Ветер из Междуморья. Книга 2. Астри Масэнэсс - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Анна Виор (Часть 1. Новый восход) #2

Часть 1. Новый восход

Гости

1191 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Деревня Белонзор.

Тенер не был уверен, что все это кончится хорошо. Что ж хорошего в двадцати вооруженных головорезах у тебя в доме? А там Бийка… И он видит, как они на нее поглядывают - аж слюни текут. Как еще не тронули? У Тенера в деревне самый просторный дом. Он его строил для своего семейства, верил, что будет у него не меньше дюжины детишек. Но Бийка только одного родила, больше не может. Сын – Гирел, и тот болеет. Бийка вся извелась, плачет каждую ночь, днем ходит с красными глазами, худющая стала, не улыбается совсем. А тут еще эти… Какой смарг их принес в Белонзор?

Ночью пришли. Постучали, схватили за горло, когда он, дурак, открыл. Потребовали впустить. И чтоб никому не слова.

- Мы тебя не тронем, - сказал их старший, высокий, красивый, молодой, хотя волосы и с сединой, злобный… со страшными глазами, - а если будешь делать все, как я тебе скажу, то и семью твою не трону, больше того – в убытке не останешься.

Пока не трогали. Держат слово. Да только сердце не на месте. Кто знает, что на уме у этих бандитов? Что бандиты - Тенер уверен. Каждый вооружен до зубов. Вечером собираются за столом, выгоняют из дома и его, и жену с сыном, и решают какие-то свои дела. Что-то задумали. Сказать бы о них старосте, или кому-нибудь из людей князя… Да только не хватит у него смелости. За Бийку страшно и за Гирела. Если с ними что плохое случиться… он себе не простит. Хотел отправить своих пожить пока у родни… да не позволил их главный. Беспокоится, что разболтают.

- Ты отвечаешь за них, Тенер, - говорит главарь Таансан голосом, что сводит скулы и заставляет колени дрожать, - если твой малец что-то такое ляпнет о нас, или жонка твоя… Пеняй на себя. Я слово держу, если сказал: не тронем – ничего им опасаться. Но если выдадут нас – не пощажу!

Тенер верил. Этот их главарь не похож на человека милосердного… или мягкого, такого, что зря угрожает. Сказал – сделает... Тенер каждый день втолковывает Бийке и Гирелу, чтобы держали язык за зубами, чтоб даже видом своим не выдали, кто у них гостит… Пока это не сложно - с тех пор, как Гирел заболел, Бийка мало с кем общается, да и к ним односельчане не часто захаживают. Приходил вчера, правда, Милик, косу просил, а может просто хотел чарку перекинуть… Так Тенер его нагнал. Милик обиделся, конечно, зато жив остался, да и Тенеру неприятностей нет. Их дом на отшибе, вряд ли кто еще придет…

Тенер колол дрова, поглядывая то и дело в сторону окна, плотно занавешенного. Там эти… и Бийка его там… «Не тронут! - повторял он себе, - Не тронут…»

Внезапно дверь распахнулась, сердце упало куда-то вниз живота, на порог выскочила Бийка, растрепанная, заплаканная, перепуганная… Тенер перехватил топор и бросился к ней.

- Что?! – крикнул он на подходе. – Обидели? Кто! Сейчас я им!...

- Гирелу… плохо… - выдавила из себя сквозь слезы Бийка, - Совсем худо… Совсем… Кровь…

Тенер почти огорчился, что это не бандиты обидели Бийку, с бандитами он хоть знал, что делать… Шансов, конечно, нет, но он хотя бы попытался… может одного б и зарубил… а вот, что делать с болячкой Гирела, он понятия не имел.

Тенер, с досады, всадил топор в балку, подпирающую козырек, и направился в дом, Бийка – за ним… Он прошел мимо расположившихся в большой комнате незваных гостей. Кто-то спал, растянувшись прямо на полу, что-то выстругивал стрелы, кто-то правил меч, троица распивала бутыль с самогонкой – все трое были уж изрядно пьяны… главный их играл в кости с усатым здоровенным малым, еще человек пять стояли за их спинами, наблюдая за игрой. Главарь проследил внимательными холодными глазами за Тенером, он даже спиной чувствовал этот взгляд.

Тенер вдруг осознал, что тот неприятный, тянущий за душу, раздражающий, не дающий сосредоточиться, заставляющий постоянно думать только о плохом, звук – это почти непрекращающийся надсадный кашель сына. Тенер слышал его все это время, и когда рубил дрова, и когда вышла Бийка, и когда шел мимо главаря… Просто так… привык к этому кашлю…

Гирел был очень бледен, так бледен, что Тенер стало вдруг по-настоящему страшно. Какой он маленький… какой худенький…

- Папа?.. – сын поднял глаза и снова закашлялся, прикрывая рот ладошками, на которых Тенер… увидел кровь…

Тенера затрясло. Он подбежал к Гирелу, обнял, схватив вышитое праздничное белое полотенце – первая тряпка, попавшаяся на глаза, и принялся судорожно вытирать маленькие окровавленные ладошки сына.

- Тихо… тихо… - бормотал он. «Вот вытру кровь и все будет хорошо… Только кровь вытру»

Полотенце стало красным, вышитая на нем синими нитками птица казалась раненой…

Мальчик кашлял, не переставая.

- Заткни ты его! – послышался неприятный пьяный голос из соседней комнаты. – Сколько можно? Глаз не сомкнуть! Давай я покончу с его мучениями!

Тенер проглотит комок в горле, вспоминая, где оставил топор. Сейчас он выйдет, посмотрит, кто это сказал, и размозжит тому черепушку…

- Знаю я эту болячку… - В дверях, опершись на косяк, стоял главарь. – Не жилец он. Может Бигур дело говорит?

- Вон!.. – прорычал Тенер, теряя самообладание, думать сейчас он не мог. Сдавить бы поганую шею проклятого головореза… Выдавить бы воздух из его поганого рта! Чтоб харкал кровью как Гирел! – Вон отсюда!!!

- Да не дергайся ты… - главарь смерил его презрительным взглядом и ушел.

Сын вновь закашлялся. Бийка тоненько так… жалобно завыла, как собаченка на луну.

Тенер выругался, сунул дрожащими руками полотенце в ладошки Гиверу, подхватился и стремительно вышел из комнаты, вновь пройдя мимо доводящих его до бешенства «гостей». «Раздери вас всех Древний! И пусть смарги растащат ваши косточки, чтоб и двух разом не найти! Кафтайфово отродье!»

- Не заткнешь пацана, - сказал тот же пьяный голос Бигура, - я его сам заткну! Навсегда заткну!

Тенер остановился, глаза налились кровью. «Сейчас… только топор возьму…»

- Бигур! – главарь сказал тихо, но необычайно властный его голос заставил всех прислушаться. - Тут не ты решаешь, кого и когда затыкать. А я. И я хочу, чтобы сейчас заткнулся ты!

И этот Бигур – крупный, мордатый, с косматой бородой, в грязной затасканной шапке, сплюнул на пол, но заткнулся. Это его спасло… а может… это спасло Тенера… от неминуемой гибели… Ведь начни Тенер драку…

Разбойники занялись обычными своими делами, загудели… Кашель Гирела и плач Бийки потонули в шуме голосов, ругани, отхаркиваний, предшествующих плевкам… Они заплевали уже весь пол, и дом превратили в свинарник… Сожри их смарг!..

Тенер вышел на улицу, успокоил немного дрожь в руках и занялся дровами.

- …завтра?.. – голос доносился из-за угла коровника.

Раньше его гости не покидали стен дома и внутреннего дворика, огороженного со всех сторон высоким забором, ни днем, ни ночью. Что они сейчас там делают?

Тенеру не спалось: впервые за все то время год, пока болеет Гирел, кашель сына Тенеру мешает, тянет за душу, не дает заснуть… да еще поскуливание Бийки, и голоса этих… «гостей». Высыпаются днем, а всю ночь потом режутся в кости!

Он вылез в окно, рама довольно широка, раскрывается, позволяя пройти взрослому мужчине - очень уж не хотелось проходить на двор мимо головорезов… смотреть на них тошно.

- Добыча-то не велика… - хриплый низкий голос, Тенер напряг память, припоминая, кому он принадлежит. Да. Есть среди них один: тихий такой, больше молчит и наблюдает, а если и разговаривает, то с главарем. Низкий, широкий, плотно сбитый, чуть косит глазами, с жиденькими белесыми волосами… Тивойто, кажется… - Что с них взять?

- Нам сейчас нужны запасы. Пару телег возьмем, лошадей... Основная добыча не здесь, ты же знаешь… - отвечает главарь, его голос Тенер узнает из тысячи.

- И куда?..

- В Божению. Навестим князя.

- Ты с дуба упал, Таансан? Князь нам кишки выпустит!

- Ты забыл, что там уже не Божен?

- Да какая разница? У него десятка три Мастеров!

- Никто ничего и не заподозрит. Как войдем, так и выйдем – тихо… правда с добром. Я знаю, где у князя сокровищница.

- Ну да… ты же служил…

- Этот новый… Минэ… он меня не знает. А те, кто был при Божене в почете, сейчас, говорят – изгнаны!

- А если простые слуги тебя запомнили?

- Давно это было, Тивойто, очень давно. Вряд ли кто из них меня запомнил!

- Так у тебя план?

- Конечно. Переоденемся селянами. Мужичьем. Скажем, что родом из Белонзора. Мол, ходили торговать, а как вернулись, нашли родную деревню разграбленной… опустошенной. Жен наших обесчестили, всех убили, не пощадили ни стариков, ни детей… Банда какая-то мол, орудует у тебя под носом, княже. Вот Минэ со своими Мастерами и ринется в эти края – разбираться. А мы тем временем…

- Не пощадили, говоришь?.. – хмыкнул Тивойто.

Тенер перепугано глянул в сторону распахнутого окна. Успеет ли?

- Так что? Когда начинать будем?

- Так с рассветом и начнем. И чтоб ни один не ушел. Пусть не увлекаются слишком бабами! Это успеется! Вначале пусть перережут всех мужиков и… остальных, а потом забавляются, сколько влезет!.. Но с собой ни одной брать я не позволю, какая-нибудь тупая потаскушка может испортить мне весь план! Так и передай. А еще передай, что если хоть один уйдет…

- Понял я… - ответил Тивойто.

Дальше Тенер не слушал. Он поспешно влез обратно в окно, стараясь не шуметь. Вот-вот бандиты вспомнят о них… Каждое мгновение могут они войти, чтобы… Нет… Тенер разбудил Бийку.

- Что случилось? Гирел?..

- Тихо!.. – шикнул он на нее. – Молчи! Сейчас будем уходить. Только тихо! Очень тихо!..

- Куда? Куда уходить?

- В лес… подальше…

- Что случилось?

- Молчи, женщина, и делай, что говорю! Иначе… - он не стал договаривать - не дура, сама поймет.

Гирел сейчас спал на удивление спокойно, кашель не донимал его. Тенер легонько потряс мальчика за плечо:

- Вставай сынок, вставай. Идти нужно…

Гирел распахнул глаза, сжался в комочек.

- Одень его потеплей, - сказал Тенер Бийке.

Сам наскоро собрал кой-какие вещи… В лесу еще холодно. Здесь в комнате оказался и мешок с крупой, и вчерашний хлеб… После нашествия, они все запасы перенесли в эту спальню. Выжить бы…

Отдав один мешок с вещами Бийке, и приторочив второй себе за спину, Тенер подхватил сына на руки, подошел к окну, усадил Гирела на подоконник, сам перелез, прыгнул - здесь совсем невысоко… «Успеть бы…» - думал он, подхватывая сына, ожидая, пока выпрыгнет Бийка. «Успеть бы…»

Тенер обернулся. Со стороны деревни слышались далекие крики, лай собак, зарево пожарища отсвечивалось в начинающем светлеть небе… Не предупредил никого… Никого… Трус!

Тенер крепче прижал к себе Гирела, прибавил шагу, Бийка отстала. Неужели не может побыстрее?..

- Шевелись! Давай же! Шевелись! – крикнул он, не оборачиваясь.

Недавно прошел дождь, земля была сырой, за сапогами тянулась липкая вязкая грязь, перемешанная с прошлогодними палыми листьями. Идти становилось все труднее с каждым шагом.

Пронзительный крик Бийки. Тенер остановился, зажмурился, уткнулся носом в макушку Гирела… Тот раскашлялся, перемазал все кровью…

- Стой! Куда это ты собрался, добрый хозяин?

Он обернулся медленно, сделав над собой невероятное усилие.

Бийку держал за руки, скручивая их сзади за ее спиной, худой и длинный, как жердина, разбойник. Будучи у него в доме, этот спал целыми днями. Второй… с косматой бородой… тот самый, что требовал заткнуть Гирела, смотрел на Тенера, сузив глаза, в руках Бигура блеснул обнаженный короткий клинок.

«Положу сына под вон то дерево… - думал Тенер, сзади у него за поясом - топор. – Отобьюсь!»

Тут Бийка снова взвизгнула, так как длинный, связав ей руки, схватил за волосы и прижался толстыми губами к ее рту… Тенер шагнул к дереву…

- И не думай, - длинный приставил нож к горлу жены, - Таансан велел передать, что хочет видеть твою семейку живой и невредимой! Так что, пойдем. И смотри… без фокусов!

Может лучше тут умереть? Всем умереть… Быстро… И Бийку не будут насиловать перед смертью… Тенер перехватил сына, чтобы удобнее было нести, и пошел впереди, понукаемый двумя головорезами. «Трус…»

- Зря ты мне не поверил. А я ведь сдержал бы слово, но ты нарушил договор, - Таансан ухмылялся, а Тенер тупо разглядывал его красивое лицо, длинные до лопаток волосы с проседью, и думал, как мог такой молодой парень стать главарем этой банды… и почему у такого молодого парня седина? Он ведь младше самого Тенера… ему не больше тридцати… Молод для такой жестокости… молод… или не в молодости здесь дело… Как можно на такое решится?.. Таансан собирается вырезать целую деревню…

Он стоял, по-прежнему, держа сына на руках перед главарем на площади, жителей тоже согнали сюда. Пока его вели через деревню, он видел кое-где трупы – те, кто сопротивлялись. Женщины и дети выли… связанные мужчины сыпали проклятиями, собаки заливались лаем… Где-то горел дом… или несколько домов… Сейчас они начнут всех убивать… Сейчас начнут… Неужели никто не спасся?

Их же всего двадцать человек… Как двадцать справятся с целой деревней? Почему мужики не отбились? Он оглядывался по сторонам, замечая за спинами односельчан незнакомые лица - эти не жили у него в доме. Прятались в лесу? Или это подмога подошла? Их было теперь больше… раза в три больше…

- Чем… Чем я нарушил договор? – спросил Тенер, едва выговаривая слова.

- Тем, что убежал. Тем, что подслушивал. – Какая отвратительная у него усмешка… А глаза!.. Глаза будто у бешеного зверя… Кажется, что он сейчас накинется на тебя и станет пить кровь и зубами рвать плоть, будто смарг…

- Уговор был не в этом… - Тенеру казалось, что его голосом говорит кто-то другой – не он.

Гирел закашлялся, его тельце содрогалось, он хватался ручонками за его пальцы… все было скользким от крови…

Бийку Тенер в толпе не видел... Боялся смотреть…

Главарь рассмеялся и подошел близко, очень близко к нему, наклонился, проведя пальцами по растрепанным волосам сынишки.

- Сейчас я отдам приказ, - тихо сказал он, - и страдания и твоего сына, и твои закончатся. Смерть – истинная свобода, ты уж поверь! Жене твоей не так повезло, но не могу же я отказывать своим ребятам в удовольствии. Не так часто имеют они возможность, воспользоваться женским теплом. Поэтому каждая здесь на счету… Сегодня, пожалуй, даже некоторым старухам повезет… Ты уж прости. Матери твоей, надеюсь, среди них нет?

Тенер не ответил. Мать умерла. Давно. Он опустил глаза, и зажмурился, ожидая конца, вслушиваясь в смех Таансана, в кашель Гирела, в визг женщин позади, в плач детей, в треск догоравшего где-то строения…

- Еще двоих поймали! – услышал он вдруг посреди всего этого гомона. – В лесу прятались! Вроде не здешние!

Тенер поддался любопытству… почему-то поддался… может потому, что ужас уже не способен воспринимать… тяжелее всего ждать, думать, что… вот-вот начнется… вот-вот… Не спастись…

Подняв голову, он увидел двоих мужчин, со связанными за спинами руками. В самом деле - не здешние. Один черноглаз, высок, строен, широкоплеч, в какой-то странной большой вязанной шапке, шаром раздувшейся вокруг его головы. Второй чуть ниже, тоже строен, тоже широкоплеч, с белыми волосами, доходящими до плеч, хотя брови черные, как и глаза. Хитрая физиономия… вроде из междуморцев, видел он таких на рынке в Тирайке. Оба были одеты как крестьяне – в овечьих куртках, в льняных серых штанах… небогато…

Таансан обернулся к незнакомцам.

- Какими путями вы здесь?

- Да вот… мимо проходили, - смело сказал междуморец.

- Ну, так считайте – не повезло вам. Где ты их нашел, Джафер?

- Тут… в подлеске шарились, - ответил светлобородый детина, на полголовы выше того, что в чудной шапке. – Без оружия, без поклажи… Не сопротивлялись совсем. Странные какие-то. Я думал – из местных…

- Откуда вы? – поинтересовался главарь.

- Работаешь на себя, Таансан? – вместо ответа спросил междуморец. – Это выгодно… Но не слишком ли грязно? Не боишься утонуть в крови?

- Я тебя знаю? – главарь сощурился.

Руки Тенера онемели, ноги были словно ватными, но ему оставалось лишь стоять и следить за происходящим.

- Нет. Но я тебя знаю, этого достаточно.

- И откуда, позволь спросить?

- А как не позволю?

- Ну… так умрешь медленно…мучительно…

- Знаешь, Таансан, - междуморец улыбнулся, - сегодня тебе выбирать, как умрешь ты, а не как умру… я!

Главарь фыркнул.

- Кто ты такой? Ты умом повредился?

- Так, как ты предпочитаешь умереть?

- Ты стоишь связанный передо мной – перед Мастером Разрушителем, предводителем, - он окинул взором окружающих, - этих славных ребят, и говоришь о моей смерти? Ты ведь междуморец, не так ли?

- Да, я родом оттуда. Но не это важно.

- А что же?

- Важно другое. Ты Мастер, и я Мастер. Вопрос тебе – к какому Пути принадлежит мой Дар? Подумай хорошенько. Ответ важен для тебя, Таансан.

- Ну, допустим, я догадался, - главарь окинул его с головы до ног оценивающим взглядом, - и что из этого? Ты связан.

- Разве? - руки междуморца вдруг оказались совершенно свободными, он показалкисти без веревок.

Гирел зашелся в кашле, Тенер чувствовал, какой тот горячий, он отвлекся от разговора между чужеземцами и Таансаном, потому что сын затих и обмяк, повиснув тряпичной куклой на его руках…

- Гирел… Гирел!.. Ги-Гирел! Сынок! Сынок, что с тобой, очнись!...

Тенер прижался губами к горячему потному лбу мальчика… он без сознания… Может, и к лучшему, что он без сознания – не увидит всех тех ужасов, что предстоят им…

- Сынок, - по щекам Тенера бежали горячие слезы. – Сынок…

Неожиданно тело Гирела изогнулось, вытянулось, он сделал медленный, очень глубокий вдох, следом еще один. Тенер, не понимая, то происходит, поднял глаза и заметил: руки междуморца простерты в сторону его сына. Что он делает?

- Целитель!.. – рассмеялся Таансан. – Я ошибся, приняв тебя поначалу за Мастера Смерти. Удивительно! Никогда не видел такого наглого и безумного Целителя.

- Ты ошибся во второй раз… - улыбнулся междуморец.

- Зря стараешься, - как разительно отличается улыбка главаря этой банды от улыбки пришельца… Целитель? Неужели он исцеляет его сына? – Зря! Все здесь умрут. Так мальчик пробыл бы без сознания, не увидел бы смерти родителей или чего похуже.

- А он и не увидит! То, что будет сейчас происходить здесь, понравиться ему!

Гирел еще раз вздохнул - легко, глубоко, совсем без кашля; открыл глаза, щеки его порозовели. Исцелил?

- Сынок!

Тенер прижал мальчика к груди. Как из неоткуда перед ним выросла Бийка. Она, заливаясь слезами, обнимала и покрывала поцелуями сына. Жена просто вырвала мальчика из рук Тенера. Живого… здорового… здорового?.. Тенер окаменел.

- Эй ты! – крикнул междуморец, резко обернувшись к тощему, лысоватому типу с крысиной рожей, тискающего плачущую девчонку лет четырнадцати – это дочка Эйга Гили, Тенер знал ее. – Отпусти девчушку!

- А то что? – тот осклабился, показав кривые зубы.

…Казалось, похотливого разбойника поглотила земля… Был… и вдруг… лишь одна голова торчит и, что есть силы, верещит…

Гили отскочила, взвизгнула, затопала ногами… Толпа, заметив, что происходит нечто необычное, стихла.

- Так ты нашел ответ, Таансан? - продолжил междуморец свой странный разговор.

- Кто ты? – нахмурился главарь.

Таансан резко вскинул руку в направлении двоих чужеземцев, уж неизвестно зачем, но междуморец тоже протянул руку навстречу в таком же жесте, и Таансана отбросило в сторону, словно от удара невидимого разбежавшегося быка.

Спутник междуморца в чудной шапке, завел руки за спину, и извлек… просто из пустоты два блестящих тонких меча, недобро улыбнулся, сверкнул глазами, перекрутил клинки восьмеркой и пошел на ближайшего головореза… тот упал, окровавленный… а Тенер даже не заметил удара…

Подвиги

1191 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Деревня Белонзор.

Скайси залился смехом, едва увидев их издали. Адонаш стал, как вкопанный, лицо его резко вытянулось – вспомнил. Судорожным движением Мастер Меча стащил с головы вязаную шапку из разноцветных ниток, под которой Джай уговорил его спрятать свои длинные косы. Шапка от его густых волос раздулась вширь и издали голова Адонаша казалась просто огромной.

- Так тебе, я гляжу, понравилось!.. – не унимался монах. – Я же говорил – она тебе к лицу!

Адонаш повернулся к Джаю, либо его побледнело от гнева:

- Это было совершенно не обязательно! Совершенно ни к чему! Зачем было прятаться в лесу и ждать, пока нас отловят и приведут в деревню? Разве нельзя было оказаться посреди площади посредством перемещения? Зачем весь этот балаган?!

Джай открыл рот, чтобы ответить, но Адонаш не давал ему и слова сказать:

- Даже если этим твоим играм есть разумное объяснение, на что я все-таки надеюсь, - все равно не понимаю, почему нельзя было спрятать мои косы так же, как и мечи – иллюзией? О! Кажется, я догадываюсь! Ты хотел выставить меня посмешищем? Так?! На всю деревню! Чтобы все запомнили меня, как чучело с горшком вместо головы! И, конечно же, чтобы доставить удовольствие этому черепу с веревочкой!

- Не сердись, Адонаш…

Тот нахлобучил шапку на голову монаху:

- На вот! Носи!

- Я? – заморгал Скайси. – Я не могу… Никак не могу…

Шапка обвисла полыми полями на плечи монаха, превратив того в мальчика, заботливо наряженного любящей мамашей для зимней прогулки.

Скайси засеменил за Джаем и Адонашем, бормоча на ходу: «Я не могу…», но шапку отчего-то снимать не спешил. Джай так и не понял, чего же тот не может.

Оставшиеся в живых бандиты, человек двадцать-двадцать пять, стояли на коленях со связанными руками, на той же деревенской площади, где собирались устроить резню. Спасенные белонзорцы окружили своих мучителей плотным кольцом, мрачное молчание и сурово сдвинутые брови селян не сулили головорезам ничего хорошего. Таансан – заигравшийся Разрушитель, походил на кокон, опутанный веревками, и не мог пошевелить даже пальцами, - любое движение тела Мастера Стихий, может активизировать Силу. Джай, подойдя, удержался от того, чтобы пнуть его ногой.

