Весною на север

Я вернулся, вернулся, Тайга,

Из далеких и светлых пустынь;

Я иные любил берега

И любил, и вдыхал я полынь.

Горечь сладкая жертвенных трав

Опаляла мне сердце, как яд;

И в венке из невинных купав

Совершал я любовный обряд.

Но опять я на черной земле

Сожигаю смолистый костер;

И в туманной белеющей мгле

Серебристый мне чудится хор.

Это снежные духи Тайги

Шлют привет из неверных глубин

Береги, о Тайга, береги

Белокрылую песню долин.

Влажный пар седых озер

Мне ласкает сонный взор.

Ветви темные тайги

Шепчут: «Тайну береги!»

И во мгле мелькают крылья,

И сквозь сонное усилье,

Я смотрю мечте во след

И шепчу ей тихо: «Нет!»

Так во мгле мелькают птицы;

И сквозь сонные ресницы,

Вижу, вижу вереницы

Белых странных голубей.

Чутко слышу воркованье

И любовное стенанье

Белых, белых голубей.

Мчатся кони лунным бором,

И своим таежным взором

Из-под мертвенных ресниц,

Я слежу за острым летом,

За таинственным полетом

Серебристо-белых птиц.

Стоит шест с гагарой,

С убитой вещей гагарой;

Опрокинулось тусклое солнце;

По тайге медведи бродят.

Приходи, любовь моя, приходи!

Я спою о тусклом солнце,

О любви нашей черной,

О щербатом месяце,

Что сожрали голодные волки.

Приходи, любовь моя, приходи!

Я шаманить буду с бубном,

Поцелую раскосые очи,

И согрею темные бедра

На медвежьей белой шкуре.

Приходи, любовь моя, приходи!

Три перед нами дороги вьются,

Смеются над нами,

Цветами манят вдаль,

Где трава голубеет

На сонной поляне,

В обмане.

Пойдешь по первой, —

Земля ужалит;

По второй, —

Загорится трава под ногой, —

А третья — в тайгу:

Я любовь для нее берегу.

В зеленоокой тайге —

Дрема осенняя.

Сонница тихо прильнула

К сердцу влюбленному

Черной земли.

Дыханье любви на устах,

Ресницами томно колышет,

Дышит желаньем во сне

Милая Дрема.

И мне, и мне

Дай испить твоей чаши,

Осенней, дурманной.

Дай желанного зелья.

А в багрянце зари

Ресницы подымем,

И грянет веселье.

На червленой дороге

Будем мы — как цари,

Как боги.