Вещие сны

1

В утренней газете не нашлось ни одной интересной статьи. Потягивая через соломинку молоко из бумажного пакета, Сюмпэй Кусанаги пробежал взглядом по строчкам спортивных новостей. «Гиганты», его любимая бейсбольная команда, в девятый раз проиграли подчистую и явно вылетали из высшей лиги. Скривившись, Кусанаги сложил газету. Потом запустил руку под пижаму и почесал живот. Майское солнце заливало лучами пустую пластиковую тарелку из-под растворимой лапши. После «золотой недели»[18] небо оставалось ясным уже несколько дней подряд. Кусанаги допил молоко и выбросил опустевший пакет в переполненное мусорное ведро. Кое-какой мусор, наоборот, вывалился из него на пол: пустая коробка от бэнто, бумажная обёртка от сэндвичей, что-то ещё… Помойка была забита упаковками от фастфуда, который он покупал в одном и том же круглосуточном магазинчике.

Поморщившись, он собрал разлетевшийся мусор и окинул взглядом свою однокомнатную квартирку. Расстеленный с вечера футон оставался неубранным — невозможно пройти, чтобы не наступить на постель. «Даже заведи я себе любовницу, здесь она точно не останется. Надо бы устроить уборку», — обречённо подумал он и даже поднялся со стула, но тут зазвонил телефон. Выудив трубку беспроводного телефона из-под кипы старых газет, нажал на кнопку приёма.

Звонила Юри Морисита, его старшая сестра.

— Это ты, сестра? Надеюсь, по делу?

— А то как же! Без дела я и сама тебе звонить не хочу! Но когда другого выхода нет, как видишь, приходится! — проговорила Юри. С самого детства ему ни разу в жизни не удавалось её переболтать.

— Ясно. Ну, выкладывай.

— Ты сегодня взял отгул, так?

— Всё-то ты знаешь…

— Мне мама сказала.

— Ах вот оно что.

Родители Кусанаги в полном здравии жили в районе Эдога́ва. Три дня назад мать звонила ему по кое-каким имущественным вопросам.

— Хотелось бы кое о чём с тобой посоветоваться. Ты не мог бы подъехать на Синдзюку часика в два или в три?

— Сегодня? С чего такая срочность?

— Времени и правда в обрез. Давай, выбирайся! Всё равно тебе некого на свидание пригласить!

— Поэтому меня приглашает моя же сестра? Ерунда какая-то.

— Не волнуйся, оставаться с тобой наедине у меня элементарно нет времени. Со мной будет ещё одна девушка. Которой, собственно, и нужна твоя консультация.

— Хм-м, — протянул он после слова «девушка». — И где же ты с ней познакомилась?

— Это старшая сестра моей подруги, — ответила Юри. — Между прочим, очень красивая и, кажется, лет на пять тебя младше. Говорят, когда-то была компаньоншей очень богатого папика.

— Хм-м… — снова, уже заинтересованнее, протянул он. — Ну, это вообще-то к делу не относится.

— Так что, подъедешь?

— Ну, что с вами делать. Что там у неё, большие проблемы?

— Да, большие. Когда я её выслушала, сразу решила, что надо посоветоваться с тобой. Послушай, что она тебе расскажет. Она будет тебе очень благодарна.

— Ладно. Понял. А что за проблемы-то?

— Подробности от неё узнаешь, но если в двух словах — исчез человек.

— Ого. И кто же это?

— Её муж.

Они встретились в кофейне многоэтажного отеля возле западного выхода станции Синдзюку. До последней минуты он надеялся, что сестра дурачит его. По её словам, собеседница — замужняя дама; спрашивается, зачем тогда ему тратить на эту встречу свой драгоценный отгул?

Юри и её знакомая уже ждали его. Когда он вошёл в кофейню, Юри тут же помахала ему рукой. Девушка, сидевшая рядом, и впрямь оказалась красавицей, жаль, правда, что она замужем. «Мне бы такую супругу», — подумал он, подходя к столику.

Юри представила их друг другу. Девушку звали Яёи Кандза́ки.

— Ради бога, простите, что беспокоим вас в выходной! — с поклоном сказала Яёи. На что Юри тут же отозвалась: дескать, да ладно, он всё равно валял дурака.

— Насколько я понял, у вас пропал муж? — сразу же уточнил он.

— Да, — кивнула она.

— Когда?

— Пять дней назад. С работы ушёл, а домой не вернулся.

— Пять дней. В полицию сообщали?

Она кивнула.

— Сообщала. Но на данный момент у них никаких зацепок, похоже, нет.

По её словам, Тосию́ки Кандзаки был инженером сервисной службы в компании по производству медицинской аппаратуры. В основном он ездил в разные лечебные центры и проверял состояние техники, в офисе появлялся редко.

Судя по сообщениям компании, пять дней назад Тосиюки закончил работу, после чего исчез вместе с микроавтобусом, за рулём которого проводил большую часть времени.

— Его компания проверила всё, что могла. Но никто не мог сказать, куда именно он поехал. Из дома престарелых в Хатиодзи[19] он выехал в пять вечера, но куда направился — никому не известно.

Яёи старалась говорить спокойно и уверенно, но всё-таки Кусанаги заметил, что её глаза покраснели от переживаний.

— Лишь бы он не угодил в какую-нибудь аварию, — с тревогой сказала Юри.

— Не могу говорить с уверенностью, но вероятность аварии невелика, — отозвался Кусанаги.

— Разве?

— Если вы сообщили о его исчезновении, полиция первым делом должна проверить сводки дорожных происшествий по всей стране. И если никакого микроавтобуса в них не фигурирует, значит, аварии не было. Ладно бы он уехал в какую-нибудь деревню. Но он всё-таки был в Хатиодзи.

Его слова убедили Юри, она кивнула.

— А вы не думали о том, что он мог исчезнуть по собственному желанию? — спросил Кусанаги. — Или это совсем уж невероятно?

— Это невероятно, — ответила Яёи, покачав головой. — Даже представить не могу, что могло бы заставить его так поступить. К тому же кто уходит из дома, не взяв даже самого необходимого?

— А у вас ничего не пропало? Может, какие-нибудь банковские книжки.

— У меня об этом и в полиции уже спрашивали, я всё проверила. Ничего не пропало. По крайней мере, ничего ценного.

— Понятно. — Кусанаги кивнул.

И тем не менее вероятность того, что её муж ушёл по собственной воле, отнюдь не исчезала. И о множестве случаев, когда люди покидали дом в чём были, Кусанаги прекрасно знал. Не говоря уж о том, что мотивы их ухода становились понятны гораздо позже. Да и в банках перечисления средств на другой счёт происходят не сразу.

— Я вас понял, — сказал Кусанаги. — Однако не думаю, что смогу вам как-то помочь. Если вы заявили в полицию, прежде всего следует ждать информации оттуда.

— Значит, ты здесь ни при чём! — заметила Юри, смерив его презрительным взглядом.

— Ну да, я тоже из полиции, только они и без меня делают то, что нужно! Если уж полиция из вашей префектуры ничего не обнаружила, то что я могу сделать? — Он чуть было не добавил, что вообще-то занимается раскрытием убийств, а не поиском пропавших мужей, но вовремя прикусил язык.

