Ветер перемен

==== Глава 13. Страшные сказки ====

Выскользнув из людской толчеи в темный проулок, где воняло котами, а ноги утопали в грязи и отбросах, Лиара облегченно вздохнула и позволила себе несколько секунд постоять на одном месте. От волнения ноги едва не подкашивались, а сердце колотилось прямо в глотке, грозя выпрыгнуть изо рта и ускакать вперед, куда ему вздумается. Возьми себя в руки! Сосредоточься! Осталось чуть-чуть!

Она-то всегда чувствовала себя в толпе не слишком комфортно, а сейчас, с сыном Рады Тан’Элиан, на которую в городе шла необъявленная охота, было во сто крат хуже. Лиаре казалось, что каждый прохожий пристально всматривается в ее лицо, стражники — направляются в ее сторону, чтобы отнять мальчика, и за каждым стеклом, за каждой занавеской на окне скрываются внимательные глаза, только и ждущие того, чтобы она выпустила маленькую вспотевшую от волнения ладошку Далана и отвернулась.

Мальчику тоже передалось ее напряжение. Он почти не разговаривал и жался к ней так близко, словно надеялся укрыться под полой ее плаща. Лицо его сейчас было вымазано сажей и золой, и из-под тусклой, натертой пеплом русой копны волос смотрели огромные, расширившиеся от страха голубые глаза. Не смотря на это, мальчишка изо всех сил храбрился и пытался даже защищать ее. Один раз заслонил собой от проехавшей слишком близко телеги, второй — дрожащим голосом сообщил Лиаре, что он с ней и потому бояться ей нечего. В общем-то, на этом его геройство и закончилось, и Лиара была благодарна за это всем богам, каких только могла припомнить. Она прекрасно знала, какие глупости могли вытворять мальчишки возраста Далана, пытаясь доказать другим, что они уже достаточно взрослые и храбрые, чтобы постоять за себя. И безмолвно благодарила за то, что Далан не такой.

Шум улицы и людских голосов остался за спиной, а впереди виднелся лишь узкий проулок и глухая стена, перекрывающая его. Слева от нее должна была быть арка прохода во внутренний двор, и Лиара поймала себя на том, что смотрит туда едва ли не с еще большим ужасом, чем назад, на шумные улицы, полные людей. Там жил Тваугебир, и этого было достаточно для того, чтобы развернуться и во все лопатки бежать отсюда, куда глаза глядят, лишь бы оказаться как можно дальше от этого места. Однако Рада приказала отвести мальчика туда, и Лиара поклялась сделать это.

… Серебро в крови холодней, чем лед,

Черный меч в руке твоей смерти ждет.

Убегай, пока не пришла беда,

Заплети пути, не оставь следа,

Да за семь морей, да за семь дорог,

Ворота замкни, окропи порог,

Потуши свечу, затепли очаг.

Не смотри в окно, за окном твой враг.

Он распутал нить, он нашел твой след,

Коли выбран ты, то надежды нет.

Серебро в крови разлилось рекой.

Только выпив жизнь, он найдет покой.

Лиара содрогнулась, когда из проулка ощутимо дохнуло лютой зимней стужей, или это только почудилось? Ей стало зябко, и она неловко натянула на плечо сползший плащ, ругая себя последними словами. Это была всего лишь детская песенка, всего лишь страшилка из тех, какими малышня любила пугать друг друга долгими зимними вечерами, когда морозы заплетают стекла так, что и не увидишь ничего, а ветки елей скребут по окнам, словно чьи-то скрюченные пальцы, пуская шорохи бродить по стылому дому. Это была всего лишь сказка, и ее не стоило бояться. Ты же сама пела песни о Черном Ветре и думала, что это чудовище, а не человек, и теперь ты служишь в ее доме и помогаешь ее сыну укрыться от беды. И вовсе она не страшная и не жестокая, а искристая, будто солнце в ручье. Так почему же байки о Тваугебире обязательно должны оказаться правдой, а он сам — безжалостным, охочим до крови монстром? Вот только дрожь от этого так никуда и не делась. Одно дело — Рада Черный Ветер. Что бы о ней ни говорили, но рассказов о ее доблести и силе было столько же, сколько о ее злости и жестокости. А вот о Тваугебире Лиара не слышала ни одной доброй песни, ни одной баллады, от которой бы не стыла в жилах кровь.

— Ты чего? — Далан тревожно потянул ее за руку, заглядывая в глаза. Вид у него был перепуганный, но он изо всех сил храбрился и даже улыбнулся ей. — Ты же вроде сказала, что мы пришли, а теперь остановилась…

— Мы пришли, — кивнула Лиара, собираясь. Она обещала Раде уберечь мальчика, а та сказала, что лучшего места, чем дом Тваугебира, не найти. Рада знала, что делает. Убереги меня, Кану! Охрани меня, Защитница! Сжав ладошку мальчика, Лиара взглянула на него и постаралась улыбнуться как можно теплее: — Пойдем. Он живет здесь.