- Скольких они успели убить? – спросил Джай у старосты – седого тяжелого человека с косматыми усами.

- Пятерых… Кузнец Брай с помощниками… Еще Диник да Лаик. Они начали отбиваться… А мы-то не знали… что будет… Думали – соберут на площади… Скажут чего… А они мужиков посвязывали, и до девок наших… Ну… Тут и Тенера с семьей привели, оказывается жили они у Тенера – бандюги эти… все это время жили… а Тенер – ни гу-гу! И что? Спас он себя? Да никак!

Худощавый мрачный мужчина с темными кругами вокруг впавших глаз слушал это, виновато понурив голову. Это он держал на руках тяжелобольного мальчика, которого Джай исцелил. Сам мальчик сейчас стоял рядом с матерью, не отпускавшей его от себя ни на мгновение.

- Если б вы не подоспели... Как ваше имя, добрый господин?

- Астри Масэнэсс! – громко, медленно и отчетливо произнес Джай.

- Так вы тот?.. – Глаза старосты округлились, лицо побледнело, как и у многих из толпы, расслышавших это имя.

За последние три года, после того, как он покинул Каменгорку, имя Астри Масэнэсса стало звучать намного громче, и его сейчас мало кто не знает в восточной Тарии и дальше…

- Тот… кто князя Божена судил? - глаза усача метнулись к Адонашу, он как-то странно посмотрел на семь черных кос, все-таки рано снял Мастер шапку, рано… – И этот – двойник его… Это вы… которых Анира вызвала…

Джай вздохнул. История, произошедшая в замке Божена-Айная, получила наиболее широкое распространение и превратилась в нелепую легенду. Людям легче поверить в то, что перед ними призрак, дух, вызванный ужасной ведьмой Анирой, чем в то, что он Мастер Путей, живущий на свете дольше других…

- Я Астри Масэнэсс – Мастер Путей! – громко сказал Джай. – Меня не вызывают – я прихожу сам! Да, это я судил князя Божена-Истребителя за его злодеяния! Я построил для него тот замок и благодаря мне он стал когда-то князем. Вместе с ним мы истребили чудовищ, населяющих эти края…

- И тебе правда… пятьсот лет?.. - вымолвила несмело пожилая женщина, выступив вперед. – Ты призрак?..

- Я из плоти и крови, - Джай постарался доброжелательно и открыто улыбнуться, представляя свое хитрое междуморское лицо, и чуть прищуренные глаза, видя которые люди ожидают обычно какого-то подвоха, - Я живу долго, потому что я – Мастер Путей! Мне подвластны все Дары! И ваш край я взял под свою защиту! Что делать с негодяями, задумавшими уничтожить всю вашу деревню - решать вам!

Люди стояли столбами, никак не реагируя на его слова, Адонаш, уж видно отошедший от обиды за шапку, шагнул ближе и шепнул:

- Там, у Божена в Обители истины ты лучше говорил. Не хватает чего-то… Может, надо было тебе косу отрастить и приодеться?

- А что?.. – пробормотал Джай, напуская на себя суровый вид. – Так не слишком представительно? Тогда, видишь ли, я был очень зол на Айная за его делишки.

Адонаш кивнул в сторону лежащего на земле и исходящего злобой Таансана.

- А этот? Не заслуживает твоего гнева?

- Как-то он жалок… - скривился Джай.

- Так что? Развязать? Пусть убьет парочку детишек?

Джай вздохнул. Протянул руку, зажег на ладони огонь. Нет, не тарийское пламя. Этот огонь не требует столько сил, но и горит недолго, зато зрелищно.

- Огненосец! Огненосец! Астри Масэнэсс! Это настоящий Астри Масэнэсс! – послышались возгласы, люди тут же вспомнили и об остальных его подвигах, совершенных за последние три года.

- Решайте! – сказал Джай голосом звонким, и как он надеялся, достаточно представительным. – Как накажете этого человека – Таансана – Разрушителя, обратившего Дар, данный ему Мастером Судеб, во зло? Он намеревался убить каждого жителя этой деревни от мужчины до женщины, от старика до малого ребенка! А деревню сжечь огнем!

- Да повесить их! И дело с концом! У нас таким один суд – бечевка да крепкая ветка! – высказалась пожилая женщина, та самая, что обзывала Джая призраком.

Ее слова вывели из ступора остальной люд, те зашевелились, послышались окрики, советы, как лучше поступить, кое-где даже зачинались споры.

- Чем нам благодарить тебя, Мастер Масэнэсс? – спросил его староста, подергивая косматыми белыми усами. – Ты нынче деревню нашу… стало быть, спас… Спасибо, Огненосец! Рад я, что Правитель Тарии к нам пожаловал!

- Я не Правитель.

- Но ведь Огненосец – значит Правитель!

- И я не Огненосец, я – Мастер Путей.

- Ты уж меня прости… не ученый я… - староста опустил виновато голову, - да только уж… не разбираюсь… Прости… Только что это значит? Мастер Путей? Ведь ежели, огонь держишь на руке – значит Повелитель Огня? Или я не так что думаю?

- Мне подвластны все Пути Силы. Я и Огненосец, и Целитель, и Мастер Смерти, и Мастер Полей, - Джай пояснял с мягкой улыбкой, чувствуя себя при этом…по-дурацки… Сколько раз скрывал свою истинную природу от людей, убеждал их, что он обычный Мастер, а его подлавливали на умении делать и то… и другое… и третье… Люди удивлялись и спрашивали: «Кто ты?» А он отмалчивался… увиливал, уходил от ответа. А вот теперь пытается втолковать, что такое Мастер Путей, этому человеку, который, наверное, и с обычными Мастерами Силы сегодня повстречался первый раз в жизни.

- Он исцелил моего сына, - к ним подошел мужчина, названный старостой Тенером, - Ты знаешь, что Гирел был очень болен, в последние дни, ему совсем плохо стало… Он харкал кровью, умирал. А сейчас посмотри на него! Здоров! Здоров, как никогда!

Мужчина криво улыбнулся, радуясь спасению сына и одновременно стыдясь того, что не предупредил белонзорцев о грозящей беде.

- Что ты пристал к нему! Что тебе не понятно, старый ты болван?! Это – Астри Масэнэсс и этим все сказано! – вдруг громко крикнула, властно подперев бока руками, дородная большегрудая женщина. - Устали они! Намаялись! Вон – сколько бандитов поубивали вдвоем, вы ж, мужичье, стояли только и смотрели!.. А теперь герои – расспрашивать, что да как!..

Из-под нахмуренных бровей она смотрела на старосту, который опустил глаза и запыхтел себе в усы.

- Добрые господа!.. – показала селянка ровные белые зубы и тряхнула толстыми пшеничного цвета косами. - Позвольте пригласить вас, уважаемые Мастера, в дом! Проходите! Накормим! Напоим! Отблагодарим, чем сможем! А этих бандюг! – Уж она-то, в отличие от Джая, не стала сдерживаться, и от души пнула под дых связанного Таансана ногой, обутой в деревянный башмак. Тот застонал, скрутился, насколько позволяла веревка, ругнулся, чем заслужил еще один тычок. – Этих мужики сами перевешают! Уж это они смогут!

Староста удостоился оценивающего, сердитого взгляда, говорящего: «Смотри у меня! Если, что не так сделаешь - прихлопну, как муху!..»

- Наслышаны мы о ваших подвигах, Мастер Масэнэсс! Наслышаны! Только не верилось до сего дня, что все это правда. Какое же счастье, что вы к нам в Белонзор пожаловали!

Джай планировал произнести речь, продемонстрировать кое-какие свои умения, убедить… «Ерунда это все! Слава тебя находит, если ты убегаешь от нее, а если ищешь – убегает она… Такова уж извечная игра…» Он махнул рукой, потушил пламя на ладони и, поклонившись женщине, которая, скорее всего была женой старосты (только жена может так грозно смотреть на мужчину, вызывая у того замешательство), последовал за ней, поманив за собой Адонаша со Скайси.

- Любира! Куда это ты уводишь господ Мастеров? – преградила ей путь дама не такая крупная, но не менее бойкая, судя по упертым в бока рукам и яростно сверкающим глазам. – Нам бы тоже хотелось их угостить! И благодарность выразить!

- Ну, так и выразишь, Жиша! Только куда ж таких гостей вести, как не в дом старосты?! А? – Любира стала чуть ли нос к носу с, покусившийся на ее гостей, соперницей.

- Тогда и всех нас приглашай! – не сдавалась Жиша.

- Да, Любира, - подключилась еще одна женщина в возрасте. – Всех приглашай! Мы все придем, гостей наших послушаем!

- Куда, всех?! – взвизгнула Любира. – Где ж всех мне разместить?

- Так на улице… - робко вмешалась молодая особа, на которую сразу уставились десятки пар глаз, вогнав девушку в краску. – Столы можно вынести… Тепло…

Поднявшееся высоко солнце и в самом деле пригревало, сегодня Джай не мерз впервые за долгие дни.

Женская половина деревни, взявшая в оборот Джая и спутников, задумалась на мгновение о предложении молодой, но смекалистой белонзорки, затем зашумела, потревоженным роем, раздавая команды, не занятым в ответственном задании – уничтожении разбойников, мужикам.

- Даг, иди принеси стол… тот большой! Давай бегом!

- Ставь сюда!

- Стульев, стульев неси!

- Вон, бревно положи!

Джая, Адонаша и Скайси усадили рядком на завалинке, и им осталось лишь обозревать, щурясь от солнца, воцарившеюся суету: люди готовили праздник в честь своего спасения, тянули столы, волочили бревна и стулья, расставляли яства и бутыли с горячительными напитками.

Монах, так и не расставшийся с цветной шапкой, кому-то широко улыбался. Джай проследил за его взглядом: белокурая девчонка лет семнадцати, такая же конопатая, как и Скайси, вовсю строили тому глазки, успевая при этом еще и откликаться на распоряжения старших женщин, мотаться из дому назад на площадь, таская тарелки и блюда с приготовленными яствами, кувшины с вином и корзины с пирогами. Адонаш же, как ни странно, красавиц в толпе не примечал, а прикрыв глаза, устало прислонил затылок к деревянному забору.

- Джай… - тихо произнес он, не раскрывая глаз, - Скайси еще в шапке?

Джай удивился вопросу, но ответил:

- Да. А что?

Скайси не слышал разговора, продолжая перемигиваться с девчонкой. Адонаш только довольно улыбнулся, так и не посмотрев ни на монаха, ни на Джая. Джай пожал плечами.

Стихшие где-то вдали за пригорком ругательства, оповестили о том, что остатки банды Таансана и его самого увели к месту расправы. Джай не испытывал к этим типам жалости, но мысль о том, что там… в ближайшем леске умрут сейчас разом больше двух десятков человек, в том числе один Одаренный, была не из приятных.

Скайси, подумавший, видимо, о том же, пару мгновений тревожно вглядывался в направлении пригорка, затем тряхнул головой и снова отыскал глазами белокурую конопатую девушку.

Тем временем, подготовка к празднику продвигалась: запахло жареным мясом, вареными овощами, чесноком. На расставленных на площади столах, укрытых белоснежными скатертями, не осталось свободного места от множества посуды и угощений. Откуда-то появился скрипач и флейтист. Джая, Адонаша и Скайси с большими почестями под звуки музыки пригласили к столу. Начался пир.

Выбор

1191 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Деревня Белонзор.

- А ты тоже Мастер? – Инель зашептала ему в самое ухо, защекотала, так, что по телу поползли мурашки.

- Да нет… - ответил Скайси, проверив, хорошо ли держится шапка на голове.

- Это ничего, - защебетала девушка, - это хорошо! Я, сказать честно, Мастеров этих побаиваюсь… Страшные они… Особенно вон тот – с косами…

Она забавно затрясла головой. Какая симпатичная девушка… Скайси залюбовался маленькими пухлыми кораллового цвета губками и тут же одернул себя. «Да что ты делаешь! С ума спятил?» Он снова судорожно проверил шапку. Конечно, она ничего не значит… Но вот… если он снимет шапку, если Инель увидит косичку монаха… «Да что ж я делаю?! Нужно немедленно снять эту смаргову шапку! Немедленно!.. И признаться во всем Инель… Сказать… Нет… Позже. Успеется…»

- Ты давно с ними путешествуешь?

- Давно… Четыре года… и еще полгода… - ответил Скайси.

- Этот… Астри Масэнэсс… Он и, правда, может все на свете?

- Ну… да… Или почти все. Я видел, как он оплавил мечи Рыцарям Очищения. И как он исцелил сумасшедшую! А как он убил кивела!..

- Кивела? Кто это такой? – у девушки любопытством сверкнули глаза.

Скайси заметил, что они отходят все дальше от столов, где пируют при свете факелов и костров жители деревни, где громко играет музыка, и народ выплясывает и поет… Инель вытащила и его танцевать, закружила, завертела… танец давно окончился, а голова все еще кружится.

- Кивел? Его еще огнеплюем называют. Огромный такой, на муравья похож. Огнем плюется…

- Ага! Потому и огнеплюй?

- Да… Он меня едва не сжег. Джа... Астри спас. Он воздухом отрубил чудовищу голову. А Адонаш этому кивелу отрубил ноги и вспорол брюхо. А мальчишка… Бонли из Каменгорки подумал, что это я все сделал… ну… убил кивела… Решил, будто я - колдун!

- Почему решил? – удивилась Инель.

Хорошо, что темно и она не видит, как он краснеет.

- Не знаю… - соврал Скайси.

- Ты на колдуна вовсе не похож.

- Правда?

В полутьме ее белая блузка, казалось, светится, поблескивают зубки, когда она смеется. Она красавица…

- Правда-правда. У тебя улыбка добрая. И глаза красивые… Ты мне нравишься.

Сердце замерло в груди.

- Ты тоже…

- Что? – Инель остановилась, обернулась к нему.

- ..тоже мне нравишься… - Скайси произнес слова эти с трудом, крепко зажмурившись, опустив голову, сжав кулаки.

Он вздрогнул, вдруг почувствовал ее горячие руки у себя на запястьях и ее влажные губы, прикасающиеся к его губам.

Инель засмеялась звонким колокольчиком, а он… он испугался…

«Что ж я делаю?! Я же клятву давал! Если не выдержу испытания… не видать мне монастыря! Я должен вернуться! В этом мудрость!.. В этом мудрость – выдержать испытание!»

Инель подошла еще ближе, он чувствовал ее дыхание, она не собиралась отпускать его рук.

Он стоял, не шевелясь, как выструганный из дерева чурбан.

- Тебе не понравилось? – обижено прошептала она. Горячие тиски на его запястьях ослабли. – Прости… Я думала… Тебе совсем не понравилось?.. Ты сказал, что я нравлюсь тебе…

Вместо ответа Скайси обхватил ее непослушными деревянными руками и прижался губами к ее маленькому влажному ротику, все еще жмурясь, все еще ругая себя… Он почувствовал прикосновение девичьей груди, пальцы коснулись выемки на спине, щеку защекотал ее локон, выпроставшийся из косы… Волна жара откуда-то из-под шапки прошла по позвоночнику, затем по ногам до самых пят, затем вернулась снизу вверх, и вновь… спряталась… где-то… в его макушке под косичкой… «Мудрость… Мудрость… не поддаться искушению… Выдержать! Выдержать! Но я уже… поддался… я целую… девушку!»

Скайси отпрянул, тяжело дыша, обхватив двумя руками шапку, натягивая ее до самых бровей. Ему хотелось натянуть эту смаргову шапку так, чтобы всему в ней спрятаться, исчезнуть… Зачем он пошел в темноту с Инель?! «Мудрость… Мудрость… Да какая тут мудрость?!»

- Прости меня… - скороговоркой забормотал Скайси, отступая назад, – Я не могу… Не могу…

- Ты что? Женат?

- Нет.

- У тебя невеста есть?

- Нет… Нет у меня никакой невесты… Не могу… Просто не могу…

Он обернулся и… побежал… страшась сейчас больше всего на свете ощутить ее горячую руку на своем запястье, опасаясь услышать ее дыхание позади. Как глупо! Не станет же она за ним гнаться! Это же девушка, а не гипок. Девушка… милая, добрая… А он убегает от нее, как перепуганный дурак!

Скайси остановился лишь тогда, когда дорогу ему преградил Адонаш.

- От кого это ты так улепетываешь? За тобой кафтайф гонится? – ухмыльнулся Мастер, вглядываясь в темноту за его спиной.

- Где Джай?.. – Скайси никак не мог восстановить дыхание.

- До местных только сейчас дошло, что он Целитель, и они вспомнили обо всех своих тяжелобольных, срочно нуждающихся в исцелении. Начали с какого-то деда Дибота, который не мог разогнуться, так как спину ему на той неделе прихватило, а Джай заодно исцелил и слепую бабку этого деда Дибота. Тут народ осенило: нет болячек Масэнэссу не подвластных! Его таскают из дома в дом уже второй час, требуя исцеления, и, похоже, ночь у него будет тяжелая. Под утро принесут его обессиленное тело… А ты? Ты где был? Мне показалось, или ты с той конопательной девчушкой пошел в сторону сада? Чем вы там занимались?

- Раз… разговаривали! Адонаш! Просто разговаривали!..

Адонаш хотел продолжить свои насмешки, но Скайси прервал его:

- Очень спать хочется! А ты не устал?

- Я? Да нет…

- Где мы будем ночевать?

- Понятия не имею, - пожал плечами Адонаш. – Народ расходиться не собирается. Да и мне пока еще рано в кровать. Может еще, какую прелестницу увлеку в тот садочек? Раз уж даже ты не теряешь времени даром.

- Мы просто разговаривали! – раздраженно рявкнул Скайси.

- Угу… - ухмыльнулся Адонаш и растворился в тени, выйдя из круга света, создаваемого ярко пылающим факелом.

Скайси заметил, что не только факелы даруют сегодня свет ночному торжеству селян - над главным столом завис яркий тарийский светильник – Джай нынче в ударе.

Больше всего на свете хотелось ему сейчас уединиться и провести остаток ночи в молитве, в восстановлении душевного равновесия. Его предупреждали, что с каждым новым откровением, испытания будут все более и более суровыми и сложными, все труднее будет их преодолевать. А ведь ему осталось лишь три откровения: о мудрости, о прошлом и будущем, и последнее – о крови… Не слишком ли все быстро происходит? Адонаш удивляется, и он прав. Монахи рассказывали Скайсти, что это путешествие продлится долгие годы, пока мудрость пропитает его от макушки до пят, пока обо всем не станет ему известно, пока не переживет он всего, и не победит своею этой мудростью все земные страсти… Да вот только… не ощущается что-то эта победа над земными страстями, никак не ощущается. Не мог же он обмануться? Спутать откровения с чем-нибудь другим? Наставники уверяли, что он точно будет знать, когда получит откровение, как это будет, ему не объясняли, но он… видел, видел и точно знал! Объяснить и в самом деле так сложно. Откровение вдруг разворачивается диковинным цветком, растекается чудесной рукой. И он его видит! Он знает смысл, понимает значение. Так всегда происходит, это до нелепого просто и в то же время невероятно сложно. Важно одно, как его и учили – знать, верить! А он знает и верит!

Скайси с тоской посмотрел в сторону танцующих парочек, в сторону сада, куда хотела увлечь его Инель, вздохнул, одернул себя: «Не годится тому, кто начал путь оглядываться назад, не годится задумываться о женской ласке… Но какая-же она красивая… И имя у нее красивое – Инель!..» Он снова вздохнул и побрел искать место, где бы уединиться для молитвы.

- Добрый хозяин?.. – Скайси потряс за плечо задремавшего прямо за столом селянина. – Эй! Добрый хозяин, не подскажешь, где можно переночевать?

- Чт-о-о-о? – пьяно протянул тот, – Ты да-а-авай пе-е-е-ей! Ешь! Ве-е-е-се-е-е-лись! Ночевать… потом… - и сам отправился ночевать лицом в стол…

Скайси отыскал за соседним столом более трезвого белонзоровца - старичка, аппетитно поедавшего колбасу и любующегося двумя дородными женщинами, что исполняли какой-то странный танец с шалями.

- О! Шапка!.. – отозвался на его обращение старик, и рука Скайси потянулась к голове, чтобы избавиться от опостылевшего головного убора, но в последний момент он передумал: «Пока… не надо… Пусть…»

- Подскажи, добрый человек, где можно переночевать?

- Устал ужо?

- Да… - грустно кивнул Скайси.

- А такой молодой! Веселиться бы и веселиться! Вона – друг твой старшой, с косами который, спать и не собирается вовсе! Что? Никто с тобой беднягой не танцует? Так ты шапку эту сними… Вот не обижайся, только чудная она больно… Ты у ней, аки… гриб! Вот не обижайся…

Скайси вздохнул.

- Я и не обижаюсь. Подскажи, добрый человек, где мне отдохнуть?

- Так на сеновал иди! Ляжешь, сенца под бок подмостишь и будешь спать. Лучше, чем на перине! Я по молодости на сеновале только и спал! А еще… - Старик осклабился, зубы его были на удивление белыми, ровными и целыми, - девок водил… никто там нам не мешал. И тебе, стало быть, не помешает. Вона – за тем домом у Кичида сеновал большой! Лестница там стоит – залазь да спи!

- А Кичид этот не будет против? – обеспокоился Скайси.

- Да чего ж он будет против? Я ужо не знаю, может тебе бабы наши, что получше приготовили… Перину перьевую в доме старосты… или еще чего… ужо не знаю! Но, коль хочешь спать – иди на сеновал к Кичиду и спи! Ночи, правда, еще прохладные, одеяло прихвати.

- Спасибо, добрый человек, - поблагодарил Скайси и побрел, волоча ноги, в указанном стариком направлении.

Одеяло его осталось среди поклажи на Вершке, а Вершок в конюшне в Брасе, за тридцать миль отсюда – Джай переправил туда лошадей еще до начала предприятия. А ведь Джай и Скайси предлагал остаться в Брасе, подождать их там пару дней. Скайси отказался, а теперь вот… жалеет. Главный источник всех его откровений – это Джай, и он старается не отстать от друга ни на шаг. Знал бы Джай, как испугался Скайси, когда тот пропал в Низинке и не появлялся несколько дней… Когда даже Адонаш стал сомневаться, что Джай вернется.

Сеновал, не очень высокий - футов семь, огороженный деревянными балками, удерживающими дощатую крышу, был там, куда и указал старик. Сейчас весна и большую часть складированного здесь по осени сена уже использовали на корм домашней скотине. Наверх вела лестница. Пахло пряными травами, хоть и слежавшимися за зиму.

Скайси ловко взобрался наверх, крикнул в темноту:

- Есть тут кто?..

Ответа не получил и прыгнул в мягкое сено. Полежав неподвижно несколько минут, он понял, что старик был прав насчет прохладных ночей, зарылся поглубже, оставив сверху лишь голову в теплой шапке, которой был впервые по-настоящему, без сомнений, сегодня рад.

Скайси стало вдруг очень тепло… особенно у правого бока. Что-то защекотало ему шею, затем ухо. Он обнимал Инель, чувствовал пальцами шелковистую кожу девушки, ощущал ее запах, перемешанный с ароматом сена, он видел ее улыбку, белые ровные зубки-жемчужинки. Губки - розовые лепестки, глаза – нежные васильки, две светлые косы, спадают на плечи, а их кончики то и дело прячутся в соблазнительной ложбинке меж грудей. Сон. Хороший сон. Приятный…

Вот она становится на цыпочки и тянется губами к его губам. Прикосновение. Он отчетливо ощущает влагу на ее устах. Рука сама тянется туда… куда нельзя… упругая девичья грудь... Приятный сон, хоть и… не мудро как-то ему – начавшему путь, смотреть такой… Не лучше ли его отогнать… пока не поздно?

- Инель… - шепчет Скайси, не отнимая руку от ее груди. – Инель…

Горячий поцелуй, растекается волной жара по всему телу. Приятный сон…

- Инель… Инель?! – Скайси открыл глаза

Она, в самом деле, здесь! Она по-настоящему целует его! А он… он держит ладонь на… ее груди! Это не сон!

Едва опомнившись, он испугано одернул руку, попытался отползти, перебирая ногами в рыхлой сухой траве. Инель улыбалась.