Юри на это ничего не ответила. В повисшем за столом неловком молчании Кусанаги допил свой кофе. Тот уже почти совсем остыл.

— Просто, видите ли, — сказала Яёи, заглянув ему прямо в глаза. — Я думаю, в Хатиодзи есть одна квартира, куда он мог зайти после визита в дом престарелых.

— Вот как? И где же?

— Когда-то он в той же фирме занимался продажей и заменой фильтров для воды, часто заходил к людям в дома и квартиры.

— Так… И что же?

— И вроде бы как раз тогда подружился с какой-то одинокой старушкой. Сначала заменил ей фильтры, а потом стал заглядывать всякий раз, когда находился поблизости. По его словам, у старушки болели ноги, она почти не могла ходить. А ему было её очень жалко, вот он и помогал, чем мог, по хозяйству.

— И в последнее время он тоже к ней заходил?

— Да, примерно раз в месяц, не чаще. То гостинцы от неё в подарок получал — булочки там или конфеты, то открытки поздравительные приходили.

— И где конкретно находится этот дом?

— В нашем районе, в Футю.

Яёи открыла сумочку и выложила на стол открытку. Текст на открытке был выведен перьевой ручкой, очень красивым почерком. А внизу стояла подпись отправительницы: Такано Хидэ. Дом её и правда находился в районе Футю.

— Вы пробовали с этой госпожой Такано как-то связаться?

— Да, я позвонила ей.

— И что она вам сказала?

— Она… — девушка вновь опустила голову. Словно бы сомневалась, стоит ли говорить дальше, наконец подняла голову и продолжила: — Госпожа Такано скончалась несколько дней назад.

2

Когда Кусанаги открыл дверь в 13-ю лабораторию кафедры физики Университета Тэйто, перед ним полыхнуло сине-белое пламя.

— Эй! Надо же стучать, а то мало ли что! — воскликнул Юкава, стараясь перекричать шипение газового резака.

— Стучал, да ты не услышал! — отозвался Кусанаги.

Погасив резак, Юкава отложил его в сторону. И начал стягивать белый халат.

— Фу, жарища. Да уж, этот эксперимент явно не для закрытых помещений.

— Что за эксперимент?

— Самый обычный, с электричеством. Да ты и сам, небось, его ещё в школе делал. Подсоединяешь к лампочке батарейку, включаешь — лампочка зажигается.

Он ткнул пальцем в сторону лабораторного стола. На котором и правда лежало нечто похожее на аккумулятор, подсоединённый проводками к паре лампочек, каждая размером с мячик для гольфа. Картина действительно напоминала бы школьные опыты по естествознанию, если б не одна деталь: одна из лампочек подсоединялась к батарее не напрямую, а через какую-то стеклянную палочку в несколько сантиметров длиной.

— А это что такое? — спросил Кусанаги.

— Стеклянная палочка.

— Но ведь стекло не пропускает электричество. Или это не обычное стекло?

— А ты как думаешь? — Юкава хитро улыбнулся. О физике он мог говорить бесконечно, а особенно задавать каверзные вопросы.

— Да не знаю, потому и спрашиваю.

— Прежде чем спрашивать, лучше бы сам попробовал. Всего-то и надо, что повернуть выключатель. Вон там сверху, где батарея!

Кусанаги осторожно повернул выключатель. На секунду испугался, что случится что-нибудь неожиданное, но ничего не произошло.

— Ну вот, я же говорил: не пропускает.

— Стекло это самое обычное. Прекрасный изоляционный материал.

— Но тогда какого…

— А теперь сделаем вот так!

Юкава снова взял в руки газовый резак, чиркнул у самого носика зажигалкой, вспыхнуло едва заметное пламя. Затем он усилил подачу газа, огонь стал бело-синим и ослепительно ярким. Тогда он поднёс резак к стеклянной палочке, под которую предварительно был подложен кирпич.

От пламени палочка начала постепенно раскаляться докрасна. Казалось, она вот-вот расплавится, но вместо этого вдруг засветилась. Иными словами, стекло пропустило ток. Кусанаги даже воскликнул от неожиданности.

— Стекло состоит в основном из ионов кремния с ионами кислорода. В твёрдом состоянии ионы сцеплены очень крепко, но, когда оно начинает плавиться, их сцепление ослабевает. Ионы кремния меняют положительный заряд на отрицательный, а отрицательные кислородные, наоборот, на положительный. Поэтому стекло начинает пропускать ток!

Кусанаги почти ничего не понял, хоть и видел собственными глазами, что наполовину расплавленная палочка точно перестала быть стеклянной.

Юкава погасил резак, и Кусанаги уже решил было, что на этом эксперимент закончен. Однако не тут-то было. Он думал, что стекло сейчас остынет и затвердеет обратно, а лампочка погаснет. Но даже при выключенном резаке палочка продолжала испускать яркое сияние, а лампочка — гореть.

— Если по стеклу побежит ток достаточной силы, даже если мы уберём внешнее пламя, термическое сопротивление стекла продолжит нагревать его и лампочка будет гореть.

— Ха! Похоже на психику какого-нибудь серийного преступника, — усмехнулся Кусанаги.

— В смысле?

— Сначала у него был мотив. Этот мотив его распалил, и он совершил преступление. Которое само же и раскалило его ещё больше — так, что он уже не мог остановиться и совершил второе преступление, а потом ещё и ещё. А когда спохватился, сам мотив уже его не интересовал.

Юкава расхохотался.

— А и правда, похоже!

— Хотя всего лишь надо было вырубить выключатель.

— А если не вырубить, смотри, чем дело кончится.

Юкава ткнул пальцем в сторону палочки.

Раскалившаяся докрасна стеклянная палочка продолжала оплавляться от собственного жара, пока совсем не потеряла форму. И тут лампочка наконец погасла.

— В конечном итоге он просто сам себя уничтожит!

Неподалёку от университета работал кабачок под названием «Бифуку», в котором днём подавали дешёвые комплексные обеды. Наверное, потому, что добрая половина посетителей были студентами. В молодости Кусанаги частенько сюда забегал, но даже подумать не мог, что спустя столько лет он снова окажется здесь. Но Юкава настоял на том, что «это отличное местечко», и Кусанаги спорить не стал.

Особых дел у него сегодня не было, поэтому они с Юкавой отправились пропустить по кружке пива и перекусить. Как в старые добрые времена, друзья уселись на табуреты за барную стойку.

Вначале поболтали об общих приятелях, а потом Кусанаги рассказал о вчерашней встрече с Яёи Кандзаки. История эта не особенно заинтересовала Юкаву.

— На твоём месте я бы, конечно, проверил, что творилось в доме у этой Такано, — только и заметил он.

— Да, пожалуй, стоило бы.

— И внимательно присмотрись к родственникам.

— Вот это точно. — Кусанаги разлил по кружкам остатки пива.

Если верить Яёи Кандзаки, когда она звонила в дом старушки Такано, трубку снял какой-то мужчина. И вроде как назвался её родственником. А на вопрос Яёи, не появлялся ли у них на днях её муж, мужчина ответил, что никого с такой фамилией и знать не знает, что старая Такано недавно умерла и что у них в доме сейчас дел по горло в связи с организацией похорон. И тут же повесил трубку.