— Кто? — сразу же навострил уши Далан, но Лиара не ответила. Она поняла, что не может заставить себя произнести это имя вслух, слишком уж пугающим оно было, а потому просто повторила:

— Пойдем.

Грязь громко чавкала под подошвами ботинок, и Лиаре пришлось приподнять подол, чтобы не испачкать его. Вонь здесь стояла удушающая, и ей оставалось лишь гадать, почему такой богатый эльф, как Ренон, выбрал для обитания именно эту часть города. Глухие стены домов стискивали небо до крохотного квадрата над головой, и по старой кладке вверх поднимались длинные темные пятна плесени.

Слева в стене здания действительно обнаружилась арка прохода, и Лиара свернула под нее, вздрогнув, когда из-под ног прочь с недовольным мявком шарахнулся худющий зеленоглазый кот. Глазам открылся маленький захламленный глухой двор, полностью залитый грязью, словно ванна — водой. У стен виднелись темные холщовые мешки с плотно завязанными горлышками, валялся деревянный остов рассохшейся кровати и два поломанных стула. Лиара отстраненно удивилась, почему древесину до сих пор не украли: дрова в городе стоили баснословно дорого, и в домовые печи шла каждая щепка, способная дать хоть кроху тепла. Впрочем, двор выглядел совершенно необитаемым: окна окружающих его зданий были заколочены, две подъездных двери кто-то, видимо, пытался выбить, потому что сейчас они криво торчали в дверных коробках, застряв намертво и не двигаясь ни туда, ни сюда.

Беспомощно оглядываясь, Лиара остановилась посреди двора. Указания Рады были сухи и точны, она с легкостью нашла все ориентиры, которыми снабдила ее Черный Ветер. А это означало, что Тваугебир должен был жить здесь, только вот где же вход?..

— Что ты ищешь, Лиара? — негромко спросил Далан. Эхо пустого двора подхватило его голос, раздробило на осколки от облезших, облупившихся грязных стен, и паренек непроизвольно вжал голову в плечи, заговорил тише. — Что мы здесь делаем?

— Здесь живет друг твоей матери, — также тихо отозвалась Лиара, разглядывая заколоченные ставни и пытаясь понять, что делать дальше. Не молотить же кулаком в дверь, вопя во всю глотку имя Тваугебира. От одной этой мысли ее холодный пот прошиб. Покрепче сжав ладошку мальчика, чтобы напомнить себе, что она сейчас должна успокаивать и защищать его, а не наоборот, Лиара твердо проговорила: — Нам с тобой нужно найти дверь в его дом. Так что смотри внимательно.

— Это вообще не похоже на дом, — заметил Далан, с опаской оглядываясь по сторонам. — Это больше смахивает на какую-то свалку.

— Невежливо оскорблять жилище хозяина, у которого ищешь приюта, — раздался негромкий голос откуда-то из-за угла, и Лиара на миг забыла, как дышать. — Разве батюшка не говорил тебе этого, Далан? Или он слишком занят управлением страной?

— Алеор! — вдруг радостно взвизгнул мальчишка. Он отпустил ее руку и сорвался с места, бросаясь вперед.

Лиара и охнуть не успела, как Далан в два прыжка пересек двор, разбрызгивая грязь, а навстречу ему от стены отделилась тень. Она готова была поспорить, что секунду назад во дворе не было никого живого кроме них с Даланом и тощего кота, а теперь Тваугебир вырос буквально из каменной кладки и со смехом поймал паренька на руки, высоко подкинув его в воздух.

— Алеор! Я так рад тебе! — заливисто рассмеялся мальчик. — Как хорошо, что ты здесь!

— А ты подрос, — отозвался эльф, держа его над собой на вытянутых руках и критически разглядывая. — И наконец-то стал похож на свою мать! Я уж боялся, что тебя подменили в колыбельке.

— Почему ты живешь на такой свалке? Почему не остановился у нас? У отца большой дом, там много места! — сразу же сообщил мальчик. — А еще — мама обещала подарить мне коня, представляешь?

— Представляю, — серьезно кивнул Тваугебир. — И я даже помогу ей его выбрать, чтобы она, как свойственно женщинам, не приволокла тебе издыхающего от старости мерина. — Далан заулыбался во все лицо, а холодный взгляд эльфа без какого-либо перехода вонзился прямо в Лиару. — А теперь-ка скажи мне, кто это с тобой?

Она непроизвольно отступила на шаг, изо всех сил давя в себе глупое детское желание завернуться в плащ с головой, как делала в детстве, когда было страшно. Или спрятаться за холщовыми мешками и мусором. Или развернуться и убежать отсюда очень-очень далеко и быстро.