Скайси понял, что уже утро, небо светлеет, и он отчетливо может разглядеть каждую веснушку на таком милом ему лице.

- Что ты здесь делаешь? – сердито спросил он… Вернее хотел спросить сердито, а вышло - испуганно.

- Я всю ночь тебя искала, - тихо ответила девушка, - А ты - вон где спрятался!

- Нас увидят!

- Нет, не увидят и не услышат. Перепились все. Абы эти разбойники не раскачивались сейчас на ветках в Тишином лесу, а были живы, то могли бы голыми руками нас брать. Полдеревни спит, полдеревни ходят с этим твоим Астри Масэнэссом по хатам. Я его видела, где-то с час назад, он на ногах еле стоит от усталости.

- А Адонаш?

- Кто?

- Ну… Мастер, который с косами…

- А! Тот, который с мечами? Так он с Ишкой в садку.

- Ну да… Это понятно… Где ж ему еще быть?..

- А ты почему ушел?

Она хихикнула, нырнула к нему под руку и улеглась на его плече, крепко прижавшись, обхватив ногой и рукой. Нельзя было ни признать, что это ему нравится. И нельзя было это так оставлять.

- Инель… Понимаешь… - Скайси едва себя превозмогал. – Я…

- Так ты соврал, что не женат?.. – обиженно пискнула Инель, но не отпустила.

- Не соврал… Я не женат и никогда не женюсь. В этом дело…

- Почему? – девушка подняла на него удивленные глаза-васильки.

- Я… начал путь… - Он это сказал. Превозмог себя и сказал! Да вот только девушка ничего не поняла…

Скайси медленно стащил с себя вязаную шапку.

- Вот…

- Ой! – Она хихикнула, прикрыв рот ладошкой, затем осторожно дотронулась до его головы, которую, кстати сказать, не мешало бы поскрести бритвой – уж начали отрастать колючей щетиной новые волосы. Растут очень быстро, раньше так не было – каждый день нужно брить, а оставленную на макушке косичку постоянно нужно подкрашивать. Одну неделю пропустил – и у его синей косицы уж на полдюйма рыжие корни.

- Какая странная у тебя прическа… Это еще зачем? У тебя что? Волосы синие?

- Нет. Я монах… – признался, наконец, Скайси.

- Монах?.. – Инель погрустнела. – Так ты из тех… кто никогда не женится, живет всю жизнь в монастыре? В наши края редко такие захаживают… Ты из них? А почему путешествуешь? – она спрашивала это сдавленным срывающимся голоском. Неужели заплачет?

- Да… Я из них… Вернее буду из них. Я начал путь… Но монахом стану, когда закончу его. Закончу путешествие.

- Так значит ты еще не монах? – Надежда в голосе?

Да нет! Он монах! Он еще не произнес последней клятвы, еще не получил всех откровений. Но все уже предрешено. Он монах! Или еще нет?.. Никогда раньше Скайси не думал над этим… так.

- Я… я… еще не произносил клятвы.

- Значит еще не монах! – звонко заключила Инель.

- Да нет… Инель… Понимаешь, я ведь… я ведь уйду… Уйду и больше не вернусь.

- И поэтому?.. – девушка посмотрела на него своими не по возрасту серьезными, синими-синими, как сама мудрость, глазами.

- Поэтому… - они понимали друг друга, не договаривая фразы. - Если… я… полюблю тебя, Инель… Я ведь не смогу вернуться…

- А вдруг сможешь? Если это твоя судьба? Вдруг?..

- Инель!.. – Скайси сжался в комок, пытаясь отстраниться от нее и, в то же время, истаивая от желания прижаться к ней… - Вот этого я и боюсь – сомнений! Сомнения – самый страшный враг веры. Я уже принял решение. Я начал путь и оглядываться мне нельзя. Понимаешь? Если оглянусь – все, я пропал… Я убегаю от тебя, потому что ты нравишься мне… очень нравишься… Наверное, такую девушку, как ты, я мог бы полюбить… Но мне нельзя. Нельзя. Понимаешь? Стоит оглянуться…

- Так и не оглядывайся, - вдруг рассмеялась она, - просто закрывай глаза.

- Я буду мучиться. Буду задавать себе вопросы – а правильный ли выбор я сделал?..

- А как иначе ты узнаешь, что выбор правильный, если вопросов себе не задашь? Если выбора нет – то это не выбор!

- Что ты такое говоришь, Инель? – Скайси почти испугался, уж слишком мудрые слова для деревенской девчонки.

- Думаешь, я совсем ничего не знаю? – обиделась девушка. – А вот и ошибаешься! Я знаю кое-что! Знаю! Вот у тетки Лайси муж! Он - такой как ты!

- Что?! – Скайси вздрогнул.

- Да. Лет десять назад он тоже ходил, как ты… лысый и с косичкой вот такой. Тетка Лайси рассказывала, да только ей никто не верил. А я… увидела и вспомнила. Он влюбился в нее. И передумал возвращаться в монастырь! Выбор у него был, и он выбрал.

Скайси задумался. Да, он слышал о таких, кто начал путь, но не окончил его, так и не вернувшись, чтобы продолжить служение. Но наставники никогда не осуждали их. «Служение их в другом, - говорили они, - Путь – это проверка, испытание не только твоей веры, но и твоего выбора. Верен ли он?»

- А вот ты, почему решил стать монахом?

- Я? – Скайси захлопал глазами. – Да… Не знаю… Решил…

- У тебя родители живы?

- Нет… Я сирота… Меня монахи вырастили.

- Вот видишь?

- Что вижу?

- Выбора у тебя не было! Как можно сделать выбор из двух дорог, если одну ты видишь, а другую – нет?

- Инель! Но!..

- Вот моя бабка Милиша всегда говорит: «Ты не спеши брать того гусака, что торговка держит в руках и расхваливает на все лады, вначале погляди, и на другого, того, который у нее в корзине». Ты другой жизни не знаешь.

- Инель! Если я тебя полюблю, то выбора уже не будет! Я ведь…

- Не сможешь забыть меня? Так?

- Так…

Она улыбнулась, мигом оказалась на нем сверху, обхватила крепко бедрами, чмокнула в губы, тут же вскочила и, уже будучи на лестнице, крикнула:

- Тогда выбирай, Скайси, выбирай! – и исчезла.

Брас

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Брас.

Брас гудел растревоженным ульем. Народ спешил на рынок, где, как обычно в пятый день недели, царила особо оживленная торговля. Окрестные селяне свезли сюда первые овощи, сыры, молоко, живую и забитую скотину, колбасы, копчености, семена для посева, изделия из лозы, рулоны домотканого льна, вышитые хозяйками сорочки и скатерти. Встревожено гоготали гуси, жалобно ревели коровы, деловито квохтали куры, а еще тонко и неприятно пищали утята, но чтобы услышать их писк нужно обладать слухом Джая. Где-то у покошенного забора в стороне от наибольшего скопления народа отчаянно лаял большой косматый пес, которого притащил на веревке на рынок какой-то пьянчужка, надеясь выторговать за псину искорку-другую. Люди не только не отставали от животных, но и превосходили их, наполняя площадь невероятным гомоном. Купцы бойко расхваливали диковинные ткани, бусы, браслеты, чаши и блюда, ковры, привезенные из самой Ары и изделия из дерева сот, или даже из прозрачного, как янтарь, Мицами. Шарлатаны вкрадчивыми, хорошо поставленными голосами предлагали погадать и рекламировали зелья, изготовленные якобы Целителями Силы в самом Городе Семи Огней. Женщины - брасские хозяйки, самозабвенно торговались, перекрикивая всех.

Джай не любил такого скопления людей, а шум любил и того меньше, но ему необходимо было кое-что приобрести и кое-что продать. Деньги сейчас нужны, как никогда, а самый быстрый способ обзавестись таковыми для Мастера Путей – создать и сбыть Перл Огненосца. Необычный, особый огонек – в форме ограненного бриллианта, внутри синий холодный свет плавно перетекает в оранжевое горячее пламя. Джай потрудился даже сделать для него оправу и подвесить на витую изысканную цепочку – готовое изделие. Мужчина, у которого хватит денег купить подобную роскошь для своей дамы, может не беспокоиться о том, что избранница откажет ему хоть в чем-то. Джай ухмыльнулся. Сейчас он выглядит ни лучше, ни хуже любого междуморского купца, торгующего диковинками: серый с красной окантовкой стеганый халат, красные сапоги до колен из мягкой кожи, толстая золотая цепь на шее, серьга с крупным сапфиром (стекляшка изменённая Силой Джая выглядела не хуже драгоценного камня) в ухе, а уж физиономия не требует никакого вмешательства, с таким лицом труднее доказать, что ты Мастер Путей, которым являешься, нежели выдать себя за торгаша, которым не являешься.

Заприметив его, земляки-междуморцы, озадаченно переглядывались - обычно они знали всех своих. Джай вежливо им кивал и улыбался на все тридцать два зуба, как старым знакомым. А ведь он сейчас уж никого из Междуморья не знает, потерял связь даже с теми, кто состоит с ним в кровном родстве… очень далеком родстве… Что ни говори, а зажился он на свете.

Проходя мимо телеги с откидным бортом, на которой, как на сцене, выступал высокий пучеглазый мужчина с длинной до пояса косой, демонстративно перекинутой через плечо, Джай притормозил. Пучеглазый выдавал себя за Мастера, Одаренного Пророка, приторговывавшего к тому же вещами и эликсирами, вобравшими в себя, по его словам, силу семи Целителей. Он даже называл их имена, которые, скорее всего, были такой же выдумкой, как и его собственное звание – фиолетовой мглы Пророка, свидетельствующей о наличии Дара в этом мужчине, Джай не видел. Зато явственно видел посредством собственного пророческого Пути, что коса лжемастера является париком, сам он неуклонно лысеет, будучи неодаренным, которым в отличие от наделенных Силой, Создателем не выделяется густая шевелюра, растущая к тому же с приличной скоростью.

Сухонькая старушка вся сгорбленная и скрученная тонким жалобным голосом плакалась обманщику о своей судьбе и просила помощи, не для себя, не смотря на то, что ее одолевала дюжина болячек, а для внучки-сироты. «Мастер Пророк» за умное лицо, запрокинутую голову и навевающий ужас голос, хотел получить с бабульки три серебряных огонька – цена непомерная, по мнению Джая, даже за настоящее пророчество. Кроме того, так как и несчастная внучка, и ее муж, и дети страшно болели, Мастер-Аферист прописал клиентке три микстуры по огоньку за каждую и еще одну в придачу всего за тридцать искр. Но старушка могла прикупить вместо всех этих микстур один-единственный эликсир, изготовленный лично Мастером Путей Астри Масэнэссом за золотой пламень и все ее проблемы: хвори, бедность, неудачи – как рукой снимет. Джай навострил уши, поднял брови.

- А что это за Мастер такой Астри Масэнэсс? – громко спросил он, когда старушка уже потянулась к кошелю за монетами.

- О! Добрый господин! – пучеглазый обрадовался вопросу, позволяющему рекламировать свой товар во все горло. – Астри Масэнэсс! Кто же не знает самого Астри Масэнэсса – Мастера Путей!

- Что это значит, Мастер Пророк, поясни мне – простому неученому человеку?

Вокруг телеги стал собираться народ.

- Это значит, что для него нет ничего невозможного! Нет ничего такого, чего бы он ни умел! Если есть на свете Целитель с неимоверно ярким Даром, такой, который способен вырвать человека из лап смерти, который способен вернуть зрение или отрастить оторванную конечность, выпрямить горбуна или вернуть разум безумцу, то Мастер Путей превосходит его! Если есть на свете Строитель, который может возвести замок до небес, настолько красивый, что люди будут проходить сотни и тысячи миль, переплывать моря и пересекать горы, лишь бы полюбоваться чудесным строением, то Мастер Путей превосходит его! Если есть Разрушитель, обладающий такой мощью, что способен горы ровнять с землей, а море делать сушей – то Мастер Путей превосходит его! И даже если есть Огненосец, способный осветить целый город своими огнями, то и того превосходит Мастер Путей!

- Не говоришь ли ты ересь? – усмехнулся Джай. Впрочем, ему понравилось... – Кто способен превзойти Огненосцев – испокон веков правящих нами?

- Ни в коем разе, добрый господин, не желаю я обидеть или унизить достоинство наших высокочтимых Правителей, да только Мастер Путей – выше всех! И тот, кто знаком с ним, никогда не скажет иного!

- Надо же! И ты с ним знаком?

- Конечно! – Пучеглазый еще больше вытаращил глаза, сложил руки на груди и гордо задрал голову. – Иначе откуда у меня эликсир, изготовленный его рукой?

- Вот и я думаю, откуда? – рассмеялся Джай и обернулся к старушке. – Это ведь последние твои деньги, бабуль, и ты шла сюда на рынок, чтобы купить ткань для внучки. Твоя внучка – Лили Авор, плохо ходит – у нее больные ноги, зато хорошо шьет – руки у нее золотые. Ты подумала, что купишь ткань, внучка нашьет рубашек, вышьет их красными нитками, а ты потом продашь и – глядишь, проживете. А сейчас готова выложить последние деньги за обман?

- Откуда ты обо мне это все знаешь? - бабушка не рассказывала лжепророку о намерении купить ткань, и Джай никак не мог подслушать, ему открыл это собственный Дар. - И почему же за обман? Разве Астри Масэнэсс обман?

- Масэнэсс? Нет! – Джай улыбнулся, протянул руку.

Лазурь исцеления действовала легко, свободно, даря самому Джаю наслаждение, какое испытывает человек, вдыхая морской бриз после воздуха затхлой комнаты. Процесс исцеления всегда особенно нравился Джаю, даже несмотря на кратковременную боль, эхом от боли страждущего испытываемую Целителем. Пожилая женщина удивленно заморгала, в глазах появились слезы, она стала выпрямляться, делаясь выше, даже ее старая сморщенная кожа казалась сейчас свежей. Увы, Джай не мог вернуть молодость… Никому и никакой ценой.

- Что это происходит?.. – удивленно спросила она.

Джай, увлекшись, позабыл о цели своего прихода на рынок. Народ глазел на него, но сейчас деньги ему нужнее славы, а если он объявит, что является Астри Масэнэссом, так лестно представленным этим пучеглазым шарлатаном в парике, то отсюда он сегодня уйдет не скоро… пока не исцелит всех больных, случайно здесь оказавшихся и тех, которых родственники успеют сюда немедля доставить. Денег за исцеления брать он не станет - так и не превозмог себя… Но любое действие имеет последствие – Целители Силы Браса или соседнего крупного города Гарая, услышав о его подвигах, тут же откроют на него охоту, ведь он забирает их хлеб, делая бесплатно то, чему цена - целое состояние.

По этой же причине не стоило разоблачать сейчас и лжепророка. Но припугнуть по-тихому можно. Он зарыгнул на телегу, подошел к пучеглазому, который напрягся, отпрянул, загородившись руками. Джай знал, что такого рода люди не путешествуют в одиночку без надежной охраны - где-то в толпе его спутник с дубиной, а может и с мечом в руке.

- Что тебе нужно здесь?

- Послушай, Тидиан, - имя шарлатана для истинного Пророка Силы – узнать не проблема, - предупреждаю тебя – не впутывай Астри Масэнэсса в свой обман. Он способен на многое, но исцелять на расстоянии через эликсиры – это во власти только Мастера Судеб. Не упоминай имя Астри Масэнэсса. Иначе познакомишься с ним по-настоящему!

Тидиан глядел на него изумленно, ничего не отвечая. Джай не стал дожидаться, пока тот подберет слова, присел, протягивая руку бабушке:

- Не желаете ли со мной прогуляться, сударыня?

Она рыбой широко открывала рот, но ладонь свою в его протянутую руку все-таки вложила. Джай призвал туман перемещения.

Дом (вернее тесная комнатка в большом городском доме), где ютилась семья внучки, встретила Джая и его спутницу запахом сырости и браги, детским плачем, убогостью обстановки и полумраком, так как здесь было лишь одно маленькое оконце, сквозь которое свет почти не пробивался. Джай зажег на руке тарийский светильник раньше, чем его глаза успели привыкнуть к полутьме. Лицо старушки просияло ярче его светильника – она начинала догадываться, что происходящее, пусть и необычно, - принесет ей нечто хорошее, доброе. Джай сделает все, что может…

Лили – молодая женщина лет около двадцати сидела на топчане, укутав ноги в латаный плед, здесь же, на лежанке, играли друг с другом двое годовалых близнецов-мальчуганов. На полу не поделили тряпчаную лошадку, набитую соломой, мальчишка и девчонка не старше пяти, отчего мальчишка ревел, а девчонка лупила того по голове той самой лошадкой.

Ноги Лили не отняли много времени.

- Можешь вставать, - сказал Джай, любуясь, как радостно обнимает старушка свою внучку, а та сидит, изумленно нахмурившись, замерев, не смея пошевелиться…

Ему нужно закончить быстро. Он и вовсе мог не помогать этому семейству, но Джай всегда придерживался правила – раз уж потянул за ниточку – распутай весь клубок. Дети оказались здоровы, не считая некоторого истощения от недоедания. Бабулька говорила, что есть еще муж, которой тоже болеет, и тот обнаружился в полубессознательном состоянии, лежащим на соломенном матраце в дальнем углу комнаты. Джай вздохнул – лучше бы тот оказался при смерти от неизлечимой болезни, но мужчина попросту был мертвецки пьян. И пил, похоже, не просыхая, дни напролет. Джай, безусловно, мог привести его в чувство, но при этом знал, что трезвость отца этого семейства продлиться недолго, особенно, если у них появятся деньги.

- Позволите его проучить? – спросил он, когда Лили уж немного пришла в себя, она твердо встала на ноги, но тут же упала на колени, пытаясь обхватить его лодыжки.

- Спасибо Вам, добрый Мастер! Все что угодно, все что угодно просите! Все отдадим! Спасибо Вам!

Джай поднял ее, не без борьбы…

- Лили, - тихо произнес он. – Вы голодаете? И в комнате этой тесно… получше не нашлось?

- Все он пропивает… - заплакала старушка, указывая на дремлющего мужа Лили, - Ничего не остается. Он ведь и не работает совсем. Детей настрогал, а Лили ходить не может…

- Теперь могу, бабушка, не печалься! Теперь могу!.. Все что угодно просите! Бабушка, у меня огонек припрятан серебряный… Что у тебя там? – молодая женщина принялась считать деньги в кошельке старушки, затем извлекла откуда-то из-под пола еще монетку, блеснувшую серебром. – Мы знаем, что исцеление стоит дорогого… А уж если Мастер Силы сам явился в дом!..

- Я не обычный Мастер Силы, - усмехнулся Джай, - и платы потребую необычной.

- Чего только не пожелаете, добрый господин! – с готовностью выпалила Лили.

Джай указал на светильник, созданный им при появлении здесь.

- Это вам, но не для продажи, а для того, чтобы тебе сподручнее было шить. А вот эти, - Джай создал три небольших ярких огонька – два синих и один белый, - можете продавать. Много лет проживете, ни в чем не нуждаясь, поднимите детей.

Лили приняла огоньки и онемела, ее бабушка тоже не могла произнести ни слова.

- А как же плата?.. – Лили сказала это, после нескольких минут молчания и неподвижности. Сказала сбивчиво. Слова о плате и в самом деле казались нелепостью, ведь Джай только что вложил в их руки целое состояние.

- Я выбрал себе плату.

Вновь изумленное неловкое молчание.

- Не…неужели… ребенок?.. – прохрипела Лили, лицо ее сморщилось, глаза покраснели, их застилала пелена слез.

- Лили! Зачем мне ребенок? – удивился Джай.

- Так ведь всегда… Ребенок нужен тебе, чтобы… он стал таким, как ты…

Джай печально усмехнулся. Молва сделает из тебя всемогущего героя, и тут же превратит в чудовище, охотящееся на детей, но она никогда не расскажет правды… не стоит и надеяться.

- Лили, зачем мне ребенок? – повторил он. – У меня были дети, они выросли, прожили жизнь. У меня и сейчас могут быть дети – свои дети.

- Но ты не хочешь… - страх говорил в ней сквозь дрожащие губы и наполненные слезами глаза, - не хочешь своим детям такой судьбы… Так… говорят…

- Чем же ужасна моя судьба? - улыбнулся Джай. Нет. Его судьба далеко не ужасна. А насчет того, желает ли он такой судьбы своим детям, он никогда не задумывался, потому что знал – следующий Мастер Путей родиться только через несколько тысяч лет.

- Нет, это не ребенок, - он решил успокоить женщин, пока не началась истерика. – Это взрослый человек, который должен был позаботиться о своей семье, а заботился лишь о выпивке.

- Эсин?! – ахнула Лили, прикрыв ладонями рот. - Эсин… он не плохой… не делай ему зла.. не забирай! – Снова слезы. - Он хоть и пьет, но… он… я же люблю его… Он же…

Если Джай оставит здесь этого Эсина, то от подаренных им Перлов Огненосца не будет никакого проку - пьющий муж спустит их за пару недель, и сам пропадет. Мало ли опасностей поджидает, ничего не соображающего от крепкой выпивки, человека, у которого в руках целое состояние.

- На что тебе этот пропойца? – Старушка нахмурилась. – Какой-никакой… а все ж отец… деток этих отец. Так на что он тебе?

- Воспитаю… - ухмыльнулся Джай. – Не бойтесь, я не убью его…

- И в свинью не обратишь?

«Обратил бы если б мог» - весело подумал Джай, но вслух сказал:

- Нет. Я попытаюсь исцелить его от этой напасти… Если получится. В любом случае он к вам вернется.

- Исцелишь его? – удивилась Лили. - И отпустишь? А в чем же плата? Мастер… не обманывай меня, прошу… Я и так настрадалась в жизни… Отец и мать умерли, когда я еще была ребенком, сама я калечка… а Эсин, не смотря на это, взял меня замуж… Может, и пьет он из-за этого. Ты приходишь… появляешься из тумана, исцеляешь меня, даришь мне перлы огненосца и тарийский свет… А еще говоришь, что мужа исцелишь и отпустишь… Но я знаю, - Она плакала взахлеб, говорила скороговоркой сквозь рыдания, и Джай с трудом разбирал слова, - знаю, что ничего задаром не дается! Не обманывай… скажи правду, какие страдания мне придется пережить в будущем… чем мне придется заплатить? Правду скажи!

- Глупая девочка… - Джай взял ее за руки, заглянул в заплаканные глаза, вытер своим платком слезы с дрожащих ресниц и покрасневших щек. – Ты и так уже заплатила, дорого заплатила. А Мастер Силы, которому много дано, больше, чем обычному человеку, платы за свою работу не должен брать. Запомни мое имя, помяни меня в молитве, вспомни обо мне с теплом, расскажи своим детям, когда они подрастут… это и будет твоей платой. Большего не нужно. А муж к тебе вернется, но сейчас я должен его забрать… Может и получиться его изменить, хотя это и очень трудно… практически невозможно. Ничего не обещаю… Не огорчайся, если ничего не выйдет.

- Я… я запомню твое имя… - прошептала она. - А как тебя зовут?

«Джай» - едва не сказал он, чувствуя отцовскую нежность к этой обиженной судьбой перепуганной девочке.

- Астри Масэнэсс. Если кто-то будет спрашивать тебя, скажи, что Астри Масэнэсс твой названный отец.

Он улыбнулся ей, ее бабушке, притихшим деткам, взъерошил волосы на голове старшего мальчонки, подошел к впавшему в пьяное забытье мужчине в углу, присел рядом, положив руку на предплечье, и исчез.

- Что это? Кто это? – взвизгнул Скайси, отодвигаясь от так и не проснувшегося Эсина. – Почему от него так несет?..

- Потерпи, Скайси, - ответил Джай. – Где Адонаш?

- Я здесь, - Мастер Меча вышел из смежной комнаты, с любопытством разглядывая нового гостя. – Кого это ты притащил?

- Это Эсин. Мне нужно уйти, пусть поспит пока. Если проснется раньше, чем я вернусь, не позволяйте ему уйти. Адонаш, можешь не церемониться и дать волю фантазии, втолковывая, почему ему нельзя покидать эту комнату.

