наши силы подошли к месту сражения, я осмелился осмотреть округу, забрался на самый крепкий фургон и нашёл рядом это. Капитан вашей гвардии перед своей смертью сказал, что вы несли знамя, воодушевляли своих людей.

— Порлехт… Мёртв, Кэрвдон? — девушка повернула голову к «приёмному отцу».

— Правда, ваша светлость, — ответил он.

— Всеотец, защити, проведи в Чертоги Свои… — Нарнетт вновь сложила ладони вместе.

— Примите мои соболезнования, госпожа, — сказал юный дворянин. — Они погибли героями. И вы со слов рыцарей и простых воинов были героиней для них.

— Идолом, — слегка улыбнувшись, добавила она.

— Для меня было великой честью продолжить это дело до окончания боя, нести ваше знамя над головами людей, — продолжал юный барон. — И я хотел бы вернуть его вам. Оно рваное, грязное, но проверенное в бою. Приносит удачу.

— Благодарю, барон Урфус. Благодарю за то, что вы помогли нам, — Нара взглянула на строй рыцарей и солдат впереди, разглядела знакомые дворянские лица, что улыбались ей. — Значит, передумали. Никогда не поздно сделать выбор.

Юноша и старик переглянулись, Кэрвдон кивнул барону, тот поклонил голову, словно понял намёк.

— Отдайте знамя моим рыцарям, пусть вернут домой, — сказала герцогиня, а юноша кивнул. — А остальные, сир? Кто ещё выжил?

— Чародеи почти в полном составе, — отвечал командир рыцарей. — Погибла чародейка графини Абаллии, которая владела заклятьем телепортации. Попыталась телепортироваться на второй ледник, но там была засада. Грифоний наездник вернул растерзанное тело на землю.

Нарнетт промолчала. Жестом позвала благородных за собой. Они шли втроём вдоль линии повозок. Военные кланялись им, слуги позади бросали в небо головные уборы, радостно скандируя свои «ура», чародеи провожали герцогиню веерами искр, пускаемыми в воздух.

— Андалф собирается бросать службу, — продолжал Кэрвдон. — Хочет стать мастер-волшебником. Будет на старости лет учить смену для Ольты, сам лезть больше никуда не хочет.

— Нельзя ругать его за это, — отвечала девушка, осматривая кланяющиеся шлемы.

— Мы потеряли треть грифонов, сорок рыцарей и до сотни оруженосцев, — Кэрвдон помахал рукой стоящим настрёме стрелкам, те разоружились, убрав болты в колчаны. — Пехоту ещё считаем, у места сражения сегодня утром нашлись двое выживших, грифоний наездник доложил аккурат перед вашим возвращением. Потеряли около трёхсот пешими.

— Эти жертвы не будут забыты, — сказала герцогиня. — Клянусь своим родом.

— Ваше благородие, вы не могли бы оставить нас? — спросил старый рыцарь у барона, тот поклонился и отошёл в сторону, сворачивая знамя. — Госпожа… Вы действительно возвращаетесь? После всех своих трансформаций?

— Я никогда не брошу своё дитя. Свою землю. И вас, верных подданных. У каждого из вас столько тёмных сторон за душой, но в вас есть много светлого, того, чего мне будет не хватать оставшуюся жизнь, не знаю, как долго она продлится. Особенно — в вас пятерых.

— Уже не пятерых, моя герцогиня, — сказал Кэрвдон, проводив её до раскинутой у башни палатки. — Кажется, остался я один.

— Я поговорила только с двумя, — Нарнетт вступила в палатку, где были разложены её вещи и кропотливо занимались убранством слуги. — С тобой и с Орто. Ещё немного удалось пообщаться с Кибеаном перед его смертью. Кто двое последних? Они мертвы, клятва не держит тебя.

— Ваш отец посвятил Порлехта незадолго до своего отъезда, — проговорил Кэрвдон. — Он был рыцарем, но при дворе никто не знал об этом, хотя, как и я, он носил на одеждах ваш фамильный герб, ведь мы служим вашему роду. Последний живой помимо меня рыцарь поведал об этом. И он хочет поговорить с вами перед исполнением своего долга.

— Не называй имя, — вздохнула Нара, взмахом руки призвав слуг покинуть палатку, что те сделали, оставив герцогиню и рыцаря вдвоём. — Произношение этого имени сейчас только ранит меня.

— Подождём его, госпожа, — рыцарь пододвинул кресло, Нарнетт села, а он встал за столом и начал разглядывать карту. — Некуда торопиться. Оставшиеся твари бежали с гор, ваши помощники спрятались в своих катакомбах. Скоро всё вернётся на круги своя.

