Весь Эркюль Пуаро. Том 1

Убийство в Хантерс-Лодж

– В конце концов, – слабым голосом пробормотал Пуаро, – все возможно… даже то, что на этот раз я и не умру.

Поскольку это замечание исходило от выздоравливающего после тяжелого гриппа, я воспринял его с нескрываемым одобрением. Первым заболел я. Не успел я встать на ноги, как пришел черед Пуаро. Теперь он сидел в постели, обложенный со всех сторон подушками, с головой, замотанной шерстяной шалью, и маленькими глотками потягивал какой-то отвратительный отвар, который я изготовил своими руками по его собственному рецепту.

Взгляд Пуаро с нескрываемым удовольствием прошелся по длинному ряду бутылочек с лекарствами, аккуратной шеренгой выстроившихся на каминной полке.

– Да, да, – продолжал мой друг, – скоро я снова стану самим собой, великим Эркюлем Пуаро, грозой преступников! Отметьте для себя, друг мой, что даже «Светские сплетни» уделили мне подобающее место на своих страницах! Немного, правда, но… Где же газета? Ах вот она. Слушайте: «Преступники, мошенники, пришел ваш час! Веселитесь, ибо Эркюль Пуаро… а он, уж вы мне поверьте, настоящий Геркулес!.. наш любимец, баловень публики, не может сейчас схватить вас за шиворот! А знаете почему? А потому, что он лежит в постели с самым обыкновенным гриппом!»

Я рассмеялся:

– Что ж, поздравляю вас, Пуаро. Вы становитесь одним из столпов общества. И к тому же вам повезло – насколько мне известно, пока вы валялись в постели, вы не упустили ничего интересного.

– Вы правы. Те несколько случаев, от которых я вынужден был отказаться, были пустяковыми. Ничуть о них не жалею.

Дверь приоткрылась, и заглянула наша хозяйка:

– Там внизу джентльмен. Говорит, что должен увидеть вас, мсье Пуаро, или вас, капитан. Похоже, он чем-то очень взволнован, бедный! А выглядит как настоящий джентльмен. Я принесла вам его карточку. – Она протянула мне поднос, на котором лежала визитка.

– Мистер Роджер Хеверинг, – прочитал я.

Пуаро кивком нетерпеливо указал мне на книжную полку. Повинуясь, я послушно достал с нее толстенный том справочника «Кто есть кто» и подал ему. Выхватив его у меня из рук, Пуаро нетерпеливо зашелестел страницами.

– Второй сын пятого барона Виндзора. Женился в 1913-м на Зое, четвертой дочери Вильяма Крабба.

– Хм… – протянул я, – что-то припоминаю… по-моему, это та девушка, что играла в «Фриволити», только в те времена она называла себя Зоя Каррисбрук. Потом, кажется, писали, что она вышла замуж за какого-то молодого человека. Это случилось незадолго до начала войны.

– Тогда, Гастингс, может быть, вам будет интересно спуститься вниз и послушать, что там за проблема у нашего друга? Да, и принесите ему мои извинения, хорошо?

Роджер Хеверинг оказался довольно приятным с виду щеголеватым мужчиной лет сорока. Лицо его, однако, выглядело осунувшимся, и вообще весь вид свидетельствовал о том, что он чем-то сильно встревожен.

– Капитан Гастингс? Насколько я понимаю, вы работаете вместе с мсье Пуаро? Я приехал уговорить его сегодня же отправиться вместе со мной в Дербишир. Это очень важно.

– Боюсь, это невозможно, – ответил я. – Мсье Пуаро нездоров – лежит в постели. У него грипп.

Лицо его потемнело.

– Боже мой, какой неожиданный удар!

– Неужели дело, из-за которого вы приехали к нему, настолько серьезно?

– О господи, ну конечно! Мой дядя, мой единственный и самый лучший друг, прошлой ночью был предательски убит!

– Здесь, в Лондоне?

– Нет, в Дербишире. Я тогда находился в городе. Рано утром получил телеграмму от жены. И сразу же бросился к вам – умолять мсье Пуаро взяться за расследование этого ужасного дела!

Вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль.

– Простите, – сказал я, торопливо вставая с кресла, – я на минутку. Надеюсь, вы извините меня.

Я ринулся наверх и в нескольких словах объяснил Пуаро, в чем дело. Не успел я закончить, как он уже обо всем догадался.

– Понимаю, друг мой. Вы хотите сами туда поехать, не так ли? Что ж, почему бы и нет? Мы столько лет проработали вместе, что вы должны были отлично усвоить мои методы. Единственное, о чем я прошу, – это каждый день посылать мне детальные отчеты обо всем и неукоснительно следовать моим инструкциям, а я буду связываться с вами по телеграфу.

Конечно, я с радостью согласился.

Часом позже я уже сидел рядом с мистером Хеверингом в вагоне первого класса Мидландской железной дороги, который стремительно уносил нас от Лондона.

– Прежде всего, капитан Гастингс, вы должны понять, что Хантерс-Лодж, куда мы направляемся и где, собственно, и случилась трагедия, всего-навсего крошечный охотничий домик, затерянный в самом сердце дербиширских болот. Наш собственный дом неподалеку от Ньюмаркета, а на сезон мы обычно возвращаемся в Лондон и снимаем там квартиру. В Хантерс-Лодж постоянно живет экономка. На нее можно положиться – даже в том случае, если нам случается неожиданно нагрянуть туда на уик-энд, в доме есть все необходимое. Ну и конечно, на охотничий сезон мы всегда привозим с собой слуг из Ньюмаркета. Мой дядя, мистер Херрингтон Пейс (может быть, вы знаете, что моя мать была урожденной мисс Пейс из Нью-Йорка), последние три года предпочитал жить с нами. Он никогда не ладил ни с моим отцом, ни со старшим братом. А то, что я в нашей семье тоже играл роль в некотором смысле слова «паршивой овцы», как я подозреваю, только укрепило и без того сильную любовь, которую он всегда питал ко мне. Признаюсь, денег у меня немного, а дядюшка всегда был человеком состоятельным, поэтому все расходы по хозяйству оплачивал он. И хотя, между нами, характер у него не сахар, ужиться с ним было можно. Мы втроем неплохо ладили все эти годы. Но вот дня два назад дядюшка, устав от шумной городской жизни и ее развлечений, предложил уехать в Дербишир, отдохнуть немного. Жена дала телеграмму нашей экономке миссис Миддлтон, и в тот же самый вечер мы уехали в Хантерс-Лодж. Вчера вечером дела призвали меня в Лондон, но моя жена вместе с дядей остались за городом. А сегодня рано утром я получил телеграмму. – И он протянул ее мне.

– Стало быть, подробности вам пока неизвестны?

– Нет. Думаю, обстоятельные отчеты будут в вечерних газетах. Ну а полиция, скорее всего, уже на месте.

Было около трех, когда поезд остановился на крошечной станции Элмерс-Дэйл. Нас уже ожидала машина. Еще пять миль – и вот перед нами небольшой домик из серого камня, а вокруг – необозримое море торфяных болот.

– Пустынное местечко. – Я поежился. Непонятно почему, но мне вдруг стало не по себе.

Хеверинг угрюмо кивнул:

– Постараюсь избавиться от него как можно скорее. Снова жить здесь… упаси боже!

Открыв калитку, мы медленно побрели по узкой дорожке ко входу в дом, когда вдруг тяжелая дубовая дверь распахнулась и знакомая фигура двинулась нам навстречу.

– Джепп! – ахнул я.

Поприветствовав меня дружелюбной ухмылкой, инспектор Скотленд-Ярда Джепп повернулся к моему спутнику:

– Мистер Хеверинг, я полагаю? Меня прислали из Лондона расследовать это дело. Если не возражаете, я хотел бы побеседовать с вами, сэр.

– Но моя жена…

– Я уже имел удовольствие видеть вашу супругу, сэр… и экономку тоже. Поверьте, это не займет много времени, поскольку я уже успел все здесь осмотреть и мне нужно как можно скорее вернуться в деревню.