Адонаш ухмыльнулся и кивнул - развлечение вполне в его духе, пугать людей он умеет. Скайси только предосудительно потряс косичкой. А Джай вернулся на браский рынок, - он все-таки раздобудет сегодня золотых пламеней!

Снова тот же гомон, та же суета, и толкотня. Джай протискивался меж торговых рядов, к лавкам ювелиров.

- Приветствую тебя, брат! – услышал он возглас за спиной и обернулся.

Невысокий, хрупкого сложения пожилой междуморец, с такими же, как и у него самого, черными глазами на фоне пепельно-серых волос, улыбался ему тонкими губами. Одежда выдавала в заговорившем купца. Легкий поклон, скопированный Джаем, довершил приветствие.

- Я Ливио Танэль, - представился купец. – Земляка-междуморца в толпе не узнать сложно.

- Мое имя Иниш Хатэм, – выдумал на ходу имя Джай. -Ты прав, брат, нас видно издали.

- Что делаешь в Брасе? Давно ты покинул Междуморье?

- О! – усмехнулся Джай. – Кажется, что века пролетели с тех пор.

- Да… время идет быстро, а ход его ускоряется с каждым годом. Но кто может забыть Междуморье? Разве что Город Семи Огней пленит сердце подобно ему…

- Ты и там бывал, Танэль? Много же ты путешествуешь!

- Я бывал в разных местах, в городах покрытых снегом и разжаренных солнцем, бывал за морем и в горах, на Хвосте Дракона и вот – занесло на восток.

- Ищешь голову Дракона, которая извергает каждый день солнце?

- Ты, как я вижу, несмотря на молодость, тоже успел побывать на Хвосте Дракона?

- Да, - улыбнулся Джай. – Поносило меня по свету.

- Из какого города ты родом? Может, знаю твою семью?

- Вряд ли… - уклончиво ответил Джай, он мог назвать города, которые давно уже канули в лету. В самом деле, века не бывал он на Родине. – Мои родные умерли все до одного много лет назад.

- Так ты сирота?

- Можно и так сказать. Но раз уж я встретил брата-земляка, убеленного сединами, то позволь спросить у тебя совета?

- Конечно же, с радостью окажу тебе помощь! Давай-ка уйдем с шумной улицы, о делах лучше всего говорить за чашей вина.

- Здесь хорошего вина не сыщешь.

- Можно поискать, - улыбнулся новый приятель Джая и уверенно свернул в направлении питейной, о наличии которой повествовала яркая вывеска, изображающая девушку, что преподносила чашу высокому статному воину и надпись «Чаша победы».

- Так о чем ты хотел со мною посоветоваться, Иниш Хатэм? – спрашивал Танэль уже сидя за довольно чистым для такого заведения столом, и держа в руке чашу с действительно неплохим вином.

- Я недавно в Брасе. Хочу продать здесь одну вещицу. Но, знаешь ли, мне плохо известны покупатели. И это скверно.

- Почему же ты пытаешься продать свою вещицу именно в Брасе, а не в том городе, где покупатели тебе известны? - легкая насмешка проскользнула в голосе.

- Ты прав. Так поступить, было бы разумнее всего. Но со мной случилось несчастье, вынуждающее меня искать покупателя именно в Брасе. Я вез множество товаров из самого Города Семи Огней и мое путешествие обещало быть безопасным и принести мне немалую прибыль. Здесь на востоке с большой охотой скупают товары из столицы. Но на мой караван напали разбойники. Банда Таансана, слышал о такой?

- Банда Таансана? – купец потер выбритый подбородок. – Приходилось слышать, но, слава Мастеру Судеб, встречать не доводилось.

- А вот мне довелось… - продолжал заливать Джай, делая скорбную мину, - Мою охрану перебили легко и почти без боя. Таансан из Мастеров Смерти, и возможно не один он наделен подобным Даром в этой банде.

- Так тебе следовало нанять Одаренного для охраны! – воскликнул купец. – Ведь в Городе Семи Огней Мастера найти легче, чем смарга в здешних лесах.

- Ты прав, - скривился Джай, - да только…

- Стало жаль тех пламеней, что они требуют за свою работу?

- Опыт приходит с годами. Но я не думал, что Мастер Силы… в одиночку…

- Да… Тебе лет тридцать, и хоть ты и попутешествовал, но Мастеров Смерти в деле, похоже, не часто видел. Так?

Джай смущенно кивнул.

- Я тоже таким был! Старики говорят, что раньше у нас в Междуморье Одаренных было больше, чем во всей Тарии вместе взятой, но нынче все слетаются к семи огням, словно мотыльки на свет. И междуморец может прожить целую жизнь, так ни разу и не став свидетелем того, как сражается Мастер Меча. – Танэль вздохнул. – Ну, рассказывай, я перебил тебя, брат.

- Рассказывать почти нечего. Меня ограбили до нитки, забрали все товары, чудом удалось спасти жизнь и одну единственную вещицу, которую я держал при себе – очень ценную, к счастью. Продав ее за хорошую цену, я смогу вновь начать торговлю, и уж в этот раз на услуги Мастера Силы не поскуплюсь!

- А что за вещица? Украшение? Драгоценности?

- Да. Украшение. Мне нужно найти ювелира, способного дать настоящую цену.

- Позволь взглянуть. Ты же не о том сапфире говоришь, что у тебя в ухе? Как бандиты не сняли его при нападении?

Купец был подозрителен и постоянно подлавливал Джая на неточностях в его рассказе, но это не огорчало – так вел бы себя всякий междуморец.

- Этот камень, - Джай дотронулся до украшения в ухе, - как и ту вещицу, я надежно спрятал, как только мы въехали в лес. У меня, знаешь ли, было недоброе предчувствие. Я спрятал свои сокровища в старой потертой кожаной фляге с водой, на которую разбойники не позарились.

Джай осклабился – пятисотлетний междуморец перехитрит пятидесятилетнего.

- С тех пор, не расстаюсь с ней, как с талисманом. - В подтверждение своих слов он продемонстрировал новому знакомцу флягу, которую носил еще с тех времен, как выручил из рабства Адонаша. Фляга была потертой, но удобной, не слишком тяжелой и достаточно вместительной.

Купец кивнул.

Джай вынул из кошеля, спрятанного по обычаю междуморских купцов во внутреннем кармане за пазухой, свое изделие – необычный огонек на цепочке.

Ливио Танэль ахнул, всплеснул руками:

- Ты прав, Иниш! Это ценнейшая вещь! Никогда, за всю свою жизнь не видел подобного Перла Огненосца! Ты, видимо, был очень успешным торговцем, раз смог приобрести такой? А у кого ты его купил, мальчик?! Я торговал Перлами, знаю каждого продавца в Городе Семи Огней и каждого покупателя. За такую вещичку там содрали бы с три шкуры!

- Я приобрел его не в Городе Семи Огней. - Не хватало еще проверять его знания имен столичных торговцев!

- А где?

- Мне очень повезло, брат. Невероятно. Видимо, в природе должен соблюдаться баланс, и моя невероятная удача стоила мне ограбления и потери всех товаров.

- Уж не знаю, нужно ли тебе сожалеть о такой сделке с судьбой? – купец выглядел возбужденным, он чувствовал, что может кое-что выиграть и для себя, помогая молодому земляку продать очень дорогую вещь. – За твое сокровище, ты сможешь купить столько товаров, что у Таансана не хватило бы людей, чтобы управлять повозками, груженными добром.

- На этот раз я позабочусь, чтобы ни одна моя повозка не перешла в руки то ли Таансана, то ли какого другого разбойника, промышляющего грабежом! Так ты поможешь мне? Не задаром, конечно же. Я готов поделиться удачей, особенно с земляком.

- Как и я готов помочь советом земляку! – просиял Ливио. – Позволь подержать в руках твое сокровище.

Джай улыбнулся и отдал огонек, ему повезло – купец-междуморец, знающий толк в торговле Перлами Огненосцев, продаст товар намного лучше и быстрее, чем сделал бы сам Джай, да и Ливио в накладе не останется.

- О! – Тем временем Танэль дрожащими руками перебирал цепочку, боясь прикоснуться к самому огоньку. – Я чувствуют тепло, исходящее не только от Перла! - удивленно воскликнул он, - Неужели, оправа и цепочка – работа Ювелира Силы?!

- Похоже на то, - смутился Джай, думая, не перестарался ли он, - слишком ценную вещь продать не просто, и она привлекает излишнее внимание. Ко всему прочему, он не придумал еще объяснения, где молодой междуморский купец – сирота Иниш Хатэм взял драгоценность достойную рук Советника из Семи.

- Так, где ты купил его? Где!? – нетерпеливо сверкнул глазами Ливио.

Джай помолчал, как сделал бы междуморец, не слишком жаждущий открывать свои тайны.

- Ах, прости меня, сынок, за излишнее любопытство, - заметил его нерешительность Танэль, - понимаю, что хороший торговец не станет рассказывать направо и налево свои секреты. Но ты сказал, что тебе повезло его приобрести, и я не думаю, что отправься и я в то же место, к тому же человеку, что продал его тебе, нашел бы там еще один Перл, подобный этому! Разве не так? Потешь старика, расскажи все! Клянусь, что твоей тайны не выдам, как веками было принято между братьями-междуморцами. Я помогу тебе продать его по самой высокой цене, какую только дадут здесь в Брасе за него. А если никто не даст больше семи тысяч пламеней, то я сам выплачу тебе эту цену. Не стану скрывать, что в Городе Семи Огней я смог бы продать его за двенадцать, а то и за пятнадцать!

- Спасибо тебе, я знаю, что в Городе Семи Огней дадут больше… Но мне нужны деньги именно сейчас, скорость для меня сегодня важнее прибыли. Особенно, если учесть, что даже получив семь тысяч, я не останусь в накладе. Украденные у меня товары, вместе с повозками и лошадьми, вместе с платой погонщикам и охранникам, обошлись мне дешевле.

- Одного не пойму, - прищурился купец, - ты продаешь ходовой товар, который не требует ни повозок, ни погонщиков, ни лошадей, чтобы перевезти его – спрятал в старую флягу – и дело с концами, и все это для того, чтобы купить другие товары? Разве разумно это? Я бы на твоем месте поспешил в Город Семи Огней, и продав его там, без особой суеты получил прибыль, какую не заработаешь, беспокоясь о караванах с товарами.

Джай вздохнул.

- Видимо, пришло время рассказать тебе правду, Ливио Танэль. Ты мудр, и в заблуждение тебя не введешь.

Танэль расправил плечи.

- Огонек мне подарили и наказали продать его, если со мной случиться беда, но ни при каких других обстоятельствах.

Купец недоверчиво нахмурился, вникая в суть.

- Дело было так, - Джай отхлебнул из кружки, откинулся на спинку и приготовился сочинять. – Будучи в Тайрене с караваном по пути из Города Семи Огней в эти края, я встретил одного человека. Мы сидели с ним в одной таверне вот так, как сидим сейчас с тобой. Человек этот тоже оказался родом из Междуморья.

- Купец?

- Нет. Мастер Силы. Притом необычный.

- Как его имя? Я многих междуморцев, блуждающих нынче по Тарии знаю, если не лично, то хотя бы понаслышке.

- Астри Масэнэсс.

Купец едва заметно вздрогнул.

- Он существует?.. И он междуморец?..

- Представь себе! Я, встретив его, тоже не поверил, тем более, что обстоятельства нашей встречи были весьма обыденными – он попросил подбросить его до города, выглядел как бродячий музыкант. Я оказал помощь брату-земляку, которая, как понимаю, вовсе не требовалась ему – до города он мог добраться, переместившись. Но он был благодарен за мое сочувствие. Исцелил одного из слуг от лихорадки. Так вот, когда мы сидели в таверне за вином, я, выпив лишнего, усомнился и стал спорить, что он не может и половины того, о чем рассказывают.

- А он?.. – заинтересовался купец.

- Он не спорил. Он создал на моих глазах этот огонек, и цепочку… Благо в таверне в тот час мы были одни, даже хозяин отлучился на кухню. Я протирал глаза, гадая, не показалось ли мне, что золотые пламени вытягиваются в цепочку… Астри Масэнэсс отдал мне эту вещь и сказал так: «Вот тебе предсказание. Ты потеряешь все товары по пути в Брас. Но этот огонек сбережешь. Продашь его в Брасе, не пытайся торговать им где-нибудь в другом месте и не стремись наварить на нем. Продай за первую цену, какую предложат – и вернешь свои деньги с лихвой. Если же, гонясь за прибылью, пойдешь в Город Огней или куда еще, не избежишь беды» Вот так все со мной и случилось. Теперь ты понимаешь, Ливио, почему я поступаю не совсем разумно с точки зрения торговой выгоды? Если одно его предсказание сбылось, то непременно сбудется и другое, а я многих знал, кто, потеряв разум от жажды наживы, попадал в беду – не хочу стать одним из них.

Танэль выдохнул. Джай видел, что он и верит и не верит. Рассказ был странным, но откуда еще мог заполучить такой, как Иниш Хатэм, подобную вещицу?

Огненосец

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Брас.

В комнатах, которые занимали они с Адонашем и Скайси, Джай нашел умилительную картину: очухавшийся Эсин, который мог бы показаться мужчиной далеко не безобразным, если б не искаженное хмелем кривое выражение лица, пил на пару с Адонашем, взявшимся за тем присматривать.

Скайси, недовольно хмурясь, поглядывал из-подо лба на эту парочку, и время от времени отпускал в их сторону нелестные замечания. Джай не знал, что случилось с монахом в Белонзоре, но после той деревни он сам не свой, днями и ночами пребывает в глубокой задумчивости, перечитывает свой молитвенник, ругаться совсем перестал, да и улыбаться тоже.

- Что это вы делаете? – возмутился Джай. Надо же – взялся отучить этого нерадивого папашу семейства от пьянства, а тут такое!

- О! Дж… Астри! – воскликнул Адонаш, которому, чтобы напиться нужно гораздо больше времени, чем проведенные в отсутствии Джая три часа. – Наш гость проснулся! И так страдал, что я вспомнил свое пробуждение в Низинке после вуривихи, и проникся к нему сочувствием. К счастью, у хозяина гостиницы нашелся кувшин Драконьей Крови.

Джай вздохнул.

- Этот наш гость каждый день просыпается в состоянии худшем, чем ты тогда в Низинке, Адонаш. И уж не на сочувствие с твоей стороны я рассчитывал… Эсин!

Эсин обернулся, пытаясь сфокусировать взгляд на Джае.

- Знаешь, почему ты здесь?

Джай подошел ближе, лед Отсекателя холодом, который Джай никогда не любил, отозвался в костях, он очищал организм этого непутевого человека от ядов, а тот, трезвея, с каждым мгновением все больше пугался и бледнел.

- Кто вы такие? – наконец воскликнул Эсин, пребывая в непривычном для себя состоянии трезвости. – Чего от меня хотите?! Денег у меня нет! Ни искры, ни пламени!

- Ты Эсин, муж Лили и отец четверых детей?

- Это я… Мои дети? Они вам нужны? Лили – калека… Она вам зачем?

- Ни Лили, ни твои дети нам не нужны. Но ты сам останешься с нами. Пока.

- Я? Но… Кто вы такой?

- Я Астри Масэнэсс, Мастер Силы.

- Добрый господин, отпустите меня! – Эсин бухнулся на колени. – Отпустите. Вы же знаете, у меня четверо детей, а Лили ждет пятого!

- Это неправда, - Джай исцелял ее – она не беременна.

- Ну да ладно… Четверо и так много! Они же с голоду помрут без меня! Я же их отец! Отпустите меня!

- Я позаботился, чтобы твоя семья не умерла с голоду, Эсин. За них можешь не волноваться, подумай лучше о себе.

- Что ты сделаешь со мной?

- Ничего плохого, если будешь слушать все, что я тебе говорю. Встань с колен!

Эсин несмело поднялся.

- Во-первых, ты должен знать, что я могу с тобой сделать, - Джай зажег огонь на левой руке, а правой взмахнул, повелев воздуху поднять пьяницу над полом, тот задрыгал ногами и замахал руками. Скайси перепугано таращился, а Адонаш в одиночестве хладнокровно допивал свое вино.

- Не сжигай меня! Не сжигай! Только не огонь!

Джай медленно опустил Эсина, погасил пламя, но свое лицо оставил каменным, а голос ледяным:

- Мне нужен человек, который доставит письмо в Тайрен.

- Письмо?.. Человек?.. – Эсин снова бухнулся на колени, но уже непроизвольно, ноги не слушались его, после кульбитов в воздухе.

- И этот человек ты!

- Почему я?

- Только ты можешь это сделать! Сделаешь все, как надо – получишь награду. Ошибешься единожды - и я придумаю наказание для тебя, которое тебе не понравится.

- Я сделаю… сделаю, что скажешь!

- Хорошо. Я дам тебе письмо и сегодня же ты оправишься в Тайрен. Ты получишь деньги на дорогу, припасы. Но ты не должен нигде задерживаться, письмо необходимо доставить вовремя. Поэтому даже с женой не сможешь попрощаться. Слушай и запоминай каждое мое слово. Я Пророк Силы и всегда смогу увидеть, что ты делаешь, и непременно узнаю, когда ты ослушаешься. К тому же я Мастер Перемещений, и мне не составит труда появиться перед тобою в то самое мгновение, как только ты нарушишь мои требования. Итак: получив письмо, ты незамедлительно покинешь Брас, и по восточному тракту направишься в Тайрен. Если выпьешь, хоть каплю вина, самогона, браги, вуривихи ли чего еще подобного в пути – умрешь! Если свернешь с дороги и попытаешь сбежать – умрешь! Если не управишься за три недели – умрешь! Ровно через двадцать один день в таверне Тайрена под названием «Стрела» тебя встретит человек в синем плаще – ему отдашь письмо. А он даст тебе награду и отпустит – тогда возвращайся к жене. Ты все понял?

- Да, господин. Понял… Запомнил… А почему горло-то в дороге промочить нельзя?

- Потому что – умрешь, - усмехнулся Джай, протягивая ему приготовленные им заранее: запечатанный свиток, сумку с припасами и кошель с мелкими монетами. – И еще – письмо не вздумай читать!

- Это-то понятно… Да и не умею я… Совсем. Почему ты меня выбрал?

- Не твоего ума дело, ступай.

- Для чего все это, Джай? - серьезно спросил Скайси, когда шаги Эсина стихли на лестнице. – Ты ведь можешь сам доставить письмо.

- Не в письме дело.

Джай поведал друзьям о том, что приключилось с ним на рынке, о Лили, и о попытке заставить ее мужа измениться.

- А разве ты не видишь будущего? Не можешь сказать наверняка? – продолжал расспросы монах.

- Нет, Скайси. Не в этом случае. Я вижу большую развилку. Я вижу его мертвым на дороге, вижу его пьющим в Гарае, убежавшим с деньгами, также я вижу его возвращающимся к Лили, и до конца дней не прикасающимся к горячительным напитками. Я вижу множество вариантов, он неоднозначный человек, все зависит от выбора, его выбора, который он сделает, совершив путь до Тайрена.

- Так то письмо?..

- Пустое. А человек в синем плаще, который будет ждать его – это трактирщик «Стрелы», с которым я заранее договорился, смотавшись в Тайрен, - надежный человек. Те три недели, что займет его путь, он станет размышлять о себе, о жене, обо всем на свете, и страх передо мной не даст ему затуманить разум вином. Его мысли будут продиктованы только его сердцем. Он придет к своему выбору, а в Тайрене окончательно сделает этот выбор, возвращаясь с деньгами, которые я ему оставил в награду за доставленное письмо.

- Так он не знает, что ты исцелил Лили? Что дал им Перлы Огненосца?

- Нет. Не знает. Выбор должен быть чист! Если он вернется к больной нищей женщине с четырьмя детьми в ту коморку в надежде дать им что-то лучшее, благодаря заработанным деньгам, то и счастья со здоровой богатой красавицей, моей названой дочерью, он достоин.

- Быстро же ты приобретаешь родственников, - рассмеялся Адонаш. - Что такого в этой Лили, что ты ее удочерил?

- Не знаю… - пожал плечами Джай.

- Путь нужен ему, чтобы сделать выбор?.. – тихо и задумчиво, как бы у самого себя спросил Скайси.

- Да…

- Все, как со мной.

- О чем ты?

- Я тоже отправился в путь… чтобы выбрать…

- Ох! – застонал Адонаш, - Сейчас опять примется философствовать! Скайси! Тебе нужно было затащить ту девчонку на сеновал…

- Нет!.. – взвизгнул Скайси.

- Да! – настаивал Адонаш. – Ты бы попробовал, что это такое, и не мучился больше!

- Нет, Адонаш! Это было бы то же самое для меня, что для этого забулдыги всю дорогу до Тайрена заправляться вуривихой! Для того, чтобы выбор был честен, разум должен быть чист!

- Ну да, ну да, - рассмеялся Адонаш. – Только скажи, что сейчас тебе девушки не снятся!..

Скайси взвизгнул, сделался красным, засопел, подхватил валяющуюся на одной из кроватей деревянную кружку и ловко запустил ею в Адонаша, тот уклонился, мотанув косами и показав белые зубы. Кружка звякнула о золотые зажимы на волосах Мастера Меча, шлепнулась о стену, затем упала на пол и завертелась на месте.

- Да не психуй ты, Скайси! – не унимался Адонаш. – Пойдем со мной вечером в одно злачное место, и я познакомлю тебя с девушкой более сговорчивой, чем та – в веснушках! И не бойся ничего, она сама все сдела…

Адонаш не договорил, так как ему пришлось вскочить на кровать и пробежаться по ней, чтобы избежать палки, которую разъяренный Скайси, раздобыв где-то, пустил в ход.

- Вдыхаешь и меееедленно выдыхаешь… - поучал Адонаш монаха из противоположного угла комнаты, спрятавшись у Джая за спиной.

Скайси взревел и метнул в расшалившегося Мастера свою палку, которая копьем просвистела над головой Джая и повредила штукатурку на стене.

- Уж больно ты горяч для монаха!.. – заключил Адонаш. – Пар нужно выпустить! Говорю тебе – не злись, а идем со мной… Улыбнешься девушке…

- Да чтоб ты сгорел!.. – крикнул вдруг Скайси, выбросил вперед руку, и Джай едва успел среагировать, отбрасывая струю пламени в бок, обволакивая ее воздухом и направляя в открытое окно.

- …больно ты горяч… - изумленно повторил Адонаш, осматривая кончик своей косы, которую огонь все же достал. В комнате запахло паленым волосом.

Скайси пискнул, присел, закрыл рот руками и вытаращил глаза, ставшие просто нечеловечески огромными.

- Я… я не хотел, Адонаш… Прости… прости… - лепетал он, не отнимая ладоней ото рта, отчего слова звучали глухо и неразборчиво.

- Огненосец?.. – Адонаш глянул на Джая, а Джай на Адонаша и опять на Скайси.

- Огненосец… - Кивнул Джай. - Хорошо, что он молнию в тебя не метнул.

- Это вы о ком?.. О ком это вы?.. – Скайси весь дрожал. – Это ведь не я сделал? Так? Джай! Так?!

- Ты, Скайси...

- Я не мог… не мог… Не мог!

Его уже серьезно затрясло, глаза стали закатываться, он запрокинул голову, сполз в конвульсиях на пол, заметался, – начался отток.

- Значит Огненосец?.. – Адонаш подошел поближе, рассматривая извивающегося на полу Скайси.

- И не из слабых… - заключил Джай.

Он, безусловно, мог ослабить действие отлива, облегчив страдания Скайси, но не сделал этого, так как подобное вмешательство не на пользу Одаренному, переживающему первый отток, иначе он не научится контролировать свой Дар и не сможет справляться с Силой без помощи Джая в будущем.

- И как ты его проглядел?.. – спрашивал Адонаш, когда Скайси затих без движения и Джай переложил его на кровать, укутав одеялом. – Это же ОГНЕНОСЕЦ! У тебя под носом! Ты знал?

- Нет. Не знал. Мастера Огней как раз сложнее всего узнать Видящему, пока его Дар полностью не развернется. Даже сейчас я ничего не вижу, огонь еще не разгорелся, а лишь вспыхивает время от времени.

- Кто мог подумать?.. Он едва меня не испепелил! А как же Дар Пророка, Джай?!