— Кроме гражданской войны в королевстве. Она только набирает обороты, — тоскливо заметила Нара. — Кэрвдон, считаешь ли ты моё решение правильным? Я выложила тебе всё.

Рыцарь отвлёкся от карты, взглянул на неё. Недовольно хмыкнул, но ответил:

— Главное, чтобы ваша семья была счастлива. Если попытка прекратить называемый вами «цикл» удастся, то больше никто из ваших потомков не будет стоять перед дилеммой. Никто не будет решать, стать ему чудовищем или остаться человеком.

— Я поняла за последнее время, что даже в чудовищном облике можно сохранять человечность, — сказала она. — Можно чувствовать, главное — остаться среди людей, среди близких.

— И видеть их смерти, — мрачно констатировал командир рыцарей. — Это выбор о двух концах. Сложный выбор.

Нарнетт замолчала, свела ладони вместе у лица, словно прочитала молитву. Рыцарь решил сменить тему:

— Не будем о грустном, госпожа. Позвольте доложить. Грифоньи наездники обыскали логово чародея. Да, именно он с помощью сложных устройств управлял погодными явлениями. Хотя там, — Кэрвдон кивнул в сторону, — за горами погода явно испорчена могущественной магией.

— Горы — граница между мирами живых и мёртвых. И эту границу стерегла моя семья. Башню уничтожили?

— Вместе с устройством, грифоны привезли взрывчатку. Андалф не решился взять для изучения, сказал что-то вроде: «это относится к техномагии, а потому не принадлежит к нашему миру». Нашёлся дневник чародея, — рыцарь дал герцогине в руки потрёпанную книженцию. — Здесь описывалось его знакомство с Валдисом Унгарттом, вынужденная дружба с Абалтуном и прочие вещи, порочащие честь академической школы. Да, волшебник этот — один из лучших выпускников какого-то года.

— Хмм… — Нарнетт пролистала несколько страниц, пытаясь найти что-то интересное. — «Следи за тварями. Когда мы начнём, вы займётесь герцогством Сальвиар». Кажется, он выписал это цитатой, словно из какого-то письма. А я не верила, что всё это — спланировано иными силами. Опять нас касается большая политика.

— Если вести себя тихо, иные силы не заметят нас, — заметил «приёмный отец». — Мы можем провести всю гражданскую войну в покое, не участвуя в ней.

— Боюсь, мой дорогой рыцарь, отсидеться не получится. Придётся делать выбор. Рано или поздно. Позови слугу, пусть приведёт мою родню. Хочу попробовать познакомить вас.

Спустя несколько часов послышался призыв с востока. Нара всё это время провела в палатке за беседой с дальней роднёй и Кэрвдоном. Все вместе Мэссиры пытались объяснить старому рыцарю, когда именно ему нужно будет прислать сюда отряд с телегами. И что лучше данный процесс контролировать самому. Вампиры не нравились «приёмному отцу», но ему нравилось их благоприятное расположение к его «приёмной дочери». Иногда Нара замечала, что он улыбается. Этот суровый рыцарь не переставал удивлять её.

В палатку вошёл слуга, объявил о прибытии нескольких наездников. Нарнетт отряхнулась, встала: первым гостем был Нарт, он одарил присутствующих поклоном. Затем, хромая, вошёл Мэльдан. Поклонившись, он позвал третьего человека, что остался снаружи.

Следом появился Коленетт. Лицо обветрено, усталый взгляд. Он узнал мать, улыбнулся, кинулся к ней. Нара не по этикету перемахнула через стол, рваное платье не мешало ей. Они сцепились в крепких объятьях. Люди одобрили улыбками, вампиры молча наблюдали. Герцогиня поцеловала сына в лоб, прижала к себе.

— Никаких кошмаров у тебя не будет. Доверься мне, — прошептала она. — Кортлеус, тебе не нужны помощники? Ты действительно способен сделать всё один?

— Да, дитя, — ответила самая высокая восковая фигура.

— Идём, Колен. Не бойся. Я рядом. Ты уснёшь, а потом проснёшься. Мы подправим твоё здоровье.

Мальчик молчал, даже не сопел. Нарнетт заметила, что его рыжие волосы словно слегка побледнели. Хотя они не виделись всего пару дней.

— Мы будем вместе, как раньше?

— Даже лучше, сын. Иди с Мэльданом, я догоню.

Барон взял мальчика под руку и повёл с горцами к двери замка. Нара повернулась к командиру рыцарей и сказала:

— Кэрвдон, снимайте войска, возвращайтесь домой. Через час заберёте моего сына, поедет с вами. Без нас с Мэльданом.