Тваугебир был высок, на полголовы выше Рады, и показался Лиаре самым высоким человеком из всех, кого она когда-либо видела. Он был одет в странный кафтан непонятного цвета, меняющего оттенки в зависимости от освещения, и почти что сливался с темными, поросшими плесенью стенами, отчего смотреть на него было тяжело. Его черные волосы свисали на плечи, обрисовывая узкое, почти змеиное бледное лицо с длинным подбородком и бескровными губами. Но гораздо неприятнее были его глаза, смотреть в которые Лиаре было так сложно, словно эльф медленно и аккуратно разрезал ее нутро на кусочки, выворачивая наизнанку и разглядывая со скучающим видом. Два темно-синих осколка льда, острых и впивающихся под кожу, как колючки коли-листа, в которых не было ни намека на тепло. Две густо-синих морозных ночи, во тьме которых могло таиться что угодно.

Лиара ощутила липкий страх, побежавший вниз вдоль позвоночника, пока эльф молча разглядывал ее. От него не исходило ощущение угрозы, нет, от него пахло смертью, прямо и морозно, и она непроизвольно потерла друг о друга вмиг заледеневшие кончики пальцев. Легенды говорили о том, что Тваугебир был Высоким, а это означало, что в силе крови он был слабее Лиары, а потому не мог читать ее так же, как читала его она. Однако сейчас ей казалось, что все в точности до наоборот, и что никакая эльфийская сила не способна защитить ее от него.

… Серебро в крови холодней, чем лед…

— Это Лиара! — звонко сообщил Далан, и, услышав свое имя, она вновь вздрогнула, чувствуя себя кроликом, который едва-едва избежал смерти в длинных клыках удава. — Она служит моей матери, поет песни и баллады, на арфе играет. Она только недавно к нам пришла.

— Вот как? — Тваугебир моргнул, кажется, в первый раз за все это время, и острое желание убивать исчезло из его сжавшихся в росинку зрачков. Он прикрыл глаза и опустил мальчишку на землю, затем сложил руки на груди и взглянул на Лиару, но уже без угрозы. — И что же Первопришедшая делает в услужении у Черного Ветра?

— Рада спасла меня, — Лиара с трудом протолкнула эти слова сквозь стиснутые зубы, но как только голос ее зазвучал в замкнутом пространстве двора, стало чуть-чуть легче. — Я обязана ей жизнью и отдаю свой долг.

Несколько секунд Тваугебир пристально рассматривал ее, потом кивнул:

— Ладно, заходите. Расскажете все в доме, так будет удобнее.

Он отвернулся, и Лиара наконец-то смогла нормально выдохнуть. Казалось, что с нее спали тяжелые цепи, вмиг перетянувшие все тело. Кану Защитница, помоги! Мне с ним в одном помещении сидеть и еще неизвестно сколько ждать Раду. Нужно как-то взять себя в руки.

Далан подбежал к ней, схватил ее за руку и потянул за собой:

— Лиара, пойдем! А чего ты не сказала мне, что мы к Алеору идем?

— Я не знала, что вы знакомы, — растеряно отозвалась она.

— Знакомы, — закивал Далан. — Алеор приезжал к нам в гости, когда я был маленьким, и потом тоже, когда мама уже была на севере.

Лиаре оставалось только догадываться, как на эти визиты реагировал Ленар. Судя по уже услышанному, Тваугебир-то его терпеть не мог, так что вряд ли встречи были теплыми.

Эльф поманил их за собой за угол подъезда, где обнаружилась маленькая, плотно закрытая неприметная дверь. Он открыл ее и посторонился, пропуская их с Даланом, и Лиара вновь сжалась под его ледяным изучающим взглядом. По его темно-синим глазам ничего нельзя было прочесть, и от этого ей становилось еще более неуютно.

Они оказались в темном коридоре с обшарпанными стенами. На полу лежал толстый слой пыли, на котором четко отпечатались цепочки следов Тваугебира. Эльф запер за их спинами дверь, прошел вперед и начал подниматься вверх по маленькой кривой лесенке с оббитыми по краям ступенями.

— Алеор, так почему ты живешь на этой свалке? — не унимался Далан. — Мама говорила, что ты князь, так чего же ты ютишься здесь?

— Здесь меня никто не будет искать, мой маленький друг, — хмыкнул эльф откуда-то спереди и сверху. Лестница оказалась винтовой, и сейчас Лиаре были видны лишь его черные сапоги на высокой шнуровке, отмеряющие ступени наверху. — Как ты правильно заметил, я князь, а князья не живут на свалках. А это значит, что у меня здесь не будет незваных гостей.

— Ты не любишь гостей, Алеор? — любопытно спросил мальчишка и сразу же добавил: — А мы с Лиарой — званые?