- Ты упрекаешь меня?

- Нет… Но… Джай – для тебя же нет ничего невозможного… а тут…

- Ты думаешь, что Дар Пророка позволяет мне знать все на свете? Считаешь, что я постоянно вижу и будущее, и прошлое, и настоящее? Одновременно слежу за Эсином, за Лили, за Минэ, Анирой, за Советом Семи… За кем там еще? Каждое мгновение знаю, чем они заняты? Думаешь, что вместо одной картинки этой реальности у меня перед глазами множество различных картин? Ты думаешь, что я одновременно могу все это осознать, оценить, понять? – Джай гневался на друга. Люди думают, что он всемогущий, а он – просто человек. Обычный человек! И не больше!

- Я не знаю… - смутился Адонаш.

- А я знаю! Я вижу только то, что Дар хочет показать! Понимаешь? Я могу попросить его открыть мне что-то из будущего, из прошлого или настоящего, и он открывает… чаще всего открывает, а бывает, что и нет! А то, что Дар мне все-таки соизволит показать, нужно еще интерпретировать, понять… Ты знаешь, сколько раз я ошибался? Неверно разгадывал эти загадки?! Ты знаешь, как дорого я платил за такие ошибки?! Цена порой была настолько высокой, что я напрочь отказывался от использования Дара Пророка! Тем более, что он во мне не один! А ведь отдайся я ему полностью, не видел бы сейчас тебя перед собой и не мог бы с тобой разговаривать! Я сошел бы с ума, видя все и сразу!

- Прости, Джай. – Адонаш смотрел прямо ему в глаза. - Веришь? Я испугался…

- Я тоже испугался. Такой огонь потушить невозможно, если бы он на тебя попал… А уж этот монашек, - Джай усмехнулся, кивнув на лежащего без сознания Скайси, - как испугался!..

- Монашком ему уже не быть. Судьба выбрала за него.

- Не быть? Ах да… - вспомнил Джай. – Одаренных в монахи не берут.

- Так он теперь должен будет отправиться в Город Семи Огней? Станет Советником? Я не очень хорошо знаком с тарийскими порядками.

- По закону он должен предстать перед Правителями, объявив, что открылся миру еще один Мастер Огней. А когда освободится место в Совете Семи, все живые на тот момент Огненосцы, которые не в Совете, будут тянуть жребий, претендуя на звание Советника.

- А если он не захочет?

- По закону, обязан участвовать в жеребьевке, а по совести – всегда есть выбор!

На этих словах Скайси пошевелился, застонал и снова впал в забытье.

В трапезной в столь ранний час не было никого, кроме хозяина гостиницы и Адонаша, сидящего за ближайшим к кухне столом и готовящегося приступить к своему завтраку: внушительный кусок запеченной с травами говядины, свежий хлеб, зеленый лук, сыр и кувшин с вином. Ни Адонаш, ни спустившийся сюда только что из комнаты наверху Джай обычно не завтракали так рано. В такое время из них троих пробуждался разве что Скайси, но сегодня день особый, и все происходит наоборот – Скайси спит, а они с Адонашем уже донимают господина Биеля своими заказами.

Перед Джаем появилась вторая порция мяса, хлеба, сыра и лука. Биель зевнул, ожидая – не потребуют ли гости еще чего.

В зале было бы тихо, если б не назойливое жужжание множества мух, покинувших кухню вместе с принесенной сюда говядиной и настойчиво кружащих над нею сейчас.

- Мясо хоть свежее? – хмуро спросил Адонаш, которого мухи донимали дольше, так как пришел он сюда раньше Джая.

- Свежайшее! – заверил хозяин, еще не недопоняв, чем вызван такой вопрос гостя.

Адонаш поднял тарелку, принюхался, удивленно хмыкнул.

- Мух отчего у тебя столько? – усмехнулся Джай, - Кошка сдохла?

- А! – просиял хозяин, поймав, наконец, суть, - Мухи! Вы не подумайте, господа. Мухи эти от соседа летят. Гады! Вот гады!.. Летят и летят! У него там что-то сдохло… Может и кошка? Мухи развелись, как смарги на восточном берегу… Ужас просто, господа! Как окошко-то открою, так и летят! Тучами просто летят! А мясо свежайшее – телочку эту только вчера днем забили! Не побрезгуйте!

Адонаш вздохнул, лениво поднялся, вышел из-за стола, сорвал с руки Биеля широкое полотенце и накрыл им обе порции завтрака. Затем резко, молча обнажил мечи. Хозяин задрожал, попятился, залепетал:

- Клянусь, господин… потухни мой огонь… свежее мясо – не вру… от соседа мухи эти летят…

В глазах Адонаша сверкнул огонь Мастера Смерти, на устах заиграла кровожадная ухмылка. Джай не сдвинулся с места.

Мечи пустились в пляс, Адонаш завертел ими плавно и легко. Смазанный след. Свист клинков, иной раз, рассекающих воздух где-то в дюйме от головы Джая. Лязг зубов насмерть перепуганного хозяина гостиницы. Легкая поступь Адонаша, слышная лишь одному Джаю. Шелест кожаных ножен, принимающих возвращающиеся клинки. Жужжание стихло. Белое полотенце, пол и даже одежда Джая были покрыты черными маленькими перерубленными тельцами назойливых насекомых.

Адонаш стряхнул останки с полотенца, отдал его бледному, что побеленная стена, Бильсу, и спокойно приступил к еде. Джай тоже отряхнулся, мельком взглянул на хозяина, наконец, уразумевшего, что же все-таки произошло, и присевшего на стул за соседним столом, так как ноги не держали его после пережитого страха.

- Есть некое удовольствие в уничтожении мух… - задумчиво заметил Адонаш, -Мерзкие твари. Их случаем не Штамейсмар создал?

- Нет, не Штамейсмар. Но это на него похоже...

Адонаш замолчал, принявшись с аппетитом поглощать мясо, Джай от него не отставал, а господин Бильс все еще сидел за соседним столом, обмахиваясь полотенцем - приходил в себя.

Мастер Меча поднял голову, вглядываясь куда-то за спину Джая, ухмыльнулся и окликнул хозяина:

- Неси, Бильс, еще пару порций… хотя… лучше три. Да… трех, думаю, достаточно.

Джай слышал, как поскрипывают доски на старой лестнице под мягкими кожаными ботинками, какие носят монахи с Хребта Дракона, ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать – Скайси проснулся и спускается в трапезную.

- Думаешь, достаточно? – проговорил Джай, перегнувшись через стол, - Он и без оттока имел завидный аппетит, а сейчас… Хозяин, много у тебя еще мяса?

Бильс встал, поклонился зачем-то, пролепетал:

- Много… много… Свежайшее мясо!

Снова поклонился и умчался на кухню. Скайси подошел на нетвердых ногах, бледный и перепуганный. Он бухнулся на свободный стул, обхватил голову руками:

- Не поверите… - сказал он слабым хриплым голосом. – Я что-то пил вчера? Я же не пью… ну… почти… Не поверите… ТАКОЕ приснилось!..

Он заметил еду на столе, потянулся (скорее всего, неосознанно) к тарелке Джая, где еще оставалось мясо, набил себе рот…

Адонаш не преминул осклабиться и «укусить»:

- Снилось, что ты – дракон? Огнедышащий!

Скайси сделал круглые глаза. Вероятно, проснувшись, он долго размышлял над произошедшим вчера. Но в то, что он… именно он, создал огонь, поверить так и не смог – списал все на дурной сон. А сейчас вот, не поймет, откуда знает о пламени Адонаш.

- Джааай?.. – новоиспеченный Огненосец повернул голову, ожидая, видимо, что Джай признается, как подсматривал его сны и рассказывал об этом Адонашу.

- Дракон Скайси! Ты же не собираешься меня поджарить? А то вчера я едва увернулся! – продолжал издеваться Мастер Смерти, мало ему сегодня того, что сотворил он с хозяином гостиницы, перепугав того до полусмерти.

- Почему? Почему ты меня так называешь! – взвизгнул бывший монашек. – Джай! – отчаянно завопил Скайси, снова ища помощи и объяснений у него.

- Это был не сон, - сказал Джай, и воцарилось молчание, в котором хозяин Бильс принес, заказанные Адонашем, три порции, осторожно расставил их на столе и удалился.

Изумление и отчаянное непонимание Скайси пересилил голод, естественный для любого Одаренного, пережившего первый отток. Он накинулся на еду с волчьим аппетитом и даже забыл на время о своих вопросах и подколках Адонаша.

Адонаш выдержал, не говоря ни слова, пока Скайси ел, но ухмылка его при этом была весьма многозначительной.

- Так!.. Рассказывайте! Что означают ваши слова?! – потребовал Скайси, когда смог, наконец, трезво соображать, утолив дикий голод.

- Что? Ничего не помнишь? – Адонаш поднял одну из кос, укороченную на палец по сравнению с остальными – Ты опалил мне косу!

- Я не хотел!..

- Конечно, не хотел! Ты хотел меня зажарить заживо – кричал при этом: «Чтоб ты сгорел!»

- Я не хотел… - снова промямлил Скайси.

- Кончай, Адонаш, - вмешался Джай. – Ты – Мастер Огней, Скайси.

- Такого просто не может быть! – твердо проговорил этот Мастер Огней, вперившись ясными голубыми глазами в глаза Джая. – Мне почти двадцать пять лет! В этом возрасте Дар не разворачивается!

- Согласен, поздновато, - кивнул Джай, - Но, тем не менее – Дар развернулся. И это Дар Огней! Ты – Огненосец! Повелитель молний и племени!..

- Огнедышащий Дракон! – добавил Адонаш.

- Это не так! – упорствовал Скайси. – Тут какая-то ошибка! Я не мог этого сделать! Может это ты?.. Случайно…

- Ошибка исключена. Тебе нужно принять это, и научиться контролировать Силу. Ты едва не убил Адонаша.

- Убил?.. - лицо Скайси посерело.

Адонаш энергично кивал.

- Но… Как же… выбор… Путь! Как же? Я должен был… Осталось всего три… ТРИ откровения! Только ТРИ!..

- И что? Вернулся бы в монастырь? – ухмыльнулся Адонаш.

- Да! – Скайси сказал это так, словно иного ответа быть и не могло. – А что теперь? Кто я теперь?..

- Тебе уже сказали! – Мастер Меча налил вина себе, Джаю и Скайси.

- Это не честно… - Юноша расстроен. – Я должен был выбрать, а выбрали за меня!

- Согласен, не совсем честно… - мягко улыбнулся Джай.

- Я не хочу! Не желаю быть Мастером Силы! Не желаю быть Огненосцем! Не хочу этого!

- Никуда не денешься… - Адонаш помрачнел, возможно, то же самое он когда-то говорил себе, не желая проливать кровь в яме, подчиняясь песне ненасытных клинков.

- Что же мне теперь делать? – Скайси отчаянно заламывал себе руки. – Я не прошел испытание… это наказание…

- Не прошел? – Адонаш заинтересовался. – Так ты с той девчонкой все-таки?..

- Нет! – Скайси выпучил глаза. – Отстань!..

- Хочешь поймать молнию? – предупредил Джай Адонаша, и тот благоразумно притих – злить Скайси сейчас опасно.

- Этого просто не может быть! Я не верю! Тут какой-то обман! Вы специально все это подстроили! Решили надо мной посмеяться! – разразился вдруг Скайси гневной тирадой. – Думали, я поверю? Поверю вам? Куплюсь на этот дешевый обман?! Это же надо – придумать такое: Я – Огненосец!!! Вам не дает покоя моя вера! Мои обычаи! Моя клятва и мой путь! Вы хотите сбить меня с этого пути! Желаете, чтобы я никогда не вернулся в монастырь! Вы все это задумали!.. Разыграли спектакль! Но я НЕ ВЕРЮ!!!

Закончив, он стиснул челюсти, вскочил, опрокинув стул, взбежал по лестнице назад в комнату, и в последний момент, когда Скайси, будучи уже наверху, мельком оглянулся, Джай заметил, что в глазах его блеснули слезы. Парень потерян, испуган… Все, на чем зиждился его привычный мир, разом рухнуло – и понимание самого себя, и планы на будущее, и мечты… Цели, к которым он стремился всем сердцем, шел на жертвы, достигая их, сдерживал себя, отказывая в удовольствиях, вдруг перестали иметь значение. Назад в монастырь его не примут. В храме на Хребте Дракона знали, что у Одаренного свое… иное предназначение, которое он должен исполнить, иначе навеки потеряет самого себя, и счастлив никогда не будет. Хочешь стать свободным – найди свои оковы…

- Жаль его, - вымолвил Адонаш. – Он так хотел… Сколько старался… И вот. Почему так поздно открылся его Дар?

Джай пожал плечами:

- Он сирота, - возможно, ему меньше двадцати пяти, а подобравшие его в детстве монахи не смогли правильно определить возраст. Но бывает, что Сила разворачивается и далеко после двадцати. Я не раз сталкивался с подобным. Был один юноша, в котором Дар Видящего раскрылся в двадцать семь!

- Скайси двадцать пять… Время заплетать семь кос…

- Да… Хорошо, что я не с Хвоста Дракона, а то от веса ваших отмеренных золотом четвертей, не смог бы сейчас голову поднять.

Адонаш улыбнулся, но грустно – не очень хорошие воспоминания остались у него о Родине.

- Ты будешь злиться, но я все равно спрошу, - Адонаш откинулся на спинку стула и закинул ногу за ногу в непринуждённой позе.

- О чем?

- О Даре Пророка…

- Я уже начинаю вскипать.

- Ты предполагаешь, сколько лет Скайси, и не знаешь этого точно, тогда как меня ты никогда не спрашивал, но тебе известны обо мне все подробности. Понятно, что ты не можешь видеть всех и одновременно, но я никак не могу сообразить, отчего ты не интересуешься Скайси? Из принципа? Просто не желаешь? Боишься ошибиться? Может еще что?

- Ты, Адонаш, раньше не был таким любопытным.

Адонаш пожал плечами. Джай пребывая в благодушном настроении, решил объяснить:

- Бывает, что Дар отказывается показывать мне какого-то человека, его прошлое… И я не особо задумываюсь, почему. Причин может быть очень много, нет ни времени, ни сил, ни смысла разбираться в каждом случае. Так было и со Скайси, но теперь все стало на свои места. Огненосец – особенный Одаренный. Его легче всего находить Пророкам после того, как развернется Дар, и при этом ни один Пророк не может видеть его, пока Дар не развернется, так же, как и Видящий. Мастер Огней – невидимка до проявления Силы, и сигнальный огонь – после проявления.

- А-а-а… - задумчиво протянул Адонаш, Мастер Смерти, в последнее время стал слишком любопытным, чего раньше за ним не наблюдалось.

Джай доел то, что оставил на его тарелке голодный Повелитель Огней – небольшой кусочек сыра и краюшку хлеба, запил вином, сегодня предстояло еще встретиться с Ливио Танэлем, узнать, не нашел ли тот покупателя на его огонек. Встреча эта должна была состояться в полдень в питейной «Чаша победы». То время, которое оставалось у него до полудня, Джай планировал потратить на посещение одного городка, расположенного чуть южнее Браса.

- Присмотри за Скайси, только не дразни его – он еще плохо контролирует Силу, вполне вероятно, что в пылу гнева, он способен не только поджарить тебя, но и гостиницу всю поджечь, - оставил Джай напутствие Адонашу.

Тот хмыкнул, усмехнулся:

- Зато, если он сделает подобное в твое отсутствие – поверит, что это не мы подстроили!

Оелла

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Транас.

Джай был в Транасе впервые. Город этот еще очень молод, городская ратуша да несколько прямых улиц с новенькими, но небогатыми домиками. Он появился в подворотне одного из таких домиков, показанной ему в видении, отыскал глазами большую прохудившуюся бочку, лежавшую на боку уж довольно давно, о чем свидетельствовал, оплетавший ее плющ и высокая трава вокруг, которая полностью скрывала отверстие, служившее входом. Джай приблизился, осторожно отодвинул рукой колючий сорняк, привольно разросшийся после недавних дождей, заглянул вовнутрь бочки. Здесь на каком-то грязном тряпье, свернувшись клубочком, лежал ребенок, такой же грязный и одетый в такое же рванье, что и служившее ему постелью. Худенькие ручки обнимали острые коленки, спутанные темные волосы закрывали лицо. Для взрослого бочка маловата, но для этой малышки служит домом на протяжении вот уже четырех лет.

- Пискля! – позвал Джай.

Она не ответила и не пошевелилась, дыхание было слабым, сбивчивым, порой судорожным. Она умирала.

Джай вздохнул, потянулся лазурью исцеления к груди малышки, зависнув перед входом в неудобной позе, но достать ее оттуда было бы сложнее, чем исцелить. Колючий цветок сорняка впился ему в бок сквозь одежду, он не мог его отодвинуть – руки были заняты исцелением. Девочка пошевелилась, задышала глубже и ровней, привстала, наконец, на локотке, посмотрела на Джая блестящими черными глазенками из-под неровно остриженной челки и испуганно пронзительно пискнула:

- Ты кто?

Теперь понятно, за что ей досталось такое имечко.

- Я тебя исцелил, Пискля, выходи!

- Кто ты такой? Откуда меня знаешь? Как ты меня нашел?!! – продолжала пищать девчушка, - Вот, погоди, сейчас пес мой вернется!

Джай знал, что это не пустая угроза. В бочке вместе с девочкой проживал ее пес, размером с хорошего теленка, страшный на вид, но добродушный, как щенок. Если б не этот ее друг, она замерзла бы зимой, но от смертельной болезни, подхваченной малышкой на улицах Транаса (не мудрено при такой жизни подхватить болезнь: питаться объедками, мокнуть под дождем, кутать среди холодной зимой ступни в тряпье, вместо обуви, ночевать в бочке), пес спасти не мог.

- Выходи, Пискля, не боюсь я твоего пса. А тебе я зла не причиню!

- Не выйду, пока не скажешь, кто ты такой и чего от меня хочешь?

- Я Астри Масэнэсс, слыхала про такого?

Девочка стрелой вылетела из бочки, уставилась на Джая, недоверчиво потрогала его волосы, пристально посмотрела в глаза. Она оказалась довольно высокой – доходила Джаю до груди, тонкой и гибкой, из-за коротких неровно остриженных волос и нелепой одежонки походила больше на мальчишку. Ей было двенадцать лет, мать оставила ее в трехлетнем возрасте не здесь… не в этом городе, девочка поскиталась по грязным улицам не одного поселения, пока не приехала, спрятавшись в большой дужке под телегой в Транас. Эту информацию Джай собрал воедино из тех немногочисленных картин, которые показал ему Дар Пророка, побуждая отправиться в этот город, заглянуть в эту бочку и исцелить эту девочку. Самое трудное было впереди – решить, что делать с ней дальше? Дар молчал. Не оставлять же здесь!

- Ты? Астри Масэнэсс? А не врешь? Что-то не больно ты похож на Мастера Силы! Больше на торгаша смахиваешь!

- Ну, я же не говорю, что ты на мальчишку смахиваешь!

Она прищурилась:

- А я и есть мальчишка!

- Глупости – ты девочка.

- Что ты делал, когда я была без сознания?! – испугалась она.

- Не бойся, я к тебе и пальцем не притронулся. Не знаешь, отчего тебе вдруг стало лучше? Ты же минуту назад была на последнем издыхании?

Она повела плечиками и насупилась.

- Я тебя исцелил!

- А говоришь – пальцем не дотрагивался!

- А для чего мне дотрагиваться? Мне достаточно протянуть руки, контакт с телом больного здесь не нужен. К тому же в эту твою бочку не так-то просто влезть взрослому мужчине, тем более, что на страже у тебя… - он взмахнул рукой, рубанув воздухом по основанию колючки, достававшей его во время исцеления, - роскошный сорняк повалился на бок, - репьяхи с мой кулак!

- И зачем? – взвизгнула девочка. – Зачем ты моего охранника?.. Да… и как?.. – ей дошло, что до сорняка Джай тоже не дотрагивался, а тот упал.

- Еще не веришь, что я Астри Масэнэсс?

- С трудом…

- Подумай, кто еще стал бы тебя исцелять бесплатно?

- А я откуда знаю, что бесплатно? Может ты сейчас…

- Что? Бочку твою у тебя отберу? Или одежонку? А может пса? Из всего твоего добра, разве что пес стоит какой искры.

- Не прикидывайся… Цену разную можно взять, - исцеленная умирающая осмелела и обнаглела, решив, видимо, спорить с Джаем до упора. – Мне, знаешь, что частенько предлагали, пока я не стала под мальчишку одеваться? А еще хотели меня саму продать! Говорят, покупают таких, как я, охотно! Заставляют потом всю жизнь работать за краюху хлеба! А я - птица вольная!

- Работать, значит, не любишь?

- А ты, значит, любишь?

- Есть хочешь, Пискля?

Она недоверчиво посмотрела на него, сурово сдвинула брови:

- Сразу говори, чего тебе от меня нужно! А то знаю я таких, накормят, напоят, а потом лезут... лапами своими грязными…

- Тебе ж только двенадцать! – «Есть же на свете извращенцы!»

- Хватает… охочих…

- Я не из таких. Хочешь? Огонек тебе подарю?

Девочка широко распахнула большие черные глаза:

- Хочу! Давай!

Джай повел пальцами, и небольшой самый обычный Перл Огненосца поплыл по воздуху к Пискле. Та схватила его, завизжала, будто он жег ей руки, радостно затопотала ногами.

- Что это? – восторженно спросила она, зажав перл в ладошках. – Я думала ты о монетке говоришь… Вот, думаю, добряк какой нашелся, серебряный огонек хочет дать! Но эта штуковина лучше! Тепленькая! А когда она погаснет? А если ее водой полить? А если в бочку под подстилку сунуть? Не загорится? А…

- Не загорится. Не потухнет от воды, - отвечал Джай в обратном порядке на шквал вопросов. – Не погаснет никогда.

- Вот так-так! Вот так чудо!

- Ты знаешь, что должна была сегодня умереть?

Девочка стала серьезной:

- Знаю. Ты меня спас, спасибо… - это прозвучало не очень-то приветливо, она говорила с опущенной головой, снова нахмурившись.

- Так я воспользуюсь правом спасителя?

Девочка застыла, стала какой-то колючей, опасливой, настороженной:

- Что за право? А говорил – не такой…

- Право дать тебе имя! – рассмеялся Джай. – А то – Пискля… не очень как-то… Но другого имени у тебя ведь нет? Так?

- Нет… - сдулась она, ссутулившись, расслабившись, - Мамаша поскупилась… имя мне дать…

- Будешь Оелла!

- Что за Оелла? Не слышала про такое имя!

- Это на древнем языке междуморцев – огонек. Вот как тот, что я тебе дал.

- Огонек! – девочка повеселела. – Пожалуй, пойдет… Оелла… Оелла. Оелла! Оелла…

Она повторила свое новое имя еще раз двадцать, то ли смакуя его звучание, то ли просто запоминая, чтобы не забыть.

- Ну что? Пошли, накормлю тебя, одежонку тебе справим и подумаем, что с тобой делать…

Джай протянул руку, и девочка, поколебавшись мгновение, вложила грязную ладошку в его раскрытую ладонь.

- А как ты узнал?

- Что?

- Ну, что я в бочке… что мне… плохо…

- Я же Астри Масэнэсс, Оелла!

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Тирайка и город Брас.

Ливио Танэль выглядел взволнованным. Он нервно потирал руки, облизывал губы, то и дело подскакивал, подходил к окну и выглядывал, ожидая его – Джая, вернее Иниша Хатэма, которым Джай назвался. Он опаздывал. Но Оелла заняла гораздо больше времени, чем он думал. Купца Джай видел, призывая Дар Пророка.

За те четыре часа, что прошли с момента ее исцеления, они побывали в швейной мастерской госпожи Кичиниц в городе Тирайка. Два года назад Джай спас ее взрослого сына от напавших на того разбойников, за что женщина была безмерно ему благодарна. Госпожа Кичиниц понадобилась ему, чтобы помочь отмыть и одеть девочку, и теперь Оелла – чистенькая, в светло-голубом платьице, с отращёнными Джаем до пояса блестящими волосами выглядела принцессой. Если бы к тому же убрать хмурое и настороженное выражение с ее лица…

- Какая красавица! – всплеснула руками госпожа Кичиниц. – Прям - княжна!