Тем не менее Яёи решила проверить всё своими глазами и отыскала тот дом. Открыл мужчина лет под сорок, и ей отчётливо показалось, будто по телефону она говорила с кем-то другим. Она протянула ему фотографию мужа и спросила, не появлялся ли такой человек у них дома в последнее время. Даже не подумав глянуть на снимок, мужчина ответил, что в последнее время в этом доме вообще никто не появлялся. Когда же она собралась ещё о чём-то спросить, мужчина сдвинул брови и начал ей угрожать. Дескать, вот пристала, он же сказал, что не знает — значит, не знает, а если она не уберётся прямо сейчас, он за себя не ручается и так далее.

Делать нечего — тогда она решила расспросить живущих поблизости соседей. И выяснила, что сейчас в доме Такано живёт ещё несколько человек — мужчин и женщин. Ходить в дом и из дома они все начали месяца два назад, а ещё через какое-то время стали оставаться там на ночь. Старушка Хидэ, тогда ещё живая, говорила, что это семья её племянника. Говорила она об этом с радостью в голосе, — видать, совсем устала от одиночества.

Официальная причина смерти старой Хидэ — разрыв сердца. Похоронили её тихо и скромно, организовав прощание в районном зале собраний. Но Яёи всё не давало покоя странное совпадение: старушка скончалась в тот же самый день, когда пропал Тосиюки Кандзаки.

— Только для того, чтобы что-то проверять, нужно завести об этом дело, — сказал Кусанаги. — Без приказа я и двинуться не могу. По крайней мере, как официальный полицейский.

— Есть у меня один приятель, который терпеть не может детективы, — сообщил Юкава, отправляя в рот кусок трепанга. — А когда его спрашивают почему, он отвечает, что все преступники в них — полные идиоты. Желая обхитрить полицию, они могут придумывать самые изощрённые способы убийства. Однако почему-то никогда не прячут как следует трупы. Если же спрятать труп так, что его никто никогда не найдёт, никому не будет известно, что конкретно произошло, и, следовательно, никакого дела полиция заводить не станет.

— И этот приятель, как я подозреваю, — ты сам?

— Как сказать, — усмехнулся Юкава и залпом допил пиво.

3

Яёи Кандзаки позвонила Кусанаги через пару недель после их беседы в отеле на Синдзюку. За это время Кусанаги не сделал ничего, чтобы хоть как-то помочь её поискам. Да, если честно, он порядком закрутился на работе: арестовали преступника, а прямых доказательств его вины не хватало, и Кусанаги пришлось изрядно попотеть, чтобы добыть нужные улики.

— Вы уж меня простите. Планировал съездить в тот дом, но… Совсем зашивался на службе, — оправдывался он виновато. — А что ваша местная полиция? Ничего не сообщала?

— Нет. Один раз со мной встретились, но ничего дельного я от них не услышала.

— Вот, значит, как.

«Ничего удивительного, — подумал он про себя. — Если полиция и озаботится поиском пропавшего мужа, то не раньше, чем найдёт его труп».

— А знаете, господин Кусанаги, я снова ездила в дом семьи Такано, — выдавила она, словно сомневаясь, говорить ли ему об этом.

— Да? И как? Что-нибудь выяснили?

— Нет, даже встречи толком не получилось. Но я, кажется, заметила кое-что странное.

— Странное? В каком смысле?

— Эти люди, которые там живут, каждый вечер куда-то уезжают. Причём всегда ровно в одно и то же время.

— Постойте. Так вы что же, следите за ними?

Яёи ничего не ответила. В трубке лишь слышалось её лёгкое дыхание.

— Да вы не волнуйтесь, я вас ни в чём не обвиняю, — спохватился Кусанаги. — Но почему вы это делаете?

— У меня… интуиция.

— Интуиция?

— Смешно, правда? Разговаривать с полицейским об интуиции.

— Совсем не смешно!

— Просто сначала я съездила в дом престарелых, где мужа видели в последний раз, и поговорила со старушкой, которая с ним общалась перед отъездом. Она сказала, в тот день он был с ней очень приветлив и наговорил много хорошего. Вот тогда я и подумала, что, возможно, после беседы с этой старушкой он вспомнил про свою знакомую, Такано Хидэ, и решил её навестить.

Кусанаги озадаченно помолчал. Яёи была довольно убедительна. Чутьё у неё, похоже, и вправду что надо. Может быть, это даже «логическая интуиция». Правда, Юкаве это предположение не понравится.

— Так вы говорите, они каждый вечер в одно и то же время куда-то уезжают? — вспомнил её рассказ Кусанаги. — А куда именно, отследить пока не удалось?

— Нет, этого не получилось. Всё-таки одной страшно, — пробормотала она.

— Я вас понял, — сказал он. — Завтра вечером у меня есть время. Давайте понаблюдаем вместе.

На следующий день в полвосьмого вечера они с Яёи сидели вдвоём в её красной легковушке. Точнее, машина была семейным имуществом, но Тосиюки, по её словам, на ней почти не ездил.

— Он же почти всё рабочее время проводил за рулём и на выходные всегда старался отдохнуть.

На её точёном профиле промелькнуло такое грустное выражение, как будто в душе она уже с мужем простилась.

Машина, в которой они сидели, была припаркована на обочине. А вдоль другой стороны дороги вереницей тянулись старые деревянные дома. Построили их, похоже, ещё в середине шестидесятых. Третьим слева зданием от них и был дом семьи Такано. «Не очень большой — каждая стена метров, наверное, по десять», — прикинул на глаз Кусанаги.

По словам Яёи, сейчас в доме проживало две пары. Одна — племянник старушки Хидэ с женой, другая, вероятно, старший брат жены племянника с супругой. По крайней мере, так о них рассказывали на улице соседи.

— Вот только никто из соседей не говорил о них ничего хорошего, — добавила она. — Когда госпожа Хидэ была жива, эти четверо ещё напускали на себя приветливый вид, но стоило ей помереть — и их как будто подменили, теперь даже не здороваются ни с кем.

— А почему все четверо вдруг сюда переехали и стали жить вместе?

— Госпожа Хидэ рассказывала, будто её племянника якобы уволили с работы, а квартира, в которой он жил, была собственностью компании. Их с женой выселили буквально на улицу, вот они и переехали сюда. А затем и вторая парочка подтянулась.

— Хм-м… — протянул Кусанаги. Яснее история не становилась. — А если его уволили, чем он сейчас занимается? Так никуда и не устроился, я полагаю?

Яёи кивнула.

— Соседи говорят, весь день без дела слоняется. И не только он, но и второй мужчина тоже.

— Значит, он тоже и безработный, и бездомный?

— Но странно, — она озадаченно покачала головой. — Не похоже, чтобы они сильно нуждались. Да и одежду, в которой они ходят, дешёвой не назовёшь.

— Правда?

— При этом не похоже, чтобы они даже пытались найти работу. Так или иначе, все четверо всегда сидят дома.

— И только вечером, ровно в восемь…

— Именно, — сказала она и посмотрела куда-то вперёд и немного влево. — Сейчас они выйдут, все сразу.