– Я пока что и понятия не имею, что здесь…

– Конечно, конечно, – успокаивающе поддакнул Джепп, – надолго я вас не задержу. Всего лишь парочка вопросов – и вы свободны. Кстати, мы с капитаном Гастингсом старые друзья, он пойдет в дом, предупредит ваших домочадцев, что вы вернулись. А между прочим, Гастингс, где же наш коротышка? Неужто вы не захватили его с собой?

– Лежит в постели с гриппом.

– Да ну?! Жаль, очень жаль. И стало быть, вы тут один – ну просто-таки как телега без лошади!

У меня хватило выдержки промолчать. Безропотно проглотив очередную идиотскую шуточку Джеппа, я направился к дому. Пришлось позвонить в дверь, поскольку инспектор умудрился захлопнуть ее за собой. Подождав минуту-другую, я оказался лицом к лицу с немолодой женщиной, одетой во все черное.

– Мистер Хеверинг сейчас будет, – объяснил я. – Его задержал инспектор. Я приехал вместе с ним из Лондона, чтобы принять участие в расследовании. Может быть, вы будете так добры рассказать, что произошло в ту ужасную ночь?

– Входите, сэр, входите. – Она хлопотливо прикрыла за мной дверь, и мы оказались в плохо освещенной прихожей. – Это случилось как раз после обеда, сэр. Я хочу сказать, после обеда пришел тот человек. Он сказал, что хочет, дескать, повидаться с мистером Пейсом. А акцент у него был ну точь-в-точь как у самого мистера Пейса. Я и решила, что не иначе это его приятель, из Америки, значит, вот и провела его в оружейную, а потом побежала доложить мистеру Пейсу, сэр. Правда, он не сказал мне, как его зовут, что было, конечно, немножко странно. Во всяком случае, теперь мне так кажется. Так вот, доложила я, значит, мистеру Пейсу, что его спрашивают, а по лицу его вижу, что чудно ему это. Вроде как не ждал он никого. Все ж встал он и говорит хозяйке: «Извини, Зоя, пойду узнаю, что от меня нужно этому человеку», – ну и спустился, значит, в оружейную, а я вернулась на кухню. И вдруг слышу громкие голоса, будто ссорятся они, значит. Тогда я прокралась на цыпочках в прихожую и слушаю. А тут и хозяйка сверху спустилась – тоже встревожилась, значит. Стоим мы, слушаем, и тут вдруг как грохнет выстрел! Батюшки-светы, и вслед за ним тишина… просто мертвая, сэр! Мы с ней обе побежали в оружейную, дергаем дверь, а она заперта. Решили заглянуть в окно, а оно-то открытое. Смотрим мы – а там на полу, весь в крови и с пулей в голове, мистер Пейс.

– А что же тот человек? Куда он делся?

– Должно быть, выскочил в окно, сэр, не иначе. Еще до того, как мы подоспели.

– Ну а потом?

– Миссис Хеверинг послала меня за полицией. А это пять миль отсюда, сэр. Вот, значит, привела я их, а констебль ихний, так он, сэр, даже на ночь у нас остался. А уже утром, сэр, к ним на подмогу прислали человека из самого Скотленд-Ярда.

– А как выглядел тот человек?

Экономка задумалась:

– Средних лет, сэр, в общем, немолодой. И еще я припоминаю, что у него была черная борода. Одет он был в легкий плащ. Но, кроме того, что говорил он с американским акцентом, мне как-то больше ничего не бросилось в глаза.

– Понимаю. Скажите, не могу ли я переговорить с миссис Хеверинг?

– Она наверху, сэр. Передать ей, что вы хотите ее видеть?

– Будьте так добры. Скажите, что мистер Хеверинг сейчас разговаривает с инспектором Джеппом и что джентльмен, которого он привез из Лондона, очень хочет побеседовать с ней как можно скорее.

– Хорошо, сэр.