— Не то что бы, но тут уж некуда деваться, не так ли, маленький милорд? — в голосе эльфа послышалась насмешка.

Лестница кончилась, и под сапогами эльфа заскрипели старые рассохшиеся половицы. Лиара видела его спину впереди, в конце небольшого коридора. Эльф взялся за ручки двух узких деревянных дверей и распахнул их внутрь, а потом картинно отступил в сторону, пропуская мимо себя их с мальчиком:

— Добро пожаловать в мое скромное логово, милорд Тан’Элиан и миледи Смотрите-я-умею-играть-на-арфе!

Тваугебир произнес это таким тоном, что внутри зашевелилось раздражение, но Лиаре хватило всего одного взгляда внутрь помещения, чтобы все недовольство вылетело из ее головы. А Далан восхищенно вздохнул и побежал внутрь, стуча сапогами по гулким полам.

Все внутренние перегородки в помещении были снесены, остались лишь опоры из толстых фрагментов стен, поддерживающие потолки третьего этажа, чтобы он не обрушился. Выходящие на улицу окна особняка были грязными, очень грязными, и лишь слабый свет дня пробивался внутрь помещения. Раньше особняк был жилым, многоквартирным домом, но теперь стен не стало, и он просматривался во все стороны, насколько хватало глаз. Лес из оббитых колон, бывших стенами, не давал разглядеть комнат, между колонами прятались тени, торчали обглоданные, вырванные из стен камины с закопченными трубами, уходящими вверх. И повсюду на полах лежал толстый слой пыли, который пересекали лишь крупные следы Тваугебира и тонкие цепочки крысиных лапок.

В воздухе стоял запах пыли, плесени, а еще что-то острое, опасное. Так могло бы пахнуть в логове дикого зверя. Лиара вздрогнула, вновь ощутив на себе взгляд холодных глаз.

— Вот это да! — восторженно выдохнул Далан, останавливаясь на свободном от колонн пространстве и оглядываясь по сторонам. — Это ты приказал снести стены, да?

— Мне так было уютнее, — пожал плечами Тваугебир. — Не люблю замкнутое пространство.

— Ты живешь здесь совсем один? А где твоя прислуга? — Тваугебир зашагал вправо через череду пустых квадратов комнат, и Далан пристроился рядом с ним, крутя головой по сторонам и ощупывая все, до чего мог дотянуться. Его звонкий голос разрывал угрюмую густую тишину помещения, и, казалось, тени, отбрасываемые колоннами, внимательно прислушиваются к чему-то новому, молодому и веселому, чего они никогда не слышали.

Алеор что-то ответил мальчику, но Лиара не расслышала его слов. Эхо странно гуляло здесь, отталкиваясь от полуразрушенных стен и дробясь, гулко кружась внутри давно остывших очагов, из которых сквозняки выдули даже остатки пепла. Лиара поежилась, поплотнее закутываясь в шерстяной плащ. Это место было странным, под стать своему хозяину, и она чувствовала себя здесь неуютно, лишней и чужой этой пыльной тишине.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что окна специально изнутри замазаны то ли побелкой, то ли золой. Судя по всему, Тваугебир опасался слежки и исключал любую возможность наблюдения за собой снаружи, например, из окон особняка напротив. Этой же цели служил и толстый слой пыли на полу: любой отпечаток ноги можно было моментально увидеть. А отсутствие стен не давало возможности подкрасться незаметно: хоть колонны и напоминали сплошной лес, однако любое движение хорошо просматривалось издалека, а гулкое эхо позволяло услышать незваного гостя задолго до того, как он сможет подобраться вплотную и попытаться подслушать хозяина дома. Лиара должна была признаться себе, что эльф все рассчитал правильно, и его жилище, казавшееся на первый взгляд неуютным и заброшенным, представляло из себя прекрасно оборудованное логово, в котором бывалый наемник мог чувствовать себя в полной безопасности.

Они прошли насквозь все здание и оказались в дальней его части. В самом углу у глухой стены стоял простой топчан с жестким матрацем, наспех застеленным тонким шерстяным одеялом. На крюках в стенах висели узлы с пожитками Тваугебира, сложенные так, чтобы в любой момент можно было собраться и покинуть здание. Был здесь и стол, на котором в жестяной миске сиротливо замерзали остатки куриных костей. Еще у стены виднелся маленький шкафчик без дверки, в котором аккуратно стояли плотно закупоренные бутылки. Больше в жилище эльфа не было ровным счетом ничего, если не считать развешенного на стене арсенала оружия, которого хватило бы и на пятерых человек. Взгляд Лиары пробежался по сложному составному луку, укрепленному роговыми пластинами, ощетинившемуся стрелами колчану, длинному черному трезубцу, прислоненному к стене, двум коротким катанам и длинному мечу в черных ножнах. И это не считая кинжалов и ножей, воткнутых в кармашки широкого кожаного пояса, какой наемники часто поддевали под куртку. Неужели он таскает все это железо на себе? Лиара бросила короткий взгляд на Тваугебира, но от вопросов воздержалась.