Кусанаги бросил взгляд на часы: через пять минут будет восемь.

Первым без трёх минут восемь из дома вышел мужчина. Толстяк с огромным, как у беременной женщины, животом под белой футболкой, следом за ним появилась очень тощая, густо накрашенная женщина лет тридцати пяти или даже старше.

Выйдя во дворик, эти двое подождали немного, и из дома вышла ещё одна парочка. Оба низкорослые. Он в спортивном костюме, с длинными волосами, стянутыми в хвост на затылке. Она — в короткой джинсовой курточке и длинной юбке, которой разве что не мела по земле. Оба выглядели лет на тридцать.

— Когда я постучала в дверь, мне открыл тот, что в белой футболке, — сказала Яё и.

— А машины у них своей нет?

— Нет. Всегда ходят пешком, построившись парами. Я хотела за ними проследить, но испугалась: всё-таки они знают меня в лицо.

— Я понял. Ждите меня здесь.

Кусанаги вышел из машины и быстро пошёл за ними.

Обе пары, судя по всему, двигались в сторону метро. Та, что помоложе, шла впереди, другая следом за ними. Насколько мог разглядеть Кусанаги, друг с другом они почти не разговаривали. И хотя проводили дни напролёт под одной крышей, особенно родственных чувств друг к другу, кажется, не питали. Или же, наоборот, уже так устали находиться круглые сутки в одной и той же компании, что даже не разговаривали.

«Вряд ли они выходят из дому в одно и то же время только затем, чтобы просто где-нибудь поужинать», — размышлял Кусанаги. По словам Яёи, этого не может быть, поскольку они выходят ровно в восемь даже в те дни, когда заказывают по телефону еду с доставкой на дом.

«Не похожи они на тех, кто посещает вечерние курсы или культурные семинары», — думал он дальше, осторожно выдерживая безопасную дистанцию.

Наконец компания подошла к торговым кварталам. Хотя в такой поздний час большинство магазинчиков уже не работало. Все четверо шли вперёд, не сбавляя шага, затем вдруг остановились у ресторанчика якини́ку[20], обменялись короткими фразами и открыли дверь.

То есть всё-таки они шли поесть?

«Значит, выйдут не скоро», — подумал Кусанаги и огляделся по сторонам, прикидывая, как убить время.

Однако всё пошло иначе. В ресторанчик отправились только парочка помоложе и толстяк в белой футболке. А женщина постарше зашагала дальше вперёд. Кусанаги не раздумывая отправился за ней.

Она шла по торговой улице, то и дело поправляя длинные волосы с перманентной завивкой. Иногда оглядывалась на витрины, но никуда не заходила. Место, куда она направлялась, было явно каким-то особенным, чувствовал Кусанаги.

И тем не менее…

Подойдя к салону игральных автоматов «пати́нко», она не колеблясь открыла дверь и вошла в заведение. Озадаченный Кусанаги вошёл следом.

Послонявшись немного по залу, женщина села за автомат в середине ряда. Купила шариков, начала играть. Усевшись так, чтобы она оставалась в его поле зрения, Кусанаги купил немного шариков и, просто чтобы не вызывать подозрения, тоже начал играть. В «патинко» он не заглядывал уже бог знает сколько лет.

Может, она здесь назначила кому-нибудь встречу?

«Очень может быть», — подумал Кусанаги, но к женщине никто не подходил. Да и сама она играла так увлечённо, что было ясно: это её любимое развлечение. Так прошёл час.

Скользнув взглядом по часикам на руке, женщина с явным сожалением встала. На этот момент она явно проигрывала. Посматривая по сторонам на ситуации у других игроков, она двинулась к выходу. Кусанаги поспешил за ней.

Она зашагала в обратном направлении, даже не пытаясь больше никуда зайти. Вернулась прямиком к ресторанчику якини́ку, открыла дверь и заглянула внутрь. Но входить, похоже, не собиралась.

Из ресторанчика показались все трое. Толстяк в белой футболке ковырялся во рту зубочисткой. От пива его лицо и шея покраснели. Он спросил что-то у женщины — наверняка выиграла ли она в «патинко», — и та покачала головой.

Все четверо двинулись домой. Возвращение было таким же скучным и монотонным, как и их выход в город. В том, как они держались, не ощущалось никаких особенных цели и плана. Трое набили себе желудки, а четвёртая поиграла в патинко — вот и всё, зачем они выходили из дома. Кто бы мог подумать? И всё-таки почему каждый вечер ровно в восемь? Просто привычный, аккуратно соблюдаемый ритуал?

Наконец все четверо подошли к дому и скрылись за дверью, а Кусанаги вернулся в машину к Яёи.

Он рассказал ей обо всём, что увидел.

— В общем, не похоже, чтобы у них был какой-то осмысленный план, — добавил он. — Остаётся разве только проверить, что именно они делали в якинику, но, по-моему, просто поужинали. Что вы об этом думаете?

Он повернулся к ней. И тут же чуть не подпрыгнул от неожиданности: она смотрела прямо перед собой, а лицо её было белым как мел.

— Что-то случилось? — спросил он.

Она облизала губы. И очень медленно повернулась к нему.

— Господин Кусанаги. Когда вы ушли за ними, я решила пробраться в дом. Посмотреть, нет ли там каких-то следов мужа.

— И… что же? — У Кусанаги похолодело в груди.

— То есть на самом деле я пыталась попасть внутрь. Но не нашла ни одного незапертого окна или двери.

— Ну вы даёте! — только и выдохнул он.

— И тут вдруг… — она тоже перевела дух. — Изнутри дома раздался страшный грохот.

— Что? — Кусанаги вытаращил глаза.

— Я как раз стояла возле окна. И раздался такой грохот, будто кто-то ударил об стену чем-то тяжёлым, шкафом например, а потом запрыгал или побежал…

— А голос вы слышали?

— Нет, голоса не слышала.

— И что же вы сделали?

— Я подумала, может, это муж, и постучала в окно. А вдруг они его держат там взаперти?.. Но на мой стук никто не ответил. А потом и грохот утих. У них на всех окнах такие толстые шторы, вообще не видно, что внутри…

Сердце Кусанаги забилось сильнее. Значит, кроме этой четвёрки, в доме есть кто-то ещё?

— Господин Кусанаги, там же мой муж, верно?! Они схватили его и связали так, чтобы он не мог закричать! А когда они ушли, он пытался освободиться, так или нет?!

Она была в панике и потому слегка утратила своё обычное хладнокровие. Но называть её слова бредом у него оснований не было.

— Так, я вас понял. Побудьте здесь ещё немного.

Он снова вышел из машины и направился к дому Такано.

Дом был со всех сторон окружён забором из старых досок — таким высоким, что во двор не заглянешь, сколько ни тянись. Кусанаги перевёл дух, немного успокоился, подошёл к воротам и нажал кнопку звонка.

Прошло секунд десять, а то и больше, прежде чем ворота отъехали в сторону. Но то ли они рассохлись, то ли криво были поставлены, но открывались с трудом и гремели нещадно. Открыл ему молодой.