Я сгорал от нетерпения немедленно выяснить, что же произошло. У Джеппа передо мной было добрых два часа форы. Но то, что он собирался уехать, вселяло в меня надежду догнать, а может, и обогнать его.

Миссис Хеверинг не заставила себя ждать. Прошло всего несколько минут, как за экономкой захлопнулась дверь, и я услышал легкие шаги на лестнице. Подняв голову, я увидел спускавшуюся ко мне молодую прелестную женщину. Ярко-красный пуловер выгодно подчеркивал изящество ее по-мальчишески стройной фигуры. Темные густые волосы украшала такого же цвета маленькая кожаная шляпка. Даже происшедшая так недавно трагедия была бессильна скрыть брызжущую через край энергию молодости.

Я представился, и она понимающе кивнула в ответ:

– Конечно, я не раз слышала и о вас, и о вашем знаменитом коллеге мсье Пуаро. Вы ведь вместе с ним порой творили настоящие чудеса, не так ли? Как это предусмотрительно со стороны мужа – сразу же обратиться к вам! Вы хотите о чем-то спросить меня? Понимаю, это ведь самый простой и быстрый способ разобраться в том, что произошло в ту кошмарную ночь.

– Спасибо, миссис Хеверинг. Итак, приступим. В котором часу в вашем доме появился тот человек?

– Должно быть, незадолго до того, как пробило девять. Мы только что пообедали и сидели за кофе и сигаретами.

– А ваш муж уже уехал в Лондон?

– Да. Он отправился поездом 6.15.

– Он взял машину или отправился на станцию пешком?

– Видите ли, мы оставили свою машину в городе. Пришлось вызвать такси из Элмерс-Дэйл.

– Скажите, как вам показалось, мистер Пейс был в хорошем настроении?

– Вполне. Я бы сказала, совершенно такой же, как всегда.

– А теперь попрошу вас как можно подробнее описать того мужчину.

– Боюсь, тут я вряд ли смогу вам помочь, я-то ведь его не видела. Миссис Миддлтон провела его сразу в оружейную, а потом отправилась доложить дяде о его приезде.

– И что на это сказал ваш дядя?

– Мне показалось, он встревожился, но тут же встал и пошел за ней. Прошло всего минут пять, и я услышала их сердитые голоса. Они говорили очень громко, будто ссорились. Я выбежала в прихожую и чуть было не столкнулась с миссис Миддлтон. И тут прогремел выстрел. Дверь оружейной была заперта на ключ, поэтому нам с ней пришлось обежать дом, и только там мы увидели открытое окно. Конечно, это заняло какое-то время, поэтому убийца, к сожалению, успел убежать. Мой бедный дядя… – голос ее предательски дрогнул, – лежал на полу с простреленной головой! Я тут же послала миссис Миддлтон за полицией. Поверьте, капитан Гастингс, я вела себя очень осторожно: ни к чему не притрагивалась, так что все в комнате осталось точно так же, как было.

Я одобрительно кивнул.

– Не знаете ли, из какого оружия был убит ваш дядя?

– Что ж, об этом нетрудно догадаться, капитан Гастингс. На стене в оружейной висела пара пистолетов, принадлежащих моему мужу. Один из них пропал. Я обратила внимание инспектора на этот факт, и он забрал второй пистолет с собой. Ну а когда удастся извлечь пулю, тогда, думаю, они установят наверняка, из чего стреляли.

– Могу ли я осмотреть оружейную?

– Пожалуйста. Полиция уже там закончила. И тело тоже уже унесли.

Она проводила меня на место трагедии. Как раз в эту минуту в дом вошел Хеверинг. Поспешно пробормотав извинения, жена бросилась к нему. Я понял, что дальнейшее расследование мне предстоит проводить в одиночку.