- Бунш там остался… - ныла в ответ девочка.

Буншем звался ее верный пес, оставленный в Транасе. Джай тоже считал, что друзей даже тех, что с четырьмя лапами – не бросают, но притащить к доброй женщине кроме лохматой грязной девчонки еще и огромную, не менее лохматую и грязную псину – было бы слишком.

- Вернемся мы за твоим Буншем, - заверил он, хотя еще не придумал даже, куда деть саму девочку.

Ее внешность кардинально изменилась, но манеры остались манерами уличной бродяжки, да и характер у нее – не подарок, как успел уже убедиться Джай за эти четыре часа.

В Транасе ожидал еще один его подопечный – Скайси, который тоже мог выкинуть что угодно. Не умеющий контролировать Дар и не очень спокойный Огненосец может быть опасен для девочки. Скайси, конечно же, никогда не причинит ей зла умышленно, но это может выйти случайно – как тогда с Адонашем.

Джай еще раз окинул испытывающим взглядом девочку, на мгновение задумавшись о том, не попросить ли госпожу Кичиниц присмотреть за малышкой пару дней, но заметив, как вытягивает Оелла ловкой ручонкой монетку из кармана хозяйки, пока та поправляет складки на ее новеньком платьице, сразу же отказался от этой идеи.

- Пойдешь со мной! – решительно сказал он, беря ее за руку, на ходу не менее ловко, чем юная воровка, извлекая ту же монетку из кармашка Оеллы и возвращая назад в карман Кичиниц.

- Куда? Опять будем прыгать в туман? – это она так о перемещениях.

- Да!

- Славно! За Буншем?

- Нет! Бунш подождет! Спасибо вам, госпожа Кичиниц, за беспокойство, я оставил вам огонек в шкатулке для украшений.

- Ой! Да зачем же! Господин Масэнэсс! Я перед вами в долгу! Может, останетесь, еще погостите? Или девочку оставьте… Такая милая девочка!

Возникший при этих словах оскал на лице Оеллы, который, должно быть, нужно было считать улыбкой, милым назвать было трудно.

Джай вздохнул, отрицательно покачал головой, призывая туман перемещений. Ливио заждался.

Появившись в тихом месте за «Чашей победы», Джай повел Оелу к питейной, на ходу давая рекомендации:

- Слушай внимательно: не вздумай называть меня Астри Масэнэсс при этом господине. Я - Иниш Хатэм. Запомнила? Я твой… отец. Иниш Хатэм. А ты Оелла Хатэм. Все запомнила?

- Запомнить-то запомнила. Только зачем мне это? Ты меня накормил, одел, спасибо, конечно, но я хочу домой! И если честно, то одежду ты выбрал дурацкую! Ну, скажи, зачем мне это платье? На нем уже через час будут все пятна видны! К тому же – оно длинное, станет за все цепляться! К тому же – девчоночье!

- А ты какое хотела?

- Я хотела бы штаны да сорочку, да теплую куртку! Да ботинки! Вот чего бы я хотела! А еще, если бы ты не тратил искры на всякие пироги с вишнями и на пирожные с кремами, а отдал деньги мне – я бы на них месяц жила! И волосы эти!.. – девочка провела рукой по своим шелковым локонам, и делала она это не с раздражением, какое хотела показать, а с сожалением и нежностью, - К чему они мне? Меня так никто не примет за мальчика. И путаются они… и расчесывать их нужно… а я… не умею… Вот ты сам – Мастер Силы ведь? А волос не носишь – неудобно значит! Где я в бочке своей буду волосы эти расчесывать?

- А ты хочешь назад, в бочку?

- А куда ж еще? Я домой хочу, Масэнэсс, а бочка – мой дом! Другого нет!

- Ладно, - Джай торопился, Ливио скоро устанет ждать и уйдет, - после поговорим. Помнишь, как должна меня называть?

- Помню, - голос девочки изменился. – Только я забуду, – она сделала паузу, - Если ты не дашь мне… - задумалась, – огонек!

- Я же тебе уже дал.

- Серебряный! Монету гони! Иначе не стану помогать в твоем деле! Ты ведь деньжат хочешь нажить? А меня побоку? Думаешь, нарядил меня в платье, и я все что угодно сделаю?

- Нажить деньжат?.. – Джай притормозил, обернулся к ней. Это чудо из бочки еще доставит ему неприятностей.

- Ну да! Знаем!.. Проходили! Вот года два назад, я тогда еще жила в Марре, что у речки Милисы, пришла ко мне Ваха с улицы Гвоздоредов… Знаешь что за улица? – ухмыльнулась она. – Я знаю! Мне не раз говорили, что на той улице мое будущая судьба… Вот поэтому я и сбежала из Марры и стала одеваться мальчишкой. Увидела бы меня госпожа Лала в таком-то наряде – сразу бы к рукам прибрала, не посмотрела, что мне только двенадцать! И до таких охочие находятся! Мне десять было - она так говорила…

Джай догадался, что девочка рассказывает о содержательнице публичного дома.

- Так вот! Ваха эта позвала меня с собой. Мол, поможешь – поделюсь заработком. Нарядила меня в платьице и в платочек, сама оделась поприличнее, так что ног не видно и титьки сверху не торчат, и повела за ручку. Пришли мы, значит, в богатый дом, постучались, господин один вышел, усатый такой… А Ваха, как давай плакать, причитать, в ноги ему кидаться: «Люблю тебя! Говорит! Всем сердцем. А вот, - на меня показывает, - и плод нашей любви! Скрывала я от тебя это дитя, не желая тревожить твоего покоя, так как знала, что у тебя супружница имеется! А теперь вот, проели мы с дочерью последнюю искорку и бедствуем! Помоги, чем сможешь!». И господин этот усатый, дураком оказавшийся, отсыпал ей целых три огонька серебром, лишь бы она ушла поскорее. Потом мы еще к троим захаживали. Двое нас взашей выгнали, а третий тоже денег дал. Ваха поделилась! Тридцать искр дала. А ты, думаю, больше деньжат получить рассчитываешь, нежели Ваха, вот и я – рассчитываю… Короче, огонек с тебя, Масэнэсс! И без фокусов – серебром!

- А ты знаешь, Оелла, что огонек, который я тебе дал, тоже стоит денег?

- Правда? – девочка недоверчиво прищурилась. – Но не серебряный же? Или серебряный? Не зря же… огоньком назвали… и монетку?.. – она поскребла задумчиво свой вздернутый кверху нос.

- Пять тысяч… Пламеней!.. - усмехнулся Джай, и у Оеллы перекрыло дыхание.

- Да не бывает такого!

- Хочешь - верь, хочешь - не верь. Ты в жизни только плохих, бесчестных людей и встречала.

- А ты честный? Добрый? Разве добрые лгут про свое имя? Или про своих дочек?

- Может, просто, не хотят, чтобы о них все знали?

- А что доброму скрывать? И у честного одно имя, а не множество!

- Ох уж ты и доставучая, Оелла! Ладно. Дам я тебе серебряную монетку, хотя и не следовало бы. Просто некогда с тобой спорить, ждут меня.

- Деньги вперед!

- А вот это – нет! Вдруг сболтнешь чего? А так – будешь помнить, что если все выйдет гладко, то получишь огонек – серебряный!

- Эх… - она глубоко и печально вздохнула. – Пойдет… А тот, что ты мне дал? Он и в самом деле стоит… столько?

- Стоит.

- Только мне продавать его не хочется… Я бы повесила его в бочке ночью… зимой… Он тепленький… светиться… Только бы Бунш его не проглотил! А сколько стоит дом?

Джай пожал плечами.

- Смотря какой. Можно и за десяток пламеней купить.

Девочка замолчала, задумавшись, а Джай прибавил шагу, чувствуя, что Ливио уже начинает закипать.

Купец с удивлением глянул на Оеллу, которая на этот раз по-настоящему мило улыбнулась, и вежливо поздоровалась, как благовоспитанная девочка.

- Приветствую тебя, Иниш Хатэм… У тебя есть дочь?

- Да. – Джай криво ухмыльнулся. Нужно опять выдумывать историю. – Жена умерла, оставила мне сокровище.

- О! Да ты солгал мне при пришлой встрече?

- Солгал?

- Ты сказал, что единственное сокровище, которое уберег, - это тот перл.

Джай неохотно засмеялся, вторя хохоту Танэля, довольного своей шуткой.

- Могу тебя обрадовать, Иниш, - нашел тебе покупателя!

- Я, право, думал, ты сам его купишь.

- Я и хотел, но у меня не сыщется столько в золоте. Если бы ты мог подождать пару недель, я распродал бы шелк, масло и дерево Мицами…

- Ты же знаешь, Ливио – не могу ждать!

Купец вздохнул.

- Знаю… Покупатель твой – Элатан Тамос – местный ювелир, он готов дать восемь тысяч. Но только тысячу золотом, остальное расписками банка в Городе Семи Огней. Есть еще Тилик Топрос, тот дает три тысячи золотом, но общая сумма – семь. Аншамар дает десять, но все расписками. И мой тебе совет – продавай Аншамару, поедешь в Город Семи Огней и получишь золото. Банк надежный. Имя Аншамара известно, он человек честный. Да и путешествовать с расписками безопаснее, нежели с золотом – разбойники до бумажек не так охочи.

Джай почесал подбородок, делая вид, что озадачен проблемой выбора. На самом деле, он уже выбрал – ему нужно золото, а в Город Семи Огней в ближайшее время идти он не собирается, но если слишком поспешно принять предложение Тилика Топроса, это вызовет подозрения Ливио.

Тем временем Танэль, не дождавшись ленивого подавальщика, которого пытался позвать еще при их появлении, вскочил и направился на кухню, ворча на ходу:

- Совсем разленились! Раньше такого не было в этом заведении! Что успех делает с людьми? Только начали получать прибыль, как задрали носы и не жалеют обслуживать почетных гостей!

- Он тебя надувает, - убедительно прошипела в ухо Джаю Оелла, когда Ливио ушел.

- Думаешь?

- Я вижу! А ты – разве нет?

- Нет. В чем же он меня надувает.

- Откуда мне знать?

Джай глянул на Оеллу, прикидывая, дурачится ли девочка или говорит серьезно. Он проверил Ливио, закрыв глаза и призвав Дар Пророка, тот показал ему немного: в основном обрывки картин, совершаемых Танэлем торговых сделок. Дар способен на большее, но его невозможно заставить показывать, лишь важные для Джая моменты, а просматривать все - не хватит и долгой жизни Мастера Путей.

- Ты спать хочешь? – поинтересовалась девочка, заметив, что он прикрывал веки.

- Нет. Смотрю.

- А-а-а, - многозначительно протянула она. – Ты же Астри Масэнэсс.

- Ш-ш-ш! Ливио идет! – шикнул Джай, и Оелла «наклеила» на лицо доброжелательную улыбку.

- Ох, Иниш, узнал который час. Мне уж давно пора быть в своей лавке! Ты припоздал сегодня.

- Да уж, прости… Дочь задержала.

- Завтра приходи вечером, а дочь оставь с кем-нибудь, будем решать взрослые дела. Я устрою встречу. Так кого ты выбрал?

- Того, кто больше даст золотом.

Танэль удивился. Но не стал спорить или возражать.

- Значит, до завтрашнего вечера я договорюсь с Топросом. А может и Аншамар или Тамос передумают. Не опаздывай.

Джай кивнул, девочка тоже склонила голову, не убирая улыбки, которая, тем не менее, мгновенно испарилась, как только она отвернулась к двери.

- Мой огонек! – потребовало чудо из бочки.

Выйдя за дверь, Джай молча передал ей серебряную монету. Она положила ее в кармашек, при этом не обнаружила там другую монетку, украденную у госпожи Кичиниц, которую располагала обнаружить, глаза ее сузились, рука принялась судорожно шарить в глубине кармашка.

- Воровать не позволю, - сказал Джай.

Девочка фыркнула.

«Что мне делать с тобой? В бочке тебе не место…»

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Брас.

Адонаша он нашел в пустующей трапезной, тот дремал у окна, положив ноги на соседний стул и прислонившись к стене.

- Как Скайси?

- Злится и молится, - ответил Адонаш, не открывая глаз. – Он наверху. Я зашел в комнату пару часов назад, так он глянул не меня… недобро так… Я и вышел, от греха подальше. А то больно забавен он, когда злится - еще не сдержусь, скажу что-нибудь… ну и он… не сдержится…

- И то верно…

Тем временем Оелла подошла ближе, на решительной мордашке читалось желание начать нытье о Бунше, о более подходящей одежде, и о бочке.

- Это еще кто? – Адонаш уже не делал вид, что дремлет.

- Дочку твою нашел, - пошутил Джай и позлорадствовал, глядя на враз посеревшее лицо Адонаша, тот заслужил – сам любитель недобрых шуток, тем более, что вероятность отыскать его ребенка в одном из селений здесь на востоке очень высока, да и девочка, в самом деле, походила на него черными глазами и волосами цвета вороньего крыла. Но Джай тут же пожалел о сказанном, заметив, как блеснула в глазах Оеллы яркими звездочками надежда. Он и не подумал, что все сироты мечтают найти родителей.

- Шутка, - поспешил он замять неловкую ситуацию. – Это Оелла из транасовской бочки.

- И когда ты меня вернешь?! – Девчушка уперла кулачки в костлявые бока. – Ты еще не все свои дела переделал? Давай, ты дашь мне куртку, можешь свою старую отдать, и переправишь меня в Транас. А еще лучше переправь сюда Бунша! Я так посмотрела - мы с ним и здесь неплохо устроимся!

- Из бочки, говоришь? – Адонаш пристальным взглядом окинул девчушку с головы до ног. - И что думаешь с ней делать?

Он знал, что Джай иной раз вытаскивает незнакомых людей из бед, в которые те попадают, и догадался, что Оелла – очередная несчастная, спасенная Джаем.

- Пока не знаю. Пригляди за ней, я пойду, взгляну на Скайси.

- Ты Мастер Смерти? – спрашивала девочка у Адонаша, когда Джай уже понимался наверх.

- Да.

- Научишь меня?

- Чему?

- Ну… быть Мастером.

- Быть Мастером – нет. А вот управляться с мечом… можно и научить. Только на это нужно много, очень много дней…

- Я хорошая ученица! А еще я палкой могу драться! Я любого мальчишку могла победить в Транасе! Хочешь, покажу?

Скайси, как и сказал Адонаш, злился и молился. Он сидел над своим молитвенником в неестественной напряженной позе и не удостоил Джая даже хмурым взглядом. Еще рано его о чем-либо спрашивать. Еще не созрел.

Джай молча взял свою сумку, в которой завалялись веревка и кусок солонины – это пригодится, когда он будет ловить Бунша, хоть бы псина оказалась сейчас в той проклятой бочке или где-нибудь поблизости, чтобы не пришлось мотаться за ней по всему городу.

Ему с такой-то бандой: Мастер Смерти, Огненосец, девчонка-воровка и громадный пес, придется искать дом в пригороде – из гостиницы их скоро выселят, как он предчувствовал, если Скайси до того времени эту самую гостиницу не сожжет дотла.

На заднем дворе гулко стучали деревом об дерево. Джай привязал пса, послушного и смирного, к столбу, что подпирал крышу веранды, сам прислонился к этому же столбу и принялся наблюдать.

Оелла уже переоделась: сняла ненавистное девчоночье платье. Брючки, вправленные в высокие сапожки, курточка, подхваченная поясом на тоненькой талии – смотрелись на ней не так уж и плохо. Волосы, отращённые Джаем, она не отрезала, те были аккуратно заплетены особым способом (знакомым Джаю по традициям Хвоста Дракона) в две косички, подпрыгивающие при каждом ее движении, точно так же как и семь кос Адонаша. Мастер не терял зря времени и успел сделать для Оеллы гораздо больше за меньшее время, чем Джай. И, похоже, сиротка довольна и одеждой и занятием.

Девчонка с палкой яростно нападала на Мастера Смерти, лениво, едва переступая с ноги на ногу, отбивающего ее атаки такой же деревянной тросточкой.

- Бунш!.. – Оелла взвизгнула, заметив свою псину, бросила палку, ураганом пронеслась мимо Адонаша, едва не сбила с ног Джая и присела рядом с собакой, обнимая за лохматую шею, пес облизывал ее лицо и косички длинным алым языком.

- Ты, я вижу, неплохо справляешься, - ухмыльнулся Джай, и Адонаш тоже ответил ему ухмылкой – неловкой и кривоватой.

- Придумал, что с ней делать?

- Нет… - вздохнул Джай. – Кому нужна сиротка? А чтоб оставаться одной – она слишком мала.

- Может, пусть с нами идет? – неуверенно предложил Адонаш.

- С нами? Ну, пока мы в городе, можно и с нами. А вот когда отправимся на охоту…

- Ты уже узнал что-нибудь об очаге?

- Только приблизительное его местонахождение. Далеко на юго-восток от Браса. За Морем Моа, есть река, названная очень давно моим народом Туаск. Меж двух ее притоков и располагается этот очаг. Пробовал туда перемещаться, но ничего не увидел, только почувствовал себя скверно в том месте, едва дышал.

- Думаешь, если уничтожить его?..

- То твари Штамейсмара вымрут по всем Астамисасу сами по себе года за три. А если им еще и помочь!.. Но пока рано что-то предпринимать. Нужна информация. И подготовиться не мешало бы. Оружейники в Тирайке готовы произвести новую партию луков и мечей, но, во-первых, им для этого не хватает денег на заготовки, а во-вторых, людей, которые будут стрелять или рубить, пока маловато. Есть еще и в-третьих… - мрачно добавил Джай.

Адонаш вопросительно поднял бровь.

- Совет заинтересовался мною. Говорят, что посланец Огненосцев рыскал вблизи Булси. А там всего двадцать миль на восток – и наши ребята…

- Может и скрывать ничего не стоит. На востоке дикие незаселенные земли, Тария никогда не претендовала на эти места. А если бы и претендовала… Попросил бы помощи у Огненосцев, они выделили бы тебе людей, или средства, или?..

- Нет, Адонаш, нет. Я уже встречался с одним из них…

- Когда?

- В этом году. Я разговаривал с Огненосцем Таилем, - Джай поморщился, вспоминая этого высокомерного холодного типа. – «Какое дело Городу Семи Огней до диких краев?» - твердил он в ответ на любое мое предложение. Он был совершенно непробиваем. Не верил в то, что я Мастер Путей, даже после демонстрации пяти Даров. Я построил перед его окном башенку, затем шарахнул по ней молнией, затем разметал руины воздухом, раскрошил до песка, сровняв с землей, и вырастил цветник на том самом месте из недозрелых семян.

- А пятое проявление? Я насчитал четыре.

- Пятое? Я перемещался у него на глазах.

- И как он объяснял все, что ты делал?

- «Обман и иллюзия! Таковых Мастеров я повидал немало!» - И лицо его при этих словах было таким же каменным и холодным, как пик Тигра.

- А другие? Их же семеро! Может другие оказались бы умней?

- Другие еще хуже, Адонаш! Они, услышав обо мне, решили, что должны мне указывать и мною повелевать. Мол, мое место в Городе Семи Огней. Мол, я должен по их велению построить то и это. Обязан создать для них особое оружие, которое можно сотворить, лишь действуя Силой Разрушителя, Оружейника и Строителя одновременно, что невозможно для них, но возможно для меня. Они хотели изучать меня, хотели даже прочесть меня по крови!

- Откуда знаешь об их намерениях? Ты что, и с остальными Советниками встречался?

- Нет. Все это я узнавал из их писем, которые находят меня в последнее время повсюду. Они не могут успокоиться. Вначале послания были вежливыми и сулили мне награду, уговаривая вернуться в столицу. После стали более резкими. В последнем, полученном неделю назад, мне угрожали. Мою деятельность обещали признать преступной, за то, что я втягиваю в свои «махинации» граждан Тарии, а меня грозились предать суду, если я не брошу все и не явлюсь в Город Огней в течение года. Через год за сведения обо мне будут давать награду.

- О!.. – насмешливо протянул Адонаш. – Есть шанс подзаработать нам со Скайси? Кстати про Скайси, может, сделаем из него Советника? Много у него конкурентов – не вошедших в Совет Огненосцев?

Джай представил себе Скайси в венце Огненосца на лысой голове, хмыкнул.

- Уж этот выбор - точно за ним, как ни крути.

Джай заметил, что Оелла слушает их разговор с открытым ртом, и, похоже, запоминает каждое слово.

- Так ты не собираешься возвращать меня в Транас? – спросила она, поймав его взгляд. Девочка пыталась хмурить брови и показывать свое возмущение, но проскользнувшая в глазах искорка и улыбка в уголках рта, говорили о том, что она рада остаться здесь, с ними. Особенно теперь, когда Бунш рядом, и в бочке ее никто не ждет.

- Нет, конечно, - сказал Джай. - Что ты там забыла? Блох?

- И где я с Буншем будем жить? – не унималась малышка.

- Под мостом, - отозвался Адонаш, - Тут неподалеку я видел шикарный мост. Там, под ним, есть все, что душе угодно! И грязь, и блевотина, и блохи, и пьяные соседи! Тебе понравится! А для Бунша там найдется десятка два бездомных кошек для компании или на обед!

Девочка поморщилась - Адонаш говорил все это с серьезным жестким лицом - сложно не поверить.

- Пойдем, - подбодрил ее Джай, - я уж как-нибудь избавлю тебя от моста. Жаль, что нет Дара, который избавляет от блох, - добавил он глядя, как отчаянно скребет лапой за ухом пес.

Напиток

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Брас.

Ливио нервничал, Джай остро ощущал это настроение, идя следом по петляющей переулками меж захолустных домов пригорода траектории. Почему покупатель решил встретится именно в этой части Браса, Джай догадывался. Здесь хоть и полно всякого сброда, но половина из него на службе у этого Тилика Топроса – торговца редкостями, как представил его купец Танэль. И Джай знал, что Торпос охотно торгует редкостями, даже если редкости – краденные.

Но кто еще даст ему в Брасе три тысячи золотом? Получив такие деньги, Джай надолго забудет о нехватке средств. Ему одному столько не нужно. За прожитую жизнь, убедился, что человеку необходимо очень мало. А вот, чтобы завершить свое дело – дело всей его жизни, освобождение Астамисаса от наследия Штамейсмара (может он и не умирает так долго, потому что никак не закончит с этим), требуется гораздо больше… Заготовки для Оружейников. Пища, обмундирование, лошади для собранных им в лагере под Булси отрядов добровольцев, готовых отправиться с ним «вглубь преисподней», как они называли поход к реке Туаск. Теперь еще одежда для Оеллы. Да и пристроить нужно где-нибудь девочку, а для этого, тоже необходима пламенная монета.

Размышляя над этим, Джай охотно шагал следом за Ливио, почти не обращая внимания на нервозность того, - она могла быть вызвана чем угодно. Например, завистью, досадой, что сам он не купил этот огонек, на котором мог бы хорошо заработать. Может Танэль не любил этого Торпоса, или боялся его, но вынужден был вести с ним дела, а может купца беспокоила совершенно посторонняя проблема, не касающаяся сделки Джая. Чтобы узнать истину, Джай пытался применить Дар Пророка, но Сила откликалась вяло, показывая обыденные скучные дела торговца. О Топросе тоже узнал немного, и не всегда чистые делишки того, Джая мало касались.

Ливио опасливо огляделся по сторонам, прежде чем войти в добротный и тем приметный для этой улицы дом, не постучав. Они оказались в большой комнате, щедро освещенной восковыми свечами в серебряных кованых подсвечниках. Плотные парчовые занавески были задвинуты. Стены украшали гобелены с яркими изображениями весьма привлекательных, но не очень добродетельных, судя по бесстыдным позам и ничтожно малому количеству одежды, женщин. Адонашу понравился бы такой интерьер. В центре комнаты располагался большой овальный стол из дерева сот. Кривые массивные резные ножки делали этот предмет мебели похожим на готового пуститься вскачь безголового коня. Стол был совершенно чист, за ним сидел, набычившись, крупный (скорее толстый, чем мускулистый) человек с угловатым лицом лет сорока. Джай почему-то подумал сейчас, что мог бы оказать знаком с его прадедом до седьмого колена, а то и больше. Но суровый тип глядел на него снисходительно, как на нашкодившего мальчишку. Джай никогда не чувствовал своих лет… Почему так?..