— Простите, что беспокою так поздно, — сказал Кусанаги, изобразив приветливую улыбку, и вошёл внутрь. — По мне нужно кое-что у вас уточнить…

— А что случилось? — нахмурился молодой. Взгляд его беспокойно забегал.

Кусанаги достал из кармана удостоверение, показал ему. Тот помрачнел ещё больше.

— Дело в том, что в полицию стали поступать сообщения о том, что в этом доме кого-то избивают.

— Что? Никто здесь никого не избивает!

— Вот как? Но соседи жалуются на определённые звуки.

Услышав это, молодой полностью изменился в лице. Кусанаги увидел, как он побледнел.

— Думаю, это какая-то ошибка. Недоразумение!

— А вы не могли бы показать мне ваш дом изнутри?

— Что? Это ещё зачем?! — рассвирепел молодой.

— Я быстро посмотрю…

— Не буду я вам ничего показывать!

Но в следующую секунду раздался ещё один голос:

— Да покажи, что тебе, жалко, что ли?

Выйдя из дома, к молодому приблизился толстяк в белой футболке и любезно улыбнулся Кусанаги.

— Скорее покажешь — быстрей закончишь!

Молодой как-то ужался в размерах, опустил голову и ничего не ответил.

— Ещё раз простите! — произнёс Кусанаги и ступил в прихожую.

У порога стояло сразу несколько пар обуви. Куда больше четырёх. Но Кусанаги не стал на этом зацикливаться. Даже если предположить, что эти ребятки удерживают кого-то в доме насильно, вряд ли они стали бы выставлять его обувь в прихожей.

Сам дом оказался узким и словно вытянутым в длину. Сразу после прихожей на второй этаж бежала лестница, а на первом под ней тянулся вглубь дома длинный коридор. Кусанаги пошёл вдоль него.

Справа стеклянные двери коридора выходили в сад, но сейчас были наглухо закрыты снаружи тяжёлыми деревянными ставнями от дождя. Сами же двери, четыре штуки от пола до потолка, передвигались влево-вправо наподобие ширм и должны были запираться на два замка увесистыми ключами. Но один из замков, похоже, выломали: в двери его не было.

По левую же руку от коридора располагались две комнаты с татами — одна переходила в другую. Обе женщины находились там. Та, что постарше, курила, положив локти на низкий обеденный столик. А молодая сидела, подогнув под себя ноги, и смотрела старый телевизор с четырнадцатидюймовым экраном. Когда Кусанаги вошёл, обе уставились на него, как на пришельца.

— А это ещё кто? — спросила та, что постарше.

— Господин из полиции, — ответил толстяк в белой футболке. — Похоже, соседи им про нас чего-то наболтали.

— Хм-м… — Она задержала на Кусанаги взгляд всего на секунду, а затем уставилась в телевизор.

Кусанаги осмотрел обе комнаты. Облупленные стены и выцветшие татами говорили о почтенном возрасте этого дома. А шкафчик для чайных принадлежностей казался вообще антикварным.

Возле этого шкафчика на татами валялись две цветочные вазы, рядом картинка-аппликация из цветной бумаги в рамке. Все эти предметы раньше стояли на шкафчике — это было ясно по незапылённым следам, оставшимся на верхней панели. «Почему бы не поставить их на место?» — удивился Кусанаги, но промолчал. Причин для таких вопросов у него не было.

В соседней комнате находился старенький одёжный шкаф и буцудан[21]. Татами были покрыты толстым слоем пыли. Странно, что в этой комнате не было освещения. Лампа дневного света с абажуром, которая должна бы свисать с потолка, отсоединена и брошена в углу.

— Что же вы её не повесите? — поинтересовался Кусанаги.

— Да вот, как раз собирались, — ответил толстяк в белой футболке. — Сперва починить надо.

В этой комнате было маленькое окно с коричневой шторкой. «Вот, наверное, откуда Яёи услышала странный грохот», — подумал Кусанаги.

Затем осмотрел кухню, поднялся на второй этаж. Наверху тоже были две комнаты. В каждой — по несложенному футону и незаправленной постели.

— Ну как? Всё в порядке? — осведомился толстяк, когда Кусанаги спустился вниз.

— Похоже на то. Но на всякий случай я попросил бы номер вашего домашнего телефона. И, если нетрудно, записал бы, как вас всех зовут.

— Это всегда пожалуйста. Нам бояться нечего, мы же ничего ужасного не совершали! — с улыбкой сказал толстяк.

— И пожалуйста, скажите, кому сейчас принадлежит этот дом. Раньше он находился в собственности госпожи Хидэ Такано, не так ли? А теперь?

— А теперь в моей, — ответил молодой откуда-то сбоку.

Кусанаги достал блокнот и ручку, спросил имя с фамилией. Молодого звали Акимаса Такано. Похоже, он и правда был племянником покойной старушки.

— А все остальные кем вам приходятся?

— Моя жена и друзья, тоже супруги.

— Друзья? — повторил Кусанаги. — И вы с ними живёте под одной крышей?

— Да мы тут ненадолго! Так, приехали погостить, — ответил толстяк.

«Ох, и длинное же у вас “ненадолго”», — хотел было съязвить Кусанаги, но сдержался и промолчал.

4

Вечером следующего дня Кусанаги снова припарковал машину там же, где и вчера. Только на этот раз машина была другая — его любимый чёрный «скайлайн».

Цифровые часы на приборной панели показывали 19:50. Сидевшая на пассажирском сидении Яёи от волнения с трудом проглатывала слюну.

— Ну что? Вы готовы? — спросил он её. Хотя на самом деле хотел спросить: «Вы точно на это согласны?», но не решился её пугать.

— Да, всё в порядке, — ответила она немного севшим от волнения голосом.

Сегодня они решили вдвоём совершить то, что выходило за рамки любых его полномочий. Если их застукают — отмазаться не выйдет. И если их план провалится, его полицейской карьере каюк.

Однако правда была и в том, что никаких других способов у них просто не оставалось. На нынешнем этапе всей этой истории полиция не двинется с места.

А кроме того, у Кусанаги появилась одна догадка. Но отчитываться о ней в полиции он не стал. А просто подтвердил её, заявившись вчера вечером в дом Такано. Этой странной четвёрке определённо есть что скрывать.

— О! А вот и они, — хрипло сказала Яёи.

Все четверо, одетые так же, как и вчера, вышли из дома и отправились в ту же сторону.

Сегодня Кусанаги не собирался за ними следить. До той самой секунды, когда их силуэты окончательно скрылись из глаз, он просидел за рулём как приклеенный, стараясь успокоиться.

Когда часы показали ровно восемь, он открыл дверь.

— Ну, пойдём. Только быстро!

Оба выскочили из машины, подбежали к дому Такано и, оглядевшись по сторонам и убедившись, что их никто не заметил, пробрались во дворик за воротами.

Кусанаги тут же направился в сад. Коридор-веранда был по-прежнему закрыт снаружи высокими деревянными ставнями. Он прошёл к самому дальнему от входа ставню и достал из-за пазухи увесистую отвёртку.

— И вы сможете этим открыть? — с беспокойством спросила она.

— Сейчас посмотрим.

Он присел на корточки, сунул конец отвёртки под ставень. Надавил на ручку сверху, как на рычаг, — и вконец рассохшаяся доска, легко подавшись, вылетела из пазов.