Хозяин дома остановился у стола и картинно обвел рукой сиротливую обстановку.

— Добро пожаловать к моему очагу, дорогие гости! Его, правда, здесь нет, однако мы сделаем вид, что не заметили этого, чтобы не обижать хозяина, не правда ли? — эльф с улыбкой взглянул на Далана, и тот звонко рассмеялся в ответ. — А теперь, пожалуйста, присаживайтесь и расскажите мне, с какой же радости вы свалились на мою голову этим утром.

Отодвинув себе стул, Алеор уселся, вытянув поперек комнаты свои длиннющие ноги. Далан совершенно беззастенчиво залез на топчан, и Лиара, поколебавшись, последовала его примеру. Больше здесь садиться было просто не на что, а по полу слишком сильно тянуло сквозняком, чтобы усесться прямо на рассохшиеся доски.

— Сегодня умер король, Алеор, — сразу же сообщил Далан, влюбленными глазами глядя на эльфа. Лиара и рта раскрыть не успела. — И моя мама решила, что в доме небезопасно. Поэтому она попросила Лиару отвезти меня к тебе и переждать здесь какое-то время, пока они с отцом не справятся с ситуацией.

— Так и сказала? — приподнял одну бровь Тваугебир, и мальчишка закивал в ответ. Эльф перевел свой острый взгляд на Лиару и поинтересовался: — Ты, должно быть, пришлась ей по душе, раз Рада доверила тебе жизнь своего сына.

— Миледи опасалась слежки, — смотреть ему в глаза было невыносимо, потому Лиара потупилась, рассказывая его черным сапогам. — Сегодня утром в особняк приехала леди Тайрен до’Ардор и принесла информацию касательно покушения на жизнь Рады.

— Расскажи все, — потребовал железный голос эльфа, и Лиара начала с самого начала.

Она пересказала Тваугебиру все, произошедшее в доме с утра, и он слушал, не перебивая. И если поначалу Лиара запиналась и все никак не могла связать два слова, то к середине рассказа уже приободрилась, поглядывая на слушающего ее эльфа. Если не считать колкого взгляда, то в присутствии Далана он вел себя достаточно спокойно и пока что ничем ее не пугал. К тому же, эльф то и дело подмигивал мальчугану, а в середине беседы даже безмолвно выудил из-за пазухи большое красное яблоко и кинул тому в руки, вызвав радостный смех мальчика. Это вконец перемешало все мысли в голове Лиары, окончательно сбив ее с толку. Самый опасный наемник Этлана, безжалостный убийца, о котором слагали легенды и страшные сказки, вел себя с мальчишкой, будто с любимым племянником, но при этом пахло от него угрозой и бешенством дикого зверя, когда он смотрел на Лиару. Может, хотя бы в присутствии Далана он не станет меня убивать, промелькнула в голове шальная мысль, и Лиара вновь потерла почти что покрывшиеся льдом кончики пальцев друг о друга. Тваугебир наводил на нее откровенный ужас, и в его обществе она чувствовала себя натянутой до предела, словно готовая вот-вот лопнуть струна.

— Ну что ж, ладно, — кивнул эльф, когда Лиара закончила свой рассказ. — Кое-что из твоего лепета я уловил, и этого вполне достаточно. Если дела обстоят так, как я думаю, то к вечерку Рада будет здесь, и ты наконец-то перестанешь стучать зубами от ужаса. Тогда у нас появится шанс, что снаружи этот грохот не услышат, и никто не придет сюда нас убивать.

Лиара моргнула, глядя на него и пытаясь понять смысл его слов. Судя по всему, это была шутка, потому что Далан заулыбался во весь рот. Улыбнулся и эльф, только глаза его оставались холодными, словно замерзший пруд, и улыбка их не коснулась. Откинувшись на спинку стула, он выудил из-за пазухи трубку и принялся набивать ее табаком из кисета, из-под полуопущенных ресниц разглядывая Лиару.

— Ну а раз мы все равно пока ждем Радушку, и делать нам особо нечего, я бы хотел услышать, что Первопришедшая делает в Латре.

Рассказывать свою историю Тваугебиру не хотелось совсем, но и не рассказать ее под взглядом этих глаз Лиара не могла. Потому, тяжело вздохнув, она неохотно отозвалась:

— Я ищу здесь кое-кого. — Бровь эльфа вопросительно приподнялась. — Мою мать, — добавила она. Эльф не произнес ни звука, но Лиара почти физически ощущала, как его взгляд вытягивает из нее все жилы, а потому вынуждена была пояснить: — Она оставила меня в приюте в провинции Карамон, когда мне было восемь. Я не помню ничего из своего детства, не помню ее имени, даже лица, только голос немного. И несколько дней назад я пришла в Латр в надежде найти ее.