Что ж, признаюсь честно, результаты оказались обескураживающие. Во всех известных мне детективах сыщик непременно находит хоть какой-нибудь след. Здесь же, сколько я ни старался, мне не удалось обнаружить ничего, что дало бы мне ключ к разгадке, кроме разве что большого пятна крови на ковре в том самом месте, куда, как я понял, и упал убитый. Я обследовал все с величайшей скрупулезностью, даже несколько раз сфотографировал комнату небольшим фотоаппаратом, который предусмотрительно захватил с собой. Столь же тщательно я осмотрел землю под окном, но она оказалась просто-таки утрамбованной невероятным количеством ног, так что в конце концов я смирился с мыслью, что ничего там не найду. Да, похоже, я видел все, что можно. Поэтому я решил не терять времени зря, а отправиться прямиком в Элмерс-Дэйл и побеседовать с Джеппом. Конечно, предварительно я зашел попрощаться с хозяевами и уехал на станцию на той же самой машине, которая и привезла нас сюда.

Джеппа я обнаружил в трактире «Мэтлок-Армс». Он собирался осмотреть тело и любезно согласился взять меня с собой. Покойный Херрингтон Пейс оказался невысоким, тощим, чисто выбритым мужчиной – словом, типичным американцем, по крайней мере с виду. Пуля попала ему в затылок. Судя по всему, стреляли с близкого расстояния.

– Отвернулся на минуту, – объяснил Джепп, – а тот схватил пистолет и выстрелил. Тот, что показала миссис Хеверинг, был заряжен, следовательно, и второй тоже. Просто уму непостижимо, что за штучки иной раз выкидывают, казалось бы, умные люди! Нет, подумать только: повесить на стену два заряженных пистолета.

– Ну и что вы думаете об этом деле? – спросил я, когда мы покинули это мрачное заведение.

– От вас скрывать не стану – вначале я заподозрил этого парня, Хеверинга. Да, да, – отмахнулся он, заметив, как я удивленно ахнул, – просто вы не в курсе, что в прошлом у Хеверинга не все чисто. Когда он еще парнишкой учился в Оксфорде, там произошла какая-то темная история – подпись его отца на чеке оказалась поддельной. Естественно, дело замяли. Да и сейчас он по уши в долгах, причем многие из них такого сорта, что узнай о них дядя – ему бы не поздоровилось. Ну и конечно, будьте уверены, что и завещание в его пользу. Короче, я подозревал в первую очередь его, поэтому-то и хотел побеседовать с ним до того, как он встретится с женой. Увы, то, что они рассказывают, совпадает до мельчайших деталей. Пришлось возвращаться на станцию и наводить справки – увы, и там ничего. Все в один голос твердят, что Хеверинг уехал поездом 6.15, а он приходит в Лондон только в 10.40. Сам он утверждает, что прямиком отправился в клуб. Мы, конечно, проверили – так оно и есть. Стало быть, Хеверинг никак не мог переодеться, приклеить бороду, а потом застрелить в девять часов вечера своего дядю!

– Ах да… борода! Ну конечно! А кстати, что вы о ней думаете?

Джепп лукаво подмигнул мне:

– Что-то уж очень быстро она выросла – буквально за те пять миль, что отделяют Элмерс-Дэйл от Хантерс-Лодж. К слову, все американцы, кого я знал, были чисто выбриты. Впрочем, убийцу действительно в первую очередь стоит искать среди американских приятелей покойного мистера Пейса. Первым делом я поговорил с экономкой, потом – с ее хозяйкой. Обе говорят одно и то же. Жаль, очень жаль, что миссис Хеверинг не видела этого человека. Она неглупая женщина – наверняка заметила бы хоть что-нибудь, что навело бы нас на его след!

После этого я сел писать подробнейший отчет Пуаро. Однако, прежде чем отправить письмо, мне пришлось распечатать его, чтобы добавить кое-что еще.