- Привел? Это он? – хмуро спросил человек, который, как знал по видениям Джай, был Тиликом Топросом.

- Это Иниш Хатэм, - представил его Ливио.

- Принес? – Топрос предпочитал быть кратким.

Джай молча кивнул, вынул из-за пазухи свое изделие.

Топрос взял его огромной медвежьей ручищей (таких рук просто не могло быть у ювелира, но Топрос и не был ювелиром), и принялся пристально разглядывать огонек, светящийся сейчас в полутьме то синим, то оранжевым. Ливио смотрел на него завороженно, а на лице Тилика не дрогнул ни один мускул, и глаза оставались такими же по-лягушачьи холодными.

- Где взял? – снова нелюбезный короткий вопрос.

- Это важно? – спросил Джай, который не собирался повторять еще раз, выдуманную им для Ливио историю, тем более, что купец, скорее всего, рассказал ее Тилику.

- Нет, - осклабился Тилик. – Условия знаешь?

- Три - золотом. Четыре - расписками.

- Знаешь.

- Только золота не вижу.

В ответ Топрос махнул ручищей, и из-за его спины появился очень низкий и очень кривоногий человечек с неприятным, искаженным насмешливой полуухмылкой лицом. Он исчез в задней комнате, появился через минуту в сопровождении двух крепких ребят, тащивших сундук.

Низкорослый открыл крышку, явив взору Джая сверкающие пламени. Джай кивнул.

- Итак? Тебя устраивает качество перла? – спросил он у торговца редкостями.

- Устраивает.

- Тогда закончим сделку? – Этот дом и это общество не нравились Джаю, он хотел как можно скорее покинуть это место.

- Уважаемый Тилик Топрос, - заметил Ливио, обливающийся отчего-то потом, хотя в комнате не было жарко, - предложил помощь своих ребят, они донесут сундук до гостиницы и уберегут его от грабителей.

- Это – бонус. Огонек и вправду, хорош, – подтвердил Топрос и Джай вздохнул с облегчением. Сделка завершена – быстро и просто, как он и хотел.

- Где Астри Масэнэсс? – спросил вдруг Тилик тем же ледяным неприятным, лишенным всяческих эмоций, голосом.

- Мне откуда знать, - Джай внутренне напрягся. Не хотелось бы уходить отсюда с боем или с применением Силы, раскрывая себя.

- Садись! – повелел торговец-бандит.

- Я спешу, - возразил Джай. – Разве мы не договорились?

- Договорились, потому – садись. Любая моя сделка скрепляется чашей талси. Если откажешься пить – я откажусь платить! - это была самая длинная речь Тилика за весь вечер.

- Это такой обычай, - зашептал перепугано Ливио ему ухо, - Садись, Иниш, садись. Выпей до дна то, что принесут, и считай – сделка завершена.

- Откуда ты родом? – Джа й не помнил подобных обычаев, во многих краях принято было смочить горло вином во время переговоров, отпраздновать заключенную сделку хмельным застольем, но пить, скрепляя сделку?...

- Я не спрашиваю, когда ты не расположен отвечать. Поступай так же. Выпьем – и завершим! – Тилик вновь осклабился.

- Пей залпом, - советовал Ливио, - этот напиток очень крепкий и обжигает горло.

Джаю казалось, что после низинской вуривихи, он никакой напиток крепким не назовет.

Кривоногий принес поднос с двумя чашами. Не будь Джай уверен в своем Даре Отсекателя, который убережет его и от сильнейшего яда, пить бы не стал.

Одну чашу карлик поставил перед ним, вторую перед Тиликом, Ливио ничего не предложили.

Топрос медленно склонил голову, поднял чашу, Джай сделал то же самое, и они, одновременно поднесли напитки к губам. Джай последовал совету Ливио - проглотил быстрее, чем распробовал, тем более что жидкость была неаппетитного едко-синего цвета и пахла чем-то знакомым и неприятным.

То, что случилось с ним в следующее мгновение, Джаю уже приходилось испытывать, хотя тогда это было несколько иначе. Синяя маслянистая масса разлилась у него внутри, охватив солнечное сплетение, сердце и легкие, она тошнотворной волной подкатила к горлу, затем начала сжиматься, причиняя острую непереносимую боль. Так он чувствовал себя внутри миильфинны! Боль мешала соображать, перед глазами плясала кровавая сетка, в ушах гудело. Джай сполз со стула, грохнулся на колени и согнулся пополам. Дары молчали. В прошлый раз ему помог огонь, но сейчас он не успел даже попытаться развернуть огненный потоки Силы - карлик подбежал к нему и поспешно надел оковы Огненосца.

- Чтоооо… это… - смог выдавить он из себя.

- Миильфинна, - сказал чей-то незнакомый приятный голос, но, тем не менее, тоном весьма неприятным. – Вовнутрь.

Джай ухмыльнулся и, сделав над собою невероятное усилие, вымолвил:

- Я был… внутри… миильфинны… теперь… она внутри меня… Можно умирать… спокойно… Я все… в жизни… попробовал… - шутка не была смешной.

Боль сжала тисками грудь, отозвалась в позвоночнике и в голове. Джай не выдержал… потерял сознание.

Старший

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Междуморье.

- Джай, Джай… - звучал с укоризной тот же приятный женский голос, отзывающийся низкими гортанными нотками.

Джай поднял голову. Боль не ушла, и он к ней не привык, но почему- то мог ее терпеть, мог даже ясно мыслить, свободно двигаться и говорить, хотя ему каждое мгновение казалось, что внутри течет раскаленный свинец. Он был в совершенно другом месте, не просто в другом доме, или другом городе – другом краю. Он знал, потому что воздух здесь был иной. И ему ни с чем не спутать этот воздух – Междуморье. Просторное мраморное здание с изящными колоннами, с высокими окнами без стекол, по которому вольно гуляет его брат – морской ветер. Утонченная позолота на строгих лаконичных линиях немногочисленной мебели, изящные изгибы мраморных статуй, которых в помещении намного больше, чем мебели, журчание фонтана, расположенного в самом центре зала, - напомнили ему о молодости, такой стиль был популярен много-много лет назад, а ныне давно забыт. Джай лежал на низкой софе, твердой и неудобной, впрочем, что может сказать об удобстве тот, в ком нечто мерзкое внутри сжимает и выкручивает внутренности.

Он не сразу сообразил, что красивая стройная женщина с золотистыми локонами, уложенными в высокую замысловатую прическу, назвала его настоящим именем. Она сидит сейчас напротив и смотрит на него то ли с презрением… то ли с нежностью… взгляд настолько загадочный, что и ему с его опытом не понять, что в нем.

- Никак не могу разобраться, - продолжила она, - почему ты, проживший столько лет, имеющий в распоряжении Дар Пророка и Дар Стратега, всегда предпочитаешь бросаться в омут с головой, выбираешь именно тот путь, на котором сложнее всего просчитать риск? Что это? Желание почувствовать себя вновь молодым, рискуя жизнью и всем, что у тебя есть?

- Я никогда не чувствовал себя старым, - возразил Джай и достаточно искренне.

- Да? Что ж, рядом со мной это действительно так, - смысла этой фразы он не понял.

- Откуда знаешь мое имя? И зачем дала мне выпить эту мерзость? Чего ты от меня хочешь?

- Ты не вежлив. Даже не спросил мое имя.

- И каково оно?

- Что Джай? Не так-то просто жить, когда в распоряжении нет множества и множества Даров, нет могущества, нет Силы, открывающей перед тобой неограниченные возможности? При других обстоятельствах тебе не пришлось бы спрашивать, как меня зовут.

- Меня уже пытались раз лишить Силы, - Джай вспомнил оковы, подаренные им когда-то человеком, выдававшим себя за друга. Это неприятное воспоминание шло рука об руку с другим – не просто неприятным - невыносимо болезненным… Мирая…

- Гавэр Типас и Пэйелон Тауш?

Откуда она знает? Джай нахмурился.

- Ты хорошо изучила мою историю. Пророчица?

В ответ женщина только улыбнулась одними губами – глаза оставались серьезными и холодными. Джай попытался сесть, громыхая неудобными, особо грубыми и громоздкими оковами Огненосца, соединенными футовой цепью (такие еще надо было поискать).

- Ты очень беспокоен, Джай.

- Обычно Пророкам не удавалось узнать мое имя. Ты прочла по крови, пока я был без сознания? Впрочем, нет – тогда ты бы мучилась от боли, как и я сейчас.

- Боль не оставит тебя пока, но и мешать не будет – я немного приглушила ее.

- За сколько миильфинна пожрет меня?

- Она не сможет тебя пожрать, ты выпил лишь ее сок, который связал Дары. А оковы лишают тебя Силы Огненосца. Ты беспомощен, но не умираешь.

- Так откуда тебе известно мое имя?

- Какой же ты беспокойный, Джай.

- Называй меня Астри, неприятно звучит имя Джай в твоих устах.

- Разве ты сказал правду? Разве тебе неприятно слышать звук моего голоса? – она ухмыльнулась. – Меня ты можешь называть Наэлла.

- Так чего тебе от меня нужно, Наэлла? - раздраженно повторил он уж заданный ранее вопрос.

- Хотим предложить достойное завершение твоей нескончаемо долгой и наполненной борьбой жизни! - Бодрый голос, раздавшийся у него из-за спины, принадлежал мужчине.

Джай обернулся. К ним приближался невысокий, энергичный человек, с темно-каштановыми волосами, собранными в хвост и доходящими до лопаток, он выглядел не старше тридцати, а резкие морщины у глаз и рта, появились скорее не от старости, а благодаря излишней подвижности лица. Вполне вероятно, что он был Одаренным, как и Наэлла, но утверждать этого с уверенностью, лишенный сейчас Дара Видения Джай, не мог.

- Тиантор? – Таково, вероятно, было имя вошедшего. – Ты не дал мне позабавиться с ним.

- Позабавиться?.. – рассмеялся он. – Прости, Наэлла. Но мне кажется… даже не кажется, я в том уверен, что твоя идея обречена на провал.

Чуть смугловатые щеки женщины вспыхнули от гнева, а Тиантор продолжал:

- Во-первых, даже если ты права насчет его возможностей, и ожидаемых последствий, то он должен быть во время процесса свободен от действия миильфинны. Тебе следовало сделать это раньше, подобравшись к нему под видом какой-нибудь простушки…

- Ты, в самом деле, так глуп или только притворяешься? Подойди я к нему раньше, он бы за считанные мгновения разгадал все, что мы задумали. Или та забыл, что Мастер Путей имеет под рукой Дар Пророка?

Тиантор насмешливо хмыкнул.

- Ну, значит – не судьба. Совершенно не понимаю, к чему тебе это, Наэлла?! Но теперь освободить его можно будет лишь в Пракалансе. Посоветуйся с Вариком, может быть, перед ритуалом? Правда, не знаю, как ты его заставишь?..

Женщина зашипела, а Тиантор, игнорируя ее, подошел ближе к Джаю и принялся рассматривать его так, словно он имел прозрачную кожу. Затем присел перед ним на корточки, гадко осклабился:

- Подходишь. Ты – то, что нужно!

Джай, сидевший до этого молча и неподвижно, резким движением накинул на шею Тиантора цепь, соединяющую его оковы, дернул, ударив его головой по переносице и одновременно ногой в пах, вскочил, разворачивая Тиантора боком к Наэлле, которая попятилась, чтобы не быть задетой. Женщину, похоже, не пугала, а наоборот, забавляла сцена их борьбы.

Тиантор, наконец, пришел в себя, после неожиданной атаки, он вцепился в руки Джая, и Джай почувствовал его пальцы на своей коже так, будто те были железными. Мужчина, несмотря на невысокий рост и хрупкое сложение, оказался невероятно силен. Тиантор крепко стал на ноги, поднял запястья Джая вверх, освобождая свою шею, и откинул его обратно на софу.

Джай ударился о твердую спинку этого неудобного ложа, заныло бедро, к тому же боль внутри вдруг стала более явственной и острой. Тиантор, напротив, выглядел целым, невредимым и даже довольным.

- Это было неожиданно, сынок! - весело произнес он.

- Сынок?... – рассмеялся Джай, собственый голос не был таким бодрым, ему мешала отдышка. – Ты хоть знаешь, сколько мне лет? Это я могу смело называть тебе не то, что сынком – внучком!

- Пятьсот тридцать семь! – очень точно вдруг назвал он возраст Джая. – На этот раз ты ошибаешься, глубоко ошибаешься. Считаешь себя самым старым… или скажем по-другому, самым старшим человеком на этой земле?..

Джай опешил, но его словам он отчего-то верил.

- Ах, это непередаваемое чувство, когда отыскался кто-то, кто старше тебя!

- Не может быть… - выдавил из себя Джай.

- Нет, я не Мастер Путей, как и Наэлла, как и Варик, как и Алантэй, о котором ты еще не слышал,- предвосхитил Тиантор его вопрос. – Но младшему из нас тысячу двести семьдесят девять лет… СЫНОК… И ты поможешь нам прожить еще столько же или больше!

- И каким же образом?

Тиантор усмехнулся:

- Все, что нужно тебе знать, объяснит Варик. А я не любитель длинных рассказов. Наслаждайся обществом Наэллы! – он направился в ту сторону, откуда пришел, затем вдруг резко обернулся и добавил насмешливо, - Приглядись к ней, она хочет затащить тебя в постель! Да! И не будь разборчив – это может быть единственной приятной вещью, которая ожидает тебя в ближайшие дни вплоть до самой твоей смерти!

- Не пытайся меня ударить, ты не сможешь со мной справиться, так же, как не смог справиться с Тиантором, - предупредила Наэлла, - и не смотри, что я женщина. Тебе не уйти - смирись.

- Кто вы такие? Что за чушь вы несете о своем возрасте?

Она вздохнула.

- Джай, я говорила, что ты слишком беспокойный?

- Уже третий раз.

- Терпению учишься с годами, я прожила больше, чем тысячелетие. Но ты и через два тысячелетия, будь они у тебя, не научился бы этому. Ты Джай – беспокойный ветер…

- У меня масса поводов волноваться, Наэлла. Ты дала мне выпить сок миильфинны, которая сейчас жжет и выворачивает меня изнутри, вы держите меня в плену, не открывая своих мотивов. Говорите о чем-то, чего я не знаю: Пракаланс? Ритуал? Утверждаете, что прожили дольше, чем я, хотя это невозможно, только Мастер Путей может жить… - Джай осекся, вдруг сообразив, что в истории Астамисаса были и другие долгожители – ни чета ему – связанные с Древними. Но все Древние спят! А их Круги разрушены! Этого не может быть!

- Ты начинаешь догадываться? – улыбнулась она.

- Какой из них? – тревожно спросил Джай, он не хотел верить в этот вариант.

- Штамейсмар.

- Он… бодрствует?!

Наэлла рассмеялась, звонко и… жутко.

Джай похолодел. Не может быть!

- А вот и Варик! – женщина смотрела за спину Джая, где был вход, через который приходил ранее Тиантор.

Джай оглядываться не стал, он остался сидеть, борясь с болью и… страхом… Если Штамейсмар бодрствует!..

Варик оказался намного более спокойным человеком, нежели Тиантор, он двигался плавно, медленно, как бы осторожно, был намного крупнее предыдущего посетителя, и в плечах, и в росте, и в кости. Его волосы посеребрила редкая седина, темная коса достигала коленных сгибов, большие, далеко посаженные немного выпуклые глаза серого стального цвета смотрели на него с пристальным вниманием. Он, точно так же как Тиантор, рассматривал Джай, глядя будто бы сквозь него, и точно так же заключил, что он им подходит. Джая это взбесило.

- Итак, ты Варик? – сказал он. – И это ты посвятишь меня в суть дела?

Варик недоуменно скривил рот.

- Тиантор ему пообещал, - пояснила с насмешкой в голосе женщина.

Посетитель фыркнул, присел рядом с Наэллой, закинув ногу за ногу и скрестив пальцы на колене.

- Я думаю, ты можешь задать несколько вопросов, - снисходительно позволил Варик.

- Бодрствует ли Штамейсмар? Если да, то где он? – задал Джай самый главный вопрос.

- Штамейсмар в саркофаге, а саркофаг на дне Восточного океана. Хочешь проведать его?

- Но вы же – те, кто связан с ним?

- Да. Мы его – Первый Круг, вернее те, что остались от Первого Круга. Когда-то нас было двенадцать, сегодня гораздо меньше – четверо!

- И почему вы не умерли? Почему живете до сих пор? Разве связь не разорвалась, после того, как он уснул.

- Мы предприняли для этого меры, Джай, - ответил Варик, самодовольно ухмыляясь. – И, как ты можешь убедиться, весьма действенные. Но давай лучше поговорим о тебя, человеку всегда занимательнее вести ту беседу, в которой главным героем выступает он сам. Ты нам не мешал, Джай, пока просто истреблял ничтожное количество популяций ит-илов (или наследия Штамейсмара, его тварей, как ты это называешь), мы сами не очень-то любим их, хотя когда-то участвовали в их создании. К счастью, ты не блещешь умом, и подобрался к самой сути лишь сейчас, на шестой сотне лет твоей затяжной для обычного смертного жизни.

- Ну, зачем ты так грубо, Варис? - вмешалась Наэлла, снова с насмешкой в голосе. – «Не блещешь умом»… Ему было не до того. Он лишь к двумстам вбил себе в голову, что уничтожение ит-илов – дело всей его жизни. А до этого истреблял тварей от случая к случаю, когда те оказывались у него на пути. Его занимали больше женщины и путешествия. А чего только стоят его затяжные депрессии? Сорок лет на Горе Волков, почти в полном одиночестве! Или тридцать лет до этого, посвященные ожиданию смерти! А годы растраченные на любовь, которую все-равно он обречен был потерять? А сколько усилий было приложено к этой его игре – сокрытие своего настоящего имени! Такое ощущение, что он общался с Хтэмами лично, и это они вбили в его голову важность имен!

Джай молчал, размышляя, откуда она знает все о нем. Это было возможно лишь одним способом – прочтением по крови. Но женщина оставалась совершенно равнодушной к нему, не сопереживала, не ощущала его боли, страха или страданий, чего нельзя было бы избежать, прочти она его.

- Тебе лучше знать, Наэлла. – согласился с ней Варик и продолжил, обращаясь к Джаю: - Теперь, когда ты становишься опасным, мы должны устранить тебя. Но не просто так, а с пользой для дела. Для нашего дела.

- Вашего дела? – Джай потер грудь в тщетной попытке утишить боль внутри.

- Ты ведь знаешь о гибели Огненосца Дажда и пяти, которые были с ним? Вернее даже не пяти, были еще Исчезающие и Воины, теперь вы называете их Мастерами Перемещений и Мастерами Смерти. Всего с Даждом пришло четырнадцать Одаренных. Им не удалось сделать со Штамейсмаром то, что они планировали. Мы помешали. Но не из преданности нашему Древнему, совсем по другим причинам. Позже Огненосица Тойя завершила работу, и Штамейсмар сегодня спокойно спит, что нам не мешает, благодаря тем четырнадцати… Теперь ты один можешь заменить их всех!

- Когда оправляемся? – спросила Наэлла.

- Скоро. Почти все готово.

- У меня остались вопросы, - Джаю очень не нравилось то, что здесь происходит, еще больше ему не нравилось то, что он не понимает сути происходящего.

- Это понятно, - протянул Варик. – Вопросов у тебя много. Ну а времени - мало.

Он повел рукой, боль внутри Джая усилилась, разлилась по всему телу, свела судорогой мышцы, застлала разум. Джай вновь потерял сознание.

Шанс в Тарии

1192 год со дня основания Города Семи Огней. Восточная Тария. Город Тирайка.

«Ты не достойна! Проклят твой путь! Возвратившись, ты могла бы еще исправить содеянное, но ты упорствуешь. За это многие беды постигнут тебя! Ожидаешь счастья, ищешь свободы? Но ты ведь знаешь, непослушная дочь хаоса, что стихия, обретшая свободу, приносит разрушение и горе! Огонь, вырвавшийся на свободу, уничтожает целые поселения! Вода или ветер, несдерживаемые ничем, убивают без разбору! Тебя приняли в объятия друзей, защитили от тебя самой, и лишь живя по древним справедливым законам Иана, ты могла бы сохранить мир внутри себя. Но не теперь! Ты выбрала чужбину, предпочла изгнание. Поэтому проливаемой тобою крови не будет конца. Ты утонешь в ней!» - Риэна слышала, как наяву, слова учителя Тибара. Она видела… как наяву… его сдвинутые сурово брови и пылающие глаза. Она ощущала его гнев, живо откликающийся в ней виной и сожалением. Ей следовало вернуться на Иан еще четыре года назад, учителя наказали бы ее за неисполненное дело… но не слишком сурово, тем более, что князь Божен Истребитель все равно умер, хоть и не от ее руки… Но вместо этого Риэна убежала на восток, - тогда она не знала, чем закончился тот суд, а когда встретившиеся ей на пути разбойники Читос и Джафер рассказали о случившемся, она все равно не поспешила к родным берегам Иана. Почему? Риэна до сих пор не может внятно ответить на этот вопрос даже самой себе.

Она долго скиталась по этим диким землям. Вначале по лесам и полям, населенным тварями из преисподней с Читосом и Джафером, каждый день ожидая ножа в спину, либо смерти в лапах кровожадных тварей, не расслабляясь ни на мгновение. Затем в одиночку по тарийским деревням. С Читосом и Джафером она немедля рассталась, едва их компания вышла к населенным местам. В одно прекрасное утро Риэна с радостью покинула своих спутников. Еще несколько дней она незаметно наблюдала за этой парочкой головорезов, убедилась, что их разговоры о Таансане и его банде – не пустая болтовня. Она ушла вовремя - с таким количеством разбойников ей в одиночку не справиться, тем более, что их главарь из Алых, притом самый худший из них – Повелитель Стихий. Увидев его со своего наблюдательного пункта на дереве, Риэна в тот же вечер поспешно повернула в противоположную от направления движения банды сторону. И этой стороной оказался северо-запад. Чудовищ здесь встречалось все меньше, а поселений все больше.

Весь тот год провела она в скитаниях, пережила холодную зиму, мерзкую слякотную весну, засушливое лето. Риэна жила охотой, приближалась к деревням и городам, иногда заходила в поселения, общалась с людьми, с какой-то странной завистью наблюдала за их незамысловатым бытом. Они торгуют, женятся, празднуют что-то, печалятся. Ей… Алой… среди них места нет. Она научена лишать жизни. И теперь без мудрого руководства учителей Школы, ее Сила, отпущенная на свободу, будет нести людям только беду и смерть, сама Риэна алого огня не удержит…

Много раз принимала она решение отправиться к берегу моря Моа, сесть на корабль до острова Иан, но ноги сами несли ее в другую сторону.

И вот в начале осени почти три года назад она прибыла в Тирайку – небольшой аккуратный городок, в котором люди жили мирно и дружно, богатых домов было немного, но бедных еще меньше, город, где процветала торговля, а на местный рынок съезжались со всего востока.

Ей повезло встретить зажиточного купца, искавшего телохранителя для своей взрослеющей дочери. Узнав, что Риэна умеет владеть оружием, он обрадовался – не хотел доверять безопасность девочки мужчине, - и тут же предложил ей наняться к нему. Риэна не призналась, что она из Алых и согласилась, хотя решение далось ей с трудом – она боялась, что однажды потеряет контроль над Силой и причинит вред той, чью жизнь должна беречь.