Тваугебир некоторое время молчал, казалось, целиком увлеченный набиванием и раскуриванием своей трубки. Когда внутри нее алым затеплился разгоревшийся табак, а в воздухе поплыл густой терпкий запах, эльф поднял глаза на Лиару и затянулся.

— Ты не врешь: слишком боишься меня, чтобы попробовать соврать, и это уже хорошо. Однако и не договариваешь всего. Уж наверное работники приюта были удивлены, когда к ним во двор ввалилась знатная эльфийка и отдала им свою уже довольно-таки подросшую дочь, восемь лет как-никак. И наверное, эта эльфийка оставила им достаточно золота и застращала порядком для того, чтобы в провинции, где эльфам жить не полагается, девочку не отравили в первую же ночь. А потому эти кумушки как имя Сети’Агона или мое должны помнить и имя твоей матери. Неужели ты не спросила его перед тем, как уходить оттуда? — Глаза эльфа сощурились еще больше, и Лиара заерзала на месте под его взглядом. — Судя по всему, нет. Но ты не выглядишь дурой, да и план у тебя был — идти прямиком в Латр. Так что случилось? Ты что-то украла и удрала до того, как об этом узнали?

— Нет! — огрызнулась Лиара, и сразу же прикусила язык, когда Тваугебир широко оскалился.

— А вот и норов! Я уж думал, у тебя вообще хребта нет, одна только жижа перепуганная. Оттого и удивляюсь: как ты вообще выжить умудрилась в Карамоне и до Латра дойти?

— Они меня выгнали, — хмуро сообщила Лиара. Вспоминать об этом не хотелось, а говорить Тваугебиру — и того меньше, но он слишком нехорошо улыбался. И она боялась его. А этого было достаточно, чтобы заставить ее говорить. — Я принесла заработанные деньги, а они попытались их отнять. Когда я запротестовала, меня окрестили шлюхой и вышвырнули, пригрозив спустить собак. И времени на то, чтобы узнавать имя матери, у меня как-то не было.

— А почему Латр? — склонил голову набок эльф. — Почему не Речной Дом?

— Туда еще надо дойти, и дорога небезопасна. Мне так сказал один гном, — эльф фыркнул, закатив глаза, и Лиара обиженно потупилась. С каждой минутой он раздражал ее все больше и больше, и постепенно это раздражение начало перевешивать страх. — Он сказал, что на западной дороге полно бандитов, а восточная — безопаснее. И что в Латре много таверн, где я смогу заработать себе на хлеб игрой и песнями. А еще — что в Латре есть послы Речного Дома, к которым можно обратиться.

— Дай-ка угадаю, — Тваугебир глубоко затянулся. — Они догнали тебя на дороге, этот гном и его караван. И, возможно, он попытался… — взгляд эльфа скользнул на с любопытством слушающего их разговор Далана, и он сказал не то, что собирался, — напасть на тебя. Думаю, что тебе удалось отбиться, но кое-кто пострадал.

Темнота, мечущиеся огни, крики людей, хриплое дыхание за спиной. Она бежит без разбора через заросли, заливаясь слезами, едва не спотыкаясь, и ветви хлещут по лицу, цепляют за одежду, словно хотят, чтобы сопящий за спиной преследователь догнал ее. Ей страшно, и весь мир сжат в одну единственную колючую ледяную точку в груди, которая отчаянной птицей бьется в прутья грудной клетки и все никак не может вырваться. И хриплое дыхание все ближе, все громче, а в груди сжимает от ужаса все сильнее, пока сверкающая точка не превращается в стремительно падающую с неба звезду, и воздух вокруг взрывается от ослепительной вспышки, застывшей ветвистой линией на роговице, упавшей с небес и заставившей все волоски на теле подняться дыбом.

— Что ты сделала, девочка? — тихий голос эльфа заставил Лиару вздрогнуть всем телом, вырываясь из плена тяжелых, раскаленных воспоминаний. — Скольких из них ты убила?

— Одного, — голос был как чужой, и Лиара сжалась в комок, не желая ничего говорить, но слова уже полились рекой. — Я шла по дороге, уже под вечер, когда они нагнали меня. Я еще издали почувствовала беду, попыталась уйти в лес, но они заметили меня и погнались. Я ушла ото всех, следы запутать легко, люди не смотрят под ноги. Вот только один смотрел. Он гнался за мной, пытался схватить… — сердце в груди вновь болезненно сжалось, но Лиара знала, что надо сказать это вслух. — И потом я призвала молнию, и… и он сгорел.