Пулю удалось извлечь, и баллистическая экспертиза подтвердила, что она была выпущена из пистолета, идентичного тому, что висел на стене в оружейной. Далее, показания мистера Хеверинга о том, где он был и что делал в ту злополучную ночь, после тщательной проверки подтвердились до мельчайших деталей. Следовательно, у него имелось надежное алиби – он действительно приехал в Лондон вечерним поездом. И наконец, еще одна сенсационная новость! Некий горожанин, живущий в Илинге, в то самое утро торопился на станцию Рэйлуэй. Чтобы попасть туда, ему надо было пересечь пути. Так вот, тогда-то он и наткнулся на валявшийся на земле сверток в коричневой бумаге. Разумеется, он развернул его, и оказалось, что там пистолет. Перепугавшись, он принес находку в ближайший полицейский участок, и уже к вечеру выяснилось, что это именно тот, который мы ищем, – двойник пистолета, который вручила нам миссис Хеверинг. В обойме не хватало одной пули.

Все это я включил в свой отчет. На следующее утро – я еще не успел позавтракать – мне принесли ответ:

И телеграмма, и стиль Пуаро мне показались не в меру игривыми. Потом мне вдруг пришло в голову, что скорее всего мой больной друг просто завидовал – ведь я сейчас в самой гуще событий, веду расследование вместо него, тогда как сам Пуаро прикован к постели. А что до его требования подробно сообщить, как были одеты обе женщины, так это и вовсе нелепо! Как любому мужчине описать, во что была одета женщина, – поистине сизифов труд, однако с грехом пополам я справился и послал Пуаро ответ.

В одиннадцать прибыла еще одна телеграмма от Пуаро:

Совершенно сбитый с толку, я помчался с телеграммой к Джеппу. Он пробежал ее глазами, и челюсть у него отвисла:

– А котелок у него варит, у нашего друга Пуаро! Что ж, раз он так говорит, стало быть, в этом что-то есть. А ведь я едва обратил внимание на эту особу. Мне и в голову не могло прийти заподозрить ее, не говоря уж о том, чтобы арестовать, однако на всякий случай я приставил к ней «хвост». Что ж, пойдемте, Гастингс, потолкуем с этой дамочкой еще раз.

Однако опасения моего друга сбылись – мы опоздали. Миссис Миддлтон – тихая, немолодая особа, такая с виду незаметная, серенькая и респектабельная, будто бы растаяла в воздухе. Единственное, что нам удалось обнаружить, – это ее сундук. Но в нем не было ничего, кроме женской одежды. Ничего – никакой зацепки, чтобы установить, кто она такая и куда подевалась.

Пришлось отправиться к миссис Хеверинг. Увы, она знала немного.

– Я наняла ее всего недели три назад, когда уволилась миссис Эмери, наша прежняя экономка. Ее прислало к нам агентство миссис Сэлбурн – оно занимается наймом прислуги. Кстати, весьма уважаемая фирма. Все мои слуги оттуда. Миссис Сэлбурн направила мне нескольких женщин, но миссис Миддлтон понравилась больше всех – спокойная, симпатичная. К тому же у нее были превосходные рекомендации. Я тут же наняла ее и сообщила в агентство. Просто поверить не могу, что она замешана в этом преступлении. Такая милая, тихая женщина.

Вся эта история казалась совершенно загадочной. Конечно, ни у кого не было ни малейших сомнений в том, что эта неприметная женщина никак не могла застрелить мистера Пейса, поскольку в тот момент, когда прогремел выстрел, находилась в прихожей вместе с миссис Хеверинг, однако все были уверены, что она так или иначе каким-то образом связана с убийством. А иначе с чего бы она так неожиданно исчезла?

Сообщив обо всем Пуаро, я добавил, что готов съездить в Лондон и навести справки в агентстве миссис Сэлбурн.

Ответ не заставил себя ждать.

