Весною на север

Прощай, прощай, великая Тайга!

Твой многоликий сон храню в душе ревниво.

Haвек во мгле застыли берега;

Олени бродят молчаливо;

Шаманский пляс и пепел камелька;

Якутский говор — речь полуслепая:

Там черная любовь свободна и легка!

Покинул я тебя, страна святая!

Но и здесь, в чужой стране.

Вновь Тайга приснится мне.

Буду, буду долго верить

В сказки темные Тайги,

Где святые бродят звери,

Где шуршат во мгле поверий

Непонятные шаги.

Из пустыни темноликой

Прихожу на площадь нищий:

Нет ни крова мне, ни пищи.

Я один в тоске великой.

Пир на улицах — как тризна:

Пир для ратников и стражи.

Вся в крови, в крови отчизна,

Стан дымится темный вражий.

Ты возник, о Змей-Дракон,

На краю моей пустыни.

Я пришел к тебе. И ныне

Будешь мною побежден.

Слушай, слушай, Город-Змей!

Буду бубном ворожить,

В пляске огненной моей

Буду костью в бубен бить.

Твердой дробью твердых рук

Выбиваю звонкий звук

Все скорей, скорей, скорей,

Звонче, громче и смелей!

И совершилися заклятья,

И снится мне моя Тайга,

Шаманки темные объятья

И новой воли берега.

И теперь со мной она

Ночью долгою шаманит,

И когда скользит луна,

Сердце бубном властно ранит.

Твердой дробью твердых рук

Выбиваю звонкий звук.

Все скорей, скорей, скорей,

Звонче, громче и смелей.

Костью в бубен звонко бью,

Душу Солнцу отдаю.

Дадага-хара-дархан!

Каплет кровь из темных ран.

В небе яростный кузнец,

Золотой на нем венец:

Дадага-хара-дархан —

Темноогненный шаман.

В небе хуром ворожит,

Тяжким молотом стучит,

Солнцем-бубном яро пьян

Дадага-хара-дархан.