— Молнию?! — пискнул Далан, и глаза его стали огромными, будто плошки.

— Я не думала, что так… я не хотела… — залепетала Лиара, сжимаясь в комок под холодным взглядом эльфа. — Я не знала, что так будет…

— Ты умеешь призывать молнии?! — вновь запищал Далан, но сразу же осекся, достаточно было лишь одного холодного взгляда наемника. Мальчик был прекрасно воспитан и знал, что невежливо встревать в чужие разговоры, а потому замолчал и потупился, все же бросая полные восхищения взгляды на Лиару.

— Все правильно, — спокойно кивнул Тваугебир, затягиваясь табаком и тоже глядя на нее с выражением, в котором наметилось что-то, похожее на сочувствие. — Так и должно было быть. И ты все сделала правильно, девочка.

— Но это не так! — Лиара вскинула на него глаза, чувствуя такой ураган эмоций, что готова была им захлебнуться. Изнутри поднялось все: страх, настоящий ужас перед тем человеком, ярость на него и на этого эльфа, глубочайшая печаль и боль от совершенного поступка. Все это билось и клокотало в ней, грозя обрушиться ей на голову и поглотить целиком, и Лиара чувствовала себя крохотной сухой былкой на поверхности стремнины, которую несет к ревущему обрыву водопада, за которым лишь бездна в мареве из крохотных капель воды. На глазах выступили слезы, и она уже была не в силах их сдерживать. — Я убила человека! Он ничего мне не сделал, а я использовала данную мне силу против него! Это неправильно!

— Почему? — приподнял бровь Тваугебир. Лиара задохнулась от его будничного тона, пытаясь найти хоть какие-нибудь слова, чтобы ответить.

— Эта сила… она дается не для того, чтобы разрушать, — тихо проговорила она, чувствуя, что все ее слова отскакивают от эльфа, словно маленькие камушки от гранитной скалы. О нет, он внимательно слушал ее и понимал каждое, но они были ему смешны. И от этого она чувствовала себя слабой, будто ребенок, и ни на что не способной. — Этот человек мне ничего не сделал, хоть и хотел. И я не должна была…

— Что не должна была? — подался вперед Тваугебир. — Защищать свою жизнь? Ты думаешь, они бы тебя потом оставили в живых после всего? — Лиара зажмурилась, отгоняя прочь его лицо и его голос. Ей даже думать не хотелось о том, о чем он говорил. — Посмотри на меня! — железным тоном приказал эльф, и Лиара поняла, что не подчиниться просто не может. Она открыла глаза и взглянула в его лицо, освещенное стальной силой. Ничего в нем не было, кроме этого: только сила, воля, словно железная рука, сжавшая все ее существо и заставляющая его слушать и не отрываться от его взгляда. — Ты не сделала ничего плохого, — почти что по слогам проговорил эльф, глядя ей в глаза. — На тебя напал смертный, он хотел тебе зла. Он мог не нападать, когда ты убежала в лес, однако, он преследовал тебя. И он напросился. Ты должна запомнить раз и навсегда: если человек напрашивается сам, он должен получить по заслугам. Это закон мира, закон природы, закон силы. И тебе не в чем себя винить.

Тваугебир настойчиво смотрел ей в лицо, словно вцепившийся в кусок мяса голодный волк, не желающий разжимать челюстей до тех пор, пока добыча не окажется в его брюхе. Она не понимала, почему он так проникся ее рассказом, почему так зацепился за ее слова, и какое ему вообще дело до того, что случилось с ней по дороге на Латр, или вообще до нее самой и ее судьбы. Однако, в его словах был живейший интерес и настойчивость, он изо всех сил пытался что-то донести до нее. И Лиара готова была бы согласиться с его словами…

Только что-то в них было не так. Она даже не смогла бы объяснить что, только что-то прорастало через все эти фразы, через всю его волю, через его твердокаменную уверенность в праве. Что-то гораздо большее, непреложный закон, сорняк, пробивающий каменные оковы дорожного полотна, одна единственная первая набухшая почка на кусте, который еще укрывал морозным дыханием пушистый снег. Он был не прав, и Лиара знала это, чувствовала это всем сердцем. Может, она и не знала слов, чтобы правильно выразить это и донести свою мысль до эльфа, однако она была совершенно уверена в том, что он не прав. И никто не смог бы сдвинуть ее с этого.

— Есть другой выход, — тихо проговорила она.

— Какой? — в голосе Тваугебира проскользнула саркастическая нотка. Лиара постаралась собрать в себе все те слова, все те чувства, что кружились, словно листья на осеннем ветру, а потом сложить их во что-то, что она смогла бы донести. Все ее нутро кричало, что не стоило спорить с Тваугебиром, что это была самая идиотская из всех ее идей, однако она должна была сказать ему. Осторожно подняв глаза на эльфа, Лиара едва слышно проговорила:

— Этого всего могло бы не случиться, если бы я не побежала.