Дальше были внутренние стеклянные двери. Но ещё вчера он заметил, что именно здесь на них отсутствовал один из двух замков, так что в дом они проникли без труда.

— Какой старый дом, — сказала Яёи, забравшись внутрь вслед за ним.

— Да уж… Только постарайтесь ничего не трогать руками.

— Хорошо.

Он осторожно отодвинул в сторону дверь-ширму, ведущую в помещения с татами. В первой комнате, где вчера сидели женщины, царил всё тот же беспорядок. На обеденном столике так и валялся пакет с недоеденными чипсами.

— Никого, — протянула Яёи, осмотрев соседнюю комнату.

— Да, похоже на то.

— Но ведь я абсолютно отчётливо слышала грохот! — Она недоумённо склонила голову к плечу. — Вот же странно.

Кусанаги подошёл к кладовой для футонов и открыл её. Но там оказались только старые картонные ящики и больше ничего.

— Как же так? — Яёи подняла с пола картину в рамке. — Не могла же я ошибиться?! Я уверена, тогда мне не послышалось!

— Так или иначе, нам пора уходить. Судя по всему, никто вашего мужа в застенках не держит.

— Да… Вы уж простите меня! Втянула вас в такую аферу.

— Ничего страшного, — ответил он и легонько похлопал её по спине.

И в следующую секунду это случилось.

Раздался странный звук. Будто всё, что сделано из дерева, вдруг заскрипело. «Что за чертовщина?» — не успел подумать он, как комната заходила ходуном.

Мебель стучала о стены. Внутри чайного шкафчика звенела посуда. Буцудан в соседней комнате шатался. Дверцы его распахнулись, алтарные украшения посыпались на пол. Люстра под потолком раскачивалась, и по стенам плясали тени.

Закричав от ужаса, Яёи вцепилась в Кусанаги. Он обнял её и осмотрелся. Оба молча стояли и ждали, что будет дальше.

По татами катались цветочные вазы. Картофельные чипсы из пакета сыпались на пол. Что-нибудь где-нибудь то и дело с грохотом валилось на пол.

Да ведь это же…

И тут Кусанаги заметил, что сам дрожит мелкой дрожью.

5

Выслушав рассказ Кусанаги, Юкава скрестил руки на груди и долго сидел так, не говоря ни слова. В глазах его за линзами очков читались недовольство и сомнение. Носок его правой ноги немного раскачивался вверх-вниз, а меж бровей пролегла глубокая складка.

О том, что история эта Юкаве не понравится, Кусанаги предполагал с самого начала. Человека, более сторонящегося любых разговоров на подобные темы, трудно даже представить. Но рассказ этот — чистая правда, и тут уже ничего не попишешь.

— Поражаюсь я тебе, — наконец раскрыл рот Юкава. — Вечно ты приносишь какие-то сомнительные истории, причём буквально одну за другой. В прошлый раз была встреча с призраком. Ещё раньше — люди, которые видят своё тело со стороны, потом люди, которые видят вещие сны.

— У меня работа такая — всегда встречаю что-то паранормальное.

— И всё-таки другие полицейские не так часто влипают в какую-нибудь оккультную хрень, не так ли? Ну, а теперь у тебя что? Полтергейст?

— Можно подумать, я только и мечтаю влипнуть во что-нибудь эдакое!

Не вставая со стула, Юкава обречённо покачал головой, а потом поднял руки.

— Само слово «полтергейст» переводится с немецкого как «шумный дух». Он двигает в домах мебель, как ему хочется, раскачивает стены — в общем, производит очень много шума. Но если послушать шум, который производишь ты, никакой полтергейст тебе и в подмётки не годится!

Упёршись ладонями в стол, Кусанаги с нажимом произнёс:

— Я уже устал повторять: там действительно происходит нечто паранормальное. Когда всё закончилось, я специально проверил сейсмические сводки. Никаких землетрясений там в тот день зафиксировано не было. Это не ошибка и не галлюцинация. Не говоря уже о том, что со мной находился свидетель — Яёи Кандзаки, которая запросто всё подтвердит!

Медленно поднявшись со стула, Юкава помахал пальцами в воздухе перед Кусанаги.

— Никто не говорит, что это ошибка или галлюцинация. А о том, что это не землетрясение, я и без тебя знаю.

— Значит, ты признаёшь, что это полтергейст?

— Скорее, я просто понимаю, что случилось нечто, внешне напоминающее полтергейста.

— И как бы ты объяснил это своей логикой?

— Хороший вопрос. Но, думаю, прежде чем отвечать на него, стоит озаботиться кое-чем более важным.

— Это чем же?

— Как думаешь, это «паранормальное явление», как ты его называешь, случалось раньше? Ну, когда в доме ещё жила одинокая старушка?

— Да вряд ли. Если бы такое происходило с ней, наверняка она бы захотела с кем-нибудь посоветоваться. А по словам Яёи, её муж был старушке хорошим другом, но ни разу не рассказывал жене ни о чём подобном.

— Ну вот! Стало быть, теперь случается то, чего раньше никогда не случалось. Но почему? Это и есть наш вопрос номер один. Второй важный вопрос — почему нынешние четверо жильцов этого дома не пытаются как-нибудь разобраться с этим явлением? Судя по твоему рассказу, они прекрасно знают о том, что творится в их жилище каждый вечер. И нормальной человеческой реакцией была бы попытка эту проблему решить. Например, нанять аналитиков, каких-то специалистов и так далее. А раз они не делают ничего, значит, понимают причину, из-за которой это всё происходит. Но разобраться с этой причиной не хотят.

— Понимают причину? Но тогда как же… — Кусанаги сложил руки на груди и уставился в пространство перед собой. — Кстати, у одной из них на обоих запястьях постоянно болтаются чётки. Не думаю, что такие люди будут искать подобным явлениям научное объяснение.

— А я не говорю, что им нужны научные объяснения. Если она постоянно ходит с чётками на запястьях, возможно, считает, что таким образом отгоняет духов и привидений. Потому что именно их они считают виновниками того, что творится в доме. Единственное, что пока не понятно, — что заставляет их так долго жить в таком «проблемном» доме? Почему они не хотят никуда переехать?

Юкава почесал в затылке, подошёл к окну, выглянул наружу. В линзах его очков отражалось яркое солнце.

— Что ты имеешь в виду?

Юкава развернулся к нему.

— Значит, ты не сообщал об этом случае своему начальству?

— Начальству? Нет, конечно. Узнай они, что я в одиночку занимался несанкционированным расследованием, меня же просто съедят с потрохами!

— Тогда готовься быть съеденным, поскольку сообщить им, видимо, всё же придётся. Чувствую, этот случай куда серьёзнее, чем мне показалось вначале.

6

Окуляры бинокля сфокусировались на доме Такано, из которого как раз выходили двое мужчин. На часах — полтретьего пополудни. Для полтергейста было ещё слишком рано.

— Здорово они заглотили нашу наживку! — заметил Макита с сиденья водителя.

— Ещё бы не заглотили. Подумай, сколько дней они уже торчат в этом доме с привидениями, ожидая таких новостей! — не отрываясь от бинокля, отозвался Кусанаги.