После телеграммы Пуаро туман еще больше сгустился. Ничего не понимая, я тем не менее послушался. Навести справки о машине было проще простого – их в Элмерс-Дэйл можно было по пальцам пересчитать. В единственном гараже стояло два сильно потрепанных «Форда». На станции можно было нанять экипаж. Вот, собственно, и все, и ни один из них в интересующий нас день не ездил в Хантерс-Лодж. Пришлось обратиться к миссис Хеверинг. Она охотно рассказала, что заранее послала новой экономке деньги, вполне достаточные, чтобы приехать в Дербишир, а там нанять машину или экипаж до Хантерс-Лодж. Обычно на станции всегда стоит один из старых «Фордов» – на тот случай, если потребуется кого-то подвезти. Если учитывать тот небезынтересный факт, что и в день убийства никто на станции не заметил появления незнакомца как с бородой, так и без бороды, то поневоле напрашивается вывод, что убийца приехал на собственной машине, которая и ждала неподалеку на случай неожиданного бегства. Остается только предположить, что та же самая машина и привезла нашу таинственную экономку к новому месту службы. Кстати, наведенные в агентстве Сэлбурн справки только подтвердили мрачные прогнозы Пуаро. Никогда в их списках не было особы по имени Миддлтон. Да, они получили от достопочтенной миссис Хеверинг письмо с просьбой подыскать для нее экономку и даже послали ей на выбор несколько кандидаток. Когда же от нее пришел чек за услуги, к нему была приложена лишь короткая записка. Кого именно она выбрала, они не знали.

Обескураженный, я был вынужден в конце концов возвратиться в Лондон и обнаружил Пуаро в яркой до вульгарности пижаме, уютно устроившегося в кресле у камина. Он явно был рад моему возвращению и приветствовал меня с присущей ему экспансивностью.

– Гастингс, друг мой! Как я рад вас видеть! Ах, как же я скучал без вас! Удачно съездили? Небось набегались на пару со стариной Джеппом? Ну, теперь ваша душенька довольна – всласть наигрались в сыщика?

– Пуаро, – в отчаянии воскликнул я, – это сплошная загадка! Боюсь, тут мы бессильны!

– Да, похоже, что в этом деле нас вряд ли увенчают лаврами.

– Это верно. Дело – до безумия крепкий орешек.

– Ах вот вы о чем! Ну, это меня как раз не пугает. Такие орешки я щелкаю, как настоящая белка! Меня смущает другое. В конце концов, кто убил Херрингтона Пейса, я знаю и так.

– Вы знаете?! Боже, Пуаро, как же вам это удалось?

– Благодаря вашим исчерпывающим отчетам, мой друг, – именно они пролили свет на это дело. Судите сами. Итак, Гастингс, давайте разберем все, что нам известно, с самого начала и по порядку. Мистер Херрингтон Пейс, ныне покойный, был человеком весьма состоятельным. В случае его смерти все должно было перейти к племяннику – это первое. Второе – его племянник к тому времени был в долгу как в шелку, а следовательно, отчаянно нуждался в деньгах. И наконец, третье – этот самый племянник был, что называется, человеком, придерживающимся не самых строгих принципов.

– Но ведь уже доказано, что во время убийства Роджер Хеверинг находился в поезде, возвращаясь в Лондон.

– Совершенно верно. И поскольку точно известно, что уехал он из Элмерс-Дэйл поездом 6.15, а мистера Пейса никак не могли убить раньше этого времени, если, разумеется, доктор, проводивший вскрытие, не ошибся в определении времени смерти, а я не думаю, что такое возможно, стало быть, мы можем определенно утверждать, что это не мистер Хеверинг застрелил своего дядю. Но вы, Гастингс, забыли про миссис Хеверинг!

– Позвольте, это невозможно! Абсурд! Когда прогремел выстрел, рядом с ней была экономка!

– Да, да, экономка. Которая исчезла!

– Ее найдут.

– Сомневаюсь, друг мой. Вообще говоря, есть в этой экономке нечто странное… я бы сказал, иллюзорное. Вы не согласны, Гастингс?

– Думаю, она сыграла свою роль, а затем сбежала, как было заранее условлено.

– И какова же была ее роль?

– Ну, скорее всего, сообщницы этого таинственного убийцы – мужчины с черной бородой.

– Нет, нет, вы ошибаетесь! Роль ее была совершенно иной, и вы только что, сами не догадываясь, упомянули об этом. Роль ее состояла в том, чтобы предоставить несокрушимое алиби миссис Хеверинг на то время, когда прозвучал выстрел. Только никто ее не найдет, друг мой, потому что ее попросту не существовало! Как сказал ваш великий Шекспир, «такого человека нет в природе».