— Тогда они получили бы то, что и намеревались получить, — пожал плечами эльф.

— Нет, — твердо ответила Лиара.

— Нет? — удивленно хмыкнул он. — Почему ты так уверена?

— Потому что люди чувствуют страх, и страх притягивает их, как магнит. Если нет страха, то им не нужно нападать.

Несколько секунд Тваугебир смотрел на нее, как на безумную, а потом подался вперед:

— То есть ты хочешь сказать, что они просто прошли бы мимо тебя, если бы ты их не боялась? Что они не попытались бы захватить тебя? Только потому, что ты их не боялась?

— Да.

— Боги! — эльф закатил глаза. — Я думал, Рада — самая безумная из женщин, которых я когда-либо встречал, оказывается, нет. Ну что ж, вы просто нашли друг друга, девчонки.

— Но ведь это так, — Лиара вдруг ощутила, что боится его уже меньше, чем раньше. Все еще до дрожи в коленях и желания бежать отсюда как можно быстрее, но все-таки чуточку меньше. — Ведь животное никогда не нападет, пока не почувствует, что ты его боишься. С людьми то же самое.

— Люди гораздо хуже животных, девочка, — осклабился Тваугебир. — Они убивают для забавы, по собственному желанию, а не потому, что вынуждены.

— Но это все равно работает, — упрямо повторила Лиара, глядя на свои ладони. Пальцы больше не сводило от холода. — Я знаю. Если не боишься, с тобой ничего не случится.

Некоторое время Тваугебир молчал, разглядывая ее в упор, и вдруг, усмехнувшись, покачал головой.

— Ладно, твоя взяла. Считай, как знаешь. Надеюсь, твоя вера убережет тебя. Или Рада, не зря же она тебя подобрала в той таверне.

От его слов внутри почему-то стало тепло, и Лиара поняла, что тихонько улыбается. Рядом с Радой она действительно чувствовала себя спокойнее, гораздо спокойнее, чем когда-либо и с кем-либо. Наверное, так же спокойно, как и маленький Далан рядом с самым устрашающим наемником всего Этлана. Ты не видишь ничего общего между вами? Вряд ли Далан знает о том, что на самом деле представляет собой Тваугебир, потому ему и не страшно. А может, наоборот, все дело в том, что детям плевать на то, как ведут себя взрослые, если они добры к ним? Словно в подтверждение ее мыслей, эльф вдруг хитро подмигнул пареньку, действительно как любящий дядюшка, развлекающий племянника.

Он потянулся под стол, вытащил оттуда какой-то кулек и вывалил его содержимое на столешницу. Воздух сразу же наполнился сильным чесночным запахом, исходящим от большого куска колбасы. Рядом с ним на столешнице оказалась буханка хлеба и еще два больших красных яблока.

— Угощайтесь! — Тваугебир кивнул на стол. — Все равно сидеть до вечера, а вы, небось, поесть-то и не успели. А что касается тебя, девочка, — его взгляд, обращенный к Лиаре, больше не был тяжелым. Просто спокойным и чуть-чуть смешливым. — То искать тебе твою мать надо не здесь, а в Речном Доме. Здешние Первопришедшие тебе ничего не скажут, толку от них не будет никакого. Они погрязли в интригах, а ты — связалась с Радой, и вряд ли это останется незамеченным ими. Теперь тебе ко двору ход закрыт, иначе они втянут тебя в свои игры, и ничего хорошего от этого ты не получишь. Так что твой путь лежит на запад, как и наш, и там, возможно, ты получишь свои ответы. Да и норов у тебя, как я вижу, подходящий, так что добро пожаловать в команду.

— В какую команду? — настороженно спросила Лиара, уже зная, что ответ ей не понравится.

— А разве Рада не рассказывала тебе о моем маленьком походе? — Тваугебир развалился на стуле и принялся грызть яблоко. Алый сок брызнул с его губ, словно кровь, и Лиару передернуло. — Я собираю людей, тех, кто согласен участвовать в моем походе и стяжать себе вечную славу. Раз Рада подобрала тебя и взяла к себе, значит, что-то она в тебе увидела, а коли ты можешь то, о чем мне только что рассказала, то ты нам вполне подходишь. Да и идти в Речной Дом — в ту же сторону, что и нам. Так что присоединяйся к команде, получишь возможность найти мать и неплохое денежное вознаграждение.

— А куда вы идете? — Лиара внимательно смотрела на эльфа. Предложение его было слишком хорошим, чтобы в нем не было подвоха, и подвох, судя по всему, был немалый.

— За Семь Преград, к Неназываемому, — широко оскалился Тваугебир, и она поняла, что не стоило ей уходить из провинции Карамон. Ох как не стоило.