Двое мужчин вышли из дома после того, как им позвонили из кредитного банка. «Хотелось бы пригласить вас, чтобы посоветоваться по поводу унаследования вами банковского депозита госпожи Хидэ Такано», — сказали им в трубке. И это действительно был звонок из банка, вот только сделать его попросила полиция. А цель звонка сводилась к тому, чтобы в доме остались одни только женщины.

До вчерашнего дня следствию удалось выяснить об Акимасе Такано несколько любопытных деталей. Акимаса действительно был единственным родственником Хидэ Такано, но уже несколько лет совсем не общался с нею. Однако год назад он уволился из фирмы, увлёкся азартными играми, кутежами и понаделал огромную кучу долгов.

В доме тётушки, старой Хидэ, он вместе с женой появился, скорее всего, потому, что нацелился на её сбережения. Как выяснилось, многим своим знакомым Акимаса рассказывал, будто дядя, скончавшись, оставил тётушке Хидэ хороший капитал.

Кто такие ещё двое — муж и жена, которые присоединились к ним позже, — Кусанаги пока выяснить не удалось. Но в том, что и они прилетели за деньгами Хидэ, не было сомнений.

Юкава посмотрел на часы.

— А по другому вопросу ты договорился?

— С заводом-то? Да, всё в порядке, обещали подсобить.

— А мы точно не ошиблись в догадках? — уточнил Макита, обернувшись к Юкаве. — Если наш план провалится, будем выглядеть полными неудачниками.

— Ну провалимся так провалимся, что поделаешь, — беззаботно ответил Юкава. — Признаем свои ошибки.

Криво усмехнувшись, Макита взглянул на Кусанаги. Тот коротко кивнул и окликнул обоих:

— Идём!

Дом Такано по-прежнему окутывала вязкая тишина. Так же, как вчера, Кусанаги нажал кнопку звонка на воротах. Чуть погодя дверь-ширма на входе в дом отодвинулась в сторону. Громыхая и скрипя, как и в прошлый раз.

Ворота открыла молодая. Кусанаги уже знал, что жену Акимасы звали Ри́э.

Она помнила его в лицо и сразу узнала. В глазах у неё мелькнул страх, и она тут же перешла в оборону.

— Что вам нужно?!

— Дело в том, что нам снова понадобилось кое-что проверить. Вы не могли бы показать мне ваш дом ещё раз? — произнёс Кусанаги со всей любезностью, на какую был способен.

— Что вы хотите проверять? Здесь ничего нет!

— Именно, — Кусанаги ласково улыбнулся. — Именно в том, что ничего нет, я и хотел бы окончательно убедиться. И тогда, даже если кто-то из соседей снова напишет на вас заявление, мы сами сможем объяснить им, что беспокоиться не о чем.

— И часто вам пишут такие… заявления?

— Да как сказать. Не то чтобы часто, но слухи разносятся быстро. Например, о странных звуках, что слышны в вашем доме.

Тут показалась старшая, подошла к ним, посмотрела в упор на Кусанаги, затем на Юкаву.

— Что здесь происходит?

— Да вот. Просят, чтобы мы снова показали им дом.

— Хм-м. Вот же зануды.

— Кто там опять на нас телегу накатал? Та тётка из дома напротив?

— Ну… разные люди писали, — выкрутился Кусанаги.

— Просто офигеть, сколько у людей свободного времени. Ладно, идём покажу. Но это в последний раз, ясно?

— Мне правда очень неловко, — уже в прихожей сказал Кусанаги с поклоном и принялся разуваться. А заодно посмотрел на часы. 14:45.

Как и в прошлый визит, он прошёл по коридору в комнаты с татами. Беспорядок там стоял прежний. Повсюду валялись пустые упаковки и грязные тарелки из-под фастфуда.

Тем временем Юкава с большим интересом изучал несущие столбы и стены дома.

— Ну, что думаешь? — прошептал ему на ухо Кусанаги.

— Просто отлично! — еле слышно ответил учёный. — Как я и предполагал. Все условия подходят. Изношенность стройматериалов, конструкция здания — всё просто идеально!

«Вообще-то, скоро произойдёт паранормальное явление», — хотел было урезонить его Кусанаги, но разумно промолчал. И снова взглянул на часы. 14:50 с хвостиком.

— Ну что, господа полицейские? Ничего странного не нашли? — спросила старшая, встав в коридоре и скрестив руки на груди. Оба её запястья были всё так же обмотаны чётками.

— Кажется, ничего. Но на всякий случай позвольте посмотреть ещё немного.

— А вам не кажется, что это уже вторжение на частную территорию?

Пропустив её слова мимо ушей, Кусанаги сделал вид, что копается в кладовой для футонов.

— Эй! Вы что там делаете?! — уже почти закричала она Юкаве, появившемуся в дверном проёме с каким-то белым пакетом в руках.

— Нашёл возле холодильника, — невозмутимо сообщил Юкава. — Похоже на бытовой цемент.

— Цемент? — Кусанаги посмотрел на женщин. — Но зачем он вам понадобился?

— Да мне почём знать? Мужья использовали для какого-то ремонта. Ну что, вы довольны? А теперь уходите!

Под её разгневанные вопли Кусанаги снова посмотрел на часы. 15:00.

И тут со всех сторон заскрипело дерево. Татами под их пятками закачались из стороны в сторону. Буцудан пошатнулся и громыхнул содержимым.

Риэ Такано истошно завизжала. Вторая женщина от ужаса выпучила глаза.

— Добралась! — сказал Кусанаги и обменялся взглядом с Макитой.

В следующую секунду Макита грозно взглянул на женщин.

— Здесь опасно, выбегайте наружу! — приказал он и чуть ли не вытолкал обеих к выходу.

Юкава же встал перед буцуданом и огляделся. Мебель продолжала ходить ходуном, а со стен кусками сыпалась штукатурка.

— Ну дела! Так это и есть полтергейст? — восторженно закричал он. — С ума сойти! Такую заварушку нарочно не придумаешь, даже если очень захочешь!

— Не вижу причин для веселья, — сердито одёрнул его Кусанаги.

— Ну, в общем, оно конечно.

Юкава полез в карман, достал металлический, похожий на крюк инструмент, вонзил его одним концом в соседнее татами и потянул на себя. Кусанаги ловко подхватил поднявшийся край и отодрал татами от пола. Доски полового покрытия под ним были чёрными от влаги.

Кусанаги поддел одну из досок, вынул, отбросил в сторону. И в распахнувшейся перед ними дыре обнажился свежий, совсем недавно затвердевший цемент.

7

На допросе Акимаса Такано признался в следующем.