– Это сказал Диккенс, – пробормотал я, с трудом скрывая улыбку. – Не понимаю, однако, что вы имеете в виду, Пуаро?

– А то, мой недогадливый друг, что до замужества Зоя Хеверинг была актрисой! Вы с Джеппом видели эту самую экономку в полумраке прихожей, вот она и осталась у вас в памяти некоей расплывчатой фигурой в черном – женщина средних лет, ничем не примечательная, с тихим, невыразительным голосом. А ведь ни вы, ни Джепп, ни даже местный констебль, которого она привела в Хантерс-Лодж, – словом, никто никогда не видел экономку и миссис Хеверинг одновременно! Это была детская игра для такой умной и талантливой женщины, как она. Под предлогом, что нужно доложить хозяйке, она спешила наверх, натягивала яркий пуловер и такую же яркую шляпку, к которой были приколоты каштановые локоны, а сбросив с себя все эти кричащие тряпки, снова становилась серенькой и незаметной экономкой. Еще мгновение – и старый грим смыт. Потом немного краски, наложенной умелой рукой, – и перед вами ослепительная Зоя Хеверинг со своим чистым, звонким голосом. Кто будет особенно разглядывать какую-то экономку? Да и к чему? С убийством ее как будто ничто не связывает. К тому же и у нее есть алиби.

– Но как же пистолет, который нашли в Илинге? Миссис Хеверинг попросту не могла бросить его там.

– Нет, нет, это уж дело рук Роджера Хеверинга, я уверен. И, однако, тут они совершили ошибку. Именно это и навело меня на подозрения. Если человек убивает кого-то в приступе гнева, сорвав со стены случайно попавшийся на глаза пистолет, он постарается избавиться от него как можно скорее и, уж конечно, не повезет с собой в Лондон. Для чего им это понадобилось – стало ясно с самого начала. Преступники хотели запутать следы, привлечь внимание полиции к месту где-нибудь подальше от Дербишира, заставить ее как можно скорее убраться из Хантерс-Лодж. Само собой, пистолет, который подобрали в Илинге, вовсе не тот, из которого был застрелен мистер Пейс. Роджер Хеверинг выстрелил из него, привез его в Лондон, прямо с вокзала отправился к себе в клуб, чтобы его алиби не вызывало ни малейших сомнений, а потом быстро съездил в Илинг и обратно – это заняло не более двадцати минут, – бросил сверток там, где бы его скоро заметили, и вернулся в Лондон. А это очаровательное создание, его жена, преспокойно застрелила мистера Пейса после обеда. Помните, ему выстрелили в затылок? И последний важный штрих – она перезарядила пистолет и вернула его на место. А потом хладнокровно и, надо признать, мастерски разыграла свою маленькую комедию.

– Невероятно! – пробормотал я, потрясенный до глубины души. – И все же…

– И все же это правда. Вне всякого сомнения, друг мой, это чистая правда. Но заставить эту необыкновенную парочку предстать перед судом будет куда труднее. Ну что ж, Джепп постарается сделать все возможное… Кстати, я послал ему подробнейший отчет об этом деле… Боюсь только, Гастингс, что в конце концов полиции придется предоставить их другому, высшему судье – Судьбе или Богу, как вам угодно.

– «Нечестивцы подобны вечнозеленому лавру», – процитировал я.

– До поры до времени, Гастингс, уж вы мне поверьте!

Все произошло именно так, как и предсказывал Пуаро. Джепп, хотя он нисколько не сомневался в правоте Пуаро, так и не смог собрать достаточных улик, чтобы посадить их на скамью подсудимых.

Колоссальное состояние мистера Пейса перешло в руки его убийц. И, однако, возмездие настигло их – спустя некоторое время я случайно прочел в газетах, что достопочтенные мистер и миссис Хеверинг были в числе погибших при авиакатастрофе самолета «Эр-Франс», и подумал, что справедливость восторжествовала.