Рыцарь медленно кивнул, в глазах не было ни капли сомнения — решение Нары не подлежит обсуждению.

— Все официальные процедуры и прочую бюрократию оставьте Риле, — продолжала владычица. — Не знаю, когда вернусь домой. Может, какое-то время поживу здесь или ещё где. Дворец для меня сейчас словно чужой. Так много людей, опять интриги, опять кипы писем.

— К слову о письмах, госпожа. Тут пришло одно, мы не открывали. Мне передал барон Урфус, забрал из Приюта.

— Королевская печать, но подпись верховного канцлера… Какой же смешной этот герцог. Развязал гражданскую войну, захватил столицу, потребовал от остальных герцогств дать гарантии лояльности. Он вообразил себя единоправным правителем королевства при живых короле и королеве? Верните письмо домой. Возможно, почитаю и отвечу позже. Сейчас мне нужен отдых. От всего. Не волнуйся, Кэрвдон. Мы живём почти в горах, ты правильно считаешь, что никто не тронет нас. Тут не за что воевать, кроме как за древние руины или горные поля для выгула скота. Ступай. Спасибо за всё. И не волнуйся, твой идол в безопасности.

Она обняла рыцаря, он поклонился и отправился к военным. Нара двинулась к замку.

Плутали долго, вереницы подземных залов, коридоров и лестниц. Наконец, Кортлеус и тот самый дворецкий-лакей весьма человеческого облика довели героев до подземной лаборатории. Позади волочились Лорлин и Ахайра, Нарнетт иногда оборачивалась — вампиры с едва заметным на фоне безэмоциональных лиц интересом рассматривали мальчика. Ребёнка в их логово для проведения ритуала явно привели впервые, поняла Нара.

Показались два вертикальных стола с хватами и кандалами. Лакей поставил пару фонарей на столы вокруг, Кортлеус усадил Мэльдана на «операционный» стол, застегнул кандалы. Нару «пленили» на соседнем столе. Ахайра наклонилась перед Коленеттом, стала пристально всматриваться в его глаза. Мальчик одеревянел.

— Как в той саге о храбром охотнике на чудовищ и его приёмной дочери… — проговорил Мэльдан. — Романтика.

— Спасибо тебе за всё, дорогой, — Нарнетт повернула голову к неродному брату, он смотрел прямо перед собой, повинуясь манипуляциям с ремнями со стороны Кортлеуса. — Не знаю, в каком страшном сне можно представить, что человек способен терпеть дружбу, а сам — давать взамен любовь.

— Так говоришь, словно мы вот-вот умрём, — выдохнул Мэльдан.

— Умрём старые. Возродимся новыми, — сказала Нарнетт. — Ахайра, мой сын точно ничего не вспомнит?

— Я давно не практиковалась, дитя. Но взгляд у него потерянный. Узнаем только вечером.

Кортлеус приблизился к лицу Мэльдана. Неродной брат Нары словно вошёл в транс, стал пристально вглядываться в серое нечеловеческое лицо далёкого предка Мэссиров. Спустя считанные мгновения юноша поник головой, заснул.

— Меня ждёт то же самое? — спросила Нара. — А что после темноты?

— Мы никогда не проводили двух ритуалов сразу, Нарнетт. Твой организм может не выдержать. Но если ты боишься страданий, какие могут истерзать его детскую психику, — Кортлеус кивнул на мальчика со стеклянным взглядом. — То риск оправдан. Но один вопрос: если что-то пойдёт не так, кто воспитает его? Регентский совет? Твоя дальняя родня, которую ты не хотела пускать на порог двора? Кто вложит в него характер?

— Самый благородный и честный рыцарь нашего герцогства. Талантливейший чародей. Умнейшая советница-канцлер. У нас всё ещё есть есть семья. Но не все носят наш герб, — Нарнетт пошевелила левой рукой, фамильная печатка с изображением гор одарила окружающих бликами от фонарей.

— Почему не отдашь сыну? — спросил Лорлин.

— У него уже есть фамильная брошь, — вампиры взглянули на мальчика, под походной курткой у него был камзол, а на нём — гарцующий серебряный единорог. — Надеюсь, когда-нибудь единороги вновь появятся в нашем герцогстве. И вернутся на наш герб. Хотя сам герб не нужен, чтобы воспитать достойного человека.

— А что нужно? — спросил Кортлеус, подойдя и сверкая глазами.

— Верное сердце.

Она медленно провалилась в туман, горящие огоньки глаз Кортлеуса были последним, что она видела в этой жизни.