— Поначалу мой долг составлял что-то около трёх миллионов. Но я и сам не сразу заметил, что, когда на него набежали проценты, он постепенно разбух миллионов до двадцати[22]. Я не вру. Чего уже теперь врать-то. Как вернуть такую бешеную сумму, я понятия не имел. Тогда-то и вспомнил про свою тётку, Хидэ Такано. Один родственник, который уже умер, рассказал мне, что тёткин муж после смерти оставил ей всё своё состояние и наличности у неё просто куры не клюют. Я подумал, может, она меня спасёт, и поехал её навестить. А она сказала, что, если мне негде жить, я мог бы какое-то время пожить у неё. Так мы с женой сюда и переехали. А потом появился Кондо, выбиватель долгов из коллекторской конторы, и заявил, что, пока я не верну всё, что должен, он не отойдёт от меня ни на шаг. И вселился к нам в дом. Тётке я объяснил, что это мой близкий друг с женой. Старушка, видимо, устала от одиночества и возражать не стала — только и сказала, что мы все должны помогать друг другу в трудную минуту. Обманывать её было очень тяжело, но я всё пытался понять, где она хранит свои сбережения. Ну, то есть я видел, что банкам тётушка не доверяет, и пришёл к выводу: скорее всего, деньги она держит наличными где-то у себя под рукой. Кондо, узнав об этом, втайне от неё перерыл весь дом: искал и под полом, и в потолке. Но ничего не нашёл. А потом и наступил тот самый день…

В тот день Кондо здорово напился. И стал психовать из-за того, что не может найти деньги. До тех пор он держался с Хидэ почтительно и вежливо, но тут показал своё настоящее лицо. Она попыталась поставить его на место, но он продолжал наседать на старушку: дескать, возвращай долги за своего племянничка. В общем, ругался и угрожал ей как последняя скотина.

И тут сердце Хидэ не выдержало. Шок от предательства родного племянника и ужас от резко изменившегося Кондо её доконали. Свалилась с сердечным приступом и умерла, не приходя в сознание. Всё случилось очень быстро. «Сперва я даже подумал, что она притворяется», — признался Акимаса. И даже Кондо какое-то время всё шлёпал покойницу по щекам в надежде, что она проснётся.

Но самое удивительное случилось дальше. Внезапно во дворе появился неизвестный мужчина в сером костюме.

Указав пальцем на каждого из них, мужчина сказал: «Я видел всё, что здесь произошло. То, что вы сотворили, расценивается как настоящее убийство, о котором я заявлю в полицию, и пусть вас накажут так, как вы того заслуживаете».

Стоит ли говорить, что мужчину в сером костюме звали Тосиюки Кандзаки.

Услышав обвинение, Кондо взорвался. Пока Кандзаки собирался звонить в полицию, Кондо напал на него сзади и задушил. Навыки для этого у него были — как-никак второй дан по дзюдо.

«И часа не прошло, как на руках у нас было уже целых два трупа, и что делать дальше, я перестал понимать», рассказывал Акимаса Такано. И, видимо, говорил это искренне.

Тело Хидэ они решили отвезти в больницу. Но что делать с трупом Кандзаки? Любая экспертиза сразу установит, что это убийство.

И тогда они придумали замуровать его в доме под татами. Вырыли яму в фундаменте, бросили туда труп и залили цементом. А микроавтобус, на котором Кандзаки приехал, Кондо угнал на знаменитую автомобильную свалку и бросил там ржаветь, предварительно уничтожив его номера и опознавательные знаки.

Дальше оставалось только найти, куда старуха спрятала свои капиталы.

Но как раз этого им сделать не удалось.

8

— Ты, конечно, можешь это отрицать, но я абсолютно уверен, что именно в этом расследовании мы общались с потусторонними силами. Дух Кандзаки, замурованный в цемент, и вытворял все эти ужасы, — проговорил Кусанаги, поднося к губам кружку со знаменитым растворимым «Кофе 13-й лаборатории».

— Быть в чём-то уверенным — право свободного человека. Давить на тебя своим мнением я не собираюсь. Но лично мне в этом случае очевидно лишь то, что мы имели дело со злыми шутками резонансной раскачки, — спокойно сказал Юкава. Разжигать в собеседнике любопытство этот человек умел с юности.

Выслушав от Кусанаги «историю о полтергейсте», Юкава первым делом отправился в мэрию, где изучил ситуацию с почвами и подземным грунтом в районе дома Такано. В результате чего обнаружил, что именно под этим домом когда-то располагалась старая канализационная шахта. Которая, как он предположил, и являлась истинной причиной «паранормальных явлений» в самом доме. У каждого физического объекта есть свой спектр нормальных для него колебаний. Если добавляемые к нему колебания совпадают с его собственными, он начинает бешено вибрировать. Это явление и называется резонансом. Очевидно, по какой-то причине где-то вокруг этой канализационной шахты произошли изменения, которые и вызвали такой необычный для неё резонанс.

И тогда Юкава предположил, что именно чьи-то человеческие действия привели к тому, что к поверхности земли в эпицентре вибрации шахты начала прилагаться некая дополнительная сила.

— Скажем, кто-нибудь вырыл яму, — добавил он. Возможных целей у таких действий обычно немного. И волей-неволей у него в душе зародилось дурное предчувствие. Которое в итоге его, увы, не обмануло. Оказалось, что шахта эта, хотя и заброшенная, соединялась с системой сточных груб, которые используются по сей день. И каждый вечер ровно в восемь один из заводов неподалёку производит сброс отработанной горячей воды. Эта вода, сливаясь в трубопровод, гонит по трубам поток воздуха, который с силой выталкивается в шахту и начинает раскачивать дом.

Для подтверждения своей догадки они и попросили завод осуществить единичный сброс воды не в восемь, а в три.

— Ну ладно, — только и сказал на всё это Кусанаги, ставя пустую чашку на стол. — Мне пора.

— Так ты сейчас на встречу с ней?

— Угадал, — кивнул Кусанаги. Под «ней» оба явно подразумевали Яёи Кандзаки. — Нужное ей многое рассказать, а у меня всё не было времени.

«Паршивая роль, — подумал он. — Но рассказать Яёи обо всём, что случилось, должен именно я».

А когда всё немного уляжется, расскажу ей и о судьбе капитала старой Хидэ Такано.

В той злосчастной яме Тосиюки Кандзаки заливали цементом прямо в костюме, и в карманах остались кое-какие личные вещи. Не хватало только кредиток и наличности. Преступники уже строили планы потратить кучу денег с его кредитки на как можно более дорогие покупки.

Однако самой ценной вещи в его карманах они всё-таки не заметили. Под обложкой его водительских прав оказалась спрятана ещё одна, дебетовая карта.

Эта карта была оформлена на имя Хидэ Такано, но в её контракте с банком главным доверенным лицом значился Тосиюки Кандзаки.

Как установила полиция, в своей депозитной ячейке, помимо сберкнижки, она хранила облигации, драгоценности, свидетельства на владение землёй и недвижимостью, а также небольшой конверт.

Внутри конверта было завещание, в котором старенькая Хидэ просила после её смерти передать всю принадлежащую ей собственность господину Тосиюки Кандзаки.

— Ей ты тоже расскажешь, что призрак сотрясал дом? — спросил напоследок Юкава.

Уже шагавший к двери Кусанаги обернулся.

— Ну конечно. А что, нельзя?

— Да нет, отчего же, — учёный покачал головой.

— Ну, до встречи, — сказал Кусанаги и открыл дверь.

— Кусанаги!

— Что?

Чуть помедлив, Юкава проговорил:

— Держись там.

И Кусанаги, махнув рукой на прощание, вышел.