Анса – так звали ее подопечную, была взбалмошна, горда, иной раз резка и груба с другими людьми, излишне болтлива, любила наряды, украшения, стихи и песни… Девчонка раздражала Риэну, и за три года она не раз испытывала желание ее, если не убить, то хорошенько проучить, но не сделала этого. С каждым днем она все больше убеждалась, что способна удерживать свою Силу, может не проливать кровь, когда не хочет. Возможно… скорее всего… это просто самообман и настанет день, когда ураган Силы вырвется на свободу и сметет все на своем пути… Риэна с ужасом ждала того дня. А почти каждую ночь ей снился учитель Тибар, отчитывающий ее. Вот и сегодня…

Риэна отогнала от себя остатки воспоминаний о сне, вместе с невеселыми мыслями, встала, оделась, выглянула за дверь хозяйской спальни и в окно, убеждаясь, что ничего не грозит Ансе. Девушка будет спать еще часа три. Она лежит сейчас в широком мягком ложе под балдахином, утопая в шелке и кружевах, румянец играет на гладких щеках, солнечные зайчики пляшут по ресницам, плечам, золотистым локонам... Девушка безмятежна и счастлива, в отличие от Риэны. У Ансы есть любящий отец, готовый на все ради нее, и она не проклята алым проклятием… Очень скоро Анса выберет себе жениха, выйдет замуж, родит детей, проживет не такую долгую, как проклятые, но беззаботную… счастливую жизнь… Риэне того не дано…

Риэна аккуратно убрала свою постель, находящуюся в этой же комнате недалеко от окна. Купец Адаж, отец Ансы, имел множество конкурентов за пределами города, некоторые из них были нечестными и торговые дела смешивали иной раз с разбоем, не редки были случаи, когда отпрысков богатых людей похищали, чтобы получить выкуп или вынудить отца пойти на невыгодную сделку. Опасаясь, что подобное может произойти и с Ансой, Адаж платил Риэне щедро и исправно. За три года, проведенные в Тирайке, Риэна узнала, что Мастера Смерти, как называют здесь Алых, берут за свою работу во много раз больше. Но открывать, кто она на самом деле, Риэна не спешила. Ее все устраивало. У нее была пища, одежда, кров над головой и место под солнцем… место, где можно спрятаться от мук совести, забыть настойчивый зов Иана.

Риэна услышала шорох, обернулась - Анса приподнялась на ложе и сладко потягивалась:

- Какой чудный сон мне приснился, Риэна! – сообщила юная госпожа. – Ты просто не представляешь, насколько был хорош тот юноша…

- Сны о юношах? – Риэна подняла бровь. Анса была младше ее на пять лет – не так уж и много, но о юношах, о любви и прочей ерунде девчонка задумывалась гораздо чаще, чем она. Риэна знала, что причина не в возрасте… Это проклятие… Это ее бремя…

- Да… – томно вздохнула Анса.

- Еще рано, поспи.

- Не могу! – девушка откинула одеяло, вскочила, подбежала к серебряному тазу, наполненному чистой водой, умылась.

- Таша еще не проснулась, чтобы помочь тебе одеться, - Таша – служанка девушки, без которой та не могла обойтись ни утром, при одевании, ни вечером при раздевании, чем вызывала раздражение и злость Риэны.

- Я просто не могу спать, - повторила Анса. – Я чувствую, что сегодня произойдет что-то прекрасное, что-то хорошее… Что-то захватывающее! Этот сон… Ты когда-нибудь была влюблена, Риэна?

- Нет… - сердито буркнула она.

- Ах, Риэна, и я тоже…

- Но ведь неделю назад ты рассказывала, как влюблена в Бина! - Она все уши Риэне прожужжала, о том, какой красавец этот сын воеводы Тирайки, Бин Барас. Риэна в нем не видела ничего красивого: белобрысый, долговязый, неловкий и косноязычный к тому же.

- Это была не любовь!..

- И когда ты это поняла? Сегодня во сне?

- Нет, Риэна, нет, гораздо раньше! Бин – слишком грубый… Нет… это было ложное чувство.

- Ну-ну, как и с Ташахом, или с Бидишем, - Предыдущие увлечения Ансы.

- Да. То были тоже ложные чувства… А истинная влюбленность еще не приходила… Я еще не имела счастья пережить это прекрасное… волшебное дыхание любви… Я чувствую его, хоть сейчас и не весна… Летний зной придает этому волшебному дыханию особую прелесть! «Ах, как же сладки поцелуи в неге жарких летних ночей!» - это она процитировала творение какого-то стихоплета. Риэна подавила в себе желание сплюнуть или заругаться.

- Отец тебя отшлепает за такие мысли, а если еще вздумаешь воплощать их в жизнь… - предупредила Риэна.

Девушка залилась звонким смехом, подскочила к ней, взяла ее руки в свои, и заглянула в глаза.

- Риэна! Неужели ты никогда не мечтаешь? Неужели? Только подумай: мужчина – сильный, красивый до безумия, умный и добрый, берет тебя за руку, как держу тебя сейчас я, и шепчет голосом томным, приятным… низким: «Я люблю тебя!» - последнюю фразу Анса произнесла с придыханием.

Риэна отпрянула.

- Прекращай!.. Все это не так обычно происходит.

- А ты откуда знаешь? – Анса захлопала длинными ресницами.

- Слышала… а иногда… видела.

Девушка хмыкнула, уселась на топчане, служащем кроватью Риэне, напротив:

- Ну и как это обычно происходит, раз уж ты… слышала и видела!

Риэна окинула ее взглядом:

- Мужчина: - начала она, подражая тону Ансы, - грубый, страшный до безумия, тупой как пробка и бездушный… к тому же вонючий, хватает тебя за… что попало, вот так, - и Риэна ущипнула девчонку за зад, та взвизгнула, подпрыгнула, - и говорит, дыша на тебя чесноком и винными парами: «Давай пойдем в кусты – я тебе кое-что покажу», - последнюю фразу Риэна тоже вымолвила с придыханием.

Анса ойкнула, залилась краской, но быстро оправилась и рассмеялась.

- Глупая ты, Риэна, ничего не знаешь! Это у селян так. Это не любовь – другое!

- Конечно, уж я-то ничего не знаю! Откуда мне знать? Куда мне до такой умудренной опытом барышни!

- Ну, Риэна! Не дуйся!

- Хватит болтать. Ты целый день сегодня намерена сидеть в этой комнате?

- Нет.

- Тогда зови Ташу и одевайся!

- До чего же скучная ты, Риэна!

Риэна только пожала плечами в ответ, проверила легким незаметным движением свой арсенал метальных ножей, спрятанных в рукавах, в подстежке, на поясе, в сапогах, даже за воротом куртки, и вышла из комнаты, намереваясь отдохнуть от присутствия Ансы под видом проверки безопасности сада.

Сад во внутреннем дворике купец Адаж с огромной любовью вырастил специально для ненаглядной дочурки. Он нанял самых искусных садовников, о которых поговаривали, что те могут сравниться даже с Мастерами Силы.

Риэна осмотрела заросли сирени, уже давно отцветшей, прошлась вдоль высаженных рядами лилий, остановилась перед вьющимся кустом роз, покрытым ярко-красными пышными цветками, напомнившими ей о доме. Она никогда туда не вернется – поняла вдруг Риэна, и оттого стало так печально и одиноко… захотелось плакать… прям как этой глупой девчонке – Ансе. Если она пробудет с ней еще пару лет, то станет бредить мечтами о вечной любви! Риэна сорвала розу, украсила тугие непослушные завитки волос, подошла к фонтану, разглядывая свое отражение на гладкой водной поверхности. Женщина, смотревшая на нее из фонтана, была, пожалуй, красива… но ведь никто не знал, кем была эта женщина на самом деле – чудовищем, живущим, чтобы убивать. Риэна раздраженно стряхнула цветок с волос, уронив его в воду, и алая, словно кровь, роза поплыла, окруженная расходящимися по водной глади кругами.

- …Не представляете, как я рад, госпожа Лаинэс, что Вы изволили посетить мое скромное жилище, - Риэна узнала голос Адажа.

Он шел в сопровождении стройной, высокой – ростом с самого купца, - женщиной с совершенно седыми волосами, заплетенными просто, без изысков – на манер здешних Одаренных мужчин, в косу, такую длинную, что касалась кончиком ее пяток. Ее лицо, не смотря на седые волосы, казалось молодым и довольно привлекательным. Она была одета в широкий плащ из тонкой ткани, который бесчисленными складками скрывал ее фигуру, не оставляя никаких намеков для мужского взгляда.

- Это тот сад, о котором вы рассказывали? – спросила она низким приятным голосом.

- Да. Сад для моей Ансы. Ее мать давно умерла… но в этом саду, среди редких растений и ярких цветов, девушка не чувствует себя так одиноко.

- Цветы и растения, увы, не могут спасти от одиночества, - заметила госпожа Лаинэс. – Но, имея такого заботливого отца, думаю, Анса не остается несчастной.

- Надеюсь, что нет… - вздохнул купец и тут заметил Риэну, все еще стоявшую у фонтана. – Риэна? Что ты здесь делаешь? Где Анса?

- Я проверяла сад… - сдержано ответила она, кивнула купцу и поспешила уйти.

- Постой, дитя, - женщина коснулась ее плеча и Риэна сердито оглянулась – очень уж не по вкусу, когда кто-то без-спросу дотрагивается до нее.

Лаинэс смерила Риэну долгим пристальным взглядом, затем убрала руку и жестом позволила идти дальше, так и не объяснив, что ей было нужно. Риэна скрипнула зубами и решительно зашагала прочь. Купец и его гостья возобновили беседу, лишь когда она завернула за угол – наверняка думают, что Риэна их не слышит.

- Вы наняли Мастера Силы для охраны дочери? Говорят – это очень большие деньги. Вашей Ансе угрожает серьезная опасность?

- Мастера Силы? – рассмеялся Адаж. – Нет! Я не потяну таких затрат – деньги и впрямь огромные! Да и Анса не в такой уж большой опасности. Ее, конечно, могут похитить нечестные мои конкуренты или какие другие разбойники – мало ли их на востоке? Но этой девушки – умелой метательницы и лучницы, владеющей к тому же и мечом, вполне достаточно для обеспечения безопасности дочери.

- Ах, простите, я, верно, ошиблась… - задумчиво протянула женщина.

Дальше они говорили о саде, цветочках, необходимости подыскать приличного жениха для Ансы, что достаточно сложно «в наше тяжелое время, когда нравы так развращены», и о прочей ерунде. Риэна шла назад, в комнату, задумавшись над тем, кто эта женщина и чего ей здесь нужно.

День прошел, как и все за последние три года - скучно, для Риэны, но не для Ансы. Девчонка веселилась вовсю, совершив с утра налет на мастерскую госпожи Кичиниц – местной портнихи, и заказав у нее с дюжину платьев. Они не меньше двух часов без перерыва обсуждали рюшки, кружева, ткани, пуговицы, сочетание цветов, форму рукавов и так далее и тому подобное… Риэна почти задремала, пока они чесали языками. Затем Ансе взбрело в голову заказать платье и для своей телохранительницы, и пришлось почти войлоком тащить раззадорившуюся девчонку из мастерской.

- Астри Масэнэсс был у меня этим утром… - вдруг сообщила госпожа Кичиниц, когда Риэне уже удалось, наконец, выманить Ансу к самому порогу. Еще шаг - и этот визит, к ее огромному облегчению был бы окончен. Но нет! Волшебные слова «Астри Масэнэсс» продлили его еще на час.

Этот непонятный Масэнэсс, некий Мастер, которому приписывали владения всеми Дарами, какие можно только себе представить, вплоть до Дара Огненосца, стал очень популярен в последние годы, особенно среди юных безмозглых девиц, вздыхающий о прекрасном герое, и пожилых вдовушек, вроде Кичиниц. Они могли часами рассказывать друг дружке о его подвигах Силы, почти с такой же неуемной страстью, как о платьях и украшениях. К тому же госпожа Кичиниц якобы знала этого Астри лично, он спас от разбойников ее сына. Она утверждала, будто легендарный Мастер время от времени появляется в ее доме. Что мог забыть в доме престарелой швеи такой человек, как Астри Масэнэсс (если правда то, что о нем рассказывают) Риэна не представляла.

Сегодня Кичиниц вложила в прелестную головку Ансы байку о том, что Мастер Масэнэсс исцелил смертельно больную девочку-бродяжку, и попросил портниху вымыть ту и приодеть. Девочка была страшна, как смерть, когда вошла сюда, и прекрасна, как цветок, когда выходила.

Анса вдохновилась так, что трещала без остановки об Астри Масэнэссе всю дорогу до моста, где любила гулять после обеда. Неспешные воды речки Тави выслушали восхищенную речь Ансы о достоинствах Масэнэсса с большим вниманием, нежели Риэна. Риэна же шла, глубоко вдыхая, и медленно выдыхая, стараясь не дотрагиваться до кинжала на поясе, чтобы не дать воли своей ярости. Как же надоела ей Анса со своими грезами о любви!

Вечер Риэна надеялась провести в одиночестве, хотя бы часть его - пока Анса будет ужинать с отцом, а ужин обещал затянуться - у купца были гости: уже знакомая ей госпожа Лаинэс, и еще одна женщина, как сестра похожая на нее. Такая же седая длинная коса, такой же острый холодный взгляд и царственная осанка. Они были одеты скромно, но в платья из дорогой ткани (проведя столько лет в обществе Ансы, Риэна невольно научилась разбираться в таких вещах). Вторую гостью звали госпожа Плая.

Риэна уединилась в саду со своими мыслями о далеком Иане, невыполненном долге, и алом Даре-проклятии. Когда сумерки опустились на сад, запел, заливаясь, соловей, и затрещали сверчки, Риэна расслышала шорох мягких туфлей по выложенной камнями дорожке. Вначале подумала, что это Анса ищет ее, но к ее удивлению, по дорожке шла гостья Адажа – госпожа Плая. Еще больше удивилась Риэна, когда та направилась прямо к ней и присела рядом на скамейку под розовым кустом.

- Почему ты скрываешься? – спросила она сходу, без всяких предисловий.

- Скрываюсь?

Госпожа Плая усмехнулась:

- Ты ведь Мастер Силы. У тебя Дар оружия.

- Не понимаю, - нелюбезно бросила Риэна, желая одного – чтобы ее оставили в покое.

- Не стоит таиться. Госпожа Лаинэс – Видящая, ее ты не обманешь.

- А вы кто такая? – Риэна резко обернулась к навязавшейся собеседнице. – Почему я должна что-то от вас скрывать, либо что-то вам открывать?

- Я имею право знать, поверь.

- Поверить на слово? «Имею право знать»? Это все? Вы сказали пять слов – и я должна излить перед вами душу?

- Ты колючая… - мягко усмехнулась Плая, дотрагиваясь до ветви розового куста, - как эта роза. Ты не хочешь, чтобы кто-то знал о твоем Даре? Почему? Обычно Одаренный, наоборот, стремиться всем поведать о нем. За работу Мастера Силы платят намного больше. Мастеров Силы боятся и уважают. Но ты скрываешься, скромничаешь, довольствуешься малым… Почему?

- Не ваше дело! – Риэна встала, намереваясь уйти.

- Кто ты? – спросила женщина голосом твердым, звенящим, как сталь. – Отвечай!

- Я – Риэна, - она посмотрела прямо в серые колючие глаза, у Риэны взгляд тоже – не сравнить с ласковым солнышком, - Я действительно Мастер Силы, и в самом деле довольствуюсь малым. Но то, что я сказала, да и остальное – вас не касается!

- Еще как касается! Я одна из Совета! Я Огненосица! И любой, кому я задаю вопрос, обязан ответить мне! – она тоже встала, гордо расправив плечи и высоко задрав подбородок.

- А разве я не ответила? – Риэна знала, что Тарией правят семь Огненосцев, никогда не думала она, что придется говорить вот так с одной из них. «Чего ей нужно от меня?»

- Господин Адаж помогает Совету, и уже давно. Он многие годы был нашими глазами и ушами в Тирайке и ее окрестностях. И вот - рядом с ним появляется женщина, которая выдает себя не за того, кто она есть на самом деле. Адаж, безумно любящий свою дочь, не обратил внимания на подозрительное твое поведение, - слишком обрадовался возможности – нашел для дочери компаньонку и защитницу заодно. Но я не слепа, и не первый день живу на свете, мне кажется весьма неоднозначным то, что ты скрываешь Дар.

- Так в этом мое преступление?

- Я очень надеюсь, что никаких преступлений ты еще не успела совершить, даже если их и задумала. Потому как иначе…

- В чем вы меня обвиняете?

- Я не обвиняю тебя, я хочу знать, для чего ты здесь? Истинную причину! Скажи без утайки и избежишь неприятностей.

Риэне удалось справиться с гневом, она ответила ровным и спокойным голосом:

- Я здесь, для того, чтобы охранять Ансу – дочь купца Адажа. О том, что он является вашим информатором, мне ничего неизвестно.

- Почему же тогда ты скрываешь Дар?

Риэна ответила не сразу:

- Это не Дар… Это – проклятие!

- Откуда ты родом? У тебя странный акцент, он почти незаметен, но не для моего уха.

Риэна соврала, назвав единственный, кроме Тирайки, известный ей тарийский город – порт в Хинсии, куда когда-то прибыл ее корабль с Иана:

- Я из Глайзы.

- Хм. Глайза на юге… но не настолько далеко… - пробормотала госпожа Плая. – Расскажи-ка мне вот еще что… - протянула она, снова присаживаясь на скамейку, и небрежным жестом повелевая сесть и Риэне.

Риэна постояла еще немного, раздумывая, что ей делать. Здесь в саду, лишь она и эта женщина, пусть и Огненосица, но Риэна быстрее – убежать успеет наверняка. А что потом? Снова бегство неизвестно куда? За ней будут охотиться тарийские Правители, решив, что раз она убежала, не пожелав отвечать на вопросы Плаи, значит, ей есть что скрывать. Она вздохнула и присела.

- Как давно ты знаешь Астри Масэнэсса?

Риэна фыркнула от удивления и возмущения:

- Кто? Я?.. Знаю Астри Масэнэсса? Вы сейчас говорите об этом Мастере Путей, который не выходит из головы у Ансы?

- Да, я говорю о Мастере Путей. Так, как давно вы знакомы с ним?

- Я с ним не знакома!

- Ты лжешь! Когда ты видела его в последний раз?

- Никогда! – почти выкрикнула Риэна, злясь.

- Я знаю, что здесь, в Тирайке у него есть свои люди – Мастера Силы. Где их можно найти? Где вы встречаетесь? Как получаете приказы от него? Он появляется сам, или вы общаетесь посредством посланий?

- Простите меня, госпожа Плая, но мне кажется, что вы недооценили крепость вина, предложенного купцом Адажем за ужином!

- Не груби мне.

- Я не знакома с Астри Масэнэссом. Да, я слышала рассказы о нем, в которые верится мне мало. Но лично с ним никогда не встречалась! Ничего не знаю о его людях в Тирайке, и о том, как они общаются. Ваши вопросы вам следует задавать не мне!

- Повторяю, ты лжешь!

- Не лгу! С чего вы вообще взяли, что я с ним знакома?! Вы в своем уме?!

Плая глубоко вздохнула.

- Ты продолжаешь в том же духе. А я бы на твоем месте не стала грубить Огненосице. У меня есть основания полагать, что вы знакомы.

- Какие?! – воскликнула Риэна, поражаясь всей нелепости ситуации.

- Пророки! - Советник Плая победоносно улыбнулась, - Пророки Силы, пытались определить для нас нахождение Астри Масэнэсса, но это им не удалось. Зато они увидели и описали людей, которые сопровождают его. Двое мужчин – темноволосый уроженец Хвоста Дракона, его легко узнать по семи длинным косам, и монах из сиодарского монастыря, внешность которого и того приметнее. Кроме того с ним путешествует девочка лет двенадцати. Еще они видели тебя.

- Меня? – искренне изумилась Риэна.

- Да.

- Как такое может быть? Вышла ошибка, Советник Плая. Я не путешествую с ним, и никогда… ни разу в жизни не видела его! А вот тех двоих, которых вы описали первыми, пожалуй, встречала, - Риэна решила сказать часть правды, может это спасет ее от дальнейших расспросов.

- Где и когда? – оживилась Плая.

- Я думаю… вы слышали историю с князем Боженом?

- Естественно, - кивнула женщина. – Ты была там?

- Да. В первые дни пира, после помолвки. Я была на службе у дочери князя Хинси. Но князь отказался от моих услуг, так как у него было достаточно своих Мастеров, чтобы защитить будущую жену. Я ушла из замка еще до появления Астри Масэнэсса, и о том, что он там творил, узнала из слухов, как и вы. Но я видела среди гостей монаха и Мастера Меча с семью длинными косами.

- Они были только вдвоем? – заинтересовалась Плая. – Междуморца ты там не замечала?

- Междуморца? При чем здесь междуморцы?

Плая долго пристально смотрела на нее, как бы решая, искренне ли ее удивление, или она притворяется.

- Значит никакого междуморца?

- Нет. Ни междуморских купцов, ни даже их музыкантов князь не приглашал… Хотя… какой праздник обходиться без менестреля из Междуморья? Может, он не слишком жалует этот народ? Может они когда-то надули его?

Плая усмехнулась.

- Может и надули?.. Что сталось с теми двумя?

- Я не знаю. Когда я уходила, они оставались в замке.

- Хорошо. Что ты намерена предпринять теперь, Риэна?

- Теперь? Я намерена и дальше служить Адажу. Он платит может и так много, как принято получать Мастерам Силы, но здесь… здесь…

- Говори, девочка, не бойся, - внезапно смягчилась Плая.

- Здесь никто не заставляет меня убивать.

- Я догадалась, что ты с Иана. Школа Алых.

Риэна вздрогнула.

- Меня не нужно бояться. Теперь я понимаю, почему ты скрывалась. Город Семи Огней готов предоставить тебе пристанище. Тария уже приняла тебя в свои объятия, и здесь тебе ничего не угрожает. Если ты не хочешь убивать, то можешь не делать этого.

- Могу ли?

- Конечно. Тебя никто не учил сдерживать Дар? Учителя на Иане не рассказывают, как справляться с Силой Мастеру Смерти?

Риэна опустила глаза. Эта женщина – чужеземка, она вряд ли желает добра беглянке с острова Иана, ее цель – выведать, что знает она об этом загадочном Масэнэссе, не веря, что Риэна ни разу в жизни его не видела. Но ей почему-то захотелось, так остро захотелось поговорить с Плаей о Силе… о том, что она может не убивать, если не хочет.

- Учителя убеждали нас, что есть только один путь, - медленно ответила она, еще не уверенная, стоит ли это говорить.

- И каков этот путь?

- Следовать законам Иана. Служить Школе. Выполнять повеления учителей.

Плая кивнула.

- Ты очень юна, Риэна. Сколько тебе?

- Двадцать пять.

Легкая грустная улыбка проскользнула по губам Плаи.

- Двадцать пять, - повторила она, - Так мало… Ты в Тарии уже четыре года?

- Откуда вы знаете?

- Никогда не недооценивай таких старых мудрых женщин, как я, - по-доброму рассмеялась Советник Плая. – За эти четыре года скольких ты убила?

- Ни одного… - пролепетала Риэна.

- Вот видишь! И без наставлений Иана ты смогла справиться с Силой. Конечно, ты метатель, и тебе намного легче, нежели Мастеру Меча, и уж тем более легче, чем Разрушителю. Не бойся. Метатель не жаждет крови так уж сильно, его страсть – поразить цель, и ему не важно, дышит эта цель или нет.

- Откуда вам это известно? – насторожилась девушка.

- Я очень много общалась с Одаренными, деточка, с разными Одаренными. Мой собственный Дар тоже простым и мирным не назовешь. Огонь еще более строптив и непредсказуем, чем даже ветер, но покоренное пламя служит добрую службу. Твое место в Тарии, иначе Мастер Судеб не привел бы тебя сюда.

Она замолчала, потянулась к розе, сорвала цветок и задумчиво поднесла его к лицу, вдыхая аромат.

- Поступай на службу ко мне. Это большая честь – работать на Советника, - неожиданно предложила Плая.

- Что я должна буду делать?

- Следовать за мною. Выполнять мои поручения. Я не заставлю тебя убивать по моему приказу, но и не запрещу, если это потребуется. Мне не нужны охотники за человеческими головами, у меня таковых достаточно. А ты можешь пригодиться для другого.

- А как же Анса? – Риэна вдруг осознала, что уже почти согласилась, уже приняла предложение. Зачем так спешить?..

- Тебе так нравиться ее общество? – весело рассмеялась Плая и тем подтолкнула Риэну к решению.